«Христианское воспитание детей». Протоиерей Константин Харитонов

У нас в гостях был настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет Московской области протоиерей Константин Харитонов.

Мы говорили о пути к святости преподобного Сергия Радонежского, о том, какова в этом была заслуга родителей, а также что можно посоветовать современным семьям, желающим духовного совершенствования своим детям.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья! Вновь у нас тут семейный стол, семейный самовар, образно говоря, семейные пряники, по-семейному одета Алла Сергеевна Митрофанова, ведущая программы «Семейный час»...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— И мы сейчас хотим представить вам гостя, который стал для нас ну, очень особенным человеком, во-первых, потому что он открыл для нас Нарнию. Вы можете себе представить, каждый раз, когда мы говорим людям, которые очень хорошо знают Подмосковье, очень хорошо знают окрестности Сергиева Посада, мы говорим: «А знаете ли вы, что там, буквально в нескольких минутах от Сергиева Посада, есть лучший город России — город Пересвет?» Они делают круглые глаза и говорят: «Что-то я не слышал о таком городе». И это удивительно, при том, что там нету резных теремов, нету рублевских усадеб, нету всего того, что делает город как бы выдающимся, там обычные дома, обычные улицы, обычные деревья. Но ввиду того, что город долгое время был закрытым, и там жили люди с пятью высшими образованиями, и по сей день, наверное, живут, этот город, он впитал в себя такую интеллигентность, такой уют, такую какую-то чистоту и красоту, что ты приезжаешь туда и начинаешь говорить на полтона ниже, просто чтобы не спугнуть вот ту красоту, которая вокруг. Именно там, в городе Пересвет, в Подмосковье, рядом с Троице-Сергиевой Лаврой, служит и живет замечательный человек — настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в Пересвете, протоиерей Константин Харитонов. Добрый вечер, отец Константин, здравствуйте.

о. Константин:

— Добрый вечер. Одно из любимых моих произведений — «Нарния».

А. Митрофанова:

— Правда?

о. Константин:

— Да, и вы так хорошо рассказали, прямо удивительно.

А. Митрофанова:

— Ну, это все же так и есть.

А. Ананьев:

— После того, как мы опубликовали разговор с вами, нам написало несколько десятков человек, которые восторженно нам начали... Мы не знакомы были, но они восторженно начали нам рассказывать о том, что — «А я ж была у отца Константина на генеральной исповеди!..» Такое впечатление, что вся Россия именно на генеральную исповедь рвется именно в Пересвет к отцу Константину. В чем магия? Действительно, «Нарнию» открыли там?

о. Константин:

— Да нет, я думаю, что это преподобные Сергий и Александр Пересвет, они являются нашими святыми покровителями, и поэтому они, наверное, привлекают своими молитвами и благодатью и к нам в город, и нам нужно тоже развиваться духовно и расти. Мы молодые, нам только 23 года.

А. Митрофанова:

— Приходу, вы имеете ввиду?

о. Константин:

— Да-да, в 2000 году, 26 ноября мы только открылись. Но само открытие и сама эта история маленькая, она была связана с такими для нас важными, чудесными событиями, у нас даже было явление Божьей Матери, и Пересвета, да.

А. Митрофанова:

— Ого!

о. Константин:

— Я писал докладную на совет старцу, в Троице-Сергиеву Лавру, по благословению владыки наместника, они смотрели, рассматривали всё это, изучали, и дали нам благословение каждую пятницу читать акафист Успению Божьей Матери, и мы читаем по переменам. У нас мы уже читали тогда акафист иконе Пресвятой Богородице перед иконой «Казанская», нам сказали: читайте по переменам Казанской иконе и Успению, потому что у нас явление было само на Успение Божьей Матери в 2004 году. И вот поэтому, наверное, может быть, этот город немножко как-то так...

А. Ананьев:

— Он особенный.

о. Константин:

— Да. Мы об этом не афишируем особо нигде, но вот...

А. Митрофанова:

— Так, на Радио ВЕРА просто рассказали, но так не афишируем.

А. Ананьев:

— Незримый, неизъяснимый свет в этом городе, друзья. Вот хотите подарить себе буквально хотя бы пару часов тихой радости — обязательно отправляйтесь в этот город, ну, а на обратном пути обязательно можно посетить преподобного Сергия Радонежского. 8 октября Православная Церковь отмечает память представления преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца. И сегодня, ну, во-первых, поскольку у нас в гостях отец Константин, в жизни которого преподобный Сергий просто играет огромную роль каждый день, и вы просто чувствуете друг друга, и вы в этом каком-то молитвенном общении находитесь постоянно, мы решили посвятить программу «Семейный час» именно преподобному Сергию, но в неожиданном свете. Задам вопрос в качестве эпиграфа, отец Константин: как вы считаете, святые счастливы во время своей земной жизни по-человечески, по-бытовому?

о. Константин:

— Знаете, я думаю, много об этом размышляю, вообще, как же святые, вот они переживали эту жизнь, жили, какие у них были мысли и многое другое, и часто, читая именно их воспоминания, дневники, то я понял для себя, не знаю, насколько я смог это понять, что, в принципе, они ничем не отличались от наших переживаний, от нашего отношения к жизни, потому что они так же мыслили, так же чувствовали, так же переживали, так же скорбели, все то же самое, только отношение немножко было к стремлению вверх, оно было другое, чем у нас, иногда мы все-таки руки опускаем, а они их не опускали. А так я думаю, что ничем они не отличались от нас, и, конечно же, они и скорбели, и не всегда были удовлетворены, может быть, чем-то по-человечески, даже вспомнить историю Василия Великого и Григория Богослова, двух святителей, когда Василий Великий по необходимости отправлял своего друга, святителя Григория, в одно селение, городочек такой небольшой, и как он томился этим, как ему было тяжело от этого, потому что ему там это по душе не подходило. И поэтому и святые, и когда читаешь святителя Луку (Войно-Ясенецкого), когда он был тоже в ссылках, и как он сам пишет, что «я полюбил страдания», то есть насколько они испытывали, они все проходили то же самое, да и сам Господь наш, мне кажется, Он тоже испытывал определённое такое человеческое отношение к жизни, переживания, как и мы все с вами.

А. Ананьев:

— «Я полюбил страдания» — это очень важно. Без этого святого представить себе трудно. Более того, выражаясь современным языком, я не могу себе представить святого, у которого всё хорошо в жизни: дом, дача, машина, две машины на семью, хорошая собака, дети здоровые, отпуск в Анапе, да? Нет. Это не делает человека святым.

А. Митрофанова:

— Слушай, не все святые были мучениками...

А. Ананьев:

— Мучениками — нет, но святые находятся в постоянной борьбе, в постоянных лишениях, в постоянном беспокойстве, им никогда не бывает комфортно. Я сразу вспоминаю...

А. Митрофанова:

— Я, например, вспоминаю святых благоверных князей Петра и Февронию Муромских, которых, правда, мы знаем в основном по литературному источнику.

А. Ананьев:

— Ну, им очень не просто пришлось.

А. Митрофанова:

— А тем не менее, они всё преодолели рука об руку, и каких-то явных страданий в их жизни не было, и тем не менее, вот они и прославлены, как святые благоверные князья.

о. Константин:

— Да, послушайте, если мы посмотрим на свою жизнь, то у нас многие страдания, которые у нас есть, они же тоже немножко... страдательны для нас, потому что мы на них обращаем особое внимание, но если немножко начнём по-другому смотреть, то многие проблемы у нас тоже уйдут на второй план. Знаете, страдание страданию рознь, и, если честно сказать, что... Вот я сколько раз наблюдал за людьми, которые привыкли трудиться, которые привыкли молиться, которые привыкли жить в определённом темпе жизни, для них страдания больше всего — это когда они не могут что-то делать. Когда они, наоборот, находятся в покое, в уюте, они не могут, для них это дискомфорт. Наверное, это как воины, когда приходится им как-то трудиться, полагать свою душу, то когда они приезжают домой, они рвутся обратно. И мать, которая рожает дитя, зная, что ей предстоит определённое страдание, иногда прямо мучение серьёзное, и она всё равно готова преодолеть, только бы родить ребёнка. Вот у нас немножко сейчас есть такая тенденция, я заметил у многих, что даже я слышу иногда такие православные размышления, что, дескать, Богу противны страдания, Бог не посылает страдания, что страдание — это всё-таки что-то такое вот... Ну там, специально придумали, на самом деле вот надо жить в комфорте, и православие — это тоже комфорт, должно создавать для нас комфорт, и жить, как-то избегая страданий. Но тогда мы придём к очень страшным последствиям, и на самом деле нужно ни туда и ни туда, не надо специально искать себе там страданий, и не надо специально их избегать, а нужно просто со смирением принимать всё, что Бог посылает, а Господь посылает нам всё, и сладкое, и кислое, и солёное, и горькое на пользу, поэтому, я думаю, вот это как-то так.

А. Митрофанова:

— Вы знаете, у меня в связи с вот этим самым культом страдания есть тоже свои соображения, и почему у меня вот такое, как сказать... Когда вы, отец Константин, говорите о среднем пути, для христианина золотой путь, действительно, это средний путь, это всегда так было. А когда страдания начинают возводить в культ, точно так же, как и комфорт, во мне это вызывает какое-то чувство протеста, знаете, почему? Потому что сегодня нередко, например, можно услышать такое мнение, что «в советские годы Церкви тяжело жилось, но зато у нас теперь есть новомученики». Ну, то есть, если бы Сталин, советское руководство на этих людей и страданий таких не обрушили, если бы их не расстреляли и не отправили бы в лагеря, то у нас бы тогда и мучеников не было — ох, как хорошо, что у нас мученики есть, и как хорошо, что их отправили на страдания. И вот эта логика, она какая-то, знаете, по-моему, тоже...

А. Ананьев:

— Это дьявольская логика, что ли?

о. Константин:

— Ну, это логика у тех людей, которые, наверное, сами не попадали в это состояние, не знают, что это такое, это тяжело, и многие новомученики писали, как тяжело это было, как им трудно это было. Но я говорю, вот любая крайность, она же от дьявола, и здесь тоже такой момент есть, что вот одна группа людей, как вы говорите: «вот, там, даёшь страдания и побольше», а другая группа людей, наоборот, старается это нивелировать, она говорит «нет, вот страдание, это что-то такое, вообще неправильное». Хотя, на самом деле, любой человек, вот понятие в психологии, как сегодня любят увлекаться этой темой, есть такое понятие, как вырвать человека из комфортной жизни, вот вырвать его из зоны комфорта, потому что он начинает киснуть, он начинает попадать в депрессию, он впадает в уныние. И единственное, знаете, часто очень бывает так, что замечаешь, и потом это находишь подтверждение и в исследовании врачей и других людей, что человеку полезно трудиться до пота, чтобы элементарно выделялся пот человеческий, то есть человек должен трудиться до пота, чтобы быть здоровым не только телесно, но и психически. И если этого не будет, просто элементарно, вот даже, извиняюсь, в баню сходить, то есть не просто погреться, а именно пропотеть, и это не только телесное здоровье, но это и душевное здоровье, как ни странно, поэтому я даже некоторым прихожанам рекомендую обязательно ходить в баню, чтобы потеть.

А. Ананьев:

— Прихожане, идите в баню.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. Настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет, протоиерей Константин Харитонов. С вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— И мы говорим сегодня о... И вот тут я понимаю, что тему-то я и не озвучил — «Как воспитать из ребенка святого?» Вот именно такой мы сформулировали тему в честь праздника, дня памяти представления преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца и, конечно же, с кем, как не с настоятелем подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, протоиереем Константином Харитоновым говорить об этом. Немножко отматывая назад к зоне комфорта, не так давно узнал удивительную детальку, которая чуть-чуть, знаете, изменила такие акценты по жизни. В английском языке знаете, как будет «утешитель» в отношении Христа?

о. Константин:

— Как?

А. Ананьев:

— Comforter. Человек, который создает тебе комфорт, утешитель, то есть он не утешает, но он тебя обнимает, и тебе становится хорошо. И в этом смысле выражение «зона комфорта для христианина» приобретает совсем другое значение. Зона комфорта — это когда тебя Христос обнимает, и тебе становится спокойно и хорошо и вот из этой зоны комфорта выходить. Почему я затеял разговор о том, каково живется святым? И вообще, не странно ли это — хотеть, чтобы мой ребенок был святым? Перед началом разговора мне, дорогой отец Константин, показалось, что желать ребенку святости, значит обречь его на очень-очень-очень непростую жизнь. Жизнь, полную страданий, лишений, ограничений, испытаний и мучительной, возможно, смерти. Чего я хочу для своего ребенка? Да я хочу, чтобы у него все хорошо было, чтобы он был счастлив, чтобы ему было спокойно, чтобы ему было уверенно. Начнем с этого вопроса: вы бы хотели такой, явно скажем, непростой участи для своих детей?

о. Константин:

— Мне кажется, здесь у вас такой вопрос, понятно, немножко есть тут такое...

А. Ананьев:

— Полемическое заострение?

о. Константин:

— Да-да-да, есть немножко неточность такая, потому что все-таки мы святость подразумеваем не всегда верно, потому что мы читаем жития святых, там понятно: рос, трудился, молился, преподобный Сергий, допустим, вот это же образец для нас всех, он уже в утробе матери, вот он прославил Троицу, он не пил молока у матери там в среду и пятницу, он уже с юности своей постился и строго постился, даже мать его спрашивала: «зачем ты так мучаешь себя?» Он считал себя уже тогда великим грешником, то есть он уже тогда приобретал такую важную добродетель, как смирение. Но всё-таки это путь совершенных, это путь, как сказать, знаете, вот не всегда же все из нас там великие музыканты или великие художники, это кому-то Богом дано. Всё-таки мы должны понимать, что это было Богом дано преподобному Сергию, и он, конечно же, своей свободной волей выбрал этот путь и пошёл за Христом. Но когда мы говорим о святости, хочу ли я воспитать своего сына святым или дочь — конечно же, да. Но я для себя понимаю, что чтобы они стали святыми, они в первую очередь должны быть со Христом, всегда, что бы с ними ни произошло, кем бы они не стали, а уже Христос, Он найдёт, как их привести к этой святости. Знаете, когда мы начинаем планировать какой-то путь и создавать путь подвижнический, мы можем даже этим оттолкнуть детей от этого пути, потому что если мы начнём их обременять какими-то большими правилами молитвенными, обременять их какими-то подвигами... какой-то основе мы, конечно, должны им учить. Но самое главное, это мы должны научить личным примером, наверное, но самое главное — это полюбить Бога.

А. Митрофанова:

— Ну, собственно, Кирилл и Мария, родители преподобного Сергия — это же как раз пример такой святой семьи.

о. Константин:

— Да, это величайший пример святой семьи, они просто жили, любили Бога, они почитали Бога, и дети впитывали это уже с самого рождения. И эта вот любовь к Богу, преподобный Стефан у них, сын старший, он тоже святой, преподобный Сергий. Младший сын Пётр, там неизвестно, но я думаю, я верю, что, наверное, и он тоже сподобился Царства Небесного. Конечно, это величайший такой пример для нашей Святой Руси — Кирилл и Мария.

А. Ананьев:

— А этот пример устарел? Я просто пытаюсь представить себе современную московскую семью, ну или подмосковную, и родители делают всё возможное, чтобы дети, сыновья, не получили хорошее образование, не женились, чтобы жёны у них были прекрасные, не нарожали им внуков, не жили там в загородном доме, а чтобы они, достигнув какого-то возраста, бегом, опережая свой собственный вопль, пошли в монастырь.

о. Константин:

— Всё-таки преподобные Кирилл и Мария это не единичный пример, это и не единственный путь, путей этих же много. У нас есть путь, и праведный Иоанн Кронштадтский у нас пример. У нас есть путь — святая царская семья, которые жили в царских условиях, окружённые особой такой заботой и всем остальным. Елизавета Фёдоровна тоже, пусть у неё детей не было, но она жила при иных условиях, вы знаете, такой пример женской красоты, чистоты и красоты, когда, взирая на женскую красоту, человек должен прославлять Бога, Создавшего такую красоту, как сказал Романов, поэт. Поэтому здесь путей много. В любом случае, кем бы ты ни был, для святости не мешает ни машина, ни загородный дом, ни квартира, она не мешает быть святым.

А. Ананьев:

— Очень мешает. Мешает аки верблюду, мешает пролезть в игольное ушко.

о. Константин:

— Если мы на этом просто будем делать акцент, если мы будем этому служить. Вот недавно была память, это получается, уже две недели назад, преподобного Силуана Афонского и в книге о нём сказано, что как-то они работали там на лесопилке, и как один собрат хвалил немецкую технику, что, дескать, вот какая немецкая техника, хорошо она работает, вот у нас, у русских, такого нет. И старец Силуан говорит, вот так подумал, помолился, а потом он говорит: «Мне думается, это потому, что всё-таки наш русский народ, он больше устремлён на небо, а не на землю. И поэтому, — он говорит, — что всё-таки если бы наш русский народ тоже бы больше смотрел на земное счастье, на земные блага, то он бы создал не менее хорошую технику, как и немцы». Ну, вот это мнение преподобного Силуана, в принципе, мне оно понравилось, и оно близко, потому что, на самом деле, вот часто беседуя с простыми людьми, даже не скажу, что прямо вот сильно церковными, всё-таки нашему народу за эти тысячелетия нашей христианской жизни, присущи такие идеалы высокие, жизнь ради высокого чего-то...

А. Ананьев:

— Ну, я бы за весь народ-то не говорил.

А. Митрофанова:

— Ну, я вообще была бы не против, если бы помимо высоких идеалов и устремлений, мы бы ещё фантики не бросали мимо урны, и окурки не оставляли на улице.

о. Константин:

— Вы знаете, у нас, на самом деле, так чисто, чем где бы то ни было.

А. Митрофанова:

— Так это у вас Пересвет, мы же про него рассказали.

А. Ананьев:

— А мы весь Дальний Восток проехали не так давно, мы были в шоке, в ярости и в недоумении, как такой прекрасный край можно было превратить в такую...

А. Митрофанова:

— Есть замечательные города, есть Южно-Сахалинск, но в целом вопрос, почему мы не можем о своей земле позаботиться, для меня, например, очень остро стоит.

о. Константин:

— Ну, земли у нас много, большая, не успеваем.

А. Ананьев:

— Хорошо. Возвращаемся к разговору о преподобном Сергии, о детях, которым суждено стать святым, и о их родителях. В чем была заслуга Кирилла и Марии в воспитании будущего преподобного? Что они сделали? Потому что вот так посмотришь и понимаешь, что изберет тебя Господь, чтоб ты шел по этому пути или нет, пошлет Он на твоем пути старца-черноризца саном пресвитера в глухом лесу или нет, не зависит ни от тебя, ни от твоих родителей. От твоих родителей зависит лишь то, чтобы у тебя был кров, еда... Даже с образованием, то есть я так понимаю, что у будущего преподобного Сергея Радонежского не все слава Богу было с учебой, и он не мог достичь каких-то результатов в учебе, и родители ему в этом тоже то ли не собирались помогать, как по тем временам было, в общем, нормальным, то ли не могли помочь.

о. Константин:

— Да нет, я думаю, что помогали, просто, может быть, всех подробностей, понятно, мы не знаем, но они, по крайней мере, видели его усердие, потому что преподобный Сергий старался, он усердно старался учиться, но не получалось. И, конечно, когда ты видишь, что ребенок старается, тут что уже делать? Тут только остается молиться и ждать уже, на самом деле, явной Божьей помощи. Но я думаю, что самое главное они сделали, главный их подвиг, то, что, во-первых, они, я уверен в этом сто процентов, это видно из их жизни, из их кончины, они, во-первых, любили друг друга, Кирилл и Мария, любили по-настоящему, они были простыми, верными супругами друг другу. И они оба, они любили Бога, они умели по-простому любить нашего Творца. И вот эта любовь к Богу, и любовь друг к другу, она... А плоды любви, они известны, да? И поэтому эти плоды любви семейные, они родились в том, что у них двое канонизированных святых сыновей. И поэтому тут не нужно какой-то особой школы, каких-то знаний, каких-то талантов, каких-то особых, наверное, способностей к этому, просто, на самом деле, когда муж и жена любят друг друга искренне, от всего сердца, когда они верны друг другу по заповеди Божьей, и когда они любят Бога и ближнего, потому что они принимали же странников, они же принимали всех, они помогали, почему черноризец к ним-то и пришел, как странник, они его приняли, то есть они исполняли заповедь, и преподобный Сергий эту заповедь хранил и вынес ее из семьи, потом он говорил, что «принимайте всегда странников», у нас до сих пор в Лавре есть странноприимный дом, кормят у нас тоже людей бесплатно, есть целое направление. То есть преподобный Сергий из семьи вынес это, вынес то, что он получил из семьи, любовь, любовь к Отечеству у них была крепкая, отсюда мы видим, и преподобный Сергий, насколько он любил Отечество, что он пешком ходил по всем князьям, уговаривая их объединиться в единое государство, не участвовать в междоусобицах, и я думаю, что как раз они и заложили к нему эту любовь к Богу, к людям, к Отечеству, ко всему тому, что есть у нас в нашей жизни.

А. Ананьев:

— Сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация, рекламы у нас нет, но есть замечательная информация, которая может изменить вашу жизнь к лучшему, а через минуту мы вернемся к разговору в студии Радио ВЕРА. Это программа «Семейный час», не переключайтесь.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА. Настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет, протоиерей Константин Харитонов. С вами ведущая Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Ведущий Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Получается, отец Константин, Кирилл и Мария не ставили перед собой задачу воспитать святых? И вот вопрос, как у них это получилось?

о. Константин:

— Я думаю, что, наверное, вряд ли кто-то себе какой-то в план жизненный может поставить такое высокое, хотя и важное, и нужное для всех нас, и мы все должны быть святыми, потому что Господь говорит нам «Будьте святы, ибо Я свят». И святость —это не то что ты хочешь или не хочешь, это требование Бога, чтобы мы были святы. Просто мы же обычно переносим мирское понимание жизненных наших каких-то устроений и на небесное, то есть для нас святой — это какой-то человек, он...

А. Ананьев:

— Другого вида.

о. Константин:

— Да, какой-то особенный, обладающий какими-то особыми знаниями, обладающий особыми талантами, обладающий карьерным ростом таким, у него хороший карьерный рост там, наверное, по линии святости и всё остальное. А на самом деле, что такое святость — это простая жизнь в любви к Богу и к людям, и всё, то есть в принципе, на самом деле, тут чего-то замысловатого и нету.

А. Ананьев:

— Ну, очень беспокойная жизнь, очень беспокойная, очень тревожная, и очень такая...

о. Константин:

— Это «аще кто может быть совершен быти», то тут уже да. Вот совершенство, знаете, всё-таки мы должны немножко, опять же, разграничивать, есть совершенство святости, совершенство пути...

А. Ананьев:

— Святость, кстати, не факт, что совершенство. Ну, это не безгрешность.

о. Константин:

— Нет, ни в коем случае, потому что, знаете, если ты уже почувствовал себя безгрешным, то тут кричи «караул».

А. Митрофанова:

— Тут уже ничто не поможет. Я вспоминаю, к кому из отцов-пустынников были обращены слова: «Сходи в такой-то город...», когда тот о себе подумал, что многого достиг...

о. Константин:

— Там и Макарий Великий, и Антоний Великий, там несколько было таких случаев.

А. Митрофанова:

— Вот у Антония Великого, по-моему, точно, да, я, наверное, в связи с ним и читала об этом — «... в такой-то дом, и посмотри, как там люди живут». Он приходит, смотрит, а там две женщины, вроде сёстры, ну, не сёстры, а жены двух братьев, или невестка и свекровь, вот как-то так, какой-то такой расклад, то есть не мать и дочь, и не две родные сестры, а вот две женщины, просто принадлежащие одной семье, друг с другом во взаимодействии по хозяйству. И так он смотрит на них, смотрит, вроде бы хорошо, дружно, мирно, замечательно, слава Богу. А потом спрашивает: «Вы знаете, вот откройте мне, что же такого удивительного у вас, что вы превосходите иных монахов-подвижников в добродетелях?» Они сказали: «Да ничего у нас такого нет, ну, разве что, может быть, вот мы не поссорились друг с другом никогда». И это настолько здорово, это известная история, я её постоянно себе напоминаю...

о. Константин:

— Ну да, там и про сапожника тоже есть что рассказать, как он говорил: «Все спасутся, один я погибну», так он мыслил, то есть простая смиренная мысль поставила его выше пустынножителей.

А. Митрофанова:

— И мы этих имён не знаем, потому что эти люди, они прославлены у Бога, а мы их здесь не знаем, поэтому нам кажется, что святость — это вот либо мученический такой венец, либо это пустыня...

о. Константин:

— Это уже яркие проявления святости, кого Бог открыл, да.

А. Митрофанова:

— Да, но это не всегда так.

о. Константин:

— Вы знаете, вот в Переславле-Залесском есть Данилов монастырь, а он же построен на месте, где преподобный Даниил хоронил всех, кто зимой там были потеряны, околевшие, без имени, без рода, без звания, он находил их, хоронил, божедомье такое. И однажды он увидел такое видение, что от этого места исходило множество таких светящихся столпов, и он понял, что здесь многие безымянные лежат святые. И впоследствии был устроен там монастырь, храм, то есть, а умерли-то они как? Вот он околел, где-то там зимой ехал, где-то, замерз, и всё, и кажется, смерть такая, знаете, даже... Мы же представляем себе смерть святого, она должна быть такая, знаете, какая-то особенная, а вот был такой случай, старцу одному было показано, как умирает праведник и как умирает грешник из двух верующих, когда там даже был один какой-то архимандрит или кто-то там из таких старцев известных, и его хоронили с почестями, собралось много народа, а он слышит голос, что Господь говорит: «Возьмите его душу и ввергните в ад, потому что Я не нашёл в его душе себе покоя». А в другом месте умирает простой человек, нищий, он лежит всеми забытый, никому не нужный, он умирает. И тут голос ангела говорит: «Господи, вот душа боится разлучиться с телом». Он говорит, «Я послал уже пророка Давида, он сейчас возыграет гуслями, и душа спокойно выйдет из тела», там встречали святые душу этого нищего. И поэтому один суд человеческий, другой суд Божий, мы не знаем как, но мы знаем одно — что на самом деле достигнуть этой святости очень просто — нужно жить просто, и не нужно что-то усложнять. И кем бы человек не был, на каком бы месте его Господь не призвал, куда бы он не пошёл, он может сохранять в себе Христа в своей душе и развиваться, и творить, и быть кем угодно, быть космонавтом, быть врачом, учителем, священником, быть хоккеистом, футболистом, быть и президентом, быть и электриком, сантехником, кем угодно, главное дело же не в этом, дело в том, как ты к этому относишься, к этой жизни.

А. Митрофанова:

— Это к слову о том, что если ты желаешь детям святости, не обязательно ты их обрекаешь на путь страданий, мук и всего остального.

о. Константин:

— И призывать к тому, чтобы они там жили как-то мучительно, тяжело, да.

А. Ананьев:

— Я всё равно вспоминаю, знаете, Елизавету Петровну Глинку. Она не канонизирована, она не признана святой. Более того, я с ней лично не был знаком. Но я несколько раз смотрел фильм «Доктор Лиза», посвящённый Елизавете Петровне, фильм, который был снят при непосредственном участии людей, которые с ней были и остаются знакомы, и любят её, и знают её, и они подтвердили, что этот фильм, в общем, документально точен, он очень хорош в этом отношении. И сыграна Елизавета Петровна была блестяще, очень убедительно. Так вот, она была не-вы-но-си-ма в жизни. Она делала невыносимой жизнь своего мужа, своих друзей, она постоянно попадала...

А. Митрофанова:

— Ну почему, они так не считали.

А. Ананьев:

— Она жила на таком надрыве... Ну, как не считали? В фильме же он кричит: «Ну, как ты так можешь? Прекрати, не смей этого делать!»

А. Митрофанова:

— И любит её бесконечно.

А. Ананьев:

— Любит бесконечно, конечно, потому что невозможно не любить свою жену, но жизнь-то всё равно твоя становится невыносимой.

о. Константин:

— Кто-то сказал о святых, что со святыми жить очень трудно.

А. Ананьев:

— Да, да, да, я об этом и говорю. Поэтому у меня большие сомнения, знаете, что, вот так, положа руку на сердце, родители вот прямо хотят, чтобы их ребёнок был святым. Да ладно, пусть у тебя всё будет хорошо, вот просто, чтобы ты был здоров, счастлив... В жизни всегда есть место подвигу, главное — держаться от этого места подальше, понимаешь?

о. Константин:

— Но вот это наша позиция, я считаю, всё-таки неправильная.

А. Ананьев:

— Она очень человеческая.

о. Константин:

— Ну, понятно, что она человеческая, но... Знаете, я все не понимал, как говорил батюшка Серафим, он говорил, что вот «на самом деле благодать, которая была две тысячи лет назад и сейчас, она одна и та же. Не хватает только решимости». И на пути каждого из нас встают какие-то моменты, где ты должен быть немножко таким подвижником, совершить какой-то внутренний подвиг, не то, что внешний, а даже внутренний, на что-то пойти. И вот когда ты внутри своего сердца принимаешь какое-то решение, и ты решаешься, то поистине ты обретаешь... Вот я недавно понял для себя чисто, что есть люди, которые идут со Христом, а есть люди, которые идут рядом, но не со Христом, и вот это всё-таки какое-то разграничение. И поэтому есть люди, которые ощущают в своём сердце Христа своим, а есть люди, которые ощущают Бога немножко в стороне, потому что они, с одной стороны, Бога просят и молятся Богу, но они стоят вне пути Божьего, потому что они пока ещё не решились до конца. И многие люди — христиане, я говорю про христиан, многие верующие, ходящие в храм, исповедующиеся, причащающиеся, они ещё не решились до конца, идут ли они за Христом или нет. А это нужно решиться в момент, когда перед тобой встают какие-то определённые случаи в жизни, когда ты должен себе сказать «да, я не только пойду, я пошёл. Всё, я пошёл. Я пошёл за Христом, я пошёл туда, куда Господь меня зовёт». И в этот момент ты становишься не просто верующим, ты соблюдаешь заповедь Божью, ты становишься настолько близким и родным Христу, что твоя молитва становится уже другой, твои отношения со Христом становятся уже другими. И даже иногда немножко становится страшно за это, что ты не соответствуешь этому, но ты понимаешь, знаете, вот как есть друзья у нас, а есть товарищи, вот так же, мне кажется, и можно разграничить наши отношения с Богом: есть у Бога друзья, а есть товарищи. И товарищи — это те, кто как раз не может никак решиться до конца, друг ты Христу или нет? И поэтому, если мы в своих детях воспитаем чувство вот такой решимости с точки зрения того, что ты на делание добра, на делание вот этого подвига, когда тебя, допустим, к чему-то призывают, а ты готов чем-то своим пожертвовать, то, наверное, вот этот момент и сделает тебя уже ближе к Христу.

А. Ананьев:

— Как, отец Константин? Вот то, что вы говорите, это прекрасно. Как воспитать эту решимость?

о. Константин:

— А вот мы с вами так и воспитаны.

А. Ананьев:

— Я — нет. У меня идеальные родители, у меня прекрасные родители.

о. Константин:

— Вот. А в советское время-то, вы же вспомните, это же мы все прекрасно понимали: сам погибай, а товарища выручай.

А. Ананьев:

— Но советская идеология, она очень стройно была выстроена.

о. Константин:

— Но это взято из христианства.

А. Ананьев:

— Но она не имеет отношения к христианству все-таки.

о. Константин:

— Ну понятно, что она лишена, это как бы христианство без головы, но вот...

А. Ананьев:

— Христианство без Христа — это варварство.

о. Константин:

— Понятно, да. Но все равно, само понимание благородства и того, что ночью, допустим, вы звоните своему другу, и у вас проблема, вы застряли на машине в три часа ночи, вы ему звоните: «Друг родной, помоги, вытащи меня», и он все бросает, идет, помогает.

А. Ананьев:

— Как говорил Довлатов: «Я все понимаю, но кто написал эти два миллиона доносов?» Опять же, люди разные.

о. Константин:

— Да даже больше там доносов, мне кажется, было.

А. Ананьев:

— Именно так.

о. Константин:

— Но в жизни так и будет всегда. Я же говорю, мы живем на земле, где есть друзья, есть товарищи, а есть еще и враги, вот никуда не денешь это.

А. Ананьев:

— У вас есть враги? У меня нет. У Аллы, кроме тараканов, нет.

А. Митрофанова:

— В голове.

о. Константин:

— Они, может быть, и есть, но...

А. Митрофанова:

— Вы о них не знаете.

о. Константин:

— Да.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА, потрясающий разговор, причем я даже не знаю, куда он повернет в следующее мгновение, потому что он такой живой и настоящий, что просто дух захватывает, я сижу здесь, разинув рот от удовольствия, слушаю настоятеля подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет, протоиерея Константина Харитонова. С вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Давайте к практической стороне, вот у нас осталось буквально минут тринадцать. Как воспитать ребенка хотя бы в духе православия? Я не думаю, что есть какой-то прописанный способ, инструкция, как воспитать святого в семье, да? Или как чтоб все дети твои святыми стали — нет, такого нет, но хотя бы в духе православия. Внутренне я понимаю, сам я через это не проходил, но понимаю, что вариант, при котором ты отправляешь ребенка не в обычную школу, где дети играют в баскетбол и курят за школой, а в православную гимназию, где дети начинают молитвой и заканчивают молитвой день — это как бы не совсем вариант гарантированный, который воспитывает в ребенке православного человека.

А. Митрофанова:

— Гимназии очень разные тоже все бывают.

о. Константин:

— Да, вы знаете, в гимназии идут все, а не только верующие, бывают родители верующие, а ребенок совсем далекий, поэтому иногда там бывает такая каша. И это не главное, то есть гимназия это не значит, что все, уже там точно воспитаешь своего ребенка верующим, и он на самом деле будет таким потом православным. Не факт, потому что может быть и обратная реакция.

А. Ананьев:

— Так как же? Вот если бы я попросил вас дать, ну давайте, чтобы быть конкретным, мы сузим рамки до «Пять советов молодым родителям от протоиерея Константина Харитонова: как вырастить из ребенка не свина, а православного человека?»

о. Константин:

— Во-первых, я буду говорить не для кого-то, а для себя, мне самому тоже к этому надо стремиться, хотя дети некоторые уже взрослые стали. Но первое: наверное, быть самому человеком честным, искренним в отношении Бога и Церкви по-настоящему, пусть будет это один. Второе: чтобы родители, и папа, и мама, муж и жена, соответственно, любили друг друга по-настоящему, чтобы они в этой любви, можно так сказать, купались. Потом, третье: конечно же, любить своих детей. Может быть, не зацеловывать или еще как-то, но с пониманием, но любить, любить искренне, от всего сердца. Знаете, я для себя понял, как любит нас Господь, когда у меня родился первый сын. И когда потом дочь родилась, потом еще сын, потом еще дочь. И когда я с своими детьми, они маленькие были, потом они росли, как я за них переживал, как мне хотелось их чему-то научить, и я даже стал сочинять им истории про мальчика с пальчик, которые потом, впоследствии, выросли в несколько книг детских, я уже выпустил. Вы знаете, я понял, как Господь, как Он нас любит по-настоящему, насколько эта любовь, она вот такая чистая, безграничная, хотя у нас она не до конца чистая, не всегда такая правильная.

А. Ананьев:

— Ой, можно я здесь сделаю ремарку? Я не делился этим еще на Радио ВЕРА, а помню, когда я увидел эту сцену, мне безумно захотелось этим поделиться, это как раз ровным счетом то, о чем вы говорите. Не так давно у нас с Алечкой был 6-часовой авиаперелет, и двумя рядами сзади, возле прохода, сидели папа и сын. Вы не поверите, отец Константин, все шесть часов папа и сын разговаривали. У них был планшет, они что-то там делали, они то ли проект какой-то создали, то ли он ему что-то рассказывал. А сыну, не знаю, первый класс максимум, а то и вообще дошкольник, то есть такой, очень похожий на папу, крепыш такой. И они сидели, шесть часов разговаривали! И я понял, что это, а — это настолько круто, это настолько красиво, б — это такая редкость, чтобы сын с отцом вот так сидели и разговаривали, чтобы им было интересно. Он его не воспитывал, он ему не говорил: «Сын, выучи вот этот псалом, а потом придешь мне, на табуретку встанешь и расскажешь!. Он не говорил: «Сын, курить плохо», а он просто с ним разговаривал, и вот это и есть та любовь, о которой говорите вы, то есть его не надо гладить по голове и говорить: «Ты самый красивый, иди, съешь конфету», а просто общаться.

о. Константин:

— Есть разные истории, к сожалению, понятно. Но, вы знаете, чтобы другие люди не впали в такое отчаяние и уныние, когда у них это не получается, мне хочется сказать, что просто вот, как бы что ни было, просто любить своих детей, как уж есть, как получается, как мы можем, но любить, по-настоящему любить. И еще, это уже третье, четвертое и пятое, то, что бы я, может быть, поставил саму себе и другим: во-первых, самому быть таким примером для детей, потому что дети все-таки на нас смотрят и за нами повторяют, они не совсем слышат то, что мы им говорим, но чаще всего они очень считывают нас даже в малейшем чем-то, в каком-то поведении, действии. И, как ни странно, очень простой такой совет, который очень часто советуют, конечно же, священники — это молитва за детей. Вроде бы да, иногда спрашиваю: «А ты молишься за ребенка?» — «Ну, да, там есть такая молитва, я читаю молитву за ребенка». Но, вы знаете, я вспоминаю все время случай, когда мне рассказывала одна схимонахиня, ее знакомая вымаливала своим детям, там своей дочке жениха, квартиру вымаливала. Она пешком в 90-х годах пошла пешком из Лавры до Почаева, и у нее подошвы были, такой сплошной был мозоль. Она претерпела там какие-то искушения, все, но она решила вот так для себя. И она вымолила своей дочке и жениха, и там квартиру в Санкт-Петербурге. То есть вот молитва, я не говорю о том, что не все мы можем, конечно, пойти пешком, уж тем более в такое время, но молитва родителей, такая вот сугубая, искренняя молитва к Богу со смирением за своих детей, творит чудеса. Дети, которым тяжело бороться тоже с искушением, бороться тяжело с мыслями плохими, бороться тяжело в этом мире с соблазнами, молитва родителей творит чудеса. Но только это молитва должна быть прямо молитва, а не просто вот: «поминаю утром всех, тут и детей, читаю молитву, вот я вроде прочитываю молитву». Нет, тут должен быть такой молитвенный все-таки подвиг за своих детей, вот тогда это работает.

А. Ананьев:

— Когда вы молитесь о детях, вы... Сейчас я попробую сформулировать, вот подобно той замечательной женщине, о которой вы рассказывали, сообщаете Богу о том, какой должна быть жизнь вашего ребёнка, по вашему мнению: квартира в Питере, хорошая жена, там хороший муж?

о. Константин:

— Понятно, что мы знаем, что Господь-то больше знает, что лучше для наших детей. Ну, конечно же, по-человечески мы просим: «Господи, ну вот пошли хорошего человека, но сделай так, как Ты сам знаешь». И ещё я хочу сказать момент такой очень важный из опыта своего личного: когда мы жертвуем собой, своим временем, своей жизнью ради других, чужих детей, Господь находит колоссальную для нас помощь и жертву других людей ради наших детей, и наши дети получают эту пользу. Мы же не можем всегда их обнять, контролировать, тем более это и не нужно, когда они уже вырастают, где-то живут в другом месте, и как важно им хорошие друзья, как важны им хорошие взрослые и многое другое, и это помогает тогда, когда мы сами думаем и о других, а не только о своих.

А. Ананьев:

— Мне всё время страшно, что мы, родители, пытаемся помочь своим детям, навязав им наши представления о прекрасном и тем самым просто берём их за ручку, в лучшем случае, в худшем — за ухо, и так их от Бога в сторону, так чик-чик-чик-чик, отводим. Мол, «я хочу, чтобы ты после учёбы имел хорошее резюме, поэтому я хочу, чтобы ты поступил в Ивановское резюмешное училище, вот хочу и всё!» И ты молишься, чтобы ребёнок поступил в Ивановское резюмешное, а может быть, Господь не уготовал ему эту дорогу в это резюмешное, может быть, Он хочет, чтобы он на курсы иконописи пошёл, может быть, он величайший иконописец?

о. Константин:

— Вот есть дисциплина, послушание детей родителям, понятно, да? А есть личность ребёнка, и вот нельзя подавлять личность ребёнка, его личностные свойства, характер, который Бог ему дал. Наоборот, мы, родители, должны увидеть эту личность и помочь её развить.

А. Ананьев:

— Спасибо вам большое за этот разговор. Понятно, что несмотря на то, что мы с Алечкой заявили тему «Как воспитать святого в семье», мы не дали ответов на вопрос, как это сделать, и невозможно было дать на этот вопрос ответов.

о. Константин:

— Небольшие рекомендации были.

А. Ананьев:

— Были, да.

А. Митрофанова:

— Рекомендации: «начните с себя». Вернее, «начинаем, или начинаю с себя».

о. Константин:

— «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи».

А. Ананьев:

— Да, а к отцам у меня вот какой вопрос: мужики, а когда вы последний раз шесть часов подряд общались со своим ребёнком, вот так, чтобы вам обоим было интересно? Это не такой уж простой вопрос, и ответ, уверяю вас, у большинства вам не понравится.

А. Митрофанова:

— Вот, кстати, отец Константин упомянул книгу, или даже серию книг, которые вышли на основе тех сказок, которые вы сочиняли вашим детям. Я вспоминаю, протоиерей Фёдор Бородин, сочиняя сказки на ночь для своих детей, тоже, может быть, уже выпустил или выпустит на днях, дай Бог, чтобы всё получилось, свою книгу. Но это потрясающе! Такая форма общения, которая... Хорошо, когда, конечно, у родителей есть фантазия, если с фантазией туговато, потому что у нас разные у всех таланты, можно брать какие-то сюжеты из известных сказок и перекладывать их на реалии своей собственной семьи, включать туда детей в качестве действующих лиц.

о. Константин:

— Да, надо не бояться пытаться делать всё, чтобы посеять доброе семя в сердцах наших детей. Мне кажется, когда что-то будешь делать от души, даже если что-то не так, оно ляжет.

А. Ананьев:

— Аминь. Настоятель подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в городе Пересвет... Я не буду говорить в эфире, что там прекрасного, вы просто вот съездите туда, найдите отца Константина и скажите: «Отец Константин, а на что там Александр намекал?» Отец Константин улыбнётся и вам всё-всё расскажет и обязательно даст попробовать. Обязательно приезжайте! Протоиерей Константин Харитонов, с вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Прощаемся ровно на неделю.

о. Константин:

— Всего доброго, до свидания.

А. Ананьев:

— Да, берегите себя, пока.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Голос совести». Прот. Андрей Рахновский
• «Верующий и неверующий в семье — как избежать конфликтов?». Священник Алексей Лымарев
• «Супруги и их родители: секреты счастливых взаимоотношений». Прот. Илия Кочуров