Поделиться
Святослав Можей, Сергей Зарков, Дмитрий Сосов (слева направо)
У нас в гостях были: руководитель издательства «Символик» Святослав Можей, актер, режиссер, художественный руководитель театра «ЛАД» Сергей Зарков и композитор Дмитрий Сосов.
Мы говорили о благотворительном показе спектакля по поэме Николая Мельникова «Русский крест», о работе над этим спектаклем, а также об актуальности поэмы сегодня.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Константин Мацан. Представьте себе компанию, бизнес-структуру, которая отмечает свой очередной день рождения. В таких случаях обычно устраивают какой-то корпоратив, какое-то мероприятие костюмированное, либо едут куда-то в красивое место, гуляют. А вот бывают компании, которые думают: «А давайте мы вместо такого устроим, например, благотворительный вечер, на котором будет исполнен очень интересный спектакль, на который всем желающим можно будет попасть, потому что он будет благотворительный и бесплатный». И вот что-то, видимо, в этой логике очень важное есть — то, что нам, может быть, непривычно, и в обычную логику поведения бизнес-структуры, да и любого коллектива, не укладывается. И вот у нас сегодня в гостях как раз люди, исповедующие такую логику. У нас сегодня в студии Святослав Можей — руководитель издательства «Символик». Здравствуйте, Святослав!
С. Можей
— Добрый вечер!
К. Мацан
— И авторы того спектакля, о котором я уже начал немножко говорить: Сергей Зарков — художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии», сокращенно «ЛАД». Здравствуй, Сергей!
С. Зарков
— Добрый вечер, дорогие радиослушатели! Добрый вечер, Константин!
К. Мацан
— И Дмитрий Сосов — композитор, музыкальный руководитель театра «Лига авторской драматургии» и автор музыки к спектаклю «Русский крест». Спектакль по поэме поэта Николая Мельникова (мы уже однажды делали по этой поэме программу «Светлый вечер») — поэма, которая для знающих людей является ключевой, эпохальной, знаковым текстом, возможно, русской культуры последних десятилетий. Тем не менее поэма намного менее растиражирована, чем хотелось бы. И нечто о ней важное может сказать то, что этот текст особенно благословляет распространять и изучать, и воспроизводить схиархимандрит Илий Ноздрин, наш известный старец. Он видит в этом тексте нечто очень важное, существенное — чтобы люди его прочли и о чем-то задумались. Вот об этом мы сегодня поговорим, такое несколько парадоксальное сочетание. Но давайте начнем вот с чего: Святослав, что это за идея сделать такой вечер с благотворительным спектаклем?
С. Можей
— Начнем с того, что у нас православное издательство «Символик». То есть православное уже подразумевает то, что это не до плясок, не до пьянок и т.д., это во-первых. Во-вторых, что касается поэмы «Русский крест». Был такой случай, когда именно схиархимандрит Илий дал мне эту книжку. Я не любитель поэзии, я вообще ее не читаю. Но эту книгу я прочитал за вечер, вместо сна. И честно сказать — прослезился. После этого я читал ее еще раз, слушал аудиоверсию, был на спектакле, и… я даже не могу этого объяснить… Когда мы как раз говорили об этой поэме, и один из сотрудников сказал: «А давайте сделаем спектакль», — у меня даже не было и тени сомнения, что это отличная идея для того чтобы девять лет наши так отпраздновать. И не только для коллектива нашего — мы открыты, и любой человек может к нам прийти.
К. Мацан
— Если я правильно понимаю, спектакль не создавался специально под событие, он уже существовал в театре «ЛАД». Правильно, Сергей?
С. Зарков
— Да, конечно. Этот спектакль мы с Димой…
Д. Сосов
— Я тоже присутствую, я забыл поздороваться. Здравствуйте!
С. Зарков
— Вообще, кино и театр — дело коллективное. Но иногда бывает так — в театре два человека объединены идеей, и можно уже что-то сделать. У Димы сначала родилась музыка. Он сам расскажет, как это всё было — идея создания спектакля его. Спектакль идет год, и театру год. И за этот год мы много уже сделали именно с этим спектаклем. К сожалению, поэзия Мельникова мало известна, он прожил короткий жизненный путь — 40 лет (мне уже больше). А оставил эту поэму. И если говорить о построении духовности в нашей стране, то… Точнее, даже не о построении, а о восстановлении того, чем жил когда-то народ — вставали люди с молитвой, ложились с молитвой — то он попадает «в точку». И там в финале (мы покажем вам потом некоторые кусочки) такая вещь есть: «Будет храм уже стоять!» О чем говорится? По моему мнению, храм в душе каждого. Храм не просто материальный — кирпичный или деревянный — храм внутри каждого. То есть то забытое, чем мы жили, чем жили наши предки — то, что надо вернуть. И как всегда бывает, когда Россия встает на тот правильный путь возрождения духовности, сразу же нападки начинаются. (Извините, я на монологе долго существую.) Я очень благодарен Святославу Можею за то, что это мероприятие произойдет. Там очень много информационных спонсоров…
К. Мацан
— Когда оно произойдет? Давайте сразу скажем.
С. Можей
— 6-го ноября, сбор гостей в 18 часов в РГСУ (Российский государственный социальный университет), на сцене ДК РГСУ, Стромынский переулок, д. 5.
К. Мацан
— И все желающие, кто в Москве, могут туда прийти.
С. Можей
— Вход бесплатный.
К. Мацан
— Спасибо! Дмитрий, Сергей вас уже проанонсировал как автора и задумки, и спектакля. Расскажите о том, как вам в руки попал этот текст, и из чего выросла идея сочинить музыку к этой поэме?
Д. Сосов
— Мне подарили эту книжку, причем даже надписали ее. И в этом послании было написано: «Дима, ты такой талантливый парень, попробуй из этого что-нибудь сделать». Я эту книжку положил на полку. Года через 2 нашел, прочитал… Та же ситуация, что и у Святослава — вечером открыл ее, там буквально страничек 30, небольшая книжка, на полчаса, ну, на час, может быть. И тоже уплакался весь. И подумал: а что, если сделать из этого одну большую песню? Потому что звучит действительно песня, музыка прямо угадывалась. Я не мог уже усидеть, взял гитару и стал эту музыку, пока она во мне звучит, из гитары «доставать», и пытаться спеть поэму. Конечно, она не вся звучит под аккомпанемент гитары, но я прямо почувствовал какие-то куски, которые поются, а какие-то читаются. И потом я показал Сергею — он актер, он профессиональный режиссер: «Можно из этого спектакль сделать?»
С. Зарков
— Я сказал: «Нет. Ну что это — заунывное…» Я не стал поначалу всего говорить — какие-то темы мне очень однообразными показались. А потом: «Давай попробуем». И сначала это был такой концертный вариант — две стойки…
Д. Сосов
— Два пюпитра, как в опере...
С. Зарков
— А потом, постепенно… То есть это надо было с ним прожить. Это очень долго — изнурительные, долгие репетиции… Когда кто-то говорит, как результата добиться — это работа. То есть мы днем и ночью нащупывали: сначала мы читали текст с листа, а потом он как-то «сел», зажил внутри каждого из нас. И вот так родился этот спектакль — когда уже появились какие-то мизансцены, сценография…
Д. Сосов
— Да, когда драматургия прибавилась — уже игра актерская…
С. Зарков
— Но это труд, конечно, это каждодневные репетиции. Начиналось с того, что мы должны в диалоге существовать. Я говорю Диме: «Давай теперь ты». — «Нет, я не актер». Сейчас уже его не остановить, сейчас всё в порядке.
К. Мацан
— Святослав, вы видели спектакль, а какие ваши впечатления были первые?
С. Можей
— Впечатления были еще сильней, чем от книги — когда еще видишь визуальный ряд, музыкальный ряд. У меня было впечатление, что это должен видеть каждый человек, каждый русский человек. Особенно деревенский, а, может, и не особенно, и городские — все это должны увидеть. Потому что ситуация в деревне сейчас плачевная, честно скажем.
К. Мацан
— Мы так много говорим о тексте, давайте, может быть, что-то исполним, чтобы тем слушателям, которые пока не держали эту книгу в руках, можно было хоть краешком к этому тексту прикоснуться, познакомиться с ним.
С. Зарков
— Давайте прямо с середины…
Д. Сосов
— Надо как-то сказать… Жил-был Иван — он ходил, жил, пил. Когда уже даже водка не лезла в глотку, он решил сходить к старцу Федосею, который жил где-то на окраине села, его все странным считали. Вот он пошел к нему…
С. Зарков
— И что Федосей ему сказал.
Д. Сосов
— Давайте с этого момента и начнем.
Звучит отрывок из спектакля «Русский крест».
К. Мацан
— У нас сегодня в гостях: Святослав Можей — руководитель издательства «Символик», Сергей Зарков — художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии» («ЛАД»), и Дмитрий Сосов — композитор, музыкальный руководитель и автор музыки спектакля «Русский крест», о котором мы сегодня в том числе и говорим. Спасибо огромное за этот фрагмент музыкальный — он сразу дает представление о том, и что это за поэзия, и что за атмосфера создается спектаклем. Я бы вот о чем хотел спросить. Конечно, текст непростой с точки зрения нравственной — это всё приходится применять к себе, даже если ты городской житель, даже если ты живешь своей жизнью. Все равно там есть глубины общечеловеческие, которые не могут тебя не касаться — некая такая универсальная модель отношения человеку к Богу, к жизни, к смыслу жизни и т.д. А когда вы с этим текстом знакомились, что вас самих наиболее поразило, зацепило, перевернуло по-человечески лично вас? Сергей?
С. Зарков
— Всё, наверное. Я как-то не делю — сейчас уже, по прошествии… больше года, да?
Д. Сосов
— Мы знакомы с поэмы — года три уже, наверное.
С. Зарков
— Я не делю — меня как-то сразу так захватило. Я понимаю, что эта поэзия очень хорошая — она понятная, простая. Вот когда говорят, что в простоте гениальность — вот это тот случай. Можно так сказать, что это наследие Рубцова, Есенина, это очень хорошая поэзия. И еще что хотелось бы сказать: это про нас, я не делю ее на какие-то отдельные куски. Это про нас, про каждого из нас, неважно, где бы мы ни жили — в деревне, в городе — это абсолютно про каждого из нас. Хотелось бы еще про Святослава Можея сказать, который сидит по правую руку от меня. Что такое крест? Крест у каждого свой, каждый к Богу приходит по-своему, кто-то не приходит. У Святослава, на мой взгляд, тоже крест. Я вообще не понимаю, как руководить. Руководить — это очень сложная вещь: приходится людей увольнять…
К. Мацан
— А что вы называете крестом в этом смысле?
С. Зарков
— Как идти по жизни? Вот у тебя большая ответственность — много людей, ты несешь за них ответственность. Можно ведь «куй железо, не отходя от кассы», а можно — нет. Или можно закрыться в каком-то отдельном сегменте отрасли или чего-то. Здесь не так. Эта группа компаний… нельзя так назвать, да?
С. Можей
— Направлений много.
С. Зарков
— Направлений много. Вот что значит, когда ты идешь с Божьей помощью. Ну, мне так кажется, что поддержка оказывается, если в том направлении идешь, в правильном. Я не прав, Святослав? И тогда открываются какие-то новые горизонты. И тогда уже и крест тяжелее становится…
К. Мацан
— И радость больше. Святослав, и вправду очень важную тему, может быть, и не желая того, Сергей поднимает. Есть некое устоявшееся представление о компании, которая считает себя православной, христиански ориентированной. Компания, в которой руководитель, в первую очередь, стремится выстроить коллектив, работу коллектива на таких вот этических христианских основаниях. Вот такой руководитель тоже вынужден, наверное, кого-то увольнять. И скажут, конечно: «А еще православным себя называет! А вот как он с людьми поступает — взял и уволил». Как вы с этой трудной ситуацией сталкиваетесь — как начальник?
С. Можей
— С этой ситуацией приходится сталкиваться… Ну, в последнее время, наверное, более спокойно. До этого, конечно, было трудно расстаться с человеком. Но я хочу сказать, что для тех, кого уволили, в большинстве случаев, наверное, я представляюсь человеком нехорошим. Вот когда берешь человека на работу, говоришь: «Ты, наверное, понимаешь, что я не могу все время людей брать, иногда приходится с людьми расставаться». — «Да, да, понимаю». — «А ты понимаешь, что не все выполняют то, что от них требуется, не все качественно, добросовестно работают?» — «Да, да, понимаю». Но когда это касается лично его — в большинстве случаев, в 90 % — человек считает, что с ним расстаются несправедливо. Как это преодолеть? Это довольно сложно, честно говоря. В каких-то случаях удается объяснить человеку, а в каких-то нет. Избежать обид полностью со стороны работников очень тяжело.
К. Мацан
— А в сердце «дыры» остаются после таких вот не очень приятных увольнений?
С. Можей
— Я терплю очень долго — даже когда человек свою функцию не выполняет, мое терпение может длиться даже не месяцами, может длиться годами. И за это время, когда я смотрю, что человек работает иногда плохо, мягко говоря, — за это время переживаний столько накапливается, что к тому моменту, когда это случается, когда с человеком расстаешься, у меня двоякое чувство: с одной стороны, даже облегчение, а с другой стороны, есть, конечно, и сожаление. Но я хочу сразу сказать, что в большинстве случаев (в половине точно) человек не уходит в никуда — человек уходит, уже имея какое-то место, где его берут, где уже договорились. Поэтому тут переживать не о чем — многие находят места даже лучше, чем у нас.
К. Мацан
— И с вашей хорошей рекомендацией. Сейчас вернемся к теме поэмы…
С. Зарков
— Да, я тему какую-то не ту, прошу прощения…
К. Мацан
— Нет, это очень правильная тема — мы же ее тоже собрались сегодня обсудить, это совершенно естественно. Просто я чуть раньше задал вопрос про то, что по-человечески цепляет в поэме «Русский крест». Понятно, что речь не о каком-то абзаце, о каком-то мотиве, мысли. Ты встречаешься с произведением и не ждешь, что оно тебя сейчас вот так перевернет. Дмитрий, вы же очень глубоко погрузились в этот текст, особенно ввиду необходимости и порыва, вдохновения писать музыку — вы сказали, что проплакались. Что вас так зацепило?
Д. Сосов
— Да я до сих пор плачу, иногда на сцене накатывает. Конечно, на сцене нельзя так включаться, иначе будет просто неудобно петь и играть. Дело в том, что это настолько просто в хорошем смысле и настолько цельно: вот ты начнешь ее читать, и обязательно дойдешь до конца — на середине не бросишь, она захватывает. И очень светлое произведение. При всем при том, что по жанру вроде как трагедия, потому что Иван погибает — а настолько светлый финал там. Всё идет не к тому, что Иван погиб (я уж забегу вперед), но поэма переступает даже через это, идет дальше, и в результате получается, что народ не забыл Ивана, он поверил в Ивана, который поверил в Бога. На дворе 90-е годы, самая середина 90-х — развал: после относительно процветающего и спокойного жизнесуществования вдруг наступают какие-то непонятные товарно-денежные отношения, всё валится, рушится, всё продается под корень, просто уничтожается. И этот пьяный Иван вдруг поверил в Бога. Для народа это действительно вдруг, непонятно: с чего? И при этом народ на него обратил такое внимание, что когда Иван уже погиб, народ его дело довершает до конца — строит храм. И вроде, как Сергей сказал, из камня и дерева — с одной стороны, а с другой стороны — в себе. И народ объединяется, и становится чем-то более важным, чем-то более серьезным, чем какое-то население — то есть превращается в народ.
К. Мацан
— Год спектаклю. Есть какая-то реакция публики, тех, кто ходит, что они переживают на выходе из зала?
С. Зарков
— Я еще хочу добавить к тому, что Дима сказал. Я долго не знал, как одну фразу произнести со сцены: «Вот и всё» (это говорит старец Федосей). «Вот и всё. Похоронили». И вот дальше я не знал, как произнести эту фразу. А потом понял: «Вот и всё. Похоронили. Путь закончился земной». Тут мостик и к Святославу можно… Ну, разве с собой заберешь чего-то? Нет, ничего с собой не заберешь. «Путь закончился земной». И когда ты по-христиански стараешься жить здесь, тогда, может, ты что-то… Ну ладно, это уже нам неизвестно. По поводу отклика — мы были на гастролях в прошлом году по пяти городам: Пермь, Уфа, Казань, Нижний Новгород, Самара. Играли, конечно, целево, для Одигитриевского благочиния... Видимо, свыше какая-то помощь Божья, потому что отклик достаточный. Я не люблю, когда назидания какие-то, кто-то кого-то зовет «идите, все молитесь!», или взяли хоругви — нет. Просто вот идет история, и люди к середине спектакля (это не одно мнение) — мы как будто в деревне там находимся, мы как будто бы погружаемся в эту атмосферу. Очень много Дима придумал в музыкальном плане — с первых же аккордов в музыке есть фольклорное начало. Это тоже очень важно, потому что народ без своих корней — это…
К. Мацан
— Население.
С. Зарков
— И, собственно, от фольклорного начала всё и идет: и русская поэзия, и русское слово, настоящее русское слово, и поэтому оно так людей, даже молодых — школьники приходили, и мы в школы ездили…
К. Мацан
— Я напомню, что сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер»: Святослав Можей — руководитель издательства «Символик», Сергей Зарков — художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии» («ЛАД»), и Дмитрий Сосов — музыкант, композитор, автор музыки к спектаклю «Русский крест» по поэме Николая Мельникова. И об этом спектакле мы сегодня говорим. Его ближайшее представление, благотворительный показ, куда могут прийти все желающие, состоится 6-го ноября в одном из зданий РГСУ (Российского государственного социального университета), здание по адресу Стромынский переулок, д. 5 (это метро «Сокольники»). Сбор гостей в 18.00, начало спектакля, как это обычно бывает, в 19.00. В студии Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.
К. Мацан
— Еще раз здравствуйте! Это «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии Константин Мацан. У нас сегодня в гостях: Святослав Можей — руководитель издательства «Символик», Сергей Зарков — художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии» («ЛАД»), и Дмитрий Сосов — музыкант, композитор, автор музыки к спектаклю «Русский крест», который идет в театре «Лига авторской драматургии», ближайший благотворительный показ которого состоится 6-го ноября. Святослав, хотел бы к вам обратиться. Мы заговорили об очень важной теме: о принципах построения работы компании, скажем так, на христианских основаниях. Причем это касается не только руководителя компании, или не только компании, которая называет себя православной, например, мы все части какого-то коллектива, мы все вступаем во взаимоотношения друг с другом. Значит, на чем-то их нужно строить, эти отношения. Тут как раз возникает вопрос: на чем? Что такое этика, что такое христианская этика, и вообще христианские принципы жизни. Есть такой стереотип, что православная компания — это компания, где просто молятся перед началом рабочего дня и в конце рабочего дня, где на Пасху друг на друга поздравляют. Вот это некое такое формальное отличие. А для вас православное издательство, православная компания — что это такое? В чем его православность?
С. Можей
— Я думаю, что любая организация, где во главе стоит верующий человек, должна руководствоваться двумя принципами евангельскими: возлюби Бога больше своей жизни, и возлюби ближнего своего. И организация должна быть не чем иным, как служить Богу и служить ближнему. И ничего другого. Служить себе — в этом списке нет. Вот это — основной принцип.
К. Мацан
— Это очень высокий принцип. А насколько это реально — «спустить» этот принцип всем сотрудникам?
С. Можей
— Всем сотрудникам — нереально.
К. Мацан
— И нужно ли так делать?
С. Можей
— «Спустить» всем сотрудникам нереально эти принципы, потому что свою жизнь каждый строит сам. И более того, когда я беру на работу людей, сотрудники не проходят тест на любовь к ближнему и к Богу — такого теста нету. Даже может оказаться, что и неверующие сотрудники на каких-то должностях работают. Конечно, есть какие-то вопиющие случаи, хотя чаще всего я молчу. Но бывают случаи, когда я разговариваю с человеком, могу разговаривать раз в месяц в течение года. Но это уже в случае, когда нарушается общее движение организации. Но если человек не понимает, то приходится иногда и расставаться.
К. Мацан
— Вы говорите про любовь к Богу и любовь к ближнему — это, скажем так, категории неверифицируемые. Невозможно, как вы совершенно справедливо сказали, написать распоряжение руководства о любви к ближнему, и обязать всех сотрудников подписать, с одной стороны. С другой стороны, надо же на каких-то принципах строить компанию. Какие-то должны быть основания? Или все-таки приходится просто рассчитывать на то, что человек будет хорошим, зарядится атмосферой коллектива и будет жить так, что это не будет в каком-то противоречии с христианской совестью. Получается, что нужно какие-то неверифицируемые высокие принципы на практике каким-то образом применять. Возможно ли этого добиться? Или это как-то само должно прорасти?
С. Можей
— У нас кроме православного издательства «Символик» есть и светские организации: есть сувенирное производство, есть еще иконное производство, есть фермерское хозяйство. И у нас для всех этих организаций есть миссия — там не прописано то, что я сказал, но там прописано несколько другими словами, что каждый сотрудник должен на первое место ставить интересы компании: он не должен говорить «это не мое дело, это не входит в мои обязанности» и т.д.; должен помогать другому; должен уважать другого сотрудника. И многие сотрудники приняли весь этот список (я не всё назвал, что написано) как руководство к действию. И когда кто-то не соблюдает — я сам свидетель, видел, что делают замечания: «Ты миссию читал? Почитай еще раз, ты ее не соблюдаешь. Ты на себя тянешь, рвешь, а у нас общее дело». А что касается православных проектов, то, конечно, я стараюсь туда брать людей верующих. Но бывает всякое. Но подразумевается, что человек с текстом Евангелия знаком и, возможно, что каждый день читает. Поэтому эти люди должны понимать, что такое любовь к Богу и любовь к ближнему. И еще хочу сказать: если для всех проектов написано, что главное — это интересы компании, то тут тогда сильно зависит от того, кто ведет компанию и куда. И люди верят, потому что они видят, что компания не занимается тупо зарабатыванием денег, чтобы купить очередную дачу, квартиру, открыть счет в банке и т.д. То есть люди верят — это тоже очень важно.
К. Мацан
— Как сотрудники отреагировали на эту идею — что девятилетие компании будет отмечено в форме благотворительного спектакля «Русский крест»?
С. Можей
— Кто-то поддержал, кто-то промолчал. Тут еще есть такая особенность Москвы: Москва это город, который «съедает» у людей время, «съедает» их жизнь. Мы уже до этого многократно пытались и делали какие-то мероприятия. Это были не спектакли, а выезд на природу, еще что-то, или просто собраться в офисе и чаю попить. У людей катастрофически нету времени и сил. Такое впечатление, что выходные у людей — это лечь и спать. Поэтому, к сожалению, придут не все. Это вот ответ — как отреагировали.
К. Мацан
— А тем, кто не дойдет, в том числе и из наших слушателей, давайте мы еще маленький кусочек из спектакля сыграем.
Д. Сосов
— Давайте финал.
С. Зарков
— Я еще хотел добавить. Я как-то советовался с батюшкой по поводу сына (сейчас ему уже 19 лет, он учится в Юридической академии), а тогда он был меньше. Я к батюшке подхожу: «Батюшка, у меня вот это не получается, вот это». А он говорит: «А ты сам чего?» — «А, ну да, я вот то…» В компании «Символик» нет этого: «Давайте мы сейчас по-христиански…» — там нет этого. Например, руководитель узнал о беде другого, и говорит: «Ребята, кто хочет, тот помогает». И даже тот, кто не хотел помогать, он видит, что человек не себе «Крузер» двухсотый купил и уехал на Мальдивы, а он, почувствовав чужую беду… И всё — только личным примером. Давай теперь фрагмент.
Д. Сосов
— Да, давай фрагмент, как Иван создавал крест.
Звучит отрывок из спектакля «Русский крест».
К. Мацан
— Авторы спектакля по поэме Николая Мельникова «Русский крест»: Сергей Зарков — актер, режиссер, художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии» («ЛАД»), Дмитрий Сосов — композитор, музыкальный руководитель и автор спектакля «Русский крест», и Святослав Можей — руководитель издательства «Символик» сегодня проводят с нами этот «Светлый вечер». Святослав, есть вопрос, который я хотел бы адресовать сначала вам, а потом автору спектакля, потому что мне бы хотелось сначала услышать мнение со стороны, мнение зрительское. И вправду поэма, и мы уже начали об этом говорить, бьет по нерву — потому что она про проблемы жизни в деревне, в первую очередь, но на самом деле она про внутренние проблемы любого человека, про поиски смысла. И тем не менее в ней есть свет. Вот откуда этот свет берется, как вам кажется?
С. Можей
— Я хочу еще немножко сказать того, что я не сказал. Деревня — это, конечно, сужение очень сильное, потому что эта поэма про каждого из нас, как уже тут говорилось, и про страну в целом. Я вижу здесь параллели с притчей о блудном сыне: мы отказались от Бога в 1917-м году, даже, наверное, до 17-го года отказались, раз это случилось. Мы пожили без него, погуляли, походили. Мы пострадали: кто-то руку потерял, кто-то что-то еще потерял. Каждый стал думать про себя, а не про всех. Сейчас цели-то нету. Не то что в деревню приедешь — там бесцельная жизнь. Ну, в городе работа — вот, они придумали цель себе. Но это тоже мнимая цель. И поэма «Русский крест» о том, как вернуться, это о том, куда и к кому вернуться блудному сыну — вернуться к Богу. В поэме это — церковь. Здесь такой символ: церковь — это Бог, то есть вернуться к Богу. Это и есть, собственно, свет.
К. Мацан
— Дмитрий, вы первым сказали про то, что несмотря на то, что тема трагическая, свет там есть. Вы для себя так же формулируете, если формулируете? Откуда этот свет берется — из полотна поэтического и музыкального, или тематического? Как можно о проблемах говорить со светом?
Д. Сосов
— В русской традиции вообще это обязательно. Очень много примеров, когда о чем-то очень грустном, трагическом говорится радостно. В конце концов, например, «Ныне отпущаеши» Рахманинова — очень светлый звук у этого произведения. А ведь достаточно трагический смысл: ведь, прожив 300 лет, Симеон Богоприимец потерял не только внуков и уже правнуков, он был один, жил на ступенях храма и говорил о каком-то Мессии. Кто-то смеялся, кто-то, может, верил. А он ждал, ждал, ждал… И когда он Младенца на руки взял, он с радостью сказал: «Ныне отпущаеши», — и спокойно пошел к Богу уже в другом качестве: не как человек, а как душа.
К. Мацан
— Эти события вспоминают в праздник Сретения Господня.
Д. Сосов
— Это вот в русской традиции — наверное, русские в большей (по крайней мере, на сегодняшний день), в самой большей степени восприняли Православие. И, собственно, подняли Православие на тот уровень, о котором еще когда-то говорил Андрей Первозванный, который в первом веке ходил по нашим и землям и говорил: «Тут такие интересные люди живут, такие светлые. Им бы христианство подошло». А действительно, подошло — он был прав. И теперь Православие где? — в России, здесь, в Москве.
К. Мацан
— Сергей, а для вас тема выхода к свету здесь важна?
С. Зарков
— Здесь есть метафорическая часть (я имею в виду нашу постановку спектакля), и та глубинная, которая заложена автором. Мы впрямую в финале выносим храм деревянный, такой красивый…
Д. Сосов
— «Потому что в небе…»
С. Зарков
— Нет, до этого, раньше немножко: «Вы зайдите! Не ленитесь!»
Д. Сосов
— «Будет храм уже стоять!»
С. Зарков
— «Если вам когда случится
Скит Петровский посещать,
Вся постройка завершится,
Будет храм уже стоять!»
Д. Сосов
— «Вы зайдите! Не ленитесь!
Свеч купите восковых,
За Ивана помолитесь…»
С. Зарков
— «И за всех, за всех других
Православных наших братьев,
Кто в родную землю лёг.
Для молитвы (я выношу этот храм) неба хватит,
Потому что в небе – Бог!»
Вот так заканчивается поэма. Притушается свет, и светящийся храм остается в моих руках, и мы его ставим — вроде как материально. Но храмовая архитектура, особенно православная, она вне времени, она уже сама по себе несет свет, эта архитектура. Это вот одна часть — даже ты смотришь на храм, и в этом уже свет есть. Но тут-то еще другой момент: то, что заложено у автора... Вот убили Ивана — ни за что.
Д. Сосов
— Ну, как — ни за что? Он собирал на храм, а его убили из-за этих несчастных денег.
С. Зарков
— Убийц его сыскали — шаромыгам на стакан не хватало. И украли деньги те, что нес Иван.
«И убили без зазренья,
И не дрогнула рука…
Ждать ли им теперь прощенья
За невинного Ростка?»
То есть убили — вроде трагедия. Но — «Свой народ собрал в Народ!»
«Лишь сейчас узнали сами,
Кем Иван при жизни был!»
Если времени хватит, мы можем это исполнить…
Д. Сосов
— Я думаю, что лучше 6-го послушать.
С. Зарков
— Или просто каждый может открыть книжку, найти ее в интернете, она там есть. «Собрать свой народ, собрать в Народ», — вот в чем свет! Я вроде как считаю себя православным, но, может быть, только считаю. Горе нужно воспринимать с радостью — вот она, христианская традиция, православная традиция. Не могу — понимаю умом, но… Значит, я недостаточно православен. Свет — это, конечно же, объединить все силы. Не нужны нам ни войны, ни революции, ничего. У нас единый народ, и когда каждый это поймет, тогда, ну, будет у нас… Тогда про царя кто-то хоть захочет узнать, прочитать хоть немножко. Я вот сталкиваюсь, иногда споришь — потом болеешь. У меня нет, видимо, такого благословения спорить с людьми, с которыми бесполезно спорить. Не воспринимается: «Историки православные — плохие» и т.д. Всё, что касается Православия, вызывает отвращение. Я не знаю, почему, с чем это связано? Я не понимаю… Если есть тьма, то есть и свет. И это противоборство будет продолжаться всегда. Но «свой народ собрать в Народ» — в этом и есть смысл.
К. Мацан
— А насколько спектакль и поэма — как текст — могут стать тем полем для диалога, для разговора о Православии с теми, кто смотрит на Православие со стороны? Мы же можем что-то от себя говорить и доверия не вызывать. А можем пригласить человека ознакомиться с текстом, пригласить на спектакль.
С. Зарков
— Такая идея есть. Мы перед школьниками-старшеклассниками, причем сложными, выступали — это у них было в рамках урока литературы. И мне потом звонили педагог и отец Ростислав, который это организовывал в Наро-Фоминске — у них была удивительная дискуссия на эту тему. И вот это и есть…
К. Мацан
— А известно, о чем они дискутировали?
С. Зарков
— Да, известно. Про то, что Иван прошел тяжелый путь…
Д. Сосов
— «А кто тебе больше всех понравился?» — маленького мальчика спросили.
С. Зарков
— «Собачка Кубик, которого нет».
Д. Сосов
— Его же нет на сцене — мы только его представляем: вот он подбежал, вильнул хвостом. Но детям так этот Кубик нравится…
С. Зарков
— Я там придумал вставки, которых нет у Мельникова…
Д. Сосов
— «Русский крест» — это же не пьеса, а поэма. Там нет драматических персонажей, там есть один Иван и какой-то народ, председатель, Федосей и т.д. Сергей из этого сделал персонажей, которые стали осязаемыми — даже Кубик, о котором там два раза сказано.
С. Зарков
— Константин, мы, наверное, сбились.
К. Мацан
— Вот была реплика у Дмитрия…
Д. Сосов
— Собственно, Сергей сказал. Мне кажется, что это русское Евангелие, можете меня бить... «Русский крест» — это такое русское Евангелие. Можно даже сказать, что это такое популярное объяснение того, для чего человек на этом свете живет…
К. Мацан
— Художественное осмысление Евангелия.
Д. Сосов
— Именно русский человек, наверное. Хотя, наверное, в широком смысле человек. И не обязательно быть верующим, православным, чтобы взять эту книгу в руки. Достаточно ее просто прочитать…
С. Зарков
— Русский это не национальность — в общем-то, это состояние души. И есть масса примеров в нашей истории, когда нерусский по крови человек был русским до мозга костей.
К. Мацан
— Это важная тема, особенно сегодня, когда... В названии поэмы «Русский крест» может кого-то раздражать слово «русский», кого-то адресовать к русскому лубку — вот, такая русская народная культура. Понятно, что в данном контексте, да и в подлинном контексте, речь идет не о крови, а о принадлежности к традиции – исторической и духовной традиции, в которую человек включается. И это совсем о другом речь. Святослав, а почему выбор пал именно на этот спектакль? Есть же много достойных кандидатов.
С. Можей
— Большое значение в этом сыграло то, что у нас есть еще свое фермерское хозяйство в Орловской области, называется оно «Благословение». И как раз там, в деревне, мы тоже пытаемся построить храм — выделена земля, сейчас мы собираем деньги. И эта поэма во многом перекликается — то есть мы видим людей, и что происходит там, в деревне. То есть во многом перекликаются наши события, в которых мы участники, и то, что мы видим в этой поэме — это является одной из причин. И конечно же причина — сама поэма. Этот спектакль по поэме «Русский крест» должен каждый русский человек знать — или прочитать, или сходить на спектакль, или аудиоверсию послушать, это обязательно. Это смысл жизни русского человека.
К. Мацан
— Я вас благодарю за эту беседу. Спасибо огромное! У нас очень много людей в студии, это очень хорошо. При этом мы короткими репликами обменивались, ну и главное, что слушали музыку. Спасибо вам огромное! Напомню, что у нас в эфире сегодня в программе «Светлый вечер» были: Святослав Можей — руководитель издательства «Символик», Сергей Зарков — художественный руководитель театра «Лига авторской драматургии» («ЛАД»), и Дмитрий Сосов — музыкант, композитор, музыкальный руководитель и автор музыки к спектаклю «Русский крест» по поэме Николая Мельникова. И я напомню, что благотворительный показ (то есть бесплатный, куда все могут прийти) состоится 6-го ноября в одном из зданий Российского государственного социального университета по адресу Стромынский переулок, д. 5. Начало спектакля в 19.00. Пользуясь случаем, авторы, которые у нас сегодня в студии, всех приглашают. Спасибо еще раз за беседу! В студии был Константин Мацан. До свидания, до новых встреч на волнах радио «Вера».
Д. Сосов
— Всего доброго!
С. Зарков
— До свидания!
С. Можей
— До свидания!
