Поделиться
У нас в гостях был настоятель Московского храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках протоиерей Александр Абрамов.
Накануне Лазаревой субботы мы говорили об истории и значении воскрешения Спасителем умершего Лазаря, уже три дня находившегося во гробе.
______________________________________
А. Пичугин
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие слушатели! Меня зовут Алексей Пичугин. И представляю вам нашего гостя. Этот час вместе с нами проведет протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, московского храма. Здравствуйте, отец Александр!
Протоиерей А. Абрамов
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Мы с Вами выходим в эфир в пятницу, накануне Лазаревой субботы. Великий пост заканчивается. Мы с Вами его открывали в рамках нашей программы «Светлый вечер» — получается, что мы с Вами его и закрываем.
Протоиерей А. Абрамов
— Да, Лазарева суббота — это уже не день Великого Поста.
А. Пичугин
— Уже не день Великого Поста, да. Поэтому, в первую очередь, наверное, можно и Вас, и нас всех, и слушателей поздравить с тем, что мы его прожили.
Протоиерей А. Абрамов
— Да, вот в песнопениях Лазаревой субботы говорится: «Душеполезную совершивший Четыредесятницу, Бога возблагодарим. Слава Силе Твоей, Господи, Слава власти Твоей, Слава составившему Собою вся».
А. Пичугин
— Ну, тут стоит еще оговориться, что, конечно, до Пасхи остаются постные дни, их будет шесть. Это Страстная неделя, в которой мы после Лазаревой субботы, после Лазаревого воскресенья, Вербного воскресенья, недели Вай — как только этот праздник не называют, — мы вступим... Ну, давайте по порядку разбираться, что такое Лазарева суббота. Мы, вроде бы как, отмечаем Вход Господень в Иерусалим в воскресенье, а в субботу, получается, произошла одна из главных евангельских таких чудесных историй — история о воскрешении Лазаря. Так?
Протоиерей А. Абрамов
— Одно из трех воскрешений, которые Спаситель совершает во время Своего земного служения, и прямо предшествующее Входу в Иерусалим — это еще одно название Вербного воскресенья (Вход Господень в Иерусалим) и своим страстям прямо накануне Собственного страдания воскрешает Христос Лазаря. При этом это воскресение особенным образом выделяется и в памяти Церкви, и в строе богослужений. Лазарь, в отличие от других, кого Спаситель восставил, знаком Христу, относится к числу людей, с которыми он дружил. Лазарь из близкой Ему семьи, Он специально шел в Вифанию пообщаться и с Марфой и Марией, и с Лазарем. И это воскресение настолько определило развитие последующих событий, что, говоря таким языком земным, стала невозможна иная последовательнос
Воскрешение Лазаря настолько нежное, трогательное и чудесное событие, что Церковь и в строе богослужения это отражает. Поется «Воскресение Христово видевши», поются воскресные песнопения. Тропарь говорит нам: «Общее воскресение прежде Твоея Страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже». И говорит о нашем в этом участии: «Мы же, яко отроцы победы знамения носящее, Тебе победителю смерти вопием: Осанна в вышних, благословен Грядый во Имя Господне». Переход к Вербному воскресенью естественным образом совершается.
А. Пичугин
— Это с точки зрения богослужебного строя?
Протоиерей А. Абрамов
— Да.
А. Пичугин
— Почему сам факт воскрешения Лазаря был воспринят книжниками, фарисеями отрицательно? Ведь для них это, по идее, должно было быть одним из доказательств действительно божественного происхождения Христа.
Протоиерей А. Абрамов
— Ожидали совсем не этого. Ожидали, как это очень часто бывает у людей, политического возглавления, ожидали избавления от римского владычества. Кайафа, дающий совет убить Христа, как говорит? «Лучше было бы одному умереть за всех, потому что иначе придут римляне, овладеют нашей страной».
И в то же самое время совершается событие, о котором все скажут: «Это невероятно, это прекрасно, и это показывает человеколюбие Того, Кто совершил». А дальше нужно будет говорить о том, а кто это совершил. «Ты еси Христос, Сын Бога живаго». И вот это признание было нестерпимо для сонмища, и решение убить Христа принимает необратимый характер.
А. Пичугин
— Но давайте подробнее поговорим именно о самом Лазаре и о его воскрешении как следствии... Ну, то есть можно же цепочку такую построить: Христос знал Лазаря, они дружили, Лазарь умер, Христос пришел, воскресил его. Ну, а дальнейшая жизнь Лазаря довольно легендарна. Мы что-то знаем о Лазаре, кроме... вернее, до того, как он воскрес? Встречается ли он где-то в Евангелии до того?
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, во-первых, надо иметь в виду, что только евангелист Иоанн... Три синоптических евангелиста ничего не рассказывают о воскрешении Лазаря. Лазарь поминается, как друг Христов. Мы действительно знаем, по повествованию предания, о том, что он бежал на Кипр после воскрешения, достаточно долго там прожил. И, кстати, среди святых Церкви он упоминается как Лазарь, епископ Китийский. Но здесь очень много строится вокруг знания Христом этой семьи. Исповедание Христа Богом со стороны Марфы и Марии, слова Христа об общем спасении: «Тот, кто в Меня верует, спасется и оживет». «Сия болезнь не к смерти», — пророчествует Христос, еще не придя в Вифанию. И, наконец, повеление: «Лазарь, гряди вон!». И надо сказать, что наши иконописные изображения, особенно старые, очень натуралистичны. Лазарь выходит, обвитый смертными пеленами. Он четверодневный, то есть он уже смердит. И об этом Евангелие тоже говорит: «Уже смердит». У него на лице обычно изображается платок, который предназначен для того, чтобы скрыть следы тления. И вот в иконах XIV, XV, XVI веков люди, присутствующие при его воскресении, зажимают нос руками, чтобы избежать запаха тления. «Развяжите его, и пусть идет». Ничего не говорится о возможной последующей беседе Лазаря и Спасителя. Но поскольку Вифания недалеко от Иерусалима, а свидетелей было много, слух тут же распространяется на всю округу. Это такая совершенно ясная деревенская ситуация, которая лишь подтверждает то, что сведения апостола Иоанна точны.
И важно еще: Христос плачет, получив известие.
А. Пичугин
— Вот, вот о чем я тоже хотел, конечно же, спросить Вас. Почему Христос, который является Богом, здесь плачет?
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, учение Церкви здесь однозначно говорит о том, что в этом событии Христос является Себя полным человеком и полным Богом. Как полный человек, он страдает и плачет над могилой Лазаря. Он дружит с ним, Он любит его, и Он страдает. Христос рыдал, мы по Евангелию знаем, очень нечасто. И это вот тот случай, когда все наше внимание приковано к плачу Христову, к Его безгрешным слезам. Но, как совершенный Бог, Он воскрешает Лазаря. Как человек, Он проявляет сострадание, как Бог, Он действует, преодолевая законы естества.
А. Пичугин
— Но все равно, что в этой истории, что в истории Моления о Чаше, моления в Гефсиманском саду, где тоже, наверняка, проявляется человеческая природа Христа в словах «если можно, эту чашу мимо пронеси» (ну, это уж так, с пастернаковскими переложениями», но все равно: ведь Христос изначально знает весь путь Лазаря. Ну, а вот тоже вопрос: знает ли Он весь путь Лазаря, будучи на земле? Понятно, что Он остается Богом, и, как Бог, знает абсолютно все о Лазаре и о его жизни до смерти, и о том, что с ним произошло после и на протяжении всего его существования в вечности. Поэтому вот этот плач — он здесь... А не могло ли быть так, что это какая-то поздняя вставка, просто для того, чтобы показать человеческую... ну, человечность Христа?
Протоиерей А. Абрамов
— Если мы с Вами остаемся на позициях так называемого халкидонского богословия, богословия IV Вселенского собора, которое говорит о том, что в Христе есть совершенный Бог и совершенный человек, совершенный Бог и совершенный человек не умаляются в ипостаси Христа, мы тогда должны сказать, что Христос, как человек, страдает, терпит боль, радуется, может быть, смеется, и нельзя при этом сказать, что полнота божества при этом в нем каким-то образом становится меньше, слабее или не опочивает в те или иные моменты во Христе. Полнота Божества и полнота божественного предведения в Христе есть. Но есть также это всецелое человечество, которое как раз и означает преодоление греха. «Он всему причастился в роде человеческом, кроме греха». И вот это отсутствие человеческого греха и заставляет Его безгрешно плакать, сострадать, показывая, какие чувства высветляются в человеке при обожении. Показывая, что человек совершенный, избавленный от греха — человек полноты эмоций, человек полноты счастья и полноты горя, если приходит горе. Показывает, что эмоции не оскудевают.
Очень часто нам говорят о людях в райском состоянии как о людях эдаких надэмоциональных
А. Пичугин
— Напомню нашим слушателям, что в гостях у радио «Вера» сегодня протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Говорим о воскрешении Лазаря и о том, что с этим связано.
И вот плач Христа... Ну, хорошо. Но ведь мне кажется, что мы плачем, когда теряем близких и дорогих людей, не так, как будто мы их провожаем в какую-то дальнюю поездку, командировку. Мы знаем, что если мы расстаемся с человеком пускай даже на годы, но знаем, что его увидим, знаем, что он где-то есть на этой земле, ходит по ней, дышит, у нас совершенно другие чувства, нежели мы провожаем его уже в путь всей земли, то есть хороним. То есть поэтому все равно у меня остается этот вопрос. Ну, или Христос просто плакал для того, чтобы именно вот для исполнения, как говорится, вот этой свой максимальной и безгрешной человеческой сути, да? Или...
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, я не думаю, что, знаете, Он делал это в каких-то педагогических целях. Я думаю, что Ему попросту стало жалко Лазаря. Только надо понять, что значит для Христа «жалко Лазаря». Человек, созданный с бессмертной душой, человек, созданный для райского пребывания, себя грехом низводит из Рая, себя делает рабом страсти, рабом неосторожных и грубых движений души, и через это в мир входит смерть. И Спаситель плачет от того, что смерть забирает с собой и таких, вероятно, чистых и далеко не пожилых, не поживших людей, что она поглощает всех. Образ смерти, косы средневековой, образ смерти безразличной, танцующей — вот здесь...
А. Пичугин
— (Нрзб.) пляски смерти?
Протоиерей А. Абрамов
— ...пляски смерти здесь очень-очень уместен. И на Лазаря распространяется повиновение греху. Он, как всякий человек, не безгрешен на земле. И требуются Божии усилия и Божие вмешательство, чтобы поднять Лазаря, а вместе с ним уже и все человечество через краткое время.
А. Пичугин
— То есть вот в этом смысл воскресения именно?
Протоиерей А. Абрамов
— В этом смысл плача. Это ведь плач, я думаю, плач о Лазаре Христов очень прямо связан и с Гефсиманским молением и плачем. Это ведь и плач о том, чему предстоит быть, через что Христу предстоит пройти, и плач о людях иерусалимских. «Иерусалим, Иерусалим! Сколько раз я хотел собрать вас, как кокошь, под крылья свои!» Кокошь — это птица, курица. «Как наседка, хотел вас собрать. Но вы не шли». И вот этот плач о людях...
А. Пичугин
— Это вот «се оставляется дом ваш пуст», да?
Протоиерей А. Абрамов
— «Се ныне оставляется вам дом ваш пуст».
И вот это плач и о людях, плач и об их подверженности и повиновении греху. И, я думаю, плач, прозревающий собственные страдания, и плач симпатии и нежности к Лазарю.
А. Пичугин
— А для чего нужно было воскрешение? Ведь в то же самое время, когда Христос воскрешал Лазаря, на земле умирали, ну, не один, и не два, и не три человека.
Протоиерей А. Абрамов
— Если обратиться к тексту Писания, мы помним, что там произошла такая словесная схватка. Присутствовавшие иудеи говорят: «Ну вот, Он, который говорит о воскресении, разве не мог Он сделать так, чтобы этот не умер?» Не умер. И мне кажется, тут вот удивительная коллизия у апостола-евангел
А. Пичугин
— На глазах этих людей произошло еще два воскрешения раньше.
Протоиерей А. Абрамов
— Да, это так. Однако здесь, я думаю, обстановка была еще более интригующей, если можно это слово здесь применить, поскольку приближался праздник Пасхи. Поскольку все вот эти религиозные ожидания и чаяния усиливались. Размышления о Мессии, вера и стремление избавиться от собственного греха — и что? Если бы Христос каким-то образом... Человек всегда склонен рационализироват
А. Пичугин
— И было бы это чудо через запятую среди прочих чудес — исцеление кровоточивого, исцеление расслабленного.
Протоиерей А. Абрамов
— Или даже не так. Или бы отрицали даже участие Христа в этом. «Ну и что? Ничего, собственно, не случилось. Болезнь была... Ну, что Он там говорит? «Сия болезнь не к смерти»... Ну, мало ли, что Он сказал! Не видим мы прямой причинно-следств
А. Пичугин
— А почему такое важное событие — ведь в нашей современной церковной литургической жизни попросту претворяет Пасху и Воскресение Христово...
Протоиерей А. Абрамов
— Преобразует даже их...
А. Пичугин
— Да. Почему оно упоминается только в «Евангелии от Иоанна», в одном-единственн
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, я здесь могу только сказать, что евангелист Иоанн — он из всех четырех апостолов, писавших Благовестие Христово, наиболее чуткий, наиболее тонкий. И он, по-видимому, счел необходимым сосредоточиться даже не на самом повествовании о том, как произошло это воскрешение, а о том, как оно соотносится с Пасхой Христовой, что это значит для всего человеческого рода, уже исцеленного? Он досмотрел из перспективы после Воскресения Христова, он ситуацию видел ретроспективно. Он знал, что было потом, как и те трое синоптиков тоже, конечно, авторов синоптически похожих, близких по тексту Евангелий.
Я думаю, еще одна очень важная вещь состоит в том, что события после Входа Господня в Иерусалим очень убыстряются. Совершенно иной их темп становится, совершенно преодолевается линеарность, линейность событий. И вот в этой сутолоке, в этом совершенно таком космическом сдвиге времен, событий, людей вовлеченных, три евангелиста, может быть, сосредоточились целиком на том, что произошло после Входа в Иерусалим. Нужно было... Это все так быстро, молниеносно происходит — дай Бог было запомнить хотя бы последовательнос
А. Пичугин
— Но возможно, что он еще и, как и Христос, тоже близко дружил с Лазарем. И для него такие личные мотивы...
Протоиерей А. Абрамов
— Да... Ну, мы с Вами понимаем, что Иерусалим того времени — это не мегаполис, и люди, принадлежащие к близким родам, как правило, друг друга могли знать. В Иерусалим, конечно, к Пасхе собирается вся страна. Но и страна-то не так, чтобы очень велика...
А. Пичугин
— ...и густо населена.
Протоиерей А. Абрамов
— И густо населена.
А. Пичугин
— Но все-таки... все-таки почему предыдущие два события воскрешения людей — они ну не то, чтобы впроброс даются, но как-то вот в ряду других чудес, в ряду других евангельских событий, связанных непосредственно с Христом, и только воскресение Лазаря — в центре? Тут, скорее, вопрос о том, почему те так немного сдвигаются. Или это уже в нашем, современном церковном представлении?
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, церковное представление, если оно есть, оно ведь тоже обозначает наличие тех или иных акцентов. У нас воскрешение сына вдовы не имеет отдельного праздника и посвящения. У нас только Лазарю посвящен специальный праздник, который совершается обязательно накануне Входа Господня в Иерусалим. Это неподвижный день. Пост имеет послабление в этот день — разрешается икра. Поются воскресные песнопения. Хотя и нет полиелея, но поется «Воскресенье Христово видевший», поется «Ангельский собор удивишися, зря Тебя».
А. Пичугин
— Прошу прощения, что прерываю Вас. Давайте об этом чуть подробнее поговорим во второй части нашей программы. Через минуту мы в эту студию вернемся, где беседуем с протоиереем Александром Абрамовым, настоятелем храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках.
И вновь мы возвращаемся в эту студию, где сегодня, в преддверии Лазаревой субботы, мы беседуем с протоиереем Александром Абрамовым, настоятелем храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Беседуем об одном из ключевых евангельских событий — о воскрешении Христом своего друга Лазаря.
И в конце предыдущей части Вы, отец Александр, начали рассказывать о богослужебных особенностях Лазаревой субботы. Пост как бы продолжается, но это уже не Великий Пост, и, соответственно, здесь и богослужебный строй другой, и, как мы любим говорить, меню постное тоже немного меняется. Давайте продолжим об этом. В чем еще особенности именно богослужебной части?
Протоиерей А. Абрамов
— Да, но я сначала хотел бы сказать: многие и батюшки, и прихожане часто на это напирают: «Вот закончился Пост святой Четыредесятницы»
Лазарева суббота очень сродни Субботе Великой. Происходит важнейшее событие — Лазарево воскресение — важнейшее, как мы с Вами говорили в начале передачи, не в том смысле, что остальные воскрешения малозначительные или проходные. Но его особенность и отличие в том состоит, что Христос, воскрешая Лазаря, показывает образ всего будущего человечества накануне Своих Страстей. Это может быть, если угодно, последняя притча Христова, которую он говорит, уже оборачиваясь перед дорогой на Крест, всему человечеству. И здесь то же самое — имеющий уши слышать, да слышит! Увидев Лазаря, Вы увидите всех людей, изведенных Христом из ада и его пределов.
И вот, помимо богослужения в белых ризах, помимо постного послабления, есть и еще особенности. Служба во многом совершается по образцу воскресной. Совершенно неожиданным образом поется песнопение, принадлежащее только Воскресению — «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому безгрешному!». Поются песнопения полиелея — торжественного прославления Бога, поется «Ангельский собор удивишеся, зря Тебя во гробе вменившася». Это тоже воскресное песнопение. А совершается Великое Славословие, как в торжественный, праздничный день. Тем самым мы подготовлены к Страстной неделе ощущением крайней важности происходящего и прямой соотнесенности этого происходящего с моей собственной жизнью — жизнью каждого из нас. И если праздник следующего дня — Вербное Воскресенье — он такой торжественный, громкий, он величественный очень, то Лазарева суббота — тихая, приглушенная, очень нежная, очень домашняя, но в ней проросли все обещания преобразования, данные Христом в Его земной жизни. Лазарева суббота — это тихое преддверие Субботы Великой. Это шепот Христа перед тем, как сесть на осленка и войти во Свой Град.
А. Пичугин
— Ну, давайте вернемся к личности Лазаря. Еще очень интересный вопрос, который обычно выпадает из обсуждения этого события: Лазарь ведь, наверняка, четыре дня находясь во гробе, что-то пережил. Простите за такой каламбур — «умер — пережил», но что-то было. Были какие-то посмертные его переживания, о которых мы ничего не знаем, хотя уж кто-кто, а он, наверняка, мог об этом что-то рассказать, оставить какие-то воспоминания, пускай даже не им самим записанные, а кем-то из людей — ну, из тех же апостолов.
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, Вы знаете, люди, мне вот так кажется... Действительно, я задавал себе вопрос: почему об этом событии мы знаем только то, что нам рассказал апостол-евангели
А. Пичугин
— И даже, вроде как, мощи...
Протоиерей А. Абрамов
— ...прикоснуться к этим камням. Там, будто бы, есть и мощи — нередко, сфальсифицирован
А. Пичугин
— Да, это правда. Книг можно по пальцам пересчитать, кто об этом написал.
Протоиерей А. Абрамов
— Да, очень немного людей. Вот те люди, которые любят рассказывать о войне, как правило, имели к ней значительно более опосредованное отношение. Таким же образом и те, кто пережил клиническую смерть, мало выступают на разного рода симпозиумах, рассказывая о своем экспириенсе, потому что это предельно сокровенно. И я думаю, что это сопряжено и со страшными переживаниями, с ужасом души, боящейся попасть туда, где она никогда не была, и где никто не может поделиться с тобой собственными переживаниями. И совершенно невероятный по яркости момент возвращения в жизнь. Я вот думаю, что Лазарь ничего не оставил именно по этой причине — он не мог найти язык, которым бы это было доступно для передачи людям, и не хотел делиться тем, что было предельно интимно.
А. Пичугин
— А есть еще один очень важный момент, который, мне кажется, уместно здесь обсудить, именно в этом месте: после физической смерти Христа на Кресте Евангелие описывает такой момент, который тоже почему-то редко обсуждается: «Завеса раздалась пополам, открылись гробы и вышли мертвые». Какие мертвые, кто они были? Все, не все? Понятно, что не все. Куда они делись?
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, если следовать точно Евангелию, «и телеса всех усопших святых воссташа». Речь идет о святых людях. Мы здесь с Вами касаемся грандиозной на самом деле темы о том, кого изводит Христос из ада после Своего туда сошествия, и темы, которая в богословии святых отцов и в обсуждении Вселенских соборов получила название «апокатастасиса» — Всеобщего Воскресения. Мы с Вами знаем, что Ориген, в первую очередь, который исходил из точки зрения, что воскреснут все люди, и... Вернее, апокастасис, чтоб быть более точным, это не идея всеобщего воскрешения — тут не о чем дискутировать, а всеобщего возможного прощения. Так вот, Ориген учил о том, что все получат — я, естественно, сейчас очень упрощаю — отпущение грехов, и апокатастасис будет означать Всеобщее помилование. И вот это его учение было осуждено V Вселенским собором. Среди святых отцов, которые, тем не менее, придерживались точки зрения о том, что все могут быть помилованы, я назову и святителя Григория Нисского, и Исаака Сирина, отражением мысли о возможности повлиять на то, что происходит с человеком после его кончины, отражением таким является молитва Церкви на вечерне Пятидесятницы, Троицы, когда включается прошение «о иже во аде держимых». Какой смысл о них молиться и их поминать, если с ними уже ничего доброго не произойдет? В чем смысл этого поминовения? Он бы отсутствовал. Вот наиболее такое распространенное мнение состоит в том, что Христос изводит из адских глубин тех людей, от века там находившихся, кто пожелал за Ним пойти. Тех, кто сознательно от Христа отказывается, тех, кто не хочет быть с Богом, тех оставляют во аде. Но надо понимать, что тогда концепция ада — это не концепция места, где на сковородах жарят грешников, но это доказывает...
А. Пичугин
— Вовсе средневековое представление!
Протоиерей А. Абрамов
— ...да, мучение грешника состоит в отсутствии богообщения и соответствует идее о шеоле — вот этом аде древнееврейского языка, как месте, где нету Бога, месте богооставленност
Вообще говоря, вот странно — у нас очень часто умствование людей внутрицерковных начинает касаться всяких крайне малозначительных вещей. Ну, например, электронные карты, ИНН, еще какие-то вещи. И тут вот начинается какое-то всеобщее возбуждение волнение, тогда как вопрос о том, а возможно ли всеобщее прощение со стороны Бога, может ли быть так, что я буду прощен, несмотря на то, что есть какие-то грехи, которые я не исповедую, или забуду, или в чем-то погрешу против Бога? Потому что по делам моим я достоин того, чтобы Бог от меня отказался, но могу ли я быть все равно прощен? Вот идея, вопрос о том, возможно ли мое спасение просто по милости Божией, он же очень важен, но почему-то он так особо внимания не затрагивает.
Силуан Афонский.
А. Пичугин
— «Держи ум свой во аде».
ПРОТОИЕРЕЙ А. Абрамов «Держи ум свой во аде и не отчаивайся!» — он говорит. А с другой стороны, он очень огорчался... Известна описанная архимандритом Софронием Сахаровым его беседа с одним из монахов. Они сидят, беседуют, и монах ему говорит: «Ну, вот грешники — они сами виноваты, что в ад попадут, надо было раньше думать и спасаться». Силуан Афонский говорит ему: «А тебе будет уютно, если ты будешь в Раю и прощен, но ты будешь знать, что есть люди в аду, которые мучаются и не прощены?» На это его собеседник говорит: «Ну, это твое... Ну, это их дело — они сами виноваты, и нечего о них думать». И Силуан Афонский опечалился. «Нет, — говорит, — надо всех жалеть». И вот вопрос о том, можем ли мы рассчитывать на то, что Господь окажет нам финальное, окончательное снисхождение и милость, которая выше всякой милости, конечно, остается открытым, и мы здесь до конца это не узнаем, пока сами не умрем и не пройдем через все то, через что проходят люди усопшие.
А. Пичугин
— Протоиерей Александр Абрамов, настоятель храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках сегодня в программе «Светлый вечер» на Светлом радио.
То, о чем мы сейчас говорим, очень напоминает сюжет книги Льюиса «Расторжение брака», где, собственно, ад и представлен не как место, где грешников жарят на сковороде, а как один большой город, где люди живут на большом удалении друг от друга, при этом иногда ходят, и им там, в общем, уютно. И когда они попадают в Рай, они не хотят там оставаться, потому что этот райский мир для них чужд, тяжел и не по силам.
Протоиерей А. Абрамов
— На этом ведь и дьявол строит часть своих ухищрений, в которых Рай предстает как такой чрезмерно выверенный, скучноватый, пресный... Но вот многие из тех, кто читал Божественную комедию Данте, согласятся со мной: когда читаешь части три — от Чистилища Рай (?), когда читаешь ту часть, которая называется «Ад», она очень интересна. Там тебе и формы наказаний грешников, и разные круги ада. Когда читаешь «Рай», все сливается в какую-то такую скучноватую картинку. И поэтому не только в западном, но и в нашем богословии центр внимания почему-то смещен в сторону ада. Вот интересует людей, как конкретно будем отвечать на тех или иных мытарствах. А поскольку никакого источника кроме «Мытарств блаженной Феодоры», нет, а это визионерское произведение, его нельзя прикладывать к каждому конкретному случаю, то интерес остается неудовлетворенны
А. Пичугин
— Но, по большому счету, мытарства — это идея, которая до конца православным вероучением не принята.
Протоиерей А. Абрамов
— Не принята, да. Ну, и, в общем, она в иных словах выражает идею чистилища, по большому счету. Но вот людей, в принципе, болезненно интересует, кто попадет во ад, а меньше почему-то, кто попадет в Рай. При этом есть, и это очень горько видеть и слышать, есть такие надменность и злорадство: «Ну вот католики точно попадут во ад». Ну вот Вы, друзья, не торопитесь с оценками. Оставьте Богу решать, кто попадет во ад. Наша с Вами задач — постараться жить таким образом, чтобы самим там не очутиться, в месте, где нету Бога, в темном пространстве, лишенном общения со Христом.
А. Пичугин
— Как у Бродского — «он шел по пространству, лишенному тверди».
Протоиерей А. Абрамов
— Да, да. И, мне кажется, вот эта позиция Силуана Афонского — она и пасторская, и очень-очень христианская. Хихиканье и указывание пальцем: «Ну, это точно все в ад пойдут», — это жестокая позиция и лишенная Христа. Мы с Вами не можем быть настолько милосердными, как был, например, Исаак Сирин, который говорил, что надо «и за бесов молиться». Ну, за каких там бесов — нам бы за родных и близких, за родителей и детей поминовение научиться совершать. Для святых людей — своя мерка, они, наверное, в дерзновении перед Богом смогут что-то и об этом сказать. Но то, что наша позиция не должна быть злорадной, и наша задача должна состоять не в отслеживании комара и не в выискивании сучеца в чужом глазу, а в извлечении бревна из своего, — в этом нет сомнения.
А. Пичугин
— И все-таки я уточню. Когда речь идет о воскресении мертвых после смерти Христа — это, все-таки, скорее, речь идет о тех людях, которых Он вывел из ада.
Протоиерей А. Абрамов
— Ну, если опираться на евангельский текст, как я сказал, все тела усопших святых восстали. Я думаю, речь идет о Сошествии Христа во ад в День Великой Субботы. Церковное песнопение уточняет, как именно это происходило. «Во гробе плотски, во аде же душою яко Бог, в Раи сразбойником и на Престоле был еси со Отцом и Духом вся исполняя, неописанный». И я думаю, что в данном случае речь идет, конечно... Почему восстали эти люди, почему раскрылись гробы? Они не могли раскрыться просто вследствие того, что это был особый день в человеческой истории. То есть, естественно, это сопровождает Распятие. Но та сила, которая их подняла из этих гробов, это сила Христа, сошедшего во ад и изводящего оттуда людей.
А. Пичугин
— Но получается, что — и мы об этом, кажется, уже неоднократно говорили, — если времени нет, то Христос сходит во ад в любое время. Ну, то есть вот это было, возможно, как-то связано с Его Распятием и погребением, и Схождением во ад в начале I века в Иерусалиме, но, тем не менее, в той плоскости, даже не плоскости, вернее... то, куда мы переходим после смерти, там же нет времени. Соответственно, Христос, спускаясь в ад, спускается туда в любое время — и сейчас, и пять-шесть тысяч лет назад, и (нрзб.).
Протоиерей А. Абрамов
— Да, можно и иначе сказать. Можно сказать, что Христос в историческое время, в Великую Субботу Своего Распятия спускается во вневременной ад и изводит оттуда людей всех времен — как тех, кто до Его пришествия в мир там находился, так и тех, кто туда попадет позже, включая людей нашего поколения, предшествующего и последующего. И в этом смысле это Схождение в конкретный день, но вневременное, на все времена. И это означает, что тема времени здесь вычеркнута. Единомоментный акт сошествия во ад совершается вне пространства. Не обязательно в Иерусалиме, потому что ад и Рай — это понятия, не привязанные к Иерусалиму, и на все времена. Равным образом мы с Вами Воскресение Христово только потому и празднуем — мы ведь не очередную годовщину со дня воскресения Господа Иисуса Христа празднуем. Это не календарное событие отмечается. Мы празднуем победу Христа над смертью, которая раз и навсегда совершилась. И всякий раз она жива, и никогда не будет отменена. И, значит, она происходит сейчас.
А. Пичугин
— В Евангелии есть слова о горчичном зерне и вере. Я вспоминаю рассказ Леонида Андреева, нашего писателя начала ХХ века — страшненький довольно рассказ о священнике, у которого умерла дочь, и он, вспомнив вот эту фразу Христа о горчичном зерне и горах, решил ее воскресить. И долго стоял над телом, и говорил: «Встань и иди!», и она не встала, и не пошла. И тогда вот с ним произошли...
Протоиерей А. Абрамов
— ...произошли метаморфозы.
А. Пичугин
— ...да, необратимые уже изменения с психикой этого человека. Страшный очень рассказ, ну, как и, в общем, большинство рассказов Андреева. Но вопрос в другом. Вопрос в том, а что мы знаем о воскрешении людей после... Ну, в наше время уже, в христианское, новозаветное?
Протоиерей А. Абрамов
— Я, может быть, прежде, чем на этот вопрос ответить, хотел бы обратить внимание на то, что тема воскрешения усопших в русской литературе и в русской философии конца XIX — начала ХХ века очень актуальна. В том числе, появляются и такие экзотические учения, как учение нашего философа Федорова, с большим количеством последователей, о всеобщем воскресении и о том, как с помощью методов технического прогресса обеспечить это воскресение в наилучшем виде.
А. Пичугин
— Да-да-да. Оно уже к XXI веку приобрело какой-то совершенно странный...
Протоиерей А. Абрамов
— ...параноидальны
Мы с Вами, говоря о времени Нового Завета, должны вспомнить Обетование Христа: «Именем Моим бесы изгоните, прокаженных исцелите, мертвых воскресите». И Он говорит о даровании Святого Духа для того, чтоб подобное происходило.
И если это Обетование дано, оно исполняется. Совершенно не обязательно для этого перелистывать страницы всем нам известных житий — там подобные примеры приводятся. Я уверен, что очень большой массив событий происходит вне фиксации — вне житийной фиксации, вне даже любой письменной какой-нибудь, какого-нибудь письменного упоминания. Потому что Дух Божий дышит там, где хочет. И существуют внеписьменные традиции, и существуют какие-то обстоятельства, которые могли помешать это все запомнить и передать поколениям. Но Христова победа не знает границ. И поэтому мы живем в эпоху, когда Христовы чудеса никуда не делись. Они приобрели , может быть, иной характер, они происходят не всегда там, где это доступно нашему наблюдению... Почему вот у героя Андреева ничего не происходит? Потому что он отнесся к этому как к лабораторному эксперименту. Мы когда были на школьных уроках физики — вот опыт: добавляете в медный купорос чего-нибудь или подогреваете пробирку...
А. Пичугин
— Ну, не совсем. Он очень ее любил, дочь свою.
Протоиерей А. Абрамов
— Дочь любил, это верно. Но, видите, он решил сделать все, как там написано, то есть педантично, экспериментально подойти к этой ситуации. Очевидно, чего-то не хватило. Чего? Не ясно. Я думаю, что основной ответ будет в том, что подлинной связи со Христом, которая позволила бы для себя решить, я принимаю это событие или должен что-то сделать. Какова... Что скажет мне на это Христос? Скажет Он мне «Да» на это мое желание, или скажет «Нет»?
А. Пичугин
— Спасибо большое! Время наше истекло. Сегодня мы говорили с протоиереем Александром Абрамовым, настоятелем храма Святого преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках накануне Лазаревой субботы об одном из самых значительных евангельских событий — о воскрешении Христом своего друга Лазаря. Спасибо, отец Александр, за интересный рассказ!
Протоиерей А. Абрамов
— Спасибо большое!
А. Пичугин
— Я Алексей Пичугин. Мы прощаемся с Вами. Всего доброго и до встречи!
Послание к Евреям святого апостола Павла
ПоделитьсяЕвр., 322 зач., IX, 24-28.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христианская традиция существует уже около двух тысяч лет. Для её изучения созданы целые институты. Как же простому человеку, который хочет жить в согласии с правилами Православной веры, не потеряться в этом объёме информации? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 9-й главы послания апостола Павла к евреям, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
24 Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,
25 и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;
26 иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
27 И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,
28 так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
В только что прозвучавшем отрывке апостол Павел сравнивает Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником. Однако служение Спасителя качественно отличается от того, что делает при помощи религиозного ритуала человек. Если священник входит для совершения жертвоприношения в рукотворный храм, то Спаситель, по слову апостола Павла, вошёл в самое небо. То есть совершённые Христом действия имели мгновенный отклик от Бога-Отца. Хотя были совершены вне храмовой постройки. Всё, что сделал Господь, происходило в присутствии Небесного Родителя, с Которым у Иисуса Христа была теснейшая связь. Если священник приносил в жертву кровь животных, то Спаситель окропил жертвенник собственной кровью. Наконец, если священник по закону Моисееву был вынужден совершать жертвенный обряд каждый год, то жертва, принесённая Христом, совершилась один раз. И этого было достаточно, чтобы искупить грехи всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на этом свете. На Голгофе Спаситель вновь открыл человеку путь к Богу. Открыл его раз и навсегда. Теперь дело только за нами. Мы призваны принять этот дар, чтобы благодать спасения и любви Божией поселилась в нашем сердце.
Весь вопрос — как это сделать? Казалось бы, ничего проще: вступи в церковную общину, посещай богослужения, принимай участие в таинствах Церкви, молись, держи пост, одним словом, соблюдай церковный устав, не отступай от благочестивых обычаев. Однако бывает, что даже самое дотошное исполнение этих очевидных предписаний, которые освящены временем и авторитетом православной традиции, не даёт сердцу удовлетворения. Будто что-то важное, чем обладали святые, ускользает от нас. Будто в общей картине нашей религиозной жизни постоянно не хватает какого-то важного пазла. Всё делаю, а покой на сердце не приходит. И бывает даже так, что традиция благочестия ложится на меня тяжким грузом, а порой и невыносимым бременем. Что же это за недостающая деталь?
Приглядимся к образу Спасителя. Он не просто Небесный Первосвященник, для Которого существует мир и Который правит Вселенной. Он вместе с этим и смиренный служитель, Который существует для мира и является нашим Вечным Слугой. Нам кажется это странным, парадоксальным. Но в этом-то и беда. Ведь это означает, что у нас просто нет опыта подобного служения. Если мы служим, то или по необходимости, словно тянем лямку, или преследуя свои собственные цели и увлечённые собственными идеями. Евангелие же говорит нам, что дар спасения усваивает тот, кто всю свою жизнь организует так, чтобы служить Богу и людям. Бескорыстно. Во всех своих делах. В любых ситуациях. На ежедневной основе. Это и есть та самая недостающая деталь. Именно сознательное и бескомпромиссное служение — тот ключ, который запускает весь сложный, формировавшийся столетиями комплекс, который мы именуем церковная традиция. Для того, кто служит, она оживает. Она становится лёгкой и прозрачной. Всё в ней оказывается на своём месте. Не важно, кто я и какой у меня опыт, она очень органично усваивается моим умом, моими чувствами и моими сердцем. Во мне словно открывается источник благодати. И душа обретает долгожданные мир и покой.
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения»
Поделиться
Апостол Иоанн Богослов дожил до ста лет. И когда у него уже не было сил посещать церковь и церковные собрания, его приносили туда на руках ученики. От старости апостол не мог много говорить и проповедовать. Все другие апостолы к тому времени уже погибли от руки гонителей. И только Иоанн Богослов ещё был жив. На него смотрели и слушали с особым вниманием. Апостол только повторял: «Детки, любите друг друга». И когда у него спрашивали: «Почему ты часто это повторяешь»? Иоанн Богослов отвечал:
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения».
Все выпуски программы Слова Святых
Прийти утром первым в храм или как православные болгары просят Бога о помощи?
Поделиться
Фото: Alexandr Bormotin / Unsplash
Русская Православная Церковь до сих пор находится в стадии восстановления после крайне непростых для нее семидесяти лет коммунистической власти в нашей стране. Схожая по сложности история имеется у Болгарской Православной Церкви. В Болгарии, хоть и не было столь жестоких гонений за веру, как в Советском Союзе, но и здесь последствия антирелигиозной пропаганды до сих пор видны.
Выражаются они, эти последствия, в том, что на современном этапе многие болгары, считая себя православными, тем не менее, по большей части являются людьми нецерковными. Они редко посещают богослужение, еще реже участвуют в церковных таинствах. Даже на богослужениях главы Церкви, Патриарха Болгарского, молящихся крайне немного.
Чаще всего, приход того или иного жителя Болгарии в храм обусловлен какими-то несчастьями, неприятностями, которые с ним приключились. Случилось подобное событие — человек идет просить Бога о помощи. В общем-то, картина привычная и для нашей страны. Но — в Болгарии на протяжении столетий существует обычай, который местные православные христиане стремятся исполнить, если хотят, как они верят, чтобы молитва их была Небом услышана.
Обычай этот состоит в том, что желающий получить от Бога помощи православный болгарин берет на себя обет — в течение какого-то времени исполнять обязанности церковного сторожа. Не в полной мере. Человек обещает приходить в храм раньше всех и отпирать церковные двери.
Данному человеку вручаются ключи от церкви. И он в течение нескольких дней рано утром отпирает храмовые двери, зажигает лампадки, свечи. Делает все необходимое, чтобы подготовить церковь к началу утреннего богослужения. Отпирая двери, зажигая лампады и свечи, взявший на себя обет человек в это время молится Богу и просит Его помочь в решении волнующего вопроса.
Естественно, что подобный обет может исполнять человек, священнику знакомый. Бывали случаи, что данной традицией пользовались люди бессовестные, которые под предлогом благочестия просто обворовывали тот или иной храм, получив от него ключи.
Кто-то может спросить — а что такого трудного в том, чтобы прийти в храм раньше других? В чем подвиг? Отвечать на этот вопрос нужно, зная особенности болгарского менталитета. Современные болгары, как и многие южане, люди неторопливые, живущие по принципу «один день — одно дело». Для них это действительно труд — понудить себя встать с утра пораньше и прийти в храм.
Здесь еще нужно учесть и такую вещь. Каким бы маленьким ни был труд, если он совершен во имя Бога, никогда он без ответа не останется. Господь потрудившегося ради Него человека без своей помощи не оставит.
Все выпуски программы Вселенная православия
