«Россия без сквернословия». Олеся Дьяченко

У нас в гостях была предприниматель, создатель проекта «Россия без сквернословия» Олеся Дьяченко.

Мы говорили с нашей гостьей о ее пути к вере и о том, почему для нее стало важным бороться с распространением нецензурных слов в различных сферах современной жизни.

---

Диакон Игорь Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов

— Я диакон Игорь Цуканов. Как всегда по воскресеньям мы собираемся в студии для того, чтобы встретиться с нашими замечательными гостями, с которыми мы можем поговорить на тему «Христианин в обществе». Сегодня у нас в гостях действительно очень интересный человек, Олеся Дьяченко, предприниматель и инициатор, автор, организатор проекта «Россия без сквернословия». Олеся, добрый вечер.

Олеся Дьяченко

— Здравствуйте, отец Игорь. Здравствуйте, Кира. Здравствуйте, радиослушатели.

Диакон Игорь Цуканов

— Рады вас приветствовать. Честно говоря, до того, как я готовился к сегодняшней нашей встрече, я про этот проект не слышал, но он, кажется, и не очень давний, да? Он, по-моему, этого года, если я правильно понял, проект «Россия без сквернословия» я имею в виду. Я хотел попросить вас рассказать, что это за проект, в чем его суть? Если можно, с этого начнем.

Олеся Дьяченко

— Да, попробую начать.

Диакон Игорь Цуканов

— Как он родился?

Олеся Дьяченко

— Как он родился. Родился он от сердечной боли и переживания. Сердечная боль и переживание от того, что я вокруг себя слышала, слышу и, к сожалению, продолжаю слышать. В прямом смысле слова, когда я слышу вокруг себя матерную брань, я физически чувствую боль внутри своего сердца, своей грудины. Выходя на улицу, когда я понимаю, что сейчас могу попасть в атмосферу матерной брани, понимаю, что рядом подросток проходит или какая-то компания, у меня внутри все группируется, и понимаю, что сейчас нужно отражать внутренний удар. Это я в прямом смысле физически ощущаю.

Кира Лаврентьева

— Да, мы вас понимаем.

Олеся Дьяченко

— В какой-то момент эта чаша терпения переполнилась для меня внутренне, просто крикнула: люди, перестаньте плеваться в небо. Мне захотелось как-то эту мысль свою донести, закричать. Первое, что пришло в голову, у нас есть щиты, баннеры, люди платят за рекламу, размещают различную информацию. Мне подумалось, почему бы не разместить такой баннер и написать какой-то призыв. Пусть хоть на месяц, выделим свои средства и этот баннер запустим. Причем, эта мысль пришла параллельно тому, как я видела на Украине, баннеры были с матерной бранью. Меня тогда это поразило, когда я видела.

Кира Лаврентьева

— И вы решили сделать что-то противоположное.

Олеся Дьяченко

— Противоположное. Использовать как ресурс в нашу защиту. Пришла такая мысль, такая идея, я обратилась в агентство с менеджерами, с которыми я когда-то общалась по своей деятельности, и попросила, могу ли я разместить такую-то рекламу. Слоган, который пришел на тот момент: «Мат — дорога в ад». Так как баннер находится на дороге, все мы автомобилисты, мне показалось, что такой хлесткий баннер мог бы, во всяком случае, заострить внимание человека, что есть какая-то опасность в этом. Я обратилась к менеджеру. С одной стороны, меня приняли, мы сейчас рассмотрим. Я получаю ответ буквально в ближайшее время, что, Олеся, к сожалению, мы не можем поставить такой баннер. Причем, за деньги. Я говорю: хорошо, а что мы можем сделать — Вам нужно придумать еще какие-то слоганы, может быть, которые могли бы пропустить.

Кира Лаврентьева

— Помягче.

Олеся Дьяченко

— Помягче. Мы в своем узком кругу, и в семейном и в коллективе, потому что у нас единомышленники все рядом, подумали и еще придумали несколько вариантов. Но ни второй, ни третий, ни четвертый им тоже не подошел. Я говорю: ну как так? Они сослались на то, что это неэтично, такие баннеры с такими слоганами вывешивать на улицах Москвы. Хотя, когда я занялась этим вопросом, я читала и видела, что был даже опыт у рекламных компаний, когда использовали какую-то матерную брань, правда, ее потом запрещали. Мне помыслилось: как так, там могли бы разместить, а здесь в противовес этому разместить нельзя, сославшись на то, что это не пропустят. Я приняла как данность. Но так как мы придумали уже столько слоганов, пока думали, чтобы нам разместить, и некий бюджет мы выделили, подумали: а почему бы нам не изготовить наклейки со всеми этими слоганами и просто раздать по знакомым, по чатам, чтобы можно было клеить на машину на заднее стекло. Или, может быть, даже не в машину, можно клеить и на зеркала, и на двери, и в подъездах на зеркала. В принципе применение очень большое. Эта идея понравилась. Мы сразу их изготовили, часть оправили на СВО, потому что мы уже решили, что раз придумали несколько слоганов, расширить эту линейку, чтобы максимально затронуть разные слои населения, детей и взрослых и СВО. Мы придумали: «Мат — дорога в ад», «Мат воину не брат», отправили ребятам на фронт. «Цена мата — жизнь солдата», то есть такой вариант был. Помягче для школьников: «Мат не круто для ребят», «Мат уродует девчат». Мы, соответственно, эти слоганы изготовили и стали раздавать. На тот момент эта деятельность — она и не начиналась, она и не закончилась — параллельно шла моей жизни. Скажу сразу, что я все равно старалась все это время, если я слышу рядом проходящую компанию матерящихся людей, каким-то образом обращать внимание, и не то, чтобы делать замечание, но выказывать некое порицание и в то же время делать разъяснение. Если это подростки всегда было бы интересно поговорить, я разговаривала и с ребятами и с девчатами на эту тему и встречала достаточно хорошую обратную реакцию. Единственное правило было — всегда подходить с мирным духом, никогда не подходить с высокомерием, делать замечание, с раздражением. Помолившись и с мирным духом, подходить и общаться. Параллельно работа такая шла. А потом получилось так, что близкие мне говорят: Олеся, может быть, ты какой-нибудь телеграм-канал создашь или страничку какую-то. Я говорю: ну что я там буду писать? В общем, уговорили, страничку создали. Параллельно также мои близкие знакомые говорят: сейчас на портале Росконгресс есть возможность подать идею.

Кира Лаврентьева

— На проект какой-то.

Олеся Дьяченко

— На проект. Росконгресс рассматривал идеи в сфере культуры, социального направления, бизнес. Государство принимало обратную связь от людей, что было бы интересно и на пользу развития нашего государства. Одно из направлений — социальное направление. Говорят: напиши туда. Я решила: напишу просто ради того, во-первых... Я понимаю, что обычно такие проекты как некий социальный срез, государство получает обратную реакцию, о чем люди думают, что хотят, чем дышат. Наверное, это была основная мотивация, почему я написала в этот Росконгресс на платформу идей. Второе, может быть, даже первое, я верю, что любое намерение, как говорил Иоанн Златоуст, Господь целует. Нужно лучше сделать и попробовать, чем говорить, что это не получится. Я всегда в своей жизни руководствуюсь тем, что я начну это делать, начну делать вокруг себя, где-то с дерзновением. Бывали случаи, когда говорили: не лезь, не получится. Я говорила: с Богом все получается, если это Богу угодно. Если это Богу не угодно, значит, не получится, но попробовать я должна. Эта проба пера также была направлена на портал Росконгресс. В принципе, что позволило мне сформулировать все свои мысли по этому направлению, что можно с этим делать. Сначала в общем мысли были на этот счет. А потом это надо все изложить, оформить.

Диакон Игорь Цуканов

— Ну да, структурировать.

Олеся Дьяченко

— Структурировать, а это нужно уже писать, какие последовательные действия должны быть предприняты в этом направлении. Некая программка такая написалась и была отправлена. Название этой идеи было «Россия без мата» сначала. Потом, как вы знаете, это называется «Россия без сквернословия». Любую деятельность я стараюсь сопровождать благословением, советом духовных опытных людей. Что касается названия, матушка игуменья одного из монастырей Калининградских, где также окормляемся, это мой родной город, Калининград, говорит: мат и мать — однокоренные слова, и получается как Россия без мати, как-то это не очень звучит, это неправильно. Давай мы будем охранять это слово мать.

Кира Лаврентьева

— Корень.

Олеся Дьяченко

— Родилась идея дальше «Россия без сквернословия».

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, напоминаем, что у нас в гостях Олеся Дьяченко, организатор проекта «Россия без сквернословия». У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Да, Олеся, пожалуйста, продолжайте нам рассказывать эту историю удивительную.

Олеся Дьяченко

— Какие следующие шаги были предприняты? Безусловно, я просила молитв у близких людей, у кого мы окормляемся, советов и молитв. Меня не оставляла идея по поводу размещения рекламного щита, как-то думала: есть же социальная реклама. Я же вижу, сколько социальной рекламы проходит на щитах города Москвы. Попробовала узнать, как мы можем подать заявку, как разместить. Все же это социальное направление, это очень важное направление в нашей жизни. Эта проблематика недооценена, я бы об этом еще хотела поговорить дальше, развивая эту тему. Возвращаясь к теме рекламы, опять же, решила с Божьей помощью, помолившись обязательно, Господи, как Тебе угодно, написали заявку в межведомственную комиссию города Москвы с размещением вот таких-то баннеров. На тот момент был единственный слоган придуманный: «Слово мама свято, говори без мата». Он как раз родился, чтобы убрать основу мать, хоть мат и присутствует там, но он уже идет не главной чертой, не на нем идет акцент, не его мы отрицаем. Здесь выдвигается слово «мама». Этот наш слоган, наш девиз, это первый баннер, заявку на который мы подали, мы отдали и — о, чудо! 21 мая через месяц почти, на Иоанна Богослова, а я внутри молилась Иоанну Богослову и Пресвятой Богородице. У меня внутреннее полное ощущение, что это покров Богородицы, с одной стороны, и с другой стороны — апостол Слова, этот тот, кто нам раскрыл Слово Господа нашего Иисуса Христа, Богослов. Он такой же чистый и девственный, как и должна быть чистота нашей речи. Вот эти два покровителя, которым я молилась, именно в день Иоанна Богослова приходит ответ положительный, что нам дают на размещение реклама, правда, не знаю сколько баннеров. Я думала, ну один баннер нам, наверное, дадут, это будет уже большой победой для нас. На второй день, на святителя Николая, без него тоже не обходилось никогда в молитвах, получаем второй ответ, что нам одобряют 69 баннеров по Москве. Я, честно говоря, была поражена.

Кира Лаврентьева

— Какой-то добрый человек там, видимо, среди одобряющих попался.

Олеся Дьяченко

— Наверное, сочувствующий и определяющий эту проблематику. Нам выделили 60 цифровых баннеров по всей Москве, после размещения этой рекламы наша деятельность, наверное, особенно бурно и закрутилась. Вот такая вкратце история начала.

Диакон Игорь Цуканов

— Эти баннеры как долго просуществовали на улицах Москвы.

Олеся Дьяченко

— Они существуют до сих пор. Мы каждый месяц подаем заявку, подается заявка на месяц, до 25 числа каждого месяца. Комиссия рассматривает и принимает решение, сколько баннеров нам выделяется. Слава Богу, с 1 июня, как стали наши баннеры размещаться, они каждый месяц одобряются. Потом снижалось количество, было сорок, потом опять повышалось. В октябре у нас 70 баннеров выделяют, и мы продолжаем в этом направлении работать. Так же параллельно, так как стал развиваться телеграм-канал, стали поступать вопросы и отзывы, а как нам сделать у себя в регионах. — Сделайте так же. Я говорю: вы можете узнать хотя бы условия заявки, потому что государство дает 5% рекламной площади всей рекламы под социальные нужды, вам нужно просто выяснить у себя в регионе, кто принимает такое решение, организоваться, эту заявку разместить, и, возможно, с Божьей помощью, одобрят.

Кира Лаврентьева

— Может быть, соцзащита городской администрации частично может этим заниматься. Либо они подскажут, куда идти.

Олеся Дьяченко

— Здесь опять же, это может любой человек сделать. Я же тоже пошла...

Кира Лаврентьева

— За деньги в частном порядке.

Олеся Дьяченко

— Либо в частном порядке. Могу сказать, что город Углич решил пойти как частная инициатива за деньги, просто люди лично оплатили баннер и разместили. Знаю, что сейчас есть договоренности у других регионов с местными операторами, пока не вышли эти баннеры, но, насколько я понимаю, должны быть в ближайшее время. Я тоже еще один регион пытаюсь подключить, сама пишу. Пока не буду озвучивать, потом, даст Бог, увидим, узнаем.

Диакон Игорь Цуканов

— То есть эту инициативу как-то подхватили?

Олеся Дьяченко

— Подхватили, поддержали. Регионы очень поддержали, регионы вообще очень отзывчивые и очень деятельные, с живым откликом неравнодушным.

Кира Лаврентьева

— Может быть, сейчас нас опять какие-то неравнодушные люди услышат и эту идею у себя в городах воплотят.

Олеся Дьяченко

— Тем более что реклама в городе региональном, конечно, гораздо дешевле, чем это была бы реклама на щите в городе Москве.

Кира Лаврентьева

— А в Москве где висят баннеры территориально? Примерно, несколько точек.

Олеся Дьяченко

— Я посмотрела, мне самой было удобно их съездить посмотреть, поснимать. Это Кутузовский проспект, это в пределах Садового кольца на Новом Арбате, трешка.

Кира Лаврентьева

— Третье кольцо.

Олеся Дьяченко

— Третье кольцо. На МКАДе есть. Это цифровые баннеры, они меняются, не постоянно. Сейчас, чтобы сделать стационарно, на это уже нужно будет свои собственные средства вложить. Дается только место, а уже изготовление самого баннера потребуется за свой счет сделать или за счет благотворителей. Сейчас мы опять подали заявку на ноябрь, даст Бог, мы сделаем уже и стационарные, пока что это меняющийся цифровой баннер.

Кира Лаврентьева

— Олеся, если поговорить глобально об этой проблеме. Ведь еще буквально несколько лет назад не было такого огромного количества мата со всех углов, со всех утюгов.

Олеся Дьяченко

— Не было.

Кира Лаврентьева

— Сейчас самые маленькие дети, я испытываю те же чувства, когда иду мимо школ, младшие школьники, начиная второй-третий класс, это такой мат отборный.

Олеся Дьяченко

— Это страшно.

Кира Лаврентьева

— И самое интересное, что учителя при этом просто говорят: ребята, не материтесь. Таким извиняющимся тоном. Может быть, не все, но я вижу, что это в принципе не проблема у людей. Мама разговаривает со взрослой дочерью беременной матом. Я это видела, когда была в Крыму, в Москве не видела, но в Москве свои проблемы, хватает своего и среди подростков и среди молодежи. Я не из тех соображений, что кого-то осуждаю, я просто в ужасе пребываю от этого.

Олеся Дьяченко

— А я бы поставила жестко этот вопрос все-таки. И почему? Как вы заметили, за весь период существования России, за весь период не было такого времени еще, чтобы мат так проник во все слои населения.

Кира Лаврентьева

— Во все сферы жизни.

Олеся Дьяченко

— Сферы жизни, от мала до велика.

Кира Лаврентьева

— С чем это связано, как вы думаете?

Олеся Дьяченко

— Есть на поверхности вопросы бескультурья определенного и бездуховность. Я не являюсь филологом, не являюсь лингвистом, я вообще не имею никакого отношения к языку и к словесности. Здесь я даже не готова на эту тему выступать. Но что важно сказать и мне бы хотелось донести. По статистике в нашей стране 60-70% людей крещенных, я не говорю про воцерковленных, я говорю просто крещенных, тех, которые в свое время приняли крещение. Я обращаюсь именно к ним, к людям крещенным. Что, как мне кажется, они должны знать. Мат — это грех, это в любом случае грех. Мы, естественно, ссылаемся и на Евангелие и на апостола Павла, который много пишет, что «никакое гнилое слово не исходит из уст ваших». Что еще важно сказать, что к последнему слову в жизни человека Господь в Евангелии обращает Свое внимание. Последние слова разбойника, мы знаем: Господи, помяни меня в Царствии Твоем. Это означает, что последнее слово было важно. И Сам Господь предает Дух Свой и тоже говорит. А представьте себе, что мы, находясь постоянно в этой атмосфере матерной брани, при любой какой-то ситуации даже у человека не матерящегося может внезапно что-то выскользнуть, выпрыгнуть. И сейчас мы много видим с помощью средств видео-регистрации последние минуты жизни человека. Авария, допустим, что он кричит? Последние слова его на войне, когда что-то взрывается, что человек кричит, кого он призывает? Когда я начала об этом думать, меня такая оторопь стала брать, что наше последнее слово может быть не словом Господи помилуй, а призыванием других сил, которые в тот час же будут встречать твою душу. А ведь первое мытарство у нас идет — испытание словом. То есть мы отдаем себя полностью во власть этих духов злобы поднебесной, именно призывая их. Ведь раньше говорили, что когда ты что-то называешь, ты это призываешь. На мой взгляд, это огромная проблема сейчас, что это недооценено. А то, что недооценено, что находится в пренебрежении, опять же, Иоанн Златоуст говорит об этом, что если это находится в пренебрежении, значит, это укореняется. А если это укореняется, значит, это трудно излечивается.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас сегодня в гостях Олеся Дьяченко, инициатор проекта «Россия без сквернословия», предприниматель. У микрофона Кира Лаврентьева. Я диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Светлом радио. Дорогие друзья у нас в гостях Олеся Дьяченко, организатор проекта «Россия без сквернословия», предприниматель. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.

Диакон Игорь Цуканов

— Олеся, добрый вечер еще раз.

Олеся Дьяченко

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов

— В прошлом получасе вы рассказали, как этот проект «Россия без сквернословия» родился, как он развивался. Но вы еще рассказали о том, что вы подали заявку на развернутый проект, описали некую программу действий, как на ваш взгляд можно сопротивляться затоплению нашей культурной среды матерной бранью, что можно делать в противовес этому. Мне очень хотелось спросить, какие шаги вы там наметили. Конечно, размещать баннеры, размещать наклейки на стеклах автомобилей или еще где-либо — это привлекает отчасти внимание к этой проблеме. Но мне кажется, это не решает основные вещи, те причины, по которым люди так легко отдают себя во власть этой лексики, с ними ничего не происходит. Что еще вам кажется важным делать в этом смысле?

Олеся Дьяченко

— Я начала бы с того, что мы можем начинать сами с себя, со своего окружения. Я в полной уверенности, что каждый человек, находясь на своем месте, в семье, в коллективе может повлиять на эту ситуацию. Особо уделяю внимание роли женщины в этом вопросе. Мне кажется, если каждая прямо женщина не позволит при себе материться, она имеет на это полное право, во всяком случае, всегда имела право попросить мужчину и сказать: пожалуйста, не употребляйте при мне матерных слов, мне это неприятно. Это первое, женщина может. Каждый человек, мне кажется, должен быть неравнодушным и не проходить мимо матерящейся компании, а каким-то образом...

Кира Лаврентьева

— Сложно делать это в мирном духе, вот в чем проблема.

Олеся Дьяченко

— Это сложно делать, я согласна. Пусть мы пройдем десять компаний, но к одной мы подойдем, с одной мы поговорим. Конечно, нужно немного матчасть изучить по этому вопросу, потому что есть распространенные возражения, которые обычно люди говорят, ссылаясь на Пушкина, на Маяковского, на армию. То есть возражения, которые в принципе с легкостью снимаются, их нужно просто изучить и иметь, что ответить. Я опять же по своему опыту говорю и мне ближе, если я общаюсь с компанией, то мне важно, чтобы эта компания была однополая, либо девушки, либо молодые люди отдельно. Когда компания смешанная, они не воспринимают, здесь начинают другие механизмы включаться.

Диакон Игорь Цуканов

— Бравирование.

Олеся Дьяченко

— Да, бравирование, никто не может себе позволить уступить, что он прислушивается. В этой ситуации лучше девочки — девочки, мальчики — мальчики, отдельно. С девочками я захожу сразу по теме, спрашиваю, могу ли я задать вопрос один. Обычно: да, можно задать вопрос. Я говорю: девчата, реально интересно, вопрос, а вы знаете, что такое матерная брань? Вы сейчас использовали эти слова, а что такое матерная брань? И когда им начинаешь говорить о том, что это относится и к матери, к деторождению, к женщине, раскрываешь эту суть женщины, взаимоотношение полов, как это все связано, открытие происходит. Они об этом даже не задумывались никогда или не знали. Если, допустим, какой-то аргумент не действует, висит крестик, через крестик захожу. Ведь это тоже некая проповедь наша. Мы можем зайти, нам нужно просто понять через что зайти, через что можно говорить. Крещенный человек? Крещенный. Начинаем эту тему, о богохульстве. Когда тебя крестили, твои уста печатью Духа Святого запечатывали, это благословение, что ты будешь славить Бога, а ты нарушаешь эту печать. Раньше матерщинников называли богохульниками. Нельзя же так, я сегодня в определенном месте побогохульничаю. Когда говорят, что есть определенные ситуации, есть определенные люди, когда это можно сделать интеллигентно. То есть можно интеллигентно побогохульничать. Как-то я так начинаю развивать эту тему. Начиная с общения с подростками. Кстати, по опыту замечу, что с подростками у меня итог всегда был результативней, чем с людьми более взрослого поколения. Буквально недавно приезжаем к дому, стоит мужчина под 60 лет около детской площадки, через слово. Я подходу, говорю: ребята, пожалуйста, моему как женскому уху неприятно это слышать. Просто как женщина подошла, без укора. Ноль эмоций, продолжают общаться. Пришлось просто подходить и уже насильно вмешиваться в этот разговор, потому что речь их продолжалась. Они даже сказали, что они не используют. Я говорю: вы не используете, вы просто не слышите, что используете эти слова. В любом случае это должно быть порицаемо. Цель нашего проекта — возродить порицание матерной брани в обществе на личном, государственном и общественном уровне. Это глобальная главная цель.

Кира Лаврентьева

— Насколько я знаю, какой-то есть административный штраф.

Олеся Дьяченко

— Штраф есть, конечно.

Кира Лаврентьева

— Но надо еще умудриться этого штрафа добиться, этим заниматься не очень хочется.

Олеся Дьяченко

— Второе направление, которое я считаю глобальное, в котором нужно действовать. Сейчас наши интернет площадки торговые заполонили всякие футболки, сумки с такими...

Кира Лаврентьева

— И сериалы, фильмы в интернете теперь разрешены с ненормативной лексикой.

Олеся Дьяченко

— Мы составили жалобу, отправили жалобу на продавцов, размещенных на таких-то площадках. Эту жалобу у себя закрепили, где человек полностью по этой форме может воспользоваться такой жалобой, если он где это увидит, может написать в Роспотребнадзор, хотя бы это сделать. Мы не знаем о результатах, может быть, будет, может, не будет. Но я повторюсь, всегда нужно делать и начинать с себя. Если с себя не начинать, как часто бывает, то ничего не произойдет.

Кира Лаврентьева

— Вот такой деятельный у нас сегодня христианин в обществе, дорогие друзья. Конечно, хочется спросить, Олеся, как вы стали верующим человеком? Как пришли в церковную ограду?

Олеся Дьяченко

— Такой прыжок, да, назад?

Кира Лаврентьева

— Да. Хотя бы немножечко приоткрыть завесу.

Олеся Дьяченко

— Вкратце. Я родилась в самом западном городе нашей необъятной родины — город Калининград, еще в Советском Союзе. До 85-го года не было ни одного храма в нашем городе. Соответственно, меня никогда не водили, не причащали, я не знала о Боге. Но у меня было всегда внутреннее стремление к Богу и была тяга. Это из моих воспоминаний. Я уже просила сама в десять лет, чтобы меня крестили. Нашла я где-то крестик, надела на себя, просила родителей, чтобы меня крестили. Но, повторюсь, в Калининграде у нас только с 85-го года появился первый храм, отдали первую кирху, и то благодаря сегодняшнему нашему святейшему патриарху, тогда он был митрополит Смоленский и Калининградский, тогда еще Смоленско-Вяземский. Мы поехали на Украину, меня крестили. Потом, может быть, помните, вышла суперкнига, мультфильмы были, посвященные...

Кира Лаврентьева

— Да, конечно.

Олеся Дьяченко

— Все смотрели, я с удовольствием тоже смотрела, это были уже 90-е годы. Так получилось, что в это же время в наш город хлынуло большое количество американских пасторов. В нашей школе проводились постоянно собрания. А так как духовный поиск был, но не было ответа через церковь — храмов не было, только первую кирху восстанавливали, некуда было обратиться — стала посещать эти собрания пасторские американские. Там мы все пели аллилуйя, что мы все спаслись и больше ничего не нужно. К сожалению, после этого периода я полностью развернулась и вроде, а что здесь еще, все хорошо.

Кира Лаврентьева

— Мы же спаслись.

Олеся Дьяченко

— Да, мы же спаслись, поэтому с этого времени я не ходила. Хотя и храмы стали открываться и у нас в Калининграде, но у меня были другие цели и планы в голове. Хотя внутренняя всегда была тяга. Кстати, уже гораздо позже, где-то года четыре назад, я нашла вдруг у себя в детских тетрадках, был рисунок первого класса, где было дано задание. Дано стихотворение Пушкина, по-моему, из «Евгения Онегина» «Гонимый вешними лучами», там нужно было выбрать три слова и по ним нарисовать картинку. Я, когда увидела, какие слова я выбрала в этом стихотворении, я удивилась. Первое слово было «прозрачен», второе «безмолвие», третье «келья». Я вообще не понимала этих слов, конечно же, но эти три слова были почему-то важны для меня из всего этого стихотворения, и был создан рисунок. Уже приход к Богу начался, когда мне было за 20 лет. Конечно, это была череда событий, это не было какое-то одно событие. Я закончила психологический факультет, а, наверное, кто идет в психфак, это люди, которые стремятся понять душу, какой-то смысл жизни для себя найти, поиск и Бога, наверное, через психологию также происходил. Потом стало увлечение, как у всех, как только кто-то начинает думать о Боге, появляется парапсихология, восточные практики.

Кира Лаврентьева

— Изотерика.

Олеся Дьяченко

— Изотерика, и все в одной упаковке.

Кира Лаврентьева

— Упряжке.

Олеся Дьяченко

— Да. И это тоже было.

Кира Лаврентьева

— Спецпакет.

Олеся Дьяченко

— Спецпакет, конечно, который только отводит от Бога, и понимаю, что это чистая бесовщина. Потом череда событий. Смерть собаки моей любимой, это связано с некими восточными изотерическими практиками, все намешано, и церковь уже рядом, и эти практики, и собака умирающая. Я думаю, надо что-то сделать, какие-то есть во мне грехи, которые собака на себя берет, и она умирает. У меня такой пошел круг мыслей, и я пошла первый раз в церковь и исповедовалась. Мне казалось, что это мне поможет, собачку мою вытащит. Правда, когда я исповедалась, пришла, она умерла. А потом появились книги «Братья Карамазовы», я ее прочитала буквально половину, это, совершенно точно, подействовало на меня духовно мистическим образом. Я даже не дочитала, но после прочтения я приняла определенные решения в своей жизни, которые были судьбоносными моими решениями. Потом опять череда событий, год за годом, один за другим, последнее — у меня стал появляться какой-то голос внутренний, что первое — мне нужно куда-то пойти учиться, а второе — Тихвинский монастырь. Хотя я вообще в монастыри на тот момент не ездила и не изучала. Хотя стала больше в этом направлении думать, читать. Я зашла на сайт Тихвинского монастыря, думаю, пойду посмотрю, что за Тихвинский монастырь. Первое, что я увидела, там объявляли набор на какие-то богословские курсы. Я так подумала, как интересно это, наверняка в Москве что-то есть. Я стала искать в Москве, это как раз было 21 сентября, на Рождество Богородицы. Я прихожу в храм, ударяюсь головой об икону нечаянно, звоню по тому телефону, который был обозначен этих высших богословских курсов, и мне Галина Николаевна, наша любимая завуч, как-то тепло ответила, спросила: вы когда-то исповедались, деточка, причащались? Я говорю: один раз было. Говорит: приходите сегодня же, сегодня же приходите. Я пришла на эти высшие богословские курсы при Московской духовной академии, тогда были они организованы игуменом Киприаном (Ященко). После этого моя жизнь поменялась в корне. В 2008-м году я поступила на эти богословские курсы, на которых три с половиной, почти четыре года обучались.

Кира Лаврентьева

— Ну да, это высшее образование.

Олеся Дьяченко

— И всё, моя жизнь перевернулась полностью, есть жизнь до, а есть жизнь после. Есть до курсов 2008-го года, и есть уже жизнь, которая пошла позже.

Диакон Игорь Цуканов

— Как вы думаете, что именно перевернуло вашу жизнь, вот эти сами знания, которые вы получили, или общение с этими людьми?

Олеся Дьяченко

— Не знаю. Во-первых, это благодать Духа Святого, действительно, коснулась благодать сердца. Не знаю, как это еще сказать, только внутреннее понимание. У меня было такое счастье и радость, я поняла смысл жизни. Вот теперь я понимаю, для чего я здесь живу, для чего все происходит. А там уже, конечно, череда событий, людей, с кем общаешься. Мой научный руководитель протоиерей Георгий Климов, известный протоиерей, игумен Киприан (Ященко). Еще на тот момент много преподавателей, которые тогда не были так известны, сейчас о них больше знают. Со всеми с этими людьми было соприкосновение, личное общение. Это было вечернее обучение, это не заочное обучение. Эти курсы существуют как заочное обучение, я занималась на вечернем.

Диакон Игорь Цуканов

— То есть вы ездили?

Олеся Дьяченко

— Нет, они здесь в Москве. В Большом Златоустинском переулке первых два года были эти курсы в Златоустинском бывшем монастыре, а потом уж в Донском монастыре последние два года были. А все экзамены были в лавре, конечно, и защита диплома была в лавре. Вся жизнь перевернулась, там были многочисленные поездки с игуменом Киприаном (Ященко), мы объездили в паломничества все, что можно было объездить и по России, и за границей.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в гостях сегодня Олеся Дьяченко, инициатор проекта «Россия без сквернословия», предприниматель, православная христианка. У микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Олеся, а скажите, пожалуйста, вы говорите, ваша жизнь перевернулась. В чем-то это еще выразилось? Помимо того, что, это самое главное, что вы пришли в церковь, стали жить действительно духовной настоящей жизнью. Но выразилось ли это в чем-то еще, может быть, то, чем вы занимались до, и стали заниматься потом? Не знаю, может быть, что-то, что связано с вашей семьей. Какие-то были вещи, которые изменились?

Олеся Дьяченко

— Это просто проникло в мою жизнь. Я не разделяю работу и хождение в церковь. Все в моей жизни, все переплетено с Христом, я не могу отделить.

Диакон Игорь Цуканов

— Уже не я живу, но живет во мне Христос.

Олеся Дьяченко

— Наверное, так можно сказать. Я занимаюсь обычной предпринимательской деятельностью, это не какая-то особенная православная деятельность. Это есть тоже в моей жизни, есть проекты добровольческие. У меня супруг в госпитале добровольцем служит с ранеными. Какая-то деятельность ведется, но все остальное вплетено в мою жизнь, оно не может быть отделено. И бизнес православный становится, и коллектив православный становится, все становится православным, все дышит Богом.

Диакон Игорь Цуканов

— А ваше воцерковление ваши близкие восприняли естественным образом? Это произошло все легко или это было трудно?

Олеся Дьяченко

— Все нелегко было, свой путь у нас с супругом был, и у супруга был свой путь. Он был, отдельная тема и очень чудесная тема, тема вмешательства святителя Луки в прямом смысле этого слова. Он вмешался настолько, что выключил полностью память у человека и там много изменений произошло. Папин уход был очень серьезный, и хорошо, что я тогда была воцерковлена уже, потому что пережить... Это было убийство папы моего, в 81 год он мученически погиб. Он приютил людей, которые убили его. Без веры я бы могла это принять. Опять же, с помощью веры и папа причастился накануне. До этого он не ходил в храм, внутри был верующим. Потом я выяснила, что, оказывается, он в свое время написал икону Христа, он был художником, но художником не профессиональным, хотя его картины висели на выставках. Перед смертью он написал иконы Богородицы, успел исповедоваться, причаститься, и мученически закончилась его жизнь в очень позднем возрасте. Вот это все было на стыке этого воцерковления.

Кира Лаврентьева

— Да, ничего себе. Но с другой стороны, Господь все видел уже наперед и понимал, что вам придется перенести, пережить. Очень вовремя с отцом Киприаном познакомились.

Олеся Дьяченко

— Все вовремя.

Кира Лаврентьева

— Каждый раз удивляешься удивительным узорам Промысла Божия в жизни конкретного человека.

Олеся Дьяченко

— Первая икона, которую я приобрела в Москве — был святой Киприан, тоже удивительно.

Кира Лаврентьева

— И так вы пришли к этому проекту «Россия без сквернословия». Есть ли еще какие-то идеи, какие-то мысли по поводу других проектов?

Олеся Дьяченко

— У меня нет каких-то целей и планов, в этой ситуации все отдаю в руки Божии. У меня есть какие-то замыслы, есть какие-то идеи в этом направлении. Принесем их к Господу, если они реализуются, значит, они будут.

Кира Лаврентьева

— В сторону системы образования вы пока не двигаетесь с этим проектом?

Олеся Дьяченко

— Мы сейчас взаимодействуем. Во-первых, очень сильно подключились к нам школы по регионам. Что мы школьникам предлагаем? Мы подошли творчески к этому вопросу «Россия без сквернословия» и выпустили ролик на стихи Марины Хомяковой «Не ругайтесь, пожалуйста, матом», записали его от Калининграда до Москвы. У нас было порядка 12 человек, мы каждый по строчке его записали и разместили в интернете. Сейчас на основании этого ролика мне присылают, мы публикуем, школьники, учителя делают такие же. Либо это же стихотворение, либо какое-то другое стихотворение, они подключают деток, где детки прочитывают классом поочередно это стихотворение, делают клипы и потом выпускают. Эта совместная деятельность тоже очень важна, это все прививается на раннем уровне возрастном. Мне очень хотелось бы сказать, что плотно общаемся с Нижним Новгородом, это те единомышленники, которые нас так поддержали, это православный семейный клуб «Ковчег». Анастасия Богушевская, преподаватель, сейчас разрабатывает методичку для взрослых, где каждый взрослый мог бы взять такую методичку, прийти в школу и рассказать в классе о вреде сквернословия с показом видеоряда, с объяснением основным причин. То есть готовится методичка, надеюсь, что мы ее в скором времени уже представим.

Кира Лаврентьева

— Это было бы здорово, конечно.

Олеся Дьяченко

— Также помимо методички, я бы обратилась, нас наверняка слушают собственники кафе, фитнес-клубов и салонов красоты, любых общественных учреждений. Можно поставить таблички «Территория без сквернословия», «У нас не сквернословят», «У нас не матерятся». И такое уже делают, мне присылают, цепная реакция, мы показываем некий пример, люди его подхватывают и у себя реализуют. Это каждый может на своем уровне, возвращаясь к тому вопросу, что каждый может начать с себя, со своего коллектива. У меня близкая моя знакомая, с которой мы учились на высших богословских курсах, Ольга, у нее свое кафе-столовая в бизнес-центре, у нее там висят наши слоганы. Она говорит: меньше стали, на кухне вообще перестали материться. Люди готовят еду там с какой энергией. Все действует, все работает, надо просто с этого начинать. Мы сейчас взаимодействуем с ВУЗами, это Московский государственный институт культуры, с факультетом анимации, где подключаются ребята и делают анимационные ролики по этой тематике. Опять же в этом направлении работаем. Нам нужно подключить и саму молодежь к производству, называется контент сейчас, не хочется это слово. Вот этому информационному...

Кира Лаврентьева

— Наполнению.

Олеся Дьяченко

— Материалу, да, наполнению. Когда мы подключаем, уже не мы им говорим, а они нам говорят, и они говорят на своем языке, то есть они погружаются в эту проблематику и сами начинают отвечать и на своем уровне. Здесь же элемент и наставничества может быть по отношению взрослого к младшим детям. Различные конкурсы можно в классах проводить по придумыванию слоганов, потом лучшие слоганы развешивать. Нужно максимально не назидательным быть, а подключать самих детей, самих подростков к этой проблематике. Когда начинаешь заниматься, все люди начинают, как ручейки, стекаться. Сейчас будет спектакль православного театра «Живая вода», там будет постановка. С регионов звонят и спрашивают: как бы нам посмотреть, чтобы поставить такое. Таким образом все это работает, каждый на своем уровне, если мы сами начнем с себя, все будет работать, я верю в это.

Кира Лаврентьева

— Всей душой.

Олеся Дьяченко

— А иначе никак. В моей жизни были такие проекты, мне говорили: Олеся, это невозможно сделать. Я говорю: невозможно, но с Господом возможно, если Ему угодно. Делали, сделали и делается, просто времени не хватит все рассказать. Нужно верить в Божью... Господь намерения целует. Для меня это очень важная фраза. А намерения — это же наш некий посыл, наша молитва к Богу. Если мы что-то делаем и что-то выказываем в небо, Господь принимает и помогает нам, и нам это нужно делать, не сваливать, что кто-то это сделает, а начинать с себя. А тем, действительно, очень много. Тут записала, еще и детские площадки, где можно будет ставить «Территория без сквернословия», что-то придумывать интересное. Сейчас мы будем общаться уже с органами государственной власти на эту тему.

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, подключайтесь.

Олеся Дьяченко

— Да, вот велопробег был в Орле. Ребята посмотрели на наш телеграм-канал. Мы же специально разработали краткие листовки, где задается вопрос: а причем здесь мама? Слово мама свято, а причем здесь мама? Или Пушкин и мат, и вкратце даем ответы на эти вопросы, а потом, кто хочет почитать побольше, переходит по ссылке. Эти листовки раздаются сейчас и по храмам, и в подъездах вешают, и на велопробеге. По памятным местам писателей был велопробег, посвященный именно писателям, но затронута и тема сквернословия. Были розданы листовки, был отслужен молебен на эту тему и наклейки мы еще раздавали. Агитационная продукция тоже работает. Это цепная реакция, что люди могут у себя также воспользоваться. Мы у себя эти макеты разместили, их можно распечатать и у себя расклеивать, использовать, раздавать, это конкретно раздаточный материал. Значки тоже деткам вручаем, именинникам, с какими-то интересными слоганами. Стикерпаки разрабатываем сейчас для соцсетей. Как-то в этом направлении, какие-то идеи есть и работаем.

Диакон Игорь Цуканов

— Олеся, вы говорите: мы. Получается, у вас есть целый круг единомышленников, которые вас поддерживают.

Олеся Дьяченко

— Не много, но есть.

Диакон Игорь Цуканов

— Кто эти люди?

Олеся Дьяченко

— Это близкие люди. Безусловно, мой супруг, который поддерживает, я уже сказала, что взял на себя тематику армии, это очень сложно, но очень интересная тема и востребованная. Много мне не благословляется на эту тему говорить, про госпитали. Важно что сказать? Бойцы гораздо более чувствительные и понимают, что сейчас для них выражение «человек смертен» — это не пустой звук, это не подойди какому-то проходящему, праздно гуляющему москвичу и скажи. А там внезапная смерть очень актуальна, они надеются на помощь Божию, все надеются. Но когда ты говоришь: ты хулишь Божью Матерь, когда ты хочешь призвать Ее, а ты начинаешь по матери ругаться, как же Она тебя услышит. Боец это очень и очень воспринимает. Даже говорю, если в госпитале находится один человек, такой заводила, только с ним стоит провести работу, всё, весь этаж через день...

Кира Лаврентьева

— Воцерковлен.

Олеся Дьяченко

— Уже почти воцерковлен. Мне сестричек наших тоже жалко, они им в матери и бабушки годятся, а они при них сквернословят. А ведь они тоже могут сказать: я ж тебе, сынок, в мамы гожусь, куда ж ты. То есть мы все должны на своем уровне. И даже сестра милосердия, которая в матери годится бойцу, может и должна сказать об этом, нельзя закрывать. Чем опасно — я вернусь в тему, не знаю, успею или нет — но человек, даже который не матерится, но находится в окружении матерящихся и вроде, как те сестрички с бойцами, вся эта грязь, которая выходит, пачкает, в душу оседает и потом в самый неподходящий момент человек это говорит и призывает. Это становится его последним словом в жизни. Это очень страшно.

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, это был «Вечер воскресенья». Мы очень продуктивный разговор провели с Олесей Дьяченко, организатором проекта «Россия без сквернословия». Спасибо вам огромное, Олеся. Помощи Божьей вам в ваших трудах, в ваших проектах, в ваших свершениях. Помощи Пресвятой Богородицы и вашего любимого Иоанна Богослова. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами, даст Бог, до следующего воскресенья. Всего вам доброго. До свиданья.

Диакон Игорь Цуканов

— Спасибо за этот разговор.

Олеся Дьяченко

— Благодарю. До свиданья.

Диакон Игорь Цуканов

— С Богом. Всего доброго.

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Путь иконописца». Александр Чашкин
• «Театр «Живая вода». Лариса Никулина
• «Музыка и вера». Анатолий Мошкович