«Домашнее образование». Священник Алексей и Ольга Дудины

Гостями программы «Семейный час» были настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области священник Алексей Дудин и его супруга Ольга.

Мы говорили с нашими гостями об их опыте перевода детей на домашнюю форму обучения, об особенностях семейного образования, какие в этом есть плюсы, и какие сложности, а также о том, какая нагрузка ложится на родителей, если дети учатся дома, а не в школе.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

— «Семейный час» на Радио ВЕРА, с вами Анна Леонтьева и у нас в гостях священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области, и матушка Ольга. Добрый вечер, дорогие.

о. Алексей

— Добрый вечер.

м. Ольга

— Здравствуйте.

А. Леонтьева

— Сегодня мы хотим взять тему, я думаю, что многие с этим сталкивались и задумывались об этом — это тема семейного обучения детей. Я очень много лет назад, моему старшему сыну сейчас 31 год, прошла этот квест, это называлось полудомашнее обучение, и тоже имею, что сказать, как говорится. Начинали мы в православных гимназиях и потом, в силу того, что мы жили за городом, и дети были достаточно загружены, их надо было возить на всякие занятия, мы стали очень сильно не успевать в школе и почувствовали, что очень это сказывается на утомляемости детей, в том числе эмоциональной, уроки нужно делать по ночам, опять же, потому что их же всё равно задают. И мы решили посмотреть в разные стороны, и встретили замечательного педагога Игоря Моисеевича Чапковского. Я, когда его увидела, он уже тогда был в солидном возрасте, и первое слово, которое мне пришло в голову, это слово «нежный». Почему-то вот, знаете, человек, когда старится, у него сразу виден на лице отпечаток каких-то чувств, и вот мы с ним беседовали, и на переменке к нему подходил ребёнок, у него такие были ласковые морщинки вокруг глаз, чувствовалось, насколько он искренне любит детей. Вот он — один из основателей или, так скажем, продвигателей вот этого полудомашнего обучения, и он говорил, что вообще такую форму — в 8:30 начинать уроки придумали для того, чтобы сдать детей и мамы могли уйти на фабрику, и что сейчас это уже не так обязательно и так далее. Поэтому я тоже поучаствую в этом, поделюсь опытом своим. Отец Алексей и матушка Ольга, вот вы когда и кого забрали из школы, и почему?

о. Алексей

— У нас был опыт взаимодействия с православной гимназией тоже, старший сын её полностью закончил, а сейчас мы приняли такое решение — своих детей забрать на домашнее обучение по целому ряду причин, о которых мы сегодня будем говорить, исходя из тех плюсов и минусов, которые возникают перед человеком, который решает отдать всё-таки своего ребёнка в школу или по возможности дать ему обучение домашнее. В этом отношении я бы сразу хотел сослаться на авторитет, для меня очень авторитетно мнение покойного отца Дмитрия Смирнова, который сказал, что лучшего обучения, чем домашнее, в принципе, быть не может. И я считаю, что он во многом прав, только здесь надо понимать, что для того, чтобы домашнее обучение было эффективным и дало ожидаемый плюс, нужно, чтобы мама или тот человек, который с детьми занимается дома, был достаточно педагогически подкован и готов к этой сложной системной работе. И вот это выражение: «Хочешь сделать хорошо — сделай сам» здесь, безусловно, работает. Если ребёнок будет обучаться своим родным родителем, и этот родитель достаточно компетентен, то, конечно, лучшее обучение он получит именно таким образом.

А. Леонтьева

— Ну, то есть вы решили забрать детей почему? Потому, что вы решили, что такое обучение детям просто будет лучше давать знания или ещё что-то было в вашем решении?

о. Алексей

— В нашем решении, как я уже сказал, был целый комплекс факторов. Во-первых, наша школа переехала ещё на более дальнее расстояние. Если до этого дети для того, чтобы добраться до учёбы и вернуться, тратили из своей жизни более двух часов, то теперь это время ещё чуть-чуть увеличилось, и это был один из критических факторов. Был фактор, связанный с тем, что всё-таки для того, чтобы обучение было эффективным, педагоги гимназии, даже если она называется православная, должны иметь хорошее взаимодействие с родителями и, может быть, даже не иметь какого-то личного опыта воспитания, обучения детей в многодетной семье, то, по крайней мере, вот эту связь с родителями не разрывать, а поддерживать. Эта связь разрываться может по целому ряду причин. Понятное дело, бывает, что совершенно неадекватные родители. Если такой диагноз ставится, если родитель совершенно неадекватен, то любой педагог должен первым делом вызывать, безусловно, опеку и требовать того, чтобы опека произвела дома проверку. Если педагог диагностирует такую проблему в семье, но при этом сам опеку не вызывает, он, безусловно, — злодей, который оставляет детей в опасности. И если это такая крайность, о которой мы вынуждены сказать, на которую, кстати, многие ссылаются учителя школ, что такая крайность существует, и надо за учителем оставить возможность именно спасти ребёнка, если он вдруг оказался в такой кризисной ситуации. Такое случается, но случается, слава богу, крайне редко. Во втором случае, если нет какой-то такой крайности, то первое, что должны сделать профессиональные педагоги, это, наверное, вступить в коммуникацию с родителями, объяснить им свои какие-то опасения, какие-то свои чаяния, свои направления воспитания детей. Если этого не происходит, как в нашем случае, тогда лучше, наверное, такие отношения с педагогами разорвать, потому что, знаете, как «Лебедь рак и щука» — известная басня: если ребёнка педагог будет вести в одну сторону, родители будут вести в другую сторону, то бедный ребёнок в этой ситуации пострадает больше всех, дай бог, чтобы таких ситуаций не возникало.

А. Леонтьева

— Я думаю, что многие педагоги, которые не поддерживают вот эту идею, что ребёнок может отчасти хотя бы учиться дома или полностью учиться дома, просто не сталкивались с этим лично, они не видели, и, может быть, это происходит ещё из-за страха, вот как отец Алексей сказал. Но это я так заступилась за педагогов, потому что у нас тоже были большие сомнения, и педагоги той школы, где мы обучались, очень нас отговаривали, прямо скажем, потому что они просто не представляли, как может ребёнок вырасти дома. Но хотела вот, матушка, спросить: а вам было легко принять это решение, что вам придётся в основном организовывать школьную жизнь дома?

м. Ольга

— Нет, конечно. Очень сложно было до этого дойти, потому что у нас всё-таки девять детей. В прошлом году у нас двое старших уже закончили 9-й и 11-й класс и ушли в другие образовательные учреждения, но оставались ещё трое дошкольников и четверо школьников. Мне поначалу было, конечно, очень сложно представить, как это всё можно организовать, но поддержка мужа, конечно, в основном он меня направлял в эту сторону больше, послужила таким фактором, что я всё-таки согласилась, стала больше читать, сейчас в интернете очень много информации о семейном обучении.

А. Леонтьева

— Кстати, да, нам тоже Игорь Моисеевич говорил: «Сначала прочитайте всё про это, а потом уже ко мне приходите».

м. Ольга

— Да, у многих семей очень большой уже опыт в этом направлении, и как-то постепенно мы остановились на этом.

А. Леонтьева

— Но нет такого, что вот ещё двух человек сдать, например, в школу и какое-то время отдохнуть от них?

м. Ольга

— Поначалу, да, вот с осени мы начали учиться, и мне хотелось, честно говоря, вернуться в прежнюю жизнь и отдать кого-то. Тяжеловато, правда, было временами, но потом как-то скомпенсировались, слава богу, закончили благополучно этот учебный год, всё хорошо.

А. Леонтьева

— А какой это класс?

м. Ольга

— У нас четверо детей сейчас учатся: девятый класс, шестой, четвёртый и второй будут на семейном обучении.

А. Леонтьева

— Ну, такой серьёзный вообще коллектив.

м. Ольга

— Да, но мне проще, что младшая девочка из школьников в первом классе всё-таки отучилась у нас при храме, там организовался семейный класс благодаря мужу, и это было проще, то есть по факту мне пришлось только троих учить. Но трое, мне кажется, это такой вот предел, не знаю, как дальше, потому что одного с одной стороны посадишь, другого — с другой, ещё напротив — третий, как-то вот с тремя я ещё смогу справляться, а как дальше — посмотрим.

А. Леонтьева

— Ну, я думаю, что это даже очень большой плюс, что их несколько, если бы вы одного сажали около себя, то это было бы даже сложнее, чем троих, нет?

м. Ольга

— Не знаю, не пробовала.

А. Леонтьева

— Вы знаете, я вот помню, что у меня как-то очень легко проскочили вот по этой теме старшие дети (у меня их трое, если кто не знает из радиослушателей), и вот они какие-то были очень самостоятельные. Дочка пошла туда в пятом, по-моему, классе, и сын, соответственно, на два класса постарше. И, видимо, уже сын такой был организованный в общем, то есть он сам делал уроки, и дочка тоже сама делала уроки, они просто расходились по своим комнатам. Но Игорь Моисеевич очень ценил в домашнем обучении такое качество, как организация времени, потому что дети имеют больше свободного времени, но важно, чтобы они его могли организовывать. Поэтому он давал нам задание, чтобы мы засекали во сколько ребёнок садится за учёбу, во сколько он встаёт, и в конце мы должны были расписаться в этих тетрадках. И как-то, знаете, мы так немножко легкомысленно просто забыли про это задание, то есть дети работают, делают дела, учатся нормально, и тут Игорь Моисеевич на каком-то собрании начинает хвалить нашу дочь и говорит, что вот самые организованные родители — это у Даши, потому что она садится в одно и то же время, встаёт в одно и то же время и всегда даёт родителям на подпись. И мы страшно удивились, а оказалось, что Даша решила этот вопрос проще: она художница, наши подписи изображала прекрасно и садилась, когда ей было удобно. Но если серьёзно, то организация времени — это такой серьёзный вопрос, требует таких трудов больших?

о. Алексей

— Это серьёзный вопрос, он требует больших трудов, но если человек прошёл эту школу, научился выполнять задачу по организации своего времени, по выполнению поставленной задачи и умеет это делать в рамках дома, без канвы, без школьных звонков и контроля со стороны учителя, то это про личностный рост, это про то, что человек дальше уже будет уметь учиться, даже когда он закончит школьный курс, потому что обычно мы все учимся учиться, когда поступаем в высшие учебные заведения, когда школа заканчивается, тогда начинается такой мастер-класс, а тут этот мастер-класс, ну понятно, с помощью родителей, тем не менее, дети уже проходят дома, и они становятся уже самостоятельными людьми. Ведь мы же, когда говорим об образовании, мы имеем в виду прежде всего не задачу, чтобы ребёнок получил определённое количество гигабайтов и терабайтов информации, а мы имеем в виду то, что образование должно максимально в человеке раскрыть тот образ Божий, который в него заложен, и то взросление, которое происходит в эти школьные годы, как раз определяется степенью той ответственности, которую человек приобретает, и на домашнем обучении зачастую такую ответственность дать проще. Это тяжелее для родителей, но легче для ребёнка пройти этот урок в рамках такого домашнего обучения.

А. Леонтьева

— Ну да, это немножко о том, что действительно ребёнок должен сам, и в какой-то момент уже он добровольно сам начинает садиться за работу и организовывать свой отдых, и о том, что очень часто в школе — мы сейчас не певцы домашнего обучения, просто, наверное, разрушаем какие-то мифы о нём негативные, — но в школе всё-таки довольно серьёзный прессинг, то есть там после звонка-то, в общем, в класс не зайдёшь, и поэтому это совсем другая форма прививки дисциплины, так скажем.

о. Алексей

— Да, школа — это больше внешняя мотивация, а домашнее обучение — это воспитание мотивацией внутренней.

А. Леонтьева

— Матушка, а вот такой вопрос: какие предметы вы с ними должны проходить конкретно? Вот вы сели, посадили их, и чему вы их учите — математике, русскому?

м. Ольга

— Мы должны проходить все предметы, которые в обычных школах в учебных планах прописаны, поэтому, например, в девятом классе, по-моему, 18 или 19 предметов, но все предметы с разной степенью погруженности мы проходим. Если, например, русский, математика, английский — мы стараемся каждый день обязательно, а все остальные уже такими блоками проходить, и зачастую дети сами даже справляются, особенно кто постарше. Ксюша, старшая дочка, сама уже литературу штудирует, с помощью папы пишет сочинения, папа у нас больше гуманитарий, а я ей помогаю с техническими дисциплинами, физика, химия — это больше моё, мы с ней проходим, а с более второстепенными предметами она может сама справляться.

А. Леонтьева

— Для меня вот физика и химия — это был как раз такой ночной кошмар нашей семьи, потому что я и муж — абсолютные гуманитарии, и я рада, что в той школе, где мы учились, на эти предметы не было такого нажима, то есть достаточно было какую-то положительную оценку получить. Ну, и дети тоже не испытывали каких-то очень пламенных чувств к этим предметам, и у меня пробел в этом смысле был в школе, я просто сама помню, что четвёрку по физике получила только потому, что кто-то вспомнил, что я статью в местную газету написала про нашу школу, в «Люберецкую правду», и директор встал и говорит: «Ладно, поставьте ей четвёрку», ему просто было меня жалко у этой доски. Я это к тому, что нужно обладать такими достаточно разносторонними, получается, знаниями, чтобы как-то, особенно в старших классах, помогать. У вас есть такое или вы с ними потихонечку?

м. Ольга

— Ну, пока знаний хватает, мы все же учились в школе когда-то, все эти программы проходили, хочешь-не хочешь. Но у меня высшее первое образование техническое, поэтому мне с этим проще, с английским языком тоже — я училась в английской школе в своё время. А с гуманитарными дисциплинами больше папа помогает.

А. Леонтьева

— Мне когда-то дочка задала вопрос, я тогда работала дома, писала статьи в журналы и всё время гордо говорила, поскольку у меня мама начальник, и я прожила жизнь с мамой-начальником, она была очень хорошая, но очень много работала, а мне хотелось больше быть с детьми, и я всем гордо говорила, что я домохозяйка. И мне дочь однажды сказала: «Вот, смотри, ты окончила журфак МГУ, а твоя подружка ничего не окончила, и ты домохозяйка, и она домохозяйка, и в чём разница между вами?» И вот когда началось домашнее обучение, я поняла, что надо было всё-таки попотеть и по мозги немножко поразвивать, и это очень полезно оказалось в этот момент.

о. Алексей

— Конечно, когда у нас есть что передать нашим детям, это здорово, в этом отношении мы в наших детях продолжаемся и можем те таланты, которые приобрели, те знания, которые у нас есть, передать, и это замечательно, это радостно, и это как раз один из плюсов того самого обучения, которое, как инструмент, существует, безусловно, и в ряде случаев он гораздо более эффективен, чем обучение ребёнка в обычной школе, давайте сегодня будем об этом говорить. Мы с матушкой совершенно недавно вернулись из города Петрозаводска, куда нас приглашали, меня как эксперта по нашей синодальной линии в помощь организации форума «Счастливы вместе», и там как раз был вот этот животрепещущий вопрос о соотношении домашнего образования и образования школьного. Пришли представители 55-й самой лучшей школы Петрозаводска, и у нас с ними была очень жаркая дискуссия, с определёнными даже цитатами. Вот я жалею, что эту дискуссию не записали полностью, потому что она, по сути дела, раскрывает весь тот пласт недопонимания терминов и понятия разграничения ответственности между учителями и родителями, который, если не проговорить вначале, то этот конфликт будет неизбежен и бесконечен. Поэтому давайте, пользуясь возможностью, расставим прежде всего акценты, потому что, когда возникает такое недопонимание разграничения обязанностей между учителями и родителями, нужно помнить прежде всего, что родитель априори своего ребёнка больше любит, он с точки зрения закона отвечает за него, и даже, может быть, излишне отвечает, но про это мы сейчас говорить не будем. Тем не менее, такая ответственность на наших родителей государством возложена, но понятно, что кто имеет большие ответственности, должен иметь и больше полномочия для реализации этой ответственности. И здесь учителя, безусловно, большие специалисты именно в своих каких-то предметах, в своём деле, в своей организации вот этого учебного процесса, именно массы учебного процесса, но когда речь идёт о конкретном ребёнке, то нужно помнить, что родитель первый, а учитель здесь, простите, второй. Это первый такой важный момент, который помогает избегать многих проблем, потому что мне учителя прямо кричали, что не может быть так. Они приводили пример такой: у них была некая мама, которая занималась организацией учебного процесса, набором детей в первый класс до того момента, когда эта опция стала доступна в «Госуслугах», сейчас всё происходит через «Госуслуги», а эта мама к ним пришла, устроила в школе скандал, что как же так, не она определяет теперь всё это дело. Они вызвали Росгвардию, а Росгвардия не имела права её вывести с этого родительского собрания, поэтому нужно срочно поменять законодательство таким образом, чтобы учителя имели полное право управлять родителями. Я говорил, что категорически не так, они приводят в пример такое исключение. Они говорят: «А что нам делать?» Ну, я как священник сказал: «Как что? Молитесь». Они хоть немножко оттаяли, посмеялись, и у нас с ними контакт сохранился, во всяком случае мы переписывались после всех этих горячих дискуссий, надеюсь, что они приедут к нам в гости, пообщаются, посмотрят, потому что это архиважно, чтобы учителя не боролись. Ведь началась дискуссия именно с того, что «мы должны бороться и победить всякое домашнее семейное образование, потому что это априори хуже, чем образование школьное. И в другом вы убедить нас не сможете». Конечно, тяжело продолжать дискуссию, когда такие точки над «и» расставлены, но, тем не менее, это жизнь, и этот вопрос решается, и помогать учителям должны родители, уважать их воспитывать в своих детях уважение к учителям, и учителя должны в родителях видеть своих соработников, а не тех, кого «они должны вас контролировать», как они сказали. Знаете, как-то странно, когда школа превращается в некий надзорный орган, который постоянно выискивает какие-то ошибки в воспитании, в творческом процессе, который, безусловно, в каждой семье уникален, и становится некими такими, если не держимордами, то такими надзирателями с правом дисциплинарного, а может быть, даже и уголовного воздействия, и это страшно. Страшно, потому что мы же с вами хотим, чтобы демографический кризис, который в нашей стране присутствует, был преодолён, а он может быть преодолён только тогда, когда родители будут, прежде всего, чувствовать себя в безопасности. Мы почему-то рассматриваем только финансовую безопасность, и в этом отношении государство, безусловно, помогает и делает много доброго. Я могу сказать много слов благодарности тем мерам поддержки, которые объективно существуют и на нашей семье мы их чувствуем, и это здорово, замечательно, но чувствовать себя также в безопасности в рамках образовательного процесса, в рамках семейного воспитания, выбора его традиций определённых, потому что это тоже целые комплексы, которые у нас существуют, это очень важно, потому что многие сейчас люди, заражённые современными какими-то психологическими системами непротивления злу и насилию, или попытки возвысить ребёнка над родителем, это, к сожалению, так. Я прекрасно помню, до того, как начался ковид, мы очень часто приезжали в Финляндию. Я знаком с местными православными христианами, которые уехали из нашей страны, поселились в Финляндии, и многие говорят: «Батюшка, ну это беда: у нас дети уже в детском саду поют песни: «если кто-то будет ограничивать нашу свободу, я позвоню по номеру 525», условно, на подкорочку записывают. И как только начинаются какие-то детские праздники, тут же постоянные звонки в эту службу и говорят: «Мне родители, нарушая мои права, не дают смотреть мультики столько, сколько я захочу».

А. Леонтьева

— Ну да, это не смешно, это на самом деле страшновато потом, по последствиям.

о. Алексей

— Это страшно и грустно, и тут очень важно нам для того, чтобы решить все эти проблемы, понимать, что в плане воспитания и взаимодействия с детьми учитель не должен стоять выше родителя, и ребёнок не должен стоять выше своего родителя, потому что иначе это превращается в какое-то царство кривых зеркал.

А. Леонтьева

— Вот это очень важная мысль. Продолжается «Семейный час» на Радио ВЕРА, в этом часе мы обсуждаем такую важную тему, как семейное обучение, домашнее или полудомашнее обучение, и разговариваем со священником Алексеем Дудиным, настоятелем храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области и матушкой Ольгой, которые уже вступили на эту опасную тропу. И хотела спросить: вот у вас, матушка, хорошо с химией, математикой, физикой, батюшка может по литературе помочь, а, например, такие предметы как история, они же тоже требуют серьезного подхода.

м. Ольга

— Историю вместе разбираем. Старшая дочка уже сама справляется, если надо, то дополнительные какие-то источники информацию, кроме учебника, ищем, а с младшими вместе сидим и разбираемся.

А. Леонтьева

— А учебники истории обычные, как в школе? Я уже давно так учебников не видела, интересно.

м. Ольга

— Учебники обычные. А сейчас выводится общий единый федеральный стандарт обучения, сводится к тому, что все учебники по стране будут у нас одинаковые, учимся по ним. Ну и дополнительно ещё какие-то пособия — например, нам нравятся учебники «Русской классической школы», там некоторые темы по истории более углублённо изучаются, их читаем, что-то смотрим.

А. Леонтьева

— Такой вопрос к вам, как к матушке: в истории есть просто история, которую мы проходили по советским учебникам, а внутри этой истории есть, например, наше знание о житиях святых, о каких-то людях, которые в Великую Отечественную молились, о каких-то явлениях Божией Матери, Которая определяла победу русского войска или оборону русского войска, о таких чудесах вы рассказываете детям?

м. Ольга

— Безусловно. У нас вообще дома очень много книг, поэтому дети могут в любой момент сами подойти, они очень много читают. Один у нас сын так вообще с книжками буквально спит. Очень много они сами читают, а с младшими вместе мы и мультфильмы смотрим о житиях святых, и читаем, стараемся. «Вопросы Веры и Фомы» очень любим слушать.

А. Леонтьева

— Да, кстати, прекрасная программа наша.

м. Ольга

— За завтраком, за обедом слушаем, там те же жития описываются или праздники какие-то.

о. Алексей

— А если я ещё правильно услышал вопрос, то что же вы будете делать, матушка или батюшка, если появится некий такой предмет, в котором вы не столь компетентны, как вы его будете преподавать?

А. Леонтьева

— Можно и так сказать.

о. Алексей

— А ничего страшного нет, если ты дашь ребёнку не всю полноту курса, кто-то что-то одно больше любит, знает, кто-то что-то другое, и в этом отношении дать ребёнку то, что у тебя есть, если ты это делаешь искренне и всей душой, я думаю, это будет всё равно гораздо более эффективно, чем если это будет некий формальный подход в школе, тем более, что в школе, если бы у нас все учителя были идеальными специалистами по всем предметам и всегда бы хорошо готовили наших детей к ОГЭ и к ЕГЭ, это было бы одно. Не будем забывать, что родители своих детей любят не меньше, чем учителя и стараются им дать, имеют больше возможностей им дать и дают больше, потому что это родители, это нормально.

А. Леонтьева

— Матушка Ольга, а есть такой эффект, что вы, проходя эти предметы с детьми, вынуждены в какие-то углубляться вещи, которых раньше не знали?

м. Ольга

— Да, конечно, заново с ними учусь, много нового для себя обнаруживаю.

А. Леонтьева

— Вот, например, перечитывание каких-то произведений, которые прочитали давно.

м. Ольга

— Да, многое забывается, конечно, со школы, а во взрослом возрасте читаешь эти все произведения и совсем по-другому уже их воспринимаешь, поэтому, можно сказать, учимся вместе.

А. Леонтьева

— Я помню, рассказывал тоже Игорь Моисеевич, он говорит: «Вот география — какой это увлекательный предмет, это же наука о мире, как её можно интересно детям преподносить». У нас она, кстати, в школе была факультативным предметом, то есть кто хотел, посещал. Но это минус моей советской школы, что мы бесконечно раскрашивали вот эти карты контурные, рисовали, сколько там полезных ископаемых, а на самом деле география — это страны, это же обычаи, это природа, это какие-то истории из жизни того или иного народа, и её можно очень увлекательно преподать детям. И ещё у меня такой опыт был, я сейчас не знаю, как с этим обстоит дело, но мой старший сын учился ещё, когда маячили на горизонте эти ЕГЭ-ОГЭ, и если они даже и маячили, то мы, проходя это всё на домашнем обучении, были достаточно спокойны, что мы, например, литературные произведения с детьми прочитываем, разбираем, учим какие-то стихи. Вот дети до сих пор помнят, что стих надо учить с вечера, потому что утром он уже будет лежать в голове, какие-то секретики, а дальше будет этот вот опросник, где они будут отмечать: «да», «нет», «не знаю». А вот младший сын, которому сейчас 25 лет, уже по полной въехал в эту вот машину. И у меня, мягко говоря, очень неоднозначное к этому отношение, потому что я уже видела, насколько сужается мир литературы для них, то есть они не разбирают вот эти характеры, не углубляются в смыслы, не понимают, почему Раскольников убил старушку, и почему его потом долго так никто не арестовывал, а потом, на каторге вообще ничего, вроде и не раскаялся еще, вот что с ним происходило, понимаете? И я, заметив это, через математику нас протащил один замечательный профессор из МГУ, мы туда «сдавали» детей, Игорь Моисеевич сказал, что, «он, как трактор, вывезет их», потому что дети тоже не сильны были в математике. Но я начала разбирать с сыном вот эти произведения и увидела, насколько он мог бы пройти мимо огромного пласта русской литературы. Причем я не утверждаю, что ему дала какую-то полноту, в силу занятости и не все мы с ним прошли, но мне было так приятно, что ему стало интересно вдруг читать эти книги и интересно, почему там так все произошло, а до этого я не видела в глазах такого интереса. Не сталкивались вы с таким явлением?

о. Алексей

— Сталкивались, и не только мы, многие люди воспринимают эти системы ОГЭ и ЭГЭ как некое неизбежное зло, как некое прокрустово ложе, которое очень сильно ограничивает творчество человека, творчество его души именно в рамках образовательного процесса, раскрытия этого образа, который есть внутри каждого из нас. Но что поделаешь, есть правила, есть определенные законы, мы в этом отношении против этих законов не бунтуем, мы их принимаем и стараемся в рамках уже существующего алгоритма взаимодействия законного, если мы говорим о семейном, домашнем образовании, стараемся уже в рамках этих алгоритмов взаимодействия дать детям как можно больше и как можно лучше. Поэтому тут не надо бороться с системой, не надо выходить на демонстрации, такие решения судьбоносные для нашей страны должны приниматься на другом уровне, но мы, простые родители, должны использовать те законные инструменты, которые у нас есть, и должны знать эти инструменты, их плюсы, минусы, слабые и сильные стороны и выбирать уже то, что для наших детей будет лучше всего.

А. Леонтьева

— Я тут соглашусь, отец Алексей, потому что очень важно объяснить им, что есть какие-то формы, в которые нужно уметь тоже как бы попасть, имеется в виду, чтобы они в этих формах не остались, чтобы они всё-таки поглубже всё это разобрали. Потому что у меня ощущение, что бедные учителя сами очень загоняются этими формами, потому что они не успевают рассказать то, что хотели.

о. Алексей

— Как бы я хотел сказать, что это не так, но бедные учителя действительно вынуждены зачастую натаскивать детей именно для решения той задачи, так сформулированной, которая предполагает это прохождение тестирования.

А. Леонтьева

— А теперь самый главный миф, о котором надо серьёзно как-то поразмышлять сейчас — это социализация детей. Главный, мне кажется, вообще аргумент, помимо того, с чего мы начали, отец Алексей правильно совершенно сказал, что бывают семьи, где ребёнка оставлять просто нельзя, это семьи, которые совершенно по другим причинам не отдают детей в школы, не те родители, которые хотят поглубже дать им обучение, побольше научить их самодисциплине, подольше побыть с ними, больше времени проводить вместе, есть же тоже такой аргумент. Так вот, социализация ребёнка, как вы будете социализировать своего ребёнка, если он у вас дома сидит с мамой и папой?

о. Алексей

— Пусть матушка ответит, и, может быть, я дополню, как мы социализируем детей.

м. Ольга

— Кроме школьного обучения, у нас дети посещают школу искусств, музыкальное отделение, отделение ИЗО, занимаются в секции рукопашного боя мальчики, все ходят в бассейн обязательно раз в неделю, занимаются там с тренером, поэтому, мне кажется, общения и социализации достаточно. И сейчас у нас появляются соседи, знакомые, друзья их возраста, которые тоже на семейном обучении, причём там не так много детей, как у нас, бывает, что один ребёнок на семейном обучении, и они проблем не видят, что у них нет социализации, и все они общаются. Мне кажется, достаточно у них социализации. А той социализации, которую в школе они не получают, нам не нужно, ведь они могут набраться много чего лишнего.

о. Алексей

— Это известная истина, что худое сообщество развращает добрые нравы, поэтому сообщество для своих детей лучше выбирать. И понятно, что если это будет сообщество тех детей, которых родители отдали дополнительно в школу искусств, то понятно, что это уже такая выборка серьёзная, что этим родителям не всё равно, что будет с их детьми, они дают такое серьёзное классическое развернутое образование. Если мы отдаём детей своих на рукопашный бой, то они учатся быть мужчиной. Мальчик должен быть мужчиной, он должен уметь постоять за себя, постоять за свою семью. Тем более у нас такая традиция добрая казачьего воспитания, наши тренеры — казаки, дети регулярно выезжают в казачьи лагеря, где они пребывают в автономном режиме, по три недели вполне живут без семьи и умеют уже коммуницировать в таком суровом мужском обществе, и за себя постоять, и обеспечить себя в плане бытовом, хозяйственном. Это хороший опыт, это серьёзно, и не надо бояться, что если ребёнок не будет ходить в школу пять-шесть дней в неделю, он не социализируется, это не так. Просто надо смотреть, в какую компанию будут ходить твои дети и с кем они там будут общаться, это гораздо важнее. Пусть таких людей будет не так много, но они будут людьми добрыми, а это гораздо полезнее, чем просто эту социализацию отдать на откуп школе и интернету неконтролируемо. Кстати, скажу, что, я, как родитель принял такое ответственное решение, что дети до 18 лет живут с обычными телефонами, с кнопочными имеется в виду, а в интернет мы выходим, у нас есть ноутбуки дома, но в открытом доступе, правда, чтобы было видно, чем ты занимаешься, всё, что тебе нужно в плане учёбы и в плане переписки, где-то с кем-то пообщаться, но чтобы это было открыто, потому что очень важно иметь возможность проконтролировать и эту информационную сферу ребёнка. Вы знаете, мне иногда кажется, что телефон с постоянным доступом в интернет — это как кольцо информационного всевластия, как будто из Толкина, которое засасывает внимание человека и заставляет его делать не то, что он сам хочет, не то, что ему полезно, а то, что хотят те люди, которые формируют этот информационный поток, поэтому это абсолютно нормально, когда родители следят, и они должны следить за тем информационным потоком, который получают их дети, и тут могут быть разные формы и ограничений, и взаимодействия, и разрешения, и договора, и всего остального.

А. Леонтьева

— Дети не бунтуют?

о. Алексей

— По-всякому бывает. Но это такой серьёзный вопрос, в целом дети это принимают, это правило нашей семьи, хотя, конечно, такой момент был, мы в рамках этой передачи не будем о нём рассказывать, а, может быть, к вопросу бунта подростков вернёмся позже. Это большая тема, мы сейчас говорим именно о соотношении школьного образования и образования семейного, это тоже целый мир, и здесь удобнее, когда родитель дома, он может полностью проконтролировать тот информационный поток, который получает его ребёнок, это имеет свои величайшие плюсы, потому что вот матушка сказала, что дети читают книги. Уверяю вас, если ребёнку дать возможность бесконтрольно сидеть в компьютере, планшете, телефоне, книг он на порядок меньше прочитает, а может, не будет читать их вообще. А книги дисциплинируют сознание человека, они дают возможность собрать ум, а не рассеять его. И я надеюсь, что со временем дети поблагодарят за наш серьёзный стартап, за серьёзные стартовые позиции. Как Суворов сказал, «тяжело в учении, легко в бою». Я надеюсь, что в жизни потом им будет легче, потому что освоить эти современные технологии мгновенного доступа к интернету — это легко. Мы с моим старшим сыном, ему 19 лет, вот я ему сам купил сотовый телефон, и мы, когда с ним вместе гостили во Владивостоке целую неделю, я с радостью наблюдал, что сфера его интересов не замыкается в этом устройстве, он полноценно продолжает своё развитие, всем интересуется и имеет, с одной стороны, возможность и приобщиться к этому информационному источнику, а с другой стороны, он остаётся полностью свободен в плане своего взаимодействия с ним.

А. Леонтьева

— Матушка Ольга, а вот дети никогда не просились, не говорили: «Мам, пап, хотим обратно в школу, у нас там компания была весёлая, и хотим обратно, в общем?»

м. Ольга

— Надо вспомнить, кто-то просился у меня...

о. Алексей

— Николай просился, но, когда начинаешь с ним разговаривать и докапываться, всё-таки выясняется, что просто в школе веселее, там проще увиливать от чётко поставленных задач и больше времени для веселья, для развлечений, и в этом отношении в школе такое искушение существует, а дома от него отойти проще. Но в целом, ещё раз говорю, за счёт того, что дети ходят и в школу искусств, и на секцию сейчас, летом они проходят практику в столярной мастерской, мы ищем какие-то сферы взаимодействия. У нас есть такая семья шутка: мы Колю называем рыбовладельцем, потому что у него четыре аквариума, вот он этим увлёкся, занимается. Ребёнку, конечно, иногда надо помочь уйти от каких-то недобрых развлечений, но вместо них обязательно надо дать то, что будет ему по сердцу, и это важно.

А. Леонтьева

— Вы сказали про книжки, а я вспомнила, что у нас в школе полудомашнего обучения занятия проходили дважды в неделю такими лекциями, и потом все шли домой, висел такой лозунг: «Не дразни ботаника — возможно, это твой будущий начальник».

о. Алексей

— Всё может быть. А кто-то шутит, что в начальники выбьются активные троечники, и все ботаники будут потом у них в подчинении.

А. Леонтьева

— Да, здесь другой аспект этой же проблемы.

о. Алексей

— Но в целом самое главное то, что каждый человек — это космос, каждая семья — это совокупность орбит, и разобраться, что в семье происходит, и как происходит это становление могут лучше всего только родители. Хорошо, если учителя здесь помогают, а не мешают, это здорово, если они соработники в этом процессе, это идеальный тандем. Хорошо, если государство предоставляет такую возможность, а у нас оно предоставляет, мы живём в благодатные времена, мы имеем возможность, как вы сказали, что раньше обязана была мама прийти на фабрику и попробую опоздай, даже уголовные статьи были одно время за опоздание на работу, и тут уже мы можем поблагодарить Бога за ту свободу, которая у нас есть, и пользоваться, самое главное, этой свободой разумно, потому что свобода сама по себе — это не самоценность. Если человеку даёшь абсолютную свободу, а он не умеет ей управлять, то эта свобода обращается во зло, а если человек умеет управлять своей свободой, то, безусловно, это становится и для него благом, и становится тем ресурсом, который хочет получить в детях наше государство, и дай Бог, чтобы это было так.

А. Леонтьева

— Я ещё хотела сказать, что прежде чем мы решили вот это полудомашнее обучение взять, перед нами, конечно, был опыт семьи, где уже дети давно так учатся, очень талантливые, очень много успевают, очень многому успевают научиться, и на тот момент там какие-то дети уже работали в театре или где-то ещё, то есть у них есть такая возможность, потому что они не отрабатывают рабочий день в школе. И ещё я отметила про себя, и тоже хотела вас, может быть, уже напоследок спросить, что на экзаменах вот этих самых, которые всё-таки уже были в жизни детей, они были очень спокойны, и этим очень отличались от других детей, потому что ведь очень строгие меры предпринимаются, чтобы никто не списывал, не посмотрел, не погуглил, и вот эта привычка, что за тобой очень строго наблюдают, тоже очень так нервную систему расшатывает.

о. Алексей

— Действительно, дети, которые находятся на семейном обучении, избегают огромного количества стрессов, связанных с учёбой, это факт.

м. Ольга

— У меня дети в этом году практически не болели.

А. Леонтьева

— Какая хорошая информация. Я, наверное, подытожу так нашу беседу: мы не проводили агитационную такую работу, чтобы забирать детей из школ, потому что есть очень много ситуаций, когда дети просто не могут учиться дома, это когда оба родителя на работе целыми днями, некому просто помочь, и есть ещё какие-то, может быть, ситуации. Мы просто этой беседой хотели рассказать, что есть такой вид классического, в общем-то, русского образования, который был принят в дворянских семьях, и сейчас можно полностью в семье учить ребёнка или куда-то ходить, помощь получать при каких-то школах специальных полудомашнего обучения, что социализация абсолютно у детей такая же, во всяком случае, родители, которые решаются на такой шаг, они, конечно, решаются на него ради того, чтобы дать лучшее, более разностороннее образование детям, чтобы они могли посещать такие школы искусств, как и ваши дети. И хотела сказать, что, когда мы пришли к Игорю Моисеевичу, первое, что мы услышали: «Дорогие родители, я беру не детей в свою школу, а вас, потому что всё это будет на вас».

о. Алексей

— Дай бог, конечно, чтобы таких наставников было больше, но если нет непосредственно такого наставника, как мы уже говорили, сейчас существует огромное количество таких добрых примеров и советов в родительских чатах, в интернете. Это тяжёлый путь, безусловно, семейного образования, но, если вы его освоите, этот путь эффективный, и он может дать больше, чем просто сдать своего ребёнка в школу.

А. Леонтьева

— Ну, я бы сказала, тяжёлый, но он и какой-то очень радостный, потому что очень много времени ты имеешь возможность проводить с детьми, если тебе это ценно.

о. Алексей

— Он радостный, он созидательный, он тёплый, одно слово «семейное» греет, и дай бог, чтобы такая традиция у нас развивалась и использовалась наравне с традицией школьного обучения, и вот этот инструмент послужил как можно большему количеству людей, и они, используя его, дали своим детям как можно больше и как можно лучше.

А. Леонтьева

— Спасибо вам огромное. Напомню, что сегодня с вами и с нами был священник Алексей Дудин, настоятель храма святого равноапостольного князя Владимира в городе Коммунар Ленинградской области, и матушка Ольга, поговорили о трудностях и радостях семейного обучения. Спасибо большое, дорогие.

о. Алексей

— Спаси Господь.

м. Ольга

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Отношения с подростками в семье». Протоиерей Максим Первозванский
• «Досуг ребенка». Протоиерей Илья Кочуров
• «Несение креста» и семейная жизнь». Прот. Максим Горожанкин и свящ. Николай Дубинин