«О вере и сомнениях в ней». Священник Николай Бабкин

Мы беседовали с клириком храма Николая Чудотворца в Отрадном священником Николаем Бабкиным.

Мы говорили о том, что такое истинная вера, как её обрести, и как научиться доверять Богу. Отец Николай ответил на вопросы: откуда приходят маловерие и сомнения; есть ли критерии истинности нашей веры; и как можно веру укрепить. Наш собеседник также объяснил, что такое смиренномудрие, и почему это одна из важнейших христианских добродетелей.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А.Ананьев:

- Добрый вечен, дорогие друзья!

Меня зовут Александр Ананьев. Ближайшие 60 минут я проведу в вашей компании.

Сегодня я хочу поговорить… опять поговорить о главном. Я хочу поговорить о вере, с позиции неофита.

Откуда берётся вера? И – откуда приходит маловерие? Почему – кто-то верит, а кому-то – что-то вечно мешает? Есть ли критерий подлинности веры? И, наконец, что зависит от нас, а что зависит от Бога?

Вопросов много, и все эти вопросы сегодня я хочу задать моему дорогому собеседнику. Сегодня у меня в гостях – клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном, молодой и очень мудрый священник Николай Бабкин.

Добрый вечер, отец Николай, здравствуйте!

О.Николай:

- Здравствуйте, дорогой Александр! Здравствуйте, наши дорогие радиослушатели! Очень приятно вновь быть с вами, и говорить на важные, глубокие темы.

А.Ананьев:

- Я поздравляю Вас с наступающим летом – лето уже подбирается, и я очень надеюсь, что оно принесёт нам, наконец, освобождение из наших квартирных заточений, и мы сможем вновь, наконец, вернуться в храм, чего нам очень не хватает.

Как Ваша самоизоляционная жизнь? Как Ваши «карантинные» будни?

О.Николай:

- На мне самоизоляция сказывается, скорее, положительно, чем отрицательно – потому, что освободилась масса времени. Так как у меня деятельность довольно «сидячая» и замкнутая, отсутствие возможности часто куда-то выходить предоставило мне гораздо больше времени, чем я даже мог того ожидать, и я с радостью воспользовался им, но сейчас столкнулся с другой проблемой – с переработкой и сильной усталостью. Вроде, как, жалко, чтобы всё это время прошло впустую – хочется сделать максимально много. Не знаю, хорош или нет этот трудоголизм – посмотрим!

А.Ананьев:

- Как человек, который ложится в полчетвёртого утра, я знаю, что Вы тоже ложитесь в полчетвёртого утра со своей работой!

О.Николай:

- Ну, я стараюсь в двенадцать часов – даже поставил себе будильник на каждый вечер, но у меня обычно это затягивается… плюс-минус час… да. Но, вот, вчера вечером получилось… аж до трёх часов ночи я засиделся, что-то совсем долго…

А.Ананьев:

- Так или иначе, отец Николай, самоизоляция – это возможность не только заниматься любимым делом, любимой работой, но и возможность побыть наедине с самим собой, и выслушать все свои вопросы, почувствовать все свои сомнения.

И у меня таких вопросов и сомнений за вот эти два месяца накопилось немало. И, пожалуй, главный вопрос, с которого я хочу начать, звучит так… ответьте, пожалуйста, как священник неофиту. Отец Николай, вера – абсолютна, или относительна? Может ли быть – больше веры, или меньше веры? Или – она абсолютна, действительно, как Сам Господь Бог?

О.Николай:

- Веру нельзя сравнивать с Богом. Потому, что вера – это отношение к Богу… так же, как субъект и объект относятся друг к другу, так же и человек относится к Богу. Поэтому, вера не может быть абсолютна, по причине нас самих. Мы – несовершенные, мы – греховные, и наше отношение к миру – очень изменчиво. Мы можем с утра встать не с той ноги.

В отношении Бога – тоже человек не бывает статичен. Бывает так, что у тебя – аж изнутри фонтанирует любовь к Богу, и ты готов с радостью и молитвы читать, и в храм ходить, Причащаться, исповедоваться… А бывает так, что у тебя напрочь пропадает желание, вообще, что-то делать. Человек впадает как бы в такую… некую… усталость, ему хочется отдохнуть, передохнуть, и, вообще, делать ничего не хочется, и приходится заставлять себя, скрипя зубами, читать то же молитвенное правило, читать Евангелие… и некоторые думают, что это связано с тем, что вера в человеке ослабела.

Но я думаю, что, наверное, здесь есть некоторая особенность очень важная, которую сегодня мы, в нашем эфире, постараемся раскрыть – с помощью Вас, Александр, и Ваших замечательных наводящих вопросов на нужные, правильные мысли.

А.Ананьев:

- Для меня это очень важно понять. Потому, что я… я буду с Вами откровенен: я начинаю очень сильно сомневаться в себе. Особенно, когда нет возможности сходить в любимый храм, зацепиться якорем за что-то настоящее, за какую-то основу, почувствовать этот запах, увидеть глаза священника. Вот, когда вот этого всего нету, я, как неофит, начинаю чувствовать себя… ну… действительно, сорванным с якоря маленьким судёнышком в бурном море. И начинаю думать: а, может быть, моя вера какая-то не настоящая, а, может быть, я её себе придумал, потому, что – ну, мне так удобней! Потому, что так – я не боюсь смерти, потому, что так – моя жизнь обретает смысл, потому, что так – я окружаю себя… ну… дорогими мне людьми. В моей жизни появились Вы, со своей чудесной женой Алиной. Так я не разочаровываю свою жену, которая, действительно, искренне верит – я в этом не сомневаюсь.

А я… знаете, я начинаю думать – а вдруг я верю не по-настоящему? А вдруг моя вера – какая-то, действительно, придуманная? Вдруг, я делаю что-то не так? И я уверен, что у очень многих наших слушателей – тоже, рано или поздно, возникают такие вопросы к самому себе.

Откуда берётся вот это маловерие? И как проверить – подлинная твоя вера, или она, действительно… ну… что называется, от головы?

О.Николай:

- «Иисус тотчас простёр руку, поддержал его и говорит ему: маловерный, зачем ты усомнился?» – это я вспомнил, как апостол Пётр шёл к Христу по воде, и вдруг – оступился, и начал тонуть. Вот, так же и вера человеческая – она тоже, подчас, испытывает лень, ропот, теплохладность.

Мне тоже тяжело без храма. Это – кажется, что мы, священники, больше других там бываем. У нас сейчас Богослужения проходят по одному… и… вот, праздник Святого Николая Чудотворца был, и другие праздники церковные… но, вот, например, на Преполовение – я не служил, что, для меня, тоже является непривычным.

Вот. Перед эфиром я сел за стол, зажёг свечи, ладан – и у меня сразу появилась атмосфера говорить про Бога. Зачем я это сделал? Понятно, что про Бога можно говорить и без свечей, и без ладана, и, вообще, Богу можно молиться на любом месте. Но: если у нас есть тело, а не только душа, мы нуждаемся в видимых знаках нашей веры. Не случайно у нас есть в Церкви обряд – именно для этого. Не просто потому, что это – красиво и вдохновляюще, а именно потому, что это поддерживает нас и укрепляет. Это – часть нашей жизни.

Конечно, я Вас прекрасно понимаю. Я думаю, многие наши слушатели испытывают вот этот кризис ослабления… мне одна знакомая девушка писала: «Я три Литургии уже подряд Воскресные пропустила. Я не могу включать эти онлайн-службы – для меня это, вообще, не то».

Я скажу, что… честно признаюсь, что я тоже не сторонник онлайн-Богослужений… разве, что – вечерних Богослужений. Для того, чтобы послушать стихиры, умилиться как-нибудь. А Литургию – я не могу слушать онлайн, я привык в ней участвовать.

Я думаю, что здесь дело, в общем-то, в наших особых условиях, которые рождают ту самую лень, теплохладность и ропот. Но я вспомнил Христа, Который говорит Петру, протягивая ему Свою руку, потому, что маловерие – это… такая… малая вера. Вера, которая живёт в человеке, но не заставляет человека жить, в соответствии с нею.

Вот… был ещё замечательный эпизод с бесноватым отроком, когда отец говорит Христу: «Если что можешь, сжалься над ним, помоги нам!» – то есть, у отца была вера, хоть какая-нибудь, и он говорит Христу про неё честно.

Александр, Вы честно говорите – Вам сейчас тяжело. Что на это отвечает Христос? Он говорит: «Если сколько-нибудь можешь веровать – веруй, а всё остальное – воздастся тебе».

А.Ананьев:

- Я сейчас обращаюсь к Вам, даже не столько, как неофит к священнику, сколько, как отец – к отцу. У нас с Вами есть дети, и трудно представить себе, чтобы однажды утром мы проснулись, и почувствовали, что мы своего ребёнка любим меньше, или – не любим вообще. Но – это же какая-то абсолютная величина!

Я – отец, у меня есть ребёнок, я его люблю, любил и буду любить всегда, не смотря ни на что. А здесь – Бог! Почему, откуда рождается вот эта вот… теплохладность?

О.Николай:

- Если вспомнить, слово «религия», по Августину – это связь с Богом. В первую очередь, именно – связь с Богом.

Вера… часто думают, что это какое-то – либо горящее чувство в сердце, либо уверенность в существовании Бога. Для меня вера, скорее – верность. И, бывает так, что если наша верность, по отношению к Богу, слабеет, то это – то же самое, что верность, по отношению, к детям.

Мы, вроде, тоже… мы всегда любим своих детей, безусловно, но мы – можем уделять им мало времени, например, и наша верность им, как родителей, будет слабеть. Соответственно, отношения будут ухудшаться.

Я даже по своим детям замечаю, что, если я заработаюсь, и начинаю уделять им мало времени, то потом они просто не так меня слушаются, как обычно. И, когда я это вижу, наблюдаю, я сразу вспоминаю: «В общем-то… а что ты сделал сегодня для них? Каким образом ты на них обратил внимание?»

С Богом – всё проще. Бог – каждый день благодетельствует тебе. Он ждёт лишь только ответа какого-нибудь. Поэтому, мы не должны быть в этой ситуации зациклены только на Нём. Мы должны немножко обратить внимание и внутрь, на самих себя. Связь ослабела, ниточка стала тоньше – значит, нужно что-то сделать для того, чтобы благодати в жизни стало как можно больше. Ну, а формы тут могут быть различные. Можно и вместе с детьми помолиться, а можно – вместе с супругой поговорить про Евангелие, можно провести эфир на радио «Вера», или же – найти для себя возможность в тишине посидеть и поразмышлять над Священным Писанием – это тоже приносит определённую пользу для человека. И это всё будет укреплять веру.

Я не думаю, что, всё-таки, вера – это какое-то такое статичное состояние. Самые… ну… примеров святоотеческих довольно много этому… помните, как один известный святой, когда молился Богу и просил Его присутствия, в конце концов, устал и изнемог, и сказал Богу: «Боже, Ты неумолим!» – вот, такое… предъявление было Богу, претензия. И здесь наблюдается очень точное состояние человеческого сердца, когда мы видим, что… у нас ничего не получается, мы не можем обратиться к Богу. Как тот отец бесноватого отрока – нужно смириться. Нужно смириться – и тотчас получишь утешение в сердце.

Мы просто забываем про смирение! Нам кажется, что вера, целиком и полностью, зависит от нас самих. Ну… это вполне естественно для человека – весь мир оценивать со своей стороны. Но, в отношении Бога, нужно изменить точку зрения: смотреть на свою жизнь и на Бога не изнутри, а со стороны Бога. Тогда этот взгляд будет правильным, и вера вновь загорится в сердце человеческом. И охота появится, и молитва появится, и – почитать Писание, и даже с детьми время проводить – гораздо больше появится желание, чем было. Всё – из-за того, что меняется угол зрения.

Мне кажется – вот, как-то так.

Ну, когда меня подобные вещи касаются, я сразу понимаю, что я опять зациклен на себе, я опять смотрю изнутри. А надо смотреть – снаружи. А это – сложно. Наверное, для этого Господь дал человеку жену – она всегда ему напомнит про те стороны жизни, которые он не замечает, и которые кажутся ему нормой, и, может быть, несущественными. Вот, тут женщина и может помочь мужу! И, даже в отношении веры в Бога, каким-то образом, подсобить, подтолкнуть супруга на общение со Христом.

А.Ананьев:

- Я Вам очень благодарен, отец Николай! Потому, что сегодня утром, признаюсь, я, так, немножко загрустил, сравнив любовь к своему ребёнку и любовью к Богу – если, вообще, позволено это сравнивать. Мне показалось, что… ну… как же, моя любовь к ребёнку безусловна, абсолютна, а… вот… получается, в отношении Бога, я начинаю… как-то… охладевать.

Но, вот, Вы абсолютно правы, что вера – ведь, она состоит из доверия, верности и уверенности. А, как бы сильна ни была наша любовь к нашим детям, мы можем быть им – неверны, изменять нашей любви к нашим детям с нашей работой, или с нашим досугом. Мы можем быть не уверены в том, что наши дети делают что-то правильно, или… что-то… там… они поступают как-то, оступаются. И мы можем не доверять им в каких-то вопросах. Но, при этом, мы не любим их меньше. В этом отношении, Вы абсолютно правы.

Вот, если разложить веру на вот эти составляющие, получится очень точный и ясный ответ на вопрос, в чём же разница.

О.Николай:

- Да, да… на самом деле, нам мешает наша леность, либо, наоборот – трудоголизм, как в нашем с Вами случае. Суетливость, несобранность, безответственность… И, в общем, всё это – искажает наше отношение к вере. Мы начинаем, опять, весь мир оценивать – от себя самих. А, ведь, человек – не пуп Земли, не центр Вселенной. Центр Вселенной – Господь. Если Бог возвращается, в твоей жизни, на Своё место – там, где Он должен быть, то – потихонечку, налаживается. Не становится идеальным, прям, сразу, но, по крайней мере, внутри, в душе – образуется некий порядок.

Это – как, вот… можно сравнить… любой – вспомнит, как он ходит на исповедь… исповедуется, Причащается… или просто, например, долго не был в храме – усердно помолится, он из храма выходит – и сразу всё понятно, всё ясно, всё – прозрачно! Всё – чёрное, белое… понятно, что не всё так определённо в этой жизни, да, но, в отношении себя самого, всё сразу понятно.

Я сразу Книгу Иова вспоминаю, у которого была масса вопросов. Но, в присутствии Бога – Живого Бога – ему сразу стало понятно всё, и у него больше вопросов не было – он, вообще, молчит. После того, как Бог является, и начинает вразумлять друзей Иова, говоря, чтобы они просили молитв у Иова за них. Вот, удивительно! Вот, в присутствии Бога, действительно, всё сразу становится ясно и понятно.

А без Бога у нас – масса мыслей в голове начинает роиться! В том числе, суетливых, беспокойных… А как приходит Господь – сразу наше всё… понятно, однозначно, и жить сразу легче становится.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- В эфире светлого радио на вопросы неофита отвечает клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин. Я – Александр Ананьев.

И вот о чём я задумался ещё, отец Николай…

Есть, как известно, два пути воцерковления: от церковной традиции – к Христу ( как я это называю, от головы – к сердцу ), и от Христа – уже к церковной традиции ( от самого сердца – к голове ).

Ну, понятно, что если вера – это сознательный выбор взрослого человека, если он крестился в 40 лет, он, так или иначе, всё равно, двигается – от традиций, от Богослужений, от текстов Священного Писания. Он ходит, он смотрит, он задаёт вопросы, как я сейчас, он читает тексты Священного Писания. Но, едва ли, вот, этот путь – от головы к сердцу – способен привести к Христу по-настоящему. Лишь от сердца к голове – можно обрести настоящую веру. Сначала – истинная вера, а потому уже – знания, традиция, о которых Вы говорите, Богослужения, храмы… Потому, что – убери из жизни человека вот этот кирпичик привычной дороги по субботам и воскресеньям в любимый храм – и всё, его вера пошатнулась. Какой путь – вернее?

О.Николай:

- Вот… у меня отношение к слову «воцерковление» очень осторожное. Потому, что революцию делали крещёные люди – люди, которые вчера стояли в храме, молились, исповедовались, кто-то, может, даже Причащался. И потом, многие из них – ну, в основном, конечно, студенчество – взяли в руки оружие, и пошли добиваться своих прав.

Может быть, изначально, цели были благие, светлые, не хотелось, каким-то образом, быть разрушителем. Но события в истории – они очень точно иллюстрируют отношение человека к внешней форме.

Буква – убивает. Дух – животворит. Так сказано в Писании. И воцерковление, как раз, означает «от головы – к телу». Потому, что, иначе, обряды – они становятся… такими… правилами, нормами поведения. Это – из разряда того, что, если кто-то заболел, нужно в семи храмах семь свечек поставить, или… если ты приходишь в церковь, тебе обязательно нужно перецеловать все иконы – неважно, с каким состоянием ты пришёл.

Есть понятие устава, благочиния – норм поведения, церковных праздников, обрядовые последования Богослужений, а есть – обрядовость в жизни. Вот, я бы не стал смешивать эти два понятия. Потому, что обрядовость Богослужения и благочестие – это одно дело, а обрядовость религиозной жизни – это совсем другое.

К сожалению, подчас, обрядовость подменяет собой веру. Когда бабушка, например, по утрам принимает просфорку со святой водой, и думает, что она Причащается – таких бабушек очень много. Когда для человека Пасха – это кулич и яйца. Когда Троица – это берёза и зелёные облачения священников.

Есть, конечно, у нас тело, есть у нас замечательное восприятие религиозной жизни. Когда мы смотрим на обряды, они должны отражать наше религиозное мировосприятие, и отражать церковное учение. Но, если у нас внутри такая… смесь фарисейства, обрядоверия, и ещё не пойми чего, то обряды, к сожалению, они будут не приводить нас ко Христу ( от тела – к голове ), а, скорее, наоборот, уводить от Него в сторону. Потому, что человек, который зациклен на обрядах, он, скорее, будет смотреть головой – вниз, чем – вверх. И таких людей – большинство.

Они не слушают проповеди священников, они не особо внимают Слову Божьему. Может быть, я очень категорично выражаюсь, но, мне кажется, что очень много прихожан, которые приходят сегодня в нашу Церковь – они, в первую очередь, обращают внимание на обряды. Особенно, в деревнях, сёлах.

Меня Господь сподобил послужить… и… там большое значение имеет то, что ты делаешь, как священник. Даже – как делал предыдущий батюшка. Для них это – очень важно. Это же – рождает массу анекдотов, в том числе… там… и… блин с лица покойника, который должен батюшка съесть… если не съест – значит, мёртвый не упокоится.

Или – известный анекдот, в котором… Когда… значит… священник на похоронах всегда выпивал… там… 40 грамм, а пришёл новый батюшка – и отказался это делать. Прихожане пошли жаловаться. Благочинный спрашивает:

- Почему, батюшка, ты на поминках – не поминаешь?

Он:

- Ну, как… вот… я буду это делать? Во-первых, алкоголем поминать – не положено, во-вторых, у них предыдущий священник выпивал рюмку, разбивал её о гроб, со словами: «Ну, лети, душа, в Рай!» – и для людей это было самое главное! Важнее отпевания, важнее молитв… самое главное, чтобы он это сделал с чувством, разбил эту самую рюмку, и тогда… значит… всё считалось сделанным правильно.

Вот… я думаю, что на таком народном, бытовом уровне – обряд может даже мешать.

Поэтому, я думаю, что обряд помогает человеку воцерковиться – только тому, который ищет головой, а не который ищет глазами. Не ощущений ищет в храме, не исполнения своих желаний, не относится к Богу, как к языческому божку, который обязан исполнять его желания и похотения, а относится к Богу, как к Богу Живому, Богу Настоящему, и ищет Бога. И для него обряды являются не главной формой.

И я бы сегодня, мне кажется, в наше время, акцентировал внимание не столько на обрядах, сколько на общении со Христом, и на каких-то очень сильных словах проповеди, изучении Священного Писания, социальном служении. То есть, людям современным сегодня, мне кажется, воцерковиться проще, видя доброго пастыря, благочестивых прихожан, а не тех, которые знают, куда свечку поставить, и какой иконе молиться. Эти люди не будут рассказывать человеку про веру, они не будут рассказывать про Писание. Бывает очень горестно наблюдать, как сектант ловит на улице кого-нибудь из прихожан, и начинает его обращать в свою веру, а тому – сказать нечего. Потому, что он, вроде, знает про все обряды, знает, какие акафисты нужно читать, может быть, даже знает эти акафисты наизусть – по-своему, человек очень благочестив, но он не знает… во что он верит. И, к сожалению, сегодня, в нашей церковной среде, вот… незнание своей веры – даже поощряется. Это называется «простотой». Почему-то. Невежество, вдруг, у нас стало «простотой»… да… «чистосердечием»…

Я не думаю, что это – простота. Я думаю, что это, скорее, незнание. Вспомнить даже древних евреев – они не были невежественными. Апостол Пётр был рыбаком, но он знал Писание.

Когда Христос вышел говорить Нагорную проповедь, стал говорить про Царствие Небесное, никто не спросил у Него, что такое Царствие Небесное. Никто не задавал Христу уточняющих вопросов, на счёт Писания, когда Он ссылался на каких-то пророков – потому, что люди ходили, и слушали Закон и Писания. Люди – знали его, даже те, кто не умел читать. То есть, люди не были неграмотными.

Это нам кажется, что неграмотный человек – он ближе к Богу… да… и вспоминают… там… Амвросия Оптинского: «Где просто, там – ангелов со сто, где мудрено – там ни одного». Да дело здесь не в том, что не нужно знать Писания, Библию, а в том, что нужно верить простосердечно – не терзать себя сомнениями, не предаваться лени, а, если видишь, что слабеешь – встать, и идти вперёд. Вот – простосердечие. Пришёл помысел – отсёк помысел греховный, встал – и идёшь вперёд. Всё просто! Вот – просто, и – ангелов со сто!

А без знания Слова Божьего, меча обоюдоострого, святого и действенного, как говорит апостол, невозможно перейти к обрядам. К сожалению, тогда обряд будет лишь… такой… красивой картинкой, которая достучится до сердца, или нет – я не знаю.

Безусловно, обряды – они очень вдохновляют, они очень… производят сильное впечатление. Но я не видел, чтобы человек, взирая на освящение машины, или квартиры, становился верующим. Я не слышал таких историй, чтобы… вот… после такого, человек обретал веру.

Я слышал истории, как люди, после участия в Таинствах, после того, как они пришли в храм, поговорили со священником – они обрели веру. Или – после первой исповеди. Вот, эти истории я знаю. Но, вот, чтобы после обряда человек вдруг обрёл веру – думаю, нет. Но и нельзя говорить, что обряд совсем не имеет смысла, и нужно отбросить его в сторону, как делают протестанты. Потому, что мы – не только душа, но ещё и тело, и нам важны – и иконы, и свечи, и храм. Но за всем этим, за всей этой красотой и благолепием, главное – не пропустить Христа, Слово Божие, Писания и Таинства церковные.

А.Ананьев:

- Спасибо Вам большое, отец Николай!

Сейчас мы прервёмся ровно на минуту. А через минуту у меня к Вам будет очень непростой разговор о критериях истинности нашей веры. Истинна наша вера, или нет? Доверяем мы Богу, или нет? Вот, об этом мы поговорим ровно через минуту. Не переключайтесь.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- Вы слушаете радио «Вера».

Здесь – я, ведущий и неофит, Александр Ананьев.

На мои вопросы сегодня отвечает клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин.

Разговор складывается очень интересным, и самые непростые вопросы у нас впереди.

Позвольте признаться Вам ещё в одном непростом проявлении моей слабости веры, с позволения сказать. Мне очень легко определить… не определить, вернее, а почувствовать, верующий человек передо мной, или нет. Ну, мне так кажется.

Я понимаю, что, в этой ситуации, я – тот самый фарисей, у которого за спиной мытарь, и фарисей – гордится тем, какой он замечательный, как тверда его вера, и как он делает всё правильно. А человек у него за спиной – вот этот вот сгорбившийся «ненастоящий» верующий. Я стараюсь от этого избавиться, но у меня не всегда получается…

Кстати, хочу Вас спросить. А бывает ли у Вас такое, что к Вам приходит человек, в храм, и говорит: «Вот, я – верующий, я – христианин…» – а Вы смотрите на него, и думаете про себя ( едва ли, говорите, но думаете ): «Ну, какой же ты верующий? Ты же – язычник, друг мой, или пытаешься меня как-то обмануть», – бывает такое?

О.Николай:

- Да, довольно часто, к сожалению. Потому, что довольно часто приходят люди именно с магическим восприятием веры – особенно, впервые. Но храм, где сейчас я служу – очень верующие люди, очень благочестивые прихожане, у которых, скажу я честно – чаще учусь. Поэтому, у меня исповеди сейчас очень замечательные проходят – они на меня оказывают очень сильное воздействие.

Но, если люди приходят впервые, то меня это не отпугивает – наоборот, во мне это разжигает миссионерский запал.

Когда, последний раз, парень приходил, увлекающийся рок-музыкой, пишет стихи, травкой балуется… у него… там… девушка, проблемы дома, подростковые всякие заморочки – мы с ним часа полтора просидели в трапезной, чай пили, общались ( это ещё до самоизоляции было ), и я испытал большое удовольствие, и он – тоже. Во-первых, потому, что к нему нормально отнеслись. Во-вторых, я отпустил ему грехи – конечно, он не Причащался, но грехи я ему отпустил. Мы с ним пообщались, поговорили по душам, он встретил нормального человека – в первую очередь, я для себя ставлю цель – быть нормальным человеком, а потом уже – быть нормальным христианином, при встрече с незнакомцем, – и, в общем-то, он сказал: «Я потом приду. Батюшка, я не обещаю, что я приду прям завтра, но… я потом приду». И я эти слова «я потом приду» запомнил, и мне не важно уже – ко мне он придёт, не ко мне он придёт – без разницы. Он же не ко мне пришёл!

Но когда появляется человек с каким-то искажённым мировосприятием, конечно, внутри у любого священника может возникнуть такое чувство: «Ну, опять это одно и то же… ну, что ж такое… триста раз я про это говорил на проповеди…» Ну, священник, батюшка -  ну, ты же сам виноват в том, что тебя не слушают на проповеди! Я себя этим утешаю. Ну, не очень хороший я проповедник! Если б был хорошим, ярким Златоустом – наверное бы, люди приходили бы с другими вопросами. Значит, кто виноват? Наверное, в том числе, и ты сам. Если человек ходит в храм – и всё время одно и то же от него звучит.

Как – насчёт истинности веры? Апостол Павел к Римлянам – он пишет, что мы были прежде рабами греха, а от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя… освободившись же от греха, вы стали рабами праведности.

Вот… какой плод мы тогда имели? Такие дела, которых сами сегодня стыдимся. Потому, что конец дел этих – смерть. Но теперь, когда мы освободились от греха, и стали рабами Господа, наш плод есть святость, а конец – жизнь вечная.

Поэтому, когда мы встречаем человека с грехами, многими грехами, мы можем нутром почуять, что он, наверное, верит… немножко не так. И это не является злом, с нашей стороны. Почему фарисейство… чаще называют это осуждением, когда начинаешь… да, начинают говорить человеку: «Вот, как ты можешь плохо про него думать? Это – осуждение». Нет, простите, это – не осуждение, это – суждение. То есть, я имею суждение о ком-то.

Ко мне приходит человек. Я, как священник… что, я не могу иметь суждения? А как – начальнику на работе? А как – врачу? Как им иметь суждение о больном? Приходит человек, и говорит: «Я – не курю и не пью…» – а у него… там… глаза зелёные… конечно, поверит ему врач, или нет? То есть, получается, врач – что, осуждает этого больного? Нет, он имеет суждение, он имеет своё врачебное мнение.

Так же, и мы, как христиане, как служители Христа – в нас тоже есть своё суждение. Но: предвзятость к человеку – вот, это осуждение! Я для себя это так разрешил.

Думаю, наверное, всё-таки, когда мы видим пьянчужку, и думаем, что он… там… как Мармеладов у Достоевского – гад последний, вот это уже – предвзятость. Мы же не знаем его жизни.

Если же приходит человек на исповедь, впервые в храм, а его бабушка прогоняет из церкви, то это – тоже предвзятость. Это – плохо. Этого делать нельзя. Но это ещё не осуждение, если ты видишь человека, и понимаешь, что у него отношение к вере – искажённое. Не думаю, что это… прям… сразу плохо говорит о тебе.

А.Ананьев:

- Я очень благодарен Вам за то, что Вы меня услышали и поняли. Но я говорю это не потому, что… вот… осуждаю или сужу других, а потому, что мне очень сложно судить и оценивать себя. И однажды возникает ситуация, когда я получаю убедительные, обидные, хлёсткие, очень болезненные доказательства того, что веры во мне – на донышке, что называется. А, может быть, и нет совсем.

Прежде, чем я расскажу Вам о той ситуации, в которую я попал не так давно, скажите, пожалуйста… Вот, допустим, есть тест на коронавирус. А есть ли какой-то понятный и простой тест на твёрдость своей веры?

О.Николай:

- Ну… вера без святости – это как… автомобиль без тормозов! «Испытывайте сами себя, в вере ли вы? – Сами себя исследуйте! – Или вы не знаете сами себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы – не то, что должны быть…» – говорил апостол.

Мы должны себя испытывать. «Вера без дел мертва есть. Бесы тоже верят и трепещут». Это хорошо, что мы, конечно, верим и знаем, что Господь есть. Но вера – это, как раз, верность. Мы можем просто посмотреть на свои поступки, и увидеть, где в нашей вере брешь, что делает нас слабее, что ослабляет вот эту связь с Богом, что ниточку разрывает, между нами и Богом.

Если, например, человек, к примеру, привык справляться со стрессом едой, или зрелищами, получается – он, в сложной ситуации, не может обратиться к Богу. То есть, он, через маловерие, впадает в грехи – в чревоугодие, там… потом ленится…

Или же, например, если малодушный, слабый человек, слабохарактерный – он может употреблять спиртные напитки, там… или увлекаться компьютерными играми.

А если человек просто вспыльчивый, не умеет совладать со своими эмоциями – он привык выплёскивать обиды не Богу, не перед Богом плакать, а привык выплёскивать всё на ближнего – в общем-то, сразу понятно, что отделяет его от Бога. Его собственный гнев.

Поэтому, по грехам мы можем понять, что нас отделяет от Бога.

Ну, вот, про неофитов – это ж очень точно Вы сказали. Когда человек к Богу приходит, первое время, первые годы он очень сильно замечает грех – это действие благодати Божией. И он видит его не только в себе, но и вокруг – тоже. В том-то и проблема – нельзя закрыть глаза, и перестать видеть грех вокруг тебя, особенно – грех в тех людях, которые раньше тебе казались, в принципе, нормальными. А тут, вдруг, ты приходишь ко Христу, и все вокруг становятся не такими совершенными, как казалось раньше.

А, на самом деле-то, нужно смотреть-то – на хорошее, а не на плохое.

А.Ананьев:

- Но… вот, кстати, о неофитах, отец Николай…

Я услышал, на днях… прочитал, что должно пройти лет десять, как минимум, а то и пятнадцать-двадцать, прежде, чем вера крестившегося в 40 лет человека окрепнет, и придёт настоящая вера. Потому, что настоящая вера не приходит… вот… по щелчку пальцев – требуется время. Какими бы ни были усилия человека – всё равно, это требует времени.

А сколько требуется времени для того, чтобы окрепла вера?

О.Николай:

- Вот, когда мы с матушкой женились, батюшка, который нас венчал, он сказал: «Хороший священник – тот, который прослужил не меньше десяти лет…» – и меня эти слова очень тронули, я до сих пор их запомнил. Я пока ещё не подошёл к этому периоду, но я уже на грани. И, я так понимаю, что, наверное, мне десяти лет мало. И было бы плохо, если бы я считал, что для меня достаточно и десяти лет.

Именно смиренномудрие отличает христианина от человека, который недавно пришёл к Богу – неофита. Христианин – понимает своё место. Неофит – он горячий, пылкий, его всегда бросает из стороны в сторону – это нормально. Это может быть и десять лет, это может быть – и двадцать лет.

Дело не во временах и сроках, дело – в человеке. Даже простой пример.

Есть много замечательных врачей, которые – молодые, талантливые – могут диагностировать пациента гораздо более успешно и быстро, чем врачи, старшие их по возрасту. И – наоборот. Бывают врачи, более пожилые, которые делают это успешнее молодых. И, наверное, таких врачей – большинство. Потому, что у них есть жизненный опыт за плечами.

В вере – то же самое. Как медицина – это познание человеческого тела, так и вера – это познание своей собственной души, но у всех людей – разное время уходит, и здесь нельзя знать времена и сроки.

И, ведь, даже если мы вспомним наших старцев – Оптинских старцев возьмём – не все из них были людьми, преисполненными седин. Были среди них очень молодые старцы, которых, при жизни, и за старцев-то не признавали. Потом уже, когда Господь открывал их духовные дарования, люди признавали их дар – Амвросий Оптинский, например, самый яркий тому пример, о котором мы сегодня говорили. И здесь дело-то не в возрасте человека, а в степени его духовной работы над собой.

Если ты учишься видеть не только чужие грехи, но и замечать их в себе самом, то, рано или поздно, твоё мировосприятие меняется. Я думаю, нужно начинать с рассудительности здесь любому христианину, которого из стороны в сторону кидает, который не знает, каким образом устаканиться уже, чтобы спокойно верить, молиться – вот, как в житиях святых чтоб всё было! Такого не бывает. Вообще, не бывает.

Понимаете, жития святых – это такой агиографический жанр, описательный. Мы читаем его, и понимаем, что это – чтение для назидания для нашего. Оно не имеет целью рассказать, с исторической достоверностью, как всё происходило. То есть, там есть момент и фантазии некоей автора-составителя – это нормально. Мы должны, прочитавши житие, вдохновиться и идти дальше. Ну… нельзя думать, что мы все такие вот святые… там… праведники… как не все святые были праведниками, и не все праведники были святыми…

А.Ананьев:

- Я сейчас сам себе напоминаю отчаявшуюся женщину из старого анекдота, которой подруга говорит:

- Повторяй за мной: ты – сильная!

- Я – сильная.

- Ты – матёрая!

- Я – матёрая.

- Ты даже не знаешь, что значит – сдаваться!

- Да я даже не знаю, что значит «матёрая»!

Вы сейчас сказали слово «смиренномудрость» – слово, которое я очень хорошо знаю, я его много раз повторял в покаянной молитве Ефрема Сирина, но сейчас вдруг понял, что я не знаю, что такое смиренномудрие. Возможно, я этому посвящу отдельную программу «Вопросы неофита», но хочу сейчас спросить Вас, раз Вы сделали на этом свойстве человеческой души такой акцент: что такое смиренномудрие?

О.Николай:

- Это такая добродетель христианская, в первую очередь, особое духовное состояние, когда человек понимает, кто он есть. Причём, не только хорошее понимает, но, в первую очередь, плохое.

«Начало премудрости – страх Господень», – сказано ещё в древности. И смиренномудрие – это одна из сторон смирения, потому, что смирение рождается в голове. Нужно сначала осознать. Осознать своё место в этом мире.

Часто думают, что смиренный – это… такой… слабый забитый котёнок, который сидит в углу и не высовывается. Потому, что где-то большая собака рядом очень громко лает. И, вот, часто христианин себя представляет в роли этого котёнка, а в роли какого-то врага – Бога, который сейчас, не дай Бог, за то, что ты сейчас скажешь, тебя линейкой по рукам ударит, и… в общем… ты сразу испугаешься, тебе будет очень больно, и всё будет плохо, ещё хуже, чем сейчас. И люди, порой, чувством страха подменяют смиренномудрие. Самоукорение – подменяют жалостью к себе, или просто какой-нибудь апатией, унынием. То есть, у любой добродетели всегда есть обратная сторона, греховная сторона, и мы, – так как у нас природа повреждена – можем уклониться либо влево, либо вправо. А нужно идти срединным путём.

Вот, именно смиренномудрие помогает человеку идти срединным путём, различать худое от доброго. Но оно, сперва, должно родиться в голове, изменить отношение к себе – увидеть себя, какой ты есть, на самом деле, реально, без оправданий… Не говорить себе: «Я устал… сегодня просто не мой день, и у меня плохое настроение… да, это, вообще – они во всём виноваты…» – нет. А сказать себе: «Ну, вообще… как бы… да – это моя вина. В первую очередь – моя вина», – вот, это и будет самоукорение настоящее. А потом уже увидеть… со смиренномудрием посмотреть на ближних, и увидеть в них и достоинства, и качества, и постараться возлюбить за достоинства – тогда тебе будет проще терпеть их недостатки.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- Вы слушаете «Светлый вечер» на радио «Вера».

На вопросы неофита отвечает клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин. Я – Александр Ананьев.

И, собственно, отец Николай, я понял, чем вызван наш сегодняшний разговор. Он вызван, наверное, всё-таки, острым недостатком исповеди в моей нынешней жизни. Всё-таки, два месяца без исповеди заставляют меня позвонить Вам, вот сейчас, по этой виртуальной связи, и высказать Вам всё, что накипело на душе.

Не так давно, в самом начале всей этой истории с самоизоляцией, с вирусом, с пандемией, в моей жизни возникла, как это часто бывает в жизни мужчины, непростая ситуация, когда закончилось сотрудничество с одной кампанией – работа пропала. Я потерял эту работу, и был близок к какому-то… если не отчаянию, то – к панике.

И в этот момент мне Господь помог. Он подарил мне встречу с нашим дорогим другом семьи, и вот – друг семьи посмотрел на меня, и говорит: «А что ты, вообще, паникуешь? Зачем ты дёргаешься? Ты что – Богу не доверяешь? Ведь Господь тебя ведёт, и, если Он сподобил тебя пойти по этому пути, убрал у тебя одно, и дал тебе другое… а если ещё и не дал, то даст обязательно, в этом можно не сомневаться… а если ты сомневаешься, значит, ты не доверяешь Богу!»

Признаться, во время того разговора, у меня было острое неприятие вот этой позиции. Я думал: «Ну, как? Ну, я же – мужчина, я же – мужик, я же должен решать свои проблемы сам. А если у меня не получается решать мои проблемы самому, то – какой же я мужчина? Какой же я – глава семьи? Мне нужно решать эти проблемы самому. Мне нужно дёргаться, мне нужно искать, мне нужно продавливать ситуацию…»

На что мне наш мудрый друг семьи сказал: «Ни в коем случае не дави на ситуацию. Доверься Богу».

И, в этот момент, я понял, что довериться Богу вот в этой очень простой, бытовой… ситуации, ведь, бывают гораздо более сложными… но даже в этой простой ситуации довериться Богу – мне оказалось чрезвычайно сложно.

Забегая вперёд, скажу, что, благодаря этому разговору, мне удалось успокоиться, и, буквально на следующий день, ситуация разрешилась – самым чудесным образом. И я не исключаю того, что именно благодаря тому, что мне удалось найти какой-то покой, успокоиться, прислушаться к себе, прислушаться к ситуации, и, хотя бы, на каплю, на полшага довериться Богу, подойти ко Христу и сказать: «Хорошо, пусть будет воля Твоя – я доверяю!» – ситуация разрешилась.

Но, вот, этот момент, когда я понял, что «только от меня зависит, как сложится ситуация… лишь человек – сам кузнец своего счастья… если работа пропала, то это – вина человека, и он должен исправить это, продавить, растоптать, порвать…» – вот, именно эта ситуация заставила меня сегодня позвонить Вам и спросить Вас, как научиться доверять Богу.

А если нет этого доверия, может быть, я – не настоящий христианин?

О.Николай:

- Вопрос – можно, раз мы коснулись темы онлайн-исповеди, Александр, очень личный?

Скажите, Вы, когда стрессовая ситуация возникает, Вы паникуете, обычно?

А.Ананьев:

- Я – человек импульсивный, я – человек рациональный, я, действительно, очень легко теряю душевное равновесие, и могу наломать дров в этой ситуации – это правда.

О.Николай:

- Ну… есть разные психотипы человека. Мы все думаем, что мы такие… очень уникальные все… на самом деле, есть некоторые законы души, которые и святыми отцами были подмечены, и современными психологами, в том числе.

Я, по натуре, тоже похож на Вас, и, в таких тяжёлых ситуациях, тоже впадаю в панику. Вот, у моей супруги – другой психотип. Она, наоборот, в стрессовых ситуациях, максимально сосредоточена и спокойна. Да… даже если я просто очки теряю, мне нужно срочно уходить – всё, у меня уже начинается стресс какой-то, там… я начинаю искать эти очки, куда я их положил… Матушка – совершенно спокойна. Она говорит: «Так, куда ты их положил? Давай, вспомним…» – и начинает разговаривать о том, куда я положил очки, и мы вспоминаем, куда я их положил. И всё хорошо сразу становится!

Да, это особенность людей – мы все разные.

А, вот, то, про что Вы говорите: что мужчина должен… мужчина должен быть добытчиком – это психология советских времён, когда считали, что привязанность – это плохо, мальчику – нельзя плакать, мальчику – нельзя бояться, мальчик, вообще, не должен испытывать сильные чувства и эмоции – для него это плохо, он должен в жизни всего добиваться сам, и тянуть на себе всю семью. И вот это желание, вот эта попытка мальчика тянуть вверх, и невозможность достичь этих высот, часто приводит вот к той самой гиперкомпенсации потом, когда человек – либо выплёскивает эмоции, либо же впадает в апатию, либо впадает в уныние, либо паникует, иногда срывается на близких. Вот, это – результат того, что советская школа, к сожалению, была против современной теории привязанности.

Господь говорит нам, чтобы мы любили ближнего, как самого себя. Наоборот – надеялись не только сами на себя, но – и чтобы у нас был надёжный тыл в виде жены, чтобы у нас была семья, были люди, которые нас любят и поддерживают. А мы, руководствуясь старым образованием, надеемся только на себя, и поэтому не можем довериться Богу. Именно поэтому.

То есть, воспитание отражается на наших отношениях с Богом очень тесно. Даже отношения с родителями отражаются на отношениях с Богом. Если не было доверительных отношений с папой, или с мамой, не будут доверительными отношения и с Богом Отцом – ты не сможешь Ему довериться. Тебе будет казаться, что Он тебя подведёт, предаст, и сам ты сделал что-то, недостаточное для этого. Ты всегда будешь блуждать в сомнениях, и с этим уже ничего не поделаешь. То есть, это – воспитание. Мы так воспитаны. Тут уже надо просто потихонечку самого себя перевоспитывать. И для этого не обязательны десять лет. Если человек зрелый, то ему может хватить и нескольких лет для того, чтобы начать менять своё отношение к миру, и больше полагаться – сперва на близких, а потом – чаще полагаться на Бога. Тогда личность будет развиваться.

И это – не маловерие! Я думаю, это – проблема воспитания, проблема семьи.

А.Ананьев:

- А может быть, и проблема цивилизации. Может быть, проблема современного общества.

Мне, знаете, запало в душу размышление архимандрита Андрея Конаноса, если я не ошибаюсь. За точность воспоминания не ручаюсь, но он, рассуждая о природе веры человека, предположил, что, если ребёнок живёт в изоляции… допустим, какой-нибудь, как Маугли, в каких-нибудь джунглях, он вырастет человеком, не умеющим устанавливать приложения на мобильный телефон, не знающим, как управлять автомобилем, не разбирающимся в газетах, Интернете, телевидении, но он вырастет человеком, глубоко верующим. Потому, что… вот, того, что заглушает нашу веру – наш социальный бэкграунд, наше прошлое, наш информационный вот этот поток мощнейший, оглушающий, в котором мы живём, не заглушит в нём того, что изначально заложено в человеке Богом.

О.Николай:

- Ну, это опять – та же самая теория, которая говорит против привязанности.

Есть замечательный фильм 1969 года, называется, кажется «Джон» – двухлетка в больнице – про мальчика, который, двух лет от роду, заболел какой-то болезнью, и его положили в больницу. А медицина тех лет говорила о том, что мальчик должен быть сильным, ребёнок должен не испытывать привязанности к родителям, иначе это, для него, вредно, для него – плохо.

Родители могли навещать его… там… раз в неделю приходить.

Ребёнок сначала ждал родителей, ждал маму, плакал, капризничал… потом – озлобился. В результате, у него – разорвалась связь с матерью, даже после того, как ребёнок был возвращён в семью. Это фильм – документальный. То есть, это – реальный ребёнок с поломанной судьбой, с поломанной психикой. И этот фильм наделал очень много шума. И после этой истории с этим мальчиком, родителям разрешили навещать своих детей в больнице. А до 1970 года в Западном мире это было невозможно себе представить. Именно, как раз, потом, что считали, что человек должен быть свободен от всего этого…

Я не думаю, что здесь – вина информации. Потому, что вне семьи, в одиночестве, человек вряд ли станет… даже у него меньше шансов выжить.

Если взять статистику по концлагерям, выживали там не одиночки, а те, кто был парой. В первую очередь. Вот, даже просто чисто человеческое выживание. Не сходили с ума, не умирали от каких-то болезней. Потому, что люди присматривали друг за другом.

Это нам кажется, что помести нас на остров необитаемый, забери у нас все гаджеты – и мы сразу станем верующими. Да ничего подобного! Не гаджеты отвращают человека от Бога, а дьявол.

И, наоборот, человек – он существо социальное. Бог в Раю создал Адама и Еву. И сразу была семья. Мы спасаемся в семье. Даже монастыри изначально были общежительными – монахи жили все вместе. Человек – существо социальное, нельзя его просто отрывать.

Я вижу в этом глубокие проблемы личности, если человек стремиться отделиться, удалиться от всех. Для этого нужно обладать полнотой общения с Богом, и более не нуждаться в общении с людьми. То есть, нужно такой высоты духовной достигнуть, как наши святые, которые уходили в леса – как Серафим Саровский. Но для обычных людей – это невозможно.

А как этой высоты достигнет человек, один, живущий на острове – без информации, без Священного Писания, без Слова Божия, без Таинств Церковных? Даже если у него там будет храм стоять, без священника – каким образом он познает Бога? Он, скорей всего, придумает себе какую-нибудь суеверную религию, и будет кланяться какому-нибудь идолу, как мы сейчас это, до сих пор, наблюдаем в современных… вот этих вот… осколках цивилизаций на островах, где люди, до сих пор, увлекаются каннибализмом и другими формами языческих жертвоприношений. У них – вполне чёткое представление, без Бога. Они так же живут без гаджетов. Абсолютно… у них… такое… счастливое существование без информационной волны – казалось бы. При этом, они – до мозга костей язычники, и смотрят на белых, как на каких-то сумасшедших, когда к ним приходят христианские миссионеры.

У меня есть знакомые священники, которые проповедовали среди таких людей. И они говорят, что очень сложно пробиться. Потому, что там – магизм, и он – везде, во всём. Там мышление настолько пронизано духами, и всякой прочей чепухой – в отсутствие Писания, в отсутствие Слова Божьего, человек теряется абсолютно. А социум – только укрепляет все эти его вещи.

Поэтому, я, всё-таки, сторонник того, что люди должны спасаться все вместе. Рука об руку.

А.Ананьев:

- Но я, всё равно, по-неофитски, где-то глубоко в душе, верю в то, что ребёнок рождается абсолютно верующим, очень близким к Богу человеком. А потому он вырастает, ему дают в руки мобильный телефон, его учат в школе, потом учат в институте, и ребёнок – такое впечатление, что забывает о том, самом главном, что он знал, только-только пришедши в эту жизнь. И потом, всю жизнь, пытается вспомнить. А к 40 годам – крестится, и пытается вспомнить то самое чувство близости к Христу, которое у него было, когда он только увидел свет, только заплакал, только оказался на руках матери…

Мне интересно, Вы разделили бы со мной мою эту надежду… веру… или же, всё-таки, это я придумал сам себе?

О.Николай:

- Я понимаю, что, как человеку, который не принял Крещение в детстве, не получил это с молоком матери, Вам кажется, что, может быть, Ваша вера не такая совершенная, как, к примеру, у меня – я был крещён в детстве.

Но, скажу Вам… по-настоящему я поверил уже в возрасте, причём – когда учился в семинарии. То есть, тогда, когда стал интересоваться этим сам. И та вера, которая была у меня до момента моего настоящего, глубоко внутреннего обращения к Богу… прошёл не один год. И не Крещение в раннем возрасте сыграло… а, может быть, храм, который я видел, бабушка, которая молилась часами, и потом – выходила с просветлённым лицом.

И вредило мне… тогда только появлялись компьютерные игры – неумение с ними обращаться. Никто меня не учил, сколько нужно времени… то есть, родители говорили: «Это плохо… остановись…» – когда… У нас дома не было компьютерных игр, были у сестры, и, когда я приходил, я по полной отрывался у неё, и никто мне там не говорил, что нужно… там… сделать паузу, передохнуть, ещё что-то…

Я думаю, проблема современной молодёжи сегодня – не столько гаджеты, не столько информация, а то, что никто не учит обращаться с этой информацией, никто не учит обращаться с теми же самыми гаджетами.

Ведь, интерес человека – естественный интерес, особенно у молодых людей – можно направить в позитивное русло. И если бы мы сегодня использовали средства массовой информации для просвещения человека, для создания замечательных христианских роликов… Вот, я был в одном детском лагере, и мы, вместе с молодёжью, делали фильм «Ангел», смонтировали. Его сняли сами ребята – сняли, сами смонтировали, вот… и они по-другому взглянули на технику – с такой стороны.

Вот, я думаю, если бы мы учили детей во всей этой массе информации ставить для себя внутренние фильтры, и выбирать самое необходимое, самое нужное, а ложное – отбрасывать в сторону, наши дети были бы более духовно защищены. А значит, скорее всего, в этом море житейском… ну… выплыли бы, наверное, на поверхность.

Безусловно, век глобализации – он очень вредит человеку. Потому, что поток информации сметает нас, и мы впадаем в обмирщение очень сильное. Если ты не исповедуешься, не Причащаешься, если ты не ставишь себе время пользования социальными сетями, время нахождения у экрана компьютера, то это всё становится просто средством, куда ты сливаешь свою душу, все свои духовные силы, дарования, время драгоценное, и, вместо того, чтобы посмотреть на мир вокруг себя, тебе гораздо интереснее наблюдать за происходящим на экране. Люди даже перестали замечать цветы вокруг!

Вот, я недавно, у себя в блоге, сделал даже такой флэш-мобчик. Говорю: «Вы идёте в магазинчик – сфотографируйте одуванчик, сфотографируйте лужу на асфальте для себя – чего вы таскаете гаджеты в кармане с камерой, бесполезно они болтаются? Сфотографируйте, хотя бы, красоту! Посмотрите на красоту! Хотя бы, через экран Вашего гаджета – посмотрите на неё! Ведь смотрите всякую чепуху… Наполняйте себя!»

И люди очень радостно восприняли это – и слава Богу!

А.Ананьев:

- Отец Николай, у нас осталось меньше минуты. Короткий вопрос, что называется, в качестве постскриптума.

Моя жена Алла Митрофанова считает, что каждый человек талантлив в вере в равной степени. Я считаю, что вера – это такой же, наверное, талант, как и музыкальный слух, или художественный дар… у кого-то этого таланта может быть больше, а у кого-то – меньше. У меня, определённо, меньше всего.

Как Вы считаете? Кто из нас больше прав?

О.Николай:

- Я думаю, вы оба правы. Просто… каждый со своей стороны.

Она права в том, что все люди равны в возможности познавания Бога. А Вы правы в том, что степень познания Бога у всех людей – разная. Одни люди идут, продвигаются дальше, другие – довольствуются тем, что имеют. Как в той притче о талантах – у одного один талант, у другого – два, у третьего – пять. Кто-то, может быть, очень глубоко и искренно молится, и, в общем-то, ему этого достаточно. А другой – не может усидеть на месте, чтобы кому-то не помогать. И такие люди часто… по их молитвам, Господь посылает исцеления и особую благодатную помощь другим. Получается, у них – два таланта, а не один. Вот.

Так, что, наверное, для каждого человека… любой человек – ну, чисто теоретически, да, конечно – он может достичь любой высоты, даже стать святым, и мы к этому призваны. Но, как я уже сказал, не все святые были праведниками, и не все праведники были святыми. Потому, что каждый человек достигает определённого уровня познания Бога – и не потому, что он не может познать больше, а потому, что ему кажется, что ему этого – достаточно. Только в общении с Богом мы познаем всю благодать – вполне, в полноте. А пока что, на Земле – это… такие лишь… отблески общения с Богом, лишь только приоткрытая дверь, в которую мы заглядываем своим глазом – в Царствие Небесное, иногда ощущая благоухание, внутренний трепет, восторг, чувства умиления, радости… тоски… но истинное единство – только с Богом, только Там.

А.Ананьев:

- Спасибо Вам большое за этот разговор, отец Николай!

Сегодня мы беседовали с клириком храма Святителя Николая Чудотворца в Отрадном, священником Николаем Бабкиным.

Христос Воскресе, отец Николай! Спасибо!

О.Николай:

- Воистину Воскресе! Спаси, Господи!

До новых встреч, дорогой Александр, дорогие радиослушатели!

Храни, Господь!

А.Ананьев:

- Я – Александр Ананьев. Вернуться к этому разговору вы всегда можете на нашем сайте radiovera.ru

До новых встреч!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».