У нас в гостях была руководитель программы помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф, член правления международной общественной благотворительной организации «Справедливая помощь Доктора Лизы» Наталья Авилова.
В день годовщины со дня гибели Елизаветы Петровны Глинки мы говорили о том, кто и как сегодня продолжает ее дело в «Справедливой помощи».
А.Пичугин:
— В студии светлого радио приветствуем вас мы — Алла Митрофанова...
А.Митрофанова:
— ... Алексей Пичугин.
А.Пичугин:
— И сегодня вместе с нами и с вами ближайший час, этот «Светлый вечер», проведёт Наталья Авилова, руководитель программы помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф, член правления международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь доктора Лизы». Здравствуйте!
Н.Авилова:
— Здравствуйте, Алексей! Здравствуйте, Алла!
А.Митрофанова:
— Сегодня 25 декабря, и ровно год, как с нами нет Елизаветы Петровны Глинки. Она — я думаю, все прекрасно помнят — она трагически погибла в этот день ровно год назад, когда доставляла в Сирию один из множества своих гуманитарных грузов, с помощью которых спасала жизни детям, взрослым, людям, которые оказались в чрезвычайной ситуации там, в горячей точке. Самолёт упал в море под Сочи. Что там произошло — так до конца и не ясно. Да, в общем, не об этом сейчас разговор. Наталья, Вы — одна из преемниц Елизаветы Петровны Глинки, и Вы принимаете самое активное участие в деятельности международной организации «Справедливая помощь», которая продолжает существовать и помогает сотням людей, если не тысячам. Расскажите, пожалуйста, что произошло за этот год. Как вам удалось удержаться на ногах? Потому что — непросто, когда уходит такой человек. Ведь на харизме Елизаветы Петровны очень многое было в «Справедливой помощи» построено. Как вы сейчас живёте и на что обращаете особое внимание в вашей работе?
Н.Авилова:
— Самое главное, что случилось — это члены команды, это те люди, которых Лиза в своё время учила, с которыми она работала бок о бок. Они остались в команде, они продолжили работу, хотя не секрет, что большинство из нас приходило в организацию только благодаря личности Лизы, полюбив её, полюбив её дело. И мы держались все за неё, она была нашим стержнем. Так вот, после гибели Лизы, действительно была серьёзная опасность, что часть членов команды, часть волонтёров, не говоря уже о спонсорах, друзьях организации — они не будут больше вдохновляться самой Лизой, и прекратят постепенно приходить в Фонд, помогать Фонду, работать в Фонде. К счастью, этого не произошло. Практически, все сотрудники остались на своих местах. Они продолжают ту работу, которая велась и при жизни Лизы. Это все те проекты, которые мы делаем с бездомными, и их кормим на Павелецком вокзале по средам, и ни одну среду мы ещё не пропустили. И мы кормим, одеваем, даём им медицинскую помощь в нашем дворе, в подвале на Пятницкой улице. Это наша работа с малоимущими людьми, и с людьми... ну, мы называем их даже «люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию», в беду. Это могут быть и пенсионеры, которым пенсии не хватает, чтобы прожить от одной до другой. Это могут быть многодетные мамы, у которых заболел единственный кормилец, и сейчас им просто не прожить. Мы стараемся продолжать работу Лизы и по хосписному направлению, по паллиативным больным. И наши сотрудники до сих пор ведут пациентов, которых мы брали ещё иногда даже при жизни Лизы. Эта работа идёт тяжелее всего в силу того, что именно она велась профессионалом, экспертом, человеком — фактически, одним из подвижников хосписного движения — самой Лизой. И, лишившись её, мы лишились не только части нашей души, части какой-то работы — мы лишились профессионала, доктора, который знал эту работу и мог рассказать, как должен работать хоспис. Разбуди её в 3 часа ночи — и она могла сказать, какое нужно оборудование, какой персонал, что с пациентами делать. Вот эта работа идёт тяжелее всего, но мы не теряем надежды, что в нашу команду со временем придёт профессионал, доктор, который сможет поддержать и это наше направление профессионально и сделать его таким же...
А.Пичугин:
— А сейчас нет такого человека?
Н.Авилова:
— Сейчас доктора у нас нет. Есть только те сотрудники — медицинские работники — которые посещают сами пациентов на дому, рассказывают родным, как ухаживать за лежачим больным, за уходящим больным, дают им психологическую, моральную поддержку, средства по уходу за больными. И у нас традиционно, вот уже 4-й год, к сожалению, довольно большой объём работы по детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф. Та работа, которую Лиза вела на Донбассе — она началась в 2014 году — мы продолжили, и можно сказать, что в полном объёме нам её удалось сохранить, хоть это было, наверное, самое трудное для сохранения направление. Оно наиболее забюрократизировано, оно посвящено... оно со всех сторон окружено алгоритмами. Взаимодействия — мы вынуждены и мы рады, что нас поддерживают — мы осуществляем с десятками Министерств и ведомств. Потому что речь идёт о тяжелобольных детях, которым помощь оказать на Донбассе, на территории юго-востока Украины, невозможно, и спасти их можно только на территории России. Эта работа важна.
А.Пичугин:
— А какая ситуация там сейчас с детьми, например? Потому что... ну, активная фаза боевых действий там, слава Богу, мы надеемся, закончилась, но, тем не менее, ситуация от этого особо легче не стала. И поэтому — что вы делаете, конкретно?
Н.Авилова:
— Алексей, там тяжёлая ситуация ещё и потому, что частично инфраструктура разрушена, и восстановить её быстро невозможно, и денег на это достаточно нету. И большое количество специалистов — я говорю, в данном случае, о медиках, о врачах детских клиник — за эти 3 года разъехались. И есть ситуации, когда в штате клиники положено, например, иметь 18 врачей, а работают всего 7. Да, и население, количество населения — тоже сократилось, количество раненых детей уменьшилось. Это большая заслуга, в том числе, и Елизаветы Петровны, которая в прошлом году проводила несколько серий занятий на территории по минной безопасности. Она готовила специальные материалы, листовки, понятные детям. Не большие, обширные, с массой текста, а с простыми картинками. Потому что — да, активных боевых действий сейчас в таком количестве нет, но осталась территория неразминированная, и дети находят подствольники, и мины, и мальчики особенно 12-13-14 лет — они любопытные, и надо было вести просветительскую программу. И Лиза вела эту работу на территории, и мы её сейчас поддерживаем, чтобы дети просто не рисковали уже своей жизнью, и чтобы не было возможности вот такого глупого риска. Мы ведём большую программу сейчас, мы начали её в этом году активно, по обучению врачей. Потому что, вы не забывайте — врачи обязаны, они должны повышать свою квалификацию. Они должны проходить какие-то курсы регулярно. Вся эта работа сейчас там затруднена по ряду причин. И мы оплачиваем обучение врачей в различных учебных учреждениях на территории России, чтобы они могли возвращаться туда. И наша главная цель сейчас — в этом, а самое главное — в следующем году — сделать всё возможное, чтобы максимум детей смогли получать помощь необходимую на территории Донбасса. Возить детей — это стресс для них. Сама дорога небезопасна. И мы сейчас нацелены на то, чтобы отстроить инфраструктуру на Донбассе, в Донецкой области, в Луганской области для того, чтобы детей не надо было больше возить и спасать их жизни на территории России, а можно было это делать там.
А.Пичугин:
— А мне всегда было интересно: вы сотрудничаете исключительно с местными властями или, в том числе, как-то происходит сотрудничество с властями Украины?
Н.Авилова:
— На моей памяти, в этом году такого сотрудничества не было. У всех детей и родителей, в первую очередь у родителей, всегда есть выбор — где спасать жизнь ребёнку. Они могут остаться на территории Украины и поехать, например, в Харьков или в Киев для того, чтобы ребёнку оказали помощь там. А есть дети и мамы, которые хотят поехать, им ближе — вот сюда, ми хочется, они пишут заявление, оформляют документы и делают свой выбор так же, как и наши мамы российские, если нужно, делают выбор — ехать ли им в Германию, в Израиль лечить своих детей. Вот так эти мамы везут своих детей для того, чтобы им оказали помощь на территории России.
А.Пичугин:
— А в Сирии, собственно говоря... мы все прекрасно помним, что доктор Лиза погибла, направляясь в Сирию... а вы продолжаете эту работу и в Сирии тоже?
Н.Авилова:
— В Сирии Елизавета Петровна побывала 1 раз в сентябре, и вот 2-я её поездка закончилась этой трагедией ужасной. Самое главное, что груз тоже разбился, и в январе месяце — я безумно благодарна двум людям: Евгению Примакову — «Русская гуманитарная миссия», и Анне Юрьевне Кузнецовой...
А.Пичугин:
— Сын Евгения Максимыча?
Н.Авилова:
— Внук.
А.Пичугин:
— Внук... да, внук, простите.
А.Митрофанова:
— Он был здесь у нас в студии, кстати, и рассказывал про свою миссию в Сирии, и про школы, которые там устраиваются... вообще, на Ближнем Востоке, насколько это сейчас, оказывается, востребовано — русские школы. Я, например, про это не знала. Это потрясающе интересно.
Н.Авилова:
— Я вот его хорошо знаю, поскольку все наши поездки в Сирию мы делаем вместе с «Русской гуманитарной миссией». Анна Юрьевна Кузнецова тоже поддержала нас в январе. Они просто позвонили мне и сказали...
А.Пичугин:
— Омбудсмен по делам детей, да...
Н.Авилова:
— Евгений сказал: «Мы тут виделись с Анной Юрьевной. Наташ, груз не долетел — надо же доставить. У нас же есть не только вот... мы все переживаем трагедию, но работу надо делать». Вот этот звонок в начале января, может быть, для меня изменил всё в моей жизни. Когда я была в разобранном состоянии — Елизавета Петровна была мне близким человеком, она была крёстной мамой моей дочери, это большие, долгие семейные отношения — вот, меня именно этот звонок собрал в кучу, скажем так. Он... мне показал, что... «а работу-то — надо делать». И вот мы, благодаря Жене в том числе, собрали большой груз — тот самый груз, который разбился, и Лиза не довезла, и мы уже в начале февраля доставили его туда, куда и обещали — в Латакию, в госпиталь — довольно большой объём медикаментов, для новорождённых, в первую очередь, детей, для детей недоношенных препараты ( чтобы они смогли задышать ) — дорогие, дорогостоящие препараты. И там мы уже были в этом году 3 раза, 4-ю поездку собираем. Я хочу сразу сказать, что она отличается, эта наша работа, от Донецкой. Мы не эвакуируем оттуда детей. И медики, и оборудование, и больницы — они готовы работать с маленькими пациентами, но там — из-за санкций, из-за того, что территория военных действий — препараты просто не доставляются, и дети погибают, к сожалению, из-за этих чудовищных политических игр, когда даже детские медикаменты доставить на территорию невозможно, и вынуждены включаться в работу гуманитарные миссии, такие как «Русская гуманитарная миссия», и наша организация. Мы возим туда медикаменты, в довольно большом количестве, и только для детей и для детских лечебных учреждений.
А.Митрофанова:
— Наталья, а вы не сталкиваетесь с такой реакцией, когда, к примеру, ищете деньги на подобные миссии, грузы: «Слушайте, у нас в стране такое количество детей, которым помощь нужна, а вы тут решили мир спасать — сирийским детям помогаете. Понятно, что все — дети, понятно, что всех жалко, но давайте, может быть, со своими для начала разберёмся...» Не бывает такого?
Н.Авилова:
— На протяжении всей нашей работы, с 2014 года, сталкивалась с этим Лиза, сталкивалась я, как в то время её пресс-секретарь, и угрозы были, и поджечь нас грозились даже — есть люди агрессивные довольно-таки. Во-первых, мы работаем и с российскими детьми, нужно понимать. Вот, те дети, которые пострадали от катастроф, от пожаров, от наводнений — это пожары 2010 года, это наводнение в Крымске, это вот прошедшие в августе Ростовские пожары. Мы делаем эту работу, но нужно понимать, что у нас в стране существуют сотни благотворительных организаций, и они помогают российским детям. И существуют, буквально, 2 или 3, которые делают такую работу, которую делаем мы, своими руками. Мы едем в горячие точки, в горячих точках своими руками раздаём гуманитарную помощь, которую мы достали сами — от частных лиц, от благотворителей, которые хотят помогать именно этим детям. Мы не существуем ни на гранты, ни на бюджетные деньги, и вот те люди, которые хотят помогать детям Донбасса, детям Сирии дают нам на это финансы, или непосредственно какие-то лекарственные препараты. Мы выполняем свой долг, свою обязанность, потому что по Уставу — мы должны делать эту работу. Кто-то её должен делать. Я понимаю, что, наверное, идеальная ситуация — это когда все Фонды, в России работающие, помогают только русским детям, но... во-первых, нас и за бездомных критикуют не меньше, и угрожают нам не меньше, потому что говорят, что мы плодим антисанитарию, что мы поддерживаем тунеядцев, и это, вообще, неверный подход...
А.Митрофанова:
— А так, вообще-то, их, наверное, нужно было бы, как где-нибудь в Античные времена, сбросить с высокой горы, да?
Н.Авилова:
— Есть, есть такое...
А.Митрофанова:
— Чтобы очистить пространство для избранных.
Н.Авилова:
— Ну, я говорю, у нас... к счастью, мы не берём ни бюджетных денег, ни грантов — мы работаем на деньги тех людей, которые хотят помогать именно этим пациентам. И у нас, к сожалению, в России таких фондов, как наш, или фонд Жени Примакова — единицы, их не так много. Фондов, которые помогают больным российским детям — сотни. И если кто-то хочет делать эту работу, он всегда найдёт себе и фонд, куда пожертвовать деньги, и фонд, куда прийти работать. Таких фондов — сотни.
А.Митрофанова:
— Вы знаете, парадокс в том, что люди, которые угрожают, возмущаются или говорят о том, что вся эта деятельность бессмысленна — ну, чаще всего... вот, Вы говорите: «Идите, там, есть сотни других фондов, идите туда, помогите там...» — как правило, они туда не идут. Потому что у них... как-то вот, их запала хватает только на то, чтобы выразить своё возмущение. Я не знаю, почему это так. И от этого больно, кстати говоря, потому, что можно было бы всю эту энергию аккумулировать, и, действительно, какую-то помощь оказывать, и поддержку. То, что вы делаете, конечно, это... и, кстати, через эти угрозы ещё когда приходится проходить — по-моему, просто высший пилотаж.
Н.Авилова:
— Мы и заявления в полицию пишем иногда, потому что иногда, правда, страшно. Я вот лично столкнулась с человеком, который грозился нас поджечь. Подвал у нас маленький, аварийный выход не так комфортно расположен, народу много — волонтёров много, пациентов много, это просто становится опасным. Но, как говорится, «делай, что должно, и будь, что будет». Мы знаем, что мы работаем совершенно в рамках закона, по уставу, и мы делаем ту работу, которую не делает никто.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Наталья Авилова, член правления международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь доктора Лизы» и руководитель программы помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф.
Вот, специально для этих людей, которые считают, что «Справедливая помощь» ничего в России не делает, а только ездит на Донбасс и в Сирию, давайте расскажем про то, что вы делаете здесь. Про ваш подвал на Павелецкой, куда приходят люди, как вы спасаете людей здесь в Москве, и замерзающих — понятно, что у вас сейчас, наверное, все силы брошены на то, чтобы помогать бездомным, насколько я понимаю. Так ли это?
Н.Авилова:
— Мы говорим сейчас не только о бездомных. Вот те люди, которых даже мы в проекте считаем бездомными — это очень много пенсионеров, в том числе из окрестных домов, это очень много просто бедных семей, несчастных людей, стариков, которых дети, там, обижают, не пускают домой, молодёжи, которая совершила ошибку, там, попала в места лишения свободы — сейчас им надо восстанавливаться. Вот таким людям, вы понимаете, даже когда нас критикуют за такую работу, мы говорим, что сытый бездомный — это безопасный бездомный. Цель нашей работы — не вернуть этих людей, не социализировать их...
А.Пичугин:
— Для этого есть другие организации...
Н.Авилова:
— ... а обогреть, дать им куртку, дать им лекарства, перевязать его рану, сделать его безопасным, чтобы он не пошёл, извините, и за этот стакан чая и за эту тарелку супа не ограбил кого-то и не сделал какое-то там противозаконное действие.
А.Пичугин:
— А кто может критиковать, я не понимаю? Неужели люди считают, что бездомным помогать не надо, пускай они замерзают и помирают там, в сугробе — всё равно, они сами виноваты в том, что докатились до такой жизни?
Н.Авилова:
— Да, есть такие люди, которые не знакомы... Я Вам больше того скажу: я к Елизавете Петровне на работу пришла в 2009 году, из Совета Федерации, я тоже была раздражена, как обычный горожанин, тем, что вот — плохо пахнущий человек может тебя и за рукав дёрнуть, и попросить, и грубо как-то сказать... И я к бездомным относилась, действительно, как к людям, которые: «Ну, вот, ты сам виноват в своей беде, ты, скорее всего, совершил какое-то правонарушение, ты, наверняка, там, плохо себя вёл с родственниками, то есть — ну, ты сам виноват». И миссия Лизы была, в том числе — вы не забывайте — она начала работать с 2006 года, с бездомными, и как за это время поменялось отношение большинства людей, и чиновников в том числе, к этой категории граждан. Это большая заслуга именно Лизы, что к бездомным сейчас так относятся. Люди, попадая в эту ситуацию, вот... с чего я начала в 2009 году — это было вот такое задание от Лизы: я ездила с ней на вокзал каждый раз, с диктофоном и с фотоаппаратом. Я брала интервью у бездомных — у тех, кто хотел со мной разговаривать. И десятки людей прошли со мной через разговор, точнее — я прошла через разговор с ними. Я вас уверяю, когда Лиза говорила о том, что «у меня среди бездомных нет только министров и президентов», она была совершенно права. Это — и бывшие актёры, это бывшие военнослужащие, это люди, отработавшие 40 лет в Советском Союзе, я не знаю, там — поваром, или токарем. И люди оказываются, к сожалению, в беде, и из этой беды сами выбраться не могут, и загоняют себя ещё в большую... в более трудную ситуацию. Да, и лишаются жилья, иногда мошенническими методами, иногда... вы знаете... там, производители БАДов многочисленные — и бабушка покупает, покупает на своём доверии, и потом уже остаётся только продать квартиру — ситуации совершенно разные.
А.Пичугин:
— Ну, вот, для примера, я тоже могу привести... С моим коллегой с одной из давних работ, давних радиостанций, произошёл такой случай. В центре Москвы к нему подошёл с виду бездомный и попросил его что-то купить. Он купил, завязался какой-то разговор, потом — знакомство. В общем, выяснилось, что этот... ну, он не совсем был бездомный, но он, фактически, бомжевал, жил на улице какое-то время — он был директором студии документальных фильмов одного из федеральных телеканалов.
Н.Авилова:
— Охотно верю.
А.Пичугин:
— Вот, собственно, пример.
А.Митрофанова:
— Какие ещё истории Вас особенно поразили среди тех, которые Вы услышали, когда брали вот такие интервью?
Н.Авилова:
— Бабушка Нина — у нас была такая подопечная. Она приезжала на полгода в Москву из Тамбовской области, потому что там у неё оставался сын с женой-инвалидом на руках, и она приезжала сюда, фактически, побираться. Побиралась она в районе Павелецкого вокзала — полгода. Потом, когда холодало, она возвращалась к себе, и на эти деньги потом кормила своего сына и его жену-инвалида. Ну, сын тоже, насколько я понимаю, у него было психиатрическое расстройство, он тоже не мог работать. И вот, такая бабушка — ей уже было к тому времени больше 60-ти, не скажу, сколько точно — она работала до этого всю свою жизнь в столовой на одном из предприятий. Моногород, предприятие разорилось, в общежитии, в котором она жила — её выгнали, она очень долго искала жильё, они живут-ютятся в какой-то там... даже не комнате, а в половине комнаты. Вот, такая женщина, которая до сих пор ещё кормит своего ребёнка, его жену, и приезжает, фактически, на заработки. И — да, пока она в Москве, она ходит к нам каждую среду. Она ходит к нам в подвал, она берёт одежду, она берёт продукты — ну, чтобы хоть как-то выжить, чтобы...
А.Пичугин:
— Она, фактически, побирается на улице?
Н.Авилова:
— Побирается, да.
А.Пичугин:
— То есть, каждый раз, когда мы видим человека, который просит милостыню — далеко не факт, что это не какая-то вот такая мать, про которую Вы нам рассказываете, что содержит... То есть, среди этих людей есть люди, которые действительно нуждаются, которые действительно собирают деньги на себя и на свою семью.
Н.Авилова:
— Есть. И они — самые беспомощные. Потому что те люди, которые организуют подобное действие... там, мошенническое действие — они их обижают очень сильно. Они страдают. И эту бабушку не раз мы и перевязывали, и, там, её синяки лечили, потому что у неё отбирают собранные деньги...
А.Пичугин:
— ... вот эта мафия.
Н.Авилова:
— В том числе.
А.Пичугин:
— А как распознать, что вот...
Н.Авилова:
— У нас был один принцип: мы лучше поможем кому-то, кто, может быть, этого не заслуживает — и ошибёмся, чем мы не поможем кому-то — один раз — кто действительно... кому нужно помочь.
А.Пичугин:
— Ну, я имею в виду: как распознать, если просто я иду по улице, и передо мной человек, который просит подаяния. Можно ли по внешним каким-то признакам, или ещё как-то, понять, что ему действительно нужно?
Н.Авилова:
— Алексей, у меня один тест. Я живу в центре города, иду на работу пешком 20-30 минут, и в центре города, в районе нашей, как раз, Новокузнецкой, Пятницкой улицы, я вижу очень много людей. Понятно, что многих из них я вижу ежедневно — это как на работу приходят, но всем, кого я встречаю, и кто протягивает ко мне руку, я говорю: «Пойдёмте, я Вас покормлю. Что Вам нужно — одежда?» И у меня вот такой тест, и 90% людей со мной не идут. Им нужна не одежда, не кормление, не разговор, не заявление, не помощь. Они говорят: «Нет, мы здесь постоим, нам тут — надо».
А.Митрофанова:
— Наталья, а как Вы относитесь к людям, которые с одинаковыми табличками стоят — в метро, на улицах? Я думаю, что многие их тоже видели — они как будто бы, знаете как... вот, прям, отпечатаны. Они — одинаковым почерком, одинаковым цветом, на одинаковых картонках, просят о помощи. И, с одной стороны, разрывается сердце, когда смотришь на такого человека — то есть, ну... как-то... нам сострадание-то всем не чуждо, а, с другой стороны... ну... всякие мысли тоже в голову приходят. Я думаю, меня многие тоже поймут: «А вдруг его сюда специально поставила вот та самая мафия, о которой Вы говорите?», и он...
Н.Авилова:
— А если он не соберёт деньги, эта мафия его очень сильно накажет. Может быть, лучше ему помочь, чтобы его хотя бы не избили вечером? Тут подход у каждого свой. Я считаю, что подходить и разговаривать, если есть возможность, нужно. Не всегда нужно помогать деньгами — засунуть 100 рублей в карман, пойти... Вы понимаете, благотворительность — она подразумевает работу некую, душевную работу, и иногда физическую работу. Самый хороший пример — это люди, которые приходят, и для наших бездомных и малоимущих одежду приносят. Есть люди, которые свалили из шкафа старую пыльную одежду в мешок и принесли нам, потому что её жалко выбрасывать, а есть люди, которые всё постирали, погладили, разобрали по размерам, пришли и рассказали: «Вот это — деткам, вот это мы почти не носили, тут небольшая дырочка, может быть, возьмёте?» Благотворительность — это работа. Так же, как человек, просящий милостыню. Можно пройти мимо и кинуть монетку, а можно попросить его... ну... можно с ним поговорить, найти к нему подход, и действительно ему помочь. Может быть, лучше одному человеку в год помочь полностью — поговорить с ним, может быть, ему нужен билет домой, может быть, его кто-то обижает, может быть, у него есть дети, и с ними можно поговорить — чем просто, проходя, раз в день кидать монетку, там, в чью-то шапку, в чью-то коробочку. Благотворительность — это очень большая работа.
А.Митрофанова:
— Здесь вот тоже, понимаете, с билетами домой... Человек вернётся в свою прежнюю жизнь, из которой он уехал, потому что ему там что-то не нравилось, и он хотел... у него были какие-то мечты, может быть, планы, и он хотел что-то изменить. Получается, что, давая ему возможность уехать домой... там... спонсор потенциальный, вот этот жертвователь — он ему даёт рыбу, а не удочку. То есть, он...
Н.Авилова:
— Если он не уедет, он замёрзнет этой зимой. Потому что люди, которые приезжают, допустим, на заработки — это самая-самая, такая, тяжёлая пострадавшая категория. Они не приспособлены к жизни на улице, они не были к этому готовы. Они работящие, чаще всего. Они могут посадить своё здоровье вот на этих стройках, без зарплаты, и, опять же... мы все понимаем, что там и физические какие-то рукоприкладства случаются. Человек за полгода может просто превратиться в инвалида. И лучше ему купить билет — пусть он, хотя бы, перезимует у себя дома, чем он погибнет этой зимой. У нас до сих пор десятки бездомных гибнут на улице. Это не только бездомные, которые вот... годами живут таким образом жизни, это люди иногда — попавшие в беду. Они просто могут не перенести одну зиму.
А.Митрофанова:
— Согласна с Вами. Да, главная проблема теперь... я даже не знаю... ведь всё равно, как бы мы ни помогали, что бы вы ни делали... там, ваш фонд ни делал, всё равно этих людей меньше не становится. И мне кажется, что это тоже один из часто задаваемых вопросов... всех не спасёшь.
Н.Авилова:
— И нет ни одного города в мире без бездомных, Вы не забывайте! И в Париже, и в Милане бездомные — есть. Они — будут. Надо просто научиться цивилизованно и с этой категорией граждан работать, и делать так, чтобы они были безопасны, чтобы часть из них возвращалась к нормальной жизни. Мы не изживём такое явление. У нас нет городов — вот, даже в Европе — без бездомных.
А.Митрофанова:
— Но можно помочь хотя бы некоторым.
Н.Авилова:
— Можно помочь, конечно. Но это — личное дело каждого. Кто-то звонит в Фонд и говорит: «Я вам перечислил деньги, но проконтролируйте, пожалуйста, чтобы эти деньги ни в коем случае не ушли вашим бездомным». И мы контролируем.
А.Митрофанова:
— Учитываете пожелания...
А.Пичугин:
— Давайте напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня Наталья Авилова, руководитель программы помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф, а также член правления международной благотворительной организации «Справедливая помощь доктора Лизы». Здесь также Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин. Через минуту мы в эту студию вернёмся.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Митрофанова:
— Ещё раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Алексей Пичугин и я, Алла Митрофанова, и напомню, что в гостях у нас сегодня член правления международной общественной благотворительной организации «Справедливая помощь доктора Лизы» Наталья Авилова. Год прошёл с того момента, как погибла Елизавета Петровна, и мы говорим о том, как живёт «Справедливая помощь» сейчас, каковы основные направления деятельности. Они все сохранены — я, так, краткое резюме такое выдам по итогу нашего...
Н.Авилова:
— Да, всё верно.
А.Митрофанова:
— ... первой части нашего разговора. Мы с Вами сейчас говорим о бездомных. Это люди, как мне кажется... на которых труднее всего фонду или благотворительной организации деньги собирать. Потому что, когда речь идёт о детках о больных, которым помощь требуется, дети — это святое, ребёнку, там, готовы последнее отдать, там, всё... Но что касается бездомных, это вот отношение... ну... что «сами виноваты» — оно, к сожалению, в нашем сознании всё равно очень укоренилось.
Н.Авилова:
— Вы совершенно правы. Но у нас есть один выход, который в своё время Елизавета Петровна нашла из этой ситуации — на бездомных мы стараемся не просить денег. Мы просим наших волонтёров, помощников, друзей приносить нам тушёнку, макароны, одежду, одежду, бывшую в употреблении, бывшую в употреблении обувь. И люди многие, не готовые жертвовать деньги на эту категорию граждан, приносят, например, одежду. Это большая помощь. Сейчас наступают холода, надо всех одеть в тёплую одежду. Я ещё раз скажу: это очень большая работа, в том числе и обеспечивающая комфорт и безопасность всех нас, живущих вокруг. Потому что, если не будет у бездомного тёплой куртки, он всё равно найдёт способ, с кого её снять, и где её взять. Поэтому такую работу делать нужно, прекращать её нельзя, и для нас не было никогда... вот, даже без Лизы, конечно, ещё труднее работа идёт, и нам меньше жертвуют, и меньше приносят того, что необходимо нашим подопечным, но мы ни на один день не прекратили эту работу, и мы стараемся совершенствоваться, в том числе, и в плане сбора. Мы вот сейчас взаимодействуем с крупными корпорациями, с довольно крупными кампаниями, которые просим уже сейчас не давать нам, допустим, средства — если они не готовы, и финансово времена тяжёлые — а, в рамках своей кампании, там, где 200, 300, 400 сотрудников, объявить сбор вещей. И люди приносят, приходя утром на работу, там, свои, использованные уже, сапоги, но в хорошем состоянии, там, куртки тёплые, свитера, шарфы, а наш сотрудник приезжает, и в конце недели, допустим, забирает эту одежду, и мы раздаём её нуждающимся. И такая работа людей не раздражает. Люди понимают, что они сопричастны к благотворительности, и какому-то доброму делу, времени у них это занимает не так много, никуда ехать при этом не надо, самих бездомных они не видят, но они понимают, что они, может быть, спасли чьё-то здоровье, как минимум.
А.Митрофанова:
— В ближайшее время, когда сейчас уже, практически, наступили холода, но, может быть, зима ещё сделает пару шагов назад, какая помощь вам сейчас нужна? Вы упомянули тушёнку, крупы, макароны...
Н.Авилова:
— Рыбные, мясные, овощные консервы нужны всегда, круглый год. Макароны, крупы — нужны всегда, круглый год. И речь идёт не только о наших бездомных подопечных, речь идёт о наших пациентах. У нас есть несколько пациентов паллиативных, просто больных людей, или семей с инвалидами в составе семьи. У нас есть люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, очень много пенсионеров, несколько многодетных семей. Они приходят к нам в подвал на Пятницкой и получают продуктовые наборы, чтобы продержаться. Туда входят крупы, овощные, мясные, рыбные консервы, какао, сахар, чай, тушёнка, кондитерские изделия, масло. Поэтому — круглый год, а особенно перед наступлением холодов нам нужна помощь продуктами. Не нужно и перечислять деньги, достаточно прийти в подвал. Или многие сейчас уже в Интернете просто оплачивают доставку, и к нам приходит курьер с двумя пакетами продуктов для нуждающихся. И, конечно, сейчас самое главное — это одеть, обеспечить тёплой одеждой наших бездомных подопечных. Обувь зимняя любых размеров. Сразу предупрежу: очень часто приходят молоденькие девушки, и они отдают свою обувь, одежду. Но у нас подопечные, в основном, крупные, размеры ноги у них довольно большие, и никакие каблуки, стразики — это всё мы использовать не можем...
А.Митрофанова:
— То есть, размер 36.5 на шпильках — не нужно.
Н.Авилова:
— Не сможем раздать, к сожалению, да. Мы назад не возвращаем, конечно, мы ждём, когда, может быть, там... вот, мы эвакуируем детей, и мамочки остаются иногда надолго — ну, может быть, кому-то из них пригодится...
А.Пичугин:
— Да, кстати говоря...
Н.Авилова:
— ... такая обувь, одежда. Мы, естественно, всё пускаем в дело, но вот у нас самая ходовая одежда для женщин — от 48 до 56 размера, мужская — от 52 размера. Самые простые вещи — куртки, пуховики, свитера. Единственное, о чём мы просим — чтобы всё нам приносили в чистом виде и с работающими застёжками, и с не оторванными карманами.
А.Пичугин:
— А давайте сразу, ещё раз, адрес назовём. Мы говорили, что метро «Павелецкая», недалеко от Пятницкой улицы...
Н.Авилова:
— Метро даже «Новокузнецкая» к нам ближе, Пятницкая улица, дом 17 /4, фонд доктора Лизы, у нас на двери табличка «Доктор Лиза». Найти нас довольно легко. Ещё у нас есть сайт www.doctorliza.ru, где всегда можно посмотреть актуальные потребности. Если мы, допустим, эвакуируем новую группу детей, как в сентябре мы это делали, и они ехали сюда, когда в Донецке было 30 градусов тепла, а приехали сюда — и здесь наступили холода, мы вывешиваем на сайте оперативные потребности, что нашей группе детей, возраст, там, от 2 до 14 лет, требуется срочно тёплая одежда, потому что... как-то вот они приехали неподготовленными.
А.Пичугин:
— А если вдруг — нас слушают сейчас люди из разных городов — если вдруг не из Москвы кто-то захочет вам помочь, это возможно сделать?
Н.Авилова:
— Возможно, но, скорее всего, придётся уже пользоваться классическим средством — переводить нам денежные пожертвования. На нашем сайте www.doctorliza.ru есть страница с реквизитами, и есть рубрика «Как нам помочь», и там можно посмотреть через какие ресурсы, такие как Сбербанк, PayPal можно перечислить нам пожертвования.
А.Пичугин:
— Здесь ещё есть ваш телефон, и я думаю, что стоит его назвать 8-495(код Москвы)-953-94-86. Я думаю, что по этому телефону можно позвонить, и там специалисты ответят на все вопросы: как можно помочь, что сделать, куда прийти, что приносить и в каком виде.
Н.Авилова:
— Безусловно. Но я скажу: традиционно, поскольку я несколько лет у Лизы была её личным пресс-секретарём, после таких эфиров, как ваш, у нас новый поток пациентов приходит, и мы этому тоже очень рады. Потому что мы, понятно, рекламу нигде не вывешиваем, интервью даём очень редко — времени просто нет. И пациентам же тоже надо узнавать о нас, они тоже могут обратиться либо по нашему телефону, либо обратиться на сайт, написать письмо нам по адресуinfo@doctorliza.ru—если кому-то нужна помощь, мы обязательно её окажем. Малоимущие граждане, люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, бездомные граждане, ну, и, конечно, дети, которые пострадали от пожаров, от наводнений, от катастроф, дети, пострадавшие от военных действий.
А.Митрофанова:
— Я всё-таки надеюсь, что нас сейчас слышат и потенциальные ваши помощники — жертвователи, которые могли бы вас поддержать материально или привезти продукты, одежду. И, может быть, среди наших слушателей сейчас есть доктор, специалист в области паллиативной медицины, паллиативной помощи...
Н.Авилова:
— ... или доктор-педиатр, который сможет делать эту работу тоже, вместе с нами — у нас очень много деток подопечных.
А.Митрофанова:
— Или, может быть, есть его друзья, которые нас сейчас слышат, и они ему передадут — имейте, пожалуйста, в виду, что благотворительной организации «Справедливая помощь» очень нужен такой человек в команду. Потому что Елизавета Петровна — она была, как раз, тем специалистом, врачом очень высокой квалификации, которая стояла у истоков хосписного движения в России, и которая на себя брала вот весь этот блок работы колоссальный, огромный. Потому что паллиативная помощь — одно из таких, очень важных, ваших направлений...
Н.Авилова:
— Да, Елизавета Петровна, незадолго до гибели, мечтала ещё один... она помогала в разных регионах строить хосписы, она давала именно своё профессиональное экспертное заключение. Очень часто, я видела, это колоссальное количество времени и сил у неё занимало, она любила эту работу. Когда ей писали из региона, говорили: «Мы собираемся построить хоспис, у нас его нет, посоветуйте, с чего начать» — и она тратила большое количество своего времени, своих жизненных сил на такую работу, и, конечно, мы бы хотели по мере сил её продолжить. Незадолго до гибели, например, она говорила, получая Премию — помните, она в декабре получала Премию...
А.Митрофанова:
— Да, да... накануне как раз, незадолго...
Н.Авилова:
— ... и мы с ней обсуждали, и я говорила: «Лиза, тебя наверняка журналисты спросят, куда ты потратишь эту Премию ( она денежная, это — больше 2 млн. рублей ), она говорила: «Я потрачу её на помощь для строительства хосписа в Адыгее». У неё был такой проект. Поэтому вот сейчас мы немножечко освоились с текущими задачами, будем обязательно связываться с Адыгеей и понимать, чем мы можем им помочь, насколько актуальна для них сейчас эта задача.
А.Пичугин:
— А почему именно в Адыгее?
Н.Авилова:
— У них нет хосписа.
А.Пичугин:
— А это вот, кстати, следующий мой вопрос был. Может быть, он, конечно, такой... дурацкий довольно, но, тем не менее, это важно. А у нас, вообще, далеко не во всех регионах хосписы существуют?
Н.Авилова:
— Тут другая задача. У нас есть хосписы для онкологических больных, и есть безумное количество пациентов, которые не онкологические, но — уходящие, им уже ничем не помочь. Это — результат черепно-мозговых травм, это — инсульты тяжёлые. И вот для таких больных Елизавета Петровна вынашивала много лет другую мечту — она хотела построить в Москве больницу для бедных.
А.Пичугин:
— Да, она же много об этом говорила — везде говорила, куда бы ни пришла.
Н.Авилова:
— Она даже получила здание под эту больницу для бедных в 2015 году, 2-этажный флигелёк на Басманной улице. Но тогда она уже начала выезжать на войну, и мы поняли, что детям, которые с ранениями, которым требуется долгое лечение, перепротезирование, детям с онкологией, у которых несколько этапов химиотерапии — им просто негде оставаться. Их нельзя туда-сюда возить, они должны здесь где-то жить. И она, получив здание под вот этот проект больницы для бедных, отдала это здание для детей. И по сей день там работает «Дом милосердия Луки Войно-Ясенецкого», там живут... ну, в разное время... шесть, семь — до двенадцати семей. Это те дети, которые приезжают к нам на лечение. Некоторым из них некуда вернуться — они живут там уже больше 2-х лет, потому что дом уничтожен, кормильца — убило, ребёнок — раненый, требуется постоянная помощь. У нас есть вот такой проект ещё — «Дом милосердия», которому тоже нужна очень серьёзная помощь. Но мы все надеемся, и у нас есть Президент нашей организации, и директор нашей организации. Мы все думаем, что нам радо или поздно придётся вернуться к этому вопросу — к «Больнице для бедных» — в том виде, в котором планировала её Лиза. Это будем хоспис для неонкологических больных, а также место, где смогут получать медицинскую помощь, совершенно бесплатно, и наши бездомные пациенты, и гастарбайтеры, приехавшие на заработки, без прописки и без, там, вида на жительство, может быть, без каких-то документов. Конечно, всем миром, только всем миром можно осилить такой проект. Это то, что раньше, в Царской России, называлось Богадельней.
А.Митрофанова:
— Сейчас, кстати, тоже есть. Вот, есть, например, у Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению прекрасная Богадельня. Она находится... где-то на северо-западе Москвы. И там... ну, человек 15-20 тоже — то есть, не так много, на самом деле, находится. Но то, что они сумели для них организовать — это совершенно прекрасно. Потому что у людей... вот, знаете как... они, фактически, обрели там дом. Не только в том смысле, что у них крыша над головой появилась — вокруг них люди, которые ими интересуются, которые проявляют к ним, такие, очень хорошие человеческие чувства, которые ими занимаются — могут им читать, разговаривают с ними, что-то обсуждают и так далее. То есть, вот...
Н.Авилова:
— Да, да — это то, о чём говорила Лиза, это её мечта. Чтобы это был действительно такой — большой, добрый, тёплый проект для тех людей, которым больше никто не поможет. Чтобы это был маленький, на 20 палат... я вот... сейчас... она в интервью не раз говорила... я проект недавно перечитывала, который она писала, ещё несколько лет назад: : «...на 20 палат, маленький, небольшой дом, здание, где будут все врачи, все эти врачи будут оказывать помощь бесплатно, и тебе не надо ничего доказывать, приносить 28 справок, выписок, тебя примут там просто так». Она же сделала этот проект! Она его сделала в Киеве, много лет назад. Там работает Киевский хоспис, построенный Елизаветой Петровной, и она этот проект считала эталонным, хотела что-то подобное сделать, как раз, в Москве: когда людей принимали разного достатка, разных профессий, разного вероисповедания, там есть и комната отдыха, там есть и любимый попугай, там могут родственники приходить не по часам, а когда им удобно, если необходимо — с уходящим больным остаться на ночь, потому что никогда не знаешь, когда он уйдёт. Ну, большая часть нашей команды считает, что придёт время, и этот проект состоится. И, более того, мы чувствуем, что у нас есть Рука, которая нас ведёт, которая не даёт нам совершать ошибок, которая помогает нам сейчас, а это значит, что этому проекту нужно быть, что его поддерживают не только здесь, но и Елизавета Петровна нас поддерживает до сих пор — вот, с этим проектом.
А.Митрофанова:
— Я тоже очень желаю вам, чтобы, может быть, сейчас, среди наших слушателей, оказался человек, который бы заинтересовался и... знаете, как... бывает так, что-то откликается в душе, и ты чувствуешь: в вот это вот — моё. Вот, чтобы кто-то сейчас про этот проект услышал именно вот... вот это: «Моё. И мне бы хотелось в этом участвовать, мне бы хотелось это поддержать, помочь», — потому что здесь, конечно, это связано наверняка и с материальными затратами колоссальными, ну, и так далее.
Н.Авилова:
— Это очень тяжёлый, с точки зрения бюрократии и с точки зрения финансов, проект. Поэтому я и говорю: только всем миром, только при общей поддержке. Но, опять же, тем слушателям, которые, я знаю, у вас очень отзывчивая аудитория...
А.Митрофанова:
— Лучшая.
Н.Авилова:
— ... да... нужно не забывать, что нам и волонтёры в помощь требуются. У нас работа на вокзалах по средам, все эти 10 лет ведётся волонтёрами — это не сотрудники, это люди, которые — добровольцы: приезжают, готовят, сортируют, перевязывают, кормят, разговаривают, одевают. Поэтому, если кто-то не находит возможности, там, помочь продуктами, одеждой, нет возможности финансовой — есть ещё руки, голова, и мы всегда рады новым членам нашей команды, волонтёрам, которые смогут нам помогать и в работе с детьми, и в работе с бездомными, и в работе с малоимущими.
А.Пичугин:
— А сколько у вас сейчас волонтёров?
Н.Авилова:
— Около четырёх десятков постоянных людей. Команда из 15 человек... люди сменяются, но где-то вот — костяк 15 человек — это люди, которые и по 5, 7, а иногда и 10 лет, с первых дней работали с Лизой на вокзале и не уходят, до сих пор работают. Нам поэтому, кстати, иногда трудно с волонтёрами! «Я хочу работать с вашими бездомными!» — а у нас мест нет. У нас самая, такая, сколоченная команда, с традициями, и всё на автомате уже происходит. Они всех бездомных знают, и их истории болезни, их истории жизни, и кто где стоит — эта работа, знаете, она очень трудная, она небезопасная, и мы неохотно берём с собой журналистов. Не потому, что мы вот такие нехорошие, а потому что — и разбивали камеры бездомные, и многие не хотят, чтобы их показывали — это вопрос корректности наших коллег.
А.Пичугин:
— А вы как-то сотрудничаете с другими организациями, которые занимаются похожими проектами? Вот, «Ангар спасения» у «Милосердия» есть...
Н.Авилова:
— По бездомным — нет.
А.Пичугин:
— Вот, по бездомным... я именно по ним...
Н.Авилова:
— Потому что у нас такая территория специфическая, где мы находимся — и Павелецкий вокзал, и наш подвал на Пятницкой — это традиционные места большого скопления бездомных, и тут нет даже необходимости взаимодействовать. Потому что работы очень много, и мы знаем, что параллельно с нами действуют несколько структур. Мы всегда готовы оказать помощь, нам иногда звонят, просят, нельзя ли, там, отдать одежды — им не хватает, и, если есть возможность, мы отдаём. Или отдаём детское питание, если есть у нас такая возможность. Мы хорошо взаимодействуем с благотворительными организациями по нашей работе с детьми, с другими благотворительными фондами. Я, если разрешите, поблагодарю от всех души 2 фонда. Это Благотворительный фонд «Свет» из Санкт-Петербурга, который опекает наших детей с онкологическими заболеваниями. Эти дети нуждаются в длительном, очень дорогостоящем лечении, и без помощи коллег — вот, из Благотворительного фонда «Свет» — мы бы вряд ли потянули эту работу, и дети просто не получили бы помощи, они бы погибли. И воторй фонд называется «Жизнь как чудо». Анастасия Черепанова очень помогает нам, если ребёнку необходима, как раз, помощь, если у него заболевание печени. Они сейчас опекают одного из наших детей, уже не первый год, и мы безумно благодарны коллегам, которые всегда идут нам навстречу и помогают нам в нашей работе.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Митрофанова:
— Напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня Наталья Авилова, член Правления международной общественной благотворительной организации «Справедливая помощь доктора Лизы».
Вы с таким теплом о Елизавете Петровне рассказываете, и это, конечно, очень понятно. И я думаю, что... вот, Лёша, сказал в начале программы... вряд ли есть человек, который бы её не знал. А мне кажется, что вряд ли есть человек, который бы её не любил. Я с трудом себе представляю людей, которые, там, пытались вам какие-то угрозы озвучивать и так далее. Ну, Бог с ними. А, Вы знаете, Вы, когда говорите о том, как поставлена работа, например, с бездомными, что волонтёры ваши знают все их истории, знают их по именам, я же понимаю — это она задала такой тон.
Н.Авилова:
— Да, это так.
А.Митрофанова:
— Это она вот эти вот правила... ну, не хочется говорить «правила игры», но правила общения... это то, что вот как... знаете, как руководителя — сканируют подчинённые. Если руководитель... ну, с ним что-то не так, то тогда и в самой организации тоже будет что-то не так. Если он... ну, вот... я не знаю, как... безусловный такой, в хорошем смысле слова, и не только в плане бизнеса, но и с точки зрения сердца и души, лидер, то за ним начинают люди тоже расти.
Н.Авилова:
— Вы знаете, Алла, она поменяла очень многих людей. Я сама видела десятки людей, жизнь которых она изменила именно своим подходом. Елизавета Петровна была благотворителем в чистом виде. И вот, Вы подумайте, кому она помогала? Она ж помогала людям, которым и спонсоры неохотно деньги дают, и власти он них отмахиваются. А она, наперекор всем, шла — и она добивалась колоссальных результатов. И это же не те... Дети — мы с вами в начале программы об этом говорили — ты, когда ребёнку помогаешь, знаешь, что его вылечат, он выздоровеет, ты с ним, с румяным, сфотографируешься, поймёшь, что ты сделал что-то хорошее. А как работать с уходящим больным? Ты с ним никогда не сфотографируешься, и ты ему никогда не поможешь — он всё равно умрёт. А она — горы сворачивала для таких пациентов! И как она работала с бездомными — это же человеколюбие и уважение. Она же тоже знала их всех по именам. Она до начала войны на Донбассе не пропускала ни одной среды сама, не брала отпуски, она не уходила в выходные и праздники — она сама ездила все эти годы, каждую среду, перевязывала, лечила и кормила своими руками. И она безумно любила эту работу. И больше всего, за последние 3 года до её гибели, она переживала за то, что у неё нет возможности, сил, времени ездить на вокзал, к своим бездомным. Есть ещё и некоторые санитарные правила, понимаете, потому что работа рискованная, там и довольно высокая заболеваемость среди наших подопечных. Она не могла себе позволить, и она безумно тосковала по этой работе. Вот это — Лиза, которая тосковала и переживала не за то, что в фонде мало денег, или не за то, что мало по телевизору показывают, а переживала за то, что она не может делать больше работы, за то, что она не может общаться со своими бездомными, например.
А.Митрофанова:
— Откуда она силы брала на это на всё?
Н.Авилова:
— Она очень любила то, что она делает. Вот и всё. Я не вижу другого ответа. И мы с ней много раз обсуждали, поскольку не проходило ни одно интервью, с её участием, чтобы не спросили: «Как Вы это делаете, Елизавета Петровна? Вот, как Вы это делаете?» И сейчас... ну...
А.Пичугин:
— Она просто это — делала.
Н.Авилова:
— Она — любила! То есть, она не понимала вопроса. Она говорит: «Я не понимаю, что они ко мне все пристали? Что значит, как я это делаю? Как... ну, вот, у меня такая работа. Я её люблю, я её делаю. В чём вопрос? В чём проблема?...
А.Пичугин:
— Ну, понятно же, что...
Н.Авилова:
— ... Ну, есть же там — каскадёры, космонавты...» Я говорю... я ей всегда отвечала: «Да, Лиза, я согласна. Самая ужасная работа — вот, я бы памятник ставила каждому бухгалтеру. Потому что я не знаю, как они это делают! Сидеть, цифры, скушно, компьютер — вот, я не знаю...» Она любила работу. Она окружала себя теми людьми, которые разделяли её ценности. Если кто-то чего-то не понимал, она очень мягко и настойчиво людей переформатировала. Она, действительно, изменила к лучшему десятки людей, десятки. И, когда её не стало, у нас был вечер — в тот день, когда Лизе исполнилось бы 55 лет, мы собирались довольно таким узким кругом, с её друзьями. И один из её друзей — на секундочку, генерал следственного комитета — сказал, что: «Многие задают вопрос — как так несправедливо случилось? Почему она ушла? Это же такая колоссальная несправедливость — как с этим жить дальше? А я знаю, зачем она ушла. Она ушла, чтобы каждый из нас — вот ты, ты, и я — чтобы каждый из нас стал хоть немножко лучше». Вот, понимаете? Даже такая трагедия — она должна привести к чему-то такому светлому, чтобы человек, осознав, что такие события происходят, может быть, несправедливые, для многих из нас просто — это личная трагедия, но мы все обязаны стать хоть немножко лучше. Тогда те люди, ради которых она жила, и те люди, которым она помогала, и рисковала своей жизнью ради этих людей, вот все эти жертвы — они будут не напрасные. Потому что мы продолжим её дело, мы сможем ей помогать. И я безумно рада, когда я слышу, что в разных городах группы волонтёров, или в нашей Москве, другие организации — они говорят о том, что они хотели бы продолжить дело доктора Лизы. Они самоорганизуются, они делают какие-то акции, и это уже спонтанно. И мы всегда очень радуемся, что жизнь Елизаветы Петровны, что её поступки — для меня это просто подвиги — они подвигают людей на то, чтобы становиться добрее, лучше, и делать что-то хорошее.
А.Митрофанова:
— У нас не так много эфирного времени уже остаётся. Давайте мы напомним, какие в вас сейчас, у Благотворительной организации «Справедливая помощь», первостепенные нужды? В связи с тем, что близится зима...
Н.Авилова:
— Наступают холода — нам очень нужна тёплая одежда, тёплая обувь. При этом, сразу скажу, это — самые простые куртки, свитера, шапки, шарфы, варежки, тёплые носки. Не обязательно новые, но нам они нужны чистые и с работающими застёжками. Потому что вы, если побываете у нас в подвале на Пятницкой, вы увидите, что это — целый конвейер, что десятки людей приходят. Они тут же раздеваются, буквально на улице снимают свои старые штаны, надевают наши тёплые, которые мы выдаём. И нам очень нужны продукты питания: масло, консервы рыбные, мясные, овощные, кондитерские изделия — сушки, пряники самые простые, сгущёнка, чай, сахар, молоко с длительным сроком хранения.
А.Митрофанова:
— А медикаменты?
Н.Авилова:
— Медикаменты самые простые: перекись водорода, зелёнка, бинты. Требуются — мыло, зубные щётки, пасты. Потому что мы для наших бездомных каждую среду ещё готовим небольшой гигиенический и небольшой медицинский пакет с самыми простыми медикаментами: от головной боли, парацетамол, обезболивающее, бинты, стерильные какие-то салфетки, перевязочные материалы. Это всё нужно круглый год, но сейчас, в связи с тем, что холода, и люди, которые раньше — например, летом — уезжали в область и как-то перебивались там, они возвращаются, и бездомных зимой всегда больше. То есть, у нас гораздо больше подопечных, и мы благодарны любой помощи.
А.Митрофанова:
— Я Вас слушаю, и, Вы знаете, у меня... с одной стороны, у меня, прям... так, как-то... очень мне хорошо и радостно от того, что Вы здесь, и от того, что вы делаете такие потрясающие вещи и об этом нам рассказываете — напоминаете о том, что у жизни есть разные грани, и вот такая грань у неё тоже есть. А с другой стороны... ведь, хорошо было бы, наверное, чтобы подобные организации были и в других городах, не только в Москве. Вы как-то пытаетесь выйти на регионы, чтобы своим опытом поделиться, чтобы... ну, может быть, кому-то тоже захочется делать, как вы, и подобная организация возникнет в другом городе? Ведь, в миллионниках везде проблемы с бездомными...
Н.Авилова:
— Мы не пытаемся, поскольку это был, собственно, один из принципов Елизаветы Петровны — что мы остаёмся очень маленькой, очень мобильной, независимой командой, без филиалов, без разветвлений. Это маленький мобильный фонд. Буквально — при ней работало... чтобы не соврать... 8 человек. Всю работу — вот, которую вы слышали: более 500 эвакуированных детей из Донбасса, огромные гуманитарные грузы, пожары 2010 года, наводнение в Крымске — вот, всё, что она делала, это делало 5-8, в разное время, людей, и довольно большое количество волонтёров.
А.Пичугин:
— Мне кажется, что просто сама организация «Справедливая помощь» — это такой пример. Если люди вдруг, в другом городе — где-нибудь в Новосибирске — захотят сделать нечто подобное, то — вот, всё есть, всё можно посмотреть, обратиться, да...
Н.Авилова:
— То есть, мы можем только поговорить и сказать... мы не можем сказать — как, где мы берём деньги, я не знаю. Я вот при жизни Елизаветы Петровны была ещё и фандрайзером, я деньги находила на организацию. Я не знаю, как. Ты разговариваешь с человеком... вот, у нас есть спонсор, который с 2009 года каждый месяц даёт нам 100000 рублей, как раз на наших бездомных и на лекарства для них. Каждый месяц. И он нас не бросил ни после гибели Лизы, ни в кризис, никогда. То есть, люди, на самом деле — и мы об этом тоже говорили — люди видели Лизу, люди с ней знакомились. Некоторые видели её по телевизору, один раз, а потом годами помогали. Они смотрели про неё фильмы, они читали её интервью. Трудно этот опыт распространить, поскольку у нас, действительно, организация — она полностью и целиком была создана Лизой, это был дух Лизы, и сейчас мы живём памятью о ней, и тем долгом, который у нас перед ней остался. Не секрет — она знала, куда она ездит. Она ездила на войну, и она разговаривала с нами на кухне, и не раз, со своей командой: «Ребята, прошу продолжить дело, не бросать моих пациентов, всякое бывает...» Это было всегда, кстати, не страшно. Это всегда были шутки , это всегда был чай. Мы шутили, шутили, и мы думали, что она — нас всех будет хоронить. Она всех нас лечила, она всем нам помогала. Она помогала в нашей семейной жизни, она давала совет по детям — у кого есть дети. Нам всегда казалось, что это никогда не закончится, и у нас у всех перед ней огромный, огромный долг. Потому что столько раз, сколько она нас спасала, сколько она нам помогала — это вот... мы тоже все — её подопечные. Она многим людям жизнь изменила. Не спасла, но просто изменила. Сделала их лучше, спасла их детей, спасла их самих, их здоровье, спасла их какое-то там... морально в тяжёлые моменты. Поэтому, наш долг, наша обязанность, чего бы нам это ни стоило — те пациенты, которые были её пациентами — они должны получить всё необходимое. Пока у нас получается. Я говорю, иногда случаются чудеса, когда ты стоишь на складе, и у тебя нет ни пачки памперсов — а у тебя 3 ребёнка, и им нужны памперсы. И на складе, не выходя с него, раздаётся звонок: «Простите, я тут в детском магазине. Я слышал, что у вас есть подопечные дети — что вам привезти?» Я говорю: «Привезите 5 пачек памперсов» — и таких случаев сотни. И это не чудо, это не мистика — это то, как работает фонд доктора Лизы, и сама доктор Лиза. Вот так это всё всегда работало. Если наш опыт пригодится, мы им поделимся, но я думаю, что это — что-то уникальное, что нельзя тиражировать.
А.Митрофанова:
— Ну, либо это, всё-таки, чудо. Просто, оно не всегда с мистикой тоже бывает связано. Бывают же обыкновенные чудеса, правда? Ну, хотя... вопрос терминологии — как это назвать.
Н.Авилова:
— Ну, Лиза сама — большое чудо. Поэтому, вот, всё — её силами, всё на ней, и в память о ней сейчас делается очень многое. Я уверена, что и в регионах — мы слышим эти инициативы — люди просто вдохновились её примером, и следуют вот тому пути, который она, при жизни, указала, вот тем точкам, которые она обозначила. Очень многие люди, я уверена, через 10, через 20 лет будут о ней читать, будут смотреть фильмы. Мы работаем над книгой про доктора Лизу. В основном, она будет посвящена выдержкам из её Живого Журнала, с чего вот, собственно, и началась её популярность. Истории больных, истории болезни — вот, как раз, те трогательные моменты, когда ты понимаешь, что от сумы и от тюрьмы зарекаться не надо. И этот пример — он очень многим поможет и через десятки лет.
А.Митрофанова:
— Спасибо Вам огромное за этот разговор. И я надеюсь, что у вас этот источник будет... вашей энергии какой-то невероятной просто... что он — неиссякаем, что у вас всегда будут и сотрудники, которые могли бы организовать правильно эту работу. Это, в общем, большое... большой дар, мне кажется, правильно организовать работу такого масштаба, как та, которую проводите вы. И что волонтёры у вас будут всегда, и что всегда будут люди, которые вас поддержат материально, и будут привозить и продукты, и одежду, и деньги переводить — и деткам, и бездомным, и вообще всем... и старикам.
А.Пичугин:
— Давайте, в конце программы, напомним ещё раз, что есть сайт doctorliza.ru, и там — все координаты. Если вы хотите помочь и привезти одежду, продукты... ну, в общем... если вы хотите что-то привезти, что потом пойдёт в помощь другим людям: Москва, ул.Пятницкая, д.17/4, стр.1. И телефон, по которому вас всегда проконсультируют: 8-495(код Москвы)-953-94-86. Спасибо большое. Мы напомним, что сегодня, вместе с нами и с вами, светлый вечер провела Наталья Авилова, член Правления международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь доктора Лизы», руководитель программы помощи детям, пострадавшим в результате военных действий и катастроф. Спасибо! Алла Митрофанова...
А.Митрофанова:
— ... Алексей Пичугин. До свидания!
А.Пичугин:
— Будьте здоровы!
Н.Авилова:
— Спасибо! До свидания.
Послание к Филиппийцам святого апостола Павла
Флп., 240 зач., II, 5-11.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Современный человек задумывается о своих чувствах значительно чаще, чем это делали люди прошлого. В целом это очень правильно, ведь и вдумчивая религиозная жизнь начинается с внимания к себе, своему состоянию, своей жизни. Однако выводы из обращения к себе верующий и неверующий человек часто делают диаметрально противоположные. В чём же разница? Ответ на этот вопрос можно получить, обратившись к отрывку из 2-й главы послания апостола Павла к филиппийцам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 2.
5 Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе:
6 Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;
7 но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек;
8 смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.
9 Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени,
10 дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних,
11 и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.
Всем нам случалось удивляться тому, что еда, которую мы любим, может совершенно не нравиться другим. Как же, попробуйте, это так вкусно, говорим мы, а человек просто не может на нашу любимую еду смотреть, не то, чтобы её пробовать. Почему это так? Конечно, за буквальным и подробным ответом на этот вопрос надо обращаться к физиологам, но на обывательском уровне ответ прост: наше восприятие тех или иных вещей отличается. И вряд ли мы посчитаем нормальным, если кто-нибудь станет говорить: тебе должно это нравиться! Как чувствую, так и чувствую, скажем мы, ведь чувства возникают в нас, разве мы можем ими управлять? И главное, должны ли? Разве мы не свободны? Разве не имеем права на свободное выражение чувств?
Мы сегодня буквально помешаны на свободе и правах. Человек, который фальшивит, когда поёт песню, тоже свободен петь её, как хочет, и даже имеет на это полное право, но вряд ли остальные будут этому рады. Чувства нам действительно даны, мы их не выбираем, но в некоторых случаях их необходимо воспитывать. Мы можем заниматься музыкой и развивать слух, можем закаляться и приучить себя спокойнее переносить холод. Именно поэтому слова апостола Павла, которые поначалу могут сбить с толку, на самом деле вполне справедливы.
«В вас, — говорит апостол, — должны быть такие же чувства как во Христе Иисусе». Первая наша реакция, скорее всего, — отвержение. Ведь у нас свои чувства, у Христа свои. Чувства нельзя навязать. Но если мы воспримем жизнь Спасителя так же, как музыканты воспринимают камертон, мы поймём, о чём идёт речь. Чувства чувствам рознь, и апостол Павел имеет в виду не просто вкусовые ощущения или нечто подобное. Он говорит о мироощущении, о восприятии себя в мире, своего места перед Богом и людьми. В понимании того, что о тебе есть некоторый замысел Божий, который ты призван воплотить, как и в том, что Христос есть эталон, который явил его в мире, кроется суть различий между верующими и атеистами.
Причём, говоря об Иисусе как об эталоне, апостол вовсе не имел в виду конкретных обстоятельств Его жизни. Во-первых, Павел упоминает знание Христом Его богочеловечества. Как этому можно подражать? Очевидно, вспомнив, что мы сотворены по образу Творца, то есть обладаем самым высоким статусом из возможных на земле. Во-вторых, вслед за Спасителем мы призваны к смирению и жертвенности в любви к ближним. И подражаем мы Ему в этом тогда, когда так же, как Он, стремимся исполнить заповедь о любви.
Кому-то нравится море, а кому-то горы, кто-то вырос в степи, а кто-то в лесу. В этих чувствах мы вполне свободны, потому что весь мир Божий прекрасен и достоин привязанности и трепетных чувств. Но, если посмотреть на мировосприятие человека в целом, станет понятно: некоторые чувства важно в себе воспитывать и в первую очередь речь идет о любви. Ведь именно любовь привела к тому, что Бог стал человеком и вошёл в нашу жизнь, чтобы исцелить её.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Николай Дубовской. «Родина»
— Андрюша, подумать только — мы с тобой в Сибири, в Государственном художественном музее Югры! За каким же очередным шедевром мы забрались в такую даль? Наверняка здесь есть картина, которую ты особенно хотел бы увидеть?
— Действительно, Аллочка, есть такая. Ты слышала что-нибудь о полотне художника Николая Дубовского «Родина»?
— Признаюсь честно — нет. Не только о картине, но даже и о художнике таком я слышу впервые.
— Да, так уж вышло, что Николай Никанорович Дубовской был незаслуженно забыт. Между тем, коллега живописца Илья Репин называл его талант «великолепным и могущественным». А многие товарищи по Обществу художников-передвижников даже считали, что полотна Дубовского превосходят по силе и выразительности работы признанного гения пейзажа Левитана. Да ты сейчас и сама всё увидишь. Вот она, перед нами — картина Николая Дубовского «Родина»
— Какая красота! У меня дух захватывает!
— А я на мгновение даже забыл, что стою перед картиной. Показалось — смотрю в окно. А там — бескрайний простор, зелень лугов, высокое небо и тучи, проливающие на землю благодатный дождь.
— Дождь при свете солнца! Такой, кажется, называют грибным! Смотри, Андрей, как потрясающе красиво освещён берег реки и крошечная деревушка в низине. Видны приземистые домики, крытые соломой. И белая церковь с зелёными куполами. Свет кажется таким уютным и согревающим на фоне огромного тёмного неба.
— Небо — любимая тема Николая Дубовского. Ещё мальчишкой он часто забирался с карандашами и бумагой на крышу родительского дома и рисовал облака. Особняк Дубовских стоял на склоне холма. С него была хорошо видна река и бескрайняя степь. И над всем этим — бездонные небеса...
— Андрей, а ведь всё это мы как раз и видим на картине! Вероятно, она неспроста называется «Родина»? Быть может, Дубовской и запечатлел здесь тот самый вид из родного окна? Присмотрись: панорама написана как будто с небольшого возвышения — может быть, с того самого холма, на котором стоял отчий дом художника?
— Какая любопытная догадка! Николай Никанорович родился и вырос в Новочеркасске. Тогда, в середине 19 века, это был совсем молодой город. Отсутствовала плотная застройка. Так что с холма, на котором стоял дом Дубовских, вполне можно было созерцать окрестные сёла и станицы.
— А когда был написана картина «Родина»?
— Эта — в 1892 году. Позже, в 1905-м, живописец создаст ещё одно полотно с таким же названием и похожим сюжетом. Вероятнее всего, обе картины художник писал по памяти, потому что в это время уже жил в Петербурге.
— Воспоминания явно были очень светлыми. Мне кажется, глядя на этот холст, я могу почувствовать настроение, с которым художник писал картину. Радость, любовь к родному уголку, может быть, немного светлой ностальгической грусти.
— А ведь Дубовского как раз и называли одним из основоположников так называемого пейзажа настроения. Художника волновала прежде всего не точность воспроизведения, а создание особого внутреннего мира пейзажа. Чтобы зритель не только глазами, но и душой прочувствовал глубокую связь человека с природой, величие и красоту мира, созданного Творцом.
— Глядя на такое небо, просто невозможно всего этого не ощутить.
— Согласен с тобой, Аллочка. Николай Дубовской очень тонко передал в своей картине связь земного и небесного. Мне кажется, что эта связь заложена даже в её названии — «Родина». Родное место на земле и вечное, Небесное отечество.
— Так или иначе, на меня полотно действует успокаивающе. Оно как будто говорит: пусть порой в нашей жизни льёт дождь, рано или поздно сквозь тёмное небо обязательно пробьётся солнце и осветит всё вокруг.
Картину Николая Дубовского «Родина» можно увидеть в Государственном художественном музее Югры.
Все выпуски программы: Краски России
Федот Сычков. «Водосвятие»
— Андрей, как же я люблю наши с тобой поездки! Вот и до республики Мордовия добрались. Удивительный край с яркими народными традициями.
— И замечательным музеем! В Мордовском музее изобразительных искусств в Сараанске большая коллекция полотен художника Федота Васильевича Сычкова.
— Помню, помню. Ты рассказывал мне о нём. Он ведь, кажется, уроженец здешних мест?
— Да. Федот Васильевич родился в мордовском селе Кочелаево, в бедной крестьянской семье. Живописи он учился в Петербурге и после окончания Академии художеств надолго осел в северной столице. Много путешествовал по Европе. Но главной темой его творчества навсегда осталось село, его радости и горести, будни и праздники. Сычков говорил, что посвятил свое искусство отображению жизни русской деревни.
— А вот это, случайно, не его картина? Такая яркая, жизнерадостная.
— Ты угадала, Аллочка. Это, действительно, работа Федота Васильевича Сычкова. Полотно называется «Водосвятие». Художник написал его в 1916 году.
— Водосвятие — то есть, праздничное церковное освящение воды? Но ведь оно же зимой бывает, в январе, в праздник Крещения Господня. А на картине совершенно точно — весна. На деревьях молодая зелень, по берегу реки пробивается первая травка.
— На праздник Крещения Господня, или Богоявления, совершается Великое водосвятие. А ещё есть малое. Оно происходит несколько раз в году. Например, в пятницу Светлой седмицы, недели после Пасхи, когда Церковь празднует память иконы Божьей Матери «Живоносный источник».
— Ты хочешь сказать, что сюжет картины как-то связан с этим праздником?
— Определённо, да. Нарядно одетые крестьяне вереницей стекаются к реке, чтобы набрать воды. А потом с коромыслами, вёдрами, кувшинами спешат к храму. Его зелёные купола возвышаются над селом. А рядом с храмом — приглядись — уже выстроился крестный ход, и вот-вот тронется. Хоругви высоко подняты.
— Андрей, посмотри, как интересно: на картине людской и водный потоки словно сливаются воедино, устремляясь к храму.
— Помнишь псалом 150-й: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Художник удивительно гармонично изобразил единство природы и человека в служении Богу. Подумай только: была простая речная вода. И вот, в праздник пришли люди, зачерпнули её, отнесли в храм. Там священник освятил воду, и она стала святою, люди будут пить её с благоговением «во здравие души и тела».
— Да, это так удивительно и таинственно.
— Кстати, вот ещё одна интересная деталь. На картине «Водосвятие» Федот Васильевич Сычков изобразил своё родное село. В Кочелаево праздник иконы «Живоносный источник» был престольным. Там до сих пор сохранился храм, построенный и освящённый в честь этого образа Божьей Матери. По воспоминаниям художника, вся деревня выходила на берег реки Мокши, чтобы набрать воды. Люди верили, что вода, освящённая в праздник иконы «Живоносный источник» исцеляет от недугов.
— А были случаи таких чудесных исцелений?
— Конечно. Собственно, с исцелением связана и сама история этого праздника. Однажды константинопольский воин по имени Лев встретил в роще слепого человека. Тот просил пить. Но поблизости было лишь поросшее тиной болото. Лев хотел отправиться на поиски свежей воды, как вдруг услышал голос, который повелел ему зачерпнуть воду из болота, и тиной помазать глаза слепого. Лев исполнил всё, как было сказано. Слепец прозрел! А воин вскоре стал императором. Над болотом, которое превратилось в чистый родник, он воздвиг церковь в честь Пресвятой Богородицы. А родник назвал Живоносным источником. Все, кто с верой приходили напиться из него воды, получали исцеление от болезней.
— Сколько духовной красоты в этой истории! И знаешь, Андрей, мне кажется, что картина тоже светится духовной красотой. Перед нами не просто бытовой эпизод. Художник запечатлел жизнь души народа. Души, устремлённой к Богу.
Картину Федота Сычкова «Водосвятие» можно увидеть в Мордовском музее изобразительных искусств.
Все выпуски программы: Краски России