
У нас в гостях был настоятель храма Новомучеников и исповедников российских в станице Ленинградской Краснодарского края священник Константин Мальцев.
Мы говорили о том, чем важно сохранение памяти о подвигах людей во время Великой Отечественной войны и как эту память передавать следующим поколениям.
Ведущая: Марина Борисова
М. Борисова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.
Здравствуйте, дорогие друзья!
В студии — Марина Борисова...
... и сегодня этот час светлого вечера с нами проведёт настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, священник Константин Мальцев.
О. Константин
— Приветствую вас, мои дорогие!
М. Борисова
— Отец Константин, я хочу Вам предложить сегодня для беседы такую тему, которая может показаться несколько неожиданной в студии Радио ВЕРА. Но... мы никуда не денемся от того, что начался новый 2025 год — год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. И, так или иначе, осознание, что же такое произошло 80 лет назад, оно будет пронизывать весь этот год, и, я полагаю, и Вам, как священнику, и нам, как ведущим радиопередач, придётся, так или иначе, и самим думать об этом, и пытаться, в беседах с нашими гостями, найти, вот, то зерно, на котором можно вернуть совместное ощущение...
Мы, наверное, не откроем с Вами Америку, если констатируем, что за последние десятилетия наше общество раздробилось на несколько поколений, у которых абсолютно разное отношение к истории ХХ века, а у более молодых поколений — вообще никакого отношения... и... по-видимому... особого интереса тоже.
У Вас — огромный опыт общения с подростками, у Вас большой опыт общения с детьми в школе. Сталкивались ли Вы с этой проблемой в своей практике — и в пастырской, и в преподавательской?
О. Константин
— Она — острая даже скажу... не то, что сталкивался — она остро стоит.
Безусловно, школы делают всё, что возможно... разнопланово... для молодёжи какие-то проводятся... и для школьников, в том числе... совокупия... какие-то, в том числе, лектории, и уроки, и открытые уроки, с приглашением... ну... если уже не участников, в прямом смысле — потому, что их единицы, по пальцам пересчитать, но, хотя бы... там... детей войны.
Хотя, вот, Господь управил... ей 96 лет... у нас есть одна... баба Аня мы её называем — она партизанка, которой немцы зубы повыбивали за то, что узнали, что она, дитём, бегала к партизанам... там... информацию говорила — где они, чего там. И, вот, она — гениальный человек, стихи пишет просто на ходу — при всём своём возрасте. Но таких — единицы остались.
Здесь — почему остро стоит... и почему значимо, вообще, говорить с молодёжью о, в том числе, о Великой Отечественной войне? Потому, что — созидание уважения к старшим. Это — заповедь Божия о почитании родителей, в том числе. Потому, что, если, прямым образом или косвенным, не касаться этой темы, завтра мы все в стардоме окажемся, все поголовно. Они сейчас и так переполнены.
Здесь... она многогранная, тема.
Во-первых, нужно сказать, что Великая Отечественная война коснулась всего мира, а не частности какой-то — одной, там, группы или нации. Поэтому, это, глобально — миллионы людей.
Если мы говорим о последствиях этой войны, то нужно посмотреть, как из неё выходили, и что далее было. Я бы даже коснулся ещё раньше — почему это стало. Если, хотя бы, взять Россию... кто-то, может, со мной согласится, кто-то не согласится, у каждого есть своё частное мнение... но я думаю, что это — не без того... как последствие, в том числе, свержения Монархии, убийства Царской Семьи, и, как снежный ком — пошло всё одно за другим. И, как следствие, в совокупе — кто больше всех пострадал? В количественном... даже не в качестве, а в количестве больше — именно, Россия, СССР на тот момент.
Поэтому, для молодёжи сегодня, безусловно, нужно эту тему поднимать — потому, что... ну, так же, как и для нас — когда... там... Куликова поле было... или другая какая-то... со шведами...
Ну, когда это было... при чём здесь мы, да? А так же отдалённо и для них — когда это была Великая Отечественная война: «При чём здесь мы?»
Поэтому, здесь можно параллель проводить — как патриотических фильмов... понимаете, молодёжь — это эмоция... поэтому, вот, этим нужно инструментом пользоваться. И, как минимум, тогда ты — сопереживаешь, ты понимаешь, и тогда это запоминается.
М. Борисова
— Как можно вызвать эмоцию, если, практически, исчезли... или... почти совсем исчезли носители этих эмоций — то есть, люди, у которых личное отношение к тому, что произошло 80 с лишним лет назад?
Нам, в этом смысле, повезло, хотя бы, в том, что... во-первых, в каждой семье была своя память — так или иначе... были фронтовики, или не были фронтовики в этой семье. Каждый на своей семейной, вот, этой... жизненной истории мог привести кучу примеров, что такое война. Те, кто были в эвакуации... те, кто работал... там... на казарменном положении на заводах... дети, которые дежурили на крышах, чтобы сбрасывать зажигательные бомбы... у каждого в семье были какие-то свои, интимные, рассказы, связанные с этим периодом — он очень острый и очень яркий.
Я помню, как-то, общаясь с художником нонконформистом в 70-е годы, была потрясена — потому, что он в разговоре, просто, к слову, вспомнил, что его первое детское воспоминание было... оно относилось, как раз, к 1942 году... у них в деревне оккупационные войска были венгерские... и первое воспоминание детства, осознанное — как они сожгли церковь.
То есть, понимаете... вот, даже на уровне образов, которые оставались у человека — он мог их транслировать, он мог их передавать. А когда это — в устном разговоре, и не специальном, это очень сильно действующее средство!
Я помню, у нас... ну, так было положено — патриотическое воспитание в советские времена... перед какими-то значимыми датами, вроде Дня Победы, посещать ветеранов. Ну, конечно — это, такое, мероприятие для галочки, в основном, было, но...
Я до сих пор помню... в восьмом классе, мы пошли... вот... несколько человек из нашего класса... к женщине, которая на войне была разведчицей и потеряла обе ноги — в 18 лет. Она возвращалась через линию фронта, и их с подругой засветили освещающие ракеты, и их накрыли минами. Они целую ночь пролежали в снегу под миномётным обстрелом, и все ноги были в осколках. Когда они доползли до своих, в результате — ампутация обеих ног.
Она рассказывала об этом... вот, вы не поверите... это самое весёлое воспоминание о войне, которое у меня осталось... вот... от моих детских лет. Она рассказывала, что её в госпитале возили в палаты тяжелораненых специально, чтобы она с ними пообщалась. Она говорит: «Я так радовалась, что я осталась жива, что никакие переживания по поводу того, что у меня ног нету не могли перебить эту радость... эту радость жизни!» И женщина эта прожила полноценную жизнь — у неё семья, у неё двое детей, профессия...
Это я — к тому, что... через такую подачу можно было очень быстро ребятам вложить эмоцию. А сейчас... таких носителей этой информации просто нету в живых. И — что делать? Если бы нам, в этом смысле... можно сказать, не повезло бы так, то и у нас бы никаких эмоций, наверное, не было бы.
О. Константин
— Я соглашусь с Вами. Но... у нас сегодня другие есть примеры, где, также, люди испытывают очень плачевные и внешние, и внутренние состояния, относительно боевых действий. И можно, как минимум, приводить этих людей на общение с молодёжью, чтобы они рассказали, как это — сидеть в подвалах... как ходить под себя... и тому подобное. У нас сейчас тоже есть герои, которые возвращаются, и тоже с ранениями...
Другой вопрос... знаете, я всегда вспоминаю... вот, сейчас слушал, и вспомнил одну, такую, мудрость, которую прочитал. Вот... сидят за столом — большая семья... дедушка, участник... там... дети... внуки. И, вот, один внук подходит к стене и видит — там доска, и углём написано: «Так будет не всегда». И внук спрашивает дедушку: «А что это такое?»
Он говорит: «Ты знаешь, внучек, это — то, что мне дало возможность... сохранило жизнь, по большому счёту... когда я уже в полном отчаянии был... когда бомбёжки со всех сторон, и, просто, ничего... я увидел маленькую досочку, взял уголь... горел дом... и написал, с надеждой, что так будет не всегда».
И внук ему говорит: «Дедушка, ну, уже всё — прошло... зачем она висит? Давай, уберём! Зачем эти горькие воспоминания тебе напоминать?»
Дед говорит: «Ещё раз прочти, что там написано...» — «Так будет не всегда». — «Запомни, внучек: так может быть не всегда, как сейчас у нас».
Вот, то, что происходит сейчас в мире — не факт, что не коснётся и нас. И не факт, что мы всегда будем в этом благополучии, и наша молодёжь всегда будет с этими вечными запросами — телефонов, гаджетов... и тому подобное... Это всё хорошо, пока хорошо.
Но, давайте, объективно смотреть. Россия ( или Русь, в своё время ) — это лакомый кусочек всегда и для всех. У нас в истории — самое наибольшее... может быть, я ошибусь, поправьте меня... количество войн — или защищали, или защищались. Поэтому, это неудивительно — есть эти... почему я и в начале сказал: для молодёжи, как минимум, живой пример, вот... им — по эмоции... или — фильмом, или — тех же солдат... и тому подобное.
Хотя... к сожалению... определённое хамство молодёжи — оно сегодня просто удивляет.
Оно просто удивляет! Когда... я был свидетелем... одному военному, который с СВО пришёл: «Ну, чё ты туда попёрся?» И тот просто ошарашен был от такого хамства. «Чего тебе там? Попёрся... Из-за денег?» Он говорит: «Нет». Не понимают, что это сюда прийти может... ну, не понимают они! На 70% — пропитаны, вот, таким... противороссийским духом... не понимают! «У нас всё хорошо — чего к другим лезть?»
М. Борисова
— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградская, Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер.
Мы говорим на очень сложную тему — как разговаривать с подрастающим поколением о Великой Отечественной войне, и нужно ли это, и даёт ли это хоть какой-то эффект.
Вот, насчёт эффекта — у меня большие сомнения... хотя... не очень понятно, почему. Ведь, посмотрите... война Отечественная 1812 года вдохновляла всё новые и новые поколения молодёжи в XIX веке, вплоть до начала ХХ века. Потому, что стихи писались на эту тему, и этому посвящали музыканты свои произведения, было достаточное количество всевозможных попыток художников осмыслить именно то, что произошло тогда. Почему сейчас это не работает?
О. Константин
— Да, всё же логично и понятно. Когда у нас 90-е года пришли, появилось «бери от жизни всё» — жвачки, джинсы и тому подобное. Поменялся образ жизни и образ мышления.
Ну, по крайней мере, вот, моё поколение застало — когда уже всё есть и когда ещё ничего не было. А они — всё есть, и, причём, на блюдечке, на фоне комплекса родителей «я тебе дам всё, чего у меня не было». Не «заслужишь», а «дам на блюдечке»: «я куплю твою любовь за гаджет... за карманные деньги...», и далее-далее.
Нас же так не воспитывали. Разве, мы плохо воспитаны? Нет. Мы корректны, деликатны... к старшим, как минимум. Поэтому...
Я не могу сказать, что вся такая молодёжь. Но — её большая часть. Сказать, что вообще никто не слышит? Нет. Но, в этом плане, имея, как Вы сказали, большой опыт, я сегодня вспоминаю слова Иоанна Златоуста, который говорит: «Я выхожу на проповеди не к тысяче, а к одному, который, из этой тысячи, меня услышит».
Это — плохо? С одной стороны, плохо. Что не тысяча слышит. Но, давайте объективно смотреть: чем ближе к концу... Господь говорит: «Не удивляйтесь сему... этому надлежит быть». В Священном Писании есть такие слова: «И когда придёт Господь, обретёт ли Он любовь и добро в людях?» Возникает вопрос, вообще, добро и любовь в людях будет? Поэтому, то, что сейчас происходит — это определённая закономерность. И мы, в меру своих сил, своих компетенций и мест, максимум делаем, чтобы эти времена духовной деградации... начиная с себя, в первую очередь — чтоб лицемерия не было... максимум мы должны делать. Сколько можем.
М. Борисова
— Но возникает опасность такая же, как была в советские времена. Существует, вот, эта память семейная, память на личном уровне, существует очень разнообразная, иногда просто ошеломляющая, литература, посвящённая Великой Отечественной войне... и... всегда — и тогда, и сейчас, к несчастью для нас для всех, существует такое, вот... для «галочки» патриотическое воспитание, которое и во времена моих школьных лет воспринималось, как «мели, Емеля, твоя неделя»... в одно ухо влетело... или даже не влетало.
Отношение к войне было — потому, что, я уже говорила, была семейная память. Но то, что, на этом фоне, говорилось на каких-то официальных мероприятиях в школе — не воспринималось совсем, даже тогда.
Каким образом можно сейчас актуализировать эту тему для молодых людей, я не очень понимаю...
О. Константин
— Ну... во-первых, от личного примера зависит, безусловно. Я приведу два примера... по крайней мере, где я служу, где я живу.
Есть у нас два направления. Есть — юнармия, есть «Честь имею» — это, такое, патриотическое общество молодёжи, разновозрастное — от деток до уже почти... там... до 18 лет почти. И это реально, когда там есть личные примеры, есть и реакция.
Элементарно. Не так давно был юбилей в «Честь имею», этого отряда. Я просто захожу — они сами своим всем занимаются... как только я прохожу мимо них — они все по струнке встали. Им не было команды: «Равнение!» — там... это на автомате уже проявление уважения к старшему, к священнику. То есть, понимаете? Это уже показывает, что эта работа — она уже заложена в них. То, что с ними работали.
Поэтому, здесь... есть попытки. Но, если мы берём в массовом эквиваленте, конечно, это единицы.
Ну, и, давайте, скажем критично, что — в тимуровцы все поголовно бежали? Были, которым это и ненужно было. И Господь говорит: «Много званых, мало избранных».
Поэтому, трудиться нужно... ещё раз, повторюсь — личным примером, но в Рай входят — единицы. Так и здесь.
Опускать руки из-за того, что это, всего лишь... там... 20% в совокупе... но это — 20%. Может быть, одно зерно проросло и дало больше плоды. Поэтому, мы всегда уповаем на Господа. По словам Иоанна Крестьянкина. Он сказал: «Трудитесь, а успех положите на Господа».
У нас нету такого огромного ресурса — финансового, в первую очередь — как, допустим, у других каких-то коммерческих организаций. Чтобы мы могли, как минимум, там, организовать поездку... грубо говоря... в Новороссийск... Поле Славы, там... или ещё что-то... чтобы глобально что-то делать.
Ну... это... поймите... помимо «поехать», надо разнообразие дать где-то патриотическое. Если скажешь: «Ребята, поехали в Новороссийск... там 6-7 часов в дороге... посмотреть на памятник!» — ну, расскажете вы его историю, дальше — чё? А, вот, если скажешь: «После этого, мы ещё на море покупаемся!» — в разы больше поедет. В разы. Но суть ты сделаешь. Суть духовно-патриотического воспитания. Ну, и — пожалуйста, покупайтесь...
То есть, здесь приходится несколько элементов, инструментов подключать, чтобы, вот... мы в начале говорили — фильмы, да? Ты хочешь что-то сказать? Вот, после фильма — сказал. Лучше даже, перед фильмом, поверьте моему опыту. После фильма они уже все подрываются и бегут — всё, я уже задачу свою выполнил, послушание провёл... Поэтому, конечно, какое-то слово ты говоришь перед фильмом, фильм им добивает это. «Кто хочет, — сразу, вначале, говоришь им — останьтесь, ещё немножко пообщаемся». Насильно никого никогда не надо держать.
Я, когда прихожу... там... допустим, во внеурочное время, со студентами, я говорю: «Кто захочет, встаёт — уходит. Насильно никого не хочу здесь ни держать, ни видеть. Кто захочет — остаётся».
Я вам скажу... допустим... вот, последняя у меня встреча была — семьдесят студентов... четыре ушли. Это минимальный процент. Даже не пять процентов... понимаете? Поэтому... но, вот, то, что ты не лишаешь свободы выбора — это тоже инструмент. Что ты не пришёл им навязывать. Не хотите — не надо.
Вот, в совокупе, здесь всё придётся подключать. И детей войны, и героев СВО — всё, что возможно. Потому, что, если эту почву — и плугом, и дисками — не взрыхлять, ничего там не взойдёт. Потому, что всё — эмоции... «хочу, как я хочу».
М. Борисова
— А, вот, на приходе, в общине, в Воскресной школе — реально что-то рассказать о том, как Церковь переживала военные годы?
О. Константин
— Ну, Вы имеете в виду — для молодёжи?
М. Борисова
— Ну, естественно... я думаю, что старшее поколение просто уже... как говорится... учить — только портить...
О. Константин
— Ну, надо... если берём... тут возрастные разные категории. Если мы берём Воскресную школу — это детки, то там... понимаете... опять-таки — к личному отношению... детки любят меня. Они всегда хотят что-то услышать у меня. И они, как... на данный момент, как пластилин. Ты им свою любовь... и даёшь... и они это принимают.
Если мы берём постарше — там есть определённое уважение. Вот, у нас есть у молодёжи православный центр «Уманский благовест» — вот, там уже нужно подключать много других инструментов. Но они тебя, также, уже... не столько любят, сколько уважительно к тебе относятся... ну, подразумевают, конечно, любовь... но здесь уже есть своё мнение. И, вот — надо давать высказывать. Даже, если оно тебе не понравится. Но, вот, в этом диалоге может что-то и созидаться.
М. Борисова
— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер.
В студии — Марина Борисова.
Мы ненадолго прервёмся, и вернёмся к вам, буквально, через минуту. Не переключайтесь.
М. Борисова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается.
Ещё раз, здравствуйте, дорогие друзья!
В студии — Марина Борисова и наш сегодняшний гость — священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и исповедников в станице Ленинградской, Краснодарского края.
И мы говорим на тему достаточно нетрадиционную для наших светлых вечеров. Мы говорим о памяти о Великой Отечественной войне, и как её сохранить в год 80-летия Победы.
Вы говорите, что у них возникает собственное мнение... по поводу войны у них возникают собственные мнения? Они их высказывают?
О. Константин
— Они возникают — от лучших до худших. Ну, лучшие — это логично и понятно, да? Поделюсь одним мнением парня, который говорит: «Если бы мы проиграли, — и это не только его мнение, я подчеркну, я с таким очень часто сталкиваюсь, — Великую Отечественную войну, мы сейчас жили бы, как Европа, может быть бы, разговаривали на другом языке, но мы жили бы в цивилизации!» — то есть, ну, просто... недопонимание, о чём ты говоришь. То есть, просто... это такое внутреннее зомби-мнение, которое навязано, реально.
Хорошо... и, вот, начинаешь... ни в коем случае нельзя говорить: «Ты что? Глупость!» — и как-то, там, его обличать... ни в коем случае. Потому, что — вот, сейчас ты его обличишь, он обидится, и он больше не придёт.
Поэтому, ты начинаешь об этом говорить. «Хорошо... Ты в Европе много свободы видишь?» — «Ну, там финансы!» Я говорю: «Подожди. Что значит „финансы“... ты хочешь заработать? Сколько тебе надо? Мы найдём тебе работу. Кто хочет — ищет возможность, кто не хочет — ищет причину. Финансы — хорошо. В России тоже можно финансы зарабатывать.
Дальше — что? Уровень Европы? Ну, купи дом, сделай уровень Европы. Но там же нету такой идеальной свободы, как... ты там свободно, как здесь, не выйдешь и не скажешь своё мнение. Там ты не скажешь этого! И в Америке ты так не скажешь... мнимая свобода!
И пообщайся, просто, со студентами своего уровня за границей — они тебе расскажут, какая там свобода, и какая там свобода выбора. И какие там штрафы за то или иное действие. Там... за то, что у тебя во дворе плитка, ты должен налог платить — потому, что дождь мало попадает на землю... Ну, просто, объективно оцени их жизнь, и свою.
То, что ты переводишь эквиваленты их зарплат на русские деньги — так, это русские деньги! А ты спроси, сколько вы можете купить то-то и то-то... плюс-минус на то и выйдет.
То есть, эйфорийное представление о том, что ты не имеешь! Или, как говорят: лучше — там, где нас нет».
И, вот, когда ты... так, вот... какими-то живыми примерами... У меня был даже момент: я звонил знакомому батюшке в Чикаго, и говорил: «Батюшка, ты — на громкой связи. Вот, такой вопрос... Ответь, пожалуйста!» Он говорит: «Так-то... так-то...» И этот мальчик сидит: «Да не может быть такого!» Я говорю: «Ну, вот — тебе живой человек... ему нету смысла врать, он живёт в этом», — и всё. И тогда — ясная картина образовалась. Это, вот, о молодёжи. Как донести.
М. Борисова
— А как Вам кажется, есть ли смысл особенно подчёркивать историю жертв войны? Историю Ленинградской блокады? Историю угнанных на принудительные работы в другие страны? Историю людей, которых... ну... практически, гоняли из города в город — потому, что, отнимая жильё, вынуждали их становиться цыганами, практически... Кто успевал, мог эвакуироваться... но очень многие в 1941 году не успевали, и дальше речь шла только о том, что куда-то надо прикочевать в такое место, где меньше бомбят.
И, вот... история не героическая, а история страданий — насколько она может стать, как сейчас говорят, триггером, чтобы вызвать интерес... или это не работает?
О. Константин
— Я сомневаюсь, что это вызовет интерес — потому, что современная молодёжь... ей больше, знаете... хочется эйфорийно, счастливо... и чтоб меня это не касалось. Моя хата с краю. Хотя, вот, даже к этой фразе — «моя хата с краю» — правильное её понимание, которого многие даже не понимают взрослые... я, к своему стыду, два года назад об этом узнал... суть её — что моя хата с краю, я первый беру удар на себя...
М. Борисова
— Первым врага встречаю...
О. Константин
— ... да, первым врага встречаю, и предупреждаю других, чтобы они не погибли. А не так, что мне всё... простите... по барабану. Нет. То есть, это, в том числе, подмена понятий.
Но я, всё-таки, вот, разговаривая с Вами, вспомнил один случай.
Где я служу, там был очень красивый, византийский... который разрушили. К стен этого храма расстреливали людей. Перед тем, как его взорвали, разрушили.
И, вот, когда меня только перевели в эту станицу... а почему — Ленинградская? Историческое название — Уманская. Потому, что людей, именно, станицы, и казаков — репрессировали, а многих людей перевезли с Санкт-Петербурга сегодняшнего, почему и оставили название «Ленинградская» — ну, чтобы для них чуть-чуть было привычно и близко по созвучию.
И, вот, я... когда перевели меня на этот приход, меня одна прихожанка просит: «Батюшка, пойдёмте... поедемте, причастим одного пожилого человека — он уже при смерти, практически. Он зовёт священника». Ну, я и спросил: «А кто такой, и — чего?» Она говорит: «Если я скажу, Вы не поедете». Я говорю: «Ну, всё равно... скажи... я же должен быть готов... понимать — кто... что...» Она говорит: «Этот человек рушил этот храм и расстреливал людей». Думаю: «Ну, ладно... поеду». Хотя, честно говоря, предвзятое отношение было — пока ехал. Но — это наш минус, мы привыкли на всех ярлыки вешать. Мы — самые белые, все остальные — не такие, как мы.
Я, когда пришёл — я зашёл... он уже, естественно, на постели лежал... и, первое, как только я зашёл, он со слезами кричал: «Господи, помилуй мя — я грешен!»
Понимаете... ведь... не зря писатель, и христианин тоже, Тертуллиан сказал, что, по своей природе, душа — христианка и ищет Христа. В любом случае, приходит осознание — чем старше, тем больше... потому, что уже... все амбиции — они увядают, а осознание того, что у тебя за плечами — увеличивается.
У него пришло осознание, что он делал... но не мне решать, простит его Бог, или нет. Он кается не мне, а Богу в своём содеянном, и Бог его будет судить, а не я. Поэтому, я исповедовал. Но этот пример показал, что и у худшего — в данном случае его действий — может быть покаяние.
М. Борисова
— А, вот... Вы упомянули фильмы. Какие фильмы Вы имели в виду, когда говорили, что они в состоянии вызвать эмоцию у молодёжи?
О. Константин
— Мы смотрели... Господи, помилуй... по-моему, «Тринадцать панфиловцев», да? Я точно не помню...
М. Борисова
— Ну... двадцать восемь...
О. Константин
— Да-да, простите... благодарю за то, что поправили.
Вот, мы с ребятами пошли на этот фильм — их пробило. Многие со слезами выходили... многие потом мне звонили и говорили: «Я позвонил бабушке ( дедушке, прабабушке... ), поблагодарил...» — кто-то поехал обнял... кто-то цветы... это, вот, дало эффект. Это, вот, конкретный пример, который был. А так — фильмов достаточно много. «За Сталинград» — хороший фильм был...
Поэтому, вот, эти фильмы — они делают акцент. Потому, что они — и красиво сняты, и передают суть.
М. Борисова
— А старые фильмы — они не смотрят? Советские...
О. Константин
— Понимаете... сейчас молодёжь... у них, во-первых, вот, этот термин — «тиктоковое мышление»... 15-30 секунд... оно присутствует. Им уже тяжело — у них мозг по-другому уже работает, относительно видеоряда. Для них посмотреть фильм, если он им неинтересен — это каторга. А если он ещё и снят не в современном ракурсе — спецэффектов и т.п. — тем более он неинтересен. Поэтому, нужно уже прибегать к тому инструменту, который для них будет ближе.
М. Борисова
— То есть, вот... переснимать сюжеты, хорошо сработавшие в своё время, имеет смысл?
О. Константин
— Есть смысл, однозначно. С этим стопроцентно соглашусь, потому, что... у нас был даже разговор как-то с ребятами, после очередной встречи...
У нас появилась традиция — каждый год, перед 9 мая — мы ездим на кладбище и убираем заброшенные могилки участников ВОВ. Потом... чуть ближе... с 9 мая поздравим бабу Аню нашу. То есть, и о усопших, скажем так, потрудимся и помолимся, и о живых — поддержим, что их... такой... человеческий, как минимум, подвиг для нас значим.
И, вот... когда разговор пошёл за старые фильмы... вот, мы вспомнили за панфиловцев... и одна девочка озвучила: «Интересно было бы „В бой идут одни старики“ посмотреть в новой экранизации», — это, вот, я цитирую.
М. Борисова
— А Вы, когда были в их возрасте... какие фильмы на эту тему смотрели Вы... и смотрели ли, вообще?
О. Константин
— Ну, со мной всё проще! Всё, что смотрел папа, то смотрел и я. Тут, вообще, без вариантов было!
Поэтому... всё, что любил папа, любил и я. Кем становился папа — там, директором завода «Электроцинк» — и я буду директором!
То есть, здесь... понимаете, у меня сугубое уважение и любовь были к родителям, особенно к отцу... уважение... субординация... и здесь гораздо всё проще было. Что смотрел папа, то смотрел и я.
Не за то, что он меня заставлял это смотреть... мне хотелось... знаете, вот, как губка — брать лучшее от него. Были и худшие моменты, безусловно, которые даже я, в своё время, ненавидел... и я думаю — любовь Божия, что он с этим справился.
Когда-то, когда он работал в правительстве, папа часто бывал болен грехом винопития, после банкетов... я очень рад, что он сегодня — священник. Потому, что, если бы не Церковь, его уже не было бы. Благодать Церкви, он сегодня достойный священник, и нету этого греха, от которого страдала, в том числе, порою, и семья.
Вот, это — единственное, что я не брал. Я это возненавидел. Как грех. Не его, что он алкоголик был, а, именно — как грех, который забирает моего отца. Я, на сегодняшний день, понимаю, что Церковь учит: возненавидь грех и осуди грех, а не человека, который делает его. Потому, что человек может покаяться, а ты, в осуждение, в чём осуждаешь, в том и побываешь.
Это сегодня я уже могу так сказать, а, на тот момент, я этого не знал.
М. Борисова
— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер, и мы говорим о памяти о Великой Отечественной войне в наше время, насколько реально её сохранить, и как можно её сохранить для новых подрастающих поколений.
Батюшка, а, вот, Вам никогда молодые прихожане не задавали вопрос, почему в православных святцах так много воинов? Почему Церковь так трепетно относится к подвигам... духовным подвигам военных?
О. Константин
— Ну... надо здесь оттолкнуться от слов Христа: «Нет больше подвига, чем положить душу за други своя». Поэтому, и воины — в первую очередь, они, ценой своей жизни, защищали тех, кто за их спиною.
Конечно, поэтому, воинов и много... и, здесь же... воины, по сути, есть и как мученики, в большей степени.
Но и возьмём, допустим, воина Лонгина — он же, по сути, не защищал кого-то, он, по сути, защитил свою душу, уверовав и утвердившись во Христе. И потом — он мучеником стал за Христа. Поэтому, здесь — момент утверждения в вере, как личный пример воина земного и воина Небесного.
М. Борисова
— Но... у нас в Православной Русской Церкви очень нежное, трепетное отношение к святым воинам. В качестве примера, можно сказать, что, вот, когда проводился всенародный опрос, какой человек может быть эмблемой России, первое место — несмотря на вероисповедание, или отсутствие веры, как таковой, у тех, кто участвовал в опросе — первое место занял святой благоверный князь Александр Невский.
То есть, отношение к военному — оно... такое, вот... особенное в Русской Церкви...
О. Константин
— Ну... Вы знаете... я, честно говоря, не помню этого опроса, но, когда Вы только озвучили — у меня сразу он возник в голове! Здесь, наверное, всё-таки, образ — как защитника, так и твёрдого верою человека. Почему? Объясню.
Смотрите... удивительный момент... ведь, к Батыю он ходил на поклон? А с крестоносцами — бился. Те — мусульмане, а эти — христиане. Возникает вопрос — а почему? Потому, что Батыю только налог нужен был, который меньше, чем даже сегодня мы подоходный платим, если берём историческую данность — там 10% было, а крестоносцы хотели не только расшириться территориально, а, в первую очередь, насадить католическую веру. Поэтому, это — защитник и веры. Поэтому, здесь, именно, мужество, достоинство, благородство и любовь — как к Отечеству, так и к Богу. Это — достойный пример, я бы даже сказал, для подражания. Поэтому, он, в первую очередь, и всплывает в голове. Если ты знаешь, как минимум, его историю, знаешь его труды какие-то... ну, и... давайте — конец жизни. Святые отцы как изумительно говорят: не столько важно, как человек жил, а — как почил. А конец его каким был? В монашестве, в постриге. То есть, его душа была Божья, по большому счёту. Всё.
М. Борисова
— Ну, а если с таких позиций посмотреть на историю Великой Отечественной войны, ведь, тоже... не знаю, насколько это интересно или неинтересно подросткам в наше время... но, ведь, согласитесь, есть нечто таинственное в том, что богоборческая советская власть вынуждена была, уже в начавшуюся войну, пересмотреть, отчасти, свою убийственную для Церкви политику, и, собственно, благодаря, как это ни дико звучит, войне, мы получили возможность реального Патриарха иметь.
О. Константин
— Получили. Не без промысла Божия. Но, давайте, будем честны и критичны.
Одна из причин, почему Сталин призвал духовенство того времени о вопросе открытия церквей и возобновлении службы — это открытие Второго фронта, которого не могло быть без вмешательства... я бы сказал, протестантских некоторых деятелей...
М. Борисова
— Ну, и Ватикана тоже...
О. Константин
— Да. То есть, не без этого действия. То есть, не было бы Второго фронта, если б не было открытия церквей. Здесь — стратегические и политические интересы были. Это надо объективно учитывать. Но, здесь, как мы часто говорим — пути Господни неисповедимы. Поэтому, и для этого, в том числе, Господь... война — это ж, как очищение, как фильтр... в которой — кто-то подвиг проявляет, кто-то — трусость. Поэтому... здесь просто так, без последствий, ничего не происходит.
Есть физические законы какие-то... например, закон притяжения... а есть духовные, которые работают, и, хочешь или нет, а они — сработают.
Так и здесь — пришло время, когда нужно было поворачивать ход истории, чтобы не загубить в корень. Поэтому, здесь даже... смотрите, какую изумительную дипломатию провёл митрополит Сергий Страгородский. Когда его спросили: «Что вам нужно?» — он говорит: «Ну, надо, чтобы священство из тюрем повыпускали». Говорят: «А почему вас так мало?» — все понимали ответ, почему мало: потому, что поубивали, порасстреливали, замучили... На что он сказал: «Потому, что мы воспитываем в семинариях хорошие кадры, а эти кадры потом генераллисимусами становятся!» С одной стороны, можно сказать, было — прямо, а, с другой стороны, Церковь всегда — она дипломатична, почему и находится в общении с любой властью. Не в подчинении, а, именно, в общении, в коммуникации. Потому, что государство и Церковь — они должны идти в ногу в пользе — и материальной, и духовной составляющей — для народа.
Если мы говорим о том, почему было так много до того, как церкви стали открывать, Новомучеников и Исповедников Российских, которых мы вспоминаем тысячами... во-первых, может быть, Господь призвал их, чтобы пополнить сонм святых. Второй момент: Господь в Священном Писании нам чётко говорит: «Радуйтесь и веселитесь, когда гнать вас будут имени Моего ради», — и каждый христианин об этом знает. Что мы — не отчаиваемся в гонении за Христа. Мы славим Его, потому, что главный — мученический — венец станет венцом райской радости пребывания с Богом.
Почему убивали? Естественно, потому, что не может быть две идеологии. «Не убий», и, в то же время, «возлюби ближнего, как самого себя»... здесь одна только была идеология: «наша партия красноармейцев». Поэтому, здесь ничего удивительного: нужно было, чтобы все жили по одному критерию — советской власти. Поэтому, столько было и неугодных убрано. Даже, если косвенно — всё равно, было убрано.
М. Борисова
— Но... если мы опять вернёмся к памяти о Великой Отечественной войне... там, ведь, для Церкви было много испытаний внутри миссии церковной. Потому, что, одно дело — движение в сторону фронта людей, которые имеют отношение к войне, к её обеспечению изнутри страны... и священники, которые оказывались в партизанских отрядах... и священники, которые оказывались в действующей армии... таких мы даже и застали — людей, которые вспоминали, как они были призваны ( поскольку, для советской власти, священник ты или не священник не имело ни малейшего значения, поэтому, по мобилизации многие попадали туда ). Это — движение с одной стороны. Но, ведь, и со стороны Зарубежной Церкви было движение, как это ни парадоксально звучит — со стороны немецкой... вот, эта знаменитая Псковская миссия, и всё, что с этим связано. То есть, там — переплетение трагических путей, потому, что к Христу, казалось бы, вели все — и те, и другие.
Но, вот, слом, который произошёл в церковной жизни из-за революции 1917 года, разделивший... разодравший Церковь на несколько живых, пульсирующих, но... частей, которые оказались по разные стороны даже фронта. Несмотря на то, что, по сути, и для тех, и для других, главное Отечество было — Небесный Иерусалим.
Вот, об этом, каким-то образом, есть... ну, что-то... какая-то информация? Какие-то, может быть, лекции... книги... фильмы... что-то?
О. Константин
— Вы знаете... для меня, это, на самом деле, сложный вопрос. В любом случае, есть у нас историки, которые ярко и хорошо это доносят. Просто, я... насчёт Псковской... затрудняюсь ответить... у меня очень размытая информация сейчас, чтобы вспомнить.
Понимаете... тут, ведь, очень удивительный момент. Немецкое... ну, скажем современным языком... правительство — оно же пыталось использовать Церковь: не убивало, не закрывало, зачастую, а пыталось воспользоваться, чтобы через Церковь — в частности, через некоторых лиц, с которыми у них складывались отношения, — достичь своих целей. Это не могло не озлобить, в том числе, людей, которые ещё... свежа революция... и тому подобное... что «не зря вас резали, убивали...» Но мы всегда опускаем очень важный момент: мы смотрим сверху, а не изнутри. А изнутри — в каждой ситуации есть личные моменты.
Если... немножко в сторону сейчас отойду... Иуда предал Христа, это не означает, что все апостолы — иуды. Так и здесь... были разные моменты. Нужно историю вспомнить, что некоторые даже фашисты принимали православие и пытались бежать в ряды России, в ряды Советской Армии — именно, по факту принятия веры. Потому, что... разные моменты были! Это... почему я и озвучиваю, что это — чистка определённая была. Попущение Божие, которое может, также, и в сегодняшний день быть. Другое дело... вопрос возникает — готов ты к этому или нет? Почему и святые отцы говорят: бодрствуйте! Или в Священном Писании Христос говорит: «Не ведаете ни дня, ни часа, когда Я приду».
Поэтому... сложноватый для меня вопрос, чтобы его конкретизировать как-то...
М. Борисова
— Как Вам кажется, эта тема — она может быть интересна для, хотя бы, членов прихода, общины... или это всё удел интереса единиц, которые просто любят копаться в истории?
О. Константин
— Я думаю, что здесь зависит от того, кто это будет говорить. Более интересно — если кто этим живёт. Вот, как я могу о вере — потому, что я, как рыба в воде, да? Условно выражаясь. Так же, и, если пригласить какого-то историка, и он это интересно будет доносить. Или, как минимум, если мне что-то для прихожан — мне надо к этому сугубо подготовиться. Чтобы они, просто, не уснули. А каким-то... подкрепить, опять-таки, моментом видеоряда. Или фото-, как минимум, ряда. Тогда это будет интересно.
Но это не будет для них постоянно желаемым материалом, который они хотели бы видеть. Потому, что это — история, это — воспоминание.
Не зря сказано, что кто не помнит историю, тот не будет иметь будущего. Замечательная фраза, потому, что это — факт. Я думаю, что для прихожан, и для молодёжи это будет актуально, если это будет интересно.
М. Борисова
— А, вообще, история Великой Отечественной войны, она для нашего настоящего полезна? Я имею в виду, не с точки зрения воспитания, не с точки зрения... там... каких-то идеологических установок... а, вот, с точки зрения конкретной жизни — она чему-нибудь научить может? Помочь?
О. Константин
— Она и учит, она и... понимаете... здесь очень личный момент. Я как пример приведу, почему «личный» я озвучиваю.
Я, к сожалению... вот, у нас есть Храм вооружённых сил... и меня пригласила моя знакомая пройтись, вот, по этому всему музею. Но мы не прошлись. Мы прошли одну пятую, ей заплохело, и мы вышли. Ну, поскольку это мои близкие знакомые были, я, естественно, остался с ней... думаю: «Ну... на всё воля Божия. Когда-нибудь пройду».
Но, тем не менее, даже, вот, эта выставка, которую я прошёл — она очень будоражит. Она настолько в тебе пробуждает значимость этого события! И... вроде бы... какие-то пули... какие-то, там, восковые фигуры... даже не это меня пробило! Знаете, что меня пробило? Я сам был удивлён!
Это, значит, видеоряд идёт — полотно... я случайно увидел, что этот весь видеоряд из каких-то точек составлен. Я подошёл ближе... и там каждая точка — это фотография человека. Это — огромный видеоряд шёл из тысяч, тысяч людей! Вот, это глобальное — оно кроется в единицах. Вот, меня это пробило! Я даже сейчас говорю — у меня ком к горлу подходит. Потому, что, пока мы индивидуально не будем подходить к сути, мы не увидим и великого.
М. Борисова
— Спасибо огромное за эту беседу!
Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, был сегодня с нами в этот светлый вечер.
С вами была Марина Борисова.
До свидания! До новых встреч!
О. Константин
— Спаси, Господи! Храни, Господь!
Все выпуски программы Светлый вечер
Послание к Римлянам святого апостола Павла

Рембранд. «Апостол Павел в темнице». 1629
Рим., 95 зач., VII, 14 - VIII, 2.

Комментирует священник Антоний Борисов.
Человек как существо не ограничен телом. В этом убеждена Православная Церковь, полагающая, что люди не должны рассматриваться исключительно в категориях физики и химии. Мы нечто большее, чем гормоны и ферменты. Об этом, в частности, рассуждает апостол Павел в отрывке из 7-й и 8-й глав послания к Римлянам. Этот текст читается сегодня во время утреннего богослужения. Давайте послушаем.
Глава 7.
14 Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху.
15 Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.
16 Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр,
17 а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
18 Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.
19 Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.
20 Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
21 Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.
22 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;
23 но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.
24 Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?
25 Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.
Глава 8.
1 Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу,
2 потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти.
Христианство учит, что человек — высшее творение Божие. Создавая Адама и Еву, Господь определил, чтобы человек стал как бы «пограничным» существом. С одной стороны, у человека есть бессмертная душа, которая роднит его с миром духовным. С другой — человеческое тело по своему устройству похоже на тела животных. Таким образом, мы являемся обладателями сложной природы. По мнению одних богословов, эта природа состоит из двух уже упомянутых частей — тела и души. По мнению других — к имеющимся двум составляющим добавляется третья — дух.
Активные размышления об устройстве человека среди христианских мыслителей начались после того, как древняя Церковь перешагнула границы иудейской цивилизации и приняла в общение людей иных национальностей и культур. Прежде всего, греков, которые сделали античную философию основой христианского богословия. Для древнегреческих философов было характерно с подозрением относиться к телу, которое, по их мнению, было темницей души. Античная культура даже противопоставляла тело и душу. Такое отношение отчасти было позаимствовано и христианством той эпохи.
Некоторые философские школы древней Греции имели мистическую направленность. Наряду с душой они признавали наличие у человека ещё и духа — особой составляющей, отвечающей за связь с миром духовным. Часто дух именовался умом, поскольку именно ум более всего ценился античными мудрецами. В среде христианских богословов древности дискуссия об устройстве человека длилась несколько веков, но окончательное мнение насчёт того, сколько же в человеческой природе частей, так и не сформировалось. Иными словами, оба подхода получили право на существование. Но при одном условии.
Христианство верит, что человек был создан Богом как целостное существо. Поэтому Церковь отказывается от разделения человека на составляющие, а самое главное — от их противопоставления друг другу. Имеющиеся в нас материальное и духовное начала должны пребывать в гармонии и находиться в согласии с замыслом Творца. Конечно, тело, бывает доставляет нам неудобства. Потому апостол Павел и восклицает: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?». Но тот же апостол в целом с оптимизмом смотрит на земную жизнь, где при всех недостатках и ограничениях всё же проявляет себя благодать Божия. Благодать, освящающая и душу, и тело того, кто живёт в жертвенном служении Христу Спасителю.
Таким образом, тело не является чем-то по умолчанию плохим или ненужным. Тело, как и любая другая составляющая человеческого естества, может подобно инструменту использоваться нами либо во благо, либо во осуждение — в зависимости от того, куда направлена дарованная Богом свобода. И если мы всё же поддаёмся греху, то превращаем тело (по апостолу Павлу храм души) в страстную плоть. Из этого следует довольно простой, но важный вывод. Не нужно ставить знак равенства между телом и плотью. И, конечно, следует тело, как и любой другой дар Божий, использовать исключительно для достижения спасения, дарованного нам Христом.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Фонд «Онкологика» оперативно помогает тем, кто столкнулся с раком

Фонд «Онкологика» шесть лет помогает взрослым людям с диагнозом рак, а также их близким по всей России. Фонд рассказывает, куда обратиться в первую очередь и что для этого нужно, оплачивает обследования, приобретает медицинские изделия, проводит юридические и психологические консультации и даже предоставляет продукты.
История фонда началась с Мирославы Сергеенко. Девушка сама перенесла рак. Пройдя через все трудности, связанные с болезнью, она поняла, насколько важны пациентам поддержка и грамотная навигация на этом пути. Спустя время Мирослава основала фонд «Онкологика», куда теперь каждый день обращаются сотни людей.
Однажды на горячую линию фонда позвонил и Никита из Нижегородской области. Ему 20 лет. Парень учится на сварщика и больше года живёт с четвёртой стадией рака. Никита проходит лечение и не думает сдаваться. «Эмоционально это тяжело, но главное – не надо отчаиваться. Нужно быть оптимистом, и обязательно всё получится», - говорит он. При этом молодой человек признаётся, что без помощи фонда «Онкологика» выстоять было бы в разы сложнее. Так получилось, что семья Никите не помогает, парень живёт самостоятельно. И когда он заболел и не смог работать, то столкнулся с финансовыми трудностями. Но благодаря друзьям и фонду он обрёл поддержку.
Команда проекта помогла ему оформить инвалидность, обеспечила продуктами, а также оплатила проезд в Москву, до больницы, и обратно.
Если вам или вашим близким тоже важна поддержка, позвоните на горячую линию фонда «Онкологика»: 8 800 350 57 85, вас не оставят в беде. Больше узнать о фонде, поддержать его работу и благополучателей можно на официальном сайте. Ваша помощь станет опорой для тех, кто не в силах справиться сам.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Исторический контекст Нагорной проповеди». Священник Антоний Лакирев

У нас в студии был клирик храма Тихвинской иконы Божьей Матери в Троицке священник Антоний Лакирев.
Разговор шел о Нагорной проповеди Спасителя, об историческом контексте этого события, для кого эта проповедь произносилась и как воспринималась слушателями.
Этой беседой мы открываем цикл из пяти программ, посвященных Нагорной проповеди Иисуса Христа.
Ведущая: Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер