«Путь к священству». Прот. Михаил Браверман

Наш собеседник — настоятель храма Святых Равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге протоиерей Михаил Браверман.

Наш собеседник рассказал о своем пути к вере и священству, о важности доверия Богу, а также о Промысле Божием и о месте чуда в жизни. Также разговор шел о том, в чем духовная польза возникающих в нашей жизни ограничений, в том числе, связанных с пандемией.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева

---

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Константин Мацан...

К. Лаврентьева

— И я, Кира Лаврентьева.

К. Мацан

— Добрый вечер. В гостях у нас сегодня протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге. Добрый вечер.

Протоиерей Михаил

— Добрый вечер, дорогие друзья.

К. Мацан

— Отец Михаил, и вам напомню, и нашим радиослушателям, что в этих беседах мы разговариваем со священником о его пути к вере и в вере. Вот обычно у священников спрашивают совета по каким-то вопросам духовной жизни. Я думаю, что отчасти и это сегодня будет, но все-таки цель нашего разговора — вас расспросить о вашем пути к вере и о том, какая цепочка событий привела к тому, что вы стали священником. Нам кажется это достаточно важным, потому что у многих из нас, наверное, особенно у тех, кто смотрят на Церковь со стороны, бывает такое ощущение, что священниками рождаются. Вот есть человек на амвоне, вот он вышел проповедовать — вот ему на роду было написано быть священником, А на самом деле это выбор, это путь, и священники — люди, которые также из нашего общества приходят в Церковь и к священству. Вот об этом обо всем с вами сегодня хотелось поговорить. Ну вот первый вопрос. Обычно мы понимаем, что путь к вере человека это всегда путь каких-то шагов, этапов, одно открытие за другим. Вот на вашем пути к вере какие бы главные этапы вы выделили?

Протоиерей Михаил

— Спасибо большое за вопрос. Ну, во-первых, я очень смущен, что меня спрашивают о моем пути к вере, о моем пути к священству. Потому что, как говорил преподобный Никодим Святогорец, никогда не говори ни о себе, ни о своих близких. Но тем не менее вокруг нас есть люди, они нуждаются в нашей поддержке, они нуждаются, может быть, в нашем даже опыте. Могу только сказать сразу, что я еще только на пути к вере.

К. Мацан

— Это от священника звучит провокационно.

Протоиерей Михаил

— Нет, каждый день мы просыпаемся, и начинается новая жизнь. День — маленькая модель жизни. Утром мы просыпаемся — рождаемся, вечером засыпаем — это уже модель смерти. И каждый день нам необходимо волевое усилие: вставать, идти на работу, делать свои обязанности. И, в общем-то, это касается и вопросов веры. Вера — это то, чем мы в идеале живем. Богом мы и живем, и движемся, и существуем, как когда-то говорил апостол Павел жителям Афин. И в этом плане вера — это действие, это жизнь. Мы вере учимся, учимся каждый день. Очень хорошо, если на этом пути мы приобретаем некий опыт, у нас есть уже фундамент, и мы можем строить здание все выше и выше. Но в жизни бывает и наоборот. Бывает, что то, что мы построили, рассыпается, и нам приходится начинать с нуля. Я бы сказал, что вера совершенно естественна для человека. Для человека естественно верить в Бога, верить Богу, то есть доверять Ему свою жизнь, потому что мы сотворены изначально как люди, которые должны находиться в общении с Богом, и сотворил Бог человека по образу Своему и подобию.

К. Мацан

— А почему тогда так много неверующих?

Протоиерей Михаил

— Хороший вопрос. Я думаю, что их очень мало, просто люди не очень понимают, что такое вера. Люди воспринимают Церковь как некий социальный институт, а у них есть другие социальные запросы. Ну как можно не верить в Бога? Вы знаете, как в том анекдоте старом: два младенца в утробе матери рассуждают: а как ты думаешь, есть ли жизнь после рождения? Наверное, есть, но никто обратно не возвращался.

К. Мацан

— Однажды с одной моей знакомой мы даже обсуждали этот вопрос — вот то о чем вы сказали: учиться вере. Очень часто под этими словами подразумевается освоение Катехизиса, то есть каких-то истин вероучительных, в которые христиане верят, которые нужно знать. Но, наверное, вы под этими словами — учиться вере — что-то другое имеете в виду, не просто получение знаний.

Протоиерей Михаил

— Да, конечно.

К. Мацан

— А вот что для вас, как для священника, учиться вере?

Протоиерей Михаил

— Спасибо за вопрос. Конечно, знать Катехизис и Символ веры необходимо каждому крещеному человеку, потому что у нас есть интеллект, и наша вера, наше доверие Богу должна быть подтверждена еще нашим неким рациональным да, началом, разумом. Но учиться вере — это значит учиться доверять Богу, учиться видеть Божий промысл о себе в каждой жизненной ситуации, в каждом встреченном человеке.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, а как зарождалась ваша вера? Когда это случилось, когда вы впервые задумались о духовной жизни?

Протоиерей Михаил

— Ой, я родился в обычной советской семье, да еще на Крайнем Севере, где не было никаких храмов, и никакой Библии в руках не держал до зрелого возраста, поскольку просто ее не было в моем окружении. Ну вот то, что есть некое высшее начало, есть что-то, что превосходит земное существование, всегда знал, потому что об этом говорила русская литература, об этом говорила всемирная история живописи, то есть есть что-то, что превосходит видимую реальность. И поэтому, когда стало возможным читать Евангелие, когда стало возможным прийти в Божий храм, я тут же это сделал. Мне был 21 год.

К. Мацан

— А вы сказали, что как только появилась возможность, вы пришли в храм. Но ведь возможность есть у многих и не все приходят. Что это за выбор, что это за потребность души была внутренняя — прийти именно в храм?

Протоиерей Михаил

— Я думаю, это запрос был.

К. Мацан

— Учитывая, что есть люди, которые верят в Бога, но и в храм не идут при этом.

Протоиерей Михаил

— Ну, во-первых, у людей, конечно, нет цельного видения — храма, Бога, вероучения, личной веры — а все это должно совпадать, естественно. Но у каждого человека есть потребность в трансцендентности, надмирности существования, что жизнь человека не ограничивается хождением на работу, получением зарплаты, личными отношениями. Есть что-то большее в нас, в каждом человеке на самом деле. Независимо от того, как он себя позиционирует, верующим или неверующим, в человеке есть что-то, что превосходит его биологическую, физическую природу — это естественно.

К. Мацан

— А какой это год был, когда вы впервые пришли в храм осмысленно?

Протоиерей Михаил

— Я крестился в 89-м году. В этот же день открыл Евангелие и понял то, что всю жизнь недолгую до этого я искал именно Христа Спасителя.

К. Лаврентьева

— А зачем вы крестились, отец Михаил? Ведь особенно в 90-х годах, в конце 80-х выбор был большой, пошел обвал информации разной, и...

Протоиерей Михаил

— Да, да.

К. Лаврентьева

— Православная Церковь как раз была последняя, мне кажется, в этой очереди новинок религиозных.

Протоиерей Михаил

— Было очень трудно выбрать, да. Спасибо за вопрос. Было очень трудно выбрать именно православное христианство, потому что я любил современное искусство, музыку. Вот протестанты, они на барабанах играют, можно вроде бы к ним пойти. Но роман Достоевского «Братья Карамазовы» убедил меня в том, что надо следовать традиционной Русской Православной Церкви.

К. Мацан

— Я бы вот о чем в этой связи хотел вас спросить. Сегодня часто вспоминают те времена, конец 80-х, когда храмы начинали открываться, когда уже отпраздновали тысячелетие Крещения Руси. И многие на этой волне приходили тогда в церковь, крестились, начинали погружаться в церковную жизнь. И сейчас вот те, кто когда свой путь начинали, часто вспоминают о этом времени как о времени энтузиазма, о времени такого горения верой. И, по сравнению с теми временами, иногда звучат такие мысли, что сейчас все подуспокоилось, все попривыкли, и вот такого, скажем так, драйва вообще в жизни, в церковной жизни люди уже не испытывают. Вот как вы к такому тезису относитесь?

Протоиерей Михаил

— «А теперь телевизор, газета, футбол. И довольна тобой твоя старая мама». Естественно, человек в молодом возрасте, в юношеском возрасте он более креативен, у него больше сил. Но в том-то и дело, что духовная жизнь, она обновляет человека. И человек, если он действительно стремился жить подлинной духовной жизнью, а не заниматься бутафорией духовной жизни, он на этом пути постоянно растет, постоянно меняется. Он должен действительно оставаться молодым по духу.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, раз мы говорим сейчас о вере, о поиске веры, духовной жизни, мне очень хочется задать вопрос, такой банальный на самом деле, с точки зрения особенно, наверное, каких-то споров о вере, споров о атеизме и религии, но тем не менее. Мы говорили о том с вами, что каждый день — это маленькая жизнь, да, и мы каждый день учимся вере. И так или иначе с детства ты в храме или со среднего возраста, с юношеского — неважно, перед тобой встают в какой-то момент жизни важные вопросы, и у каждого эти вопросы могут быть свои. Но иногда даже у верующего человека, который многие годы ходит в храм, читает святых отцов, имеет возможность слушать важные лекции пастырей и имеет полный доступ информационный к каким-то богословским статьям, тем не менее у него могут возникать вопросы, которые, казалось бы, ну задают новоначальные люди. Например, ну зачем в мире так много всего плохого? Почему Бог допускает какие-то очень серьезные трагические вещи? Почему Он допускает иногда просто дьявольскую жестокость? Я сейчас это спрашиваю не потому, что да, я хочу задать какой-то провокационный вопрос или я хочу внести какую-то определенную изюминку в нашу беседу, конечно нет, потому что такая тема в принципе не может быть поднята только для того, чтобы устроить какую-то провокацию. Спрашиваю от всей души. Потому что недавно я прочитала очередную книгу о страданиях людей в лагерях, в том числе в Аушвице, и мне как христианке, я поняла, что для меня это действительно серьезное испытание. Потому что когда я узнала о различных видах пыток, о которых я не знала до сих пор, я действительно ужаснулась. И, отец Михаил, мне действительно хотелось бы узнать, как вы бы ответили на этот вопрос. Если бы к вам сейчас пришел какой-то новоначальный человек, который верит в Бога и хочет ходить в храм, но его действительно останавливает то зло, которое ну якобы, да, допускает Господь. И я понимаю ответы про свободную волю человека, я понимаю ответы про грехопадение мира. Ближе всего из святых отцов, почему Бог допускает зло, мне ответ, что и Бог страдает вместе со страдающими в это мире. То есть Он не смотрит с неба на это все и не наблюдает молча, как происходит зло и как одни люди издеваются над другими, но Он также страдает и несет крест рядом с этим человеком. Да, это действительно утешает. Но, отец Михаил, как бы вы ответили на этот вопрос?

Протоиерей Михаил

— Спасибо. Дело в том, что у нас нет ответов на все вопросы.

К. Лаврентьева

— Безусловно, конечно.

Протоиерей Михаил

— Если бы они у нас были...

К. Лаврентьева

— Мы бы их не задавали.

Протоиерей Михаил

— Мы не были живыми людьми. Зло — это то, с чем мы не можем смириться на самом деле, если мы действительно живые люди. Мы не можем сказать, что Господь попустил, поэтому происходит то или то. Зло вызывает в нас желание со злом бороться. Это совершенно нормально. Есть вещи, которые я как человек не могу принять абсолютно. Даже как промысл Божий. Но я могу открыть Евангелие и почитать о том самом главном, что всемогущий Бог пришел в мир и стал ребенком. И Его действительно хотели убить с самого начала Его земного бытия как человека. Более того, этому сопутствовали страшные события, избиение Вифлеемских младенцев — и все это история нашего спасения, как это ни удивительно. Некто из святых сказал: сейчас на этот вопрос нет ответа, н будет время, когда не будет самого вопроса. Потому что, конечно, наша земная жизнь, которая происходит в мире, полном греха, в падшем мире, она закончится победой Христа Спасителя, победой света. Когда Господь придет судить живых и мертвых, и Царству уже не будет конца. И тогда действительно, увидев Божие милосердие, увидев торжество Божией правды, у нас не останется самого вопроса, почему Бог попустил то или иное зло. Но это будет в конце всех времен. А пока на этот вопрос у нас нет ответов, мы можем только сопереживать страданиям людей, зная, что Сам Христос Бог страдает в людях. Когда-то учитель христианской жизни Ориген говорил: разве вы не знаете, что Бог сделал все страдания людей Своими личными страданиями? Это утешение. Но это не ответ.

К. Мацан

— Протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге, сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». Вы произнесли слова, которые требуют осмысления, я думаю: о том, что есть какие-то вещи, которые мы не можем принять даже как Божий промысел.

Протоиерей Михаил

— Все в нас бунтует против зла, против торжества зла, против несправедливости — это естественно, потому что Бог есть Бог правды.

К. Мацан

— Ну вот если уже не о зле, а о самом феномене, что такое Божий промысл? У вас были в жизни ситуации, когда он вас, этот промысл, поражал, когда жизнь разворачивалась как-то так неожиданно, и вы понимали, что иначе как вот прямым, скажем так, вмешательством Божией руки это не объяснить?

Протоиерей Михаил

— Спасибо за вопрос. Но ответ будет такой очень тоже, может быть, для вас неожиданный, потому что вся моя жизнь есть явление Божиего промысла, Божиего милосердия и Божией ко мне любви. Поэтому я не могу выделить какие-то особые этапы или фрагменты этого пути. Потому что вся жизнь — Божий промысл, проявление Божия милосердия. Абсолютно. Я так воспринимаю свою жизнь.

К. Мацан

— Вы знаете, я ожидал подобного ответа. Но все-таки с упорством, достойным быть может, лучшего применения, все-таки спрошу: ну а что вы под этим понимаете? Люди верующие часто говорят, что вся моя жизнь — чудо, если чудо понимать как присутствие Бога рядом с тобой. Но наверняка есть моменты, если вас, допустим, ребенок или человек неверующий попросил бы это описать: а вот что вы под этим понимаете, на каком примере вы это можете продемонстрировать, если угодно, что бы вы сказали?

Протоиерей Михаил

— Примеров очень много. Во-первых, это те люди, которые со мной служат в алтаре, люди, которые на моих глазах стали священниками — и это удивительно как бы. Программа посвящена священству, я верю, что ни один человек не вправе подумать, что он достоин или может быть священником. Тем не менее, по какому-то Божиему промыслу, мы священники. Не потому, что мы этого достойны, а потому что Господь ответил на наши стремления, на нашу глупость, может быть, еще, нашу самоуверенность — и мы священники. Самый последний пример. Начался кризис финансовый, началась эпидемия коронавируса — за это время, начиная с 1 июля, у меня возведен новый храм Порт-Артурской иконы Божией Матери. В это воскресенье, Божией милостью, мы будем ставить купола и кресты на этот храм. Представляете, какое Божие чудо? Без денег, без всего. Как это возможно? Это невозможно, логически это не осмыслить.

К. Мацан

— Потрясающе. А вот я уже это понимание чуда озвучил, что чудо не только, может быть, не столько нарушение какого-то видимого естественного порядка вещей, а живое присутствие Бога в жизни человека. А вы...

Протоиерей Михаил

— И живое присутствие других людей в твоей жизни. Потому что каждый человек — это тоже маленький Божий подарок или даже очень большой.

К. Мацан

— А что вы отвечаете, когда вас спрашивают в такой логике, что пока чуда со мной не произойдет в жизни, я в Бога не поверю. Что дайте мне какое-то чудо, тогда я смогу убедиться, что Бог есть.

Протоиерей Михаил

— Да, чудо в том, что ты пришел в мир, в том, что ты живешь. Чудо в том, что вселенная устроена под человека. Это давно известные факты, что солнце было бы чуть поближе — все бы сожгло, чуть подальше — была бы вечная мерзлота. То есть все настолько устроено для человека, что не поверить в Божией промысл просто невозможно.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, когда вы впервые взяли в руки Евангелие — мы любим задать этот вопрос, — какой самый запоминающийся момент был при прочтении его?

Протоиерей Михаил

— Ну мне стыдно сказать, но я взял в руки Евангелие тогда, когда крестился, этим же вечером.

К. Лаврентьева

— Мне кажется, это не стыдно, это очень здорово.

Протоиерей Михаил

— Помните, в 90-е годы крестили всех-всех. Сейчас этому предшествует процесс катехизации, научения — мы встречаемся с людьми, объясняем им основы веры. А тогда пришел — и покрестили. Батюшка спросил: ты читал Евангелие? Я говорю: да нет. Он говорит: надо читать. Я говорю: ну раз сказали — почитаю. Тут же нашлась и крестная мама, которая подарила мне Библию. Я открыл первую ее страницу, начал читать — ничего не понял. Полистал, дошел до Евангелия, открыл — и меня накрыло.

К. Лаврентьева

— А что значит «накрыло», отец Михаил?

Протоиерей Михаил

— Ну это то, что нужно для человека, то что есть единое на потребу — слово Божие, обращенное к нам, слово, которое нас учит вечным смыслам.

К. Мацан

— А вы с Евангелия от Матфея начали?

Протоиерей Михаил

— Думаю, что да, уже не помню.

К. Мацан

— Просто я почему спрашиваю, обычно...

Протоиерей Михаил

— Мы пропускаем генеалогию.

К. Мацан

— Вот именно про нее я хотел спросить. Мне даже один мой знакомый рассказывал, как в каком-то советском вузе на гуманитарном факультете, в рамках курса история религий, преподаватель в качестве примера того, что такое евангельский текст приводил именно родословие Христа из 1-й главы Евангелия от Матфея — и все. Только его, чтобы показать, что вот все в Библии так долго, непонятно, и ни к чему не относится. Поэтому часто на этом спотыкаются.

Протоиерей Михаил

— Нет, во-первых, это изумительный совершенно текст, который требует осмысления, требует знакомства с Ветхим Заветом, требует знакомства с греческой даже культурой. Потому что там использован принцип гематрии — когда те или иные имена составляют еще и цифры. Это отдельная история, это очень интересно.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, а все-таки хочется, раз вы сказали о Ветхом Завете, не могу не задать вопрос сейчас о Ветхом Завете. Конечно, не вдаваясь в подробности, но задать очень хочется. В Книге Бытия меня очень удивили несколько вещей, и больше всего то, что когда Моисей строил храм, он получил от Бога очень конкретные указания.

Протоиерей Михаил

— Скинию.

К. Лаврентьева

— Скинию, да, это я уже нашим языком.

Протоиерей Михаил

— Ну первый храм, да, для Бога — скинию.

К. Лаврентьева

— Храм фактически, да. И несколько глав Книги Бытия посвящено тому, что Бог конкретно дает указания Моисею, как что там устроить. Вплоть до подсвечников, плоть до форм, вплоть до материала. И, отец Михаил, вы знаете, я просто поражалась этому и объясню почему. Весь Ветхий Завет очень скрупулезен, и все эти указания по строительству и устроению скинии, они невероятно точны, конкретны. И очень сложно поверить, что Господь Вседержитель, да, Который сотворил мир — вездесущий, всемогущий — может так конкретно вдаваться в наши, казалось бы, земные, да, какие-то вот такие вот детали, вплоть до материала. Почему я это спрашиваю? Потому что этом смысле понятно, почему фарисеи в Новом Завете были столь скрупулезны и ну, если говорить обыденным языком, занудны, да. И понятно с точки зрения именно вот таких вот каких-то конкретных указаний, понятно, почему Христос не вписывался в их картину мира. И, отец Михаил, как бы вы связали это, я понимаю, что это вопрос очень глубоко такой богословский и сейчас нужно, требует определенного такого библеистичекого какого-то обоснования, но тем не менее, вот если бы вам — мы сегодня любим такой формат общения, — если бы к вам сейчас пришел человек и сказал: отец Михаил, ну Ветхий Завет, да, и Новый Завет — это совершенно, казалось бы, две разные книги. Как в голове своей уместить, что одна так или иначе, Новый Завет, все равно проистекает из Ветхого? И несмотря на то, что там совершенно один способ верования, один способ уклада жизни, Новый Завет совершенно все это разрушает. И в этом смысле можно даже немножко оправдать фарисеев и понять, почему они, в принципе, как бы не смогли воспринять Христа. Или я неправа, или я сейчас вообще все из воздуха говорю?

Протоиерей Михаил

— Нет, вы правы. Хорошо, когда можно оправдать любого человека, тем более который жил два тысячелетия назад. Вы совершенно правы. А давайте я вас спрошу...

К. Лаврентьева

— Не мне их оправдывать, не мне их осуждать...

Протоиерей Михаил

— А давайте я вас тоже спрошу.

К. Лаврентьева

— Да, конечно, с удовольствием.

Протоиерей Михаил

— Как вы думаете, архитектурные нормы, по которым предписано делать то-то и то-то, они Богом вдохновлены?

К. Лаврентьева

— Ну безусловно.

Протоиерей Михаил

— Или архитектор придумал? Ну Богом, конечно, правда?

К. Лаврентьева

— Конечно, да.

Протоиерей Михаил

— Потому что Господь действует через человека, в том числе и через какое-то постижение научных истин и трансформацию в те или иные правила. Конечно, есть противоречия между Ветхим и Новым Заветом...

К. Лаврентьева

— Просто совершенно иной тип мышления.

Протоиерей Михаил

— Но оно существует в восприятии человека, конечно. Ведь Господь говорил как: что Он пришел не нарушить, но исполнить закон. Другое дело, что человек еще в те времена стал очень мелочен. Помните, Господь нарушал правил о субботнем дне словно бы специально, да? Так что Его осуждали и говорили: есть у вас шесть дней, в них приходите, исцеляйтесь. А Господь говорил, что суббота для человека, а не наоборот. Поэтому дело только в нашем восприятии, что мы слишком мелочны и сейчас, такими же, наверное, были бы и тогда. Потому что для человека гораздо легче исполнять те или иные внешние предписания, забывая о смысле. То есть человек держится за букву, забывая о том, что эта буква собою являет. Так происходит в нашей жизни и сейчас, так было и тогда.

К. Мацан

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами на связи протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. А на связи сегодня с нами и с вами протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге. И мы продолжаем наш разговор о пути отец Михаила в вере и о пути к священству, и вот тут, наверное, уже подходим как раз к этой теме непосредственно. Когда верующий человек, мужчина, дерзает желать быть священником и совершает для этого какие-то шаги, наверное, надо полагать, внутри существует какая-то, ну если угодно, лакуна еще незаполненная, которую должно заполнить священство. То есть человек чувствует внутреннюю потребность в чем-то большем, чем он внутренне имеет сейчас, в духовном смысле. Вот как это было у вас, из чего выросло, может быть, впервые ваше желание или ваша мысль в будущем стать священником?

Протоиерей Михаил

— Думаю, что выросло такое желание из абсолютной моей дури. Ну я был молодым человеком, и мне это был простительно в этом возрасте. Дело в том, что если бы действительно человек всерьез относился к себе, к своему духовному состоянию, то он понимал бы, что он, как и всякий, недостоин быть священником. Но по молодости, по юности, по дурости человек этого иногда не осознает. И Господь наше глупое желание благословляет. Потому что, если бы не было таких желаний, не было бы и священников, правда? А как мы без священников бы жили?

К. Мацан

— Ну а вот вы сегодня опытный священник, если перед вами возникает...

Протоиерей Михаил

— Ой-ой, я, наверное, прошу прощения, 25 лет уже священник, да, наверное, но я только учусь быть священником, извините. Это правда, это абсолютная правда.

К. Мацан

— Отец Михаил, я понимаю, о чем вы говорите и понимаю, что это не кокетство, безусловно. Но для обывателей, для многих наших слушателей 25 лет занятия каким-то делом, в том числе служения священником, это все-таки стаж немалый. Вот и в этом, в этой связи я и задаю вопрос. Если сегодня перед вами оказывается молодой человек, такой же юный, как вы когда-то, которому, не знаю...

Протоиерей Михаил

— Я всячески буду его поддерживать и направлять, и учить. Конечно, конечно. Потому что Церкви нужны священники, людям нужны священники. Конечно.

К. Мацан

— А что бы вы сегодня сказали себе тогда, 25 лет назад, в плане понимания священства, миссии священства, опасностей и трудностей, которые со священством сопряжены? О чем бы вы хотели себя предупредить, если бы была такая возможность?

Протоиерей Михаил

— Какой хороший вопрос. Вы знаете, как в фильмах фантастических: человек возвращается в прошлое из будущего и говорит: вот купи эти акции, да, — тебе повезет. Ну я думаю, сказал бы только то, что и сейчас говорю молодым людям: учись, учись, учись. Будь осторожным, осторожным, осторожным.

К. Лаврентьева

— А что значит быть острожным, отец Михаил? Уже в наше время, когда нет гонений.

Протоиерей Михаил

— Быть острожным — это значит не расплескать. Не расплескать свою веру, нести осторожно, как хрустальную чашечку с водой, ее беречь, о ней заботиться. Самое грустное, что я наблюдаю в людях, наблюдаю в верующих людях, наблюдаю в священниках — это то, что люди перестают ценить дар веры. Люди относятся к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. Также происходит и со священниками, когда они перестают ценить дар своего священства и начинают воспринимать его просто как некую обычную работу: ну вот кто-то инженер, а я священник.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил. а как можно расплескать веру?

Протоиерей Михаил

— Расплескать веру можно всегда, когда ты ее не пережил. Вера — это сокровище, это дар Божий, это то, что в нас вложил Господь, то что мы должны ценить. Ну вот дана нам жизнь — мы должны ней заботиться, да. Можно жизнь потратить, можно стать больным не вследствие да, там инфекции или нечастного случая, а потому что ты не бережешь свое физическое здоровье. То же самое может быть и с верой, конечно.

К. Мацан

— Когда мы говорим, что вера — дар Божий, я думаю, что человеку, который смотрит на Церковь со стороны, очень легко это воспринять как то, что кому-то Господь дает, а кому-то не дает. Вот мне не дал.

Протоиерей Михаил

— Да, конечно.

К. Мацан

— Я неверующий. И, получается, что Господь как бы несет ответственность за то, что есть неверующие, и кого-то любит больше, а кого-то меньше, кому-то дар дает, кому-то не дает. И вот как-то тогда понять в подлинном смысле слова, что значит: вера — дар Божий?

Протоиерей Михаил

— Ну Господь говорит в Евангелии: много званных, мало избранных, А Симеон Новый Богослов на вопросы ученика: так кто же я, званный или избранный? — говорит: и ты тоже избранный, потрудись исполнять Божие дело. В этом плане все люди, у которых есть слух, зрение и прочее, и люди, которые не имеют такого, но могут проникнуть в евангельскую весть, все люди призваны к чуду Божиему — к дару веры. Другое дело, что люди от него могут отказаться. Так и происходит на наших глазах.

К. Лаврентьева

— Как вы думаете, какие опасности подстерегают молодого священника в первые годы его пастырского служения?

Протоиерей Михаил

— Я думаю, что первые годы, насколько я вспоминаю, самые радостные, самые удивительные, они наполнены и ошибками, и таким Божиим откровением от того, что ты действительно служишь Божиему престолу, общаешься с людьми именно как священник, как пастырь. Важно это сохранить. Важно сохранить удивление, важно сохранить радость и важно помнить, что ты служишь Богу и людям, будучи священником. А трудности, непонимание — ну это все пройдет с возрастом. Главное, что приобретая некий опыт служения священника, не потерять удивление и радость от того, что ты призван во Святая святых. И еще раз: священник не просто какой-то особый человек. Вот он — священник, все остальные — паства. Конечно нет. Апостол Петр говорит всем христианам, что вы царственное священство, люди избранные, люди, взятые в удел. В этом плане все христиане царственное священство, потому что мы участвуем в жертве Христа Спасителя каждый раз, когда приходим в храм на литургию, когда дерзаем становиться причастниками Святых Христовых Таин.

К. Мацан

— Отец Михаил, а вы сказали о том, что веру, как дар, ее нужно ценить. И плачевно, когда вы встречаете примеры христиан, которые стали относиться к вере как к данности, как к чему-то, само собой разумеющемуся. Я бы в этой связи вот о чем хотел спросить. Мы только что пережили, да и продолжаем переживать период пандемии, самоизоляции, домашнего режима. Сейчас все это уже легче и менее строго, и менее жестко, чем это было весной. Но весной, например, когда в Москве храмы были не закрыты, но ограничено посещение храмов было в Москве и в других крупных городах были аналогичные меры, и Святейший Патриарх с болью вынужден был попросить людей молиться дома, И один из итогов вот этого прошедшего опыта ограничений посещения храма для многих как раз в том, что многие поняли, что на самом деле вот этого сокровища церковной жизни можно очень легко лишиться. И нужно его ценить, и ценить то, что все эти годы эта возможность была. А мы как-то стали к этому относиться, как к само собой разумеющемся, как к должному, потому что храмы открыты, их много, и можно прийти в любой момент на богослужение. Вот что вы об этом думаете?

Протоиерей Михаил

— Спасибо. Я думаю именно то, что вы и сказали, что нынешний, непродолжительный на самом деле период, прошел всего лишь год, даже чуть меньше, он показал то, что насколько надо ценить возможность просто свободно выйти на улицу, свободно погулять, прийти в Божий храм. Потому что надо помнить те времена, которые были еще совсем недавно, лет 30 назад в Советском Союзе, когда человек — школьный учитель, доктор — просто не мог войти в храм без каких-то для себя тяжелых последствий. Теперь нам Господь даровал все: можно включить интернет, почитать святых отцов, то есть почитать наследие, которое было, в общем-то, совсем закрыто для наших соотечественников совсем недавно. И надо ценить жизнь, ценить те возможности, которые жизнь нам сейчас предоставляет. В этом плане вот такой период какого-то закрытия, он даже, наверное, хорош. Хорош потому, что любящим Бога все содействует ко благу, да. Не только то, что хорошо для нас кажется, но и даже такие вещи трагичные, тяжелые как пандемия, которую мы пережили и переживаем, все это может служить ко благу, если мы это воспринимаем как процесс научения, процесс осмысления.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, а были ли какие-то выводы, какие-то открытия, которые вы для себя открыли сделали в этот год?

Протоиерей Михаил

— Какой хороший вопрос. Вывод, наверное, в том, что ты понимаешь, что ни за что не отвечаешь относительно своей жизни, ее ценности, ее продолжения или окончания. Потому что люди действительно болеют, люди страдают, люди умирают. И один Господь Бог знает, кого Он заберет, кого нет. В этом плане как бы это еще раз убеждение того, что ты принадлежишь не сам себе, а принадлежишь Богу. Все что требуется от тебя для сохранения здоровья, жизни, ты обязан сделать. Но результат не от нас, от Господа Бога. И, конечно, самое большое чудо, повторюсь, это возведение храма в честь Порт-Артурской иконы Божией Матери. Мы построили храм в период пандемии. Я сам не понимаю, как. Это не осмыслить.

К. Мацан

— Протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». А если снова обратиться к теме итогов, может быть, промежуточных, но все-таки карантинных ограничений, связанных именно с возможностью или невозможностью посетить храм, то есть и другая сторона вопроса. Некоторые священники, не все, конечно, может быть, даже не многие, но некоторые, обращают внимание, что после весны количество людей в храмах у них уменьшилось. То есть те люди, которые до этого ходили в храм, может быть, каждую неделю, вдруг, когда такая возможность пропала, как будто обнаружили, что ничего страшного, в принципе, нет, что можно и реже ходить, и можно реже причащаться. И обнаружили, что на самом деле потребности в еженедельном причащении они не испытывают. Вот по факту так оказалось, может быть, даже неожиданно для них самих. Вот что бы вы таким, ну скажем так, в кавычках. «охладевшим» людям сказали? Это нормально, это период? Это нужно честно признать и как некую свою норму, свою меру понять? Или все-таки это ненормально, и нужно стремиться вернуться, ну что называется, к прежнему ритму духовной жизни?

Протоиерей Михаил

— Ну для человека естественно испытывать периоды охлаждения, окамененной бесчувственности в молитве, в духовной жизни. Иногда этому способствуют и внешние обстоятельства. Действительно, когда человеку невозможно прийти в храм, то какой-то навык, наработанная привычка у него исчезает. Надо ли с этим мириться? Думаю, что нет. Знаете, как вот кто-то из святых отцов сказал, что любое дело, и духовное в том числе, со временем приобретает характер привычки. Но этого не происходит с молитвой — всю жизнь надо себя понуждать к молитве, всю жизнь надо учиться молитве. И действительно как бы духовная жизнь требует абсолютного напряжения. И на этом пути неизбежны кризисы, потому что мы живые люди. Мы не можем только радоваться, только молиться, у нас должны быть падения, должны быть периоды охлаждения. Надо это все пережить, осмыслить и понять, что без Бога ни до порога.

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, по поводу периодов падения, охлаждения — у нас сегодня очень глубоко философский разговор получается, и мы вас за него от всей души благодарим. И в свете как раз этой темы хочется задать вот какой вопрос. Причем хочу его задать с самого начала нашей программы, просто ждала подходящего момента. В какой-то момент наверняка каждый человек понимает ограниченность своей собственной природы. Потому что все мы понимаем, что мы рождаемся с определенным набором, да, психических, физических, душевных ресурсов, и выше головы как бы ну прыгнуть мало кому удастся, да, росту прибавить себе на один локоть и так далее. Все мы это понимаем. И в какой-то момент ты начинаешь буквально унывать и порой отчаиваться, потому что упираешься в стены и буквально бьешься головой о стены своей собственной ограниченности. Когда ты хочешь как надо, а получается, ну грубо говоря, да, как всегда. Еще у апостола Павла мы знаем эти стихи: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон...»

Протоиерей Михаил

— Кто избавит меня от сего закона греховного?

К. Лаврентьева

— Да, да.

Протоиерей Михаил

— Кто избавит?

К. Лаврентьева

— Отец Михаил, ну и вот понимаете, если ты постоянно падаешь (конечно, вы это наверняка понимаете), постоянно падаешь, если ну падаешь не в том глобальном смысле, слава Богу, как мы это можем себе представить, хотя и до этого каждый человек может дойти быстро и легко. Но даже вплоть до того, что ну не накричать на детей, да, или не обидеть мужа, или не нагрубить там близкому человеку, не проявить эгоизм. И ты понимаешь, что каждый раз, несмотря на то что ты молишься, ты ходишь в храм, ты пытаешься работать над собой, ты упираешься в одну и ту же стену своей собственной греховности и ограниченности. И как в таком случае реально ну не унывать?

Протоиерей Михаил

— Спасибо за вопрос. Реально, унывать не надо. Потому что реальность такова, что мы действительно искажены грехом на всех уровнях нашего бытия — там от духовной жизни до уровня физического, да. И чем старше мы становимся, чем больше наш опыт духовный или просто обычной, обыденной жизни, тем более мы понимаем нашу немощь, нашу ограниченность, нашу греховность. И это должно нас привести не к унынию, а к сознанию своей малости. Вот мы такие маленькие, да. И хотели бы сделать то-то и то-то, а опять стали — и упали. Что нам делать? Смириться. Только сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит. И в то же время мы — такие маленькие, ограниченные биологическими, физическими, духовными данными — мы еще и к трансцендентному призваны, к богообщению. И вся наша жизнь должна нас привести к двум результатам: первое — абсолютное недоверие себе, смиренное осознание нашей немощи, а второе — абсолютно полное доверие Богу. То что невозможно человеку, возможно Богу. Кто избавит меня от сего закона греховного? Один Господь Бог, конечно.

К. Мацан

— Ну вот лучших слов для завершения нашего сегодняшнего разговора и не найти. Спасибо огромное, отец Михаил.

Протоиерей Михаил

— Спасибо.

К. Мацан

— Протоиерей Михаил Браверман, настоятель храма Святых равноапостольных Константина и Елены в Санкт-Петербурге, был сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». У микрофона была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Спасибо, до свидания. До новых встреч на волнах радио «Вера».

К. Лаврентьева

— До свидания.