Поделиться
У нас в гостях был музыкант-виртуоз, виолончелист Борислав Струлёв.
Борислав рассказал об особенностях своего творчества, о новых проектах и о своих предстоящих концертах. Также наш гость поделился, почему для него важно помогать другим: Борислав является попечителем фонда помощи детям с онкологическими заболеваниями «Настенька» и, несмотря на большую загруженность, всегда старается находить время на своих подопечных.
А. Пичугин
— Здравствуйте, дорогие слушатели, рады вас приветствовать в этой студии. Я — Алексей Пичугин.
К. Мацан
— Я — Константин Мацан. Добрый вечер.
А. Пичугин
— У нас в гостях сегодня Борислав Струлёв — российско-американский виолончелист-виртуоз. Здравствуйте, добрый вечер.
Б. Струлёв
— Здравствуйте, очень рад вернуться на ваше очень духовное и моё любимое радио.
А. Пичугин
— Да, год где-то прошёл, наверное, с того момента, как мои коллеги с вами общались в последний раз. Константин, да?
К. Мацан
— Да, может быть, даже больше, чем год. Мы тогда говорили о творческой биографии Борислава, о концерте в шахте — была такая история, как говорят, очень резонансная.
А. Пичугин
— Вот почему-то я это помню. Я хоть программу не вёл, но почему-то я помню, как вы обсуждали этот концерт в шахте.
Б. Струлёв
— Знаете, это можно обсуждать каждый год, а я это в душе и в сердце вспоминаю каждый день, потому что это действительно такие моменты, как первый шаг на сцену Карнеги-холла, первый шаг в десять лет когда я сделал на сцену Большого зала консерватории, где висят портреты — и для меня это живые люди, и Чайковский, который смотрит и так далее. Но спуститься действительно в шахту с Бахом, с виолончелью и сделать такую некую акцию — вспомнить трагедию в Воркуте, в то время которая произошла, — конечно, это просто никто никогда не делал.
К. Мацан
— Напомните, что это было, что это за шахта, где это было, когда.
Б. Струлёв
— Это город Губкин Белгородской области, в рамках пятилетия моего фестиваля, которому уже в 2020 году будет девять лет. Жалко, что мы на один годик раньше — у нас будет 10 лет в 2020 году.
А. Пичугин
— Так приходите, когда будет 10 лет в 2020 году.
Б. Струлёв
— Хорошо, обязательно! И всех приглашаю: конец февраля, начало марта — «BelgorodMusicFest», в 9-й раз будет, естественно, с новыми премьерами. Мы разрослись и получили новую такую возможность иметь конкурс «BelgorodMusicFest-Сompetition», уже в прошлом году он прошёл с безумным успехом, потому что я придумал и сделал такую концепцию: все дети абсолютно без градации на творчество. Народники, джазмены, тубисты, фаготисты, скрипачи, пианисты — все имеют шанс, и практически без какого-то возрастного ценза. Поэтому шестилетняя безумно смешная, гениальная народная певица-девочка может соревноваться с маститым 20-летним пианистом — вот так.
А. Пичугин
— Борислав, пока далеко не ушли, вот от того, как вы сказали в начале про первый шаг в Большом зале Московской консерватории — волновались-то вы где больше? Перед тем, как в Москве в консерватории в Большом зале выходили, или в Карнеги-холле?
К. Мацан
— Или перед шахтой?
А. Пичугин
— Шахта — это, наверное, другая уже история несколько…
Б. Струлёв
— Вы знаете, я волнуюсь, и каждый артист, и вообще человек, который понимает свою ответственность. Волнение — это некий ключик к месту в своей душе, где находится сейф для адреналина. И если это не начинает работать, как заложено природой, то выступление ни о чём, ни про что: я не доношу, и не на том градусе, то, что мечтал и заложил композитор в партитуре; публика не получает, может быть, ту вибрацию, которая должна была бы быть. И я считаю, что те люди, которые хоть как-то могут на секундочку успокоиться, как-то лётчик, идущий по рукаву, свой самолёт извивает — нет такого, это непрофессионализм, это непрофессионально, это плохо. Поэтому каждое моё появление на сцене и, естественно, 21 декабря на моём юбилее в Кремле в Малом зале…
К. Мацан
— Об этом поговорим сегодня.
Б. Струлёв
— Да, это будет волнение такое же, как я испытывал в 10 лет в Большом зале консерватории, в Карнеги-холле, в шахте. А в шахте, чтобы закончить эту тему — фестивалю было пять лет, бюджеты, сами понимаете, не ахти какие, я подумал: как привлечь пиар-аудиторию, 50 камер, которые должны прийти и просто поговорить и сказать, что, да, на Белгородчине совершенно была чудесная пятилетка уникальных, гениальных талантов, куда приезжала великая Елена Васильевна Образцова, Святослав Игоревич Бэлза, Виктор Третьяков, Мишель Легран, Владимир Маторин, и как быть?
А. Пичугин
— А с чем это связано? Мы никогда не знали Белгород, как такую составную часть мировой музыкальной культуры. А вы сейчас про это говорите, называете такие имена, и становится понятно, что Белгород именно такой. Но почему там всё это в какой-то момент началось?
Б. Струлёв
— Во-первых, на мой взгляд, город настрадался и в нём не было вообще, буквально до последних десяти лет, филармонии — вы можете себе представить. И благодаря губернатору, Евгению Степановичу Савченко, был реконструирован бывший ДК, превратившийся в феноменальное, красивое, новое здание, и все мои иностранные гости, когда приезжают, фотографируются, делают селфи и радуются, и говорят: «Когда мы вернёмся?» — потому что так вкусно, так чисто. Там же и отель, быстрый вайфай, всё удобно, всё коммуникабельно. Безумная, конечно, прошла наша работа и сейчас можно повесить афишу: 1 марта 2020 года — просто, без артистов — зал будет продан. Да, это работа, да, это пот, самоотдача всех совершенно участников, это соединение многих жанров. И вы знаете, в маленьком, открытом к искусству месте, в таком городе, как Белгород, приятно работать и приятно что-то творить и делать, потому что все понимают, что это не зря. А такое же, может быть, творчество, такие же таланты в огромном мегаполисе без достаточной поддержки, и финансовой, и пиара, сейчас мир, вы понимаете, как движется и работает, могут пройти незаметно. Для этого в рамках фестиваля был создан ещё медиафорум — это поднятие вопросов о будущих, на периферии, музыкальных критиках, которые вообще отсутствуют, о будущих правильных людях, которые будут заниматься пиаром «под ключ» для оперы, для театров, для того или иного фонда, для классических концертов. Это вообще не существует.
К. Мацан
— Ещё, я так понимаю, в Белгороде же митрополит Иоанн Белгородский и Старооскольский — он в принципе очень открыт к диалогу с теми, кого называют представителями культуры, интеллигенции. То есть он видит в этом важную такую свою задачу, чтобы это звучало в городе — в этом есть для него и такое духовное значение, чтобы культура была на высоком уровне, и не только в городе, а во всей епархии.
Б. Струлёв
— Абсолютно! Мы общаемся и дружим. Этот человек очень много сделал для нашего общего дела и фестиваля. Вернёмся к шахте: он вместе со мной спустился на эту глубину. Это было впервые, за что я ему безумно тоже благодарен, потому что это показано, что не просто Борислав что-то придумал, а получил некую поддержку от самых важных тоже, так сказать, людей Белгородчины. И конечно, нас с ним объединило ещё и то, что он — композитор, как вы совершенно правильно заметили. И вместе мы создали то, что называется историческая рапсодия, мюзикл, рок-опера — ещё точно мы даже не утвердили, как к этому подойти.
А. Пичугин
— То есть работа продолжается.
Б. Струлёв
— Да. Созданы, сделаны ноты чудесным композитором Романом Львовичем, который всё это сумел объединить с хором, с симфоническим оркестром, с рок-трио, чудесные были исполнители. Мы несколько раз уже живьём выступили. И я надеюсь, что в перспективе, вместе с вашей поддержкой, с радио «Вера», мы сможем показать на какой-то достойной, красивой, большой сцене этот проект уже в Москве как настоящую премьеру.
К. Мацан
— Что послушаем первым номером?
Б. Струлёв
— Вот мы сейчас поговорили об этом проекте, давайте послушаем как раз песню, где будут солировать и моя виолончель, и музыка митрополита Иоанна Белгородского и Старооскольского, и изумительный Игорь Манаширов, мой друг, который выучил всё наизусть, который обладает четырьмя-пятью октавами, участник шоу «Голос». Давайте послушаем в начале нашего эфира эту «ядерную», очень мощную, красивую музыку.
А. Пичугин
— Пять октав — Господи!
(Звучит песня.)
К. Мацан
— Борислав Струлёв, виолончелист, музыкант, музыкальный продюсер, организатор больших творческих проектов, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Давайте теперь обратимся к вашему грядущему юбилейному концерту — 21 декабря в Малом зале Кремлёвского дворца. У меня в руках флаер — множество имён, в том числе очень известных, всех я даже не буду читать. Может быть, вы про кого-то расскажете. Но одно имя, я вам уже до эфира говорил — это Андрей Кнышев, писатель-сатирик, которого, наверное, помнят в первую очередь по программе «Весёлые ребята» из перестроечного телевидения, программы, которая взрывала вообще тогда грани юмора для советского гражданина. И у нас Андрей Кнышев был в эфире — он автор книжек замечательных. И он приносил диск со своими ноктюрнами. Это как-то связано, да, с вашим концертом?
Б. Струлёв
— Во-первых, я фанат, конечно, с детства. И вот этот британский юмор, этот советский «Монти Пайтон», первый стендап-комик.
А. Пичугин
— Советский «Монти Пайтон»? Что-то я не задумывался.
Б. Струлёв
— Да, советский «Монти Пайтон», это и есть Андрей Кнышев — человек, который это сумел обыграть и развернуть для всех нас, кто кайфовал и ждал эти эфиры, ждал этот юмор. И сейчас мы друзья, и я был абсолютно сражён тем, что он — пианист-композитор. И действительно он дал мне свой ноктюрн, я мгновенно его переложил для виолончели. И у нас есть и видеозапись: пожалуйста, зайдите на «Ютуб», наберите «Кнышев. Струлёв», увидите и услышите, как мы играем вместе — это, конечно, чудо. И сейчас у нас есть несколько номеров наших, которые абсолютно сражают любую публику: он читает свои новые созданные слова, а я музыкально их иллюстрирую — это тоже очень забавно и смешно. И конечно, все вечера я у него, все юбилеи я у него. Иногда, когда я набираюсь определённой наглости, то, конечно, зову его прочесть что-нибудь моё любимое, про рассказ из трёх букв — «пол»: Пол Маккартни, полмашины, полпред, пол рабочего дня и так далее. Приходите, действительно, 21 декабря, потому что будет море разных артистов. Это, конечно, самая красивая, самая вокальная пара — солисты Большого театра Татаринцев Алексей и Агунда Кулаева. Будет также актёр, мой друг Евгений Князев, который со мной прочтёт «Казанову» Марины Цветаевой — мы уже не раз это делали, я обожаю с ним работать, на мой взгляд, он один из потрясающих чтецов и актёров, и глубочайший талант. Также приезжает из Германии мой друг, величайший джазмен, который сумел заменить на туре по всей Германии великого Жака Лусье. А мы знаем и слушаем Жака Лусье, потому что он впервые придумал сыграть Баха в джазе, и его первый альбом и диск перебил в продаже «Битлз». И конечно, будет не только Бах в джазе, но и Шопен, и не только Шопен, а просто будет величайший «Караван», который делает Газаров так, как никто в мире, или как минимум, как Оскар Питерсон, для которого мне удалось поиграть, для него, в честь него в Карнеги-холл, я был единственный классический виолончелист, рядом с Кларком Терри, с Расселлом Малоном, с «Dee Dee Bridgewater» и так далее, играя на виолончели самую любимую мелодию «Sweet Lorraine» («Сладкая Лоррейн») для Оскара Питерсона. Приезжает легенда, итальянский Элвис Пресли, мой друг, победитель первого «Евровидения» — Бобби Соло, рок-н-рольщик, певец, гитарист.
А. Пичугин
— Легендарный.
Б. Струлёв
— Очень легендарный, очень интересный, победитель двух фестивалей в Сан-Ремо, таких ещё не было вариантов, впервые в России, поэтому приходите, не пропустите — он подарит нам две-три композиции, впервые будет в Москве, сразу в Кремле. Я-то в Кремль шёл, извините меня, сорок лет, можно сказать, а он вот так вот — на своих 75-и годах приедет и сразу выступит.
К. Мацан
— У него хорошие друзья.
Б. Струлёв
— Конечно, будет показан мой проект «Виолончельное танго» с оркестром «Папоротник» — чудные мои друзья-ребята, ансамбль из пяти человек. Будет Московский молодёжный камерный оркестр…
А. Пичугин
— Эти ваши коллеги — музыканты из России?
Б. Струлёв
— Да, коллеги из России, с которыми мы уже много-много лет работаем-сотрудничаем. Вообще будет виолончель в классике, в джазе, в танго, в опере, в театре. И конечно, приедет неаполитанский безумно талантливый друг, певец, победитель фестиваля «Новая волна» Вальтер Риччи, с которым мы уже не раз выступали. Эти все люди постоянно работают со мной. И вы знаете, конечно, много сюрпризов. Даже будут очень-очень-очень известные музыканты, которых нельзя ставить на афишу, потому что по каким-то контрактам у них самих сольные концерты там-то и там-то, и вот нельзя в пределах ста километров быть на афише. Но будет очень много сюрпризов, я называют это «Кремлёвская виолончельная ёлка». Потому что в декабре, мы знаем, сотни-сотни ёлок, но вот теперь будет такая традиция: «Кремлёвская виолончельная ёлка».
А. Пичугин
— Хорошо, если будет традицией.
Б. Струлёв
— Я бы очень хотел, чтобы это была традиция, потому что есть ещё 264 друга, которые хотели бы, но не могут, из-за того, что уже расписано, уже занято 21-е число. И нам бы с этими друзьями уложиться и каждому дать чуть-чуть времени показать свои гениальные черты таланта. И мне бы действительно показать то, что накопилось, что на сердце лежит и чем хочется как-то поделиться со слушателями, и сказать, что виолончель — это не скучно, это праздник. И те подарки под ёлкой — вот эти гости, которые, как большие разные шары, будут сверкать своим разнообразием, в чём-то меня заставляют быть таким вот Дедом Морозом. Поэтому буду готовиться к такой новой роли, признаюсь честно. Надеюсь, что мы все вместе получим настоящий праздник и удовольствие от музыки, прежде всего музыки.
А. Пичугин
— 21 декабря в Кремле, в Малом зале Кремлёвского дворца Борислав Струлёв, наш сегодняшний гость, «Фантазия с друзьями» — такой проект…
Б. Струлёв
— «Фантазия с друзьями» или «Виолончельная кремлёвская ёлка».
А. Пичугин
— Но ведь это, я так понимаю, придумалось уже сейчас? «Виолончельная кремлёвская ёлка» — тоже хорошо, да.
Б. Струлёв
— Да, сейчас, уже нет времени даже на афишу поставить.
А. Пичугин
— Вы в Деда Мороза будете переодеваться?
Б. Струлёв
— Вы знаете, у меня есть некий мой образ моей одной из любимейших программ под названием «Виолончельная опера». И будучи, естественно, человеком, который должен превратиться в оперного певца за инструментом, я для себя, конечно, сшил некоторые определённые образы, потому что я абсолютно верю и я пропагандирую практически каждым своим концертом некий новый стиль, новый жанр — инструментальная опера. Я абсолютно верю в то, что даже если в сонатной форме, в пьесах, в рапсодиях, в концертах классических для виолончели нет слов, но образ подачи музыки абсолютно может быть и достоин оперного зрелищного фактора. Поэтому вот эта программа «Виолончель в опере» — это то, что я играю оперные арии на виолончели.
К. Мацан
— А вот вы сказали про оперы, а мне очень хочется послушать фрагмент из рок-оперы знаменитой «Иисус Христос Суперзвезда». Я знаю, вы исполняете на виолончели арию Христа в Гефсиманском саду.
Б. Струлёв
— Абсолютно. «I only want to say» («Я только хочу сказать»). Я, конечно, когда-то был, по-моему, в 1993 году, в первый мой приезд в Нью-Йорк, я приземлился, получил штамп визы в паспорт, что можно, с мамой сели мы в такси, положив чемоданы. По-моему, следующий был шаг — покупки двух билетов, очередь, и уже мы сидели в зале, слушали эту рок-оперу.
А. Пичугин
— Просто потому, что она в аэропорту играла?
Б. Струлёв
— Рядом с аэропортом. Я имею в виду, что настолько это было… конечно, это было на Бродвее, конечно, нужно было доехать.
А. Пичугин
— А! Всё понятно…
Б. Струлёв
— Но это было вот так вот — такое было хотение внутри…
К. Мацан
— Стремление такое.
Б. Струлёв
— Да, стремление услышать. И вы знаете, потом прошло время, и спасибо «Ютубу», спасибо живым исполнениям, спасибо каким-то невероятным людям, которые много раз перепевают это. И я себе поставил планку, и спросил: почему я это до сих пор не записал? Это нужно попробовать на виолончели, как, собственно, разные другие вещи, которые никто никогда не играл на виолончели.
К. Мацан
— Вот теперь давайте послушаем.
Б. Струлёв
— Давайте послушаем. У меня, честно говоря, когда я слушаю и исполняю, мурашки гуляют по телу.
(Звучит музыка.)
К. Мацан
— Борислав Струлёв, в исполнении которого мы только что услышали арию Христа из оперы «Иисус Христос Суперзвезда», виолончелист, музыкальный продюсер, деятель музыкального искусства, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». В студии мой коллега Алексей Пичугин, я — Константин Мацан. Вернёмся буквально через минуту, не переключайтесь.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию светлого радио. Ещё раз здравствуйте. Мой коллега — Константин Мацан, я — Алексей Пичугин. Наш гость сегодня — Борислав Струлёв, советский, российско-американский виолончелист-виртуоз. Вы живёте большую часть времени в Соединённых Штатах, в Нью-Йорке. Часто приходится слышать от ваших коллег-музыкантов, от тех, кто живёт здесь преимущественно, что записываться в России — моветон, что все пишутся — дальше перечисляются страны: Финляндия, Швеция, Германия, Соединённые Штаты — нужное подставить, только не в России, потому что в России нет хороших студий. Вы, насколько я понял, иного мнения.
Б. Струлёв
— Да, я абсолютно иного мнения, поскольку я действительно живу на два города, есть с чем сравнить, есть даже записи, которые мы можем сравнить. И всё дело, конечно, в ушах, в режиссёре, в правильном подходе и понимании задачи. Дело в том, что, к примеру, безумное есть количество музыкальных записывающих режиссёров, которые абсолютно гениально слышат ударные, гитары, вокал, синтезатор, потому что это в основном, грубо говоря, 90% тех людей, которые приходят на студии. Виолончель — это сразу невероятный аспект трудностей: как поставить микрофоны, как сделать так, чтобы не шелестел смычок с канифолью и не было ударов пальцев, с другой стороны — не терять глубину и брать правильную мощь и красоту всего тембра — это безумно трудно. И ты можешь прийти в гениальную, дорогущую студию, всё вроде бы готово, даже ламповые микрофоны, самые дорогие, и машины эти, которые делают звук без потерь, кабели, но сидит режиссёр, который не настроен, не умеет писать классический инструмент. А ещё дальше вам скажу, что не умеет писать такой классический инструмент, как виолончель, с другим инструментом вместе, не понимает. У всех стереотип, который я уже ломаю много-много лет: виолончель, оркестровый инструмент, который где-то там бубунисто гудит, не имеет сольного, яркого, мощного голоса. Я стараюсь очень интеллигентно, не обижая никого, рассказывать то, что я хочу получить на выходе, показываю примеры каких-то других разных записей. И это целый процесс и безумные нервы. И конечно, есть выдающиеся режиссёры, которым доверяешь, — как найти своего врача, которому ты доверяешь и знаешь, что тебе сделают всё от и до гениально. Но это, знаете, как позовёт. И конечно, в Москве у меня есть свои люди, есть свой режиссёр, который научился на мне за восемь лет работы, и мы сделали с ним очень много уже и альбомов, и тяжёлых работ, и виолончель с компьютером, где компьютер пережимает и, естественно, главенствует. Но он научился не терять классический звук, красоту тембра, потому что для меня звук — это самое важное, самое духовное и то, что я каждый день пытаюсь воссоздать и улучшить. И сейчас я хочу привести вам некие примеры, буквально по минуточке, по полторы, мы поставим две записи для наших дорогих радиослушателей. Первая запись сделана в лучшей студии Нью-Йорка, я горжусь этой записью, потому что это абсолютная сенсация, это музыка, которую написал не так давно, но, скажем, когда-то знаменитый американский рок-певец, пианист, сейчас уже можно сказать, конечно, классик — Билли Джоэл. И произведение называется «Innamоrato» — безумное-безумное внутреннее страдание и любовь. Это было записано с пианистом, моим другом, который вместе с Билли Джоэлом это всё перекладывал, со мной работал — как на виолончели это играть. Я ставил тоже, естественно, свои пальцы — это в единственном экземпляре существует. Второе произведение — с моего нового сольного двойного альбома на лейбле «Мелодия», который вот-вот выходит, дорогие друзья, я безумно этому рад. Там будет 25 разных безумной красоты коротких произведения классических. И это уже было записано в Москве. Вот те же условия: я и огромный рояль «Стейнвей». Там — пианист и композитор, мой корейский друг, суперзвезда сейчас Хьюнг-ки Джу, гениально совершенно человек. Те, кто знает — знает, те, кто нет — узнает. И тут — потрясающий тоже пианист, композитор Сергей Дрезнин, чей мюзикл, получивший много «Золотых масок» главенствует сейчас и прославляет Екатеринбург — «Великая Екатерина». Он уже был и в Берлине на Фридрихштрассе, и сейчас мы работаем — он появляется скоро на Бродвее. Впервые российский мюзикл, «Великая Екатерина», окажется в Нью-Йорке.
К. Мацан
— Круто.
Б. Струлёв
— Композитор этой музыки и потрясающий пианист также со мной на этом диске записался, я ему благодарен. Это Скрябин — Этюд. Так вот, давайте сравним: Билли Джоэла и американскую запись, звук, с этюдом Скрябина и российской его записью. Первым слушаем «Innamorato» Билли Джоэла.
(Звучит музыка.)
А. Пичугин
— Это был первый фрагмент, который мы послушали для сравнения возможностей записи музыки, в данном случае классической музыки, в Соединённых Штатах и в России. Это был Билли Джоэл. А сейчас мы будем слушать Скрябина, записанного в Москве.
(Звучит музыка.)
А. Пичугин
— Сами, дорогие слушатели, можете сравнить, что вам больше нравится: запись, которая была сделана в Нью-Йорке или запись, которая была сделана в Москве. Мне-то, конечно, интересно, как нашему гостю, как Бориславу Струлёву: вы это воспринимаете как разные возможности записи, или всё-таки одна, на ваш взгляд, более качественная, другая менее?
Б. Струлёв
— Вы знаете, на этот вопрос, к сожалению, никогда никто ещё не смог ответить — вот никогда никто. Потому что на вкус и цвет, извините меня, и сегодня я так чувствую, и мне нравится вот этот малиново-чёрный, с оттенками, с эхом звук; завтра мне нравится другой звук. И с режиссёрами можно до истерики дойти, потому что они по-своему слышат и боятся выпустить, и говорят, что «нет, так нельзя». Я говорю: «Нет, мы сделаем революцию: виолончель должна вот так звучать!» Поэтому тут уже, конечно, слушатель, тут, конечно, люди, которые любят, ценят виолончельный тон, когда-то любили Шафрана, любили Кнушевицкого, любили Фейгина, любили Пятигорского, Ростроповича, разбираются.
А. Пичугин
— Вы сейчас с вином хороший пример привели за эфиром.
Б. Струлёв
— С вином — это то, что если бы кто-то поставил себе задачу найти один только бренд вина и пить его всю жизнь. Извините, таких людей я никогда не встречал и, надеюсь, не встречу. Поэтому каждый диск, каждая запись — это новое откровение.
К. Мацан
— Борислав Струлёв, виолончелист, музыкант, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер», мы активно слушаем музыку и активно про музыку говорим последние почти сорок минут. Но вот есть ещё одна важнейшая тема, важнейшая и по-человечески, и для нашего радио. Вы же попечитель благотворительного фонда помощи детям с онкологическими заболеваниями. Фонд называется «Настенька», и я так понимаю, что вы действуете при НИИ детской онкологии и гематологии имени Блохина. И при вашем графике, при вашей загруженности, где берётся время? И очевидно, что раз вы это время находите, значит, вам это важно почему-то.
Б. Струлёв
— Во-первых, мы давно дружим с директором фонда — Джамилей Алиевой. И всячески, когда я могу где-то создать некий пиар, чтобы люди как-то могли задуматься, что это вообще есть, что есть эти герои… И 21 декабря все, кто придёт в зал, увидят врачей из этого госпиталя, которые помогают и спасают, потому что это будет их такой вот подарок на Новый год, и они придут расслабиться, отдохнуть душой. Матери, которым можно выходить с детишками в масках — я обязательно должен пригласить их и пригласил уже. И как-то мы стараемся какие-то концерты, где какие-то билетики идут… продажи в фонд этот… Вы знаете, это такая норма сегодняшнего дня и сегодняшний жизни, я в этом в себе ничего не нахожу какого-то специального и необычного — это так надо. Наоборот, если бы этого не было, это было бы непонятно: вы что, просто играете? Для себя или для кого? Что ваше творчество несёт за собой — это всегда должно быть какое-то, я считаю, благое дело. И я очень благодарен, что мы дружим с этим достойнейшим фондом, о нём нужно больше говорить, больше внимания ему уделять, потому что никто не застрахован, все находятся в тяжелейшей всё равно ситуации — это и морально, и физически, и финансово. И когда я приходил со своим проектом «ArtCello» и дети имели возможность рисовать, и увидели меня со своими арт-работами, и я им играл на инструменте. Вы знаете, нам не нужно было даже разговаривать и общаться, в том смысле, что не нужно было рассказывать, что вот «здравствуйте, я виолончелист», они увидели свои работы-рисунки на моём инструменте, на виолончели. И это была просто феерия оптимизма, и я до сих пор храню каждый рисунок, и мечтаю скорее оказаться опять в этом госпитале для того, чтобы увидеть и новых пациентов, и просто говорить о музыке. Я знаю, что приходят и балерины из Большого театра, и работают люди над этим аспектом. Но мне кажется, что нужно больше. И я благодарен, что такое радио, как ваше, где вы задаёте стимул и говорите об этом, это безумно важно. И я считаю, что из-за этого и из-за вас не всё потеряно, и конечно, дальше наше движение — это оказаться в аэропортах России с какими-нибудь правильными коробками. Нужно не стесняться расставаться с деньгами.
А. Пичугин
— А что вы подразумеваете под «оказаться в аэропортах с правильными коробками»?
Б. Струлёв
— Я считаю, что фонд «Настенька» может стоять с коробками с прорезанной дырочкой, куда люди, зная, куда и почему, какие люди стоят… какие люди делают операции или какие люди иногда говорят и отказываются учиться, и говорят, что «я лучше буду ветеринаром, потому что я уже два раза ошибся, снимая скальпель у ребёнка, я боюсь, у меня нет правильной школы, я не буду это…» А кто будет тогда… через 5-6-10-15 лет? Это огромный совершенно вопрос. И мужество, которое… ладно, вышел с виолончелью, на сцене сыграл, но врач, который сделал малейшее не то движение рукой, и всё. Понимаете, поэтому вот ответственность, вот пот и нервы, и победы. Поэтому нужно выезжать этим врачам и на Западе учиться стоять часами около опытных, маститых мастеров и думать, что сделать, чтобы что-то лишнее не отрезать. Я рассуждаю, конечно, как музыкант, у которого горит сердце, который не врач, но я слышал и наслышан, и пытаюсь всячески поддержать и помочь.
К. Мацан
— То, что вы говорите, для меня просто потрясающей радостью в сердце отзывается. И спасибо вам за эти слова. Когда музыкант такого уровня говорит, что на самом деле, если совсем вашу мысль огрублять, на самом деле герои — врачи, а мы, даже мы, журналисты, находимся в настолько комфортной зоне работы, что даже иногда стыдно становится, когда сравниваешь себя с теми, кто по-настоящему непосредственно людей спасает. И это очень важно, что от вас это прозвучало. Спасибо большое.
Б. Струлёв
— Прозвучало, но мне кажется, что все люди в этой цепочке, и вы, журналисты, — это безумная ответственность и напряжение. И от каждого жизнь где-то в другом конце света человека тоже зависит от вот этих моментов. Поэтому я надеюсь, что сегодняшний наш дорогой, любимый слушатель отреагирует, запомнит, оставит себе хотя бы на 2-3 года вот этот месседж понимания ситуации и то, что хватит уже ждать, чтобы как-то государство учило поступкам. Уже двадцать первый век, где каждый должен сам себе быть хозяином, собственно, встать, захотеть и пойти и помочь сделать и для себя что-то хорошее…
А. Пичугин
— В любой стране, если обратимся в историю, благотворительность идёт снизу, она практически никогда не исходила от государства.
Б. Струлёв
— Браво! Совершенно верно. И я знаю, как русский народ объединяется и помогает — как никто. Это было, есть и будет.
А. Пичугин
— А в Америке вы участвуете в подобных проектах?
Б. Струлёв
— Я участвую тем. Что я связан с фондом «Настенька» и пока в другие фонды я никуда не хочу…
А. Пичугин
— Распыляться.
Б. Струлёв
— Да, распыляться. Хотя, вы знаете, несколько даже американских фондов моих друзей говорят: «Борислав, у нас на таможне стоят 20 кроватей, заберите в фонд «Настенька», пожалуйста. Забери откашливающие препараты — трубочки для детей, которые тут стоят с акцизной специальной маркой в 15 раз дороже, чем мы вам отдаём. Но там нету вот этой какой-то бумажки, которая не разрешается». Понимаете, есть просто ещё такие какие-то моменты. Я говорю: «Ладно, давайте два чемодана привезу, а там уже посмотрим». И люди с совершенно открытой душой расстаются, отдают, понимая, что это совершенно другой фонд. Но дружба фондов должна быть, объединение сейчас должно быть, и медиапространства, и ради жизни, и не только популяризация бренда. Вот наш фонд очень успешный — очень хорошо, но врачи буквально те же. Поэтому мы что? — пиарим бренд или мы пиарим то, что есть шанс выжить?
А. Пичугин
— И на такой высокой ноте мы переходим к звучанию, к музыке, к сожалению уже последней в нашем сегодняшнем разговоре. Но вы к нам второй раз приходите, мы надеемся, что придёте и в третий, и в четвёртый, и ещё не раз, будем говорить обязательно дальше. Сразу напомним, что 21 декабря у нашего гостя Борислава Струлёва замечательный концерт «Фантазии с друзьями» в Государственном кремлёвском дворце — много-много известнейших людей с мировыми именами выступят в этот день на сцене. Это и наш соотечественник, замечательный писатель, режиссёр Андрей Кнышев. Это и прекрасный, думаю, уже всем известный итальянский певец Бобби Соло — «итальянский Элвис Пресли», как его называют; и Вальтер Риччи, Александр Жигалкин, актёр, Игорь Золотовицкий, Алексей Татаринцев, тоже знаменитый наш тенор, многие, многие, многие другие. Приходите и вы, приглашаем и вас на этот чудесный концерт. Спасибо большое, Борислав, что сегодня пришли к нам, мы на прощание, напоследок слушаем последнюю композицию. Она называется «Nessun Dorma». Правильно?
Б. Струлёв
— Абсолютно верно. Это одна из самых красивых мелодий, когда-либо написанных. И конечно, спасибо Паваротти, Хосе Кареррасу, Доминго. Когда они втроём выходили, пели и делали популяризацию оперы и вокала, и собирали стадионы, огромные площади городов мира, столиц. И конечно, моя программа «Виолончель в опере», и это произведение я обязательно исполню и 21 декабря на юбилейном концерте, на 25-летии, так сказать, на сцене, на которое я вас всех приглашаю. И это произведение для меня очень дорого, потому что, мне кажется, никто ещё никогда не исполнял его на виолончели. И когда мне вокалисты говорят: «Ты знаешь, Борислав, а мы даже иногда там слышим слова». Значит, то, что пою я внутри, проходит через струны души и наяву.
К. Мацан
— Итак, слушаем и напоминаем, что сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» был музыкант Борислав Струлёв. А также в студии были: Алексей Пичугин и я, Константин Мацан. Оставляем вас наедине с музыкой.
А. Пичугин
— До свидания.
