«Подготовка к Великому посту». Светлый вечер с прот. Игорем Гагариным

У нас в гостях был настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское протоиерей Игорь Гагарин.

В начале масленицы, за неделю до Великого поста мы говорили о том, как правильно подготовиться и войти в пост и в чем его духовный смысл для человека.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Вы слушаете радио «Вера», светлое радио. В студии я, Александр Ананьев. И я в очередной раз выступаю в роли неофита. Напомню, крестился я относительно недавно, и вопросов у человека, делающего первые шаги в храме, очень много, а особенно накануне Великого поста. Сегодня мы говорим о Великом посте с протоиереем Игорем Гагариным, настоятелем храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское Московской области. Добрый вечер, отец Игорь.

Прот. Игорь Гагарин

— Добрый вечер.

А. Ананьев

— У меня сразу вопрос: я всегда путаюсь — мы будем говорить о посте́ или о по́сте?

Прот. Игорь Гагарин

— О посте́.

А. Ананьев

— Правильно — о посте́. Итак, сегодня 4 марта, понедельник, началась масленичная неделя, ровно 7 дней осталось до Великого поста. Я чувствую какую-то большую ответственность в том, чтобы правильно подготовиться к Великому посту. А что значит — правильно подготовиться?

Прот. Игорь Гагарин

— Церковь, вообще-то, об этом позаботилась — о том, чтобы мы правильно подготовились. Потому что уже за 3 недели, а можно даже сказать за 4 недели начинается эта подготовка, эти подготовительные недели перед Великим постом. И о них, конечно, надо сейчас сказать несколько слов. Но можно я немного отвлекусь от вопроса, напрямую который вы задали, и просто хочу немного вернуться к теме нашей передачи — вопросы неофита. Потому что то, о чем мы будем говорить, для меня это очень-очень личное — я ведь тоже был когда-то неофитом, я не с детства был крещен. И мое неофитство, самое начало моего неофитства совпало с началом Великого поста. И я помню очень хорошо, какую в моей жизни, в жизни неофита, сыграл мой первый Великий пост — он был самый прекрасный из всех Великих постов, которые были. Накануне поста я долго никак не мог решиться исповедаться, и даже не до конца понимал, насколько я верующий. Я, скорее, хотел верить — уже понимал, что здорово быть верующим, но сказать, положа руку на сердце: да, я тот, который всем сердцем уверен в истинности того, о чем говорит Православная Церковь, еще не было. И я помню, что пришел на первую исповедь как раз в канун Великого поста, я даже и не знал, что пост скоро начнется. Это была первая исповедь. И первое, что я сказал священнику: «Первое, в чем я каюсь — это в том, что я, в общем-то, и не уверен, что я верующий человек, но хотел бы больше узнать — я очень мало знаю о вере». Батюшка оказался очень замечательный, он мне сказал: «Сейчас начинается Великий пост, вот вы попробуйте попоститься по всем правилам церковным. Ну, и вот посмотри́те, что при этом будет происходить в вашей душе». И я могу сказать, что когда я вступил в пост, я еще был непонятно насколько верующим, но к Пасхе уже, выходя из поста, я был абсолютно убежден в том, что истина во всей своей полноте, красоте и глубине обитает в Православной Церкви. Поэтому я всем неофитам — думаю, что вашу передачу слушают очень многие люди, которые делают первые шаги — я желаю не упустить этого времени. По своему опыту скажу, что это прекраснейшая возможность действительно всем сердцем ощутить красоту и глубину Православия.

А. Ананьев

— «Весной души» его еще называют.

Прот. Игорь Гагарин

— Да, весна — действительно, весна. Что такое весна? Мы с вами знаем, что всё живое должно расти. Но оно не может все время расти. Мы знаем, что в природе осенью, зимой всё как бы замирает — оно не умирает, но оно останавливается в своем росте. И сейчас только-только начинается весна. Кстати, очень здорово, что у нас Великий пост в России совпадает с весной. Он в большинстве стран совпадает, но нигде, наверное, так весна не ощущается, такой ее контраст по сравнению с летом. Начинается пост — еще почти зима, а заканчивается уже почти летом. То есть на глазах во время поста происходит преображение природы — и как это созвучно тому, что должно происходить в человеческой душе.

А. Ананьев

— То есть для вас весна начинается не 1 марта, она начинается с первым днем Великого поста и заканчивается Пасхой.

Прот. Игорь Гагарин

— Ну, я буду считать, что 1 марта тоже весна началась. Но тем не менее понятно, что это «весна души», да. Мы начали с вами, я хочу вернуться к тому вопросу, который вы задали...

А. Ананьев

— Подождите, я вас перебью. Возвращаясь к вашему первому посту: для меня, как для неофита, это очень важный вопрос. А неужели вот всё сразу получилось с первого раза? С какими трудностями вы столкнулись в этом первом посте?

Прот. Игорь Гагарин

— Вы знаете, существуют как бы два подхода, мне не раз приходилось их слышать. Один подход — когда предлагают не сразу брать на себя всё, а постепенно. Первый год, допустим, отказываться только от мяса. На второй год еще там что-то — постепенно входить. А другой подход, когда наоборот: чем строже начать, тем лучше. Вот у меня был именно второй подход. Как раз первый мой пост был, наверное, самим строгим постом. После этого я, может быть, гораздо мягче к себе подходил. Это было очень здорово — потому что такое ликование в душе, ощущение победы. Понимание того, что можно жить совсем по-другому — как много в жизни прекрасного и радостного можно разглядеть, когда уберешь из жизни то, что воспринималось тоже как что-то сладкое, прекрасное и радостное. Но понимаешь, насколько это всё тускло и не главное в жизни — вкусно поесть и какие-то развлечения, всё то, от чего мы отказываемся постом. Какая радость приходит, когда ты ощущаешь царственную свободу от всего этого.

А. Ананьев

— Отец Игорь, я смотрю на вас, слушаю вас и радуюсь вместе с вами. И удивляюсь: неужели не было каких-то трудностей, какой-то, может быть, усталости, отчаяния, какого-то изнеможения духовного, физического?

Прот. Игорь Гагарин

— Вы знаете, я скажу, что это мой личный опыт. Вот как тогда, так, наверное... Ну, я священником уже, наверное, почти 27 лет, крестился я за несколько лет до этого, — не то что усталость, а скорее, наоборот, к концу поста ощущение: вот так надо и все время жить. Сейчас мысль такая бывает: сейчас Пасха, конечно, разговеюсь, как положено. А потом опять — максимально приблизить, потому что совсем другими глазами смотришь на мир, совсем по-другому дышишь. К сожалению, так не получается никогда. Как разговеешься в Пасху, так потом и до Великого поста не удается взять себя в жесткие рукавицы. А это надо делать иногда, потому что человеку время от времени надо быть достаточно жестким и беспощадным к себе.

А. Ананьев

— Я не знаю, как для остальных слушателей радио «Вера», но вот для меня вы сейчас нарисовали такой пункт, в направлении которого я должен двигаться и на который должен ориентироваться. Такой очень хороший, очень человечный ориентир. Спасибо вам большое уже за это, для меня это очень важно.

Прот. Игорь Гагарин

— Спасибо вам за прекрасные вопросы, которые дают мне возможность поговорить о том, что для меня так дорого. Действительно, наверное, именно во время поста особенно человек может понять, что есть Православие, что есть православная вера — именно почувствовать это, ощутить вкус Православия. А вы начали, я вернусь, с подготовки, что очень важно. Вы знаете, на мой взгляд, есть два типа людей, которые собираются соблюдать пост, они в лоне Церкви — и те и другие. Есть те, которые: «Ох, опять этот пост, ну что ж такое?» То есть они понимают, что такова дисциплина, это люди законопослушные, они понимают, что не положено чего-то вкушать — как же я это переживу? А есть люди, которые чуть ли не с вожделением: "Ну наконец-то, скорее бы! Как это всё надоело«,— особенно масленичная неделя, не побоюсь этого слова, обжорство блинами и всем прочим. Хотя я понимаю, что совсем не обязательно это делать, но у многих не получается этого не делать. Мне думается, что из всех радостей, которые вообще человек в жизни может испытывать, радость победы — это, наверное, самая сильная, во всяком случае, одна из самых сильных радостей, которую человек может переживать. Радость победы — любой победы: спортивная победа, военная... Когда мы видим, что кто-то победил: мы сделали это, мы победили, мы достигли этого, мы преодолели — это очень радостное чувство. Но победа победе рознь. И я убежден, что самая сладкая, самая прекрасная победа — это победа над самим собой, над своими какими-то немощами, над своими слабостями, над своими пороками. И пост дает возможность многократно радость этой победы переживать. Это очень радостно. 
И вот вы знаете, подготовка к посту очень правильно нас на это настраивает. Потому что Неделя о мытаре и фарисее, которая была первая — вот человек, всё у него было в порядке, строгое следование посту в той форме, в какой он был в ветхозаветной Церкви, у этого человека было в числе его достоинств, бессомненных достоинств. И десятую часть отдавал того, что имеет, всё было прекрасно. Но, вот мы знаем все: «Благодарю Тебя, Господи, что я не такой, как прочие человецы». С одной стороны, человек радуется — в общем-то, законная радость. Знаете, ко мне иногда люди приходят на исповедь и говорят: «Батюшка, вот какой-то я, гордыня у меня присутствует — потому что сделаю что-нибудь хорошее, и радуюсь. Сделаю — и радуюсь». А я говорю: «Так здорово, и надо радоваться. А почему не надо радоваться, если сделали что-то хорошее?» Может быть, это единственная самая лучшая радость, когда мы сделали что-то хорошее. И человек говорит: «Ну как же! Ведь мы же сразу начинаем гордиться. А как этого не делать?» И отвечаешь: «А вы благодарите Бога. Благодарите Бога — и тогда ваша радость не перейдет в гордыню». Когда мы осознаем, что не потому я сделал, что я такой хороший, а потому, что Господь дал мне это — дал силы, дал какое-то вдохновение это делать. Я говорю: «Благодарите». 
А вот как раз о мытаре и фарисее этот вопрос: а ведь фарисей-то как раз и благодарил — в этом отношении он поступал прямо по инструкции. Ему и в голову не приходило считать, что это он, он говорил: «Благодарю Тебя, Господи, что я...» И дальше, «что я не такой, как прочие человецы» и так далее. Вот всё правильно. Но он начал себя с сравнивать с другими — сначала просто с другими: прелюбодеями, хищниками и так далее, а потом уже конкретно — указывает на человека. И так очень замечательно, что Церковь еще в преддверии поста предостерегает вот от этого. Вот я только что говорил об этой победе, об этих победах, которые нас ожидают во время поста — радости победы. Но победа над искушениями, как говорил отец Александр Ельчанинов: «Что делает нас духовно сильными? Преодоленное искушение». А тут ты постоянно преодолеваешь искушение. И вот тут-то опасность есть — что я могу преодолеть все самые трудные плотские какие-то искушения, но при этом, по мере того, как я их буду преодолевать, во мне начнет возрастать искушение сравнить себя. Потому что рядом со мной всегда будет куча людей, которые не постятся, или, начав поститься, соскочили с поста, не смогли, не выдержали. И вот тут в сердце своем немножко превознестись: сравнить себя с ними — вот если это искушение не смог в себе победить, то всё насмарку, весь пост. Вот так говорит нам эта первая подготовительная неделя — не гордись, не задирай носа. Вторая неделя, которая как раз только что закончилась — у нас Неделя о блудном сыне. Про эту неделю я долго говорить не буду, потому что о ней можно говорить бесконечно. Я скажу только одно: эта неделя нам напоминает о том, какая радость бывает на Небесах о каждом грешнике и какая радость ожидает не только тебя. Потому что твоя радость, которую ты испытываешь вовремя поста, когда тебе удается его соблюдать — это лишь слабое отражение той радости, которая на Небесах о каждой душе, которая стремится к совершенству, стремится к Богу. И, кстати, я хочу напомнить, что когда пост закончится, когда наступит Светлое Христово Воскресение, мы читаем Огласительное слово Иоанна Златоуста на службе. И там как раз празднование Пасхи сравнивается с тем пиром, который устроил отец, встречая своего сына. То есть в какой-то степени время Великого поста — это время блудного сына домой. А Пасха — это уже будет пир. И, наконец, масленичная неделя, которая сейчас у нас началась.

А. Ананьев

— Как сказал один мой хороший друг: если бы мне пришлось рассказывать человеку, абсолютно несведущему ничего в Православии, о том, что такое Православие, я бы рассказал ему притчу о блудном сыне, потому что в ней действительно есть всё, что очень важно в Православии.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Светлый вечер», меня зовут Александр Ананьев. Мы продолжаем говорить о подготовке к Великому посту и о самом Великом посте с протоиереем Игорем Гагариным, настоятелем храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское Московской области. Вот мы сейчас коротко поговорили о Великом посте. Вот за эту неделю, которая началась, что обязательно нужно осознать, понять, почувствовать и сделать?

Прот. Игорь Гагарин

— Сейчас у нас началась так называемая масленичная неделя или Сырная седмица, как ее еще называют.

А. Ананьев

— Мясопустная еще.

Прот. Игорь Гагарин

— Да. То есть в какой-то степени пост уже начался, в какой-то степени мы уже отказались от мяса. Есть люди, которые этого и не заметят — много других вкусных вещей. Но есть люди, для которых это уже ущемление себя. Мы уже вплотную подходим к посту — уже в среду и в пятницу в церкви не служится Литургия на этой седмице, а служится практически великопостная служба с молитвой Ефрема Сирина, которая будет потом звучать в течение уже всего Великого поста. И, конечно, мы... Давайте вспомним, с чего началась эта седмица — вчера была Неделя о Страшному суде. И нам напомнила Церковь о том, что все мы предстанем на Суд Божий Страшный — не потому, что нас будут как-то жестоко судить, а потому что ничего не утаишь, всё будет по-настоящему, всё тайное станет явным. Но очень важно, чтобы мы не просто знали, что будет Суд, а чтобы мы знали еще, что будет главным на этом Суде, о чем нас в первую очередь будут спрашивать. Вот я одну опасность поста назвал — это когда мы можем возгордиться над теми, кто не постится. Но есть еще другая опасность — когда человек вообще в духовной жизни ищет каких-то высоких переживаний, каких-то восторгов, какой-то эйфории. И это часто бывает: «Благодать какая пришла! Мне так хорошо, светло — вот помолился я, и печаль с души ушла и мир в душе». Как сказал один замечательный священник, по-моему, это отец Александр Мень, я у него это читал: если вот так вот подходить к нашей духовной жизни, то религия действительно опиум для народа, если мы будем искать этого состояния. Потому что все-таки по-настоящему ценна в глазах Божьих деятельная любовь — не просто любовь как переживание, а именно деятельная любовь: любовь, которая выражается в добрых делах, в делах милосердия. И если пост не подвигает нас к этому, а только радость, что удалось мне первое, второе и третье, как хорошо молиться... А если я не стал добрее, если у меня нету того, что должно быть у каждого любящего человека: сострадания, сопереживания, готовности помочь, поддержать человека. То есть всё то, о чем Неделя о Страшном суде говорит: «Я был голоден, но накормили Меня, жаждал и вы напоили Меня, в темнице был и вы пришли ко Мне, в больнице был и посетили Меня, наг был и одели Меня». И когда люди смотрят с удивлением и говорят: «Где же это такое могло быть, мы Тебя никогда в жизни не встречали?» — «Нет, вот как вы это сделали одному из малых сих, — то есть, как вы это сделали человеку, который в этом нуждался, — вы сделали это Мне». Это так важно перед началом поста об этом тоже напомнить, — что прекрасно, конечно, когда мир в душе и радость, и тепло, но если это не выразится в милосердии, в добрых делах, то всё это впустую, это будет «опиум для народа».

А. Ананьев

— Видимо, я громко думаю, потому что это было одним из моих сильнейших переживаний, по крайней мере, во время Великого поста в прошлом году. Знаете, у японских туристов есть такая штука, которая называется «парижский синдром». Наверняка вы слышали об этом. Нет? Это удивительный такой эффект. Они так много посмотрели фильмов о Париже, они так много читали о Париже, они так сильно представляли себе Париж, что когда они приезжают в Париж и видят Париж такой, какой он есть — со всеми своими несовершенствами, с этими урнами, с этими стенами, — их постигает жесточайшее разочарование вплоть до депрессии с какими-то физическими последствиями. И врачи придумали этому название «парижский синдром». Вот у меня было что-то такое же, потому что я ждал ту самую эйфорию, о которой рассказывали вы, во время прошлого Великого поста — ждал какого-то откровения, каких-то ярких эмоциональных переживаний. Но оказывается, что я просто не сделал того, что должен был сделать. Не надо ждать вот этих вот ярких приходов какого-то света со стороны, правильно?

Прот. Игорь Гагарин

— Да. Знаете, может быть, я даже сейчас немножечко отклонюсь. Мне кажется, на одной из передач я об этом уже говорил. Но это действительно такое правило — что вообще никогда не надо ничего ждать от Бога. То есть этим ожиданием мы как бы навязываем Богу, что... И как раз то, что Бог тебе даст, скорее всего, будет меньше всего похоже на то, чего ты от Него в данный момент ожидал. Но при этом будет ясно, что это от Него. Я рассказывал случай — кстати, как раз в конце Великого поста это было — это было, наверное, второе мое причастие. Первый раз я причастился в начале поста, а во второй раз в Великий Четверг уже совсем перед Пасхой. И я стоял, я весь пост постился, я так ожидал, с одной стороны, что вот сейчас я подойду, причащусь, и наверное, какое-то будет просветление, сияние, какая-то радость...

А. Ананьев

— Благодать.

Прот. Игорь Гагарин

— Ну, одно из проявлений благодати, как мы это ожидаем. Хотя, конечно, она многообразна. И вот мне казалось, что это произойдет. А при этом я был скептик достаточно в большой степени — другой голосок во мне говорил: ну и что произойдет? Это совсем не обязательно благодать. Это может быть очень психологически, потому что столько недель недоедал, недосыпал, накручивал себя, самовнушение — это огромная сила, можно так себя распалить: и слезы будут и всё, и даже стигматы могут появиться. И во мне тоже говорило: может быть, если я даже переживу какое-то эйфорически прекрасное чувство, то это совершенно не будет свидетельствовать о том, что Господь меня посетил. Любой психолог скажет: всё понятно, это самовнушение. И я подошел, причастился. И ничего не испытал, вот абсолютно. И я, честно говоря, в душе был рад, я подумал: и слава Богу, а то я сейчас бы... Я не хочу сказать, что ничего не испытал, конечно, было хорошо, причастился. Но никаких неземных восторгов, ничего не было. 
Но в этот же день, спустя несколько часов, я встретил одного человека, которого я очень недолюбливал, который мне был очень неприятен. И я услышал его голос, и вдруг почувствовал в сердце такую к нему нежную любовь и желание сказать ему что-то хорошее, такую радость, что я его вижу. А я уже забыл — причастился-то я утром, а это была вторая половина дня. Но для меня это было абсолютно неожиданно — откуда во мне любовь к этому человеку, которого в лучшем случае удавалось только терпеть и не более того, избегать с ним встреч. И было настолько сильное чувство, и настолько неожиданное, что я... И потом я вспомнил: «Я же причастился сегодня». Так вот что мне Господь дал, и это гораздо ценнее: любовь к тому, кого ты сам не можешь любить. Потому что, на самом деле, есть любовь естественная, она и у животных: собака любит своего хозяина так, что глотку за него перегрызет кому угодно. Есть любовь естественная, природная. И есть любовь благодатная, любовь свыше. Когда Господь говорит: «Любите врагов ваших...» Но это же неестественно. Да, это неестественно, невозможно, я не смогу этого делать. Но если вдруг в сердце такая любовь появится, это уж точно, что это не мое, что это пришло свыше. И вот я думаю, что так же и в посте: не ждать, а понимать, что ты делай то, что ты должен делать в ту меру, в какую ты можешь это делать. И Господь обязательно, может быть, совсем не сразу и не так очевидно, но что-то пошлет тебе такое, что будет очень ценно для твоей души.

А. Ананьев

— Отец Игорь, я вас заранее приглашаю еще раз в эту светлую студию, мне очень хочется поговорить с вами подробнее о благодати, потому что вопросов по поводу нее у меня очень много. А через минуту мы продолжим говорить о том, что мы должны делать в Великом посте и что в наших силах. И как найти между этим какой-то баланс.

А. Ананьев

— Вы слушаете светлое радио, меня зовут Александр Ананьев. Это «Светлый вечер», я продолжаю задавать вопросы неофита о Великом посте протоиерею Игорю Гагарину, настоятелю храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское Московской области. Человек, который буквально лучится радостью за 7 дней до Великого поста. Это огромное счастье видеть вас в светлой студии. Давайте поговорим о том, что мы должны делать. В частности, у меня, как у неофита, я правда многого не понимаю. А то, что мне кажется, что я понимаю, на самом деле, копни поглубже — не понимаю. Мы сейчас свалимся в абсолютно какие-то простые вопросы. Во время Великого поста мы не должны есть мясо, яйца, молоко. Ну, не должны и не должны — мясо, яйца, молоко, казалось бы, просто. А почему? Вот у меня вопрос: а чем провинились яйца, мясо, молоко? Почему продукты животного происхождения, от них надо отказаться на время Великого поста?

Прот. Игорь Гагарин

— Очень интересно то, что на этот вопрос даже нет одинакового ответа. Мне приходилось слышать, с одной стороны, мнение близкое к вегетарианскому такому отношению, что поскольку мясо животных...

А. Ананьев

— Из милосердия?

Прот. Игорь Гагарин

— Да. Поскольку мы живем убийством, то тут хотя бы несколько недель пожить так, чтобы для моего пропитания не понадобилось никого убивать. Но эта точка зрения далеко не всеми поддерживается. И скорее, все-таки ближе другая точка зрения, что, во-первых, это питательная пища — понятно, что животная пища достаточно питательная, а во-вторых, потому что от нее труднее отказаться людям. Люди привыкли, что в их рацион входила та самая пища животного происхождения. И многие говорят: «Я не могу без мяса, я не могу без молока». Но я думаю, что это пища, которая... Я в пище не специалист, но я просто могу по себе сказать — я с большим удовольствием, когда нет поста, ем все эти вещи. И, в общем-то, во время поста о них в какой-то степени скучаю. Хотя я понимаю, что обретаю гораздо большее. Но это питательная сытная пища, отягощающая во многом человека. Потому что если одной из важнейших задач поста, в том числе является и молитва, общение с Богом, то, как говорят, сытое брюхо к учению глухо — а к молитве оно еще более не расположено, может быть.

А. Ананьев

— Размышляя о природе этого отказа, я предположил, что это может быть как-то связано с каким-то особым отношением к крови животных. Нет такого?

Прот. Игорь Гагарин

— Я думаю, что нет. Может быть, я просто не знаю про это. Но я никогда не слышал об этом, тем более что мы же отказываемся и от молока, и от яиц. Ну, и в общем-то, Великим постом и от рыбы, что значительно отягощает. Потому что Рождественским постом рыбу во многие дни едят, и поста ты не почувствуешь.

А. Ананьев

— Лет сто назад с этим со всем было гораздо проще. Отказался от мяса, от рыбы, от молока, от яиц, и понятно, что у тебя осталось: у тебя остался хлеб, какая-то каша, капуста — довольно скудный рацион. И тогда не было оливкового масла, не было мидий, не было всего того, что легко может заменить то, от чего мы отказались. Но в разговоре с одним из священников я уяснил одну очень важную для себя вещь. Один из смыслов, не главный, ограничения себя в еде во время Великого поста — это переход с более дорогой пищи на более дешевую. Чтобы те деньги, которые у тебя остались сэкономленными от покупки более дорогой пищи, ты направил на помощь нуждающимся — тем, кто нуждается в этих деньгах. Есть такой момент?

Прот. Игорь Гагарин

— Я такого не слышал, такого не слышал. Но вы знаете, я бы еще с вами немножко и поспорил бы насчет того, что сто лет. Если мы откроем «Лето Господне» Шмелева и почитаем, как постились тогда — что на рынках продавали во время поста, тем более постились все почти, но конечно, не все. Но, тем не менее, гораздо больше людей постилось, основная масса населения все-таки в той или иной мере пост соблюдала. Это всё учитывалось на рынках и так далее. Поэтому иногда читаешь у Шмелева, как они постились, и думаешь: о, на таком-то посте можно. А что касается цены — да я не знаю. Дело в том, что здесь вообще очень скользкий такой, трудный вопрос. Потому что, с одной стороны, нам как бы говорят, что нужно исключить из пищи момент наслаждения. Две есть вещи: с одной стороны, она нас питает, а с другой стороны, она доставляет большое удовольствие. Чревоугодие оно из самых распространенных удовольствий, которое люди себе позволяют. А тут как бы — нет, этот момент чревоугодия убрать совершенно. Хотя, честно говоря, я думаю, что не так это просто всё. Я помню, как замечательно один батюшка знакомый, пожилой батюшка сказал, что когда несколько дней постишься строго, а потом разрешается по уставу с маслом, и кусок черного хлеба, политый подсолнечным маслом и с солью — да никакой торт, никакое пирожное!

А. Ананьев

— Новые источники удовольствия. У меня, собственно, тоже с этим вопрос связан. Я не большой любитель мяса, я не очень люблю сосиски, колбасу, всё остальное. Но я страсть как люблю, например, кофе и облепиховый морс, он у меня всегда в холодильнике стоит. Может быть, в этом смысле на время Великого поста стоит отказаться от кофе или от облепихового морса? Хотя ничего такого в канонах и нету в помине.

Прот. Игорь Гагарин

— Вы знаете, с одной стороны, есть Устав церковный, в котором всё прописано. Если всё строго по уставу соблюдать, то это очень сложно будет, очень сложно, потому что там многие дни сухоядение, без масла и так далее. Священники тоже ведь по-разному подходят. Есть у меня знакомый священник, который говорит: «Есть устав, надо всё по уставу». Но большинство все-таки понимает, что сейчас требовать от человека и даже от самого себя по уставу не стоит, потому что все эти уставы написаны для людей, которые в основном жили в монастырях. В монастыре всё гораздо проще: ты себе ничего не готовишь. Ты молишься, ты весь день на службе, приходишь в общую трапезную — тебе принесли, поставили перед тобой. Ты съел то, что поставили и ушел. А тут, когда ты работаешь, ты же можешь посвятить молитве столько времени, сколько посвящают ей в монастыре... 
И поэтому здесь, я думаю, с этим вопросом насчет кофе и облепихового морса, и не только таких вещей, здесь, наверное, лучше переключиться в индивидуальную плоскость — и со своим духовником или со священником, у которого регулярно исповедуетесь, этот вопрос решить. Потому что, с одной стороны, я думаю, это хорошо и правильно было бы. Но с другой стороны, сказать, что это вот обязательно нужно сделать: вот то, что больше всего любишь, от этого откажись, — я не думаю, что это всегда нужно во всех случаях делать. Может быть, решить для себя, что в субботу и воскресенье будет у меня и кофе, и морс облепиховый. А в какие-то дни, которые построже, — чай без сахара. 
Я думаю, что пост в наше время, к нему может быть очень творческий подход. Я должен видеть самую главную задачу. Что такое аскетика? Как раз мы говорим о православной аскетике. Какова цель всех этих упражнений? Это просто упражнения. А цель — воспитание силы духа и господства духа над плотью. Потому что, к сожалению, мы очень часто ведем себя не как люди духовные, а как плотские. Плоть очень часто требует от духа того... ну, командует, управляет им. И, наверное, замечательно, когда человек в той или иной ситуации проявляет силу духа и подчиняет духу плоть. И этот отказ от пищи, от кофе, у кого-то от чего-то другого, он тоже... Я же понимаю, что для меня самое главное — это не пройти эти несколько недель поста и сказать: «Ну всё. Галочку поставил, я всё выдержал, как положено». А мне главное — действительно что-то преодолеть в себе, развить в себе новые силы, в своей душе. И тут уже, может быть, даже совсем необязательно следовать формально предписаниям поста, а именно соотнести их со своей жизнью, со своими склонностями, со своими слабостями. У кого-то — не смотреть телевизор, социальные сети, куча вещей есть — зависимости, от которых человек зависит.

А. Ананьев

— Да как же это? — в XXI веке не входить с социальные сети? Я понимаю, о чем вы говорите. Я в прошлом году пытался в течение Великого поста не публиковать ничего в своих «Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)х». Не получилось — по работе пришлось. Из-за этого, кстати, страдал. Вот еще момент — не всегда удается выполнить те цели, которые ты ставишь перед собой, те или иные: может быть, выдержать пост полностью. Если ты оступаешься, как избежать вот этого разочарования, которое очень сильно подкашивает? Это же не перечеркивает ничего, ты же оступился.

Прот. Игорь Гагарин

— Первое, что я хочу пожелать всем, кто может оступиться во время поста, — ни в коем случае не считать это завершением поста. Потому что в той или иной мере очень многим, я могу сказать за свою жизнь в православной Церкви, что мне неоднократно приходилось что-то делать, но оказываться в таких ситуациях, где приходилось отступить от поста. И неоднократно приходилось встречать людей, которые — вот он не постится, говоришь ему: «А почему ты не?..» Он говорит: «Я, как соскочил на третьей неделе, и уже больше не могу». Вот это совершенно неправильно. Надо начинать заново — ничего страшного. Ну, нарушил ты в чем-то — в еде или еще в чем-то — со следующего дня начинай заново. И, может быть, в этом будет еще больше достоинства поста. Потому что еще неизвестно, что лучше: идти и не падать вообще или после каждого падения вставать. Дело в том, что вставать всегда труднее. Я думаю, что если оступился — вставай и иди дальше. И ничего страшного.

А. Ананьев

— Вы сейчас сказали очень важную вещь. Я тоже знаю очень многих, кто вот точно с такими же формулировками сообщал, что он прекратил поститься — соскочил. Это очень важно, то, что сейчас прозвучало. Вы уже отчасти ответили на вопрос, который я хочу задать сейчас, но не задать я его не могу. Я часто встречаю такое определение Великого поста и поста вообще... Кстати, мы должны еще поговорить о том, в чем разница между постом и Великим постом — у меня есть внутреннее ощущение, что она есть. Но так это или нет — мы выясним. Вот я слышал определение, что это время подвига. И когда я слышу это определение, у меня в голове сразу возникают ироничная цитата из любимого фильма «Тот самый Мюнхгаузен»: «Я не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть». Так в чем суть подвига Великого поста? Кроме того, что, как вы сейчас сказали, ты должен побороть свои искушения и свое тело.

Прот. Игорь Гагарин

— Вы знаете, здесь нужно договориться о терминах — что такое подвиг? Потому что очень часто бывает, что в Церкви некоторым словам придается не совсем тот же смысл, который придается им вне Церкви. И вот к слову «подвиг» это относится в первую очередь. Вы знаете, вы вот эту ироническую цитату привели. А мне вспомнилась другая фраза, с которой в какой-то степени я связываю свое начало вхождения в Церковь. Это книга архимандрита Софрония (Сахарова) «Старец Силуан», которой я бесконечно благодарен, что она заставила по-другому посмотреть. И там как раз, в начале этой книги, по-моему в предисловии, автор говорит, он задает вопрос: почему так мало людей, которые хотят быть христианами, почему далеко не все принимают жизнь по вере? И он произнес фразу, которая меня просто потрясла: потому что вера обязывает к подвигу. Вот эта фраза — вера обязывает к подвигу — сразу так всколыхнуло. Вот, оказывается. Я думал, что вера обязывает ходить, молиться, что-то еще делать, не делать нехороших вещей. А тут оказывается, что тебя к подвигу обязывает! Об этом надо узнать побольше. 
А теперь, возвращаясь к слову «подвиг». Дело в том, что у подвига есть два значения. Одно связано с героизмом — какой-то героический поступок. А второе — как раз для православного сознания — он происходит не от героизма, а от подвижничества. Подвиг и подвижничество. Подвижник — это человек, который преодолевает себя, который идет против себя, который плывет против того течения, которое внутри нас всех несет очень часто совсем не туда, куда мы должны в конце концов прийти. 
Вообще-то, подвиг присутствует в жизни христианина, наверное, ежедневно. Вот совсем недавно такое было — отрывок из апостола Павла, в нем говорились такие слова, которые меня задели очень сильно за сердце. Апостол Павел говорит, что в «последние времена люди будут более сластолюбцы, нежели боголюбцы». И вот сразу как-то так подумалось: сластолюбцы и боголюбцы. То есть не говорится, что они будут только сластолюбцы и только боголюбцы — нет, они будут и боголюбцы тоже, но сластолюбцы в большей степени. И вот думаешь сразу к себе: а вот я — кто? Да, я боголюбец, потому что я люблю Бога. Но надо задать вопрос: а все-таки, настолько я Его люблю, чтобы ради Бога отказаться от чего-то сладкого? Я как раз говорил на проповеди на Литургии, и мне было приятно сказать, что бывает по-разному. Сказать, наверное, про какого-то человека, что это только сластолюбец или боголюбец — нельзя. 
Я в своей жизни могу вспомнить массу вещей, когда я вел себя гораздо больше как сластолюбец, чем как боголюбец. Но, слава Богу, что есть какие-то моменты, я вспоминаю, когда, да, когда мне пришлось отказаться. Когда человек встает на молитву, когда человек встает в воскресный день, может быть, в единственный день, когда он мог бы выспаться, ему очень сладко бы поспать эти несколько часов, но он встает, чтобы добраться до храма. Конечно, в этот момент он больше боголюбец, чем сластолюбец. Это, конечно, не только Великим постом. Я думаю, что именно во время Великого поста мы должны, насколько возможно, целиком быть больше боголюбцы, нежели сластолюбцы.

А. Ананьев

— Вот меня еще смущает то, о чем вы тоже упомянули уже. Казалось бы, правило Великого поста, смысл Великого поста, он как бы говорит тебе следующее: вот это время ты должен быть больше боголюбец, ты должен соблюдать правила, ты должен стремиться стать лучше, не делать дурного. И тем самым как бы подразумевается, что в остальное время, наверное, можешь. Это же не так. 
Прот. Игорь Гагарин 
— Нет, конечно, это не так. Но, вот знаете, я думаю, что если человек будет всю свою жизнь жить в максимальном напряжении всех своих духовных сил — это хорошо или плохо?

А. Ананьев

— Он не выдержит.

Прот. Игорь Гагарин

— Он не выдержит — он сломается. Есть замечательный пример как к Антонию Великому, он был со своими монахами, и пришел какой-то человек — паломник, он был воин. Он пришел и застал как раз такой момент, который меньше всего ожидал увидеть: стол, на столе трапеза вкусная — праздник был. И сидят монахи, Антоний Великий с ними, весело так разговаривают, трапезничают. То есть это не соответствует его представлению о таких аскетах, которые настолько жестко живут на одних сухарях и воде, — тут и весело, они улыбаются. И разочарование его было настолько заметно, Антоний это сразу почувствовал, подошел к нему и говорит: «Дай-ка сюда свой лук». Он отдал ему лук. «Натяни его». Он натянул. Он говорит: «А еще сильнее можешь натянуть?» — «Еще сильнее могу натянуть». — «А еще сильнее?» — «Сильнее уже нельзя, он порвется, сломается». — «Вот так же и человек — ему надо иногда расслабляться». 
И поэтому жить все время в напряжении всех духовных сил нельзя. Но нельзя и наоборот — нельзя, чтобы хотя бы иногда человек не жил в напряжении всех своих духовных сил. И вот как раз время поста — это время, когда нам на несколько недель предлагается: а вот сейчас вот — не всю жизнь — а вот эти несколько недель максимально напряги все свои силы, насколько тебя хватит. Потом, это легче делать, потому что делают вместе — это же очень здорово, когда ты не один, когда братья и сестры также участвуют в этом подвиге. И да, конечно, мы не отказываемся, во время поста мы не отказываемся от грехов — вот говорят, что если мясо есть греховно, значит, его вообще не надо есть. Есть очень хорошие слова апостола Павла: «Всё мне позволено, но не всё полезно». И дальше еще более важно: «Всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною». Вот как раз это очень часто бывает. Кто кем или чем обладает? Я деньгами или деньги мною? Я успехом или успех мною? Вот всё меняется местами. И вот жить так, чтобы ничто не обладало мною, то есть то, что сейчас называется словом «зависимость» — чтобы сказать, что «нет, я не завишу от этого, я могу жить без этого». Закончится пост, и я снова в какой-то мере начну себе это позволять — почему бы и нет, в конце концов, если это доставляет радость? Но на время поста я буду той пружиной, которая максимально будет натянута.

А. Ананьев

— Иными словами, как сказал один мой хороший приятель: «Если у тебя есть вещь, от которой ты не можешь отказаться прямо здесь и сейчас, то это не у тебя есть вещь, а ты есть у этой вещи».

Прот. Игорь Гагарин

— Совершенно верно.

А. Ананьев

— Вы слушаете светлое радио, меня зовут Александр Ананьев. Мы продолжаем говорить о Великом посте с протоиереем Игорем Гагариным, настоятелем храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское Московской области. Мы немножко с вами задели в своем обсуждении тему тех богослужений, которые проходят во время Великого поста. Вот какая штука. В коллективе радио «Вера», где мы сейчас находимся, в коллективе журнала «Фома», телеканала «Спас», в руководстве понимают, что такое Страстная неделя, что такое Великий пост, и понимают, что людям обязательно нужно посетить те службы, которые им нужно посетить. Но я, помимо радио «Вера», работаю еще много где. И там мне такой возможности не дадут, и я отчасти переживаю. Во что превращается пост, если у человека нет либо физической возможности, либо духовной возможности, либо сил — потому что элементарно уже просто силы на исходе — посещать те службы, которые являются обязательными? И какие службы во время Великого поста (ну, Пасхальная — понятно), какие службы во время Великого поста являются обязательными?

Прот. Игорь Гагарин

— Насчет обязательных, я побоюсь употребить такое слово. Но очень желательно, чтобы удавалось. Потому что обязательное — это то, если оно не произойдет, то будет просто катастрофа какая-то. И как раз такого, может быть, и нету. Но ущерб какой-то мы от этого понесем. Вообще-то, в этом отличие Великого поста от любого другого поста, что в обычные посты (Рождественский, Петровский) наше богослужение мало чем отличается. А во время Великого поста совершено отличается — это во многом другое богослужение. Я имею в виду дни Недели, Седмицы («неделя» по-славянски это вообще-то воскресенье). Дни седмицы. Суббота, воскресенье — как раз незначительные отличия. Они есть: и в субботу и в воскресенье отличия есть в богослужении, но службы достаточно похожие на обычные. И поскольку у человека, у тех, кто работает, суббота и воскресенье это единственные дни, когда они могут быть в церкви, то как бы и основная богослужебная жизнь проходит мимо них. Я думаю, что если посещать все эти великопостные службы, это, конечно, невозможно, да и не нужно, наверное. Но я думаю, что не может такого быть, чтобы за все эти недели Великого поста хотя бы несколько будних дней человек не смог бы найти, освободить время и побывать на этих службах. Я просто желаю это обязательно сделать. Во-первых, по средам и пятницам служится Литургия Преждеосвященных Даров — удивительная, прекрасная служба. В другие дни тоже служатся великопостные службы замечательные. Но мне почему-то думается, что если человеку хотя бы несколько раз за время Великого поста удастся выбраться и быть в храме, то это уже будет прекрасно. А Страстная седмица — это уже отдельный разговор.

А. Ананьев

— Она же не является частью Великого поста.

Прот. Игорь Гагарин

— Да, правильно. Она вроде бы и осознается всеми, как часть Великого поста, и даже наиболее строгая. Но если говорить строго в богослужебном смысле, то, конечно, нет, потому что святая Четыредесятница заканчивается Лазаревой субботой и Вербным воскресеньем, и поэтому, вообще-то, цель Великого поста — это даже не только подготовить нас к Пасхе, а подготовить к Страстной седмице и Пасхе. О Страстной седмице, может быть, потом отдельно удастся поговорить, потому что это прекрасная тема и тоже необъятная. А если говорить о великопостных богослужениях, то я бы пожелал нашим слушателям, чтобы хотя бы раз или два, в какую-нибудь среду или пятницу все-таки подготовиться и быть в храме на Литургии Преждеосвященных Даров. Понимаю, что это невозможно делать часто. Что касается дома — в домашней молитве читать больше Псалтирь. Читать больше Псалтирь, потому что Псалтирь очень много читается Великим постом в храме и это как-то перекликается, когда мы дома много Псалтирь читаем. И, конечно, молитва Ефрема Сирина — прекраснейшая молитва, которую надо включить в эти дни постоянно в молитвенное правило.

А. Ананьев

— О ней тоже можно говорить больше часа, просто об одной этой молитве, потому что она раскрывает очень многое. Одна моя хорошая знакомая, рассказывая о своем опыте Великого поста (я же у всех спрашиваю, мне же всё важно), она рассказала об удивительном эффекте, она говорит: «Старалась посещать все службы, старалась не пропускать, при любой удобной возможности ходила». И уже ближе к Страстной седмице у нее возникло очень тяжелое ощущение, которое она определила, как «перемолилась» — устала. И посещение храма, которое должно быть, во-первых, желанием, во-вторых, радостью, — я вот, например, если долгое время не причащался, уже начинаю мучиться: я испытываю желание туда войти и радость от того, что я там. А вот представьте себе: у человека нет радости, у него есть усталость — он там уже ничего не ощущает. Вот в этом состоянии стоит приходить? Или лучше дать себе отдохнуть, или как-то иначе отреагировать?

Прот. Игорь Гагарин

— Вы знаете, я тут затрудняюсь сказать, потому что это очень индивидуально, очень индивидуально. С одной стороны, понуждение себя — без него никуда не деться. Вот жить только по вдохновению — это невозможно. Церковь предполагает все-таки и какую-то дисциплину, и это очень важно. С другой стороны, кому-то, может быть, я бы сказал: «Отдохни, дома помолись». Потому что действительно, можно и надорваться, это действительно так. Поэтому тут очень индивидуально. Иногда бывает, что себя понудишь и потом думаешь: как же это здорово, что я себя понудил, и это возвращается такой радостью. А иногда бывает и нет — иногда бывает, что ничего, кроме усталости не чувствуешь. Поэтому я очень боюсь, что я не смогу дать однозначного ответа на этот вопрос. Это как раз из тех вопросов, их много таких, когда нужно, именно поговорив с человеком лично, понять, почему это произошло. И кому-то сказать: «Дома помолись», — а кому-то сказать...

А. Ананьев

—То есть, если возникают такие ощущения, переживания и сомнения, то правильней всего обратиться к духовнику своему и уже с ним обсудить этот вопрос. Отец Игорь, у меня огромный список вопросов, я даже трети вам не задал, потому что этот разговор действительно не на один час. Но я скажу главное: вы очень помогли мне лично и очень вдохновили меня. И направили на что-то, чего я не ощущал раньше, скажу вам честно. И я очень надеюсь, что все те, кто сейчас слушают радио «Вера», тоже это услышали и поняли. А если вы слушали нашу беседу не с начала, то вы всегда можете вернуться к ней на нашем сайте https://radiovera.ru. О Великом посте, до которого осталось совсем немного, 7 дней, и к которому мы еще не раз вернемся в студии светлого радио мы беседовали с протоиереем Игорем Гагариным, настоятелем храма святого Иоанна Предтечи в селе Ивановское Московской области. Спасибо вам большое.

Прот. Игорь Гагарин

— Спаси, Господи.

А. Ананьев

— Спасибо. Меня зовут Александр Ананьев. До новых встреч.