Поделиться
Иосифа Ивановича Паульсона знают сегодня, увы, немногие. Между тем, в истории отечественного народного образования его имя стоит в одном ряду с Ушинским и Макаренко. Выдающийся русский педагог и новатор, Паульсон всю жизнь работал для того, чтобы другие могли учиться.
Иосиф Иванович родился в первой половине XIX века. Он был сыном обрусевшего шведского портного из Петербурга. Ещё в школе мальчик не только постигал науки, но и внимательно присматривался к своим наставникам. Видел, сколько труда, терпения и любви требует служение педагога. Понимал: учитель — это призвание. И чувствовал это призвание в своём сердце. Горячее желание стать педагогом помогло Иосифу экстерном сдать выпускные экзамены в Петербургском Императорском университете. И вот, наконец, настал день, когда Паульсон вошёл в класс учителем. Преподавательскую деятельность он начал в 1852-м году, в приходской школе при петербургской финской церкви Святой Марии. Параллельно учительствовал в Сиротском приюте принца Ольденбургского. Иосиф Иванович давал ученикам базовые знания по грамматике, арифметике и другим основным дисциплинам. Обучал и иностранным языкам — немецкому и французскому. Молодой педагог на опыте быстро понял: в его работе необходима методика — то есть, определённый способ подхода к преподаванию и воспитанию. И он самостоятельно её разработал. Скоро весь Петербург заговорил: в приюте принца Ольденбургского учитель Паульсон на уроках грамматики разрешает ученикам... рисовать и петь! Так Иосиф Иванович закреплял в ребятах знания. Например, чтобы усвоить значение слова, предлагал им его нарисовать. А чтобы запомнить произношение и правописание, ученики делили слова на слоги и пропевали их. Паульсон вырабатывал в ребятах творческий подход к усваиванию материала. Многим тогда подобный метод обучения казался, по меньшей мере, странным. Распространённый образ педагога того времени — строгий человек, одним своим видом внушающий ученикам благоговейный страх. Паульсон же считал, что страху не место в отношениях учителя и ученика. Настоящий педагог должен быть для ребят добрым другом и наставником. Поэтому в основу своей новаторской методики Паульсон положил любовь и уважение к ученикам.
Скоро молва о необыкновенном учителе дошла до императорского дворца. Паульсоном и его методикой заинтересовался Александр Второй — он встретился с Иосифом Ивановичем, побеседовал. И... пригласил его домашним учителем к своим детям — великой княжне Марии Александровне и великому князю Александру Александровичу. Это, разумеется, был стремительный карьерный взлёт. Однако Паульсон не собирался почивать на лаврах. В 1861 году вместе с несколькими единомышленниками и последователями, он начал издавать педагогический журнал «Учитель» — издание для наставников, родителей и всех желающих заниматься воспитанием и обучением детей. Огромным прорывом стало то, что журнал распространялся не только в столице, но и в провинции. Учителя из уездных городков теперь тоже были в курсе свежих новостей из мира педагогики. Журнал «Учитель» выходил дважды в месяц. На его страницах публиковались новейшие методические разработки, публикации, посвящённые детской психологии, обзоры новинок литературы для детей.
Паульсон составил несколько методических пособий по русскому языку и литературе, в которых через поэзию учил детей видеть красоту звуков и слов. Ими восхищался знаменитый публицист того времени, священник Валентин Амфитеатров. Он писал: «Кому из нас на заре нашей грамотности не рассказал Паульсон словами поэтов о том, как „ночью в колыбель младенца месяц луч свой заронил“, как камни пустыни грянули „аминь“ в ответ на вещее слово о Боге, распятом за наши грехи?»
Иосиф Иванович Паульсон скончался в 1898 году во время поездки в Европу. Однако, согласно последней воле педагога, похоронили его в Санкт-Петербурге, на Смоленском кладбище. Посвятивший свою жизнь российской педагогике, он и последний приют хотел обрести только в России.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (15.12.2025)
Второе послание к Тимофею святого апостола Павла
Поделиться
2 Тим., 294 зач., II, 20-26
Комментирует священник Антоний Борисов.
История неоднократно демонстрировала, как самые светлые, возвышенные вещи могут, к сожалению, быть использованы для самых дурных, меркантильных целей. Таким инструментом служило и Священное Писание — Слово Божие, которое, будучи неверно истолковано, позволяло оправдывать различные преступления. Сегодня во время утреннего богослужения читается отрывок из 2-й главы 2-го послания апостола Павла к Тимофею, которое как раз использовалось для упомянутых, не слишком добрых задач. Давайте послушаем этот текст.
Глава 2.
20 А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
21 Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.
22 Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца.
23 От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры;
24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым,
25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины,
26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Прозвучавший отрывок некоторыми христианскими исповеданиями, тяготеющими к радикализму, понимается превратным образом. А именно — образ дорогих и дешёвых сосудов, использованный апостолом Павлом, с точки зрения этих людей, доказывает, что Господь якобы изначально одних людей предопределил ко спасению, а других к погибели. Таким образом, золотые и серебряные сосуды — праведники, которые таковыми стали фактически по принуждению Бога. А деревянные и глиняные сосуды, соответственно, — грешники, ставшие, в общем-то, невольной жертвой того же предопределения. Им уготована изначально самая печальная участь — и в земной жизни мучиться, и после смерти пребывать в адских мучениях. Почему? Потому что так якобы распорядился Бог.
Такая точка зрения не соответствует ни духу Священного Писания, ни христианской нравственности. Однако человек, как известно, стремится верить не в то, что истинно, а в то, что удобно. Например, английским колонистам в 17-м веке превратное толкование рассуждений апостола Павла позволило оправдать геноцид коренного населения Америки. Колонисты себя считали драгоценными сосудами Божиими, предопределёнными ко спасению, а индейцев — глиняными и деревянными горшками — которые не жалко и разбить. Толку-то от них?..
Но давайте посмотрим всё же на то, что на самом деле имеет в виду апостол Павел, когда рассуждает о двух типах сосудов. Он, с одной стороны, соглашается, что мы все рождаемся не в вакууме, стартовые позиции у нас действительно разные. Но это не означает, что существует не зависящая от человека предопределённость. Вовсе нет. Мы можем или улучшить то, чем обладаем, что нам дано. Или, наоборот, всё растерять, испортить, погубить. В этом и заключается свобода, дарованная нам Богом.
Апостол Павел прямо пишет, что сосуд драгоценный при неправильном использовании может превратиться в ёмкость, куда будут сливаться нечистоты. Сосуд же простой, наоборот, может чудесно переродиться, став вместилищем для самых ценных жидкостей. И апостол иллюстрирует свои размышления примером своего адресата — лица, которому изначально был направлен услышанный нами текст. Речь об апостоле Тимофее, еврее-полукровке, воспитанном бабушкой, т.к. он рос без отца. Для древних иудеев Тимофей был бастардом, то есть выродком. Для язычников — просто неудачником. Но апостол Павел в этом юноше, которого все считали (если использовать образ из послания) чуть ли не ночным горшком, разглядел чистое сердце, наполненное золотым светом любви к Богу и людям.
И Павел сделал всё, чтобы свет благодати внутри Тимофея разгорелся, и сам Тимофей стал драгоценным сосудом — примером для других христиан, их опорой и утешением. Что, в конечном счёте, и произошло. Но почему? Не потому, что так был изначально предопределено, а потому что и Павел, и Тимофей, каждый по-своему, усердно потрудились — стремились творить добро и уклоняться от тьмы пороков. И получается, что все мы (при всех имеющихся различиях) способны к удивительному преображению, которому Господь всячески способствует. Потому будем просить у Бога мудрости и сил. А в отношении других людей не станем спешить с выводами, определяя, из чего они сделаны — из золота или из глины. Чтобы не совершить досадных ошибок, способных лишить нас света благодати и превратить в никому не нужные черепки.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 127. Богослужебные чтения
Поделиться
Наверное, у каждого человека иногда возникает «картина счастья». Давайте послушаем 127-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, и поразмышляем о том, что есть счастье, и об его истоках.
Псалом 127.
Песнь восхождения.
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоём; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
Прозвучавший псалом — как маленькая икона счастья: дом, многодетная счастливая семья, виноградная лоза, оливковые ветви, общий стол, благоденствующий город. Но эта «идиллия» написана очень трезво: она вырастает не из удачи и не из «правильного тайм-менеджмента», а из одного корня — «страха Господня».
Псалом как бы обрамляется идеей «страха Божия» — и в начале, и ближе к середине речь идёт о благословении «боящегося Господа». Этот страх — не паника перед «карателем-Богом», а трепет перед Его величием и добротой. Любовь не отменяет такой страх, а преображает его: рабский ужас исчезает, остаётся дерзновение сына, который боится не наказания, а разрыва общения.
Мы сегодня из разных источников слышим о том, что страх — это плохо, страх — это «негативная эмоция», которую необходимо тщательно «проработать» у своего психотерапевта. Но едва ли мы скажем, что страх оступиться на краю обрыва — тоже «разрушительная сила» в человеке, и его надо мужественно преодолеть! Страх страху — рознь; и одно дело, когда страх становится «внутренним демоном» личности, подчиняя ему всю жизнь и отравляя её, — и совершенно другое дело, когда глубинное, трепетное переживание близости Бога, Его Любви и Правды оказывает выстраивающее — так и хочется сказать — «конституирующее» — действие на всего человека.
Современный мыслитель Бён Чхоль Хан говорит о том, что подлинная любовь живёт не «позитивными чувствами», а именно «негативностью отсутствия», ожиданием, обращённостью к тому, «чего ещё нет», и благодаря этому противостоит превращению другого в лишённый всякой тайны «товар». Страх Божий — как раз и есть признание радикальной инаковости Бога и готовность идти за Ним, Его непредсказуемым и неуправляемым путём, а не за своим комфортом.
Вот эта открытость навстречу Богу — с пониманием несоразмерности своего и Божественного масштабов — и есть, по мысли псалмопевца, главное условие, даже — гарант! — возможности всей картины счастья, так красочно и описанной в сегодняшнем псалме!
Псалом 127. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 127. (Церковно-славянский перевод)
