Поделиться
Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
Темы беседы:
- Встреча Патриарха Кирилла с главными редакторами ведущих российских СМИ;
- Февральский номер журнала «Фома»;
- Георгий Великанов — готовность отдать жизнь за ближнего.
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, дорогие слушатели. Я Алла Митрофанова. И, как всегда по пятницам, в нашей студии, с удовольствием напоминаю, Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО. Добрый вечер.
В. Легойда
— Добрый вечер.
А. Митрофанова
— Владимир Романович, у нас много сегодня тем для разговора и...
В. Легойда
— И мы точно не подеремся, как Максим Шевченко и коллега Сванидзе.
А. Митрофанова
— Никаких шансов, вы знаете, да. По-моему никаких шансов, и не только потому, что я девочка, но и просто потому, что вы джентльмен.
В. Легойда
— Спасибо. Вот собственно самое главное уже прозвучало, да.
А. Митрофанова
— Потрясающий номер лежит у меня на столе сейчас, февральский номер журнала «Фома» — на обложке пронзительный совершенно портрет женщины, которая мама особого ребенка. И тема, так я понимаю, которую вы вынесли сюда, на обложку: «Мамы, которые не сдались» — портреты и истории мам тяжелобольных детей. Вот поговорим об этом подробнее, ладно? Потому что я успела кое-что уже прочитать, у меня много вопросов на эту тему. Но начать хотелось бы с события этой недели: Святейший Патриарх Кирилл встретился с главными редакторами крупных СМИ, целого ряда СМИ. Это одна из регулярных таких встреч, которые проводит Святейший. Встреча, о которой на самом деле, если начинаешь копать, а про что там говорили, особо так информации-то и нет, кроме списка фамилий уважаемых главных редакторов целого ряда СМИ. А можно вас спросить, про что там шла речь, и что вообще Патриарх считает важным отмечать, когда встречается с журналистским сообществом?
В. Легойда
— Да, конечно. Единственное, что я вашего позволения сказал бы, что вот если говорить о церковном календаре, то событием недели было 1 февраля — день интронизации Святейшего Патриарха,
А. Митрофанова
— Вчера.
В. Легойда
— Да, вчера. По традиции это является общецерковным праздником всегда, день интронизации Патриарха, поскольку это не личный праздник. И было более двухсот архиереев, ну в общем, как всегда, конечно, главное событие это богослужение и вот такое совместное молитвенное общение Патриарха с другими архиереями, со священниками, с народом. И можно еще раз присоединиться к поздравлениям в адрес Святейшего Патриарха, которые прозвучали. А встреча была 30 января, встреча с главными редакторами СМИ. В этот раз это были представители информационных агентств и ряда ведущих федеральных изданий, а также, значит, уважаемый главный редактор вашего замечательного радио, так что вы у него тоже можете расспросить...
А. Митрофанова
— Я пока еще не успела, но сделаю, мне интересно.
В. Легойда
— О чем там шла речь. Но я тоже скрывать не буду. Вы знаете, эти встречи действительно регулярно проводятся. Единственно, что мы, не помню, вот в 9-м или 10-м году первую встречу такую провели, и мы тогда пригласили всех журналистов — под всеми я имею в виду представителей разных средств массовой информации. И как-то вот, не сговариваясь — такой интересный момент, — после этой встречи коллеги, причем самые разные, сказали, что давайте мы разделим телевизионных журналистов и всех остальных, скажем так.
А. Митрофанова
— А почему?
В. Легойда
— Ну там какие-то были причины. Ну во-первых, было много людей все-таки, и надо было как-то вот, в этом смысле логично, конечно, по типу СМИ, с профессиональной точки зрения. Хотя, может быть, это и не так важно. Но тем не менее такая традиция установилась. Один раз в году Патриарх встречается, то есть каждый год две встречи: одна с представителями телецеха и другая, так сказать, с представителями других средств массовой информации. Этот год, значит, мы открыли встречей с теми, о ком я уже сказал. Обычно эти встречи проходят в формате off the record — ну это то есть не под запись, такая стандартная тоже форма, ничего в ней особенного нет, то есть это спокойный доверительный разговор, на понимание каких-то вещей. Конечно, прежде всего, вопросы адресованы Святейшему Патриарху, и он на эти вопросы отвечает. И при этом это возможность хорошая для самого Патриарха услышать, что думают люди, в данном случае вот коллеги-журналисты по тем или иным проблемам там общественной повестки, церковно-общественной и так далее. Ну не потому, что там, знаете, обсуждались какие-то секретные вопросы, а просто в силу ну вот этого формата off the record я не могу, конечно, говорить о том, содержательно что там было. Ну это знаете, как, допустим, в Лондоне есть там Чатэм Хаус, институт такой известный, и вот там существует Chatham House Rule, который не предполагает публичного обсуждения тех встреч, которые проводят, и в этом их ценность. Потому что мы живем во время, когда информация значит много, информация ценится, и поэтому существуют разные форматы. Вот ценность этого формата в том, что, повторяю, опять же не потому, что там какие-то секретные проговариваются вопросы или еще что-то, ну потому что это вот разговор не публичный. И поэтому я в этом смысле, так как форматом связан, могу сказать только, что вопросов было много, что мы почти два часа общались и, в общем, просто в силу тяжелого графика, загруженного Патриарха вынуждены были, значит, остановиться. Вопросы были самые разные, не комлиментарные, не дежурные, а именно проблемные. Они были связаны, естественно, с тем, что называется повесткой дня, с тем, что происходит сегодня в стране, с тем, что происходит в Церкви, в отношениях между обществами. Ну все то, что, в общем, вызывает острый интерес, вопросы на понимание. Могу лишь сказать, опять же стараясь не нарушить правила, вот что отметили собеседники и что для них важно, что, конечно, Святейший, отвечая на вопросы, даже связанные с повесткой, он всегда дает очень большой такой, предлагает смотреть на эти вещи в контексте. То есть, условно говоря, были вопросы, связанные с текущей повесткой, отвечать на которые Патриарх начинал, вспоминая какие-то события средневековой истории. И это, конечно, ценится очень высоко, потому что, ну во-первых, это необычно для коллег, потому что они все-таки варятся в повестке сегодняшнего дня и не имеют возможности за ее рамки выходить, ну в лучшем случае, понятно, что всё имеет, так сказать, какие-то исторические цепочки и так далее. И это вот все отметили, и я могу сказать, что практически все вопросы, о которых говорили, Святейший Патриарх начинал вот с такой предыстории. Это очень важно, знаете, потому что это задает совершенно другой взгляд на вещи, и люди по-другому начинают смотреть. Ну и второй момент, конечно, поскольку, повторяю, это были вопросы не сугубо церковные, хотя и такие тоже задавались, но ответы на те вопросы, которые обсуждаются сегодня ежедневно, не знаю, в еженедельном режиме, конечно. И это ценно было для гостей, поэтому они и приходят на эти встречи, это пастырский взгляд, церковный пастырский взгляд. И это нам помогает всем, я думаю.
А. Митрофанова
— Вы сейчас сказали об этой ретроспективе, таком взгляде в века, с учетом контекста истории...
В. Легойда
— Не о ретроспективе, а и перспективе тоже, естественно.
А. Митрофанова
— И перспективе. Я сижу сейчас и думаю, что вообще в принципе вот это христианское видение мира, оно, наверное, ведь предполагает не только эту перспективу и ретроспективу, но и вообще контекст, простите за пафос, контекст вечности. То есть да, это получается, что для христианина, для того, чтобы ответить себе на вопрос: кто я здесь и сейчас, там целый ряд факторов нужно иметь в виду и, наверное, прежде всего евангельский текст. А вы знаете, простите, у меня сейчас немножко такой философский, наверное, будет вопрос...
В. Легойда
— Нет, ничего, я не обижаюсь на философские вопросы.
А. Митрофанова
— На прошлой неделе...
В. Легойда
— «Он зе контрари», как говорят в Рязанской области.
А. Митрофанова
— Да, спасибо. Евгений Водолазкин давал комментарий для нашего журнала, как раз мы с ним про время рассуждали. И он говорил, что для христианского сознания время, оно циклично, то есть оно как бы, с одной стороны, оно движется вперед, а с другой стороны, какие-то события все время повторяются, и это как раз нас к вечности приближает. Вот навык жить вот по такой спирали, да, он нас приближает к вечности. А вы могли бы пояснить, что это значит? Вот и то, что сейчас о Святейшем говорите: он обращается к каким-то историческим примерам, с эпохи Средневековья начинает. Что это дает сегодня нам для понимания нас?
В. Легойда
— Ну вы знаете, мне сложно пояснить то, о чем вы говорили с Водолазкимным, я, к сожалению, этого я не слышал, и здесь действительно надо, может быть, уточнить, что он имел в виду. Потому что все-таки, конечно, в христианстве время не циклично, это скорее вот такой античный взгляд на время. И потом вечность это все-таки категория...
А. Митрофанова
— Я прошу прощения, не циклично, а движение по спирали, конечно. По спирали.
В. Легойда
— Да, но и вечность, тайна вечности, мне кажется, одна из тайн вечности заключается в том, что мы перестаем жить вот в этом земном времени. И если мы, так сказать, склоняясь перед загадкой, перед тайной времени, все-таки понимаем, что есть то, что человек называет прошлым, настоящим и будущим, хотя это тоже достаточно условные такие наименования. Потому что вот пока мы с вами говорим, наше начало разговора это уже прошлое, есть настоящее, которое с каждой секундой тоже становится прошлым, а будущее приближается. Поэтому здесь тоже очень сложные такие категории, загадка времени, лучшие умы, так сказать, человечества над ней думали, писали об этом, говорили, и там изображали ее в искусстве. Поэтому вечность в христианском понимании, вот ну чисто богословски это, конечно, не бесконечно длящееся время для души человека, это нахождение вне времени — так я это понимаю. И здесь, конечно, вот как раз вот такие, знаете, немножко плоские представления об аде и рае, они тоже связаны с бесконечно длящимся процессом. То есть вот в принципе все будет точно так же, просто теперь вот никто не умирает. Поскольку есть вот души, которые там чего-то в земной жизни натворили, а в постземной жизни одних бьют, других ласкают, так сказать, и бесконечно — это, конечно, ну вот очень далекое представление от христианского представления о рае и аде. Хотя какие, они эти представления, вот я лично считаю, что тут нужно все-таки благоговейно замолчать скорее. Ну только апофатически мы можем о чем-то говорить. Но вот одно из таких фундаментальных представлений это как раз таки отсутствие времени в нашем нынешнем понимании этого. А то что, видите, все-таки то, о чем я говорил в связи с нашей встречей Патриарха с журналистами, там скорее это все-таки было, знаете, такое погружение в историю и указание на то, что вот, скажем, происходящие сегодня процессы, не знаю, в современной Европе — вот я уже балансирую на грани, так сказать, рассказа о содержании встречи...
А. Митрофанова
— А я, знаете, такая маленькая провокация была с моей стороны.
В. Легойда
— Да, она вам удалась, просто вы как профессионал высокого уровня. Так вот происходящие какие-то процессы там в европейских странах, в Америке, я не знаю там, в Африке — я так теперь максимально размываю тему, — в Австралии и в нашей стране...
А. Митрофанова
— Ну мы поняли, да.
В. Легойда
— Они все связаны с историей, европейской историей. И вот я бы даже сказал, что достаточно неожиданные были предложены варианты ответов и оценка связей событий там позднего Средневековья с современностью. Но можно я замолчу, потому что свое же правило буду нарушать уже.
А. Митрофанова
— Как скажете.
В. Легойда
— Или давайте какой-нибудь еще философский вопрос, но такой, более общий.
А. Митрофанова
— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, как всегда по пятницам, на радио «Вера» в программе «Светлый вечер». Владимир Романович, про журнала «Фома» февральский хочется с вами поговорить. Вот он вышел, он очень красивый: черно-белая обложка, и женский портрет здесь, и тема, которая вынесена вот прямо на обложку: «Мамы, которые не сдались». Портреты и истории мам тяжелобольных детей. Открываю, начинаю смотреть и понимаю, что, в общем, да, вот первая же история это история именно мамы. Про папу женщина, у которой на руках больной малыш, да, она говорит, что папа у нас непостоянный, он то есть в нашей жизни, то нет его в нашей жизни и так далее. То есть вот как бы разговор про мам, но тут же вскрывается тема и про пап. Часто бывает, что в таких ситуациях папы уходят из семьи, когда рождается больной ребенок. Вы папа, у вас трое детей. У вас есть какие-то размышления, почему так происходит?
В. Легойда
— Ну вы знаете, я опять же, если позволите, скажу сначала вот об этой теме, ну точнее вот о том, как мы пытались это решить в журнале. Я очень сильно сомневался по поводу этой обложки. Там действительно сделаны такие потрясающие пронзительные портреты, фотопортреты мам. И когда коллеги ко мне пришли и сказали, что они предлагают поставить один из них на обложку, тоже не будучи в этом уверены полностью... Ну как обычный процесс: приходит художник, говорит, я вот предлагаю такую обложку. Обычно я прошу, чтобы это было несколько вариантов. Мы никогда, ну редко-редко, когда есть какое-то единодушное согласие, что вот тут вариантов нет, но так практически не бывает. Потом были какие-то другие варианты, вот из вариантов был вот этот. Я очень сильно колебался, потому что, понимаете, это же в принципе рассказ о человеческом горе и, пытаясь вот... Да, конечно, мы говорим об этом не для того, чтобы там, не знаю, повысить рейтинг или еще что-то, а потому что нас это волнует, потому что мы хотим, чтобы это так же, как и нам, поцарапало кому-то сердце, и в конечном итоге, чтобы мы стали добрее там, милосерднее и так далее. В этом цель, в этом задача вообще существования журнала. Но это все-таки конкретные люди, конкретные жизни. И вот я честно скажу, что колебался. Я всегда считаю, что здесь легко переступить грань, и я с этим сталкивался и сталкиваюсь, к сожалению, вот в профессии постоянно, когда в погоне за сенсацией, за вот привлекательностью, ну то есть вот эта цель, даже если изначально она у тебя есть, какая-то благая, ты в какой-то момент теряешь чувствительность. Это вообще, знаете, как вот у каждой профессии есть свои риски. Вот иногда говорят там о цинизме врачей, которые каждый день сталкиваются со смертью, со страданием. Есть разные объяснения, кто-то считает, что никакого цинизма нет, есть защитная реакция на смерть и так далее. Ну тут вот возвращаясь к нашей профессии, могу сказать, что потеря чувствительности это риск для журналиста очень большой. Он действительно большой, потому что если ты все будешь пропускать через сердце, то сердце может не выдержать. Другое дело, ну знаете, по-разному можно смотреть. А почему оно должно обязательно выдержать, да, если уж так? У нас просто сегодня, мы до того себя загнали темами долголетия, ЗОЖ — здорового образа жизни и прочих важных вещей, что, может быть, иногда забываем о самых важных. Вот недавно наш с вами знакомый добрый и коллега Дмитрий Михайлин написал у себя в фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) в день памяти Высоцкого совершенно неожиданную вещь, очень такой яркий, короткий текст, где он сказал вот о том, как Высоцкий сгорал. Ну и вот как-то, я сейчас боюсь переврать, что там было, но как я это запомнил, да, что не заморачиваясь там проблемами здорового образа жизни, долголетия и прочего. И ну вот понимаете, я когда понимаю, что Высоцкий умер, когда умер, он был младше меня, у меня в голове не укладывается. Потому что у меня такое ощущение, ну понятно, еще в силу того, что я был совсем мальчишкой, когда это произошло, но все-таки. То есть, есть такое психологическое чувство возраста, а есть еще такое онтологическое, да, то есть человек прожил или там Пушкин уже, так сказать, гораздо, сильно моложе меня был, когда умер. Это, конечно, так вот встряхивает очень сильно. Но вот возвращаясь к этому, мне кажется, что я очень переживал, по поводу этих обложек я не уверен был. И там несколько было портретов, мы пробовали, но в итоге решили, что все-таки можно и нужно это сделать. Хотя вот я столкнулся в фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) с таким отзывом, что это страшная обложка, причем от уважаемого очень человека. Там не было пояснений, почему, и настолько эта оценка является в данном случае негативной, нейтральной или там положительной, или констатацией. Но вот я не то чтобы до сих пор не уверен, мы решение приняли, так сказать, назад не смотрим, по евангельскому совету. Но это такое непростое было решение. Тем более что помимо прочего, мы давно уже лица на обложке не даем, а когда давали, то, конечно, посыл был совсем другой: это были просто известные люди, ну такой стандартный ход для привлечения внимания. Здесь, конечно, тоже привлечение внимания к теме, к проблеме, но вот... Простите я многословно, может быть, но для меня тема вот в этом сконцентрировалась, потому что я как главный редактор должен был принять это решение.
А. Митрофанова
— Я постеснялась у вас об этом спросить, а вы ответили на вопрос, о котором я, видимо, громко подумала. Спасибо. А можно сейчас тогда все-таки вернуться к этой теме, которая касается пап...
В. Легойда
— Простите, я же собственно не ответит на вопрос, который вы задали. Я ответил на вопрос, который вы не задали.
А. Митрофанова
— А вы как-то считали, о чем я подумала.
В. Легойда
— Да, вы знаете, я опять же хотел о нем сказать в более широком контексте. Потому что, ну знаете как, ведь поскольку он в общем виде задан, можно в общем виде рассуждать, потому что конкретика бывает очень разной. И там, условно говоря, если к ней подходить вот со скальпелем «кто виноват», то надо все рассматривать. Я думаю, что есть общий такой контекст, который, наверное, по объективным причинам сложился, но в принципе, что я имею в виду? Общий контекст заключается в том, что считается, что вот дети — это дело мамы, а папа, он должен там, ну не знаю, добытчик и прочее. И повторяю, это есть объективная причина, почему так веками, так сказать, было. Но вот мне кажется, что вообще роль отца в семье, может быть, парадоксальным образом особенно в наше время сумасшедшее, когда вообще непонятно, что останется от семьи, останется ли в какой-то перспективе. Мы, конечно, христиане, надеемся, что останется, потому что это вот для нас такая ну фундаментальная категория, имеющая отношение не просто к социальной жизни, но и к духовной. Но тем не менее вот мне кажется, здесь, говоря о сегодняшнем дне, мы должны как раз вот, ну те люди, для которых важна семья, вот именно ее традиционное понимание, если хотите, не побоюсь этого слова, то здесь важно понимать, что вот, скажем, есть тезис: для женщины самое главное материнство. Вот я глубоко убежден, что в таком залоге я готов согласиться с этим тезисом только в одном случае: если мы тут же говорим, что для мужчины самое главное отцовство. Ну в данном случае я не для того, чтобы спорить, есть ли что-то главнее, а для того, что мы должны утвердить тем самым, можно убрать слово «самое», но вот этими фразами мы должны утвердить равенство, одинаковую важность вот связи с ребенком и для мамы, и для папы. И одинаковую важность и мамы, и папы для ребенка. Они разные с точки зрения того, что дает мама, что отец, но по важности они одинаковые. Как мужчина и женщина равноценны в глазах Божиих, но разные, точно так же и для ребенка они разные, но вот одинаково важны. И поэтому даже, знаете, с точки зрения сегодняшнего дня, мне кажется, это очень важное уточнение, когда мы говорим о вот важности, одинаковой важности семьи, детей для папы и мамы. Потому что, во-первых, это снимает тему: а кто должен, один должен работать, другой сидеть с детьми, потому что тогда это действительно неважно, и тогда это никаких, даже самых смелых, желающих работать и строить карьеру женщин не ограничивает. Мне так кажется, да, вот в моем понимании. Потому что это вообще не об этом. Потому что это не о том, кто больше работает, кто приносит деньги. Это о том, что и тот, и другой родитель должны общаться с детьми, что не должен один: вот ты занимайся семьей, а я там занимаюсь там, не знаю, папа занимается самореализацией, делает открытия в науке и прочее. Конечно, по факту, в реальной жизни есть еще и фактор времени, и работа, ну это неумолимая такая вещь. И все-таки я утверждаю, берусь утверждать, вот этот, мне кажется, такой подход правильный, и мы должны это в каком-то смысле культивировать. Вот мы много говорим о культе матери, а надо говорить о культе отца. И не в смысле о том, папа какой молодец, а важности для самого мужчины этого. И это, мне кажется, важно.
А. Митрофанова
— Согласна с вами абсолютно. Единственное, что вот в связи с этой публикацией, конечно, вот первая же история, я читаю здесь слова мамы: «Меня не надо жалеть, я от этого еще больше захочу плакать, я сильный человек». И здесь еще одна проблема вскрывается, мне кажется, очень такая важная сегодня, когда женщина про себя говорит, что я не женщина, я сильный человек. Вот в каком, получается, перевернутом мире мы живем, что вот такие складываются ситуации?
В. Легойда
— Вы знаете, я вот не готов в данном случае обсуждать эти слова, потому что мы как-то ну исходим из того, что, понимаете, почему человек это сказал, что на самом деле она имеет в виду, да? Может быть, здесь вообще есть вот достаточно эмоции, что ну опять же что понимается под жалостью? То есть тут такой большой клубок, что вот эти слова, их настолько по-разному можно прочитать на самом деле и настолько разные вещи они могут значить, что, честно говоря, я вот на них бы просто не зацикливался и не делал выводов там. Это просто конкретная ситуация, конкретный человек. Это не значит, что она не воспринимает себя как женщина или там в смысле слабая или еще чего-то, это просто, знаете, что вот у нее есть вот этот крест, который у каждого есть, вот он у нее такой. И, конечно, это тяжело, и конечно, поддержка, которую нормальный человек должен оказывать, любой нормальный, по крайней мере, христианин уж точно совершенно должен. То есть для христианина установка попытаться помочь тому, кто в какой-то беде, она естественна. Неестественно не пытаться помочь. Другое дело, что у каждого ограничены возможности и так далее. Но если у тебя вот сердце не поцарапано чуждой бедой, значит, с твоим сердцем что-то не так.
А. Митрофанова
— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». Я Алла Митрофанова. Через минуту вернемся.
А. Митрофанова
— Еще раз добрый «Светлый вечер» вам, дорогие слушатели. Я Алла Митрофанова, напоминаю, что по пятницам, как всегда у нас, в нашей студии Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО. И собственно вот про «Фому», про февральский номер журнала «Фома» мне хотелось бы продолжить разговор. Ваша колонка: «Великий пост: время действия» — ну здесь сразу несколько вопросов возникает. Во-первых, что опять только-только закончился Рождественский пост, вот уже надвигается Великий...
В. Легойда
— Опять поститься.
А. Митрофанова
— Вот это как раз, вот я когда вам рассказывала про реплику Евгения Водолазкина, об этом мы говорили: как же так, почему каждый раз снова и снова в церковном календаре возникает пост, и нужно снова и снова через это проходить, что это нам дает? Вот не в философском плане, а вот в конкретном житейском плане, что нам это дает. И у вас здесь, пожалуйста, заглавие текста: «Великий пост: время действия». Чтобы мне не пересказывать содержание вашей колонки, поясните, пожалуйста, в двух словах, что вы имели в виду.
В. Легойда
— Ну в двух словах: время действия — если буквально, это как раз два слова. А если серьезно говорить, понятно, что эта тема ну если не бесконечная, то такая достаточно обширная и можно много о чем говорить. И, наверное, важно какие-то вещи повторять и проговаривать и для тех, кто слышал их, знает, напоминать, и для тех, кто, может быть, впервые задумается над этим, о том, что пост это все-таки прежде всего нечто, имеющее отношение к душе, а потом уже к телу, хотя эти вещи, безусловно, взаимосвязаны. Потому тело и нуждается в дисциплине, что это помогает выстроить вот правильную иерархию отношений в самом человеке. Но я в данном случае имел в виду, что помимо вот этого внимания к себе, помимо вот этого гамлетовского «повернуть глаза зрачками в душу», правда, наверное, скорее пастернаковского...
А. Митрофанова
— Пастернаковского.
В. Легойда
— Пастернаковско-гамлетовского, да. Еще это должно понуждать христианина — вот очень органично у нас получился этот переход от предыдущей части нашей беседы к тому, о чем я сказал: то есть если у тебя должно сердце болеть о том, что происходит вокруг, и ты должен хоть как-то пытаться помочь тому, что происходит, тому, что ты видишь, тем, кто нуждается твоей помощи, даже если это где-то противоречит здоровому образу жизни и требует от тебя бессонных ночей там и так далее. Я вот недавно читал какую-то статью, ну даже толком не понял, какую-то ссылку мне прислали: вот, значит, интересный подход к современной жизни. Какой-то там менеджер, как я понял, западный пишет о том, как он, значит, бросил вот неправильную жизнь, там похудел — но это не сводится к каким-то задачам тела, естественно: он там рассказывает, сколько он читает книг там, как он продвинулся на работе и так далее. Но там есть вот какие-то условия и, в общем, это так тебя затягивает: там пишет, вот обязательно восьмичасовой сон там, нейронные, так сказать, соединения образуются в мозге и так далее. Я вот почувствовал, читая эту статью, насколько мы в это сейчас погружены сильно, что сравните там с какой-нибудь эпохой, не знаю, начала XIX века в нашем обществе. Можно себе представить, что лучшие представители общества, да и вообще в обществе целиком был такой культ того, что связано с непременным там долголетием и так далее? Что было образцом — умереть на поле боя или там отдать жизнь за родину, еще чего-то. Я понимаю, что нельзя два раза войти в одну реку и понимаю, что и сегодня есть и такие тоже образы. Но все равно вот есть доминанта некая общественная. Сегодня вот наша доминанта: человеческая жизнь эта ценность, поэтому она должна быть длинной, здоровой, сердечко болеть не должно, лишние килограммы должны вовремя везде уходить. И понимаете, ведь во всем есть своя опасность. Никто не против, но просто недаром мудрая книга Евангелие говорит нам о том, что нельзя служить двум господам. И если ты вот в этих, в принципе, довольно естественных для человека устремлениях не выставишь правильную иерархию, то ты начнешь просто служить другому господину. Это вот мне лично кажется совершенно очевидным и неизбежным. Может быть, даже не всегда очевидным, но неизбежным. Потому что ну а вот, а что я туда куда-то... Понимаете, вот недавно был такой потрясающий, в прямом смысле слова, случай, с гибелью московского...
А. Митрофанова
— Алтарника. Георгия Великанова.
В. Легойда
— Да, московского алтарника Георгия Великанова, который погиб, спасая жизнь другого человека, бездомного, находящегося, видимо, в тот момент, точно я не знаю, ну вот слышал об этом, находящегося в состоянии алкогольного опьянения и так далее. Вот это, конечно, поступок, который совершенно против логики сегодняшнего дня, даже причем такой спокойной логики. Потому что у него семья там и так далее, а тут это все... Кто-то даже позволил себе какие-то, на мой взгляд, сверхциничные замечания о том, а случилось ли это на самом деле — это как-то за гранью, конечно, уже добра и зла. Но мне кажется, что вот здесь есть свои риски, вот в нашем этом таком спокойном течении жизни, хотя экономическая ситуация в современном мире, она не очень позволяет расслабиться.
А. Митрофанова
— Это правда. Периодически подвиги приходится совершать.
В. Легойда
— Да, может быть, это и не так плохо, в конце концов...
А. Митрофанова
— Хотя бы, да, как это, помните...
В. Легойда
— Нет худа без добра.
А. Митрофанова
— Как бургомистр в «Том самом Мюнхгаузене», да, что я каждый день к определенному времени хожу на работу — не могу сказать, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть. Определенно.
В. Легойда
— Да, хорошая фраза, надо будет напомнить сотрудникам, потому что они как-то к разному времени ходят обычно.
А. Митрофанова
— Но вы знаете, если говорить действительно о каком-то подвиге и героизме, вот эта истории про Георгия Великанова, она какая-то, она невероятно человеческая. И она даже, по-моему, она как-то вот за гранью человеческого. Она вот про то, что сказано в Евангелии, что нет больше той любви, чем если кто положит свою жизнь за друзей своих. А тут речь, понимаете, даже он же спасал бездомного. Это человек, которого он, скорее всего, даже и не знал. И который, с точки зрения вот этой самой социальной иерархии, находится на дне.
В. Легойда
— Да. Но вы знаете, при этом ведь такие события, они происходят — ну такие, не в смысле буквально такие, а вот несколькими днями раньше мы прощались в нашем храме при МГИМО, храме Александра Невского, прощались с протоиереем Георгием Фоминым.
А. Митрофанова
— Это потрясающий священник.
В. Легойда
— Да, отцом настоятеля храма, протоиерея Игоря Фомина. И это, понимаете, ну это вот кончина праведника: человек во время богослужения, после сказанной проповеди, просто фактически перед Царскими вратами теряет сознание, и вот через сутки, не приходя в сознание, умирает в больнице. И это все, кто его знал, и мне — я вот, скажем, Георгия Великанова не знал, а отца Георгия знал, не близко, но в общем достаточно было тех нескольких встреч, чтобы свидетельствовать о том, что это был человек удивительно светлый, действительно вот праведной жизни. И человек, который вот наши слова о христианской любви он просто реализовывал в своей жизни, может быть, не так много об этом говоря, но он просто вот эту любовь источал. И это удивительно совершенно. И вот неслучайно же вот эта кончина его, да, такая вот у Царских врат, действительно для священника такая символическая и ну многоговорящая что ли, не знаю, тут сложно мне слова подобрать. И при этом вот отпевание такое, кто-то написал, что было, как на Пасху, но это же не слова, это действительно вот такое чувство было у людей, которые были в храме. Это, видите, такие вещи происходят. Надо, может быть, и на это больше обращать внимания. Хотя вот что касается как раз внимания, мы часто сетуем на то, что СМИ не обращает внимания, но вот по поводу погибшего Георгия Великанова и федеральные каналы, причем никто их не просил об этом, так отозвались. Это действительно очень важно было увидеть.
А. Митрофанова
— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, в программе «Светлый вечер» на радио «Вера», как всегда по пятницам. Вы знаете, Владимир Романович, меня вот эта, ну героическая такая гибель Георгия Великанова, она еще навела на мысль о том, что вот, знаете, все-таки когда очень часто в нашем мире звучит мысль, что ваша ценность в том, сколько вы зарабатываете, да, ваша ценность в том, сколько там, какие у вас, я не знаю, висят грамоты на стене или там кто из вас быстрее, выше, сильнее и прочее, то есть какой-то вот, знаете, менеджерский коэффициент эффективности человека, да, является такой предельной ценностью. А здесь, когда видишь, как человек спасает бездомного, это такое как, знаете, как напоминание сверху о том, что перед глазами Бога, во-первых, все мы равны и, во-вторых, каждый из нас образ и подобие. Дальше вопрос, что мы с этим образом и подобием, со своей жизнью делаем. Еще вот моя дорогая подруга Алла Плоткина, она тоже об этом размышляла, и меня прямо, знаете, как порезала эта мысль, вот прямо как поранила тоже в каком-то смысле: это действительно такое напоминание о том, что, в общем-то, предельная ценность человека измеряется какими-то другими вещами. Не знаю, вы здесь когда пишете про Великий пост, вот время действия — это ваша колонка в февральском номере «Фомы», — пишете о том, о чем нас спросят на Страшном суде, о чем не спросят.
В. Легойда
— Ну это я так, конечно, не то чтобы фантазирую, но предполагаю, исходя тоже из своих каких-то представлений. Но думаю, что, конечно, дела милосердия это то, что с христианина в этом смысле, конечно, спросится, да.
А. Митрофанова
— А почему вы так думаете?
В. Легойда
— Ну а потому, что это так нам Евангелие говорит. Я вот уже неоднократно об этом говорил, ну может быть, не будет лишним вспомнить еще раз. Спаситель в Евангелии ни с кем Себя никогда не сравнивает. Есть одно исключение, когда Он говорит, что вот будет сказано людям, что Я был голоден — вы накормили Меня, был наг — вы одели Меня. Ученики Его спрашивают: а когда мы это сделали, Господи? И Он говорит, что если вы это сделали одному из малых сих, то есть одному из тех, кто испытывал нужду в одежде, в пище, то вы сделали это Мне. То есть Он фактически отождествляет то, что сегодня скрывается за скупыми словами «социальное служение» со следованием вот за Христом и помощь, если угодно, Самому Христу. Поэтому вот, конечно, мы часто, так сказать, спорим, дискутируем, говорим, что Церковь это не общество социальных услуг, и задача Церкви все-таки там приводить людей ко Христу, богослужебная и так далее. Но человек, пришедший ко Христу, не может не совершать вот этих самых дел милосердия, в том или ином виде хотя бы. Ну или хотя бы каяться, что у него с ними не очень хорошо получается. Ну так мне кажется.
А. Митрофанова
— Раз сейчас разговор о Церкви зашел и о Великом посте, сейчас подготовительные такие недели, вот неделя о блудном сыне наступает, и Евангелие будет читаться в ближайшее воскресенье, именно эта притча будет звучать, притча о блудном сыне. Вы знаете, вот этот светлый образ Отца, который встречает, в каком бы виде человек к Нему ни пришел, Господь нас принимает, и любит, и главное, был бы с нашей стороны порыв такой Ему навстречу. Ведь часто сегодня бывает, что мы себя не чувствуем такими детьми, мы не чувствуем, что нас ждут, что нас любят. Почему так происходит? Я понимаю, это вопрос, на который нет однозначного ответа, мы его в журнале уже поднимали. Мне ваше мнение интересно.
В. Легойда
— Ну, я бы все-таки начал с того, что вот вы сказали о том, что действительно Господь нас ждет любых, это так. И, понимаете, в этом смысле что сложнее всего уложить в голове, что не только вот Георгий Великанов, о котором мы говорили с вами и его поступке евангельском, что не только он ценен в глазах Господа, безусловно, но и точно так же ценен этот человек, которого он спас, который действительно там с точки зрения общества находится на низшей ступени там, он такой деклассированный элемент.
А. Митрофанова
— Ну на данный момент. Мы не знаем, что дальше.
В. Легойда
— Да-да, ну мы же в моменте, так сказать, говорим. И понятно, что это не означает там одобрения какого-то антисоциального образа жизни или там, наоборот, тем более призыва к нему. Но это вот тоже какая-то тайна человеческой жизни в этом и тайна отношений с Богом. Это то, что сложно, то что невозможно уместить в голове. Вот это, знаете, почти такой карамазовский вопрос. Его мучил, конечно, вопрос такой, на мой взгляд, может быть, отчасти искусственно сконструированный, по крайней мере, в словесном выражении, как там, мать должна обняться с тем человеком, который приказал ее сына псами затравить. Помните, да?
А. Митрофанова
— Конечно.
В. Легойда
— Иван обращает этот вопрос. Но это уже все-таки такая интерпретация, хотя сам вопрос понятен: это то, что философы называют теодицеей — оправданием Бога. Но вот мне лично кажется, что это очень тяжело, такие вещи вот укладывать. Кстати сказать, и была дискуссия в тех же социальных сетях по этому поводу.
А. Митрофанова
— Почему все-таки, почему, Владимир Романович, нам сегодня... Смотрите, вот эта заслуга блудного сына, безусловная такая заслуга, то что он решился пойти к своему отцу. Накуролесил сначала, да, накосячил, а потом он возвращается к отцу, причем с сокрушенным сердцем, что прими меня как самого последнего раба там или наемника, да, я на большее не претендую. А отец его принимает с распростертыми объятиями. Но у него есть вот этот вот порыв, что отец его примет, хотя бы...
В. Легойда
— Ну вы знаете, вот интересно. Ведь с одной стороны... То есть не с одной стороны, а в принципе эта притча, да, и вот поскольку это притча, понятно, что она содержит иносказание об отношениях человека и Бога. Но ведь вот эта форма притчи, сама притча использует образы семьи. И вот интересно, конечно, ведь при всей обращенности вот евангельского текста к любому времени, любой эпохе, он написан в определенное время, и там использованы образы, которые были наиболее органичными. И поэтому вот то, с чего мы с вами сегодня начали разговор: происходящий сегодня в мире распад семьи, он ведь в головах конструирует совершенно другие, ну вообще, то есть, скажем, культурно-исторический контекст очень сильно поменялся. И в этом смысле, это вот, понимаете, как, допустим, объяснить, как говорить об отце ребенку, выросшему без отца? Это же ну в каких-то случаях просто невозможно. Потому что большинство евангельских образов, говорящих об отце, о Боге Отце, оно исходит из того, что отец — ну совсем плоско скажу, да, совсем, так сказать, огрубляя, — что отец это хорошо. А ведь у нас есть сегодня, ну понятно, что не только сегодня появились, но тем не менее, дети, для которых отец либо непонятно, либо плохо. И в этом смысле мне кажется (это я вот все к вашему вопросу), возможно, современному человеку, если исходить из того, что вы правы, что современную человеку сложно себя ощущать блудным сыном в том числе и потому, что он не очень понимает, где отец, к которому он должен прийти, кто тот отец, да, то есть вот этот образ не работает уже. И у нас действительно очень сильно поменялся культурно-исторический контекст. Ты скорее будешь там, то есть свои вот эти беды, свои сложности, свое там, не знаю, израненное детство, отрочество и юность из этих вот сложившихся тогда каких-то представлений, там комплексов, как сказали бы, наверное, психологи, и выходить уже, не знаю, искать это в других реальностях. Возможно, и с этим связано, может быть, и так. Ну это так, что называется, с листа рассуждение, как вы понимаете, не готовился.
А. Митрофанова
— Ну в общем-то я на большее и не претендую, у нас же с вами живой разговор, а не как это, программная беседа на заготовленные темы. Для меня это тоже живые рассуждения, я тоже пытаюсь найти ответ на эти вопросы. И вспоминаю сейчас слова протоиерея Игоря Фомина, вот как раз папа которого, о котором вы рассказывали, буквально вот недавно ушел из жизни. А отец Игорь, он, дело в том, что и здесь в нашей студии, и раньше мы с ним когда общались, формулировал эту парадоксальную, на первый взгляд, мысль, о том, что Бог не станет человеку Отцом, если отец не стал для него богом. Ну понятно, что богом не в том смысле, что вот да там, не...
В. Легойда
— Ну да, такая метафора.
А. Митрофанова
— Это метафора. И, наверное, это правда.
В. Легойда
— Наверное.
А. Митрофанова
— Ну как же тогда быть? Ведь нам же как-то, ведь хочется, в нас есть эта потребность отношения с Богом выстраивать. А XX век нас действительно так исколесил, что сейчас попробуйте, найдите какую-то семью, где все было бы... Такие семьи, безусловно, есть, но это скорее исключение, чем правило.
В. Легойда
— Ну не нужно питать иллюзию, что когда-то там были эпохи, когда все семьи были образцовыми. И эпохи были разные, и семьи были разные.
А. Митрофанова
— И всякое бывало, кстати, да.
В. Легойда
— Да нет, ну тут какую ни возьми...
А. Митрофанова
— Вспоминается начало «Тихого Дона», например.
В. Легойда
— Ну например, да. Но я просто думаю, мне кажется, что если так вот, больше уже к такому практическому моменту, то недавно замечательную фразу услышал: не пытайтесь или там не питайте себя иллюзией или не пытайтесь воспитывать детей, не делайте невозможного, воспитывайте — они все равно будут такими, как вы.
А. Митрофанова
— Воспитывайте себя.
В. Легойда
— Воспитывайте себя, да. Ну понятно, что здесь тоже есть доля условности в этом, но на самом деле это так. Тем более что, знаете, что я замечал, вот я всегда считал, что это некие вещи незыблемые что ли — может быть, неправильно считал, может быть, наивно, что маленьким детям, ну им какие-то вещи ну ты же не будешь объяснять маленькому совсем ребенку причинно-следственные связи и прочее. Почему так? — Потому что папа сказал, да. Или там что-то скажешь, ребенок тебе отвечает так же. А ты не можешь мне так говорить. — А почему нельзя? — Потому что я там твой папа. Вот с современными детьми, как мне представляется, это все меньше работает. Потому что вот эта вот иерархичность устроения мира, они как-то вот из воздуха ее уже не втягивают, так сказать, очень плохо понимают. Мне кажется, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что раньше это было проще, раньше это было понятней. Вот это такое антидидактичное устроение современной жизни, такой вот антименторское, неиерархичное, оно проникает вот в поры общества повсеместно. И это тоже надо как-то учитывать.
А. Митрофанова
— Очень интересна эта тема. Время, к сожалению, к концу подошло. И я предлагаю...
В. Легойда
— Давайте в следующий раз поговорим.
А. Митрофанова
— Продолжим, да. Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, как всегда по пятницам, был в нашей студии. Я Алла Митрофанова. Прощаемся с вами. До свидания.
В. Легойда
— Спасибо.
«Ответственность родителей за детей». Татьяна Воробьева
Поделиться
В программе «Пайдейя» на Радио ВЕРА совместно с проектом «Клевер Лаборатория» мы говорим о том, как образование и саморазвитие может помочь человеку на пути к достижению идеала и раскрытию образа Божьего в себе.
Гостьей программы «Пайдейя» была Заслуженный учитель России, детский психолог высшей категории Татьяна Воробьева.
Мы говорили о том, какую ответственность перед Богом за воспитание детей несут родители, как при этом родителям не переоценить свою роль в жизни детей, как передавать детям важные ценности, помогать в образовании, но не подавлять и не отнимать данную Богом свободную волю.
Ведущая: Кира Лаврентьева
Все выпуски программы Пайдейя
Чарльз Диккенс «Рождественская песнь в прозе» — «Счастье не по векселю»
Поделиться
Фото: Piqsels
Английский писатель Чарльз Диккенс в 1843 году написал повесть «Рождественская песнь в прозе». Эта книга положила начало жанру святочной повести. Кратко её сюжет таков: в рождественскую ночь скряга и бездушный делец Скрудж встречает трёх духов — прошлого Рождества, настоящего и будущего. Они показывают герою его жизнь. Результатом встречи становится его преображение. Покаяние в переводе с греческого языка и означает: изменение. Скрудж в Рождественскую ночь не просто осознаёт свои ошибки и грехи. Это — лишь половина покаяния. Он возрождается к новой жизни. В нём пробуждаются милосердие, сострадание, молитва и любовь. Скрудж немедленно принимается действовать, помогает бедным, примиряется с племянником, заботится о больном мальчике, сынишке своего клерка Крэтчита.
Этот внутренний переворот Скруджа сопровождается ликованием и весельем. Герой не погружается в мрачную пучину переживания о своих грехах, напротив. Утром Рождества герой восклицает:
— Я, как новорождённое дитя! Я так счастлив, что могу пуститься в пляс!
На первый взгляд эти слова удивляют. За плечами Скруджа — жизнь, наполненная грехами. Он едва коснулся покаяния. До радости ли ему? А всё просто. Радость неотделима от покаяния. Если ты прощён, если ты с Богом, то как ты можешь, будь хоть миллион раз недостоин, быть несчастным?
Осознавал ли Скрудж своё недостоинство? Да. Но это осознание не исключает счастья. А счастье не дают по векселю. Оно всегда — дар. Надо только принять его — с любовью, благодарностью и радостью.
Поэтому так ликует первым утром своей новой жизни герой «Рождественской песни» Чарльза Диккенса.
Автор: Анастасия Андреева
Все выпуски программы: ПроЧтение
Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Божественная литургия. 26 октября 2025г.
Поделиться
Утро 26.10.25
Неде́ля 20-я по Пятидеся́тнице.
Святы́х отцо́в VII Вселе́нского Собо́ра.
И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери.
Глас 3.
Боже́ственная литурги́я святи́теля Иоа́нна Златоу́стого
Литургия оглашенных:
Диакон: Благослови́ влады́ко.
Иерей: Благослове́но Ца́рство Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Вели́кая ектения́:
Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)
Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.
О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.
О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся. О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.
О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.
О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.
О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.
О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их, Го́споду помо́лимся.
О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.
Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Пе́рвый антифо́н, псало́м 102:
Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ благослове́н еси́ Го́споди./
Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и вся вну́тренняя моя́/ и́мя свя́тое Его́./ Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и не забыва́й всех воздая́ний Его́,/ очища́ющаго вся беззако́ния твоя́,/ исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́,/ избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой,/ венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами,/ исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́:/ обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́./ Творя́й ми́лостыни Госпо́дь,/ и судьбу́ всем оби́димым./ Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови,/ сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́:/ Щедр и Ми́лостив Госпо́дь,/ Долготерпели́в и Многоми́лостив./ Не до конца́ прогне́вается,/ ниже́ в век вражду́ет,/ не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам,/ ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам./ Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́,/ утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́./ Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад,/ уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша./ Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны,/ уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́./ Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше,/ помяну́, я́ко персть есмы́./ Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́,/ я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т,/ я́ко дух про́йде в нем,/ и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́./ Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́,/ и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́./ Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой,/ и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет./ Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́,/ си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́./ Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́,/ слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́./ Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́./
Благослови́, душе́ моя́, Го́спода,/ и вся вну́тренняя моя́/ и́мя свя́тое Его́.// Благослове́н еси́, Го́споди.
Ектения́ ма́лая:
Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Второ́й антифо́н, псало́м 145:
Хор: Хвали́, душе́ моя́, Го́спода./ Восхвалю́ Го́спода в животе́ мое́м,/ пою́ Бо́гу моему́, до́ндеже есмь./ Не наде́йтеся на кня́зи, на сы́ны челове́ческия,/ в ни́хже несть спасе́ния./ Изы́дет дух его́/ и возврати́тся в зе́млю свою́./ В той день поги́бнут вся помышле́ния его́./ Блаже́н, ему́же Бог Иа́ковль Помо́щник его́,/ упова́ние его́ на Го́спода Бо́га своего́,/ сотво́ршаго не́бо и зе́млю,/ мо́ре и вся, я́же в них,/ храня́щаго и́стину в век,/ творя́щаго суд оби́димым,/ даю́щаго пи́щу а́лчущим./ Госпо́дь реши́т окова́нныя./ Госпо́дь умудря́ет слепцы́./ Госпо́дь возво́дит низве́рженныя./ Госпо́дь лю́бит пра́ведники./ Госпо́дь храни́т прише́льцы,/ си́ра и вдову́ прии́мет/ и путь гре́шных погуби́т./ Воцари́тся Госпо́дь во век,// Бог твой, Сио́не, в род и род.
Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Единоро́дный Сы́не:
Единоро́дный Сы́не и Сло́ве Бо́жий, Безсме́ртен Сый/ и изво́ливый спасе́ния на́шего ра́ди/ воплоти́тися от Святы́я Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и,/ непрело́жно вочелове́чивыйся,/ распны́йся же, Христе́ Бо́же, сме́ртию смерть попра́вый,/ Еди́н Сый Святы́я Тро́ицы,// спрославля́емый Отцу́ и Свято́му Ду́ху, спаси́ нас.
Ектения́ ма́лая:
Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Я́ко благ и человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Тре́тий антифо́н, блаже́нны:
Хор: Во Ца́рствии Твое́м помяни́ нас, Го́споди, егда́ прии́деши, во Ца́рствии Твое́м.
На 12: Блаже́ни ни́щии ду́хом, я́ко тех есть Ца́рство Небе́сное.
Воскресные, глас 3:
Тропарь: Отве́ргша, Христе́, за́поведь Твою́,/ пра́отца Ада́ма из рая́ изгна́л еси́:/ разбо́йника же ще́дре испове́давша Тя на кресте́,/ вонь всели́л еси́, зову́ща:// помяни́ мя, Спа́се, во ца́рствии Твое́м.
Блаже́ни пла́чущии, я́ко ти́и уте́шатся.
Тропарь: Согре́шших нас сме́ртною осуди́л еси́ кля́твою, Живода́вче и Го́споди,/ те́лом же Твои́м, безгре́шне Влады́ко, пострада́в,/ сме́ртныя оживи́л еси́ зову́щия:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.
На 10: Блаже́ни кро́тции, я́ко ти́и насле́дят зе́млю.
Тропарь: Воскре́с из ме́ртвых, совоскреси́л еси́ нас от страсте́й/ воскресе́нием Твои́м, Го́споди:/ сме́ртную же всю си́лу погуби́л еси́, Спа́се./ Сего́ ра́ди ве́рою Ти зове́м:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.
Блаже́ни а́лчущии и жа́ждущии пра́вды, я́ко ти́и насы́тятся.
Тропарь: Тридне́вным Твои́м погребе́нием,/ и́же во а́де умерщвле́нныя, я́ко Бог, оживотвори́вый, совоздви́гл еси́,/ и нетле́ние всем, я́ко Благ, источи́л еси́ нам, ве́рою зову́щим всегда́:// помяни́ и нас во ца́рствии Твое́м.
На 8: Блаже́ни ми́лостивии, я́ко ти́и поми́ловани бу́дут.
Иверской иконы Божией Матери, глас 4:
Тропарь: Утверди́ се́рдце мое́ во упова́нии на Тя, Богома́ти,/ изми́ вся́кую горды́ню и превозноше́ние из помраче́ннаго ума́ моего́, да вопию́:// несть свят, я́ко Госпо́дь, и несть пра́веден, я́ко Бог наш.
Блаже́ни чи́стии се́рдцем, я́ко ти́и Бо́га у́зрят.
Тропарь: Ты, о Богома́ти, немощству́ющия препоясу́еши си́лою,/ а́лчущия насыща́еши;/ посети́ и мою́ не́мощь/ и а́лчущаго и жа́ждущаго мене́ насы́ти Живо́тнаго Хле́ба,/ чрез Твою́ де́вственную утро́бу сше́дшаго с Небесе́ на зе́млю.
На 6 Блаже́ни миротво́рцы, я́ко ти́и сы́нове Бо́жии нареку́тся.
Тропарь: Возста́ви, Влады́чице, от земли́ мене́, убо́гаго,/ и от гно́ища грехо́внаго воздви́гни, ни́щаго,/ да́ждь моли́тву мне, моля́щемуся,// да, велича́я, пою́ Твое́ заступле́ние.
Блаже́ни изгна́ни пра́вды ра́ди, я́ко тех есть Ца́рство Небе́сное.
Тропарь: Непло́дствующий мой ум плодоно́сен покажи, Блага́я Де́во,/ от непло́дове рождшаяся:/ Ты бо плодоно́сие всех благ явлением иконы Твоея́ подае́ши.
На 4: Блаже́ни есте́, егда́ поно́сят вам, и изжену́т, и реку́т всяк зол глаго́л на вы, лжу́ще Мене́ ра́ди.
Святых отцов, глас 8:
Тропарь: Да ка́плют сла́дость го́ры и ра́дость:/ ерети́ческое бо мно́жество изгна́ся,/ го́рький излива́ющее яд,// святы́х ико́н отверже́ние.
Ра́дуйтеся и весели́теся, я́ко мзда ва́ша мно́га на Небесе́х.
Тропарь: Да ка́плют сла́дость го́ры и ра́дость:/ ерети́ческое бо мно́жество изгна́ся,/ го́рький излива́ющее яд,// святы́х ико́н отверже́ние.
Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.
Тропарь: Не́бо и земля́ согла́сно да пра́зднуют/ Дще́ре Бо́жия вели́чие:// ибо велича́ется, отмета́ющи Сию́ умаля́ющия.
И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Богородичен: Ма́терний Сын, И́же О́тчий пе́рвее безма́терен,/ безо́тчий же Боголе́пно роди́вся/ и возроди́в мя;// те́мже Ро́ждшую с Рожде́нным образу́я, облобыза́ю.
Ма́лый вход (с Ева́нгелием):
Диакон: Прему́дрость, про́сти.
Хор: Прииди́те, поклони́мся и припаде́м ко Христу́. Спаси́ ны, Сы́не Бо́жий, Воскресы́й из ме́ртвых, пою́щия Ти: аллилу́иа.
Тропари́ и кондаки́ по вхо́де:
Тропа́рь воскре́сный, глас 3:
Да веселя́тся небе́сная,/ да ра́дуются земна́я;/ я́ко сотвори́ держа́ву мы́шцею Свое́ю Госпо́дь,/ попра́ сме́ртию смерть,/ пе́рвенец ме́ртвых бысть;/ из чре́ва а́дова изба́ви нас,// и подаде́ ми́рови ве́лию ми́лость.
Тропа́рь святы́х отцо́в, глас 8:
Препросла́влен еси́, Христе́ Бо́же наш,/ свети́ла на земли́ отцы́ на́ши основа́вый/ и те́ми ко и́стинней ве́ре вся ны наста́вивый,// Многоблагоутро́бне, сла́ва Тебе́.
Тропа́рь И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери, глас 1: [1]
Де́рзость ненави́дящих о́браз Го́сподень/ и держа́ва нечести́вых безбо́жно в Нике́ю прии́де,/ и по́сланнии безчелове́чно вдови́цу,/ благоче́стно чту́щую ико́ну Богома́тере, истязу́ют,/ но та́я но́щию с сы́ном ико́ну в мо́ре пусти́, вопию́щи:/ Сла́ва тебе́, Чи́стая,/ я́ко непроходи́мое мо́ре плещи́ своя́ подаде́,/ сла́ва правоше́ствию Твое́му,// Еди́на Нетле́нная.
Конда́к воскре́сный, глас 3, подо́бен: «Де́ва днесь...»:
Воскре́сл еси́ днесь из гро́ба, Ще́дре,/ и нас возве́л еси́ от врат сме́ртных;/ днесь Ада́м лику́ет, и ра́дуется Е́ва,/ вку́пе же и проро́цы с патриа́рхи воспева́ют непреста́нно// Боже́ственную держа́ву вла́сти Твоея́.
Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.
Конда́к святы́х отцо́в, глас 6, подо́бен: «Рукопи́саннаго...»:
И́же из Отца́ возсия́в, Сын неизрече́нно/ из Жены́ роди́ся, сугу́б естество́м,/ Его́же ви́дяще, не отмета́емся зра́ка изображе́ния,/ но, сие́ благоче́стно начерта́юще,/ почита́ем ве́рно./ И сего́ ра́ди и́стинную ве́ру Це́рковь держа́щи,// лобыза́ет ико́ну вочелове́чения Христо́ва.
И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Конда́к И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери, глас 8:
А́ще и в мо́ре вве́ржена бысть свята́я ико́на Твоя́, Богоро́дице,/ от вдови́цы, не могу́щия спасти́ сию́ от враго́в,/ но яви́лася есть храни́тельница Афо́на/ и врата́рница оби́тели И́верския, враги́ устраша́ющая/ и в правосла́вней Росси́йстей стране́// чту́щия Тя от всех бед и напа́стей избавля́ющая.
Диакон: Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Иерей: Я́ко Свят еси́, Бо́же наш и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно.
Диакон: Го́споди, спаси́ благочести́выя.
Хор: Го́споди, спаси́ благочести́выя.
Диакон: И услы́ши ны.
Хор: И услы́ши ны.
Диакон: И во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Трисвято́е:
Хор: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)
Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас.
Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас.
Диакон: Во́нмем.
Иерей: Мир всем.
Чтец: И ду́хови твоему́.
Диакон: Прему́дрость.
Проки́мен отцо́в, глас 4:
Чтец: Проки́мен, глас четве́ртый, пе́снь отце́в: Благослове́н еси́, Го́споди Бо́же оте́ц на́ших,/ и хва́льно и просла́влено И́мя Твое́ во ве́ки.
Хор: Благослове́н еси́, Го́споди Бо́же оте́ц на́ших,/ и хва́льно и просла́влено И́мя Твое́ во ве́ки.
Чтец: Я́ко пра́веден еси́ о всех, я́же сотвори́л еси́ нам.
Хор: Благослове́н еси́, Го́споди Бо́же оте́ц на́ших,/ и хва́льно и просла́влено И́мя Твое́ во ве́ки.
Проки́мен И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери, глас 3, песнь Богоро́дицы:
Чтец: Проки́мен, глас тре́тий, песнь Богоро́дицы: Вели́чит душа́ Моя́ Го́спода,/ и возра́довася дух Мой о Бо́зе Спа́се Мое́м.
Хор: Вели́чит душа́ Моя́ Го́спода,/ и возра́довася дух Мой о Бо́зе Спа́се Мое́м.
Чте́ние Апо́стола:
Диакон: Прему́дрость.
Чтец: К Гала́том посла́ния свята́го апо́стола Па́вла чте́ние.
Диакон: Во́нмем.
Чте́ние воскре́сное (Гал., зач.200: гл.1, стт.11-19):
Чтец: Бра́тие, сказу́ю вам, Благовествова́ние благовеще́нное от мене́, я́ко несть по челове́ку. Ни бо аз от челове́ка прия́х е́, ниже́ научи́хся, но явле́нием Иису́с Христо́вым. Слы́шасте бо мое́ житие́ иногда́ в жидо́встве, я́ко попремно́гу гони́х Це́рковь Бо́жию и разруша́х ю́, и преспева́х в жидо́встве па́че мно́гих све́рстник мои́х в ро́де мое́м, и́злиха ревни́тель сый оте́ческих мои́х преда́ний. Егда́ же благоволи́ Бог, Избра́вый мя от чре́ва ма́тере моея́ и призва́вый благода́тию Свое́ю, яви́ти Сы́на Своего́ во мне, да благовеству́ю Его́ во язы́цех, а́бие не приложи́хся пло́ти и кро́ви, ни взыдо́х во Иерусали́м к пре́дним мене́ апо́столом, но идо́х во Арави́ю, и па́ки возврати́хся в Дама́ск. Пото́м же по трие́х ле́тех взыдо́х во Иерусали́м согля́дати Петра́, и пребы́х у него́ дний пятьна́десять. Ино́го же от апо́стол не ви́дех, то́кмо Иа́кова бра́та Госпо́дня.
Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил
открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,
и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
Другого же из апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Чте́ние святы́х отцо́в (Евр., зач.334: гл.13, стт.7-16):
[Бра́тие,*] Помина́йте наста́вники ва́ша, и́же глаго́лаша вам сло́во Бо́жие, и́хже взира́юще на сконча́ние жи́тельства, подража́йте ве́ре их. Иису́с Христо́с вчера́ и днесь то́йже, и во ве́ки. В науче́ния стра́нна и разли́чна не прилага́йтеся, добро́ бо благода́тию утвержда́ти сердца́, а не бра́шны, от ни́хже не прия́ша по́льзы ходи́вшии в них. И́мамы же олта́рь, от него́же не и́мут вла́сти я́сти служа́щии се́ни. И́хже бо кровь живо́тных вно́сится во свята́я за грехи́ первосвяще́нником, сих телеса́ сжига́ются вне ста́на. Те́мже Иису́с, да освяти́т лю́ди свое́ю кро́вию, вне врат пострада́ти изво́лил. Те́мже у́бо да исхо́дим к нему́ вне ста́на, поноше́ние его́ нося́ще. Не и́мамы бо зде пребыва́ющаго гра́да, но гряду́щаго взыску́ем. Тем у́бо прино́сим же́ртву хвале́ния вы́ну Бо́гу, си́речь плод усте́н испове́дающихся и́мени Его́. Благотворе́ния же и обще́ния не забыва́йте, таковы́ми бо же́ртвами благоугожда́ется Бог.
Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.
Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же.
Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими.
Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии.
Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, —
то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат.
Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание;
ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего.
Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его.
Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу.
Чте́ние И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери (Флп., зач.240: гл.2, стт.5-11):
Бра́тие, сие́ да му́дрствуется в вас, е́же и во Христе́ Иису́се, И́же во о́бразе Бо́жии сый, не восхище́нием непщева́ бы́ти ра́вен Бо́гу. Но Себе́ ума́лил, зрак раба́ прии́м, в подо́бии челове́честем быв, и о́бразом обре́теся я́коже челове́к. Смири́л Себе́, послушли́в быв да́же до сме́рти, сме́рти же кре́стныя. Те́мже и Бог Его́ превознесе́ и дарова́ Ему́ и́мя, е́же па́че вся́каго и́мене, да о и́мени Иису́сове вся́ко коле́но поклони́тся небе́сных и земны́х и преиспо́дних, и всяк язы́к испове́сть, я́ко Госпо́дь Иису́с Христо́с, в сла́ву Бо́га Отца́.
Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе:
Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;
но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек;
смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.
Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени,
дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних,
и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.
Иерей: Мир ти.
Чтец: И ду́хови твоему́.
Диакон: Прему́дрость.
Аллилуа́рий святы́х отцо́в, глас 1:
Чтец: Аллилу́иа, глас пе́рвый: Бог бого́в Госпо́дь глаго́ла, и призва́ зе́млю от восто́к со́лнца до за́пад.
Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Чтец: Собери́те Ему́ преподо́бныя Его́.
Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Аллилуа́рий И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери, глас 8:
Чтец: Глас осмы́й: Слы́ши, Дщи, и виждь, и приклони́ ухо Твое́.
Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Диакон: Благослови́, влады́ко, благовести́теля свята́го Апо́стола и Евангели́ста Луки́.
Иерей: Бог, моли́твами свята́го, сла́внаго, всехва́льнаго Апо́стола и Евангели́ста Луки́, да даст тебе́ глаго́л благовеству́ющему си́лою мно́гою, во исполне́ние Ева́нгелия возлю́бленнаго Сы́на Своего́, Го́спода на́шего Иису́са Христа́.
Диакон: Ами́нь.
Диакон: Прему́дрость, про́сти, услы́шим свята́го Ева́нгелия.
Иерей: Мир всем.
Хор: И ду́хови твоему́.
Диакон: От Луки́ свята́го Ева́нгелия чте́ние.
Хор: Сла́ва Тебе́, Го́споди, сла́ва Тебе́.
Чте́ние Ева́нгелия:
Диакон: Во́нмем.
Чте́ние воскре́сное (Лк., зач.35: гл.8, стт.5-15):
Диакон: Рече́ Госпо́дь при́тчу сию́: изы́де се́яй се́яти се́мене своего́, и егда́ се́яше, о́во паде́ при пути́, и попра́но бысть, и пти́цы небе́сныя позоба́ша е́. А друго́е паде́ на ка́мени, и прозя́б у́сше, зане́ не име́яше вла́ги. И друго́е паде́ посреде́ те́рния, и возрасте́ те́рние, и подави́ е́. Друго́е же паде́ на земли́ бла́зе, и прозя́б сотвори́ плод стори́цею. Сия́ глаго́ля, возгласи́: име́яй у́ши слы́шати, да слы́шит. Вопроша́ху же Его́ ученицы́ Его́, глаго́люще: что есть при́тча сия́? Он же рече́: вам есть дано́ ве́дати та́йны Ца́рствия Бо́жия, про́чым же в при́тчах, да ви́дяще не ви́дят и слы́шаще не разуме́ют. Есть же сия́ при́тча: се́мя есть сло́во Бо́жие, а и́же при пути́, суть слы́шащии, пото́м же прихо́дит диа́вол и взе́млет сло́во от се́рдца их, да не ве́ровавше спасу́тся, а и́же на ка́мени, и́же егда́ услы́шат, с ра́достию прие́млют сло́во, и си́и ко́рене не и́мут, и́же во вре́мя ве́руют, и во вре́мя напа́сти отпа́дают. А е́же в те́рнии па́дшее, си́и суть слы́шавшии, и от печа́ли и бога́тства и сластьми́ жите́йскими ходя́ще подавля́ются, и не сверша́ют плода́. А и́же на до́брей земли́, си́и суть, и́же до́брым се́рдцем и благи́м слы́шавше сло́во, держа́т и плод творя́т в терпе́нии. Сия́ глаго́ля, возгласи́: име́яй у́ши слы́шати, да слы́шит.
Вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его;
а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги;
а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его;
а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия?
Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют.
Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие;
а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым пото́м приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись;
а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают;
а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;
а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
Чте́ние святы́х отцо́в (Ин., зач.56: гл.17, стт.1-13):
Сия́ глаго́ла Иису́с, и возведе́ [Во вре́мя о́но, возведе́ Иису́с*] о́чи Свои́ на не́бо и рече́: О́тче, прии́де час, просла́ви Сы́на Твоего́, да и Сын Твой просла́вит Тя. Я́коже дал еси́ Ему́ власть вся́кия пло́ти, да вся́ко, е́же дал еси́ Ему́, даст им живо́т ве́чный, се же есть живо́т ве́чный, да зна́ют Тебе́ еди́наго и́стиннаго Бо́га, и Его́же посла́л еси́ Иису́с Христа́. Аз просла́вих Тя на земли́, де́ло соверши́х, е́же дал еси́ Мне да сотворю́. И ны́не просла́ви Мя Ты, О́тче, у Тебе́ Самаго́ сла́вою, ю́же име́х у Тебе́ пре́жде мир не бысть. Яви́х и́мя Твое́ челове́ком, и́хже дал еси́ Мне от ми́ра. Твои́ бе́ша, и Мне их дал еси́, и сло́во Твое́ сохрани́ша. Ны́не разуме́ша, я́ко вся, ели́ка дал еси́ Мне, от Тебе́ суть. Я́ко глаго́лы, и́хже дал еси́ Мне, дах им, и ти́и прия́ша, и разуме́ша вои́стинну, я́ко от Тебе́ изыдо́х, и ве́роваша, я́ко Ты Мя посла́. Аз о сих молю́, не о всем ми́ре молю́, но о тех, и́хже дал еси́ Мне, я́ко Твои́ суть. И Моя́ вся Твоя́ суть, и Твоя́ Моя́, и просла́вихся в них. И ктому́ несмь в ми́ре, и си́и в ми́ре суть, и Аз к Тебе́ гряду́. О́тче Святы́й, соблюди́ их во и́мя Твое́, и́хже дал еси́ Мне, да бу́дут еди́но, я́коже и Мы. Егда́ бех с ни́ми в ми́ре, Аз соблюда́х их во и́мя Твое́, и́хже дал еси́ Мне, сохрани́х, и никто́же от них поги́бе, то́кмо сын поги́бельный, да сбу́дется Писа́ние. Ны́не же к Тебе́ гряду́, и сия́ глаго́лю в ми́ре, да и́мут ра́дость Мою́ испо́лнену в себе́.
После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя,
так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную.
Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа.
Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить.
И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.
Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое.
Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть,
ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня.
Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои.
И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них.
Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святой! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.
Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание.
Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.
Чте́ние И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери (Лк., зач.54: гл.10, стт.38-42, гл.11, стт.27-28):
Диакон: Во вре́мя о́но, вни́де Иису́с в весь не́кую: жена́ же не́кая и́менем Ма́рфа прия́т Его́ в дом свой. И сестра́ ей бе нарица́емая Мари́я, я́же и се́дши при ногу́ Иису́сову, слы́шаше сло́во Его́. Ма́рфа же мо́лвяше о мно́зе слу́жбе, ста́вши же рече́: Го́споди, не бреже́ши ли, я́ко сестра́ моя́ еди́ну мя оста́ви служи́ти; рцы у́бо ей, да ми помо́жет. Отвеща́в же Иису́с, рече́ ей: Ма́рфо, Ма́рфо, пече́шися и мо́лвиши о мно́зе. Еди́но же есть на потре́бу. Мари́я же благу́ю часть избра́, я́же не оты́мется от нея́. Бысть же егда́ глаго́лаше сия́, воздви́гши не́кая жена́ глас от наро́да, рече́ Ему́: блаже́но чре́во носи́вшее Тя, и сосца́, я́же еси́ ссал. Он же рече́: те́мже у́бо блаже́ни слы́шащии сло́во Бо́жие, и храня́щии е́.
В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;
у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.
Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,
а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё. Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!
Хор: Сла́ва Тебе́, Го́споди, сла́ва Тебе́.
Ектения́ сугу́бая:
Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.
Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)
Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.
Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.
Еще́ мо́лимся о бра́тиях на́ших, свяще́нницех, священномона́сех, и всем во Христе́ бра́тстве на́шем.
Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.
Прошения о Святой Руси: [2]
Еще́ мо́лимся Тебе́, Го́споду и Спаси́телю на́шему, о е́же прия́ти моли́твы нас недосто́йных рабо́в Твои́х в сию́ годи́ну испыта́ния, прише́дшую на Русь Святу́ю, обыше́дше бо обыдо́ша ю́ врази́, и о е́же яви́ти спасе́ние Твое́, рцем вси: Го́споди, услы́ши и поми́луй.
Еще́ мо́лимся о е́же благосе́рдием и ми́лостию призре́ти на во́инство и вся защи́тники Оте́чества на́шего, и о е́же утверди́ти нас всех в ве́ре, единомы́слии, здра́вии и си́ле ду́ха, рцем вси: Го́споди, услы́ши и ми́лостивно поми́луй.
Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.
Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.
Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Моли́тва о Свято́й Руси́:
Диакон: Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Иерей: Го́споди Бо́же Сил, Бо́же спасе́ния на́шего, при́зри в ми́лости на смире́нныя рабы́ Твоя́, услы́ши и поми́луй нас: се бо бра́ни хотя́щии ополчи́шася на Святу́ю Русь, ча́юще раздели́ти и погуби́ти еди́ный наро́д ея́. Воста́ни, Бо́же, в по́мощь лю́дем Твои́м и пода́ждь нам си́лою Твое́ю побе́ду.
Ве́рным ча́дом Твои́м, о еди́нстве Ру́сския Це́ркве ревну́ющим, поспе́шествуй, в ду́хе братолю́бия укрепи́ их и от бед изба́ви. Запрети́ раздира́ющим во омраче́нии умо́в и ожесточе́нии серде́ц ри́зу Твою́, я́же есть Це́рковь Жива́го Бо́га, и за́мыслы их ниспрове́ргни.
Благода́тию Твое́ю вла́сти предержа́щия ко вся́кому бла́гу наста́ви и му́дростию обогати́.
Во́ины и вся защи́тники Оте́чества на́шего в за́поведех Твои́х утверди́, кре́пость ду́ха им низпосли́, от сме́рти, ран и плене́ния сохрани́.
Лише́нныя кро́ва и в изгна́нии су́щия в до́мы введи́, а́лчущия напита́й, [жа́ждущия напои́], неду́гующия и стра́ждущия укрепи́ и исцели́, в смяте́нии и печа́ли су́щим наде́жду благу́ю и утеше́ние пода́ждь.
Всем же во дни сия́ убие́нным и от ран и боле́зней сконча́вшимся проще́ние грехо́в да́руй и блаже́нное упокое́ние сотвори́.
Испо́лни нас я́же в Тя ве́ры, наде́жды и любве́, возста́ви па́ки во всех страна́х Святы́я Руси́ мир и единомы́слие, друг ко дру́гу любо́вь обнови́ в лю́дех Твои́х, я́ко да еди́неми усты́ и еди́нем се́рдцем испове́мыся Тебе́, Еди́ному Бо́гу в Тро́ице сла́вимому. Ты бо еси́ заступле́ние и побе́да и спасе́ние упова́ющим на Тя и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Ектения́ об оглаше́нных:
Диакон: Помоли́теся, оглаше́ннии, Го́сподеви.
Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)
Диакон: Ве́рнии, о оглаше́нных помо́лимся, да Госпо́дь поми́лует их.
Огласи́т их сло́вом и́стины.
Откры́ет им Ева́нгелие пра́вды.
Соедини́т их святе́й Свое́й собо́рней и апо́стольстей Це́ркви.
Спаси́, поми́луй, заступи́ и сохрани́ их, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Оглаше́ннии, главы́ ва́ша Го́сподеви приклони́те.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Да и ти́и с на́ми сла́вят пречестно́е и великоле́пое и́мя Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Литургия верных:
Ектения́ ве́рных, пе́рвая:
Диакон: Ели́цы оглаше́ннии, изыди́те, оглаше́ннии, изыди́те. Ели́цы оглаше́ннии, изыди́те. Да никто́ от оглаше́нных, ели́цы ве́рнии, па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Прему́дрость.
Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Ектения́ ве́рных, втора́я:
Диакон: Па́ки и па́ки, ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)
Диакон: О свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.
О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.
О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.
О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.
Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Прему́дрость.
Иерей: Я́ко да под держа́вою Твое́ю всегда́ храни́ми, Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Херуви́мская песнь:
Хор: И́же Херуви́мы та́йно образу́юще и животворя́щей Тро́ице Трисвяту́ю песнь припева́юще, вся́кое ны́не жите́йское отложи́м попече́ние.
Вели́кий вход:
Диакон: Вели́каго господи́на и отца́ на́шего Кири́лла, Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́, и господи́на на́шего Преосвяще́ннейшаго (или: Высокопреосвяще́ннейшего) имярек, епи́скопа (или: митрополи́та, или: архиепи́скопа) титул его, да помяне́т Госпо́дь Бог во Ца́рствии Свое́м всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Иерей: Преосвяще́нныя митрополи́ты, архиепи́скопы и епи́скопы, и весь свяще́ннический и мона́шеский чин, и при́чет церко́вный, бра́тию свята́го хра́ма сего́, всех вас, правосла́вных христиа́н, да помяне́т Госпо́дь Бог во Ца́рствии Свое́м, всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь. Я́ко да Царя́ всех поды́мем, а́нгельскими неви́димо дориноси́ма чи́нми. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Ектения́ проси́тельная:
Диакон: Испо́лним моли́тву на́шу Го́сподеви.
Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)
Диакон: О предложе́нных Честны́х Даре́х, Го́споду помо́лимся.
О святе́м хра́ме сем, и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.
О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.
Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Дне всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.
Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)
Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.
Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.
До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.
Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.
Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.
Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Щедро́тами Единоро́днаго Сы́на Твоего́, с Ни́мже благослове́н еси́, со Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: Мир всем.
Хор: И ду́хови твоему́.
Диакон: Возлю́бим друг дру́га, да единомы́слием испове́мы.
Хор: Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха,/ Тро́ицу Единосу́щную/ и Неразде́льную.
Диакон: Две́ри, две́ри, прему́дростию во́нмем.
Си́мвол ве́ры:
Люди: Ве́рую во еди́наго Бо́га Отца́ Вседержи́теля, Творца́ не́бу и земли́, ви́димым же всем и неви́димым. И во еди́наго Го́спода Иису́са Христа́, Сы́на Бо́жия, Единоро́днаго, И́же от Отца́ рожде́ннаго пре́жде всех век. Све́та от Све́та, Бо́га и́стинна от Бо́га и́стинна, рожде́нна, несотворе́нна, единосу́щна Отцу́, И́мже вся бы́ша. Нас ра́ди челове́к и на́шего ра́ди спасе́ния сше́дшаго с небе́с и воплоти́вшагося от Ду́ха Свя́та и Мари́и Де́вы и вочелове́чшася. Распя́таго же за ны при Понти́йстем Пила́те, и страда́вша, и погребе́нна. И воскре́сшаго в тре́тий день по Писа́нием. И возше́дшаго на небеса́, и седя́ща одесну́ю Отца́. И па́ки гряду́щаго со сла́вою суди́ти живы́м и ме́ртвым, Его́же Ца́рствию не бу́дет конца́. И в Ду́ха Свята́го, Го́спода, Животворя́щаго, И́же от Отца́ исходя́щаго, И́же со Отце́м и Сы́ном спокланя́ема и ссла́вима, глаго́лавшаго проро́ки. Во еди́ну Святу́ю, Собо́рную и Апо́стольскую Це́рковь. Испове́дую еди́но креще́ние во оставле́ние грехо́в. Ча́ю воскресе́ния ме́ртвых, и жи́зни бу́дущаго ве́ка. Ами́нь.
Евхаристи́ческий кано́н:
Диакон: Ста́нем до́бре, ста́нем со стра́хом, во́нмем, свято́е возноше́ние в ми́ре приноси́ти.
Хор: Ми́лость ми́ра,/ же́ртву хвале́ния.
Иерей: Благода́ть Го́спода на́шего Иису́са Христа́ и любы́ Бо́га и Отца́ и прича́стие Свята́го Ду́ха, бу́ди со все́ми ва́ми.
Хор: И со ду́хом твои́м.
Иерей: Горе́ име́им сердца́.
Хор: И́мамы ко Го́споду.
Иерей: Благодари́м Го́спода.
Хор: Досто́йно и пра́ведно есть/ покланя́тися Отцу́ и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху,// Тро́ице Единосу́щней и Неразде́льней.
Иерей: Побе́дную песнь пою́ще, вопию́ще, взыва́юще и глаго́люще.
Хор: Свят, свят, свят Госпо́дь Савао́ф,/ испо́лнь не́бо и земля́ сла́вы Твоея́;/ оса́нна в вы́шних,/ благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне,// оса́нна в вы́шних.
Иерей: Приими́те, яди́те, сие́ есть Те́ло Мое́, е́же за вы ломи́мое во оставле́ние грехо́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: Пи́йте от нея́ вси, сия́ есть Кровь Моя́ Но́ваго Заве́та, я́же за вы и за мно́гия излива́емая, во оставле́ние грехо́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: Твоя́ от Твои́х Тебе́ принося́ще, о всех и за вся.
Хор: Тебе́ пое́м,/ Тебе́ благослови́м,/ Тебе́ благодари́м, Го́споди,// и мо́лим Ти ся, Бо́же наш.
Иерей: Изря́дно о Пресвяте́й, Пречи́стей, Преблагослове́нней, Сла́вней Влады́чице на́шей Богоро́дице и Присноде́ве Мари́и.
Досто́йно есть:
Хор: Досто́йно есть я́ко вои́стинну блажи́ти Тя, Богоро́дицу, Присноблаже́нную и Пренепоро́чную и Ма́терь Бо́га на́шего. Честне́йшую Херуви́м и Сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, су́щую Богоро́дицу Тя велича́ем.
Иерей: В пе́рвых помяни́, Го́споди, Вели́каго Господи́на и отца́ на́шего Кири́лла, Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́, и Господи́на на́шего Преосвяще́ннейшаго (или: Высокопреосвяще́ннейшего) имяре́к, епи́скопа (или: митрополи́та, или: архиепи́скопа) титул его, и́хже да́руй святы́м Твои́м це́рквам, в ми́ре, це́лых, честны́х, здра́вых, долгоде́нствующих, пра́во пра́вящих сло́во Твоея́ и́стины.
Хор: И всех, и вся.
Иерей: И даждь нам еди́неми усты́ и еди́нем се́рдцем сла́вити и воспева́ти пречестно́е и великоле́пое и́мя Твое́, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: И да бу́дут ми́лости вели́каго Бо́га и Спа́са на́шего Иису́са Христа́ со все́ми ва́ми.
Хор: И со ду́хом твои́м.
Ектения́ проси́тельная:
Диакон: Вся святы́я помяну́вше, па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)
Диакон: О принесе́нных и освяще́нных Честны́х Даре́х, Го́споду помо́лимся.
Я́ко да человеколю́бец Бог наш, прие́м я́ во святы́й и пренебе́сный и мы́сленный Свой же́ртвенник, в воню́ благоуха́ния духо́внаго, возниспо́слет нам Боже́ственную благода́ть и дар Свята́го Ду́ха, помо́лимся.
О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.
Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Дне всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.
Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)
Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.
Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.
До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.
Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.
Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.
Соедине́ние ве́ры и прича́стие Свята́го Ду́ха испроси́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: И сподо́би нас, Влады́ко, со дерзнове́нием, неосужде́нно сме́ти призыва́ти Тебе́, Небе́снаго Бо́га Отца́ и глаго́лати:
Моли́тва Госпо́дня:
Люди: О́тче наш, И́же еси́ на небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.
Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: Мир всем.
Хор: И ду́хови твоему́.
Диакон: Главы́ ва́ша Го́сподеви приклони́те.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Благода́тию и щедро́тами и человеколю́бием Единоро́днаго Сы́на Твоего́, с Ни́мже благослове́н еси́, со Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Диакон: Во́нмем.
Иерей: Свята́я святы́м.
Хор: Еди́н свят, еди́н Госпо́дь, Иису́с Христо́с, во сла́ву Бо́га Отца́. Ами́нь.
Прича́стны воскре́сный и И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери:
Хор: Хвали́те Го́спода с небе́с,/ хвали́те Его́ в вы́шних.
Ча́шу спасе́ния прииму́,/ и и́мя Госпо́дне призову́.
Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Прича́стие:
Диакон: Со стра́хом Бо́жиим и ве́рою приступи́те.
Хор: Благослове́н Гряды́й во и́мя Госпо́дне, Бог Госпо́дь и яви́ся нам.
Иерей: Ве́рую, Го́споди, и испове́дую, я́ко Ты еси́ вои́стинну Христо́с, Сын Бо́га жива́го, прише́дый в мир гре́шныя спасти́, от ни́хже пе́рвый есмь аз. Еще́ ве́рую, я́ко сие́ есть са́мое пречи́стое Те́ло Твое́, и сия́ есть са́мая честна́я Кровь Твоя́. Молю́ся у́бо Тебе́: поми́луй мя и прости́ ми прегреше́ния моя́, во́льная и нево́льная, я́же сло́вом, я́же де́лом, я́же ве́дением и неве́дением, и сподо́би мя неосужде́нно причасти́тися пречи́стых Твои́х Та́инств, во оставле́ние грехо́в и в жизнь ве́чную. Ами́нь.
Ве́чери Твоея́ та́йныя днесь, Сы́не Бо́жий, прича́стника мя приими́; не бо враго́м Твои́м та́йну пове́м, ни лобза́ния Ти дам, я́ко Иу́да, но я́ко разбо́йник испове́даю Тя: помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м.
Да не в суд или́ во осужде́ние бу́дет мне причаще́ние Святы́х Твои́х Та́ин, Го́споди, но во исцеле́ние души́ и те́ла.
Во время Причащения людей:
Хор: Те́ло Христо́во приими́те, Исто́чника безсме́ртнаго вкуси́те.
После Причащения людей:
Хор: Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
По́сле Прича́стия:
Иерей: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́, и благослови́ достоя́ние Твое́.
Хор: Ви́дехом свет и́стинный,/ прия́хом Ду́ха Небе́снаго,/ обрето́хом ве́ру и́стинную,/ неразде́льней Тро́ице покланя́емся,// Та бо нас спасла́ есть.
Иерей: Всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь. Да испо́лнятся уста́ на́ша/ хвале́ния Твоего́ Го́споди,/ я́ко да пое́м сла́ву Твою́,/ я́ко сподо́бил еси́ нас причасти́тися/ Святы́м Твои́м, Боже́ственным, безсме́ртным и животворя́щим Та́йнам,/ соблюди́ нас во Твое́й святы́ни/ весь день поуча́тися пра́вде Твое́й.// Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.
Ектения́ заключи́тельная:
Диакон: Про́сти прии́мше Боже́ственных, святы́х, пречи́стых, безсме́ртных, небе́сных и животворя́щих, стра́шных Христо́вых Та́ин, досто́йно благодари́м Го́спода.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Диакон: День весь соверше́н, свят, ми́рен и безгре́шен испроси́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.
Хор: Тебе́, Го́споди.
Иерей: Я́ко Ты еси́ освяще́ние на́ше и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: С ми́ром изы́дем.
Хор: О и́мени Госпо́дни.
Диакон: Го́споду помо́лимся.
Хор: Го́споди, поми́луй.
Заамво́нная моли́тва:
Иерей: Благословля́яй благословя́щия Тя, Го́споди, и освяща́яй на Тя упова́ющия, спаси́ лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, исполне́ние Це́ркве Твоея́ сохрани́, освяти́ лю́бящия благоле́пие до́му Твоего́: Ты тех возпросла́ви Боже́ственною Твое́ю си́лою, и не оста́ви нас, упова́ющих на Тя. Мир ми́рови Твоему́ да́руй, це́рквам Твои́м, свяще́нником, во́инству и всем лю́дем Твои́м. Я́ко вся́кое дая́ние бла́го, и всяк дар соверше́н свы́ше есть, сходя́й от Тебе́ Отца́ све́тов и Тебе́ сла́ву и благодаре́ние и поклоне́ние возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)
Псало́м 33:
Хор: Благословлю́ Го́спода на вся́кое вре́мя,/ вы́ну хвала́ Его́ во усте́х мои́х./ О Го́споде похва́лится душа́ моя́,/ да услы́шат кро́тции, и возвеселя́тся./ Возвели́чите Го́спода со мно́ю,/ и вознесе́м И́мя Его́ вку́пе./ Взыска́х Го́спода, и услы́ша мя,/ и от всех скорбе́й мои́х изба́ви мя./ Приступи́те к Нему́, и просвети́теся,/ и ли́ца ва́ша не постыдя́тся./ Сей ни́щий воззва́, и Госпо́дь услы́ша и,/ и от всех скорбе́й его́ спасе́ и́./ Ополчи́тся А́нгел Госпо́день о́крест боя́щихся Его́,/ и изба́вит их./ Вкуси́те и ви́дите, я́ко благ Госпо́дь:/ блаже́н муж, и́же упова́ет Нань./ Бо́йтеся Го́спода, вси святи́и Его́,/ я́ко несть лише́ния боя́щимся Его́./ Бога́тии обнища́ша и взалка́ша:/ взыска́ющии же Го́спода не лиша́тся вся́каго бла́га./ Прииди́те, ча́да, послу́шайте мене́,/ стра́ху Госпо́дню научу́ вас./ Кто есть челове́к хотя́й живо́т,/ любя́й дни ви́дети бла́ги?/ Удержи́ язы́к твой от зла,/ и устне́ твои́, е́же не глаго́лати льсти./ Уклони́ся от зла и сотвори́ бла́го./ Взыщи́ ми́ра, и пожени́ и́./ О́чи Госпо́дни на пра́ведныя,/ и у́ши Его́ в моли́тву их./ Лице́ же Госпо́дне на творя́щия зла́я,/ е́же потреби́ти от земли́ па́мять их./ Воззва́ша пра́веднии, и Госпо́дь услы́ша их,/ и от всех скорбе́й их изба́ви их./ Близ Госпо́дь сокруше́нных се́рдцем,/ и смире́нныя ду́хом спасе́т./ Мно́ги ско́рби пра́ведным,/ и от всех их изба́вит я́ Госпо́дь./ Храни́т Госпо́дь вся ко́сти их,/ ни еди́на от них сокруши́тся./ Смерть гре́шников люта́,/ и ненави́дящии пра́веднаго прегреша́т./ Изба́вит Госпо́дь ду́ши раб Свои́х,/ и не прегреша́т// вси, упова́ющии на Него́.
Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.
Хор: Ами́нь.
Иерей: Сла́ва Тебе́, Христе́ Бо́же, упова́ние на́ше, сла́ва Тебе́.
Хор: Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Го́споди, поми́луй. (Трижды) Благослови́.
Отпу́ст:
Иерей: Воскресы́й из ме́ртвых Христо́с, И́стинный Бог наш, моли́твами Пречи́стыя Своея́ Ма́тере, и́же во святы́х...
Многоле́тие:
Хор: Вели́каго Господи́на и Отца́ на́шего Кири́лла,/ Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́,/ и Господи́на на́шего Преосвяще́ннейшаго (или: Высокопреосвяще́ннейшего) имяре́к,/ епи́скопа (или: митрополи́та, или: архиепи́скопа) титул его,/ богохрани́мую страну́ на́шу Росси́йскую,/ настоя́теля, бра́тию и прихо́жан свята́го хра́ма сего́/ и вся правосла́вныя христиа́ны,// Го́споди, сохрани́ их на мно́гая ле́та.
[1] Или другой тропарь:
Друго́й тропа́рь И́верской ико́ны Бо́жией Ма́тери, глас 1:
От святы́я ико́ны Твоея́,/ о Влады́чице Богоро́дице,/ исцеле́ния и цельбы́ подаю́тся оби́льно,/ с ве́рою и любо́вию приходя́щим к ней./ Та́ко и мою́ не́мощь посети́/ и ду́шу мою́ поми́луй, Блага́я,/ и те́ло исцели́ благода́тию Твое́ю, Пречи́стая.
[2] Прошения и молитва о Святой Руси размещены на сайте «Новые богослужебные тексты», предназначеном для оперативной электронной публикации новых богослужебных текстов, утверждаемых для общецерковного употребления Святейшим Патриархом и Священным Синодом.
