«Милосердие». Протоиерей Григорий Крыжановский

Гостем программы «Светлый вечер» стал протоиерей Григорий Крыжановский — духовник общины глухих храма Всех святых в земле Российской просиявших в Новокосино.

Разговор был посвящён теме милосердия. В центре беседы — притча о самарянине: как увидеть страдающего, не пройти мимо и остаться рядом, даже если другой — чужой. Отец Григорий подчеркнул, что помощь — это не просто разовая поддержка, а способность быть включённым, не ожидая благодарности.

Он рассказал историю о своей матери, которая стала жертвой телефонного мошенничества. И несмотря на то, что её обманули, она поступила из любви — захотела помочь сыну. В программе поднималась тема, как не дать помощи превратиться в зависимость. Бывает, что человек держится за руку, и если её отпустить — обижается. Но, по словам отца Григория, иногда важно отпустить, как это делал Христос, отпуская учеников, или Серафим Саровский — келейников.

Этот выпуск — о том, как быть рядом, когда тяжело. И о том, как милость может стать началом настоящей жизни.

---

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова. И сегодня этот час «Светлого вечера» с нами проведёт духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино протоиерей Григорий Крыжановский.

Прот. Григорий Крыжановский

— Здравствуйте.

М. Борисова

— Отец Григорий, хотела вам предложить побеседовать на тему, может быть, которая покажется вам странной. С детства большинство из нас знает, что милосердие — это хорошо. Ну вот просто, как дважды два — четыре. Нам сказали в детстве, что милосердие — это хорошо, мы и живём с этой уверенностью. Но, несмотря на то, что мы живём с этой уверенностью, свои собственные дела мы выстраиваем по какому-то иному принципу. Большинство из нас прежде всего стремится, чтобы ему было хорошо, по крайней мере, неплохо. Мы, как верующие христиане, помним, что есть такая заповедь, что надо любить ближнего. Но когда мы решаем бытовые и житейские проблемы, всё-таки прежде всего мы думаем о том, как это скажется на нас лично, на наших близких, на нашей семье. А уж потом мы вспоминаем, что в детстве мы учились милосердно относиться к домашним животным. Иногда детям говорили, что вот не надо рвать листочки без всякого смысла, потому что деревцу больно, или убивать бабочку не нужно. На самом деле всё это живёт как бы внутри одного человека в параллельных измерениях. И часто, когда дело доходит до того, что нужно действительно проявить милосердие, а милосердие в то же время ещё и сострадание, то есть человек рядом с тобой страдает, и ты как бы берёшь на себя частично то, что переживает он. То есть тоже начинаешь чувствовать как бы через то, что ты стараешься ему помочь, начинаешь как бы ощущать его боль. Но это, получается, совершенно не соответствует нашему стремлению, чтобы нам было хорошо.
То есть, стремясь, чтобы мы получили благо, поскольку это как бы зачёт — ну, есть заповедь, мы что-то делаем, значит, у нас плюсик в нашей внутренней ведомости. А в то же время получается, что мы окунаемся в чужое «плохо», что нам совершенно не свойственно и чего мы совершенно не хотим. Вот милосердие может идти без всякого рассуждения, от сердца. И счастливы те люди, у которых это получается. Но когда начинаешь пытаться об этом рассуждать, тут же залезаешь в какие-то дебри, из которых без помощи священника уже очень трудно вылезти. Что же нам делать? Как нам научиться быть милосердными — такими, какими вроде бы нас должно было научить Евангелие?

Прот. Григорий Крыжановский

— Ещё раз всех приветствую. Вопрос такой длинный и обширный. Давайте мы его немножко порежем на такие этапы. В Евангелии Христос говорит: «Возьми свой крест и следуй за Мной». И мы знаем, хорошо знаем путь Христа. Он заканчивается крестоношением, распятием. Не каждому под силу такое действие. Милосерд ли Господь Сам к Себе, милостив ли Он к Себе? И вот тут, наверное, уже нам надо дать определение, что же такое хорошо, что такое плохо — как у Маршака. Значит, конечно, мы с ранних лет, маленький ребёнок, понимаем, что хорошо — это сытость, тепло, комфорт, сухость, это сон, это отдых. Но со временем мы предъявляем уже подростку и, уже будучи взрослыми, сами себе, и обстоятельства окружающие, и окружающие нас люди предъявляют к нам уже немного другие требования. А в Евангелии уже совершенно другие требования — вот те, о которых было сказано ранее. Мы понимаем, что хорошо — это воздержание, это правило, это закон, это аскеза, хорошо — это вот это самое пресловутое сострадание. Какое-то такое сочувствие, когда, да, я тебя понимаю, я тебе сочувствую, мне тебя жаль. И это не сострадание, сострадание — это когда страдающий человек переживает, чувствует реально облегчение от того, что он с нами поделился своей болью, своими проблемами, возможно, мы как-то эти проблемы помогли ему решить. Современное слово «эмпатия», такое модное, пусть прозвучит — вот когда мы способны не себя поставить на место другого человека. Допустим, я, молодой, здоровый парень, слушая какую-то девушку, говорю ей: «Ну что там вечером пробежаться от метро до дома?» А у неё там все поджилки трясутся, а у неё сердце замирает. А, может быть, ей страшно или какой-то опыт негативный в жизни есть, а у меня этого нет негативного опыта, никто мне нож к горлу не подставлял и накануне фильма я страшного не смотрел.
Поэтому ставить себя на место другого — это не сострадание, это может быть какое-то сочувствие, но не то, не в той мере, которое нам предлагает Христос: друг друга тяготы носите. И получается, что нам необходимо себя воспитывать, себя ограничивать. Ведь воздержание содержит в себе некий парадокс, некую тайну. Это как раз и есть вмешательство Божественное в наш мир. Он превосходит законы естества. Мы себе чего-то не даём, чего-то лишаем, но при этом приобретаем. Мы приобретаем, во-первых, мнение о себе: я это смог — самоуверенность. Мы приобретаем силу воли. Для развития силы воли достаточно неделю пять минут каждый день регулярно делать абсолютно бессмысленные действия. Вот абсолютно бессмысленное оно должно быть, но вот с точки зрения рационализма. Например, мы можем что-то маме помогать, что-то жене помогать, что-то детям помогать, просто взять книжку и почитать вслух. Они могут это сделать, включив телефон — телефон будет им читать. Они могут сами почитать — они уже взрослые. Но нет, мы берём на себя такой вот подвиг, потому что в какой-то момент нам будет казаться: а зачем это, собственно? Уже дети взрослые, уже они сами читают — зачем я это делаю? И в этой практике, глядя на себя, мы составляем свой портрет, свой психологический портрет, и воспитываем свою волю.

Также очень полезен пост. Воздержание во время поста со всей Церковью особо приятно, потому что мы ощущаем единство. Это тоже таинственное такое переживание. Как оно возникает — я боюсь точно не сказать вам, но есть эта радость от того, что ты не один, радость о том, что ты находишься в коллективе, хотя, может быть, ты рядом даже с ними не живёшь. В коллективе людей, которые определённое время посвящают упражнению ради Господа. И пост — это не полезная диета. Опять же, это не поддаётся рациональному такому суждению. В данном случае мы опираемся на авторитет Христа, потому что сей род изгоняется молитвой и постом. Он указывает, как бороться с самыми страшными нашими врагами — с искушениями, со страстями, с пороками, с бесами, в конце концов. Поэтому рационального решения у нас, по-видимому, не будет. И апостол об этом говорит, что мы проповедуем безумие для эллинов. Но опыт веры наш собственный, наши собственные упражнения, опыт веры наших наставников, вплоть до Иисуса Христа, самого главного нашего Наставника и Учителя, они подтверждают, что, действительно, чтобы достичь высшей степени милосердия, какого-то величия, на которое мы способны, нам необходимо упражняться.

И, кстати, ведь то, что во время распятия один из разбойников получает от Господа обетование быть сегодня же в раю, указывает нам на то, что, в принципе, Бог судит человека... вот некая такая есть разница между тем, что ему давали обстоятельства, между той Божьей волей, которая его определила в данное время, в данной точке, в данной семье, с данными способностями в масштабах вселенной, и тем движением, которое он осознанно совершил в течение своей жизни. Вот это вот — передвинуться ближе к Господу. Вселенная христоцентрична, потому что, родившись в хорошей семье, будучи хорошо воспитанными, будучи начитанными, будучи образованными, фарисеи делали шаг назад. И за это были осуждены Господом. Не все, конечно, мы знаем там пример Иосифа Аримафейского, праведного Никодима, который приходил тайно к Господу. Он делал шаг в правильном направлении. И разбойник сделал очевидно, мы это знаем, движение в правильном направлении. Они не судятся, они оправдываются на суде. А вот человек, который и делал добрые дела, и десятину давал всегда вовремя, но осудил мытаря, молясь в храме, менее оправданный вышел.

— М. Борисова

— Протоиерей Григорий Крыжановский, духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о милосердии и о том, как нам разобраться: что же от нас хочет Господь, когда призывает нас быть милосердными? Я приведу жизненный пример, поскольку можно долго рассуждать, и с пользой, о том, как это должно быть. Но в жизни всё бывает не совсем так, как мы хотели бы. Вот ситуация в моей семье, которая была много лет назад. Знаете, бывает развитие болезни медленное, а бывает обвальное. Вот у нас таким обвальным образом случилась деменция у бабушки. То есть вот вчера человек был вроде совершенно адекватный и нормальный, а потом, в течение пяти дней, человек стал совершенно беспомощным младенцем, которого невозможно оставить одного без присмотра, потому что она роняет на себя телевизор, она зажигает спички... в общем, может нанести какой-то большой ущерб самой себе. Но к этому никто из нас не был готов. Мы все работали, у нас у всех была какая-то своя, выстроенная уже жизнь. И мы собрались все вместе, мама, папа, брат и я, и мы думали, что же нам теперь делать, потому что нужно было полностью перестроить жизнь. И кому-то нужно было взять на себя в большей степени заботу, потому что все не могли распределить эту заботу по частям. У брата только что родился ребёнок, у меня была ситуация, что такое было расписание рабочее, что я не была самой себе хозяйка — у меня постоянно менялся график. А родители собирались в отпуск и у них были куплены путёвки в санаторий. И вот в этой ситуации мы, четыре взрослых человека, сидели и думали, что же нам делать.
И надо сказать, не к нашей чести, что родители настояли на том, чтобы, пока их не будет, бабушку поместили в больницу. Потому что оставлять её одну невозможно, а физически с ней сидеть никто не мог. Если только бы они решили никуда не ехать, отложить отпуск и взять это на себя. Почему я рассказываю эту историю? Потому что так случилось, что в скорости, через несколько месяцев, бабушка умерла. Ну, конечно, когда родители вернулись, мы с мамой вместе за ней ухаживали, кормили её, ездили к ней каждый день в больницу. Всё это было, но мама не могла себе простить этого до конца своей жизни, никогда. То есть спустя несколько лет она крестилась — мама моя крестилась в очень взрослом возрасте, ей было 60 лет. И последние 17 лет жизни она жила церковной жизнью, исповедовалась и причащалась, но даже уже перед переходом в вечность она говорила, что не может забыть этот поступок. И несмотря на то, что она много раз его исповедовала, она самой себе не могла простить. Казалось бы, как просто: просто не поехать по путёвке в санаторий. Оказалось, что это преграда, которую не удалось переступить. Вот в жизни такие ситуации случаются сплошь и рядом, но не обязательно калька, не обязательно точно такие же ситуации, но похожие по смыслу. И в них хотелось бы не совершить ту самую ошибку, которую совершили мои родители. Но как это сделать, как добиться, как себя к этому приспособить?

Прот. Григорий Крыжановский

— Вот вы правильно говорите, что на самом деле решение было простое. Но у простого решения есть вторая сторона — это тяжесть, это тяжесть внутреннего согласия, принятия ситуации — вот эта внезапность. И хочу сказать, наверное, забегая вперёд вашей истории, о том, что это зло произошло — вот неспособность осуществить этот уход нанесла определённую травму. И это зло Господь использовал, как я вижу, ко благим последствиям. Потому что вот это последствие покаяния, неоднократное, и нежелание себе простить — это, мне кажется, очень здорово для человека, который действительно хочет встретить Бога. Ведь разбойник тоже не говорит, что он такой хороший, прощённый. В общем, он говорит, что по делам своим получает наказание. И вот такое отношение к себе самому — это признаки взросления. Мы взрослеем не обязательно в 18, 30, 40, 50. Иногда мы взрослеем в конце своей жизни. То есть мы наконец-то берём на себя всю полноту ответственности за свои поступки и готовы нести эту ответственность, и даже быть за это не то чтобы наказанными, но наказать самих себя. С чем это связано? Это связано с тем, что человек пережил некий этап. Некоторая травма, возможно, и есть, скажем так, та полезная таблетка, тот горький порошок, то разочарование в самом себе любимом, которое позволяет нам взглянуть на всю ситуацию более трезво, более обстоятельно. Может быть, даже не со своей колокольни, а с Божественной точки зрения.
Конечно, чтобы быть готовым к таким делам, нужно упражняться с самого детства. То есть хорошо, если человек воспитывается в семье верующих христиан, если он знаком с тем, что самоограничение, самовоспитание, ответственность за свои поступки, самоанализ — это приветствуется и прививается ребёнку с детства. Ну, даже если не с детства, а в каком-то другом возрасте мы обретаем, скажем, такое второе рождение личности, формирование личности взрослой, ответственной. Мы должны всё-таки, наверное, где-то помнить и зарубить себе на носу, что Бог любит смелых. И, наверное, чтобы приблизиться к Богу, необходимо безумие. Вот мы ни раз и ни два встречаем в Евангелии такие, как будто бы разные, призывы. Апостол Пётр женат, а кому-то Христос говорит, что хорошо бы и не жениться. Мы знаем, что праведники ветхозаветные все были женатые — родители Иоанна Крестителя были женаты. Сам Иоанн креститель не женился. Это такой формировался первичный институт монашества, ветхозаветное монашество вот в таком виде. И кому-то Господь говорит: пойди, раздай всё имущество своё и следуй за Мной. Кому-то, кто говорит, что пойдёт с Ним, куда бы Он ни пошёл, Он как будто бы отказывает. На самом деле отказывает, Он говорит: «У лис есть норы, у птиц есть гнёзда, а Сыну Человеческому негде голову приклонить». То есть ты не иди за Мной, ты этого не выдержишь — вот такой жизни всё время в пути, когда неизвестно, где сегодня будем ночевать.
А другому человеку, который говорит «позволь мне похоронить отца», Христос не то чтобы отказывает, Он вообще ему запрещает хоронить отца, то есть исполнить заповедь почитания отца и матери. Он говорит, чтобы мертвеца оставить погребать мертвецам — идём со Мной. Этот человек уже не вернётся в дом — там о нём будут думать, как о нарушившем заповедь, как непочитающим отца. Вот он должен идти за Христом здесь и сейчас, не вернуться даже в свой дом. И вот этот последний пример уже так очевидно являет нам некое безумие. Вот в этих коллизиях, противоречиях нет на самом деле противоречия, просто Христос обращается ко всем одновременно. Мы должны без эйфории честно себе говорить: вот это, да, для меня заповедь, а вот здесь, Господи, я этого не понесу, я не в состоянии всё раздать. Я не в состоянии оказаться в таких условиях, как монах, который берёт обет нестяжания, как отшельник, который ест, что Бог пошлёт. И вот эта честность крайне полезна на пути развития своей духовной силы, своей духовной личности. И высшая степень — это, конечно, безумие. Безумие вот оставить отца, не прийти на похороны, раздать всё своё имущество. И это безумие Христа ради. В этом смысле полезно сказать себе: Господи, даруй мне безумие, но Тебя ради, а не какого-то сумасшествия, какой-то глупости. Потому что глупость, мудрость, премудрость, а далее Божественная премудрость и безумие — это одно и то же для для человеческого разума, для вот этого рацио.

Ведь история не терпит сослагательных наклонений — что было, то было. И если мы не хотим попасть в такую ситуацию, мы должны упражняться и быть готовы к этому вызову каждый день, каждый день ждать Христа. А попав в ситуацию, когда мы отказались от несения своего креста, возможно, мы должны покаяться, искренне покаяться. И в этом покаяние нужно помнить, что бесы не раз и не два, а постоянно будут напоминать, что ты такой и сякой, тебе нет спасения. Нужно ещё уметь не впасть в отчаяние, не начать переживать вот эту боль и ошибку как нечто неразрешимое. Ведь Бог Всемогущий и может зло направить к благим последствиям. И мы помним этот совет Господа святому — держи ум свой во аде и не отчаивайся при этом. Да, вот нужно себе эти тезисы запомнить на всю оставшуюся жизнь.

М. Борисова

— Вы говорите о том, что нужно упражняться в милосердии. Вот что можно увидеть довольно часто: очень хорошие дети, добрые, умные, во всех отношениях прекрасные, замечательные. Вот они вырастают и, скажем, девочка настолько милосердна к окружающему творению Божию, что она даже таракана не может убить. Она их в коробочку собирает и потом выпускает во дворе. В соседнем доме живёт её бабушка. Бабушка очень любит внучку, но очень не хочет её перегружать собой, потому что она понимает, что девочка молодая у неё своя жизнь, у неё работа, у неё друзья. Бабушка всё время стесняется вклиниться в эту молодую, насыщенную жизнь со своими болячками. А бабушке, как любому человеку, во-первых, пожилому, во-вторых, не очень здоровому и, в общем-то, одинокому, не хватает порой даже не то чтобы заботы, а просто общения. Но живут рядом.
Казалось бы, что стоит поупражняться в милосердии? Пару раз или тройку раз в неделю просто зайти, чашку чая вместе с бабушкой выпить. Но девочка, которая жалеет тараканов, может появляться у бабушки раз в месяц. Для бабушки это величайший праздник, она печёт какие-то пироги и очень радуется. А девочка действительно очень хорошая — и умная, и добрая, и замечательная во всех отношениях. Но как вот ей упражняться в милосердии? Как ей понять, что, да, бабушка не беспомощная, она вполне в состоянии сама себя обслуживать, и, несмотря на все свои болезни, ещё пока свои нужды может обеспечивать сама. Но ей нужно не обеспечение нужд и не сидение рядом с ней, рядом с одром болезни, ей нужно просто тепло, просто общение, просто вот выражение того, что она нужна этой девочке. Как этой девочке можно объяснить, что ей нужно тренироваться?

Прот. Григорий Крыжановский

— Я думаю, что мы уже всё объяснили. На самом деле общение одного человека с другим — это величайшая роскошь. Это просто даже трудно оценить — вот в денежном эквиваленте мы точно не объясним. Потому что те, кто потеряли мать, отца, мы уже можем быть преклонного возраста и взрослыми людьми, но вот эта скорбь утраты, или не дай Бог, ребёнка потерять или какого-то близкого, любимого человека, конечно, эта скорбь утраты и невозможность общения лицом к лицу — это, конечно, кто пережил, тот знает. Вот как это объяснить девочке, если она сама этого не ищет, если она сама не знает этих прописных истин? Наверное, бабушке стоило бы об этом сказать, ей стоило бы немножко быть навязчивой, если она неравнодушна к своей же собственной внучке. Потому что «по делам их узнаете их» — ей надо подсказывать. Кроме того, часто я советую, неважно, мужчина или женщина, когда какие-то возникают напряжения в отношениях в семье, не просто помочь своему мужу, жене, ребёнку, родителю, а спросить: чем тебе помочь? Не прибежать и сказать: «Вот сегодня буду тебе помогать. Сейчас посуду помою», — а спросить: чем тебе помочь? И может оказаться, что никому это мытьё посуды не надо, что надо вынести мусор. Или нужна вообще такая вещь, которую ты совершенно забыл и которая, ты думаешь, совершенно бессмысленная — вот визит к маме. На этом были когда-то рекламы построены: «Если я сказал к маме, значит, к маме!» То есть иногда это превосходит... Ну, опять же, мы возвращаемся к вопросу безумия. То есть мы должны видеть перед собой те примеры, примеры тех людей, которые достигли этого величия — величия сострадания, вот этой добродетели, — и следовать за ними.

И мы знаем, что когда Христос призовёт все народы, Он скажет: «Вы Меня посетили, вы Меня накормили, вы Меня одели, вы Меня обули, вы поделились со Мной кровом». И в этом смысле нам же не обязательно посещать заключённых, если бабушка заключена в четырёх комнатах своей квартиры в одиночестве, то она в первую очередь. Она настолько для нас близка, что она ещё, мне кажется, вполне себе попадает под заповедь «почитай отца и мать» — она мать. Безусловно, бабушка — это и мать одновременно. И не посетить её, конечно, просто нельзя. Но, знаете, в каждом конкретном случае и бабушки разные бывают. Иногда бабушка хочет пообщаться со своими подругами больше на скамеечке — о своих болячках, может быть, они расскажут друг другу. А внучке как-то вот и неловко даже рассказывать. Бабушка хочет выглядеть такой себе иконой, такой себе скалой, может быть, такой несломленной, несгибаемой, таким стержнем — и в этом давать пример внучке. Это всё личные отношения, и нам надо научиться быть честными друг с другом. А это нам обещает боль, потому что открывать своё сердце — так или иначе мы можем нарваться на отказ. Бабушка, раз сказав своей внучке, что ты приди, со мной посиди, второй раз сказав, третий, может получить отказ. И от этого ей будет больно.
И вот нам надо понять, отчего бабушка не зовёт внучку к себе в гости чаще обычного. Может быть, она вот этой боли опасается? И вот на пути восхождения ко Христу мы должны быть столь же беспомощны, как Христос. Христос, безусловно, принимает всю ту боль, которая уготована Ему. Вот та чаша, о которой Он и молит, чтобы она прошла мимо Него, и в то же время отказывается от этого желания, может быть, даже инстинкта. Он же Человек, Богочеловек, у Него и человеческое всё есть, и самосохранение. И Он отказывается, в конце концов, силой воли, силой своего разума и говорит: «Но всё же пусть будет воля Твоя, Мой любящий Отец», — вот этот вот момент.

М. Борисова

— Протоиерей Григорий Крыжановский, духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». В студии Марина Борисова. Мы ненадолго прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино протоиерей Григорий Крыжановский. Мы говорим о милосердии и о том, как нам простроить собственное понимание этого явления и свою собственную жизнь, чтобы всё-таки постараться исполнить заповедь Христову. Отец Григорий, вот такой традиционный пример, который приводится всегда, когда говорится о христианском понимании милосердия, это история милосердного самарянина. Но ведь мы говорим в то же время, что милосердие подразумевает, что человек берёт на себя частично боль того, кому он помогает. Но ведь в Евангелии не сказано, что этот самарянин взял на себя частично ту ситуацию, в которую попал этот путник, которому он помогал. Он ограничился действием: он привёз его в гостиницу, проследил, чтобы ему была оказана первая медицинская помощь. Он заплатил владельцу гостиницы, чтобы за этим человеком был присмотр. Он обещал на обратном пути заехать посмотреть, как идут дела, и оплатить все расходы по уходу за этим несчастным человеком. Но при этом там нет даже речи о том, что он личностно включился в ситуацию. Он не познакомился с этим пострадавшим, он не включился в его жизненную ситуацию, он не попытался что-то в ней изменить или как-то его к себе по-человечески приблизить. Он просто выполнил то, что ему велел его долг, его представление о том, как человек должен поступать.

Прот. Григорий Крыжановский

— Где просто, там ангелов со сто. Как раз нет — долг ему этого не велит. Священнику и диакону долг велел не пройти мимо иудея. Мало того, у иудеев есть такое постановление, что если ты найдёшь умершего иудея (дресс-код тогда был очень строгий, и по одежде можно было понять, что человек в пути умер, иудей), ты должен его погрести — такая обязанность, такая заповедь. И как раз этим двум долг велел, а самаритянину никак. Даже, наоборот, может быть, плюнуть в ту сторону — это же иудеи, они с нами не общаются, вообще нас презирают. И мне кажется, что важно не упустить важнейший фактор: он, как тень, помог и никак не стал в жизнь пострадавшего вмешиваться. Это на самом деле сегодня вообще найдите такого человека. Тут тебе кто-то поможет, а потом дальше начинает советы тебе давать, как тебе жизнь устроить. Найдите такого человека — это на самом деле подвиг. Ну а то, что он не познакомился с пострадавшим, самарянин, или то, что он куда-то поспешил — давайте разберём эту ситуацию подробно.
Вот, смотрите: то, что человек лежит в ранах, в крови, в грязи — первым делом, сочувствие. Этот путешественник, самарянин, тратит на него свои средства — это масло и вино. То есть он ему оказывает первую медицинскую помощь: останавливает кровотечение, перевязывает, садит его на свой скот. Если он садит его на свой скот, то сам-то он идёт пешком — теперь он трудится ногами. Приводит в гостиницу. Договоритесь-ка в гостинице сегодня, чтобы кого-то оставить вот так вот. То есть этот человек вообще непростой, по какой-то причине гостиничник ему доверяет. Значит, он идёт к какому-то знакомом своему гостиничнику или туда, где он ранее останавливался. И он нагружает, прям так скажу, этого владельца гостиницы таким себе постояльцем. Это же не простой постоялец — это постоялец в ранах, в крови, в грязи. Это имидж гостиницы, знаете, может сильно подпортить. Мало того, почему он оставляет какую-то сумму такую пограничную? Видимо, у него этих средств сейчас нет. Возможно, он с товаром на этом ослике идёт продать. Ведь мы даже не знаем достатка этого самарянина. Он незнакомому человеку — как раз это прекрасно, — попавшему в беду, вот настолько, что он на границе жизни и смерти, жертвует средства, ничего о себе не сообщая, ни кто он, ни что он, не лезет, так сказать, со своей личностью. Может быть, этому иудею, когда он в себя придёт (он же сейчас без сознания), будет даже как-то неловко, что это чужеземец, какой-то язычник или, по крайней мере, посторонний человек, инородец оказал помощь. Может быть, это его смутит как-то.
И вот насколько этот самарянин, я бы сказал, идеален. На самом деле он идеален. Разбойникам попадает — это можно символически толковать, что это могли быть бесы или искушения. Там вышел на красный свет, машина тебя сбила — может быть и так ведь, и человек весь в ранах и переломанный. И кто-то ему оказывает помощь, не проходя мимо, а когда скорая увозит, не говорит о себе ничего. Он же спас, а ничего о себе не сказал, никакой благодарности не попросил. Ведь если попавшийся разбойникам придёт в сознание и вспомнит о своих делах, он оставит гостиницу. Гостиничник ему скажет, что тот ему ничего не должен, и они больше никогда и не встретятся. То есть слов благодарности самарянин этот не получит на обратном пути — даже так. Насколько это благородно, насколько это прекрасно. Вот в этом смысле, что ж, честь ему и хвала. Не зря этот самарянин приводится Христом в пример иудеям, которые друг за дружку должны были бы держаться, но и нам, христианам, которые друг другу должны помогать в беде, в несчастье, вот в таких обстоятельствах жизненных сложных.
Вот в этом смысле, мне кажется, нужно как бы хорошо и глубоко понимать эту ситуацию. А в те времена, наверное, лишних денег не было ни у кого, даже у богачей зачастую не было лишних денег. И условия жизни были довольно такие, что если ты отказываешься от куска хлеба, то ты не поешь. То есть если кому-то жертвуешь, возможно, ты не поешь этим вечером. Мне кажется, что данная притча очень хорошая, очень назидательная, очень правильная — правильная для понимания, как нам бы стоило помогать другому.

М. Борисова

— Но во все времена, и особенно в наше время, благодаря массе технических средств, которые облегчают задачу мошенникам, есть, если расширить картинку... Вот в евангельской притче всё предельно ясно, потому что все роли участников этой истории чётко определены. А в жизни очень часто бывают ситуации, когда человек не попал под машину и лежит без сознания, а вполне в сознании просит помощи. Вот он просит, а ты, как христианин, должен ему эту помощь оказать. Ну хорошо, если это совершенно неизвестный тебе человек, а если этот человек тебе хорошо известен? Вот в 90-е годы, когда огромное количество людей принимало крещение, приходило в церковь и с таким жаром и желанием стремилось всё буквально до последней буквы исполнять, расплодилось огромное количество людей, просящих милостыню. И, учитывая сложность ситуации экономической в стране, когда людям иногда с трудом удавалось прокормить собственную семью... Вот идёт христианин по улице, и на каждом перекрёстке кто-нибудь просит у него милостыню. Рано или поздно он встаёт перед вопросом: ну хорошо, если я всем нищим буду давать хотя бы мелочь, то в конце месяца мне нечем будет кормить собственную семью. И если эту ситуацию транслировать в наше время, то есть огромное количество людей, которые так или иначе могут обратиться за помощью. И мы часто не в состоянии отделить тех, кому эта помощь действительно нужна, от тех, кто просто мошенничает и стремится выудить у нас какие-то средства материальные. Вот что делать, как внутри себя найти правильное решение?

Прот. Григорий Крыжановский

— Ну, конечно, во-первых, мы должны понимать, что, подавая милостыню или оказывая помощь ближнему человеку, мы должны быть особо деликатны. Потому что, действительно, постороннему человеку подчас легче оказать помощь, чем ближнему, который вот стесняется своей ситуации, даже стесняется признаться, что он вот настолько ошибся. Вот не хочется какого-то слова такого сказать... лопух, да. И это бывает. Просто я вам расскажу историю про свою маму. Ей позвонили и сказали тихим голосом: «Мамочка, я в полиции. Зацепил человека, разбил ему ноутбук. И вот срочно меня выручай». И мамочка вскакивает, около полуночи идёт в банкомат, выполняет все инструкции, переводит всё, что у неё там на карточке есть, чтобы старшего своего сына, который с ней живёт на самом деле, вызволить из полиции. Казалось бы, это же взятка, это же незаконно. С какого перепугу мама вдруг так себя стала вести, уже пожилой человек? И она возвращается домой, открывает дверь комнаты, чтобы жене брата сказать, что вот с ним всё хорошо, сейчас он придёт домой... и видит этого моего брата старшего. И тут до неё доходит.
Ну вот моя мама стала таким человеком. Утром я ей говорю: «Мам, слушай, как надо выйти из этой ситуации? Я тебе уже перевёл эту сумму на карточку. И если вдруг меня сегодня ночью похитят или запрут в полиции, чтобы ты... Ладно, это, конечно, плохо — взятки давать». И так сделали все дети, а нас их много у мамы — семь. И, в общем-то, как-то вот смогли ей помочь, потому что она действительно все свои сбережения отправила в никуда. И, наверное, это глупость, но из этой глупости удалось как-то сделать такое движение любви, такое признание, наверное, даже какого-то безумства матери, вот признание, что она сделала хорошо. Вот такой комплимент ей сделали, что ей бы плохо себя чувствовать, а она чувствует себя хорошо. Но это надо уметь, конечно же. Всем радиослушателям советую всегда спрашивать: можно ли тебе помочь? — если это ближних касается. И чем тебе помочь? Это очень важно. И сделать это деликатно. Иногда надо кого-то попросить — сестру, брата этого пострадавшего. В общем, нужно найти посредника — иногда так, иногда остаться незаметным. Иногда бывает очень это всё деликатно.

Теперь же, что касается милостыни, нас святые отцы учат, что, давая милостыню, рука должна вспотеть. То есть мы должны с рассуждением это делать. И, конечно же, лучше купить еду бедняку, человеку просящему, протягивающему к тебе руку, чем дать ему средства. А это всегда проще и быстрее — протянуть какие-то средства, которые он, скорее всего, пропьёт. Но, честно говоря, даже если он их пропьёт, мы как бы не лишимся своей награды малой. Если мы даём средства, у нас малая награда — то, что мы ему посочувствовали. А если мы купили еду и на самом деле его просьбу осуществили, а иногда это куда-то в хостел пристроить, в какое-то такое место, где человек может помыться, побриться, прийти в себя, согреться. В наших-то условиях северной страны это довольно-таки такое радикальное обстоятельство — можно и не дожить до утра. Это, конечно, надо делать, пока у тебя этих средств хватает. Если у тебя уже этих средств нет, мне вспоминается замечательная история маленького мальчика, будущего митрополита Антония Сурожского, Блум по фамилии. Когда он увидел своего учителя, проходящего по улице в школу для самых бедных детей эмигрантских, который остановился возле нищего, ничего ему не давал, просто поднял шляпу. И вдруг этот нищий вскочил, обнял проходящего учителя, о чём-то быстро заговорил с ним, жестикулируя.
Учитель пришёл в школу, и дети, которые это видели, доконали этого учителя и говорят: «Это ваш родственник? Это ваш знакомый? Что у вас ним произошло? Что вы такое сделали, что вы этого бедолагу несчастного так оживили? Что, вообще, было?» И учитель им признался, что он сам без денег не мог поехать на трамвае. Он работал на другой работе, чтобы детям на русском языке преподавать — это во Франции было — свой предмет. И он пешком шёл через полгорода. И когда он поравнялся с этим нищим, вдруг понял, что он такой же нищий, как этот, сидящий на мостовой. И желание не пройти мимо, заметить этого человека, этого бедолагу привело к тому, что учитель обратился к нему: «Мне нечего тебе дать, но я вижу тебя, я замечаю тебя, я снимаю перед тобой шляпу». Сегодня этот жест, может быть, нам непонятен, но, наверное, это как протянуть руку сегодня, пожать руку — вот это мужское рукопожатие, столь знакомое нашим радиослушатели. Вот, наверное что-то такое он сделал, а может быть, и большее. Ведь шляпу снимал нижестоящий перед тем, кто перед ним стоит. И это уважение, которое он высказал, и эта искренность вызвали в бедняке предельную радость.

М. Борисова

— Протоиерей Григорий Крыжановский, духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о милосердии. Батюшка, есть такая классическая ситуация. Вы помогли кому-то в тяжёлый момент, подставили плечо, дали возможность на это плечо опереться и какую-то часть пути прошли вместе. Потом вы чувствуете, что человек достаточно окреп, он уже может двигаться и без вашего плеча. Но человек-то уже привык к вашему плечу, и он не хочет его лишиться. А когда вы начинаете, даже деликатно, увеличивать дистанцию, он обижается. Он считает, что вы его бросаете, вы поступаете не как христианин. Вот как быть в такой ситуации, которая достаточно часто в жизни встречается? Каким образом и внутри себя сохранить ощущение правильности своего поступка, и человека не обидеть?

Прот. Григорий Крыжановский

— Мы должны так поступать. Мы, конечно же, должны и с собственными детьми так поступать, иначе они не повзрослеют. Ведь орлица, когда выталкивает своего орлёнка из гнезда, — он же никогда не летал. И шансов, что он полетит, сколько у неё? Она инстинктивно, она хочет видеть этих внуков-орлят. И она своего подрастающего орла, уже с оперением таким годным, выталкивает из гнезда. И так всякая мать должна, может быть, в какой-то момент оттолкнуть от себя своего сына и сказать: " Нет, ты не со мной, ты со своей женой посоветуйся об этом. Вот я тебе ничего не скажу. Нет-нет, ты сначала с ней это обсуди«. Это, я бы сказал, премудрость, Божественная мудрость — этому нужно научиться. Но мы понимаем, что Христос ведь точно так же за Собой водит, как Педагог, апостолов. А потом говорит: «А теперь по двое идите-ка, — от Меня прочь, по сути. — Но потом вернётесь, конечно, да. Но идите и работайте, трудитесь. Лабораторная работа, опыт, практика, пожалуйста, вперёд». Как они, с какими мыслями они идут: «Как же так? Да что же это? Да почему?» — мало ли у кого какие мысли. Их было довольно много, их не только 12, их ещё 70 было. Вот Христос ровно так и поступает. А потом и по-одному их отправляет вообще — так вот, по жребию. Апостолы уже сами, уже повзрослев, очевидно повзрослев, духовно, повзрослев вырастая, они бросают жребий и расходятся по всем концам мира. Где-то кого-то распнут, где-то кого-то съедят, где-то кого-то посадят в тюрьму, где-то кто-то будет спать на холодном и недоедать. Но ничего, это их не пугает. Они согласны с этой болью мириться ради благодати Святого Духа.
И мы тоже, отвергая своего близкого человека, как будто бы лишая его своей помощи и заботы, когда она уже, с нашей точки зрения, ему не нужна, мы испытываем эту боль утраты своего авторитета. Возможно, мы испытываем сомнения, что мы правильно и вовремя поступаем, но мы должны так сделать, мы обязаны это сделать. Потому что полезное — это не всегда приятное. И мы должны быть укоренены в этом понимании. В нашем сознании должно быть, что боль — это Божий дар. И врачи так говорят, даже физиологи. И духовная ценность учит вот терпению скорби, за всё благодарить — непрестанно радуйтесь. Поэтому, раз решение принято, нужно поступать. А дальше будем смотреть по результатам. Возможно, и мы ошиблись. Но тогда надо иметь вот это смирение сказать: «Слушай, ну я ошибся, да. Я посчитал, что ты дальше справишься сам. Вижу, что не справляешься. Ну что ж, давай я сейчас тебе помогу. Но это не значит, что я тебе снова не откажу в определённый момент. Потому что считаю, что ты вот-вот должен начать справляться сам». Уже пошла у меня ассоциация, вспоминаю митрополита Антония Сурожского, который говорил, что настоящий духовный отец в определённый момент, обнаруживая неспособность уже дальше руководить духовным чадом, должен его от себя отвадить, должен отправить куда-то.
Серафим Саровский перед смертью собрал своих помощников, учеников-келейников, и отправил их в разные места. Я почему знаю? Потому что Иона, Киевский чудотворец, мощи которого в Свято-Троицком Ионинском монастыре в Киеве почивают, был келейником Серафима Саровского. И именно Серафим Саровский отправил его на родину, в Малороссию, для того, чтобы Иона ушёл даже из тех мест, где он воспитан был вот в этом монашеском делании. Пришёл в монастырь, где его невзлюбили, потому что он молился как настоящий монах, а в монастыре не всё так было гладко. Ему там и пакости всякие делали, но он этот дух явил. Может быть, там ребята-монахи никогда и не видели того духа, в столичном-то монастыре, может быть, они вели и не монашеский образ жизни, или не все вели. Он пришёл и из Саровской пустыни принёс этот образец веры, образец нестяжательства, образец молитвы. И плоды воссияли и были примером. И потом у него было множество учеников. Да, вот так преподобный, как мы видим на этом примере, отправляет своего ученика подальше от себя, подальше даже от того места, где он будет потом погребён, где он будет прославлен, для того, чтобы ученик вёл самостоятельный образ жизни.

Я думаю, что в случае отца и сына это довольно-таки частое явление. Отец даже призван так поступить. Мы это видим и в классике, мы это видим даже в кинематографе. Мы видим, когда отец, например, отправляет своего сына учиться в другой город. Я вам расскажу пример: отец, который мог устроить своего сына по случаю своей должности, где угодно, отправляет своего сына в провинциальный город, отрывает от мамки, от себя, отправляет в профильный институт, куда сын сам хочет поступить. И на первом курсе он спрашивает: «Как ты?» Сын говорит: «Папа, всё плохо. Носки не стираны, недоедаю, всё чешется, всё мнётся, всё не так». После второго курса спрашивает: «Как ты, сынок?» Сын говорит: «Папа, вроде бы всё наладилось, быт — всё нормально. В общежитии с ребятами подружился, помирился, всё хорошо». И папа забирает, переводит сына в свой родной город, в столицу.
Вот такая школа необходима нам. Христос тоже так. Вот Он возносится на Небеса. Он сначала призвал Своих учеников по Воскресении в Галилею. Апостолом Ангел сообщает, что Господь предваряет их в Галилее. И уходит, говорит, что так должно быть. Он уходит и оставляет их в каком-то таком, наверное, подвешенном состоянии. До Пятидесятницы Дух Святой на них не сходит, они в душевном терзании, они в духовном поиске, они вместе в молитве, они в страхе — «страха ради иудейского». То есть они в напряжении, но в полезном напряжении. Вот важно выбрать эту степень полезного напряжения и это напряжение осуществить. Да будет так.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Протоиерей Григорий Крыжановский, духовник общины глухих храма Всех святых в земле Русской просиявших в Новокосино, был сегодня с нами в этот светлый вечер. С вами была Марина Борисова. До свидания, до новых встреч.

Прот. Григорий Крыжановский

— Спасибо за беседу. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «ГИМ и Новодевичий монастырь». Марина Чистякова
• «Богоявленский женский монастырь в Угличе». Игуменья Антонина (Злотникова), Светлана Максимова
• «Адмирал Андрей Августович Эбергард». Константин Залесский

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов