Поделиться
У нас в гостях были настоятель храма Введения Пресвятой Богородицы в селе Козлово Спировского района Тверской области протоиерей Дмитрий Лихачёв и руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11, координатор социо-культурного проекта «Наследие» Анатолий Леонов.
Наши гости рассказали о сохранивших свою самобытность тверских карелах, о том, как сегодня можно привлечь молодежь к участию в церковной жизни, а также о фестивале традиционных ремесел «Наследие».
Ведущий: Алексей Пичугин
«Светлый вечер»
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать. И я с удовольствием представляю наших гостей: сегодня здесь, в нашей студии, вместе с вами и вместе с нами протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель Введенского храма села Козлово в Тверской области. Добрый вечер, здравствуйте.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11 и координатор социокультурного проекта «Наследие». Здравствуйте.
А. Леонов
— Здравствуйте.
А. Пичугин
— Отец Дмитрий был у нас на радио уже, это не первая наша программа. И мы давно, сейчас мы считали — это несколько лет уже прошло, говорили про очень интересное место, про Козлово, где служит отец Дмитрий. И не только Козлово, но и окрестности. Давайте, наверное, напомним, чем оно отличается от такого среднерусского тверского ландшафта. Потому что карельская культура, которая у вас там существует, это тоже удивительно. Потому что Тверская область, казалось бы, центральная часть России, а вот что-то интересное.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, если напомнить нашим дорогим радиослушателям, в Твери есть такой уникальный уголочек, где, вдалеке от своих родных мест, проживают карелы. Их переселение произошло 400 лет назад, когда они бежали от шведов, чтобы сохранить свою православную веру. И потихонечку здесь они осели на территории нескольких районов Тверской области и, в общем-то, сохранили свою культуру, самобытность, свой язык. И думаю, что это, наверное, самая яркая отличительная особенность нашего прихода, именно в Тверской области.
А. Пичугин
— Тут надо сказать, что отец Дмитрий... в каком году вы приехали из Москвы?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— В 2003-м.
А. Пичугин
— То есть уже почти 20 лет, как вы приехали из Москвы в Тверскую область. И для вас по началу было неожиданно?.. Вот если человек приезжает в Козлово — я, например, приеду, никогда не был, я замечу в общении с местными жителями какие-то различия? Много ли у вас карел, много ли людей, которые как-то ассоциируют себя с карельской культурой? И можно ли это понять, вот приехав просто в село первый раз?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Сейчас, наверное, это будет сделать тяжелее. Хотя, когда я приехал, карельская речь звучала гораздо чаще. Были деревни, в которых некоторые бабушки по-русски не говорили. И приходилось, в общем-то, верить им на слово, когда они исповедовались.
А. Пичугин
— По реакции, по вот какому-то такому искреннему?.. Я разговаривал с некоторыми священниками, которых отправляли служить, или они просто приезжали в гости к кому-то. Ему говорят: вот поисповедуй иди. И подходят люди, которые совсем по-русски не говорят, и он не понимает языка той страны, куда приехал. И да, все улыбаются друг другу, все верят на слово. Все верят той эмоциональной реакции, которую видят, наверное. А сейчас что-то, по сравнению с 2003 годом, изменилось, я так понимаю?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну да. Во-первых, намного меньше стало и жителей в деревне, и потихонечку уходят носители карельского языка. И карельскую речь, к сожалению, сейчас можно всё реже и реже услышать в нашей деревне. Хотя мы прилагаем много усилий для того, чтобы сохранить культуру, сохранить язык тверских карел. И благодаря помощи фонда президентских грантов, нам удалось издать самоучитель карельского языка тверского диалекта, переиздать Евангелие на карельском языке, которое было в 1812 году переведено на карельский язык священником нашего села Григорием Введенским. Поэтому какую-то работу мы проделываем. И с учётом того, что 2027 год объявлен...
А. Пичугин
— Ещё через пять лет.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, через пять лет. Был издан указ Президента Российской Федерации о праздновании восьмисотлетия крещения карел. У нас в связи с этим большие планы. Может быть, даже попробовать к этому времени перевести всю Литургию на карельский язык тверского диалекта.
А. Пичугин
— Тверской диалект, я так понимаю, сложился в общении переселенцев с местными жителями. Это такой своеобразный суржик.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Вы знаете, там не совсем простая история, потому что если брать карел петрозаводских, то они испытывали большое влияние финского языка, причём не только фонетику, но и грамматику. И, соответственно, словарный запас — у них тоже очень много слов из финского языка. А карельский диалект сохранил и грамматику, и фонетику, но там много слов, заимствованных из русского языка. Но вот грамматика и фонетика более аутентичная, чем на севере, потому что здесь у них не было такой ассимиляции с русским языком.
А. Пичугин
— Давайте с географией немного определимся. Потому что мы говорим Козлово, Тверская область, но Тверская область очень большая. Если мы поедем от Москвы на Запад, велика вероятность, что мы проедем через часть Тверской области. Если мы поедем на север, там рядом тоже будет Тверская область. И это самая большая... вот Вологодская — это всё-таки уже север, а в Центральной России Тверская область самая большая. И вот Козлово — это туда, в сторону Новгородской области, и практически на полдороги к Петербургу.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну да, то есть это надо будет с трассы свернуть немножко в сторону, 60 км, и вы попадёте как раз в нашу деревню. И поворот этот причём в деревне, которая тоже очень такое яркое название носит — Выдропужск.
А. Пичугин
— Но это не деревня, это, вообще, был город когда-то.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да нет, он так и был...
А. Пичугин
— Спировский район сейчас. Я помню, мы несколько лет назад когда с вами общались, у вас проходил фестиваль «Ома Ранда». А сейчас как?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Сейчас, слава Богу, у нас в этом году...
А. Пичугин
— Нас ковид разделил. Я помню, было очень много планов, мы много обсуждали и рассказывали.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— К сожалению, два года мы тоже, в общем, находились в такой изоляции. И много того, что хотелось бы сделать, не было сделано, поэтому в этом году навёрстываем упущенное. У нас будет проходить фестиваль карельской культуры, называется он «Ома Ранда» — «Родной край». 16 июля мы всех ждём, будет большая праздничная программа с 12 дня до 12 ночи. Пожалуйста, приезжайте, не пожалеете.
А. Пичугин
— Да, но мы сегодня не про фестиваль. Про фестиваль мы, наверное, ещё напомним в течение программы. 16 июля село Козлово Спировского района Тверской области. И уж как добраться — можно посмотреть в интернете. Но мы сегодня хотели поговорить про другие ваши проекты. Я, честно говоря, вот так помнил про фестиваль, но про то, что вы занимаетесь ещё и волонтёрской организацией волонтёрской работы, работаете с детьми с особенностями ментального развития, устраиваете детские лагеря — это вот что-то новое. Я так понимаю, что этим вы относительно недавно начали заниматься. И что это за работа?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Получилось так, что у нас на территории нашего сельского поселения уже 17 лет проходит волонтёрский фестиваль «Наследие». Это проект, направленный на восстановление культуры тверских карел, восстановление часовен, храмов. В этом проекте побывало очень много людей, которые уже выросли, и какие-то у них уже есть свои программы, в том числе несколько людей занимаются с детишками синдромом Дауна, с детишками, у которых такой врожденный аутизм. И поэтому, соответственно, тоже они стали приезжать к нам в деревню и организовывать там свои программы. Но мы предоставляем для них базу, предоставляем условия. В общем, как-то помогаем им провести их мероприятия на должном уровне.
А. Пичугин
— Анатолий, а вы как попали в Козлово?
А. Леонов
— Вы знаете, я вот сейчас вспоминаю своё впервые прибытие в Козлово. Вообще, когда сейчас отец Дмитрий говорил про наш фестиваль, социокультурный проект даже — не столько фестиваль, а проект «Наследие». Он включает несколько разных активностей. Вот одна из таких активностей была как раз осенью. 12 лет назад такая, знаете, вот сейчас как вспоминаю, тяжёлая такая погода, свинцовые тучи, ни солнышка, ничего. И я подхожу к ... тогда ещё это не было храмом, а это такое приспособленное под храм помещение, в котором идёт служба. А зайти туда невозможно, потому что вокруг этого маленького домика огромное количество людей, и в основном это люди, которые приехали из разных регионов. И вот это моё было первое впечатление, когда я туда попал. Вот это тяжёлая такая погода, свинцовые тучи, огромное количество людей возле храма и огромный собор, который стоит посередине, который в таком страшно запущенном состоянии, где деревья растут и так далее.
А. Пичугин
— Очень хорошо представляю эту картину. И представляю ещё и тверской ландшафт, в котором очень много таких... Тверская, Ярославская область, Владимирская, Ивановская. Почему-то вот едешь на юг и практически не видишь там... понятно, что церкви были, но их просто снесли. А едешь на север, на северо-восток, на северо-запад, и огромные соборы стоят в деревнях. То есть ты понимаешь, что это было построено для людей, которым был нужен такой храм такого размера, и прихожане были. А сейчас ты смотришь... вот у вас до сих пор в доме службы проходят или вы уже перебрались в храм?
А. Леонов
— За эти годы, конечно, много что произошло. Потому что в сравнении с тем, что было, когда я приехал, и то, что сейчас со мной происходит, что я сейчас вижу, это, конечно, вообще другая картинка. И мне кажется, даже погода изменилась, уже нет таких свинцовых туч. Уже какое-то солнце, которое чаще появляется. И, конечно, вот за эти годы огромные изменения произошли, потому что уже стоит новый рубленый храм, который вместе со студентами, учащимися, школьниками, волонтёрами был фактически поставлен, и службы, которые там идут. А в этой, кстати, избе сейчас находится музей священномученика Алексея Сибирского. Вот там, где когда-то были службы. Ну и большой собор, конечно, изменился. Это всё благодаря, конечно, тому, что делает отец Дмитрий, и тому, что делают люди, которые приезжают туда на протяжении последних 17 лет. У нас проект, а говорят, что проекты столько не живут вообще — социокультурные. Ну вот мы как-то ещё до сих пор всё-таки развиваемся и стараемся находить какие-то новые возможности для развития. И я так попытался просчитать, в среднем, за эти годы более полутора тысяч человек побывало в качестве волонтёров у нас в Козлово.
А. Пичугин
— Я напомню друзья, что вы слушаете программу «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, на светлом радио. И в гостях у нас протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель Введенского храма села Козлово, и Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11 и координатор социокультурного проекта «Наследие». Я так понимаю, что сейчас у вас какая-то грантовая работа ведётся?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, мы на протяжении уже нескольких лет побеждали в конкурсе президентских грантов, плюс несколько грантов мы выиграли в фонде «Православная инициатива». И сейчас мы реализуем такой очень масштабный проект — Козлово как территория культуры, добра, исторической памяти. И в этот проект мы постарались включить все наши программы волонтёрские, которые мы реализуем. И благодаря поддержке фонда президентских грантов, очень большую часть проблем, которые мы имели до этого, нам удалось со своих плеч сбросить. Это питание волонтёров, это их трансфер в Козлово, это какие-то там футболочки, тетрадочки, ручки, то есть вот это всё. Потому что мы в рамках проекта уже восстановили сейчас полным реставрационном чином две часовни. И в этом году будет поставлена на место ещё одна часовня. То есть там принцип такой: часовня разбирается...
А. Пичугин
— А, они где-то собираются?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, мы их разбираем, перевозим сюда, в Москву. Здесь студенты Реставрационного колледжа их реставрируют.
А. Пичугин
— Подождите, здесь я чувствую, что тоже перестаю понимать, хотя я даже знаком с этой историей, или что-то упустил. Часовни — это те часовни, которые в своё время в окрестностях ставили карелы?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, это памятники карельского зодчества.
А. Пичугин
— И они сохраняются до сих пор?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, они в каком-то не очень хорошем, конечно, состоянии сохраняются. Поэтому мы выявляем эти памятники, описываем их...
А. Леонов
— Составляем историю, как бы пытаемся создать — откуда они пошли, что с ними произошло.
А. Пичугин
— А можно пример? Всегда же живая история захватывает.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Самый яркий пример — это две часовни. Одна в деревне Горняя, но там мы восстановили её на месте, она была в хорошем состоянии. А вторая часовня, это часовня великомученика Георгия в деревне Большое Плоское. То есть там был раньше магазин.
А. Пичугин
— В часовне деревянной?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да.
А. Пичугин
— А сколько лет часовне?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Больше 150-и, середины XIX века.
А. Леонов
— Служил ещё отец Алексей там?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, он там был в своё время. И до 1937 года он там, видимо, служил, приходил на службы.
А. Пичугин
— Смотрите, я немного представляю эту ситуацию, поскольку пусть не Тверская, но Ивановская, Владимирская области и глубинка Тверской, Ивановской, Владимирской областей, пускай это не карелы, пускай это просто местные жители. Ну естественно, там были какие-то приписные храмы, один к другому, такая-то деревня относилась к приходу села такого, где-то часовня, приезжал священник. Это, собственно, хранится и по сей день, как и много где. Соответственно, вот эти часовни почему отдельно строились, и что там совершалось? То есть мог ли приехать священник, и насколько она большая отслужить там литургию?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Часовни в принципе и строились для того, чтобы там службы могли проходить мирским чином. Собственно, от этого и название, что там вычитывали часы. Поэтому, как правило, священники раньше там Литургию не служили, служили в своих храмах. А там совершались молебны в престольные праздники, как правило. Но сейчас, когда мы восстанавливаем эти часовни, то мы уже, конечно, восстанавливаем их с тем, чтобы там могла совершаться Божественная литургия. Потому что в этом есть потребность местных жителей — до храма далеко и не всегда можно добраться.
А. Пичугин
— А как сейчас это всё выглядит? Сколько километров от Козлово эти часовни разбросаны?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— По-разному. Есть часовня в 12-и километрах, есть в двух километрах. И вот та часовня, которую сейчас мы будем в этом году ставить, в деревне Никулино, это тоже километров 15.
А. Пичугин
— Вот я вижу Никулино, но это на дороге всё.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Эта дорога на карте хорошо выглядит, а на самом деле это грунтовая дорога. Ну, в общем, достаточно проезжая, да.
А. Пичугин
— А все эти сёла жилые: Никулино, Большое Плоское?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Никулино жилое, Большое Плоское поменьше. В летний сезон всё оживает, приезжают дачники. В общем, там такая бурная литургическая жизнь.
А. Пичугин
— Но храмов никогда не было?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Там храмов не было, да.
А. Леонов
— В этих маленьких деревнях. Вот этот большой храм, он перекрывал, мне кажется, все...
А. Пичугин
— Да, он огромный. А вы в него пока не зашли? Вот у вас есть деревянный храм, который рядом.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. Пока, к сожалению, такой возможности нет, мы его только законсервировали. Мы служили там как раз во время пандемии на Троицу.
А. Пичугин
— Но на Введение там сложно служить.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. На Троицу служили, потому что у нас в большом храме произошёл пожар и, в общем, он был на ремонте, в деревянном храме. А в маленьком храме уже народу совсем там мало.
А. Пичугин
— Музей...
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Музей был, да.
А. Пичугин
— Я, кстати, очень часто, когда приезжают люди и говорят о возрождении, о реставрации храмов, мы как-то обсуждаем, что если это большой храм, он требует грамотной, квалифицированной реставрации. Не такой, какая, к сожалению, встречается, когда по её завершению требуется новая, ещё раз реставрации. Когда это какой-то научный подход, когда это грамотная реставрация, куда лучше рядом, и это даже, наверное, проще и дешевле, поставить временный сруб-храм. У меня даже товарищ занимается такими храмами, но они, правда, не деревянные, но это храм, который легко возводится. И они отправляют эти храмы бесплатно — «Сельский храм» проект называется — в те места России, где людям очень нужно, но поставить они не могут сами.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Очень хорошая идея.
А. Пичугин
— Они находят предпринимателей, которые это финансируют. И вот таким образом они этими храмами уже сколько-то регионов России покрыли очень хорошо. И это куда лучше, чем вот так вот, не глядя, что-то сделать с большим собором, а потом ещё много десятилетий расхлёбывать.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Если позволите, мы столкнулись с такой проблемой, потому что после завершения строительства деревянного храма в честь священномученика Алексея, мы принялись за реставрацию собора Введенского. И первое время мы действительно собирали какие-то денежки и каждый год что-то делали. Но потом получилось так, что, к сожалению, сейчас можно попасть на такую бригаду не совсем добросовестную, что, в общем-то, у нас и случилось, что, в общем-то, через 3-4 года пришлось всё переделывать, практически всё. Поэтому сейчас мы немножко поменяли подход. Мы сейчас возводим леса вокруг большого храма и приглашаем студентов-реставраторов вместе со своими педагогами для того, чтобы они там производили какие-то работы. Это гораздо качественнее и гораздо полезнее для всех будет: и для ребят, и для храма.
А. Леонов
— Мы просто участвуем, наши коллеги и я в том числе, мы участвуем в качестве, так скажем, руководителей направления в таком движении, которое называется «Молодые профессионалы». Это такой конкурс. Я один из менеджеров проекта, который по туризму, мой коллега как раз занимается реставрацией и тоже является менеджером компетенции. И как раз вот эти ребята, которые проходят через этот конкурс профессионального мастерства, мы их приглашаем к себе, и они, в общем-то, так скажем, тренируются. Это сборная России, которая тренируется на базе Козлово и делает такие хорошие, качественные работы. Естественно, это уровень мировых как бы стандартов. И поэтому мы, конечно, очень заинтересованы как раз в том, чтобы ребята приезжали и не просто работали, но ещё и погружались в эту культурную нишу, в которой, собственно, сам фестиваль проходит. Потому, что мы же ведь говорим о фестивале. Вот «Ома Ранда» это только точка в нашем проекте, а вообще сам фестиваль две недели.
А. Пичугин
— Это всё в Козлово?
А. Леонов
— Да. Мы планируем заехать после пятого июля, и это будет почти до 17 июля. То есть эта «Ома Ранда» как бы внутри.
А. Пичугин
— Мы же можем приглашать наших слушателей?
А. Леонов
— Конечно.
А. Пичугин
— На что мы их приглашаем?
А. Леонов
— Во-первых, когда мы говорим о фестивале, то это такая площадка разных активностей. То есть она предполагает не только, так скажем, волонтёрские какие-то работы, которых всегда много. Тут батюшка в этом смысле у нас умеет расставлять приоритеты, он знает, пойти на храм или пойти на забор, или куда-то ещё. В данном случае у него достаточно много видов работ, которые, в общем-то, нуждаются в нашем участии. Ну и это такая активность волонтёрская, направленная на реальную помощь этому месту. И конечно, вторая часть активности — это активность такая образовательная.
А. Пичугин
— Лекции?
А. Леонов
— Мы неформально, в общем, подходим совершенно к этому. Мы приглашаем таких людей, которым действительно, во-первых, интересно приехать туда, во-вторых, которые хотят чем-то поделиться своим с нашими ребятами. Допустим, это может быть реставратор, но который сам руками умеет что-то делать. Или в прошлом году у нас было несколько таких приездов: приезжала руководитель кинофестиваля, которая привезла новый фильм. Или вообще Андрей, который привозит к нам свои фильмы, и мы их обсуждаем. Или, допустим, мы приглашаем наших коллег из других проектов. Например, уникальный проект, я считаю «Алтарь Отечества», который уже фактически в наш проект влился, или мы влились в их проект. Это ребята, которые патриотической работой занимаются, потрясающий проект. И они приезжают со своими концертами. Вот в прошлый раз привозили, например, ребят, которые занимаются народными играми, промыслами и так далее. В общем, это такая жизнь, не просто там работа, а ещё и какая-то такая...
А. Пичугин
— А размещение какое?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— У нас, как правило, студенты размещаются в палатках, у нас хорошо оборудованный палаточный лагерь есть. В принципе, для них это немножко даже в радость. Люди, кто постарше, кому требуются более комфортные условия, мы можем разместить в домах, которые снимаем. У нас сейчас в принципе даже есть гостиничный дом, но вот он как раз весь июль будет занят. Сначала там будут жить ребята с особенностями ментального развития, потом даже приедут хоккеисты в этом году — молодёжная команда омского «Авангарда». Но у них как бы это московское отделение, они же в Москве играли долгое время. Так что у нас так получается, что очень много различных направлений. Что касается конкретики, в этом году у нас, я думаю, будет таких два масштабных и очень интересных проекта. Первый — это восстановление сруба часовни в деревне Никулино, это прямо такая хорошая работа. То есть его в Москве уже восстановили, его сейчас погрузят, там его собирать будем с участниками фестиваля. Но в принципе там всегда есть работа и менее квалифицированная, просто такая нужна сила мужская.
А. Пичугин
— Или приехать посмотреть тоже можно?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Или посмотреть, да.
А. Леонов
— Но не хотелось бы, да, хотелось, чтобы он поучаствовал.
А. Пичугин
— Но ведь это же аппетит может прийти во время еды, когда человек приедет с целью понять для себя, может ли он как-то приложиться к этому.
А. Леонов
— Знаете, когда иногда у нас такие приезжали, и вдруг они понимают, что ими никто не занимается. То есть некоторые же привыкли, что ты приезжаешь и тобой кто-то занимается, за тобой кто-то ходит. И он понимает, что он просто так может в стороне постоять, но это быстро надоедает.
А. Пичугин
— Иногда человек не знает, как подойти, ему хочется, но он...
А. Леонов
— Мы помогаем ему это делать, конечно.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— В этом году просто огромное поле для деятельности. Кто хочет, будем сажать там деревья — мы будем благоустраивать как раз участок вокруг восстановленной часовни в Плоском. У нас уже практически восстановлен дом, в котором жил священномученик Алексей
Сибирский. И вот нужно последние штрихи сделать и мы будем его освещать 16 июля. Есть возможность поучаствовать в различных мастер-классах. Где-то забор даже покрасить, потому что надо просто территории в порядок провести.
А. Леонов
— Мы понимаем, что силами одного священника и небольшого прихода это сделать в течение года будет достаточно сложно.
А. Пичугин
— Я напомню, что у нас в гостях сегодня протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель храма в селе Козлово, Введенского храма, и Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11 и координатор социокультурного проекта «Наследие». Я — Алексей Пичугин. Мы через минуту в нашу студию вернёмся.
А. Пичугин
— Возвращаемся в нашу программу. Напомню, что сегодня вместе с нами и вместе с вами в студии Радио ВЕРА протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель Введенского храма села Козлово в Тверской области, и Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11 и координатор социокультурного проекта «Наследие». Мы говорим о фестивале «Наследие», который проходит в Козлово. В этом году будет проходить с 5-го по 17 июля. А ещё в рамках этого фестиваля будет проходить фестиваль карельской культуры «Ома Ранда», просто потому, что именно вот этот куст сёл Спировского района Тверской области уже несколько столетий является центром такого компактного расселения карелов. Скажите, пожалуйста, Анатолий, а ваши студенты — это у них какая-то практика или это абсолютно добровольная история с поездкой? И как они вот это всё воспринимают? Ребята, которым, я так понимаю, что едва около 18-и.
А. Леонов
— Мы, конечно, в первую очередь рассчитываем на ребят, которые старше 18-и, потому что всё-таки вот эти сложности выезда существуют, и организационные, и так далее. Поэтому мы, конечно, в основном рассчитываем на ребят, которые постарше, но у нас очень всегда много детей, потому что приезжают семьями.
А. Пичугин
— А вот именно студенты вашего колледжа как-то в этом участвуют?
А. Леонов
— Конечно, они приезжают. Например, у нас были целые такие выезды во время практики. Специальность «туризм» — несколько лет назад прямо выезжали группой на несколько дней. И в общем-то, там разрабатывали какие-то маршруты, изучали местный колорит и так далее. В общем, занимались какими-то своими профессиональными такими, скажем, вопросами. Я уже не говорю про ребят, которые реставраторы. Для них это действительно практика, то есть которые приезжают. И это целая целая программа. Они приезжают со своими руководителями, со своей содержательной программой. И у них есть, конечно, чёткие, понятные ориентиры, что они должны сделать и как они должны в это вписаться. То есть это хорошая такая профессиональная практика для специалистов, и в то же время хорошая такая социокультурная практика просто для ребят, которые впервые, может быть, приехали в деревню. У нас были такие, которые, допустим, первый раз лопату вообще держали в руках, хотя им было за 16 лет.
А. Пичугин
— Ну это, знаете, вполне обычная история. Мы удивляемся потому, что мы лопату первый раз взяли в руки...
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Хотя каждый человек, который туда приезжает, он может быть совершенно со стороны, но в любом случае он может себя попробовать и в качестве плотника, и в качестве штукатура, и в качестве каменщика.
А. Леонов
— Вы знаете, ещё такая одна особенность, что ребята, один раз приехав, начинают приезжать туда и потом, даже уже заканчивая учебные заведения. И сейчас мы смотрим, что таких достаточно много ребят, которые приезжают, несмотря ни на что. Они где-то работают и так далее, а потом раз — вот они знают, что в это время будет фестиваль, и они, даже не предупредив, просто приезжают, потому что им там хочется быть.
А. Пичугин
— А для многих людей это летняя история, я так понимаю, стала просто уже обязательной. Вот внутреннее ощущение, что вот...
А. Леонов
— Вот я перед вами.
А. Пичугин
— Сколько лет?
А. Леонов
— Я 12 лет уже там.
А. Пичугин
— То есть с 2010 года где-то?
А. Леонов
— Да я первый раз приехал осенью 2010 года.
А. Пичугин
— Отец Дмитрий, а как вообще родилась идея такого совместного освоения, воссоздания, восстановления нашего наследия?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Я вот точно помню, как это всё начиналось. Первым таким крупным делом у нас было утепление как раз нашей избушки, в которой мы первоначально служили. Потому что там был жуткий холод, когда мы зимой служили. И я просто попросил ребят из 88-го тогда училища, сейчас это «26-й кадр» колледж, чтобы они приехали и утеплили нашу вот эту избушку. Ребята приехали, очень всё быстро сделали. И, собственно, в этот же год родилась идея: а почему бы нам не сделать эту историю долгосрочной и не попробовать воссоздавать вот эти памятники, которые сохранились, силами студентов? И вот помню, это как раз был 2005 год, эта идея родилась. И вторым таким крупным делом было, конечно, строительство силами практически студентов вот этого храма в честь священномученика Алексея. Это, конечно, потрясающая история, когда ребятам было по 15-18 лет и они своими руками воздвигли этот храм. А сейчас приезжают уже с детишками, показывают брёвна, которые их папка клал когда-то.
А. Леонов
— А я знаю бревно, которое я чистил, шкурил. Захожу на службу, вижу это бревно, которое ошкурил.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Причём интересно, когда это строительство храма было, они даже на выходные приезжали, 2-3 бревна положат, уедут, то есть это вот прям было такое массовое какое-то...
А. Леонов
— Кстати, это как раз объединяло нас всех. Потом сложнее было найти вот это начало, вот эту точку объединения.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Я помню точно, что у нас было такое проблемное время, когда мы храм построили, а что дальше? А дальше родилась идея с восстановлением часовен, которые вокруг нашего села и это второе дыхание нашему проекту дало. Памятные кресты ставили там, где часовни были.
А. Леонов
— Музей новомучеников — там же такое место, где очень много новомучеников.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, то есть это вторая волна такая мощная была.
А. Пичугин
— А как местные жители на всё это смотрят?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Знаете, было очень интересно, у нас прихожанка есть одна, ей 94 года...
А. Пичугин
— Она ещё, наверное, помнит храм открытый.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Она отца Алексея помнит и старый храм помнит. Просто она сказала слова, которые как квинтэссенция отношения. Она сказала, когда мы начали воссоздавать уже большой храм потихонечку: «Батюшка, спасибо вам огромное, что вы построили не только свой храм, но и за наш взялись». То есть для них это было как бы: люди приезжают, что-то там своё делают, несмотря на то, что... для них это новодел.
А. Пичугин
— А что было в советские годы в их храме?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну, как обычно, киноклуб, потом зернохранилище, а потом уже всё в упадок пришло. Но сейчас я бы хотел отметить, конечно, те усилия, которые прикладывают люди, из города которые приезжают. Местные тоже сейчас подключились, потому что знают, что приедут студенты. Во-первых, некоторые взрослых забирают себе по домам, топят им бани, всё время приносят им продукты, баночки, заготовки.
А. Леонов
— Мы останавливаемся в этих домах, когда приезжаем, то есть у местных жителей.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. И сейчас это, конечно, совсем другая история. Ну и плюс они видят, конечно, как преображается село, как преображается местность вокруг этого. Надо сказать, что этот проект, опосредованно конечно, но он тоже влияет на жизнь нашего сельского поселения, потому что, например, когда наша дорога стала уже практически непроезжей, из районного центра до Козлово — 30 км мы стали добираться по полтора часа, — то во многом, как нам сказали и в администрации, благодаря фестивалю «Наследие» и тем проектам, которые реализуются, в Козлово сделали дорогу в первую очередь.
А. Пичугин
— И дорога к вам хорошая сейчас.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, в этом году сделана, потому что сказали, что в Козлово очень много добрых дел делается, туда надо дорогу в первую очередь проложить.
А. Пичугин
— Вы можете сказать, что стали за 20 лет своим человеком?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Хороший вопрос. Вот по внутреннему ощущению — нет.
А. Пичугин
— Внутреннее ощущение ведь ещё может... Знаете, у меня друзья переехали, вот уже почти 15 лет как, в Архангельскую область в деревню жить — из Москвы москвичи. Вот по их ощущению, они уже укоренились там. И вроде бы, когда ты о них вспоминаешь, сразу же рефреном вспоминаешь и деревню новую. Ну как — уже не очень новую, не очень новое их место жительства. Думаю, что для жителей этой деревни, коренных, они всё равно всю жизнь будут москвичами.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, очень хорошее отношение. Но просто, чтоб себя не обманывать. Я думаю, что конечно, когда у нас там появилась какая-то скотинка, корова, когда вместе проблемы стали — пасти и вот это всё, — конечно, они почувствовали, что, наверное, ближе стал. Да там люди даже, которые из других деревень приехали, мне кажется, всё равно понимают, что они приезжие, не говоря уже о городских.
А. Пичугин
— Да, из других деревень — там прямо это чёткое различие. Настолько патриархальная, уже укоренённая, что вот можно прожить всю жизнь... Это где только ни читаешь — тоже у Солженицына «Матрёнин двор» — кто-то приехал из другой деревни, прошлая целая жизнь в этой, а ты всё равно будешь оттуда, и по наименованию из той деревни.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Но это жизни не мешает, наоборот. Они думают: городской, вот надо ему картошечки подкинуть, еще чего-нибудь. Наоборот, они тебя опекают, нет отторжения.
А. Пичугин
— Я часто бываю в небольшом городе в Ивановской области, и рядом село — небольшой город и большое село рядом. Стоишь в этом селе — далеко за полем город видно, колокольня высокая городская. Для них это прям четкое разделение — зайдёшь в магазин: а есть? — это надо в город ехать, а это городские приехали. Для меня проезжающего, чтобы туда попасть, каждый раз несколько сотен километров из Москвы, что это село, что этот город... Понятно, что этот небольшой совсем городок, несколько тысяч человек, и село за 500 человек населения, близки друг другу, но для них это прям барьер.
А. Пичугин
— Напомню друзья, что гостях у светлого радио сегодня протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель Введенского храма села Козлово, и Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московском колледжа предпринимательства № 11 и координатор социокультурного проекта «Наследие». Мы говорим про фестиваль «Наследие», который в этом году будет проходить с 5 по 17 июля в Козлово. И в рамках этого фестиваля ещё будет проходить фестиваль карельской культуры «Ома Ранда». А вы чувствуете какую-то помощь со стороны местных властей, администрации? Вот дорогу построили, вы говорите. Или это такое благосклонное отношение, потому что хорошо, когда что-то происходит, можно в актив занести? У меня есть друзья, они устраивают джиперский фестиваль тоже в Тверской области, в одном из районов, и к ним очень хорошие отношение со стороны местной администрации. Они всё думали: почему? А потом выяснилось, что местная администрация таким образом может поставить галочку и отчитаться куда-то наверх, что они проводят культурные мероприятия.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Нет, думаю, что у нас эта помощь неформальная. Конечно, мы прекрасно понимаем, что возможности администрации не такие большие, как в городах, скорее всего. Тем более сейчас у нас по всей стране, я так понимаю, сельские поселения упраздняются и всё становится городскими округами. То есть у нас на месте уже нет муниципального учреждения, обладающего своим юрлицом. То есть они чувствовали наши нужды и у них свой бюджет был, поэтому как-то они могли чем-то помочь.
А. Пичугин
— Ну да, сейчас Спировский городской округ, который...
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. И конечно, он аккумулирует у себя всё. И надо понимать, что это всё очень ограничено. Но что касается трансфера, что касается привезти студентов, волонтёров, что касается организации, например, полевой кухни — могут предоставить. То есть все ресурсы, которые у администрация есть, они всегда готовы ими нам помочь. Но мы понимаем, что, конечно, ресурсы очень ограниченные.
А. Леонов
— Вы знаете, там ещё есть, так скажем, островки культуры, как, например, библиотека или школа. Для нас школа местная вообще очень большой помощник. И мы даже не можем отделить школу и наш проект, потому что мы все вместе, потому что они нам помогают, мы им помогаем. Мы ежегодно проводим ещё Свято-Алексеевские образовательные чтения, кстати, тоже приглашаем. В ноябре. Два года последних дистанционно мы их проводили. А так мы приезжаем туда в ноябре, на13 ноября как раз, и школа нам представляет возможность зал использовать, прямо вот в холле мы это всё делаем, и оборудование, и кормим мы там ребят и так далее. То есть я очень благодарен тому, что у нас есть такая связь. Мы разработали такой проект с отцом Дмитрием тоже вместе — конкурс экскурсионных туристических проектов для школьников Спировского района. И проводили тоже этот конкурс в рамках как раз этих чтений, подводили итоги тоже в школе. И со всего Спировского района ребята приезжали к нам.
А. Пичугин
— Очень здорово, что понимание есть. Естественно, возможности очень скромные, всегда скромные будут возможности какой-то помощи. Но вот понимание — это тоже уже много, и не препятствие, и палки в колёса не вставляют.
А. Леонов
— Ткацкая мастерская в школе работает.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, я как священник, могу в школу спокойно приходить и преподавать Закон Божий, что мы и делаем. Матушка занимается с детьми ткачеством, я преподаю Закон Божий.
А. Леонов
— Есть ещё направление — игра на национальных местных инструментах.
А. Пичугин
— А что за местные инструменты?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну это кантеле, плюс администрация частично финансирует педагога, который занимается хором со школьниками и со взрослыми. Они же занимаются и церковным хором. Поэтому, в принципе, в этом тоже большая помощь есть.
А. Леонов
— Кстати, на фестивале «Ома Ранда» у нас отдельная музыкальная такая будет... была всегда, нам дают время, когда мы свои ещё номера там показываем. Отчитываемся за то, что мы сделали, научились, и те ребята показывают свои таланты, которые они там могут за это время потренировать, так скажем, в рамках фестиваля «Ома Ранда» тоже.
А. Пичугин
— Мы ещё не говорили про лагерь для детей с нарушением ментального развития.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Таких лагеря у нас уже два. Первый уже в этом году будет проходить в третий раз. Это лагерь для детишек с синдромом Дауна. Они приезжают со своими родителями, тоже живут в палатках, кстати говоря. Для них это такой очень богатый опыт социализации, потому что, как наши ребята-педагоги говорят, а это тоже выходцы из нашего социокультурного проекта «Наследие», что, конечно, в городе такого опыта, который они получают деревни, они не могут получить.
А. Леонов
— Венчались в храме, который они же построили, ребята, которые этот проект ведут.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, они венчались в этом храме. И они как раз и говорили, потому что здесь родители взяли их из дома, привезли на занятия — а они занимаются танцами с этими детьми. Это студия «Танцующий дом». И в принципе таких коммуникаций, какие возникают в Козлово, у них нет. А здесь у них есть возможность, во-первых, пообщаться друг с другом, во-вторых, решать какие-то задачки: помочь обед приготовить, разжечь и поддерживать костёр, поставить палатки. И вот такой опыт такого общения, как ребята говорят, для них очень уникальный, и это очень большой плюс — для тех ребят, которые туда приезжают. Они в город уже приезжают такими более повзрослевшими, более социализированными, более ответственными. И в общем, они считают, что в их практике это большое такое событие, педагогическое событие, которое они реализуют тоже в нашем селе. А второе направление возникло в том году. К нам стали приезжать ребята — есть такой театр «Круг II», где занимаются с детишками, которые больше аутизмом страдают. При этом же театре есть мастерские «Окоём», которые занимаются с ними трудовой деятельностью. Эти ребята тоже приезжают, но они живут уже в нашем гостевом доме, занимаются по своей программе тоже. И, в общем, для них мы тоже постараемся предоставлять условия. Специально для них Литургию служим, потому что, в силу особенностей поведения, не всегда они могут присутствовать с народом в храме. То есть мы специально служим для них Литургию, они причащаются, кто может — исповедуются. И тоже занимаются поделками, какой-то деятельностью, связанной с театром. И мы всячески стараемся...
А. Леонов
— Родители всегда на службе, которые вот с ними переезжают. Они ходят на службу, то есть службы идут постоянно. Батюшка у нас в этом смысле ничего никогда не пропускает, и это какая-то отдельная ещё жизнь на этом фестивале. И это, может быть, даже главное для кого-то — вот эти службы, богослужения.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да, мы стараемся почаще служить в это время.
А. Леонов
— Все праздники, которые там у нас, проходят всегда через храм и в храме. И это, может быть, для многих как раз первый опыт. Очень многие ребята приезжают, получая первый опыт вот просто вхождения в храм.
А. Пичугин
— Как вы думаете, что здесь срабатывает? Если у человека не было потребности в Москве или где он живёт ходить в храм — задумывался он о Боге, не задумывался о Боге, но в храм он не приходил никогда или максимум там свечку поставить. Задумывались ли вы или, может быть, кто-то рассказывал такие истории: что сподвигает молодых людей, именно оказавшись у вас, вот как-то и в эту сторону тоже повернуться?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну, я думаю, в нашей деятельности мы изначально закладывали такой принцип совместного проживания жизни, то есть не только в каких-то таких трудовых свершениях, но и в том числе, что связано с такой духовной жизнью. Поэтому мы стараемся утренние молитвы читать для тех ребят, которые приезжают, присутствовать на Литургии, вечерние молитвы читаем, стараемся как-то беседы проводить. И когда человек как бы погружается в эту реальность, а она как бы для него же впервые. Одно дело он в храм зашёл, свечку поставил, как вы правильно сказали, другое дело, когда он просто погрузился в эту жизнь, в другую реальность. И она, бывает, его, конечно, захватывает. Потому что этот образ, который передают педагоги, люди воцерковлённые, которые там присутствуют — а большинство из педагогов у нас люди воцерковлённые, которые курируют различные направления деятельности, — вот они всё это видят. Для них это просто откровение, что есть другая жизнь. И она не менее интересна, не менее увлекательна даже, чем та жизнь, которую они проживают в городе. То есть для них храм — это как бы действительно некое такое пространство, где можно свои религиозные, так скажем, удовлетворить потребности. А другое дело, когда ты просто в эту жизнь погружаешься. И для них это, конечно, для многих откровение. Вот ты смотришь, что иногда они такие немножко даже ошарашенные, что для них просто это вообще что-то такое, о чём они даже и подумать не могли, что такая жизнь есть.
А. Леонов
— Вот вы спрашиваете пример. Я вспоминаю, что у нас как раз во время фестиваля праздник Петра и Павла. У нас храм Тарасовский находится километрах в двадцати. И там тоже батюшка служит, но он в таком, скажем, нерабочем состоянии. А это храм тоже красивейший, уникальный, но тоже в заброшенном состоянии. Правда, его сейчас тоже там помогают делать и так далее. И вот допустим, я накануне говорю ребятам, что мы сегодня едем в храм, завтра там будет служба, нам надо всё там привести в порядок. И вот они едут. Мы какие-то веники берём, ещё что-то, заходим, убираемся в этом храме. Потому что там строительный мусор какой-то и всё. Вот они там час ходят, смотрят, при этом находятся внутри этого храма. А потом я говорю, что завтра служба? Поедем? Но вы же здесь привели в порядок всё, нельзя же не поехать, не посмотреть. И вот они едут. Я вижу, как они такие в стороночке стоят. То есть ещё день назад они что-то там убирались, а тут идёт совершенно другая... что-то — для них какое-то таинство, которое они, конечно, не видели никогда и, может быть, и не понимают. Но они уже там, они уже были там, и они остались в этом храме, они не ушли из этого места. И мне кажется, что что-то в этом есть, и, может быть, какой-то опыт, который они приобретают.
А. Пичугин
— Спасибо большое. У нас уже программа постепенно подходит к концу. И давайте ещё раз напомним все координаты. Село Козлово Спировского района. Как добраться?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— У нас будет, скорее всего, если имеется в виду фестиваль, организован выезд из Москвы на автобусе. Если кто-то захочет приехать не в установленные сроки, а денька на 2-3, то может на своём транспорте — это по навигатору, я думаю, все выставят. Главное, выставить село Козлово Спировского района. Причём Козлово Карельское — это принципиально. А если кто-то своим ходом может поехать, то сейчас замечательный есть поезд «Ласточка», который ходит от Москвы до Санкт-Петербурга и делает остановку в Спирово, откуда можно добраться либо на автобусе, либо на такси.
А. Пичугин
— От Спирово 30 километров — там недалеко.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. А до Спирово сейчас два с половиной часа на «Ласточке» ехать.
А. Пичугин
— То есть вы стали ближе к Москве сильно?
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да.
А. Леонов
— У нас уже есть информационное письмо, которое мы будем рассылать, и на нашем сайте это будет выложено — сайт социокультурного проекта «Наследие». Кроме этого там есть почта, будет указана почта, на которую можно присылать заявки. Почта достаточно простая: sled22@bk. Вот именно на эту почту мы сейчас будем принимать заявки от тех, кто хотел бы приехать, кто побольше хотел бы узнать, например. Мы будем отвечать оперативно на все вопросы, которые будут к нам поступать.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Ну и страничка «ВКонтакте» — социокультурный проект «Наследие».
А. Пичугин
— Ну и страничка «ВКонтакте» как минимум тоже есть у фестиваля карельской культуры «Ома Ранда». То есть фестиваль «Наследие» 5-17 июля.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— Да. А «Ома Ранда» 16 июля.
А. Пичугин
— Спасибо вам большое за разговор. Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня был протоиерей Дмитрий Лихачёв, настоятель Введенского храма в селе Козлово Тверской области, и Анатолий Леонов, руководитель образовательных проектов Московского колледжа предпринимательства № 11, координатор социокультурного проекта «Наследие». Я — Алексей Пичугин. Прощаемся: всего доброго.
Прот. Дмитрий Лихачёв
— До свидания.
А. Леонов
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
Священномученик Владимир и Валентина Амбарцумовы
Поделиться
Фото: PxHere
Священномученик Владимир Амбарцумов, говоря о своей жене Валентине, повторял, что не знает, где кончается он и где начинается она. Любовь супругов была столь крепка, потому что черпала силы в Евангелии. И хотя совместная жизнь Владимира и Валентины была очень короткой, созданная ими и расцветшая в ΧΧ веке семья Амбарцумовых стала украшением Русской Церкви.
Незадолго до начала Первой Мировой Войны Владимир Амбарцумов вступил в московский кружок Всемирного Студенческого Христианского Союза. В кружках, подобных этому, рассказывала дочь Амбарцумова Лидия, «витал дух общежитейства: общий дом, общая трапеза, общие заботы. В них проходила вся жизнь: здесь дружили, влюблялись, женились, родили и воспитывали детей». Здесь Амбарцумов познакомился со своей будущей супругой Валентиной. Оба они были протестантами: Владимир по рождению, а Валентина, которую в детстве крестили в православии, сделала осознанный выбор в пользу баптизма.
Молодые люди поклялись посвятить жизнь проповеди Евангелия. Они поженились в 1916 году. Через несколько месяцев после торжества Владимир писал Валентине: «Я очень привык к тебе, но всё же то, что ты у меня есть, для меня так же ново, как в первый день. Я чувствую себя совершенно иначе, чем раньше, и всё ещё удивляюсь этому, вернее, радуюсь. Всё-таки как отлична эта радость от всех других земных радостей, которые, и даже лучшие, так скоро проходят, хотя бы уже и потому, что к ним привыкаешь».
После революции христианские кружки подвергались притеснениям со стороны властей, но первые годы они продолжали работать. Владимир и Валентина не оставляли евангельской проповеди. Вместе с друзьями они приобрели и отремонтировали старый дом в центре Москвы, в одной половине которого разместились сами Амбарцумовы, а в другой — проходили занятия и собрания кружка. Супруги организовывали лекции, приглашая известных богословов, раздавали евангелия в больницах и тюрьмах, создали детский приют для сирот. Один из подопечных этого приюта — мальчик Никита — стал приёмным сыном Амбарцумовых. Они приняли его в семью, хотя у Владимира и Валентины уже было двое маленьких детей.
В 1920 году Владимира Амбарцумова и многих других кружковцев арестовали. Причиной ареста была их миссионерская деятельность. В это же время Амбарцумовы потеряли одного из сыновей — Витя умер от скарлатины. Родители утешали друг друга напоминанием о Господе. Владимир в одном из писем к супруге писал: «Будем же послушными и терпеливыми Его учениками. Ведь все испытания имеют исключительной целью закалить и воспитать нашего внутреннего человека для вечной жизни. Чем больше мы здесь переживём Господа и силу Его, тем ближе и роднее Он нам будет там. Будем охотно приносить в жертву временное, чтобы приобресть вечное».
Страшным испытанием для Владимира стала потеря Валентины, которая скоропостижно скончалась от пищевого отравления в 1923 году. Перед смертью она сказала мужу: «Я умираю, но ты не очень скорби обо мне. Я только прошу тебя: будь для детей не только отцом, но и матерью. Времена будут трудные. Много скорби будет. Гонения будут. Но Бог даст сил вам, и всё выдержите». Во время похорон Валентины — они проходили по протестантскому обряду — царила возвышенная, просветлённая радость. Спустя несколько лет Валентину заочно отпел православным чином владыка Мануил Лемешевский. Владимир в середине 1920-х годов сблизился с протоиереем Валентином Свенцицким и стал его духовным сыном. Отец Валентин крестил Амбарцумова и двух его детей, а затем благословил Владимира стать священником...
Когда-то супруги Амбарцумовы мечтали о 12 детях — по числу апостолов. Их чаяние оправдалось во внуках и правнуках. У старшего сына Евгения, настоятеля Князь-Владимирского собора в Ленинграде, родилось восемь детей, у дочери Лидии — шесть. Среди потомков Амбарцумовых — множество, куда больше двенадцати, православных священников.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Преподобные Сергий и Варвара Островские и их сын – преподобный Александр Свирский
Поделиться
Фото: PxHere
В 1830 году в приладожском селе Мандеры построили часовню. В ней находились образа святых — преподобных Сергия и Варвары Островских и их сына — преподобного Александра Сварского. Часовня стояла на месте, где в пятнадцатом веке был дом, в котором жили Сергий и Варвара — в миру Стефан и Васса — и где у них родился сын Амос — будущий святой Александр Свирский.
Супруги считались зажиточными людьми. Они трудились, растили детей, ни в чём не нуждались и не собирались менять вполне счастливый образ жизни. Своего третьего и последнего ребёнка — Амоса они буквально вымолили у Бога. И относились к мальчику, как к дару небес и утешению в старости. Когда Амос вырос, родители стали искать ему невесту. Но юноша мечтал только об одном: он хотел уйти в монастырь. Амос строго соблюдал посты и посвящал ночи молитвам.
Однажды он познакомился с монахами из Валаамского монастыря, пришедшими в село по хозяйственным нуждам. Узнав про отдалённую обитель, расположенную на Ладожском озере, Амос был заворожён рассказами о подвижнической жизни иноков и решился уйти на Валаам. Понимая, что родители его не отпустят, юноша пошёл на хитрость: сказал отцу и матери, что идёт по делам в соседнюю деревню и просил не беспокоиться, если ему придётся задержаться. А сам преодолел 180 километров и, явившись в Валаамский монастырь, принял постриг с именем Александр.
Три года Стефан и Васса искали сына. Ходили по городам и сёлам, опрашивали людей, обещали щедрое вознаграждение тому, кто сообщит им о местонахождении Амоса. Всё было безуспешно. Но родители не теряли надежды. Никто не видел их сына живым, но ведь и мёртвым не видели тоже. Когда же до супругов дошла весть о том, где живёт Амос, Стефан собрался и отправился на Валаам. Александр не хотел выходить к отцу, понимая, что тот будет уговаривать его вернуться. И согласился поговорить только после того, как Стефан пригрозил, что убьёт себя. Сын выслушал отца, и хоть ему было нестерпимо видеть его слёзы, ответил: «Одно тебе хочу сказать: придя в монастырь Пресвятой Богородицы в Остров, постригись там, и спасение души своей получишь. А если этого не сотворишь, больше лица моего не увидишь». Стефан в гневе ушёл, но любовь к сыну заставила его вернуться и пообещать Александру сделать так, как он хочет.
Стефан сдержал слово. Он продал свой дом, раздал имущество бедным и вместе с женой ушёл в Введенский монастырь, где они приняли монашество. Стефан постригся с именем Сергий, а Васса с именем Варвара. К тому времени они были уже пожилыми людьми. И прожили совсем недолго, скончавшись в своей тихой обители. Александр, никогда не забывавший об отце с матерью и опекавший их монастырь, так и называл его: «монастырь моих родителей». И царь Фёдор Иоаннович говорил о нём: «Введенский монастырь, где лежат родители чудотворца Александра Свирскаго». Супруги были канонизированы Церковью и прославлены в чине преподобных.
Сам Александр покинул Валаам и построив хижину на берегу Рощинского озера, несколько лет жил там в одиночестве. Слух о том, что у озера живёт святой, распространился по окрестностям, к Александру стали приезжать паломники. Жить им было негде, и Александр основал на берегу монастырь Живоначальной Троицы, а чуть позже недалеко от него — Александро-Свирскую обитель, игуменом которой и стал. Он прожил 85 лет и умер в августе 1533 года. Церковь канонизировала его спустя 14 лет после кончины.
Сегодня великое множество людей молится Александру Свирскому о рождении ребёнка, как когда-то молились о том же святые Сергий и Варвара. За помощью к Преподобному обращаются и родители, чьи дети решили посвятить свою жизнь Богу. Сразу и безоговорочно принять это могут далеко не все. Но молясь Александру Свирскому матери и отцы, так же как Сергий и Варвара, учатся уважать жизненный выбор своих детей.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Юрий Васильев и Нелли Корниенко
Поделиться
Фото: Dmitry Ant / Unsplash
Курортный сезон 1959 года был в разгаре. Южное солнце стояло высоко в безмятежном голубом небе. Пляж с утра был полон желающих окунуться в прохладные морские волны. Худенькая темноволосая девушка озабоченно потрогала плечи — не обгорела ли? Девушку звали Нелли Корниенко. На отдых в Геленджик студентка Щепкинского театрального училища приехала из Москвы. Вдруг прямо перед нею из воды вышел молодой человек — высокий статный шатен. На несколько секунд их взгляды встретились. Осторожно ступая по нагретой солнцем гальке, парень прошёл мимо. И Нелли забыла про полуденный зной, про обгоревшие плечи... «Меня словно громом поразило», — вспоминала она спустя годы. Это была любовь с первого взгляда.
Оказалось, что незнакомец вместе с друзьями расположился неподалёку. Ребята шумно и весело играли в домино. Нелли то и дело поглядывала в их сторону. И вдруг услышала: «Девушка, давайте к нам!» Тот самый красавец махал ей рукой. Нелли смутилась, но приглашение приняла. Накинув на плечи полотенце, подсела к компании. Познакомились. Парень представился Юрием Васильевым. И как-то само собой получилось, что скоро они отсели в сторонку и стали увлечённо общаться вдвоём. Оказалось, что Юра тоже из Москвы. И — вот это совпадение! — тоже будущий актёр, студент ГИТИСа! Прощаясь, парень пригласил девушку на прогулку по вечернему городу, назначив свидание в центральном парке.
Две недели отдыха пролетели, как один миг. Каждый день молодые люди встречались. «Между нами очень быстро возникло настоящее глубокое чувство», — вспоминала Нелли Ивановна. Вернувшись в Москву, Нелли и Юрий поняли, что не могут жить друг без друга. В 1960-м году они поженились. Окончив учёбу, попали в труппу одного театра — Малого. Вместе уходили на работу, вместе возвращались. Вместе играли на сцене. И никогда не уставали друг от друга. Наоборот, помогали учить роли, советовались о том, как лучше сыграть того или иного персонажа. А однажды произошёл удивительный случай. Прямо на улице к Нелли подошёл пожилой человек. Он оказался кинорежиссёром и искал исполнительницу главной роли для своего нового фильма. Типаж Нелли показался ему идеальным. Он пригласил женщину на пробы. Мужу Нелли решила пока ничего не говорить — вдруг не утвердят? Каково же было её изумление, когда на «Мосфильме» она увидела... Юрия! Он пришёл пробоваться на роль в том же фильме! «Не хотел тебе говорить, пока не утвердят», — сказал Васильев. В итоге супруги получили роли в картине Маноса Захариоса «Ловцы губок». «Это просто невероятно! Мы с Юрой играли главных героев, любящих друг друга, и сами были любящей супружеской парой», — вспоминала Корниенко.
Роли в кино и театре приносили Юрию и Нелли много радости. Но главной радостью стало рождение дочери Екатерины в 1967 году. По воспоминаниям Нелли Ивановны, Юрий был образцовым отцом. Купал дочку, укладывал её спать. Примерно в то же время супруги решили обзавестись собственным домом за городом. «Построю сам», — решительно сказал Юрий. И как только выдавалась свободная минута, ехал в деревню — месил раствор, клал кирпичи.
В 1979 году Васильев сыграл одну из своих самых известных киноролей в знаменитой картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» — телевизионщика Рудольфа, бросившего главную героиню с маленьким ребёнком. Корниенко вспоминала, что её мужу было очень непросто воплотить такого персонажа. Ведь в жизни Юрий был полной противоположностью! «Юра жил семьёй, бесконечно любил нас с дочкой», — говорила Нелли Ивановна.
...Жарким летним утром 1999 года Нелли и Юрий должны были поехать на дачу. Муж долго не вставал, и Нелли Ивановна пошла его будить. Наклонившись, поняла: Юрий Николаевич скончался. И вспомнила, как накануне он вдруг взял её за руку, долго смотрел в глаза и повторял: «Родная, любимая!» Пережив мужа на 20 лет, Нелли Ивановна больше не вышла замуж. Оставшиеся годы она прожила, вспоминая любимого супруга. А когда пришла пора воссоединиться с ним в вечности, коллеги по Малому театру написали в некрологе: «Там, на Небесах, Юра и Нелли теперь снова вместе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
