«Путь к вере и священству в советские годы». Прот. Олег Клемышев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Путь к вере и священству в советские годы». Прот. Олег Клемышев

* Поделиться

У нас в гостях был настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, благочинный храмов Сретенского округа Москвы протоиерей Олег Клемышев.

Мы говорили о воцерковлении и пути к священству нашего гостя в непростые для Церкви советские годы.

Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.


А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Сегодня четверг и, как всегда в это время, в эфире наша совместная программа светлого радио и музея и исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова, директор музея —

К. Толоконникова

— Добрый вечер, дорогие друзья.

А. Пичугин

— И я, Алексей Пичугин. И мы с удовольствием представляем нашего гостя: ближайший час, эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и вместе с вами проведет благочинный церквей Сретенского округа Москвы, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, протоиерей Олег Клемышев. Отец Олег, добрый вечер.

Прот. Олег Клемышев

— Здравствуйте.

К. Толоконникова

— Отец Олег принял священнический сан в 1983-м году, несколько лет служил на деревенском приходе. И это как раз та эпоха, которой мы занимаемся в музее и которую мы стараемся для вас, наши дорогие слушатели, как-то иллюстрировать нашими радиопередачами. Отец Олег, а как так получилось, что вы, московский студент, вам было немногим более 20-ти лет, как так получилось, что вы в итоге оказались священником на этом деревенском приходе?

Прот. Олег Клемышев

— Насчет немногим больше 20-ти не совсем так, Лучше бы сказать, 30-ти. Но ведь у каждого человека приход к Богу по-своему совершается. Господь промышляет о человеке абсолютно разными путями, совершенно неведомыми. И поэтому здесь можно, наверное, говорить о двух таких причинах, которые были. Одна из них, просто жизнь такая еще молодого человека. А с другой стороны, все-таки это же и жизнь в истории, она идет, люди связаны даже с теми людьми, которые жили очень давно. Потом уже, когда я стал священником, например, я посмотрел, мне попали некоторые бумаги из прошлого, моей бабушки и дедушки. И там, как раз мой дедушка был математик, как и я, а его дедушка, оказывается, был священником. И поэтому про эти молитвы, надо, конечно, наверное, тоже помнить. Я думаю, что...

К. Толоконникова

— И об этом вы узнали, уже будучи священником?

Прот. Олег Клемышев

— Я об этом узнал, когда стал священником, уже потом я где-то это нашел в бумагах.

А. Пичугин

— Отец Олег, вы родились в начале 50-х годов. Соответственно, ваше детство, отрочество пришлось, если мы говорим в церковном измерении, на годы хрущевской антирелигиозной кампании. И, соответственно, мы, уже люди совершенно другого поколения, если интересуемся этим периодом, пытаемся его как-то изучать, мы встречаем достаточно много свидетельств о том, что в крупных городах активной церковной жизни никакой не было. Был небольшой всплеск после войны, можно по-разному его оценивать, говорить, почему это произошло, но вот хрущевская эпоха она такая абсолютно атеистическая, причем научно-атеистическая. А когда вы вообще осознали, в каком возрасте, что есть церковь, какое-то непонятное, может быть, здание, может быть, система ценностей, как это пришло в вашу жизнь?

Прот. Олег Клемышев

— Я потому и начал со второй части, с духовной, потому что, скажем, у меня была моя крестная, это была сестра моей бабушки. И она была человеком по-настоящему церковным, и я бы сказал, даже святым. Я, конечно, ее мало знал, потому что когда мне было 4 года, мы уже переехали в Москву. Но на все каникулы я ездил к бабушке и, конечно же, и с моей крестной тоже общался.

А. Пичугин

— А где, простите?

Прот. Олег Клемышев

— Рыбинск.

А. Пичугин

— А, в Рыбинске. Ярославская область традиционно более свободная была, конечно, в церковном измерении.

Прот. Олег Клемышев

— Но все равно нелегко было. На весь город один храм оставался. Приходилось, ей, например, ездить за 12 километров от города, там, где было кладбище еще одно, вот туда.

А. Пичугин

— У нас с Ксенией была чудесная история, когда нам удалось пообщаться с отцом Иеронимом (Карповым), настоятелем храма в Звенигороде, на Городке. Он из Рыбинска, и он рассказывал, как в конце 30-х годов, в начале 40-х он совсем маленьким бегал, причем не в самом Рыбинске, потому что мама была учительницей, а за 10 километров от города в единственную действующую не в городе церковь в окрестностях, вот лишь бы только можно попасть на службу, а маме бы ничего за это не было.

Прот. Олег Клемышев

— Да, совершенно верно. Так же и мои прихожане, когда я уже был священником под Угличем, там 30 километров от Углича, они тоже все... Ну, дояркам бояться было нечего, а те, кто в Угличе жили, они приезжали туда специально, чтобы не могли их вычислить. А так, могли на 10 лет, скажем, отложить очередь на квартиру, еще что-то такое. Это дело было обычное. Вызывали, конечно. И под Москвой была та же самая ситуация. Скажем, мы крестили одну из наших дочерей под Москвой, потому что из Подмосковья сведения не поступали. Ну, когда я был старшим научным сотрудником, тогда из Подмосковья сведения не поступали в Москву. И так было проще.

К. Толоконникова

— Да, меня тоже увозили в деревню крестить.

А. Пичугин

— Опять же, у нас была программа в свое время, где мы эти истории вспоминали, документированные, как на обычно границах областей были незакрывавшиеся храмы, где крестили детей из соседней области, чтобы сведения не поступали напрямую. Скажем, из Рязанской во Владимирскую, из Владимирской в Московскую и так далее.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да. Слава Богу, цифровизации не было еще. (Смеется.)

К. Толоконникова

— Да уж. И непонятно, что бы делали, если бы технологии были нынешними, а власть прежней.

Прот. Олег Клемышев

— Господь управил бы.

К. Толоконникова

— Тоже верно.

Прот. Олег Клемышев

— Поэтому, если говорить о духовном, я думаю, что молитвами моей крестной. Потому что крестили меня в детстве, конечно, и говорят, что даже первое время причащали. Конечно, я этого совершенно не помню. Но потом уже, когда переехали в Москву, всё стало трудно. И, конечно, никакого не было представления о Боге. Но ведь, раз человек сотворен по образу и подобию Божию, значит, за меня что-то там работает и чего-то ищет понемножку. А тем более, когда студенчество, да еще и Московский университет, в котором пересекаются множество...

К. Толоконникова

— Вы учились на мехмате, да?

Прот. Олег Клемышев

— Да, я на мехмате, а моя будущая жена училась на филфаке. И вообще, много людей пересекаются. Скажем, на мехмате академик Колмогоров проводил музыкальные вечера, еще что-то. Поэтому все-таки университет не просто чисто какая-то вещь, а действительно, он дает возможность посмотреть, попробовать весь мир ощутить, универсум весь. И постепенно там... Иногда доводилось заходить на лекции, скажем, Аверинцев читал на гуманитарных факультетах, еще что-то. Постепенно всё так оно складывалось. Ну, русская культура, понятное дело, русская литература тоже работает. И постепенно как-то стало к этому приходить. Естественно, когда-то начинается воцерковление у любого человека, когда он уже начинает понимать, насколько важно для него богослужение, молитва общецерковная — не только молитва келейная, но и общецерковная важна. И тогда он уже начинает стараться понять, а как всё это устроено? Начинается уже в какой-то степени и литургика в голове у человека, хотя он еще этого слова не знает. В какой-то степени история Церкви его, конечно, тоже волнует. И так постепенно человек уже понимает, что жизнь его как-то должна быть служением.

К. Толоконникова

— Ваше воцерковление было связано с каким-то конкретным московским храмом? Или вы ходили по разным церквам?

Прот. Олег Клемышев

— Воцерковление... Уровень воцерковления какой вы имеете в виду, про что идет речь? Как мы входили в храм?

К. Толоконникова

— Да, скорее, это.

Прот. Олег Клемышев

— Скорее, это. Ну, просто у нас была небольшая, сложилась компания людей, которых интересовала вся эта связь в какой-то степени литературы, и естественно, что и богослужения. И мы тогда решили так, что мы будем причащаться, конечно, примерно раз в три недели, раз в месяц старались где-то причащаться, но чтобы посмотреть московскую богослужебную жизнь, мы решили ходить в разные храмы.

А. Пичугин

— А чувствовалось различие традиций?

Прот. Олег Клемышев

— Конечно, чувствовалось. Единственное, общее было то, что везде было полно народу. Не пробиться.

А. Пичугин

— По воскресным дням?

Прот. Олег Клемышев

— Да, по воскресным дня, потому что по будням, конечно, мы не могли, учились и невозможно было, а по воскресным дням было так. А дальше, конечно, чувствовалась разница некоторая, как там, как здесь, как устроено. Основные храмы, скажем, в которые больше всего... Ну, конечно, постепенно у нас выделились какие-то храмы, которые нам больше подходили, из таких можно назвать храм Святителя Николая в Хамовниках, конечно. Потом, скажем, если мы переезжали с одного места на другое, сначала был, скажем, Пимена Великого, потому что было поближе туда. Потом Хамовники, потому что было к ним поближе. Потом, из-за того, что там был отец Всеволод Шпиллер в Николо-Кузнецах, туда, конечно, мы тоже довольно часто ходили. Вот это, пожалуй, такие основные. Конечно, Елоховский собор тоже в какой-то степени, хотя в меньшей. Но, скажем, на чтение Великого покаянного канона Патриархом Пименом, конечно, мы там были.

К. Толоконникова

— Да, многие вспоминают его чтение, именно его.

Прот. Олег Клемышев

— Вот оно как-то так случилось, что оно постепенно происходило, а уже потом, когда-то просто Господь сам поставил в такие условия, что надо служить. И всё.

К. Толоконникова

— А вы в этих еще студенческих ваших походах в храмы, вы как-то скрывались или нет?

Прот. Олег Клемышев

— В общем-то, наверное, да. Наверное, да.

К. Толоконникова

— К каким приходилось ухищрениям прибегать молодому человеку, студенту для того, чтобы пойти в храм?

Прот. Олег Клемышев

— Особых ухищрений не надо было, потому что на воскресной службе или на праздничной службе тебя никто не поймает. И еще к тому же, детей еще не было, они чуть попозже родились, и ничем мы не могли примелькаться как таковые. Да еще это пришлось на то время, когда, может быть, мы еще могли быть и не на всей службе, как-то вот так, понемножку.


А. Пичугин

— Напомним, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Олег Клемышев, благочинный церквей Сретенского округа Москвы, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках.

К. Толоконникова

— То есть просто это была часть такой личной частной жизни, о которой достаточно было не говорить широкому кругу людей.

Прот. Олег Клемышев

— Это еще было всё-таки начало, это было еще начало. Потому что, если так посмотреть, как это растянулось, скажем, в 1980-м году я уже стал алтарником, то до этого времени 10 лет...

А. Пичугин

— А где?

Прот. Олег Клемышев

— Алтарником? Тогда надо много чего рассказывать.

К. Толоконникова

— Мы как раз для этого и здесь.

Прот. Олег Клемышев

— Ну, тогда, смотрите, если сам процесс воцерковления реализовывать, то придется рассказать про Алжир немножко. Дело в том, что после окончания университета я уехал на 3 года в Алжир преподавать математику на французском. И там мы тоже, естественно, попытались понять... Естественно, что храмы, там можно было найти только католический храм в лучшем случае, и то от французов осталось мало чего, потому что там была война такая суровая. Да еще наш университет переезжал — он был сначала в окрестностях самого города Алжира, столица страны Алжир это город Алжир тоже. И потом он переезжал в Аннабу, это бывший Бон, там, где служил Августин Блаженный, там его храм у подножия горы, а наверху уже был построен большой монастырь женский, католический. И там от него остался, собственно, один храм, но все-таки он был действовавший. Поэтому там мы тоже... И еще в самом городе Аннаба, который теперь называется вот так, там много что осталось еще от французов, хотя их самих было уже немного, совсем мало, но в городе был тоже действующий храм. Мы туда тоже ходили, пытались понять, есть ли какая-та разница с православием, что еще чего, как... И, в частности, там была крещена наша старшая дочка. Она там родилась и там была крещена.

А. Пичугин

— В католическом храме.

Прот. Олег Клемышев

— Да. Причем священник специально запрашивал у епископа разрешение на такое крещение. Е ему разрешили. И он ее крестил. Причем крестил уже и с миропомазанием — не только крещение, но по нашему чину, по православному, с миропомазанием тоже. Поэтому, вот вы сказали, процесс был долгий. А когда мы уже вернулись сюда, то естественно, что мы стали ходить в...

А. Пичугин

— А вы все 3 года там так и прожили?

Прот. Олег Клемышев

— Да, 3 года преподавал, да. А потом мы стали жить здесь. И уже ходили в храм, уже серьезно это получалось — каждое воскресенье старались выбираться...

А. Пичугин

— Простите, еще про Алжир вопрос. А к вам не было со стороны... ну, наверняка вам приходилось общаться с какими-то официальными советскими лицами в Алжире...

Прот. Олег Клемышев

— Конечно.

А. Пичугин

— С дипломатами. Никто не знал про то, что вы посещаете церкви, крестите детей...

Прот. Олег Клемышев

— Нет, этого никто не знал. Мы потом узнали, скажем, кто у нас тут был резидентом в соответствующих органах, кто еще чего... Но в то время мы особенно не знали, но тем не менее мы прекрасно понимали, что надо быть осторожным человеком в этом смысле, и поэтому как-то всё прошло спокойно.

А. Пичугин

— Итак, вы вернулись.

Прот. Олег Клемышев

— Да. А дальше я стал работать одним из научных сотрудников в одном из институтов при Госплане. И старался все-таки ходить в храм. И как-то особенно таких искушений как-то не бывало, чтобы уж очень к нам кто-то приставал или что-то за это... Конечно, я нигде не говорил, что я хожу в храм или еще что-то такое, но и искушений таких не было. А потом один раз как-то, когда нам подсказали, что надо помочь одному священнику под Москвой, потому что он там один, а против него все вот эти органы церковные, которые есть, чтобы его обработать, взять под контроль. Ну, это работа уполномоченных обычная была, они это и делали. И надо было ему как-то помочь, чтобы у него было на кого опереться, что-то еще...

А. Пичугин

— Где это было?

Прот. Олег Клемышев

— Это было в Дмитровском, по Рублевке туда.

А. Пичугин

— Да, знакомое место. Там же отец Александр Линде потом служил.

Прот. Олег Клемышев

— Это при нем было.

А. Пичугин

— А, это при нем было?

Прот. Олег Клемышев

— Ну да.

А. Пичугин

— Он тогда еще совсем молодой был.

Прот. Олег Клемышев

— Нынешний отец Валентин Асмус, тогда он был диаконом в Кузнецах, он нас попросил, говорит: «Помогите батюшке». И вот там как раз, по сути дела и происходило вот это коренное такое изменение, про которое вы спрашивали. Потому что через несколько служб там появилась милиция, которая нас забрала — меня и еще одного молодого человека.

К. Толоконникова

— Просто на основании вашей молодости, так?

Прот. Олег Клемышев

— Нет, они забрали, что вот, вроде мы чего-то такое ищем там... Ну, священник в алтаре проводил свои работы какие-то — открывал ниши, которые были для кадила, еще что-то такое. И что мы там ищем клад и надо выяснить, кто же мы такие? И тогда нас отвезли в отделение милиции и там, естественно, спросили, кто мы, что мы, документы проверили. И отпустили. А потом к нам на работу пришли письма соответствующие, что такой-то и такой-то был там-то, там-то и назвался другом попа. (Смеется.) Это цитата. Поэтому естественно, что забеспокоилось тогда начальство института, это же официальная бумага пришла.

К. Толоконникова

— Знаете, тогда же приходили бумаги из ресторанов, например, если человек вел себя как-то неприлично, неподобающе в пьяном виде. Вот и это примерно то же самое.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да. Надо было реагировать, конечно. И собрались мой непосредственный начальник, затем завотделом кадров (или начальник, как называется правильно, не помню уже).

К. Толоконникова

— Неважно.

Прот. Олег Клемышев

— Начальник отдела кадров, женщина такая. Затем, был замдиректора этого госплановского директора института. Ну, и всё, по-моему, нас было трое. Да, нас было трое. Не помню, может, кто-то еще был? И они стали меня спрашивать, как это всё... Выяснили, что, действительно, я неслучайно там оказался, что я, скажем, какой-то псалом могу прочитать наизусть, еще что-то. Но больше всех боялся, конечно, мой непосредственный начальник, потому что ему дело делать надо и всё прочее, а тут какие-то вещи. И как выяснилось в этой нашей беседе, что, скажем, этот замдиректора института когда-то тоже пел на клиросе и что-то там читал, когда был совсем маленьким. Ему уже было много лет, но еще в 20-е, в 30-е годы где-то. Замечательный был человек. А начальница отдела кадров сказала такую фразу: «Я понимаю, женщина ходит в храм, но мужчина-то?» (Смеется.) В общем, нормально всё было. И всё спокойно кончилось.

К. Толоконникова

— То есть они записали, что с вами беседа проведена, отчитались, и на этом дело...

Прот. Олег Клемышев

— Но поскольку я был старшим научным сотрудником, и где-то через полгода после этого у меня должна была быть переаттестация, и вот тогда бы там, наверное, что-то возникло. И поэтому пришлось тогда менять свою жизнь как-то постепенно. И примерно к тому времени, когда должна была быть переаттестация, я уже стал увольняться. Вы спрашивали, в каком храме я алтарником. Сначала я попробовал один месяц...

А. Пичугин

— В Дмитровском.

Прот. Олег Клемышев

— Нет, в Дмитровском я был неофициально, я просто помогал что-то прочитать, раскрыть книжки, чтобы можно было петь вовремя... А здесь уже алтарником стал настоящим. Один раз это было в Елоховском соборе, месяц примерно я там побыл. Но отец Матфей он же человек мягкий, уважительный и всё прочее, обычно месяц уходит на то, чтобы изучить человека с точки зрения органов соответствующих. Им на это обычно месяц дается, тогда давался, раньше. И тогда он сказал, что, понимаете, чуть-чуть голоса не хватает, а у нас собор большой. А так, всё хорошо, но чуть-чуть голоса не хватает. Потом еще в одном храме это было, в Вешняках...

А. Пичугин

— Успения.

Прот. Олег Клемышев

— Да, храм Успения. Там еще тоже месяц пришлось...

К. Толоконникова

— А это всё по трудовой книжке, официально?

Прот. Олег Клемышев

— Нет. Это всё не по трудовой книжке, это как бы такой испытательный срок был. Там тоже не получалось. Там был такой староста, у которого в правом ящике стола лежал пистолет, священники мне рассказывали.

А. Пичугин

— Я слышал эту историю. Кто-то рассказывал из священников этого храма, которые служили в этом храме уже в относительно недавнее время, в двухтысячные годы, но эта история про старосту с пистолетом в ящике она легендарная.

Прот. Олег Клемышев

— Там тоже месяц прошел, всё, и дальше опять «нет», ничего. А потом совершенно случайно оказалось, что в Хамовники, куда мы ходили, там были у нас знакомые, и диакон со старостой поговорил, что вот ищет место такой-то. Он говорит, ну, прекрасно, мы же его знаем, он и с детьми сюда ходил. Да, давайте попробуем. А там старостой был очень верующий человек. У него были большие военные заслуги, и поэтому его не трогали. А сам он был человек очень-очень верующий.

К. Толоконникова

— Я просто для наших слушателей напоминаю, что, в общем, это было не очень частой ситуацией для тогдашней церковной жизни — верующий староста.

Прот. Олег Клемышев

— Да.

К. Толоконникова

— Часто бывало так, что это были люди внешние, назначенные органами советской власти специально с целью или надзирать или разлагать приход. В общем, это было подчас весьма неприглядно.

Прот. Олег Клемышев

— Да. Но это был совсем другой случай.

А. Пичугин

— Нам надо прерваться сейчас буквально на минуту. Напомним, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Олег Клемышев, благочинный церквей Сретенского округа Москвы и настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Программа наша, как всегда в это время, в этот день, в четверг, совместная с музеем и исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова, директор музея. И я, Алексей Пичугин. Мы через минуту вернемся.


А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Друзья, напомним, что сегодня в гостях у нас протоиерей Олег Клемышев, благочинный церквей Сретенского округа Москвы и настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Ксения Толоконникова, директор музея и исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди». И я, Алексей Пичугин. Как всегда по четвергам, в этом составе мы здесь, в студии.

К. Толоконникова

— Хамовники.

А. Пичугин

— Надо напомнить, наверное, нашим слушателям, все-таки минута прошла. Отец Олег вспоминает то время, когда он проходил активную фазу уже даже не воцерковления. а начала своего служения в храме, в церкви. И вот незадолго до хиротонии было несколько храмов, где будущий отец Олег подвизался. Хамовники.

Прот. Олег Клемышев

— Хамовники, да. Хамовники это уже оказалась солидная, уже настоящая школа алтарничества, потому что там преемственность громадная была, был там такой отец Павел, который там служил 46 лет. Поэтому всё было создано. Потом уже другие настоятели...

К. Толоконникова

— Отец Павел Лепёхин.

Прот. Олег Клемышев

— Да, Павел Лепёхин. И другие настоятели уже были. Но, скажем, сын отца Павла, Сергей Павлович, он тоже старался следить за тем, чтобы всё это так... На клиросе его сестра пела, которая тоже старалась соблюдать всё это. Поэтому там традиции настоящие преемственности церкви там были видны, их можно было почувствовать. И там я был два с половиной, грубо говоря, года.

К. Толоконникова

— Это о каких годах мы говорим?

Прот. Олег Клемышев

— Это было с 1980-го до января 1983-го, вот так вот. И там уже действительно было уже такое полноценное служение.

К. Толоконникова

— А вот у меня такой неожиданный, может быть, вопрос: а как-нибудь олимпиада 1980-го года отразилась каким-то образом на храмах Москвы?

Прот. Олег Клемышев

— По-моему, нет.

К. Толоконникова

— Нет? Не было никаких распоряжений, никаких групп интуристов не приводили, ничего такого не было?

Прот. Олег Клемышев

— Я не запомнил ничего такого, нет.

К. Толоконникова

— Если бы было, то, несомненно, вы бы запомнили, потому что Хамовники это один из центральных храмов. В Хамовниках, у них были в то время очень такие своеобычные в том числе богослужебные традиции.

Прот. Олег Клемышев

— В Хамовниках я оказался уже осенью. Осенью. Когда прошли вот эти предыдущие месяцы, когда олимпиада уже прошла. Поэтому олимпиаду я не застал.

К. Толоконникова

— То есть этих международных торжеств вы не застали в Хамовниках?

Прот. Олег Клемышев

— Нет.

А. Пичугин

— Вас рукоположили в начале 1983-го года.

Прот. Олег Клемышев

— Да. В январе.

А. Пичугин

— При всем при этом вы же в семинарии к этому моменту не учились?

Прот. Олег Клемышев

— Нет.

А. Пичугин

— А как вы готовились к рукоположению...

К. Толоконникова

— И как вообще такая возможность представилась?

Прот. Олег Клемышев

— Ну, значит, всё было так. Конечно, когда я уже стал алтарничать в Хамовниках, то встал вопрос о том, чтобы поступать в семинарию. И когда пришло лето, я подал соответствующие документы, взял рекомендацию у священника. И, соответственно, сдавал экзамены. Тоже очень интересный экзамен, потрясающе было. Владыка Владимир, который был ректором, он собеседовал с каждым из людей. И настолько его собеседование было удивительно тонкое, я бы сказал, что это даже... Конечно, он смотрел человека, как надо и, конечно, он смотрел, насколько он политически грамотен и морально устойчив, но по-своему смотрел, хитро, не просто так. Но, с другой стороны, он одновременно, когда задавал вопросы по богослужению, еще по чему-то такому, это был не экзамен, а это было некое собеседование, радость какая-то была с ним. Я, наверное, может, даже и помню какие-то вопросы из этих, но всё так подробно не надо, я думаю. Но потом приходилось списки эти везти и утверждать у уполномоченного. И поэтому первый год, когда я поступал, меня не приняли, но поставили, там был такой резерв, что если вдруг кто-то уходит из семинарии в течение этого года, скажем, то тогда на его место могут призвать и меня, например.

К. Толоконникова

— А когда не приняли, какую причину представили?

Прот. Олег Клемышев

— Причин не было.

К. Толоконникова

— Не было?

Прот. Олег Клемышев

— Нет, причин нет.

А. Пичугин

— Могут отказать без объяснения причин.

Прот. Олег Клемышев

— Да. Дело в том, что когда список был зачитан и потом его повесили, нынешний владыка Вениамин, который на Дальнем Востоке...

А. Пичугин

— Уже на покое.

Прот. Олег Клемышев

— Да, он уже на покое. Он тогда был инспектором семинарии. И мы поднимались по лестнице, он говорит: «Вас приняли? — «Нет, меня не приняли». Он говорит: «Это была не наша воля», — так он выразился. Потом дождались следующего лета, я как раз продолжал в Хамовниках трудиться и молиться, слава Богу. Следующий этап, я опять стал поступать. Причем там же еще нужно было бороду сбривать при этом, потому что в семинарии они просили, чтобы если вы поступите, то... Поэтому, наверное, уже пришлось ее сбривать. Потом она снова отрастала.

К. Толоконникова

— А почему надо было бороду сбривать?

Прот. Олег Клемышев

— Потому что как бы считалось, что семинаристы все безбородые, это обязательная вещь. Но и считалось, что нормальным в духе какого-то послушничества, что все приезжают туда без бороды, такая была практика.

К. Толоконникова

— То есть какой-то неписаный закон.

Прот. Олег Клемышев

— Да, неписаный закон. Но в этот раз просто не взяли, и всё, уже никакого резерва не было. А потом уже и третий раз, подошло третье лето. И там...

А. Пичугин

— Это вы еще не священник?

Прот. Олег Клемышев

— Еще нет, нет. Это был уже 1982-й год. И тогда уже встал вопрос о том, как быть дальше? Можно было бы и продолжать, но духовник мне сказал, что лучше, наверное, попробовать в епархиях. И я поехал сначала во Владимирскую епархию, там побеседовал, документы подал. Месяц прошел, и все-таки не взяли. Потом...

К. Толоконникова

— Не взяли, в смысле в качестве ставленника уже?

Прот. Олег Клемышев

— Да, в качестве ставленника. Там была беседа и всё прочее, но по окончании месяца все-таки — нет. Потом в Тверскую я заехал тогда еще, в Тульскую съездил, там тоже не получилось. А потом духовник сказал, что к ним приезжал один из священников, тоже из Ярославской епархии и сказал, что вроде как это возможно. И, если не ошибаюсь, то это был отец Борис Старк.

А. Пичугин

— А, легендарный человек.

Прот. Олег Клемышев

— И он сказал, что можно туда обратиться. И я туда тоже съездил, подал документы, тоже было собеседование с владыкой Иоанном (Вендландом). Естественно, там присутствовал секретарь, который был человеком ненадежным, скажем так. И нормальное собеседование, прекрасно, замечательно здорово, очень хорошо. И опять сказали месяц ждать. А что делать? И вот уже в январе у владыки Иоанна был день рождения, на Василия Великого, по-моему, 14-го числа, и ему уполномоченный в качестве подарка ко дню рождения дал возможность рукоположить трех священников.

К. Толоконникова

— Как трогательно.

Прот. Олег Клемышев

— И одним из них оказался я. (Смеется.) И тогда он мне написал телеграмму: «Я почти уверен, что могу вас рукоположить. Это, конечно, приход лесной, но он может быть хорошей дачей для вас и вашей семьи».

А. Пичугин

— Хорошо написал. Кто из архиереев сейчас мог бы так написать?

К. Толоконникова

— Да. И не выспренне.

Прот. Олег Клемышев

— Замечательно.

А. Пичугин

— Такой человек был.

Прот. Олег Клемышев

— Да, такой человек был, потрясающий просто. И я тогда уже приехал. И что он сделал, вот такой человек? Он поселил меня у себя. Потому что если бы я селился где-то в городе, то по дороге разные люди могли бы меня перехватывать. А он это всё понимал прекрасно. Там была такая трапезная в доме архиерейском, там на первом этаже была домашняя церковь, а на втором этаже была эта трапезная. И в этой трапезной был небольшой закуточек, такой изгиб, по стенам висели архиереи Ярославской епархии все, какие были. И туда мне бросили матрасик, и вот там я и был всё это время, пока меня рукополагали. В домовой церкви в иподиакона, а уже во вторник, это было 25-е января...

К. Толоконникова

— В Татьянин день.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да. Рукоположили в диакона, и я прослужил эти 5 дней как диакон там. И еще 30-го числа уже в священники.

К. Толоконникова

— И всё это время вы там жили в закутке с архиереем.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да, и на трапезе вместе с ним тоже был, всё спокойно, хорошо. Когда он в диаконы рукополагал, то в алтаре спрашивает его диакон, как с заупокойной ектеньей быть? А тот говорит: «Нет-нет, бабушки пускай, сегодня вторник, день не праздничный, ничего». Только ради рукоположения он служил. И поэтому не нарушайте, а то они расстроятся.

К. Толоконникова

— Будут переживать. Да, это очень важный момент.

Прот. Олег Клемышев

— Да, вот такой был архиерей. Но, правда, на рукоположении, здесь еще не закончилось, надо попрактиковаться какое-то время там, и одновременно с этим надо было получить справку от уполномоченного. И вот это было самое интересное, потому что назначает он день какой-то, я прихожу, а он говорит: «Нет, пока еще не готова справка». Еще следующий день назначает какой-то, и тоже: «Пока еще не готова». Неделя прошла, я учусь крестить, всё... А потом как-то он пришел и говорит: «Пока не готова. Но, может, скоро будет уже готова». А с ним рядом человек какой-то находится. И говорит: «Приходите завтра. Наверное, завтра уже всё будет готова». Я выхожу из этого здания, где это располагалось, это большое громадное здание, и за мной этот человек выходит. И этот человек провел меня в гостиницу «Ярославль», если я не ошибаюсь, так она называлась, где все иностранцы живут, и провел там со мной беседу. Выяснял, как я...

К. Толоконникова

— Человек был, что надо человек.

Прот. Олег Клемышев

— Да, то, что надо, человек. И выяснял, что и как должно быть, как я отношусь к этому, к этому, к тому-сему. Что, вообще-то, надо государству помогать всяческими способами.

А. Пичугин

— Ведь государство так помогает Церкви.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да. (Смеется.) И в результате я ему сказал...

К. Толоконникова

— Это была просто лекция с его стороны.

Прот. Олег Клемышев

— Нет, не лекция.

К. Толоконникова

— Он вас не призывал к сотрудничеству. Или призывал?

Прот. Олег Клемышев

— Призывал, конечно. Призывал, сильно призывал. Но ему надо было еще определить мои отношения. Тогда отец Дмитрий Дудко еще был на слуху везде...

А. Пичугин

— Это же еще совсем недавно было, буквально два с половиной года после выступления по телевизору отца Дмитрия.

К. Толоконникова

— Но время-то андроповское.

Прот. Олег Клемышев

— Да-да.


А. Пичугин

— Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Олег Клемышев, благочинный церквей Сретенского округа Москвы, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Мы говорим о воцерковлении, о начале служения отца Олега в советские годы в Ярославле, в Ярославской области в начале 80-х годов. И вот, состоялась у вас эта беседа с важным товарищем в штатском.

Прот. Олег Клемышев

— Но беседа закончилась тем, что я ему сказал, что «если вы настаиваете, чтобы я сейчас решил, то я вам скажу „нет“». Он говорит: «А мы не спешим». И всё, и мы разошлись. Видимо, мои ответы о том, как я представляю себе церковную жизнь, его удовлетворили, потому что вечером митрополит Иоанн позвал меня на свою половину совершенно неожиданно, открыл бутылку крымского какого-то вина, налил по рюмочке, ничего не говоря абсолютно, по этому поводу ничего, просто общее. Мы чокнулись, выпили. Я думал, он будет дальше наливать, еще что-то такое, беседа продолжится, но ничего нет, он меня отправил обратно. Он не мог ничего говорить, но хотел что-то выразить. Я потом понял, что он хотел выразить, потому что уже на следующий день...

К. Толоконникова

— А что это было? Поздравление и поддержка с его стороны?

Прот. Олег Клемышев

— Да. Мне дали регистрацию.

К. Толоконникова

— А вы ходили к уполномоченному в штатском или в церковном?

Прот. Олег Клемышев

— В штатском. У меня не было церковного, тогда у меня не было еще церковного. Хотя как диакон...

А. Пичугин

— Ну, подрясник наверняка был.

Прот. Олег Клемышев

— Если как диакон, то да. Да, я уже мог бы ходить в церковном, но тогда никто не ходил в церковном.

К. Толоконникова

— Не принято было.

Прот. Олег Клемышев

— И более того, когда нас вызывали в епархию Ярославскую или когда вызывали учиться в семинарию, там было написано: «иметь при себе духовную одежду». Как-то так вот.

К. Толоконникова

— «При себе», то есть в чемодане. Не на себе.

Прот. Олег Клемышев

— Да, при себе.

К. Толоконникова

— А как отнеслась ваша семья к тому, что вы собираетесь стать, и становитесь священником? Потому что одно дело — ходить по воскресным дням в московские храмы, а другое дело — переехать в глушь.

Прот. Олег Клемышев

— В принципе, оно, конечно, так. Но я все-таки был не настолько зависим от семьи, потому что мы уже жили в своей квартире. Конечно, они как-то переживали, наверное, когда я стал алтарником, что-то еще, а потом уже как-то, как оно было, так оно и было. Да, конечно, им это было непонятно, всё переживалось. Но, наверное, как-то переживалось, я думаю, потому что никаких скандалов, ничего такого не было. Но, скажем, тогда брат моего отца жил в Молдавии в Кишиневе, он был почти номенклатурный человек в какой-то степени, и он смотрел, когда я ложился спать, что на мне крестик, допустим. Но тоже он как-то понял, что дело серьезное и не стал приставать. А потом, когда началась перестройка и когда начали все эти материалы везде публиковаться и всё прочее, он сказал, что, наверное, надо было, как Олег.

К. Толоконникова

— А крестной вашей к тому времени уже в живых не было?

Прот. Олег Клемышев

— Да, она умерла.

К. Толоконникова

— Она не застала этого.

Прот. Олег Клемышев

— Да, она это не застала. Но ее племянник сказал, что она говорила, что обязательно у нас должен быть кто-то, кто будет священником. Это ее слова были. Она сначала думала, что, может, он будет священником, ее племянник. Но точно говорила, кто-то из наших будет священником обязательно. Почему она так говорила, не знаю. Мне очень мало с ней удалось поговорить, потому что по-настоящему церковным человеком я был уже тогда, когда она уже лежала, она долго умирала. Но очень много осталось от ее жизни, буквально маленькие какие-то вещи, они помогали всю жизнь. Но, конечно, молитва никогда не переставала, я думаю, что она и работала, ее молитва.

К. Толоконникова

— То есть фактически получается, вот вы в Ярославле проходили сорокоуст священнический.

Прот. Олег Клемышев

— Да, но только это была неделя. А потом уже всё, надо было отправляться. И уже в моем храме в деревне, там уже, по-моему. 13-го февраля была первая служба.

А. Пичугин

— А вас сразу назначили настоятелем в этот храм?

Прот. Олег Клемышев

— (Смеется.)

А. Пичугин

— Я понимаю, что в сельских храмах Ярославской области в начале 80-х годов вряд ли...

Прот. Олег Клемышев

— Все были настоятелями.

А. Пичугин

— Я понимаю.

К. Толоконникова

— А он перед этим долго стоял пустым? Там умер священник и...

Прот. Олег Клемышев

— Да, священники все время были неудачные. И когда в первый раз митрополит Иоанн, опять я про него скажу — вот какая деликатность величайшая. Он отслужил в Угличе, а потом приехал ко мне посмотреть храм. И он сказал: я 20 лет не мог прийти в этот храм, потому что были не такие священники, и мое действие было бы расценено, как поощрение их. А они были не такие, потому что то, что было до войны, во время войны и после, там были такие серьезные все очень, а эти 20 лет, которые предшествовали этому, ну, при Хрущеве, с 60-х годов это началось, там уже было... Но он всегда считал, что лучше поставить никудышного священника, но только чтобы приход не закрыли, потому что если приход закроют, то его уже больше не откроют. А священника можно поменять, как он говорил.

А. Пичугин

— А тут вдруг и никудышный проявит себя хорошо.

Прот. Олег Клемышев

— Тоже бывает.

А. Пичугин

— Бывало, да. А еще ведь бывали такие случаи, о чем приходилось читать, что в таких сельских храмах не всегда священник был никудышный. Он мог вполне себе быть кудышный, но не принимал его приход и всё. У прихода был какой-то идеал, например, там много лет прослужил в этом храме условный отец Иоанн. Отца Иоанна не стало, а дальше, люди по традиции начинают сравнивать всех наследников с отцом Иоанном и не принимают их. И приходится архиерею что-то предпринимать самому.

Прот. Олег Клемышев

— Если смотреть уже из сегодняшнего опыта, то я думаю, что все-таки, наверное, это вина священника, что его не принимают. Можно всегда встроиться во что-то, может быть, не всё получится, что хотелось бы, но встроиться, наверное, все-таки можно. Или, может быть, если священник уже достаточно опытный и уже привыкший к чему-то и как-то что-то делать, может быть, ему трудно поменяться, чтобы в приход вжиться.

А. Пичугин

— Тем более если он сам уже послужил не один год, у него есть какие-то представления.

К. Толоконникова

— А вы видели этот храм прежде, чем стали его настоятелем? Или вы уже приехали туда в первый раз как настоятель?

Прот. Олег Клемышев

— Дело в том, что как раз когда я проходил так называемый сорокоуст в течение недели, то меня владыка отправил туда, потому что необходимо было сменить московскую прописку на прописку местную. И я туда ездил, познакомился с моей будущей старостой, подвижница была и очень хорошая была женщина. Она с детства мечтала, она с мамой мыла полы когда-то, потом была дояркой всё это время и уже не могла особенно ходить, и всё мечтала, что она будет мыть полы в храме. И она стала старостой. С ней я познакомился, прописался там и уже вернулся туда обратно. Поэтому был я до этого там.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Отец Олег, я уверен, что мы этот удивительный разговор продолжим, мне кажется, у нас получается в этот раз хорошее погружение в ту эпоху, очень интересно. И поэтому, надеюсь, что мы вновь встретимся с отцом Олегом Клемышевым, благочинным церквей Сретенского округа Москвы и настоятелем храма Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. И послушаем, что же было дальше. Ксения Толоконникова, директор музея и исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди», по традиции в четверг, как всегда в это время, в нашей студии.

К. Толоконникова

— Спасибо, отец Олег. Спасибо, Леша. Спасибо, дорогие друзья, что были с нами эту часть «Светлого вечера». Пишите нам: podspudom@yandex.ru — это адрес музея.

А. Пичугин

— И, конечно же: info@radiovera.ru — это адрес почты радио «Вера», тоже можете писать. И сами слышите, что мы иной раз делаем по вашим письмам, заявкам и историям наши программы. Спасибо. Прощаемся, до новых встреч. Всего доброго.

К. Толоконникова

— До свидания.

Прот. Олег Клемышев

— До свидания.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем