Поделиться
— Маргарита Константиновна в Третьяковской галерее с Андреем Борисовичем
— Наверное, мне никогда не прискучит рассматривать портреты здесь, в Третьяковской галерее. Эта череда благородных обликов — явление уникальное! Не правда ли, Маргарита Константиновна?
— Безусловно, Андрей Борисович! Не зря же коллекцию портретов называют галереей в галерее, подчеркивая её особую значимость. Об этом и мечтал создатель музея, меценат и коллекционер Павел Третьяков, когда в семидесятых годах девятнадцатого века собирал живописные образы замечательных людей своего времени.
— Сколько труда он приложил, чтобы осуществить свою идею!
— Да, это было непросто! По выражению Третьякова, он буквально добывал нужные портреты — разыскивал и покупал их в частных коллекциях, в антикварных магазинах, выменивал на другие картины. И, конечно же, делал заказы живописцам.
— Нанять художника было полдела — требовалось ещё получить согласие модели на создание полотна.
— И это верно. Так, писателя Владимира Даля, автора Толкового словаря живого великорусского языка, Павел Третьяков лично уговаривал позировать Василию Перову. Коллекционер навестил этнографа в том самом московском доме на Пресне, где сейчас находится музей Даля.
— Отрадно, что Даль согласился! Портрет получился великолепный! Вы только посмотрите на этот светлый лик — по-другому и не скажешь! Тонкие черты, проникновенный, мудрый взгляд светлых глаз.
— А руки — вы обратили внимание? Длинные персты сложены в замок, запястья в узловатых венах. В этом угадывается характер — терпеливый, смиренный, но в то же время настойчивый. Художник свидетельствует, что герой картины немало потрудился в жизни.
— Да, на руках писателя Василий Перов сделал акцент.
— И как точно, как тонко! Живописец изобразил Даля в тёмном кожаном кресле на чёрном фоне. На писателе домашний халат приглушённого коричневого оттенка. Ладони же Владимира Ивановича покоятся на красном платке, что лежит на коленях — и это цветовое пятно притягивает внимание зрителя.
— А лицо писателя, словно сиянием, окружено ореолом седых волос. Он ведь здесь уже в преклонных годах.
— Здесь Далю около семидесяти. Он выглядит на картине как человек, который прошёл свой путь и стоит на пороге вечности. Глубокий чёрный фон за его плечами — словно бездонное пространство Вселенной.
— Сколько Владимиру Ивановичу оставалось жить после того, как портрет был написан?
— Меньше года. Писатель будто вышел на финишную прямую перед уходом в мир иной после того, как издали его словарь — это произошло в 1866 году. Даль тогда произнёс, словно подвёл черту: «Спущен нА воду мой корабль. Отдан Богу на руки!».
— Потому так торжественен облик писателя — он исполнил дело всей жизни.
— Именно — всей жизни! Собирать особые обороты народной речи Даль начал в восемнадцать лет. И перед самой смертью диктовал дочери редкие, выразительные слова и выражения.
— Труд Владимира Ивановича Даля бесценен. Его словарь можно сравнить с хранилищем зерна, которое является залогом будущих урожаев. В книге сохранена мощь и красота русской речи.
— Это важно понимать и ценить. Стоишь в Третьяковке перед портретом Даля кисти Василия Перова, и кажется, что создатель словаря вопрошает своими кроткими глазами: «Не зря ли я трудился? Нужен ли вам мой труд?». И хочется выразить ему глубокую, искреннюю благодарность.
Все выпуски программы Свидание с шедевром
