«Свято-Тихоновский университет». Светлый вечер с прот. Владимиром Воробьевым (10.05.2018)

А.Митрофанова:

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие слушатели! Я — Алла Митрофанова, и, с удовольствием и с радостью, представляю нашего сегодняшнего гостя — протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, настоятель Храма Святителя Николая в Кузнецах. Добрый вечер!

О.Владимир:

— Здравствуйте!

А.Митрофанова:

— Отец Владимир, 26 лет в этом году исполняется Свято-Тихоновскому Университету, Вашему детищу. И, Вы знаете, когда сегодня смотришь на то, что — да, действительно, в Москве есть такое явление, Свято-Тихоновский Университет — к нему многие привыкли, многие его закончили, даже я думаю, что среди людей нецерковных слышали про то, что вот, оказывается, есть такой Университет. Ведь когда-то, в 90-е годы, это ведь были просто Курсы богословские.

О.Владимир:

— В 1991-м году были Курсы, а с 1992-го — уже, с 12 марта, был утверждён Институт Богословский.

А.Митрофанова:

— А Вы расскажите, пожалуйста, как это всё начиналось? Вот, 90-е годы — это какая-то такая романтика, весна такая церковного пробуждения...

О.Владимир:

— Ну, когда Перестройка стала набирать силу, появилось очень много возможностей новых, которых мы не знали при Советской власти. Но воспользоваться этими возможностями — юридическими и другими... я бы сказал так, что церковная власть и не спешила, и не очень умела. В первые годы. И тогда казалось, что уходит время — неизвестно, что будет дальше, пока сейчас можно, нужно скорее действовать. И тогда появилась, как всегда в таких случаях в истории бывало, инициатива снизу, инициатива церковного народа. И стали создаваться Братства Православные. Это такой был спонтанный процесс, количество этих Братств росло как грибы осенью, одно за другим открывались. И было решено создать Союз Православных Братств чтобы процесс этот, всё-таки, как-то контролировать. Когда был создан Союз Православных Братств, то решили распределить какие-то проекты, программы по разным Братствам. Каждое Братство должно было выбрать себе направление деятельности. И вот, наше Братство, Спасское Братство, Братство во имя Всемилостивого Спаса, которое мы создали в 1990 году — оно было одним из самых больших, и мы сразу выбрали образовательную деятельность.

А.Митрофанова:

— У вас там, в этом Братстве, плеяда целая была священников, которые...

О.Владимир:

— Да, да. И вот, они, как раз, стали инициаторами создания Православных богословских катехизаторскихКурсов. Эти Курсы были открыты в самом начале 1991 года. Ну, нужно было ещё похлопотать, их зарегистрировать, найти место, где они будут осуществлять свои занятия. Правда, надо сказать, что этим курсам предшествовал ещё два года, наверное, Лекторий, который тоже был нами организован. Этот Лекторий привлекал огромное количество людей, и, по существу говоря, это уже и были почти что Курсы, но только они не были организованы как образовательное учреждение, как школа. Там не было никаких экзаменов, а просто читались лекции.

А.Митрофанова:

— Это конец 80-х — начало 90-х получается, да?

О.Владимир:

— Да, да. А потом нас слушатели этого лектория — они и побудили создать Курсы. Они сказали: «Ну, что, уже вы всё кончили? Давайте продолжим. Нельзя ли более как-то систематично всё это устроить?» И мы тогда решили создать Курсы. Эти Курсы существовали совсем недолго. В 1991 году в феврале, по-моему, они открылись, а 12 марта 1992 года уже, по инициативе тех же слушателей, были преобразованы в Институт Богословский.

А.Митрофанова:

— А вы для кого эти Курсы организовали? Вы себе когда этот замысел рисовали ещё, думали, кто там будет учиться — священники, которые уже сейчас служат, или те, кто хотят стать священниками? Ведь, есть же Семинария, Академия Духовная. Или, может быть, миряне, которые хотят глубже свою веру узнать? Но таких, наверное, ещё не очень много было.

О.Владимир:

— Я могу точно ответить на этот вопрос. Вот, у святителя Игнатия Брянчанинова есть такое замечательное понятие. Он говорит, что в последние времена будет глад слышания слова Божия.

А.Митрофанова:

— В смысле — «голод»?

О.Владимир:

— Голод, да. И вот такой голод — он и был, действительно, при Советской власти. Ведь, тогда даже Евангелие купить, фактически, было невозможно. А только как-то, из-под полы, были какие-то левые тиражи — в Прибалтике где-то печатались, а так Евангелие — не продавалось. Даже и в церкви, за церковным ящиком — не было возможности купить Евангелие. Вот, прихожане, и не только прихожане, а, конечно, большой слой молодёжи, хотели хоть что-нибудь узнать о вере Православной. Но узнать было негде. Поэтому, когда мы... мы понимали, мы уже служили к этому времени 10 лет, примерно — те, кто основал эти Курсы, и мы знали по своим приходам, что жажда такого знания очень велика среди молодёжи. И когда мы первый Лекторий открыли, в кинотеатре, на юго-западе, то нас чуть не задавили. Там была просто форменная давка.

А.Митрофанова:

— Желающих много!

О.Владимир:

— Да, да. Мы прочитали 4 лекции, и все 4 лекции — это было... народ стоял, и было море вопросов, записок, на которые мы пытались отвечать. Так что, это было вдохновляющее зрелище! После этого мы устроили в другом кинотеатре, в другом районе, другой Лекторий — такой же, из 4-х лекций. Повторилось всё то же самое. Тогда мы арендовали очень большой зал в клубе Железнодорожников на Вокзальной площади. Там...

А.Митрофанова:

— Где «три вокзала»?

О.Владимир:

— Да. Там, наверное, около 1.5 тысяч мест в этом зале было.

А.Митрофанова:

— И что — то же самое?

О.Владимир:

— Да, он сразу заполнился, этот зал, и там уже Лекторий был годовой. И вот, через год, к концу этого года, наши слушатели попросили сделать Курсы.

А.Митрофанова:

— Вы сейчас рассказываете про времена, которые... ну... не так далеко от нас отстоят-то, на самом деле — 1991-й год, 1992-й — и тот ажиотаж, о котором Вы говорите, я думаю, что... ну, кто-то его помнит, а для кого-то сейчас это, знаете, даже и в диковинку — надо же, по поводу богословия люди собирались — в свободное время, там, вечерами, или где-то ещё — и что-то такое хотели узнать... А почему, как Вы думаете, сейчас вот такого ажиотажа уже не наблюдается? Из-за того, что есть Свято-Тихоновский Институт, есть другие какие-то учебные заведения, которые восполняют вот этот вакуум, или, может быть, что-то в нас охладело?

О.Владимир:

— Ну, время движется быстрее. Оно субъективно, конечно, зависит от способа сообщения информации. Поскольку в мире произошла, и происходит дальше, такая информационная революция, поэтому темп жизни очень сильно увеличивается, и все события развиваются быстрее. Так, что 25 лет для нашей эпохи — это не так уж мало. За эти 25 лет очень многое в мире изменилось — не только у нас, но и за границей, везде.

А.Митрофанова:

— Да, Вы правы.

О.Владимир:

— Вот. И, конечно, после 70 лет Советской власти, этот голод, о котором я говорил, он был совершенно ни с чем несравнимым. Это — люди просто с жадностью бросались на всякую возможность получить новые знания — знания о православной вере, о православной культуре, о настоящей, подлинной истории, которая была совершенно забыта и, можно сказать, изуродована в период Советской власти. Вот, дальше не только наш Институт и Университет, а и другие учебные заведения стали быстро развиваться, стали заниматься просветительской деятельностью. Очень большую роль сыграла издательская деятельность. За эти годы были изданы десятки тысяч новых книг, если не сотни. Книги — самые разные. И научные, популярные, и детские, и для взрослых — литература огромная была. Вот такого взрыва книгопечатания и книгоиздания, которое пришлось на эти годы, я думаю, история вообще не знает. Так же, как не знает такого потрясающе массового, быстрого строительства Храмов, как это было в России...

А.Митрофанова:

— Строительства, и восстановления тоже...

О.Владимир:

— Да. И огромное количество изданий. Надо сказать, что и, конечно, развитие всех средств массовой информации — оно помогло тому, чтобы утолить весь этот голод. В значительной степени. А потом, молодёжь сегодняшнего дня — это люди, которые уже выросли после Перестройки, и они времени гонений ХХ века уже не помнят и не знают. Не знают, как это было трудно. Они выросли в каком-то смысле избалованными. Им информация даётся, можно сказать, даром. А ведь, на самом деле... ну, образно говоря, за информацию нужно платить. То есть, информацию нужно отрабатывать. Для того, чтобы получать какие-то знания, нужно работать, учиться работать по-настоящему. И вот это бывает легче или труднее. Когда... есть такая поговорка: «Что легко даётся, мало ценится»...

А.Митрофанова:

— Да, это правда.

О.Владимир:

— Вот. Если б нужно было приложить очень много сил для того, чтобы добыть знания, информацию, то эти знания ценились бы больше гораздо. Они были бы более драгоценными. А когда они на тебя сыплются с потолка, без всяких особых усилий, то люди уже это не так ценят. Вот, современная молодёжь — она избалована. Она получила то, о чём мы не могли мечтать. Ну, например, вот дети — православные дети — которые растут в приходах, в православных семьях, учатся в православных школах, они не представляют себе, что значит учиться в советской школе. И, хотя можно им попытаться об этом рассказать, они умом воспримут, конечно, эти сведения, но почувствовать ту атмосферу они не смогут всё равно. Это вряд ли возможно.

А.Митрофанова:

— А, может быть, это и хорошо?

О.Владимир:

— В чём-то хорошо, а в чём-то — плохо. По тому же самому принципу: что легко даётся, то мало ценится. Вот, то, что они получили — вот эту свободу, лёгкость в приобщении к вере... с одной стороны, это — слава Богу. Мы за это боролись, мы этого хотели, мы трудились для этого. Но, с другой стороны, они — меньше ценят.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Митрофанова:

— Напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, настоятель Храма Святителя Николая в Кузнецах. Мы говорим о Свято-Тихоновском Университете сегодня, потому что 13 мая — в ближайшее воскресенье — там, по адресу Лихов переулок, дом 6 — это, собственно, одно из зданий, принадлежащих...

О.Владимир:

— Главное здание.

А.Митрофанова:

— ... главное здание Университета — с двенадцати до пяти часов дня будет проходить День открытых дверей, куда приглашаются, конечно, все желающие — и абитуриенты, и те, кто для себя пока думает, может быть, действительно, поступить и получить второе высшее или, там, у кого-то — третье... родители тоже, наверное, да? Вы же всех там ждёте?

О.Владимир:

— Да, конечно. Двери открыты.

А.Митрофанова:

— Вы знаете, отец Владимир, я должна Вам сознаться, что я, вообще, сижу вот здесь в этой студии и страшно горжусь тем, что я здесь сижу вместе с Вами, потому что Вы для меня человек легендарный. Я наслышана о Свято-Тихоновском Университете, многие мои знакомые там учились, и я понимаю: то дело, которое Вы создали — это что-то фантастическое! С нуля, не имея какого-то опыта светского учебного заведения, которое давало бы богословское образование — ну, в нашей истории, по-моему, ничего подобного не было. Ну, наверное, что-то было, что-то можно было взять, но Вы же здесь... Вы — Колумб такой. А с чем Вы столкнулись в то время, когда нужно было прокладывать эту дорогу?

О.Владимир:

— Ну, нужно начать с того, что я никакой не Колумб, и никаких таких сверхъестественных заслуг на свой счёт принять никак не могу. Мы это делали вместе. Это была группа священников, в основном, было несколько мирян тоже, но, в основном, это были священники, и, если бы не было такой группы, то ничего бы не вышло. В одиночку сделать это просто невозможно было. Так что, ни в коем случае, не надо меня выделять как какого-то создателя Университета. Университет создан, конечно, по милости Божией, и каким-то чудом, я согласен, но это чудо — Божие. И в ответном усилии очень большого количества людей. Самоотверженном усилии, потому что первое время у нашего Института не было абсолютно ничего. Не было никакого места, не было никаких денег, не было ни учебников никаких, ни сотрудников нормальных — ну, ничего не было! И кадров не было.

А.Митрофанова:

— Был только энтузиазм.

О.Владимир:

— Да, был только энтузиазм. Мы начинали просто с нуля. Должен сказать, что на первых порах мы получали огромную, неоценимую и незабываемую в Московском Государственном Университете, и я должен благодарить лично ректора Университета Виктора Антоновича Садовничего, который с удивительной благожелательностью стал нам помогать. Помогать в самом главном — он дал нам аудитории. Бесплатно. Мы занимались по вечерам в стенах Московского Университета. Многие из нас, из основателей просто БИ тогда — мы были выпускниками Университета, я вот одновременно с Виктором Антоновичем учился в Университете: он — на мехмате, я — на физфаке. Вот, и...

А.Митрофанова:

— Здорово как! Надо же!

О.Владимир:

— Да, и вот, как-то он с пониманием отнёсся. Потому что он был раньше... таким... партийным деятелем, возглавлял партийную организацию Университета, и, в общем, конечно, был не сведущ в церковных делах, в церковной жизни абсолютно.

А.Митрофанова:

— А Вы, когда учились, уже были верующим человеком?

О.Владимир:

— Да, я был. Я родился в православной семье. Он — нет. Он родился тоже, наверное, в православной семье, но был совершенно человеком неверующим. Но, тем не менее, отнёсся к нам с удивительным теплом, симпатией, я бы сказал — с любовью, просто. И на все наши просьбы всегда отвечал с готовностью, и очень деятельно. И вот, мы много лет занятия проводили в МГУ именно. Причём, у нас были аудитории и поточные, и семинарские, а наши Праздники мы проводили в Большом Актовом зале МГУ. И сейчас я даже не совсем понимаю, как это могло быть. Но это было! Вот, я помню, как ещё в 1991 году, когда обсуждалось учреждение нашего Университета, то в Актовом зале Гумфака — тогда ещё не было новых зданий, а было здание Гумфака около метро — там Президиум огромный, и в этом Президиуме сидят: Виктор Антонович, Святейший Патриарх Алексий, Лужков, какие-то послы сидят, академики разные — и обсуждают создание нашего Института. Первый проект был такой: учредить вместе, чтобы это учредил Святейший Патриарх и Синод и МГУ — совместно учредили бы наш Институт. Это, конечно, решило бы наши... ну, такие... материальные проблемы, потому что МГУ готов был и финансировать нас, и дать нам помещения — всё готов был...

А.Митрофанова:

— Слушайте, ничего себе! Времена, действительно...

О.Владимир:

— Да.

А.Митрофанова:

— Вот, сейчас... Мне кажется, сейчас это уже сложно — представить такую схему.

О.Владимир:

— Да. Но: хотя был подписан Учредительный Договор уже — Святейший Патриарх подписал уже и Виктор Антонович — но Министерство Юстиции не пропустило. Сказало, что не может быть учреждён такой Институт Церковью и государственным ВУЗом.

А.Митрофанова:

— Почему?

О.Владимир:

— Вот, почему — это...

А.Митрофанова:

— Церковь не является юрлицом? Или почему?

О.Владимир:

— Нет, она является юрлицом, но — это религиозная организация, а это — государственная, и поэтому — нельзя. Почему — не понятно. И тогда пришлось учредить наш Институт одному Святейшему Патриарху, вместе с Синодом. А после этого, через какое-то время, Минюст сказал, что это, вообще-то, ошибка — можно было учредить. Но уже — проехали, как говорится, и уже учреждён был Институт только лишь Церковью. Но, наверное, это было промыслительно. Я думаю, что это было не без Промысла Божия.

А.Митрофанова:

— А почему?

О.Владимир:

— Ну, я думаю, может быть, потому, что такое — совместное — учреждение Института — оно бы накладывало какие-то ограничения на Институт тоже. И, может быть, больше бы подчиняло влиянию государственному, чем сейчас.

А.Митрофанова:

— А Свято-Тихоновский Университет — это университет не государственный, и это важно?

О.Владимир:

— Да, сейчас он просто... сначала он был «религиозной организацией» — Институт, затем его Министерство лицензировало и дало аккредитацию. Это парадоксально, но факт: религиозной организации была дана государственная аккредитация. Вот. После этого Министерство испугалось и, я бы сказал, вероломным образом совершенно, при повторной аккредитации у нас аккредитацию отобрали.

А.Митрофанова:

— А когда это было?

О.Владимир:

— Это было... наверное... в начале 2000-х годов — я точно сейчас боюсь сказать — 2003, может быть, год — вот так вот, примерно. Боюсь сказать точно сейчас. Можно посмотреть и уточнить — у нас всё это записано, конечно.

А.Митрофанова:

— Но сейчас-то она снова есть? Она же вернулась?

О.Владимир:

— Да. Но вот как это случилось! Когда они отобрали у нас аккредитацию... причём, все показатели мы прошли, у нас всё было хорошо, и мне в Министерстве сказали, что: «Не беспокойтесь, вы прошли, всё в порядке. Всё обследование показало положительные результаты — всё хорошо». И вдруг, на другой день, на коллегии Министерства выходит юрист Министерства и говорит: «А, поскольку они — религиозная организация, то им вообще нельзя давать аккредитацию!» — и у нас аккредитацию забирают.

А.Митрофанова:

— Если я правильно понимаю, аккредитация даёт ВУЗу возможность выдавать своим выпускникам дипломы государственного образца, с помощью которых они... ну, то есть, это, фактически, свидетельство о том, что у них стандартное высшее образование, соответствующее всем требованиям...

О.Владимир:

— Признаваемое Государством.

А.Митрофанова:

— ... Государством, да.

О.Владимир:

— Но не только это. Она даёт ещё возможность освобождения от армии. Значит, если у нас отнимают аккредитацию, то всех наших студентов разом забирают в армию.

А.Митрофанова:

— А мальчишек у вас там много.

О.Владимир:

— Ну, конечно! У нас Богословский факультет — одни мальчики учились тогда. То есть, это — закрытие Университета, по существу говоря. И я пошёл в Министерство и говорю: «Что вы делаете, вообще? Раньше могли бы думать! Вы же давали нам аккредитацию раньше, мы же у вас её не насильно брали — вы нам сами дали. А теперь, когда уже мы заключили договора со студентами, они учатся уже не первый год, а вы сейчас их хотите всех забрать в армию, и у нас всё закрыть просто — это ж скандал! Причём, скандал не маленького масштаба. Что вы делаете?» А мне отвечают: «Ну... ну, да... мы всё понимаем, а что мы можем сделать? Сверху дано указание...

А.Митрофанова:

— Интересно...

О.Владимир:

— ...Только одно мы можем сделать. Вы переделайте свою организационно-правовую формулу: станьте негосударственным учебным заведением, вместо того, чтобы быть религиозной организацией, и мы тогда сохраним вам аккредитацию». Я говорю: «Но, ведь, если меняется организационно-правовая формула, то это фактически означает, что создаётся новое учреждение, и тогда аккредитацию мы можем получить только через 5 лет — по закону». — «Да, но мы закроем глаза, и сделаем вид, как будто вы — то же самое учреждение, и мы вам сохраним аккредитацию. Только измените свою формулу». Я пошёл к Святейшему Патриарху Алексию, он благословил, и мы стали негосударственным учебным заведением тогда.

А.Митрофанова:

— И аккредитация к вам вернулась?

О.Владимир:

— И аккредитация сохранилась у нас поэтому. Но мы тут потеряли другие возможности, потому что по закону «О свободе совести», который тогда действовал, готовить к принятию священного сана студентов своих может только религиозная организация...

А.Митрофанова:

— Ах!..

О.Владимир:

— ... образовательная.

А.Митрофанова:

— А у вас, получается, уже аттестации нет.

О.Владимир:

— А мы стали негосударственной учебной организацией, и потеряли эту возможность. Понимаете? И хотя Святейший Патриарх Алексий и другие епископы рукополагали, всё равно, наших выпускников, но нам всё время говорили, что: «Нет, вы не имеете права, нет, нельзя, нет, не будем...» — и давили на Патриархию. И, в конце концов, атмосфера стала очень тяжёлой, давление было очень тяжёлое — это много лет такой борьбы было — наконец, мы открыли... кроме ПСТГУ, наш Институт — Свято-Тихоновский Богословский Институт — получил уже аккредитационный статус Университета, как мы его теперь имеем. Мы стали Свято-Тихоновским не государственным учреждением, но гуманитарным Университетом. И мы тогда открыли снова Православным Свято-Тихоновский Богословский Институт как религиозную организацию, для того, чтобы она давала дополнительное пастырское образование, пастырскую подготовку. У нас теперь существует, таким образом, Университет и Институт: частное образовательное учреждение — Университет, светское, так сказать, учреждение, как говорят, и религиозная организация — Институт. И те студенты Богословского факультета, которые хотят принять священный сан, они одновременно поступают и на Богословский факультет ПСТГУ и в ПСТБИ. Заканчивают сразу два.

А.Митрофанова:

— А там перекликаются программы?

О.Владимир:

— Не только перекликаются — там есть у нас сетевой договор, и, фактически, всё богословское образование основное даётся в ПСТГУ, в Университете, а в ПСТБИ оно просто зачитывается, и там даются дополнительные пастырские предметы.

А.Митрофанова:

— Напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, о котором мы сегодня, в основном, и говорим, настоятель Храма Святителя Николая в Кузнецах. Я — Алла Митрофанова. Через минуту вернёмся.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Митрофанова:

— Ещё раз — добрый светлый вечер, дорогие слушатели! С удовольствием напоминаю, что в программе нашей сегодня протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, настоятель храма Святителя Николая в Кузнецах. Я — Алла Митрофанова. И мы здесь, в основном, о Свято-Тихоновском Университете говорим, потому что 13 мая, в ближайшее воскресенье, с 12 до 17 часов, в основном здании Университета в Лиховом переулке, дом 6 — особое тоже такое место, наверное, сейчас стоит о нём несколько слов сказать — будет День открытых дверей. Вот, с двенадцати до пяти, днём, пожалуйста — все желающие могут прийти, посмотреть, какие факультеты представлены в Университете, задать, наверное, какие-то вопросы по поводу поступления, да?

О.Владимир:

— Конечно.

А.Митрофанова:

— По результатам ЕГЭ ведь принимаете к себе, да?

О.Владимир:

— Да.

А.Митрофанова:

— Всё так же, как и во всех ВУЗах, только вот особенность такая, что есть ещё и такое измерение... как это сказать... вертикальное, да?

О.Владимир:

— Ну, конечно, православных людей мы принимаем, потому что — ну, православное образование.

А.Митрофанова:

— «Вертикальное» — я имею в виду, что — да... ну, как бы... мы существа, которые в горизонтальном измерении живём, но надеемся на то, что над нами есть Господь Бог, который... вот то, что нам даёт некоторую вертикаль. А Вы предлагаете в Институте, в Университете богословские программы, которые как-то... я не знаю... вот... как это? Можно ли, вообще, изучить вот эту самую вертикаль, отец Владимир? У многих ведь это вопрос такой, да?

О.Владимир:

— Ну, конечно. Наше образование... у нас разные факультеты есть — они все дают образование на базе религиозного православного мировоззрения. Они приобщают, конечно, и к нашей истории, и к культуре — православной, русской культуре, они открывают горизонты, можно сказать, совершенно по-другому, чем образование, которое даётся на базе атеистического мировоззрения. К сожалению, у нас после Перестройки не произошло такой перемены, и вся система образовательная — она сохранила эту базу атеистическую. Хотя нет теперь предмета «Научный атеизм», но есть «Религиоведение», которое тоже, фактически, преподаётся на базе атеистического мировоззрения. Я считаю, что это ущербная... для гуманитарного образования — это ущербная позиция, и, в этом смысле, наше образование имеет, мне кажется, большие преимущества.

А.Митрофанова:

— А в чём это выражается? Вот, можно на конкретном примере Вас попросить пояснить? Там, про историю вы говорите в каком-то особом ключе, да? Или, может быть, о литературе, или о чём-то ещё — вот такие...

О.Владимир:

— Очень просто. Вот, возьмём историю Государства Российского. Россия, с самого Крещения, то есть уже больше 1000 лет назад, была всегда православной страной. Народ был православным. Церковь определяла очень многое в этой жизни, и Государственная власть тоже была православной. Как Вы думаете, можно ли изучить историю России, не зная историю Церкви? Это просто невозможно. Я приведу такой пример. Однажды я был на защите кандидатской диссертации в одном Университете, и там была представлена диссертация по истории реформ Духовных школ — русских Духовных школ в конце ХIХ -начале ХХ века. И вот, во время защиты встаёт член Совета учёного и говорит: «А зачем Вы к нам пришли? Шли бы Вы с этой своей темой в Духовные школы — в Московскую Духовную Академию — и там бы защищались! А чего Вы к нам пришли, вообще? Какое это имеет к нам отношение?» А защита была на Историческом факультете Университета. Ну...

А.Митрофанова:

— Вы встали на защиту?

О.Владимир:

— Да, я тогда встал и спросил: «А Вы в курсе, что Московская Духовная Академия не может дать диплома кандидата наук, которыйпризнаётся Государством? Вы посылаете вот из Государственного Университета в Духовную школу, но Духовная школа не имеет таких возможностей, она не имеет таких прав пока что.Во-первых. А во-вторых, скажите мне, пожалуйста, — я спрашиваю этого члена Совета по истории, — Вы в курсе того, что до Революции Святейший Синод Русской Православной Церкви был государственным учреждением? Вы никогда об этом не слышали? Он находился на Сенатской площади, рядом с Зимним Дворцом...

А.Митрофанова:

— ... и был у него обер-прокурор, да...

О.Владимир:

— ... и с одной стороны был Сенат, а с другой — был Синод. Вы не слышали об этом никогда?» — «Нет, — говорит, — я это слышал, знаю». Я говорю: «Знаете! Так, почему это так было? Потому что Церковь не была отделена от Государства. Вы знаете, наверное? И Царь был православным, и всё Правительство было православным — Государство было православным». — «Да, это я знаю». — «А если Вы это знаете, то тогда Духовные школы — они имели отношение к истории Государства Российского или нет, как Вы думаете? Это были учреждения государственные!»

А.Митрофанова:

— Убедили Вы его?

О.Владимир:

— Он просто сел молча — и всё.

А.Митрофанова:

— Ну, действительно — а что тут скажешь?

О.Владимир:

— Произошла защита. То есть, этот человек, профессор, историк — он не понимает ничего! Он просто ничего не понимает. Понимаете? Вот это вот — результат секулярного, так сказать, и атеистического образования гуманитарного. Гуманитарное образование не может быть атеистическим, потому что вся история человечества — она неразрывно связана с религией. И если не знать истории Церкви Русской, то история России остаётся закрытой книгой — ничего нельзя понять, ни в какой момент истории!

А.Митрофанова:

— Отец Владимир, а когда вы начинали создавать Богословские курсы, вы что брали за основу — те программы, что есть в Московской духовной семинарии и Академии, или что-то своё, новое... или, может быть... я знаю, что вы же привлекали даже отца Иоанна Мейендорфа, который в Штатах преподавал.

О.Владимир:

— Ну... нельзя сказать, что мы его «привлекали»...

А.Митрофанова:

— Простите! Я неточно выразилась, но он приезжал к вам.

О.Владимир:

— Но лучше сказать... это интересно, конечно. Было это совсем не так. Было это в конце мая 1992 года. Я служил Всенощную в Николо-Кузнецком храме. Тогда ещё не было мобильных телефонов у нас, а стационарный телефон был только в сторожке церковной. И вдруг прибегает сторож и говорит: «Вас к телефону зовёт какой-то Мейендорф!» Вот.

А.Митрофанова:

— Вы, наверное, не сразу даже поверили, что это возможно?

О.Владимир:

— Я, конечно, выбежал из Алтаря и побежал в сторожку. Беру трубку: «Здравствуйте, отец Иоанн!»

А.Митрофанова:

— Ой, а поясните, пожалуйста — просто, наверное, не все наши слушатели знают, кто такой протопресвитер Иоанн Мейендорф, и какова его роль — буквально, в нескольких словах.

О.Владимир:

— Ну, отец Иоанн Мейендорф — потомок первой русской эмиграции. Родился он в Париже, и потом он стал деканом Свято-Владимирской православной семинарии в Нью-Йорке. И он стал одним из самых выдающихся богословов ХХ века. Ну... историком Церкви он был, конечно, и патрологом. Вот, и...

А.Митрофанова:

— И вот он Вам звонит.

О.Владимир:

— Да, и так получилось, что задолго до этого, примерно... за 10 лет до этого, примерно... по настоянию моего духовного отца, протоиерея Всеволода Шпиллера, я с ним познакомился. Я был студентом семинарии, и вдруг мне звонит отец Всеволод и говорит: «Сейчас в Духовной Академии гостит отец Иоанн Мейендорф. Пойди к нему и познакомься с ним». Я говорю: «Ну... батюшка, как я могу... студент, семинарист... к отцу Иоанну идти, и сказать: „Я хочу с Вами познакомиться“? Как?» — «Да, скажи, что я тебя благословил». Вот.

А.Митрофанова:

— Это всё равно, что, наверное, какой-нибудь, там, школьник... не знаю, там... гимназист какой-нибудь 1835 года, и ему бы сказали: «Вот, там сейчас Пушкин в соседнем доме — иди с ним познакомься!»

О.Владимир:

— Ну, это ещё даже было бы легче тогда.

А.Митрфанова:

— Хотя, кстати, может быть, и да.

О.Владимир:

— Да. А тут — я иду в Гостиницу, нахожу, где живёт отец Иоанн Мейендорф, прихожу к нему. Он меня, конечно, не знает. И вот, я говорю: «Отец Иоанн, простите за беспокойство. Отец Всеволод Шпиллер (которого он знал хорошо очень), мой духовный отец — он мне благословил прийти к Вам и просить Вас со мной поговорить». И он меня принял совершенно удивительно — просто с такой отеческой любовью! Целый час он разговаривал, спрашивал что-то, рассказывал...

А.Митрофанова:

— Надо же!

О.Владимир:

— И запомнил. И вот, теперь он звонит через 10 лет — 10 лет его не пускали в Россию после этого — а тут он звонит по телефону, специально меня подозвал, и говорит: «Я нахожусь в России. Чем я могу быть Вам полезен?»

А.Митрофанова:

— Ого! Бывает же такое!

О.Владимир:

— Да. И я ему сказал, что вот, у нас будет конференция, первая конференция нашего Университета. Вот, если бы Вы могли бы приехать и выступить на ней, это было бы замечательно«. Он приехал. И выступил не один, а несколько раз, потом лекции читал у нас, служил у нас по благословению Патриарха Алексия, и потом был у нас дома — в общем, это было незабываемое совершенно с ним общение. А потом, через 2 месяца, он хотел приехать в Россию... уйти с должности декана, переехать в Россию, и здесь преподавать в Духовной Академии и в нашем Институте.

А.Митрофанова:

— О, как это было бы замечательно! Но не успел, да?

О.Владимир:

— Но через 2 месяца он скончался. От скоротечного рака. Вот это его пребывание у нас, в России, в Москве — это было последнее, и последние лекции в его жизни.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Митрофанова:

— Протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, настоятель Храма Святителя Николая в Кузнецах. Мы говорим о Свято-Тихоновском Университете сегодня, об истории его основания, о том, что он представляет собой сейчас. Отец Владимир, Вы потрясающе интересно рассказывали сейчас про отца ИоаннаМейендорфа. Вы знаете, у меня есть такое ощущение, что эмигранты того времени, выходцы из первой волны эмиграции, да, из второй — это были люди, которые действительно тогда, в 90-е годы, хотели что-то сделать для России. Вот когда они почувствовали, что начинает меняться атмосфера, что можно вернуться и предложить здесь себя, и как-то Церкви послужитьи помочь — вот, был этот порыв такой искренний, да? Приехать и что-то сделать.

О.Владимир:

— Да, конечно,безусловно.

А.Митрофанова:

— А во что это вылилось в итоге? Удалось ли Вам наладить сотрудничество... я не знаю, например... Свято-Сергиевский Институт в Париже, или, допустим, Духовные школы, которые в Америке есть?

О.Владимир:

— Со Свято-Сергиевским Институтом мы общались очень близко в течение многих лет, и у нас было... такое... сотрудничество. Кто-то из нашего Института отправился на стажировку в Свято-Сергиевский Институт, оттуда приезжали к нам преподаватели, мы вместе издавали некоторые книги, и общение наше было очень тесным. Вот, сейчас проректор нашего Университета — это выпускник Свято-Сергиевского Института. Он окончил наш Институт, и Свято-Сергиевский тоже. Так, что это всё дало большие плоды, и не только в области образования, но, например, по приглашению Синода Автокефальной Американской Церкви, я ездил вместе с нынешним владыкой Пантелеимоном — тогда он был ещё отцом Аркадием — мы ездили в Америку, и там были приняты, как раз, во Владимирской семинарии. К сожалению, отец Иоанн уже скончался в это время, но мы общались, и у нас были контакты. И потом, тогда же, мы ездили в Джорданвилль. И, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, я тогда имел тесное очень общение и разговор с Митрополитом Лавром.

А.Митрофанова:

— Главой Зарубежной Церкви.

О.Владимир:

— Тогда он ещё не был главой, он тогда был архиепископом, ректором Джорданвилльской семинарии и настоятелем монастыря. Но я привёз ему книги, которые были изданы в нашем Университете по истории Русской Церкви ХХ века. Показал ему эти книги, и сказал, что: «Владыко, всё то, что разделяло нас — оно в прошлом. Видите, вот — мы пишем правду о том, что было, и как было. На наших книгах стоит гриф: „По благословению Святейшего Патриарха Алексия II“. Так, что это не просто мы пишем, это — Церковь наша говорит правду. Больше нет того, что нас разделяет — нам нужно объединяться».

А.Митрофанова:

— Разделение произошло из-за разных оценок происходящего в Советском Союзе — то есть, тут, в общем, такая... трагическая, действительно, история...

О.Владимир:

— И не только оценок. Это были очень грустные события, когда потребовали — от эмигрантов православных, и, в частности, от епископов — потребовали, чтобы они выразили свою лояльность к Советской власти.

А.Митрофанова:

— К Советской власти, да...

О.Владимир:

— А, находясь в Америке или в Западной Европе, они должны были... лояльность к Советской власти — то есть, что это значит для них, можно представить себе. А, может быть, сейчас уже даже трудно представить. Вот, они этого не смогли сделать, и им пришлось отделиться от Московской Патриархии, и начался раскол. И... могу только сказать, что это был 1997 год — за 10 лет до подписания Акта о воссоединении. И когда Акт о воссоединении был подписан, то Митрополит Лавр прислал нам два письма с благодарностью за труды нашего Университета, и за то, что мы помогли преодолеть это разделение. Так, что это тоже вот — результат общения, конечно.

А.Митрофанова:

— Я думаю, что тогда то, что Вы ему показали эти учебники, всё-таки, сыграло очень важную роль в его настроении и... ведь, он же был один из инициаторов...

О.Владимир:

— Ну, конечно... он увидел, что мы изучаем историю Русской Церкви подлинную, такую, какой она была, что мы ничего не скрываем, а говорим правду, и хотим знать правду, и никакой вражды у нас нет по отношению к собратьям нашим зарубежным. Да, вот... так, что это всё очень много... вот, даже... сейчас я даже удивляюсь, как много всего случилось за эти 25 лет, и как это... Это, конечно, был Промысел Божий, и, конечно, это было — чудом, в общем-то. Так-то, по-человечески, кто я такой, чтобы что-то я мог бы сделать — нет, это получилось как-то само собой.

А.Митрофанова:

— Ну... как скажете... я не буду спорить, хотя у меня, конечно, есть на этот счёт своё мнение. Ладно, это неважно. Вы знаете, у нас, к сожалению, не очень много остаётся времени, а мне бы очень хотелось, чтобы Вы рассказали про то, что представляет собою сегодня Свято-Тихоновский Университет. И вопрос, который волнует многих абитуриентов и их родителей, в том числе: люди, которые получают образование в том или ином Университете, какое потом имеют... ну... прикладное применение этому образованию? Чем занимаются выпускники Свято-Тихоновского Университета сегодня?

О.Владимир:

— Да, это очень важный вопрос, который имеет большое значение для того, чтобы понять, стоит ли поступать в наш Университет. Вот, если спросить, как обеспечиваются трудоустройством наши выпускники, которые имеют дипломы теологов, то вам ответят: «Никак. Они по специальности работать не могут». Дело в том, что в нашем Государстве до сих пор ещё существует реестр трудовых специальностей, в котором теологии нет. Мы ввели теологию в образовательный реестр, в научный реестр ввели, а в трудовой ещё не успели ввести. Вот, и там теологии нет. Поэтому, формально, официально — можно сказать, что теологи у нас — им работать негде. Потому, что нет такой специальности.

А.Митрофанова:

— Но есть же какие-то смежные направления, наверняка, да?

О.Владимир:

— Но, в действительности, это совершенно не так. Наши выпускники работают в самых разных направлениях. Они занимаются богословием, некоторые из них принимают сан и служат священниками, дьяконами — уже у нас, по-моему, 14 епископов выпущено...

А.Митрофанова:

— Ничего себе!

О.Владимир:

— Да... они преподают, они работают в самых разных научных учреждениях русских. Потом, работают в СМИ, в разных администрациях, в Правительственных администрациях работают, есть у нас один министр, есть замминистра — наши выпускники. В общем, безработных нет у нас выпускников. Некоторые факультеты настолько востребованы, что их студенты работают уже... ещё не выпустившись из Университета, они все уже разобраны. Например, певчие — они все поют, по специальности — регентуют и поют в Храмах Москвы, и не только Москвы, но и в других епархиях. Так, что, в этом смысле, всё в порядке. У нас есть 9 факультетов, и, кроме того, ещё Институт дистанционного образования, и ещё Богословско-пастырский Институт, вот о котором я говорил — ПСТБИ. Так вот, на этих факультетах даются разные специальности — это и историки, и филологи, и педагоги, и социологи, есть даже экономисты, есть даже математики, и прикладные математики, информатики. Так, что...

А.Митрофанова:

— А как может быть связано... ну, то есть... в смысле — зачем математику богословие, или зачем богословию — математика? Какая связь?

О.Владимир:

— Ну, конечно, математика — это наука, которая с религией связана в меньшей степени, чем история или другие гуманитарные науки, и это здорово. Хотя, такое вот, базовое, мировоззрение — оно всё равно сказывается и в естественных науках. Я сам, по образованию, физик, и могу об этом говорить совершенно, думаю, правомерно. Так вот, конечно, для изучения, там, математического анализа такая, православная, база... не нужна, так скажем, но математика теперь, и информатика, используются в самых разных областях — и в гуманитарных науках, и в общественной жизни, и в управлении Государством — везде. И если информатик владеет знаниями о Церкви, о Православии, то он гораздо лучше и легче найдёт себе применение, скажем... ну, например, в сфере статистики. Вот, есть у нас Статистические Управления, которые занимаются исследованием религиозной жизни в стране. Там нужно, может, быть математиком, но и нужно понимать, что ты исследуешь...

А.Митрофанова:

— Быть грамотным человеком в той сфере, которой ты занимаешься.

О.Владимир:

— Да, вот, вот...

А.Митрофанова:

— Логично.

О.Владимир:

— Вот, так.

А.Митрофанова:

— Отец Владимир, а можно сейчас вопрос, который не касается Свято-Тихоновского Университета, но Вы напомнили же сейчас, что Вы — физик по образованию. Физмат МГУ Вы закончили?

О.Владимир:

— Физический факультет, да.

А.Митрофанова:

— Физический факультет. А как у Вас сочетается религиозное мировоззрение и те знания, которые Вы получили из области физики как специалист в этой сфере? Часто ведь возникает этот вопрос конфликта, там, науки и религии, и так далее?

О.Владимир:

— Абсолютно никакого конфликта между наукой и религией нет. И быть не может. Это сферы, которые друг друга дополняют, и никак не конкурируют. Вот эта вот... догма советская о том, что наука доказала, что Бога нет — это глупость. Просто полная глупость. Наука никогда ничего подобного не доказывала, и, вообще, не занимается такими вопросами. Скорее, наука... она, скорее, подводит к убеждению, что Бог есть, и величайшие учёные, в том числе и ХХ века — они были верующими людьми. Это основатели квантовой механики, например — Макс Планк, там... ну, и многие другие... Шрёдингер... величайшие,такие,учёные ХХ века — это были люди, глубоко верующие. А у нас, в России, например, был такой — тоже, один из величайших учёных мировых, Николай Николаевич Боголюбов, академик. Он был академиком-секретарём в Академии Наук, он возглавлял математическое отделение Академии Наук, и был одновременно директором Объединённого Ядерного Института в Дубне. Вот, когда я учился, он также возглавлял Кафедру теоретической физики на нашем факультете. Он был человеком глубокой веры. Он был прекрасным человеком и великим учёным, и был совершенно православным человеком, церковным.

А.Митрофанова:

— Это, конечно, тема для отдельного большого разговора, и, если у Вас будет возможность, пожалуйста, приезжайте к нам. Это было бы очень, мне кажется, интересно, и можно было бы очень глубоко здесь пообщаться с Вами, с учётом Вашего личного опыта — и пастырского, и опыта, который Вы получили, благодаря Вашему первому образованию — ну, это... по-моему, очень здорово было бы! Если время найдётся, мы будем счастливы...

О.Владимир:

— Хорошо, хорошо.

А.Митрофанова:

— Отец Владимир, напоследок, давайте напомним, ещё раз: в ближайшее воскресенье, 13 мая, в Лиховом переулке, дом 6 ( это основное здание Свято-Тихоновского Университета ), с 12 до 17 часов будет проходить День открытых дверей, где все, интересующиеся богословским образованием в светском ВУЗе, могут туда приехать и задать вопросы, получить ответы. Всё верно?

О.Владимир:

— Да.

А.Митрофанова:

— Спасибо Вам большое, что нашли время к нам прийти, и, надеюсь, что не последний раз!

О.Владимир:

— Спасибо!

А.Митрофанова:

— Протоиерей Владимир Воробьёв, ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, настоятель Храма Святителя Николая в Кузнецах был в нашей студии. До свидания!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».