«О курсах для помощников больничного священника». Прот. Иоанн Кудрявцев, Сергей Архипов

У нас в гостях были член епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» при Боткинской больнице протоиерей Иоанн Кудрявцев и помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете Москвы Сергей Архипов.

Разговор шел о курсах помощников больничных священников, чему там можно будет научиться, какая поддержка требуется людям в больницах и как помочь человеку не унывать в болезни, а обратиться к Богу.

А. Пичугин

– Здравствуйте, дорогие слушатели, «Светлый вечер» на светлом радио. Здесь, в этой студии приветствуем вас мы – Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

– Алексей Пичугин…

А. Пичугин

– И сегодня в этой студии вместе с нами и с вами – протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук – добрый вечер!

Прот. Иоанн

– Добрый вечер!

А. Пичугин

– И Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете Москвы – здравствуйте!

С. Архипов

– Добрый вечер!

А. Пичугин

– Сегодня будем говорить про курсы помощников больничных священников. Год назад (плюс-минус, может быть, несколько недель) мы в этой студии с владыкой Пантелеимоном (Шатовым), который возглавляет Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению, анонсировали, что будут курсы, на которые могут записаться все желающие: курсы направлены на то, чтобы помогать людям в больницах, но не просто вот напрямую тем, кто там лежит, но – через больничных священников. Это целая… очень интересная, очень сложная и очень такая… благая работа, служение в разных совершенно больницах. Мы с владыкой (я могу наших слушателей адресовать к той программе, которая была год назад) в совершенно разных аспектах говорили о больничном служении, и в конце той программы мы договорились, что через год мы соберемся в этой студии и поговорим – состоялись ли курсы или нет. И вот видите – курсы состоялись, раз вы к нам пришли. Давайте теперь по порядку: что было на протяжении года? Сколько народу поступило, сколько окончило, и что теперь с этими людьми?

С. Архипов

– В том году, действительно, мы 6 октября запустили наши курсы. У нас достаточно большой был набор – конкурс составил 2,5 человека на место. Изначально мы планировали, что на этих курсах будут заниматься 70 человек – это число определялось вместительностью актового зала больницы святителя Алексия, где эти курсы проходили. Но в результате информационной кампании и собеседований с кандидатами выяснилось, что количество желающих настолько велико, что нам пришлось увеличить размер группы до 114 человек.

А. Митрофанова

– На подоконниках люди сидели в итоге?

С. Архипов

– Мы нашли, конечно, в больнице скамейки, со всех коридоров собрали – у нас курсы проходили в нерабочее время, в субботу – и тем самым, конечно, мы зал утеснили и вместили туда 114 человек. Другое дело, что важно тут рассказать предысторию этих курсов. Они были созданы для того, чтобы возместить дефицит внимания со стороны больничного духовенства к тем людям, которые находятся в больнице. Дело в том, что количество священников, которые окормляют московские больницы – именно священников, которых можно назвать больничными – чуть больше ста человек. Вроде эта цифра кажется большой, но если сравнить с тем количеством людей, которые лежат в больнице – за год это до двух миллионов доходит в Москве – то, конечно…

А. Митрофанова

– Ну да, не хватает…

С. Архипов

– Попечение – оно отсутствует, конечно, по большому счету.

А. Пичугин

– Но опять же – тут надо смотреть на то, на какое количество людей требуется священник. Ведь два миллиона – далеко не все православные христиане, верующие люди. Но все равно, я так понимаю, что на каждого священника достаточно большая нагрузка. И даже если человек неверующий, или нецерковный – часто бывает так, что в больнице вдруг что-то такое приходит, и ему хочется или поговорить со священником, или принять участие в Таинстве, или как-то, ну вот… побольше узнать о христианстве.

А. Митрофанова

– Самый часто задаваемый вопрос, как мне кажется, в такой ситуации – «А почему это со мной происходит? Почему я?». И это – вопрос, который ставит в тупик не только человека, находящегося в больнице, но и его близких, и какое-то его окружение… Да и вообще, на самом деле, вопрос о вот причине страданий – даже человек если абсолютно здоров, но при этом у него голова на плечах есть – это вопрос, который, вот простите, «мозг выносит». Среди моих друзей – чрезвычайно успешных людей, реализованных, владеющих несколькими языками, работающих в России и в Европе параллельно, и прочее, и прочее – вот среди таких людей, знаете, как… у которых голова все время в таком очень боевом тонусе – вот этот вопрос, он практически каждую нашу встречу с ними… мы где-то пересекаемся, да, на каких-то вечеринках – ну, казалось бы, совсем неподобающий формат, но они, зная мой род деятельности, они мне эти вопросы задают. И я понимаю, что здесь бы конечно вот как-то сесть и поговорить, но темп нашей жизни таков, что мы не всегда можем себе это позволить. А вопросы-то внутри остаются. Так что, мне кажется, если человек… ну, в принципе думает, то он рано или поздно с этим сталкивается, и не только в больнице, но и в самой обычной повседневной жизни. Там, не дай Бог, где-то что-то произошло – и вот: «Почему страдают дети?». А уж если в больнице ребенок оказался – то это тогда вообще очень тяжело. И священник – если их всего 100 человек, а запросов таких – ну пусть даже, не знаю, 2 миллиона тех, кто оказались в больнице – даже если 10% задаются этим вопросом, то понятно, что все равно священников на всех не хватит. А вопрос этот – он просто клокочет внутри.

А. Пичугин

– А кстати, священники, которые служат в больницах, 100 человек – это люди, которые постоянно находятся в больнице, или те, у кого просто есть дополнительное послушание – они служат в обычном храме, но еще им нужно несколько раз в неделю ходить в больницу?

Прот. Иоанн

– Как правило, больничный священник – это член прихода. У него еще есть свои послушания, служение, другие обязанности. Поэтому проблема, что не все священники могут уделять все свое время для этого служения, хотя это служение действительно требует огромных сил, огромной самоотдачи. Но с другой стороны, это служение дает самому священнику огромное удовлетворение – ты понимаешь, что не зря живешь, ты не зря затрачиваешь усилия, ты не зря приходишь в больницу.

А. Пичугин

– А в Вашей жизни как больничное служение началось, с чего?

Прот. Иоанн

– Ну, Вы знаете… Вы сказали, что я – кандидат биологических наук. Вот когда я учился на биофаке, у меня всегда была такая мысль – мне хотелось, чтобы моя работа приносила кому-то реальную ощутимую пользу. Понятно, что наука – это тоже польза, но мне хотелось более деятельной пользы. Я тогда думал о том, почему я не стал врачом, медиком. И так случилось, так Господь меня привел сейчас – вот 5 лет я являюсь настоятелем больничного храма фактически при Боткинской больнице – одной из самых крупных больниц в Москве. И я понял, что для меня вот именно здесь – место, где я могу себя реализовать, место, где я могу не только что-то дать людям, но сам получить от этого служения. Часто больница для многих, конечно, ассоциируется со скорбью, с каким-то горем, с каким-то испытанием, с трудностью. Но не всегда мы осознаем, что среди этой больничной скорби, этих трудностей, этого страха человек может обрести самое главное – может он обрести общение с Богом, почувствовать как-то внутренний смысл своей жизни, что-то переоценить, что-то осознать по-новому и для себя открыть что-то новое. И для этого священник, конечно, крайне необходим. Потому что действительно персонал, медсестры, врачи не будут об этом говорить с человеком, а человек действительно нуждается в общении, нуждается, чтобы это все рассказать, чтобы этим поделиться с кем-то, кто рядом с ним. Мне кажется, что вот для больничного священника главное качество – это слушать. Умение слушать и умение сострадать. А все остальное как-то Господь устраивает Сам. И когда приходишь в больницу, ты понимаешь, что тебе не надо много говорить о вере, не надо объяснять, что такое таинство Покаяния, как подготовиться к Причастию – потому что человек, страдая в больнице, переживая вот это внутреннее такое испытание, задавая себе всякие вопросы, о которых он раньше не задумывался, он сам начинает прекрасно понимать, что такое покаяние.

А. Пичугин

– Но ведь есть же люди, которые не страдают в больнице? Они там без какого-то очень серьезного диагноза – ну, просто нужно какое-то время полежать, да, чтобы подлечили…

Прот. Иоанн

– Вы знаете, больница – это такое учреждение, которое на всех немножко наводит страх. Даже если ты оказываешься с каким-то легким диагнозом, ты все равно думаешь: а вдруг у меня что-то серьезное?

А. Пичугин

– Обследование нужно, да…

Прот. Иоанн

– Во всяком случае, ты останавливаешь свой бег жизненный, и у тебя появляется время как-то задуматься о самом себе. У тебя появляется время поразмышлять о твоих отношениях с близкими людьми. Ты находишься… ну, в некоем подобии монастыря. Потому что ты лишаешься свободы, ты лишаешься общения с родственниками. У тебя нет никаких своих житейских планов – тебя покормят, тебя поднимут, когда надо… И у тебя появляется время и прекрасная возможность заглянуть вглубь себя. Прекрасная возможность подумать о своей жизни. И вот эта вот возможность – она очень часто приводит человека к молитве, приводит человека к тому, что он начинает как-то обращаться к Богу, искать помощи Божией. Вот в этом главная роль больничного священника – помочь человеку на этом пути.

А. Митрофанова

– Все равно же приходится сталкиваться с вопросами, на которые практически нет ответа. Я читала интервью Ваших коллег, больничных служителей, священников на сайте милосердие.ру, где они рассказывают… «Да, головой мы понимаем, в чем смысл страдания. Но одно дело – разумом усвоить какие-то ответы, а другое дело – столкнуться с тем, что вот приходишь в реанимацию, а там лежит детеныш маленький, у него ручки-ножки привязаны, чтобы он не дергался, потому что у него катетер там вставлен в вену, и это очень важное лечение… И вот смотришь в глаза родителям, у которых слезы, страх и непонимание – как, что, почему, за что? И не знаешь, как быть. А ведь в таких ситуациях, Вы знаете, не только священники ведь оказываются, но и вообще любой в принципе сострадающий человек, когда с кем-то из близких такое происходит. И как тут быть – вот совершенно непонятно. По Вашему опыту, тут главное – сострадание, да, в такие моменты?

Прот. Иоанн

– Одного сострадания недостаточно. Потому что если человек просто сострадает, у него не хватит сил сострадать. У него не хватит какого-то понимания, зачем нужно страдать. Когда человек сталкивается… оказывается в такой ситуации, он естественно ищет того, кто ему может помочь в этом страдании, того, кто его может поддержать. Он начинает хоть как-то молиться Богу; он начинает понимать, что найти опору, силу он может только в том, чтобы приблизиться к Богу, в том, чтобы начать размышлять о евангельских истинах, начать прислушиваться к призыву о покаянии, начать переосмыслять свою жизнь и понимать, что – да, многое было не так, но – Господи, помоги мне обновиться, дай мне силы… И вот это вот внутреннее обновление является тем утешением в больнице, которое человек может получить. Потому что, действительно – без веры, без молитвы невозможно страдать, невозможно перенести это. Ведь есть много примеров, когда люди просто от страдания либо с ума сходят, либо вообще впадают в глубокое уныние и мечтают расстаться с жизнью. Это, конечно – тупиковый путь. А вот путь созидательный, путь, который, собственно, Господь каждому уготовал человеку, путь, когда ты переосмысляешь свои страдания, приближаясь к Богу, когда ты начинаешь понимать, что причина твоих страданий – она может быть и в тебе, она может быть и в том, что ты как бы не понял до конца путь твоей жизни. Ты начинаешь его находить и здесь получать утешение и радость. И здесь начинаешь понимать, зачем тебе нужны страдания. Естественно, что головой это понять, теоретически – сложно, невозможно; но когда ты это переживаешь и когда ты сам ощущаешь, для чего тебе даны страдания, то потом ты становишься через это сильным – несмотря даже на свое физическое состояние. Я вам расскажу такой эпизод. Примерно год назад я навещал молодого человека – ему было 23 года, и у него очень тяжелый диагноз был, и родители очень переживали за него – у него был лейкоз. И вот я приходил к нему, и он говорил: «Знаете, я больше всего боюсь за то, что мои родители не перенесут, если я уйду из этой жизни. Я больше всего боюсь за них, что они страдают. Я сам не боюсь, я готов то, что Господь мне даст – все принять. Но за родителей я боюсь». И вот это и есть вот – любовь, которая в этом человеке, в совсем юном молодом человеке, она так глубоко, так ярко проявилась – любовь к своим близким. Именно в страдании человек начинает понимать, что такое любовь. Именно в страданиях он начинает понимать, что он может любить и должен любить, и в этом для него – источник сил и утешения.

А. Митрофанова

– В программе «Светлый вечер» сегодня, напомню – протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель Храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук, и Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете Москвы. Мы говорим сегодня о курсах помощников больничных священников, которые открываются вскоре – 9 ноября. Это уже второй год, когда подобные курсы собираются. Опыт предыдущего года – 2018-го – показал, что и спрос на такие курсы очень высокий, и сами помощники – они потом оказываются настолько востребованы, что… ну, буквально не хватает специалистов. Как мы уточнили сейчас, уже в первой части нашего разговора, порядка двух миллионов человек ежегодно в Москве оказываются в больницах, и части из них… да в общем, многим разговор со священником в определенные моменты, ну, практически необходим. Священников всего около 100, которые служат в Москве. И вот здесь возникает вопрос: а что могут сделать помощники священника? Почему стали рассматривать не увеличение штата, собственно, батюшек, а привлекать людей, которые в качестве помощников как миряне в больницы тоже приходят?

С. Архипов

– Дело в том, что, вот как сказал отец Иоанн, первое, что делает священник, который приходит в больницу – по идее, должно быть то, что он может выслушать болящего человека, но в силу загруженности, занятости это не всегда возможно. И вот когда мы говорим о помощниках больничного священника – то это люди… не просто те, кто помогает священнику выполнить ту или иную требу, подготовить болящего человека к Таинствам. Они в первую очередь готовы говорить с болеющим человеком, готовы его выслушивать. Ну и, как следствие – готовы ему, конечно, сочувствовать и сопереживать. А вообще, когда мы говорили… когда только возникла идея о создании подобного рода курсов, владыка Пантелеимон обратился к опыту стран западного мира, Великобритании и Германии в частности. Там есть такой институт – больничных капелланов. Для нас, для российского уха это слово не совсем понятно…

А. Пичугин

– Ну, мне всегда казалось – вот мы с вами перед эфиром говорили, и выяснилось, что я ошибался – мне казалось, что капеллан – это человек в сане, будь он там армейским священником или больничным. А выясняется, что капеллан – не обязательно священнослужитель.

С. Архипов

– Абсолютно верно! Дело в том, что вообще если посмотреть на слово «капеллан», то откуда оно возникло? Есть несколько версий. Одна из основных – оно возникло от слова «капелла» (часовня). Капеллан – это был священник, который нес свое служение вне храма, вне постоянной общины, в условиях, где люди оказывались, так сказать, в такой ситуации, когда было что-то травматическое для души – это какие-то военные действия, это тюремное заключение или вот это больничное пребывание человека. В этих условиях человек выдернут из обычной среды своего обитания и, конечно, он нуждается в поддержке. И вот такие священники, которые несли свое служение вне храма, вне постоянной общины – они назывались не священниками, а капелланами. И сейчас, в последние вот несколько десятилетий на западе потихоньку произошла трансформация – капелланами стали миряне. Хотя, конечно, есть и священники-капелланы, но вообще это, как правило, миряне. И когда мы говорили о наших курсах, у нас была, конечно, идея не делать такую слепую копию с западной модели, но посмотреть, насколько это вообще возможно, чтобы помощник больничного священника был таким дополнением к батюшке с точки зрения вот сочувствия болеющему человеку. И таких капелланов на Западе – вот мы выяснили – их, оказывается, учат. Учат сочувствовать, учат сопереживать, учат себя вести в больничном учреждении, и более того – допустим, в Великобритании капелланы вообще входят в штат больничных учреждений. И по исследованиям… проводились исследования, что скорость выздоравливания, если так можно сказать, была в два раза больше, нежели в обычных отделениях, где такого капеллана нету. В России, к слову сказать, существует институт военных капелланов уже – хотя, конечно, это слово по-разговорному называется, это заместители командира воинских частей по работе с верующими. Есть и тюремные капелланы. Вот у нас возникла такая идея – создать институт больничных капелланов. И конечно, учитывая нехватку священников, их надо готовить – даже если вы в 5 раз увеличите количество больничных священников, все равно это будет капля в море. Что касается мирян, то с нашей точки зрения, трехмесячные курсы могут дать основу для такого служения, и собственно, наш опыт – опыт прошлого года – это показал.

А. Митрофанова

– А можно уточнить, что вы вкладываете в слова «научить состраданию», «научить утешению»? Это действительно на курсах дается? А не, простите, как это… У нас на уровне ДНК же какое-то сострадание… Это противоречие какое-то, нет?

С. Архипов

– Смотрите, тут надо вот что разделить. Дело в том, что… Что такое сочувствие и сострадание? В первую очередь – это умение выслушать болеющего человека, быть с ним искренним. Понятно, что когда ты сочувствуешь не делом, а на словах, искусственно – это не найдет отклика. И вот на наших курсах мы учили людей не столько отвечать на какие-то конкретные вопросы – собственно, это, наверное, и невозможно сделать, потому что ситуации все время разные. И в первую очередь, наверное, мы учили их молчать. Это достаточно удивительный навык, потому что, когда человек приходит в больницу, он соприкасается с тем, кто находится как бы в другой среде. Мы привыкли действовать, а в больнице человек привыкает быть – особенно если человек заболел тяжело, то он уже не может ничего делать, ему надо научиться просто быть. И у нас этот навык на самом деле отсутствует, как показывает практика. Мы приходим – мы готовы ему помочь, готовы за ним убрать, что-то ему почитать, готовы выполнить какие-то его просьбы… Но просто побыть с ним – это тяжело, это достаточно тяжело. Но этому мы можем научиться, и опыт показывает, что люди этому учатся – учатся такому состоянию, чтобы быть вот с болеющим человеком. Человек начинает с ним… Ну вот у него начинается какое-то вот сердечное взаимодействие с ним. Это, конечно, не каждому дано – к этому надо иметь определенное призвание. И когда мы набирали на наши курсы, то понятно, мы хоть и сказали, что приглашаем всех желающих, но у нас был и будет достаточно строгий отбор…

А. Пичугин

– Да, я помню – вы говорили в прошлом году об этом отборе, и тогда владыка Пантелеимон как раз уверял, что отбор действительно достаточно строгий. Ппотому что приходят совершенно разные люди, которые не понимают порой, для чего им это нужно, движимые порывом, вот просто – «хочу помогать людям». Но когда они сталкиваются с больничными реальностями, это желание – оно не то, что пропадает, но это оказывается не соизмеримо с возможностями.

С. Архипов

– У нас есть несколько критериев. Один из основных – это воцерковленность человека. То есть, мы берем, как правило, человека, который имеет постоянного духовника и участвует в церковных Таинствах. То есть, это человек, который имеет отношение к Церкви, глубокое отношение. Второе – это человек должен быть от 25 до 50 лет, потому что физическая нагрузка, которую такой помогающий испытывает в больнице – она достаточно велика. И третий важный момент – в том году он тоже вызвал вопросы – это наличие высшего образования у нашего человека – кандидата или слушателя.

А. Пичугин

– А зачем?

С. Архипов

– Дело в том, что приходится очень много учиться. То есть, если Вы решили помогать в больнице, и решили помогать стать вот таким помощником больничного священника – Вам надо очень много учиться. С точки зрения человека, который вот когда-то закончил институт – он способен учиться. Конечно, есть допуски плюс-минус, и у нас были, конечно, некоторые исключения при наборе, но в целом вот основной фильтр – это было образование, возраст и воцерковленность человека.

А. Митрофанова

– Ну, критерии понятны, с одной стороны, а с другой – способность человека… Ведь невозможно же проверить (простите за мой цинизм) способность человека сочувствовать!

Прот. Иоанн

– Можно я немножко тоже… немножко поясню свою точку зрения на этот вопрос. Действительно, Вы правильно сказали, что невозможно человека научить сострадать – правильно. В общем, в каждом человеке это заложено – потребность сострадать и любить. Но курсы, во-первых, помогают раскрыть у человека эти возможности – это первое, помогают ему как-то ощутить, что у него это получится, что он может, выслушав человека, найти какие-то для него слова утешения. А второе, что не менее важно – нужно человеку дать какую-то прочную духовную основу. А как он может утешить страдающего? А что он скажет – «у тебя будет все хорошо, ты выздоровеешь»? Мы же так не можем сказать…

А. Митрофанова

– Мы этого не знаем…

Прот. Иоанн

– Мы не можем человеку говорить вещи какие-то, в которые мы сами не верим. Мы должны сами верить в то, что мы говорим. И вот чтобы у человека укрепилась вера, чтобы человек действительно чувствовал, что он может получить помощь от Бога, чтобы он чувствовал, что такое молитва, опытно почувствовал и знал – нужны эти курсы. Чтобы он, уже имея духовный багаж, имея духовную опытность сам, мог что-то передать страдающим. Я хотел сказать еще о том, что несмотря на то, что курсы прошли уже и состоялся первый выпуск, волонтеры – выпускники курсов – продолжают общаться друг с другом, не только ведут служение больничное, но и еженедельно встречаемся в Первой градской больнице и служим вместе молебен с волонтерами, с капелланами, а потом мы общаемся, обсуждаем вопросы духовной жизни, делимся своими проблемами – то есть, мы тоже в процессе становления и развития. И вот это духовное становление является как раз одной из важных составляющих этих курсов – чтобы человек духовно окреп сам, и тогда он может дать утешение страдающему.

А. Митрофанова

– Вот очень важную вещь Вы сказали – про умение слушать, просто быть рядом. Мы, правда, когда не имеем четкого плана действий на руках… Ну вот приходишь в любое место, в данном случае – больничную палату, и тебе нужно там протереть пол, проверить капельницы, там что-то еще… Вот в этом случае как раз все понятно, программа действий ясна. Все по пунктам выполнил – выдыхаешь с облегчением, потому что видишь реально какой-то результат. А вот когда нужно зайти в палату и просто побыть – вот тут вопрос: а что я делаю и чем я занимаюсь? Я вспоминаю удивительнейшие слова Фредерики де Грааф, волонтера первого московского хосписа, духовного чада митрополита Антония Сурожского – фантастический, какой-то космический человек – я надеюсь, она нас сейчас не слышит (у Фредерики очень много всегда дел, поэтому, наверное, будем надеяться), потому что она бы не одобрила, что я о ней так говорю… Но она как раз для себя сформулировала очень четко эту задачу – просто побыть в течение минут 20, может быть, получаса, рядом с человеком, ничего не спрашивая, не пытаясь ему что-то там объяснить или доказать… Она просто берет человека за руку, и когда там щупает пульс или что-то еще, она просто рядом в этот момент. И она говорит: «Я вижу, как меняется атмосфера в палате и само состояние человека».

А. Пичугин

– Но у нее все-таки определенные больные – это паллиатив в основном же…

А. Митрофанова

– Ну, она, я так понимаю, на ваших курсах преподает?

С. Архипов

– Да, она была лектором первым нашего набора, поэтому и те нотки, которые вы услышали в наших словах – это, конечно, влияние Фредерики де Грааф на нас всех. Потому что у меня есть история – я, собственно, тоже являюсь выпускником наших курсов, слушаталем. И вот мне доводилось сталкиваться с больничным служением и раньше, и я помогал, но как-то больше в социальном плане – то есть, человеку надо было, там… помочь привезти какие-то вещи в больницу, помочь прийти родственникам, еще что-то… И вот мне тут совершенно удивительным образом выпал случай спустя несколько месяцев после окончания курсов – случай, который потребовал от меня, в общем, всего напряжения сил. То есть, я столкнулся с человеком, с женщиной средних лет, которая внезапно заболела раком, причем раком терминальной уже стадии – 4-я, рак очень серьезный, со всеми метастазами, которые тоже там только могли быть. Человек до этого вел совершенно обычный образ жизни – так сказать, работала, жила – самый, как говорится, заурядный человек. И вдруг на нее обрушивается такое вот известие. Внезапная ситуация – страх, полное отрицание всего и вся… И вот получилось так, что мне необходимо было ей помочь как-то начать какие-то вот действия, связанные с тем, чтобы обследоваться и так далее. И вы знаете, на что я обратил внимание? Просто быть рядом с этим человеком, и быть рядом с ним не только, так сказать, в какие-то отдельные моменты, а посидеть с ним вместе в очереди к врачу, посидеть во время ее первой химиотерапии – это 5-часовая процедура, во время которой может Бог знает, что случиться, потому что это никому не известно… И вот просто мое присутствие за дверью во время химиотерапии, 5-часовое присутствие – я там сидел 5 часов в коридоре, и сидел до этого несколько часов с ней в очередях к разным специалистам – оно помогло этому человеку.

А. Пичугин

– А родственники там есть?

С. Архипов

– Родственники есть, причем надо сказать, мы вот когда говорили о наших курсах, тут речь идет не только о болеющем человеке – речь идет и о родственниках. Родственники, когда сталкиваются с таким известием, бывает, тоже начинают вести себя, ну… не совсем адекватно ситуации. Кстати, это был тот самый случай – когда мама этой женщины, она говорит: «Быстрее, быстрее забирайте ее от меня, быстрее начинайте лечить». Потому что она была в таком ужасе, и доктор мне сказал, и потом я как-то аккуратно ей передал слова, что на самом деле вылечить это, конечно, уже невозможно, и человек, в общем, провел жизнь там плохую, и сейчас – пока она еще может… пока она дееспособна, она может ходить – ей, конечно, надо побольше внимания, побольше надо быть дома, а не в больничном учреждении, где она еще успеет побывать. То же самое касается и близкой подруги, которая, значит… Эта женщина не дала ей возможности себя навещать. Причем подруга – я с ней созвонился потом, никогда ее не видел, просто с ней раз поговорили – она достаточно самоотверженный человек, готова была брать отпуск на работе, готова была ухаживать за ней в больничной палате, если потребуется, и достаточно было с ней поговорить, сказать, как себя вести, чтобы человек просто пришел и начал с человеком быть. Потому что изначально она думала, что надо прийти и что-то принести покушать ей.

А. Митрофанова

– Ну, это как правило мы думаем, да: что можно, с чем прийти в больницу? Самое первое – это принести какой-то еды…

А. Пичугин

– Давайте через минуту вернемся к нашему разговору. Напомним, что протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель Храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук, и Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете Москвы здесь, в этой студии. Алла Митрофанова, я – Алексей Пичугин, и через минуту снова вернемся.

А. Митрофанова

– Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я – Алла Митрофанова, и напоминаю, что в гостях у нас сегодня – протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук, а также – Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете города Москвы. И мы говорим о курсах, которые в этом году стартуют 9 ноября – курсы помощников больничных священников. Как мы выяснили, адекватный термин, применимый к людям в этой должности – это капелланы (то есть, от слова «капелла»). Люди, даже будучи мирянами, могут быть капелланами, иметь какое-то свое послушание или служение нести в больницах, помогать священникам. Священников очень не хватает в московских больницах, и если у них появляются помощники, которые морально поддержат и как-то… просто будут рядом с человеком, нуждающимся в помощи – это уже большое дело. В прошлом году, напомню, 114 человек были по итогам серьезного конкурса приняты на такие курсы. В этом году… неизвестно пока, да, каким будет конкурс?

С. Архипов

– Примерно то же самое количество, мы рассчитываем…

А. Митрофанова

– Примерно то же самое…

С. Архипов

– Да, примерно…

А. Пичугин

– Все там же? Давайте сразу техническую информацию скажем (а то мы уже полчаса беседуем и ни разу не сказали).

С. Архипов

– Да, значит, первое: для того, чтобы поступить на эти курсы, надо заполнить специальную электронную анкету, после которой с кандидатом связывается секретарь курсов и приглашает на собеседование. Анкету можно найти на сайте miloserdie.ru – на заглавной странице есть баннер, нажав на который, Вы проследуете на страницу, где можно заполнить эту анкету. Есть телефон курсов: 8-903-660-30-40 – это телефон секретаря курсов, можно звонить в будние дни с 10 до 19 часов и задавать вопросы касательно курсов.

А. Митрофанова

– Еще раз номер телефона скажите, пожалуйста.

С. Архипов

– 8-903-660-30-40. С 10 до 19 часов в будние дни, пожалуйста, звоните. Курсы начинаются 9 ноября, будут продолжаться они три месяца. Занятия проходят на территории Центральной клинической больницы святителя Алексия, митрополита Московского, которая находится по адресу: Ленинский проспект, дом 27. Это метро «Октябрьская», метро «Ленинский проспект» либо метро «Шаболовская». Курсы бесплатные, но надо сказать, что у нас…

А. Пичугин

– Но – конкурс!

С. Архипов

– Но – есть конкурс, и есть требования, и они очень важны. Это, конечно, воцерковленность человека, это возраст – 25-50 лет, и это наличие высшего образования. Если Вы подходите под это описание и чувствуете в своем сердце расположение к больничному служению, то конечно, мы Вас ждем на наших собеседованиях.

А. Пичугин

– А программа какая?

С. Архипов

– Программа: у нас занятия проходят раз в неделю по субботам, занятия начинаются в 13 часов – это две пары до 16 часов. Вот на протяжении трех месяцев – все эти субботы. У нас есть три блока лекций, если так вот их можно грубо разбить – это православная психология (понимание смысла страданий), это богословские и миссионерские вопросы, которые могут возникнуть в больничной среде, и это особенности служения в больничных учреждениях (вот как себя вести, как помогать, а не мешать, и все такое прочее). Ведут наши занятия опытные священники, больничные священники, сестры милосердия, психологи.

А. Митрофанова

– Когда я читала небольшие такие, знаете, интервью-реплики участников курсов предыдущего года, обратила внимание – многие… там люди самых разных профессий – там есть и врачи, и психологи, и люди с техническим образованием, инженеры – ну то есть вот, я так понимаю, это как раз не принципиально?

С. Архипов

– Абсолютно! У нас вот среди слушателей, кстати – важное такое замечание – были представлены топ-10 российских вузов. Вот все вот эти наши – Бауманский, Плехановский и так далее. То есть среди всех этих людей, которые поступили, у нас были топ-10 – мы потом посмотрели, и это было достаточно удивительно. Понятно, что образование, так сказать, или оно техническое, или гуманитарное – это, конечно, вопрос второй.

А. Пичугин

– Люди, которые идут в такие вузы – они уже обычно знают, чего они хотят от жизни. Ну, не всегда, конечно, но чаще всего. И у них ориентирование есть какое-то профессиональное, личное…

С. Архипов

– Возможно… Тут мы, конечно, таких замеров не делали, но… Возможно, возможно!

А. Митрофанова

– Ну, сначала человек ищет, как раскрыть свои таланты. Когда более-менее жизнь устаканилась, он четко стоит уже на ногах – следующий вопрос, который возникает – а про что это все? Вот зачем? И вопрос «зачем», «для чего я живу» – ну, не для того же, чтобы просто ходить на работу и получать там зарплату и приносить все это домой… Понятно, что есть семья, есть дети – это святое, но когда у человека какая-то очень серьезная вот эта внутренняя работа происходит – все равно мы рано или поздно приходим к большему. И ответ на вопрос «зачем» – он один из таких… ключевых. И это – как раз то, о чем я хотела сказать. Читала ответ участников курсов на вопрос, что они здесь делают, и многие из них говорили: «Я пришел для того, чтобы самому разобраться, во-первых, со всеми этими, простите – проклятыми вопросами, которые звучат в голове у человека, когда он оказывается в сложной жизненной ситуации, «для чего это мне? Зачем? Почему?» и так далее. А второй момент – что да, действительно, потребность делать что-то большее, чем просто ходить на работу, потребность помогать, какого-то служения – вот отдавать себя. И я так понимаю, что если у человека… Ну, есть два разных состояния, из которых мы к этому приходим. Первое – это когда хочется заслужить любовь, доказать, что… а вот посмотрите, пожалуйста, на меня – вот это непродуктивное как раз состояние, потому что оно приводит к выгоранию. А второе состояние – когда у человека есть некая наполненность внутренняя, и ему хочется делиться – делиться тем, что есть у него, потому что он от этого не обеднеет – наоборот, чем больше делишься, тем больше потом получаешь. Вот это как раз – очень правильное внутреннее состояние. Может быть, я ошибаюсь в каких-то своих… потому что, как сказать – я все равно сторонний наблюдатель. Но по моим каким-то вот ощущениям, примерно к этому мы приходим, когда перед нами возникает этот вопрос «зачем». Не знаю… Отец Иоанн, что скажете?

Прот. Иоанн

– Безусловно, вопрос «зачем» – это такой очень важный момент жизни человека, когда человек начинает осознавать себя как личность. И он сразу же, осознавая себя личностью, начинает понимать, что ему необходимо понимать смысл того, что с ним происходит. И ему нужен тот, кто рядом с ним сам прошел этим путем, кто имеет этот опыт – осознания себя как личности. И вот главная задача волонтеров, помощников – это вот помочь, поделиться своим опытом духовного становления. Вы задали вопрос в начале передачи: почему нельзя сделать больше священников. Есть еще, кроме кадрового вопроса, другая проблема – что часто люди священника воспринимают как человека из другого мира.

А. Пичугин

– А еще люди воспринимают священника в больнице часто (и от этого никуда не денешься) как уже пришедшего напутствовать в последний путь.

А. Митрофанова

– Да, точно, есть такое!

Прот. Иоанн

– Да, я с такими репликами часто встречаюсь в больнице: «Батюшка, что, опять Вы пришли кого-то отпевать?». А я говорю: «Ну почему отпевать? Наоборот. Я причастил человека – он радуется, он оживает…».

А. Пичугин

– А уж страшное слово «соборование» – так это точно всё…

Прот. Иоанн

– Да, да… Поэтому вот, чтобы… Вот эта дистанция между человеком-обывателем и священником – она очень большая (к сожалению, так не должно быть, но она существует). И вот чтобы любой пациент больницы мог получить ответы на какие-то свои духовные вопросы, ему нужен тот, кто очень близок к нему – такой же, как он. И вот волонтеры, наши помощники – они как раз и являются теми людьми, которые очень близки. Они такие же члены общества, они имеют те же самые проблемы, тоже страдают, тоже радуются… И вот такой близкий человек – он может оказать огромную пользу вот в этом служении. Потому что не все решаются подойти к священнику. Для некоторых священник – это вот какой-то человек совсем другой, с которым даже поговорить нормально нельзя! Понимаете, поэтому это еще вот очень важный момент этого служения волонтерского, почему важно. Ну, а умение сострадать, умение как-то сопереживать… Знаете, мне кажется, мы должны, чтобы наше общество научилось сострадать… Многие вообще проблемы нашей жизни современной – в том, что у нас не хватает этой способности и даже просто времени, чтобы уделять силы вот этому служению сострадания. Ведь мы порой несчастны не оттого, что у нас какие-то неурядицы, трудности в жизни; а несчастны оттого, что мы не умеем любить, и сами любви не чувствуем. И вот это волонтерское служение – это одна из возможностей для современного человека найти себя, научиться любить, научиться ощущать, что такое любовь. И в результате этого – как-то освятить свою жизнь и помочь своим близким в этом. Не зря говорил Серафим Саровский, что «стяжи дух мирен (стяжи благодать Божию), и вокруг тебя тысячи спасутся». Это очень заразительно в хорошем смысле слова – что если такой один человек сострадающий, любящий, то вокруг него тоже ведь это люди ощущают, и начинают тоже как-то видеть этот свет и стремиться к этому свету.

А. Пичугин

– А у вас есть примеры, когда люди после общения с вашими подопечными, с вашими выпускниками, приходили в храм?

Прот. Иоанн

– Ну, таких примеров очень много.

А. Пичугин

– Ну вот до этого человек вообще был далек, ему было не интересно – ну где-то там, что-то… А прошло время, вот они пообщались с вашими выпускниками, в больнице, и раз – что-то поменялось…

Прот. Иоанн

– Таких примеров очень много. И у меня, в нашей больнице, много таких случаев, когда после беседы с волонтерами или со священником человек очень сильно меняется. И меняется даже не благодаря тому, что волонтер наш нашел какие-то правильные слова… Тут происходит какая-то тайна. С одной стороны, мы делаем усилие; но с другой стороны, Господь, видя наши усилия, благословляет наш труд, нашу работу. И это действительно происходит чудо, когда малоцерковный человек, который с усмешкой говорил: «Ну че вы там говорите? Да я вообще… Мне это не нужно! Идите к другим», потом вдруг начинает прислушиваться, начинает как-то сам размышлять и задавать вопросы – и он очень сильно меняется, преображается. И часто это бывает именно в состоянии какой-то болезни, особенно – тяжелой болезни, когда у человека… все время его этот вопрос мучает: «А почему? А зачем? А за что? В чем смысл моих страданий?». Конечно, это происходит очень часто. И это, наверное, и является самой главной наградой для нас, самым главным утешением в нашей работе. Что мы видим, что это не бесплодно, это не напрасно – труды наши, которые помогают человеку обрести радость, даже среди страданий. Вспомните книгу святителя Луки Войно-Ясенецкого, который написал свою автобиографию под названием «Я полюбил страдание». Я очень часто эту книгу рекомендую людям читать, потому что она раскрывает вот и смысл страданий, и вообще смысл человеческого пути жизненного.

С. Архипов

– Вот я могу сказать, что вот пример, который приводила вот эта женщина, у которой тяжелое онкологическое заболевание обнаружили – она в итоге пришла в храм. Она пришла в больничный храм, хотя до этого, конечно, она совершенно туда и не ходила. Потом вы говорили про сострадание, про сочувствие – это, конечно, очень высокие слова. Но вы знаете, научиться можно не только через, так сказать, наши курсы – научиться можно действием. И, собственно, мы на наших курсах тоже предлагаем человеку практические подходы. Допустим, помощь с уходом во время болезни: когда к человеку приходит наш волонтер, и вроде как он готов с ним поговорить о вере – а человека мучает то, что у него стоит наполненная утка, и никто не может вынести – сестра давно не приходила… И конечно, когда мы говорим о наших помощниках – это не только люди… не столько даже, может быть, люди, которые приходят и сразу начинают рассказывать о вере, а это люди, которые просто готовы помочь человеку. Помочь в вопросах ухода, помочь в вопросах решения социальных каких-то проблем…

А. Пичугин

– Что не менее важно – потому что можно прийти и очень долго говорить с человеком о высоких материях, а утка будет стоять невынесенной.

С. Архипов

– Конечно, абсолютно верно. Поэтому мы, так сказать… Я не могу на себя взять смелость говорить о вере и начинать разговор именно с этого… То есть, сначала надо каким-то делом показать… И вот когда мы говорим о служении мирян в больницах, то это – служение, так сказать, в отделениях, служение, где люди сталкиваются, так сказать, и с запахом, и с какими-то капризами болеющего человека, и с какой-то его эмоциональной неуравновешенностью, и так далее. И если человек проявил смирение и готовность ему помочь и сострадать в таком состоянии, то, конечно, это потом вознаграждается.

А. Митрофанова

– А по Вашему опыту, Сергей – вот Вы окончили эти курсы, Вы уже имеете какой-то там послужной список, условно говоря… Но год вот этот Вы же были в качестве волонтера в больнице?

С. Архипов

– Да, ну смотрите, тут вот у нас какая ситуация. Мы брали наших слушателей – ту треть людей, которые поступили – это люди, которые уже имели тот или иной опыт больничного служения до наших курсов. Я тоже имел опыт больничного служения – ну, правда, скажем, не просто больничного, а смежного социального служения – трехлетний у меня был опыт до этих курсов. И вы знаете, эти курсы…

А. Митрофанова

– А чем Вы занимались?

С. Архипов

– Я был социальным работником на одном из московских приходов и, так сказать, сталкивался с тем, что мои подопечные – наши прихожане – попадали в больницы, и я их там вот навещал, помогал и так далее. И вот после наших курсов я, конечно, стал смотреть на это совсем по-другому. Потому что, вы знаете… Когда вы приходите навещать человека, который вам был знаком до больницы – это одно. Но когда ты приходишь в больницу и сталкиваешься с человеком, с которым ты знакомишься в палате – это совсем другое. Одно дело – вот у меня достаточно много подопечных было – люди, которые привыкли болеть: это были инвалиды, инвалиды детства, группа ДЦП. Они привыкли болеть – и, попадая в больницу, такой человек не так сильно страдает, как человек, который внезапно попадает – прожив обычную жизнь, «вдруг» он становится инвалидом, или тяжело заболевает, или вообще просто попал по скорой, прошел через реанимацию… И вот умение с ним найти какой-то контакт, просто побыть рядом, сказать «да, тебе тяжело, но я сейчас буду рядом с тобой сидеть» – вы знаете, это великое дело! Плоды были видны буквально сразу.

А. Митрофанова

– В программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня – протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель Храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук, и Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете города Москвы. Мы говорим сегодня о курсах помощников больничных священников, которые стартуют в Москве 9 ноября. Заявки принимаются до сих пор, можно еще, пока есть время, зайти на сайт miloserdie.ru – там есть баннер, по которому просто можно нажать и выйти на анкету. Ее нужно заполнить, отправить эту анкету, и потом будет конкурс…

С. Архипов

– Собеседование…

А. Митрофанова

– Собеседование, да. А конкурс, собственно, из собеседования и состоит.

С. Архипов

– Собеседование со священником и с членом Комиссии по больничному служению – по результатам этого собеседования принимается решение о зачислении.

А. Пичугин

– А много отсеивается? Говорите, что много – а сколько примерно?

А. Митрофанова

– Ну, две трети получается?

С. Архипов

– Вы знаете, я бы не сказал, что много. У нас просто не хватило на самом деле мест. То есть, мы не взяли людей, которые были весьма достойны, чтобы тоже быть слушателями курсов – не взяли из-за нехватки мест. У нас в итоге 250 человек подали заявки, а взяли 114 – просто больше у нас невозможно было вместить. И вы знаете, вот удивительное наблюдение: когда мы в том году говорили про наши курсы, мы использовали несколько каналов привлечения. Это были радио «Вера», телеканал «Спас» и вот больничные… московские храмы, где вешали объявления. И вот именно после передачи на радио «Вера» к нам пришло огромное количество людей, которые практически все к нам поступили на курсы, за каким-то редким исключением.

А. Митрофанова

– Потому что у нас лучшие слушатели – я не устаю это повторять!

С. Архипов

– У нас было много версий, почему это так. То есть, это люди, очевидно, которые ездят в машинах, слушают радио – ну я не знаю, это какие-то, так сказать… Поэтому достаточно удивительная была история. Мы даже сначала удивились, насколько качественные к нам приходили кадры.

А. Пичугин

– Надеемся, что в этом году будет так же!

С. Архипов

– Мы тоже надеемся, надеемся…

А. Митрофанова

– Что самое сложное, Сергей, по Вашему опыту, в таком служении?

С. Архипов

– Наверное, самое сложное – это открыть свое сердце для страдания чужого человека. Потому что не каждый из нас готов как-то сочувствовать, сострадать, разделяя вот эту боль другого человека. И на наших курсах учатся, конечно, наверное, в первую очередь именно этому. Вот увидеть страдание, помочь понять смысл страдания и в первую очередь, конечно, научиться самому относиться к страданию – пусть даже ты сейчас не страдаешь, но у тебя должно быть какое-то отношение к страданию. Если у тебя его нету, то как ты можешь говорить о страданиях чужого человека и ему сострадать? Пожалуй, вот это было самым сложным – научиться именно этому. Да, у меня был небольшой опыт до этого, но этот опыт был очень однобоким, он больше сводился к выполнению каких-то поручений, каких-то просьб и нужд болеющего человека. Но когда ты начинаешь просто ему сострадать – то, конечно, эффект от этого намного другой. И конечно, это очень важно, очень важно. Как отец Иоанн сказал, не каждый из болеющих людей готов говорить со священником. Потому что, действительно, часто священник в своей черной одежде как-то отождествляется со смертью, и вообще, так сказать, если человек до этого не ходил в храм, ему, конечно, так вот тяжело сразу переступить эту черту. Но может быть, ему это и не надо пока – ему хотя бы просто развернуться в эту сторону, помочь ему посмотреть, что есть и другая сторона жизни – духовная, есть его душа, которая страдает. И да – и по результатам, действительно вот, человек может прийти к Богу.

А. Пичугин

– Наверное, есть еще такой аспект, что… Ну, священник – он же не врач. Он приходит в своей черной одежде… А нам тут давайте лучше про диагноз, про прогнозы и про то, как мы будем выздоравливать. Наверное, здесь ваши подопечные, которые заканчивают курсы, тоже могут быть полезны… А кстати – кстати, много ли людей приходят на курсы с медицинским образованием?

С. Архипов

– У нас было несколько врачей (как на пенсии, так и практикующих). Были люди, конечно, которые имеют и среднее медицинское образование. Ну, процентов, наверное, 7-10 слушателей у нас было, которые имеют непосредственное отношение к медицине.

А. Пичугин

– Наверное, это важно?

С. Архипов

– Ну, вообще – да! То есть, человек, который служит в больнице – ему надо научиться различать те или иные медицинские термины и вообще понимать, как больница устроена.

А. Пичугин

– А как в больницах реагируют на ваших подопечных?

С. Архипов

– Очень хороший вопрос. Собственно, это тоже – одна из частей деятельности Комиссии по больничному служению. И вот отец Иоанн, может быть, тоже об этом может сказать несколько слов. Конечно, главврачи… Вообще сейчас есть заключение с Министерством здравоохранения, которое позволяет волонтерам приходить в больницы…

А. Пичугин

– Да, добились этого…

С. Архипов

– Да, добились – люди приходят на законных основаниях, и, как правило, главврачи реагируют на это положительно. А другое дело – когда человек начинает в больнице такую деятельность, связанную именно с таким вот капелланским служением – то есть, не просто навестил, пришел и ушел, а когда он начинает проходить палаты, одну за другой, как-то говорить с людьми… Не всегда на постах это могут правильно воспринять медицинских, но если есть договоренность, то и главврач на это смотрит положительно, и это, конечно, дает эффект.

А. Пичугин

– А хватает именно больничных священников, которые выполняют… тут плохое слово – «техническую работу»? Ну вот если люди, которые заканчивают курсы, могут прийти и говорить с человеком, то священник может сделать то, что они не могут – прийти, причастить, исповедовать. Вот хватает именно тех, кто может выполнить эту… может совершить таинство? Да – сто человек, но может быть, их и хватает – если учесть, что еще есть помощники?

С. Архипов

– Вообще, смотрите: не всегда приход помощника больничного священника заканчивается приходом самого священника. Бывает, это даже не нужно. Человек просто, так сказать, поговорил, он просто что-то у себя отложил в голове – и после того, как он вышел из больницы, он приходит в храм. Такие случаи часто бывают, на самом деле. А если речь идет о технической стороне вопроса – «технической», наверное, в кавычках надо сказать – когда болящему человеку вот потребовался священник для исповеди или для совершения того или иного таинства, то, конечно, наши волонтеры, наши выпускники имеют контакт напрямую с больничным священником, они могут пригласить такого человека.

А. Пичугин

– Тут же, наверное, священников гораздо больше, чем 100 человек, потому что –ну так, по опыту общения со своими знакомыми в сане – им каждую неделю приходится идти в больницу…

А. Митрофанова

– Да-да, звонят просто, кто-то из «своих»…

А. Пичугин

– Да, звонят, там… «Придите, пожалуйста, мою бабушку поисповедовать».

Прот. Иоанн

– В Москве около тысячи священников сейчас примерно.

А. Пичугин

– Больше – 1200 примерно.

Прот. Иоанн

– Наверное, больше, да. Но проблема в том, что когда священник приходит в больницу, он должен быть все-таки в больнице «своим» человеком, он должен быть знаком персоналу. И очень хорошо, когда главные врачи больницы, заведующие отделениями знают именно этого батюшку – тогда отношения складываются конструктивные, тогда приход священника не вызывает никаких недовольств со стороны врачей. И священник, со своей стороны, знает правила поведения – он не начнет совершать каждение в реанимации, не начнет зажигать свечи там, где кислород подключен – он знает правила. И вот как раз одна из очень важных задач – научиться взаимодействовать священству и волонтерам с администрацией больницы, с врачами. Потому что, с одной стороны, врачи очень нуждаются в нашей помощи – они сами говорят: «Знаете, есть вопросы, о которых мы просто не можем говорить с больными, а вы можете – какие-то психологические вопросы, вопросы утешения… С другой стороны, вы можете работать и с родственниками, можете тоже как-то родственникам помочь, их поддержать. Но с другой стороны, вы должны соблюдать распорядок больницы. Вы должны знать правила, как себя вести, и даже иметь некие медицинские знания. При какой болезни, например, можно человека причастить спокойно, а при какой болезни его, может быть, и не надо причащать, потому что, может быть, у него какое-то состояние – начнется рвота, тошнота и так далее». Вот это, конечно – очень важные вопросы взаимодействия врачей и священства, волонтеров больничных, потому что здесь еще очень мало контактов, к сожалению. Во многих московских больницах существует некая такая… некая пропасть даже, что ли, непонимания иногда – вот когда заведующий отделением недоволен, если приходит священник. Но мы ведь не противопоставляем себя друг другу – наоборот, мы делаем одно и то же дело. Я даже считаю, что священник и врач – это коллеги, которые вместе помогают человеку – врачуют и душу, и тело. И одно без другого невозможно – одно связано с другим, так же, как в человеке связаны тело и душа.

А. Митрофанова

– Вы как биолог, я думаю, еще очень остро это понимаете. Вы же говорите, что для Вас стоял этот вопрос – «как вот Господь хочет устроить мою жизнь?», и именно когда Вы оказались в больнице, будучи биологом по образованию, да, кандидатом биологических наук – получили этот ответ. Действительно ли это такая, ну… остро ощутимая связь между тем, что происходит с нами на уровне духовном и на уровне физическом?

Прот. Иоанн

– Я могу вам сказать больше: все врачи – опытные, практикующие – они все верующие, потому что они ежедневно…

А. Пичугин

– Вы знаете, тут «все» нельзя говорить, обобщать – «все»…

Прот. Иоанн

– Ну, большинство. Потому что, сталкиваясь в своей медицинской практике с разными случаями заболеваний, вольно и невольно врач начинает ощущать некую тайну, начинает… Вот видит, например: два пациента с одинаковым диагнозом; один – казалось бы, идет на поправку, все у него хорошо, а другой – совсем слабый; и вдруг оказывается, что тот, кто слабый, он выздоравливает, а тот, кто не вызывал никаких опасений, уходит из жизни. И врач недоумевает: а почему это произошло? И врач сам становится каким-то свидетелем промысла Божия. Естественно, у него появляются вопросы о вере, он сам начинает молиться. Поэтому для врача очень важно вот это духовное осознание своей профессии, и вообще духовное осознание того, что не он – вершитель судьбы человека, он – просто подмастерье, он – как бы только помощник Бога в том, чтобы человека как-то… помочь ему в его жизненном пути.

А. Митрофанова

– Я хочу номер телефона еще раз объявить. Потому что мы сказали, что анкету можно заполнить на сайте miloserdie.ru – там есть баннер, вы нажимаете на него, проходите и как раз оказываетесь на странице, где форма анкеты – это заявка, чтобы подать на участие в курсах. А номер телефона, по которому можно задать свои вопросы – +7 (903) 660-30-40. Вот 903 и дальше – 660-30-40. Один из таких номеров, которые даже, можно сказать, легко запоминаются, да – 903 – это приставка, которую можно просто в голове держать, а вот дальше – 660, 30 и 40. Звоните, задавайте вопросы с 10 до 19 – да, Сергей, Вы говорите?

С. Архипов

– Да, да – в будние дни.

А. Митрофанова

– В будние дни с 10 до 19. И если хотите стать слушателями курсов помощников больничных священников, то вот по этому номеру телефона могут ответить на все вопросы.

А. Пичугин

– Мы можем констатировать, что удачно все сработало – первый год курсов прошел успешно и очень хорошо, и я думаю, что мы с вами еще встретимся… еще встретимся не раз, чтобы поговорить и про итоги следующего года – этого вот учебного, и объявить о наборе через год, через два, через три…

А. Митрофанова

– Да, тут, конечно, тема неисчерпаемая, потому что вот следующий вопрос, который, например, у меня в голове возникает – а как быть, если, там… например, сталкиваешься с неблагодарностью? Мы же все втайне надеемся на доброе слово в ответ на наше доброе действие. Когда этого не происходит – вот это тоже такой момент, к которому надо готовиться… Но я думаю, что это тема для отдельного большого разговора – что внутри нас происходит в этот момент и на основании чего такие вопросы возникают, и как в такой ситуации правильно реагировать… Тоже ведь вы занимаетесь такими вещами?

С. Архипов

– Безусловно. Но во-первых, могу сказать, что это очень редкий случай, когда человек, которому помогают в больнице, остается неблагодарным или, так сказать, как-то ведет себя не адекватно ситуации. Как правило, человек очень благодарен. И да, бывают случаи, когда твою помощь могут неправильно воспринимать – особенно родственники могут неправильно воспринимать, видя в тебе человека, который делает «непонятно что» и, возможно, имеет какие-то…

А. Митрофанова

– Корыстные цели…

С. Архипов

– Да, скрытые мотивы… И родственникам не всегда понятно, с чего это вдруг такое вот оказывают теплое внимание. И здесь, конечно, надо сказать, что человек, который к нам приходит, поступает и учится – ему тоже об этом говорится, что мы, конечно, не ищем благодарности, не ожидаем этой благодарности изначально. Наша задача совсем другая – помочь человеку принять его страдание, а уж будет ли он благодарен или нет – это дело второе.

А. Пичугин

– Спасибо вам большое за этот разговор! Напомним, что протоиерей Иоанн Кудрявцев, член Епархиальной комиссии по больничному служению, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Отрада и утешение» при Боткинской больнице, кандидат биологических наук, и Сергей Архипов, помощник председателя Комиссии по больничному служению при Епархиальном совете Москвы, были гостями программы «Светлый вечер». Говорили мы про курсы помощников больничных священников – удачно прошел первый набор, сейчас уже второй. Давайте последний раз назовем номер телефона – 8 (903) 660-30-40. Если Вы заинтересовались – звоните, Вам там в течение рабочего дня все подскажут, направят – и, если Вам интересно, обязательно приходите!

А. Митрофанова

– И баннер на сайте miloserdie.ru.

А. Пичугин

– Да, miloserdie.ru. Спасибо большое! Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

– Алексей Пичугин…

А. Пичугин

– Счастливо!

Прот. Иоанн

– Спасибо!

С. Архипов

– До свидания!