«Священномученик Павел Дернов и его семья». Священник Илья Кривов, Ольга Мамонова

У нас в гостях были настоятель Троицкого храма в Елабуге в Татарстане священник Илья Кривов и журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова.

Мы говорили о жизни, трудах и служении священномученика Павла Дернова и о его сыновьях, убитых вслед за отцом во время репрессий после революции.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин:

—Дорогие слушатели, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на Светлом радио, меня зовут Алексей Пичугин, и я с удовольствием людей, которые вместе с нами и вместе с вами проведут ближайший час «Светлого вечера» здесь, в нашей студии — священник Илья Кривов, настоятель Свято-Троицкого храма в городе Елабуга — Елабугу, думаю, наши слушатели прекрасно знают, город в Татарстане — и журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова. Добрый вечер, дорогие друзья.

Свящ. Илья Кривов:

—Добрый вечер.

О. Мамонова:

—Добрый вечер.

А. Пичугин:

—Я, знаете, наверное, это заметно по моим программам, люблю, когда они посвящены новомученикам, и участие в этих программах для меня очень важно, важно, что мы помним про эти трагические десятилетия. Голы большого террора исторически ограничены 1937-м, 1938-м, частично 1939-м годом, но, всё-таки, когда мы говорим о потерях и о массовой гибели людей расстрелянных, умученных, убитых, высланных, людей, которые сгинули на чужбине и не могли вернуться назад, людей, которых мучили и презирали — очень важно, хотя мы и не включаем это в понятие большого террора, не забывать о них, говорить о них, потому что история циклична, она повторяется, это очень важно понимать и очень важно говорить о людях, которых без суда и следствия убили. Вот, 27-го февраля мы вместе со всей Церковью вспоминаем замечательного священника из Елабуги протоиерея Павла Дернова и его убитых вместе с ним сыновей, они прославлены, отец Павел как священномученик, его дети — как новомученики. И вот, сегодня мы хотели бы такую дань памяти им отдать и поговорить об их жизни. Ольга, давайте начнём с вас, вы хотели рассказать об их жизни.

О. Мамонова:

—Да, вы знаете, новомученики притягивают наши сердца магнитом, потому что всегда существует какая-то тайна: что движет человеком, когда он забывает себя и выбирает веру, несмотря на страдания? Когда мы вглядываемся в их жизнеописания, то начинаем с детства. Вот, отец Павел родился в многодетной семье сельского священника, протоиерея Александра Афанасьевича Дернова. Семья была многодетная, он рано овдовел, и, когда умерла матушка, младшей дочке было полтора года, и все заботы о воспитании своих сестёр и братьев взяла на себя одна из старших дочерей — Александра. Она не вышла замуж и помогала отцу воспитывать детей. А протоиерей Александр был незаурядным человеком, он был сельским священником, но в то же время — и благочинным, и участником различных обществ религиозных, и попечителем гимназии в Еранске, но, несмотря на всё это, он жил в таком деревенском быту, дети могли ходить за скотиной, принимать участие в различных полевых работах. Да, у них не было нянек и было такое строгое воспитание, что на всенощном под воскресенье и все двунадесятые праздники дети обязательно присутствовали, строго держали посты.

А. Пичугин:

—Простите, Ольга, такой вопрос, у меня он часто возникает: как удалось восстановить такие подробности их жизни? Когда мы говорим про жизнь новомучеников, мы часто делаем акцент на благочестие, на то, что они с детства были воспитаны в вере, были из священнических семей, в священнической семье строго относились к соблюдение постов, хранили домашнее и церковное благочестие. Откуда мы всё это знаем? Кто и как восстанавливал эту жизненную цепочку?

О. Мамонова:

—Мы знаем из книг Маркелова и Комиссарова, из рассказов. Конечно, мы сейчас берём и читаем мемуары детей отца Павла Дернова, двое детей остались живы, они оставили мемуары, но, конечно, уже о городской жизни? Например, у детей отца Павла уже были няньки, когда он жил в городе. А некоторые воспоминания передавались из уст в уста, по рассказам самого священника. Меня удивило знаете что? Несмотря на то, что это был деревенский быт, двое старших сыновей у отца Александра выросли довольно образованными людьми. Старший сын — Александр Александрович из села Пиштынь — он служил в Петербурге, был протопресвитером.

А. Пичугин:

—Я не помню, сказали мы об этом или нет, но они происходили из села Пиштынь, из-под Еранска. Я даже открыл карту, приложил линейку. От Еранска километров 20, наверное, сейчас, и от Еранака тоже немало, хотя и Еранск тоже важный город достаточно. Но это достаточно далеко от Елабуги.

О. Мамонова:

—Да, достаточно далеко от Елабуги, но я сейчас закончу свою мысль, что старший сын, сын сельского священника у него стал, представляете, заведующим духовенства императорского двора. И он был настоятелем Петропавловского собора. То есть, дети были очень образованные. Как мог сельский священник воспитать в них такую любовь к знаниям. Об этом упоминается в воспоминаниях отца Георгия (Щавельского), последнего протопресвитера армии и флота, который довольно долгую жизнь прожил. А отец Павел тоже был очень образованным человеком, он сначала закончил Еранское духовное училище, затем Вятскую семинарию и Казанскую академию. Итогом его учёбы в Казанской академии был труд в 500 страниц «Творение из ничего как отличительная черта откровенного учения о мироздании», такое название. И, когда он приехал в Елабугу в возрасте 24-х лет, нго называли академиком, потому что он закончил Академию в Казани. Приехал он в Елабугу таким молодым человеком, 24 года, и становится законоучителем в реальном училище. В этом же году он женится, избранницей его становится Анна Аркадьевна Ложеницына, дочка протодиакона Спасского собора. Вы знаете, Елабуга — это такой очень красивый купеческий городок, и славится он не только такими своими купеческими династиями как Герасовы, Ушковы, Черновы, Стахеевы и Шишкины — главой Елабуги два раза был отец нашего художника, Иван Васильевич Шишкин, но ещё и благотворительностью, скажу два слова о благотворительности купцов. Вот, Шишкин, отец нашего русского художника построил за свои деньги деревянный водопровод для елабужан. Что-то пошло не так, и ему пришлось ещё вложить немало денег в этот водопровод — и из купца Второй гильдии он превратился в мещанина, то есть, обеднел, можно так сказать.

А. Пичугин:

—Ну да, то есть, купец Второй гильдии — тоже такая историческая справка важна — купец Второй гильдии для таких городов, как Елабуга — там, конечно, были Стахеевы, купцы Первой гильдии — но это, фактически, одна семья, достаточно большая, наверное, но мы сейчас могли бы назвать их олигархами. В основном, это — купцы Третьей гильдии, те самые, у которых небольшие лавочки, они ведут торговлю не со всероссийским размахом, но чаще всего, в пределах нескольких губерний, иногда выезжая в Москву и Петербург, позднее, Петроград, за товаром. В основном, это купцы Третьей гильдии, то есть, если речь идёт о купцах Второй гильдии, то это уже по меркам Российской Империи достаточно серьёзные, обеспеченные люди, такая городская элита.

О. Мамонова:

—И вот, Павел Александрович в 1894 году приезжает в этот город, и перед его взором — если посмотреть со стороны Камы — 4 собора. Вот, наш художник Василий Иванович Шишкин описывал четыре красивых собора, сейчас мы увидим только три.

А. Пичугин:

—Отец Илья, правильно ли я понял мысль, что четвёртый — это, как раз, Троицкий храм, настоятелем которого вы являетесь и которого, фактически, сейчас нет?

Свящ. Илья Кривов:

—Да, это тот самый храм. Его в советские годы взорвали, разрушили полностью, до основания, а остатки закрыли огромным земляным валом, то есть, попытались окончательно его стереть с лица земли. Само кладбище, на котором он располагался, было разрушено, а после застроено советскими многоэтажками, многоквартирными домами. Оставшаяся часть кладбища была полностью изрыта под городские коммуникации: водопровод, канализацию, и было тоже, практичеаки, утрачено. Поэтому, все захоронения купцов Первой, Второй и Третьей гильдии, а также всех глав Елабуги, были уничтожены. Утрачена могила и кавалерист-девицы Надежды Дуровой, которая тоже там похоронена, там похоронен и Иван Шишкин, отец великого русского художника, известного по всему миру.

А. Пичугин:

—Мы сейчас вернёмся к отцу Павлу, но, коль скоро мы заговорили про храм, а я параллельно, конечно же, смотрю фотографии и информацию. Действительно, Троицкого храма нет, но вы на этом месте служите. И здесь, я смотрю, расчищен в результате каких-то работ фундамент и даже остатки стен.

Свящ. Илья Кривов:

—Да, в 2000-м году приезжал специалист из Москвы и совместно с нашим Педагогическим институтом во главе с Андреем Нигамаевым, который возглавлял кружок студентов, которые проводили раскопки. Фундамент был полностью расчищен, кроме того, были расчищены внутренние подземные склепы. То есть, там существовали захоронения, но они не сохранились несмотря на то, что своды ещё целы. Конечно, мы имеем такую надежду, что в будущем мы сможем восстановить храм на историческом месте, с использованием сохранившихся конструкций. Но пока мы начали с простого варианта, начали с храма, который стал местом для формирования прихода и культивации каких-то средств для дальнейшего восстановления разрушенного храма, потому что это, действительно, уникальный храм по своей архитектуре, которая сейчас, фактически, нигде не встречается. То есть, это была большая колоннада в стиле ротонды, в стиле классицизма сделан сам храм. Он очень похож на храм Всех скорбящих радость на Ордынке, а также чисто архитектурно похож на храм Вознесения на Гороховом поле.

А. Пичугин:

—Ну, храм Вознесения на Гороховом поле приписывается Казакову, как и ряд других строений. Улица Казакова там. Вы знаете, я смотрю, действительно, есть нечто общее, но только в основном объёме, но колокольня удивительная. Удивительно красивый и гармоничный храм, я вот смотрю на фотографии и надеюсь, что он будет со временем, с Божией помощью и вашими трудами восстановлен. А ограда, которую мы видим на фотографии- это остатки исторической ограды?

Свящ. Илья Кривов:

—Нет, это реконструкция, но за неё мы должны быть благодарны предыдущему главе Елабужского района Гафурову и непосредствнному руководителю Елабужского государственного музея-заповедника Гузели Архиповне Руденко. То есть, они первыми обратили внимание на то, что это — историческое место, имеющее в себе захоронения не только муниципального, но и государственного значения — я говорю сейчас о могиле Надежды Андреевны Дуровой. То есть, Елабуга — это такое историческое место, и там жили множество важных для истории России людей: Надежда Дурова, поэтесса Марина Цветаева там прожила последние свои годы.

А. Пичугин:

—Она называла себя поэтом и не любила, когда её называли поэтессой, любила, когда её называли поэтом. Да, и могила Марины Ивановны Цветаевой там, в Елабуге. Её нашли совершенно условно, может быть, это она, а может быть, это и не совсем там, но в пределах нескольких метров.

А. Пичугин:

—Друзья, мы напомним, что это программа «Светлый вечер» на Светлом радио, и сегодня у нас в гостях священник Илья Кривов, настоятель Троицкого храма в Елабуге и журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова. Мы говорим о священномученике Павле Дернове, который служил в Елабуге перед революцией и о его сыновьях, о которых мы сейчас будем говорить. Но мы, вот так потихоньку переключаясь на историю Троицкого храма, о его прошлом и настоящем, мы вспоминаем историю жизни отца Павла. И остановились мы на том,Ольга, что он переехал в Елабугу молодым человеком, ему было 24 года, он вступил в брак и, как я понимаю, вскоре был рукоположен.

О. Мамонова:

—Да, он был рукоположен в 1894 году и стал настоятелем домовой церкви Рождества Богородицы при женской про-гимназии, и там же он становится законоучителем. То есть, вся его жизнь — это священническое служение и педагогическая деятельность. Там он преподавал Закон Божий, а ещё русскую словесность девочкам, также он преподавал Закон Божий в реальном училище мальчикам. Отец Павел был удивительной личностью, это был провинциальный священник, но настолько разносторонне одарённый, что он был ещё и врачом-гомеопатом. Многие годы он выписывал журнал по гомеопатии и лечил многих пациентов, с которых он не брал денег. И, когда в 1914-м году он, видимо, был стеснён в средствах, и ему пришлось брать какие-то копейки — он этого очень стыдился. Кроме того, Павел Александрович был литературно одарён, он оставил много интересных статей, в частности, у него есть статья о Гоголе, в которой он анализирует все его произведения и в конце подводит итог, сравнивая его с Пушкиным, писал о творчестве как служении Богу. Оставил он такой же труд и про масонство — видимо, отец Павел много размышлял о том, что же происходит с Россией. И вообще, он был постоянным журналистом Вятских епархиальных ведомостей. Елабужане считали его оратором, хорошо владеющим словом, и очень его уважали. Но дочки ещё оставили свои впечатления, и мемуары о том, что папа был прекрасным садоводом-любителем, он даже прививал яблони, и в саду у них был очень редкий сорт — Цареградские яблони. То есть, ещё и такая зарисовка, человек был многогранный, очень талантливый, в семье у него с матушкой царили спокойствие и гармония, по воспоминаниям его дочки, Варвары Павловны, есть такие её заметки, что она даже не понимает, как люди ссорятся, когда в женской прогимназии ей говорили, что люди ссорятся, она была в недоумении, потому что папа и мама, действительно, не повышали друг на друга голоса. Единственная размолвка была перед тем, как отец Павел должен был в 1918-м году прочесть Воззвание Патриарха Тихона. Вот тут, она услышала, что родители волнуются,родители повышают голос А вообще, семья была такая гармоничная, хотя они, как родители, тоже пережили серъёзные испытания. Две девочки у них умерли в младенчестве, один мальчик Алёша был инвалидом, и он тоже умер. А так, в семье росли 4 мальчика и одна девочка, то есть, это была многодетная семья со своими традициями.

А. Пичугин:

—Да, мы чуть позже поговорим ещё о сыновьях, которые погибли. Я так понимаю, что двое сыновей отца Павла прожили долгую жизнь, и дочь Варвара дожила до 1989-го года, а сын Сергей до 1977-го. Причём, Сергей прожил не такую долгую жизнь, но Варвара — очень долгую. А известно что-то о них, о том, как и где они жили, как хранили память о родителях?

О. Мамонова:

—Да, просто это трагедия 1918-го года, о которой мы будем говорить. Года через два, наверное, матушка переехала со своими детьми в Ленинград, это был 1923-й год, и смогла матушка дать образование своей дочке: дочка закончила Ленинградскую консерваторию, и потом по распределению поехала в Алма-Ату, в Казахстан, там была профессором, искусствоведом, исследователем творчества Скрябина, а сын был даже директором школы в годы Великой Отечественной войны, в 1944-м — 1945-м году. Знаете, его дочка сейчас живёт в Ленинграде, она до сих пор жива.

А. Пичугин:

—И ведь их не выслали из Ленинграда в 1930-е годы, когда высылали русских интеллигентов и семьи духовенства. Это тоже такая удивительная и малоизвестная история, о которой надо говорить, их выслали из Ленинграда. С одной стороны, многие из этих людей убереглись таким образом от блокады, но с другой стороны мы видим, что в семьях, даже когда смотришь информацию в Википедии — человек всю жизнь прожил в Петербурге и в Ленинграде, а потом оказался в другом городе, куда высылали. Это такая малоизвестная страница, когда буквально за несколько дней этим людям было предписано покинуть Ленинград.

О. Мамонова:

—Знаете, они всё равно вынуждены были Ленинград в годы блокады покинуть. Они пережили самый тяжёлый год — 1941-й — 1942-й, они голодали, у них росли две дочери, они это помнят, как мама была дистрофиком, и ей даже дали талоны, чтобы раз в неделю подкармливать её в специальной столовой для дистрофиков. Это спасло во многом Варвару Павловну. А потом они смогли переехать с детьми в Новосибирскую область, где и оставались до конца войны. Потом она вернулась в Ленинград, а затем, она уехала в Казахстан.

А. Пичугин:

—Но они не были большими, когда отец погиб и погибли их братья, Варваре было 12 лет, а Сергею всего 5, поэтому отца они, видимо, почти не помнили.

Свящ. Илья Кривов:

—Варвара хорошо помнила. Мы имеем доступ к воспоминаниям Варвары Павловны, она хорошо помнила многие эпизоды, связанные с захоронением, во время своей вынужденной миграции, так что, она хорошо помнила отцп.

О. Мамонова:

—А мама, то есть, жена отца Павла умерла в блокаду в 1942-м году. Причём, в это время Варвара была уже постарше, и она подробно описывает, как маму одели в белую простынь и повезли на саночках хоронить, в этот день, оказывается, хоронить было уже нельзя, но потом всё-таки схоронили. Бабушка буквально последний кусок хлеба отдавала ей, по словам Варвары Павловны.

А. Пичугин:

—А многое ли сейчас в Елабуге напоминает о том времени: старинная постройка, три храма?

Свящ. Илья Кривов:

—Они в разной степени разрушены, будем так говорить. Потому что, естественно, все они были закрыты в советское время, отданы под зернохранилища или под какие-то более непристойные вещи. Когда храмы стали возвращать Церкви, первым был возвращён Покровский собор, затем — Спасский, Никольский до сих пор находится на территории нынешнего училища, там нет прямого доступа, но службы иногда бывают по соглашению с руководством суворовского училища. Сейчас идут договорённости о том, чтобы сделать отдельный вход в храм, а не ходить через всю территорию училища, храм находится в дальнем уголке училища, поэтому нужно пройти через КПП и по всей территории училища, и вот, хотят сделать задний вход, чтобы свободно проходить и не мешать студентам во время обучения. Но все они находятся на реконструкции, в состоянии восстановления.

А. Пичугин:

—А я вижу на старых фотографиях Елабуги великолепное здание педагогического университета.

Свящ. Илья Кривов:

—Вот, кстати, про него тоже хочется сказать, что до разрушения у нас в Елабуге было 9 храмов и монастырей, включая домовые и действующие. Этот Педагогический институт, часть современного КФУ, там раньше было женское епархиальное училище и при нём — домовый храм в честь Василия Анкирского, весь этот комплекс устроила Глафира Стахеева в память своего погибшего мужа Василия, поэтому храм был освящён в честь его небесного покровителя. Внешний вид института приличный, его недавно отреставрировали. Вообще, у нас такой город купеческий, в нём сохранены старые здания, он стоит на берегу Камы.

О. Мамонова:

—А вы знаете, ведь Анна Аркадьевна, супруга нашего отца Павла, о котором мы сегодня говорим, она, как раз, училась в этом епархиальном училище. И, помимо прочих предметов, она музицировала там, а также училась рукоделию. Вообще, отец Анны Аркадьевны с Нижегородской ярмарки в 16 лет привёз рояль, поэтому с детства она, дочь священника, прекрасно музицировала, по видимому, у неё был неплохой голос. Помимо этого, она сама обшивала своих детей, вязала, она уже была в Ленинграде одно время, и не везде жён священников брали на работу — она делала искусственные цветы своими руками и продавала их. То есть, эта женщина была, с одной стороны, начитанная и играла на фортепиано, а с другой стороны, своими руками обшивала детей.

А. Пичугин:

—Нам сейчас надо будет прерваться буквально на одну минуту. А знаете, давайте перед тем, как мы уйдём на перерыв, буквально два слова. Вы ведь храм восстанавливаете сейчас? Я думаю, что вы сейчас находитесь в том состоянии, когда нужна помощь. И если кто-то из слушателей, которые сейчас слышат нас, заинтересовались этой историей восстановления храма — тем более, что о ней сейчас так интересно рассказывали, одно время вы служили в брезентовом шатре, потом только удалось построить сруб деревянный, который ещё в процессе строительства. Есть сообщество ВКонтакте, которое найти достаточно просто — если набрать в любом поисковике: Приход Святой Троицы Елабуга, это будет первая ссылка и там, насколько я понимаю, есть вся информация про ваш храм и варианты, как вам можно помочь.

Свящ. Илья Кривов:

—Да, мы стараемся за нашим сообществом следить, постоянно обновлять фотографии процесса строительства, процесса наших уличных богослужений, действительно, такое уникальное событие. Нет, многие, наверное, видели, что богослужение на улице совершается на Бутовском полигоне в День памяти, бывают богослужения на улице у храма Христа Спасителя, но мы служим постоянно, начиная с ранней весны, мы начинаем службы на улице 27-го февраля в день памяти о трагическом убиении и заканчиваем глубокой осенью после Казанской, поэтому мы там постоянно бываем.

А. Пичугин:

—Давайте мы сейчас буквально на минуту прервёмся. Напомним, что сегодня в гостях у Светлого радио священник Илья Кривов, настоятель Троицкого храма в Елабуге и журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова. Мы вспоминаем елабужского дореволюционного священника Павла Дернова, священномученика и вместе с ним его сыновей, которые тоже стали мучениками за веру и были прославлены в лике святых.

А. Пичугин:

—Возвращаемся в студию Светлого радио, друзья. Напомним, что сегодня у нас в гостях журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова и священник Илья Кривов, настоятель Троицкого храма в Елабуге в Татарстане. Мы сегодня вспоминаем священномученика Павла Дернова, который погиб в первые послереволюционные годы, а точнее, в 1918-м году, не дожил до того самого большого террора, но стал одной из первых жертв революции. День памяти отца Павла и его сыновей — второе февраля. Перед этим перерывом мы начали говорить о том, какая помощь вам нужна в Троицком храме, как можно вам помочь. Давайте ещё уделим этому время, если вы хотите что-то ещё сказать.

Свящ. Илья Кривов:

—Храм у нас получается таким народным, то есть, у нас нет титульного спонсора, который покрывает наши расходы — мы строим его сами, своими руками без привлечения каких-то дорогостоящих специалистов. Мы буквально сами заготавливали древесину, сами цилиндровали эти брёвна, сами их складывали, сейчас мы дошли до того, что уже сложили сруб, сделали окна, собрали и утеплили кровлю, сейчас начинаем думать об устройстве колокольни. Отопления у нас нет.

А. Пичугин:

—Сейчас пока ещё зимнее время, хотя оно уже на исходе, но всё-таки холодно, и вы там служите.

Свящ. Илья Кривов:

—Начиная с четвёртого ноября, мы совершаем там богослужения. Тогда ещё даже не было окон, окна мы поставили совсем недавно, перед Новым годом поставили 4 окна, а после Рождества поставили остальные 2. Сам сруб небольшой, 6×12

А. Пичугин:

—Ну, как небольшой, 6×12 — это немало. Я видел храмы — временные или не временные — которые гораздо меньше. У меня есть друзья, которые строят храмы по программе сельских храмов, ставят временный храм, или не временный, но там, где храмов нет, приходы небольшие, а люди очень хотят церковь, ставят быстровозводимые конструкции, которые собирают по типовым проектам, эти проекты можно улучшать на своё усмотрение, они-то, пожалуй, поменьше. 6×12 — это достаточно большой храм.

Свящ. Илья Кривов:

—Да, мы тоже сначала так думали, когда только собирались его строить, когда только начинали в нём служить — тогда не очень много было прихожан, нам казалось, что это, действительно, большой храм. Но теперь, когда мы начали проводить богослужения, и к нам стали приходить почитатели отца Павла в количестве до сорока человек — например, в Рождественскую ночь у нас было чуть больше сорока причастников, точнее, 46. И мы понимаем, что этого уже не хватает. И мы думаем, что делать в будущем: пристраивать к храму точно такой же модуль 6×12, чтобы это был уже такой полноценный храм в честь отца Павла, с центральным куполом. Мы планируем, что это будет храм в честь него, тем более, что храм находится в непосредственной близости от его могилы. И даже если мы пристроим ещё один модуль, мы, как раз, ещё ближе подойдём.

А. Пичугин:

—А если вы построите, как надеетесь, и воссоздадите Троицкий храм, то у вас будет каменный Троицкий храм и деревянный храм в честь отца Павла.

Свящ. Илья Кривов:

—Да, потому что дом, в котором они жили, не сохранился, он полностью разрушен, и вместо него построены многоэтажные здания. Но хочется, чтобы память об отце Павле не пропала, потому что это пример для подражания наших христиан. Я всегда говорю нашим верующим — особенно в дни памяти этого святого — что отец Павел лишил нас извинений в том, что иногда мы где-то не совсем православные, иногда холодные веры, где-то мы не дорабатываем, потому что находимся совсем в других условиях. Легко было верить в первые века христианства, когда ещё недавно Господь был на Земле, когда апостолы своими глазами видели и своими ушами слышали проповеди Спасителя, когда первые ученики и апостолы ожидали скорого возвращения Христа — то есть, были такие очень высокие эсхатологические чаяния. Тогда, конечно, легко было быть мучеником, легко было быть православным, жертвенным христианином.

А. Пичугин:

—Вы знаете, а мне кажется, нет, потому что все они были людьми такими же, как и мы, хотя и с поправкой на две тысячи лет. Ну, хорошо, у них не было автомобилей, телевизора и интернета, но они были с теми же самыми заботами, нуждами и похожим отношением к жизни. И добровольно расставаться с ней, я думаю, им тоже было непросто. То есть, это не было так: а, ладно, Господь заберёт, я пошёл, до свидания. Нет, конечно. И почему мы ещё часто говорим о новомучениках, потому что, мне кажется, когда мы вспоминаем мучеников первых веков христианства, нам очень сложно себе представить, что они были такими же людьми. Нам этот первый христианский век представить сложно, поскольку наше представление о христианской жизни сильно изменилось с первых веков. И, когда священник на проповеди говорит о том, что сегодня мы вспоминаем такого-то мученика за веру, которого умертвили на арене, его разорвали львы, то мы говорим о каких-то вещах очень далёких и мы, зачастую, не можем их через себя пропустить. Когда мы говорим об отце Павле или о каких-то людях, погибших в 1930-е годы и расстрелянных на Бутовском полигоне... ведь этих людей пытали, этим людям ломали пальцы, это люди, которые гибли в лагерях, которые стояли по колено в ледяной воде Белого моря, которые лежат на неизвестных тропах Соловецких этапов, которые лежат в неизвестных могилах вокруг Беломор-Балтийского канала. Они рядом с нами. Может быть, поколение молодых людей, родившихся в двухтысячных годах, уже не ощущают эту близкую связь, хотя, может быть, наша задача — эту связь показать. Но люди, которые родились в 20-м веке, в 1990-х годах — это по возрасту их бабушки и дедушки, это люди, сверстники которых дожили до нашего времени. И они могли бы дожить — не отец Павел, конечно, но последний знакомый мне священник рукоположения 1936-го или 1937-го года, служивший до конца своей жизни, умер в 2013-м или в 2014-м году, то есть, это — наше время, то есть — люди, которые в 1930-е годы умирали в лагерях, священники, и расстрелянные в 1937 -м году, а священник был рукоположен в 1937-м году, умер в 2013-м. Понимаете, эти люди настолько рядом с нами, что не ощущать их мученичества — это плохо.

О. Мамонова:

—Вы знаете, вставлю такую маленькую ремарку, что Варвара Павловна, его дочка, которой во время расстрела отца было 12 лет, пишет о том, что их семья не то, чтобы отличалась от других, но у них не было этих революционных веяний, и мальчики были едины. Борису было тогда 20 лет, Григорию — 18, а Сене — 17, он даже до совершеннолетия не дожил, что она не представляла, как люди устраивали бунты или ходили на манифестации. Хотя, вы знаете, это же всегда момент выбора. Сейчас мы будем говорить о том, как пришёл карательный отряд, и вот, как раз, от солдат карательного отряда он и пострадал. И я сейчас доскажу свою мысль о том, что, когда пришёл карательный отряд. Понимаете, там дети тоже были разные. Например, внучка Кибардина, одного известного богатого издателя, представляете, написала на отца, на мать и на деда донос, что они — эксплуататоры, и их расстреляли. Это всё — один уездный город. А Борис, Григорий и Семён, наоборот, разделили с отцом это мученичество. Всё началось в январе 1918-го года, когда к власти уже пришли Советы, и начался грабёж купцов под видом национализации. Царила атмосфера некой пьяной свободы, вот Варвара Павловна пишет о том, что в январе 1918-го года могли, например, просто ходить солдаты и стрелять в воздух, а ещё о том, как она нашла в саду пустую обойму. Были люди, опьянённые этой свободой, и в то же время был какой-то хаос, а власть как будто ничего не предпринимала. В феврале 1918-го года взбунтовались солдаты 230-го пехотинского полка, который, видимо, квартировался в Елабуге с 1914-го года. Они прогнали новую власть, но ненадолго — на месяц или два. Представители новой власти бежали в село Этакмашка, но солдаты не знали, что делать с этой властью. Поэтому, спустя некоторое время пришёл красный карательный отряд, целью которого было навести страх на население и разгромить зачинщиков бунта, солдат 230-го пехотного полка. Идеологически им надо было найти представителей купечества и священства и показать всем, что они — враги, они и организовали этот бунт. Почему выбор пал на отца Павла? Потому что 19-го января 1918 года было воззвание Патриарха Тихона, в котором он анафематствовал советскую власть , и это воззвание должно было быть прочитано после воскресной Литургии в каждом храме. Елабужское священство обратилось именно к отцу Павлу, хотя он на тот момент был заштатным священником Спасского собора, тоже огромного собора в Елабуге.

А. Пичугин:

—Тут тоже надо пояснить, поясните, пожалуйста. Заштатный священник в наше время — это тот, кто служит, но находится за штатом епархии, не находится постоянно в клире того или иного храма, имеет запрет в священнослужении — разные могут быть варианты. Но дореволюционное заштатничество — это несколько другое.

О. Мамонова:

—Он изначально был заштатным, потому что места ему не нашлось. А потом он, извините, был настоятелем Богородице-Рождественского домового храма — и он продолжал им оставаться, он был настоятелем. Он был сверх-штатским, служил без оформления в штат и оплаты своего труда, по возможности и желанию. И вот, они обратились к отцу Павлу, и отец Павел согласился. Но накануне дома у них был этот разговор, в котором матушка спросила отца Павла, думает ли он о семье и о детях, что будет с ними дальше. И он сказал своё твёрдое и спокойное слово о том, что он выступит с этим воззванием. Ещё помимо того, что нужно было прочитать воззвание Патриарха Тихона, кто-то из безбожников уже опорожнился в храме, в Спасском соборе, и это всколыхнуло провинциальную, верующую, добрую Елабугу. И отец Павел сначала прочитал воззвание, а затем рассказал притчу о том, что храм свят, и его надо беречь, и что даже преступник может укрыться в алтаре, по византийским традициям, даже преступник, находящийся в храме, не будет выдан. И эту проповедь запомнила даже Варечка, которой было тогда 12 лет. То есть, он, видимо, действительно, обладал даром рассуждения, потому что он дпже не выводил мораль, что так нельзя делать. Но из самой притчи выходило то, что храм защищает всех, это — святыня, которую нужно оберегать. И после этого елабужское духовенство прошло крестным ходом вокруг всех храмов, которые были тогда в Елабуге, можно сказать, что, ещё сам того не зная, простился с этими храмами — такой вот был крестный ход. А буквально через два дня пришёл этот карательный отряд Ефима Колчина. Вы знаете, во-первых, они разграбили спиртовые склады рядом с женским епархиальным училищем. Они пришли к отцу Павлу поздно ночью, в пьяном виде, произвели обыск и нашли старую пулемётную ленту, которая в качестве игрушки была подарена мальчикам Дерновым. Мы понимаем, что речь идёт про 1918-м год, это — февраль 1918-го года. И пулемётная лента была пустая, там была какая-то коробка от пулемётной ленты. И его просто, без суда и следствия, представляете, забирают из дома и везут сразу на лёд реки Тойма, где раньше была Моралёвская мельница, мельник увидел, что не будет никакого допроса и следствия. И перед смертью отец Павел попросил исповедоваться, но, конечно, его никто не слушал. Это были пьяные, озверевшие люди, которые сначала закалывали его штыками, а потом зачем-то стрельнули в лицо, и потому, конечно, здесь произошел прямой самосуд, там осталось такое большое кровавое пятно на снегу, и на следующий день матушка поехала и собрала этот снег.

А. Пичугин:

—Представляете, вломились посреди ночи к человеку, который и не подозревал ничего — а до лет, когда это стало нормой — нормой это никогда не может стать, но до времени, когда это стало обыденностью, люди боялись и ждали звонка, шли в ночь тревожные автомобили и дворников будили по ночам — ещё почти два десятилетия. Священник в 1918-м году не предполагал ничего такого, он сидел дома и никого не ждал.

О. Мамонова:

—К нему за час или за два до того пришёл начальник реального училища. Он сказал, что в городе красные, что склады все разграблены, но отец Павел ничего, конечно, не предпринял, потому что, как вы сказали, не мог и предполагать, что, действительно, просто так придут и расстреляют священника, не дадут ему никак оправдаться или составить реальную цепь событий, а матушка, конечно, искала мужа. И, видимо, пошли искать его и старшие дети — Борис, Григорий и Семён, и пошли искать его туда, где, как это тогда им казалось, он мог бы быть. Они пришли — им сказали, что отец расстрелян. И кто-то из них произнёс слово душегубы.

А. Пичугин:

—Напомним, что сегодня в гостях у Светлого радио журналист, кандидат филологических наук Ольга Мамонова и священник Илья Кривов, настоятель Троицкого храма в Елабуге. И мы вспоминаем священномученика Павла Дернова и его сыновей, которые практически вместе с ним погибли 27 февраля 1918-го года. Кто-то из сыновей сказал — душегубы, и кто-то это услышал.

О. Мамонова:

—Нет, они пришли в, назовём этим словом, участок. Они спросили, где их папа, им ответили, что их отец расстрелян. И кто-то из мальчиков произнёс слово душегубы. Их тут же вывели под городскую дамбу, в местечко, называемое Ряжи. И этих мальчиков тоже закололи и расстреляли разрывными пулями. То есть, это, знаете, кроме как зверством, никак не назвать. А что потом чувствовала их мать, которая на следующий день пришла туда? А, знаете, какой ещё был эпизод? Были свидетели, которые видели, как эти мальчики шли, и потом передали их маме, Анне Аркадьевне, слова о том, что они идут умирать за святой Крест, за веру. То есть, были свидетели, которые всё передали матушке. Но точно не было никакой истерики, сыновья никуда не бежали, они втроём просто шли. На следующий день это дело вызвало огромный резонанс в городе, в котором за 1-2 дня были расстреляны более пятисот человек. Пострадало купечество, пострадало офицерство, были расстреляны люди из династий Стахеевых и Гербасовых, они были расстреляны на реке Тойма. Никто из погибших тогда больше к лику святых не причислен.

А. Пичугин:

—А какая-то память о них сохраняется? То есть, когда мы говорим о том, что их убили в последующие несколько дней, было бы логично, если бы их гибель была впоследствии каким-то образом мемориализована, поставлен памятник в Елабуге в напоминание об этом.

О. Мамонова:

—На Спасском соборе висит мемориальная доска в напоминание о том, что здесь служил мученик протоиерей Павел Дернов, который прочёл воззвание, эта доска висит на Спасском соборе. Как раз, именно в Спасском соборе было прочитано и воззвание, и произнесена проповедь отца Павла. И знаете, я была на дискуссии, когда обсуждали вопрос, куда повесить эту доску. И кто-то говорил о том, чтобы повесить её на центральной Казанской улице, на здании женской гимназии, где он служил, но некоторые были против. Такие шли диспуты. Но когда начинался разговор о том, какая это была удивительная семья, эти мальчики разделили веру отца и были воспитаны в вере, как-то утихали споры. Но знаете, всё-таки было решено, что эта доска будет висеть на Спасском соборе, а не на центральной улице. И сейчас будет храм — живой памятник отцу Павлу.

Свящ. Илья Кривов:

—Я хочу дополнить, что Спасский собор — это, конечно, хорошо, но этой плитой не стоит ограничиваться. Мы потому и строим храм, чтобы он стал местом и оплотом памяти обо всех пострадавших. Как вы верно заметили, а что же остальные, все другие, которые были расстреляны? Протоиерей Павел и его сыновья — это флагманы того мученичества. И, когда этот храм будет уже готов, мы планируем и дальше обустраивать территорию вокруг храма, может быть, сделаем какие-то буклеты, в которых соберём истории о тех, кто ещё пострадал. Это тоже очень важно, не нужно думать, что повесили одну плиту — и этого достаточно. Хотели повесить ещё одну плиту на месте, где была Моралёвская мельница — но и этого тоже недостаточно. Одна плита, на которой указано, что здесь были убиты елабужане — этого мало, должен быть комплекс.

А. Пичугин:

—Да, в частности, когда мы говорим о событиях 1922-го года, об изъятии церковных ценностей всё время, если в поисковике набирать, выпадает фотография одного мемориала. Возможно, существуют ещё какие-то памятники, но самый известный в России находится возле Воскресенского собора в Шуе Ивановской области, где произошла такая трагедия, и это — единственный мемориал жертвам изъятия церковных ценностей, хотя, конечно, жертвы были и ещё. Поэтому, важно не только вспоминать о священнике Павле Дернове, который погиб в этот день в 1918-м году, но важно вспоминать о том, что этих жертв было гораздо больше. Это были люди, которые до этого жили своей простой жизнью, совершенно разные люди, среди них были прекрасные, совершенно чудесные люди, были люди со своими недостатками, но всё это были люди, которые не собирались умирать, но почему-то были убиты в каком-то абсолютном бреду, в каком-то помутнении.

О. Мамонова:

—Да, вы абсолютно правильно отметили, что же пережила матушка? Она узнала о том, что расстрелян муж, его тело должны были принести. А у неё тогда, знаете, был ещё флюс большой, перевязана была щека, она вынесла колоссальные физические, душевные и духовные муки. И она начинает искать этих сыновей, об их судьбе ничего не известно. И потом входит её отец, протодиакон Аркадий, она у него спрашивает, убиты ли её сыновья? И он отвечает ей: да, матушка, расстреляны. И потом, как вспоминала её дочка, она встала перед иконами и сказала: да будет воля Твоя. И потом уже на отпевании кто-то из священства сказал ей: Аннушка, как тебя полюбил Господь. Конечно, эти переживания, как она всё это пережила. Я хочу сказать, что она тоже была очень глубоко верующим человеком, раз она тогда всё это приняла с такими словами, хотя это такая боль, и невозможно даже, извините, представить, как походить в её башмаках. И, знаете, есть такая икона — она сейчас находится в Никольском соборе в Елабуге, где отец Павел и трое его сыновей уже с венцами, и там, знаете, сохранилась такая надпись ещё с похорон 1918-го года: Дорогому Сенечке — это сама матушка сделала или кто-то из близких. Но за 12 часов эта женщина потеряла четырёх своих любимых мужчин. И, знаете, когда она была уже в блокадном Ленинграде, Анне Аркадьевне сказали: покажи эту фотографию — и фашисты тебя трогать не будут, если город возьмут, они тебя освободят. Она сказала: что вы, да ведь отец Павел проклянёт нас оттуда! То есть, у неё даже мыслей таких не было, она не допускала этого. В этой женщине была вера и любовь к Родине, она — удивительная, и тоже по-своему мученица бескровная, что ей пришлось пережить, а потом ещё и умереть в блокаде.

А. Пичугин:

—Да, действительно. Наверное, в жизни её было немало радостных моментов: совместная жизнь, любовь к отцу Павлу, дети, размеренная семейная жизнь. В 1894-м году он стал священником и женился, 20 лет до Первой мировой войны спокойной, размеренной жизни в купеческом городе. Наверное, там было много счастливых моментов, но кто знает, как мы проживём всю нашу жизнь. Знаете, у нас уже совсем мало времени осталось. И под конец программы я бы хотел всё-таки попросить вас рассказать о том, что вы сейчас строите храм, у вас есть деревянный сруб. Наверняка, у вас есть какие-то первоочередные нужды: мало ли, кто-то из наших слушателей имеет возможность помочь вам материально. Расскажите, что, в первую очередь, вашему храму нужно сейчас?

Свящ. Илья Кривов:

—Сейчас нашему храму в первую очередь нужен корпус. Мы занимаемся сейчас тем, что пытаемся устанавливать шатёр на ту часть, на которой располагается колокольня, сверху это будет всё под куполом с крестом — вот на это мы пока не имеем возможности. Также мы параллельно делаем работу по установке и подведению газового оборудования для обеспечения дальнейшего отопления, потом, с лета мы будем уже заботиться о территории, возвращать этому месту исторический облик, наполнять его внутренним смыслом и содержанием, что это было, действительно, местом паломничества. Я вижу, что отец Павел притягивает к себе верующих. Когда мы служим — а из храма это видно — люди перед тем, как зайти в храм, идут на могилу отца Павла, просят о чём-то или, может быть, благодарят за какие-то милости, которые по его молитвам Господь посылает нам. Поэтому, действительно, нужно это место. Памятник поставила его внучка, которая сейчас жива и живет в Петербурге.

А. Пичугин:

—Мы уже будем заканчивать программу. Единственное, напоследок, если кто захочет вам помочь, то все возможные варианты в вашем сообществе ВКонтакте есть, можно набрать в поисковике: приход Святой Троицы города Елабуга — и первая ссылка приведёт вас в это сообщество. Там же есть фотографии, вы можете посмотреть всё, о чём сегодня, касаемо храма, рассказывали наши гости. Спасибо. Мы благодарим наших сегодняшних гостей: журналиста, кандидата филологических наук Ольгу Мамоновуи и священника Илью Кривова, настоятеля Троицкого храма в Елабуге. Спасибо вам большое за то, что сегодня пришли к нам. Вспоминали мы отца Павла Дернова, священномученика и его сыновей, которые погибли вместе с ним в первые революционные годы. Прощаемся с вами до новых встреч, всего доброго.

Свящ. Илья Кривов:

—Спасибо вам большое? Всего доброго. До свидания.

О. Мамонова:

—Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к святости». Священник Михаил Словцов
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 400