«Служение на северных землях». Митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан

У нас в гостях был митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан.

Разговор шел о Мурманской епархии и об особенностях служения владыки на северных землях. Также мы говорили о работе Патриаршей комиссии по вопросам физической культуры и спорта, которую возглавляет владыка Митрофан, и о том, как могут быть связаны спорт и православная миссия.

Ведущие: Алексей Пичугин, Константин Мацан

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели. «Светлый вечер» на светлом радио. Здесь, в этой студии, приветствуем вас мы:

К. Мацан

— Я — Константин Мацан.

А. Пичугин

— И Алексей Пичугин. С удовольствием представляем нашего гостя: эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и вместе с вами проведёт митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан. Владыка, добрый вечер.

Митр. Митрофан

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— Мы с вами неоднократно в этой студии встречались, но, правда, в предыдущие наши встречи вы были епископом Североморским и Умбским — это тоже Мурманская область. И вот уже два года, как вы управляете Мурманской кафедрой. Очень интересно, как это на вас отразилось, и что такое перейти из управления относительно небольшой епархией на главную, первую кафедру? Хотя перед началом программы мы говорили, что территория Североморской епархии, наверное, больше Мурманской, но по населению, по количеству храмов, конечно, меньше.

Митр. Митрофан

— Безусловно, это большая перемена, достаточно для меня неожиданная. Дело в том, что я себя всё-таки весьма комфортно чувствовал на Североморской кафедре. Я вернулся в родные места, которым посвятил практически всю мою жизнь — 26 лет я служил на Северном флоте. И туда вновь вернулся в ином качестве, с иными, думаю, не менее важными задачами, чем в своей прошлой жизни, а именно с вопросами становления военного духовенства, чем, собственно, и занимался в течение этих лет, с 2013 года. И были большие планы, и достаточные уже достижения там были. Но воля Божия такова была, что меня пригласили уже на митрополичью кафедру. Ну, что поделаешь? Я скажу, что, конечно, это новое испытание, новый участок работы. Это всё-таки иная среда, это промышленность, это рыбаки, это наши северяне, приезжающие на различные объекты очень активного, энергичного строительства, развития, которое сейчас происходит на этом арктическом стратегическом направлении практически вообще всей нашей страны. И приходится включаться теперь в эту новую жизнь, новые контакты, новые задачи. Поэтому впечатление такое, что, как говорится, вперёд и с песней, как оно всегда и бывало, когда тебя бросало и по военной службе — на новые корабли, новые гарнизоны, — так и здесь: новые объекты, новые задачи, новые люди. Я надеюсь, что сейчас уже в полной мере вошёл в курс дела и много чего интересного происходит у нас теперь на Мурманской моей кафедре, в моей Мурманской епархии.

К. Мацан

— Вы произнесли слово «северяне». Я думаю, что те, кто нас слушают, например, в европейской части России, да и не только, а и в Москве, в больших городах, многие просто никогда не были там, где вы служите. Я, например, никогда там не был. Поэтому мне очень интересно вас спросить об этих местах и об этих людях, которых вы называете «северянами». До начала нашей программы мы разговаривали с вами, и вы рассказывали — как я эту мысль уловил, — что вы предпочитаете даже работать там и чтобы священниками у вас становились те, кто там вырос, кто чувствует, знает Север, кто его любит. И заезжие, может быть, даже не всегда справляются. А в чём специфика, это про что?

Митр. Митрофан

— Земля особая, земля испытывает. Здесь нельзя быть не до конца преданным этой малой своей родине, этой земле. Это ты должен полюбить, и тогда она полюбит тебя. Эта земля сама избирает того, кто здесь должен быть. И случайные люди, такие залётные, которых очень много бывает, которые приезжают, вот у нас есть места, где служить, есть хорошие должности, куда можно устроиться священнику, который где-то там не состоялся или чувствует, что его не в полной мере понимают, такие приезжают, достаточно много просятся. Мы принимаем и всё это отдаём на волю Божию, и очень скоро становится понятно, что такой, как говорится, залётный человек там оказывается совершенно неуместен.

А. Пичугин

— А всегда так? Потому что я достаточно много слышал историй о том, что люди, приезжающие на Север не с Севера, плохо там приживаются. Не потому, что они плохие, а потому что их Север не принимает, не принимают люди, которые там живут.

Митр. Митрофан

— Север — да.

А. Пичугин

— Но так бывает тоже не всегда. Я знаю, например несколько семей, в том числе семей священников, которые ехали в очень отдалённые и ненаселённые районы Архангельской области — я знаю семью священника, который туда приехал служить, его там рукоположили, и он там живёт, и всё у него там неплохо — его приняли. Но это, я так понимаю, что достаточно нераспространённая история.

Митр. Митрофан

— Безусловно. Это призыв некий. Господь призывает этого человека. Он глядит в его сердце и понимает, что он там нужен. Допустим, сейчас только что иеродиакон, отец Кирилл такой, 12 лет в Оптиной пустыне, казалось бы. И что-то ему вдруг ему очень захотелось на Север. А у нас вот только в прошлом году открылся монастырь. Исторический монастырь, который там с XVI века был — Свято-Троицкий Феодоритов Кольский монастырь. И там идёт становление, братия нужна, нужны опытные священники, монахи, которые имеют опыт службы. И он туда просто рвался, приехал. Но мы так же сказали: «Давай, брат, поживи, посмотрим». И он сейчас прямо в братию настоящую вписался и служит. Мы его рукоположили во диакона — он был просто монахом. И он исключительно доволен, и все им довольны. То есть этот человек как бы от Бога прислан в помощь. Видимо, Феодорит Кольский вымолил хорошего собрата в хорошей знаменитой Оптиной обители. Поэтому всё-таки эта традиция идёт с древности. У нас и святые такие — очень штучные, как говорится. Это всегда люди с такими непростыми судьбами, каждый со своей историей. И их не так много, но мы сейчас их жития уже в полной мере восстановили, издаём молитвословия им соответствующие. И мы понимаем, что это такие просто адаманты веры. Вот наша Кольская троица: Трифон Печенгский, Феодорит Кольский, Варлаам Керетский и их ученики верные — это всё XVI век. Это такие просто титаны духа, это такой пример для нас. И земля выбирает именно таких людей неординарных очень. Там сложно, по всем вопросам сложно. Я вот 13 лет провёл в поморском селе и знаю, что такое служба.

А. Пичугин

— Удивительные истории вы рассказывали в прошлый раз, когда к нам приходили, про жизнь в этом поморском селе, о том, как люди относились к священнику, как до этого священники там долго не задерживались, а вот вы сумели. И как долгое время, при отсутствии священников, служащих постоянно, а в советское время и вовсе в отсутствии священников, просто местные жители брали эту функцию на себя, насколько это было возможно. И была женщина, которая вам сдавала тетрадки, где были записаны последования, люди. Напомните эту историю замечательную.

Митр. Митрофан

— Да-да-да. Это замечательный пример вообще того, как, казалось бы, вера и... последний священник передо мной был расстрелян — протоиерей Николай Гусев. Он был расстрелян в 1940 году. После этого село осталось... ведь это же совершенно замкнутые такие патриархальные места поселения, практически не контактирующие ни с кем и ни с чем. Они живут своим миром. До ближайших населённых каких-то пунктов и тем более городов там сотни километров. Естественно, никакого контакта нет. И им надо как-то выживать именно в этом замкнутом пространстве. А люди-то оставались верующими, и вдруг непонятно, как крестить, как отпевать, как помолиться об удаче на рыболовецком промысле, либо на охоте и так далее, и многие другие вопросы. И вот эта девушка юная, в те времена ещё, Еликонида Чурилова, почему-то ей Господь в сердце вложил, что она должна взять на себя. И действительно, она поехала в дальние края, в город Кандалакшу, и там нашла какую-то монахиню. И потом в эту тетрадочку ученическую 12-листовую она прямо записала под запись, и ей эта монахиня диктовала, что делать при отпеве, что при крестинах, какие молитвы. И она потом в течение вот этих лет, покуда я там не появился, да даже и когда я появился — всё равно все ходили к ней. Ну появилась какая-то странная фигура в странном наряде — они такого не видели, ведь люди выросли уже без священников, это же замкнутое пространство. Если в городах всё-таки были священники и храмы...

А. Пичугин

— Кто туда, в эти города, ездил.

Митр. Митрофан

— Да, в городах были, а в селе это всё полностью исчезло напрочь. Вот убрали священника, закрыли храм — значит, всё, и больше об этом никто ничего не знает. Поэтому традиция прервалась, но осталась вот эта вот... знаете, как подземная текущая река, — всё равно продолжала жить вера. И вот эта женщина, потом уже бабушка, бабка Еликонида, как её звали — все к ней ходили. И она, только лишь спустя четыре года моего пребывания там, мне передала свои обязанности, причём это сделала торжественно. Я по своей такой недалёкости, может быть, и непониманию того, что происходит, мне было странно, когда она позвала меня к себе домой и стала торжественно зачитывать все свои записи в этой тетрадочке. Эта тетрадочка уже была шестая по счёту, потому что от многочисленных переписываний и использования эти тетрадки приходили в ветхость. И она потом их переписывала, и таких тетрадей было шесть, представляете? Шесть раз она за это время, с того 1940-го года, переписывала. И вот она показала уже последнюю, тоже истрёпанную. Конечно, там накопились какие-то ошибки, какие-то пропуски, неточности за эти шесть переписываний. Но всё равно это было такое удивительное свидетельство, что вера жива и что она неистребима, и что никакие эти страшные годы не могут одолеть — врата ада не одолеют Церковь. И, конечно, для меня это было такое удивительное свидетельство вот этой глубинной веры народа. И она мне передала эти обязанности, всем объявила на селе, что больше к ней не приходить. И её сразу все послушали, что «всё — Еликонида сказала, что всё». И она в принципе скончалась очень быстро — года через два уже.

А. Пичугин

— А к вам она ходила на службы?

Митр. Митрофан

— Да, она приходила и причащалась — это всё было, да. То есть это такой опыт, который я застал, о том, как же на самом деле было дело не в городах, а в таких отдалённых селениях. Сохранялась вера, и люди брали на себя эту функцию. Вот это удивительный опыт для меня был.

К. Мацан

— Митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Опять же до начала нашего разговора вы процитировали слова известной песни: «Если ты полюбишь Север, не разлюбишь никогда». А как менялось ваше переживание ощущения от малой родины во времени? Вы были много лет морским офицером, потом вернулись как монах, священник, теперь епископ. В чём вы сегодня не равны себе вчерашнему или 10 лет назад?

Митр. Митрофан

— Я, конечно, коренной петербуржец, в те времена ленинградец...

А. Пичугин

— А вот я, простите, как раз хотел уточнить: вы, как коренной ленинградец, с такими очень глубокими петербургскими корнями, ощущали Север в Петербурге? И Север ли это для северян?

Митр. Митрофан

— Всё-таки это, конечно, цивилизация, но мы относимся всё-таки к Петербургу, как к некой такой столице Севера. Недаром называют Северной столицей — это не просто красивое словцо. И Мурманск, и Петербург — это какие-то такие точки начала и конца вот этой территории, молитвенного пространства, которое должно простираться оттуда до сюда, покрывая весь наш северный край. И для, конечно, малая родина — я всё время ощущал себя и очень тосковал без Ленинграда, потому что корни глубокие, воспоминания очень яркие от всего — мы жили рядом с Исаакиевским собором. И меня нянечка водила в этот собор, мы смотрели маятник Фуко там, который качался вместо того, что положено в храме. И все эти Конногвардейские бульвары, Манеж и набережные Невы — это всё, конечно, в моём сердце осталось. И когда я уехал лейтенантом служить на Север в 1976 году, естественно, предполагал, что вот послужу на Севере — это карьера, опыт, это всё-таки Север, Северный флот, самый мощный флот — и потом вернусь обратно к своим родным местам. Но вот с того 1976 года я всё возвращаюсь. Вот уже прошло сколько лет, страшно подсчитать, скоро того и гляди 50 будет, как я всё возвращаюсь. Естественно, за это время, как вы говорите, произошла перемена. Естественно, я прикипел к этому краю, он родной край. Потому что всё-таки у меня служба была такая, что я достаточно рано стал командиром. Корабли были небольшие, так называемый ещё, самый первый мой корабль, помню, рейдовый тральщик — противоминный корабль. Они в основном не океанские походы совершают — они ходят именно вдоль побережья, заходят там в губы, у нас там дозоры, какие-то противодиверсионные мероприятия. То есть я эту землю по этим губам всю изучил. Высаживаешься на берег на шлюпке, дышишь этой тундрой, всей этой красотой, скромной, но очень такой проникающей в сердце, красотой вот этого нашего Кольского севера. И это, естественно, не могло не отразиться на мне, поэтому теперь я не знаю, вернусь ли когда, но, может быть, уже завершая службу когда-нибудь вернусь, но пока, видите, Господь меня отпускает. И я думаю, что многое что нам ещё предстоит сделать и действительно большие планы на Севере.

А. Пичугин

— Мурманской епархии не так много лет, мы сейчас перед программой считали — 25 лет, как эта огромная территория выделилась из состава Архангельской области. Тут надо, наверное, нашим слушателям пояснить, может быть, не все знают, потому что это административное деление понятно — Мурманская область, Архангельская область, республика Коми. Когда-то это всё до недавнего времени, на нашей практически памяти было одной огромной епархией, откуда сначала выделили Коми, потом выделили Мурманск. И вы говорили. Что нет кафедрального собора — это чуть ли не единственная епархия с большим областным центром, где нет кафедрального собора.

Митр. Митрофан

— Да.

А. Пичугин

— А как так получилось?

Митр. Митрофан

— Правильно вы говорите, что это всегда принадлежало какой-то епархии. Исторически с древних времён это была, например, территория Новгородской епархии, затем Холмогорская, Архангельская, какое-то время к Карелии её приписывали, потом даже к Ленинградской приписывали епархии. В общем, это всегда был такой медвежий угол, который никогда не имел архиерея и вот этой заботы духовной об этом крае. Архиереи туда добирались крайне редко. Допустим, я служил в этом своём селе Варзуга, о котором тут вспоминал. И я там обнаружил, допустим, клировые ведомости 1915 года. И там указано было — в последнем пункте положено было заполнять священнику, вопрос был такой: когда на приходе в последний раз служил преосвященный? И там в 1915 году было указано, что в 1856 году. То есть прошло 60 лет и никакого архиерея в глаза никто не видел. Естественно, можно понять такую замкнутость, и священник сам по себе, и собственно кто его чему учил тогда. И вот это всё такое уныние и не вполне грамотное служение имело место, и вот этот край в этом смысле был таким, прямо скажем, медвежьим углом. Поэтому когда 25 лет назад это решение было принято, конечно, это радикально всё изменило. Прибыл первый владыка самостоятельный — тогда ещё епископ Симон. И вот оно практически 23 года трудов положил, чтобы эту землю...

А. Пичугин

— Тоже фактически стал северянином за 23 года.

Митр. Митрофан

— Конечно. Он так и говорил, что это, как его невеста, которую он не бросит, и любит этот край.

А. Пичугин

— И так он там и живёт.

Митр. Митрофан

— Он продолжил там жить, да. В общем-то, он совершил свой важный этап работы, важный задел, который он сделал в течение этих лет, то есть создавая практически из ничего эту новую епархию Кольского севера, которую так давно ждала эта земля.

А. Пичугин

— Вы говорите, что нет кафедрального собора, а я смотрю и вижу, что в интернете пишут про Мурманский морской кафедральный собор, Никольский кафедральный собор.

Митр. Митрофан

— Мурманский морской кафедральный собор — это такая мечта, которую мы всё пытались воплотить, но которая так и не состоялась по теперь известно, какой причине. Я могу рассказать, с чем это связано. А исполняет эту обязанность сейчас Никольский кафедральный собор. Он построен был в советское время в таком очень депрессивном районе, к нему доступ очень сложный, как специально, но это понятно — естественно, никто храм не собирался строить так, чтобы его было видно. Поэтому, конечно, он исполняет обязанности кафедрального собора, но он таковым являться не может, безусловно, потому что должен быть достойный и видный всем кафедральный храм.

К. Мацан

— А почему нет кафедрального Морского собора?

Митр. Митрофан

— Дело в том, что это всё мы планировали, и предыдущий архиерей очень долго эти планы составлял, места искались. Но всё как-то не складывалось, и Святейший Патриарх не одобрял выбранное место и все эти проекты, которые предлагались, как-то это всё на душу не ложилось. И до сих пор, до последнего момента, до конца прошлого года нам, собственно, даже было непонятно, почему такая маета с этим собором, почему мы самые несчастные из всех городов кафедральных по всей нашей великой православной Ойкумене. Но в конце этого года к нашему 25-летию, по сути дела это такой подарок получился, мы открыли документы в ГАРФе. Никто как-то не задумывался вообще, никто до этого вопроса не задавал: а вот какое было последнее решение последнего заседания Святейшего Синода, прежде чем он перестал существовать и рухнула вся империя, и началась революция? Чему было посвящено последнее заседание? И выясняется, что последнее заседание было посвящено как раз нашему собору. И было принято решение, потому что была воля императора, высочайшая воля, и естественно, что Святейший Синод всемерно поддержал эту идею о том, что в городе Романов-на- Мурмане — так должен называться наш город, мы это знаем — должен быть построен величественный храм-памятник всем, погибшим во Вторую Отечественную войну. Вторая Отечественная война — это так должна была называться Первая мировая, «несправедливая», «буржуазная», «империалистическая» и вообще со всеми другими мерзкими титулами, которые присвоили этой героической войне и всем нашим героям, которые там полегли, миллионы, на этой войне. И был объявлен всероссийский сбор средств, и был создан комитет по созданию проекта и вообще решению этой величественной задачи, как там сказано, поскольку количество жертв и героизм, который был проявлен, действительно был очень велик. Но это оказалось всё забыто, и даже сама идея. И только сейчас к нашему 25-летию вдруг нам стало понятно, почему мы не можем построить: потому что мы не то строим. Строить надо — исполнять решение Святейшего Синода и Его императорского величества.

А. Пичугин

— Мы продолжим буквально через минуту с моим коллегой Константином Мацаном программу «Светлый вечер». Напомню, что гость у нас сегодня — митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. У нас сегодня в гостях митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан. В студии мой коллега Алексей Пичугин, я — Константин Мацан. Мы говорим о северных землях, о служении владыки Митрофана в этих землях. Потрясающую историю вы нам рассказали в конце предыдущей части. То есть теперь есть планы построить в Мурманске кафедральный собор не просто по своему, скажем так, выбору, почину, а именно во исполнение решения дореволюционного Синода?

Митр. Митрофан

— Да. Это было последнее решение Синода. И мы посмотрели, кто его подписал, какие члены Святейшего Синода — это удивительно, это практически все новомученики, это все архиереи. Там митрополит Киевский Владимир, это Патриарх Тихон — в то время ещё не Патриарх, естественно, — это Сергий (Старогородский), это Новгородский архиерей. Практически все члены Священного Синода стали новомучениками. И там их подписи стоят — это последнее решение, которое они приняли. И дальше пошла уже Голгофа. И поэтому это наш долг. И самым удивительным образом мы всё никак место не могли найти. Святейший Патриарх всегда говорил, что место не то, что что-то не там строите. Предыдущий архиерей очень от этого расстраивался, который сейчас на покое, владыка Симон, что его место не утверждается и что он не понимает, что тут не нравится. А, видимо, Его Святейшество чувствовал, что не то — не то мы строим.

К. Мацан

— Удивительная вещь ещё и тем, что вы неслучайно упомянули, что по решению этого Синода должен был возникнуть храм-памятник во имя погибших в Первую мировую войну. Мы ведь и сегодня даже, сейчас, в наши дни, намного меньше знаем, просто помним о Первой мировой, чем о Второй. И это, с одной стороны, понятно, и у этого есть вполне естественные причины, но нередко такие мнения и у просто людей, и у историков встречаются, что пока мы до конца не осмыслим подвиг и вообще события Первой мировой войны, наша память и почёт, и наше какое-то сочувствие Второй мировой тоже будет неполным. И вы, получается, и эту миссию по-своему исполняете. В советские годы просто была задвинута на задворки любая память о Первой мировой войне.

Митр. Митрофан

— Потому что это позорная страница большевиков. Это тот самый «похабный Брестский мир», это все признавали. Это же их идея — уничтожить плоды победы, которая завоёвана была миллионами погибших, и невероятный героизм проявлялся.

А. Пичугин

— Что самое важное.

Митр. Митрофан

— Вот смотрели вы фильм «Батальон»? Про батальон смерти. Это маленький эпизод, но какая сила духа — женщины идут показывать пример мужчинам. Или та же самая «атака мертвецов» у Осовеца — это же ничего нигде не прозвучало. Я об этом написал сразу же в комментариях, что там должны быть такие барельефы, там должно быть всё это вспомнито — великий героизм. Брусиловский прорыв — это же гибель наших всех именных полков гвардейских, это же там всё происходит. Это же всё должно быть вспомянуто. Но самое удивительное, что оказалось, что наконец-то мы делаем то, что нужно — нам Господь указывает. Место даже нам расчистили ещё до того, как мы поняли, для чего. Удивительное дело, когда Святейший Патриарх приезжал к нам и ехал по городу совместно с губернатором и с митрополитом смотреть место, где бы мог быть наконец-то собор поставлен, в этот момент это место было ещё занято. Занято ни больше ни меньше парком аттракционов и колесом обозрения — это самое такое место достойное, и там колесо, конечно, должно стоять — главный символ нашего города. И удивительно, что пару лет назад это всё снесли.

А. Пичугин

— Просто снесли?

Митр. Митрофан

— Снесли и просто это место стоит пустое — плато на вершине города.

А. Пичугин

— А снесли просто потому, что аттракционы пришли в упадок, а на новые денег не было?

Митр. Митрофан

— Наверное, да. Кто-то там разорился. То есть Господь подготовил и место. И сейчас мы, уже разбирая архивы наши местные, мурманские, выясняем, что, оказывается, на этом месте было захоронение солдат, погибших в Первую мировую войну — на месте этих аттракционов. И в советское время их, якобы, перенесли. Но у нас есть подозрение, что вряд ли в советское время стали бы переносить ненавистных... потому что там было очень много наших союзников захоронено — англичане, сербы там были захоронены, большие захоронения были. Потом это всё закатали и сделали парк.

А. Пичугин

— Знаете, почему-то это очень распространённая история по отношению к кладбищам Первой мировой войны.

Митр. Митрофан

— Ненависть страшная...

А. Пичугин

— Вот у нас недалеко от центра Москвы, у метро «Семёновская» есть парк, он и сейчас парк. А когда-то, до революции и в первые годы советской власти, это было мемориальное кладбище, где были

похоронены останки солдат, погибших на той самой Первой мировой войне. И ничего — какие-то могилы выворотили, какие-то остались до сих пор. И долгое время, по описанию местных жителей, бугорки так и соседствовали со скамеечками и благоустроенными газонами.

Митр. Митрофан

— Вот, увы, это та же самая история. И наверняка те, кто там лежат, тоже ходатайствуют и молятся о том, чтобы наконец это место было местом памяти, а не местом развлечений и весёлых аттракционов.

А. Пичугин

— Ну, там нет аттракционов, там просто парк.

Митр. Митрофан

— Парк — это наилучший вариант. Так что, мы сейчас стоим на пороге вот этих событий. И, естественно, уровень решения этой задачи достаточно велик. И, может быть, это не моё ведение теперь уже в полной мере. Потому что если мы вспомним, какой храм посвящён 1812 году — Христа Спасителя, и какой в парке «Патриот» — 1941-45, то тогда 1914-18, наверное, это тоже что-то должно быть весьма достойное. Правильно же? Это же целая эпоха. И по сути дела вы правильно сказали, ведь наша Великая Отечественная родом из той — Второй Отечественной, потому что это продолжение той же самой истории. Мы тогда взяли и плоды победы ликвидировали, но, естественно, задача не решена.

А. Пичугин

— Я абсолютно уверен, что у нас в России не хватает памятников Первой мировой войне.

Митр. Митрофан

— Конечно. То, что поставлено на Поклонной горе — хорошо, там какой-то такой мемориальчик, но это совершенно не тот уровень почитания того мужества и героизма, которые были проявлены. По сути дела это последний всплеск той императорской России, той веры, той идеи державной, которая тогда была. Это последнее, что она принесла, прежде, чем всё это рухнуло — это героизм войны.

К. Мацан

— Не могу ещё не спросить об одном аспекте, напомнить тем, кто, может быть, слышал наши с вами разговоры на радио «Вера» раньше, а тем, кто не слышал, просто об этом чуть-чуть рассказать: на монашество вас благословил старец Иоанн (Крестьянкин). Вы рассказывали у нас в эфире эту удивительную историю, когда вы приехали в Печоры просить благословения старца на венчание, а в итоге получили благословение на монашество. И с Божией помощью эта ситуация у вас в семье разрешилась, и вы действительно приняли постриг. А у многих, кто смотрит на церковную традицию со стороны, есть стереотип о монашестве, что это такие угрюмые отшельники, которые скрылись от мира, может быть, из-за проблем, чуть ли не из-за несчастной любви. Есть такое ощущение у тех, кто не знает, что мальчики в семинарию идут потому, что девушка бросила — и вот назло всему женскому роду пойду, теперь буду попом или монахом. А сами монахи при этом говорят и любят повторять, что в монастырь не уходят, а в него приходят. Что для вас самое главное в монашестве? Как это менялось со временем, как это связано опять же с северной природой, с северным бытом, таким суровым? Вы же, получается, в себе как бы, в вашей биографии соединили два таких архетипа культурных: воин и инок. Вы были офицером, и мы понимаем, что бывших офицеров не бывает, и теперь вы монах и епископ.

Митр. Митрофан

— Дело в том, что монашество — это тоже воин прежде всего. Когда идёт постриг — ведь в чине пострига конкретно об этом указывается и подчёркивается. Когда после пострижения волос идёт облачение монаха, и он облачается по образу воина в доспехи. Допустим, я держу сейчас в руках чётки — это «прими меч духовный». Что такое чётки? Это непрестанная молитва, для этого тут вот эти зёрнышки все. Ему напоминание, как их надо перебирать и читать эту молитву непрестанную, молитву Иисусову. И всё остальное: надевают клобук и говорят: «Прими шлем спасения», — и так далее, то есть это всё доспехи воина. Поэтому это в принципе духовный воин... ведь монашество так и появилось, как те, которые выходят на сражение с князем тьмы. В общем-то, это не скрывалось. Если мы возьмём наш самый первый монашеский опыт, допустим, Антония Великого, то это постоянная борьба с нечистыми духами, которые ненавидели монашество именно за то, что они себя позиционируют как воины Христовы, то есть они борются с силами тьмы, и открыто борются. И они этого не боятся, в силу того, что они принимают три обета, соответственно: всецелого послушания, отсечения своей воли; целомудрия, и физического и духовного; и нестяжания — ничего нету. В результате у врага рода человеческого, князя тьмы, исчезают рычаги, которыми он обычно воздействует на человека по всем этим позициям. Уж как насчёт целомудрия воюет в нашем мире — это просто отдельный рассказ — что творится вообще в этом мире, насколько он разлагается в блуде. А монах лишает его этими... и таким образом он выходит смело, потому что если он не имеет двойного дна, ничего не скрывает... если скрывает, то он проиграет и будет посрамлён, и участь будет страшная такого монаха, враг ему не простит это. Но если он чист абсолютно и непорочен, то он действительно страшен и он изгоняет всю эту нечисть вокруг себя, и может помочь другим людям, которые будут с ним общаться.
В частности такую помощь оказывал и упомянутый вами архимандрит Иоанн. Я знаю, что сейчас есть необходимость рассмотреть вопрос о его прославлении. Безусловно, я это полностью поддерживаю. И я знаю, что владыка Тихон собирает материалы о чудотворениях, об этих чудесных вмешательствах его, помощи, как это в истории со мной произошло. И, конечно, я свой случай, безусловно, подам тоже в копилку этого собираемого духовного сокровища для прославления этого удивительного старца конца XX-го, начала XXI века. Что касается того, какие перемены произошли: дело в том, что я считаю, что мой архиерей, который постригал меня, владыка Симон, направив меня в это удалённое село, он как раз вырвал меня из прошлой жизни. Он в полной мере дал мне возможность порвать. Очень трудно, понимаете, постриг совершается, и этот человек, монах, остаётся в этом миру, продолжает тут представительские функции выполнять, встречи, фуршеты. И он такой монах, у которого торчит белая рубашка с золотыми запонками — в общем, такое учёное монашество, так сказать.

А. Пичугин

— «Паркетное» — есть такой термин.

Митр. Митрофан

— Да. Вот это, собственно, из-за чего империя наша и грохнулась, прости, Господи, — что не осталось тех, кого упомянули как суровых отшельников. Я суровым отшельником не был, в силу того, что у меня всё-таки приход был, хоть и маленький, но и село-то маленькое, понятно. Тем не менее я трудился в миру. Но условия жизни и такой аскезы там были в полной мере, безусловно. И Господь меня действительно испытывал. Я человек-то всё-таки городской, понимаете, и в деревне не жил. И для меня это была одновременно решительная перемена, отказ от своего прошлого. То есть действительно я не только умер для мира, изменив имя, но действительно реально оказался в ином как бы пространстве жизненном, для меня несвойственном.

К. Мацан

— А что было самое тяжёлое в этом смысле — физическое: природа, деревенский быт — или психологическая оторванность от цивилизации? Вот вы Петербург неслучайно цивилизацией назвали, то есть там, где вы служили, слово «цивилизация» не может быть использовано для описания этого быта.

Митр. Митрофан

— Конечно, физические все тяжёлые условия жизни, особенно первые годы они были просто такие подвижнические, просто на уровне, как говорится, XVI века, то есть дом не достроен, воды нет, печка еле работает, электричество дают на несколько часов, дизель ломается постоянно. То есть такое всё было.

А. Пичугин

— И вы напомните, сколько это километров от ближайшей цивилизации, в представлении жителя большого города.

Митр. Митрофан

— Это до Кандалакши 250 километров.

А. Пичугин

— По зимникам, по тайге, по тундре...

Митр. Митрофан

— К моему приезду как раз была пробита дорога-грунтовка. Раньше, естественно, это был только зимник, либо ездили летом по отливу — такое понятие было «пойдём по отливу». То есть когда Белое море отступает, то абсолютно ровный, очень плотный песок появляется.

А. Пичугин

— На внедорожнике можно проехать.

Митр. Митрофан

— Да там на чём угодно можно, то есть это удивительная трасса открывается, и она всё время освежается новым приливом — раз, и опять она, прям как зеркало.

А. Пичугин

— Но это нужно чётко понимать время и сколько у тебя есть часов, чтобы не попасть в прилив.

Митр. Митрофан

— Совершенно верно. Так дело в том, что хорошо, если у тебя машина хорошая. А если она заглохла? То при следующем приливе ты увидишь только её крышу — море поглотит её, она уйдёт в песок. Очень много теряли техники таким образом. Во-первых, надо всегда понимать, что у тебя есть какое-то... и надо гнать. Обычно там местные пацаны, у кого были мотоциклы, что-то ещё, они это делали.

А. Пичугин

— И сколько по времени надо ехать по такой дороге?

Митр. Митрофан

— 250 километров — можно посчитать.

А. Пичугин

— Все 250 километров прям по?..

Митр. Митрофан

— Не все. Значит, до Умбы доехать — это как бы центр. У меня же кафедра была в Умбе — это считалось кафедральное село.

К. Мацан

— Хорошо звучит — кафедральное село. (Смеётся.)

Митр. Митрофан

— Это колорит нашей жизни северной. Вот до неё добраться — это 140 километров, а там уже можно выйти на какую-то дорогу.

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, напомним, что вместе с нами и с вами сегодня в программе «Светлый вечер» митрополит Мурманский Митрофан. И мы говорим о Мурманской епархии. И ещё одна тема, не связанная уже напрямую с Мурманском, но о которой мы хотели бы с вами поговорить, — это Комиссия по вопросам физической культуры и спорта, которую вы возглавляете. Я так понимаю, что эта деятельность сильно оторвана от епархиальной — Комиссия в Москве, но вам приходится приезжать. И какие вопросы вы внутри этой Комиссии разбираете?

Митр. Митрофан

— Да, конечно, приезжать приходится. Я буквально сейчас приехал ради этого, потому что у меня открытие турнира на Кубок Николая Японского в городе Пушкино. Это замечательное мероприятие, очень масштабное, в большом контакте, кстати, с японскими представителями и с посольством, они очень ценят этот опыт нашего единения под именем Николая Японского во всех этих единоборствах. На Красной площади происходило финальное соревнование на Кубок Святейшего Патриарха по русскому хоккею. И я должен сказать, что остаётся большое впечатление от участников — это ребята, которые ещё не подростки, но уже и не дети, где-нибудь лет 10-12 им, и мальчики и девочки. И команда приехали со всей России на финальные соревнования. Я остался просто под большим положительным впечатлением от этих ребят. То есть мы всё время глядим на других ребят, которые оказываются на улицах где-нибудь, непонятно зачем, их дурачат всякие взрослые дяди. Но вот эти ребята, которые выбрали себе эти соревнования, эту спортивную борьбу, и они так горят этим, такие глаза у них. И это замечательное начинание, которое проводится. И то, что финал происходит на Красной площади — это, наверное, вообще такое событие для них на всю жизнь, они вряд ли ещё что подобное когда-нибудь испытают. И это, конечно, величайшая заслуга и прекрасная идея Его Святейшества, что он договорился, что этот финал будет на Красной площади, этот кубок будет вручаться там, что вчера и происходило. У всех было прекрасное настроение, замечательная погода. И ребята, конечно, под громадным впечатлением — все эти девочки, мальчики, девичьи такие команды и мальчишеские, очень боевые ребята. И я просто порадовался, и нам как бы их не испортить, вот всячески их поддержать в этом их движении вверх. Как сейчас готовится у нас такая программа на «Спасе» — «Движение вверх». И об этом и забота нашей Комиссии, чтобы всячески включить духовную составляющую в воспитательный процесс, запустить в мире спорта и физкультуры. Вот этим мы занимаемся обстоятельно.

К. Мацан

— А какое главный, как это сейчас принято говорить, месседж есть у Церкви, у вас, как у епископа, к спортсменам? С точки зрения именно той самой духовной составляющей. Спрашиваю потому, что для кого-то вообще эта связь, соединение Церкви и спорта может показаться не странной, но требующей обоснования: а зачем?

Митр. Митрофан

— Вообще-то, давайте посмотрим на антропологию человека. Всё-таки человек состоит, надеюсь, из души и тела, а не только из тела, как говорилось в советское время, что душа — это какие-то фантазии. Поэтому, если мы хотим создать гармоничную личность, то мы должны заботиться по всем этим направлениям. И если в практической плоскости говорить об реализации такой идеи, то, допустим, мы приступили к строительству, можно сказать, пилотного проекта Духовно-спортивного центра при нашем храме «Спаса-на-Водах» в Мурманске. Уже этот проект выходит на какую-то реальную составляющую, потому что «Норникель» поддержал. И эта идея одобрена руководством, то есть будут средства. И действительно мы хотим показать, как это можно всё организовать, чтобы была возможность и для занятий Воскресной школы, какие-то кружки, и при этом рядом находятся спортивные возможности: и тренажёры, и единоборства, и какой-то теннис. И мы хотим такой комплекс создать, чтобы ребята знали, что сейчас мы с вами давайте поговорим в Воскресной школе, а потом бежим и играем где-нибудь в футбол или бегаем...

А. Пичугин

— А сами вы бы приняли участие?

Митр. Митрофан

— Я бы принял, конечно, но насколько это реально — я ещё сейчас не знаю, надо попробовать. У нас есть священники, которые в полной мере к этому подключатся. И самое радостное из всего этого, что мы не повисаем в воздухе, в том плане, что есть какая-то странная, оторванная от всех идея. Дело в том, что нам удалось — я хочу порадоваться. Сейчас принимался документ о стратегическом развитии физкультуры и спорта в стране до 2030 года. И мы сумели обосновать необходимость моего вхождения и моей комиссии в эту группу, которая разрабатывает этот документ. И сейчас этот документ принят Президентом. И мне кажется, может быть я ошибаюсь, но это практически единственный случай, когда в документе в полной мере прозвучала наша составляющая, в том числе и Патриаршая комиссия. То есть я должен признаться, что первый вариант, который был показан полтора года назад, там вообще не было слов «духовность», «нравственность», «мораль». Там были голы, очки, секунды — вот спорт для этого служит. А воспитание — вроде они как бы и не понимают, что это такое. Зачем, какое воспитание? Нам надо достичь результатов — вот и всё. А каким путём тренер, каким матом-перематом и какими методами этого будет добиваться — это нас не касается. И мы категорически восстали против такой концепции в своё время. И мы достигли результата. Сейчас я смотрю последнюю редакцию — там везде говорится о воспитании, о традициях, о традиционных ценностях, о работе с болельщиками, со спортсменами, какое должно быть мотивирование — не только доллары в глазах мелькают. Вот о чём речь.

А. Пичугин

— А что вообще в Мурманской области сейчас со спортом? Мы просто понимаем, что после советского времени, когда спорт развивался, когда были Детско-юношеские школы олимпийского резерва и много всего прочего, были 90-е, когда спорта практически не было. И я помню прекрасно, как мои сверстники в 90-е годы, которые могли ходить в различные спортивные секции, практически никуда не ходили. Было какое-то новомодное каратэ тогда, но не было ни футбола, ни волейбола, ни баскетбола, просто потому, что ходить было некуда. Я помню, была в нашем доме Детско-юношеская школа олимпийского резерва, от которой осталась только вывеска, которая долго-долго, много лет покосившаяся висела на заколоченной двери. Потом всё начало меняться, но насколько это начало меняться вне столиц?

Митр. Митрофан

— Сейчас как раз мы находимся на том этапе, что не только мы строим этот Центр. То есть нам нужна база, потому что действительно во многих случаях осталась одна вывеска, как вы упомянули. У нас строятся большие комплексы. Есть такая программа развития по всем направлениям. И вообще Север сейчас находится в центре внимания масштабного финансирования развития края, развития промышленного. То есть небывалый рост идёт по всем позициям. И Мурманск, вокруг Мурманска происходит совершенно фантастическое строительство. И прибывший новый губернатор сразу объявил свой такой лозунг его правления, что на Севере жить. Не приехать, простите за моветон, «срубить бабла», как оно было, и в советское время так же было. Это был город временщиков, то есть я приехал, походил на рыбалку, заработал денег, стаж, пенсию и уехал, всё бросив, непонятно кому. То есть всегда этот дух временщиков присутствовал на Севере. И всякие идеи были в 90-е, что вообще город не нужен, пускай всё будет на основе вахтового метода: забросили людей и увезли, и всё, и нечего там жить. Это, конечно, пагубная совершенно, трагическая идея была. И сейчас мы в полной мере ликвидируем её последствия. Развивается — у нас практически всё строительство и город находится на одной стороне Кольского залива. Сейчас осваивается вторая сторона Кольского залива, чего не было никогда. И не хватает, как говорится, даже места. Надо понимать, что Мурманск стоит на незамерзающем порте арктическом. Это единственный незамерзающий порт, у нас больше ничего подобного нет. В этот Кольский залив заходит и в нём заканчивается Гольфстрим, то есть нам Господь дал такую удивительную точку роста. Отсюда же весь старт происходит по Северному морскому пути. Это же здесь начало всему росту и движению по всей нашей арктической территории. А это стратегическая задача — нам владеть ею. Но мы это всё хорошо знаем. Поэтому задача Мурманска и наша, как духовных окормителей этого края, очень велика, и мы на пороге больших перемен. Поэтому то, что касается спортивных сооружений, то они в полной мере сейчас развиваются. И мы хотим добиться того, чтобы мурманчанин не думал о том, надо бы уезжать отсюда — заняться нечем, ходить некуда. Чтобы всё было. И это сейчас реализуется гигантскими шагами. Слава Тебе, Господи.

К. Мацан

— Слава Богу! Традиция наших встреч на радио «Вера» с вами уже тоже в полном смысле слова традиция. И в следующий раз встретимся, и вы, может быть, уже расскажите про те большие перемены, на пороге которых вы сегодня находитесь. А за наш сегодняшний разговор мы вас благодарим. Митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». В студии был мой коллега Алексей Пичугин, я — Константин Мацан. Спасибо большое, до свидания.

А. Пичугин

— Спасибо, всего доброго.

Митр. Митрофан

— До свидания.

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 21 декабря (вечер 20 декабря) 2025г.

Вечер 20.12.25

Неде́ля 28-я по Пятидеся́тнице, святы́х отцо́в.

Прп. Пата́пия.

Глас 3.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ … / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 3:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ – же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 3:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Твои́м Кресто́м, Христе́ Спа́се,/ сме́рти держа́ва разруши́ся,/ и диа́воля пре́лесть упраздни́ся,/ род же челове́ческий, ве́рою спаса́емый,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Просвети́шася вся́ческая/ Воскресе́нием Твои́м, Го́споди,/ и рай па́ки отве́рзеся,/ вся же тварь восхваля́ющи Тя,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Сла́влю Отца́ и Сы́на си́лу,/ и Свята́го Ду́ха пою́ власть,/ неразде́льное, несозда́нное Божество́,/ Тро́ицу Единосу́щную,// ца́рствующую в век ве́ка.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресту́ Твоему́ честно́му покланя́емся, Христе́,/ и Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим.// Ра́ною бо Твое́ю мы вси исцеле́хом и́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Пое́м Спа́са от Де́вы вопло́щшагося./ Нас бо ра́ди распя́тся,/ и в тре́тий день воскре́се,// да́руя нам ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Су́щим во а́де сшед Христо́с благовести́:/ дерза́йте, глаго́ля, ны́не победи́х,/ Аз есмь Воскресе́ние, Аз вы возведу́,// разруши́в сме́ртная врата́.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Недосто́йно стоя́ще в пречи́стом дому́ Твое́м,/ вече́рнюю песнь возсыла́ем,/ из глубины́ взыва́юще, Христе́ Бо́же:/ просвети́вый мир тридне́вным воскресе́нием Твои́м,// изми́ лю́ди Твоя́ от руки́ враго́в Твои́х, Человеколю́бче.

Стихиры прп. Патапия, глас 1, подобен: «Всехва́льнии му́ченицы…»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ пло́ти стремле́ния воздержа́нием увяди́в разжже́ние,/ в пусты́ню всели́лся еси́,/ я́ко Или́я дре́вле,/ ум очища́я непреста́нными к Бо́гу моли́твами./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ лико́м по́стническим причи́слился еси́,/ безстра́стием украша́яся,/ и всели́лся еси́ во оби́телех преподо́бных,/ иде́же Свет незаходи́мый,/ иде́же есть дре́во жи́зни./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ свети́льник из Еги́пта возсия́л еси́,/ просвеща́я подсо́лнечную чуде́с светлостьми́,/ душетле́нных неду́г отгоня́я мрак,/ де́монов охужда́я тьму./ И ны́не моли́ Христа́/ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Догматик, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Ка́ко не диви́мся/ Богому́жному Рождеству́ Твоему́, Пречестна́я?/ Искуше́ния бо му́жескаго не прие́мши, Всенепоро́чная,/ родила́ еси́ без Отца́ Сы́на пло́тию./ Пре́жде век от Отца́ рожде́ннаго без ма́тере,/ ника́коже претерпе́вшаго измене́ния,/ или́ смеше́ния, или́ разделе́ния,/ но обою́ существу́ сво́йство це́ло сохра́ншаго./ Те́мже, Ма́ти Де́во Влады́чице,/ Того́ моли́ спасти́ся душа́м,// правосла́вно Богоро́дицу испове́дающих Тя.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 7, подобен: «Днесь бдит Иу́да…»:

Стихира: Ми́лостива, благопребы́тна мне, Де́во,/ и благопослу́шна яви́ся призыва́ющу Боже́ственную Твою́ благода́ть/ во всех вои́стинну случа́ющих ми ся:/ всю бо наде́жду души́ моея́ возложи́х к Тебе́,/ и во всех упова́ю на Боже́ственный про́мысл Твой,/ Ты и бу́дущия мя сла́вы,// и живота́ Боже́ственнаго сподо́би.

Стихира: У́глие во мне, Богоро́дице, страсте́й мои́х возгоре́шася,/ от гне́ва же и я́рости,/ от пия́нства и блуда́,/ от сребролю́бия и же́стости се́рдца,/ умерщвле́ния лю́таго,/ от уны́ния и смуще́ния,/ от тщесла́вия же и попра́ния со́вестнаго,// от ни́хже изба́ви ду́шу мою́, молю́ся, Влады́чице, и спаси́ мя.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Вси чи́стою со́вестию Богоро́дице припаде́м,/ вопию́ще непреста́нно от среды́ серде́чныя:/ Влады́чице Свята́я, спаси́ всех от гне́ва и озлобле́ния, бед и паде́жей:/ я́ко Тебе́ стяжа́хом сте́ну, и утвержде́ние,// Тобо́ю спаса́еми под кров Твой притека́юще.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 3:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ омрачи́вый со́лнце/ и све́том Твоего́ Воскресе́ния,/ просвети́вый вся́ческая,// приими́ на́шу вече́рнюю песнь, Человеколю́бче.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Живоприе́мное Твое́ воста́ние, Го́споди,/ вселе́нную всю просвети́,/ и Твое́ созда́ние истле́вшее призва́./ Те́мже кля́твы Ада́мовы изме́ншеся, вопие́м:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Бог сый неизме́нен,/ пло́тию стражда́ измени́лся еси́,/ Его́же тварь не терпя́щи ви́сяща зре́ти,/ стра́хом прекланя́шеся,/ и стеня́щи пое́т Твое́ долготерпе́ние:/ соше́д же во ад, тридне́вен воскре́сл еси́,// жизнь да́руя ми́рови, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Да род наш от сме́рти, Христе́, изба́виши,/ смерть претепе́л еси́:/ и тридне́вен из ме́ртвых воскре́с,/ с Собо́ю воскреси́л еси́,/ и́же Тя Бо́га позна́вших:/ и мир просвети́л еси́.// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Богородичен воскресный, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Без се́мене от Боже́ственнаго Ду́ха,/ во́лею же О́тчею зачала́ еси́ Сы́на Бо́жия,/ от Отца́ без ма́тере пре́жде век су́ща:/ нас же ра́ди, из Тебе́ без отца́ бы́вша,/ пло́тию родила́ еси́,/ и Младе́нца млеко́м пита́ла еси́./ Те́мже не преста́й моли́ти,// изба́витися от бед душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия