«Виртуальные технологии: новые вызовы и новые возможности. Уроки музыки для детей от 5 лет и старше «Музыкальные витаминки». Наталья Лосева, Светлана Степченко

Мы беседовали с заместителем главного редактора МИА «Россия сегодня» Натальей Лосевой и музыкантом, известной под именем Виолетта Модестовна профессором музыки Светланой Степченко.

Наталья объяснила, что такое виртуальная и дополненная реальность, каковы возможности сегодня новых виртуальных технологий, какие интересные проекты в этой сфере запускаются, и чем они особенно примечательны не только для юного поколения, но даже и для пожилых людей, а также с какими сложностями и опасностями неизбежно приходится сталкиваться при работе в этой области. Наша собеседница отметила, что виртуальная реальность не должна заменять собой актуальную, иначе есть риски негативных последствий, в том числе духовных.

Светлана поделилась, в чем состоит суть её проекта «Музыкальные витаминки» на YouTube канале, для кого он и в чем может помочь. Наша собеседница ответила, насколько важно для ребенка музыкальное образование, и как возродить и развить интерес ребенка к музыке, особенно если у него самого нет такого желания.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Вас приветствуют: ведущая Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Александр Ананьев. В нашей домашней импровизированной студии.

А. Ананьев

— И сегодня в течение часа мы поговорим на две очень важные, интересные и глубокие темы.

А. Митрофанова

— Во-первых, на днях стало известно, что два российских проекта виртуальной и дополненной реальности, разработкой которой занималось МИА «Россия сегодня» стали лауреатами престижной премии «Communicator Awards». Проект «Слепые в большом городе» удостоен золотой награды в номинации «Мобильные приложения. Социальная ответственность».

А. Ананьев

— Это замечательная новость, мы поздравляем коллег. И обязательно поговорим подробнее о самом проекте, а также о том, что дают нам технологии виртуальной реальности, какие новые возможности и какие вызовы.

А. Митрофанова

— А во-вторых, на днях заработал новый «Ютьюб»-канал, который называется «Музыкальные витаминки». И его автором стала замечательная альтистка Светлана Степченко, которую прекрасно знают слушатели радио «Вера» и которую очень хорошо знают зрители телеканала «Радость моя» как профессора музыки Виолетту Модестовну. «Музыкальные витаминки» — это уроки музыки для людей от 5 лет и старше. И мы обязательно подробнее поговорим о нем во второй части нашей программы.

А. Ананьев

— И начать сегодняшний разговор хочется с человеком, который открывает новые горизонты и дарит новые возможности. У нас в гостях заместитель главного редактора МИА «Россия сегодня» Наталья Лосева. Наталья, добрый вечер, здравствуйте.

Н. Лосева

— Здравствуйте.

А. Ананьев

— Буквально недавно стало известно, что вы с коллегами стали обладателями престижной награды, с чем мы вас с Аллой Митрофановой поздравляем.

Н. Лосева

— Спасибо большое.

А. Ананьев

— Золотая награда «Communicator Awards»за проект виртуальной и дополненной реальности. И сейчас я хочу обратить внимание слушателей радио «Вера» на саму формулировку — она доказывает, что невозможное возможно: «Слепые в большом городе» в номинации «Мобильные приложения. Социальная ответственность». Наташа, что это за проект? Кому он адресован, мы догадываемся. Но как это вообще стало возможно?

Н. Лосева

— Вообще, на самом деле он адресован всем, как раз в последнюю очередь он адресован людям с проблемами со зрением, потому что им сложно этот формат смотреть. Он адресован всем людям. Это история абсолютно журналистская, то есть это не социальный манифест какой-то, это не социальный ролик или экспириенс. Это простой репортаж и отличается он только тем от любого другого репортажа, что сам по себе формат позволил нам показать то, что никакой другой формат не может сделать. Человек надевает очки, оказывается в пространстве виртуальной реальности в теле незрячего человека. И ощущает, видит, переживает то, что переживает обычный незрячий человек в самых простых обычных бытовых ситуациях — когда он идет в банкомат, когда он забирает ребенка из детского сада, встречается с друзьями в ресторане и так далее. То есть это такое проживание. Вы знаете, не зря же, когда мы описываем, что происходит с пользователем виртуальной реальности, мы используем, в английском языке лучше чувствуется эта разница — мы используем термин не «story telling», рассказывание истории, а «story living», проживание истории. Вот это происходит с человеком в репортаже, который сделан в формате виртуальной реальности.

А. Митрофанова

— Наташа, кто-то в курсе, что такое очки виртуальной реальности, кто-то, вполне возможно, что впервые слышит о таком явлении. Расскажите, пожалуйста, в нескольких словах, какова общая концепция, в чем новшество этих гаджетов. И что они могут дать человеку, пользователю.

А. Ананьев

— И вообще, как это технически выглядит? Если я надену вот эти очки виртуальной реальности, что я увижу? Что я почувствую? Как это вообще выглядит?

Н. Лосева

— Вообще, технология пока такая дисперсная. То есть все понимают, что мы уже на финишной прямой к тому технологическому отрезку, когда информация виртуальной и дополненной реальности станет обыденностью, масс-маркетом, но пока этих точек роста очень много и поэтому технологии тоже разные. Есть шлемы виртуальной реальности — надеваешь такой шлем на голову, там уже всё загружено, и ты погружаешься в 360-мир, с которым ты можешь взаимодействовать. Есть так называемый мобильный виар (VR), в котором как раз сделан этот проект. Это когда ты скачиваешь приложение на свой смартфон, любой более-менее сильный современный смартфон поддерживает такие приложения. И ты используешь такие картонные очки, похожие, как в моем детстве были такие очки, в которые слайды вставляли. Вот это еще проще — это картонные очки, в которые ты вставляешь свой мобильный телефон со скачанным приложением, надеваешь наушники и тоже оказываешься в этом 360-пространстве, в этой 360-сфере. И дальше ты не просто смотришь, но можно просто смотреть — есть куча, миллион историй, сделанных просто в формате 360-видео, вы можете уже снимать на некоторые свои смартфоны 360-видео. Можно просто смотреть. А когда мы говорим о полноценном виар-опыте, то ты можешь взаимодействовать — ты можешь перемещаться, ты можешь что-то активировать, вскрывать двери, брать какие-то вещи. Делаешь ты это взглядом — твой взгляд видит точку, ты управляешь взглядом. На самом деле, никакой магии, довольно простая технология. Есть так называемый большой виар, когда у тебя в руках оказываются джойстики, манипуляторы и ты можешь делать что-то руками. Очень много в образовательном, в обучающем сегменте как раз большого виара, когда ребенок или подросток, да и взрослый человек может оказаться в космосе, в историческом пространстве, что-то там делать, брать, что-то строить. То есть это такой опыт, который очень сложно сравнить с чем-то предыдущим. Знаете, я так объясняю, что весь наш многотысячный опыт контакта с информаций такой: есть потребитель, а есть что-то, отнесенное от тебя, за условным стеклом. Ты читаешь газету — вот ты читаешь газету. Смотришь телевизор — вот ты, а вот на экране телевизор. Или ты слушаешь радио — вот ты, а вот звук. А в виртуальной реальности получается, что человек оказывается не созерцателем, не наблюдателем за героем или за событием, а участником этого события. И становится сам этим героем. Мы сейчас выпустили 9 мая проект, который называется «Неизвестный знаменосец», где мы рассказываем историю, которая происходила на крыше Рейхстага с 30 апреля по 2 мая. Мы рассказываем историю этих групп знаменосцев, их было очень много, больше 40. Мы рассказываем историю 12 знамен, но основная канва этой истории «Неизвестный знаменосец» в том, что человек становится одним из бойцов Красной армии, который идет по этой точно реконструированной крыше Рейхстага. Он слышит абсолютно точную реконструкцию того звука. Например, звук 30 апреля отличался от звуков 2 мая, потому что разные орудия били. И мы воссоздаем этот звук: какой был 30 апреля, какой был 2 мая. То есть никогда ни при каких обстоятельствах интересующийся подросток или взрослый человек не окажется настолько живо 30 апреля 1945-го года на крыше Рейхстага, вот на этом ребре, по которому нужно пройти по разрушенному куполу и водрузить знамя. В этом, безусловно, преимущество этого формата.

А. Митрофанова

— Вы рассказываете, а у меня мурашки бегут по телу, потому что вполне возможно, что это один из ответов на вопрос, как нам передать опыт переживания Дня победы тем людям, которые еще дальше на линейке времени отстоят от ветеранов по сравнению с нами. И просто невероятно то, что вы сделали. Я знала про «Слепых в большом городе», но не знала про этот ваш проект, посвященный знаменосцам, которые взбирались на Рейхстаг. Наташа, огромное спасибо за этот прорыв. И, может быть, есть какие-то уже первые отзывы людей, которые прошли по этому виар-пути, то есть в этой виртуальной реальности побывали и поделились своими впечатлениями?

А. Ананьев

— Я не думаю, что у вас была возможность продемонстрировать этот опыт живым участникам тех событий, но было бы очень интересно узнать, что бы они сказали на этот счет.

Н. Лосева

— Вообще, очень интересно демонстрировать проекты живым участникам. Да, сначала скажу про знаменосцев. Мы не показывали еще это ветеранам. И тем более, к сожалению, нет в живых тех людей, которые были на крыше Рейхстага, но проект разрабатывался с историками, с академиками, с докторами наук, он в этом смысле абсолютно документальный. А что отмечают? Как раз отмечают это погружение, это ощущение близости. А у нас был другой опыт, когда мы показывали проект непосредственным участникам событий — есть еще одна история, которая называется «Валерка встречает Гагарина». Это история, в которой мы рассказываем про 14 апреля 1961-го года. Не про 12, а про 14 апреля — день, когда Гагарина привезли в Москву и тысячи людей высыпали на улицу, причем это были школьники, дети. И мы нашли около 30 человек, которые были детьми и бежали на Ленинский проспект, встречать кортеж с Гагариным. И на основании их рассказов этот день был реконструирован. Вообще, надо сказать, что этот день, вот по моим ощущениям, он такой же был для страны мощный и важный, как День победы. Даже, может быть, еще и лучше, потому что не было горечи. Было счастье без горя. И это день как-то исторически незаслуженно забыт. И мы восстанавливаем эту историю, действие происходит в московской квартире 1961-го  года, где каждая мелочь, каждая статуэтка, каждая деталь из того времени. И герой — мальчик Валерка, который проживает этот день. Собирательный образ. И мы эту историю потом показывали огромному количеству людей — и тем, кто были нашими героями, прототипами, и просто людям, которые помнят это время. И там было потрясающе. Смотрите, проект виртуальной реальности — длина нелинейная. То есть короткий маршрут, в данном случае он был 8 минут: Валерка встречает Гагарина. А так, ты можешь находиться сколько угодно. В принципе, считается в виртуальной реальности, что 8-10 минут — это достаточно, это предел. Мы с пожилых людей не могли снять очки по 25, по 30 минут — они в этой квартире все перебирали, они ходили, включали телевизор, смотрели Гагарина, смотрели на кортеж. А в этот проект интегрированы еще архивные съемки. Вот это было потрясающе, для меня это было самой лучшей наградой. Про подростков я не говорю — подростки надевают очки, у них вопросов не встает, у них вообще нету никакого ни внутреннего, ни внешнего препятствования. А когда пожилые люди — там была потрясающая пара на одной и презентаций, генерал и его супруга, пожилые люди, им за 70, они, как два голубочка, сидели в этих очках больше получаса в абсолютнейшем восторге. Вот это, конечно, здорово, и, конечно, они получили очень большую эмоцию, они благодарили. А я им благодарна.

А. Митрофанова

— Вы расскажите, пожалуйста, буквально в нескольких словах, когда впервые открыли для себя тему виртуальной реальности и какие задачи вы в тот момент сформулировали для себя? Или какие перспективы увидели, на что в этом, новом пока еще для большинства из нас направлении, стоит обратить особое внимании? И как правильно было бы его использовать?

Н. Лосева

— Начнем с того — когда? Здесь нет никакого озарения или интуиции. Так как я всю жизнь занимаюсь тем, что я просчитываю новые медиа, новые витки, новые задачи, то для меня это было довольно очевидным, потому что в этом логика технологического развития. И сейчас сразу несколько компаний, крупнейших лидеров мировых, которые занимаются коммуникациями и устройствами, мобильными телефонами и коммуникациями, готовятся к тому, чтобы выпустить очки дополненной реальности, которые станут таким массовым продуктом. И виртуальная реальность и дополненная реальность развиваются сегодня в первую очередь в промышленных сегментах — там, где идет переобучение, переподготовка, в медицине и прочее. То есть мы, как медиа, мы уже догоняем. Поэтому здесь никакого нет чуда, просто закономерность. Что касается задач, то, конечно, очень много встает вопросов. Всегда там, где есть плюсы, там есть и минусы. Тут очень много вопросов, потому что степень воздействия на сознание, на убежденность людей очень высокая. Риски… Очень сложные вопросы этики и морали и в журналистике и в развлечениях, потому что пользователь настолько верит предложенным обстоятельствам и настолько предполагается документальность в виртуальной реальности. Например, когда в кино показываешь сцену смерти героя, ты показываешь метафорически, избегая излишней физиологичности, того, что может травмировать и ранить. В виртуальной реальности нельзя сказать пользователю «не смотри сюда», потому что мы его помещаем в пространство 360 градусов. И мы не можем говорить «вот сейчас не смотри, сейчас будет кровь, не смотри. Через 3 секунды посмотришь, увидишь героя». Ну, и сама по себе степень воздействия на сознание и психику высокая и можно злоупотребить, можно навредить. Вот это то, что беспокоит тех людей, которые работают в этом жанре. И, конечно, это потребует внутриотраслевой договоренности и выработки этических правил: что можно, а чего нельзя. То есть польза очевидна, то есть внимание школьника или взрослого человека, передача эмоционального состояния — это всё становится потрясающе доступным и ярким. А вот можно ли этим навредить с такой же силой — тоже да, наверное.

А. Ананьев

— Заместитель главного редактора МИА «Россия сегодня» Наталья Лосева сегодня в «Светлом вечере». Здесь Алла Митрофанова и Александр Ананьев. Мы говорим о новых возможностях нашей и без того богатой на эмоции картинки реальности. Дополненная реальность и виртуальная реальность: возможности, которые они открывают и опасности, которые они несут. Не так давно, Наталья, мы с Аллой Митрофановой наткнулись на новость о маме из Южной Кореи, которая потеряла ребенка. И добрые души устроили ей в виртуальной реальности встречу с дочкой-подростком, которую она потеряла и без которой фактически не мыслила своего существования. Для нее это был… Я даже не смогу подобрать нормальных человеческих слов, чтобы описать весь тот спектр эмоций, которые она испытала. За ней даже врачи следили, потому что, конечно, это был стресс. Но для нее это было необходимо. И, естественно, у нас с Аллой Митрофановой сразу возникала дискуссия, что называется, «за» и «против»: перешли ли создатели этой истории границу или не перешли?

Н. Лосева

— Я знаю эту историю, она очень неоднозначная. И ровно этими же вопросами я задавалась. Да, скажу сразу — они перешли границу. Почему они перешли границу? Вы не всё рассказали нашим слушателям: там можно было не только понаблюдать этой женщине за своей умершей девочкой, которая была очень похожа на ее настоящую дочь — она с ней взаимодействовала: она ее укладывала спать, они общались и так далее. Понимаете, если бы они просто показали маме девочку, это было, знаете, как посмотреть фотоальбом, как смотреть видеозапись. У меня три месяца назад ушел мой муж, и я пересматриваю наши фотографии, пересматриваю наши видео и это мне это помогает правильно проходить этот этап горевания, потому что это естественно — я вспоминаю. Что сделали эти люди, которые создали, вероятно, из благих побуждений реконструировали? Они заставили маму поверить, что дочь жива до сих пор, что с ней можно общаться, ее можно укладывать спать, с ней можно гулять за ручку. То есть они, извините за жесткость, изнасиловали сознание и душу этой мамы, они подменили реальность. И, на мой взгляд, это было очень грубое вторжение, последствия которого даже трудно представить. И как раз с точки зрения этики виртуальной реальности, мне кажется, это недопустимо. Виртуальная реальность не должна собой заменять актуальную реальность. Человек всегда должен понимать, даже если он находится на совещании, — сейчас очень много проводится конференций и совещаний в формате виртуальной реальности в высокотехнологичных компаниях. То есть вы сидите за столом в офисе, вы видите своих коллег в виде аватарок, таких мультяшных персонажей. И вот эта мультяшность на самом деле очень правильная, потому что ты понимаешь, что это не твои коллеги, это просто их голоса и их фотографии, их 3D-образы, которые с тобой разговаривают. То есть это вспомогательный инструмент: виртуальная реальность, виртуальная комната, виртуальные аватары. Но реальность — она отдельная. В случае, про который мы с вами говорим, маме был предложен очень жестокий эксперимент. Ей как бы сказали: есть мир, в котором твоя дочь жива, уходи из этого мира, в котором тебе невыносимо больно, живи в виртуальном мире, где твоя дочь всегда жива. Зачем?

А. Митрофанова

— Для меня как раз это самый острый вопрос, которым я задаюсь, когда думаю. Понятно, что у меня очень профанский уровень размышлений о виар-технологиях, но это первое, что мне приходит на ум. Мы видим по опыту погруженности людей, которые увлечены, например, компьютерными играми, в этот самый альтернативный мир. В сравнении с компьютерными играми, виар-технологии дают на порядок более глубокую вовлеченность человека в альтернативную реальность. И вполне возможно, случится так, что человеку в той альтернативной реальности будет куда более круто, захватывающе и классно. И с гораздо большими возможностями при применении меньших усилий, чем в реальной жизни.

Н. Лосева

— Давайте начнем с того, что в отрасли виртуальной реальности богатейший, активно развивающийся сегмент — это как раз игры. Как раз игры в виртуальной реальности уже живут и процветают, там миллиардные обороты. Наверное, это один из самых высокодоходных бизнесов в мире вообще. То есть это уже существует здесь и сейчас. Люди уже живут виртуальной реальностью, у них есть аватары, у них есть образы, они играют и проводят там довольно много времени. И как раз социально-ответственные производители игр и шлемов виртуальной реальности, они говорят вот о чем: слушайте, дайте нам, пожалуйста, контента, дайте нам неигрового контента. Дайте нам фильмы, дайте нам исторические сюжеты, дайте нам какие-то путешествия, дайте нам, не знаю, полет в космос, в конце концов. Чтобы не только играми были увлечены те люди, которые уже пришли, они туда уже пришли. Это виток технологии, он практически неизбежен, его можно запретить только тотально и тоталитарно. Но скудность предложения неигрового контента она как раз и формирует эту зависимость человека от игр в формате виртуальной реальности. Есть прекрасный фильм Спилберга, как многие его фильмы, пророческий — «Первому игроку приготовиться». Я советую всем его посмотреть. И как раз посмотреть через такую призму: какие ошибки в этом сюжете, в этом придуманном сюжете были совершены людьми, человечеством, когда они упустили тот момент и не сохранили актуальную реальность. То есть актуальная реальность стала второстепенной, остаточной. То есть не виртуальная реальность стала неким дополнением к актуальной реальности, а наоборот. Это как если бы мы перестали ходить пешком и ездили только на автомобилях всегда. То есть автомобиль стал бы не средством передвижения, а заместил бы нашу другую активность. Мы бы ездили, как в фантастических придумках Зощенко и Тэффи, на кроватях каких-то. Вот у меня такая ассоциация с этим. Поэтому в этом и предстоит усилие, напряжение и работа, чтобы не остановить цивилизационный очередной виток нужный, потому что так создан мир и нам нужно развиваться, но отрегулировать его с точки зрения плохого.

А. Митрофанова

— Вот тот пример, о котором Саша рассказал. Ведь по сути что произошло? Вы описали психологическую картину последствий. Я не знаю, имею ли я право здесь говорить о духовном измерении, но в моем понимании этот случай с девочкой, которая умерла и маме предоставили возможности снова пережить с ней встречу, это же вмешательство в замысел Господа Бога.

Н. Лосева

— Абсолютно. С точки зрения христианства это вообще недопустимо, и тут вообще даже не о чем размышлять. То есть вместо того чтобы маме, как нас учит Церковь, о девочке молиться и думать о ее душе и думать о ее спасении, о собственном своем спасении, как родителя. То есть маму выталкивают в такой соблазн, в какой-то квазимир, в квазиситуацию несуществующую и абсолютно противоречащую, конечно же, христианскому самосознанию.

А. Ананьев

— Наталья, в этом отношении, опять с точки зрения христианства, вот этот проект, который получил золотую награду «Communicator Awards» — «Слепые в большом городе», он аккуратно берет нас за руку и ведет к тому, что такое настоящая любовь с точки зрения христианства. Как мне сказал один из замечательных батюшек: любовь — это способность человека взять и поставить себя на место своего ближнего, заставить сочувствовать ему. То есть почувствовать всё то, что чувствует он. Вот если ты способен отбросить всего себя и поставить себя на его место, вот тогда ты приближаешься к тому, что есть настоящая любовь с точки зрения христианства.

Н. Лосева

— Хотя, надо сказать, что наши герои, у нас там 3 героя, молодые и хорошо образованные люди, очень энергичные, которые говорили: «Мы будем шутить. Только чтобы не жалели — мы нормальные, у нас всё нормально, у нас всё хорошо. Пусть просто понимают».

А. Ананьев

— У нас осталось буквально несколько минут, Наталья, которые я хочу посвятить нашей общей, с позволения сказать, виртуальной диванной квартирной реальности, в которую мы оказались погружены на протяжении уже практически двух месяцев. В вашей жизни, во-первых, что изменилось? Во-вторых, какие выводы вы для себя сделали? Ваш взгляд особенно интересен, потому что вы способны проанализировать текущее положение дел и спрогнозировать то, что будет дальше. И, может быть, открыть для себя новые какие-то перспективы?

Н. Лосева

— Ну, у нас немножко особая ситуация в семье, потому что мой сын работает реаниматологом в «красной зоне» и поэтому мы давно не виделись. Мы общаемся только по видео. Но мы теперь вечером собираемся всей семьей либо в WhatsApp, Zoom, в общем, собираемся всеми доступными средствами видеокоммуникации. И, наверное, это очень здорово заставляет переосмысливать те вещи, которые нам доступны в обычной жизни, а сейчас оказались недоступны. То есть когда мне, например, лишний раз после работы лень заехать к маме, потому что пробки, я устала, а теперь-то я понимаю: я бы сейчас поехала к мамочке своей в любой момент, но мамочка тоже изолирована, потому что она пожилой человек. Вот эти вещи ценностные они очень важны. Моя подруга, матушка Анна Ромашко, она по-другому говорит. Она, наоборот, оказалась в своей большой многодетной семье на даче заперта. Она написала так грустно и пронзительно: мне кажется, Господь нам дает насмотреться друг на друга. То есть Господь дает нам насмотреться друг на друга — для тех, кто большой семьей оказался в маленькой квартире, и сейчас жалуются и переживают: да что же это такое, мы все друг другу уже надоели… Действительно, эта история совершено удивительная и непредсказуемая, может быть, предапокалиптическая даже, она каждому дала какой-то свой урок или свой рассказ. Мне один батюшка давно сказал: когда с тобой что-то происходит — несправедливое или плохое — это с тобой Бог разговаривает. Вот мироздание может так разговаривать, обстоятельствами. Вот с нами сейчас мироздание и Господь разговаривают так, поместив нас в эти обстоятельства, которых мы не заказывали.

А. Ананьев

— Наталья, нам с Аллой Митрофановой остается только пожелать дальнейшего развития всех этих новых технологий виртуальной и дополненной реальности. И самое главное, чтобы все эти технологии оказались в надежных руках таких социально ответственных людей, как вы. Я вот сейчас слушал, как вы рассказывали о своем сыне, который работает в «красной зоне» в больнице, вы знаете, очень многим и мне в том числе, для полного понимания того, что происходит, не хватило тех очков виртуальной реальности и возможности оказаться в «красной зоне», чтобы посмотреть, что такое происходит, чтобы посмотреть в глаза врачам, посмотреть в глаза пациентам. Ведь если ситуация будет развиваться вот так, я имею в виду виртуальную реальность, так оно и будет, и у нас будет скоро такая возможность?

А. Митрофанова

— Это даст нам возможность более ответственно относиться к тем ситуациям, в которые нас ставит Господь. Мы все-таки люди слабые и кто-то, как сейчас говорят, есть ковид-диссиденты и прочие люди, отрицающие необходимость изоляции.

А. Ананьев

— И я долгое время отрицал.

А. Митрофанова

— Было такое. Вот подобные вещи помогут нам, с одной стороны, они нам очень здорово помогут включить на максимум свою ответственность. А, с другой стороны, если они попадают не в те руки, такие технологии, они действительно могут стать инструментом манипуляции. И будем, наверное, молиться, чтобы Господь нас вразумил и уберег. И дал нам какую-мудрость что ли. И здесь, мне кажется, каждый человек должен сам включать собственную голову, а не ждать, когда за него кто-то что-то решит. Мудрость отделить одно от другого — пользу от этих самых последствий, которые будут уводить нас от реальной жизни в тот мир, где вроде бы всё весело и вкусно, с одной стороны, а с другой стороны, где всё меньше нас самих.

Н. Лосева

— Ну, будем надеяться, что Господь всё управит. И поправит.

А. Митрофанова

— Остановить прогресс мы не можем. И, наверное, хорошо, что это так.

А. Ананьев

— Но мы можем всё испортить.

А. Митрофанова

— А можем всё исправить.

Н. Лосева

— Да. Попробуем исправить.

А. Ананьев

— Спасибо вам, Наталья.

А. Митрофанова

— Спасибо большое.

Н. Лосева

— Спасибо.

А. Ананьев

— Сейчас мы прервемся ровно на минуту и после небольшой полезной информации на светлом радио вернемся к разговору на этот раз с человеком, который встал на борьбу с весенним музыкальным авитаминозом.

А. Ананьев

— И снова здравствуйте, добрый вечер. Здесь Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Александр Ананьев —

А. Ананьев

— И, как мы обещали, во второй части «Светлого вечера» мы поговорим о новом «Ютьюб»-канале, который заработал на днях и который будет невероятно интересен и полезен не только вам, но и вашим детям.

А. Митрофанова

— Этот канал называется «Музыкальные витаминки». И его создатель — один из лучших музыкантов мира, альтистка Светлана Степченко, она же профессор музыки Виолетта Модестовна, которую прекрасно знают по телепрограммам на телеканале «Радость моя».

А. Ананьев

— Светочка, здравствуйте. Как мы рады вас слышать!

С. Степченко

— Здравствуйте, мои дорогие! Здравствуйте, мои хорошие! Здравствуйте, дорогие радиослушатели!

А. Митрофанова

— Светочка, спасибо большое. Мы, конечно, сегодня обязательно будем говорить о вашем новом проекте для детей «Музыкальные витаминки». Но если позволите, сначала очень хочется понять — мы за время изоляции общались уже и с художниками, с киноведами, режиссерами, певцами, искусствоведами, людьми разных жанров в области искусства. Но, наверное, еще ни разу не говорили с музыкантами мирового уровня. Поэтому очень интересно было бы узнать: сейчас, наверное, в оркестре, как и у большинства из нас тоже дни изоляции. Как вы проводите это время?

С. Степченко

— Если вы не говорили еще с музыкантами мирового уровня, то, наверное, вам нужно было бы позвонить Спивакову, Башмету, Мацуеву, Гергиеву. Я обычный оркестровый музыкант. И, вы знаете, эта проблема в оркестре во всем мире сейчас существует. И чуть ранний опыт наших коллег, допустим, в Германии, Берлинского филармонического оркестра, который уже начинает набираться. И вот эти нелепые правила, когда нужно друг от друга рассаживаться на полтора метра — ну, это же невозможно при музицировании, люди просто друг друга не услышат. И сейчас головная боль у руководителей оркестров: где взять денег? Потому что мы ничего не производим. Основной доход музыкантов — это концерты, что, в принципе, в это время невозможно. Кто-то устраивает онлайн, сейчас много разных попыток как-то связаться со зрителем онлайн. Но, в основном, это какой-то флешмоб и люди размахивают смычками под фонограмму, потому что, конечно же, очень трудно с телефона сделать хорошую запись. А «Музыкальные витаминки» получились совершенно случайно. Я тоже не могу не общаться с детьми — у меня интерактивные занятия. Вернее, у Виолетты Модестовны. Она самый добрый, самый мудрый, как дети говорят. Ну, я тоже ее очень люблю (тут раздвоение личности, но это нормально). (Смеется.) Я всегда с детьми общаюсь, естественно, это близкий контакт. Технически я абсолютный ноль, я ничего не понимаю, как и где включается. Александр мне сейчас сказал, что нажать, поэтому я могу с вами сейчас общаться. В «Ютьюб» всё это выложила, всю программу, моя студентка, она технически продвинута. Но я уже поняла свою ошибку. «Музыкальные витаминки» — там столько таких витаминок оказалось, и никто не знает, что это Виолетта Модестовна, и поэтому сейчас очень мало подписчиков. Очень мало. Но уже ничего не изменить. Поэтому те, кто знает, я стараюсь через своих друзей, знакомых, через «Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» всё это рекламировать. Потому что оказалось, что много «Музыкальных витаминок». А витаминки нам сейчас очень нужны, особенно детям.

А. Митрофанова

— Светочка, а в чем суть проекта «Музыкальные витаминки»? Для кого он? Чем помогает?

С. Степченко

— Вы знаете, вообще, уроки Виолетты Модестовны для всей аудитории — где-то от 5 до 95 лет. Для тех людей, которые любят музыку, которые, может быть, в силу того, что в детстве музыкальная школа была далеко или у родителей не было денег на инструмент, много разных причин, не научились музыке, не узнали. А Виолетта Модестовна может буквально за несколько минут рассказать, чем альт отличается от скрипки, как устроен оркестр, дирижировать может научить. Жалко, что мы на радио, а то я бы быстренько вас научила. Вот поэтому там небольшие такие витаминки, именно витаминки — небольшие сюжеты, которые я пока пытаюсь, тоже учусь, снимать телефоном. Мне же нужен концертмейстер, мне нужен другой человек — и мы в ухо включаем метроном, договариваемся, какой у нас будет ритм, какой четкий метроном и пытаемся свести это всё, сделать. Но детей это очень заводит. Я разговаривала с родителями — у детей сейчас, притом что их сейчас онлайн обучают, тоже большие проблемы в школе. А они везде появляются — у кого-то есть телефон, а у кого-то вообще интернета нет. Точно так же и с музыкальным образованием. Например, я в Zoom не могу послушать студента, потому что идет сильная задержка звука, поэтому он мне присылает свои записи. Но должна сказать, что они очень дисциплинируют студентов и вообще музыкантов — то есть надо себя записать и еще куда-то выложить. Правда, они почему-то выкладывают сразу в «Ютьюб». (Смеется.) Ну, это дети. А слушатели и зрители этого канала абсолютно разные. То есть я предлагаю решить какие-то задачки, поучаствовать в исполнении музыкального произведения, присылаю ноты. Вот сейчас несколько концертов не отменились, моего абонемента «Виолетта Модестовна. Веселые уроки». Я придумала такую историю — «Спокойные нотки, малыши», куда я буду приглашать ведущих этой популярной программы, которые будут читать музыкальную версию всех известных сказок. Вот у нас должен был как раз сейчас быть такой вот первый опыт — это «Маленький Принц». А вы знаете, что не вошло в книжку? Что он учился музыке. Ну, не написал Экзюпери, что он на альте играл. На альте, Саша. Да, да. И что планеты, кроме числа 356, они еще имели названия — «До диез минор», например. И сегодня я как раз буду читать отрывки. У меня есть корона, которую я театральном магазине купила. И первая планета, куда попадает Маленький принц, там король был, помните? Который запретил зевать, потом разрешил зевать, потом запретил. В общем, мы будем с детьми зевать под музыку. (Смеется.) Вообще, зевота она заразительная, поэтому я один раз зевну, и дети начнут зевать. Но она полезная, говорят, что очень полезно зевать. Сейчас не запрещают даже в хоре зевать детям. (Смеется.) Я очень удивилась, это новое веяние. Так что я уже полна каких-то идей, но это такие мини-витаминки, что-то небольшое. Допустим, я сейчас буду отвечать на вопросы, которые мне присылают дети, Книжка, которую я собираюсь выпустить, будет называться «Зачем на конце альта тряпочка?». Там детские вопросы за те 10 лет, в течение которых шел детский абонемент в Доме музыки. У меня на сцене стоял почтовый ящик, лежала бумага, ручки были разбросаны. И дети мне присылали вопросы, на которые никто, кроме Виолетты Модестовны, ответить не может. Как выучить наизусть произведение? Как перебороть волнение? Как заставить себя полюбить музыку?

А. Ананьев

— Да, удивительная история. Я знаком с вами довольно давно, но для меня стало открытием, что вы и книгу пишете.

С. Степченко

— Это вторая книжка. Первая книжка музыка была «Музыкальная сказка. Приключения царевны Виолушки». Она вышла небольшим тиражом и ее расхватали, как горячие пирожки. Сейчас у меня большая проблема издать второй тираж, потому что с замечательным художником надо договариваться и лично вкладываться. Пока не могу. Но очень интересная сказка музыкальная. Помните журнал «Колобок»: смотри картинку, слушай пластинку. Здесь то же самое. То есть это небольшие истории царевны Виолушки, которая играет на альте, естественно. И которая знакомится с русскими композиторами, о которых мы мало знаем: Бортнянским, Хандошкиным, Березовским, Прачом и так далее. Я думаю, что сейчас пройдет какое-то время, мы поймем, что и как мы можем дальше делать, потому что у меня сейчас и ноты издаются, очень много всего придется вкладывать.

А. Митрофанова

— Потрясающе. Света, а если вернуться к чтению «Маленького принца» — я правильно понимаю, что это будет на вашем «Ютьюб»-канале «Музыкальные витаминки»? Можно будет туда зайти и послушать.

С. Степченко

— Конечно. Я пока что не связалась с Юрой Григорьевым, но думаю, что оставлю именно его чтение, в его исполнении, для концерта. А сейчас, может быть, попробую, его попрошу. Я написала сценарий, я написала нашу версию — музыкальную версию сказки «Маленький принц». Там вроде бы и будет всё то, что вы читали, но будет и что-то между строк. И будет обязательно музыка. Но музыка будет, кстати, французская.

А. Митрофанова

— Светочка, мы хотели бы очень, чтобы сегодня в нашем эфире прозвучали музыкальные произведения в вашем исполнении и с комментариями профессора музыки Виолетты Модестовны, поскольку вы умеете на языке, который дети великолепно понимают и воспринимают и тут же, что называется, впитывают материал, говорить о композиторах, о музыкальных произведениях, о том, что такое музыка и в чем ее волшебство и так далее. Поэтому сегодня мне бы очень хотелось, чтобы вы рассказали, что мы услышим. Дебюсси, «Маленький африканец». Когда мы с вами договаривались о сегодняшнем эфире, вы сказали, что хорошо было бы, чтобы это музыкальное произведение прозвучало. Расскажите о нем в нескольких словах.

С. Степченко

— Знаете, раньше в советских изданиях оно называлось «Маленький негритенок». На самом деле, веселая такая музыка. Это наш первый опыт этого домашнего музицирования — я сыграла на альте, мне подыграл контрабасист и скрипач из нашего оркестра. Но мне еще нужна была ритм-группа. Поэтому я обзвонила всех родителей, прислала им эту фонограмму и попросила постучать детей на всем, что только возможно. Это были и тазы, это были и ложечки, и разбитые блюдечки. В общем, всё, как мы любим. Поэтому, я бы хотела, чтобы в тот момент, когда на радио «Вера» будет звучать эта музыка, все, кто это будет слушать, взяли в руки что-нибудь шумящее, звучащее и подстучали, саккомпанировали этот номер. Но еще о чем я хочу попросить: о том, чтобы заходили на канал, потому что там много будет выложено именно таких номеров, где нужно будет под музыку что-то ребенку саккомпанировать — на чем угодно, вариантов очень много. И снять это на телефон и прислать это Виолетте Модестовне. И это будет выложено. И мало того, победитель получит еще бесплатное приглашение на концерт Виолетты Модестовны.

А. Ананьев

— Потрясающе. Итак, Дебюсси, «Маленький африканец». И четыре десятка детей со всего мира со своими тазами, тарелками…

С. Степченко

— Со всего мира: из Вьетнама, из Мытищ… Мой сосед с 8-го этажа. И последний завершающий аккорд был сделан, по-моему, из дачного товарищества какого-то подмосковного (смеется). Но это увидеть можно именно на музыкальном канале «Музыкальные витаминки».

А. Ананьев

— Ну что же, давайте послушаем.

(Звучит музыка.)

А. Ананьев

— Профессор музыки Виолетта Модестовна и заслуженный артист России Светлана Степченко в одном лице у нас сегодня в гостях на «Светлом вечере». Здесь Алла Митрофанова и Александр Ананьев. Светлана, вот сейчас мы переводим от тазиков, ложек, тарелочек и Дебюсси разговор в несколько более серьезное русло. Скажите, пожалуйста, вот что. Когда я был маленький, когда мне было лет шесть, я жил в небольшом советском городе, у меня интеллигентные родители и вокруг интеллигентные люди. И как-то было принято, что любой советский ребенок должен был взят за руку и отведен в музыкальную школу, где он должен отучиться. И это было, ну, каждый ребенок должен знать два стихотворения Пушкина, уметь умножать по таблице умножения и окончить музыкальную школу. Сейчас ситуация совсем иная — сейчас детей не учат музыке просто потому, что это надо. А как вы считаете, ребенку надо музыкальное образование? Или все-таки это зависит от возможностей родителей и талантов ребенка?

С. Степченко

— Сашенька, это необходимо. Мы потерялись в этом мире. И сейчас детей, извините, учат по урокам Виолетты Модестовны. Мне было уже столько прислано благодарностей и видео, как детям в школе задают «Виолетту Модестовну». Но ведь это снималось совершено не для этих целей — не для того, чтобы затмить музыкальные школы. Ведь до последнего времени музыкальное образование было самое-самое доступное и дешевое. И педагоги, труженики, подвижники, которые получали копейки какие-то, они до последнего учили детей любить музыку. Я надеюсь, что всё возродится.

А. Ананьев

— Может ли быть такое, что у человека нет музыкального слуха или музыкального таланта?

С. Степченко

— Нет, такого быть не может. Я никого не виню. Родители, которые сказали «да зачем?». Педагог, наверное, не очень добрый. На меня, например, кричал, бил по рукам. Было такое дело. И много таких педагогов, часто мне родители пишут: что делать, если педагог орет, бьет, доводит ребенка до слез. И такое бывает. Наверное, тут какая-то общая повинность всех. Все должны заинтересовать, и, конечно, нужно начинать с родителей. Заинтересованность. Вот сейчас есть Виолетта Модестовна. Что я предлагаю сделать? Сейчас, по-моему, выложен в открытый доступ телеканал «Радость моя». И в интернете в «Ютьюбе» всё это есть — включайте, садитесь вместе с детьми и слушайте, образовывайтесь.

А. Митрофанова

— Светочка, вы знаете, а если другой случай? Я вспоминаю себя, я как раз из тех редких людей, которые в детстве не ходили в музыкальную школу. У нас в общеобразовательной школе были уроки музыки и пения, они мне не нравились. Долгое время мир классической музыки был для меня совершенно закрыт, он мне был неинтересен. Я не знаю, что со мной было и почему это так.

С. Степченко

— Наверное, у каждого свой путь, свои интересы, своя дорога, свои увлечения. Но музыка вас всегда окружала, с раннего детства. И в фольклорном ансамбле вы же тоже под музыку танцевали или пели — это всё музыка. Просто, может быть, было какое-то другое увлечение. Что посоветовать? Конечно, родителям прислушиваться к детям, к их желаниям. Не заставлять. Иногда можно привить отвращение, заставляя заниматься, потому что надо или еще что-то. Мне кажется, что нужно увидеть интерес в глазах у ребенка: что ему интересно? И ни в коем случае не заставлять — без всякого принуждения заниматься музыкой. Но музыка, я повторяю, она вокруг нас. Она и в природе тоже. Между прочим, птицы поют тоже музыкально.

А. Митрофанова

— Да, как мы знаем, Мессиан как раз слушал пение птиц, и из этого пения рождалась его музыка. Света, вы знаете, я слышала такое утверждение, что дети через музыку начинают чувствовать Бога. Не знаю, как вы к этому относитесь, потому что я не очень понимаю, из каких наблюдений родился этот тезис. Что бы вы на это сказали? И вообще, если, может быть, попытаться обобщить, как влияет классическая музыка на внутреннее состояние ребенка?

С. Степченко

— Когда вы приходите в храм, вы тоже слушаете музыку, правильно? И «Херувимская», «Милость мира» написаны самыми величайшими классическими композиторами, начиная от Чеснокова, Бортнянского, Рахманинова. Чайковский в большом количестве своих произведений использует как раз церковную музыку. Тут всё переплелось и, вообще, музыка через уши попадает прямо в сердце. Будь то маленький человек, еще ребенок, взрослый, большой. Поэтому, пожалуй, да. Знаете, мне, наверное, проще на примере больных детей это объяснить. Потому что я вижу, как раскрывается, как выздоравливает ребенок. А у здорового ребенка, я думаю, что просто в душе какое-то цветение начинается от прослушивания музыки, от воздействия музыки. Вот так мне кажется.

А. Митрофанова

— Иными словами, вы все-таки советовали бы, даже в случае если у ребенка нет интереса к музыке, пытаться его каким-то образом зародить и развить. С чего начать в таких случаях? Когда всё очень сложно, например, совсем в другой области интересы у детей — гаджеты интересуют гораздо больше, чем даже Моцарт.

С. Степченко

— Музыку ребенку надо дать, вот как дает ее дает Виолетта Модестовна. Почему я к ней и обращаюсь, потому что других примеров не могу привести. Да, масса детских абонементов сейчас. Виолетта Модестовна уже давно в Доме музыки, два года точно, уже не проводит свои «Веселые уроки». Много детских абонементов. Что происходит? — выходит какая-то звезда, какой-нибудь артист, и читает под музыку. Не всегда понятно, что происходит. Вот музыку надо дать. Опять же, родителям надо понять, как это сделать. А как это сделать? Ну, вот я отсылаю всех родителей к Виолетте Модестовне. По-моему, пока это единственный правильный ход. Вот если я бы сейчас была мамочкой трех, четырехлетнего ребенка, я бы вместе села и посмотрела хотя бы одну передачу, очень здорово сделанную, в течение десяти минут. Там ответы на вопросы. Опять же, мне кажется, что всё строится из ответов на вопросы. Там главное задать вопрос — ребенок задает вопрос, Виолетта Модестовна отвечает. Вопросы о музыке — то, что мы ни в одной энциклопедии не узнаем, кроме как от этой доброй учительницы. Ну, ее не надо рекламировать, достаточно просто один раз ее увидеть, послушать и всё станет ясно. Гаджеты, это всё понятно, но это же тоже навязывается детям — значит, нам надо точно таким же образом действовать, садиться с детьми. А потом они начинают до 12 ночи, как после моего концерта в Сургуте, смотреть все программы. То есть надо дать — надо музыку дать. И, может быть, сейчас это самый добрый и правильный вариант — это Виолетта Модестовна.

А. Ананьев

— Как Агния Барто сказала: не пытайтесь воспитывать детей, дети все равно будут всё повторять за вами, воспитывайте себя. Это самое правильное. Если любите музыку вы, если вы ее слышите, если вы понимаете, если у вас есть потребность в музыке, тогда потребность будет и у детей. Ну, а если нет, дети будут с радостью петь рекламные джинглы из телевизионных рекламных роликов, и они будут заменять им ту прекрасную живительную, целительную классическую музыку, о которой может рассказать Виолетта Модестовна.

С. Степченко

— Да, Саша, вы всё правильно сказали.

А. Митрофанова

— Что мы послушаем сейчас из репертуара «Музыкальных витаминок», из того, что уже можно увидеть на этом «Ютьюб»-канале?

С. Степченко

— Это такой скрытый джаз — музыка, которую точно дети не поймут и не пойдут на концерт. Но родители очень любят такую музыку. Скорее всего, многие. Ну, тоже, может быть, некоторые боятся, плохо разбираются. А здесь величайший композитор Джордж Ширинг написал произведение, которое называется «Не трогайте моего Баха». Что он сделал? Он спрятал инвенцию, Баховскую инвенцию. Бах написал двухголосную инвенцию, целый большой том для фортепиано. Он спрятал туда джазовую импровизацию и свинг. И я предлагаю нашим радиослушателям, как только начнется свинг, начинать щелкать пальцами. (Щелкает.) Вы умеете? Пощелкайте. Кстати, у меня за время исполнения этого произведения те дети, которые не умели, они все учатся это делать. Как только начнется свинг. Но это надо услышать. Это интересно — вот вам уже задача.

А. Ананьев

— То есть даже видеоролик или радиопрограмму Виолетта Модестовна, она же Светлана Степченко, превращает в интерактивное игровое маленькое представление, которое не только образовывает, но и доставляет удовольствие. Светлана, спасибо вам огромное. Я прекрасно понимаю, как изменилась ваша жизнь, как вам не хватает сцены, аплодисментов, зрителей, репетиций, плеча товарища-музыканта рядом. Как вам не хватает церковного хора, в котором вы блестяще поете, как вам не хватает МХАТа, как и нам не хватает. И мы вам желаем, чтобы как можно скорее жизнь вернулась в привычное русло и музыка вновь заняла свое привычное место в нашей повседневной жизни.

С. Степченко

— Спасибо вам огромное. И всем хочется пожелать здоровья. И я надеюсь, мы встретимся, и не раз. И услышим аплодисменты, и польется музыка, которая прямо попадет всем в сердце. И вылечит нас, если кто еще останется болен.

А. Ананьев

— Ну, а теперь готовьтесь щелкать пальцами. Ширинг — «Не трогайте моего Баха». Светлана Степченко, Алла Митрофанова, Александр Ананьев. Радио «Вера». До новых встреч.

А. Митрофанова

— До свидания.

(Звучит музыка.)