«Книжники и фарисеи: во времена земной жизни Христа и в современном мире». Священник Вячеслав Клименко

Наш собеседник — клирик храма иконы Божией Матери «Целительница» в Краснодаре священник Вячеслав Клименко.

Мы говорили о том, кто такие книжники и фарисеи, почему Господь называет этих одних из самых образованных людей иудейского народа лицемерами, и как можно проверить себя на предмет фарисейства.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз пришла пора неофитам задавать свои вопросы. Меня зовут Александр Ананьев, и сегодня я попытаюсь диагностировать у себя то, что называется фарисейством. Выяснить, что же такое фарисейство, кто такие фарисеи, книжники и саддукеи, и почему Господь этих, в сущности, самых образованных людей иудейского народа называет лицемерами, как проверить себя на предмет этого лицемерия, не иду ли я их путем. Дело в том, что сегодня в храме читается фрагмент Евангелия от Матфея, глава 23-я, тот самый фрагмент, который начинается со слов: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете». Вот такая вот у нас сегодня тема, которую я и предложил моему сегодняшнему собеседнику. А он любезно согласился со мной поразмышлять на эту тему, несмотря на разделяющие нас ныне сотни километров. Клирик храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре, замечательный священник Вячеслав Клименко у меня сегодня собеседник в программе «Вопросы неофита». Добрый вечер, отец Вячеслав. Здравствуйте.

Иерей Вячеслав

— Добрый вечер, Александр и другие наши слушатели.

А. Ананьев

— Почему Христос так выступает против именно лицемерия? Ведь это далеко не самый страшный и не самый опасный грех в длинном списке наших прегрешений, ведь есть еще много того, что в себе надо изобличать, но именно лицемерие вызывает гнев Спасителя. Именно лицемерие, не что-то еще — не убийство, не прелюбодеяние, не ложь, да, а именно лицемерие. Почему именно лицемерие, отец Вячеслав?

Иерей Вячеслав

— Знаете, возможно, на склоне даже вот греха некоего такого богопротивления, которым согрешил денница, чем бы нам не назвать это и лицемерием. Или то, чем согрешил Адам, когда Господь спрашивает: Адам, где ты? И Адам лицемерно отвечает: я наг, скрылся. То есть почему именно лицемерие, потому что, наверное, оно стоит — пока это мои такие вольные, очень вольные рассуждения, — лицемерие стоит, наверное, в корне разных зол, вместе с гордыней. Я даже не знаю, можно ли отождествлять лицемерие и гордыню. Ведь гордыня, она, наверное, точнее лицемерие все-таки вытекает из гордыни. Мы очень часто ведем себя лицемерно именно по той причине, что мы очень горделивые люди. И я даже, если позволите, приведу пример. Так как служу в больничном храме, у нас, в принципе, можно на территории встретить людей очень различных, в разном состоянии здоровья, но у нас также и много просящих. И вот можно помочь — это, наверное, один из моих любимых примеров, когда можно помочь и не помочь человеку одинаково лицемерно и горделиво. Помочь: смотрите, какой я молодец, я не то что эти все остальные, которые не помогают, смотрите, как я помогаю, вам я чай принес. Можно не помочь точно также: а что же я буду разносить здесь заразу? Неужели я буду походить вот к этим людям, а мало ли, вдруг они чем-то заразны, это ведь больничный храм. Нет, я буду молодцом, и я не буду так поступать и рисковать чужим здоровьем. И в первом, и во втором случае мы тоже можем узреть лицемерие. У нас, вы знаете, я ловлю себя на мысли, что наши эфиры снова и снова превращаются в какие-то такие мастер-классы по совершению греха — мы очень много рассуждаем о грехах, и такое чувство, как многоопытный грешник, да, можно сказать, что в чем-то даже учимся эти грехи совершать — такие вот советы бывалого грешника.

А. Ананьев

— Ну вы знаете, в судовом деле есть такие мастера, такие профессионалы как лоцманы в каждом порту. И это такие дядьки в морской форме, без которых просто невозможно пришвартовать корабль к неизвестной пристани. Они просто знают все подводные камни, они просто знают все отмели и, в общем, фарватер знают. И понимание того, где находятся подводные камни и рифы, кораллы и мели, помогает не налететь на большую неприятность, по сути, не совершить грех. Собственно, поэтому мы и рассуждаем, а где опасно, а где мелко, а где подводные камни, которых не видно, если не знать.

Иерей Вячеслав

— Ну да.

А. Ананьев

— Есть у меня предположение, отец Вячеслав, что такое лицемерие вот с точки зрения веры, с точки зрения духовности и, наверное, с точки зрения Спасителя. Дело в том, что все вот эти наши грехи — гордыня, тщеславие, сребролюбие, зависть, лукавство, злоба — они все, как бы вам объяснить, не диагностируемы изнутри. Когда мы охвачены тщеславием, мы даже не осознаем, что мы охвачены тщеславием. Нам нужно очень сильно всмотреться в себя или нам нужен взгляд снаружи, который скажет нам: подожди, подожди, вот сейчас ты пошел не туда, сейчас ты промахиваешься мимо цели, сейчас у тебя форменное тщеславие или гордыня. В то время как лицемерие, пожалуй, единственный из всех грехов, оно осознанное. Лицемерие — это когда ты знаешь, что ты косячишь, это когда ты знаешь, что ты на стороне зла, это когда ты знаешь, что ты сейчас врешь, что в тебе сейчас гордыня. Но ты делаешь очень правильное выражение лица, ты принимаешь какую-то позу, которая выдает в тебе праведника, и ты говоришь какие-то очень правильные слова, чтобы ввести в заблуждение — по сути, ты ведешь себя как искуситель. Вот в чем опасность лицемерия, на мой взгляд. Поправьте, если я ошибаюсь.

Иерей Вячеслав

— Я могу и согласиться. И, в принципе, вот когда я говорил про грех денницы, грех Адама, наверное, нечто похожее имел ввиду. И более того, о том, что лицемерие это очень осознанная вещь, которую ты делаешь специально. Даже вот только-только на глаза мне попалось выражение — 28-й стих 23-й главы Евангелия от Матфея. Дело в том, что зачало, Евангелие, которое читается во всех храмах, оно заканчивается 22-м стихом: «и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем». А вот если посмотреть эту главу дальше, 28-й стих, он раскрывает как раз эти слова, то что вы сказали, поясняет их, дополняет, в знак правильности, про лицемеров. То есть начинается выражение обычно так же: «горе вам книжники и фарисеи, лицемеры» — и дальше там продолжительное осуждение, а завершается оно вот этими словами: «так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония», — то есть внутренне ты ощущаешь свое собственное лицемерие. Даже вот хотелось и из собственной жизни привести какие-то примеры. Ну может быть, не собственные, а знаете, пример покойного духовника нашей епархии, преподавателя семинарии, протоиерея Валентина Мерцева. Преподавал он у нас пастырское богословие, и рассказывал разные шутки из своей пастырской жизни, человек более 50 лет прослужил у престола Божиего. И вот он говорил об одной исповеди. Значит, он принял исповедь у священника, и священник говорит: батюшка, вот я согрешил нарушением поста и нарушил пост явно, люди это видели, я, наверное, ввел людей в искушение. На что батюшка, умудренный опытом, говорит: лучше бы ты тайноядением согрешил — то есть это был бы твой личный грех, да, а остальных людей ты бы не ввел в искушение. На что исповедующийся отвечает: а я и тайноядением тоже согрешил. у меня в жизни все есть. И вот здесь действительно такое вот, и то, и другое, вообще каждый грех, вот я тоже соглашусь, что каждый грех, наверное, имеет то ли своим корнем, то ли своим последствием, но так или иначе он имеет лицемерие. Мы же умеем оправдывать грехи. Возьмите современное общество, современных каких-нибудь богословов — одну из фамилий не хочу даже называть, да, некогда это был клирик Московского Патриархата, который сегодня о разных обстоятельствах жизни рассуждает слишком уж политично, который покинул территорию Российской Федерации. Но вот даже этот человек, он же умудряется богословски оправдывать разные ужасные вещи — это ли не есть лицемерие. Наверное, я предположу, что лицемерие это такая способность человека дать любому беззаконию законное объяснение.

А. Ананьев

— Ой да, вот сложно. Потому что вот тот случай, о котором вы сейчас говорите, на мой взгляд, это не совсем то, что мы называем сейчас лицемерием. Понимаете, ситуация, когда у человека есть своя правда, и он говорит о том, что он представляет правдой, заблуждаясь при этом, он остается искренним. У него есть свое представление о добре и зле. Оно расходится с моим представление о добре и зле, с вашим представление о добре и зле, но он искренен в своих заблуждениях, едва ли это можно назвать лицемерием. Лицемерие, оно все-таки, знаете, осознанное — ты отдаешь себе отчет в том, что ты сейчас говоришь ложь. Самый первый и самый главный лицемер — это змей, он знал, что это неправда и откровенно лицемерил, то есть с него все началось, все наши беды и проблемы. Даже не с Евы и не с яблока. И, по сути, ее привело к этому краху вместе с Адамом именно лицемерие змея. А вот неосознанное лицемерие, я не думаю, что оно действительно называется лицемерием. Как вы считаете?

Иерей Вячеслав

— Вы знаете, сложно. Дело в том, что вот то, о чем я сказал, тот конкретный пример, да, вот конкретного человека, почему мне со стороны, конечно, ни в коем случае не хочется оказаться в его ситуации, то есть опять с моей стороны весьма лицемерно рассуждать о том, с чем он столкнулся. Но вот то, что происходило у этого человека в социальных сетях, скажем так, именно почему мне кажется его поведение лицемерным, и одновременно мне кажется, что сам человек понимает свою неправоту, но не может действовать, возможно, иначе —комментарии его читателей. Один из читателей, после чего комментарии вовсе были закрыты, просто вот интересно было прослеживать за каким-то преображением что ли, не преображением, а изменением мысли, изменением риторики человека. А комментарий был такой: батюшка, ну мы же не виноваты, что вы не стали архиереем. И после этого комментарии были вовсе закрыты, а люди, они ощущали некую личную обиду во всех тирадах, во всех текстах ощущалось нечто, обида этого человека. Ну вот как есть, так есть. Мне все хочется какие-то примеры лицемерия из своей жизни. А знаете, вот я приведу пример лицемерия, недавно у меня такой пример случился со мной, в чем я был лицемерным, наверное, опять-таки. У меня иногда случается такое эмоциональное истощение, когда вовсе не хочется общаться с людьми и находишь любые тому предлоги: я чрезмерно занят, меня куда-то позвали, я вот, простите, вам времени уделить не могу, давайте в другой раз что-то как-то. И ну вот этим летом буквально случилась такая история. Когда в очередной раз, пообщавшись с людьми, даже не столько пообщавшись, вообще мы приготовили людей к крещению, это была семья. И иногда бывает так, что в сам день крещения особо-то и не помнишь, в чьей семье сегодня необходимо крестить ребенка, потому что бывает этих семьей настолько много, имена очень похожие все, и начинаешь немножко путаться. И в какой-то момент просто теряешь личный контакт с семьей, с человеком, и вот эти многочисленные семьи превращаются в буквы, имена, в тексты, не знаю, как это правильно назвать. И, в общем, суть в чем: у меня вот такое же состояние, когда мне не хочется просто идти, не хочется ни с кем общаться. Не знаю, может, я какой-то интроверт. Хотя по моему блогу это не сказать, но, знаете, мне очень тяжело дается вся моя блогосфера, блогодеятельность, с крайними какими-то пересиливаниями себя. И вот в очередной раз не желая общаться с семьей, не желая иди к людям, я начал просто спрашивать у священников в храме: батюшки, а есть ли возможность, моя семья, я этих людей готовил, я этих людей знаю, то есть я готовил их венчаться, но есть ли у вас возможность покрестить? А я бы в это время занялся бы вот там такими и такими вещами. И кстати, даже в пример привести, то есть это не тунеядство, то есть я не собирался просто взять и ничего не делать. Взамен мне необходимо было поработать над сайтом храма, доделать несколько документов, а на сайте, по-моему, там несколько публикаций — то есть по времени это бы заняло больше, чем крещение. Но вот настолько не хотелось, причем, знаете, есть же в этом и даже корыстная какая-то, поиск какой-то корыстной выгоды: а вдруг эта семья как-нибудь совершит какое-нибудь пожертвование лично тебе, да, вот там поблагодарят люди, скажут: батюшка, это лично тебе наша благодарность, мы вот давно тебя знаем, очень хотим, чтобы ты там, не знаю, детям пирожные купил. И вот это то, что храму — мы это храму оставили, а это лично тебе. То есть даже уходя от каких-то корыстных побуждений, очень хотелось убежать от этого крещения. Все священники были заняты, все ответили нет. И я очень нехотя шел на это крещение. Но знаете, то есть на мой взгляд, лицемерие в чем заключатся — в поиске уйти от несения своего послушания. Вот так. Я же штатный священник, я обязан был это сделать, но я пытался это перевалить на кого-нибудь. Чем наградил Господь? Когда все-таки я пришел совершать крещение, я вспомнил, что это за семья, когда я их увидел, сердце так затрепетало радостью — ну то есть я давно не видел эту семью, я безумно был рад их видеть. И завершилось наше крещение еще тем, что мы устроили ну целое такое нормальное, доброе чаепитие в беседках храма, и долгое время после крещения еще и пообщались. То есть вот такое лицемерие, на мой взгляд, это лицемерие — ведь я осознанно это делал, и я понимал, что где-то это неправильно, но искал себе какой-то поблажки.

А. Ананьев

— Оправдания.

Иерей Вячеслав

— Оправдания. Вот именно, да, искал себе оправдания. И сейчас тоже искал.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на светлом радио. Священник Вячеслав Клименко, клирик храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре и я, Александр Ананьев, говорим мы сегодня с отцом Вячеславом о лицемерии, стараясь при этом избегать всячески оного. Святой Иоанн Златоуст говорит: лицемерие — это когда одно в разуме твоем, а иное совершаешь. Это великолепное определение, потому что все очень просто: лицемерие — это когда образ мыслей отличается от образа действия. С этим, в принципе, всем понятно. Непонятно другое, дорогой отец Вячеслав: книжники, фарисеи, саддукеи, мытари — по сути, самые образованные люди времен земной жизни Христа. Почему же именно они стали символом лицемерия? Кто они были? Ведь это же были, ну вот что касается фарисеев и саддукеев, это же были священники, я же правильно понимаю? И книжники тоже священники. Мытари — это ну что-то вроде нашей налоговой МВД. А фарисеи и саддукеи — как же они стали плохими ребятами?

Иерей Вячеслав

— Ну фарисеи и саддукеи, мы же с вами помним, что в иудейском обществе это правящая элита. Знаете, опять-таки провести аналогию, опасно проводить аналогии с сегодняшними днями, с тем, что было во время пандемии, с чем мы сталкивались, очень часто. Знаете, с чем приведу — с некоторыми учеными, которых даже я лично знаю. Ведь это очень образованные люди, очень. И вот эти люди, действительно, как я недавно пытался найти оправдание себе самому, эти люди умеют оправдывать абсолютно все, им ума для этого хватает. В то время как в добром смысле слова простолюдин — а я себя отношу к таковым, потому что сам я родом из сельской местности, мои родители выращивают всю жизнь розы, и я им помогал, насколько мог. Опять-таки, оправдывая себя, я очень часто больше хотел читать книги, нежели копаться в огороде, чего всякий раз испрашивал у родителей, но тем не менее немножко пытался им помогать. И вот как сельский житель, человек, работающий на земле, относящий себя к простолюдинам, могу сказать, что такие люди, и таких знакомых у меня достаточно много, и я до сих пор общаюсь с теми людьми, с кем вырос, с школьными учителями, хотя в рамках сельской местности мы их уже будем относить все-таки к интеллигенции. Но тем не менее, вот если говорить о простом народе, у простого человека, он обычно бесхитростный, у него все прямо: как говорю, так и делаю, как делаю, так и говорю, ну и, соответственно, мыслю точно так же, как говорю и делаю. А вот у человека, чрезмерно образованного мысли, слова и дела очень часто разнятся, но мыслями он может оправдать любые свои слова и дела. Ну и иногда не только свои. Поэтому немудрено, что фарисеи и саддукеи очень быстро попались в эту ловушку. И я вспомнил даже, знаете, фильм — я не помню, к сожалению, имени этой женщины, режиссера сербского происхождения, и вот ее фильм «Человек Божий», про святителя Нектария Эгинского. Мне вспомнилась сцена, когда один из героев говорит святителю Нектарию, что вы должны быть патриархом. А святитель Нектарий говорит: нет, быть патриархом это очень тяжело, это человека наделяют властью. И вот это власть, она съедает человека, но, к сожалению, на тот момент, когда она тебя уже съест, ты не будешь ничего понимать. То есть ты попадаешь в такую ловушку: ты не понял, что с тобой произошло, а оно неминуемо с тобой произошло, да, — это вот рассуждение святителя Нектария Эгинского, ну я имею в виду, героя этого фильма. И я не могу вспомнить, были ли такие слова в каких-нибудь, может быть, дневниках самого святителя, но в фильме мне эта сцена вспомнилась. И вот в такую же ловушку попали фарисеи и саддукеи, считающие, что это они хранители закона и это им принадлежит право судить, что есть закон и какое понимание закона верное, а какое неверное.

А. Ананьев

— Я правильно понимаю, что фарисеи и саддукеи — это не совсем одно и то же, это разные течения одного?

Иерей Вячеслав

— Мне двойку можно поставить смело. Да, это разные течения одного, по-моему, фарисеи верили в воскресение мертвых, саддукеи не верили в воскресение мертвых — ну одно вот из таких основных отличий этих двух течений иудейского сообщества. А уже точно докопаться, кто есть кто, почему они называются именно так, к сожалению, я на данный момент не готов. И могу сейчас себе найти оправдание, лицемерно сказать, что ну я не специалист в этой теме, понимаете, лучше говорить об этом с опытными, умудренными богословами. Но по-честному, да, вот кто есть кто, но помню, чем они отличаются: одни верили в воскресение мертвых, другие не верили. Это вот одно из принципиальных отличий.

А. Ананьев

— Я сейчас, слушаю вас и размышляю, и понимаю, что все то, что мы называем дипломатией — это искусство лицемерия, возведенное в степень науки. Этикет — это лицемерие, возведенное в степень, я не знаю, танца какого-то, да, такого очень элегантного, лицемерие, возведенное в элегантность. Воспитание — что такое воспитание, по сути, да? Это искусство вести себя так, чтобы люди не замечали, что ты думаешь на самом деле, что ты чувствуешь на самом деле, и чтобы ты производил максимально благообразное впечатление на людей, и чтобы они как бы не увидели, каков ты есть на самом деле. Вася, ты почему себя так ведешь? Ты будь воспитанным. Может быть, и нет ничего дурного в лицемерии в повседневной жизни? Может быть, лицемерие страшно только в духовном его проявлении, а во всем остальном — ну мы все взрослые люди, которые живут во взрослом, современном, противоречивом, сложном мире. Если мы начнем исповедовать, что называется, вульгарную правду, швыряя ее, как грязную тряпку, в лицо друг другу, а не подавая ее элегантно, как пальто — вспомнил я это высказывание, — мы же далеко не уедем. У нас и без этого проблем хватает сегодня.

Иерей Вячеслав

— Да. Ох как... Вы знаете, вспоминаются слова, как-то они звучат, наподобие: правда, сказанная без любви, приносит вред или что-то в этом роде. Хотя вот сегодня же так модно стало, знаете, не люблю вот модные вещи, потому что они теряют свое качество порой. И вот модная психология нас заставляет чувствовать свои чувства, хотя мы их чувствовать-то толком не умеем, говорить то, что нам хочется, отстаивать свои границы и так далее и тому подобное. Мне это видится, знаете, иногда встречаются ролики в интернете такого саркастического характера или юмористического на эту тематику и, если вот все эти ролики до кучи собрать, создастся впечатление, что мы превращаемся в какое-то общество дикарей, но дикарей эмоциональных. Не вот так вот внешне, внешне это могут быть вполне себе ухоженные люди, но эмоциональные дикари. Вот я готов и согласиться с вашим рассуждением, но и при этом нет. То есть можно ли считать дипломатию? Ну мы сейчас осудили сразу всех дипломатов, всех воспитанных людей, всех аристократов в хорошем смысле этого слова. Ну если человек просто с детства воспитанный. Ну вот я не знаю, есть какие-то вещи, которые вот мои дети, допустим, не могут себе это позволить, просто потому что они так воспитаны. Это не есть детское лицемерие, это не есть что-то, вот они поступают так и не иначе, они вот по-другому просто не могут. Ну допустим, первое — я сам в детстве с этим сталкивался, вот этот элемент воспитания, когда говорят там: со старшими нужно здороваться. И вот у меня был какой-то период в жизни, когда я здоровался абсолютно со всеми встречными людьми, абсолютно. И мне было непонятно, а почему же некоторые из них не здороваются, значит, невоспитанные? Вот и у меня дети поступают сейчас примерно так же. То есть их возраст еще маленький — сыну шесть лет, а дочери три с половиной, и они также, видя кого-то на улице, они всегда кричат: здравствуйте! — всем, всем. И потом, если люди им не ответили, с неким таким смущением некоторым, грустью говорят: папа, а почему вот этот человек не поздоровался? Он что, он там обиделся на меня или я его чем-то обидел? То есть здесь сложно, то есть, возможно, опять я оправдываю, возможно, потому что мне самому хотелось бы интеллигентным, как-то воспитанным, знающим этикет дипломатом, и поэтому я это все пытаюсь оправдать. Ведь мы оправдываем то, к чему мы причастны, а то, к чему непричастны, нам как бы на это и все равно. Когда я учился в Санкт-Петербургской академии, один из преподавателей рассказывал нам такой случай. Его позвали на заседание правления там одного из банков города, области, я уже не знаю, но девять или сколько там человек, значит, членов правления. А батюшка им был нужен, потому что он по своему образованию сведущ в этих делах, и вот им очень важно было мнение религиозного человека по обсуждаемым вопросам. И он говорит, наступает кофе-брейк и, что вы думаете? Один за другим все члены правления этого банка, все, говорит, один за другим, подошли ко мне и каждый сказал одну и ту же вещь — в разных формулировках, в разных словах, но значение одинаковое: батюшка, как мне тяжело! Я-то человек честный, но вот все они... и вот мне приходится по их правилам жить, обманывать и так далее. Ну то есть вот в этом случае правда — это то, что наоборот, помогло бы, да, сделать их дело еще сильнее, чем оно есть на данный момент. Поэтому вот я повторюсь: правда, сказанная без любви, она вредит. Но, знаете как, не люблю слова «правда», люблю слово «истина». Вот будем стремиться к истине. Наверное, так.

А. Ананьев

— Сейчас у нас полезная информация на радио ВЕРА. А ровно через шестьдесят секунд вернемся разговору с клириком храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре, священником Вячеславом Клименко, и продолжим разговор о лицемерии. Выясним, что больше, золото или храм, освящающий золото, дар или жертвенник, освящающий дар, в чем грех фарисея и как самому не стать фарисеем. И, кстати, все ли фарисеи плохие? Мы же знаем как минимум одного фарисея, который стал очень-очень хорошим. Обо всем подробнее ровно через минуту, не переключайтесь.

А. Ананьев

— И мы возвращаемся нашему разговору. Это «Вопросы неофита» на радио ВЕРА. Я, Александр Ананьев, вопросы неофита задаю сегодня клирику храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре, священнику Вячеславу Клименко. Говорим мы, напомню, сегодня о книжниках и фарисеях — как не стать фарисеем, как распознать в себе фарисейство, что это такое и о многом-многом другом. Отец Вячеслав, у меня к вам вот какой вопрос. Дело в том, что книжники и фарисеи, они же были самыми образованными людьми своего времени. Почему эти люди, которые в определенном смысле старались больше других — учились, занимались самоанализом, знали Писание, среди них были искренне ищущие Мессию, не увидели — это, наверное, главный вопрос, — не увидели, что вот Он, Мессия перед ними, Христос перед ними, перед ним Бог, ставший человеком. Почему они этого не увидели? Или они увидели, но приняли то решение, которое они приняли. Я не понимаю их логику. Я не понимаю их поведение. Они знали ведь, что Христос — это Бог?

Иерей Вячеслав

— Я вспоминаю труд Федора Михайловича Достоевского, в «Братьях Карамазовых» Легенда о Великом инквизиторе. Великий инквизитор, зная, что перед ним Христос, говорит: знаешь, у нас тут все так хорошо налажено, ты бы уходил отсюда, ты нам больше не нужен, спасибо тебе за идею, мысль хорошая, ну вот видишь, во что ее превратили. Может быть, примерно также было и с фарисеями. Моисей дал им закон, пророки дали им мудрость, ну и как бы у них все налажено. Пришествие Мессии Христа слишком переворачивало их представление о мире — об этом перевороте представлений о мире мы, по-моему, даже вспоминали. Помните фрагмент, когда пророк Илия, находясь на вершине горы, начинает искать Господа, и вот там были зной и жара, был гром и молния, и не в них был Господь, но вот наступила прохлада дня и в ней был Господь. И для Илии это абсолютно непонятно, потому что его представления о Боге были другими. Вот и представления фарисеев, они совершенно, видимо, иные. Христос не походит под их лекала, не подходит под их представления о том, каким должен быть Мессия на самом деле, то есть им нужен был другой Мессия, его бы они приняли. А этот, знаете, какой-то неподходящий, неудобный, может быть, не знаю, как еще верные слова этому найти. А почему они, такие образованные, были лицемерами — ну здесь же все просто, мне кажется: чем выше интеллектуальная способность человека, тем проще он найдет оправдания любым безумствам, зверствам и беззакониям.

А. Ананьев

— Для лицемерия нужен ум, как мы с вами выяснили.

Иерей Вячеслав

— Интеллектуальная способность. Я бы не сказал, потому что, видите, ум — мы же можем под умом понимать добродетель. Не просто ум как таковой, а вот способность интеллекта определенная.

А. Ананьев

— Христос дает очень четкое определение тому, кто такие фарисеи и почему им придется туго. «Горе вам, книжники и фарисеи, — говорит Он, — лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение». Вот этот фрагмент сегодня и читается в храме. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас». Меня не оставляет в покое ощущение, отец Вячеслав, что по этому определению фарисеи ну не делают ничего предосудительного, понимаете, то есть по всем формальным признакам они делают хорошее дело. Где изъян, где ошибка? Формализм? Они не вкладывают в это душу, сердце и любовь?

Иерей Вячеслав

— Определенно, наверное, определенно, да, потому что об этом говорят сразу несколько толкователей. Об этом говорит блаженный Феофилакт, об этом говорит, по-моему, святитель Иоанн Златоуст, об этом говорит преподобный Иустин (Попович). Вот даже если мы говорим о том фрагменте, который сейчас мы читали, то преподобный Иустин говорит, что фарисеи затворяют Царство Небесное от людей своим лицемерием. Ибо, уча людей своей жизнью кажущемуся благочестию, они им затворяют врата Царства Небесного, в которые входят единственно истинным благочестием, то есть настоящей жизнью о Боге и в Боге. А мы такой пример лицемерия можем с вами найти в любом, наверное, общественном институте, в любой нише общественной. Ну я могу привести вам свой пример. Возможно, я вот, знаете, очень сложно же сказать, правильно человек поступил или неправильно, возможно, будучи человеком утомленным, будучи профессионалом своего дела, человек поступил правильно, но я расскажу такую историю. В юности — ну как в юности, вот только поженившись, мы с Аней еще были студентами, жили в комнате многокомнатной квартиры и эту комнату мы снимали. И с нами под ключ жили еще трое разных соседей, у каждых там была своя комната. И вот к одному из наших соседей пришел друг, который так неаккуратно дошел до дома, что умудрился рассечь себе бровь. Скорую ждать было долго, и ну как бы, может быть, знаете, не такая ситуация, для которой прямо скорая необходима. Тем более что с нами жили люди, которые сами медики. Ну в итоге что решили сделать: взять такси и сразу же отправиться в травмопункт. Но так как мы не знаем, ну мало ли как, сознание потеряет, потеря крови, еще что-то, решили ехать все вместе, и друг друга поддержать. И вот когда мы шли по коридорам травмпункта, навстречу шел человек, ну судя по внешнему виду, явно кто-то из медперсонала, как я предполагал, врач. И когда мы попросили: помогите, пожалуйста, у нас так случилось, друг упал, рассек бровь. Скажите, пожалуйста, куда нам? Человек ответил: моя смена закончилась, идите, ищите сами. Я боюсь конечно, новое осуждение. Но вот этот формализм — формально человек все сделал правильно: его смена действительно закончилась. Ну разве что мы, ну я не знаю, нужно было проверить, какой у него график смен, да, чтобы минута в минуту сказать, что да, действительно, его смена закончилась. Но формально человек поступил правильно. И очень часто именно этот формализм и является, наверное, отражением какого-то лицемерия. Очень часто ведь в юмористических программах высмеивается этот формализм.

А. Ананьев

— Формализм в мирской жизни, он действительно такой, очень явный и к нему вопросов нет. Ну а формализм в духовной жизни, отец Вячеслав? Я думаю, что у вас, как человека с довольно богатым опытом вот церковной жизни, церковного служения, были такие моменты, когда вы выходите из храма, уже после литургии, после того как все закончилось, выходите из храма, и у вас появляется такая мысль: что-то как-то в этот раз я был какой-то пустой и формальный. Я даже не спрашиваю вас, я говорю это про себя. У меня, несмотря на мой гораздо менее богатый опыт, такое бывает довольно часто, что я собой недоволен, что это было ну потому, что надо, это надо было вот так. И я советовался со священниками очень хорошими, и они говорят: слушай, а ты не принимай это близко к сердцу. Действительно, каждый раз вот на одном выдохе, вот на таком вдохновении, на таком взлете это не будет. Ну как пишет Иоанн Лествичник, иногда качество молитвы определяется ее количеством. Просто через количество, через количество вот этого вот, может быть, кажущегося формальным служения придет и качество, не надо этого бояться. Ну как тут не стать фарисеем, понимаете?

Иерей Вячеслав

— Иным способом человечество-то и существовать не способно, наверное. И смотрите, количество лет в школе там, на сегодняшний день — десять или одиннадцать превращаются в качество: школа готовит юного человека, способного к коммуникациям и к следующей степени обучения — на это уходит огромное количество времени для того, чтобы сделать качественного человека. А что касается пустоты — да, она действительно часто посещает. Я скажу даже, если говорить о формализме в духовной жизни, он более страшен, и действительно менее заметен, а последствия его куда более катастрофичны. А вот в плане, знаете, того выражения, если мы возьмем чуть раньше слова: горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что закрываете Царство Божие для людей, ибо и вы не входите и входящим не позволяете войти. Вот действительно такое отвращение человека от Церкви — ведь очень часто, видя пример недобросовестного служения, человек разочаровывается в человеке, там в конкретном каком-нибудь священнослужителе, но за счет этого он теряет путь к Богу — то есть человек начинает отворачиваться от Церкви и от вероучения в целом, видя просто вот такой малый, не самый удачный пример. И еще один формализм такого рода случается в моей жизни: когда заканчивается богослужение, то проходит все время, и ты уже уставший, после вечернего богослужения, выходишь из храма, в надежде что вот сейчас я наконец-таки доберусь домой, и вдруг появляется какой-то человек, который говорит: батюшка, вот там сыну, брату, свату, кому угодно плохо, он находится в больнице, давай мы его посетим. И здесь начинается выяснение: в каком он состоянии, в тяжелом или нет, а если нет, да зачем мы его сейчас будем посещать, давайте уже завтра после службы. Но кто знает времена и сроки, а вдруг это последняя встреча. У меня вот недавно произошло: попросили съездить, навестить человека в реанимации. Мы навестили, причем, знаете, вот тоже это физически утомительно, потому что это был конец дня, причем такого хорошего трудового дня для священника, я бы сказал, потому что это воскресный день — это после служения, после совершения разных таинств, треб, исполнения крещений, бесед, дежурства в течение воскресного дня. И уже к вечеру посещение в реанимации человека, которого просили поисповедовать. Не получилось — человек был без сознания, ну по крайней мере мы вместе помолились, получилось поисповедовать других людей, которые находились в этой же палате и попросили поисповедовать их. И это было последнее посещение, потому что вскорости тот же человек, который просил об этой молитве и который просил такого вот похода в гости, написал, что человека среди живых больше нет. И вот мы никогда не знаем, когда это случится. Ну чисто формально: ну не в тяжелом же ведь состоянии — давайте завтра. А вдруг завтра уже не наступит, а вдруг завтра этого человека не будет? И вот здесь духовный формализм, он, конечно, намного опаснее и катастрофичнее, чем то, что мы встречаем в светской жизни, к сожалению. Но и он встречается, и вот мой вам пример не негативный, но могу делиться и такими историями, когда и, знаете, что в этом всем ведь какое лицемерие в этом прослеживается: ты же всегда находишь себе оправдание, почему ты так поступил.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на радио ВЕРА. Священник Вячеслав Клименко, клирик храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре. И наши размышления о лицемерии, о фарисействе о фарисеях, книжниках, мытарях и саддукеях привели нас к обсуждения формального подхода и перехода качества в количество. И вот здесь, и это, пожалуй, самый сложный для меня момент в фрагменте Священного Писания, который сегодня прозвучал. Хотя там все может стать причиной там, поводом для обсуждения, но «горе вам книжники и фарисеи, — говорит Спаситель, — что лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение». «Лицемерно долго молитесь» — это не единственный раз, когда Спаситель однозначно говорит о том, что не нужны долгие молитвы. Зачем вы ведете себя как фарисеи? Молитесь так, говорит Он и дает Господню молитву, «Отче наш». При этом вот наш богослужебный круг, богослужебный год подразумевает долгие молитвы — Псалтирь, молитвослов, утреннее, вечернее правило, долгие богослужения. Как это соотносится со словами Христа? И разве вот это по всем формальным признакам не является проявлением какого-то фарисейства с нашей стороны?

Иерей Вячеслав

— Ну начнем с того, что даже вот, знаете, утреннее и вечернее молитвенное правило, да, и вообще совершение самой литургии, ведь литургия — это торжественное, продолжительное богослужение, оно ведь не занимает много времени, если задуматься. Ну в течение недели — хочется даже открыть калькулятор и посчитать, сколько у нас часов в неделе, и сколько из этого времени мы уделяем Божественной литургии, в процентном соотношении, будет ли это один процент или это меньше — то есть это совершенно немного получается. При этом в разных храмах по-разному совершается и сама Божественная литургия. Так как мы служим в больничном храме, у нас практика заключается в том, чтобы богослужение было технически исполнено в максимально понятном, доступном виде для людей — мы даже раздаем им на богослужениях порой, когда нам хватает книжечек — к сожалению, эти книжки всегда забирают домой, поэтому их приходится снова и снова приобретать, — издание, я вот не помню, как оно точно называется, по-моему, там «Всенощное бдение» обложка, и точно название вспомнить не смогу. Суть его какая: русскими буквами на одной стороне листа исписан текст богослужения того, которое мы слышим, то есть церковнославянского формата, но русскими буквами, с правой стороны — перевод на русский язык. И красными буквам поперек — все что сейчас делает священник и зачем это, что это все обозначает. То есть технически как бы понятно для людей. И при этом из практических соображений, так как многие прихожане это врачи, либо люди, проходящие лечение в больнице, богослужение должно совершаться таким образом, чтобы они успевали на работу, чтобы они успевали на процедуры. Поэтому оно в некотором роде соотносится с внутренним расписанием больницы и больничных разных событий лечения, они соотносятся между собой. Отсюда течение богослужения, однозначно оно протекает быстрее, чем там в кафедральном соборе или чем в каком-нибудь монастырском храме. Однозначно быстрее. И занимает, на мой взгляд, как человека, который очно учился в семинарии, занимает достаточно непродолжительное время. Это вот что касается богослужения. Долго молитесь? Знаете, вот находил я толкование и заинтересовавшее меня, и как-то оно у меня вышло, как сказать, из виду что ли, о том, что такое лицемерно долго молитесь и в чем заключается вот это лицемерие долгой молитвы. Мы читаем у преподобного Иустина (Поповича), он объясняет, что это за лицемерная молитва — это любая молитва, бывающая от суеты, ради людей. Если человек молится лицемерно — это признак того, что вся его внутренняя жизнь полностью расстроена, это также указывает еще и на то, что у него легкомысленное, и неразумное, и глупое восприятие Бога. Ибо он ожидает от людей того, чего следовало бы ожидать от Бога и наоборот, от Бога ожидает того, чего следовало бы ожидать от людей — все перепутано и поставлено вверх ногами. Значит, вот такое некое пояснение.

А. Ананьев

— Ну я, наверное, понимаю, о чем идет речь. С высоты своей небольшой табуретки духовного опыта, который исчисляется всего четырьмя годами в Церкви, но даже с этой табуретки мне видно, что молитва — это разговор с Богом. Лично тебя лично с Богом. Или попытка приглашения Бога к этому диалогу. Но уж точно это не молитва для людей. Вот когда ты начинаешь молиться для людей — вот тогда ты становишься лицемером и фарисеем. Но простите мне некорректный вопрос, отец Вячеслав. Разве священник, выходя на амвон, надевая вот эти вот прекрасные одеяния, заходя в алтарь, молится не для людей?

Иерей Вячеслав

— Вопрос неоднозначный. Ну точнее как, однозначно нельзя на него ответить. Знаете, те священные облачения, которые носит современный священник, ну священник — еще сложно будет сказать о священнике, потому что и трансформировалось в чем-то облачение, и по-разному в странах оно выглядит восточных там и западных, я имею в виду только Восточную Церковь, мы знаем греческую фелонь, она не так выглядит, как русская фелонь. Здесь проще сравнить с епископом. А вот облачение епископа, оно, в принципе, технически и по своему значению мало чем отличается от облачения первосвященника, которое возникло по повелению Господню. И это повеление Господь передает чрез пророка Моисея пророку Аарону, также выстраивается богослужение — то есть первоначально все это имеет Божие произволение. И потом люди начинают это превращать во что-то еще. И вот здесь, с одной стороны, то, что мы имеем, это наследие, конечно же, святых. Причем мы же с вами помним, что даже современное богослужение, литургия святителя Василия Великого — это сокращение того, что люди имеют. Потом святитель Иоанн Златоуст еще сократил литургию святителя Василия Великого. То есть то, что мы имеем сегодня — это максимальное сокращение сокращенных каких-то вариантов. Поэтому, наверное, мы двигаемся, ну я не знаю, либо на поводу у общественности — то есть люди так мало молятся и так редко хотят быть на богослужении, что богослужение укорачивается, чтобы хотя бы на эти там на часик, на полтора, на два придите хотя бы раз в неделю. А с другой стороны, богослужение для людей — мне кажется, я нуждаюсь уже в толковании на толкование, а что преподобный Иустин имел в виду в этом выражении: служба для людей. Ведь технически — да, священник служит для людей, которые находятся здесь. Почему, потому что все эти люди собрались сделать общее дело — именно так слово «литургия» и переводится на русский язык. Даже более того скажу, так как в нашем храм настоятель имеет хорошее музыкальное образование, и он был по светскому как по опыту работы художественным руководителем, он от нас, как от священников, требует четкости исполнения богослужения, да, чтобы оно строилось, чтобы оно было гармоничным, и чтобы оно было понятно людям. Вплоть до того, что он забоится о том, чтобы мы занимались с регентом, чтобы хотя бы там мало-мальски попадали в ноты. И у нас к тому же акустически системы выходят во двор храма, потому что опять-таки часть людей могут не иметь возможности прийти в храм, но услышать богослужение хотя бы с балкона больницы, если у них есть такая возможность выйти на балкон. Или же родители деток, которые находятся на площадке, если детки маленькие, находясь на площадке с детьми, все равно могут услышать богослужение — я имею в виду храмовую детскую площадку. И вот батюшка требует от нас четкого исполнения богослужения. Технически, получается, это ради людей — чтобы им было понятно. Но во имя Кого? То есть священник служит или даже, знаете, перефразирую: священник совершает служение для людей ради Господа Бога. Вот, наверное, я бы перефразировал так.

А. Ананьев

— У нас осталось три минуты, отец Вячеслав, прошу вас о невозможном: за три минуты дайте, пожалуйста, такое пастырское наставление, как распознать в себе сорняки фарисейства в душе, вот эти вот ростки, как их выполоть и как избежать, как не стать фарисеем?

Иерей Вячеслав

— Наверное, как распознать — это очень сложно, потому что это сложная диагностика при помощи сложных духовных инструментов. Не смогу подсказать, так как сам в этом неопытен. А как не стать фарисеем — здесь, наверное, более простой совет, несмотря на то что вопрос глубок и о нем следовало бы порассуждать, но мне кажется, простой рецепт будет таким: помнить о том, что я на самом деле мало чего знаю, мало чего умею в том, в чем, как мне кажется, разбираюсь.

А. Ананьев

— Ну, кстати, на первую часть вопроса тоже, наверное, есть простой ответ: духовник. Духовник или приходской священник. Просто взгляд со стороны человека, которому не все равно. И готовность этого человека сказать: слушай, а вот тут ты зря. Давай-ка мы с тобой попробуем вот так больше не делать. Видишь, к чему это приводит? А просто взгляд со стороны, он уже немножко направляет тебя в нужную сторону. Спасибо вам большое за этот разговор. Надеюсь, что я ничем не обидел, не расстроил, не смутил наших слушателей. Потому что «Вопросы неофита», они, знаете, штука такая — бывают глупыми, бывают плоскими, а бывают откровенно провокационными. В любом случае прошу прощения, если я кого-то задел своими вопросами, и благодарю моего сегодняшнего собеседника. Спасибо вам большое, отец Вячеслав, и за терпение, и за мудрость. Священник Вячеслав Клименко, клирик храма Божией Матери «Целительница» в Краснодаре. Здоровья деткам, взрослым, которые играют на площадке возле вашего храма на территории этой краснодарской больницы. Я Александр Ананьев. Радио ВЕРА. Прощаюсь на неделю. Всего доброго. Пока.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Преобразования в современной системе образования». Максим Костенко
• «Донорство крови и костного мозга». Алена Фирсова, Наталья Быстрова, священник Дмитрий Гуров
• «Смыслы Таинства Крещения». Священник Григорий Геронимус