
У нас в гостях был руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова в Москве Михаил Хасьминский.
Мы говорили о том, как меняется отношение к детям в современных семьях, какие есть плюсы увеличения внимания к детям, а также, какие сложности это может нести.
К.Мацан:
- «Светлый вечер» на радио «Вера».
Здравствуйте, дорогие друзья! В студии – Алла Митрофанова…
А.Митрофанова:
- … Константин Мацан.
К.Мацан:
- Добрый вечер! С нами сегодня в этой студии Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской.
Добрый вечер!
М.Хасьминский:
- Здравствуйте!
К.Мацан:
- Продолжаем мы нашу серию бесед с Вами на радио «Вера» на такую животрепещущую тему, с которой абсолютное большинство наших слушателей сталкивается, а если ещё нет, то столкнутся – это воспитание детей.
Вот, тему мы сегодня так обозначили – с одной стороны, широко, а, с другой стороны, наверное, очень провокационно и остро – «дети как боги» ( само собой, с маленькой буквы ), имея в виду, что есть тенденция воспринимать детей, как тех, кого надо всеми способами ублажать, всячески пестовать, как угодно, их прихоти выполнять, и так далее.
А.Митрофанова:
- Мы – детоцентричная цивилизация.
К.Мацан:
- И как тут найти грань с тем, что… и вправду, детей нужно… потискать, иногда… может быть… побаловать в чём-то, любить, лелеять, и всячески развлекать, и так далее.
Где вот тут какая-то золотая середина, или как разобраться в этих понятиях так, чтобы любовь не вредила – вот, мы сегодня, наверное, и поговорим.
Но… знаете, когда я вот эту тему для себя даже произношу – «Дети как боги» – есть большое искушение её… так… спрямить, и высказать одним тезисом: ну, будьте построже! С детьми нужно – построже. На этом разговор – закончен.
Ну… это так, или – нет?
М.Хасьминский:
- Нет, это не так. Я сразу скажу, наверное… напомню радиослушателям, что не являюсь специалистом детской психологии, и я рассматриваю эту проблему, с точки зрения кризисной психологии.
Да, я вижу взрослых людей, которые попадают в различные кризисы тяжёлые, я вижу, в том числе… там… маленьких детей. Я вижу вот эти деструктивные явления, которым сейчас наполнена, в общем-то, наша жизнь. В том числе, благодаря широкому тиражированию вот этих вот… негативных каких-то поведенческих форм. И, с этой точки зрения, всё совершенно, для меня лично, очевидно и логично.
То есть, конечно, дети – это радость. Конечно, дети – их, естественно, надо и побаловать… там… и потискать… ну… конечно, смотря, какой возраст у этих детей. Да… и побаловать, и потискать… Но, знаете, не летает птица одним крылом. Вот, если только баловать, тискать, восхищаться, хлопать в ладошки и говорить, какой ты «самый мой прекрасный и расчудесный» – я не говорю, что этого не надо говорить – я просто говорю, только если это, то, в итоге, у маленького человека складывается такая картина, что он и есть пуп земли, и что всё должно быть – для него, и что он, на самом деле, в этой иерархии – самый главный. А, соответственно, он может уже никого не слушать ( если он самый главный – сами понимаете, да ), никому не подчиняться… кстати, вопрос с верой – очень тут актуально. И смотришь – вроде бы… посмотрим… странно, что… человек-то, вроде, верующий, а, на самом деле, вот этой, внутренней, веры – у того же самого ребёнка – просто нету. Внешняя форма вот этой веры – то есть, он делает так, как… ну… его просят, как… вроде бы… кому-то надо. А почему нету? А потому, что ему конкуренты не нужны. Он сам – пуп земли, его уже таким воспитали.
Знаете, сейчас вот эта вся «педоцентричность» приводит к тому, что дети становятся некритичными к себе, что вот это стремление гедонистическое к удовольствию – постоянному, к получению каких-то удовольствий от жизни…
Вот, мама… если только это делая, да… если, вот… не надо напрягаться… мама, папа, бабушка, дедушка, все вокруг… у тебя – одни права, никаких обязанностей, ничего… то, слушайте – ну, конечно, любой из нас… понимаете… если вокруг нас будут так же вращаться – никаких обязательств, никаких правил… естественно, мы потеряем сразу границы.
Я это сказал… тут недавно, как раз был Съезд уполномоченных по правам ребёнка… ( ну, уж… так… относительно давно, конечно – 3 месяца назад ) и я обратился к ним. Говорю: «Вот, смотрите… вы все – уполномоченные по правам ребёнка… ( А я вам скажу – они мне, вот, просто как сёстры родные – то есть, мы – сотрудничаем, всё это… такие… добрые совершенно отношения ) А вы хоть знаете хоть одного уполномоченного по обязанностям ребёнка?» – «Нет», – «А почему?»…
А.Митрофанова:
- Вы знаете, а, может быть, это – откат, своего рода? Мне кажется, мы уже об этом говорили с Вами здесь, в этой студии, но… на всякий случай… хочу вернуться к этой теме.
Откат от той модели воспитания, которая была присуща советскому времени – скажем, там… 70-е, 80-е годы. Ведь это была – другая история. Тогда не было… ну, может быть, и были детоцентричные семьи, но дети росли… как бы… сами по себе. С детьми никто не носился, с детьми никто не возился. Детей… там… в 8 месяцев, или в год, отдавали в ясли. В итоге, у нас выросло поколение людей, которых… ну… ряд психологов называет людьми с эмоциональным ДЦП, и говорят, что у нас таких – 90%. Людей, которые в детстве недополучили вот это самое родительское внимание и любовь.
Потому, что… ну… как вот… там… в год – ребёнку, которому… нужна ещё мама ему, и это вопрос его не только эмоционального, но и физического здоровья – контакт, и его спокойствие оттого, что мама рядом, и контакт с мамой, вот это – залог его нормального развития в будущем.
А маме нужно – на работу. Советское общество устроено так, что маме – нужно на работу.
М.Хасьминский:
- Согласен. Но я в то время жил, Алла, и… в общем-то… конечно, я не могу сказать, вообще, за всё… везде я, собственно, не был, но видел своих одноклассников, и знаю их дальнейшую судьбу… и, вообще, я наблюдательный был мальчик… Так, вот, я Вам хочу сказать, что – да, возможно… действительно, как Вы говорите, всем надо было работать, отдавали… но мне кажется, что внимания раньше уделяли не меньше. И вот эти дети, может быть… я первый раз слышу, правда, про эмоциональный ДЦП… ну, допустим даже этот ДЦП эмоциональный… Слушайте, а на ком, в принципе, сейчас держится… там… образование ( ну, ещё пока ), другие какие-то сферы? Именно на этих, получается ДЦПшниках. Потому, что следующее поколение – ну, уже… соответственно нашему… поколение вот этих «снежинок» – это уже…
А.Митрофанова:
- Это надо расшифровать, что такое поколение «снежинок»…
М.Хасьминский:
- Это новый термин о поколении «снежинок»… я даже не знаю, стоит ли сейчас заходить… и правильно ли это название.
Вот, эти вот… нежные, особые, и… в общем-то…
А.Митрофанова:
- Неустойчивые к кризисам?
М.Хасьминский:
- … неустойчивые к кризису, не… наполненные, так скажем, настоящими какими-то… ну… вот… опять же… теми же знаниями. То есть, информации – много, она… как-то… есть, и, в принципе, её можно и в Интернете взять, а системы – нету. То есть, ну… это какая-то нецелостная структура, так скажем.
Ну… здесь… я не знаю, внимание ли, или невнимание… здесь, может быть, просто образование… так сказать… по-другому теперь пошло. И – почему сейчас такие дети – тут, наверное, много факторов.
Но… я хочу сказать, что раньше с детьми гуляли, а сейчас – что мы видим? Вот – мама сидит, она не играет с ребёнком, она просто – в телефоне, и смотрит на какие-то телефонные… там… телефонную информацию. Она – не общается. А что она делает в свободное время? А что делают другие? И – здесь просто изменилось… жизнь изменилась.
А.Митрофанова:
- Я, как раз, вижу в этом причинно-следственную связь. Поколение, которое выросло, недополучив, в силу того, что… там… в год детей отдавали в ясли, недополучив вот этого родительского тепла, в каком-то смысле, люди не дозрели сами до родительства. Потому, что вот этот вот маленький ребёнок – он, по-прежнему, требует к себе внимания.
Очень часто сейчас бывает, знаете, что мамы, например, детей воспринимают, как… ну… не как мамы, а – как неких конкурентов: «Вот, он мешает мне жить! Я лучше спрячусь в телефон – потому, что я устала от того, что он всё время от меня чего-то хочет!» – ну… это… инфантилизм, понимаете? Психологическая незрелость…
М.Хасьминский:
- Вот, точно совершенно… вот, прям…
А.Митрофанова:
- … а у этого – есть свои причины. Вот я – к чему.
М.Хасьминский:
- Есть. Вы знаете, какие? У инфантилизма – какая причина?
Когда ребёнок – вот, так, вокруг него всё носится, и пытаются компенсировать… ну… какой-то недостаток внимания, например, на работе… я считаю, что проблема с детьми пошла, как раз… где-то… с начала, так называемой, Перестройки. То есть, это началось где-то в 90-х годах. То есть, прервалась определённая последовательность, которая передавалась… преемственность прервалась – и появились вот такие люди.
Но – стали вот так вот вокруг носиться, а кто же будет расти-то, при этом? Понятно, что они стали вырастать безответственными и инфантильными – это естественно. А теперь – они выросли, и родили своих детей. И это – их модель поведения.
Иной раз смотришь – человеку 50 лет… даже среди этого поколения, нашего, моего, так скажем… а он – инфантильный. Понимаете? И инфантильность, теснейшим образом, связана с эгоизмом. Потому, что если всё – для тебя, если ты – эгоист, если у тебя нет жертвенных вот этих вот… каких-то желаний…
Посмотрите, о чём мечтали… ну… в то же самое моё поколение? «Я хочу работать в милиции!» там… кто-то хотел быть… ну… космонавтом, ладно, избитое... но… что-то… какую-то пользу приносить. Мы видели примеры… кто там… БАМовцев, и так далее.
Сейчас – что хотят? Просто заработать денег, многие. Или сделать большое открытие, которое, опять же, потом, можно будет… там… монетизировать.
Посмотрите – вот эта атомизация общества, атомизация семьи… то есть, все – разбегаются в разные стороны, потому, что ничего не скрепляет, нет жертвенности. Вот, поэтому всё и разбегается, поэтому и инфантильность появляется, естественно. Поэтому и замуж потом девушки не могут выйти – потому, что мальчики – инфантильные, очень многие. Да, и… собственно, и девочки. И они, естественно, появляясь в неполных семьях… у них нету ни образца какого-то, вообще… для жизни… они не видели эту жертвенность нигде, и там они этого не получают… и, опять же, на следующем этапе, они этого сделать не могут.
Потребительство рождает эгоизм. Эгоизм рождает, обязательно, инфантильность. Инфантильность усиливает потребительство. Вот, так вот, всё – по кругу.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
Мы поговорили… подискутировали о причинах проблемы… такой… существования детоцентричной цивилизации, скажем так. А меня, как практикующего родителя детей дошкольного возраста, интересует – а что делать?
Вот, меня, знаете, очень заинтересовало то, что Вы сказали – то, что ребёнок растёт без ответственности, растёт, будто он – пуп земли, растёт, будто всё вокруг него вращается, и так далее, и тому подобное.
А я себя спрашиваю: а может ли, в принципе, ребёнок так не думать? Вот, он же – ребёнок, он же пока ещё не дозрел до наших философских обобщений. Ну… логично, что ему пока кажется, что он, вообще-то, один, и главный. Что здесь делать? Как… по каким критериям, признакам поведения ребёнка я могу сказать, что он не считает, что он – пуп земли? И как этого добиться?
М.Хасьминский:
- Значит… ну, мы, вряд ли, сможем прямо чёткие для каждого слушателя критерии… я Вам так скажу.
Вот, смотрите. Почему-то, лет… опять же… 150 назад, детям было очевидно, что они – не самые главные. Во-первых, это была – общинная жизнь. То есть, все видели, что – масса таких же, как ты, и, в общем, ты – ничем не лучше. Надо учитывать интересы всех – прямо с самого раннего детства.
И сейчас – у нас семьи маленькие…
А.Митрофанова:
- Ну, а тогда, вообще, личностного такого… развития, как сейчас, не было – 150 лет назад.
М.Хасьминский:
- А сейчас – личностное развитие, или личностная деградация? Это ещё… вот… кстати, большой вопрос.
Так, вот… они жили…
А.Митрофанова:
- Ну, скажем… ощущение себя, как личности – хорошо, я поправлюсь, да…
М.Хасьминский:
- Да… это же вот – ощущение себя, как личности, в данном случае, можно же и его тоже принять за эгоизм. Я – личность.
А вот раньше, даже, как Вы знаете, короны у Императоров были с Крестом – там, наверху. Что Крест символизировал на его короне? То, что надо ним есть Бог. То есть, даже Император – постоянно ему, вот, так, символически, это напоминалось. И, естественно, иерархия в семье была совершенно по-другому построена. Кстати, как и иерархия в Государстве.
Значит, был Император, были… там… ниже, ниже, ниже, ниже, и ты – вот, сколько ты пользы принесёшь, так о тебе люди и скажут. Не надо было личность свою развивать, вот это вот «я». Надо было просто делать на благо общества, и тогда общество тебя начинало признавать, и, соответственно, увеличивался твой вес в глазах у людей.
Сейчас – надо просто… ну, вот… намести что-то, да? В фэйсбуке… ну, это не для молодёжи… там… ВКонтакте… и так далее. То есть, надо не быть, а казаться.
А.Митрофанова:
- Ну, подождите, а…
М.Хасьминский:
- И, желательно, казаться… ну… покруче, чем… есть на самом деле.
А.Митрофанова:
- Я, когда говорю про личностное развитие – я не про то, чтобы «намести» в фэйсбуке, я, вообще-то, про другие вещи…
М.Хасьминский:
- А я-то, как раз…
А.Митрофанова:
- Я про то, чтобы максимально себя почувствовать… ну… во-первых, в присутствии Господа Бога, как это в моём понимании, потому, что тогда у человека – максимум возможностей проявляется, открывается, и ты начинаешь в разные стороны себя… вот… пробовать, двигать и смотреть – где у тебя получается, где у тебя не получается, и прочая. Но это… вот это творческое развитие себя – это, извините… это не про «намести» в фэйсбуке совсем!
М.Хасьминский:
- То есть, узнать волю Божию о себе. Да? Я правильно понимаю?
А.Митрофанова:
- И попробовать себя, и попробовать – вот, сюда наступить, и – сюда наступить, и… по-всякому. И не бояться!
М.Хасьминский:
- Это… это так и должно быть. Понимаете?
Вот, опять же… раньше. Волю Божию о себе надо узнать, и не бояться – пойти туда, попробовать поработать – там, и не «пробный», например, там, брак… какой-то… как, вот, сейчас… а, на полном серьёзе, один – и навсегда. То есть, я… вот… решился, я взял ответственность за семью – и я пошёл.
Что касается вот этого… пошёл туда – тут интерес какой-то, сюда… масса кружков, масса каких-то… масса информации – вот, то, о чём я сказал, а выход-то – какой в этом во всём? То есть, это же всё должно созидательному чему-то служить, это же должно служить обществу, это должно служить… ну… хотя бы… какой-то общности, в виде семьи. А сейчас это, очень часто, служит, к сожалению, я должен сказать… не во всех, конечно, случаях, удовлетворению собственного тщеславия.
И… я почему сказал про фэйсбук… я понимаю, что это – не личностное саморазвитие… но, когда видишь, как… ну… на самом деле человек… чем он живёт, и как он себя представляет, удивляешься тому, что люди его воспринимают так, как он себя представляет, а не как он живёт, или кто он есть, на самом деле. Вот, это – совершеннейший сейчас обман… то есть, вообще – живём в иллюзии. И эта иллюзия – плохо закончится очень. Потому, что представить себя, опять же, можно кем угодно.
А.Митрофанова:
- Мы очень далеко ушли от Костиного вопроса… Костя, напомни, пожалуйста, что тебя, как практикующего отца, больше всего интересует.
К.Мацан:
- Я, как раз-таки, говорил о том, что… вот, смотришь на ребёнка… Я понимаю, о чём Вы говорите. Мне тоже, как папе, очень хочется до ребёнка донести, что есть не только права, но и обязанности. И это происходит очень тяжело.
Ребёнок… опять-таки, видимо, в силу того, что мы живём в таком обществе – детоцентричном – этому сопротивляется. Может быть, неосознанно. Но, конечно, принять идею того, что у тебя есть только права, намного проще, легче, радостней, чем согласиться с тем, что у тебя есть ещё и обязанности.
Но я себе ставлю вопрос: а до какой степени я чего-то могу здесь от ребёнка требовать? Он же – ребёнок. То есть, как мне понять, что вот сейчас я поступаю, делаю правильно, и что мой ребёнок растёт с осознанием своих обязанностей?
Я не знаю… у нас был случай, когда… ну, такой… ну, просто смешной. Мы с женой, в шутку, поспорили из-за тапочек – кто тапочки наденет. Ну, просто так вот… иронично: «Нет, ты…» – «Нет, твои…» – «Нет, мои…» – «Ну, ладно, надевай…» И ребёнок спрашивает: «Что вы ищете?» Я говорю: «Да, вот… мама мои тапочки забрала!» Он говорит: «Ой, я тебе сейчас принесу…» – побежал аж в коридор, принёс мне тапочки. Ну… это – мило, приятно, но я… как-то так… в этот момент подумал, что: «А здорово – вот… хотя бы и маленький такой сыночек, ребёнок, что-то решил сделать просто… просто – для другого, и это – меня согрело…» – хотя это пустяк совершеннейший… но это меня согрело, хоть так.
Но я вот пытаюсь понять, а что ещё? Какие ещё могут быть признаки того, что что-то происходит либо правильно, либо неправильно?
М.Хасьминский:
- Это вот – та самая жертвенность… просто Вы привели пример вот той самой жертвенности, которую мы, давайте, назовём любовью. Да? Вот, она, собственно, себя проявила, выразилась… что Вам и стало приятно.
Надо с детства – я вот так считаю, хотя, у меня тоже не во всех случаях так… в общем-то… получалось, надо сказать – надо с детства, чтобы были у ребёнка чёткие обязанности. Там, собрать игрушки, убрать за кошкой, помочь маме – взять пакет и донести из магазина. И не только, когда тебе этого хочется, но и когда тебе этого не хочется – это нисколько не нарушает твои права.
Дальше, у тебя есть обязанности – учиться… ну, здесь – ладно, каждый по-разному, во-первых, это воспринимает, а, во-вторых, умеет просто… ну… учиться – тоже надо… как бы… к этому быть весьма предрасположенным. Но ты, хотя бы, должен понимать, что у тебя есть эта обязанность.
Учитывать интересы других людей, которые вокруг тебя. А это невозможно без того, что ты признаёшь их авторитет. Если они для тебя не авторитетны, а ты – пуп земли, то, естественно, ты их и не признаешь.
Понимаете, вот, мне, например, забавно смотреть, когда какой-нибудь ребёнок – в 4-м классе, например, я таких видел – осуждает свою учительницу. Он что-то может понимать, вообще… в учительском… там…? То есть, он считает, что он вполне понимает, что учитель делает не так, понимаете? Это же, на самом деле, огромная нелепость.
А.Митрофанова:
- Есть и другая крайность, когда дети… например… считают, что взрослые абсолютно всегда правы. У них критическое мышление, в отношении взрослых, не работает. И это может затянуться… там… лет до 20, пока кто-нибудь из… просто уже так не вмажет жизнь, что уже вот… прям… совсем, знаете?
М.Хасьминский:
- А некоторым и не вмазывает, кстати…
А.Митрофанова:
- Вот, взрослые всегда правы… абсолютно… у этого есть масса плюсов, но у этого есть и очень серьёзный минус, понимаете? Ведь… иметь голову на плечах… нам её зачем Господь Бог на плечи-то поставил? Чтобы она работала!
А… вот… так, чтобы… ну… просто, как машина… что – да, взрослые всегда правы – в этом нет, мне кажется, ничего… тоже хорошего.
М.Хасьминский:
- Мы же и не говорили о том, что ребёнок всегда должен, как солдат… хотя, в принципе, иногда и должен, как солдат – иногда…
К.Мацан:
- Ну, скажем – как робот… не должен, как робот себя вести.
М.Хасьминский:
- Как солдат. Робот – это техническое, вообще, там нет души, и там нет никакой свободы выбора – там есть программа. Любой человек, всё-таки, обладает душой и свободой выбора – он может и одну взять сторону, и другую. Я не сказал, что – всегда. Вот, эта симбиотическая связь – должна быть.
Мы говорили – о чём? Что он должен понимать, что кроме прав, существуют обязанности. Два крыла – то, с чего мы начали. Только с двух крыльев можно взлететь.
В одну сторону – плохо, в другую сторону – опять плохо.
В одну сторону – то, что Вы описали – это родители, которые, действительно, устраивают симбиоз со своим ребёнком. «Родила – для себя!» – как вот некоторые мне говорили в таких случаях. Там, ребёнку уже 40 лет – он никогда не был женат, он там всё с мамой… вокруг ходит… и… ладно бы, просто с мамой общался – ну, все мы должны общаться со своими родителями, помогать им, и так далее, но здесь, просто – полный симбиоз. Это, конечно, патологично. Это уже говорит о том, что у человека вот этого выбора… он его не делает. То есть, он этим даром даже не пользуется, понимаете? Всё – в пользу эгоистичных интересов другого человека, который его к себе привязал. Это – явная патология.
А.Митрофанова:
- А как тогда развести – где заканчиваются интересы другого человека, которым… вот, как Вы говорите – есть права, и есть обязанности… вот – моя обязанность – служить… а где уже интересы другого человека – эгоистичны, и как в этом разобраться? Как в этом служении другому человеку, не сломать самого себя? Ведь, это же тоже важно, наверное, ребёнку доносить?
М.Хасьминский:
- Да… очень интересно… я Вам скажу… например, в сектах, да, происходит это. Вроде бы – так, вот, посмотришь… ну… в большинстве, если посмотреть – там всё очень жертвенно. Понимаете? Там всё… как бы, вот… для вот этой, сектантской, общины делается. И человек… как бы… даже может вообще от себя отрекаться – то есть, что ему лидер сектантской этой общины сказал, то он и будет делать. Но имеет ли это отношение, действительно, к распоряжению вот этим даром свободы и выбора, которым нас оделяет Господь… великий дар… это вот, на самом деле, очень большой вопрос. И я бы даже сказал точно совершенно – это не распоряжение. Это просто вот – отдать себя каким-то там, иным силам, кто за тебя будет, в итоге, отвечать.
Я считаю, что разграничить это можно так. Есть – эмоции, есть – логика. Есть традиции, в конце концов. Вот, что человек должен делать, по отношению к своим родителям? Уважать, почитать, кормить… там… ухаживать… и так далее. Но есть и то, что он должен делать для общества, в том числе и для семьи – для жены, и так далее. Всё это уже разграничено. Это разграничено тысячелетней, на самом деле, историей. Мы просто плохо туда, обычно, смотрим – оттуда всё можно черпать.
Нигде не написано, что ты должен быть рабом у другого человека. Такого нет нигде! И это – крайняя, я бы сказал, форма. Просто, мы её… может быть, сейчас, крайнее разбираем.
Я – что хочу сказать-то? Нельзя растить эгоиста, который воспринимает себя, как бога. Потому, что он, в этом же случае, не сможет воспринимать и Бога, понимаете? Часто, кстати, бывает. Вот, посмотрите, даже Государство не может человек воспринимать, и не понимает, как устроено Государство. Но, в то же время, считает, что он может делать… там… всё, что ему захочется. Да? Это – что? Это, вот, как ведут себя, по большому счёту, подростки такие… эгоистичные… в пубертате.
К.Мацан:
- Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы.
Напомню, сегодня у нас в гостях Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской.
В студии – Алла Митрофанова, и я – Константин Мацан.
Не переключайтесь!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Митрофанова:
- Ещё раз, добрый светлый вечер, дорогие слушатели!
Константин Мацан, я – Алла Митрофанова. И напоминаем, что в гостях у нас Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской, в Москве.
И мы говорим, как правильный баланс соблюсти в воспитании детей, чтобы ребёнок не чувствовал себя, с одной стороны, «господом богом» для своих родителей, стоящим на пьедестале, и сияющим в пространство – просто так, не предпринимая для этого никаких усилий, а, с другой стороны, как не сломать в нём ощущение вот этого… ну… защищённости и «скафандра», которые даёт безусловная любовь. Вот, это, мне кажется, тоже очень важно…
М.Хасьминский:
- Конечно…
А.Митрофанова:
- … чтобы это было.
Но, вот, возвращаясь к вопросу Кости, который, как практикующий родитель, вполне резонно и закономерно интересуется: а как мне проверить, всё ли нормально с ребёнком?
Вот, Вы сказали о том, что должны быть не только права, но и обязанности, и свой круг обязанностей ребёнку обязательно нужно знать, и, может быть, стоим их прописать, и прочее. Я знаю, с какими сложностями, на практике, родители сталкиваются, когда… ну… не хочет ребёнок чего-то делать.
Как с этим можно разобраться – так, чтобы не повредить и его психику, и свою – тоже. Ведь, криком и обвинениями в адрес ребёнка результата тоже не добьёшься. «Ах, ты, бестолочь такая!...» – и… ну… целый ряд эпитетов, которые могут себе позволить родители в адрес вот этого беззащитного существа.
М.Хасьминский:
- Ну… нет… подождите. Давайте, мы тогда уточним. Мы какой, вообще, возраст рассматриваем? Понимаете, в разном возрасте – разные меры.
Вы какой возраст имеете в виду?
А.Митрофанова:
- Ну… я сейчас имею в виду… там… 6-7 лет, например.
М.Хасьминский:
- А… 6-7 лет, понятно. Ну, это немножко, так сказать, другая тогда история.
Потому, что… слишком…
А.Митрофанова:
- Ну… у тебя, Кость, сколько сейчас Мише?
М.Хасьминский:
- … кто-то о подростке говорит, кто-то – о совсем маленьких детях… Костя – о каком возрасте?
К.Мацан:
- Нет… ну, я, как раз, говорю… у меня сыну сейчас 6 лет.
М.Хасьминский:
- А… хорошо… ну, понятно. Тогда, давайте, на этом сосредоточим слушателя.
В 6 лет – орать, конечно, не надо. В крайних только, я думаю, каких-то случаях.
То есть… знаете, как… вот, есть отрицательный стимул, и есть – положительный стимул. Должен быть стимул, безусловно, и отрицательный. Но, вот, если человек орёт, то это, наверное, плохой стимул. Проще – что-то нежелательное для ребёнка: «Ну, иди – в угол встань…» Не жестоко. Вот, здесь вот есть такая грань.
Мы делаем – для чего это? Мы делаем для того, чтобы ребёнок, получив этот отрицательный некий стимул, исправил своё поведение для своего же блага –для лучшей… там… социализации, и так далее. Или мы просто жестоко хотим ему сделать… за что-то… за какие-то…
К.Мацан:
- Хотим утвердить свою власть, да?
М.Хасьминский:
- … да… дела его… жестоким… да, утвердить свою власть. Совершенно точно.
Это – две разных мотивации. Если мы идём по второму пути, то этот путь нес приведёт не туда.
Должна быть – и любовь, и понимание, и положительный стимул, и, соответственно, и отрицательный – это уже каждый родитель, наверное, может выбирать по-своему. Но, конечно, какие-нибудь истязания, избивания, унижения…
А.Митрофанова:
- … отмели! Всё! Этим – не пользуемся.
М.Хасьминский:
- Да… убрали это всё…
А.Митрофанова:
- Значит, следующий вопрос. Вот, ребёнок, который… скажем… там… он уже – в другом возрасте, пусть ему будет около 12 лет – он ничего не хочет делать. Ну, как бы: «Отстаньте от меня! Дайте, вот… что вы привязались? Ну, не пойду я в магазин…» – и прочая, прочая… В какой момент…
К.Мацан:
- У нас Аня Леонтьева любит пример приводить, что у подростков есть любимая фраза: «Дверь закрой!» – в комнату его.
А.Митрофанова:
- Ну, да, да: «Оставьте меня в покое!»
М.Хасьминский:
- Ну, да….
А.Митрофанова:
- Вот… где, что пошло не так? Если пошло не так. Может быть, это – нормально, и человек исследует теперь уже своё собственное пространство и круг своих… так скажем… возможностей и компетенций? И… как его, в этой ситуации, сподвигнуть к пониманию своих обязанностей?
М.Хасьминский:
- Я думаю, не во всех, вообще, случаях можно уже сподвигнуть в 12 лет к своим обязанностям…
А.Митрофанова:
- То есть, это нужно начинать… там… вот… с…
М.Хасьминский:
- Конечно.
А.Митрофанова:
- … с четырёх…
М.Хасьминский:
- Если уже всё запущено… ну, если я привык… там… например… до 12 лет, что вокруг меня все вращаются – ну, почему я в 12 лет должен вдруг изменить своё поведение радикально? Почему, вдруг, это должно… если у меня нету никаких стимулов для этого, абсолютно?
А.Митрофанова:
- В каком возрасте обязанности начинаются?
М.Хасьминский:
- Обязанности начинаются… там… с 2 лет – вот, когда человек начинает себя… Вы понимаете… Ну, разные, естественно, обязанности. Не обязанность… там… мыть посуду, которая начинается… там… в семь лет, или, там… в шесть – в разных семьях – по-разному… уж каждый, наверное, смотрит… для девочки - одно, для мальчика – другое, и так далее.
Но, в принципе, обязанность собрать свои игрушки куда-то в ящик – уже должна быть в самом раннем возрасте. Человек должен к этому приучаться.
Я очень хорошо помню – вот, Вы напомнили про 12 лет – я очень помню огромный мой конфликт с моим дедушкой, который был очень серьёзным… таким… человеком.
И он однажды приехал к нам в гости, а я в это время выносил мусор в мусоропровод. Я рассыпал… там… из ведра, и он это увидел. И говорит: «Подними. Вот, возьми веник, смети и выкинь».
А мне куда-то надо было бежать… начинались какие-то мультики… там… я: «Нет, не хочу!...» – и так далее. В общем, это бодание продолжалось, я думаю, минут 10-15 – ну… так… по памяти…
А.Митрофанова:
- Мультики закончились…
М.Хасьминский:
- Мультики уже, наверное, закончились… это, просто, обида была у меня – прямо крайняя! Вот… на него. Хотя, он очень многое для меня сделал, и всегда был огромным авторитетом.
Потом, естественно, помирились, понятно… но там что-то внутри… было. И вот сейчас, каждый раз, вынося мусор, я… вот… вспоминаю эту историю, стараясь ничего, собственно, чтобы не просыпалось. И я понимаю, на самом деле, сколько он мне тогда – вот, тем, что он меня мультиков лишил и заставил это сделать… там… через мои слёзы, через мою истерику – на самом деле, сколько он мне дал.
Он мне показал, что я – не пуп земли, он мне показал, что мои интересы – не самые главные в этой жизни, показал, что нормы вот этого социального общежития, в данном случае, важнее… там… и гигиенические нормы, да… и я ему – вот, весьма благодарен. Хотя, я нисколько не сомневаюсь в том, что он меня любил… уже его давно, конечно, нет на этом свете… но – сомнений нет. Вот, когда любовь и – вот, такое ограничение. Вот – 12 лет.
Но я тогда понял, что – не надо вот так вот делать. И, с тех пор, я аккуратненько… как бы… вот, видите… до сих пор уже. А это просто, как бы… на примере, понимаете? В 12 лет – тоже можно ограничить. Если ты ограничишь с любовью, если это приводит к каким-то результатам, если ты потом эти результаты можешь объяснить, и если ребёнок, всё-таки, поймёт, что это делалось для его блага – то, в принципе, это всё очень даже допустимо.
К.Мацан:
- А ребёнок это может понять… быстро, или – только с возрастом?
М.Хасьминский:
- Я думаю, что прям вот сразу, быстро… наверное, не может понять. Но мы же и не рассчитываем, что дети, вообще, что-то поймут быстро. Мы же закладываем в них всегда – на очень долгую перспективу.
К.Мацан:
- Мы – бросили на это рассчитывать уже, да…
М.Хасьминский:
- Что?
К.Мацан:
- Мы бросили на это рассчитывать – после двух лет.
М.Хасьминский:
- Ну… а я вот, например, считаю, что всё, что мы закладываем – мы закладываем на долгие годы. Что-то взрастёт… там… может, лет в 50, 60, 70…
А.Митрофанова:
- Я могу про себя тут сказать… сейчас, прости, Костя… буквально… да, обратный совершенно пример. Потому, что у меня-то никогда не было обязанностей. Я росла в семье, где у ребёнка нет никаких обязанностей. Что захочешь, то сделаешь, что не захочешь, то не сделаешь.
И даже был такой эпизод, когда мне было уже лет 10, наверное… примерно. Мама моет пол… или, там, мне, может быть, 11… мама моет пол, ей сложно, а я – сижу на диване, смотрю телевизор… я тогда смотрела телевизор, как многие дети, наверное… и мне даже… вот, знаете, как… даже вот мысли нет, чтобы встать и чем-то помочь, и прочая.
Где-то, наверное, лет в 14, у меня что-то «щёлкнуло»… Ну, до этого я… там… понятно, могла помыть посуду, что-то приготовить, и прочая. В общем, в 14 лет у меня что-то «щёлкнуло», и лет с 15-ти уже, у меня мама – пока я жила с родителями – я просто маму… я ей не давала мыть полы.
Я взяла сама это на себя, и ещё массу других занятий домашних взяла на себя. А потом у меня родился брат, когда мне было 16 лет, и я ещё, под шумок, остальное себе… там… тоже взяла.
Но это было как-то без надрыва. Хотя, маме моей было невероятно тяжело. Но это вот, что называется, «бывает и по-другому».
М.Хасьминский:
- Ну… вообще… много всяких, я думаю, в жизни бывает исключений, и, вообще, на всё Промысел Божий. Хотя, я думаю, что доброту, всё равно, мама закладывала, и… прямо, вот, что «никаких обязанностей» – вот, честно, я… плохо себе могу это представить.
А.Митрофанова:
- Меня никогда… то есть, всегда, конечно, мама сокрушалась, когда: «Вот, у тебя в комнате, там… или в столе… у тебя беспорядок…» – или что-то ещё. Но я… чтобы, там: «Пока не уберёшься, не пойдёшь гулять!» – такого… ультимативно, да… такого не было никогда.
Ну… вот… привело это к тому, что… в какой-то момент…
М.Хасьминский:
- … совесть проснулась.
А.Митрофанова:
- Да, да! Что-то щёлкнуло, понимаете?
М.Хасьминский:
- Слушайте, если бы она бы всегда просыпалась бы, в таких случаях, было бы всё очень здорово! То есть, ну… не сейчас… там… не в 10 лет, ну… там… в 14 проснётся. Или – в 16.
Но я, вот, вижу – опять же, у меня достаточно своеобразный угол зрения, потому, что я вижу людей в кризисах, и… я, обычно, и не вижу-то… в нормальном-то состоянии – что далеко не всегда, очень не всегда, просыпается так совесть. Человек, который мир воспринимает «всё давайте мне» – такой, эгоистичный, человек, получающий какие-то чувственные наслаждения во всём, когда это заканчивается, когда он перестаёт быть ребёнком… вот, ну, например, ему сегодня – 18 лет, он уже, извините, не ребёнок… а мир ему – не даёт столько, сколько раньше-то давали, и человеку очень дискомфортно на этот мир смотреть, понимаете? Оказывается, мир-то – несправедлив! Было-то – одно, а теперь-то – совсем другое! Мир несправедлив, ужасен – уйду из этого мира! Например. Как один из вариантов. Или – уколюсь наркотиком, и мир опять заиграет красками чудесными! Так становятся, очень часто, наркоманами.
То есть, человек должен понимать, что мир – разный. И что всё это – есть. Но это… конечно… исключения бывают… я очень рад, Алла, что у Вас вот именно так получилось – как-то… без какого-то… ну, такого… активного воспитательного процесса, как-то – само собой. Честно говоря, у меня таких примеров, кроме Вашего, больше нет.
А.Митрофанова:
- Извините!
К.Мацан:
- Знаете, вот, Вы сказали… такую фразу произнесли, что «можно ограничивать с любовью». И, мне кажется, это – очень важно.
Потому, что мы… как мне кажется… часто интуитивно, когда говорим, что нужно ребёнка ограничивать, чтобы он об ответственности тоже думал, мы как-то интуитивно, возможно, такую… создаём оппозицию: либо – всепрощение, любовь и всё можно, либо – ответственность, и тогда сразу – грубость, строгость такая, в плохом смысле слова, какая-то жёсткость, типа: «Вот, пока не уберёшься, ты у меня там… гулять не пойдёшь!»
Но, ведь, на самом деле, это – ложная альтернатива.
М.Хасьминский:
- Конечно.
К.Мацан:
- И Вы об этом говорите. Это – очень важно, мне кажется, подчеркнуть. Что…
Я, вот, помню, как-то… такой вот у меня, собственный, лайфхак семейный, как говорится. Когда ребёнку говоришь… там: «Нужно убрать игрушки», – он, конечно, не хочет, потому, что у него – какие-то другие дела. Я говорю: «Пойдём, я тебе помогу… давай, вместе… давай, вот эту половину – ты, вот эту – я…» – и он… так… в общем-то… если ты ему помогаешь, то – давай, вместе и уберём. Это – правильный путь? Мне кажется, это вот… то самое, как раз…
М.Хасьминский:
- Нет, почему? Учить-то можно, как раз, только собственным примером.
К.Мацан:
- То есть, это и ответственность… и к ответственности приучает, но это и не строгость, и не грубость.
Знаете, как… мне один вожатый в детском лагере рассказывал, что наказывать нужно так, чтобы было не обидно. И он придумал такое наказание… ну… вразумление для каких-то детей, совершивших проступок – 30 отжиманий, например… или, там… 20, или 15… для того мальчика…
М.Хасьминский:
- Тоже проходил это всё…
К.Мацан:
- Но… но этот вожатый – отжимается вместе с ним. Они вместе отжимаются.
То есть, вожатому это, вообще, раз плюнуть – отжаться, а мальчику – тяжело. Но мальчик не чувствует, что его поставили в угол – потому, что, рядом с ним, вожатый то же самое делает. Они отжимаются вместе.
А потом, он рассказывает, что… там… человек что-нибудь, там… не знаю… и уже сам подходит: «Слушай… пойдём, поотжимаемся вместе…» – мальчик говорит вожатому.
М.Хасьминский:
- Согласен. Вы… знаете, о чём Вы сейчас говорите? Вы говорите о силе примера. Понимаете? О том, чтобы кого-то учить. Кого-то учить ответственности. Если ты сам – безответственный человек, например… кого-то учить нравственности, если ты сам… там… безнравственный, учить тому, чего сам не знаешь и чем сам не обладаешь – ну… действительно, бесполезно. Поэтому, конечно, всегда начинать-то надо с себя, показывая пример. И, опираясь вот на эти два крыла, с которых мы начали, учить и другого взлетать. Вот. По-другому – никак.
К.Мацан:
- Я об этом, как раз, подумал в виду примера Аллы. Что не случайно человек сидел на диване, и, у него на глазах, мама мыла полы. И это, так или иначе, проникало в…
А.Митрофанова:
- В какой-то момент критическая масса была достигнута…
К.Мацан:
- В какой-то момент… как я это, по крайней мере, услышал… человек… там… подросток впитывал то, что это, в принципе, правильно и нормально – убираться дома, и это… вот, у человека такое есть: человек обязан иногда делать то, что неприятно, но приходится. И мама безропотно это делает.
М.Хасьминский:
- Но здесь не об этом речь…
А.Митрофанова:
- Это – подвиг мамы, конечно.
К.Мацан:
- Безусловно, я об этом и говорю.
М.Хасьминский:
- Подвиг мамы, и не каждая мама на это, в принципе, способна. Если мама, например, действительно… там… много работает и одна тянет семью, ей, конечно, хочется, чтобы дочь как-то за домом посмотрела.
То есть, мы, давайте, не будем абсолютизировать…
К.Мацан:
- Конечно…
М.Хасьминский:
- … ни один из примеров. Но, просто вот, в принципе… я думаю, что вот эти два крыла – это, конечно, идеальные условия для того, чтобы человек не вырос психологическим инвалидом.
А.Митрофанова:
- А, знаете, ещё что очень важно, чтобы человек не вырос психологическим инвалидом, как мне кажется?
Мы сейчас говорим про обязанности. Про права детей сегодня тоже много говорят в том русле, чтобы дать им право на жизнь, на образование, на здоровье, на… ну… всё самое понятное.
А – внутренний мир ребёнка? Ведь, мне кажется, во многом… я не знаю, конечно, как у мужчин, но вот про женщин… я про себя могу совершенно точно сказать, что необходимость заботиться о себе и эгоизм – это разные вещи. И, если, в какой-то момент, эти два понятия сольются в голове, и женщина, например, перестанет заботиться о себе – то есть, её этому не научат… вот, если в детстве, всё время, там – обязанности, обязанности, обязанности, ты, всё время, отдаёшь, отдаёшь, отдаёшь… и, в итоге, что-то внутри может пойти, опять же, не по тому сценарию, который… там…
М.Хасьминский:
- Ну… опять-таки – крайний случай…
А.Митрофанова:
- … ну… я не знаю, насколько это – крайний случай. Я знаю многих женщин сегодня, которые ищут… знаете, такие… ищут для себя служение – на стороне, какими-то очень благородными вещами занимаются – там, с больными детьми занимаются, со стариками, с кем-то ещё, кому необходима помощь – их, и они себя – отдают, но они, при этом, несчастны. У них нет своих семей. Они не могут позаботиться о себе. Их этому – не научили. А это, мне кажется, тоже очень важно!
М.Хасьминский:
- Знаете, я Вам так скажу. Поскольку, я часто имею беседы вот именно с теми, о которых Вы сейчас рассказали, тут – вопрос и внутренней мотивации, очень часто.
Одно дело, когда это, действительно, жертвенность, как служение – вот, просто служить. А другое – невротический такой уход от собственных проблем… ну… в некую, там… иллюзию служения, и… маскируясь за ней.
Здесь, просто, разная мотивация.
А.Митрофанова:
- Или, знаете, ещё бывает жертвенность, как попытка купить любовь.
М.Хасьминский:
- Может быть и такое. То есть, они боятся чего-то – они боятся, например, создавать семью, потому, что у них… там… невротические есть разные проблемы. И они сублимируют это… ну… в принципе, это, конечно, не худший вариант, когда ты начинаешь помогать другим, и так далее – это далеко не худший вариант, есть гораздо…
А.Митрофанова:
- Да, нет – очень хорошо, это прекрасно! Просто – не в ушерб себе!
М.Хасьминский:
- В ушерб себе… но здесь… Вы сейчас, мне кажется, в основном, говорите о невротических формах, которые, наверное, на сегодняшнем эфире обсудить нам не удастся. Просто это… ну… такие… крайности.
А мы, как раз, я думаю, сегодня сосредоточились на том, чтобы о принципе.. ну, вот, об этом принципе сказать.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской, сегодня с нами и с вам в программе «Светлый вечер».
Я, знаете, что вспоминаю? В одном интервью, Анна Юрьевна Кузнецова, уполномоченная по правам ребёнка в России, такую привела… пример исследования, где опросили детей – 2 группы детей.
Одних из этих… ну… это уже были взрослые, но… когда-то они были детьми. Одни – это те, кого в детстве «строили» родители… как-то, вот… были с ними строги в чём-то, пытались как-то к этим самым обязанностям и какому-то правопорядку, скажем так, моральному призывать, а вторая группа – это дети, которые… таких «бед» не знали, которым всё разрешали, во всём потакали, и никаких обязанностей они не имели, их родители не «строили».
И исследование показало, что более счастливым своё детство вспоминают, как раз, первые – те, которых родители «строили».
Вот, почему так происходит?
М.Хасьминский:
- Могу объяснить, почему…
К.Мацан:
- Вот, объясните, пожалуйста.
М.Хасьминский:
- Потому, что ребёнку важно… не какие-нибудь потребительские радости, потому, что он или, всё равно, не может насытиться полностью. Почти всегда, за этим… ещё какие-то желания возникают, и так далее. Это приносит, в итоге, несчастье.
А ему нужно – признание коллектива, в котором он находится. Например, в той же семье, или… ну… в какой-то организации, в которой он потом работает.
Вот это самое признание – оно гораздо дороже. И когда человек не пошёл по пути вот этого эгоистичного «я» – противопоставления себя всем – он, как раз, учится тому… в нормальном если… то есть, опять же, не берём крайности, а в нормальном таком если рассмотрим ракурсе, он учится – взаимодействию, он учится – жертвенности, он учится делать что-то для других. И, соответственно, получает.
То есть, он отдаёт – и получает, вот в этой вот семейной – если мы рассматриваем семью – системе. И вот это – в признании, в общих целях каких-то – вот в этом, действительно, ребёнок имеет гораздо большую потребность, чем в потребительских бесконечных радостях, которым, ещё раз говорю, нет конца. Сегодня – это… там… игрушки самые последние, завтра – гаджеты, послезавтра – пойдём дальше, будут там какие-то автомобили уже, которых если «ах, вы не купили мне – вы плохие».
То есть, вот эта вот вся история очень… плохая.
А.Митрофанова:
- Но если нужно признание, значит, ребёнку обязательно нужно давать обратную реакцию…
М.Хасьминский:
- Конечно, конечно…
А.Митрофанова:
- … и чтобы она была, желательно, адекватной.
М.Хасьминский:
- Нет… за хорошее – хвалим, а плохое – объясняем.
А.Митрофанова:
- Да, вот… за хорошее – хвалим. Вот, я про это.
М.Хасьминский:
- Конечно. Но не перехваливаем!
А.Митрофанова:
- Если, к примеру, у ребёнка есть обязанности… и: «Если это его обязанность, то чё его за это хвалить-то? Он же обязан был это сделать!» – есть и такое восприятие тоже.
Вот, насколько здесь важно соблюсти баланс между тем, чтобы похвалить, и… при этом, не перехвалить, и чтобы ребёнок чувствовал своё признание, и не чувствовал себя отверженным?
М.Хасьминский:
- Ну, смотрите… ребёнок помыл посуду. Например, мы берём – 13 лет, к примеру. Ну, тот возраст, когда надо мыть посуду. Восторгаться по этому поводу: «Ах, ты помыл посуду! Какое чудо!» – это больше похоже на стёб какой-то, честно говоря, наверное. А сказать: «Спасибо» – вот, ты заметил это… «Спаси Бог» – лучше сказать, наверное, или: «Ты сделал хорошее дело».
К.Мацан:
- «Ты мне очень помог».
М.Хасьминский:
- «Ты мне очень помог», да. И – вот, ещё раз подчеркнуть, что «мы с тобой – вместе, мы – в одной семье, в одной системе находимся».
А если идти первым путём – вот эти бесконечные экзальтированные восторженные какие-то… визги, там: «Ой, ты вот это сделал!» – это, знаете…
А.Митрофанова:
- Ну, я думаю, так особо никто и не делает…
М.Хасьминский:
- Я тоже думаю, что это – редкий случай. Просто я его привёл. Но, в принципе, то, что ты заметил, и то, что подчеркнул, что «ты – с нами», и что «ты что-то помог сделать», что «ты – часть нашей системы» и «мы тебе очень признательны» – этого, мне кажется, вполне… собственно говоря, достаточно.
И он будет это знать, и ему не захочется выходить из этой системы. А зачем ему выходить, если он уже в ней?
А.Митрофанова:
- Говорить «спасибо».
К.Мацан:
- Но, вот, я тут могу какую-то, может быть, ложку дёгтя добавить, потому, что… вот, по крайней мере, я, среди родителей, детей и нашего возраста – вот, среди тех, кото… там… видишь… как-то… в общении, на площадке, особенно среди бабушек… вот, не родителей, а бабушек… вижу то, о чём Вы говорите – такое экзальтированное восхищение каждым маленьким шажочком ребёнка.
Так, где эта тонкая грань между одобрением и захваливанием, и перехваливанием приходится?
А.Хасьминский:
- Константин, ну, здесь вот – возраст важен.
Если в 2 года: «Ой, ты покакал – какой молодец!» – это нормально…
К.Мацан:
- Нет, ну… это – конечно… я говорю…
А.Хасьминский:
- … то в 14 лет это уже будет смотреться совершенно дико. Естественно, надо учитывать…
К.Мацан:
- Понятно… нет, я, в данном случае, говорю о возрасте 6-7 лет, о том самом, собственно, дальше которого у меня пока опыта родительского нет. Но, мне кажется, это тоже – какая-то такая, существенная тема, потому, что… я абсолютно согласен с той точкой зрения, что ребёнка нужно хвалить, нужно поддерживать, нужно вдохновлять. И каждый раз возникает вопрос – как? И где какая-то уже просто… переходится грань – для меня это вопрос, я не знаю на него ответа – переходится грань, за которой, как раз-таки, ребёнок получает сигнал, не то, чтобы «вот, я сейчас сделал хорошо», или «сделал правильно, и меня любят, меня заметили и оценили», а получает тот самый сигнал, что: «Да я – гений, вообще… Я – такой крутой, что просто никого, круче меня, нет на этом свете!» А это – уже другая история.
М.Хасьминский:
- Да, к сожалению. И, знаете, здесь, опять же – для каждого возраста, и для каждого ребёнка здесь проходят свои вот эти границы.
Например, для ребёнка-инвалида – они будут одни, для здорового ребёнка, который, в принципе, это должен делать – другие. Поэтому, здесь вот… чётко так – взять и провести…не надо, чтобы росла корона на голове у ребёнка. Вот, просто этого делать не надо.
Важно очень ребёнка, на мой взгляд… и очень важно, чтобы он ходил в храм, и каялся, когда… Интроспекция – так это психологи называют, когда человек смотрит вглубь себя, трезво начинает оценивать. Понимаете, главное, чтобы ребёнок трезво себя оценивал. Чтобы он не уходил ни в состояние прелести, ни вот этого, там… безосновательного уничижения.
К сожалению, эфир не даёт возможности, наверное… там… наше время… не даёт возможности рассмотреть все нюансы этого вопроса, да?
К.Мацан:
- Но, потом, они и частные очень, каждый раз…
М.Хасьминский:
- Но просто хочется призвать родителей: слушайте… корону не вбивайте на голову детям! Это вам же потом повредит, собственно говоря, и, больше всего, повредит ребёнку. Потому, что на этой короне, которую вот таким образом забивают, у неё нет сверху Креста.
К.Мацан:
- Ну, вот, на этом символе, метафоре, с которой мы, в каком-то смысле, программу начали, мы программу ей и закончим.
Спасибо огромное за эту беседу. Я, как родитель, получил для себя много интересной информации, и поводов задуматься, и какое-то топливо для дальнейшего несения педагогического креста…
А.Митрофанова:
- Над короной!
К.Мацан:
- Спасибо за это уточнение… да…
Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семёновской, сегодня был с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
В студии также была Алла Митрофанова, и я – Константин Мацан.
До свидания!
А.Митрофанова:
- До свидания!
М.Хасьминский:
- До свидания!
Послание к Римлянам святого апостола Павла

Апостол Павел
Рим., 112 зач., XIII, 11 - XIV, 4.

Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Ограничение в пище, строгий пост вплоть до отказа от еды, всегда и во многих религиозных традициях рассматривались как признак и условие активной и насыщенной духовной жизни. Христианская вера не исключение. Нередко, если мы видим человека, который следует строгим гастрономическим ограничениям, мы проникаемся к нему уважением. Ведь для нас это свидетельство крепости его веры. Однако, отрывок из 13-й и 14-й глав послания апостола Павла к Римлянам, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах, говорит о том, что это не всегда так. Давайте послушаем.
Глава 13.
11 Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали.
12 Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света.
13 Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти;
14 но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти.
Глава 14.
1 Немощного в вере принимайте без споров о мнениях.
2 Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи.
3 Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его.
4 Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.
Как мы видим, в римской общине христиан среди верующих отношение к еде было неоднородным. Кто-то ел всё, что Бог послал, и не придерживался относительно пищи строгих запретов. Кто-то, напротив, был очень щепетилен в этом вопросе, воздерживался от употребления мяса и ел только овощи. Другими словами, в церковной общине Рима было строгое направление и более свободное. Обращает на себя внимание то, что именно строгих постников апостол Павел называет немощными в вере. «Как же так?» — спросим мы, — «А как же святые подвижники и аскеты, рацион которых был очень скудным?».
Дело в том, что особое отношение к еде практиковалось и у иудеев, и у язычников того времени. В еврейских священных книгах были целые списки чистых и нечистых животных. В пищу годились только чистые. Мясо нечистых оскверняло и лишало человека права принимать участие в богослужении. Подобное мы видим и в многочисленных языческих сектах. Так, например, последователи Пифагора верили, что любое проявление телесности — это скверна. А потому задача человека путём строгой дисциплины скинуть с себя путы материи и выйти в мир духа. И воздержание от мяса было важным условием достижения успеха.
Люди, которые приходили в Церковь в то время, нередко приносили с собой багаж этих предрассудков. Они ещё не знали, как верно организовать свою духовную жизнь. Всё их внимание было сосредоточено на внешних действиях. И пищевые ограничения, как самые очевидные, они ставили во главу угла. А потому совершенно игнорировали то, о чём учил Христос. А Он в Евангелии чётко говорит: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека... ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления».
Вот почему Павел называет таких строгих ревнителей немощными. Им ещё не знакомо то состояние, которое он называет «свободой во Христе». Это такой образ мысли и чувств, когда человек руководствуется в своей деятельности не столько внешними правилами, не ритуальным уставом. Он в большей степени доверяет духовной интуиции, которая поселилась в его сердце в результате исполнения евангельских заповедей о любви, милости и снисхождении к людям ради Христа. Такой человек — не анархист, он не отвергает букву закона. Просто его ведёт Дух Божий, Который подсказывает, как именно ему применить эту букву в той или иной ситуации. В том числе, какие пищевые ограничения на себя наложить, а где сделать послабление.
Воздержание в пище святых отцов-аскетов имеет в своей основе именно этот духовный мотив. Именно за свой подвиг евангельского братолюбия они получили от Бога привилегию и силы для совершенного воздержания. Чтобы в ещё больше степени очистить своё сердце, в ещё большей степени вместить в него Духа Божия и в ещё большей степени проявлять любовь к окружающим.
Поэтому и делает Павел акцент не на внешней форме поста, а на внутреннем делании. Он призывает к умеренности. «Заботу о плоти не превращайте в похоти», — говорит он. Павла в большей степени интересует не аскеза ради аскезы, а добрые, мирные отношения между людьми в общине. Поэтому и призывает он не превозноситься друг над другом и снисходить к опыту ближних. «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест», — говорит он. У каждого свой путь и своя мера.
Дай же и нам, Господи, силы и разума в первую очередь исполнять Твои заповеди по отношению к нашим ближним. Чтобы Твой Дух наполнил наше сердце и указал, как именно нам идти по пути ко спасению.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Видеоувеличитель поможет Андрею и Феде развиваться

Андрей и Фёдор — братья. Первому 9 лет, второму — 6. У обоих инвалидность по зрению. Они не различают цвета́, то есть видят мир в сером цвете. Кроме этого, у ребят снижена острота зрения. Андрей может не узнать родных даже с расстояния 10 шагов, пока не услышит их голос. Федя видит немного лучше, но совсем не различает светлые полутона. Несмотря на эту патологию братья живут активно и представляют, кем станут в будущем. Андрей интересуется профессиями космонавта и инженера. А Федя хочет быть поваром или программистом. Дружная семья поддерживает мальчишек во многих стремлениях и делает всё, чтобы их жизнь была интересной и насыщенной.
Старший из братьев, Андрей, хорошо ориентируется в пространстве, занимается вольной борьбой, плаванием и учится играть на фортепиано. Младший, Федя, тоже ходит в бассейн, осваивает игру на фортепиано и занимается танцами. Вот только осваивать чтение и письмо ребята могут с трудом. Чтобы разглядеть буквы, мелкие детали или картинки, мальчишкам приходится практически вплотную склоняться к книгам и предметам. Настало время, когда без специализированного оборудования им просто не справиться.
Братьям необходим видеоувеличитель. Этот прибор создан специально для людей с нарушениями зрения. Он станет для Андрея и Феди незаменимым помощником в учёбе и в жизни. Собрать средства на дорогое оборудование семье Галочкиных, в которой растут трое детей, помогает фонд «Люди — маяки». Поучаствовать в добром деле можете и вы, для этого переходите на сайт фонда и сделайте любой благотворительный взнос. Подарим Андрею и Феде возможность учиться и развиваться!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Святитель Серафим (Соболев)». Глеб Елисеев

Гостем программы «Исторический час» был кандидат исторических наук Глеб Елисеев.
Разговор шел о жизни святителя Серафима (Соболева), о его епископском служении в эмиграции после революции в России, о роли в создании Русской Православной Церкви Заграницей и о последующем возвращении в Московский Патриархат.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Все выпуски программы Исторический час
- «Святитель Серафим (Соболев)». Глеб Елисеев
- «Адмирал Андрей Августович Эбергард». Константин Залесский
- «Великая Отечественная война и танкостроение». Александр Музафаров
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов