Поделиться
1 Кор., 155 зач., XIV, 6-19.
6 Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?
7 И бездушные вещи, издающие звук, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то́, что́ играют на свирели или на гуслях?
8 И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?
9 Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер.
10 Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения.
11 Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец.
12 Так и вы, ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви.
13 А потому, говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования.
14 Ибо когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода.
15 Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом.
16 Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: «аминь» при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь.
17 Ты хорошо благодаришь, но другой не назидается.
18 Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; 19 но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Апостол Павел сегодня поднимает очень болезненную для коринфян тему — их экстатические практики, во время которых они входили в исступление и начинали вещать, молиться, петь на никому не известных языках — считая это явным действием Святого Духа. Такое состояние духовного самовозбуждения мы сегодня назвали бы прелестью — но для ранней Церкви, только-только сформировавшейся из вчерашних язычников и иудеев, чёткие критерии духовных заблуждений ещё не были хорошо знакомы. Это было время, когда почти ни в чём не было формализации: каждый крещёный коринфянин считал себя уже вместилищем Святого Духа, и поэтому любое своё действие воспринимал как богоугодное — каким бы странным оно ни было.
Очень мягко, по-отечески, Павел объясняет коринфянам всю опасность подобного заблуждения. Богу не нужны бессмысленные выкрики и надрывные эмоции. Этим Ему не угодишь! Только в примитивном языческом сознании могла укорениться мысль, что всё божественное — недоступно, к нему надо буквально «продираться» мучительно сквозь все человеческие ограничения — телесности, сознательности, здравомыслия. Язычники считали, что для контакта с иным миром человек должен «расчеловечиться», «выйти из себя», «развоплотиться» — или же, наоборот, «перевоплотиться» в другое существо — как это широко практиковалось в различных шаманских и других колдовских практиках. Оставаться в здравом сознании и ясной памяти — и при этом общаться с Высшим Миром — для них было немыслимо!
Апостол очень корректно разворачивает тему молитвенного служения Богу в неожиданном направлении. Он говорит о «назидании Церкви» как главном смысле действия всех харизматических даров. Вот это поворот! Оказывается, Бог прежде всего заинтересован в том, чтобы верующие в Него люди, будучи в состоянии духовного подъема, в первую очередь думали о пользе друг друга — и назидали каждый другого по мере сил! Но это невозможно без общего языка — то есть без осознанности всего, о чем говорится! И если твоему ближнему непонятно, о чем ты молишься — он не может сказать «Да будет так!» — после твоей молитвы — значит, такая молитва обращена в зияющую пустоту и бессмыленна!
Перед нами — самый настоящий духовный переворот. Оказывается, к Богу не надо «прорываться» через священную ритуальную «неадекватность»: Он и так — присутствует здесь и сейчас, в каждой молекуле мира — и в каждой секунде времени. Осознанно, от сердца и с пониманием сказанные Богу три слова — гораздо дороже «вычитанных» механически долгих и непонятных молитвословий.
Или мы снова, как язычники, стали верить, что прямой доступ к Богу, дарованный нам Христом, вдруг снова неожиданно захлопнулся?...
