Сейчас я хочу вместе с вами обратиться к небольшому рассказу, написанному одним из самых сердечных наших писателей, — к «Ильинскому омуту» пера Константина Паустовского. Автору было семьдесят два года, когда он написал эту тихую и нежную вещь. На дворе тогда стояло лето 1964 года, срок земной жизни давно хворающего астмой Константина Георгиевича подходил к завершению (его не станет летом 68-го). Сегодня этот этюд о его любимом местечке Средней России кажется мне чем-то вроде духовного завещания нашего великого мастера.

«...Такие места действуют на сердце с неотразимой силой. Если бы не опасение, что меня изругают за слащавость, я сказал бы об этих местах, что они благостны, успокоительны и что в них есть нечто священное.

Имел же Пушкин право говорить о „священном сумраке“ царскосельских садов. Не потому, конечно, что они освящены какими-либо событиями из Священной истории, а потому, что он относился к ним как к святыне.

Такие места наполняют нас душевной легкостью и благоговением перед красотой своей земли, перед русской красотой».

Эта уникальная запись — а читал нам автор, сам Паустовский — была сделана сотрудниками звукового журнала «Кругозор» и вышла на гибкой пластинке этого издания в ноябре 1965 года. Записывали авторское чтение писателя в его родной Тарусе летом того же, 1965-го, и, вероятно, «Ильинский омут» он прочитал сотруднику «Кругозора» Владимиру Возчикову в самом начале «аудиосеанса»: хрипловатый голос писателя звучит здесь без характерных «задыханий».

Рассказ «Ильинский омут» (как и поздний «Наедине с осенью» и «Третье свидание»), писатель считал чем-то совершенно новым в своей работе.

«Это новое, — говорил Паустовский, — заключается во внутренней свободе названных рассказов, не связанных ни сюжетом, ни той или иной обязательной композицией, ни необходимостью быть поучительным и нравоучительным и тем самым — несколько скучноватым...» Конец цитаты. Скучноватым? О, нет — дорогой Константин Георгиевич! Просто при чтении одних очей тут недостаточно, здесь, как сказано у Экзюпери — «...самого главного глазами не увидишь». Тут — снова процитирую автора «Маленького принца» — «...зорко одно лишь сердце».

Зрячее сердце, добавим мы от себя, зрячее.

«...К Ильинскому омуту надо спускаться по отлогому увалу. И как бы вы ни торопились поскорей дойти до воды, всё равно на спуске вы несколько раз остановитесь, чтобы взглянуть на дали по ту сторону реки.

Поверьте мне, — я много видел просторов под любыми широтами, но такой богатой дали, как на Ильинском омуте, больше не видел и никогда, должно быть, не увижу.

Это место по своей прелести и сиянию простых полевых цветов вызывает в душе состояние глубочайшего мира и вместе с тем странное желание: если уж суждено умереть, то только здесь, на слабом этом солнечном припёке, среди этой высокой травы».

Из рассказа «Ильинский омут» читал автор — Константин Паустовский.

Ровно через двадцать лет после написания Константином Георгиевичем этого рассказа, в 1984 году (писателя не было на свете уже полтора десятка лет), поэт Борис Чичибабин написал о нём удивительные строки. Ими я и закончу:

«...Мир дышит лесом и травой / как бы в прозрачности предутренней, — / нет зренья в прозе мировой / восторженней и целомудренней. // И мне светлее оттого, / что в скуке ль будня, / в блеске ль праздника / я столько раз ни одного / не перечитываю классика...»

Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова

• Диана Берлин. «Неформат, или Дни радио»
• Юрий Кублановский. «Поверх разборок (Дневник писателя)»
• Юрий Коваль. «Недопёсок Наполеон Третий»