Поделиться
У нас в гостях был руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации иеромонах Геннадий (Войтишко).
Мы говорили о христианском понимании любви, о том, чем она может измеряться, а также о том, насколько евангельский призыв о самоотверженной любви к Богу и ближнему, включая врагов, достижим в жизни современного человека.
Ведущая: Марина Борисова
Марина Борисова:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. И сегодня со мной в студии руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации иеромонах Геннадий (Войтишко).
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Добрый вечер.
Марина Борисова:
— Отец Геннадий, цитируя любимый Костей Мацаном и мной фильм «Покровские ворота»: «Осень, друзья, прекрасная московская осень».
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Чудесная пора.
Марина Борисова:
— А осенью, как утверждал наше всё: «И с каждой осенью я расцветаю вновь». А раз расцветаю, значит, поговорить о любви самое время. Вообще я очень люблю говорить о любви с монахами, это особенно продуктивно всегда получается. Когда мы начинаем этот разговор, обычно первым что начинает обсуждаться? Ну, естественно, любовь между мужчиной и женщиной, брачные отношения, любовь родителей к детям, детей к родителям. И собственно говоря, весь спектр на этом и ограничивается. А если мы открываем Евангелие, там про любовь очень много, но про какую-то другую. Причем, достаточно парадоксальную. Если перестать цитировать цитаты, как мы любим, а посмотреть, что ж там Спаситель говорил, говорил Он парадоксальные вещи. С одной стороны, он говорил, что надо возлюбить врагов своих. Хорошо, мы промолчим, подумаем, может, Богу это возможно, человеку вряд ли. Идем дальше.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Бог не дает таких заповедей человеку, которые человек не может исполнить. Это абсурд был бы. А потом еще наказывать за то, что ты не можешь исполнить никогда, это вообще какое-то издевательство. Бог не издевается над человеком.
Марина Борисова:
— Вот. Значит, зацепка номер один. Идем дальше. Нам Спаситель говорит, что отношения с близкими это 25-й номер, потому что враги человеку домашние его.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Так часто бывает.
Марина Борисова:
— И вообще, кто мне мать и братья, вот у меня тут есть.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Нет, нет. Тут осторожно с этим кусочком евангельского отрывка, вот очень осторожно про «мать и братья». Давайте поговорим об этом, потому что об этот фрагмент Евангелия очень многие спотыкаются.
Марина Борисова:
— И при этом говорится, что если ты любишь своих близких, то никакой награды тебе и не положено, потому что так и язычники поступают и все.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Что тут мудреного-то?
Марина Борисова:
— Вот выполнишь такую сверхзадачу, а потом пойдем за Мной, и при этом говорится, что «бремя мое благо, иго мое легко», и ты стоишь в оторопении и думаешь: как, вот это все я должен выполнить, и это, оказывается, легко?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Угу.
Марина Борисова:
— Вот хотелось бы разобраться в этих евангельских хитросплетений рассуждений о любви.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Я думаю, стоило бы начать все-таки с начала. Это действительно, странно, когда люди, христиане начинают рассуждать о любви, начинают рассуждать прежде всего с какого-то ближнего круга. Это и понятно, потому что муж любит свою жену, дети любят своих родителей, а родители своих детей. Но вообще история любви начинается, как ни странно, не с этого. История любви, как таковой, если мы говорим про историю, начинается с того, что Бог возлюбил мир и его создал. Ведь Он по любви, любовью и для любви создает весь этот мир. Собственно говоря, и человека точно так же. То есть изначально любовь Бога к тому, что Он творит, к тому, что Он созидает. И обращает к человеку Свою любовь, не навязывая ее, а, если можно так сказать очень философски, предлагая возможность взаимности отношений. А для того, чтобы была возможность взаимности, дает человеку свободу. С этого начинается история любви. А начало любви, Бог безначален, Он есть Любовь. И от этого отправного ракурса и стоило бы, наверное, начать говорить. Бог возлюбил мир, Бог возлюбил людей. И дальше мы можем поделиться этой любовью, которая прикоснулась к нашему сердцу, с кем бы то ни было. А судя по тому, что произошло в Эдемском саду, то как раз это было и первое предательство этой любви. Потребовалось какое-то особое действие Бога, особое... — я не люблю это выражение план Бога по отношению к человечеству, потому что звучит как-то слишком уж по-протестантски. Но тем не менее некая логика Божиих действий, которая восстановила бы в человечестве действительное, истинное понимание любви и проживание истинной любви, а не пользование какими бы то ни было суррогатами. При всем при этом вот это возвращение к любви, которое в том числе и Христос являет в пределе своем на Кресте, отдавая Себя в том числе и в евхаристии, установлении таинства евхаристии, эта жизнь любви и явление любви является очень легким игом, как ни странно это звучит. Но давайте по порядку об этом всем говорить и разбираться.
Марина Борисова:
— Если мы говорим о том, что Бог по любви создал мироздание, и в общем-то никто из нас не сомневается, что так оно и было, просто мы не в силах, естественно, осознать меру этой Божественной любви, поскольку Бог не творил ничего злого, но Он творил много непонятного для нас. В любимой мною книге Иова есть два образа — бегемот и Левиафан, это такой первозданный хаос. То, что вместить человек, по своей природе он тяготеет к некой упорядоченности, ему нравится что-то гармоничное, ему хочется на полочках что-то...
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Богу не нравится гармония и порядок?
Марина Борисова:
— А Бог создает хаос и говорит, что это хорошо, это благо.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Нет, не только, не только это. Да, Он создает первозданную материю или некое вещество. В библейском тексте Шестоднева об этом ясно говорится, если мы читаем еврейский текст. Бог создает такое Первовещество, которое начинает упорядочиваться или приводиться в порядок и в этом вырастает гармония и красота. Бог — Бог красоты, а не беззакония, хаоса и беспорядка. То, что мы не понимаем как порядок, вдруг оказывается выдающимся идеалом красоты и порядка. Смотрим, как нам кажется, мне, например, как не математику, кажется случайный набор цифр передо мной, перед моими глазами. А математик посмотрит на все это и увидит красоту какого-то уравнения. Сама фигура «пи» как таковая, 3,14 и поехали после запятой. Для математика это ж просто шедевр какой-то выдающейся красоты, а для меня, ну, просто цифры после запятой. И что в этом? Это, наверное, способность моих мозгов воспринимать или видеть эту красоту. Наверное, в этом весь наш затык, когда мы говорим о порядке, красоте и любви в том числе.
Марина Борисова:
— Когда мы говорим, что Бог ничего не заповедовал нам, что мы не могли бы осуществить, мы опять упираемся в то же самое. Если мы не видим красоту числа «пи», то мы можем упереться в эти слова евангельские и не понять, что мы-то должны делать. Ну, как я могу полюбить этого человека, который мне гадости делает на каждом шагу. Единственно, что я могу себя уговорить, по крайней мере, на него не бросаться с кулаками и не писать на него кляузы в какую-нибудь Генеральную прокуратору. Но при этом видеть в нем в тот момент, когда пылают страсти и когда эти страсти направлены на то, чтобы причинить мне зло, творение Божие?! Наверное, святым людям возможно.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Сейчас вы находите оправдания, почему так не надо делать, почему надо тут же испепелить, сжечь и пепел раскидать по всему Гангу.
Марина Борисова:
— Тут спектр возможных вариантов для каждого человека достаточно широк. Но что касается, чтобы в этом моменте испытывать к нему любовь христианскую, я затрудняюсь. Я не вижу механизма, как? Как я должна себя перенастроить?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Я думаю, что маленький ключик к этой дверце или этому ларцу с секретами в том, чтобы посмотреть на человека хотя бы примерно так, не то что совсем так, мы не сможем, но хотя бы примерно так, как смотрит на каждого человека Бог. Ведь каждый человек является Его творением, Его уникальным чадом неповторимым и созданным любовью, для любви. Но что-то с этим чадом происходит не то, он болен, он болен ненавистью, он болен агрессией по отношению к вам, например. Болен — можно предположить, что это какая-то очень заразная духовная инфекция, которая может распространяться. Соприкосновение с грехом, кстати, нередко производит в человеке эффект заражения инфекцией, ненависть одного может вызывать ответную ненависть в сердце другого человека. И Господь говорит, что ты-то сохранись не в ненависти, сохранись не в том диком состоянии зла, которое сейчас наполняет сердце твоего врага. В этом смысле посмотри на этого человека не с позиции верховного суда, по которому этому человеку не жить и быть в небытии. А он и так, находясь в злости, если мы объективно смотрим на человека и человек злой, плохой, Адольф Гитлер или Менгеле, который уничтожает людей, он действительно болен, он болен этой проказой смерти. Он уже несчастен сам по себе в своей природе, и прикасаясь к другим, он производит это состояние катастрофы, смерти. Не дай этой смерти воцарится в твоем собственном сердце. А противоположна смерти не просто жизнь, а противоположна смерти любовь, состояние не просто мира, такого всеправославного дзена, абсолютного безразличия: меня ничто не касается, хоть ядерный взрыв вокруг. Нет, не безразличия. И одновременно взгляд на человека сострадающий, не снисходящий, а сострадающий в одной горизонтальной плоскости взгляд, не сверху и даже не снизу, а на одном уровне, сострадающий взгляд человеческой беде и его сердцу. Потому что он, действительно, довел себя до катастрофического состояния. И в этом смысле так же Бог смотрит на человека. Да, мы падаем в свои лютые грехи, наказываем сами себя, по сути дела, раня и убивая. И что при этом Бог потирает ладошки и ждет момента, когда молнию в голову направить и наказать, таким Зевсом Громовержцем быть в этот момент? Нет. Бог плачет о каждом своем чаде и переживает о каждом своем чаде, которое убивает самого себя и из жизни в любви переходит в состояние смерти и ужаса. Если мы ставим внутри себя преграду этой ненависти, этому злу и не позволяем отвечать ненавистью и злом, то это возможно только тогда, когда мы сохраняем внутри своего сердца взгляд любви на человека, что бы там ни происходило. Тогда мы сохраняемся в этом абсолютном кошмаре мира зла, ненависти, агрессии, убийств, войн и прочего.
Марина Борисова:
— Когда я начинаю на эту тему думать, мне приходит на ум пример двух людей, вышедших из одного католического монастыря, просто один стал православным монахом и был канонизирован православной Церковью, а другого казнили просто так. Я имею в виду Савонаролу и Максима Грека.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Вы сейчас такие тайны рассказываете, кошмар какой. Максим Грек из католического монастыря. Ужас, так не бывает.
Марина Борисова:
— А что поделать, он учиться поехал во Флоренцию, ему там книжки давали.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Там замечательный, кстати, во Флоренции русский приход.
Марина Борисова:
— Вот видите, не зря. Все не зря. Савонарола закончил казнью. Когда он перед тем, как его казнили, сидел последние часы в темнице, продолжал писать гневные письма Папе обличительные. Максим Грек, отлученный от причастия, сидел в монастырской тюрьме не один десяток лет и на стене монастырской тюрьмы написал канон Святому Духу.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Вот.
Марина Борисова:
— То есть все-таки разница наших подходов к конкретным ситуациям, вариаций очень много.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Это удивительно, что две параллели, две линии жизни, Савонаролы и Максима Грека, абсолютно — не знаю абсолютно ли, но уж точно похожие условия бытия человека — и вот в этих разных личностях, хотя выросших на одной земле и попавших в одинаковые обстоятельства, произрастает разный плод.
Марина Борисова:
— Я напомню нашим радиослушателям, что Максим Грек попал в темницу тоже за то, что обличал власть имущих.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Ну конечно. На нашей матушке Святой Руси.
Марина Борисова:
— Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы говорим о любви. Что же с нами не так? Почему нам евангельский идеал любви так трудно даже с точки зрения элементарной человеческой логики воспринять, не говоря уже о том, чтобы каким-то образом воспроизвести. Ну, правда, очень часто по разным поводам в разных эфирах заводится разговор о том, насколько трудно человеку прощать. Как бы ни были благочестивы речи на эту тему, очень многие делают оговорку, что простить предательство очень трудно, почти невозможно. Предать может только близкий человек, потому что человек для вас далекий как может предать? Он и так чужой. Может вам какую-нибудь гадость сделать, но вы в принципе от него ничего такого и не ждете.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Точно, которому вы доверяете.
Марина Борисова:
— Получается так, если мы даже на уровне прощения не можем преодолеть себя, и даже психологи говорят, что это сверхтрудная задача, то о какой любви Евангельской мы вообще говорим?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Беда психологов в этом смысле в том, что они не очень хорошо знакомы — если речь не идет о верующих во Христа психологах — с иерархией разговора на эту тему. Вся проблема, наверное, в том, что очень много всего называется любовью, и в нашей человеческой жизни много чего ставится на первую позицию и от этого выстраивается вся иерархия отношений любви. При этом где в этой всей модели, где в этой всей иерархии Бог? Можно много говорить в светском дискурсе о любви, об отношениях, о прощении и куче всяких приятных вещей или не очень, но эта вся модель или эти модели будут всегда рассыпаться — опять же с моей точки зрения, как верующего человека и священника — если Бог не будет отправной точкой, отправной позицией, системой нуля координат, той альфой и омегой, от которой все выстраивается. Если Бог не будет во главе всей этой системы, все остальное дальше будет сыпаться. Приведу пример. Многие психологи и педагоги говорят о ставшем повальным детоцентризме, о невероятной любви к детям, что они так на шею садятся, что ездят и потом еще плеткой своих родителей понукают. И все в ужасе от того, что происходит, ай-яй-яй, как мы любим детей, во все щечки целуем, а они оказываются эгоистами. Вдруг мы замечаем, что эта иерархия отношений поплыла не в ту сторону, и этот детоцентризм оказался порочным явлением. Дальше начинаем рассуждения на тему: родина, семья, муж, жена. Как только начинаются эти все попытки выстраивания иерархии ценностей — а ценности это то, что значимо для человека, и в контексте любви мы об этом обязаны говорить, что значимо для человека — все будет идти наперекосяк до тех пор, пока эту систему координат не выстроит та Личность и то Существо, Которого называют Бог.
Марина Борисова:
— Если исходить из опыта, мы примеры все-таки ищем в своем личном опыте, мне доводилось видеть, как перестраивается система координат в конкретных семьях. Скажем, сложными путями семья, прожив уже достаточное количество лет вместе, обзаведясь детьми, приходит к Богу. Она начинает искать себя в церковной жизни, в жизни православного христианина. Но поскольку люди уже взрослые и сформировавшиеся, пути эти, как правило, у каждого индивидуальные. Выстроить общий путь уже на этом этапе совместной жизни редко получается. Я видела ниспровержение кумиров у взрослой женщины, великолепной, прекрасной, очень талантливой, которая в результате пришла к монашеству и в монашестве сделала много благого и замечательного. Мир праху ее и вечная ей память, она недавно скончалась. В процессе выстраивания новой иерархии ценностей, обретя Бога, она отказалась от всего бывшего до этого собственного творчества, она была очень талантливым живописцем, она отказалась от своей, как она считала, греховной, чрезмерной любви к мужу, в результате они расстались. Правда, это было уже на таком уровне, когда и дети подросли и сами они уже разменяли пятый десяток. Это болезненная, с большими революционными сдвигами перестройка всей жизни человека привела к тому, к чему он, по-видимому, был предназначен, но осколки, которые разлетелись от этой перестройки, до сих пор ощущаются в ее детях. Это очень парадоксальный и сложный процесс, понять, что нужно делать реально, не теоретически, а в практической жизни. Как выстроить эту иерархию, когда у тебя все завязано на острые эмоции, связывающие тебя с миром с этим?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Мне кажется, этот процесс невозможен без совета с духовно опытными людьми. Если человек одиночка, в своей пустыне, в вакууме, он такого огорода нагородить может, что мама не горюй потом. Я сейчас не комментирую ваш конкретный рассказ. У меня есть такое правило еще с учебы на истфаке: никогда не комментируй ничего по цитатам, надо быть знакомым с человеком, видеть картину с разных сторон. Так вот, если человек находится в неком своем собственном вакууме, в том числе и религиозного возрождения, как ни странно, это звучит — вакуум религиозного возрождения... Да, некоторые люди, поверив в Бога, выстраивают в голове какую-то свою модель, свой идеальный образ христианства, монашества, семьи — куча всего. И начинает этот свой коммунизм, в данном случае я имею в виду миф конструировать, чтобы сказка стала былью. И от этой сказки все начинают стонать, выть и умирать, и сам и окружающие тебя люди. И в этом смысле, конечно, святитель Игнатий (Брянчанинов) как прав, когда говорит о том, что духовную жизнь невозможно выстраивать просто вслепую, и как крайне важно выстраивать духовную жизнь в опоре на Евангелие в совете с духовно опытными людьми. В этом смысле если бы с таким человеком, который выстраивает такую свою концепцию идеального монашества, идеальной своей христианской жизни, оказываются духовно трезвые люди, духовно опытные люди, которые могут подсказать, посоветовать, иногда чуть более яркими образами и словами, то может быть, была бы возможность избежать каких-то проблем. Это, кстати, свойственно новоначальным людям впадать в некий радикализм и дальше крушить все вокруг, что было свойственно прежней жизни. Это то наше русское выражение, когда с водой выплескивается и дитя. Трезвость рассуждения считается нашими отцами величайшей добродетелью. Без рассуждения здравого это невозможно построить. Поэтому если есть это рассуждение, то ты понимаешь, какое место, значимость Бога и отношений с Ним. А в контексте твоих отношений с Богом отношения с твоим мужем, отношения с твоими детьми, с твоими родителями, Бог задает правильную нужную тональность и контекст, в котором все выстраивается. Да, может быть, такая ситуация, когда близкие тебя тянут на дно, в том смысле, что тянут ко греху. Не просто каким-то отсутствием переживаний, духовных высот в эмоциональных порывах, не об этом идет речь. Или мешает тебе тридцать три часа в сутки молиться акафистами, глядя лицом в бетонную стену. Каждый реализует свой какой-то странный или не странный идеал. Да, близкие могут тебя тянуть на дно, подстрекать ко греху, образ греха считать нормой и тебя понукать тем, что ты не участвуешь в этом грехе. И поэтому это может быть трудным поставить барьер этой попытке тебя втащить назад в грех. Но опять же, как ты понимаешь, что это грех, а это не грех? Только если ты находишься, что называется, перед лицом Божиим, перед лицом Его заповедей, сравниваешь свою жизнь с тем, что тебе предлагается в выборах конкретных ситуаций, сравниваешь это с заповедями, с Евангелием, с тем, как говорит Христос. Эти ориентиры человеку, ослепшему после грехопадения — человечеству даже, после грехопадения ослепшему — дает Бог в виде Своих заповедей, в виде Своего Слова. Рассуждение, здравость позиции, чуткость дает избежать этой всей жести, извините, что такие слова употребляю.
Марина Борисова:
— Напоминаю нашим радиослушателям, иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». В студии Марина Борисова. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.
Марина Борисова:
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость, руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации иеромонах Геннадий (Войтишко). Мы говорим о любви. Приятный вечерний разговор. Вернемся к той фразе, которая так вас испугала в моей первоначальной подводке. Это фраза о том, кто твои братья и кто твоя мать.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Это действительно удивительное место. Давайте про контекст напомним нашим слушателям. Господь что-то проповедует, говорит какие-то важные слова, вокруг много людей. Пытаются к Нему прийти Его Мама и Его братья, сообщают Господу о том, что пришли Твои родные. И дальше произносятся слова, которые многих останавливают, и как-то вообще, что за ужас такой, возмущение начинается. Это 12-я глава Евангелия от Матфея. Некто сказал Господу нашему: «вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобой». И тут Господь произносит удивительные слова говорившему: «Кто Матерь Моя? И кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот Матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». Человеческая логика или психика как воспринимает этот текст? Взял и унизил.
Марина Борисова:
— Отказался.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Отказался и унизил и братьев Своих и, Боже Мой, даже язык не повернется. А на самом деле всё по-другому. Бог стал человеком для того, чтобы человека сделать богом. Говоря эти слова о Матери Своей, Он не принижает Ее достоинство, Он поднимает достоинство тех людей, которые сидят рядом с ним. Он бесконечно ценно, бережно относится к Своей Матери и исполняет заповеди, которые были Им же даны человечеству.
Марина Борисова:
— Так и хочется в пандан к вам пример привести: чудо на браке в Кане Галилейской не хотел ведь делать. Мама сказала.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Не пришло время. Мама сказала, значит пусть так и будет. Это тоже удивительные вещи, с точки зрения нашего православного богословия об отношении к Пречистой Деве Богородице. Это как раз один из таких моментов, которые показывают нам, как важно нам заступничество Пречистой Девы о каждом из нас. Каждый, кто слушает слово Божие, кто исполняет Отца Небесного, того Господь делает и братом, и возводит на уровень, свойственный даже Своей Пречистой Матери. Не унижая, а наоборот возвышая человека. И когда ты читаешь этот отрывок вот такими глазами: это удивительно, что делает Господь. Этот контекст важен, важно понимать, что Христос никогда никого не унижает. Он «не ломает трости надломленной и льна курящегося не гасит». Настолько Он деликатен по отношению к человеку. Да, Он резок в словах по отношению к тем, кто дерзает на себя натянуть монополию истинной правды, говоря о учителях Закона, о фарисеях, называя их порождением ехидны и гробами покрашенными, а внутри полными зловонных костей. Да, резкие выражения Он позволяет Себе в определенных обстоятельствах, но ни в коем случае не говоря о человеке, который сам страдает, тем более о Своих родных. Я имею в виду, тем более о Своей Пречистой Матери, всегда трепетное и бережное отношение. Но при этом возводит самого человека, дает ему возможность войти на эту высоту красоты таких отношений.
Марина Борисова:
— Но опять мы упираемся в некий барьер. Речь идет о тех, кто выполняет Его волю и слушает Его слово. А тех, которые не выполняют? Они могут быть рядом, на расстоянии вытянутой руки, вот они ваши ближние. Тем белее, мы постоянно на вопрос «Кто твой ближний?» слышим ответ: «Кто близко, тот и ближний».
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Ну да.
Марина Борисова:
— Но дело в том, что этот самый, который близко, может, например, оказаться пьяным бомжом.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Так и есть.
Марина Борисова:
— Тут вопрос, есть примеры преодоления очень многих внутри себя преград, как, например, доктор Гааз. Удивительная совершенно личность, и мне жалко, что не многие сейчас помнят этот пример. Человек приехал в Россию делать деньги и у него прекрасно все получилось, у него была чудесная карьера и прекрасная практика, и поместье он себе купил, и выезд у него был, и в лучших домах был принят. Все замечательно было до того момента, как его избрали в тюремный комитет, такая общественная нагрузка.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— И увидел он реальную Россию.
Марина Борисова:
— И он увидел реальные российские тюрьмы. И всё, человека развернуло на 180 градусов. Всю последнюю, довольно длительную часть своей жизни он посвятил вот этим самым людям, попавшим... Никто же не говорит, что они все туда попали случайно или что это были какие-то репрессии. Это были и воры и убийцы и кто угодно.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Абсолютно, уголовники.
Марина Борисова:
— Мало того, что в результате его не на что было хоронить, потому что все, что он нажил в первой половине жизни, он потратил на этих людей. Но, помимо всего прочего, приходя каждый раз в эту пересыльную тюрьму, которую он курировал, он их целовал, он абсолютно по-евангельски с ними здоровался. Теперь представьте себе картину: вокзал любой, московский или в любом российском городе. Там есть всегда какой-нибудь уголок, где тусуются бомжи. И вот вы представьте себя, вы подходите и начинаете их целовать, чтобы просто с ними поздороваться.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Я не могу.
Марина Борисова:
— Убейте меня, я не могу этого даже представить.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Я не могу, но сколько братьев и сестер я знаю, которые приходят в эти уголочки, где тусуются бомжи, и раздают еду, обрабатывают раны, которые ох, как неприятно пахнут, просто жуть страшная. Помогают с документами, помогают с ночлегом, занимаются спокойно, если уместно это слово в этих обстоятельствах, системно нужным важным делом. Тут вроде нет каких-то всплесков эмоций, экзальтаций и даже поцелуев, наверное, хотя не знаю. Но какое-то действие любви по отношению к людям, вот так страдающим, хотя, может быть, не всегда осознающим свое реальное состояние бедствия. Явление чуда любви происходит в отношении к этим конкретным людям. И это явление любви наполняет сердце того человека, который стоит просто, наливает половничком, если это из полевой кухни или из какого-то специального чана, суп, горячее какое-то другое раздает. Может быть, просто техническое действие, но это техническое действие вдруг оказывается важным для этого человека. Не знаю, как это работает, но Господь находит к каждому из нас свои ключики для того, чтобы растопить сердце. И это чудо любви происходит без эмоций, наверное, каких-то ярких. Хорошо, а Янош Корчак, который входит в камеру концлагеря со своими детьми. Там какие эмоции? Мы видим его пребывающим вместе со своими детьми, получается, и всё? Мы не слышим никакого свидетельства о его отношении к убийцам этих детей. Но мы видим, что он вместе с ними, сострадает им, переживает с ними. Как-то у нас был с вами момент вспомнить такое явление, о богословской проблеме, возникшей в 20-м веке, о любви Бога после Холокоста. Где Ты был? Это действительно удивительный вопрос, который дает возможность увидеть правильное христианское понимание прежде всего Бога в человеческой беде, в том числе и беде человеческого зла. Вот пример Яноша Корчака, который входит в камеру, в которой погибнут сейчас эти дети.
Марина Борисова:
— Я просто уточню для наших радиослушателей, кто, может быть, подзабыл или не знал. Это концлагерь, это газовая камера, это камера, в которой сейчас закончится жизнь.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Да. И фактически для этих детей присутствие этого взрослого человека с ними это утешение, присутствие, наверное, самого Христа в этот момент. Где Ты был, Бог, когда мы страдали? — Вместе с вами страдал. Вот такой посыл. Сложно. Что мне кажется абсолютно удивительным в христианстве? Что оно абсолютно не схематично, оно не квадратно-гнездовое, вот здесь алюминий, а здесь железобетон. Все настолько тонко и многообразно и вариативно в ситуациях. Пример доктора Газа, пример Яноша Корчака, пример современного вокзала и бомжей и наших служб милосердия, тех людей, которые помогают этим бездомным. Кстати, иногда и не аффилированы они с Церковью, но они помогают.
Марина Борисова:
— Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы говорим о любви. Что такое антитеза любви? Обычно пара такая: любовь-ненависть.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— А я бы предложил, уже мы говорили об этом. Любовь, антипод любви — это смерть.
Марина Борисова:
— Это очень красиво, философски, поэтично. А вот в жизни. Мне кажется, что, скорее, любовь и безразличие.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Это вообще какое-то небытие.
Марина Борисова:
— Почему? Ты живешь мирно. Сейчас очень популярная формула: надо принимать человека таким, какой он есть. Ты принимаешь, как сейчас сказали бы в просторечии, тебе пофиг.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Ну да, по барабану.
Марина Борисова:
— Все равно тебе, такой, какой есть, ну, и ладно.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— В этом состоянии можно войти в газовую камеру? Мы принимаем этот фашистский режим, вот этот концлагерь. Ну что вы хотите, ну, еврейские дети, ну, так сейчас заведено, надо их всех как-то... Перефразирую на современный лад. У нас семь миллиардов людей, слишком много, давайте упростим ситуацию, сократим до золотого миллиарда, и всем будет хорошо. Ну, такие правила, что вы хотите? Возвращаемся в годы Второй мировой: вы понимаете, такая ситуация, такие правила игры, евреев в концлагерь, а если ты ариец, то ты занимаешь позиции. Привет. Вот такие правила. Янош Корчак смотрит на все это, и не только он, и говорит: как к этому можно относиться спокойно, индифферентно. В данном случае в контексте концлагеря слово «пофиг», как молодежь сегодня говорит, вообще кажется абсолютно диссонансным. Как к этому можно вообще не относиться? И когда ты поставляешься в условия этой экзистенции между смертью и жизнью, добром и злом, любовью и ненавистью, вряд ли будешь индифферентен, безразличен к ситуации. Извините, что прервал вас, простите.
Марина Борисова:
— Я считаю, что вы не прервали, а как раз продолжили мысль. Скажем так, безразличие, принятие того, что есть, невмешательство, сейчас нас все время призывают трепетно относиться к личному пространству человека.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Ну да, есть такое дело.
Марина Борисова:
— Хорошо, я не против, я люблю, когда к моему личному пространству относятся трепетно. Но что же такое взаимоотношение любящего человека с тем, кого он любит? Сколько там эмоций и сколько там чего-то другого? Мы очень часто съезжаем, когда думаем и рассуждаем о любви, на чисто эмоциональную часть процесса, если можно так выразиться. Я знаю прекрасно, что любовь к самым близким... Стареющие родители, когда начинаются тяжелейшие болезни, а ты уже взрослый, ты обременен какими-то обязательствами перед людьми, которые непосредственно составляют круг твоей жизни: дети, муж. Ты работаешь, ты весь в путах, тебе нужно сделать некое сверхусилие, потому что ты понимаешь, что за родителями надо ухаживать.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Да.
Марина Борисова:
— И это не минута, это не эпизодично, это иногда годами. В процессе ты все делаешь правильно, но эмоционально ты, конечно, периодически возмущаешься. Ну, потому что это тяжело.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Тяжело, да.
Марина Борисова:
— Но ты делаешь, ты не перестаешь это делать. Я наблюдала такую ситуацию у близкой моей подруги на протяжении десяти лет. Она была матерью-одиночкой, растила сына, уйти с работы она не могла. Родители жили в Долгопрудном, а это сейчас там, в принципе, и метро есть, а тогда из центра Москвы ехать туда была такая история. Можно было делать это только в выходные дни, но это нужно было делать каждый выходной. Поскольку она становилась человеком церковным, старалась вечером в субботу пойти на всенощную, утром пойти на литургию. После этого собрать сумки и отправляться, по полной программе — убираться, готовить, обихаживать. И это продолжалось не год и не два. Понятно, что эмоции иногда были совсем не святочные. Но это была любовь, в моем понимании.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Да, конечно.
Марина Борисова:
— Мы очень часто не можем понять, мы вообще любим этого человека или просто терпим или выполняем некий долг. Как в самом себе определить, что да, это та самая любовь, о которой говорится в Евангелии?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Как вера без дел мертва, так, наверное, и любовь без какого-то проявления себя не работает. И это проявление может быть очень разным. Беда в том, что контекст современных разговоров о любви — это о таких светлых, приятных, теплых, нежных переживаниях, приятных, повторю, самому себе. А оказывается, иногда любовь — это брать тряпочку и мыть полы в психоневрологическом интернате. Или готовить еду, это тоже величайший труд, наготовить на большую компанию тех людей, которые на вокзале находятся, этих бездомных, а потом еще и раздавать. Это труд. Это действительно, любовь проявляется. Я даже больше скажу, любовь объясняется всегда. Это объяснение в любви и являет себя любовь в поступках, и в словах, и в действиях, и в переживаниях, и в чувствах, в прикосновениях — во всех этих проявлениях. Эти наши действия, например, в том, чтобы заботиться о немощных родителях, а сил-то может вполне себе не хватать, вдруг показывает, что любовь — это еще и определенный труд, который над самим собой стоит предпринять. Не только в том, чтобы поддержать человека, который болен, немощен, переживает. У меня несколько друзей есть, у которых родители с Альцгеймером. Это, конечно, ой-ей-ей, какая ситуация тяжелая. Они понимают, им тяжело эмоционально, физически, но это родители. И это не просто святая обязанность, долг, который они обязаны исполнить, потому что, может быть, клятву давали. Нет, потому что они по-другому не понимают, как жить после того, чтобы это не делать. Наоборот, только так и никаким иным способом. Вы вспоминали Иова, там у друзей Иова рассуждения на тему: почему так произошло с тобой, ты сделай то, сделай это. А на самом деле, это такая ситуация, когда не нужны никакие слова. Эти друзья Иова могли быть просто рядом с ним, просто быть и не надо было никаких слов. Точно так же в этих ситуациях разных человек либо находится с другим человеком вместе, поддерживает, заботится и в этом смысле проявляет свою любовь и заботу, либо нет.
Марина Борисова:
— Но есть все-таки неотвеченный вопрос. В Евангелии сказано: если человек попросит тебя пройти с ним одно поприще, иди с ним два. Там не сказано три, четыре, пять. Когда речь идет о каких-то экстремальных ситуациях, как с родителями, там понятно, что до того момента, пока они живы, пока они на земле, пока они рядом. Но когда это на несколько более длинной дистанции, люди близкие, они нуждаются в помощи, ты их любишь, ты в определенном труде любви себя выражаешь. Но где предел?
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Мы не знаем это предел.
Марина Борисова:
— Есть определенная опасность, потому что, стараясь помочь другому, ты можешь разрушить себя.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Это верно. Очень точное замечание. Можно помогать людям с какой-то очень серьезной инфекционной болезнью. Но если у тебя не будет необходимых средств защиты либо прививки, не знаю, что там бывает в определенных обстоятельствах... Бубонная чума какая-нибудь или какие-нибудь другие заболевания, которые требуют, с одной стороны, помощи больному, а с другой стороны и некоторых мер сохранности тех, кто оказывает эту помощь.
Марина Борисова:
— Это история множественных созависимостей.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Нет, стоп, созависимость это всегда патология, это всегда проблема.
Марина Борисова:
— Но она же не обрушивается на человека внезапно. Человек к ней приходит из самых лучших побуждений.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Кстати, с темой алкоголизма оно так и работает. Созависимость это фактически такая же патология, как и сама зависимость от алкоголя, это целый комплекс психологических, духовных, душевных ран, которые нуждаются в системном уврачевании, начиная с хорошей психологической терапии, заканчивая глубокой духовной поддержкой, выстраиванием духовной жизни, грамотной поддержки человека в духовной жизни. В этом смысле и это, и это может быть проблемой, я имею в виду сама зависимость от алкоголя и рядом живущих с этим человеком. Обычно так бывает, муж квасит, алкоголик, жена с ним двадцать лет вместе и точно так же созависима, а фактически зависима от этой ситуации алкоголя, только немножко другой механизм работы. В какой момент человек не увидел, что наступает проблема, в рамках которой нужно себя тоже сохранить? Опять же это то самое, о чем мы говорили — рассуждение. Если вокруг тебя происходит треш, беда, та самая катастрофа, можешь ли ты сохранить свою душу от зла, не в том смысле, чтобы избежать негативного течения жизни. Янош Корчак мог бы, вполне себе, не знаю, как бы совестливый такой человек смотрел бы на себя в зеркало, но он мог бы избежать этой газовой камеры, мог бы. А с другой стороны, находясь в созависимых отношениях с алкоголиком, у тебя есть возможность из них выйти? А просто рубануть здесь будет недостаточно. Это такая сложная история, поэтому такому человеку нужен другой человек. Человеку нужен человек для подсказки, для поддержки, для утешения, для соработничества, для формулирования мечт, мечтаний вместе, для того чтобы мечтать вместе, строить планы на будущее и строить это будущее, идти к Богу вместе. На самом деле это так здорово. Эта поддержка взаимности и отношений не линейна, не схематична. Наверное, вы ожидаете от меня какого-то правила. Скажи мне два плюс два это четыре или сколько?
Марина Борисова:
— Очень хочется услышать. Чем больше я вас слушаю, тем навязчивее вспоминаю очень популярную в 20-м веке цитату: «Чем больше я люблю человечество, тем меньше я люблю конкретного человека».
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— В самом начале мы говорили о перевернутых иерархиях, нездоровостях всяких. Сколько много людей, которые так любят своих домашних животных, кошечек, собачек, в щечки, в животик и прочие места целуют. И как ненавидят собственных знакомых, друзей, собственных соседей, которые выходят, смотрят на эту собаку или кошку, которая во дворе не там, или выпустили без ошейника. И лютый мат может лететь в сторону этих соседей. Зато какие нежные поцелуи в животик этой собачки. Ужас какой-то.
Марина Борисова:
— А почему? Потому что молчит.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Собачка?
Марина Борисова:
— Да.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Да, потому что иллюзия отношений, а не реальность.
Марина Борисова:
— В общем, мы за реальные отношения, за внимательное чтение Евангелия и за то, чтобы постараться прочесть там именно то, что там написано, а не то, что нам привиделось во сне. Спасибо огромное за эту беседу. Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации был сегодня с нами в этот «Светлый вечер». С вами была Марина Борисова. До свиданья.
Иеромонах Геннадий (Войтишко):
— Всего доброго.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Поделиться
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
Поделиться
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
Поделиться
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.
