Поделиться
о. Павел Великанов. Фото: (здесь была удалена ссылка)
На территории Московской духовной академии есть одно здание, которое имеет исключительный статус в глазах любого студента. Нет, это не храм, не учебный корпус, и даже не библиотека. Это – изолятор. Небольшая больничка, куда кладут студентов с не очень тяжёлыми заболеваниями. Место – просто заветное.
С точки зрения семинариста изолятор – это самая настоящая антисистема. Сюда не распространяется вездесущая власть дежурных помощников инспектора; здесь – свой устав, несоизмеримо более человеколюбивый и милостивый – больница, как ни крути! Да и вообще, врачи и медсёстры – добрые и заботливые. Жалеющие. Выпасть из жёстко регламентированной круговерти семинарских будней в эту почти домашнюю, тёплую обстановку – заветная мечта. Особенно когда на улице – мрачно и холодно, а до зимних каникул ещё ой как далеко!
И вот я – наконец-то в этом «прибежище зайцам!» Диагноз неприятный – но вполне поправимый за неделю-другую. Впереди – возможность отоспаться вдоволь, начитаться неучебных книжек, наслушаться музыки. Тоже – недуховной. Одним словом, жизнь налаживается! Но, как выяснилось – ненадолго. На следующий день к нам кладут нового студента – из младшего курса, но по возрасту – гораздо взрослее, нежели чем мы. Небольшого роста, крепкий, сбитый, с круглой головой – словно циркулем очерченной – он с сияющей улыбкой останавливается в дверях, быстро оценивая ситуацию в палате. Выбрав правильную койку, располагается. После пары фраз нам становится понятно: у нас появился лидер. Но когда он задал вопрос, есть ли у нас богослужебные книги, чтобы вечером служить всенощную – недоброе предчувствие охватило всех. Мы же в изоляторе, какая всенощная? Мы же не священники – как служить? Ну да, придёт вечером из храма батюшка с освященным елеем, помажет болящих – может, пропоём что-нибудь – такой режим всех вполне устраивал. А тут – всенощную служить?
Впервые в жизни я увидел, что такое – мягко стелить, да жёстко спать. Когда через два часа мучительных брожений по книгам хриплыми простуженными голосами я уже еле стоял на ногах – радости от молитвы не осталось ни капли. Но когда на следующий день, в семь утра, он стал подходить к блаженно спящим – и ласковым голосом призывать вставать на молитву – сложно описать весь букет чувств и слов, которые мучительным усилием воли сдерживались внутри. «Козлятушки-ребятушки, пора вставать, в храме уже литургия началась!» Эта вкрадчивая мантра упрямой змейкой вползала в голову, и даже зарывшись с головой под подушку от неё было не спрятаться. В итоге – куда деваться? – сонные и недовольные, пошли читать обедницу. Всё вроде бы правильно, и помолиться в воскресный день – дело благочестивое – а всё равно – что-то здесь не так.
Через полгода он ушёл в монастырь. Будучи абсолютно прилежным в выполнении всех строгостей монастырского устава, не давал спуска ни себе, ни другим – кто бы рядом ни оказался. Сломался он на теме ИНН – которая с чьей-то нелёгкой руки перебудоражила умы верующих. Поставив перед священноначалием жёсткие условия – он ушёл из монастыря. Навсегда. Бережно храня свою, человеческую правду.
Больше в изоляторе болящих на келейную службу никто не поднимал…
