«Христианин в современном обществе». Ольга Кондратова

У нас в гостях была руководитель московской дизайн-студии Ольга Кондратова.

Мы говорили с нашей гостьей о её приходе к вере, об особенности работы дизайнера и архитектора, а также о том, что для нее значит быть христианином в современном обществе. Ольга поделилась, что в работе для неё важен эмоциональный отклик, и главное — научиться слышать человека в любой ситуации. Разговор шел о том, как окружающее пространство может влиять на душевное состояние человека и отношения в семье.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

И. Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно, вечером по воскресеньям наша тема — христианин в обществе. У микрофона

Игорь Цуканов. И я очень рад представить нашу сегодняшнюю гостью — Ольгу Кондратову. Добрый вечер.

О. Кондратова

— Добрый вечер.

И. Цуканов

— Добрый вечер, Ольга. Ольга руководит дизайн-студией Ольги Кондратовой. Это, как я понимаю, одна из довольно крупных, крупнейших студий дизайна в Москве. И специализация ваша — это дизайн интерьеров, правильно?

О. Кондратова

— Да, в большей степени жилых домов, квартир.

И. Цуканов

— То есть обустройство жилого пространства.

О. Кондратова

— Дом на каждый день.

И. Цуканов

— Мы об этом сегодня обязательно поговорим. Вчера, когда я знакомился с вашей биографией, она оказалась очень интересная. Образование вы получали юридическое, и даже успели поработать следователем по уголовным делам в прокуратуре, да?

О. Кондратова

— Так случайно получилось, что в 90-е годы можно было попасть в органы прокуратуры и набраться некого жизненного опыта. Тогда были такие времена и даже, находясь в институте, я уже попала на такую работу, такая девочка из приличной семьи — на такую мужскую совершенно работу. Но опыт колоссальный жизненный.

И. Цуканов

— Ну да, эту профессию очень сложно представить себе применительно к вам, глядя на вас, совсем не скажешь, что вы могли бы быть следователем. Но вместе с тем мне интересно спросить, какой опыт вам эта работа дала? В жизни ничего не бывает случайно, а вы проработали там все-таки несколько лет.

О. Кондратова

— Несколько лет, но недолго, по счастью, недолго. По счастью, потому что это тебя меняет, это деформирует личность определенным образом. Конечно, это не очень близкая мне была работа, это отношение к людям должно быть достаточно внимательным, чтобы не ошибиться, потому что цена ошибки очень высока. И оно двойственное — ты не должен осуждать, в первую очередь. Я была увлечена книгами, мне это было интересно, я читала много детективов, а реальность гораздо более страшная, более обыденная. Да и времена были очень тяжелые, то есть ночи не проходило без того, чтобы было что-то криминальное тяжелое... Ведь прокуратура в те времена — это были убийства, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть. И посещение Бутырской тюрьмы, 5-го изолятора. Для меня, конечно, это был шок. После очень хорошей семейной жизни в таком кругу — у меня дедушка профессор, доктор наук, папа кандидат наук. А я еду в каком-то милицейском уазике милицейском и думаю: «Как я попала сюда, что я здесь делаю?» А потом, наверное, это научило меня смирению и состраданию, потому что ты там видишь, в каких тяжелейших условиях люди находятся, и не все виноваты во всем. Иногда это стечение обстоятельств, и от тебя лично, в те времена по крайней мере, даже согласно уголовно-процессуальному кодексу, от тебя лично очень много зависело. Можно было трактовать по-разному слова, по-разному их записывать — это техника работы. И тут надо было все время оставаться порядочным человеком — вот это было принципиально важным для меня на тот момент. А опыт, наверное, научил меня разбираться в людях, непредвзятому мнению, и стараться больше с любовью относиться, что ли. Даже если передо мной преступник-преступник, и он совершил очень страшное преступление, я все равно старалась разговаривать с ними всё-таки как с людьми. Ну, как-то их стараешься поднять до своего уровня, увидеть что-то человеческое, потому что нет ничего абсолютно черного, есть нюансы, градации. И когда уже у меня совершенно другая профессия — это мое хобби, дизайн интерьеров, я встречаюсь с огромным количеством семей, обычных людей, — и малейшие нюансы и оттенки разговора, отношения между мужем и женой, для меня это уже стало легче, понятнее, спокойнее ты к этому относишься и стараешься какой-то мир внести в отношения, в семью и в интерьер. И не создавать излишних конфликтов, которые, я знаю, потом впоследствии с течением времени могут привести к каким-то очень нехорошим вещам. Вот опыт такой, что надо делать хорошие поступки, по возможности.

И. Цуканов

— Про это тоже спросим чуть попозже, надеюсь, поговорим. Но мне хотелось спросить, как вы все-таки нашли себя, можно так сказать. То, что было вашим хобби — сначала перепланировка квартир, потом дизайн, — как это стало делом вашей жизни?

О. Кондратова

— Это, конечно, из детства — увлечение обустройством имеющихся вокруг себя квадратных метров. Мне очень повезло, с одной стороны, и не повезло: родители у меня в разводе, они развелись очень давно, еще в начале 80-х годов. Папа жил в большой генеральской квартире в центре Москвы, на Таганке. А мама проживала в маленькой квартире в пятиэтажке на окраине города. И вот этот контраст, который я видела между тем, как можно жить — ты как бы в двух мирах находишься, — он меня, конечно, поражал. Я очень мечтала о своей комнате, такой же, как у папы, о своем личном пространстве. И жизнь мне не предоставляла таких возможностей, мне хотелось обуютить хотя бы какие-то полочки, которые есть вокруг меня. Это из детства. А когда я выросла, я уже училась в институте, первую свою квартиру, которую я перепланировала, была моя собственная. Это был 1995-й год. Это была пятиэтажка. Конечно, это вызывало огромный резонанс у друзей, у соседей...

И. Цуканов

— Вы кухню перенесли куда-то.

О. Кондратова

— Да, тогда это все было необычно. Я перенесла кухню, тем самым на месте бывшей кухни, — кстати, этот прием прекрасно работает и поныне, — получилась хорошая детская комната. А до этого это был кабинет. И, естественно, там были нетривиальные решения, которые были нехарактерны ни для тех времен, ни для отделки. Друзья, которые приходили, они загорались этой идеей, просили чем-то им помочь. Я не брала за эти деньги, естественно, и ничего на тот момент толком не понимала. Но идею перепланировки начертить, набросать я могла, и помогала. И прошло, наверное, уже лет семь, когда я уже вышла с каким-то проектом в журнале «Идеи вашего дома». И тогда уже это стало каким-то бизнесом. На тот момент я родила ребенка, я не работала в органах, слава тебе, Господи. И это стало маленьким бизнесом, очень крошечным. Но я стала сразу нанимать людей, потому что очень много было звонков, много желающих. Тогда этот рынок не был так насыщен предложением, как теперь, можно было развиваться, учиться и приобретать опыт.

И. Цуканов

— Вот в ваших интервью вы довольно часто говорите о том, когда у вас спрашивают, что главное в работе дизайнера, вы говорите такую неожиданную вещь, которую не ожидаешь услышать, что главное — это любить клиента, главное — это быть внимательным к нему, стараться его слушать и стараться делать так, чтобы ему было хорошо. А это ведь такая вещь, которая, наверное, важна в любой профессии, но далеко не сразу к этому приходишь и начинаешь это понимать. Как вы почувствовали, что это важно? Это с детства у вас идет, из семьи, от вашего дедушки, от ваших родителей? Или, может быть, вы это в каких-то книгах вычитали? Как вы поняли, что это самое важное?

О. Кондратова

— Я могу очень четко определить, в какой момент для меня это стало важным — отклик эмоциональный от собеседника, неважно, в работе или в жизни. Я была еще маленькая, мне было лет 10, мы с папой ждали, когда приедет такси, и я слушала, как мой отец разговорился с посторонним человеком. И тот интерес, который мой папа проявлял к собеседнику, хотя это была минутная встреча, мне было интересно, как тот человек настолько проникся к моему отцу, что был готов даже нас везти домой на своей машине. И я говорю: «Папа, объясни мне, пожалуйста, как ты вел беседу?» Он сказал, что «есть такая прекрасная книга, ты должна ее прочитать». Тогда она была только в самиздате, это Дейл Карнеги, который всем известен, он тогда маленькими кусочками издавался.

И. Цуканов

— Очень популярная была тогда книга.

О. Кондратова

— Да, очень популярная. Он мне рассказывать о каких-то приемах, А тогда, помните, это была советская торговля. И я обратила внимание, что куда бы он ни приходил, ему всегда люди радовались. Мой папа внешне мне напоминал Пьера Безухова — в очках, несколько полноватый, всегда в книгах, всегда далек от мирского, так будем говорить, больше в духовных исканиях. Мне так, по крайней мере, казалось, и так оно и было. И он мне говорит, что «своими словами, своим искренним вниманием к собеседнику ты сама получишь такое удовольствие, такой эмоциональный отклик, тебе самой будет радостно, что тебя хотят видеть и что ты людям нравишься и что им с тобой легко и хорошо». И сначала я это изучала, как приемы. Просто есть техника — есть техника общения, как себя вести, как руками разводить, как улыбаться, какие темы затрагивать. А потом это становится частью твоей личности и это уже становится тобой — ты так разговариваешь, ты так общаешься. И много-много книг прочитав уже к 25 годам, к сегодняшним 45 годам, я понимаю, что все хорошие советы людям уже даны. Всё хорошее уже привнесено, и неважно, какой профессией ты занимаешься, просто твое внимание больше должно быть ориентировано на других. Вот моя старшая дочь возражает мне на это и говорит, что «ты теряешь свою личность», или что «ты слишком увлечена собеседником». Я говорю, что не все время, но в тот момент, когда мы вместе с собеседником, — неважно, обсуждаем ли мы интерьеры или просто ты кому-то являешься жилеткой в этот момент, таким сострадательным помощником, — вот в этот момент ты должен присутствовать и пытаться его понять. И это стало легко, это стало читаться, это стало таким хорошим удовольствием. И мне радостно, когда люди уходят и говорят: «Вы знаете, мы пообщались с вами и у нас столько сил появилось, у нас появилось новое настроение, новое желание жить». Вот для меня это значит то, что отработала на отлично. Это из детства, значит, это из детства, это не приобретенное во взрослом возрасте, это часть личности, я считаю.

И. Цуканов

— Вообще, интересно, что Дейл Карнеги здесь сыграл какую-то роль. Я тоже из того же поколения, что и вы, и я тоже помню это массовое увлечение Карнеги. И мне всегда казалось, что здесь речь идет о каких-то приемах — как общаться с людьми, чтобы тебе в итоге извлечь из этого выгоду. И это, конечно, несколько отвращало.

О. Кондратова

— Если внимательно читать книжку, там есть одна глава. Она указывает на то, что в любой момент, когда вы что-то делаете, вы должны быть искренни, в этот момент ты должен действительно любить собеседника. Я это делаю так. Когда я смотрю собеседнику в глаза, я стараюсь найти в нем то, что действительно мне нравится. Я не знаю: цвет глаз, или, может быть, он похож на моего друга. У нас был очень тяжелый прокурор в нашей Головинской прокуратуре, с ним никто не мог спокойно общаться и никто не мог найти к нему подход. Он всех отправлял, говорил: «Вы такие плохие юристы, я вас отправлю торговать пирожками». А когда я смотрела на него, я видела перед собой своего собственного дедушку, настолько это было похоже, что за все наше совместное время он никогда не отправлял меня торговать пирожками, потому что внутренне я его любила в этот момент, ты же ассоциативно чувствуешь. То же самое — с кем бы ты ни общался, в любом человеке можно найти какую-то черточку, которая тебе очень нравится. И когда ты ее мысленно начинаешь... Я много-много раз находила этому подтверждение. Помню, пришла одна заказчица, она была так сердита, она была так расстроена, это было относительно недавно. И я сама, вот чувствую, что я сама не в настроении, и мы не можем никакой компромисс найти. И вдруг я внутри себя начала ей сочувствовать, потому что там дети, там очень агрессивный муж, — я представляю ее расстройство. И мне внутренне стало ее так искренне жалко. И даже я еще ничего не произнесла, а ее настроение мгновенно изменилось. Это происходит на каком-то другом уровне, не словами, не действиями, не улыбками, а когда ты искренне выражаешь, ты просто чувствуешь, что тебе этого человека жалко, ты к нему сострадание испытываешь. И она совершенно изменилась, ее настроение изменилось. И у нас пошел легкий контакт. И это не раз, не два и не три. Поэтому тут дело не в технике, а в том, чтобы эмоционально в это вкладываться.

И. Цуканов

— В искренности.

О. Кондратова

— Да, в искренности. И у Карнеги многократно об этом говорится. А у нас как-то этот момент опускают и говорят: «А, подумаешь, фуфло!» — ужасное слово. Но на самом деле, люди отрезают от себя массу таких возможностей к преобразованию своих отношений в семье, в обществе, в работе, Мне жалко. Мне жалко.

И. Цуканов

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что сегодня у нас в гостях Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой. И мы говорим о том, как... Наверное, плохое слово — правильно, но как общаться с людьми, чтобы им хотелось тоже с вами общаться и чтобы возникала какая-то взаимная симпатия. Тут сложно подбирать слова. Вообще, об этом, конечно, замечательно говорят как раз разные христианские подвижники, вот ровно об этом. Вот я вас слушаю и думаю о том, что из последних, кто вспоминается, это владыка Антоний Сурожский, например, который тоже говорил о том, что даже если у вас времени на общение с каким-то человеком, всё это время, какое есть, пускай его немного, вы должны уделить человеку целиком, на 100% — вы не должны отвлекаться, смотреть на часы и так далее. И поэтому совершенно естественным образом у меня рождается вопрос к вам, Ольга. Вот о христианстве вы узнали в какой момент? И христианство для вас стало каким-то логичным что ли результатом того, как вы жили все это время? То есть вы пришли к этому совершенно естественным путем или наоборот, оно стояло где-то у истоков и всё, что вы умеете, всё, что вы делаете, это как раз плод того, что вы христианка.

О. Кондратова

— Конечно, к христианству я пришла много позже. И это все-таки, конечно, сознательное возвращение или приход. Я только-только, наверное, начала этот путь, я бы даже сказала. У нас семья очень многонациональная. Недавно я сделала тест ДНК и выяснила, что у меня порядка 10 национальностей со всего мира. У нас была семья атеистическая, я считаю, что это атеизм, притом что проповедовались все христианские заповеди, но это никогда не облекалось в форму религиозную, это всегда было просто так принято, так традиционно, так правильно себя вести. Мой дед воспитывался в дореволюционной семье, очень такой правильной, хорошей, книжной, это всё было привнесено в нашу семью, я все время про это рассказываю. Но именно походов в церковь не было и не могло быть, потому что были коммунисты, бабушка партиец, она работала в гостинице «Россия», дед всю жизнь занимался педагогикой, библиотековедением. Это было просто невозможно. Хотя даже в самом глубоком детстве мы всегда ходили в болгарскую церковь на Таганке, которая открыта и которая была всегда открыта и в советские времена. Зачем ходила? Не знаю. Просто было красиво, странно и время текло там по-другому. Папа не ходил, он стоял и ждал меня у входа. Я заходила и просто слушала. И я к этому очень долго не приходила никак, пока... У меня должен был родиться ребенок. Ребенок родился, и были определенные проблемы, серьезные проблемы. Был тяжелый 2000-й год, вы помните, это было как раз, когда утонула подводная лодка «Курск», на «Пушкинской» были взрывы. И вот в это же время у меня родилась дочь, ей нужно было переливание крови, все это было ужасно тяжело. И я дала себе зарок, что, если всё будет хорошо, я пойду покрещусь и покрещу ребенка. И я не выполнила этот зарок сразу. Наверное, потребовалось еще лет шесть, чтобы я подумала: нет, мне это надо сделать...

И. Цуканов

— Потому что обещали или потому что?..

О. Кондратова

— Потому что обещала. И тоже получилось не сразу. Я живу в высотке на Котельнической, у нас там есть Афонское подворье, и это первое место, куда я с вопросом пришла, хотя это мужской монастырь. И мне так строго и жестко там ответили, и как бы такой от ворот поворот был, жесткий ответ.

И. Цуканов

— Да, Афонское подворье — это не совсем то место.

О. Кондратова

—Да. Хотя я прочитала потом, что в исключительных случаях даже крестят на территории мужских монастырей, такое бывает. Потом я постучалась во вторую церковь, и тоже... Мой бывший муж был венчан с другой женщиной, и мне долго объясняли, что он должен развестись, потом вы должны повенчаться, и тогда потом мы покрестим вашего ребенка. Это тоже был странный долгий путь. В конце концов, третья церковь в Замоскворечье, и там как-то оказалось всё просто. Я пришла покрестить ребенка, а они говорят: «А давайте мы и вас покрестим». И денег никто с меня не взял, я сама их положила. Знаете, наверное, надо было постучаться три раза, не знаю. Потом прошло еще какое-то время, я стала читать мемуары, очень много же священников репрессировали в 30-е годы. И, читая мемуары этих людей, кто-то из них был священнослужителем, и, читая о том, какие они претерпевали нечеловеческие муки, при этом продолжая свое служение, — вот, может быть, через это, через изучение истории, мне стало интересно, что это за люди, вообще, что это такое. И постепенно, очень медленно... Мы с моим вторым мужем уже венчались, то есть мы это сделали. Но это еще была дань традиции, это было 10-11 лет назад. А вот сейчас я, уже видя столько совпадений или обращаясь и получая ответы, я понимаю, что есть замысел, есть красота устройства мира. И она не может быть настолько хаотичной, сама собой и это невозможно объяснить никакими совпадениями. И вот тогда, наверное, постепенно, я еще до конца не пришла, я еще до конца не понимаю. Я считаю, что я только в начале этого пути. С одной стороны, это было сознательно, но все-таки когда ты начинаешь видеть красоту закономерностей, красоту во всем — в планировке, в отношениях, в разговорах, в чувствах, когда ты видишь, как события, которые ты видел много лет назад и вдруг к чему они привели, когда ты там их так воспринимал, а последствия наступили такие. Или ты видишь, когда есть причинно-следственная связь между поступком и наказанием, и наказание это даже не то, что ты сам себе создал это наказание. И вот когда ты увидел всю эту стройную систему, кусочек, конечно, мы не можем подняться выше, мы только вокруг себя видим. Вот тогда, наверное, осуществляется этот приход. И тогда я стала ходить потихонечку, пока еще медленно, но в этом направлении. И пытаюсь своим детям уже привить. Ненавязчиво, но прививать эти ценности. Вот как-то так.

И. Цуканов

— Можно сказать, что для вас в православии одна из самых привлекательных вещей и важных — это именно красота? Вы же дизайнер и для вас упорядочивание пространства это важная вещь. И то, о чем вы сейчас говорите, это тоже как-то касается красоты.

О. Кондратова

— Внешней?

И. Цуканов

— Нет, наверное, не внешней, это, я бы сказал, что это даже в каком-то смысле внутренняя суть всей жизни — то, что всё устроено очень красиво. То есть красота — это важно?

О. Кондратова

— Вообще, что первично — красота или люди? Для меня, конечно, первичны были люди, они на первом месте. Для меня важен человек, который меня встречает, это настолько для меня, это было первично. Но не заметить красоту, например, Марфо-Мариинской обители, которая на Ордынке, для меня это было просто потрясение, когда я вошла. Хотя эта церковь относительно новая, она конца XIX века, начала ХХ, там достаточно современный дизайн. Или церковь Поленова, которую спроектировал сам художник — это поразительно просто. Или около Оптиной пустыни есть Шамордино. Как дизайнер, как архитектор, я не могу этого не увидеть — это настолько возвышает тебя, ты заходишь и у тебя такое настроение, как будто бы всё чудесно, даже если ты находился в очень подавленном состоянии. Поэтому, конечно, исключить эту составляющую просто невозможно, это есть. Или в Исаакиевский собор ты заходишь, и ты просто поражен масштабом, величием всего этого. Но люди все равно будут первичны — кто тебя встречает, что тебе говорят. Я была в Иерусалиме, и там много конфессий внутри, и был рядом священнослужитель, он просто улыбнулся, вот он просто мимо шел, как-то махнул рукой, что-то сказал, я не знаю даже, на каком языке, и этого взгляда поддерживающего тебе вполне достаточно. Конечно, когда это всё вместе, это еще лучше. Красота не первична, но важна, я бы так сказала.

И. Цуканов

— Или наоборот — есть красота, которая, может быть, даже и первична, а люди могут испортить. Или все-таки люди первичны?

О. Кондратова

— Люди первичны, конечно. Опять же, возвращаясь к мемуарам, когда церкви разрушали, священнослужители вели тем не менее разговоры, душеспасительные беседы, оказывали помощь в избушках. Но когда человек туда входил, он эту ауру, я даже не знаю, какое слово здесь употребить, есть даже специальное слово, благодать какая-то, она присутствует. Поэтому красота не первична, конечно. Люди создают настроение.

И. Цуканов

— Я напоминаю, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии. Буквально через несколько секунд мы вернемся в студию. Пожалуйста, не переключайтесь.

И. Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона Игорь Цуканов. И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой, московской дизайн-студии, которая занимается проектированием жилых помещений, наших с вами домов. Ольга, я так понимаю, что вообще дом, понятие дома и жилья для вас как-то особенно важно. Вы же неслучайно занялись именно проектированием домашних помещений, домашнего жилья. Можете как-то на эту тему немножко порассуждать.

О. Кондратова

— Да, конечно, дом для меня — это первично. Я могу это обсуждать очень много раз и много часов, и любой объект и выбор недвижимости и обустройство, неважно, домик, квартира, большая квартира, маленькая — это всё интересно. И удивительно даже для меня самой, что это не перестает быть интересным так много-много лет.

И. Цуканов

— Извините, что перебиваю. Я смотрел некоторые ваши видеозаписи, и вы действительно с таким удовольствием объясняете людям в телепередачах, еще где-то, как выбирать дом, что важно, что неважно. И что поразительно, что вы всегда говорите, если я правильно вас понял, что очень важно прислушаться к тому, что вам действительно хочется, что для вас важно. Если вам хочется иметь дом с видом на реку, условно говоря, то за это желание нужно зацепиться. Какие-то другие вещи могут быть не такими важными.

О. Кондратова

— Да, я пытаюсь объяснить, что есть система приоритетов, есть система важного и неважного. И мне кажется, что современное общество очень увлеклось техническими подробностями, теряя совершенно в этом свою и душу, если так можно сказать, если более мирским словом, и интуицию. И мне жалко, потому что счастье в таком доме, который выбран техническим способом: а вот цена за метр такая, а вот тут такой этаж, а здесь я поставлю машину. На самом деле, это вторично, это даже не вторично, это пятая степень важности. Важны совершенно другие обстоятельства. В первую очередь, при выборе дома, недвижимости необходимо, конечно, интуитивно почувствовать, что это твое. Потому что это своего рода пример жизни, это твой ежедневный уклад, его никак нельзя мерить такими обывательскими методами, на которые подсело большинство, это тренд какой-то, который в обществе существует. И разговор начинается: «Вы знаете, мы купили в новостройке на 10-м этаже, у нас аж 150 метров». Я говорю: «Хорошо, 150 метров. Что мы видим в окошко?» Первый вопрос: «Что мы видим в окошко?», — потому что всё внутри можно создать, но нельзя создать вид за окном, нельзя создать солнечную освещенность. Ведь вы выбрали на север, вы выбрали стены соседнего дома, это значит, что каждый день вас неосознанно будет это всё расстраивать, это будут споры, скандалы и вы не будете знать, откуда причина, один из основных истоков проблем. Я пытаюсь обратить на это внимание, потому что если ты правильно эти реперные точки поставил: вид, место, — то ты уже процентов на 80 выбрал себе правильное жилье. А всё остальное можно сделать. Даже из маленького метража, я точно это знаю, можно сделать то, что нужно сделать. И будет и красиво и удобно, главное не бояться и смело двигаться вперед. А вот вид за окном — опять же это из моего личного опыта. Я люблю вспоминать историю, когда заказчик долго не принимал никакие варианты планировки у нас, и я не могла понять причину его недовольства, причем даже возмущения и негодования. Это к вопросу о том, что ты должен разбираться в людях, с которыми ты общаешься. Я подумала, что надо мне с ним поговорить, потому что мои дизайнеры, мои сотрудники уже до слез. И это неприятно, потому что мы сделали всё возможное, учитывая, что у нас очень строгое законодательство в плане согласования, мы не можем сделать что-то очень уж — на потолок кухню не поставишь. И оказалось, что проблема, что его больше всего возмущает, это уже итог моих исследований — вся его квартира выходит на кладбище, и никак исправить эту ситуацию мы не можем, потому что из 8 окон 7 выходят на кладбище. Они покупали квартиру на стадии стройки по хорошей цене. Это ЖК Лефортово. А одно окно выходит в стену соседнего дома. И какой бы мы вариант не предлагали, он кричал, сначала неосознанно: «Как же, детская будет на погост!» Я нормально отношусь к кладбищу, я даже с удовольствием могу их посещать и хожу, это нужно. Но я думаю, что это может для кого-то быть достаточно тяжелым испытанием.

И. Цуканов

— Не все способны жить на кладбище.

О. Кондратова

— Да. Я даже, выходя из этой квартиры, зашла в лифт, и ехал молодой человек. Я говорю: «Вы купили здесь квартиру?» Знаете, я люблю так общаться с людьми легко. Он говорит: «Да, купил». Я говорю: «А как вид на кладбище?» — «Прекрасно. Я всю жизнь жил около железной дороги, там шумела автодорога и взлетали самолеты. Здесь никто не бегает и не шумит». Я очень хорошо отношусь к шуму, я жила на Садовом кольце, сейчас у нас по набережной тоже едут машины, для меня это не проблема. А для кого-то это проблема серьезная. Поэтому я спрашиваю: «Какой у вас вид? Будем ли мы видеть восходящее солнце или хотя бы заходящее?» Для меня это прямо первично. И если выбирали квартиры без меня и заказчик сам не понимает, что ему здесь не нравится. А если еще и об этом скажешь, то он просто не может в этом жить, ему некомфортно, потому что надо электрический свет в три часа дня включать, потому что там темно. Поэтому я пытаюсь все эти правила внести в жизнь общества и в жизнь читателей, которые в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» меня читают или в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». Им тогда проще, они более осознанно выбирают недвижимость и с гораздо более светлым настроением идут дальше. И уже мне надо объяснять, почему это так хорошо. Да, мы теряем в метраже, может быть, или дом не новый, а старый. Но я им говорю, что не надо бояться старых домов, надо просто правильно с ними работать. Зато тут будут такие люди, зато вы с ребенком будете видеться чаще, потому что одно дело, когда у вас дом находится, пусть у вас даже 200 квадратных метров, но если вы едете с работы полтора-два часа, а ваш ребенок уже спит. А потом вы утром встаете и уезжаете, а он еще спит или ушел в садик, это значит, что качество вашей жизни снижается до нуля. И никакой дополнительный санузел и гардеробная не могут компенсировать это.
С одной стороны, я понимаю, почему это происходит. Люди жили в очень маленьких квартирах с пятиметровыми кухнями, и они от противного, от очень маленького, берут очень большое. А такая уравновешенность, что человеку не так много надо, но то, что есть, оно должно быть хорошим, это надо, наверное, объяснить. У нас этому не учат нигде — ни в школе, ни в МАРХИ, ни в институте. Это образ жизни определенный, правильный — умеренность. Я не говорю, что надо от всего отказаться, я говорю об умеренном потреблении, о здравом смысле и о правильной расстановке первичного и вторичного. Первичное — это общение с семьей, чтобы у вас было место, где детей растить. А гардеробные и туалеты, извините, это вторично. Вот, наверное, в таком ракурсе я готова обсуждать дома и квартиры. И, соответственно, когда я делаю планировки, я исхожу из этих постулатов. К самому красивому виду я привожу то место, где вы общаетесь, где вы находитесь больше всего всей семьей вместе, потому что то, что за окном, оно и создает эту внутреннюю красоту. И, конечно, она должна быть архитектурно правильна, уравновешена композиционно. Всем очень понравилось: дизайнер не должен бросаться в глаза. Когда ты входишь, дизайнер вторичен. Я должна только создать канву правильную, уравновешенную, чтобы там было гармонично, а дальше человек сам обживает свой дом.

И. Цуканов

— Мне еще очень понравилось, как вы где-то сказали или написали, что, вообще, обстановка квартиры должна быть такой, чтобы если бросишь книгу на пол, чтобы она там смотрелась естественно. Потому что бывают такие квартиры, которые очень красиво выглядят на фотографиях, на картинках, но как только туда въезжаешь, появляются дети, игрушки, то есть какой-то беспорядок локальный, всё исчезает, вся эта красота немедленно улетучивается. А это ведь тоже понимание того, что квартира для человека, а не человек для квартиры.

О. Кондратова

— Конечно. Но мы вообще не умеем жить, вот так глобально, мы утратили совершенно... Мне повезло, что в моей семье мой дед научил этому. И я не то чтобы научилась, я только видела, я понимала, как это в идеале должно это выглядеть — это спокойный разговор с детьми, это никогда телевизор, это именно беседа застольная, это беседа вечером, это книги. И из этого сложился образ идеального дома. Так как мой дед очень поздний ребенок, его родители дореволюционного года рождения, 1876-го. И я тоже об этом часто рассказываю. Вот этот дореволюционный уклад, этот образ жизни, который утрачен, разорван совершенно в нашем обществе, никто уже не помнит...

И. Цуканов

— И непредставим.

О. Кондратова

— Да, непредставим. Уже людей этих нет, они уже умерли. А у нас это было каждый день, и мне казалось, что все так живут, что это традиционно для всех. Ничего подобного. И когда я уже выросла и увидела контраст между обычной семьей и нашей семьей, мне захотелось, чтобы... пусть у людей, которые так хорошо и легко живут, ходят в театр, бросают книжки где попало, немного готовят, немного пьют чай, они не ругаются, а как-то просто разговаривают. То есть, соответственно, ты должен дом выстраивать не вокруг дизайнерского стула или какого-то произведения искусства. Хотя, да, надо обращать внимание на колористику, уравновешенность, это все верно. Но главное опять не это, главное, чтобы сама планировка выстраивала правильные традиции. Вот сегодня у меня только что была молодая пара, очень чудесные люди, очень приятные, современные, наверное, им лет по 30, у них двое детей. Я им сделала такую закрытую поверхность кухонную, а рядом столовая с гостиной, то есть, в принципе, от рабочей поверхности через дверь до стола я прямо шагами им показала, что это три шага. А девушка мне говорит: «Я не смогу ребенка покормить на кухне». Я говорю: «Нет, никогда, потому что для этого не будет там места. Вы будете кушать красиво даже тогда, когда у вас пять минут есть». И так как всё, что я советую, я в первую очередь в своей семье делаю — сначала делаю, проверяю, а потом уже предлагаю другим, я ей говорю: «Вы не представляете, как изменится качество вашей жизни». Она спрашивает: «Точно?» — «Вы увидите, что это совершенно другое. Вам захочется и салфетки стелить, и посуду красивую достать, и букет на стол поставить». И это не праздничный день, это любой день, можно любой день сделать вот таким. Я не могу сказать, что у нас всё это было в детстве, но отчасти вот эта столовая с картинами, со старинной мебелью, старинными креслами — у нас всё это было. И это я экстраполирую на сегодняшнюю жизнь. Поэтому от дизайнера или от архитектора требуется не просто нарисовать согласуемую планировку, а представлять образ жизни семьи, которая... конечно, мы невольно влияем, поэтому очень важно, как, знаете, хорошо выйти замуж, так найти себе хорошего дизайнера.

И. Цуканов

— Ольга, хотел бы я спросить: тот уклад, о котором вы сейчас рассказывали, уклад из вашего детства, который таким чудесным образом перекочевал в ваше детство еще из дореволюционных времен.

О. Кондратова

— Да, мне повезло.

И. Цуканов

— Удается ли вам этот уклад сохранять сейчас? Вот ваши дети, дочка у вас уже взрослая, но есть еще сын, он в младшей школе. У них-то жизнь в школе, понятно, что уже совсем другая. Мы говорим, что эти традиции дореволюционные для нынешних поколений непредставимы. Но удается ли вам дома тем не менее как-то сохранить что-то из того, к чему вы привыкли еще в детстве? Вот для ваших детей.

О. Кондратова

— Я с гордостью могу сказать, что мне удалось. Не за один день, и это требует от меня, в первую очередь, и от мужа определенной дисциплины, которой у нас нет, которую пришлось как-то себе прививать. Но, слава Богу, удалось. Это не сразу, это не значит, что мы не совершаем ошибок. Совершаем, конечно. Но мне удалось и старшую воспитать так — и за столом, и со скатертью, и с книгами. Она ведет свой аккаунт и его мне интересно читать. И весь этот традиционный образ она прямо полностью перенесла в свой образ жизни. Она не замужем, но она так живет, точно так же, как у нас это дома. В чем характерные черты такого образа жизни? Во-первых, конечно, это не телевизор и не телефон. Хотя мы все привязаны к телефону. В нынешнее время для меня телефон это, по сути, работа, это беспрерывная работа. И ребенок, видя меня все время с телефоном — это огромный минус, который мне очень сложно победить. С этим я работаю. Но правило завтрака, правило ужина, правило чтения книжки ребенку на ночь, правило ведения дневника, правило того, что ты снял одежду и ты должен ее повесить на место. Это даже не правило, даже ребенку не надо ничего объяснять, когда ты сам так живешь, он говорит: «Мама, давай цветочки поставим, так будет красиво». И это становится настолько органичным, что он стал замечать, что если мы пришли, а там было некрасиво, для него это становится важным — уложить своих зверушек, хотя мы уже в младшей школе, чтобы им было уютно, он употребляет эти слова. И оказывается, что в кровати надо сделать так, чтобы было тепло и уютно. Или: «Саша, тебе дать пледик?» Да, вроде бы ребенок должен сам себе принести плед, но если ты, взрослый, сам проявляешь заботу, то он сам в свою очередь принесет этот плед тебе. Да, мне удалось этот образ жизни перенести. У нас закрытая рабочая зона кухонная, мы едим в столовой, у меня всегда стоит букет, цветы, свечи. И это на каждый день. То же самое — чтение книг вечером. И посещение дачи — мы маленькую дачу купили в деревне, и вокруг такие же соседи. Нам, конечно, повезло. Кстати, рядом необыкновенная церковь, в Подмоклово. Колокольни нет, но сама церковь сохранилась. Ярчайшее место и необыкновенные виды вокруг. Это счастье, конечно. И туда этот образ жизни пришел, и так же дом крестьянский организовался под эти же задачи. И мне очень хочется найти эту связь именно с дореволюционными временами. Сначала я стремилась к 50-м, это было близко к дедушке с бабушкой. А потом я поняла источник, и я поняла, что мне надо дальше копать, дальше читать. И это дает больше тебе спокойствия, здравого смысла, качества конкретно сегодняшнего дня, а не отложенного дня. Вот здесь эта база. И тогда у ребенка появляется уверенность, что бы ни случилось с ним в будущем. Вот у меня есть эта база, и когда мне тяжело, я могу обратиться туда воспоминаниями и поискать ответы на вопросы. Они там есть — все эти ответы и все разговоры. Даже дед, я помню самое ключевое, что он мне объяснил. Это было за завтраком. Он объяснил, что такое ребенок и его корни. Он взял чайные ложечки, разложил: вот дерево с таким количеством ложечек. Когда много у тебя корней: есть и бабушка, дедушка, прабабушка и прадедушка, и папа и мама, и отчим и его родители — человек становится более сильный корнями. И я не очень тогда осознала, но я помню эту визуальную картинку. Вот я пытаюсь всё это привнести сюда, и я считаю, что это удается. По возможности.

И. Цуканов

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие друзья. И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой. Ольга занимается интерьерами, жилыми помещениями, как вы можете судить из всего разговора, который мы сегодня ведем. Ольга, я хотел вот о чем еще вас спросить. Вы руководите дизайн-бюро. Дизайн бюро — это маленькое предприятие, можно так сказать. То есть это коллектив. Хотя у вас, я так понимаю, что в связи с этой эпохой ковидной, часть людей у вас работают удаленно, я увидел умилившее меня видео, на котором вы находитесь в одиночестве в офисе и передаете приветы всем, кто отсутствует за рабочими столами, и говорите, что скучаете без них. Тем не менее, у вас есть какое-то количество сотрудников. И понятно, что руководитель — это человек, у которого голова болит очень о многом, то есть это и финансовые вопросы, это и какие-то взаимоотношения с клиентами, иногда непростыми, как вы уже рассказали сегодня. Много-много-много всего. Вот, как в этой ситуации выкроить время на какую-то... Я имею в виду, хочу спросить, как это стыкуется с возможностью делать что-то, как христианин, в том смысле, что иногда нужно ведь и внутренне собраться и отвлечься от всего, помолиться, например? Вот как это совмещается, то есть это требует некоторой внутренней независимости от всего того, что внутри нас. А когда ты руководишь коллективом, то можно ли так абстрагироваться от этого коллектива? Наверное, это сложно? Не возникает ли у вас тут какого-то внутреннего разрыва?

О. Кондратова

— Я человек тревожный, я за очень много вещей беспокоюсь. Может быть, это неврозы психологического характера. Конечно, я волнуюсь, начиная от здоровья семьи, своего, за сотрудников также, потому что, по сути, это как моя семья. Я могу с гордостью сказать, что ни с кем из сотрудников я не поругалась и не поссорилась, и ни разу не дала волю своим эмоциям, чтобы никто из моих сотрудников, с кем я работала за 20 лет, не сказал бы, что я на него накричала. Это для меня хороший знак, я считаю, что это очень важный момент. Но иногда бывает так тяжело. А вообще в России вести бизнес очень тяжело, а подчас даже страшно, потому что есть люди, это не просто люди, это могут быть бандиты, самые настоящие, в прямом смысле этого слова, у меня были такие заказчики. Есть люди странные какие-то, есть люди очень состоятельные, и они тоже очень непростые в каких-то своих сложностях, это чиновники. И ты начинаешь беспокоиться, тревожиться. И был какой-то такой момент, когда я понимаю, что я не справляюсь со своими страхами, тревогами, их слишком много. Я помню, что я шла домой — я стараюсь ходить пешком. И я открыла «Отче наш» просто на телефоне. Я никогда не учила молитв, я ничего в этом не понимала, но мне почему-то подумалось, что мне надо открыть и прочитать. А в тот момент как-то накопилось уж очень много проблем, я понимала, что я не могу их решить, они происходят помимо моего влияния. То есть мы-то, как люди, миряне, мы думаем, что если мы можем на что-то повлиять, то это зависит от нас. На самом деле, события происходят вне нас, и мы пытаемся беспокоиться, волноваться, но мы ничего сделать физически не можем. То есть мы усилия совершаем, но мир слишком велик и слишком много событий влияют на тот или иной факт. И я прочитала молитву три раза, и что-то у меня успокоилось. И удивительное дело, это было одно из чудес у меня в жизни, я считаю, что я видела чудеса, мне повезло. Наверное, поэтому я и верю, потому что я их видела. Оно просто само разрешилось, ни одной задачи мне не пришлось решать — я вот прочитала, и оно всё ушло. Потом прошло какое-то время и я чувствую уже какую-то потребность, даже, знаете, это неправильно, но это даже спортивный интерес: а если я сейчас и это попрошу и это тоже мне дадут? И мне дали. И тогда я начала задумываться, что да, что-то, наверное, есть во всем этом, это всё так интересно устроено.
И тогда я начала больше разговаривать, я бы так сказала, с Ним, и получать эти ответы и советы, и помощь. И тогда всё становится гораздо проще и гораздо умиротвореннее и гораздо спокойнее. То есть ты сначала начинаешь по своему обыкновению: «А!» — в ужасе, а потом думаешь, что им там виднее, всё проще, они быстрее разберутся, как лучше. И, наверное, это будет лучше. И то, что некоторые вещи мы иногда трактуем, даже очень печальные вещи, мы трактуем, как негативные — смерть, например. У меня отец умер рано достаточно. Но потом я вижу, что в этом был смысл. Наверное, ты сначала никак не можешь, даже такие трагические события, ты не понимаешь: ну, какой смысл? Нет никакого смысла. На самом деле, он есть, просто он не понят и не доходит в сегодняшний день, нужно время, чтобы это понять. Поэтому даже чтобы помолиться и попросить — да, нужно, конечно, остаться одному. А одному остаться очень тяжело, находясь в семье или в работе. Нужно для этого время и нужно собраться, и даже где-то усилие. Для этого нужно усилие. И желание прийти к Нему. Вот, наверное, вот так. Но все равно ты становишься лучше, я считаю, что я становлюсь лучше. Мне далеко еще идти до правильной жизни, очень далеко. Я вижу людей гораздо более правильных, но я надеюсь, что хотя бы таким путем я делаю что-то хорошее.

И. Цуканов

— Вот в вашем блоге, который вы ведете в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», там тоже очень много интересного я вычитал. В частности, там есть такая группа заметок, которая озаглавлена «О простоте жизни». Что такое простота жизни, почему это важно для вас?

О. Кондратова

— Я считаю, что я нашла целый пласт неразработанных идей о простоте жизни. Конечно, это ничего нового, это было привнесено, эти идеи, если мы будем читать «Имя розы», мы там прочтем о доминиканцах, которые тоже проповедовали простоту, бедность. В данном случае речь идет о том, что мы иногда на события, на нашу жизнь, на решение любого вопроса, любого — начиная от выбора дивана и кончая устройством детей, — накручиваем много сопутствующих окружающих вещей. А на самом деле, всё проще. Возьми любой вопрос — планировки, визуального ряда, общения, эмоции, родственников, — мы так много усложняем, что мы за этими тремя елками теряем лес и выплескиваем ребенка вместе с водой. А на самом деле, если мы попытаемся упростить, то есть — если тебе нужно помолиться, значит, иди и помолись. Не усложняй, что для этого нужно время, день, час, пост, применительно к нашей беседе, а надо просто обратиться к Нему с открытой душой. Если ты видишь, что кому-то плохо — иди сейчас. Вот ты видишь, что ребенок стоит один... У меня старшая дочь даже ведет счет, сколько детей мы вернули родителям. Не шучу. Мы ездили с ней путешествовать в Турцию, и все время мы находили теряющихся детей. И она знает, что мы никогда не пройдем мимо этого одиноко стоящего ребенка — это просто невозможно. Если вы выбираете диван, — да, ребята, не так важен этот диван, он не важен. И когда человек создает огромную проблему, звонит в трубку: ах, разбилась плитка или приехала не та обивка. И иногда в сердцах я могу сказать (внутри себя, вслух, конечно, нет), что, ребята, разве это горе? Вы горя не видали, горе в другом. А вы портите жизнь всем окружающим... накричите на строителей, накричите на дизайнера, пошлете всех. А на следующий день, когда вы въедете в этот дом, вы думаете, вы будете тут счастливы? Нет, никогда здесь счастья не будет, потому что вся ваша жизнь пронизана этим злом. На самом деле это зло, которое вы несете в свою жизнь. Это даже не вопрос денег, а это именно вопрос отношения к окружающим. И причем цена вопроса? Я же знаю, что вы люди состоятельные. Ну, напортачил этот строитель, ну, возьмете другого, но не бить же его тут на стройке? Мне кажется, в этом и заключается простота. И поэтому, когда я обсуждаю с людьми планировку, я говорю: «Планировка должна быть проста, вы сами должны угадывать, что это красиво и легко». Красота воспринимается всеми, она не требует специального образования.
И когда я начинаю показывать, как это легко строится, якобы легко, потому что нужен опыт большой, вы эту простоту можете применить в любую сферу, это просто прием. Вот, я пытаюсь, и для себя тоже... на самом деле, пока я об этом пишу, я учусь сама. Я сама придумываю, обдумываю, вношу к себе в жизнь. Начиная от обустройства вещей. Если у тебя три кофточки, три пары джинс, тебе не нужны огромные сложные системы хранения, открывания, которые стоят безумных денег и на которые ты будешь 10 лет зарабатывать и отрабатывать, находясь в кредитах, в ипотеке, в долгах. И если ты вот этот узел сейчас упростишь, то вся твоя жизнь уже в этих отделах упростится, тебе не надо на это зарабатывать, на то, тебе можно просто иногда посидеть и почитать книжку. И твоя жизнь насколько упрощается, упрощается жизнь твоих окружающих. Главное — выделить главное. Но есть вещи, которые упростить нельзя, они приоритетные, они самые главные. И когда эти главные вещи ты для себя осознал и выделил... а что главное? Главное — это обнять ребенка — своего или чужого, неважно. Главное — поговорить с кем-то, главное — сказать: «Да Боже мой, это такие пустяки, мы сейчас с вами всё решим». Да одной этой фразой, по-моему, можно половину войн в мире закончить. Знаете, сейчас печально известные обсуждения идут в обществе, так много негатива. Но есть вещи — пусть каждый на своем месте сделает что-то хорошее. Не рассуждает, а просто сделает хорошее — это опять простые вещи. И всё, и не надо будет долго ничего обсуждать, всё складывается, как мозаика, как пазл, она простая. Вот я хочу это привносить.

И. Цуканов

— Ольга, спасибо вам громадное за эту беседу. Мне кажется, что мы сейчас с вами, дорогие друзья, радиослушатели, прослушали курс по аскетике для мирян, как жить правильно, как не требовать больше, чем нужно. И мне кажется, еще это был разговор о доверии Богу.

О. Кондратова

— Конечно.

И. Цуканов

— Потому что когда научаешься доверять Ему и действительно не усложнять, не предпринимать лишних усилий человеческих, а просто Его попросить, как-то всё становится легче, проще и радостнее. Я вам очень благодарен вам, Ольга, за эту беседу. Думаю, что и все наши радиослушатели тоже. Я напоминаю, что сегодня мы имели радость беседовать с Ольгой Кондратовой, которая руководит московской дизайн-студией Ольги Кондратовой. Спасибо вам большое. Надеюсь, что мы еще будем иметь возможность с вами пообщаться в эфире.

О. Кондратова

— Мне тоже было очень приятно. Сама выступила и сама себе же кое-что в голове уложила, благодаря вашим вопросам.

И. Цуканов

— Так обычно и бывает.

О. Кондратова

— Хорошего вечера всем радиослушателям.

И. Цуканов

— Всего доброго.

О. Кондратова

— До свидания.