Поделиться
Художник: Суриков Василий Иванович
Как-то со школы нас научили понимать, что народное восстание, бунт, есть форма протеста эксплуатируемого народа против класса эксплуататоров.
Видимо так оно и есть. Но бывали в истории бунты весьма своеобразные. Один из них происходил в городе Красноярске и известен под названием Красноярская шатость.
В 1695 году служилые люди Красноярского острога поднялись против воеводы Алексея Игнатьевича Башковского, который задерживал выдачу жалования. Здесь ключевое слово – служилые, то есть люди государевы, работавшие на государство. Башковского изгнали из города и в Москву отправились соответствующие челобитные с просьбами прислать другого воеводу. Прислали, однако другого Башковского – брата изгнанного воеводы. Который, понятно, взялся извести братниных обидчиков. Его тоже изгнали, как и брата.
Ладно. Прислали следующего воеводу – Семена Ивановича Дурново, который, понятно, тоже начал закручивать гайки, да посильнее, чем прежние. Ну и воровал, конечно. Тут следует объяснить одну тонкость тогдашней государевой службы. Принято было, что воеводам не назначали жалованья, а отправляли «на кормление», имея в виду, что, мол, давай жалование или не давай, а все равно воровать будут. Ну и воровали. Сначала просто для поддержания жизнедеятельности, а потом, так сказать, входили во вкус. Ничего необычного в этой системе не было, но как же нужно было бесчинствовать, чтобы начали бунтовать уже и подчиненные!
Но мы отвлеклись. Дурново закрутил гайки еще сильнее, да так, что местные государевы люди при поддержке и люда черного, обычного воеводу чуть было не убили – повели его было топить в Енисее, да передумали, посадили в лодку и отправили вниз по течению. Повезло, стало быть, воеводе.
И вот что интересно. В общей совокупности вся это эпопея длилась ни много ни мало, аж целых три года.
Но еще интереснее другое обстоятельство. По изгнании каждого воеводы местные государевы, служилые люди сами избирали себе суды, сами собирали положенные налоги и сами же отправляли собранное в Москву. То есть в сути своей, Москва в финансовом смысле от бунта ничего не теряла. Кроме одного – авторитета государевой власти. Чего государство, понятно, терпеть не могло. Были следователи, было дознание и аресты. Однако массовых казней все ж не было, лишь многих ссылали в другие остроги.
Такая вот интересная страница из жизни города Красноярска известная как Красноярская шатость.
