Поделиться
У нас в гостях был доктор физико-математических наук, научный сотрудник Физического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, член инициативной группы по восстановлению Спасского храма в селе Высоком Тверской области Владимир Зверев.
Наш гость рассказал об своем прапрадеде — последнем настоятеле Спасского храма перед его закрытием, о том, как сейчас силами группы единомышленников он возрождается, и как можно принять участие в восстановлении этой удивительной жемчужины храмовой архитектуры Тверской области.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин:
— Дорогие друзья, здравствуйте, «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Сегодня у нас программа — вот я очень люблю именно такие передачи, — о сохранении нашего материального, духовного наследия, о сельских храмах, которые за последние 80 лет пришли в упадок, но тем не менее, казалось бы, в тех местах, где их и возрождать нечего, как считают многие, они начинают восстанавливаться. У нас волнами этот процесс происходил и происходит. Когда в 90-е годы в тех местах, где еще много людей живет в сельской местности — у нас это же беда Центральной России, центральных областей: люди уезжают, деревни и села пустеют, и храмы, казалось бы, уже никому не нужны, но тем не менее находятся неравнодушные люди, которые пытаются что-то с этим сделать. Кто-то этим занимается просто потому, что для них важно, чтобы памятник архитектуры не погибал в чистом поле или там на краю полузаброшенной деревни. Для кого-то важно восстановить именно храм и его изначальное предназначение, церковную жизнь восстановить. И вот сегодня программа про один из таких памятников, один из таких храмов, которые восстанавливают в Тверской области. В гостях у нас сегодня Владимир Зверев, научный сотрудник физического факультета Московского университета, доктор физико-математических наук и член инициативной группы по восстановлению Спасского храма в селе Высоком Тверской области. Здравствуйте, добрый вечер.
В. Зверев:
— Добрый вечер, Алексей.
А. Пичугин:
— Давайте немножко географически сориентируемся. Село Высокое. Тверская область очень большая. Я люблю говорить, что в какую сторону от Москвы мы ни поедем, если мы едем не на восток и на юг, то мы с большой долей вероятности проедем либо рядом с Тверской областью, либо, что скорее всего, через нее, потому что она огромная, самая большая, наверное, в Центральной России. И в какой части Тверской области находится село Высокое и храм Спасский.
В. Зверев:
— Ну мы находимся в Кесовогорском районе — это северо-восток Тверской области. Кесовогорский район относительно новый, он был создан только в 1929 году, поэтому исторически мы всегда относились к Кашинскому уезду. И, соответственно, вот село находится строго посередине между городом Кашиным и городом Бежецком. Соответственно, в епархиальном подчинении мы находимся в Бежецкой епархии, Тверской митрополии, епархиальный архиерей владыка Филарет.
А. Пичугин:
— А если мы поедем из Москвы, к примеру на автомобиле, то мы проедем через Сергиев Посад, поедем на Калязин, Углич...
В. Зверев:
— Можно так: Сергиев Посад, Калязин, Углич остается чуть-чуть вправо.
А. Пичугин:
— Углич направо.
В. Зверев:
— Калязин — Кесова гора, Высокое. Можно поехать по платной дороге — через Тверь, Кушалино, тот же Бежецк захватить, и уже с этой стороны.
А. Пичугин:
— Да, с другой стороны. Ну вот есть разные варианты, а мне просто нравится эта дорога, которая идет на Калязин в Углич. А я в Углич относительно часто ездил когда-то, и вот она красиво идет, и она часть старой дороги какой-то, которая когда-то существовала, поэтому можно любоваться красотами. Но и, с другой стороны, к сожалению, ты подмечаешь, что даже за последние там пятнадцать лет, например, что я наблюдаю эту дорогу, я уже вижу, как и села меньше становятся, и каких-то уже не остается. Но места тем не менее очень красивые, и когда-то там были очень большие села, и строились очень большие храмы. А тут у меня сразу вопрос: я смотрю на карту, и у меня есть церковь Вознесения Господня в Высоком, а у вас храм Спаса Нерукотворного, как так получилось?
В. Зверев:
— Ну это очень легко объясняется. Потому что у нас храм, он вообще в деревне называется храм-богатырь. Если вот на той же карте посмотреть фотографии, то мы увидим, что храм-то двухэтажный, аж шестипрестольный. И, соответственно, в нем есть как престол во имя Спаса Нерукотворного образа — это на втором этаже, в летней так называемой церкви, неотапливаемой. А на нижнем этаже, первом этаже, главный придел освящен в честь Вознесения Господня. Соответственно, левый и правый приделы на первом этаже у нас в честь Арсения Тверского и Димитрия Солунского, а на втором этаже два престола боковых — в честь Казанской и Тихвинской иконы Божией Матери. Соответственно, эту церковь кстати, да, и в дореволюционных документах называли то Спасский храм, то Вознесенская церковь.
А. Пичугин:
— И это нормально, даже в Москве есть много храмов, которые вот, например, недалеко от Бауманской есть Ирининский храм — очень многие его знают москвичи, известный храм,
В. Зверев:
— На улице Ирининской.
А. Пичугин:
— На улице Фридриха Энгельса, которая раньше была Ирининской. Ирининский храм, а он на самом деле по главному престолу, приделу, назывался Троицкий. И так, ну это вот давняя история. А если уж шесть престолов, то тут простор для творчества названия велик. Как вы оказались в этих местах?
В. Зверев:
— Ну я, можно сказать, оттуда родом. То есть не я лично, у меня в этом селе Высоком родился мой родной дед, мой родной прадед, а соответственно, его отец, мой прапрадед — Сергей Алексеевич Зверев. И Сергий Зверев, он был настоятелем данного храма с 1899 по 1919 год, то есть фактически последним настоятелем в спокойное время. Храм, может, мы это отдельно, конечно, обсудим, был закрыт где-то на рубеже 29–30-го, то есть какие-то настоятели еще были, мы их даже знаем по именам. Один из них был священномучеником даже, служил в нашем храме. Но вот мой прапрадед был, мы считаем, как последним настоятелем в спокойное время.
А. Пичугин:
— Да. Потому что в 1919 году все-таки молодой власти было еще не до того, чтобы...
В. Зверев:
— Самое интересное, что наш храм был освящен в 1873 году, я подчеркиваю, и в 1923-м широко и ну по полной программе, я бы сказал...
А. Пичугин:
— Отметили полвека.
В. Зверев:
— Отметили 50-летие, то есть без каких-либо запретов и так далее. Вот что удивительно. То есть местные жители даже заказали где-то мраморную доску, которую установили на храме, в честь именно 50-летия освящения. Ее старожилы еще помнят, потом она куда-то исчезла.
А. Пичугин:
— Да, кстати, я не знаю, как дело происходило в 30-е годы, но я и сам заставал, как это то же места, там у вас, Тверская область, там хорошо мне знакомые Ярославская и Ивановская, Владимирская, и там в селах широко отмечали, причем местные власти — ну это уже было после войны все-таки, — местные власти не препятствовали, поскольку препятствовать было невозможно решительно, престольные праздники этих храмов. Зачастую храма уже не было, и люди, работавшие в колхозах, советские люди всегда отмечали, это называлось «день деревни», по престольному празднику. Если даже храма не было, то окрестного храма, который бы рядом. И работа в колхозах замирала на два-три дня, но сделать с этим ничего было нельзя. Поэтому то, что в 1923 году широко отмечали 50-летие постройки храма, я думаю, что это неудивительно. Поскольку на протяжении последующих десятилетий престольные праздники в таких селах отмечали очень широко. И закончилось это все уже где-то на рубеже двухтысячных годов, когда ушло поколение окончательно стариков, которые помнили храм действующим и поколение их детей, которые застали вот эти вот традиции, сами традиции, и не уехали еще. Но вы в детстве лето там проводили? Или вы, случайно просто узнав, что эти родственники из этого села, решили сами посмотреть, как это выглядит?
В. Зверев:
— Скорее второй вариант. Я довольно-таки давно, около 20 лет, занимаюсь генеалогическими исследованиями, то есть просто изучаю свою, ну как это сейчас модно стало, родословную называть, а так вот просто интересуюсь историей семьи. Удалось докопаться примерно до конца XVII века по основной мужской линии: все Зверевы до революции 1917 года были священно, церковнослужителями — то есть ну как, священниками, диаконами, псаломщиками и дьячками. Соответственно, а потом захотелось посмотреть материально места их обитания — это все связано с Тверской областью, то есть это Новоторжский, Бежецкий, Кашинский уезды. И мы когда начали объезжать эти места, приехали в село Высокое, а там работа какая-то идет на храме — то есть люди лазают на крыше...
А. Пичугин:
— Когда это было?
В. Зверев:
— Это было летом 2019 года. И как оказалось, вот местный житель фактически, Александр Невоструев, это инициатор, собственно, работ и организатор этой так называемой инициативной группы. Он в 2017 году приобрел там дом и увидел этот храм. А кто его увидит один раз, тот уже не может его забыть, поскольку он просто вот на фоне, как вы правильно сказали, пустеющей русской деревни, вот в этих коренных землях, он просто производит колоссальное впечатление. Это такая махина, несмотря на то что там уже лесом все начало зарастать. Он просто захотел собрать народ, как в былые времена, и попробовать хоть что-то сделать для того, чтобы эту церковь сохранить. Ну и вот мы тут как-то тоже со своей стороны подключились там, может быть, в части информационной поддержки и так далее.
А. Пичугин:
— А много народу сейчас живет в Высоком?
В. Зверев:
— В самом селе живет около двадцати человек всего.
А. Пичугин:
— Ну дачники еще.
В. Зверев:
— Это постоянно проживающее население. Вы правильно отмечаете, что сейчас вот в этих коренных землях как бы исконное население исчезает, они пустеют. Но вместе с тем, вот особенно это в пандемию развернулась тенденция, народ тем не менее берет, покупает там дачи. И, летом особенно, население вполне приличное, то есть оно может вырасти до пятидесяти человек. Еще у нас в каком-то смысле «спасает», ну в кавычках, что мы относимся к Стрелихинскому сельскому поселению, а там есть полноценная общая средняя, как она, общеобразовательная школа, полностью функционирующая, то есть с 1-го по 9-й класс — 47 детей, в этом году вот было 49. Мы в прекрасных отношениях с директором школы, Светланой Евгеньевной Черенковой. Ее тоже можно, я бы так уже назвал, включить в состав инициативной группы, потому что она вот всячески, я бы вот сказал, пропагандирует среди, рассказывает детям о том, что такой существует храм совсем недалеко. И, может быть, кто-то из детишек заинтересуется хотя бы историей местности села, ну и что-то продолжит или останется там жить, например, как-то. Поэтому у нас вот надежда здесь есть. В округе живет около, мы вот так оценивали, ну не менее двухсот человек.
А. Пичугин:
— Что немного. Представляете, если мы сейчас с вами возьмем какую-нибудь книгу XIX века, статистическую, мы увидим, что в таком селе, как Высокое, было несколько десятков иногда сотен дворов, жило столько-то душ мужского, столько-то женского пола, и всего их было около 300–400 человек в одном селе.
В. Зверев:
— Совершенно верно. Вот в деле, например, о священническом месте того же села Высокого 1878 года указано, что приход храма включал 131 двор, и это не только село Высокое...
А. Пичугин:
— И это деревня еще, да.
В. Зверев:
— А в самом селе Высоком жило только 373 мужских души. И вот надо, значит, столько же женщин, и еще умножить на пять-шесть.
А. Пичугин:
— Еще дети.
В. Зверев:
— Вот поэтому и такой храм был построен Арсением Кононовичем Козловым.
А. Пичугин:
— Конечно.
В. Зверев:
— Кстати, о нем стоит отдельно.
А. Пичугин:
— А сейчас мы про него отдельно поговорим. Буквально секунда, и мы продолжим.
А. Пичугин:
— Напомню, друзья, что в гостях у светлого радио сегодня доктор физико-математических наук, сотрудник физического факультета Московского университета, Владимир Зверев. Владимир также еще и член инициативной группы по восстановлению Спасского храма в селе Высоком Тверской области. И про восстановление, и про историю храма в Высоком мы сегодня говорим. А вот буквально несколько мгновений назад вы сказали, что хотелось бы поговорить про строителя храма. Любопытно, наверное, для многих будет. Потому что у нас из учебников истории есть какое-то каноническое представление о сословной системе и об угнетенных крестьянах и так далее. И мы читаем, что большая каменная церковь, выстроена в 1873 году на средства крестьянина Кашинского уезда села Высокого, Арсения Кононова Козлова. И для людей, которые знакомы вот с историей именно по учебникам и по вот этой сословной части — хорошо, да, это было после 1861 года, крестьян раскрепостили, но при этом это же просто бедный крестьянин, как он мог построить храм? А к этому времени крестьянство уже, во-первых, было разным, ну оно вообще всегда было разным, у нас процент закрепощенных крестьян был не столь высок, как об этом принято думать. Были государственные крестьяне, были люди, которые вообще никак не были — правда, северная больше история, — закрепощены, и многие из них имели действительно неплохие средства. На «Бауманской» опять же, рядом с метро, есть замечательный огромный доходный дом, который выстроен на средства крестьянина. Этот человек был богаче многих купцов окрестных, помещиков и дворян, но просто он из сословия своего не выходил.
В. Зверев:
— Ну совершенно верно. То есть история вообще Арсения Кононовича, она вообще заслуживает отдельной передачи, возможно. Действительно, это вот классический пример, как кажется, такого стремительного социального лифта или его возможностей времен Российской империи после вот великих реформ Александра II. Потому что он был обычный крепостной крестьянин. Село Высокое всегда было помещичье, то есть до середины XIX века. И что мы знаем: с начала XVIII им владел род Олсуфьевых, постоянно — то есть это сенаторы, так сказать, приближенные всегда самодержцев всероссийских. С середины XIX века им владеют такие помещики как Батюшковы — это тоже известная фамилия, это отдаленные родственники вот известного поэта. Значит, Арсений Кононович родился в 1835 году, 2 марта по старому стилю, как раз в день памяти святителя Арсения Тверского.
А. Пичугин:
— То есть, когда он строил этот храм, надо сказать, ему не было 40 лет.
В. Зверев:
— Ему было, он подал прошение, соответственно, архиепископу Филофею, Тверскому и Кашинскому, который впоследствии стал митрополитом Киевским и Галицким, 5 декабря 1867 года — ему было 32 года. К тому моменту, он был естественно временно-обязанным на тот момент. То есть, может быть, слушателем стоит пояснить.
А. Пичугин:
— Да, поясните, пожалуйста.
В. Зверев:
— Хотя я не историк, я могу пояснить только так, как это понимаю сам, и как это читал тоже в книгах, написанных профессиональными историками. То есть хотя крестьян раскрепостили, все равно они не сразу получил землю, и они обязаны были ее в течение какого-то времени выкупить у помещиков. То есть они были временно-обязанными помещикам.
А. Пичугин:
— Могли выкупить — там скорее так было.
В. Зверев:
— Могли. Поэтому он был временно-обязанным, а деньги-то надо было где-то на выкуп искать. Но им уже никто не запрещал, они лично были свободными. И поэтому Арсений Кононович, по всей видимости, так сказать, это был первый расцвет российского капитализма, вот эти 60–70-е годы, и он подался в столицу империи, в Санкт-Петербург. И стал там, он получил купеческое свидетельство — мы можем найти его фамилию в справочниках купцов Санкт-Петербурга 2 гильдии, с 1867 по 1886 год в разделе «крестьяне, имеющие право торговать по купеческим свидетельствам». То есть он просто решил податься в купцы. Он начал открывать — ну я уж не знаю, насколько это, так сказать, богоугодное ли дело...
А. Пичугин:
— Питейные заведения.
В. Зверев:
— Питейные заведения.
А. Пичугин:
— Ну это частая история.
В. Зверев:
— Видимо, в чем крестьяне понимали, то они и открывали.
А. Пичугин:
— Я бы сказал, что мораль, нам сложно с точки зрения человека XXI века и морали человека XXI века оценивать мораль человека середины XIX. Да, это он открывал питейные заведения и строил на эти деньги храмы.
В. Зверев:
— Вот про храмы и про деньги на храм. То есть мы вот видим трансформацию крестьянина фактически в купца 2 гильдии. И более того — это мы чуть-чуть забегаем вперед, но в 1883 году он был пожаловал орденом святой Анны III степени, виноват, в 1880-м. А в 1883 он получил потомственное почетное гражданство общеимперское. Это вот история фактически крепостного крестьянина.
А. Пичугин:
— Причем стремительная.
В. Зверев:
— Он прожил всего-то, он умер в 1886 году.
А. Пичугин:
— Немного совсем.
В. Зверев:
— В 51 год, от апоплексического удара.
А. Пичугин:
— От инсульта то бишь, по-нашему.
В. Зверев:
— Да, про деньги на храм. Значит, тут есть легенда на самом деле, что он только стал купцом в 1867 году, он еще не успел сколотить никакого капитала. И история с храмом вообще полна чудес — мы же нашли всех потомков Арсения Кононовича, всех ныне живущих, Арсения Кононовича. У него было четверо детей, можно про них тоже там кратко поговорить. И вот в семье Арсения Кононовича хранится легенда о том, что он выиграл по лотерее — государственная лотерея Российской империи по облигации, госзайма. Первый в истории Российской империи 1867 года он сорвал джекпот: самый крупный мог быть выигрыш 200 тысяч, и он выиграл 200 тысяч рублей. И вот он эти деньги пустил на строительство храма и на строительство земской школы, которая вот была неподалеку от храма и закрылась только в 1980 году на самом деле это здание, ну просто в связи с другими процессами опустения.
А. Пичугин:
— Ну да, это уже другая история.
В. Зверев:
— Поэтому, как вот мне рассказывали потомки Арсения Кононовича, когда он выиграл эти деньги, он говорил, что хочу поставить Богу большую свечу. Ну и это вот такое устойчивое выражение что ли в семье Козловых. И вот такой большой свечой у них, по всей видимости, стал вот этот Спасский храм.
А. Пичугин:
— А где сейчас потомки?
В. Зверев:
— Значит, у Арсения Кононовича было два сына и две дочери, как в сказке. Первая, старшая дочь вышла замуж за купца 2 гильдии Ивана Семеновича Крючкова, они жили постоянно в Санкт-Петербурге. А дача у них была в Куоккала — это нынешнее Репино, но в 1918 году это был классическая....
А. Пичугин:
— Да, мы же знаем по Чуковскому, конечно же.
В. Зверев:
— Да, классическая Финляндия, и поэтому потомки по той линии оказались в Финляндии. А у одного сына, у старшего сына, детей не было. Потомки младшего сына живут в Москве, и потомки младшей дочери живут в Санкт-Петербурге и в США.
А. Пичугин:
— Но в Высокое никто из них не приезжал?
В. Зверев:
— Пока, к сожалению, нет. Но очень все хотят. В связи вот просто с пандемическими событиями,
А. Пичугин:
— Ну понятно. А вы, кстати, в канун пандемии и приехали туда.
В. Зверев:
— Да, да.
А. Пичугин:
— Итак, в 1873 году строится, ну понятно, что не за один год...
В. Зверев:
— Храм строился в 1867 году, в декабре, было подано прошение, работы, естественно, проводились только в летний период.
А. Пичугин:
— Ну естественно.
В. Зверев:
— То есть храм был построен с 1867-го по 1873 год. В 73-м, в конце 72-го Арсений Кононович пишет, что храм вчерне, уже почти в чистовом виде готов, и просит уже приступить к работам по отделке и планируется освящение храма. В итоге храм был освящен 7 октября 1873 года по старому стилю, соответственно. То есть вот пять, сколько — за четыре с небольшим года храм был такой возведен.
А. Пичугин:
— И дальше какова история?
В. Зверев:
— Дальше он был освящен и приносил пользу.
А. Пичугин:
— Ну да, и стоял, действовал до 30-х годов.
В. Зверев:
— Но храм, ведь мы понимаем, что храм в то время это был центр фактически жизни сельской на самом деле. Потому что все важные события людей вообще, вот ну что может быть важнее рождения ребенка, крещения, венчания и отпевания? Все важные события происходили в храме. При таком количестве народа, понятно, что храм ну служил людям вот своими стенам там.
А. Пичугин,
— Да нет, это то, что история Церкви благополучная до революции...
В. Зверев:
— По последним документально известным, как сказать, расцветным периодом что ли был 1898 год, когда отмечалось 25-летие освящения храма. Это был последний раз, когда храм посещал правящий архиерей епархии, ну перед владыкой Филаретом, естественно. То есть он приехал на 25-летие освящения храма. В том же году — понятно, что это не первая церковь в селе Высоком, как мы понимаем...
А. Пичугин:
— Естественно.
В. Зверев:
— Потому что местность эта очень историческая, то есть вот эта Киясовская земля, Кесовогорская, она фигурирует в документах чуть ли там не с XIII–XIV века. А если само село Высокое, по крайней мере я находил документ, что в 1736 году уже был какой-то Спасский ветхий храм, и его меняли.
А. Пичугин:
— Это в каком году еще раз, простите?
В. Зверев:
— В 1736 году.
А. Пичугин:
— Но неизвестно, строил ли он храм на месте предыдущего.
В. Зверев:
— Нет, все известно. Старый храм находился старый в другом месте. Сейчас вот если вы обратите внимание, на месте первого храма находится часовня, она непосредственно в самом селе.
А. Пичугин:
— А часовня тоже старая.
В. Зверев:
— Часовня 1898 года. Первый храм был разобран в 98-м году, как раз к приезду владыки. Ну видимо, чтобы ему рухлядь там какую-то старую не показывать, они решили старый храм совсем разобрать, ему к тому моменту было уже 108 лет и возвести на его месте часовню — это было внутреннее, ну как сказать, историческое кладбище сельское. А у нового храма, каменного, образовалось еще свое кладбище, как его называют, новое — то есть начали хоронить вокруг храма каменного. В какой-то момент, вот в период с окончания строительства каменного, вот эти 25 лет в селе было два храма. Ну первый был, мы так понимаем, что потому что по штату был положен один священник и один псаломщик, то есть вряд ли они бегали из храма в храм...
А. Пичугин:
— Нет, ну храм, здание стояло, потом ветшало, потом нашлись средства, чтобы разобрать. Знаете, как с храмом Покрова на Нерли, который чуть не снесли, потому что соседнему Боголюбскому монастырю, к которому был приписан, нужно было ворота строить, а тут замечательный стройматериал стоит с XII века сложенный. И не снесли этот храм в конце XVIII века только потому, что игумен монастыря не сумел о цене с подрядчиком договориться по сносу и разбору. А так бы у нас Покрова на Нерли не было бы, были бы новые ворота святые в Боголюбском монастыре, уже и не очень новые. Мы продолжим наш разговор буквально через минуту. Напомню, что Владимир Зверев у нас в гостях сегодня. Владимир — доктор физмат наук, научный сотрудник физического факультета Московского университет. И Владимир Зверев занимается восстановлением Спасского храма в селе Высоком Тверской области в составе инициативной группы. Я Алексей Пичугин. Через минуту мы вернемся.
А. Пичугин:
— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что сегодня мы говорим о восстановлении одного из храмов Тверской области, Спасского храма в селе Высокое. Владимир Зверев, научный сотрудник физического факультета Московского университета, доктор физмат наук у нас в гостях. И про храм мы, об истории храма говорим, о его современности. Если вы, дорогие слушатели, заинтересовались, надеюсь, что вы заинтересовались, вы можете найти село Высокое на карте в интернете. И есть замечательный портал, я даже с удовольствием его порекламирую. Есть во-первых сайт храма, конечно же, тоже нельзя не сказать — http://vysokovskaya.cerkov.ru/ или вы можете в любом поисковике набрать: «храм Спаса Нерукотворного в селе Высоком», и сразу попадете на сайт хама и всю информацию там найдете. И я еще хочу, просто пользуясь случаем и положением, порекламировать очень хороший портал: православная архитектура — https://sobory.ru/ — там и фотографии нашего храма сегодняшнего, о котором мы говорим замечательные, и очень много вообще материалов о церковной архитектуре в нашей стране. Итак, революция, первые годы храм действует, а потом его постигла участь большинства храмов нашей страны, он закрылся. И что было дальше?
В. Зверев:
— Ну вот мы, к сожалению, для нас это как для страны были темные времена истории, так и с точки зрения каких-то вот архивных поисков это самые, очень плохая сохранность документов. Поэтому мы знаем, что вот мой прапрадед умер в 1919 году, после этого настоятелем был назначен диакон там соседнего села, родной брат жены моего прапрадеда, то есть прабабушки, он служил там до 1924 года. В дальнейшем настоятелем храма очень короткое время был священномученик Василий Никольский, который служил в селе Быково — то есть это тоже там неподалеку, там много таких сел. Он причислен к лику святых на Архиерейском соборе 2000 года. Вот что было дальше, мы можем сейчас только по воспоминаниям уже скорее внуков старожилов этого села знать. Просто известно, что храм примерно где-то на рубеже 1929–30-го года был закрыт. В 1929 точно, потому что я нашел в муниципальном архиве Кесовой горы документ 1930 года, от апреля месяца, где написано: открыть храм и убрать оттуда все фонды. Но не случилось, как говорится, не те времена были, чтобы храмы открывать. Ну значит, по логике, он был закрыт вот где-то в 1929-м, вот именно к тому моменту туда докатилась...
А. Пичугин:
— Ну это в одну из первых волн, потому что у нас храмы закрывали волнами. Ну это надо знать, на самом деле очень интересная история, знать вообще государственную политику в отношении церквей.
В. Зверев:
— Самое интересное, в трех километрах есть село Бережай — это уже Бежецкий уезд, там тоже мой прапрадед перед селом Высоким служил, так его закрыли в 1964 году только.
А. Пичугин:
— Ну это вот нормальная история тоже.
В. Зверев:
— В эпоху хрущевских уже.
А. Пичугин:
— Причем на излете. Если бы он 1964 год пережил и самого Хрущева Никиту Сергеевича, то он бы и продолжал действовать уже до конца. После окончания хрущевской антирелигиозной компании у нас мало примеров закрытия храмов. Они есть, и в 80-е годы храмы закрывали, но это все-таки редкость. И если этот храм додействал до 1964 года, то скорее всего он бы действовал и дальше. Там все-таки надо разбираться в причинах, почему в 1964-м все-таки.
В. Зверев:
— Есть вот такое толстенное архивное дело, все понятно, почему. Ну это отдельная история.
А. Пичугин:
— Да, это архивы уполномоченных есть, там чего только нет.
В. Зверев:
— Да. А Высоковский храм, ну по словам опять же местных жителей, то есть он во время создания вот этого создания колхоза, там был «Ленинский путь» так называемый колхоз, и там хранили зерно — это было где-то до войны и какие-то послевоенные годы. А потом он просто был заброшен. Известно, что, например, в крипте храма хранились сани, и даже лошадь иногда там ночевала. Но что самое страшное, я не знаю, люди это знали или нет, в крипте храма похоронен храмоздатель, Арсений Кононович Козлов, и его супруга Татьяна Васильевна Козлова. То есть по специальному решению из консистории — это есть архивное дело, есть запись в метрической книге о смерти, что храмоздателю было разрешено, архиерей разрешил похоронить его, супругу и детей.
А. Пичугин:
— А могила сохранилась?
В. Зверев:
— Сохранилась плита, она выложена так метлахской плиткой. Мы ее, конечно...
А. Пичугин:
— Ну и не стоит. То есть вот под ней и могила есть.
В. Зверев:
— По-видимому, там видно, что есть какое-то пространство, там две могилы в крипте храма — одна без плиты, а вторая, очевидно, с могильной плитой. Ну она отделана вот той красивой такой метлахской плеткой. Она тогда была, считалась дорогостоящей керамической плиткой.
А. Пичугин:
— Да, и в некоторых храмах так заходишь, заброшенных, а она там есть.
В. Зверев:
— Вот. И вот люди как-то хранили там, говорят, видите, сани, телеги — это была как бы конюшня, в это превратили крипту храма. А потом, по словам опять же местных жителей, в какой-то, никто же не записывал, даже уже и зерно перестали хранить в храме, он просто стал заброшен. Перестали вообще использоваться. И единственное, что вот мы сейчас видим, это огромное количество надписей: «здесь был Вася», «Маша любит Петю», да. Это почему — студенты приезжали на картошку, это уже было 70–80-е годы, они там ночевали, со слов местных жителей.
А. Пичугин:
— Ну то есть там было, видимо, какое-то полуобщежитие, именно тогда, наверное, то что я вот смотрю фотографии сейчас передо мной на сайте — там это традиционно покрашенная в светлый цвет верхняя часть, в темный нижняя, и под кантиком — это явно как раз было сделано вот такая студенческая общага, полуобщага, а потом и это закончилось.
В. Зверев:
— Потом и это закончилось, и храм где-то с конца 80-х стал приходить в полный упадок. Ну то есть он просто был как заброшенное здание, соответственно. Второй этаж, наверное, забросили ранее, чем там жили даже студенты, потому что он в более печальном состояние у нас находится, ну фактически в аварийном. Там сгнили полы, крыша сгнила. И вот сейчас, конечно, первоочередная задача — это восстановление постоянной кровли. То есть вот удалось нам за эти три года сделать временную кровлю, но по основным объемам, конечно, храма, трапезная и алтарная часть — только алтарная часть 300 квадратных метров. Но у нас не закрыты приделы колокольни, не закрыта сама колокольня. Но кровля временная, то есть сколько она еще простоит? Годика два-три, тентами вот так укрыта там, хотя довольно профессионально, но тем не менее. Вот сейчас это первоочередная задача, и вот мы, собственно, ради этого занимаемся какой-то информационной поддержкой. Вот последнее пригласили, телеканал «Спас» к нам приезжал — «Вернем жизнь храму». Сейчас вот у нас есть короткий номер тоже для...
А. Пичугин:
— Давайте короткий номер обязательно назовем. Я думаю, что у нас среди слушателей тоже есть неравнодушные люди.
В. Зверев:
— У нас действует короткий номер для отправки смс-сообщений: 3434 со словом «Высокое», пробел, и нужная сумма, которую, так сказать, людям не жалко отправить для осуществления консервационных работ.
А. Пичугин:
— То есть традиционная история с коротким номером: 3434, «Высокое» — название села, пробел, и сумма, которая пойдет в любом случае на кровлю, на противоаварийные работы. А перестройка началась, и как вот, с чего мы программу, собственно, начинали, что люди неравнодушные стали приходить и пытаться собирать камни, и что-то делать, восстанавливать. Где-то это восстановление — я сам видел такие места, — ни к чему не привело, и деньги заканчивали, и забрасывали. Где-то ни шатко ни валко реставрация идет уже несколько десятилетий. Где-то почему-то быстро у людей получилось, и все хорошо. А храм в Высоком, видимо, вот эти первые волны 90-х, начала нулевых там ничего не делалось или делалось?
В. Зверев:
— Ничего не делалось, это совершенно точно известно. Ну это просто вот у нас подключились к этой работе жители, которые живут там постоянно. Они совершенно ответственно говорят, что в храме не делалось ничего. Все работы физические начались в 2017 году.
А. Пичугин:
— А им нужен был храм?
В. Зверев:
— Сложный вопрос.
А. Пичугин:
— А далеко ближайший действующий?
В. Зверев:
— 20–30 минут на машине ехать.
А. Пичугин:
— То есть для машины это долго.
В. Зверев:
— Это долго. В ближайшей округе нет храма, это надо ответственно заявить.
А. Пичугин:
— Ну если в округе нет храма, значит, у людей, которые в селе Высоком живут, нет и привычки ходить в храм.
В. Зверев:
— Ну к сожалению, наверное, нет.
А. Пичугин:
— То есть ну это почему спрашиваю. Везде по-разному. Где-то — вот опять же я тоже с этим сталкивался, — есть старички, которые там помнили последнего священника, которых крестили в этом храме, и у которых на каком-то вот уровне память сохраняет какое-то теплое что ли воспоминание, и они приходят. А у вас в Высоком есть люди, которые так вот помнят?
В. Зверев:
— Да, есть такие люди. Ну это, конечно, очень пожилые бабушки и дедушки. И то их уже не крестили, конечно, в этом храме, но их родители венчались в этом храме, и такие истории есть. Но, к сожалению, бабушкам и дедушкам уже 90, если не больше, которые остались, и они своим ходом туда не доберутся. А уговорить молодых родственников, которым ни село Высокое, ни храм вообще ни о чем не говорит, то есть для них это ну просто...
А. Пичугин:
— Ну где-то там какая-то руина.
В. Зверев:
— Что-то там венчалась там — я так, может быть, плохо скажу, — какая-то там прапрабабушка...
А. Пичугин:
— Ну да, но сейчас это опять же, видите, у вас, вы занимались генеалогическим древом, я знаю, что это модно достаточно сейчас, люди пытаются узнать про своих предков, едут. А в 2017 году с чего все началось, пять лет назад?
В. Зверев:
— Как я уже говорил, вот наш такой неформальный руководитель, Александр, который купил дом в селе Высоком. Он просто купил дом.
А. Пичугин:
— То есть к Высокому сам никакого отношения не имеет.
В. Зверев:
— Никакого отношения. Он искал, где ему поселиться, дачу он хотел.
А. Пичугин:
— Тоже москвич.
В. Зверев:
— Храм невозможно не заметить и невозможно в него не влюбиться, когда ты его увидишь первый раз. И он решил, поскольку он имел на тот момент возможность как-то свои средства вложить вот в эти первоочередные противоаварийные работы на крыше, он это сделал. И вот люди подключились тоже, и местные жители, и из районного центра уже Кесова гора люди приезжали, и мы вот тут как-то что-то начали собирать, может быть, каких-то потомков, осколков в Москве и Санкт-Петербурге. Потому что мы, например, знакомы, мои Зверевы служили, не служили, а дружили, жили вместе в селе Высоком с Чугуновыми — тоже есть такая фамилия. То есть служил мой прадед и там такой ну Пал Павлович Чугунов, вот мы сейчас общаемся с его племянницей, например, она живет в Санкт-Петербурге, доктор биологических наук. То есть она тоже вот, например, участвует в работе по восстановлению храма. Она микробиолог, и они проводили микробиологическую экспертизу данного храма в 2019 году — то есть там нам еще и с плесенью, естественно, бороться надо. Поэтому храм как-то собирает людей, вот нам так кажется, что не храм, а Бог, наверное, тут что, храм это просто кирпичи в каком-то смысле. Поэтому будем, будем делать...
А. Пичугин:
— А что вы хотите, чтобы в конце, когда вы выдохнете и скажете: ну вот, мы сделали это, чем это место должно быть? Я почему спрашиваю. Вот нужен ли там храм как храм, чтобы там регулярно совершались богослужения? Или нужен памятник его строителю и людям, которые его когда-то посещали?
В. Зверев:
— Трудно сказать. Мы не знаем, чем эта история может закончиться. С одной стороны, люди могут помочь храму спастись и хотя бы сохраниться в том виде, в котором он есть сейчас. А с другой, и он может людей собрать. Если мы, например, у нас вот мечта, например, этим летом литургию там совершить. Вот с отцом Иоанном мы это обсуждаем, думаем, как. Все-таки храм осквернен.
А. Пичугин:
— А почему до сих пор не совершили?
В. Зверев:
— Не могу сказать, это скорее вопрос...
А. Пичугин:
— К отцу Иоанну.
В. Зверев:
— Да, мы вот в основном молебны там служим. На Пасху обязательно, там на какие-то престольные праздники тоже, летние в основном, конечно, потому что зимой холодно.
А. Пичугин:
— Молитва в храм возвращается.
В. Зверев:
— Да, и слава Богу. Я думаю, литургию не совершили просто потому опять же, что мы знаем, что к литургии нужно готовиться все-таки, и прихожанам в том числе. Это не просто так, прийти, постоять пеньком. А вот с прихожанами пока что, к сожалению, проблема. Если нам приехать там, послужить втроем, вдвоем — ну тоже можно: где двое трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.
А. Пичугин:
— Ну да.
В. Зверев:
— В общем, вот я так, не любим мы как-то далеко вот так загадывать, чем это все закончится. Мы, во-первых, не знаем. Будем делать то, что мы можем сейчас делать. в настоящий момент.
В. Зверев:
— Ну это хорошая, это взвешенная позиция. На самом деле это взвешенная позиция: делать сейчас, что получается и идти дальше постепенно. А все-таки про церковную жизнь вокруг. Есть у вас владыка Филарет Бежецкий, человек, который достаточно давно уже возглавляет эту епархию. И вы как-то вышли на него с просьбой благословить начало работ. Вот приезжал ли он к вам туда?
В. Зверев:
— Да, Владыка, первым делом, что мы сделали, это вот как раз в 2017 году мы пригласили его туда, через посредство главы района. Сергея Анатольевича Тарасова, Кесовогорского района. Он приехал в 2017 году, благословил начало вот этих восстановительных работ, и мы регулярно с тех пор его информируем, скажем так, вот о ходе работ. У нас, конечно, был перерыв, связанный с пандемией — то есть в 2020 году не получилось сделать ничего, просто не получилось даже людей собрать. А вот уже в 2021 году, в 2019 году была закрыта трапезная часть, а в 2021 — можно посмотреть, была закрыта алтарная часть временной кровлей. И вот мы потихонечку как-то с Владыкой встречались в феврале, то есть рассказал я о текущих делах ему. Он постоянно, его помощь постоянно ощущается, то есть она как, все что нужно Владыка со своей стороны делает. Естественно, у него много забот.
А. Пичугин:
— И храмов, которые действуют постоянно.
В. Зверев:
— И храмов, и таких в том числе.
А. Пичугин:
— А кстати, есть ли еще люди, которые точно так же, как вы, в окрестностях Высокого пытаются восстанавливать?
В. Зверев:
— Есть прямо отличный, хороший пример, как говорится, через болото перейти — у нас там село Уницы. Ну это, правда, я оговорюсь, это уже Тверская и Кашинская епархия.
А. Пичугин:
— Ну это уже неважно.
В. Зверев:
— Ну неважно, это владыка Амвросий там.
А. Пичугин:
— Ну это неважно, главное, что рядом с вами.
В. Зверев:
— Село Уницы. Там был совершенно в 1999 году руины, каменный храм. Он, конечно, чуть меньше. Но приехал энтузиаст своего дела, протоиерей Александр Рычков, многодетный отец с семьей из четырех детей и матушкой, и они за двадцать лет из храма сделали конфетку. То есть вот мы там были, мы видели фотографии, что было двадцать лет назад и что сейчас представляет храм собой.
А. Пичугин:
— А вижу, да, слушайте, правда.
В. Зверев:
— То есть это чудо, просто чудо вот произошедшее.
А. Пичугин:
— Необычная архитектура такая.
В. Зверев:
— Да, это 1910 год, это модерн.
А. Пичугин:
— Это модерн, да.
В. Зверев:
— Он, конечно, чуть меньше, может быть, в плане там, ну мы общались вообще с Рычковыми, и ничего это не легче на самом деле. Здесь размер только в плане закупки материалов, может быть, имеет значение, там смета немножко раздувается. А так вот в плане самих работ, самого напряжения сил — это, конечно, тоже колоссальный труд. Храм полностью действующий, там регулярно свершается литургия. То есть туда едет народ, туда вот Владыка регулярно приезжает.
А. Пичугин:
— Я смотрю, тут я сейчас заинтересовался, начал смотреть — тут и внутри все с таким вкусом сделано. Видно, что это не просто иконостас, который сюда зачем-то вкорячили, а это вот прямо архитектурно отвечающий задумке — скорее всего так это и было.
В. Зверев:
— Мы, понимаете, мы работаем, отец Александр, он же историк, насколько мне известно, по образованию, то есть он тоже тщательно работает с архивными документами. И поэтому мы стараемся находить вот аутентичные и рисунки иконостасов, и даже чертежи возможные Святых врат и так далее.
А. Пичугин:
— А у вас по храму в Высоком есть внутреннее убранство?
В. Зверев:
— Вот, к сожалению, сохранилось полностью вот такое толстенное дело о строительстве каменного храма, где есть все документы и где есть даже ссылки на чертежи, рисунки иконостасов, но нет ни чертежей, ни рисунков иконостасов. Я изучил вот фонд Тверского губернского управления, строительного отделения, там несколько десятков тысяч дел — дела выбыли эти дела. То есть они где-то были, но, видимо, посчитали...
А. Пичугин:
— Скорее всего физически просто уничтожено было.
В. Зверев:
— Скорее всего. И потом же архивы во время войны эвакуировались из Калинина, то есть там были и несчастные обстоятельства. Но мы вот в плане архитектурной консультации, искусствоведческой, у нас вот консультант по архитектуре Андрей Сергеевич Тутунов, отец владыки Саввы (Тутунова) — то есть это экстракласса, это таких мастеров в плане архитектурной реставрации, ну их по пальцам можно пересчитать. Вот Андрей Сергеевич нас консультирует в плане инженерно-технических работ и что собой храм представлял. А также мы плотно работаем вот с кандидатом искусствоведения — Георгий Константинович Смирнов, это институт искусствознания в центре, как он, Козицкий переулок, по-моему. То есть у него тоже, большая работа была организована этим институтом в 80-е годы — они объехали все-все храмы Тверской земли, когда составляли единый свод памятников Тверской области.
А. Пичугин:
— Да, ну это, конечно, известная работа.
В. Зверев:
— И там сохранились еще вот те все фотографии. Даже в нашем храме, в селе Высоком, в 80-м году еще сохранялись часть росписей — то есть на парусах были евангелисты, а вокруг барабана были апостолы. То есть сейчас этого нет, это все исчезло вот просто за сорок лет. Поэтому мы вот здесь стараемся как-то с умом подходить, не налепить, как вот бывает, к сожалению, не знаю, там крышу красным покрасить, купола зеленым, и еще кресты какие-нибудь желтые там.
А. Пичугин:
— Ну да, бывает.
В. Зверев:
— Мы как-то здесь стараемся спокойнее к этому делу относиться, потому что изучить документы. По нашему храму, например, сохранилось страховое описание 1910 года — это РГИА, архив питерский, то есть там детальное описание, как выглядел храм в 1910 году, вот просто. Ну до этого еще далеко. Сейчас технические работы на повестке дня — это восстановление кровли, создание нормальной дренажной системы. За сто лет очень сильно уровень земли поднялся. Хоронили-то прямо впритык к храму, так нельзя было, а в советское время. То есть и сейчас у нас весной в подвале стоит вода — то ли это грунтовые воды, то ли она уже начала стекать вот как бы, потому что уровень земли стал выше входа в подвал. То есть нужно делать какой-то нормальный дренаж, нужно делать крышу, и потом переходить к фасадной кирпичной кладке — это вот первоочередные работы. А потом мы уже будем думать про красоту там и так далее, росписи.
А. Пичугин:
— Я напомню, друзья, что в гостях у светлого радио сегодня Владимир Зверев, научный сотрудник физического факультета Московского государственного университета, доктор физико-математических наук и член инициативной группы по восстановлению Спасского храма в селе Высоком Тверской области. А росписи какие-то сохранились?
В. Зверев:
— Сейчас нет, точно уже.
А. Пичугин:
— Даже следов нет?
В. Зверев:
— Даже нет. Я же говорю, что в 80-х годах фотографии остались, они еще были. Сейчас даже вот я приглядывался — только херувимчики есть на внешних стенах, парочка, и все, внутри ничего.
А. Пичугин:
— Ну да.
В. Зверев:
— Но такое ощущение, мы консультировались вот с Георгием Константиновичем Смирновым, храм не был до конца расписан — то есть его просто не успели за 40 лет расписать до 1917 года, а дальше уже было не до этого. То есть второй этаж хоть как-то там что-то вот — я уже говорил, на парусах евангелисты и апостолы вокруг главного барабана. Такое ощущение, что больше просто не было росписей храма. Ну все-таки сельский храм. Арсений Кононович умер довольно рано. Дети, правда, продолжил благочестивую традицию — то есть Александр, старший сын, Александр Арсеньевич, он был как это спонсором храма, как сейчас, по-современному, или это ктитор, по-моему, называется, да?
А. Пичугин:
— Ну это по-разному бывает: спонсор, ктитор — кто как называет.
В. Зверев:
— А Николай Арсеньевич, младший сын, старостой храма. То есть они, например, позолотили кресты к 1898 году, мы с вами обсуждали, когда было 25-летие — только через 25 лет кресты позолотили. До этого были, два креста у нас сохранилась, то есть они сейчас стоят на куполах, и обломки...
А. Пичугин:
— Еще лежат на земле.
В. Зверев:
— Ну мы их прибрали, естественно, в укромное место. Потому что это оригинальные кресты, очевидно совершенно.
А. Пичугин:
— Ну конечно, да. А при этом у нас есть пример, к нам приходит отец Дмитрий Лихачев, тоже из Тверской области, у него целый фестиваль проходит, для того чтобы поддерживать храм огромный и восстанавливать, и чтобы вот эту жизнь общинную. А он служит в таком непростом месте, где там компактное поселение карел. У вас нет ли планов что-то похожее делать?
В. Зверев:
— Ну была мысль. Мы, конечно, про работу отца Дмитрия знаем. Ну знакомы заочно, хотя в одной епархии находимся. И самое интересное, родной брат...
А. Пичугин:
— Это одна епархия?
В. Зверев:
— Да, Бежецкая епархия. У него Вышневолоцкий уезд, село Козлово. Самое интересное, что в этом селе служил старший брат Сергея Алексеевича Зверева, Василий Алексеевич Зверев, тоже иерей, в том же самом храме Введенском, который отец Дмитрий сейчас восстанавливает. У них, как мы считаем, им как бы легче — у них есть эта фишка карельская, тверские карелы — то есть это некое такое ну землячество что ли, которые вот могут приехать на этот фестиваль в Козлово. Мы что-то, конечно, думали на эту тему. Там даже вот с несколькими из местных краеведов общались, там что-то там рабочие название какие-то — Спасский фестиваль и так далее. Но пока как-то вот, пока не сложилось. Но надо об этом думать. Может быть, я говорю, здесь вот поможет идея по организации урок краеведения в местной школе, то есть проводить на местности фактически. Не в классе показывать картинки, там слайды и так далее, мы этот, в принципе, вопрос обсуждали. Сейчас вот возвращаются, я знаю, после обучения в педагогических вузах, особенность школы, которая вот окормляет, как мы говорим, село Высокое, там детишки есть в селе Высоком, есть одна или две семьи с детьми, соответственно.
А. Пичугин:
— И на какое они расстояние они ходят в школу?
В. Зверев:
— Они не ходят, там школьный автобус, все спокойно, желтый, он забирает.
А. Пичугин:
— А, он забирает.
В. Зверев:
— Отвозит, привозит, ходить никуда не надо. Пять километров, то есть ну там ехать ну сколько.
А. Пичугин:
— Ну 15 минут.
В. Зверев:
— Ну 10, может быть, да. Дорога асфальтовая, ну с выбоинами, но асфальтовая. И, может быть, я говорю, мы будем помогать школьникам писать какие-то исследовательские работы на тему храма. Поскольку архивных материалов собрана масса, есть мой семейный архив и так далее. Вот я только об этом могу.
А. Пичугин:
— А часто ли удается вам приезжать туда?
В. Зверев:
— Ну летом мы бываем за лето несколько раз, ну несколько раз в год, я бы так сказал. Потому что активные работы, как во времена Арсения Кононовича, так и сейчас, только с мая.
А. Пичугин:
— А что сейчас делается, вот мы с вами говорим.
В. Зверев:
— Сейчас мы активно, если это позволительно сказать, мы сейчас активно собираем средства на работы текущего сезона. Для этого, собственно, мы пригласили и программу «Вернем жизнь храму» и так далее. То есть нам сейчас нужна определенная сумма, смета составлена.
А. Пичугин:
— А сколько, кстати, тоже важно.
В. Зверев:
— Как я сказал, зависит от масштаба работ. То есть если мы, допустим, будем укреплять только временную кровлю, которая сейчас существует, и мы просто реально смотрим на вещи, и что можно, то это вопрос там ну нескольких сотен тысяч рублей. И это будет сделано до 1 октября железобетонно, точно будет сделано. Если говорить о постоянной кровле — то это где-то от 3 до 5 миллионов рублей. Это вместе с дренажными работами. Ну то есть вот первоочередные работы, которые нужны на храме. То есть это на самом деле, кажется, что не очень большая сумма на самом деле, она реально собираемая. Но вот эти работы надо делать в первую очередь.
А. Пичугин:
— Давайте напомним еще, что существует способ помочь инициативной группе по восстановлению храма в селе Высокое Тверской области. Короткий номер наш любимый: 3434 — СМС на короткий номер 3434, слово «Высокое», пробел и сумма, которую вы бы хотели пожертвовать, которой вы бы хотели помочь на противоаварийные работы. И если все удастся, если удастся перекрыть в этом году храм полностью, то есть возможно же, вдруг получится.
В. Зверев:
— Мы верим в чудеса. У нас же чудеса происходят непрерывно с этим храмом. Вот я говорю, мы нашли всех потомков Арсения Кононовича, разбросанных фактически по всему миру. Самый вот еще, может быть, интересно слушателям про чудо. У нас один из малых престолов Казанской иконы Божией Матери. Так аккурат 4 ноября 2019 года мы находим в окне — заколоченное окно, ну это вот как на зиму, знаете, забивают, не ставни, а просто изнутри заколачивают — иконой было заколочено одно из окон первого этажа.
А. Пичугин:
— Ну это вообще очень распространенная история. Не читали, нет, «Черные доски» Солоухина?
В. Зверев:
— Нет, к сожалению.
А. Пичугин:
— Смотрите, как раз вам будет очень интересно, потому что вы занимаетесь храмом. Там на дворе 60–70-е годы, и вот у нас в обществе появляется интерес к собиранию икон у определенной прослойки. Вот писатель Солоухин из Владимирской области, он вдруг, ему там показывают его московские друзья, как происходит реставрация икон, и он начинает ездить по деревням Владимирской области и собирать иконы. И вот он рассказывает как раз, как иконами заколачивали доски, как он там видит брошенный храм где-то, обязательно заходит и смотрит, там на высоте среди прочих досок явно икона...
В. Зверев:
— Да, и это, в общем-то, известная история. Но мы были поражены ее сохранности. То есть она, очевидно, там была где-то около 90 лет, ликом причем наружу, на улицу. Ну икона Георгия Победоносца — то есть лик, понятно, облупился, и она сейчас стоит, на реставрации находится. А задняя часть, то есть там ни одного жучка, ни червячка, на просто вот гладкое дерево, как будто ее...
А. Пичугин:
— А красочный слой хоть как-то сохранился?
В. Зверев:
— Практически полностью. Вот я, наверное, найду фотографии, я покажу. А она есть, кстати, на сайте, новость об этом. Но надо посмотреть в разделе 2019 года, полистать новости, то есть лик полностью фактически.
А. Пичугин:
— Ну это удивительно, да, так тоже случается. И я думаю, что все у вас получится. И самое главное, что когда вы перекроете крышу, я думаю, что вы сумеете уже как-то, может быть, начать потихоньку там какие-то службы проводить, и жители будут подтягиваться.
В. Зверев:
— Нам бы этого очень хотелось. Но мы вот все равно думаем о том, что мы довольно часто общаемся с отцом Иоанном, то есть он нам помогает. А понятно, что для сельского батюшки это на самом деле дополнительная нагрузка. Поскольку обычная практика для настоятеля в такой местности иметь несколько приписанных храмов.
А. Пичугин:
— Да.
В. Зверев:
— Вот. И он фактически очень сильно загружен и занят. И мы считаем все-таки, что, наверное, главное, чтобы там молитва совершалась, в храме, а уж там кирпичи, доски, они найдутся. Ну по крайней мере вот эта вот история пятилетняя или по крайней мере трехлетняя активных работ, она показывает о том, что если что-то делать и призывать Христа на помощь, то без Меня же не можете делать ничесоже. Поэтому и кирпичи найдутся, если мы там молитву будем продолжать совершать, хотя бы пытаться нашими слабенькими, маленькими силами. Наверное, так.
А. Пичугин:
— Спасибо большое. Я надеюсь, что все у вас получится, и мы с вами еще встретимся здесь, на Радио ВЕРА, и об этом обязательно поговорим, как все здорово получилось.
В. Зверев:
— Спасибо.
А. Пичугин:
— Давайте еще раз напомним короткий номер, которым вы можете помочь инициативной группе воссозданию, восстановления храма в селе Высокое — замечательный храм в Тверской области, о которым мы сегодня говорили. 3434 — в смс-сообщении слово «Высокое», пробел и сумма, которую вы могли бы пожертвовать на противоаварийные работы в храме в Высоком. А у нас в гостях был Владимир Зверев, доктор физико-математических наук, научный сотрудник физического факультета Московского университета и член инициативной группы по восстановлению Спасского храма в селе Высоком в Тверской области. Спасибо большое. Я Алексей Пичугин. Всего доброго.
Все выпуски программы Светлый вечер
Послание к Ефесянам святого апостола Павла
Поделиться
Рембрандт (1606—1669) Апостол Павел
Еф., 233 зач., VI, 10-17
Комментирует священник Антоний Борисов.
Когда молодые монахи однажды спросили святого Антония Великого, какую добродетель нужно прежде всего просить у Бога, тот ответил — рассудительность. Именно так. Здоровая, освящённая Господом рассудительность способна помочь нам принять правильные решения, сделать верные выводы и избежать вредных крайностей. Теме рассудительности, среди прочего, посвящён отрывок из шестой главы послания апостола Павла к Эфесянам, что читается сегодня утром в храме во время богослужения.
Глава 6.
10 Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его.
11 Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских,
12 потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных.
13 Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять.
14 Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности,
15 и обув ноги в готовность благовествовать мир;
16 а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого;
17 и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.
Возникновение Церкви Христовой в день Пятидесятницы, то есть на пятидесятый день после Воскресения Христова, когда на апостолов сошёл Дух Святой, стало огромным по значению событием для всего человечества. Но, как известно, даже самый обильный дар благодати, от Бога исходящей, не упраздняет человеческой свободы. Не только в том смысле, что человек может принять или отвергнуть этот дар, но и в том, как человек способен использовать благодать Божию. Во благо или во осуждение.
Об этом и рассуждает апостол Павел в прозвучавшем отрывке из послания к христианам Эфеса. Перед этими людьми, обратившимися из язычества, стояли два рода искушений. Первый заключался в том, чтобы лукаво совместить христианскую веру с прежним образом жизни. На практике — быть только внешне членами Церкви, а на самом деле оставаться язычниками, прикрываясь соблюдением некоторых обрядов и правил. Такое лицемерие апостол Павел нещадно обличает, прямо говорит о невозможности служить одновременно Богу и идолам — не столько внешним, осязаемым, сколько внутренним, замаскированным.
Существовал и другой тип крайности. То, что можно было бы назвать духовным радикализмом, который заключался в поиске причин каких-то нестроений исключительно в людях, во внешнем. Опасность такого видения заключалась в том, что человек начинал заботиться не столько о своём духовном мире и покаянии, сколько принимался бороться с другими людьми. Часто по причине того, что себя и свои убеждения считал по умолчанию идеальными. И апостол Павел призывает эфесских христиан не увлекаться поиском врагов, расклеиванием ярлыков — кто праведник, а кто нет.
Павел, в частности, пишет: «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных». Таким образом, апостол призывает читателей сохранять чистый, искренний, праведный образ жизни. Только благочестие, основанное на любви к Богу, и является единственным средством победы над тёмными силами, над злом, которое, к сожалению, по-прежнему влияет на мир. И апостол пишет: «Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности».
Только целостность веры и жизни способна приблизить человека к Господу. И одним из признаков этого приближения становится освящённая Богом мудрость, способная отделять людей от их ошибок. Что очень важно. Потому что, с одной стороны, мы признаём — человек хорош, но не сам по себе, а потому что Богом сотворён. С другой стороны, мы не ставим знака равенства между человеком и его образом жизни. Ведь человек далеко не всегда правильно распоряжается своей свободой. И мы не должны закрывать глаза на творимое людьми зло. Но обличая зло, мы не имеем права унижать кого-либо, оскорблять, презирать. Это не христианское поведение, о чём и призывает помнить апостол Павел, сам умевший здраво, без лукавства и озлобленности, в согласии с заповедями Божиими рассуждать. А именно, различать человека и его ошибки, человека благословляя и поддерживая, а его промахи в хорошем смысле обличая и, что более важно, помогая исправить. Чему и нам, безусловно, стоит постоянно учиться.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 10. Богослужебные чтения
Поделиться
Не раз в Священном Писании говорится о том, что Бог любит правду и ненавидит ложь. О какой именно правде идёт речь? Ответ на этот вопрос находим в псалме 10-м пророка и царя Давида, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Псалом 10.
Начальнику хора. Псалом Давида.
1 На Господа уповаю; как же вы говорите душе моей: «улетай на гору вашу, как птица»?
2 Ибо вот, нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых сердцем.
3 Когда разрушены основания, что сделает праведник?
4 Господь во святом храме Своём, Господь, — престол Его на небесах, очи Его зрят на нищего; вежды Его испытывают сынов человеческих.
5 Господь испытывает праведного, а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его.
6 Дождём прольёт Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу; и палящий ветер — их доля из чаши;
7 ибо Господь праведен, любит правду; лицо Его видит праведника.
Когда Давид был юношей, он спасался бегством от царя Саула, который по причине зависти и ревности хотел его убить. Когда Давид сам стал царём и достиг зрелого возраста, он спасался бегством от собственного сына, Авессалома, который поднял против отца мятеж и стремился отнять у него не только власть, но и жизнь. Одним словом, Давид не понаслышке знал, что такое спасать свою жизнь бегством.
А потому только что прозвучавший псалом, который, видимо, написан по поводу очередного социально-политического потрясения, начинается со слов недоверия, которое Давид высказывает своим советникам: «как же вы говорите душе моей: "улетай на гору вашу, как птица"?» Богатый жизненный и духовный опыт подсказывал царю, что в конечном счёте спасают не быстрые ноги и не тайные, скрытые от посторонних глаз убежища. Спасает Господь. Поэтому и начинает он словами: «На Господа уповаю». Иными словами, теперь я не побегу. Теперь я не вижу в этом смысла. Теперь я отдам всё в руки Божии.
Глубокая мудрость скрывается в этих словах. Очевидно, что у всякого из нас есть такой период в жизни, когда мы просто учимся выживать в этом мире. И на протяжении этого времени все средства, которые мы используем для выживания, как нам кажется, хороши. Мы решаем свои проблемы так, как можем. Зачастую, не особо советуясь со своей совестью. Наша задача проста — выбить своё место под солнцем, обойти конкурентов, забраться как можно выше, просто не быть съеденным злопыхателями. Мы не особо внимательны к себе. Не особо задумываемся о мотивах и последствиях своих поступков. Мы не желаем видеть правду о самих себе. И Бог терпит это. Он по милости Своей даёт нам время.
Однако неизбежно каждый из нас приходит к той точке, когда мы оказываемся перед выбором: или убежать и спрятаться, то есть закрыться от проблемы своими привычными словами и поступками и потерять окончательно своё достоинство, или остановиться и встретиться лицом к лицу с тем, от чего бегал всю жизнь. А потом на свой страх и риск поступить по-новому. С упованием на Творца и с доверием Ему. Поступить по Его закону.
По словам Давида, те потрясения, которые выпадают на нашу долю, — это каждый раз приглашение к такому мужественному поступку. Поэтому и говорит Давид сегодня: «Господь испытывает праведного». И с каждым разом этот призыв всё настойчивей. Так Бог напоминает, что всякому из нас неизбежно придётся пойти на этот шаг.
Только мы сами можем ответить себе на вопрос «чего я боюсь, от чего бегу», выражаясь словами прозвучавшего псалма, от чего и почему каждый раз «улетаю на гору, как птица». Увидеть это — уже огромный шаг на пути духовного взросления. Но увидеть это однозначно придётся. Потому что, как пишет Давид, «Господь праведен и любит правду». И лишь тогда, когда мы признаём эту правду, наши отношения с Богом становятся по-настоящему полноценными. И для каждого из нас это в первую очередь правда о себе самом.
Псалом 10. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 10. (Церковно-славянский перевод)
«Вера в Бога и познание себя». Игумен Дионисий (Шлёнов)
Поделиться
Гость программы — Игумен Дионисий (Шлёнов), наместник Андреевского ставропигиального мужского монастыря.
Ведущий: Алексей Козырев
А. Козырев
— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА программа «Философские ночи» и с вами ее ведущий Алексей Козырев, сегодня мы поговорим о вере в Бога и познании себя. У нас сегодня в гостях наместник Андреевского монастыря, игумен Дионисий (Шлёнов). Здравствуйте, батюшка.
о. Дионисий
— Здравствуйте, Алексей Павлович. Очень радостно принимать участие в таком философском мероприятии с богословским смыслом.
А. Козырев
— Я напомню нашим радиослушателям, что, хотя отец Дионисий сегодня в гостях у нашей передачи, мы в гостях у отца Дионисия, поскольку студия Радио ВЕРА находится в Андреевском монастыре на берегах Москвы-реки, а это один из старейших московских монастырей, где уже в XVII веке была школа ученого монашества. Как я говорю: это родина русского просвещения.
о. Дионисий
— И не только в XVII веке. Конечно, в XVII веке несомненный перелом, 1648 год — год, когда, кстати сказать, была издана в Москве же «Книга о вере», которая потом получила такую свою дальнейшую судьбу среди старообрядцев, но издана еще до раскола, это год воссоздания Андреевского монастыря царским окольничим Федором Ртищевым, в достаточно молодые для себя годы он это делал, а идея была еще несколькими годами ранее им же сформулирована, но Андреевский монастырь существует с XIII века, как известно, нет письменных тому свидетельств, и был посвящен Преображению, а Преображение — это очень монашеский и очень богословский праздник, потому что богословие святителя Григория Паламы XIV века — это апогей византийского, апогей святоотеческого православного богословия, и здесь с XIII века тем самым монахи воспринимали Преображение как свой престольный праздник.
А. Козырев
— А вот вера Бога, она преображает человека или необязательно? То есть вот человек сначала ищет чего: он ищет какого-то изменения, или он сначала находит веру, а потом через веру меняется?
о. Дионисий
— Вера бывает разная, сначала она маленькая, потом, от веры к вере, духовное восхождение, и по мере усиления, по мере укрепления веры, вера все более и более преображает человека, но без стремления к преображению, без стремления к очищению самого себя, без стремления к настоящему самопознанию, которое не эгоистичное самопознание, а жертвенное самопознание, невозможно обрести такие важные добродетели, как веру, надежду и любовь, из которых, по аретологии апостола Павла, больше — любовь. Получается, что вера — это, с одной стороны, причина, а с другой стороны, следствие. И, как причина она описывается апостолом Павлом, если дословно перевести 1-й стих 11-й главы из Послания к Евреям, то получится такой перевод: «вера есть основание надежды», в этом дословном переводе вера оказывается причиной надежды.
А. Козырев
— Как в синодальном: «уповаемых извещение».
о. Дионисий
— Да, «уповаемых извещение», но в Синодальном переводе определённая интерпретация данного места духовно значимая и полезная, но такая, не абсолютная. Если мы посмотрим в традиции экзегезы, как святые отцы понимали это место, то мы найдём определённый такой средний лейтмотив. Святые отцы, когда будут говорить о взаимосвязи веры, надежды и любви, и о значимости веры, как той добродетели, которая предшествует надежде, они будут использовать часть этого стиха как самодостаточную максиму и вкладывать в эту формулировку очень конкретный смысл о глубокой взаимосвязи веры и надежды при определённом доминировании любви, потому что Григорий Нисский и ряд других святых отцов, они проводят такую необычную для нас мысль, что в Царствии Небесном вера и надежда будут не нужны, потому что там человек окажется перед Богом лицом к лицу, а любовь, как большая из всех, она там останется. Из самой этой мысли можно сделать умозаключение о некоторой относительности веры и надежды, но если мы будем так мыслить, то мы немножко обесценим веру и надежду, и мы не имеем на это право, получается, они абсолютны, но святые отцы, тем не менее, подчеркивают определённую значимость, высоту любви в этой аретологической цепочке.
А. Козырев
— Я вспоминаю почему-то вот Хомякова, его учение о цельном разуме, где вратами является тоже вера, то есть сначала человек верит в то, что познаваемое им есть, то есть он располагает себя к тому, что он хочет познать, потом волей он постигает это, хочет понимать, ну и, наконец, рассудком он укладывает это в какую-то логическую структуру понимания, но вера, опять-таки, является вот теми вратами.
о. Дионисий
— Но врата, понимаете, они бывают разными. Есть врата, которые вводят в город, есть врата, которые вводят в храм, есть врата, которые вводят в монастырь, а есть врата, которые вводят в алтарь. И вот со святоотеческой точки зрения рай, он имеет врата. И ряд добродетелей, которые считаются добродетелями на новоначальном этапе особо важными, как, например, добродетель смирения, эта добродетель преподобным Никитой Стифа́том описывается как врата рая, а любовь— и это парадоксально, описывается им же, — как врата рая, но с диаметрально противоположной стороны. И тогда и вера, как врата, может восприниматься как врата, которые ведут в очень возвышенное пространство, и для того, чтобы прийти в это возвышенное пространство, с точки зрения святоотеческой мысли, сама вера — это очень высокая добродетель, та добродетель, который требует, с одной стороны, духовного подвига, а с другой стороны, она даёт силы для этого духовного подвига. И преподобный Максим Исповедник в одном из вопросоответов к Фала́ссию, он отождествляет веру и Царствие Небесное, и говорит, что «вера — это и есть Царствие Небесное», «Царствие Божие внутрь вас есть», он говорит, что это вера. Но дальше он поясняет, что «вера является невидимым царствием, а царствие является божественно приоткрываемое верой». Такие глубочайшие слова, которые показывают какое-то очень тонкое различие, то есть что вера, как невидимое царствие, как некое семя, как некое начало, как некий призыв, а Царствие Божие, оно начинает божественно приоткрываться в душе по божественной благодати, и так человек через веру идет путем спасения, где всё очень диалектично, где нельзя сказать, что вера — это начало, а потом будет что-то другое, она есть всегда. И эта вера, сама отождествляемая Царствием Божиим, все сильнее и сильнее приоткрывается в той душе, которая ищет Бога, которая идет путем преображения.
А. Козырев
— То есть это как крылья такие, на которых человек летит, и если он теряет веру, то он теряет крылья и падает.
о. Дионисий
— Но, вот если вспомнить того же преподобного Никиту Стифата — просто мне всю жизнь приходится им заниматься, я с академической скамьи начал переводить его творения, сейчас многие переведены, и диссертация была ему посвящена в Духовной академии, и мысль прониклась именно образами преподобного Никиты. Так вот, преподобный Никита, так же, как и другие отцы, например, преподобный Иоанн Дамаскин, считает, что он был знаток философии, но современные исследователи пишут, что преподобный Иоанн Дамаскин черпал философские знания даже для своей «Диалектики» из вторичных источников, то есть уже из неких антологий, сложившихся в христианской традиции. И преподобный Никита Стифат так же, он был монахом, ему некогда было изучать Платона, Аристотеля, но он был знаком, тем не менее, с какими-то максимумами Филона Александрийского, откуда-то он их брал, и вот преподобный Никита Стифат пишет о смирении и любви, как о крыльях, как вы сказали. Ну и, конечно, так же и вера, как утверждение надежды или извещение надежды, это тоже в его системе присутствует. Так же, как и в самой святоотеческой мысли вера в Бога, она описывается, например, как что-то непостижимое, неосязаемое, недосягаемое, то есть вера описывается так, как Бог, вера описывается так, как Царствие Божие, но в конце концов оказывается, что человек, для того, чтобы верить в Бога, он должен разобраться в себе, то есть он должен исправить самого себя.
А. Козырев
— В эфире Радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами её ведущий Алексей Козырев и наш сегодняшний гость, наместник Андреевского монастыря, игумен Дионисий (Шлёнов), мы говорим сегодня о вере в Бога и познании себя. Вообще, вот эта идея познания себя, она ведь пришла из античной философии, семь мудрецов говорили: «познай самого себя» и, по-моему, это было написано на храме Аполлона в Дельфах, на языческом храме, на портике этого храма, человек подходил и вот читал: «познай себя», а как познать себя — ну, прийти к Богу, то есть вот ты пришёл в храм и, наверное, получил какую-то надежду познать себя, сказав: «Ты есть, ты Еси», другая надпись на другом портике этого храма, вот если ты не сказал «Ты еси» Богу, то ты и не познал себя. То есть что же получается, уже для античного человека, для язычника, который не имел ещё Откровения, уже вот эта связь веры и познания была?
о. Дионисий
— Несомненно, она присутствовала, просто, поскольку богов в античной традиции было много, то и такая форма звучала: «познай самого себя, чтобы познать богов». И эта взаимосвязь между самопознанием и богопознанием, она имела место, но, может быть, она у стоиков выражена сильнее, чем в предшествующей до стоиков традиции. Действительно, эта античная максима очень сильная, она, можно сказать, является первоистоком для философского дискурса, и она является первоистоком для богословской мысли, и не просто для богословской мысли, а для богословско-аскетической мысли, потому что святые отцы, они не отказались от этого принципа самопознания, но они его углубили, они его связали с образом Божьим, то есть они обозначили объект этого самопознания, и объектом этого самопознания оказывается образ Божий. Так же святые отцы прекрасно понимали, что сама формула «познай самого себя», она античная, она отсутствует в Священном Писании как таковая, и они пытались найти аналоги для того, чтобы поместить эту античную максимуму о самопознании на богословскую почву, и тогда, конечно, и книга «Исход»: «внимай самому себе», и Климент Александрийский, и ряд других христианских писателей, они отождествили: «познай самого себя и внимай самому себе» и, по сути дела, на святоотеческом языке это было одно и то же. Но когда святые отцы говорили «познай самого себя», они пользовались античным инструментарием, когда они говорили «внемли самому себе», они пользовались библейским инструментарием. Это закончилось тем, что в известнейшем слове святителя Василия Великого на «внемли самому себе» толковании, это слово завершается: «внемли самому себе, чтобы внимать Богу», то есть такая чисто библейская формула, по сути дела, это формула о самопознании, которая связывает воедино самопознание и Богопознание.
А. Козырев
— А вот «внемли» — это что? Понятно, что слово «внимание» здесь: надо услышать что-то, голос Бога услышать в себе? Когда мы говорим «внемли проповеди», я должен услышать проповедь, проповедника, а вот «внемли себе» — это слух, это какое свойство?
о. Дионисий
— Это внутренний слух, это духовный слух, то есть это внимание мы переводим, как «внимать», и мы говорим на службе: «премудрость вонмем», вот это слово «вонмем», то есть мы внимательно относимся к мудрости. Это не только слуховое внимание, это такое всестороннее внимание, то есть это молчание, такая концентрация сил души, беспопечительность, попытка проникнуть в смысл. Может быть, это такой ключевой призыв к понятию, которое мне лично пришлось обозначить в изысканиях, связанных с преподобным Никитой Стифатом, как «преображение чувств», потому что в пифагорейской традиции было представление о соответствии внешних чувств таким определенным аналогам, силам ума, так скажем. Например, зрение соответствует разуму, есть и другие соответствия. И в самой святоотеческой традиции это соответствие, когда Ориген, он не святой отец, даже осужден, но важен для христианского богословия...
А. Козырев
— Учитель Церкви.
о. Дионисий
-... он брал выражение библейское «десятиструнная псалтирь» и соотносил с этой десятиструнной псалтирью внешние и внутренние чувства. Тема очень такая сильная, ёмкая, она присутствует у разных святых отцов, в частности, у святителя Афанасия Александрийского, и в этой теме как раз вот слово «внемли» или внимать«, то есть, возможно как такое переключение, когда человек отключает внешние чувства и включает внутренние чувства, но эта кнопочка, она не материальная, она не механистическая, а она связана с духовным подвигом и в этом внимания столько заложено. То есть, получается, это и знание или попытка познать, и в то же самое время это знание, соединенное с действием, то есть это не бездеятельное знание, и по сути дела, это соответствует античному представлению о любомудре — о философе, потому что кто такой философ с точки зрения самой античной традиции и потом, конечно, еще в больше степени с точки зрения христианской традиции — это любомудр, то есть тот, у кого дело не расходится со словом. Ну, христиане очень обрадовались, потому что они в идеале любомудра получили то, что и нужно было получить — идеал аскета, который при этом ищет истину и наполнен словом, некий ученый-монах любомудр, но в очень широком смысле, то есть любой человек, даже не монах и даже не ученый, он может быть любомудром, если у него слово не расходится с делом, а дело не расходится со словом.
А. Козырев
— А для этого нужно внимание. То, что вы говорите, меня наводит на мысль, что у нас вообще в обществе нет культуры внимания. В школе учительница говорит детям: «вы невнимательны». Но не только дети в школе невнимательны — люди вообще невнимательны, невнимательны к Богу, невнимательны к себе, невнимательны друг к другу, и как бы никто не учит, вот, может быть, Церковь учит вниманию, служба учит вниманию, а по сути дела, никто не учит вниманию.
о. Дионисий
— Ну вот когда человек стоит на молитве, то на него нападает рассеяние, то есть ему приходится сражаться со своими помыслами. И вот всё было хорошо, он вроде забыл о многих мирских проблемах, но вот встал на молитву, и на него обрушивается поток помыслов, и духовная жизнь, она описывается святыми отцами и в традиции Церкви во многом как борьба с помыслами, но сами эти помыслы, они первоначально могут быть прилогами, потом хуже, хуже, хуже, становятся страстями, и в древней традиции, идущей от Евагрия Понтийского, но подхваченной, развитой, углубленной святыми отцами, помыслы равны страстям, равны демонам, и очень важно их преодолеть. Конечно, внимание — это именно преодоление этих помыслов, но само по себе это, может быть, не совсем самостоятельный инструмент, то есть внимание — это результат молитвы, результат безмолвия, уединения, результат добродетельной жизни. То есть это такой не самостоятельный инструмент, это скорее метод, как познай самого себя, то есть обрати внимание на самого себя. А как ты познаешь самого себя? Ты должен себя очистить, и здесь уже возникают другие категории, которые помогают понять, что происходит. Современный греческий богослов, ну, относительно современный, протопресвитер Иоанн Романи́дис, написал книгу «Святоотеческое богословие», в этой книге он оперирует тремя понятиями, он сводит православие к трем понятиям: это очищение, озарение и обожение. И он усматривает эти три понятия везде, и в античной традиции, как в преддверии христианства, и в Ветхом Завете, и в Новом Завете, и во всей святоотеческой традиции, и расхождение Востока и Запада связано у него с тем, что на Западе неправильно понимали эти три категории, то есть буквально три слова описывают православие. Я очень детально читал его книгу, и, можно сказать, делал черновой перевод, который пока не издан, и я задумался: а в действительности как дело обстоит? Можно ли так свести православие к этим трём словам? Тогда я взял греческие термины и стал изучать понятия «очищение» — «кафарсис», «озарение» — «эллапсис», там два понятия: «эллапсис» и есть ещё «фатизмос» — «освящение» — это более библейское слово, которое используется в библейских текстах, а «эллапсис» — более философское слово, которое не используется в библейских текстах, но при этом является доминирующим в Ареопагитиках, и потом у святителя Григория Паламы. И я как-то через изучение этих терминов пришёл к таким ключевым текстам святых отцов, где действительно эти понятия имеют очень большое значение, но всё-таки так прямолинейно обозначить тремя терминами всю православную традицию — это несколько обедняет.
А. Козырев
— Ну, кстати, можно перевести, может быть, я не прав, но и как «просвещение», да?
о. Дионисий
— Да, да.
А. Козырев
— То есть не только озарение, а просвещение нам более понятно. Вот «Свет Христов просвещает всех» написано на храме Московского университета, на Татьянинском храме.
о. Дионисий
— Но здесь надо всё-таки смотреть на греческие эквиваленты, то есть вот «Свет Христов просвещает всех», слово «просвещение», если мы поймём, какой там греческий термин — простите, я всё время настаиваю на греческих терминах, но они позволяют более математически точно отнестись к той святоотеческой традиции, часть которой представлена древнегреческими, так сказать, византийскими текстами, и тогда, оказывается, да, можно перевести как «просвещение», но в сути вещей это не эпоха Просвещения и это не сверхзнание, а это духовное просвещение, то есть очень высокий духовный этап.
А. Козырев
— Мы сегодня с игуменом Дионисием (Шлёновым), наместником Андреевского монастыря в Москве, говорим о вере в Бога и познании себя. И после небольшой паузы мы вернёмся в студию и продолжим наш разговор в эфире Светлого радио, Радио ВЕРА в программе «Философские ночи».
А. Козырев
— В эфире Радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами ее ведущий Алексей Козырев и наш сегодняшний гость, игумен Дионисий (Шлёнов), наместник Андреевского монастыря в Москве. Мы говорим сегодня о вере в Бога и познании себя, и в первой части нашей программы мы выяснили, что познание себя, внимание себе — это и есть попытка разглядеть внутри нас образ Божий. А подобие?
о. Дионисий
— Образ и подобие, они, если мы вспомним лекции, которые читались в духовной семинарии, то согласно общепринятой подаче материала есть две точки зрения, они восходят к самой святоотеческой традиции, то есть часть святых отцов учит о том, что образ Божий — то, что дано всем, а подобие надо приобрести через добродетельную жизнь. А некоторые святые отцы отождествляют образ и подобие и говорят, что нельзя говорить о подобии без образа и нельзя говорить об образе без подобия, то есть фактически они тождественны, и тогда нет этого шага от образа к подобию, но есть при этом понимание, что образ может быть омрачён, тогда и подобие будет омрачено. Если мы очистим свой образ, то и подобие, которое сокрыто в этом образе, оно раскроется. Тогда можно спросить, наверное, говорящего, то есть меня самого: к какой точке зрения можно склоняться? И та, и другая точка зрения, по-своему они передают определенную динамику, то есть задачу человека не стоять на месте, находиться в движении, и в святоотеческой традиции очень важно представление об этом движении, о пути, (простите, еще одна тема, но она очень взаимосвязана с этой) это тема пути или тема царского пути, то есть царский путь, как неуклонение ни направо, ни налево, это не только царский путь в догматике, где, например, православие шествует царским путем между крайностями монофизитства и несторианства, к примеру, но это и царский путь в аскетике, когда христианин следует царским путем, например, между невоздержанностью, с одной стороны, и предельным воздержанием, которое проповедовал Евстафий Севастийский, это духовный наставник семьи святителя Василия Великого, в противовес чему святитель Василий Великий сформулировал аскетику весьма строгую, но не такую строгую, как у Евстафия Севастийского. Вот царский путь, и тогда и образ Божий, который в нас, мы пытаемся через ряд духовных предписаний, через жизнь по заповедям Божьим, через послушание Богу, через послушание Церкви, через жизнь в Церкви мы пытаемся исправить свой образ Божий, из мутного зерцала сделать его более чистым зерцалом. В святоотеческой традиции было, насколько я понял, а я это понял через изучение антропологии святителя Иринея Лионского, но эту антропологию пришлось изучать сквозь призму последующей традиции, то есть была попытка понять, а как учение Иринея Лионского об образе Божьем, как об образе образа, есть такое выражение: «образ образа», такое сильное выражение, и оно заставляет задуматься: я являюсь «образом образа», что это вообще значит, это что такое, какой-то святоотеческий неологизм, который просто Ириней Лионский использовал, и потом он повис в воздухе, или эта мысль, она потом была подхвачена отцами, в зависимости от Иринея Лионского, или, может быть, независимо от него?
А. Козырев
— У Платона была идея: «подобие подобий», он так называл произведения искусства, портреты. Может быть, человек — это в каком-то смысле тоже произведение искусства, только в хорошем смысле этого слова, если он работает над собой.
о. Дионисий
— Да, но здесь еще появляется библейская почва, потому что, по-моему, у апостола Павла в Послании к Евреям в 1-й главе используется выражение «образ ипостаси», и, собственно, Христос Спаситель — вторая Ипостась Святой Троицы, Он именуется «образом», и когда Ириней Лионский говорит об «образе образа», то он имеет в виду, что образ Божий нам дан, но мы являемся образом образа, то есть образом Христа Спасителя, который сам именуется образом, получается, образ — это одно из божественных имен Христа Спасителя. И действительно, если мы посмотрим на такие антропологические концепции первых святых отцов и христианских писателей, то мы увидим, что они часто соотносили образ, который в нас, не с тремя Лицами Святой Троицы, это такая классическая схема, которая появляется в антропологии святителя Афанасия Александрийского, может быть, у кого-то раньше, но после святителя Афанасия Александрийского это очень такая устойчивая параллель, которая присутствует в святоотеческой традиции. До святителя Афанасия Александрийского святоотеческой мысли было свойственно исходить из понятия «образ образа», то есть видеть в человеке образ Христа Спасителя. Но, собственно говоря, этот идеал никуда не делся, он остался, наша жизнь должна быть христоподражательной или христоцентричной, мы должны подражать Христу Спасителю, и в позднем византийском богословии это сравнение тоже оставалось. Но у святителя Афанасия Александрийского мы находим: Бог Отец — и в соответствии с первой Ипостасью Троицы человек наделён разумом, Бог-Слово, Бог Сын — и у человека есть логос-слово, Бог-Дух Святой — и человек обладает духом. Такая трёхчастность Троицы отражается в образе Божьем, тогда и задача перед человеком стоит немалая, то есть он должен иметь эти три части в правильном состоянии, его разум, его слово, его дух, они должны стремиться к Богу, они не должны омрачаться грехом, и потом святоотеческая антропология, да и не обязательно потом, я здесь не могу сейчас выстроить такую чёткую хронологию, но представление о разуме, как о главенствующем начале, и трёхчастная схема души по Платону: разум, гнев и гневное начало, и желательное начало, три, в святоотеческой антропологии эта платоновская схема была очень важна, можно сказать, она была такая школьная, хрестоматийная, то есть, возможно, были другие представления, было представление о том, что у души много сил, но эта трёхчастность души, она была такой базовой, и в этой базовой трёхчастности роль разума, как ведущего начала, очень велика.
А. Козырев
— То есть всё-таки в церковном учении разум чего-то стоит, да? Потому что иногда говорят: «надо совлечь с себя разум, наш греховный разум», вот юродство, есть такой тип.
о. Дионисий
— Ну, здесь разум или ум, иногда у славянофилов были такие разделения...
А. Козырев
— Рассудок.
о. Дионисий
— Есть рассудочное такое, земное, а есть разумное, умное, духовное. Но в самой святоотеческой мысли есть представление об уме-разуме, который является высшей силой души, а сама по себе душа — это высшая сила человека. Ну, конечно, у Филиппа Монотро́па всё по-другому в «Диоптрии» XI века, где не душа даёт советы телу, а тело даёт советы душе, плоть советует душе, почему? Потому что душа помрачённая, несовершенная, в своём несовершенстве она оказывается ниже плоти, и плоть, как менее павшая, чем душа, или совсем не павшая, она советует душе..
А. Козырев
— Я думаю, тут ещё такой жанр византийского сатирического диалога, где служанка учит госпожу.
о. Дионисий
— Ну, не в этом суть, вот основная схема — это господство разума, власть разума, сила разума, но внутреннего духовного разума, который, по сути, тождественен духу, тождественен духовной жизни и является источником духовной жизни, это не рациональный разум какого-то там доктора математических наук, а это разум подвижника.
А. Козырев
— Мудрость, да? Если можно так сказать.
о. Дионисий
— Ну, можно так.
А. Козырев
— Мудрый разум, то есть разум, который нацелен на то, чтобы как-то человеку правильно жить, правильно постичь образ Божий в себе.
о. Дионисий
— Но этот разум, он является высшей частью этого образа Божия, и когда он правильно руководит душой, а душа правильно руководит телом, то в таком случае человек идёт путём спасения, идёт царским путём, идёт путём приближения к Богу, постепенно восходит от одного барьера к другому, поэтапно.
А. Козырев
— Царский путь — это же путь для царей, а мы же не цари. Обычный человек, простой, он же не царь, как он может идти царским путём?
о. Дионисий
— «Царский путь» — это такое выражение, которое в «Исходе» встречается, когда Моисей просил царя Эдомского: «Разреши нам пройти царским путём», была система царских путей, а он сказал: «Нет, не разрешаю». И вот этот вопрос Моисея с отрицательным ответом стал основанием для Филона Александрийского, чтобы сформулировать уже такое духовно-нравственное учение о царском пути, а потом для святых отцов, чтобы святые отцы воспользовались образом царского пути для того, чтобы вообще сформулировать принципы христианского вероучения. Душа — да, она трёхчастна, она должна быть очищена, и образ Божий по-своему трёхчастен, но именно трёхчастность образа Божия сравнивалась святыми отцами с тремя лицами Святой Троицы. Трёхчастность души платоновская — я не помню, чтобы святые отцы именно с ней проводили такую троечную параллель.
А. Козырев
— А можно сравнить царский путь с золотой серединой Аристотеля, или это всё-таки разные вещи, вот избегать крайностей?
о. Дионисий
— Я думаю, что можно, но просто золотая середина — это более статичное понятие, а царский путь — это более динамичное понятие. Но, собственно говоря, сочетание статики и динамики, и такое диалектическое сочетание, оно очень свойственно святоотеческой традиции. Я всё, простите, у меня Никита Стифа́т в голове, потому что его читал, переводил, искал к нему параллели и получается, этот автор научил меня как-то так ретроспективно обращаться ко всей святоотеческой традиции. Ну вот у преподобного Никиты Стифата нахожу две категории: «стасис» — стояние, и «кинесис» — движение. Получается, это те категории, которыми пользовался автор Ареопагитик и, по сути дела, преподобный Никита, он где-то повторяет, где-то пользуется уже так более свободно этими категориями, он описывает приближение души к Богу, как приближение к Богу ангельских Небесных Сил, и они находятся в движении, и в то же самое время цель их в том, чтобы оказаться рядом с Богом и застыть рядом с Богом в таком священном стоянии, в священном восторге, в священном безмолвии. А церковная иерархия, у Ареопагита было шесть чинов церковной иерархии, а преподобный Никита Стифат увидел, что нет полной параллели, что девять небесных чинов, и только шесть церковной иерархии в Ареопагитиках, он тогда еще три чина добавил, получилось девять чинов небесной иерархии и девять чинов церковной иерархии, так сформировалось у самого Стифата в XI веке. И смысл чинов иерархии по Ареопагитикам, как такое приближение к Богу, уподобление к Богу, движение, приближение и стояние, и путь души, потому что в трактате «О душе» он описывает, как идет душа, и он использует для этого пути термин «васис», а «васис» — это «база», то же слово, что «база», происходит от слова «вэну» греческого, а «вэну» — это не просто шагать, а это «шагать твердым шагом», то есть когда человек идет, вот он совершает шаг, и он твердо на него опирается, то есть в самом слове «движение» заложена идея не только движения, но и стояния, мы говорим: «база», это что-то твердое, это основание, но это не просто основание, а это результат движения. И вот такая диалектика присутствует не только у одного автора и не только у нескольких авторов, это не просто интеллектуальная конструкция, которую святые отцы придумали для того, чтобы пофантазировать или чтобы выразить результат своих фантазий на бумаге, а это, собственно говоря, суть жизни православного христианина, и действительно, когда наши прихожане или братия обители, каждый индивидуально, сам, когда он живет без движения и без подвига, без труда, без напряжения, поддается обстоятельствам, делает то, что внешне важно, но не придает значения внутренним смыслам или откладывает эти смыслы на потом, или суетливо молится, или пропускает молитву и думает: «завтра помолюсь, завтра буду внимательно относиться к тому, чему сегодня не внимаю, сегодня я не почитаю Священное Писание, а уж завтра почитаю и пойму сполна». А завтра он думает о послезавтрашнем дне, а когда начинает читать, то читает очень невнимательно, в одно ухо влетает, в другое вылетает, потом идет учить других тому, чего не знает и не умеет сам, становится лицемером и привыкает даже к своему лицемерию, пытается себя самооправдать, и вместо того, чтобы смиренно двигаться вперед, он гордо двигается назад.
А. Козырев
— Как и все мы.
А. Козырев
— В эфире Радио ВЕРА программа «Философские ночи», с вами ее ведущий Алексей Козырев и наш гость, наместник Андреевского монастыря в Москве, игумен Дионисий (Шлёнов). Мы говорим о вере в Бога и познании себя, и вот этот ваш образ статики и динамики, у русского философа Владимира Ильина была такая работа: «Статика и динамика чистой формы». А Алексей Фёдорович Лосев (монах Андроник) говорил, используя неоплатонический термин, о «единстве подвижно́го покоя самотождественного различия». Не говорит ли нам это о том, что надо иногда делать остановки в нашей жизни, то есть надо двигаться, пребывать в движении, но всё-таки иногда задумываться о том, куда мы движемся, и создавать себе какие-то минуты такого покоя, подвижно́го покоя, чтобы не оказаться вдруг невзначай там, где не нужно?
о. Дионисий
— Здесь мы должны провести такое чёткое различие, то есть то движение, о котором писали святые отцы, это такое духовное положительное движение, которое не противоречит покою. Но есть другое движение, естественно, — это суета нашей жизни, и ход нашей жизни, который часто бывает достаточно обременён суетой, и несомненно, при этом втором варианте очень нужно останавливаться. Если нет возможности совершить длительную остановку, то хотя бы ту краткую остановку совершить, какая только возможна, остановиться хоть на две секунды, хоть на минуту. Это действительно очень важная тема, и очень актуальная, я думаю, для современного человека, потому что люди так устроены, что они хотят как можно больше всего успеть, и набирая обороты, набирая скорость в житейских делах, они иногда могут остановиться, но не хотят останавливаться, или они останавливаются внешне, но они не останавливаются внутренне, а для Бога, для веры спешка не нужна. Один из афонских монахов, очень высокой жизни человек, известный духовный писатель Моисей Агиорит, он выступал с разными докладами духовными в Греции в своё время, и оставил жития афонских подвижников, приезжал в Духовную академию, и в Духовной Академии он услышал слово «аврал» и сказал: «У нас, среди монахов, нет авралов», то есть этим он констатировал, что в жизни присутствует даже не просто остановка, что если человек живёт по заповедям Божьим размеренно, то может, у него вся жизнь такая духовная остановка. Но для современного человека очень важная, такая животрепещущая, актуальная тема, и для тех, для кого она актуальна, очень важно останавливаться. Остановка предполагает исполнение призыва апостола Павла к непрестанной молитве, апостол Павел говорит: «непрестанно молитесь», монахи с трудом исполняют это предписание, миряне благочестивые стремятся, не у всех получается, но те, у кого не получается, они не должны унывать, они должны знать, что они остановились душой и помолились, то есть они эту остановку сделали для Бога, такая остановка, в которой мы забываем о себе и помним о Боге. Надо сказать, что в максимах более поздних, византийских, там была формула не только «познай самого себя, чтобы познать Бога», но и «забудь самого себя, чтобы не забыть Бога». В одном произведении агиографическом есть такая формула.
А. Козырев
— То есть надо забыть себя, но помнить о Боге?
о. Дионисий
— Да, чтобы помнить о Боге, то есть такая память. Это разными мыслями выражается, например, святитель Герман II Константинопольский, это уже же второе тысячелетие, толкуя слова «отвергнись себя и возьми крест свой, и за Мною гряди», известные слова об отречении, призыв Христа Спасителя к своим ученикам после некоторого колебания и сомнений со стороны апостола Петра. И святитель Герман говорит: «Отречься от самого себя и взять свой крест — это означает вообще раздвоиться, то есть выйти за пределы самого себя, относиться к самому себе, как к человеку, который стоит рядом с тобой». Вот до такой степени напряжение, преодоление своего греховного «я» и несовершенства, и это, конечно, необходимо делать во время такой духовной остановки, потому что, когда человек очень спешит и пытается успеть все на свете, то в этот момент он занят внешними делами, у него нет времени для внутреннего сосредоточения.
А. Козырев
— То есть вот движение медленных городов, которое сейчас существует, медленные города, вот Светлогорск у нас в этом движении участвует, где образ черепахи, никуда не спешить, вот это не то, это такая секулярная, светская экологическая параллель, к тому, о чём мы с вами говорим, то есть надо не медленно что-то делать, а делать осмысленно прежде всего.
о. Дионисий
— Все эти образы, в том числе образ остановки, они имеют духовное значение, то есть можно по-разному остановиться, кто-то набрал скорость, и он должен трудиться до конца и без остановок двигаться вперёд, потому что остановка в какой-то ситуации будет тождественна или эквивалентна движению назад, и не всегда можно останавливаться, но для Бога нужна остановка, как и движение для Бога, то есть тот процесс, который происходит не для Бога, а для мира или в соответствии с принципами мира, может быть, сам по себе он нейтральный, не обязательно плохой, но он недостаточен, и поэтому надо всеми силами стараться хранить в своей жизни память о Боге непрестанно или хотя бы время от времени, но не думать, что если мы не можем непрестанно выполнять призыв апостола Павла, тогда мы вообще ничего не делаем и вообще не молимся, всё равно мы стремимся к тому, чтобы память о Боге проникала жизнь. Нельзя сказать, что память о Боге — это то, что только на остановке может позволить себе православный христианин, она всё равно должна проникать всю жизнь, и этим отличается, может быть, верующий человек, действительно, от маловерующего: тем, что у него сильнее живёт вера в душе, и он уже живёт вместе с этой верой, это уже неотъемлемая часть его жизни, и он не может от неё отречься ни на одно мгновение.
А. Козырев
— Как в Ветхом Завете сказано, по-моему, в книге пророка Иеремии: «Пойдём и не утомимся, полетим и не устанем».
о. Дионисий
— Да, так.
А. Козырев
— Меня всё время не покидает мысль, отец Дионисий, что в Андреевском монастыре возвращаются какие-то древние традиции, поскольку здесь всегда с особой чуткостью относились к греческому языку, к греческой богословской традиции. Действительно ли вы сейчас пытаетесь возродить эту традицию учёного монашества, которая в Андреевском монастыре была, и он славился, об этом в начале передачи говорили?
о. Дионисий
— Само понятие учёного монашества, оно не совсем однозначное, потому что, если есть учёное монашество, значит, есть «не учёное монашество», и те, которые будут именовать себя «учёными монахами», у них будет такая почва для гордости, тщеславия, надмения. Да и кто назовёт себя обладающим чем-то, потому что всё большее знание приводит к пониманию своего всё большего незнания. Но, действительно, исторически Андреевский монастыре был воссоздан Фёдором Ртищевым как училищный монастырь. В середине XVII века по трёхчастной схеме «филология, философия, богословие» здесь вёлся такой преподавательский цикл. Фёдор Ртищев — ктитор монастыря, как известно из его жития и жизнеописания, приезжал по вечерам в Андреевский монастырь для того, чтобы брать уроки греческого у монахов, и мне очень радостно, что сейчас мне, как наместнику монастыря, удаётся, я не скажу: возродить ту традицию, которая была, но привнести определённую лепту в то, чтобы Андреевский монастырь стремился к тому, чтобы продолжать оставаться и в то же самое время приобретать что-то новое, как училищный монастырь. Здесь проводятся семинары, занятия аспирантов Московской духовной академии, мне приходится также руководить аспирантурой. Здесь, через изучение греческого языка, через уроки греческого удаётся услышать это живое слово святоотеческой традиции при подготовке к проповедям. Я время от времени открываю греческие первоисточники и нахожу там те толкования, те святоотеческие мысли, которые можно простыми словами, без такой научной детализации, донести до слуха прихожан и чувствую определённый отклик, если прихожанам нравится такое святоотеческое богословие, им нравится святоотеческая аскетика. Прихожане — это очень тонкие люди, вне зависимости от тех специальностей и профессий, которыми они занимаются, и кажется, как будто бы такая аскетика Максима Исповедника для избранных, но она, и не только она из святоотеческом богословия, находит отклик, и это утешает, радует. Мы видим, что сама богословская наука, она очень глубоко взаимосвязана с духовным просвещением, и, может быть, принципы духовного просвещения, они даже сильнее связаны с принципами науки, чем может показаться на первый взгляд. Часто у нас существует отрыв, то есть учёные занимаются такой сухой наукой, и мы это наукообразие видим в разных научных журналах, статьи прекрасны, труд огромный, чтобы их написать, чтобы их издать, но круг читателей этих статей всегда очень узок, даже тогда, когда эта статья имеет очень широкий спектр смыслов и значений, но она написана таким языком, который доступен не всем, а просвещение, знание, образование — это, если хотите, внимание себе, то есть это повторение одного и того же. Например, чем отличается проповедь от научной статьи? Научная статья, она в систематическом виде излагает какую-то систему смыслов, взглядов, а проповедь, она берёт один стих Священного Писания, «да возьмет крест свой», и даже части этого стиха, двух слов, достаточно для того, чтобы сказать проповедь. Но это же не просто повторение, как ликбез, это повторение с углублением. Получается, что проповедь, в отличие от научной статьи, она даже глубже раскрывает тот смысл, который заложен, например, в этих двух словах: «да возьмет крест», она имеет своё духовное значение, и теория, практика...
А. Козырев
— Но проповедь тоже имеет древнюю структуру, то есть это же не просто романтическое какое-то описание, да?
о. Дионисий
— Это такой призыв к душе, обращение к душе, покаяние, то есть проповедь о покаянии, об исправлении, такие духовные смыслы. В Андреевском монастыре в XVII веке, так и говорится в описаниях, была возрождена традиция древнерусской проповеди, потому что после татаро-монгольского ига проповедь уменьшилась.
А. Козырев
— Ну вот «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона — прекрасный образец.
о. Дионисий
— Да, но это древнерусская проповедь, до татаро-монгольского ига.
А. Козырев
— Да, да.
о. Дионисий
— И получается, что эти монахи, которые здесь были, они не просто исправляли тексты, они занимались разными трудами. Епифаний Славине́цкий, он переводил святых отцов, исправлял переводы, составлял духовные гимны, братия Андреевской обители потом пополнила преподавательский состав Славяно-греко-латинской академии, которую создали иеромонахи Софроний и Иоанникий Лиху́ды. Много несли разных трудов, но в XVIII веке Андреевская обитель стала сходить на нет, и в 1764 году, на волне секуляризации Екатерины Великой, она была просто закрыта и превращена в приходские храмы. Но и до 1764 года множество таких тяжелых, драматичных событий, которые, в общем-то, свидетельствуют так или иначе об упадке обители, а основной центр переместился в Славяно-греко-латинскую академию, но самый первый училищный монастырь был устроен здесь, в Андреевской обители. Сейчас, спустя огромное количество времени, я через любовь к греческому языку особо, может быть, как-то пытаюсь ощутить, понять, что же здесь происходило раньше и что мы можем сделать сейчас. То есть мы не должны копировать то, что было раньше, сейчас совершенно другие обстоятельства, в духовных академиях ведется учебный процесс, но, тем не менее, само значение языка, как первоисточника для святоотеческой традиции, оно очень важно.
А. Козырев
— Хочется поблагодарить вас за очень интересный глубокий научный, и в то же время пастырский рассказ о том, как через веру в Бога мы можем познать себя, и пожелать вам помощи Божией в тех делах духовного просвещения, о которых вы говорите, потому что огромное богатство святоотеческого наследия, во многом еще не переведенное, а если и переведенное, то не прочитанное вот таким обыденным прихожанином через вас, через ваши труды становится доступным, открывается людям. Поэтому помощи Божией вам в этом служении, и спаси вас Господи за эту интересную и глубокую беседу. Я напомню нашим радиослушателям, что в гостях у нас сегодня был наместник Андреевского монастыря, игумен Дионисий (Шлёнов). До новых встреч в эфире Светлого радио, Радио ВЕРА, в программе «Философские ночи».
Все выпуски программы Философские ночи
