«Путь к священству». Священник Олег Лемешев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Путь к священству». Священник Олег Лемешев

* Поделиться

У нас в гостях был клирик московского храма Алексия человека Божия священник Олег Лемешев.

Наш гость рассказал о своем непростом пути к вере и священству, а также о том, как он начал помогать беженцам вместе с другими волонтерами, и почему помощь нуждающимся людям для него — самое радостное в священническом служении.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.


Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— И я Константин Мацан. Добрый вечер. Сегодня у нас в гостях священник Олег Лемешев, клирик храма преподобного Алексея, человека Божия в Москве. Добрый вечер.

Священник Олег Лемешев:

— Добрый вечер, дорогие друзья.

Константин Мацан:

— Я вам напомню и нашим радиослушателям тоже напомню, что в этих беседах мы говорим со священником о его пути к вере, в вере и о том, какая цепь событий привела к тому, что человек стал священником. Вы священник молодой. Сколько вы в сане священном?

Священник Олег Лемешев:

— Полтора года как священник, два года дьяконом служил до этого.

Константин Мацан:

— Поэтому я начну несколько ассиметрично нашу программу. Хотя она предполагается как биографическая, но я бы вот с чего начал. Вы активно принимали участие в церковной помощи тем, кто болел ковидом последние годы.

Священник Олег Лемешев:

— Совершенно верно.

Константин Мацан:

— Для вас когда вы были еще дьяконом... На дьяконство пришлось или на священство?

Священник Олег Лемешев:

— Нет, именно священник. Были больницы, которые нуждались в помощи именно священников, Потом открывали дополнительные госпиталя, где крайне нужна была помощь священника, и я отвечал за отдельный большой госпиталь.

Константин Мацан:

— Вот смотрите, как интересно получается. Вот молодой священник, недавно рукоположенный, и сразу священническая жизнь начинается с такого необычного погружения в концентрацию людских страданий. Помощи людям, наверное, разговоры с их близкими. Чем этот опыт для вас стал, как для человека и христианина и священника?

Священник Олег Лемешев:

— Для меня этот опыт стал самым бесценным, потому что через страдания я начал понимать людей и через страдания я полюбил людей, через ту скорбь, которую нужно было пропустить через свое сердце. Именно то, что мы изучали в теории, что мы должны страдать со страждущими, сострадать им, каяться вместе с кающимися, на практике это осуществилось. Именно через это я полюбил всецело человека таким, какой он есть. Совершенство познается в простоте. А тут проще всего попытаться понять человека, посочувствовать ему, почувствовать его же чувствами, принять его покаяние через самого себя. Для меня этот опыт стал бесценным, и за мое кратенькое, скажем, священное служение, через себя пропустил много жизней человеческих. У меня складывается такое чувство, что я уже очень много лет служу священником, именно благодаря этому бесценному, драгоценному опыту, через людей.

Константин Мацан:

— А можете какую-то или какие-то истории рассказать, с кем вы встречались, без имен и деталей личной жизни? Но что это были за разговоры, с какими просьбами обращались люди к священнику, чего ждали, просто поддержки и утешения, посидеть рядом и помолчать или причаститься? С какими людьми и с какими людскими ситуациями вы встретились?

Священник Олег Лемешев:

— Ситуаций очень много. Но самое главное, что я бы описал, это то, когда человек через страдания, боль и скорбь впервые приходят к Богу. Многие люди, даже умирая на своем ложе, скажем, в реанимации, благодарили Бога за то, что Он посетил их через ковид. И поэтому ковид стал для всех страждущих, я бы сказал, благословением, путь к небесам. Действительно люди раскаялись, люди впервые в жизни исповедовались искренне и по-настоящему, через слезы, через страдания, это был их путь к Богу. Я был рад помочь им в этом. Ведь некоторых людей нужно было побудить к этому. Они испытывали страдания, они говорили: я хочу раскаяться, но не знаю, как, у меня болит душа, у меня текут слезы. И действительно это было настоящее покаяние. Порой мы готовы сказать тысячу слов в свое оправдание вместо одного слова «прости». А тут они говорили это «прости». Да, я, бывало, рассказывал и ветхозаветные истории, рассказывал о заповедях Божиих, Декалог, и потом они более подробно исповедовались. Та боль, которая исходила из их сердец, была болью раскаяния, и это самое главное чудо, чуда Евангелия, обращения кающегося грешника к покаянию. Если описывать все, нам не хватит и книги, чтобы все описать, потому что приходилось там и по четыре, по шесть, по восемь, по-моему, даже девять часов максимально я проводил в ковидном госпитале в этом комбинзоне.

Константин Мацан:

— Это была красная зона, да?

Священник Олег Лемешев:

— Красная зона, да. Очень сложно было вообще поначалу находиться в костюме, чувствуешь себя космонавтом, дышать тяжело, говорить тяжело, лжицу брать, совершать таинство. Потом привыкаешь и когда проходишь некий этап, кажется все, сейчас в обморок упадешь, тебе тяжело, пот и слезы, а потом раз, и облегчение. Господь дает благодать. И так я нес свое служение. Кому-то нужно было просто поговорить, поделиться болью, кто-то раскаивался в своих грехах и приходил к Богу, начинал воцерковлялся именно в больнице. А кто-то уже исповедовался в последний раз. Многих людей Господь из реанимации, из медикаментозного сна, то есть из искусственной комы возвращал. Многие видели вот эти все миры, о которых мы читаем в мытарствах Блаженной Феодоры из жития Василия Нового и так далее. Люди видели все это вживую, свидетельствовали об этом на исповеди и каялись в своих тяжелых смертных грехах. Многих Господь вернул для того, чтобы они покаялись и обратились к жизни. Я считаю, это такой драгоценный опыт, в самом молодом священстве, в молодых годах, самый бесценный, и ты переживаешь эти исповеди, эти исповеди вместе с ними. Один год в таком служении, мне кажется, заменяет лет десять. Такой труд.

Кира Лаврентьева:

— Отец Олег, каким было ваше детство? Как вы решили стать священником?

Священник Олег Лемешев:

— Если вспоминать свое детство, то я скажу так, что религиозное сознание у меня всегда было, я всегда задавал вопросы, допустим, бабушке, которая единственная была в семье верующая, как у множества других семей, ходила в храм, молилась, но она многого не знала. Когда я задавал ей вопросы, есть ли Бог, Кто такой Бог, что будет после смерти, для чего мы живем, никто не мог мне внятно ответить. У меня тогда появлялись сомнения. В детстве я не был вообще воцерковленным. Однажды я попал в храм, то ли Пасха была, пели красиво, мне понравилось, я воодушевление получил. И потом я попросил у мамы, чтобы мне дали молитвослов. У нас не было молитвослова, она попросила у соседки. Я начал молитвы учить наизусть, в том числе помню, 50-й псалом, иногда у меня не получалось, я даже расстраивался, раздражался. Мама говорила: нельзя так делать. Я все равно учил, выучил молитвы наизусть. Потом, помню, соседка как-то попросила обратно молитвослов, мама забрала у меня, сказала, это чужое, надо отдать и я расстроился сильно, как-то оно все прошло это воодушевление, вдохновение. Помню, когда я уже заканчивал школу, я молился Господу перед уроками, чтобы получить хорошие оценки, были корыстные отношения с Богом, но искренние, я считаю. Как-то мне, для того чтобы получить Золотую медаль, нужно было исправить одну оценку, я помолился: Господи, если ты мне поможешь, я обещаю Тебе все лето ходить в храм. Господь мне помог, но я обещание, насколько я помню, не исполнил, хотя об этом помнил, осознавал. Быть может, потом более конкретно вспомнил, но я осознавал это. До сих пор расплачиваюсь, всю жизнь хожу в храм, не только хожу, но и служу. Я немножко с иронией говорю, но такие отношения религиозные были у меня с Богом. Я стремился к Нему, но что-то мешало мне воцерковиться, по-настоящему стать человеком, который исповедовался бы и причащался, этого не хватало, не хватало самого главного, как ни парадоксально.

Кира Лаврентьева:

— Отец Олег, а что самое запоминающимся было в вашем пути к храму, когда вы уже вступили внутрь церковной ограды, познакомились с батюшкой, с прихожанами, с церковной службой? Что было самым ярким впечатлением?

Священник Олег Лемешев:

— Самым ярким было то, что Бог прост по своей природе, Бог есть Любовь и наша задача стать любовью. Когда я уже стал воцерковляться, я понял, что это путь борьбы, путь страданий, путь истинного покаяния, раскаяния, сожаления.

Кира Лаврентьева:

— В чем каяться 20-летнему юноше? Ну, серьезно? Понятно, что всегда есть, в чем каяться, но как вы тогда мыслили, как вы пришли к мысли о покаянии?

Священник Олег Лемешев:

— Я вам скажу так, что в классе 11-м у меня произошло эмоциональное выгорание, состояние Богооставленности. У меня очень сильно болела душа, это была жуткая боль. Помню, когда я лежал на кровати ночью, не мог уснуть, я даже молил Бога о смерти. То есть я испытывал жуткие страдания.

Кира Лаврентьева:

— Так, на ровном месте?

Священник Олег Лемешев:

— Ну, я не скажу, что на ровном месте, нужно было определить свое дальнейшее бытие. Я хорошо учился, я испытывал колоссальную ответственность, давление, кем же я стану, кому-то что-то доказать, чего-то достичь, я не мог определиться. Возможно, из-за этого, что я не мог определиться, что я должен быть достичь цели. И тут вроде бы я ее достигаю, а что дальше? Ну, окончу я школу, ну, получу я Золотую медаль, а дальше что? Я думаю, что из-за того, что я не мог определиться, что дальше делать, я испытывал эту боль. А еще наверняка, Господь мне эту боль попустил, чтобы я пришел именно к Нему. Испытывая эти страдания, я задавал вопрос к Богу. Если Ты есть, покажи мне, докажи, что дальше, ради чего жить, ради чего стоит умереть? Ведь если мы просто так живем, для чего тогда умираем, что будет дальше. Мне вспоминаются слова митрополита Антония Сурожского, я те же самые слова себе тогда задавал. Для чего ты живешь? Неважно, жив ты или мертв, важно для чего ты живешь и за что готов умереть. Я себе эти вопросы тогда задавал и не получал ответа.

Кира Лаврентьева:

— А где вы росли, отец Олег, территориально?

Священник Олег Лемешев:

— Закарпатская область.

Кира Лаврентьева:

— Закарпатье, да.

Константин Мацан:

— Священник Олег Лемешев, клирик храма преподобного Алексея, человека Божия, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Вы сказали, что было какое-то религиозное сознание, но не было главного, таинств, собственно церковной жизни. Как вам кажется, что вам тогда мешало этот шаг совершить? Если мешало. И что в принципе, людям, сегодня вы это как священник наверняка видите, мешает от просто принятия христианства как веры, традиции, человеку еще шаг сделать и стать именно церковным христианином, то есть исповедоваться, причащаться. Ведь не секрет, что можно на этой грани... Да, я Евангелие читаю, восхищаюсь, умиляюсь, все принимаю, признаю, но на исповедь не пойду, потому что это не мое. А интеллектуально, и не только интеллектуально, а сердцем, все принимаю. Но на этом можно застрять. И вы были на этой черте, и все-таки шаг сделали. Что вы об этом думаете?

Священник Олег Лемешев:

— Не хватало духовного руководства человека, который бы взял тебя за руку, подсказал бы тебе. Я сам ко всему приходил, я как-то читал книгу «Человечество в поисках Бога», где индуизм, конфуцианство, буддизм и все прочее, католицизм, в том числе и православие. Я сам все это изучал и пытался найти истину. Потом у меня созрела идея, что я как-то должен прожить свою жизнь правильно и праведно. Вот именно эти два слова у меня сходились, дополняли друг друга. У меня, помню, был такой листочек, где я записывал себе, как себя усовершенствовать. Есть тело, есть душа, есть дух. Хотя эти все темы я не изучал, дихотомия, трихотомия, но для меня это было интересно. Для тела у меня были свои обязанности, работа, физическое развитие. Для души тоже у меня свои были атрибуты, в том числе туда я отнес молитву. Для духа я, прежде всего, знания отнес, образование, просвещение, просветление. И как-то так я все это планировал. Потом появился у меня молитвослов, и я себе расписывал: так, утренние и вечерние молитвы, пытался их вычитать, не понимал, переводил. Потом остановился на том, что, давайте хотя бы пять молитв, все достаточно. Я себя измучил, пытался как-то рационально без духовного руководства ко всему прийти, а подсказать было некому. Хотя родители, родные и близкие совершенно были не против, выбирай себе путь, который хочешь, и им иди. Я думаю, что проблема была в том, что не было человека, который мог подсказать и практически помочь, привести в храм, сказать, что нужно исповедоваться, нужно Богу душу открыть. Что у тебя есть зерно веры, какой-то дар, который Господь дает свыше, и ты им можешь воспользоваться, у всех нас есть дары и таланты. Ты можешь стать тем, тем, тем. Стать священником у меня никогда такой цели не было и в принципе не могло быть. Почему? Потому что я не знал, что это такое. Но вот жить по воле Божьей, это я записал. Жить правильно и праведно, это я записал. Тело, душа, дух, я записал. Был у меня план, прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое время. То есть все это было.

Константин Мацан:

— Как говорилось в одной известной советской книге «Как закалялась сталь», если я не ошибаюсь.

Кира Лаврентьева:

— Угу.

Священник Олег Лемешев:

— Да. Собственно говоря, как сталь на войне закаляется, как золото в горниле очищается, так пришлось этим путем пройти через боль, страдания, Богооставленность. То есть боль души, которая живет без Бога. И с тех пор, чтобы как-то свою душу облегчить, я начинал писать стихи и писал именно о покаянии.

Константин Мацан:

— А кто вам впервые открыл, что такое священство, что оно есть? И таким образом зародил в вас возможность и этим путем идти.

Священник Олег Лемешев:

— Такой мечты у меня никогда не было, и цели такой не было. Но я помню, что на фоне всего этого я начинал читать Закон Божий, по-настоящему я уже начинал воцерковляться в семинарии. Я помню, что сидел как-то на уроке, размышляя о добре и зле, решил, нужно поступить в Духовную семинарию. Оно изнутри пришло. Я понимаю, что Господь сказал: не вы меня избрали, Я вас избрал. Меня еще что могло подтолкнуть к этому? Теодицея, вечная борьба добра и зла, все, что мы изучаем в школе, литература и так далее, везде есть главные герои, кто-то за добро, кто-то за зло. Я хотел во всем этом разобраться. Почему кто-то ведет неправильный образ жизни, почему кто-то грешит, а после этого должен еще и в аду гореть? А потом уже в православии я понимаю, что грех это болезнь. И человеку, который тонет, нужно помочь, а не добить его. Я понимал, что Господь за всех умер и что Господь хочет, чтобы «все в разум истины пришли». Для того чтобы понять боль людей, я почему-то захотел познать Бога. Самопознание возможно только через Богопознание, ведь Бог сотворил человека по образу и по подобию. И почему-то я понимал, что если я познаю Бога, Господь мне ответит на все мои вопросы и на все мои запросы. И в семинарии я начинал уже вести духовную настоящую жизнь, с маленькой буквы духовную жизнь, то есть потихонечку воцерковляться. Самое главное, чем я питался, были знания. На каждом уроке я понимал, что это то, что я хотел услышать, то, что я хотел найти, и это мне дает жизнь. А потом уже потихонечку я воцерковлялся, исповедовался, причащался.

Константин Мацан:

— Что было самым неожиданным и трудным на этом пути воцерковления? Вы говорите, у вас был большой духовный поиск и запрос, но с церковной жизнью вы были незнакомы. У нас в этой программе часто люди рассказывают о своем пути, что они начинали алтарниками, познакомились со священником, с наставником, и потом он благословил в семинарию идти. Ваш путь другой, и этим он интересен. Вы начали знакомиться с церковью, поступив, в каком-то смысле наугад, в высшее духовное учебное заведение. И наверное, этот мир открылся с разных сторон. Я не имею в виду, что первое просится на ум, какие-то негативные стороны, везде люди, это все понятно, вообще не об этом спрашиваю. А вот что вы в церкви встретили такого, чего никак не ожидали?

Священник Олег Лемешев:

— Чего никак не ожидал? Ну, знаете, возможно, то, что везде можно спастись и везде можно погибнуть. Как и апостол среди апостолов погиб, так и здесь. То, что ты в церкви, это не значит, что ты спасен, крещен, не значит, спасен. Я увидел, что везде люди остаются людьми, они могут грешить, могут спасаться, могут погибать, неся послушание, неся какой-то труд, ответственность, ты все равно находишься в церкви. И если ты знаешь, ради чего ты это делаешь, то ты спасаешься. Кто зачем пришел, тот с тем и уходит. Конечно, я видел студентов, которые не хотят быть священниками. У кого-то, допустим, папа протоиерей захотел, чтобы сын стал священником, а сын всем говорит, я не хочу, меня заставили. Вот такие стычки, несообразица тоже была, когда человек не хочет, и через время его исключают. Возможно, есть такие ситуации, когда человек не хотел, но пришел к этому и подумал, что да, я стану священником. А бывает, что человек не хочет, а его насилу, образно говоря, пихают: иди, иди, это хорошо. Я считаю, это крайне не правильно. Бог Сам даст призвание, если мы откроем Ему свое сердце. Возможно, я ответил на ваш вопрос таким образом, что такие ситуации я видел. Поэтому наша задача какова? Прийти, познавать, впитывать, а потом отдавать. Ведь, чтобы любовь передать, ее нужно принять, любовь изливается на кого-то или на что-то, ее нужно получить от кого-то, вернее, от Бога. Поэтому если мы приходим к Богу, Господь уже определит. Представьте себе, как и нам раньше говорили, что только процентов 20-30 рукополагаются, не все же становятся священниками. Поэтому тут уже наша душа ищет и происходит соработничество с Богом, когда Господь дает, мы получаем, мы отдаем. Если душа почувствует, что она может отдавать и она хочет отдавать, то, да, все двери открыты в монашество или в священство. Есть много людей, которые реализовали себя в церкви, но не именно через священство. Поэтому самое главное, находиться в церкви, полюбить церковь, ведь недаром древние говорили: «Кому Церковь не мать, тому Бог не отец». Если мы в церкви, то уже не так важно, какое место мы там занимаем. Главное мы там и мы спасаемся, мы стали частью Тела Христова.

Кира Лаврентьева:

— Все же на священнослужителе лежит колоссальная ответственность. Вы чувствуете ее? Изменилась как-то ваша жизнь, ваше внутреннее самоощущение после рукоположения?

Священник Олег Лемешев:

— Очень сильно изменилась. Наступила какая-то духовная зрелость. Когда меня рукоположили во дьякона, получается, рукоположение мое состоялось на Новый год. И я подумал: вот началась новая жизнь, новый этап. Да, конечно, это ответственность, ты у престола Божия, там у тебя есть послушание, в том числе и в общении с людьми. Не то, что ты служишь, причащаешься, помогаешь, но при этом и общаешься с людьми. Я семейные лектории начал вести, меня очень сильно зацепили вопросы семьи. Семья это малая церковь, семья это остаток рая на земле. А сейчас у нас мы видим, что происходит, разводятся и направо и налево. Как один святой сказал: если распадаются семьи, падут города, низвергаются государства. Меня это зацепило, я стал ближе к людям, для меня это было самым главным. Потом, когда я стал священником, а священником я стал в день памяти святителя Василия Великого, на Обрезание, то есть старый Новый год. Я это как воспринял? Вот старый Новый год. Наверное, я стал старым, уже более духовно зрелым, я почувствовал, что я сам повзрослел, повзрослел именно духовно. На мне ответственность. А когда я начал заниматься священными делами, таинства осуществлять, нести людям истину и просвещение, в том числе о ковидном служении мы говорили, в том числе, сколько людей вокруг умирает, им, понимаете, некому рассказать свою жизнь. Им нужна генеральная исповедь, они впервые в жизни могут на дому, умирая, исповедоваться тебе и рассказать о всех своих грехах, им это необходимо. Они понимают, что пред ними молодой священник, и говорят: слушай, ты такой молодой, тебе я готова открыться. Они молодость воспринимают, как некую чистоту, как некое откровение свыше, что он молодой, как ангел пришел ко мне, и я ему открываю свою душу. Конечно, тут, возможно, у людей есть магическая вера, они думают: о, вас только рукоположили, у вас много благодати. Но когда действительно человек старенький, а ты совсем молодой и вот вы встречаетесь. И он наверняка последний раз в жизни исповедается, и он говорит, что тебе молодому я все открою, я не стесняюсь. Не знаю, почему так, но я встречался с этим несколько раз.

Константин Мацан:

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» священник Олег Лемешев, клирик храма преподобного Алексея, человека Божия в Москве. В студии моя коллега Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Возвращаемся к нашему разговору. У нас сегодня в гостях священник Олег Лемешев, клирик храма Алексея, человека Божия, в Москве. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Отец Олег, всю первую часть мы с вами рассуждали о вашем приходе к вере, в вере, к священству. И теперь хотелось бы углубиться уже в некоторые детали. Мне очень интересно, как у вас день рукоположения прошел, какие чувства вы тогда испытывали. Что это было для вас? У нас по-разному. Кто-то говорит, что я от страха вообще ничего не помню. Кто-то говорит, что помнит каждую деталь. Кто-то говорит, что был так счастлив, что вообще это самый счастливый день в его жизни. А кто-то говорил, что волновался так, что руки тряслись, забывались все возгласы, и было крайне это все волнительно.

Священник Олег Лемешев:

— Я думаю, в такие моменты нельзя не волноваться, потому что страх, трепет перед тем, что тебе ниспосылает Господь, Всевышний, это всегда страшно. Но страх Господень это не страх Бога, это боязнь обидеть Бога своими грехами. Когда ты стоишь перед престолом Божиим, несмотря на то, что два года уже служил дьяконом, ты понимаешь, как будто, тебя ведут на распятие, и тебе уже этого не избежать.

Кира Лаврентьева:

— Ого!

Священник Олег Лемешев:

— Ты понимаешь, что это твой путь, и ты должен идти им до конца, иначе не спасешься. Да, это, конечно, радость, это веселье, но эта радость сопряжена с ответственностью за людей. Поэтому не скажу, что я испытал радость в обычном привычном ритме жизни, это не чемпионат мира по футболу, где забили твои, и ты радуешься. Это страх, это трепет и это ответственность. Ты понимаешь, на что ты идешь, в общем. Всех чувств не передать, помнишь службу, понимаешь, что нужно делать, но испытываешь ответственность, в некотором смысле и давление, но все это сопряжено с радостью того, что ты будешь служить Богу, людям и всем вокруг тебя. Что ты раб и слуга для всех, собственно говоря. Вот священство. Не то, что тебе будут ручки целовать, батюшка благословите. Ты понимаешь, что все это делает Христос, и Он делает через тебя. И делает не для тебя, а для людей.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что раб и слуга, и в этом радость. Я думаю, что для современного человека вообще это звучит провокационно. Потому что свобода высшая ценность для нас считается, и тут нужно разбираться, что понимать под свободой. Я хорошо помню слова одного уже опытного священника, который про себя сказал с некоторой иронией: я не знаю более свободного человека, чем я сам. Хотя, казалось бы, священник, предполагается, что сан на всю жизнь, если это не какая-то трагедия и оставление сана по каким-то причинам. Это послушание епископу, это — тебя направили сюда служить, сюда вся семья едет. То есть в земном измерении это максимальная подчиненность, даже не в высоком смысле, а в чисто земном, административная подчиненность. Плюс все те нравственные ограничения, которые священник на себе необходимо несет. А вы говорите... Вам понятно, что это про свободу на самом деле?

Священник Олег Лемешев:

— А я вам отвечу на этот вопрос. Нет свободы без любви. Свобода идет всегда в союзе любви. Поэтому принять священный сан это значит приблизиться к Богу, а Бог самое свободное существо. И когда мы идем к этому принятию решения, мы не уходим от людей, но свободно идем к людям через Бога. Ведь в храм уходят не из-за того, что тебя все вокруг не любят, а из-за любви к Богу. Приходят к Богу. Бог самое свободное существо и Бог сказал: «Познайте истину, и истина вас сделает свободными». Если мы идем к Богу, если мы несем это служение, значит, мы самые свободные. Почему? Потому что мы свободно приняли это решение, мы свободно взяли на себя этот крест, мы самые свободные существа. Почему? Потому что если с нами Бог, кто против нас? Бог освобождает нас от оков греха, он избавляет нас от греха, проклятия и вечной смерти. Поэтому, я думаю, этот батюшка правильно сказал, сказал именно о том, что нет более свободного существа, чем я сам. Я же сам принимаю это решение, я сам решаюсь помочь людям. Если я не сам помогаю людям, значит, я лицемер. А как лицемер может помогать людям? Что остается от человека, если он лицемерит и грешит? Невозможно помогать людям, если ты не любишь Бога. Если ты не любишь людей, ты не можешь любить Бога. Поэтому тут все сопряжено со свободой, без свободы нет любви. Я бы так ответил на ваш вопрос.

Кира Лаврентьева:

— Отец Олег, вы один из тех немногих священнослужителей, который регулярно, самоотверженно помогал в штабе беженцев как волонтер.

Священник Олег Лемешев:

— Угу.

Кира Лаврентьева:

— Сейчас штаб беженцев по Московской области. Естественно, этот штаб напрямую связан с нынешней ситуацией. Скажите, какая главная мотивация, сейчас это модное слово, что вас побудило заниматься этим? Ведь у священника много дел. Это же не было так, что я сижу и думаю, куда бы мне пойти, пойду в штаб беженцев. Естественно ты выделяешь для этого время между треб, между своих основных послушаний, от семьи отделяешь время. Конечно, это все требует больших трудов.

Священник Олег Лемешев:

— Ковид нас всех закалил, после ковида уже ничего не страшно. Попросили, написали, что священники требуются. Я связался, написал, мне сказали, приходите. Я в свободное время, когда есть такая возможность, прихожу. Я понимаю, что церковь там, где страдают люди. Священники — представители церкви, это образ Христа на земле, и наш долг помогать, прежде всего, страждущим. Я думаю, что наша задача разделить их боль. Мне нравится такое выражение, что чем больше грех человека, тем радостнее его покаяние, и чем больше боль человека, тем радостнее разделить эту боль. Я для себя такой сделал вывод, и считаю священным долгом помогать тем, кто страждет. Церковь и Христос там, где люди страдают. Мне нравилась притча, когда человек попал в рай, и ангелы небесные показывают ему в Царствии Небесном, где обителей есть много. Слышали, наверное, эту притчу? И человек ходит, ищет: где Христос, где Христос? В конце концов, он спросил: где Христос? А ему ангел Господень ответил, что Христа здесь нет, здесь в раю все хорошо, Он там, на земле, где страдают, где кровь проливают, где мучаются люди, где скорби.

Кира Лаврентьева:

— Я про Матерь Божию такое слышала.

Священник Олег Лемешев:

— Так что такая поучительная для нас аллегория, что мы должны там быть, где боль и страдания, и помочь человеку, разделить эту боль через общение, через беседу. Ведь любая беседа священника это уже часть исповеди. Принять эту боль на себя, разделить с людьми. И тогда люди, видя наши добрые дела, будут прославлять Отца, Который на небесах. Это наш долг, и я считаю, что правильно делаю, когда прихожу туда и помогаю.

Кира Лаврентьева:

— А как вы помогаете? Что делает священнослужитель в штабе?

Священник Олег Лемешев:

— Прежде всего, важно там находиться, это уже проповедь. Если люди увидят, что там батюшка, кто-то может перекреститься, кто-то возьмет благословение, если человек воцерковлен. Иногда сам подходишь и спрашиваешь: что у вас болит, может вам подсказать? Люди открываются, иногда стесняются, а потом и сами подходят. И только уже наедине со священником позволяют себе поплакать. И знаете, также как и через ковид многие воцерковлялись, впервые приходили к Богу, так же и в штабе. Когда люди сталкиваются с бедой, в прямом смысле этого слова, открываются. И я был свидетелем того, как пожилые люди, одинокие, старик, допустим, говорит, я забыл и думать о Боге, а через эту беду начал молиться, и говорит, что я готов с вами пообщаться, слышал, говорит, о исповеди, но как что делать? Я с ним поговорил, рассказал все. Я обмениваюсь с ними данными, кто-то даже ко мне на приход приезжал. Я считаю, что это взаимодействие очень важно. Пока гром не грянет, человек не перекрестится. Поэтому Господь приводит нас к покаянию через разные скорби. Тут важно осознавать то, о чем говорил еще великий Достоевский, что мы все во всем против всех виноваты. Когда мы участвуем во всеобщей беде, мы показываем, что мы все за всех отвечаем. И таким образом через это взаимодействие мы соединяемся с людьми. Церковь расширяется, все люди, которые принимают Христа, становятся частью Богоспасаемых. Церковь там, где страдают люди. Я считаю так.

Кира Лаврентьева:

— Вот это постоянное взаимодействие с чужой болью, несмотря на то, что в священстве вы полтора года, несмотря на то, что вы и по возрасту еще не древний, убеленный сединами старец. Это взаимодействие с чужой болью что вам дает, как молодому человеку, как молодому священнику? Это не пугает вас, вы не выгораете?

Священник Олег Лемешев:

— Я через боль пришел в храм. Я помню борьбу, когда ты начинаешь молиться в храме, когда ты понимаешь, что у тебя внутри все обжигает, что это борьба и с демонскими силами в том числе. Когда ты даже спишь во сне, некие демонские силы тебя преследуют. Когда ты во сне даже можешь грешить, молиться, вся эта борьба везде и повсюду. Через такую боль я пришел к Богу. Конечно, обо всем нельзя рассказать, да и не хватит времени, но я именно так пришел к Богу, через внутренний мир.

Кира Лаврентьева:

— Ну, если у вас такая сильная чувствительность к духовному миру, вы, получается, должны иметь какие-то способы защиты от чужой боли, чтобы хотя бы не травмироваться самому, что бы иметь возможность помогать следующему человеку, чтобы завтра встать и опять пойти к другому, еще кого-то утешить, еще кого-то поддержать?

Священник Олег Лемешев:

— Если с нами Бог, то кто против нас? Я хотел сказать, что через боль я пришел к Богу, и считаю своим высшим долгом помогать людям, разделить их боль. И в этом смысл христианства, что когда ты заботишься о других, о тебе заботится Господь. Когда ты заботишься о боли другого человека и разделяешь ее, ты забываешь о своем горе, ты понимаешь, что высшее твое призвание служить всем людям. Ведь что такое любовь? Это служение ближним. Когда ты ставишь его выше себя. Ведь христианство заключается не в том, какие люди должны быть вокруг нас, а в том, какие мы должны быть, независимо от того, кто бы нас ни окружал. Поэтому самое главное в священном служении, я считаю, это любить людей, это принять их боль, их выслушать, быть рядом с ними, когда им тяжело. Господь об этом говорил, что какая вам польза, если вы будете помогать тем, кто вам воздаст тем же. А когда вы живете ради других, то Господь восполняет тебя той любовью, которой ты можешь поделиться с ближними своими. Люди часто задают вопрос, а как мне дарить любовь человеку, он мне не отвечает любовью, я потом испытываю пустоту. Я помню, у святых отцов прочитал замечательную вещь. Если мы отдаем любовь и чувствуем пустоту, значит, мы далеки от источника любви. А если мы отдаем любовь по-настоящему, и у нас есть союз со Христом, то Христос дает намного больше. Тут все очень просто. Это боль не просто какая-то рациональная, корыстная, это боль сострадания, когда мы умеем сострадать, когда мы через себя пропускаем людей, когда мы являемся и свидетелями и проводниками благодати Божией и когда мы готовы жить и умереть ради людей. Вот оно такое христианство, вот оно такое священство. Ты должен сораспять себя ради людей, ради ближних, ради всех, кто вокруг тебя. А кто твой ближний? Каждый человек. И чем дальше, чем больше человек удален от Бога, тем больше он нуждается в Его присутствии. А ты как священник, как образ Христа на земле, должен найти этих погибающих и помочь им. Не сидеть и не ждать, а найти. Потому что общаешься с людьми и являешься уже свидетелем их историй. Когда люди прыгают с многоэтажек, и хорошие люди. Если ему тридцать лет, и он прыгнул с девятого этажа, представляете себе, какая боль у него была? А мать говорила, что он хотел, хотел найти духовную жизнь, да некому было, а до прихода они не дошли. Таких историй уйма. Мы должны помочь страждущим.

Константин Мацан:

— Священник Олег Лемешев, клирик храма преподобного Алексея, человека Божия, сегодня в программе «Светлый вечер». Вы такую фразу произнесли впроброс, что важно не то, какие люди вокруг нас, а какие мы внутри. Казалось бы, фундаментальная христианская мысль, Евангельская мысль, вырастающая из слов Христа о соринке в чужом глазу и о бревне в своем. Многие согласятся, что эта та мысль, о которой мы очень часто забываем. По вашему пастырскому опыту, это так? Человек этот призыв работать с собой, со своими грехами и концентрироваться на том, какой ты, а не какие окружающие, слышит? Что для этого нужно, чтобы начать так жить?

Священник Олег Лемешев:

— Древние говорили, что «познай себя и хватит с тебя». Поэтому если мы копаемся в чужих грехах, то мы своих грехов не видим. Тут нужно исполнять слова святых отцов, которые говорят, что если ты увидишь человека согрешающего, то не распространяй его грехи, а покрывай их. Но их нужно чем покрыть? Опять же, покрыть любовью. Если у нас нет этой любви, если мы не приняли эту любовь от Христа, то, конечно же, мы будем осуждать. Человек, как текущая река, если река перестанет течь, она превратится в болото, стоя на месте. Поэтому нам нужно двигаться, нам нужно двигаться в правильную сторону. Есть цель это Царство небесное, есть маршрут, есть житейское море, маршрут это исполнение заповедей Божьих, корабль это Церковь. Господь сказал, кто любит Меня, тот заповеди Мои соблюдет. Конечно если мы будем осуждать других... Прежде всего, будем осуждать самого себя. Как-то задали вопрос, что значит жить и быть живым? Я как-то по соцсетям на него отвечал и сказал так. Жить и быть живым это значит полюбить Бога и человека. Если мы по-настоящему любим Бога, то мы будем любить человека, ведь путь к Богу лежит через сердце человека. Ну, и наоборот, если мы любим человека, то будем любить Бога, исполнять его заповеди. Любовь нас учит, прежде всего, нести ответственность за себя и за людей. Чем больше ответственности, тем больше жертвенности, чем больше жертвенности, тем больше любви нам необходимо для того, чтобы осуществить это служение, чтобы мы не осуждали других, а чтобы мы через себя научились любить и других. Кто сам себя осудит, того Бог не осудит. Господь сказал кратко и ясно: «не судите, не судимы будете», «какой мерою мерите, так вам будет отмерено». Господь сказал: «как оставите вы согрешения вашим ближним, так и я вам оставляю». Поэтому, по сути, мы все уже спасены еще там, на Голгофе. Но от нас зависит, придем ли мы в церковь как в духовную врачебницу, усвоим ли мы это спасение или нет.

Кира Лаврентьева:

— Отец Олег, что для вас самое радостное в священстве?

Священник Олег Лемешев:

— Самое радостное то, что я могу быть полезным для людей, я могу им помочь. Когда я начал свое священное служение, у меня такое чувство было, будто я всю жизнь служу священником.

Кира Лаврентьева:

— Ничего себе.

Священник Олег Лемешев:

— Не знаю почему, но такое чувство было, что меня не только рукоположили, а это мой путь и я должен служить для людей. Я осознал, что нужно было совершить это раньше. Не для себя, не для какого-то роста карьерного, но для того, чтобы помогать людям. И наверняка это самая великая радость, когда тебя люди ждут, когда они плачут, когда они страдают, когда ты им нужен, и ты понимаешь, что некому ему в данный момент помочь. Ты должен собраться, ты должен отложить какие-то дела, порой семейные, «быть всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых». Апостол Павел сказал все кратко и ясно.

Кира Лаврентьева:

— А самое сложное? Что самое сложное для вас?

Священник Олег Лемешев:

— Самое сложное в священном служении распоряжаться правильно временем. Не хватает времени, хотелось бы многое, планируешь, думаешь, и тем надо помочь и туда надо сбегать, и те ждут, хотелось бы объять все и сосредоточиться, Но вот нехватка времени работает против нас. Но Господь повелитель времени, я думаю, как-то Господь поможет. Я помню, давно про время написал стихотворение, это стихотворение стало для меня переходным моментом и в воцерковлении, что я после этого начал более глубоко воцерковляться. Могу прочитать, сейчас я его вспоминаю, если хотите, кратенько я прочту?

Кира Лаврентьева:

— Да, хотим.

Священник Олег Лемешев:

— «Время летит, о Боже Мой, что остается за спиной? Один лишь прах, одно забвенье, одно лишь, что зовется время. А я живу, смотрю назад, и в мире этом лишь разврат. Без Божества, без вдохновенья куда несет нас это время? Куда стремимся мы все люди, разве лучше что-то будет, разве изменим мы сей мир, к чему себя мы так стремим? К чему стремятся наши уши, чего хотят все наши души, о чем задумался наш разум, зачем хотим всего мы сразу. Один ответ в моем уме, что кто бы ни был ты и где, стремись к любви ты совершенной, ведь Бог любовь есть, мы лишь время. Один ответ в моей душе, что Бог любовь есть, Он везде. А мы лишь прах, а мы лишь миг. Стремимся к Богу, Он велик». Это стихотворение я написал, опять-таки, в душевной борьбе, испытывая некую боль, страдания. После этого стихотворения у меня произошел переломный момент и осознание того, что да, я ни о чем не жалею, я правильно избрал свой путь, и Господь мне поможет. Видите, у каждого свой путь к Богу. Я прошел этот путь из внутреннего мира, это путь борьбы и проиграл не тот, кто проиграл, а тот, кто сдался. Вся жизнь наша это борьба, мы должны избрать добро, как Господь говорит: «уклонись от зла и избери благо». У каждого свой путь, у меня свой путь. Всего нельзя рассказать. Внутренний мир это такая глыба, это борьба с демонскими силами, в том числе. Но это жизнь, жизни может научить только сама жизнь. Я думаю, что если мы вектор свой направили в нужное русло, в нужную цель, то мы победим. Помню такие слова святых отцов, что мы должны бежать в Царство Небесное. Если мы не можем бежать, мы должны идти, не можем идти, мы должны ползти; не можем ползти, хотя бы смотреть туда, протянуть руку.

Константин Мацан:

— Лежать в направлении Царства Небесного.

Священник Олег Лемешев:

— Да, лежать в направлении. Много, чему нас отцы учат. Мы впитываем опыт Церкви, и этот опыт самый бесценный. Как, знаете, есть такая статья интересная, если вспомню. «Вперед в будущее или назад к отцам». Если мы впитываем опыт Церкви, то мы всегда живы, и Господь всегда нам помогает через Мать-Церковь.

Кира Лаврентьева:

— Как интересно. Какая у нас сегодня необычная беседа. Отец Олег, чуть-чуть спустимся к житейским нуждам, к житейским интересам. Мы иногда с Костей спрашиваем наших гостей, священнослужителей, есть ли и у них какие-то увлечения? Вы, я помню, о футболе немножко сказали.

Священник Олег Лемешев:

— Да, да.

Кира Лаврентьева:

— Есть ли у вас какие-то, когда семьей пойти на пикник, на концерт, на гитаре поиграть, в футбол поиграть? Есть ли какие-то радостные стороны вашей жизни?

Священник Олег Лемешев:

— Конечно, есть. Кроме всего внутреннего, плохого...

Кира Лаврентьева:

— Есть что-то радостное, внешнее.

Священник Олег Лемешев:

— Есть что-то хорошее. Всю жизнь я очень любил футбол, всегда мы играли, бегали. Да вообще все люблю. Я люблю искусство, я люблю стихи. Все в жизни, с чем я соприкасался, я все пробовал совершать в своей жизни. Понравилось стихи читать, начал писать. Всю жизнь любил футбол, и играли мы в футбол. Боксом я тоже интересуюсь, слежу за новостями, есть минуточка, одним глазом взгляну, кто, когда, с кем. Все это жизнь. Я радуюсь успехам других людей, понимаю, что для меня это недоступно, что я мог где-то себя попробовать, но тогда я бы не послужил людям так, как я могу. У нас на приходе много разных направлений, в особенности летом. У нас и богословский лагерь, летний лагерь по спорту, скоро набираем людей в августе, чтобы осуществить спортивный лагерь, провести соревнования, в том числе разные квест игры для детей. Найти в Эдемском саду яблоко, подсказки, через это...

Константин Мацан:

— Потом попасться в лапы змею.

Священник Олег Лемешев:

— О змеях там подсказки разные, они змея находили. Правда, они были резиновые, но тем интереснее. Через эти квест игры они должны были в Библии найти число, потом его просуммировать найти код, потом клад. Все это очень интересно. Теннис у нас, футбол, волейбол, мы участвуем в турнирах, в георгиевских играх, все это есть, все это живо. Через спорт мы объединяем людей вокруг веры, чтобы они пришли ко Христу. Я все люблю, я всем живу, и проблема в том, что хотелось бы, чтобы было не 24 часа, а 48 как минимум. Да, иногда для семьи остается мало времени, но, надеюсь, матушка меня понимает. Мы должны отдыхать с пользой, порой переутомляешься немножко, но мне это нравится. Нравится, что мы можем не для себя отдыхать, а для других отдыхать. Все люблю, все ценю, и хотелось бы, чтобы все получалось. Как-то так.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что матушка понимает. Мы тоже надеемся, что понимает. А все-таки, роль семьи в жизни священника какова?

Священник Олег Лемешев:

— Конечно же, мы можем вспомнить Священное Писание, какой должен быть муж вообще и священник в том числе, в первую очередь. Не пьяница, не бийца, любить жену, детей, кто в малом не верен, от не верен в большом, семья это малая церковь. Роль священника в семье, конечно, подавать пример. Но я скажу так, многие об этом говорили, я слышал от многих, что если мы будем правильно жить, то есть воспитывать прежде всего самих себя, как древними сказано: не воспитывай, а воспитывайся. Мы должны понимать, если мы будем сами жить для Христа, и дети будут это видеть, будут приходить в храм, то много им не придется говорить, они сами ко всему придут. Не нужно их заставлять молиться, нужно самим это делать. Через детей мы тоже многому обучаемся. Допустим, когда мы с матушкой молимся или когда я сам молюсь, ребеночек видит и тоже начинает брать молитвослов, открывать. Надо молиться, надо молиться. Матушка бедная с ног валится, а он хватает ее за руку: на колени, на колени.

Кира Лаврентьева:

— Строго он вас.

Константин Мацан:

— Какая у вас подвижническая семья.

Священник Олег Лемешев:

— В два года он изучил молитву Отче наш, берет икону.

Кира Лаврентьева:

— В два?

Священник Олег Лемешев:

— Да, даже видео есть, я записал. Так что очень интересно, я сам не знал, что дети не будут понимать, что они делают, но они делают.

Кира Лаврентьева:

— Они очень восприимчивы к благодати.

Священник Олег Лемешев:

— Да. Нам нужно сначала изучить, нам нужно понимать, и мы такие рациональные через знания приходим к Богу. Они не понимают, они молятся. И нам преподаватели всегда говорили интересную вещь: не хотите учиться, не хотите через знания приходить к Богу, молитесь. А не можете молиться, не хотите молиться, вот, грызи гранит науки, чтобы знания оправдали твои муки. Это два пути. Не хочешь молиться, учись. Не хочешь учиться, молись. Дети удивительные. Конечно, иногда начинает манипулировать. Когда ночью нужно идти спать, он хватает иконку Божией Матери: надо молиться, надо молиться.

Кира Лаврентьева:

— Это ему просто спать не хочется.

Священник Олег Лемешев:

— Они всегда молятся, когда нужно и когда не нужно. Но дети впитывают твой собственный интерес. Допустим, я люблю иногда рисовать, есть у меня кое-какие картины, посмотрел в интернете на ю-тубе и начинаю рисовать. Ребеночку тоже это передается, он тоже любит рисовать. Я думаю, что если мы что-то вместе будем делать, это все передается. Поэтому важно самому быть христианином, богоносцем. Как святые отцы говорят: богоносец тот, кто носит в себе Христа, Бога Нашего. Все детям передается. Нужно самим нам быть живыми, жить и жизнь ко всему нужному сама приведет.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное за эти слова, которые нашу беседу венчают, и за всю эту беседу. Священник Олег Лемешев, клирик храма преподобного Алексея, человека Божия, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». У микрофона в студии была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. До свиданья.

Кира Лаврентьева:

— Всего хорошего.

Священник Олег Лемешев:

— Спаси Господи.


Все выпуски программы Светлый вечер

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем