«Воспоминания об о. Александре Шмемане». Светлый вечер с Еленой Дорман и Егором Агафоновым

У нас в гостях сотрудник Дома русского зарубежья им. А.И. Солженицына, переводчик Елена Дорман и редактор издательства Свято-Тихоновского Богословского Университета Егор Агафонов.

Разговор шел о книге воспоминаний супруги отца Александра Шмемана — Ульяны Шмеман, а также о переписке отца Александра с протоиереем Георгием Флоровским, о непростых взаимоотношениях этих двух известных священников и о попытках примириться.

Ведущий: Алексей Пичугин

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели. «Светлый вечер» на светлом радио. Приветствую вас я, Алексей Пичугин, здесь, в этой студии. С удовольствием представляю наших гостей, ближайший час вместе с нами и с вами эту часть «Светлого вечера» проведут: переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья Елена Дорман. Здравствуйте.

Е. Дорман

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Егор Агафонов — старший редактор Издательства Свято-Тихоновского университета. Добрый вечер.

Е. Агафонов

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Сегодня мы хотим поговорить сразу о двух книгах, которые за последний месяц вышли. Первая — это уже переиздание, по-моему, второе или третье издание воспоминаний супруги отца Александра Шмемана Ульяны Шмеман «Мой путь с отцом Александром». Но книга эта сильно дополненная: здесь есть некоторые разделы, которые никогда не публиковались — сейчас подробнее об этом поговорим. И вторая книга, которая тоже вышла в Издательстве Свято-Тихоновского университета в этом году, это переписка отца Александра и отца Георгия Флоровского. Здесь в данном случае в этот сборник вошли письма, написанные в период с 1947-го по 55-й год. Давайте по порядку: сначала про книгу воспоминаний Ульяны Шмеман. Про отца Александра мы на волнах радио «Вера» очень часто говорим, очень часто вспоминаем, в разных совершенно программах звучат его воспоминания, отрывки из дневников, фрагменты совершенно разных работ, можно услышать голос самого отца Александра. Но о его жене мы знаем гораздо меньше, я думаю, что многие наши слушатели не знают и вовсе. Расскажите, пожалуйста, про то, кем была Ульяна Шмеман, вкратце о её биографии, о её жизни. Она скончалась совсем недавно — в позапрошлом году, в конце 2017 года её не стало. Прожила она очень длинную жизнь — 94 года. Елена, наверное, я порошу вас начать этот рассказ.

Е. Дорман

— Ульяна Сергеевна выросла в очень аристократической семье Осоргиных, они, естественно, родственники всех других аристократических семей России. Она знала много языков, хотя они там жили в бедности, получила хорошее образование во французском лицее. И когда они с отцом Александром приехали в Америку, особенно первые года, а может быть, даже первые десятилетия, кормила семью Ульяна Сергеевна.

А. Пичугин

— Надо ещё сказать, что они познакомились... кстати, у нас, по-моему, никогда не было программы о жизни отца Александра и, может быть, немногие знают первый период его служения, о том, как он попал в эмиграцию.

Е. Дорман

— Но он был такой маленький, когда туда попал. Он же родился в Эстонии.

А. Пичугин

— Да, он же родился в Таллине в 1921 году. Получается, что вся его родственная линия из Петербурга, но незадолго до его рождения все оказались в Таллине, оттуда уже и дальше... Так что он никогда ведь не был в Советском Союзе, в отличие, кстати, от его жены, которая после его смерти приезжала в Москву, я знаю.

Е. Дорман

— Она приезжала в Москву и до его смерти — она приезжала навестить сына, когда Сергей был первый раз корреспондентом «Нью-Йорк Таймс» в Москве.

А. Пичугин

— Да, про это Сергей, который приходил к нам относительно недавно, рассказывал, и об этом в дневниках тоже есть. Но всё же интересно — даже в этой книге очень интересно описывается, как они познакомились с будущим отцом Александром, ведь это происходило в оккупированном Париже.

Е. Дорман

— Ну да. Там же всё-таки оккупация Парижа — это не оккупация России, это всё-таки... да, там было очень много ужасных вещей, но жизнь всё-таки была другая. И отец Александр учился как раз в это время в Свято-Сергиевском институте, и конечно, был на службах на подворье, и там на ступенях они и познакомились с Ульяной Сергеевной. Красиво он ей сказал, что он такой-то, учится в семинарии и что он не собирается становиться монахом.

А. Пичугин

— А потом она подъехала к церкви в карете, а потом объясняла, что карета — это красиво, но не потому, что в этом какой-то глубокий символизм, а просто оккупация Парижа, денег нет, топлива нет, и на автомобиле-то не подъедешь.

Е. Дорман

— Да. Я хочу сказать, что во Франции они жили очень бедно, но как бы этим даже не тяготились. И в этом есть и отличительная черта первой эмиграции — когда баронессы, графини, княжны шли мыть посуду, скрести полы, и этим не тяготились и не считали это ниже своего достоинства.

А. Пичугин

— А генералы шли работать в такси.

Е. Дорман

— Да. И это было как бы: ну надо, значит, надо — это было не унизительно. А когда они переехали в Америку, отец Александр начал преподавать в семинарии и деньги там были очень маленькие, Ульяна Сергеевна поняла, что надо что-то делать и спасать семью, потому что детей трое на руках. И она устроилась в какую-то школу преподавать французский. И вот из этого выросла настоящая, большая учительская карьера, то есть она преподавала, потом она была директором частной школы для девочек практически до самой пенсии.

А. Пичугин

— И все те годы, пока отец Александр служил, преподавал в семинарии, она работала, да?

Е. Дорман

— Она работала, да.

А. Пичугин

— Кем она была в его жизни? Дорогие слушатели, если кто-то читал «Дневники» отца Александра Шмемана, вы можете встретить упоминание жены там огромное количество раз. Он к ней обращается практически раз в несколько страниц, но всё равно из этого не складывается понимание того, кем она была в этой большой жизни семьи Шмеманов.

Е. Дорман

— Она была и тылом, и другом, и собеседником, а главное, как он писал, и мне лично кажется, что это главное в отношениях двух людей, что он с ней мог молчать и думать, и работать, просто молчать с ней, и таким образом она его всё равно понимала. То есть ему было абсолютно уютно и хорошо, и комфортно в семье, благодаря Ульяне Сергеевне.

А. Пичугин

— Я так понимаю, она начала писать уже после смерти отца Александра, потому что книга «Мой путь с отцом Александром» датирована 2005 годом — это совсем недавно, то есть она была уже в достаточно преклонном возрасте.

Е. Дорман

— Да, она начала писать, когда уже вышла на пенсию, переехала в Канаду.

А. Пичугин

— Она в Канаде жила в последнее время?

Е. Дорман

— Умерла она в Нью-Йорке, но после смерти отца Александра, через год, она продала дом и переехала поближе к младшей дочери Маше, в Канаду.

А. Пичугин

— А можете подробнее рассказать вы или Егор про вот эту всю очень такую запутанную, на первый взгляд, семейную линию, потому что там звучат разные фамилии: Ткачуки, отец Фома Хопко, который недавно умер, ещё там разные пересечения как с известными российскими дореволюционными семьями, так и уже с теми, с кем они познакомились уже в Америке, но чьи имена тоже на слуху.

Е. Дорман

— Я могу сказать, на ком женились и за кого вышли замуж дети Шмеманов. Но Осоргины же пересечены и с Трубецкими и с Гагариными за последние, скажем, лет двести.

А. Пичугин

— Её брат или двоюродный брат — один из известнейших священников Русского зарубежья, отец Михаил Осоргин. Кем он ей приходился? Двоюродным братом, если не ошибаюсь.

Е. Дорман

— По-моему, дядей.

А. Пичугин

— Или дядей. Было двое известных протоиереев Михаилов Осоргиных...

Е. Агафонов

— Один был её дедом.

А. Пичугин

— Один дед — губернатор двух губерний в своё время в Российской империи, занимавший очень высокий придворный пост, переехавший после революции во Францию, где в итоге уже в 71 год стал священником.

Е. Агафонов

— Да, это как раз дед Ульяны Сергеевны. А отец её был регентом в этом храме, в котором она тоже занималась церковным пением — в храме святых Константина и Елены в Кламаре.

А. Пичугин

— О книге расскажите, пожалуйста, Егор. Мы уже упоминали, что это не первое издание.

Е. Агафонов

— Да, это третье издание в России, и в отличие от двух первых, в это издание мы решили включить перевод небольшой второй книги Ульяны Сергеевны «Радость служения». Это книжка, которую она написала ещё позже, что воспоминания об отце Александре, фактически её можно считать таким её завещанием.

А. Пичугин

— Она начинается с фразы, что её собственный путь подходит к концу перед вечностью.

Е. Агафонов

— Конечно, да. Это очень простая и в то же время очень светлая книжка, в которой человек оглядывается на всю свою прошедшую жизнь и пытается очень просто, понятно для себя и для других сформулировать то, что она в этой жизни поняла, что она в этой жизни почувствовала, и как-то вот это немножко структурировать. Поскольку эта книжка обращена в основном к людям церковным, больше того, я бы даже сказал более целенаправленно — к женщине в Церкви. Она рассказывает именно о своём опыте жизни в Церкви женщины, матушки, жены священника, певицы, регента — кем она всем была и ей приходилось служить в Церкви, — какого-то приходского работника, миссионера, потому что она по факту своей деятельности была, конечно, и тем, и другим. И в очень, может быть, незамысловатых, но в то же верных по своим ощущениям, по своим интонациям предложениях она пытается сформулировать о том, что в этой жизни главное — в этой жизни человека и женщины в Церкви, прежде всего. О том, что служение и жизнь в Церкви неразрывно должны быть связаны с радостью — это основное условие, это основное качество жизни в Церкви. Вот я, в отличие от Елены, никогда лично Ульяну Сергеевну не встречал, но как прекрасно знаю из рассказов её сына Сергея, из всего того, что мы можем увидеть и прочитать в её небольших книгах, Ульяна Сергеевна была человеком, для которого радость в жизни — это было каким-то основополагающим качеством, необходимым, это то качество жизни, без которого она не могла существовать. Вот эта нацеленность на радость, на счастье, на то, что это душевное счастье должно быть, она очень сильно отразилась и в этой второй, небольшой книжке. И мне кажется, в наше время это само по себе уже очень ценно, потому что лишний раз свидетельствовать о том, что церковная жизнь в первую очередь представляет из себя не исполнение правил — это жизнь, которая должна воспитывать праведников, а не «правильников», — о том, что церковная жизнь не обязательно должна быть счастливой и радостной, вот мне кажется, что такое напоминание в наше время далеко не лишнее. Поэтому эта небольшая, простая книжка в моих глазах имеет совершенно определённую и понятную ценность.

А. Пичугин

— Елена Дорман, переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья; Егор Агафонов, старший редактор Издательства Свято-Тихоновского университета, в гостях у радио «Вера». Я нашёл, как дословно звучит вступление: «Приближаясь к концу пути, ведущего в Царствие, я с бесконечной благодарностью оглядываюсь назад, на те долгие годы, которые я была женой священника», — пишет Ульяна Сергеевна Шмеман в 2009 году. Всего лишь десять лет назад это было написано.

Е. Агафонов

— И завершает это словами: «Я люблю жизнь». Это завершение её предисловия к книге, да, акцентированное такое.

Е. Дорман

— И она это передала своим детям, кстати.

А. Пичугин

— Да, вот я как раз хотел спросить. Я-то помню, что читал в первый раз книгу «Мой путь с отцом Александром», ещё когда она в первый раз выходила. Но даже тогда я не смог для себя до конца понять, кем была Ульяна Шмеман. Так она для меня осталась довольно сложным, непонятным человеком, в хорошем смысле, потому что она очень интересно рассказывает, у неё какие-то очень точные наблюдения. Вы были с ней знакомы..

Е. Дорман

— Я гораздо ближе и гораздо чаще видела отца Александра, чем Ульяну.

А. Пичугин

— А как вы вообще познакомились с этой семьёй?

Е. Дорман

— В эмиграции все друг друга знают — это такой маленький пятачок. А первое знакомство было через... был такой замечательный, очень интересный священник — отец Кирилл Фотиев, может быть, вы слышали. Он был в Париже, потом в Америке, и все подрабатывали на радио «Свобода». И как только мы приехали, мой папа тоже стал подрабатывать на радио «Свобода», где его тут же нашёл Фотиев, который находил всех новых приезжих.

Е. Агафонов

— Елена, напомните, какой это год.

Е. Дорман

— Начиная с января с 1973 года. А он был очень близким другом отца Александра, а отец Александр очень любил встречаться с только что приехавшими людьми и расспрашивать: как там, что там. И как-то он особенно любил мою маму, и он стал таким близким другом семьи уже на много-много лет.

А. Пичугин

— А в какие года вы познакомились?

Е. Дорман

— Вот в начале 73-го.

А. Пичугин

— То есть ещё десять лет жизни отца Александра. Его сын Сергей Александрович рассказывал здесь, у нас в студии, и по-моему, где-то это ещё описано в его воспоминаниях, как они на радио ходили с отцом через Нью-Йорк, через Гарлем, по-моему, как раз куда-то, где была студия.

Е. Дорман

— Не Гарлем, конечно.. нет, до Гарлема они не доходили.

Е. Агафонов

— К нему любили обращаться местные негры, когда он стоял там с кружкой пива и с гамбургером, поговорить за жизнь. Он очень любил эти разговоры, когда к нему обращались как к священнику, потому что он всегда носил колоратку.

А. Пичугин

— Правда, как-то я не могу ответить себе на вопрос, почему всё-таки сам отец Александр, несмотря на то, что жена ездила, так ни разу и не приехал.

Е. Дорман

— А он же сам это в «Дневниках» объяснял.

А. Пичугин

— Может быть, я что-то упустил...

Е. Дорман

— Он не хотел туда ехать при советской власти.

А. Пичугин

— Но тогда не было ощущения, что она вот-вот закончится.

Е. Дорман

— Не было, совершенно не было. Когда мы эмигрировали, нас как бы хоронили навсегда — были такие похороны, никому в голову не приходило.

А. Пичугин

— Ну да, вот один из гостей нашей программы, улетавший в 1985 году навсегда в Нью-Йорк, прощаясь в Шереметьево со всеми своими друзьями, говорил, что это точно последний шаг с... русской, советской земли — не знаю, как он воспринимал — навсегда. И проходит 15 лет, и он уже священник в Ивановской области.

Е. Дорман

— Да, на самом деле это было поразительно. Единственный человек, который абсолютно был уверен, просто совершенно спокойно, просто он знал, что мы все вернёмся в какой-то момент, был Солженицын, как ни странно.

А. Пичугин

— Наверное, да.

Е. Дорман

— Он просто это знал, а мы посмеивались, говорили: «Ну что ж, человеку много лет. Ну вот он надеется, он мечтает», — а он просто знал.

А. Пичугин

— «Человеку много лет» — да, человек при этом действительно вернулся и совсем недавно только ушёл из жизни.

Е. Дорман

— И мы вернулись.

А. Пичугин

— На тему возраста и много лет: ещё одна книга, которую мы надеемся презентовать тоже в ближайшее время — это книга, посвящённая Науму Коржавину, годовщина сейчас со дня его смерти. Это какие-то воспоминания о нём?

Е. Дорман

— Нет, это маленький сборничек избранных стихотворений и двух статей к годовщине его кончины.

А. Пичугин

— Я вспоминаю просто книгу Довлатова «Колонка редактора», где он пишет о Коржавине как о патриархе литературы, который в конце 70-х воспринимался уже каким-то таким абсолютно непререкаемым, древним человеком на фоне молодых писателей, чей съезд проходил в Лос-Анджелесе. Ещё одна книга, про которую мы сегодня хотим поговорить, — сейчас мы так будем про одну, про другую, потому что они пересекаются, — это отец Александр Шмеман и отец Георгий Флоровский, их переписка 1947-55 годов. Сразу после войны она началась, продолжалась около десяти лет, хотя, я так понимаю, что общение их продолжалось и дольше. А почему именно этот временной период?

Е. Агафонов

— Эта книга представляет из себя полное собрание найденных писем отца Георгия и отца Александра, взаимных писем друг другу. Хранятся они в разных архивах: письма отца Георгия к отцу Александру хранятся в архиве Свято-Владимирской семинарии; письма отца Александра отцу Георгию Флоровскому — в архиве Пристонского университета. Собрал эту переписку, откомментировал и подготовил её к публикации православный богослов из Америки — Павел Гаврилюк, который обнаружил её во время своих профессиональных занятий наследием отца Георгия Флоровского. Именно ему посвящена одна его замечательная книга «Отец Георгий Флоровский и наследие русского религиозного возрождения». Надо сказать, что история отца Александра и отца Георгия, их взаимоотношений, это история чрезвычайно напряжённая и драматичная. С одной стороны, читая эти письма, мы видим моменты редкого интеллектуального взаимопонимания, когда они оба действительно на одной волне рассуждают о каких-то современных церковных проблемах, о церковной литературе, о какой-то богословской проблематике. В то же время, мы, к сожалению, знаем, что жизнь в это такое интеллектуальное единомыслие внесла свои печальные коррективы, и через несколько лет после того, как отец Александр приехал по приглашению отца Георгия Флоровского в Америку и стал сначала инспектором Свято-Владимирской семинарии, ректором которой на тот момент был отец Георгий Флоровский. Через несколько лет их отношения зашли в такой драматический тупик, пока не закончились окончательным разрывом. Более того, это был разрыв всей Свято-Владимирской семинарии с отцом Георгием. Его попросили оставить пост ректора, после того, как он это сделал, он отказался от предложения вернуться туда в качестве просто преподавателя-декана....

А. Пичугин

— А почему такой разрыв произошёл?

Е. Агафонов

— Вы знаете, этот разрыв — как часто в жизни бывает сплетаются разные ситуации, разные мотивы. С одной стороны, у отца Георгия было своё видение семинарии, своего видения образовательного процесса, как он себе его представлял. Он был, прежде всего, человеком книги, человеком мысли, он был учёным в первую голову, он воспринимал Свято-Владимирскую семинарию, как место, которое несомненно должно и обязано стать центром не просто богословского образования, а центром богословских исследований. То есть ему виделось в перспективе создание настоящей, подлинной, глубокой богословской школы на этой базе. И для этого он довольно сильно нагружал учебную программу, что, в общем-то, требовалось по таким самым высоким стандартам дореволюционного российского образования, которые он застал ещё сам и которым он был привержен, в частности там все студенты обязаны были изучать греческий язык, на что многие из них, обыкновенные американские ребята, не имевшие никакого специального образования, были просто не способны — на то количество часов, которые он занимал в нагрузке. Это просто одна из деталей.

А. Пичугин

— А кто туда поступал в те годы?

Е. Агафонов

— Уже в те годы, в начале 50-х годов, уже основным контингентом, основным числом студентов, которых всё равно было очень немного, там вполне могло быть человек 15-20 на курсе, насколько я понимаю, в те годы, да?

Е. Дорман

— До 30-и.

Е. Агафонов

— До 30-и вполне было. Основным числом всё равно были американцы — это были так называемые «конверты», из семей конвертов. Но очень много, конечно, из русских семей, из русских Карпат, из семей уже во втором поколении русской и украинской эмиграции.

А. Пичугин

— А с карпато-русскими сёлами другая история — это те люди, которые приехали в Америку в большей степени не в следствие революции, а просто потому, что они эмигрировали ещё раньше, в начале двадцатого века.

Е. Дорман

— Более того, большинство из них были униатами и они вернулись в Америке... И у нас в церкви было очень много людей с карпато-русскими корнями, вот по фамилиям даже.

Е. Агафонов

— Зять отца Александра — муж его старшей дочери.

А. Пичугин

— Но они были носителями несколько другой культуры, я так понимаю.

Е. Дорман

— Это уже не первое поколение. И они в основном были люди простые. Вот у отца Фомы отец был, по-моему, просто рабочий, и он даже сначала заканчивал какой-то простой колледж, чтобы получить профессию, просто чтобы отец не сердился, и только после этого пошёл в семинарию.

А. Пичугин

— Про них есть очень интересный рассказ, в архиве радио «Вера» его можно найти, если вы заинтересуетесь, дорогие слушатели, беседа с отцом Георгием Сергеевым, нашим достаточно частым гостем, которые сейчас служит за границей, в Стамбуле. А он когда-то служил в Канаде, где как раз окормлял общины — там в основном Православная Церковь, православные люди, которые там жили, в том месте, где он служил, это выходцы из западно-украинских сёл. Он очень интересные приводил примеры такой встречи двух культур, когда люди сохраняют какую-то свою национальную идентичность, пронеся её через несколько поколений, но тем не менее они уже абсолютно канадцы, абсолютно укоренённые в своей новой культуре. Это выражение я на всю жизнь запомнил, я его иногда даже сам использую, которое приводил отец Георгий, которое ему где-то кто-то сказал в одном из приходов: «Трошки релакс», — вот это очень хорошо подчёркивает... Давайте продолжим нашу беседу через минуту, я напомню, что гости светлого радио сегодня: Егор Агафонов — старший редактор Издательства Свято-Тихоновского университета; Елена Дорман — переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что в гостях у нас сегодня Елена Дорман, переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья; Егор Агафонов, старший редактор Издательства Свято-Тихоновского университета. И мы перед перерывом говорили о том, что в начале 50-х годов в Свято-Владимирскую семинарию... Напомню, что Свято-Владимирская семинария располагается до сих пор в Нью-Йорке. Правильно?
Е. Дорман

— В штате Нью-Йорк.

Е. Агафонов

— Пригород Нью-Йорка.

Е. Дорман

— Это уже не пригород, это уже подальше, на север.

А. Пичугин

— Это уже подальше? Ну, в штате Нью-Йорк. Семинария, деканом которой долгие годы был отец Александр Шмеман, а до него — протоиерей Георгий Флоровский. И в частности сегодня мы представляем книжку — это переписка отца Георгия и отца Александра, письма, написанные после войны, с 1947-й по 55-й год. Я правильно понимаю, что изначально, до прихода отца Александра и до начала 50-х годов, когда стали поступать уже американцы туда, Свято-Владимирская семинария задумывалась как некое продолжение Свято-Сергиевского университета в Париже, только через океан? Потому что люди приезжали во многом те же, которые прошли или учились, или преподавали в Свято-Сергиевском университете, вернее, институте. Люди, носители всё-таки в большей, наверное, степени той традиции, которая там предлагалась — вот они перенесли её через океан.

Е. Дорман

— На самом деле другой традиции не было просто, кстати.

А. Пичугин

— Ну почему? У нас же говорят «парижское богословие», иногда с пренебрежением, иногда с большим уважением.

Е. Дорман

— А если разобраться, какое ещё было?

А. Пичугин

— А никакого не было.

Е. Дорман

— О чём я и говорю.

А. Пичугин

— Потому что богословие в России началось только с этих людей, а до этого — попытка представить нашими богословами очень известных людей. Если покопаться, то получается, что эти люди воспитаны, скорее, в протестантской традиции, что никак никто не хочет признавать. Но в восемнадцатом веке была одна книга, по которой все учились. Об этом тоже можно найти интересные какие-то данные. Но тем не менее русское богословие началось именно с людей, которых потом жизнь увела в Европу и дальше.

Е. Агафонов

— По-моему, всё-таки Свято-Владимирская семинария не держала Свято-Сергиевский институт в Париже как образец для своей жизни. Надо сказать, что создалась-то она совсем незадолго до того, как отец Георгий стал её ректором — буквально за два или три года до этого, сейчас я точно не помню, в конце 40-х годов, в 46-м или в 47-м году. Епископ Иоанн (Шаховской) был первым её возглавителем. Создалась она прежде всего, исходя из практических целей, то есть она задумывалась в первую очередь как пастырская школа для Церкви в Америке, для русского экзархата, который тоже относился к нашей российской традиции, но юрисдикционно пребывал в то время в разделении — это была самостоятельная Церковь. Юрисдикционно они не относились тогда ни к Московской Патриархии, ни к Зарубежной Церкви. Для них необходима была пастырская школа, которая занялась бы подготовкой кадров для рукоположения. То есть первоначальные задачи были вполне понятные, практические, и никоим образом речи тогда о богословской школе как таковой не стояло. Такую ориентацию, конечно, во многом задал сам отец Георгий, когда его пригласили возглавить это учреждение. Но как у многих чрезвычайно ярких и талантливых людей, у него были свои специфические черты характера, он был достаточно резким человеком, не готовым идти на компромиссы. И своё окружение, и отца Александра в частности, он видел прежде всего не просто как сотрудников, но как людей, которые будут исполнять предначертанное для них... то, что он, собственно говоря, предначертал окружающим. И когда отец Александр откликнулся на приглашение и приехал в Америку и стал преподавателем в этой семинарии, и практически сразу же стал инспектором, то есть взвалил на себя весь груз не только учебной работы, не только составления учебных графиков, расписания богослужений, преподавания лекций, курсов, обсуждений с преподавателями тем занятий и так далее, но помимо этого на него пал, может быть, иногда невыносимой ношей весь груз какой-то практической жизни семинарии и быта студентов. Вплоть до того, что он вырабатывал правила, на каких основаниях студенты семинарии должны пользоваться общими стиральными машинами...

Е. Дорман

— Извини. Потому что они жили вместе. Они жили в квартирах вместе со студентами.

Е. Агафонов

— Да. На тот момент не было отдельного здания, отдельное здание появилось позже. Тогда семинария в самом Нью-Йорке располагалась. Это было фактически несколько квартир, где был совместный быт и у студентов и у преподавателей.

А. Пичугин

— Тоже интересный факт, потому что это сильно отличается от нашей системы, где студенты отдельно, а преподаватели живут, естественно, у себя дома.

Е. Агафонов

— Но это не было сознательным выбором, просто обстоятельства были такие. Никаких денег не было ни на своё здание, ни на то, чтобы завести что-то своё, поэтому просто было несколько квартир, в которых совместно, получалось так, жили студенты и те, кто им преподавал.

А. Пичугин

— Я посмотрел, в 1938 году она была основана, но только в 47-м семинария начала более-менее активную работу. Про отца Георгия Флоровского в целом мы не поговорили, мне кажется, его имя достаточно известно для всех, кто интересуется русском богословием, русской культурой. Но всё же, наверное, не так много мы о нём говорим на радио «Вера», может быть, кто-то и не знает. В двух словах о его жизни расскажите, пожалуйста.

Е. Агафонов

— Отец Георгий Флоровский — это одно из, наверное, самых замечательных имён в истории русской церковной мысли двадцатого века. Как и другие наши мыслители, он полностью уже раскрылся в эмиграции, оставив Россию уже взрослым человеком. Как мыслитель, как церковный историк, как богослов он сформировался именно в эмиграции — сначала в Югославии, а потом уже в Париже. В юности он был очень привержен идеям евразийства, был членом Евразийского союза. Именно в этом направлении началось его возрастание как мыслителя, но достаточно быстро он прошёл этап такого внутреннего воцерковления, хотя, естественно, был крещён и воспитан в Православной Церкви с рождения. И основным предметом его интересов стала история Церкви и православное богословие. Приняв сан священника, он много лет преподавал в Свято-Сергиевском институте в Париже. И надо сказать, что его концепция церковной истории, и его концепция так называемой неопатристики, то есть его лозунг «вперёд, к отцам», утверждающий, что православному богословию необходимо вернуться к забытой святоотеческой традиции, стали одними из определяющих вообще в истории богословия двадцатого века, не только русского но и вообще православного. Фактически для любого историка Церкви и для любого православного богослова уже много лет невозможно как-то определить своё богословствование иначе как или в согласовании с наследием отца Георгия или, наоборот, в противопоставление ему. Но не учитывать его концепции, не учитывать его видения совершенно невозможно. Так что несомненно отец Георгий — это одна из самых ярких личностей в истории русской церковной мысли двадцатого века. И конечно, отец Александр Шмеман это прекрасно понимал и почти безоговорочно считал отца Георгия одним из своих главных учителей, если не главным. Ещё раз повторюсь, что интеллектуально они очень во многом близки и похожи, особенно в первый период отца Александра. Его первая работа, первая книга «Исторический путь православия» во многом написана именно под влиянием историософии Флоровского.

А. Пичугин

— Примирение потом произошло?

Е. Агафонов

— Нет, к сожалению. Я хочу обратить особое внимание читателей этой книги на замечательное просто, по-человечески трогательное и невероятно благородное письмо отца Александра, которое в этой книге опубликовано, которое он написал отцу Георгию через 13 лет после полного разрыва их отношений.

А. Пичугин

— Уже в 60-х годах...

Е. Агафонов

— В 1968 году. Полный разрыв их отношений состоялся, к сожалению, именно в том 1955 году, который и ограничивает их переписку. И в 68-м году отец Александр, не видя для себя возможности внутренне как-то дальше жить вот с этой драмой разрыва, написал примирительное письмо, в котором самым благородным и человечески красивым образом обращался к отцу Георгию, предлагая со своей стороны сделать для примирения всё, что отец Георгий посчитает нужным. К сожалению, на это письмо ответа не было, или, скажем так, он нигде не найден и не зафиксирован, отношения их не восстановились. Но они жили в Америке, они практически никогда не пересекались.

А. Пичугин

— Вот я хотел спросить именно про это.

Е. Агафонов

— На юбилее Свято-Владимирской семинарии у них была мимолётная встреча, где на виду у других людей они обменялись таким принятым у священников поцелуем...

Е. Дорман

— «Поцелуй в плечико», как говорил отец Александр.

Е. Агафонов

— Да, но это никоим образом не знаменовало восстановление отношений. Но вы знаете, буквально сегодня мне рассказали об одном разговоре, не знаю, насколько подлинная реальность стоит за этим, но как вот передавали знакомые знакомых, одними из последних слов уже умирающего отца Георгия Флоровского перед самой его кончиной, были слова: «Позовите отца Александра». Буквально сегодня я это услышал. Я не могу сказать точно, насколько этому можно доверять, это не зафиксировано ни в каких письменных источниках, это рассказ, который передаётся через близких людей, но можно надеяться, что это было действительно так и что сердце отца Георгия всё-таки тоже переживало эту драму разрыва настолько сильно, что в последние минуты своей жизни он помнил о ней и, будем надеяться, всё-таки выражал какое-то желание примириться.

А. Пичугин

— Отец Георгий прожил длинную жизнь тоже — 85 лет ему было, до 1979 года он дожил. На кого, как вы думаете, рассчитана эта книга? На тех людей, которые лет 15 назад очень воодушевились вышедшими «Дневниками» отца Александра Шмемана? Мне кажется, за это время целое новое поколение выросло в Церкви, которое совершенно иначе смотрит на какие-то процессы, на само христианство.

Е. Агафонов

— Я, конечно, должен сказать, что прежде всего, это книга специальная, конечно, это не та книга, которая ждёт широкого читателя, разумеется. Потому что всё-таки переписка довольно специфическая, в ней очень много детальности, в ней очень много обсуждений каких-то специфических и практических тем. Я думаю, что не всем будет интересно читать обсуждение учебной нагрузки в Свято-Владимирской семинарии или каких-то таких бытовых проблем. Я думаю, что здесь, конечно, есть очень много того, что широкого читателя оставит совершенно равнодушным. Но для всех тех, кому интересен отец Александр прежде всего не как богослов, а как удивительная и неповторимая, яркая и разносторонняя личность, я думаю, что здесь могут открыться неожиданные и интересные и очень важные грани, в первую очередь, конечно, как с этим письмом, про которое я сейчас сказал.

А. Пичугин

— Так же, как было с «Дневниками».

Е. Дорман

— Да, но «Дневники» он писал уже будучи зрелым человеком, с биографией, с книгами, полностью сложившимся. А здесь он юн, здесь он очень молодой и это очень видно.

А. Пичугин

— А здесь ему — в 26 лет начинается, а заканчивается в 34 года. Интересно.

Е. Агафонов

— Да. Это период становления, это периоде становления его как личности, как организатора, как человека, которому приходится справляться с неожиданно свалившейся на него какой-то новой деятельностью.

Е. Дорман

— И ответственностью.

Е. Агафонов

— Потому что когда он ехал из Парижа в Америку, не было речи о том, что он будет инспектором, он ехал туда просто преподавать. Но получилось так, что эта нагрузка на него упала неожиданно: буквально через очень короткое время после приезда отец Георгий назначил его инспектором. И на него свалился огромный груз не вполне понятных, не вполне привычных проблем. И надо сказать, что отец Александр, как представляется, всё-таки не был человеком очень уж такого практического склада. Не создаётся впечатления, что он так очень легко и детально во всём этом разбирается и рад этим проблемам, они, скорее, составляли его обузу.

Е. Дорман

— Не рад, но он разобрался и оказался потом хорошим организатором действительно.

Е. Агафонов

— Да.

А. Пичугин

— Хорошим организатором внутрисеминарской научной деятельности, семинарской жизни, учебного процесса. Но вот по «Дневникам», например, у меня складывалось ощущение, что такое качество, наверное, в каких-то таких собственных, личных делах, может быть и не пришло, что, кстати, часто присуще людям с очень хорошими организаторским способностями внутри рабочего процесса.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня: переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья Елена Дорман; Егор Агафонов, старший редактор Издательства ПСТГУ — Свято-Тихоновского университета. Мы говорим о двух книгах: это книга писем отца Георгия Флоровского и отца Александра Шмемана; и книга супруги отца Александра — Ульяны Сергеевны Осоргиной-Шмеман «Мой путьь с отцом Александром», книга, которая уже в третий раз издаётся, переиздаётся, но здесь ещё добавлена более поздняя часть, которая никогда не издавалась. Но при этом то, о чём я говорю, что в быту, наверное, отец Александр многое, видимо, делегировал жене.

Е. Дорман
— Нет. Чисто в быту?

А. Пичугин

— Да.

Е. Дорман
— Он даже не делегировал, она просто автоматически этим занималась.

А. Пичугин

— То есть то, что касалось воспитания, детей, всего быта, дома...

Е. Дорман
— В основном она, конечно. Он с ними просто беседовал, книжки читал, гулял. А выбирала им школу, возила в школу, выбирала учителей, конечно, Ульяна. Но это в её характере, ей это нравилось.

А. Пичугин

— Вот почему, мне кажется, ещё важна книга воспоминаний Ульяны Шмеман: опять же то, о чём мы говорили полчаса назад, что сейчас мы сами живём в той жизненной системе, в которой... конечно, наша страна не похожа, наверное, на Америку 70-х, 80-х годов, сильно не похожа, но в то же время есть что-то общее. Вот всё равно, если сравнивать Россию с чем-то, пускай мы абсолютно разные, но сравнить её можно, наверное, с США. И всё-таки мы сейчас здесь, в двадцать первом веке, лучше понимаем то, как жили, то, о чём говорили и быт их — жителей Нью-Йорка 70-х, 80-х годов. Я не знаю, вы там жили в то время, вы согласны с этим, нет, Елена?

Е. Дорман
— Сравнить в 70-х годах Советский Союз с Америкой?

А. Пичугин

— Не Советский Союз, а нынешнюю нашу Россию, и нынешняя молодёжь, которая сейчас всё-таки живёт, наверное, в той системе ценностей, и она им понятна. И поэтому когда выходят книги людей, которые написаны там, пускай 30 лет назад...

Е. Дорман
— Нет, мне кажется, что всё-таки это как-то по-разному. И система ценностей тоже.

А. Пичугин

— Да, вам виднее, потому что вы там прожили долгое время. Но мне кажется, в чём ценность этой книги, что она... если сейчас взять книгу, написанную женой русского священника, который всю жизнь прослужил в Советском Союзе, потом в современной России, взгляд будет совершенно иным.

Е. Дорман
— Есть такая книжка — называется «Матушки».

А. Пичугин

— А, да, есть, конечно, естественно, всё, я вспомнил. Всё равно настолько советское время было иным, что, наверное, взгляд Ульяны Шмеман ближе именно современному российскому поколению — вот я об этом хочу сказать.

Е. Дорман
— Может быть. Но когда я сейчас переводила последний кусочек и её перечитывала, я поняла, что, нет, какие-то вещи остались у неё очень традиционными, которые у нас уже размываются давно, даже в церковной среде, но в такой — в хорошей, прогрессивной церковной среде.

А. Пичугин

— А написана она была на английском языке?

Е. Дорман
— Да.

А. Пичугин

— И рассчитана именно на заокеанского читателя?

Е. Дорман
— Да.

А. Пичугин

— А кто эти люди?

Е. Дорман
— Жёны семинаристов, которых она видела в семинарии. Они же жили рядом с семинарией, и она периодически, как и другие жёны других преподавателей, устраивали специальные такие партии для жён семинаристов, и беседы с ними. Там же семейное общежитие было и куча детей...

А. Пичугин

— А как была устроена Владимирская семинария, и как она устроена сейчас? Всё-таки это уже не то учебное заведение, которое ютилось в нескольких квартирах в Нью-Йорке. В Крествуде, вы говорите, я не очень хорошо представляю, где он находится.

Е. Дорман
— Это штат Нью-Йорк и графство Вестчестер.

А. Пичугин

— Если открыть в «Википедии» Свято-Владимирскую семинарию, то первая же цитата будет ваша: «По словам Елены Дорман, это огромная территория, как поместье, в городке Крествуд к северу от Нью-Йорка, с потрясающей часовней, прекрасно расписанной, Трёх Святителей». Это первая строчка про Свято-Владимирскую семинарию в «Википедии».

Е. Дорман
— О, Господи! Это действительно прекрасное совершенно место. Территория изумительная, даже со своей речкой и крошечным водопадиком. И она там понемножку строили, и в итоге сейчас там есть общежитие для мальчиков, общежитие для девочек и общежитие для женатиков. И прекрасная библиотека — новое здание построили, совершенно прекрасное. Ну и учебные корпуса, да, часовня с большим залом в полуподвальном помещении.

А. Пичугин

— Около ста человек там обучается. Это в основном люди, которые имеют наследное православие?

Е. Дорман
— Совершенно необязательно. При мне, например, довольно много приезжало алеутов с Аляски, пели по-алеутски «Христос Воскресе» очень забавно.

А. Пичугин

— А они были просвещены ещё Патриархом Тихоном?

Е. Дорман
— Да, они из тех алеутов, которых ещё Герман Аляскинский просвещал. И было довольно много людей из Африки, и не только белых из Южной Африки — мы с ними дружили, были очень хорошие ребята, приезжали несколько лет подряд, — но были такие ярко-чёрные из Ганы... Я не знаю, можно ли сказать «ганцы», я просто не знаю?

А. Пичугин

— Ганцы, да. Если правильно их называть как жителей Ганы, то ганцы, да. Они уже жители Соединённых Штатов на тот момент, видимо, были.

Е. Дорман
— Нет, они возвращались, они приезжали прямо оттуда учиться.

А. Пичугин

— Это Александрийский Патриархат, насколько я понимаю.

Е. Дорман
— Так вот они приезжали учиться оттуда, и они возвращались. Кто-то оставался — в основном белые южноамериканцы оставались, а эти уезжали. И сирийцы были, и ливанцы, и кого только не было.

А. Пичугин

— И там же, в штате Нью-Йорк, собственно находится семинария Русской Православной Церкви Заграницей.

Е. Дорман
— Но это гораздо севернее.

А. Пичугин

— Но тем не менее какое-то взаимодействие происходит?

Е. Дорман
— Сейчас, может быть, да, тогда — никакого.

А. Пичугин

— Потому что мне тоже кажется, что... вот как я могу судить? — по тем людям, которые приходят к нам на программы. Когда к нам на программу приезжают из Америки священники или преподаватели семинарии РПЦЗ, такое ощущение всегда складывалось, что сейчас приедут люди, которые в достаточно суровой, консервативной традиции воспитаны, потому что это Русская Православная Церковь Заграницей, сохранившая именно тот дореволюционный флёр — как обычно это рассказывают. Нет, приезжают люди, которые воспитаны уже в совсем американской традиции, современной. Мне кажется, начинают размываться границы, я уже не вижу особой разницы между клириками Православной Церкви Америки и клириками Русской Православной Церкви Заграницей, которые там живут.

Е. Дорман
— Сейчас, конечно, ситуация изменилась, но в годы отца Александра, когда я там была, конечно, ни о каком взаимодействии речи идти не могло. И я помню, что на отпевание отца Александра приехал отец Александр Киселёв.

А. Пичугин

— Знаменитый, который жил потом здесь.

Е. Дорман
— И были греки, были антиохийцы, болгары, все сослужили. А он просто в рясе стоял снаружи.

А. Пичугин

— Отец Александр Киселёв.

Е. Дорман
— Да, они были в очень хороших отношениях.

А. Пичугин

— Да, и это отражено в «Дневниках» и в воспоминаниях самого Александра Киселёва, кстати, тоже замечательные воспоминания оставлены, вот бы о них тоже с кем-нибудь когда-нибудь поговорить было интересно, потому что у этого человека уж совсем такой, с точки зрения истории, уникальный путь.

Е. Агафонов

— Я немножко добавлю, хотя я, конечно, в той ситуации не участвовал, но насколько моё впечатление складывается из рассказов знающих людей, в те годы вполне возможно и были замечательные личные отношения людей, принадлежащих к разным юрисдикциям, несмотря на то, что действительно юрисдикционно они находились на совершенно разных полюсах. Надо ещё учитывать, что если мы говорим о кончине отца Александра, а это 1983 год, это как раз годы, когда РПЦЗ заняла свою самую максимально непримиримую позицию по отношению... митрополит Филарет (Вознесенский), его знаменитые скорбные анафемы, письма, так сказать об экуменизме, несколько писем, когда она поставила себя в конфронтацию всему тому, что она называла «Мировым Православием».

А. Пичугин

— Этот термин до сих пор сохраняется в традиции тех приходов, которые наследовали...

Е. Агафонов

— Да, термин сохраняется. И тогда были годы абсолютной конфронтации, именно поэтому отец Александр Киселёв и не мог там служить, потому что за сослужение он, естественно, был бы подвергнут прещению незамедлительно. В то же время, именно на уровне личных отношений сохранялись действительно подлинные, настоящие дружеские связи — этому никто не мешал. Допустим, я об этом разговаривал с отцом Виктором Потаповым, знаменитым священником, тоже выросшим именно в Зарубежной Церкви, более того, в своё время одним из идеологов, надо сказать, вот такого противостояния Московской Патриархии. Тоже были годы, когда он высказывался очень резко. У него были замечательные личные отношения с отцом Александром в частности. Это, конечно, далеко не единственный случай.

А. Пичугин

— Русская Православная Церковь Зарубежом смотрела на Православную Церковь в Америке как на такую составную часть Москвы.

Е. Дорман
— Нет, сначала они просто считали их предателями, приходили и писали всякие гадости на заборах, преследовали ночными звонками отца Александра. Было замечательно, да.

А. Пичугин

— Да? Несмотря на то, что в 70-е годы, когда ПЦА обрела самостоятельность...

Е. Дорман
— Вот в связи с этим.

А. Пичугин

— Да? Так вроде, казалось бы, наоборот, вышли из-под гнёта советской системы.

Е. Дорман
— Я имею в виду РПЦЗ.

А. Пичугин

— РПЦЗ, да. Казалось бы, они теперь были самостоятельны, отдельно от «красного режима».

Е. Дорман
— Да, но мы-то, которые ПЦА, оказались предателями.

А. Пичугин

— А предателями чего, с точки зрения РПЦЗ?
Е. Дорман
— Понимаете, когда наша семья приехала и мы увидели, что то РПЦЗ... сейчас действительно сменилось поколение, а тогда это были люди, которые жили идеями «белого» дела, идеями, извините, действительно антисемитизма, полной непримиримости по отношению к Церкви, остававшейся в СССР. И в этом плане то, что получали автокефалию от Москвы, для них было актом предательства.

А. Пичугин

— А, именно то, что от Москвы. Теперь я понял, всё, извините.

Е. Дорман
— Конечно!

А. Пичугин

— Да, ведь ещё действительно были живы люди в 70-е годы, они не такими старыми ещё были.

Е. Дорман
— Мы застали Граббе — я его помню. Он ещё соображал.

А. Пичугин

— Так он умер в 1995 году. Да, он ещё и сам ходил, его на колясочке не возили. Я напомню, что мы сегодня говорили про две очень интересные книги, которые вышли в Издательстве Свято-Тихоновского университета. Это книга воспоминаний Ульяны Сергеевны Шмеман, жены отца Александра, книгу эту, я думаю, не так сложно найти, потому что третье издание, в магазине при ПСТГУ. Я думаю, что и в других магазинах она будет продаваться.

Е. Агафонов

— Уже продаётся.

А. Пичугин

— Продаётся, да. «Мой путь с отцом Александром. О жизни, служении и радости». И книга — тут уже непосредственно письма отца Александра Шмемана к отцу Георгию Флоровскому и наоборот, письма 1947-55 годов — тоже в Издательстве ПСТГУ эта книга вышла. Представляли эти две книги сегодня в нашем эфире: Егор Агафонов, старший редактор Издательства Свято-Тихоновского университета; Елена Дорман, переводчик, ведущий научный сотрудник архивного отдела Дома русского зарубежья. Спасибо вам большое, что пришли к нам сегодня. Прощаемся с вами, всего доброго и до новых встреч. До свидания.

Е. Агафонов

— Спасибо. До встречи.

Е. Дорман
— Спасибо большое. До свидания.

Другие программы

Дело дня

Помогать фонду «Время детства»

Скачать

Московский фонд «Время детства» помогает детям с онкозаболеваниями и их семьям. Появился он благодаря инициативе нескольких волонтёров. Кто-то из них сам перенёс рак, а кто-то ухаживал за тяжелобольными близкими. Пройдя сложный путь, они решили вместе помогать тем, кто оказался в похожих ситуациях. Фонд «Время детства» организует сборы на срочные нужды, предоставляет семьям жильё на время лечения в Москве, проводит для онкобольных детей праздники и мастер-классы в больнице.

Уже 4 года проект растёт и развивается и ему важна поддержка неравнодушных людей. Помогать можно как финансово, так и своими талантами и навыками. Например, программист Екатерина Белова, обновила устаревший сайт фонда, сделала его современным и удобным. Эту трудоёмкую и дорогостоящую работу девушка выполнила бесплатно. Кате важно помогать другим. «Мир надо менять к лучшему. И каждый может внести в это свой вклад», — считает она.

Сайт — необходимый инструмент для работы благотворительной организации. Там размещаются сборы, отчёты, фотографии и новости. Без него комплексно и слажено помогать людям крайне сложно.

Благодаря талантливому и доброму программисту Екатерине сотрудники фонда «Время детства» могут продолжать свою важную миссию — поддерживать семьи с онкобольными детьми.

Вы тоже можете помогать фонду и его подопечным своими умениями, талантами и не только. Чтобы узнать об этом больше, свяжитесь с сотрудниками проекта. Их контакты есть на сайте фонда.

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Читать полностью

Другие программы

Светлый вечер

Поэма «Мертвые души». Протоиерей Павел Карташев

Скачать

Протоиерей Павел Карташёв в студии Радио ВЕРА

У нас в студии был настоятель Преображенского храма села Большие Вязёмы Одинцовского района протоиерей Павел Карташёв.

Разговор шел о духовных смыслах произведения Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», что открывается при внимательном чтении и почему в поэме почти нет положительных героев.

Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных жизни и творчеству Н.В. Гоголя.

Первая программа с директором Московского дома Гоголя Верой Викуловой была посвящена жизни знаменитого писателя и основным этапам его творчества.

Вторая программа с писателем, публицистом Алексеем Бархатовым была посвящена духовным поискам Гоголя.

Третья программа с протоиереем Павлом Карташевым была посвящена духовным смыслам повести «Шинель».

Ведущая: Алла Митрофанова

Все выпуски программы Светлый вечер

Читать полностью

Другие программы

Вера и дело

«Вера и дело». Антон Кузьмин

Скачать

В гостях у Радио ВЕРА успешный предприниматель Антон Кузьмин — учредитель и генеральный диркетор компании «БС Груп».

Его история — это пример того, как вера и семейные ценности формируют отношение к делу и вдохновляют на помощь другим.

Путь в бизнесе Антон начинал с участия в проектах для военных городков, но вскоре он понял, что хочет строить не только здания, но и помогать создавать общие ценности.

Одним из ярких моментов стало строительство обыденного храма в Кемерово за сутки. Этот проект объединил не только профессионалов, но и простых прохожих, которые, увидев стройку, захотели присоединиться. Такой опыт показал, как важны инициатива, участие каждого и вера в общее дело.

Антон активно участвует в социальных проектах: от возведения храмов до создания культурных и спортивных центров в небольших городах. Для него это не просто работа, а способ делиться энергией и вдохновлять людей вокруг.

Семья и вера остаются главной мотивацией Антона, наполняя его силами для новых свершений и благих начинаний.

Этот выпуск цикла «Вера и дело» — о том, как предпринимательский успех может стать платформой для добрых дел и объединять людей через искреннее желание служить.

Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова

М.Сушенцова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.

У микрофона — Мария Сушенцова.

И сегодня мы продолжаем цикл бесед «Вера и Дело», в рамках которых мы разговариваем с предпринимателями о христианских смыслах экономики.

Сегодня наш гость — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании «БС ГРУП», российский поставщик светодиодных решений.

Добрый вечер, Антон!

А.Кузьмин

— Добрый вечер!

М.Сушенцова

— Антон, у вас очень богатая, как мне показалось, биография. Вы жили в разных точках не только нашей страны, но и Земного шара, и мне стало интересно узнать, чем Вы увлекались в детстве, кем Вы хотели стать?

Особенно меня тронуло, что детство Вы, в основном, провели на севере... и... знаете... у меня, может быть, есть несколько наивное такое представление о том, что люди с севера — они имеют очень, такой, крепкий, закалённый характер, и, вообще, много в жизни понимают уже с детства... Вот, поделитесь, пожалуйста, Вашими истоками!

А.Кузьмин

— Да. Ну, я родился в семье военных, и, поэтому, в силу, так сказать, службы родителей, приходилось очень много менять места жительства.

Пожили мы на Дальнем Востоке, и... вот... после, соответственно, Афганистана, когда отца отправили... мы уже попали в Карелию... это, как раз, к вопросу севера. Вся родня, на самом деле, она — Архангельская, Вологодская область. И, поэтому, наверное, север является для нас не просто родной точкой, а таким местом... так скажем... родовым. Вот.

И... почему получилось, что я родился на Дальнем Востоке, но, всё равно, родители, когда уже начали увольняться с армии, приняли решение вернуться ближе... так сказать, на родину.

Да, люди севера — это, действительно, люди... тяжёлого характера, очень стойкие, очень упёртые — это 100%. Другой момент — ещё, наверное, надо сказать, что вся родня, которая, вот... она... там... по папиной и по маминой линии — это люди достаточно тяжёлой судьбы. Потому, что... как это правильно сказать... лесозаготовки... вот, это... лесники... то есть, это всегда было — испытание.

Если говорить про меня, конкретно, то... так получилось, соответственно, что родился на Дальнем Востоке. Это не совсем север, но... родился на границе в Китаем. И то детство, которое было — это... опять же... там...температура летом +40, зимой −40... но... всё равно, переносится это по-другому. Потому, что не такая влажность... ну, Дальний Восток — он, в этом плане, уникален. Как-то так...

М.Сушенцова

— Здорово! А, расскажите, с чего начинался Ваш путь в строительстве? Почему Вы пришли именно в эту сферу, выбрали её, в качестве основной... ну, не само, конечно, строительство — в итоге, Вы занимаетесь решениями, связанными со строительством...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... но... тем не менее... если говорить крупными мазками...

И, может быть, поделитесь с нами — вот, на Вашем этом пути, наверняка, были какие-то сложные развилки, сложные точки выбора, как в пути любого бизнесмена...

А.Кузьмин

— Ну... Вы знаете, как говорят — у нас каждый человек, который делал хоть какой-то ремонт, строил дачу, он уже является строителем. Поэтому, наверное, именно погружение в эту профессию было именно таким.

Ну, получилось так, что... где-то, наверное, в 1993-94 году, мой папа — он начал работать с Петрозаводским деревообрабатывающим комбинатом. И это, наверное, был первый опыт, такой... как бы... связанный, действительно, к стройке. Там производились деревянные окна, двери, погонаж... и данную продукцию мы поставляли по всей территории Центральной части России.

Ну... отсюда и пошло, как бы... поездки, погружение в стройку, значит... и, самое забавное, что у нас всегда все эти проекты — они были социальные. То есть, мы работали по программе переселения из районов, приравненных к районам Крайнего Севера, в Центральную часть России. То есть, это — закрытые военные городки, которые... соответственно... по достижении там людьми определённого возраста — проживших, проработавших, прослуживших... да... то есть, они от государства получали возможность получить бесплатно жильё в Центральной части России. И мы переселяли эти семьи.

Вторая история у нас была... ну, на самом деле, с этого началось — это Калининград наш любимый. Отсюда... потом мы поговорим про Фёдора Фёдоровича Ушакова...

М.Сушенцова

— Да-да-да...

А.Кузьмин

— Тоже мы строили жильё для военных... соответственно... и переселяли военных. И, вот, как-то эта вся социальная история со стройкой — она всегда увязывалась.

Ну, и, где-то, наверное... в 2011 году, получается... да... мы праздновали юбилей отца. Приехал его один афганский друг — Андрей Александрович, — спасибо ему огромное за это, и он мне сказал: «Слушай... надо заниматься светодиодным освещением. Это сейчас — новый тренд, за этим — будущее», — и я погрузился... так сказать... именно, в поставки светодиодного освещения, в последствии это стало уже и производство, разработки... то есть, на текущий момент, мы выполнили гигантское количество проектов. У нас очень много проектов со Сбербанком... Красная Поляна...

М.Сушенцова

— Да, да... которой все теперь любуются...

А.Кузьмин

— ... подготовка к Олимпийским играм... вот... и горный кластер, соответственно... всё светодиодное освещение выполнили там мы, причём это было в такие кратчайшие сроки — мы сделали это за три месяца перед Олимпийскими играми, практически, жили на стройке. Вот... такой... очень интересный опыт, который настраивает потом на очень хороший трудовой лад.

М.Сушенцова

— Да, интересно у Вас, действительно, получилось. То есть, у Вас была такая точка бифуркации в Вашей карьере, когда темпы выросли... там... в сотни раз? Темпы, объёмы... то есть, получилось, что, такой, личный фактор сыграл роль — Вы познакомились с человеком, который Вас направил в ту самую сферу...

А.Кузьмин

— Ну, не то, что познакомился... это, можно сказать, человек, который воспитывал даже в какое-то время... да. То есть, очень важно в жизни иметь таких наставников — как мой папа любит говорить, «учителей» — и прислушиваться, опять же, к тому, что тебе говорят. Потому, что, поверьте, очень много возможностей, которые нам даются, мы их сами упускаем — из-за того, что мы не пытаемся услышать то, что нам говорят, те советы, которые нам дают.

И, вот, здесь было крайне важно... Я, реально, помню этот момент, как... вот... что-то как-то на меня подействовало. А когда я ещё и стал погружаться в производство светодиодного освещения... то есть... я понял, насколько эта вещь... ну, она светлая, понимает? У нас даже был слоган компании: «Свет несу!»

М.Сушенцова

— Да, это удивительно рифмуется и с названием нашего радио — Радио ВЕРА ещё по-другому называют часто «Светлое радио» — и с названием нашей программы... общим названием... «Светлый вечер». И так символично, да, что Вы сегодня у нас в гостях, и тоже занимаетесь светом — пусть и в... таком... физическом измерении этого тварного мира, но — тем не менее...

А.Кузьмин

— Да...

М.Сушенцова

— Нести свет можно и так — потому, что даже и такой свет очень дорогого стоит и очень важен. Особенно, в нашей стране, расположенной в северных широтах, где у нас такие долгие зимы...

А.Кузьмин

— Да, да...

М.Сушенцова

— Этот свет электрический, порой, действительно, воздействует особым образом — добавляет оптимизма.

Расскажите, пожалуйста... а, вот... просто, интересно — это такая... на мой взгляд, обывателя в этой технической сфере... кажется, что это очень прогрессивная, в целом, отрасль... высокотехнологичная, да? Потому, что там своя, наверное, существует гонка технологий, и, наверняка, наши китайские партнёры там очень серьёзную нам составляют конкуренцию, если не... вообще... вытесняют нас...

Вот, можете, в паре слов, охарактеризовать Ваше производство? Вы работаете, всё-таки, с какими-то иностранными... может быть, китайскими... ещё какими-то... комплектующими, и дальше из них собираете, или у Вас, прямо, производство полностью российское?

А.Кузьмин

— Ну, смотрите... то есть, базируемся мы на базе холдинга «Инкотекс» — это известное предприятие ещё с советского времени, и большинство людей его знают по кассовым аппаратам и счётчикам электроэнергии «Меркурий». Можно сказать, как побочное производство — это светодиодное освещение, измерительное оборудование, это светодиодные мультимедийные экраны — вот, то, что вы видите по Москве... да, и, в принципе, по России. Каждое табло аэропорта, РЖД, вокзалов — вы взаимодействуете с нашей продукцией.

По поводу качества... вы знаете... тут очень интересный момент. Большой плюс, опять же, в том, что у нас действуют старые СНИПы, ГОСТы, по которым та продукция, которая производится здесь, она более качественная.

Почему говорю «более»? Потому, что это, всё равно, понятие относительное. У нас... бытовой потребитель — он смотрит на лампочку «яркая», «не яркая». А если мы возьмём, там, измерительные приборы и померяем, мы, действительно, поймём — ярко это или нет.

Другой момент в том, что... вот, то, что Вы сказали по поводу китайских товарищей, партнёров... ну, к сожалению, да — сегодня в России микроэлектроника не на том уровне, чтобы использовать все свои компоненты, и, поэтому... там... те же платы... это химически вредное производство. Ну... в России этого крайне мало. Конечно, есть заводы, которые это делают, но не для этой отрасли.

Значит... большинство компонентов идёт с Китая, но здесь полностью делается, так называемый, SMD-монтаж. Это... такие... большие линии, похожие на бесконечные принтеры, куда загружаются все компоненты, и на плате это всё дело паяется, и... собственно говоря... собирается там изделие.

Вот, поэтому, большинство заводов, которые освещение производят в России, работают по такому принципу. Есть маленькие предприятия, которые покупают готовые компоненты и просто собирают это всё в некую форму.

Хочу сказать... хороший такой, на самом деле, для меня, элемент гордости за наше производство. В 2015 году, когда произошёл после Олимпиады этот сумасшедший скачок доллара и евро, наша продукция — она стала более интересна на заграничном рынке. И у меня был опыт — мы сделали пять школ в Германии. Причём, в центральной части.

М.Сушенцова

— Ничего себе...

А.Кузьмин

— Да... и конкурентами были в этой всей среде компании с очень большими именами. То есть, помимо цены, к тому, что мы участвовали там в тендере, ещё важны были технические характеристики. И, собственно говоря, мы прошли там — набрали 5 из 5 баллов. И, я вам скажу, что до сих пор этот свет работает — то есть, 15-й год... уже... посчитайте... почти 10 лет... и никаких проблем нету.

Но основным моментом было... как бы, решающим моментом было другое. Ном дали тестовые комнаты — примерно, как, вот, студия... наверное, метров двадцать — там висело 4 светильника и датчик движения. То есть, вы входите, и, по датчику, светильники включаются.

Приходит комиссия, соответственно, входит в нашу первую эту комнату — светильники включаются, и включаются так — один светильник раньше, а три — с задержкой... там... 2 секунды.

И говорят: «Ну, это, вот, как-то, неправильно... плохо...» — идут к следующим. У следующих конкурентов — такая же история. Идут ещё... там... ко всем претендентам — у всех одинаковая история.

Я говорю: «А вы объясните, в чём проблема?» Они говорят: «Надо, чтобы они одновременно включались». Я говорю: «Ну, дайте лестницу — я сейчас залезу, да и сделаю». «Да, ладно... сделаешь?» Я говорю: «Конечно, сделаю!»

Дают мне лестницу, дают электрика... соответственно... пять минут — я там всё перекоммутирую, зову комиссию. Они входит — всё работает. И говорят: «Слушайте... как?» Я говорю: «Да... как-то... ноу-хау! Надо знать!»

На самом деле, задача была очень простая. Потому, что... любой бизнес надо начинать с того, что ты должен погружаться, и сам делать это всё руками. Я сам... на определённом этапе... соответственно... разбирал эти светильники, собирал... монтировал... то есть, я понимал, в чём логика. Вся проблема был в том, что длина проводов была разная, а физику никто не отменял.

И, когда они увидели всё эту историю, они, прям, оценили. И, вот, так мы выиграли этот тендер.

М.Сушенцова

— Да, вот она в чём — русская сила, да? Умение всё разобрать и собрать своими руками...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... и понимание, как это работает.

М.Сушенцова

— Я напомню, что у микрофона — Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.

Продолжаем наш интересный разговор. Антон ( для тех, кто только что подключился ) рассказывал увлекательную историю о том, как в 2015 году удалось в Германии оборудовать несколько школ светодиодным оборудованием, выиграв конкуренцию у серьёзных, я так понимаю...

А.Кузьмин

— Именитых...

М.Сушенцова

— ... да, именитых производителей и поставщиков света. И, конечно, замечательно то, что удалось блеснуть, именно, своим собственным знанием дела изнутри и погружением, возможностью быстро всё исправить. Мне кажется, что, на самом деле, традиционно, наши российские производители... может быть, больше даже... там... в советское время... ещё раньше... этим славились, и замечательно, что Вы в этом духе продолжаете традиции наших славных предков.

Теперь, знаете, мне о чём хотелось спросить? Насколько я помню, Вы, на первых порах ещё Вашего строительного развития, Вашего строительного дела, Вы руководили подготовкой и строительством Обыденного храма в городе Кемерово...

А.Кузьмин

— Да, было дело...

М.Сушенцова

— Причём, это было, насколько я понимаю, в кратчайшие сроки.

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— И, вот, в связи с этим, возникает вопрос. Очевидно, что Вы, уже на тот момент были верующим человеком. Вот, не могли бы Вы поделиться с нами, а как Вы пришли к вере, и повлияло ли это как-то на Вашу деятельность, на Ваши ценности в бизнесе?

А.Кузьмин

— Ну... если с самого начала... Крестился я в первом классе. И тут, на самом деле, знакомые нашей семьи с Архангельска... моя крёстная... это такой человек, прям... очень набожный — это пример. Я, наверное, никогда таким не стану. Потому, что... ну... человек, прям, действительно, этим живёт. Ну, и, вот... как-то так получилось, что дорога к храму началась, вот, именно, собственно говоря, с её примера.

Крестился я в Архангельске. И, после этого... вы знаете... как-то... долгое время мне было интересно носить крестик... там... открывать Библию... но... честно... я её, на тот момент не читал, даже не было попыток. «Отче наш»... ну... наверное, классу к седьмому... как-то он ко мне пришёл.

Следующим, таким, важным этапом — это было, получается, в 2001 году — мой отец с друзьями в Белоруссии участвовали в строительстве Дома Милосердия. Это очень известный проект. И они отправили нас туда помочь сделать в апсайд. Мы приехали туда, в Минск. Дом Милосердия — он сделан в виде креста, если сверху смотреть. Сейчас это, прям, территория Минска, тогда это был пригород.

И, вы знаете, когда приехал, я удивился — потому, что батюшка-настоятель, когда нас встретил — это человек был с такими яркими голубыми глазами... очень погружённый... и... ну, мы долго пообщались... в итоге, приступили к этому сайту... но самое забавное в том, что он нам подарил молитву. Ну... молитва — и молитва... для меня так было, на тот момент.

И я, вернувшись в Карелию, садясь, прогревая машину, я её начал просто читать. Она очень быстро засела в голову... сейчас расскажу дальше — это ещё интересней... И, как-то, вы знаете... я нашёл свою молитву, действительно.

Как выяснилось потом, это — молитва Оптинских старцев. И она, я считаю, что... вот, опять же... в рамках, наверное, бизнеса — может, не совсем это красиво звучит — но это... такая... бизнесовая молитва. Потому, что она тебя настраивает, и успокаивает... и, вот... с этого момента, как-то всё немножко в жизни начало меняться.

Потом получилось... следующий этап... мы переехали в Москву. И, с товарищем, как-то сидели вечером, и я говорю: «Слушай, давай съездим в какое-нибудь святое место!»

Ну, в какое святое место? Просто, в Интернете набираем «святое место» — раз, Оптина Пустынь! Ну, собрались и поехали.

Приезжаем туда, ходим по храму, и — вот, тут я вижу молитву Оптинских старцев, читаю... у меня аж мурашки пошли... я говорю: «Слушай, я знаю, как так получилось... вот, эта, вот, связь... через года реализовалась в том, что мы приехали в это место». Это, как я считаю, такое... тоже, опять же... может быть, направление свыше какое-то было.

По поводу храма в Кемерово — это тоже был очень интересный проект. Есть такой Российский клуб православных меценатов... честно, не знаю, сейчас он существует или нет... но на тот момент это очень, такое, активное движение было. И один из проектов был там — это обыденные храмы. Обыденные храмы — это храмы, построенные за один день. И, вот, этот проект храма в Кемерово — его, действительно, построили за сутки. Он есть в Интернете. Это был первый храм. Это — храм из бруса. То есть, это — готовый комплект, и, собственно говоря, мы его там собирали.

В чём интерес проекта был? В том, что надо было собрать людей, которые бы в этом поучаствовали. То есть, не просто чтобы профессиональные строители приехали, а собрать местных людей — показать им площадку... вот. И мы начали, соответственно, подготовку... там... за месяц — ВКонтакте рассылали приглашения... у нас набралась тогда группа. По-моему, мы отправили более 3000 приглашений за месяц... как мы считали? Что, вот, 3000 приглашений мы отправим, примерно 10% откликнется, как-то поучаствует, из этого примерно 10% придёт на стройку и построит. Это уже будет хорошо.

И мы, действительно, собрали порядка 30-40 человек, которые пришли на стройку. И, как только начался процесс строительства, просто прохожие, видя, что что-то делают... То есть, люди строят храм: «А что здесь?» — «Храм строим». — «А можно поучаствовать?» — «Можно». То есть, люди брали брёвна, брали дрели, нагеля забивали... то есть... как-то это пошло, действительно... таким... вовлечением людей.

Это был очень интересный проект. И мы, действительно, его построили за 24 часа.

Следующий проект, который, скажем так, на меня очень сильно подействовал — это наш проект со строительством храма Ушакова на Речном Вокзале. Это, действительно, большой проект.

Не будем про политику... начался он, просто, именно в тот самый день... и получилось так, что этот проект — он очень долгое время... как бы... зарождался... и не хватало такой объединяющей силы, которая бы могла его подтолкнуть.

У нас есть, соответственно, Дмитрий Шлопак, который является членом нашего... назовём его так... оргдвижения, инициативной группы. У нас есть наши — адмирал и контрадмиралы, у нас есть владыка Викентий... и, вот... благодаря, вы знаете, такому собранию разносторонних людей... то есть, сейчас проект, за, вот, эти, там... полтора-два года... он уже стоит под крышей, и двигается в правильном направлении к наполнению. Потому, что это будет храм, где убранство всё будет сделано из янтаря. И почему, вот, опять же, эта отсылка к Калининграду... то есть...

М.Сушенцова

— Да...

А.Кузьмин

— ... она очень интересная.

Это, действительно, красивый проект — я, прям, рекомендую... в Интернете есть рендеры... сейчас готовится сайт — посмотреть это всё. Дай Бог... Бог даст, мы реализуем всё это дело в 2026 году, но это будет один из... таких... народных храмов, которые... вот, действительно... всем миром! Потому, что у нас нету какого-то якорного спонсора, который бы давал на это деньги. То есть, мы сами — бегаем, собираем, договариваемся, и — в этом, опять же, уникальность. И даже владыка Викентий сказал, что... ну... с деньгами — всё очень просто, а попробуйте поучаствовать — все. И вовлечение людей, как раз, занимает гораздо больше времени, нежели, соответственно, поиск денег. Потому, что мы не стараемся кого-то заставить в этом участвовать — мы показываем своим примером.

Вокруг, вообще, сейчас, Ушакова... то есть, есть очень много различных, образно будем называть так — движений. Например, мы делали в феврале прошлого года: «Ушаков — моими глазами». То есть, это — работы со всей России, был конкурс. Кто-то рисовал, кто-то писал стихи, очерки... то есть, там более 3000 работ со всей страны было собрано. И, самое забавное, что возраст самого младшего участника был 4 года, а самый старший — ему было 84 года. И, причём, эта бабушка приехала на вручение — в полном сознании, прочитала стихи, посмотрела... так скажем... на всех собравшихся, и сказала: «Ребята, вы абсолютно всё правильно делаете!»

В этом году мы делали автопробег. Мощи, соответственно, из нашего храма — мы отвезли в Санаксарский монастырь на берегу реки... ну, это... где и родился, собственно, Фёдор Фёдорович.

Большое тоже мероприятие — собрали, порядка, наверное, 50 машин людей вовлечённых и отвезли мощи. Это всё, опять же, есть в Интернете — всё можно посмотреть.

Сейчас в строительстве храма есть новые вехи. Вот, у нас будет сейчас... мы готовим адмиральский приём к 280-летию со дня рождения. И мы раньше всё это дело проводили в театре Советской Армии... ну, это... Дом Приёмов... а сейчас мы уже готовы провести такое мероприятие в Кремле. То есть, мы понимаем, что мы уже готовы презентовать... мы, опять же, бизнесово говорим... данный проект более широкой аудитории, и те, кто на это посмотрят — как бы, и оценят проделанную работу.

М.Сушенцова

— Спасибо Вам большое за этот увлекательный рассказ, и мы ещё вернёмся к этому интересному обсуждению.

Я напомню, что у нас в гостях сегодня Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений, и с вами — я, Мария Сушенцова.

Вернёмся после короткой паузы — не переключайтесь!

М.Сушенцова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.

У микрофона — Мария Сушенцова.

Это цикл «Вера и Дело», в рамках которого мы встречаемся с предпринимателями и разговариваем с ними о христианских смыслах экономики.

Сегодня у нас в гостях Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.

В первой части программы, Антон очень увлекательно рассказывал о проекте храма Фёдора Ушакова. А Вы не могли бы, ещё раз, зафиксировать для наших слушателей, где он находится?

А.Кузьмин

— Этот храм — на территории Речного Вокзала.

М.Сушенцова

— В Москве.

А.Кузьмин

— То есть, если мы едем по Ленинградскому шоссе в область, с левой стороны его очень хорошо сейчас видно с дороги.

М.Сушенцова

— Замечательно. И храм планируется закончить, со всем убранством, к 2026 году?

А.Кузьмин

— Да, мы планируем в 2026 году.

М.Сушенцова

— Антон... а, вот, знаете... хотелось такой вопрос задать... несколько общий, связанный, как раз, с тематикой нашей программы: вот, как бы Вы сформулировали Ваши приоритеты, принципы, ценности, которых Вы стараетесь придерживаться в Вашем деле?

Может быть, это касается отношений с сотрудниками, или качества продукции... вот, есть ли у Вас какие-то принципы, от которых Вы стараетесь не отходить даже при самых неблагоприятных условиях конъюнктуры?

А.Кузьмин

— Ну... знаете... Опять же, надо, всё-таки, вернуться, как я называю, к основам. А основа всего, для чего бизнесмены этим занимаются — ну, понятно, у всех разная. У меня, конкретно — это семья, мои близкие, друзья. То есть, это тот самый, как раз, драйвер, который меня заряжает каждый день на какие-то, вот, такие свершения, подвиги, и так далее.

Крайне важно, когда у человека есть семья, особенно — я являюсь многодетным отцом, у меня четверо детей... надеюсь, будет пятеро... и, вот, это — те вещи, которые... они должны быть в основе. Потому, что, когда у вас есть семья, у вас есть ответственность — вы уже понимаете... ну, вы берёте на себя ответственность, так или иначе.

Другой момент — если говорит о развитии, конкретно, тут очень важно ещё иметь рядом людей, которые тебя стимулируют на развитие. Ну, не то, что они тебя как-то наставляют, а, просто, своим примером. То есть, у меня, опять же, есть очень много друзей, кто... там... намного состоятельней, намного успешней, и ты — тянешься к таким людям. Да? То есть, у тебя происходит момент... не то, чтобы ты хочешь быть такой, как он, а ты говоришь: «Слушай... вот, здорово он — взял и сделал, вот, это! А чего мне — не взять и не сделать, вот, это?» То есть, самое главное — не бояться. И, когда, вот, такие примеры есть — это крайне важно.

Потом, я считаю, что... опять же... в жизни каждого бизнесмена, когда вы формируете команду — а команда — это не просто ваши сотрудники — это люди, которые вас направляют советом, это те же друзья, это те же партнёры — то есть, крайне важно уметь слышать таких людей.

Как я уже говорил, да, и в первой части — к сожалению, мы очень часто находимся в каком-то, таком, длинном забеге. И, вот, как у лошади, шоры надеты, и мы смотрим только прямо. Вот, очень важно остановиться, просто открыть глаза, и посмотреть, собственно говоря, вокруг — это решает 99% проблем. Понимаете?

Если сегодня взять среднестатистического бизнесмена в Москве — это, всё-таки, люди очень мотивированные и устремлённые. Если взять бизнесменов, опять же, по регионам — ну, к сожалению, это не так. Потому, что большинство тех, кто преуспевает в своих регионах — они переезжают в Москву. Ну... в крупные города — Москва, Санкт-Петербург. И, вы знаете, в этом — большой минус. Потому, что в регионах не остаётся людей, которые могли бы мотивировать, тянуть за собой команду, привносить что-то новое.

Опять же, возвращаясь, вот... в рамках меня... то есть, мне очень нравится помогать людям. Я сейчас, как бы, не для красного словца. То есть, вот, наверное, с момента моего, скажем так, погружения и прихода к вере, я понимал, что я хочу зарабатывать деньги, чтобы помогать людям. И это может быть — адресная помощь, это может быть помощь, вот, как в проектах того же Ушакова — строительство храмов, помощь, конечно, СВО. Есть у нас подопечные девочки с болезнью бабочки — это когда... буллёзный эпидермолис называется... дети, которые рождаются с повреждённой кожей — я, прям, очень просто объясняю. Опять же, у тебя есть сотрудники, которым тоже нужно помогать. У тебя есть в окружении друзья, которым тоже нужно помогать. И крайне важно, чтобы люди тебя воспринимали так, чтобы они не боялись к тебе подойти и попросить. Потому, что, в большинстве своём, люди не деньги просят — люди просят совет. Сейчас, вот... в этом ускоряющемся мире... нам, порой, и поговорить не с кем. То есть, это — большая проблема. И... опять же... в рамках нашего мужского сообщества. То есть, мы формируем такие клубы по интересам, где бы мужчины-бизнесмены разного уровня, разного возраста могли собраться и спокойно поговорить по душам. У меня — достаточно большое количество друзей, и, я вам скажу, у меня есть чатик «Антошкины мысли»... вот... это близкие друзья, где я... просто, там... скидываю какие-то прикольчики... желаю доброго утра... ещё что-то... не все люди способны на это — чтобы поделиться какой-то такой светлой энергией. Это — не к тому, что человек не может... кто-то стесняется... кто-то: «Ну... я серьёзный... зачем мне это делать?»

Если посмотреть, опять же, мои истории, которые я выкладываю с утра — желать всем любви и счастья, и так далее... можно сказать, что это какой-то сумасшедший... но, тем не менее, я считаю, что — часть, которая есть во мне, и которой я хочу поделиться. И она — мотивирует людей. Это очень важно.

М.Сушенцова

— Да, интересно... То, как Вы рассказываете, говорит о том, что, действительно, у Вас и Ваши подопечные по благотворительным проектам, и Ваши сотрудники, и Ваш более ближний круг — действительно, Вы, прежде всего, во всех стараетесь видеть людей.

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— И, вот, это человеческое... а человеческое — это что?... это взаимодействие, общение, прежде всего — оно, действительно, на первом плане.

А, вот, если возвращаться к, несколько, такому... бизнес-сленгу, уж извините, то как бы Вы охарактеризовали Ваш стиль руководства? Вы, всё-таки, предпочитаете, и Вам кажется эффективной, более, такая, иерархичная структура — вертикаль? Или, всё-таки, вот... более горизонтальный стиль отношений, когда каждый из Ваших... там... ближайших помощников... ну, скажем так... более вышестоящих сотрудников отвечает, просто, за свой тематический кусок, и все, более-менее, на равных, взаимодействуют?

А.Кузьмин

— В одном из банков — там есть такая система управления, как аджайл. И, Вы знаете, мы очень долго не могли понять, что же это такое. В общем, аджайл-пространство — это когда ты можешь взаимодействовать... ты не ставишь стенок каких-то... ты не ставишь барьеры... твоя задача — их максимально убрать. Для того, чтобы сотрудники, коллеги... не знаю... привлечённые какие-то специалисты — они понимали, что этих границ нет, и всегда можно подойти с любым вопросом и его командно обсудить.

И, вот, мой стиль управления — он, примерно, такой же. Я люблю, чтобы коллектив был небольшой, и коллектив был... каждый бы отвечал друг за друга, каждый бы поддерживал друг друга. И это крайне важно.

Потому, что, поверьте — я поигрался и в большую компанию, и в маленькую, и в региональные офисы какие-то... Я понимаю, что сегодня... вот, этот стиль управления, когда есть какая-то вертикаль власти... она, безусловно, есть, да... просто... банально: я, там, учредитель и директор, у меня есть бухгалтер, юристы, дальше — менеджеры — это, именно, построение. Но, с точки зрения общения, я считаю, что в коллективе должна быть свобода определённая. Потому, что, когда люди находятся... в таком... достаточно расслабленном состоянии, проще понять, готовы эти люди работать или нет? На что они готовы? Как эта команда будет взаимодействовать самостоятельно? То есть, грубо говоря, нет руководителя — работает эта команда, или не работает?

И, вот, когда у тебя такие свободные отношения в рамках коллектива — я считаю, это более эффективно.

К сожалению, с точки зрения бизнеса, такие команды — они очень долго самоорганизуются, нежели, когда — вот, человек, которому ты на бумажке написал, что он... там... с девяти до шести работает, и вот — список обязанностей.

А здесь — как бы, немножко сложнее. Потому, что у человека, как бы, есть цель. Твоя задача — там... реализовать такой-то проект. Проект не может закончиться в определённое время, всегда есть какие-то переносы, срывы... там... форс-мажоры. Тем не менее, в рамках того, когда ты человека погружаешь в середину проекта, в центр, и он понимает, что он сегодня взаимодействует абсолютно с разными командами, с разными участниками процесса, он сам — развивается. То есть, я считаю, вот, это — крайне важная история.

М.Сушенцова

— Здорово! То есть, для Вас важно выявить внутреннюю мотивацию человека.

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— Вы очень интересно подметили, что... действительно, когда человек расслабляется — то есть, у него нет мотива страха, что «меня сейчас поймает начальник»... там... не знаю...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... «на меня какую-нибудь санкцию наложат»... то, действительно, открывается то, что, собственно, из человека изнутри исходит. Ему интересна эта работа, он хочет достигать каких-то результатов — это, действительно, своего рода, лакмусовая бумажка.

Расскажите, пожалуйста... У Вас очень много благотворительных проектов, о многих из них Вы сейчас упомянули, о чём-то мы поговорили подробнее... но, вот, что сейчас для Вас... знаете... самое дорогое Вашему сердцу из, вот, тех направлений помощи, которыми Вы занимаетесь?

А.Кузьмин

— Ну... у меня есть... я такой человек, который — не могу сидеть на одном месте, и, каждый раз, мы придумываем сами себе какую-нибудь новую задачу.

В этом году я в Карелии реализую футбольный манеж — вот, мы его делаем на площадке Всероссийского общества «Динамо».

То есть, я купил этот манеж, сейчас идёт стройка, и дальше — мы просто дарим его, соответственно, городу.

Это, как бы... проект, для меня — он почему важен? Потому, что моя крестница — она занимается футболом.

М.Сушенцова

— Здорово...

А.Кузьмин

— Детским... вот, этим... женским футболом. И почему-то в Карелии это очень сильно начало набирать обороты. А площадок нет. И, что-то, мы посидели, поговорили... я и говорю: «Ну, давайте реализуем. Это просто стоит каких-то денег».

Проект непростой — потому, что, опять же... поставщики... условия... сроки... не всегда, там, финансирование можно обеспечить вовремя... но, тем не менее, он двигается. И мы должны его реализовать, вот, в начале следующего года.

В следующем году — я уже поставил себе цель — я очень хочу, чтобы в нашей Черноголовке, как мы с Вами обсуждали, появилась ледовая арена. К сожалению, пока крайне сложно идёт, с точки зрения... вообще... восприятия властей. Ну... маленький городок... надо понимать. Но, при этом, Черноголовка в хоккее очень хорошо себя показывает. Если посмотреть выступления наших — и юниоров, и ветеранов — они достаточно неплохо себя показывают на различных турнирах.

Поэтому... каждый год стараюсь я ставить какую-то цель, и реализовать, вот, такой проект.

М.Сушенцова

— Да... я поясню этот момент для наших радиослушателей.

До начала эфира, мы с Антоном сошлись на том, что у нас есть общая географическая точка — это небольшой городок в Подмосковье Черноголовка, где у Антона находится загородный дом, и где он много чего уже сделал. Я знала об этих проектах, но не знала, кто их автор. Теперь я с ним познакомилась. А я, как раз, родом из Черноголовки, провела там всё детство, юность, и... очень приятно, я думаю, будет услышать, встретить...

А.Кузьмин

— ... почти земляка!

М.Сушенцова

— ... да... да... встретить почти земляка, и будет приятно нашим слушателям оттуда — я знаю, что многие из этого городка слушают нас, им будет особенно приятно.

Но, о чём ещё, пользуясь случаем, я бы хотела Вас расспросить — это о музее ретро-техники. Я знаю, что одно из Ваших давних увлечений — это ретро-автомобили, военная техника...

А.Кузьмин

— Ну, вообще, автомобили... да...

М.Сушенцова

— ... вообще, автомобили, да, возьмём шире — разного плана, и военные, в том числе... Вот, расскажите, пожалуйста, ещё о таком, вот, проекте, как Музей ретро-техники.

А.Кузьмин

— Да, это — военно-технический музей в Черноголовке. Находится он в селе Ивановском — это недалеко. В общем... если очень кратко, история была следующим образом.

У меня есть сосед, Вячеслав Васильевич, и, в какой-то момент, мы были у него... это был 2000 год, наверное... дома. Он рассказывал, как он купил очень красивый мерседес. Достаёт каталог, открывает, а на первой странице — ретро-машина. И я говорю: «Слушайте... а у меня друг сейчас такую продаёт». Он говорит: «Да, ладно...» Я говорю: «Да, серьёзно — он продаёт». Он говорит: «Сколько?» — я называю ему сумму. Он говорит: «Всё... давай, мы её берём!»

В общем, мы, действительно, купили эту машину, отправили ему, и, после этого он сказал: «Слушай... а мне, вообще, в принципе, интересно пособирать ретро-автомобили».

И, в Карелии, мы начали выискивать... вообще, в таких местах!... то есть, всякие старые машины — притом, что это машины довоенного периода. Мы нашли там форды, мы нашли... вот, эти... BMW... мерседесы... нашли редкий автомобиль Вандерер — к сожалению, не уцелел, в результате реставрации — сгорел... хотя, очень редкая машина.

И старт музея начался, на самом деле, с машины ГАЗ-М1. Мы нашли эту машину, Вячеславу Васильевичу я отправил фотографии... при том, что я, честно, не понимал ценности этого автомобиля. То есть... ну, ГАЗ и ГАЗ... для меня... иностранные машины казались более интересными. Он сказал: «Нет. Хочу ГАЗ-М1», — и мы в Карелии начали его восстанавливать. Купили машину-донора... ну... потому, что задача была — сделать машину с автоматической коробкой, так как Вячеславу Васильевичу так удобней.

И... как-то... вот, этот проект реализовался, и, в этот момент, Вы знаете... самое интересное, что я понял, именно — ты начинаешь восстанавливать, ты начинаешь жить этим проектом, ты погружаешься в историю. Потому, что... как сложно было делать, формовать, вот, эти крылья красивые — длинные, изогнутые... как сложно было покрасить такую машину... как сложно было сделать все, вот, эти стыки... и это в то время, когда... простите... техника была не на столько точна... как это делали?

И, вот... скажем так... с этого проекта, Вячеслав Васильевич посмотрел на всю эту историю, и сказал: «Слушай... ну... давайте собирать ещё машины!» — и, со временем, это просто превратилось в музей.

Следующей итерацией этого музея стало — это в том, что... где реставрируют машины. То есть, качество стало не устраивать, отправляли машину на реставрацию в Европу. Качество тоже стало плохое, плюс — ряд трофейных машин не вернули. Ну, они ж трофейные... И было принято решение делать мастерскую прямо на базе музея.

Вот, таким образом, собственно говоря, это сейчас укоренилось, и мастерская сейчас загружена на несколько лет вперёд — потому, что то качество, тот сервис, который может дать эта мастерская при выполнении таких работ — это сравнимо с музейной ценностью.

М.Сушенцова

— Вы знаете, слушаю Вас, и очень приятно становится от того, что Вы стараетесь делать важные и с исторической точки зрения, и с туристической точки зрения... такие... объекты, точки притяжения, именно, в небольших местах. Ну... Петрозаводск — это, конечно, областной центр, но, тем не менее... замечательно, что что-то устраивается и благоустраивается где-то не в наших крупнейших городах, а там, где, действительно, люди в этом нуждаются, и... допустим, в небольших городках — таких, как Черноголовка — это, действительно, делает эти городки, эти маленькие точки, сёла интересными для посещения.

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— Особенно, москвичам. Потому, что доехать от Москвы — всего час-полтора, и для детишек — особенно, для мальчишек — посмотреть на такие вещи, прикоснуться к истории...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... и, может быть, действительно, что-то захотеть в своей жизни делать подобное... Не в смысле, конечно, заниматься именно ретро-автомобилями... но, вот, это приобщение к красоте...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... пусть даже и в виде автомобильной техники — мне кажется, это... знаете... даже, такое... эстетическое воспитание.

А.Кузьмин

— Ну... здесь очень важно ещё подметить, что музей — это же не просто экспонаты, это не просто реставрационные мастерские — это ещё инфраструктура, это различные соревнования, это различные праздники. И, с развитием каждого из таких, вот, событий, количество людей, которые посещают и знают про этот музей, становится гораздо больше. Музей — это, всего лишь, точка... как, вот, и храм... это — точка притяжения. А вокруг него можно делать очень много различных событий.

М.Сушенцова

— Я напомню, дорогие слушатели, что у микрофона — Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.

Антон, расскажите, пожалуйста, о том, как Вы сейчас помогаете Донбассу — я знаю, что это одно из основных направлений...

А.Кузьмин

— Давайте, не будем говорить «Донбассу», а — новым территориям, да? Правильней...

М.Сушенцова

— Новым территориям, да...

А.Кузьмин

— Ну... получилось так, что у меня есть друг, Ярослав, и, в какой-то момент... то есть, я видел, что он регулярно ездит — при том, что его поездки были связаны не... вот... с событиями, а он ещё «до» — он и открывал спортивные залы... потому, что... ну, вот, у человека была такая программа, скажем так. И, когда началась, соответственно, СВО, он начал ездить туда... и, как-то, вот, знаете... внутри — захотелось.

Я никогда не был в Украине. То есть, всё моё посещение Украины — это был, по-моему, 1996 год — я был в Евпатории. Всё.

То есть, я никогда не был в Киеве, понимаете? Для меня это... вот... как бы... ну... вообще непонятная территория, так скажем, неизвестная.

Вот. И... с Мирославом встретились, поговорили, и он говорит: «Да, ездим, действительно, помогаем. Вот, у нас есть Светлана Фёдоровна Гизай, она живёт в Луганске, депутат сейчас, и она, грубо говоря, нам скидывает списки, мы смотрим, чтобы это была адресная помощь, и — собираем, едем и раздаём это всё дело».

Вот, мы собрались в такую поездку, поехали, и первый город, соответственно, был Луганск. Вот, наша первая поездка. Конечно, меня поразило! Потому, что... ну... ты приезжаешь, и это погружение немножко в другой мир — тебе сложно его понять. Потому, что ты едешь, и там — беда, горе и надо помогать, и, вот, на этих чувствах, соответственно, ты там боишься лишнее движение сделать, лишнее слово сказать, спросить... Опять же... вот, это, вот, отношение там... братского народа... друг к другу... и так далее. То есть, ты крайне избирателен в выражениях.

Но когда мы приехали в Северодонецк и начали раздавать гуманитарную помощь, я... честно... прям, даже поменял своё первое представление о том, как это будет. Потому, что настолько люди культурно подходят по заявкам... То есть, кто-то говорит: «Вот, я сапожки заказывал... я обогреватель заказывал...» — то есть, никто не пытается это хапнуть и убежать.

Все встали в очередь, аккуратненько получили по заявкам, что они хотели. Понятно, что мы купили чего-то больше, что-то осталось. И люди говорят: «О, осталось! Можно я возьму?» — «Да, конечно».

Даже, вот, случай... подошла женщина и говорит: «Слушайте, сапожек мужских 42-го размера не осталось?» А остались — 44-го, мы говорим: «Есть 44-й, возьмите... с носочком...» — и так далее. Она говорит: «Нет-нет, может, кому-то другому...» То есть, вот, это было — очень человечно.

И когда ты, вот, первый раз съездил, второй, третий... ты общаешься с людьми... то есть, это не просто ты перевёл куда-то деньги, а это, прям, действительно, ты — лично, из рук в руки.

Мы ходили там по домам, ходили по этим подвалам... и ты видишь, вот, это всё происходящее вокруг, и ты понимаешь, что эта помощь — она очень важна. И когда сегодня люди погружаются в такие проблемы, неважно, как — поездкой, деньгами — это большой плюс, вообще, к объединению нас, как людей.

Другая поездка была... она получилась немножко больше — мы поехали сперва в Луганск, потом заехали в Донецк, и потом поехали в Мариуполь. И, вы знаете, когда мы ночью ехали с Донецка в Мариуполь — прям, буквально, под комендантский час, потому, что мы не успевали: где-то дороги не было, где-то заблудились — когда ты въезжаешь в Мариуполь, в сравнении с Луганском, это, конечно, прям — небо и земля. То есть, то, что сейчас сделали с Мариуполем, какой это красивый город, как там всё отстроили — это, конечно, впечатляет. Вот, хотелось бы, чтобы в рамках того, что сделалось там, оно бы и дальше двигалось, соответственно, по всем регионам. Потому, что мы умеем показать... собраться и показать, вот, эту, вот... как сказать... силу мысли, вложение, объединение... и, вот... ну... как «всем миром», действительно. Это, вот, понимаете... я слова выбираю... очень здорово бы это транслировать дальше!

Поэтому, вот... в рамках, вот, этой помощи, соответственно, я считаю, что — у кого есть отклик, надо продолжать помогать. Даже когда всё это закончится, надо, всё равно, помогать.

М.Сушенцова

— Да, Вы знаете, наверное, ведь, самая длинная и важная задача — длинная по времени — это выстраивание межчеловеческого взаимодействия с народами вновь присоединённых территорий.

То есть, действительно, нам всем очень будет нужно почувствовать близость друг ко другу...

А.Кузьмин

— Нам очень важно общение. И я скажу: самый большой опыт и то, что я для себя вынес, общаясь там с людьми — мы же не понимаем, как всё происходило тогда... ну... мы, многие, отстранены от этого. А это — участники тех самых событий, и того, что к ним привело, и что будет... то есть, очень важно общаться.

Вот, когда ты общаешься — там нет агрессии, там нет вины, там нет какой-то, там... каких-то обвинений, абсолютно... Там — абсолютно нормальные люди. И, когда ты смотришь, через что они прошли, в чём многие живут, как говорится... ну... волосы на голове начинают шевелиться.

И ты понимаешь, что сегодня... вот, я, когда из первой поездки уезжал, люди подходят — вот, у тебя в кармане ещё какие-то деньги есть: «Пожалуйста, возьмите... это... это...» — ты понимаешь, что тебе, в данный момент... слушайте, я, когда поехал, с собой взял аптечку: купил нурофен, там... что-то от желудка... ещё... и так далее... я даже таблетки все отдал! Вот, даже таблетки! Потому, что там они были в моменте важнее гораздо, чем они у меня.

И, вот, все, кто хочет понять, почему нужно помогать, я рекомендую просто... не надо ехать на линию соприкосновения, надо просто съездить в близлежащие районы, и вы сами всё увидите. Это, действительно, та вещь, которая заставит нас задуматься и поможет нам найти общий язык к объединению.

М.Сушенцова

— Здорово! Знаете, прям, захотелось съездить... Потому, что, действительно, мы живём, такой, в общем-то, сытой и довольной, размеренной жизнью, а когда соприкасаешься с другой жизнью, которая очень близко на грани со смертью, и, вообще, с другими нуждами, с другим чувством ценности жизни и ценности момента — это, конечно...

А.Кузьмин

— Да.

М.Сушенцова

— ... оздоравливает и отрезвляет в своей собственной жизни.

А.Кузьмин

— Так и есть.

М.Сушенцова

— Спасибо Вам за то, что поделились этим опытом!

Знаете, под финал нашей программы, мне бы хотелось Вам задать вопрос совсем не про бизнес, а, скорее, про сферу вне него в Вашей жизни — про семью. Вы уже поделились с нами, что у Вас четверо детей, Вы — многодетный отец, и я помню, что... Вы, так, коротко упомянули, что, вообще, хотелось бы пять детей — насколько я понимаю, Вы намекаете на значение слова «семья» — «семь я», да?

А.Кузьмин

— «Семь я», да...

М.Сушенцова

— То есть, семь человек — в Вашем представлении, для гармонии, нужно, как минимум, пять детей. Вот, расскажите, пожалуйста... Вы — очень занятой человек. У Вас, понятно — и Ваше дело, и множество других начинаний благотворительных... Как Вам удаётся находить, вот, этот баланс — пресловутый, может быть, но, на самом деле, очень важный для каждого из нас, особенно, если кто является многодетным родителем — всем эта проблема знакома. Вот, всё-таки, как, искренне стараясь вкладываться душою в своё дело, оставлять в этой душе ещё какие-то силы для семьи? Как Вам это удаётся? Какие у Вас есть секреты, традиции свои семейные?

А.Кузьмин

— Да, всё очень просто! На самом деле, как и в любом деле — надо искать баланс. То есть, его просто нужно искать.

Вернувшись к бизнесу... это кажется, что ты, собственно говоря, собственник бизнеса, и, в любой момент, можешь всё бросить, соответственно, и поехать... К сожалению, это не так. И, конечно, я стараюсь выбирать... у нас есть, грубо говоря, День рождения нашей семьи, когда мы всей семьёй собираемся и куда-то уезжаем... у нас есть Дни рождения — мы их тоже празднуем семьёй. Потом, опять же — Новый год, да? То есть, есть праздники, которые, в достаточно длительном промежутке, мы можем находиться все вместе.

Другой момент. Я скажу, наверное — очень многое зависит от женщины. И здесь я хочу, в первую очередь, вспомнить свою маму. Потому, что мама всегда учила, что, в любой ситуации, важен диалог. Как в бизнесе, так и в семье. В семье — в первую очередь.

И мы с супругой нашли этот баланс, постоянно находимся в диалоге. Понятно, что я закрываю вопрос зарабатывания денег, она — закрывает вопрос домашнего очага.

Но — во многом, это зависит от женщины. И, если, собственно говоря, твоя супруга воспринимает всё абсолютно правильно, и абсолютно понимает, что для тебя является важным — а, для мужчины, бизнес, и, вообще, дело — это крайне важно, и она даёт тебе возможность этим заниматься, тогда и дома всё хорошо. И, вот... здесь, опять же говорю... я тут играю маленькую роль... это всё — супруга.

Другой момент, который хотелось бы упомянуть... и призвать слушателей... не знаю, там... молодёжь: слушайте, рожайте, как можно больше детей! Потому, что... опять же... это — ваше развитие, это — ваше будущее!

Вот, когда мы пошли на второго ребёнка, мой папа говорил: «Ну, ты понимаешь? Это — второй ребёнок...» Я говорю: «Пап, ну... нас же тоже с сестрой — двое... и ничего страшного — прожили, как говорится». То есть, не надо задумываться о том, что... вот... там... «не хватит денег»... «жилищные условия»... всё будет! Вот, всё будет, действительно! Главное — не останавливаться.

А если по жизни идти легко, и к этому относиться легко... то есть... вот... поверьте — всё будет получаться!

М.Сушенцова

— Замечательно! На этих духоподъёмных словах... можно сказать, на призыве к демографическому подъёму...

А.Кузьмин

— Да, да... ( Смеются )

М.Сушенцова

— ... можно, со спокойной душой, заканчивать наш эфир.

Я напомню, что сегодня с вами была Мария Сушенцова, а у нас в гостях был Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений, и мы беседовали в рамках цикла «Вера и Дело», в котором мы разговариваем с предпринимателями о христианских смыслах экономики.

Спасибо Вам большое, Антон, за этот разговор...

А.Кузьмин

— Спасибо!

М.Сушенцова

— ... за то, что поделились и рабочим, и личным, и какими-то Вашими общими мыслями, направлениями деятельности, которых у Вас много.

Спасибо большое и нашим слушателям за внимание! До встречи через неделю!

А.Кузьмин

— Спасибо... спасибо!

М.Сушенцова

— До свидания!

Все выпуски программы Вера и Дело

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов