«Советские комедии 30-х годов». Исторический час с Дмитрием Володихиным. Гость программы — Вера Туева (13.05.2018)

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы будем обсуждать с вами явления кинематографа нашего довоенного, которые когда-то были своего рода светлой вспышкой на темном небосклоне жизни того времени. Я имею в виду музыкальные комедии, которые были созданы в 30-х годах режиссером Александровым и актрисой Любовью Орловой, которая сыграла в них главные роли. Я очень хорошо понимаю, что вот только что, совсем недавно начался процесс коллективизации, и там «срока огромные» бредут «в этапы длинные». Очень хорошо понимаю, что вторая половина 30-х годов это расстрельщина, причем самая мрачная и темная. Но просто-напросто успех-то в данном случае есть, и есть о чем поговорить, поскольку эти комедии — «Веселые ребята», «Волга-Волга», «Цирк», «Светлый путь» (я, конечно, второй и третий фильм переставил, сначала «Цирк» потом «Волга-Волга»), — ну так вот эти комедии когда-то, если я правильно понимаю ситуацию, создали настоящий ажиотаж. Их впоследствии многое множество раз показывали по телевизору, они разошлись на афоризмы, люди встречали их с восторгом, и успех этих кинолент был просто блистательный. Так вот сегодня к нам в студию приглашен специалист по истории отечественного кинематографа, кандидат искусствоведения, старший преподаватель ВГИКа, Вера Валерьевна Туева, которая постарается нам объяснить, каких размеров был этот успех, и каковы были его составляющие. Добрый день, Вера.

В. Туева

— Добрый день.

Д. Володихин

— Ну вот собственно как раз вопрос о феноменальном успехе. Я неправ в своих словах о том, что фильмы действительно вызвали восторженную встречу у публики?

В. Туева

— Нет, конечно, это абсолютно правильно. Я думаю, что наши радиослушатели, которым, наверное, больше 15–18 лет, все смотрели эти фильмы. И нет, наверное, человека, не было в Советском Союзе, кто не знал бы такого имени как Любовь Орлова, не видел эти фильмы. Они были не просто успешны, а ну надо сказать, что была такова система проката в Советском Союзе, когда вы, наверное, большинство наших слушателей знают о том, что какое-то время, с конца 20-х годов не покупались иностранные фильмы, и поэтому зрители стояли перед необходимостью смотреть только свои. По несколько раз, по многу месяцев шел один фильм в кинотеатре, вы его смотрели и раз, и два, и три. Но, конечно, не только это создавало успех фильмов, были фильмы любимые. И, конечно, перечисленные вами к этой категории относятся. А мне хотелось бы вот ответить на вашу реплику о том, что все мы сегодня знаем, что такое страшное время, и как могли они делать такие фильмы, — раздавались эти голоса, начали раздаваться ну где-то, наверное, с 60-х годов. Вот Любовь Петровна Орлова в редких статьях, которые публиковались в советской прессе (она этого не любила, у нее очень мало интервью и статей), вот она говорила такую фразу: «Смех — родной брат силы», говорила еще о русских пословицах. То есть такая общая мысль, что мы помогали, наши комедии, вот это бодрое, победное мироощущение, оно помогало жить людям в это время.

Д. Володихин

— А, то есть вы имеете в виду, что в 60-х годах начали задаваться вопросом: а не слишком ли соответствует бравурность этих комедий общим тяготам времени, которые обрушились тогда на людей? И тем не менее кинематографисты считали, что ну лучше пережить это, помогая себе смехом, чем пережить это в слезах.

В. Туева

— Я вот вам процитировала Любовь Петровну: «Смех — родной брат силы». Но это интересный вопрос вообще. Это установка, конечно, центральной власти. Потому что она к концу 20-х годов и к началу 30-х была озабочена тем, чтобы создавать такое искусство, которое помогало бы жить с определенным мироощущением, бодрым и радостным. Григорий Васильевич Александров так рассказывал, что он пришел к непосредственному созданию «Веселых ребят» именно после партийного совещания, на которое были приглашены работники кино, и было поставлено партийное задание: создать жанр музыкальной комедии. Потому что в 20-е годы она тоже, естественно, была. И были нескончаемые дискуссии в прессе, можно почитать, газета «Кино» такая, например, была, и московское издание, и ленинградское — вот там бесконечная дискуссия: какая должна быть комедия в стране победившего социализма, над чем можно смеяться, над чем нельзя. Ведь если мы победили, враг побежден — значит, его нет? Значит, как: мы должны его осмеивать, но его уже нет — над чем можно смеяться?

Д. Володихин

— То есть иными словами, поставлена такая проблема: давайте всерьез, без смеха, по-партийному обсудим, над чем следует смеяться, над чем смеяться не следует, и каковы составляющие элементы правильной здоровой советской комедии.

В. Туева

— Вот в ваших словах слышна ирония, а дискуссии совершенно серьезные, они продолжаются в 20-е, 30-е годы, 40-е. Потому что у нас установка: Гоголи и Щедрины нам нужны. Но одновременно: над чем смеяться? Вот в 20-е годы говорилось о том, что герой комедии обязательно отрицательный, то есть его осмеивают. А зрители пишут письма, что нужна улыбка, какая-то радость. А как может смеяться какой-то недобитый белогвардеец, или поп, или вот... И как-то не виделось выхода из этого

Д. Володихин

— Те персонажи, которых советская власть не любит, и хотела бы побыстрее похоронить, вы имеете в виду?

В. Туева

— Ну конечно, и которые были героями этих комедий. За редчайшим исключением вот, видимо, комедия была такая. И Григорий Васильевич очень обрадовался этому партийному поручению, как он пишет в своей книге «Эпоха кино». И его установка, он долго думал о том, на протяжении своей творческой жизни, какой должна быть действительно советская комедия. И можно прочитать в его размышлениях, что должна быть одновременно веселой и смешной — то есть, с одной стороны, разоблачать нечто, достойное разоблачения, с другой стороны, что-то утверждать. И сложилось так, что встретил он свою героиню, Любовь Орлову, и все, что связано с ее персонажами будет этим, никогда осмеивать ее не будут. И вот все, что связано с жизнеутверждением, с любовью зрителей, в основном будет связано, конечно, с ней.

Д. Володихин

— А как произошла эта встреча, какова предыстория этого знаменитого дуэта? Ведь насколько я понимаю, раз встретившись друг с другом, они связали себя накрепко, на всю жизнь?

В. Туева

— Это правда. Ну я думаю, что можно говорить об этом как о случае, о случайности, но наши слушатели, наверное, понимают, что случайностей не существует. Они шли оба, можно так сказать, к этой встрече, к созданию этого жанра.

Д. Володихин

— И что это мог быть и Промысл Божий?

В. Туева

— Мог быть и Промысл Божий. Григорий Васильевич был к началу 30-х годов, к моменту их встречи очень большим профессионалом, много лет работая с Эйзенштейном, став его соавтором. В последних фильмах, как «Старое и новое», получив опыт заграничный — они были посланы в Голливуд и во Францию, в Европу изучать технику появившегося звукового кино. Очень большим профессионалом, когда приступал к созданию нового жанра, пытался найти и тему, и сюжеты, своих соратников. А Любовь Петровна получила очень хорошее образование, будучи из дворянской семьи, училась в консерватории. Правда, большая часть биографии, она на самом деле не очень известна, потому что даже существующие, какие мне приходилось видеть в архивах, скажем, заполненные ею же анкеты бесконечные, которые требовались, они вот именно в это время, до 34-го года, они разные варианты и себе противоречат, то есть даты там разные.

Д. Володихин

— Она не торопилась рассказывать о себе всю подноготную — заполнила и заполнила.

В. Туева

— Эпоха была видимо такова: особых ни записей, ничего...

Д. Володихин

— Ну она собственно дворянка, вы говорите. То есть в эпоху победившего пролетариата, вероятно, это не самое хорошее социальное происхождение, но, в общем, угрожает неприятностями на будущее.

В. Туева

— Конечно. На сохранившейся фотографии, скажем, ее отца — Петр Федорович Орлов, — вот видно только лицо на фотографии. Мне приходилось видеть такое фото, все остальное залито чернилами. Ясно, что это какая-то форма, может быть, там награды военные, погоны — вот этого не видно, залито. Ну такая эпоха. Так вот, тем не менее известно, что она училась в консерватории какое-то время, не могу точно сказать, какое. И потом была вынуждена содержать семью, родителей, работала тапером в кинотеатрах. Но параллельно она училась, получила хореографическое образование. И дальше она поступает в труппу Немировича-Данченко, музыкальный театр Немировича-Данченко в 26-м году. И это для нашей темы, наверное, наиболее интересная история. Потому что не случайно она хотела попасть именно в труппу этого театра, потому что там требовалось, во-первых, от актера универсальное умение: говорить, осмысленно жить в роли, говорить на сцене, петь и танцевать. Плюс ко всему основатель театра, Владимир Иванович Немирович-Данченко, считал, что в музыкальном театре главное это музыка, и поэтому осмысленное действие, интересное действие на сцене возможно только тогда, когда вы выражаете, когда все элементы спектакля выражают уже заложенное в музыке. Вот я вам кратко изложила то, что впоследствии будет основой комедий Александрова, на самом деле.

Д. Володихин

— Ну поскольку мы заговорили о музыке, а мы об этом будем говорить сегодня много, я надеюсь, со вкусом будем говорить, я думаю, пришло время для того, чтобы в эфире прозвучала знаменитая мелодия из первого совместного фильма Александрова и Орловой, «Веселые ребята».

Д. Володихин

— Ну что ж, вот послушав это, приятно сказать: напоминаю вам, дорогие слушатели, что это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем музыкальные комедии Александрова и Орловой, надеюсь, обсуждаем с удовольствием. И в гостях у нас в студии приятнейшая гостья, замечательный рассказчик, историк отечественного кинематографа, Вера Туева. И ей я адресую свой следующий вопрос. Ну вот получив этот навык пения, танца в студии, Любовь Орлова вышла к каким-то крупным ролям? Или до встречи с Александровым ее карьера шла, в общем, не очень блестяще?

В. Туева

— Не могу этого сказать. Четыре роли крупных она сыграла в этом театре. Но я-то вот хотела сказать, что самое интересное в этой, наверное, истории. Ну конечно, то, что они вообще встретились, само собой это подразумевается, но она получила ту именно подготовку, которая была, как выяснилось, необходима Александрову, о чем он сам не подозревал. Он думал о «Веселых ребятах», что там будут животные, потому что он очень любил животных и тема — бодрость. Тема — бодрость, форма — музыкальная комедия. Собственно всё. И писался сценарий в расчете на Леонида Утесова, потому что у него был свой такой оркестр, джаз-банд знаменитый, равного которому не было в Советском Союзе. А роль Орловой была малюсенькой, если посмотреть монтажный лист, это там, не знаю, четверть, наверное, от общего текста совершенно не ее. А если вы пересмотрите сейчас «Веселых ребят», увидите, что воспринимается он как фильм Орловой. Нечто феноменальное произошло. Он сам писал, Григорий Васильевич, что я не ожидал такого эффекта, что зрители поклонятся ей, потому что это тут же произошло. И вот это, видимо, помимо всего прочего, вот эта подготовка, когда вы делаете музыкальную мысль, заложенную в музыке, главной, пытаетесь всеми средствами выразить ее, что умела уже делать Любовь Петровна, оказалось, что это ну чрезвычайно важная составляющая комедий Александрова в будущем.

Д. Володихин

— А сколько Любови Орловой в тот момент, когда начинаются съемки «Веселых ребят»? Ведь насколько я понимаю, она уже не юница, и она вступает в кинематограф, будучи уже достаточно зрелого возраста.

В. Туева

— Ей был 31 год, но она снималась, пыталась сниматься до этого. Но такого успеха, конечно, не было, потому что были совершенно другие роли. И раскрыл ее, естественно, Григорий Васильевич.

Д. Володихин

— То есть иными словами, в этот момент она как раз находится в расцвете сил. И «Веселые ребята» вышли, напомните, пожалуйста, в 34-м...

В. Туева

— В 34-м году.

Д. Володихин

— В 34-м году. Насколько я понимаю, злые языки утверждали, что Александров сделал чуть ли не дубликат какого-то американского фильма. Были такие обвинения ведь, да?

В. Туева

— Были такие обвинения, были очень серьезные разбирательства относительно музыки, что Дунаевский тоже плагиат — такой был фильм «Вива, Вилья!», который приехал на Московский фестиваль, и вот тоже там были такие...

Д. Володихин

— Ну насколько это правда или это, в общем, скорее уже такие разборки мэтров?

В. Туева

— Ну, боюсь, что это более завистливые некие посылы, чем реальные. Все было это опровергнуто в свое время, еще можно почитать газеты того времени и убедиться.

Д. Володихин

— Так чего же вы боитесь? Собственно, очень хорошо. И надо сказать, что это как-то поднимает настроение: все-таки сделали сами нечто интересное и красивое, то что до сих пор, в общем, зрители сморят с удовольствием, хихикая. Насколько я понимаю, вот 34-й год поднял и Александрова, и Орлову на пьедестал очень быстро. Это был такой успех даже не чрезвычайный, а звездный.

В. Туева

— Безусловно, это так. Во-первых, потому что фильм понравился Иосифу Виссарионовичу, который с определенного периода смотрит все фильмы. И там была целая история. Не собирались его выпускать сначала, очень долго, советский зритель вообще его не видел. Бесконечные опять же дискуссии в прессе до выхода фильма, потому что...

Д. Володихин

— «То ли это, над чем советскому человеку следует смеяться?»

В. Туева

— Конечно. Это безыдейная комедия совершенно получилась. А вот товарищ Сталин сказал: «Как хорошо! Я как будто месяц побыл в отпуске». Горький подстроил этот просмотр, и после этого, конечно, вы понимаете, что зеленая дорогая была открыта. Но полюбили этот фильм очень зрители и полюбили вот Любовь Орлову. Я вам немножко процитирую, у меня буквально одна цитата, с вашего позволения, зрительского письма — 82-й год.

Д. Володихин

— Да сколько угодно.

В. Туева

— 82-й год, уже нету давно на свете Любовь Петровны, пишет человек: «Она была рождена как звезда, лучи которой проникали в людские сердца. Она излучала радость» — вот чрезвычайно важная, я думаю, составляющая успеха. Потому что вот сейчас днем с огнем не сыскать нам таких ни комедий, ни наших каких-то фильмов пока, к сожалению...

Д. Володихин

— Ну, с трудом.

В. Туева

— Которые бы вот и помогали жить, и излучали радость. Вот зрители, видите, очень это ценили. И есть много воспоминаний сохранившихся о Любови Орловой тех, кто ее непосредственно знал — коллег, близких людей. И если посмотреть эту информацию до начала нашей перестройки — она чрезвычайно уважительная. Ну например, Фаина Раневская говорила: «Вы бы ее видели, она излучала такое обаяние, что...» Это она ей посоветовала, Раневская, идти в кино, именно потому, что с таким обаянием актрисе ну вот как-то это нужно, оно будет передаваться зрителям. Такого тона были все воспоминания. Все говорили о том, как Любовь Петровна обладала таким редчайшим качеством, как стремление помогать людям: если ты можешь что-то сделать сейчас — то ты это сейчас делаешь. Вот, скажем, Ия Савина любила вспоминать, как она потеряла голос, как ее услышала Любовь Петровна. Никто, все ахали, охали рядом, но Любовь Петровна немедленно отвела ее там к лучшему врачу, и все было сделано. А если посмотреть публикации с момента нашей перестройки — вдруг меняется тон с крайне уважительного на крайне неуважительный... Ну это грустная тема, не знаю, будем ли мы ее обсуждать, но, к сожалению, это факт.

Д. Володихин

— Ну, в общем, может быть, и обсудим, потому что смысл в этом определенный есть. Человек либо хорош как артист, либо плох. И по всей видимости, Любовь Орлова завоевала ну настолько ярко выраженную народную любовь, что что бы там в ее жизни не было, а она остается все-таки настоящей звездой кинематографа и до сих пор. Полагаю, стоит поговорить об одной вещи, не очень, в общем, доброй и, тем не менее, получившей распространение и в нашем кинематографе, и в нашей публицистике, и в газетах, и в сети, появляются даже какие-то книги на эту тему. Это слухи, рассказы о некоей любовной интриге, которая связывала Орлову и верхи нашего государства. Я очень хорошо понимаю, что сейчас я нахожусь на православном радио. И задаю этот вопрос только потому, что сам, в общем, думаю, что основы под этим нет. Однако на всякий случай осведомляюсь у вас.

В. Туева

— Вы сказали, Дмитрий Михайлович, два слова: «слухи» и «рассказы». Вот первое подходит очень. Потому что рассказов нет никаких на эту тему. Потому что о том, чего нет, о том нечего рассказать, правда?

Д. Володихин

— Ну рассказывают о слухах.

В. Туева

— «Рассказывают о слухах» — остановимся на этой формулировке. А слухи появляются как раз с момента перестройки. Это же все на наших глазах происходило, ну вот на моих. Например, я как раз собирала материал для диссертации — вдруг появляются материалы: совершенно просто так люди пишут, выдумывают. Первое время очень сильное это производит впечатление, недоумение, но таких публикаций все больше, больше, они, к сожалению, составляют сейчас основу.

Д. Володихин

— Ну да, вплоть до того, что не инопланетянка ли она...

В. Туева

— Да, честно говоря, такого текста не встречала. Но вот, к сожалению, сериал, вышедший недавно под названием «Александров и Орлова» таким названием предполагает нечто биографическое, не правда ли? Но авторы почему-то стремятся выдумывать. Хотя сама по себе их жизнь, если в нее повнимательнее вникнуть, невероятно интересна, и можно сделать, мне кажется, очень интересное кино. А они — такая тенденция, видимо, существует сейчас, что вы про выдающихся людей, показываете их так, как людей совершенно не выдающихся, а очень средних и...

Д. Володихин

— Чем хуже, тем лучше.

В. Туева

— Ну не будем думать, что так хотели этого авторы. Наверное, они по-своему как-то прониклись к своим героям, но...

Д. Володихин

— Ну а может, и будем думать, кто его знает.

В. Туева

— Не хочется думать плохо о людях, но...

Д. Володихин

— Но иногда получается.

В. Туева

— Но мы не будем на нашем радио. И, к сожалению, там чуть ли не центральное место, очень большое занимает эта сцена, как Сталин ждет любви от Любови Орловой, а Александров под окнами стоит и ждет, чем это кончится. Ну грустно, что такое выходит, даже не знаешь, как к этому относиться. Но, к сожалению, это вот уровень нашего отношения к своей истории.

Д. Володихин

— Ну все-таки, на мой взгляд, фэнтези проникло во все поры нашего искусства — оно и в литературе, и в кино, и в играх. Поэтому всем хочется немного фэнтези. И вот здесь немного фэнтези капнули для там более экзотической окраски сериала. Ну что ж, во всяком случае, с этим мы покончили счастливо. И переходим к следующему фильму. Следующий фильм — «Цирк». Здесь Орлова вновь играет главную роль. Здесь она цирковая артистка, приезжая, американка, которая хранит тайну о том, что у нее черный ребенок. И потом, в конце концов оказывается, что для России, в общем, ну черный ребенок — ну и что... Для всех это, конечно, очень приятная коллизия. Но вот ваша точка зрения: «Цирк» был настолько же восторженно принят публикой? То есть постепенно вот этот успех Александрова и Орловой рос или нет?

В. Туева

— Конечно, рос. Это фильм, уже был написан сценарий, естественно, специально на нее, для нее, и она уже играет центральную, главную, большую роль. Но сам вот этот образ каким-то получился очень душевным — те, кто видел фильм, со мной, наверное, согласятся. И зрители это очень ценили, видимо, что-то находили родное в этом. С одной стороны, это песня «Широка страна моя родная» прозвучала в этом фильме первый раз. А кто помнит советское время, это по существу второй гимн СССР. Это такая отдельная тема, тоже интересная: как, почему в комедии именно — это же и мелодрама, и комедия, вроде такой сниженный жанр, но вот вы пишете такую песню, и так ее там...

Д. Володихин

— Преподносите.

В. Туева

— Преподносите, что она становится вот в общественном сознании просто вторым гимном. И зритель просто любил очень это кино, повторюсь.

Д. Володихин

— Ну что ж, раз уж речь зашла о комедии «Цирк», я думаю, правильно будет, если сейчас в нашем эфире прозвучит мелодия «Лунный вальс» из фильма «Цирк».

Ну что ж, я думаю, дорогие радиослушатели, вы вместе с нами получили удовольствие от этих мелодий, которые создал в 30-х годах Исаак Дунаевский. И настало время с легким сердцем напомнить, что это у нас светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы продолжим нашу беседу буквально через минуту, вновь встретимся в эфире.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас сегодня чудесная, обворожительная гостья, Вера Валерьевна Туева, специалист по истории отечественного кинематографа. И она рассказывает нам о судьбах двух блистательных кинематографистов середины XX века — режиссера Александрова и актрисы Любови Орловой. И поскольку мы с вами сейчас как раз послушали все эти чудесные мелодии, прежде чем мы перейдем к другим фильмам, я хотел спросить: а до какой степени ключ к успеху фильмов Александрова и Орловой заключается именно в музыке — в Дунаевском, в Утесове? Мне приходилось встречать мнения, что музыкальные комедии Александрова и Орловой это прежде всего музыка. Или вы бы не согласились с этим утверждением?

В. Туева

— Не могу сказать, что это прежде всего музыка, но она играет, музыка, конечно, колоссальную роль. Более того, кроме вот александровских комедий трудно назвать какие-то еще в нашем советском кино того времени, да и, пожалуй, во многом последующих времен фильмы, не только комедии, где музыка играла бы такую роль, ведущую роль. Дунаевский Исаак Осипович, который был автором музыки ко всем их фильмам, писал об этом, и говорил об Александрове как о единственном мастере, умеющем переводить музыку на язык кинематографических образов. Ну что это значит? А надо вам сказать, что с «Цирка», со второго своего фильма, когда сложилась полностью вот рабочая группа — помимо Орловой это еще Дунаевский, это Лебедев-Кумач Василий Иванович, автор текстов песен, — в центре их фильмов стоит не просто музыка, а песни. И не просто песня, а такая песня, которая в своей основе имела бы, была бы сделана так, чтобы меняться в зависимости от того, что нужно показать по ходу действия. То есть вы снимаете под фонограмму действие, сначала пишете музыкальную драматургию, потом корректируете литературную под музыкальную...

Д. Володихин

— То есть имеется в виду, для того, чтобы на съемочной площадке легче было подстроиться под разного рода изменения, да?

В. Туева

— Музыка должна быть такая, чтобы она подходила в любой момент к сценарию. Если этого нет — к одному моменту она подходит, к другому нет, то есть очень гибкой должна быть музыкальная составляющая — этого просто никто не делал, даже ближайшие конкуренты Александрова. Ну при всем уважении, Иван Александрович Пырьев сам говорил, что я придаю музыке огромное значение, но в силу моей просто меньшей компетентности, я никогда... мои артисты никогда не пели раньше профессионально и так далее, она занимает большое место, но совершенно другое. А здесь она занимает место центрально, она развивается вместе с сюжетом. И именно поэтому, говорил Дунаевский, она выходит с экрана к людям. Действительно, если кто помнит 30-е годы среди наших слушателей, может быть, по рассказам или лично, действительно, на демонстрациях и даже дома на застольях эти песни исполнялись.

Д. Володихин

— Да, действительно это так. И я родился в 69-м году, я помню пластинки фирмы «Мелодия», на которых были записаны эти песни из довоенных кинолент. И вполне себе с удовольствием их слушали. Было такое разноцветье, знаете ли: то там «Чингисхан», то Любовь Орлова. Ну что же, я думаю, если мы заговорили о музыке Исаака Дунаевского, то, наверное, самый музыкальный фильм из всех, которые сняли Александров и Орлова, фильм с мелодиями, которые, ну просто я уж не знаю, на зубах застревали, люди, ну я не знаю, ходили по улицам и притоптывали в такт той мелодии, которая была у них в головах, я имею в виду, конечно же, музыкальную комедию «Волга-Волга», где, мне кажется, все построено на музыке.

В. Туева

— «Волга-Волга» имеет очень интересную историю, думаю, что она широко известна. Дело в том, что в соавторах у Григория Васильевича, который сейчас официально считается единственным автором сценария, был Николай Эрдман — человек, который, чтобы понимали наши слушатели, не мог официально появляться в Москве, поскольку он находился в местах, что называется, не столь отдаленных. Там, знаете, систему за вычетом там, «минус 10», по-моему, называлась, городов. Таким образом, если посмотреть варианты сценариев...

Д. Володихин

— Иными словами (для того, чтобы тем, кто родился не в советское время, было понятно), он не мог проживать в крупнейших городах страны, не имел права.

В. Туева

— Таким образом, он оказывается официальным соавтором сценария на первом варианте сценария «Волга-Волги». Можете увидеть, сейчас сохранились все варианты, вот там стоит фамилия Эрдмана. Каким образом он оказался в соавторах у Александрова история, что называется, умалчивает, но это факт. И, конечно, те, кто знаком с его творчеством, человека очень ироничного, остроумного, блестящего литератора, понимает, что все самые остроумные реплики из этого фильма, конечно, принадлежат перу Эрдмана. А это в итоге оказывается любимый фильм Сталина. Такой парадокс невольно возникает, что вот наш вождь...

Д. Володихин

— Смеялся репликам человека, которого же сам и репрессировал.

В. Туева

— Ну это не единственный фильм советский с такой очень сложной историей. На поверхности остается некое победное шествие. Так написана, скажем, книжка Григория Васильевича, которую я уже упоминала, «Эпоха кино», где он рассказывает историю своих комедий. Но, естественно, это такое легкое, очень интересно чтение, то что можно было написать. Реальная история гораздо более сложна, чем можно это представить. Мало того, что Эрдман потом исчезает из титров по понятным причинам, в титрах его нет, исчезает оператор, который снимал до этого александровский фильм, Владимир Нильсон, ну и так далее. Неудивительно, что картина не выходит вовремя. Вообще она планировалась к 37-му году, к 20-летию революции, очень ответственная...

Д. Володихин

— Знаете, уже сама дата очень хорошая картинка к фону, который был вокруг картины. Продолжайте, пожалуйста.

В. Туева

— Сама дата обязывала. Но такие, Даревский там тоже был арестован, директор картины, и такие вот наши истории труднообъяснимые или вообще необъяснимые парадоксы, когда самый, один из самых веселых фильмов вот выходит в эту эпоху, именно он выходит чуть-чуть попозже, в 38-м году. И почему, я начала говорить про сценарии, если вспомните фильм — можем рекомендовать нашим юным слушателям, кто его не видел, все-таки его посмотреть, это небесполезное занятие, — увидите, что в картине исчезают, практически нет, как вам сказать, реального действия, там все бесконечно танцуют и поют. Это чуть не единственный фильм в эту эпоху, на этом построенный. Обязательно, если вы посмотрите опять же первые варианты сценариев, было совершенно не так: некий советский город, где в свободное от работы время репетирует самодеятельный коллектив, там два самодеятельных коллектива. Но в результате трудно...

Д. Володихин

— В итоге их там оказалось не два, а штук десять, и все танцуют, и все поют.

В. Туева

— Не берусь проследить сейчас все перипетии сюжета, что менялось. Были вынуждены все время менять авторов, потому что это 37-й год. И помимо вот этих сложностей, мягко говоря, в группе съемочной, происходят еще более серьезные события на «Мосфильме», когда меняется руководство несколько раз, его арестовывают. И каждое новое руководство возвращается к этому фильму. Если прежнее руководство делало, ясно, что-то не так, значит нужно пересматривать опять сценарий, и это очень... Вот знакомясь с этими сценариями, увидите, как они меняются, как пытаются найти там что-то не то. И в итоге вот приводит это к тому, как я говорю, что уже просто исчезают какие-то логические связи между такими эксцентричными эпизодами. И получается вот такой любимый фильм вождя — очень утверждающий, светлый, веселый, но где вот все танцуют и поют, и чуть не единственный образ действительно сатирический в советском кино, который появляется в исполнении Игоря Владимировича Ильинского, бюрократ Бывалов.

Д. Володихин

— Ну что ж, видимо, можно сказать, что хотя комедия страшно веселая, но снимать ее было несколько страшно. То есть те, кто отвечали за итоговые тексты, наверное, опасались: «Вот хорошая фраза, но давайте выбросим, как бы чего ни подумали... А вот эта фраза просто отличная! Но, пожалуй, мы от не избавимся, а то вот точно подумают не то... А вот эта фраза, она просто восторг вызывает у всей съемочной группы. — Ради Бога, ее уберите, потому что это не тот восторг. Это не наш советский восторг. Это восторг, но не советский. Поэтому давайте вот их не будет, лучше пускай будет еще одна песня или там кто-нибудь просвистит на дуделке что-нибудь веселое...» Правильно я понимаю?

В. Туева

— Трудно сказать, как было на самом деле. Вы знаете, документов очень мало, только варианты сценариев. Никаких записей, никаких личных дневников мне видеть никогда не доводилось, хотя я пыталась какие-то документы найти. Поэтому мы можем ориентироваться только на вот эти сохранившиеся варианты сценариев какие-то. Никаких воспоминаний на самом деле вот...

Д. Володихин

— Ни воспоминаний, ни писем, ничего такого, что расскажет.

В. Туева

— Скажем так, мне пока вот видеть не доводилось.

Д. Володихин

— Ну, возможно, люди особенно и не стремились раскрывать тайны работы на съемочной площадке и на «Мосфильме», потому что вот сегодня ты сказал то, что тебе кажется вполне нормальным, а через несколько лет это нормальное окажется статьей. Ну в общем, можно понять, что люди не торопились так уж прямо раскрывать себя. Однако мне кажется, что сейчас настало время глотнуть еще немножко легкой музыки Исаака Дунаевского. И поэтому мы вернемся на шаг назад — это опять кинокомедия «Цирк», «Выходной марш».

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, радио «Вера». В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы продолжаем обсуждение музыкальных комедий Александрова и Орловой вместе с замечательным специалистом по отечественному кинематографу, старшим преподавателем ВГИКа, Верой Валерьевной Туевой. Вот собственно пришло время поговорить, мне кажется, о последней из звездных комедий Александрова и Орловой. Не все с этим согласятся, но на мой взгляд, тех комедий, которые принесли им наибольший успех было четыре, и последняя была «Светлый путь». Если я правильно воспринимаю, то «Светлый путь» был чем-то, такой прекрасной советской сказкой о работнице, которая не покладая рук трудилась и, в конце концов, доросла до высот власти. И даже в конце есть чисто фантастический элемент: сев в автомобиль, она полетела по советскому небу. До какой степени тогда вот этот четвертый фильм принес тот же самый успех? Вот продолжается этот самый рост фантастической популярности Александрова и Орловой?

В. Туева

— Да, все время их активной работы над комедиями это рост продолжался. Зрители ждали комедий, очень много ездила Любовь Петровна по стране, встречаясь с зрителями. И вот эта живая связь, как они сами говорили с Григорием Васильевичем, давала им силы, и видели они отклик, постоянный живой отклик на свой труд. Фильм назывался «Золушка» изначально...

Д. Володихин

— Советская Золушка такая.

В. Туева

— И лично товарищ Сталин сказал, что это неподходящее название, прислал, как пишет Григорий Васильевич, ему на дом листочек на выбор с названиями, и он выбрал «Светлый путь». Григорий Васильевич говорил, что хотел показать такую историю, вот эту известную всем сказку, основу многих голливудских фильмов, историю про Золушку, вот он хотел показать советскую именно Золушку, в которой, как он сам писал, история влюбленного принца не играет никакой роли, она добивается всего сама. Это такая тоже очень интересная тенденция нашего именно кино этого времени, когда вот девушка с характером в центре фильма — было такое, комедия с таким же названием...

Д. Володихин

— «Девушка с характером», да, фильм.

В. Туева

— Потому что она одна вот должна действительно добиться всего, раскрыться — это одна из тем. Собственно Любовь Орлова играла постоянно одну тему на самом деле: вот творческой личности, которая под влиянием, естественно, советских обстоятельств самых благоприятных, раскрывается, добивается высот социальных. И после этого, как награду, видимо, встречает любовь, и дальше в такой полной гармонии они существуют дальше.

Д. Володихин

— То есть такая чумазая Золушка вспархивает с земли советской звездой на высокий небосклон.

В. Туева

— Ну она не просто вспархивает. Она всего добивается сама честным трудом — все это очень важно и очень видно в фильме — это не какое-то волшебство, это не что-то постыдное. Она вот именно чистым, честным трудом и своим чистым таким отношением к жизни добивается всего. Вот, видимо, большую силу имела эта история, потому что зрители ее воспринимали. Даже были случаи, ну очень сильное влияние было этих фильмов, зрители писали: «Я назвала дочь вашим именем». Настолько сильное виляние, что вы хотите, увидев артиста, не прическу поменять или там одежду, да, а жизнь изменить. Вот писали зрители: «Любовь Петровна, вы изменили мою жизнь...» — нечто феноменальное. Конечно, вот есть рассказы о том, как во время войны, скажем, панику останавливали, только расклеивая афишу с концертом Орловой — такая вот сила имени. Сама она говорила, что вот эта моя популярность — ну популярность не то слово, наверное, самая известная актриса советского кино, — дает мне много делать для других. И это были не просто слова. Может быть, секрет успеха еще и в том, что зрители чувствовали вот эту личную высоту человеческую. Она действительно, реально вот есть, таких случаев много, у нас, наверное, нет времени на этом останавливаться, но реальная помощь людям, которые к ней обращаются, все это было. И она очень ответственно относилась к своему делу. Ну например, в том же «Светлом пути» ради нескольких секунд — там ткачиха работает на станке — она сдала техминимум, вот она действительно стала ткачихой ради того, чтобы зрители, которые...

Д. Володихин

— И при необходимости могла встать к станку.

В. Туева

— Были такие предложения, кстати, от ткачих. Но ради того, чтобы... ради правды, чтобы зрители, которые действительно умеют ткать, видели, что это не придумано, а реально. И вот таким образом вера во всю историю не подрывалась.

Д. Володихин

— Ну немного волшебства там было. Я вот сказал о летающем автомобиле, который показывает величие советской цивилизации в конце. Показывает, что подвластно все, даже неведомое и непонятное. И конечно, по сравнению, скажем, с «Веселыми ребятами» «Светлый путь» это гораздо более идеологический фильм, в гораздо большей степени. Я думаю, будет правильным, если мы сейчас для сравнения вновь введем в ткань нашего радиоповествования мелодию из кинофильма «Светлый путь». Мелодию знаменитую, и эта мелодия людям старшего поколения покажется знакомой, как сама жизнь. Я много раз видел, когда начинающиеся первые такты этой мелодии вызывали у людей моего возраста или постарше, допустим, рефлекторное отбивание этого такта ладонью по столу или там, допустим, по стулу. Ну что ж, «Марш энтузиастов» из фильма «Светлый путь».

Ну что ж, дорогие радиослушатели. Я напоминаю, что это православное радио, по которому только что прозвучала одна из мелодий советского времени, причем той эпохи, которая, в общем, своей суровостью к людям порадовать никак не может. Другое дело то, что даже тогда, в достаточно сложное, тяжелое время, иногда просто страшное время людям нужна была отдушина. И вот в этой музыке и в этих комедиях они видели отдушину. Может, оно и хорошо, что эта отдушина была, жить-то чем-то надо. И здесь я хотел бы задать вопрос, может быть, не настолько веселый и не настолько приятный. В сущности уже следующая комедия, в которой играет Любовь Орлова, «Весна», она не будет столь триумфальной. Да, ее будут пересматривать впоследствии по телевизору, да, в общем, ее будут любить, но такого фантастического, сногсшибательного успеха, как довоенные ленты, она не принесет. Когда у нас вышел «Светлый путь»? По-моему, в 1940 году, перед самой войной?

В. Туева

— Да, совершенно верно.

Д. Володихин

— А «Весна» — это уже послевоенное время, 46-й?

В. Туева

— 47-й.

Д. Володихин

— 47-й год. В чем здесь дело, как вы думаете?

В. Туева

— Дмитрий Михайлович, ну наша история искусства, нашего кино в данном случае, совершенно не всегда зависит не только от каких-то творческих перипетий или проблем. В данном случае у нас очень переплетено все с политикой нашего государства. Когда шла работа над «Весной», совершенно был другой сценарий. Вот тот фильм, который мы видим, это седьмой вариант сценария, который тоже заставляли переписывать авторов...

Д. Володихин

— То есть и там надо было уже смеяться с подлинно серьезным лицом.

В. Туева

— Вышло постановление в 46-м году знаменитое печально о журналах «Звезда» и «Ленинград», против Зощенко и Ахматовой. Но не только это постановление, а постановления 46-го года одновременно почти вышли по всем ведущим направлениям: относительно репертуара оперных театров и так далее, в том числе и по кино. Началась борьба с буржуазным искусством. Естественно, съемки останавливаются, сценарий переделывается вот семь раз в поисках истребления...

Д. Володихин

— В поисках того, что надо бы подчистить, а то, не дай Бог, что-нибудь сверху свалится и придавит.

В. Туева

— Собирается худсовет. Худсовет это коллеги, которые начинают по-разному очень себя, естественно, вести — кто-то пытается найти что-то положительное в этом материале, кто-то наоборот, но факт в том, что фильм надо как-то спасать. И то, что мы видим, это, конечно, результат вот этих бесконечных переделок. Притом что первый вариант сценария был самым интересным, так считал режиссер. Это действительно так, он сохранился. Григорий Васильевич говорил, что такой первый, наиболее сделанный, наиболее выстроенный сценарий я имею за всю свою жизнь. Но так сложилось. Поэтому тут тоже не приходится удивляться на самом деле, что не все удалось, что задумано.

Д. Володихин

— Но, тем не менее, «Весну» еще, в общем, смотрели не без удовольствия и запомнили. Однако вот этим фильмом творческая биография Александрова и Орловой не завершилась, они снимались еще, Орлова снималась, а Александров снимал еще достаточно долго. И прежний успех не приходил. То, что было снято между 34-м и 40-м годом все-таки было пиком творческого успеха, эти фильмы запомнились. Можно относиться по-разному к их идеологической составляющей, но художественная составляющая была такова, что люди бесконечно смотрели, смотрели, смотрели и смеялись, смеялись, смеялись. А вот в чем, с вашей точки зрения, секрет этого успеха, и какова оказалась судьба режиссер Александрова и актрисы Орловой, когда им уже не удавалось этот успех обновить?

В. Туева

— Григорий Васильевич снимал мало после этого. Я думаю, что история, опять же никаких документов или воспоминаний не доводилось видеть, но можно сделать такой вывод, что вот эта история с «Весной», в общем, покалеченной, конечно, очень сильно, привела к тому, что больше он, на долгие годы отходит от комедий. Он после этого делает такой политический фильм «Встреча на Эльбе», попытки вернуться действительно через много лет...

Д. Володихин

— А Орлова играет шпионку...

В. Туева

— Шпионку играет, совершенно верно.

Д. Володихин

— И, кстати, играет очень интересно. Ей самой эта роль нравилась.

В. Туева

— Ну она, конечно, говорила во всех интервью, что интересней играть советских женщин, что это совершенно чуждая идеология...

Д. Володихин

— Но...

В. Туева

— Но ничего другого нельзя было сказать. Это тоже должны понимать наши молодые слушатели, что ну вы можете сказать только то, что будет напечатано, что должны сказать.

Д. Володихин

— Но ей нравилось то, что приходится перевоплотиться и попробовать что-то новенькое.

В. Туева

— Ну конечно. Это интересная актерская задача всегда, конечно. Они занимались, Григорий Васильевич очень занимался много общественной деятельностью в Комитете защиты мира, советско-итальянского общества дружбы и так далее. А Любовь Петровна очень много гастролировала, потому что тот уровень жизни, который у них был — участок, гектар, домработница, шофер, кухарка и так далее — нужно было поддерживать. И вот в основном гастрольные бесконечные поездки позволяли это осуществить. Но любовь зрительская не прерывалась, шли постоянные письма. Любовь зрительская не прерывалась, и было очевидно по выступлениям, по встречам со зрителем. Поколения менялись зрительские, а вот это отношение не менялось до перестройки. Чтобы дать нашим слушателям представление о личности Любовь Петровны какое-то, я хочу прочитать кусочек ее письма. Мало сохранившихся подлинных каких-то записей. А вы понимаете, что когда нет ни дневников, ни писем, очень трудно составить себе представление о том, что это за человек, естественно. Поэтому это очень ценная вещь. Вот ее письмо 53-го года — то есть она давно уже мега-звезда, как сейчас говорят, советского кино, — своей преподавательнице по вокалу, Клавдии Кандауровой. Я просто фрагментик прочитаю. «Дорогая Клавдия Андреевна, запись на радио произвела на меня огромное впечатление. Я и не думала, что у меня такие успехи. И это все вы, моя дорогая, это все ваше терпение, ваша настойчивость, ваше умение замечательного педагога преподать свой метод оболтусам вроде меня. Как я счастлива, что вы мной довольны! Я вижу ваше милое лицо с горящими глазами, и вы вся внимание, вы вся со мной одно целое — и друг, и педагог. Еще раз примите благодарность и мое уважение, мое преклонение пред вашим трудом. Концерты проходят с огромным успехом. Соседи не знают, что... (Соседи имеются в виду по гостиничному номеру, где она живет.) Соседи не знают, как я счастлива, как я обнимаю, крепко целую мою любимую Клавдию Андреевну, и шлю самые сердечные приветы супругу, Якову Ивановичу. Ваша Любовь Орлова». Это можно подумать, что это совершенно не самый главный человек в жизни Любовь Петровны, какое-то время они занимались вокалом — она уже работала в театре, — для того, чтобы сохранять дыхание во время спектакля. Но это очень точно выражает ее личность: вот такое умение, благодарное отношение к людям и вообще стремление видеть и говорить о людях только хорошее, — невольно на это обращаешь внимание, когда встречаешь подлинные документы относительно ее жизни.

Д. Володихин

— Ну что ж, время нашей передачи подходит к концу. Мне все-таки остается только один вопрос задать вам, повторюсь: в чем секрет? У вас буквально полминуты. Можете вы сформулировать?

В. Туева

— Если бы можно было, Дмитрий Михайлович, сформулировать секрет успеха. Здесь встает, наверное, другой вопрос неизбежно: почему тот или иной артист, то или иное лицо, та или иная звезда, как говорят, или легенда экрана, как говорили раньше, или до революции — королева экрана, в данную эпоху вдруг выходит на первый план и вот воплощает чаяния зрителей? Видимо, здесь все совпало: помимо высочайшего профессионализма и стремления, и желания работать постоянно над собой и над профессией, еще какие-то личные качества совпадали с ожиданиями зрителей, видимо. И те образы, которые она воплощала — вот соединялись ее личные качества и те роли, которые она играла, и все это как-то очень ложилось на зрительскую душу.

Д. Володихин

— Резюмирую: Божий дар плюс ожидания публики получить вот именно эту разновидность Божиего дара.

В. Туева

— Ну, мне так не сказать!

Д. Володихин

— Спасибо. Будем считать, что это комплимент. Хотя вы тут вот хихикаете. Что же, я думаю, на этом вашем веселом хихиканье мы завершим нашу передачу о музыкальной комедии 30-х годов, о режиссере Александрове и актрисе Орловой. И та эпоха — и мрачная, и подсвеченная вот такими огоньками, как творчество Александрова и Орловой, ушла в прошлое. Слава Богу, что никогда уже не вернется. Вернее, дай Бог, чтобы никогда не вернулась. Однако фильмы, которые мы от нее унаследовали, еще можно посмотреть и сто раз, и тысячу. Поклон этим двум творческим людям самого высокого полета. А теперь мне осталось напомнить вам, уважаемые радиослушатели, что у нас в студии была Вера Валерьевна Туева, замечательный историк отечественного кинематографа. Спасибо.

В. Туева

— Благодарю вас за приглашение. Будем надеяться, что не совсем бесполезно провели мы этот час с нашими слушателями.

Д. Володихин

— Да я просто уверен в этом. И теперь в свою очередь я благодарю за внимание вас, дорогие радиослушатели, и говорю вам: до свидания.

В. Туева

— До свидания, дорогие радиослушатели.