Поделиться
Мы беседовали с настоятелем храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиереем Федором Бородиным.
Мы говорили о ближайшем воскресенье, в которое вспоминается исцеление Христом расслабленного, о значении и об истории праздника Преполовения Святой Пятидесятницы, а также о памяти святых преподобного Феодосия Печерского, преподобного Пафнутия Боровского, святителя Игнатия Брянчанинова и страстотерпцев Бориса и Глеба, о том, какой пример они оставили для нас. Отец Федор объяснил, в чем смысл воскресного Евангельского чтения и отрывка из Деяний святых апостолов об исцелении апостолом Петром расслабленного человека и о воскрешении им праведной Тавифы.
М. Борисова
— Добрый вечер, дорогие друзья! В эфире в режиме самоизоляции программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Сегодня у нас в гостях настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в Церкви в четвертое воскресенье после Пасхи — воскресенье о расслабленном и наступающую неделю.
Протоиерей Ф. Бородин
— Христос Воскресе! Здравствуйте.
М. Борисова
— Воистину Воскресе! Связь с Пасхой трех предстоящих недель — Светлой, Фоминой, Недели Жен-Мироносиц — она как-то вполне очевидна, ну, хотя бы тематически. Но почему вдруг в воскресенье четвертой недели после Пасхи мы вспоминаем историю об исцелении Христом расслабленного? Мне кажется, эта тема особенно актуальна сейчас, когда мы сидим в самоизоляции и половина пути уже пройдена, а половина еще впереди. (Смеется.) Почему нам так важен пример исцеления расслабленного? Правда, это пример с другим знаком, но все-таки.
Протоиерей Ф. Бородин
— Мне кажется, что каждый человек на своем пути ко Христу должен осознать свою такую абсолютную немощь. «Без Меня Вы не можете творить ничего», — говорит Христос. Вот эти слова должен каждый прочитать для себя и осознать себя тем самым «расслабленным», то есть парализованным человеком. Это и называется великой добродетелью смирения. Эта добродетель составляет цель христианского пути. Вот у преподобного Марка Подвижника есть удивительные слова. Он говорит: «Господь дает благодать человеку не за его добродетели, не за труды, ради приобретения их понесенные, а за смирение, полученное во время этих трудов». То есть когда человек сможет себя перед Христом осознать как этого расслабленного, тогда Христос его исцелит. Мне кажется, что вот поэтому здесь эта память. Вот во всем этом торжестве, во всем ликовании пасхальном, в которое мы сейчас погружены вместе с Церковью, мы все равно не должны забывать о своей немощи.
М. Борисова
— Ну, если воспроизвести события, которые описаны в евангельском отрывке, который будет читаться завтра за литургией, парализованный человек, 38 лет, лежит около общей купальни в Иерусалиме — это около Овечьих Ворот. Там, я так понимаю, во времена Христа были ворота, через которые загонялись на овечий рынок для жертвоприношения в иерусалимском храме овцы, отсюда, собственно, и вся этимология. И раз в году в эту купальню спускается ангел, и первый, кто в этой купальне оказывается, исцеляется от болезней. Шансов на то, что этот парализованный человек туда попадет первым, ноль. Но он 38 лет каждый раз, когда ожидается схождение ангела, оказывается около этой купальни в надежде — в надежде на что? То есть это пример, когда человек, несмотря ни на что, верит, что Богу возможно все?
Протоиерей Ф. Бородин
— Да. Это пример веры. Ведь Господь всегда исцелял по вере человека. А чаще всего это были люди, которые обращались ко Христу. А к этому человеку Христос подошел Сам. Он первый к нему обратился, сказал: «Хочешь ли быть здоров?». Да, это не иерихонский слепец, который бежит за Христом и кричит, это не прокаженные, которые пришли и сказали: «Исцели нас!», это не сирофиникиянка, которая бежит за Христом. Это человек, который лежит парализованный на своем одре, на котором его приносили и уносили. Видимо, там была надежда, что ему накидают какой-то мелочи. А у него была надежда на исцеление. За все эти годы его вера не ослабла. Поэтому он оказался достоин того, что Христос к нему подошел.
М. Борисова
— Но о том, что это происходило в субботу, ни он, никто в этот момент не подумал. Зато почему-то очень болезненно на это среагировали священноначальники иудейские. И, собственно, для них это стало почему-то последней каплей, после которой, собственно, и было решено — Христа остается только убить. Откуда такая парадоксальная реакция?
Протоиерей Ф. Бородин
— Ну, это связано с погружением... с тем, что был поставлен знак равенства между внешним обрядовым соблюдением закона и богопочитанием. Вот когда важно, чтобы было соблюдено все внешнее, понимаете, тогда внутреннее не важно. Действительно, человек... Это же какое чудо — весь Иерусалим должен был прийти в движение, все книжники должны были прибежать ко Христу и сказать: «Научи нас!». Потому что кто может сотворить такое чудо, если Бог не с ним? А тут такое сопротивление. Вот как бы обострение вот этой неприязни, неприятия Христа, который говорит о свободе и о том, что суббота для человека, а не человек для субботы, о личных, прекрасных, светлых, великих отношениях каждого человека с Богом, которым служит обряд, а не наоборот. Ну, это, конечно, было дл них ненавистно совершенно.
М. Борисова
— Но в этой истории есть еще один нюанс, на который обратил внимание святитель Лука Войно-Ясенецкий. Он писал: «Но обратили ли Вы внимание на то, как исцеленный человек отнесся к своему исцелению и к своему божественному благодетелю? Он тотчас же пошел к первосвященникам и донес, что исцеливший его — Христос, а исцеление было совершено в субботу. «Господь, — пишет святитель Лука, — когда исцелял десять прокаженных, знал, что девять из них окажутся неблагодарными, но, тем не менее, всех исцелил». Чему должно нас научить это странное поведение человека, который должен был от счастья вообще, я не знаю, прилипнуть к Христу и больше от Него не отходить?
Протоиерей Ф. Бородин
— Вы знаете, такая трактовка поступка исцеленного — она достаточно поздняя. Она даже более резкая. В Синаксарии этого дня, который написан братьями Ксанфопулами (это уже, по-моему, XV или XVI век), говорится о том, что он даже стал врагом Христовым и был тем самым слугой первосвященника, который ударил Христа по щеке на суде и сказал: «Так ли ты отвечаешь первосвященнику?». Но само Евангелие не дает возможности так об этом говорить. Ведь для правоверного иудея того времени еще не обозначилось противостояние между Христом и Синедрионом настолько, что надо было между ними выбирать. Вполне возможно, что он побежал для того, чтобы рассказать священникам об исцелении, об этом великом чуде. И в Евангелии однозначно нельзя прочитать, в этом его отрывке, о том, что он предал Христа. Ведь много очень людей, которым Христос запрещал говорить, шли и кричали об этом везде — от радости. Поэтому, ну, святитель Лука так это прочитал, согласно синаксарской традиции. Другие святые отцы по-другому эту прочитывают. Поэтому, наверное, нужно оставить на суд Божий уже этого человека и не осуждать его в этом таком тяжком грехе, в котором твердой уверенности у нас нет.
М. Борисова
— Но в этот день мы вспоминаем еще одну историю исцеления расслабленного, и не только исцеление расслабленного, но еще и воскрешение. Эта история описана в «Деяниях святых апостолов», это вторая тема этого воскресенья. Отрывки, которые читаются из «Деяний святых апостолов», рассказывают о том, как апостол Петр в городе Лиде исцелил «расслабленного» (парализованного) человека по имени Эней. Но оказавшись рядом с городом, который тогда назывался Эопия, а сейчас это Яффа, это окраина Тель-Авива, и многие, кто ездил в паломничество на Святую Землю, побывали там и знаю это — и Яффу знают, и храм, посвященный святой праведной Тавифе и апостолу Петру... Вот после того, как он исцелил Энея, он услышал, что праведная женщина Тавифа находится при смерти. И когда нашел ее уже умершей, он е воскресил. Что это за история? О чем она и зачем она?
Протоиерей Ф. Бородин
— Ну, история об Энее понятна. Хотя это тоже выпадает, как бы случайно выпадает чтение этого отрывка из «Книги деяний» на этот день. Но, тем не менее, это подтверждение слов Иисуса Христа, сказанных святым апостолам, что «дела, которые Я творю, и Вы сотворите». Вот это такая параллель состоянию расслабленного — она очень явная. Вы знаете, для нашего храма... Вы меня представили как настоятеля Космы и Дамиана на Маросейке, а ведь центральный алтарь нашего храма посвящен Спасителю, исцелившему расслабленного. И завтра, в четвертую неделю по Пасхе, это престольный праздник нашего храма. Связано это с чудесами, происходившими от иконы «Исцеление расслабленного», которая была в одном из подмосковных сел и прославилась действительно такими чудесами. В память о ней главный «спонсор», как мы сейчас говорим, или жертвователь на строительство нашего храма Михаил Родионович Хлебников попросил митрополита Московского Платона Левшина, чтобы центральный алтарь был посвящен этому событию. Как раз это «Исцеление Энея» и воскрешение мертвой Тавифы, что значит «серна», это как раз исполнение слов Христа о том, что верующему человеку в Духе Святом, праведному человеку в святой жизни, как апостол Петр, можно, возможно творить то же самое, что творил Божественный Учитель.
М. Борисова
— Вам доводилось в этом храме у одного из наших постоянных гостей, который сейчас является настоятелем храма Апостола Петра и Праведной Тавифы в Яффе протоиерея Игоря Пчелинцева бывать?
Протоиерей Ф. Бородин
— Я там был, это счастливейшие воспоминания моих паломничеств по Святой Земле.
М. Борисова
— И вот сам... Ну понятно, что Святая Земля — она вся изобилует такими местами, которые вызывают бурю эмоций, но — не знаю, может быть, это индивидуальное такое восприятие... Я, когда отец Игорь благословил сходить на гробницу к святой Тавифе, это было приблизительно — ну, конечно, трудно сравнить градус эмоций, — но близко к тому, когда я приближалась первый раз к Храму Гроба Господня. Потому что это вот ощущение настолько живого погружения в евангельскую... в какую-то... в плоть Евангелия, что ли...
Протоиерей Ф. Бородин
— Да, для меня это, может быть, в другом месте. Дело в том, что купели на месте вот этой Вифезды, дома милосердия — они сохранились. Вот эти цистерны с водой до сих пор наполнены водой. Они, конечно, многократно перестроены, и в IV веке, и крестоносцами. Сейчас там руины, раскопки, но до воды, почти до воды можно достать, глубоко вниз спустившись. А рядом стоит католический храм, построенный крестоносцами, посвященный этому событию — исцелению расслабленного.
М. Борисова
— Напомню нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений четвертого воскресенья по Пасхе — «Воскресение расслабленного» и предстоящей недели. Вот как раз на предстоящей неделе нас ждет праздник, значение которого не всем понятно. Праздник называется: «Преполовение Святой Пятидесятницы». Он начинается в среду и длится восемь дней, до среды следующей недели. Что это за праздник? Откуда он и зачем он?
Протоиерей Ф. Бородин
— Праздник связан с половиной пятидесяти дней, которые мы проходим от Пасхи до Святой Троицы, до Пятидесятницы, и связан с праздником, который отмечался в Ветхом Завете в храме Божьем в Иерусалиме, который отмечали все иудеи и который отмечать в иерусалимский храм приходил Сам Иисус Христос.
М. Борисова
— Но продолжая праздновать Пасху и Преполовение Пятидесятницы, Церковь вспоминает о приближении все-таки еще и праздника Вознесения Господня и Сошествия Святого Духа. А поскольку благодать Святого Духа Спаситель уподобил воде, дающей жизнь, то сложилась такая церковная традиция — в этот день совершать Крестный Ход на водные источники. Ну вот как в Крещение — на реки, озера, к колодцам — для малого освящения воды с молитвой о напоении всех жаждущих спасения водами благочестия. И до революции даже была традиция в деревнях — после этого люди шли на поля, и священник кропил вот этой освященной водой поля. Сохранилось ли это?.. Понятно, что сейчас, в этом году вряд ли такие вещи возможны, но, в принципе, сохранилась ли в церковной жизни традиция вот этого малого освящения водных источников в день Преполовения Святой Пятидесятницы?
Протоиерей Ф. Бородин
— Сохранилась в виде обязательного уставного молебна — Водосвятного молебна, который совершается в храме. О традиции ходить на источники я не слышал в этот день сейчас. По крайней мере, в тех храмах, где служат мои знакомые, там такого нету. Очень, мне кажется, важно внимательно вчитаться в Евангелие этого дня — и в то, что происходит до, и в то, что Христос говорит после. Вот во всей ветхозаветной традиции образ Бога как источника жизни, символом которого является живая вода, очень распространен. А что такое живая вода в ветхозаветной традиции? Это родник. Это протекающая вода, потому что на такой жаре стоячая вода — какой-то пруд — сразу становится непригодной к пище, к питью непригодна, она опасна. Когда это живая вода — это колодец, в котором родник, в котором вода протекает, куда она поступает. То есть живая вода — символ той жизни, которую человек черпает у Бога. Он понятен, но удивительно, что в своих словах, которые, правда, не вошли в чтение самого этого дня, а которые в Евангелии от Иоанна расположены сразу после него, Христос — Он как бы вот этот ветхозаветный символ меняет. Он говорит: «Жаждущий да идет ко Мне и вопиет» (это понятный символ), а дальше — «у верующего в Меня из чрева потекут реки воды живой». Это говорил Он о Духе, который должны были принять ученики. Удивительные совершенно слова. То есть все-таки главное место вселения Бога на земле — это душа человека. Нет ничего ближе, ничего более похожего на Господа, чем человек как образ Божий. И если этот человек принимает Духа, Духа Святаго принимает — в крещении и в таинстве миропомазания, прежде всего, а Христос говорит о грядущей Пятидесятнице, в которой мы все, крещеные христиане, участвуем через таинство миропомазания, то уже сам человек становится источником напоения окружающих людей. И мы видим такой пример святых, когда и слова эти удивительным образом перекликаются с тем, что скажет через много-много веков преподобный Серафим Саровский: «Стяжай дух верен — тысячи вокруг себя спасутся. Будь причастником Духа — и ты сам станешь его источником». И мы все, действительно, кто имел счастье соприкасаться со святыми, праведными людьми, мы это чувствовали — например, с отцом Кириллом Павловым, с отцом Иоанном Крестьянкиным. Достаточно было прийти к этому человеку, чтобы, во-первых, все вопросы уже, которые ты приготовил на бумажке, уже или имели ответы или для тебя уже ничего не значили, и просто слушать, просто смотреть на этого человека, просто быть рядом с ним. Этот человек стал источником воды живой для своих учеников — для тех, кто приходил к нему поговорить о Христе.
М. Борисова
— Там есть одна фраза, в том отрывке из Евангелия, который будет читаться за литургией, которая, мне кажется, очень актуальна, что ли. Звучит она так: «Но мы знаем его, откуда он. Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он». Вот эта позиция, которая, мне кажется, очень часто сейчас звучит, когда православные начинаю бурно обсуждать те или иные рекомендации священноначалия. То есть вот «мы знаем, откуда он, мы знаем, откуда они, поэтому мы можем критиковать, мы можем иметь собственную точку зрения, мы можем с ней не соглашаться, мы можем поступать по-своему, потому что Христос когда придет, никто не будет знать, откуда». Я ошибаюсь, или это об этом?
Протоиерей Ф. Бородин
— Вы знаете, вообще человек очень склонен к повелениям Божьим что-то свое добавить. И впервые мы это встречаем в третьей главе «Книги Бытия», когда на вопрос Змея Ева прибавляет, она говорит: «Господь сказал: «Не ешьте от этого дерева и не прикасайтесь к нему», а Господь такого не говорил. И вот это желание прибавить что-то, придумать и, если ты слышишь это уже в каком-то поколении, возвести это в ранг догмата или канона, оно очень сильно. И вот в Ветхом Завете нигде нет ни одного намека на то, что когда придет Мессия, никто не будет знать, откуда Он. Наоборот, есть указание на то, что Он из Вифлеема, пророчество. Но, тем не менее, вот это вошло. Или, например, «испытай — из Галилеи не бывает пророка». А пророк Иона — из Галилеи. Поэтому вот эти «добавки» все, которые очень быстро становятся обязательными к исполнению не только мною, но и всеми остальными, так называемое то, что Христос назвал «предание старцев». Да, они очень сильны, и часто очень для человека они становятся, поскольку они понятны, конкретны и легче исполнимы, они становятся важнее слов Евангелия. Я, например, могу Вам вот такой привести удивительный пример. Я разговаривал с женщиной, которая в течение 30 лет ходит в Церковь. Когда мы с ней говорили о проповеди, она говорит, что вот «нет, миссионерство надо ограничить, нельзя идти на поводу у тех, кому ты проповедуешь, ни в коем случае нельзя отказываться ни от чего». И говорит: «Ну ты еще приведи слова апостола Павла, что «для иудеев я был как иудей, для эллинов я был как эллин» — с усмешкой она говорит. Я говорю: «Простите, а разве Вы можете этим словам придать какое-то другое значение или их вычеркнуть?». Понимаете, и вот так... Это очень часто, когда предания старцев становятся главнее слова Священного Писания. И мы видим, да, такой пример. И то, что Вы говорите, Марина, это действительно... когда человек для себя еще свою субботу дополнительно придумал и свято ее блюдет.
М. Борисова
— Но почему праздник Преполовения Пятидесятницы празднуется целую неделю? На самом деле, насколько я понимаю, только двунадесятые праздники так долго отмечаются в Церкви.
Протоиерей Ф. Бородин
— Пятидесятница продолжается. Каждый из этих дней — праздничный. Мы вообще празднолюбцы, мы будем праздновать. И если можем долго праздновать, мы празднуем долго.
М. Борисова
— Но празднование Пасхи нам облегчили, как могли, все, кто старался это сделать со стороны и священников, и православных СМИ, и даже наши друзья — православные верующие в соцсетях и везде, где только можно, постарались как-то приподнять в состоянии самоизоляции и карантина наше такое упадническое настроение. Но вот половину пути к Пятидесятнице мы прошли, и Церковь-то хочет приподнять наше настроение, а вот как его приподнять? (Смеется.) Оно не приподнимается уже.
Протоиерей Ф. Бородин
— Вот, понимаете, по мысли большинства святых отцов, единственной горестью, бедой и несчастьем для человека является грех. Грех человека огорчает. Если Вы почитаете 7-ю главу «Послания к римлянам» апостола Павла, вот этот вот плач о том, что «я люблю одно, а делаю другое» (помните, да?), «окаянный я человек, я нахожу другой закон от действующих членов моих, я делаю то, что ненавижу, грех внутри меня, моя воля поражена», — вот это и есть горечь человека. А то, когда тебя непреодолимые обстоятельства не пустили в храм, не является грехом. Да, это огорчение, да, это тяжело. Тяжело и горько было пропустить нашим дорогим прихожанам службы Страстной Седмицы и Пасхальную службу, потому что мы ждем этого торжества, праздника, этой пасхальной стихии в течение всего года. И вдруг мы были лишены. Но это не было грехом, понимаете? Поэтому на самом деле от источника радости и благодати Христа это нас никак не отлучило. Никак не отлучило. И я вспоминаю свои Пасхи, проведенные без храма, — например, в армии, когда я положил далеко в лесу в самоволке на пенечек Евангелие, достал сухой кусочек просфорочки. А радость была, знаете, не меньше, чем во время службы. Потому что я не был в храме не по лени или нерадению, а потому что я не мог туда попасть. И те люди, которые восприняли эту ситуацию со смирением и заглянули в свою душу, и сказали себе: «А почему Господь так устроил, что я не попал на Пасху в этом году?», и стали искать причину в себе, чтобы ее исправить, те люди приняли благодати и радости, и Пасха не пропала для них. Вот и было утешение и укрепление. А те, кто стали искать причины вне себя, вот, мне кажется, они и неизбежно пребывают в таком немирном состоянии — тяжелом и тягостном. Потому что есть такая аксиома вообще аскетики — что причины греха внутри меня, а снаружи только повод. Человека смиренного, например, невозможно обидеть, как его ни обижай, по-настоящему смиренного. Поэтому эта Пасха для нас для всех — я думаю, что это Божий промысел. Господь посмотрел на нас и говорит: «Вы научились праздновать Пасху в храмах, Я знаю, что при любой возможности Вы туда придете». И Бог, который целует и намерение, Он это принял. Хотя мы этого не совершили. А теперь Он сказал: «А давайте посмотрим, как Вы в такой ситуации соотпразднуете Пасху. Сохраните ли Вы радость, или Вы будете в гневе, в осуждении, в разделении?». Вот мне кажется, что эта Пасха — она очень многому нас должна научить. Она должна перед каждым из нас о себе очень много вопросов поставить.
М. Борисова
— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». С Вами Марина Борисова и наш гость — настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. Мы ненадолго прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту, не переключайтесь.
Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. Напомню нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. Вот предстоящая седмица дает, мне кажется, православному человеку очень много тем для размышления. Поскольку мы сидим на самоизоляции, то размышлять — это наше теперь любимое занятие, благо, все к этому располагает. На этой неделе мы вспоминаем вместе с Церковью четырех русских святых подвижников — подвижников-монахов. Но мне кажется, что эти четыре монаха — это четыре такие модели, что ли, для подражания, поскольку мы-то тоже все разные. И когда мы берем за образец и за пример кого-то из святых, у нас, к счастью великому, огромный выбор. Это преподобный Феодосий Печерский, преподобный Пафнутий Боровский, святитель Игнатий Брянчанинов и преподобный Нектарий Оптинский. Ну, начнем по исторической хронологии, не по календарю. Память преподобного Феодосия Печерского совершается 16 мая. Ну, я думаю, что многие знают, что это первый игумен первого русского монастыря. По его просьбе привезли из Константинополя и перевели строгий студенческий устав, по которому иноки должны были непрестанно трудиться, довольствоваться общей трапезой и иметь одинаковую одежду, и все имущество должно было быть общим. Вот с этого, собственно, есть пошло русское монашество. Но сам Феодосий — очень интересный, на мой взгляд, человек. То есть в юности, с таким пылом неофита погрузившись в чтение житий святых, он как-то так проникся, что буквально в подростковом возрасте, лет в 14 все время порывался куда-нибудь сбежать — либо в паломничество на Святую Землю, либо за какими-то образцами святости. А когда его мать не пустила, он решил носить вериги. Опять мать у него вериги отняла. В результате все кончилось тем, что он сбежал в Киев, там как раз тогда подвизался анахорет Антоний — собственно, первый русский монах на киевских дворах. Он поселился в пещерной келье рядом с преподобным Антонием и, по-видимому, как-то так горел, и исходила от него, как сейчас бы выразились, такая харизма, что довольно быстро вокруг него собрались подражатели. Пришлось просить устав, устраивать обитель и, собственно говоря, заниматься уже не столько отшельничеством и уединенным молитвенным деланием, сколько организацией монастыря. В результате, в общем, монастырь создал, пример для подражания дал, князья его уважали, князей он мирил. Но а вот что это за как бы отрасль монашеского делания на Руси?
Протоиерей Ф. Бородин
— Удивительно в житии преподобного Феодосия, который в детстве, я напомню, не только вериги носил, а предпринимал очень тяжелые подвиги... Например, он уходил на болото, снимал с себя одежду и полностью отдавал свое тело на съедение огромному количеству комаров. То есть он действительно искал какого-то изнуряющего, радикального такого подвижнического служения, и именно поэтому выбрал себе в учителя преподобного Антония — действительно отшельника. А вот Господь ему не благословил этот путь. То есть он, конечно, остался чрезвычайно строгим аскетом до конца своих дней, но ему пришлось не так, как преподобному Антонию, а совершенно по-другому жить — ему пришлось заниматься воспитанием всей будущей традиции монашества на Руси, в данном случае, киевского, домонгольского монашества, но которая передалась и после. То есть это человек, который является монашеским, скажем так, праотцом и преподобного Сергия, и преподобного Серафима Саровского, и тех, кого мы перечислили, — Пафнутия Боровского. То есть это действительно учитель монашества. Но вот ему пришлось заниматься воспитанием, снабжением, кормлением, строительством, понимаете? То есть Господь его благословил не на то, что он хотел. А он принял это как волю Божию, не уходил никуда и занимался этим до последних своих дней.
М. Борисова
— Но тогда можно сказать, что, скорее всего, таким прямым продолжателем этой традиции и был как раз преподобный Пафнутий Боровский, память которого мы празднуем 14 мая? Внук татарского баскака, принявшего православие и оставшегося жить на Руси, он 20 лет прожил в Покровском монастыре в селе Высокое, в послушании у Никиты Серпуховского, который был учеником преподобного Сергия. Через семь лет его избрали игуменом этой обители. В общем, короче, всю жизнь он стремился к уединенной молитве и послушанию старцев, и всю жизнь так складывалось, что, вроде как. по болезни он ушел из монастыря, где был игуменом, съездил в Троице-Сергиеву лавру, потом поселился отшельником на другом берегу Протвы, напротив своего бывшего монастыря, к нему опять народ собрался, и его избрали игуменом новосозданного монастыря, и 30 лет он был этим игуменом, и опять все хозяйственные заботы и все на свете... Но вот что, мне кажется, интересно — и преподобный Феодосий Печерский, и преподобный Пафнутий Боровский были приверженцами очень строгих монашеских уставов. И Пафнутий Боровский был очень привязан к букве канона — до такой степени, что когда был избран первый без благословения греческих иерархов митрополит Иона, он этого избрания не признал. И это парадоксально, на мой взгляд, потому что, ну, казалось бы, в чем дело? Но это не соответствовало канону, и, в понимании преподобного Пафнутия, это было невозможно.
Протоиерей Ф. Бородин
— Ну, видимо, все-таки Церковь приняла решение... Русская церковь приняла решение, движимое Духом Святым. Дело в том, что это вопрос об автокефалии Русской Православной церкви, и он связан с тем, что Константинополь впал в унию с Римом. И исходя из этих обстоятельств было принято решение о церковной самостоятельности и был избран Рязанский митрополит Иона на московскую кафедру. Мне кажется, что здесь как раз преподобный Пафнутий, наверное, не видел ситуацию всю, в комплексе, да. Но до этого все предыдущие века митрополита сначала Киевского, потом Московского благословлял и возводил в этот сан константинопольский патриарх. Но все-таки преподобный Пафнутий — это действительно образец очень строгого подвижника, который строг к себе и строг очень к своим чадам, ко всем тем, кто у него окормляется. Да, Русская Православная церковь знает разных духовников — и таких, и, может быть, более милостивых.
М. Борисова
— Но совершенно другой образ создается, когда мы читаем жизнеописание святителя Игнатия Брянчанинова. Это совершенно противоположный тип и человека, и жизни. Ну, начнем с того, что это все-таки дворянин. XIX век, просвещенная среда, пушкинская, «золотой век» дворянской интеллигенции. Ну, мы очень хорошо представляем по урокам литературы в школе, что это такое, но иногда упускаем из виду, что это время расцвета масонских лож, тайных обществ и любви в высшем обществе к Вольтеру, Байрону (к достаточно богоборческой его прозе), к социальным утопиям Сен-Симона — вот это тот, как сейчас говорят, питательный бульон, в котором возрастал будущий святитель. Но парадоксальным образом он... Даже вот отец его в 15 лет отправил учиться в Инженерное училище в Петербург, и о том, каким он там был, мы можем судить по расскажу Лескова «Инженеры-бессребреники». Там как раз рассказывается о том, что именно будущий святитель Игнатий создал там «Кружок любителей благочестия». И это фантастически, потому что это подростки — подростки, выросшие среди таких разговоров. Более того, семья была аристократическая, будущий святитель был принят во всех самых изысканных аристократических домах столицы, получил аудиенцию у императора, получил от его брата личную стипендию. То есть вот впереди — не карьера, а просто какая-то оскароносная лестница такая — наверх, наверх, наверх. Он сам по окончании училища только и делал, что просил об отставке. Но, правда, к счастью (или не к счастью, там, для его начальников, но к счастью для святителя Игнатия), он заболел, в отставку его все-таки отпустили (правда, не сразу), и он наконец смог стать послушником. Потом его назначили архимандритом (когда он уже принял постриг) в монастырь, который совсем к тому времени развалился. И вот, казалось бы, та же самая судьба ждала. Он занимался этим монастырем достаточно долго и из полного развала создал образцовую обитель. Но всю жизнь мечтал только о том, чтобы писать. Нет, его сделали епископом на Кавказе. И он несколько лет мотался по этой чудовищной епархии, где все время стреляли и была постоянная возможность попасть в плен. И только последние шесть лет, уже по болезни оказавшись в монастыре, в затворе, он написал все, что мы до сих пор читаем и цитируем.
Протоиерей Ф. Бородин
— Вот промысел Божий об этом человеке — он совершенно удивителен. Потому что для того, чтобы написать вот эти свои великие произведения, каждая строчка из которых для нас ценна, ему нужна была вот эта долгая огромная жизнь. А в христианских трудах, в подвижничестве, в строительстве, в окормлении епархии, в сложностях, с которыми он столкнулся. А святитель Игнатий — он тоже достаточно строг, но строг он по-другому. Он строг в соблюдении преданий Церкви и святоотеческого духа. Неслучайно он во всех своих произведениях опирается на мысли святых отцов и как бы выдает современнику своему и нам их квинтэссенцию. Вот эти два человека — святитель Игнатий и святитель Иоанн Затворник, которые фактически возродили традицию слышания о святоотеческом наследии. Ведь вот Вы говорите о том, что были масонские ложи, был оккультизм... Известно, что и двор, и даже сам император Александр Первый — он практиковал и интересовался совершенно неприемлемыми для православного человека вещами. Это неизбежно проникало во всю Церковь. А поскольку епископы очень часто были из дворян, то они это наследие с собой туда приносили — то есть сюда, в Церковь. И Игнатий — он, фактически, противостал вот этому такому отходу от святоотеческих традиций, и успешно противостал, понимаете, свои труды противопоставил. Это действительно такой столп, на котором держится наше православие. Неслучайно в начале 90-х, когда время оккультизма, всяких Кашпировских, вот это синкретическое время, когда все ударились в самые разные верования, в том числе были очень большие сложности и внутри церковного сообщества с этим, настолько он был нужен, настолько он был востребован. Потому что это человек, строго находящийся в традиции духа, в святоотеческой традиции духа.
М. Борисова
— Ну, я думаю, что и сегодня он тоже востребован, по тем же самым причинам.
Протоиерей Ф. Бородин
— Безусловно.
М. Борисова
— Напомню нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин, и мы говорим о смысле и особенностях богослужений в воскресенье «О расслабленном» и следующей недели. Вот следующая неделя — 15 мая мы будем отмечать память святых страстотерпцев Бориса и Глеба. Мне кажется, это очень важная тема для нас, потому что, собственно, князья Борис и Глеб — это первые святые, канонизированные русской Церковью. Самое удивительное, что они ни в какие определения святости никак не вписываются. Они не были мучениками за Христа в том смысле, в каком мы видим мучеников первых веков христианства. Они пали жертвой политических преступлений. И многие после них и до них умирали такой же смертью, но почему-то они моментально, вот как-то изнутри народного сознания верующего были признаны святыми. Кстати, это очень важно, мне кажется, понять, потому что отсюда такой мостик, что ли, ко всем нынешним разговорам и пересудам по поводу святости святых новомучеников и исповедников российских, включая святых страстотерпцев царственных. Об этом постоянно, так или иначе, разговоры возникают. Что это за удивительный такой русский, что ли, тип святости — страстотерпцы? Что это? Чему нас учит история святых Бориса и Глеба?
Протоиерей Ф. Бородин
— Вы знаете, действительно, убийство их было совершено по политическим мотивам их братом. Это был просто захват власти, устранение конкурентов. Но ведь христианин — он во всем, что с ним происходит, видит, прежде всего, евангельский смысл. И для них была дилемма — можно было сопротивляться. Один был, по-моему, муромским князем, другой ростовским, если я не ошибаюсь.
М. Борисова
— Да-да.
Протоиерей Ф. Бородин
— И они имели право сопротивляться, они имели право собрать какую-то рать, войско, идти войной, мстить. Так большинство людей тогда и делало. Но перед ними тогда как бы вставали последствия, за которые они как христиане должны были нести ответственность. Это погибшие люди, это овдовевшие женщины, это дети, оставшиеся сиротами, это разграбление земель. И этот вопрос они рассматривают только как христиане: или я умру, или будет несчастье для многих людей. Я имею право воевать так, чтобы было это несчастье, но я как христианин имею на это право или нет? И вот их выбор был — не сопротивляться, отдаться на это убиение ради того, чтобы не было междоусобной брани. Понимаете, поэтому это страстотерпчество здесь — это, конечно, глубочайший христианский выбор и вот такой их подвиг.
М. Борисова
— Вот есть три основных источника сведений о них, включая летописные, но самым популярным на Руси было «Сказание страсти похвала святых мучеников Бориса и Глеба». И вот это удивительное совершенно поэтическое произведение, ну, как «Слово о полку Игореве», то есть читаешь — оторваться невозможно. Но оно ведь рисует Бориса и Глеба слабыми. Вот удивительна история этого подвига, в котором нет подвига — вот в таком героическом смысле. То есть в последний день перед смертью Борис мало того, что проводит его в такой сугубой печали, он молится, падает духом, опять молится. Даже когда первые удары убийц, он еще тогда даже молит дать ему еще время помолиться. Он боится умирать, ему страшно. Он плачет, пока вот собирается с силами, чтобы вот последнюю свою фразу сказать: «Кончайте Вашу службу, и будь мир брату моему и Вам!». Но чего стоит ему эта фраза! Там просто описано вот это вот состояние души человека, который не герой. Это не то, что на арене римского Колизея христианин, умирающий, идущий ко Господу, исповедующий свою веру. Он умирает не поэтому, но получается, что поэтому. С Глебом еще страшнее, потому что там слова самого Глеба в этом сказании: «Се несть убийство, но сырорезание». Это вообще, сам образ... И его-то вообще обманом заманивают, потому что он вообще не знал... Они ехали, вроде как, в Киев после смерти Святого Владимира, отца их, но Глебу-то не было известно, что отец умер. Его вызвали как бы к больному отцу, перехватили на пути, и вот, ну, как сейчас бы сказали, тупо зарезали. И вот это вот ужасающее состояние души... Я почему вспомнила новомучеников? Мне часто доводилось видеть в соцсетях разговоры о том, что, вот, можно ли их считать исповедниками, вот они были жертвами политических репрессий, а вот были ли они до конца вот такими пламенными исповедниками веры Христовой, никто не знает, потому что никто не видел, как их убивали в этих застенках... Вот все-таки что ближе русскому православному сознанию — признать их последователями Бориса и Глеба или искать каких-то свидетелей, которые могут документально подтвердить, что те умерли как истинные христиане?
Протоиерей Ф. Бородин
— Вы знаете, попытка свести на нет подвиг новомучеников — да, она не нова. Но если внимательно вглядываться в их подвиг и действительно проводить параллели с Борисом и Глебом, то тогда становится понятно, что эти люди воистину святые. Во-первых, очень многие люди могли отказаться от веры публично, записаться в ряды воинственных безбожников — это такой был как бы «сетевой клуб», скажем так, такое общество было по всему Советскому Союзу. Священники или монашествующие, или епископы могли снять с себя сан, могли сделать это публично, и были люди, которые так и делали. Могли... Допустим, вот был такой случай, когда священнослужитель договорился с властями, они пустили на праздник всех людей в храм, он налил самогона в потир, и когда люди, которых он якобы причащал, закричали, он публично снял с себя облачение и сказал, назвал себя неверующим. Понятно, что его не посадили, а если бы он этого не сделал, его бы посадили и расстреляли. И вот он сделал такой выбор. А новомученики сделали другой выбор. И удивительно, что им действительно предъявляли политические обвинения. В основном, это антисоветские группы и желание мятежа, свержение советской власти. Они не подписывали эти документы. Но почему они не подписывали, хотя их, там, били и пытали? Почему они не подписывали? Их, может быть даже, не расстреляли бы, а дали бы меньший срок, или бы они имели возможность уйти. Именно потому что они не хотели потерять славу своего христианского мученического подвига. И потому что и мучители, и те, кто организовывал гонения, и жертвы — они прекрасно понимали, за что их расстреливают. Их расстреливали, потому что они были верующими в Бога, служителями Его или просто верующими.
М. Борисова
— Ну, вывод «Сказания о Борисе и Глебе», поскольку это было самое популярное житие Бориса и Глеба на Руси, то, по-видимому, это какой-то отголосок такого некоего русского православного коллективного бессознательного, что ли. Вывод такой: всякий ученик Христов оставляется в мире для страдания, и всякое невинное и вольное страдание в мире есть страдание за Имя Христово. Вы знаете, у меня странная какая-то такая аналогия приходит на ум, совершенно не богословская. Это из «Баллады о детстве» Владимира Высоцкого. Там у него есть такой пассаж:
И било солнце в три луча
На чердаке рассеянно
На Евдоким Кириллыча
И Гисю Моисеевну.
Она ему: «Как сыновья?»
— «Да без вести пропавшие.
Эх, Гиська, мы одна семья.
Вы тоже пострадавшие.
Вы тоже пострадавшие,
А значит, обрусевшие.
Мои без вести павшие —
Твои без вины севшие».
Вот страдание делает еврея русским, вот такой вот вывод персонажей песни
Владимира Высоцкого. Вот это вот страдание во Имя Христово без декларации, а
просто по жизни — это наш путь?
Протоиерей Ф. Бородин
— Не обязательно. Господь разным людям дает разные испытания в жизни и не обязательно каждому дает тяжкие страдания. Но какое-то страдание, какое-то крестоношение у каждого человека есть. И действительно, если мы возьмем Священное Писание, «Послание апостола Павла», мы увидим там слова, что нам дано не только веровать в Него (во Христа), но и страдать за Него». Он многократно говорит о своем соучастии в страданиях Христовых. То есть когда человек принимает, как от Господа, те испытания, может быть, тяжелые, которые посылаются ему в жизни, то это становится для него спасительным крестом. Мне кажется, что вспоминая о Борисе и Глебе, мы можем не только говорить о каких-то тяжких страданиях — мы можем, глядя на свою жизнь, говорить о каких-то более жизненных вещах. Например, у меня есть — сейчас он уже покойный, был такой друг, благодетель нашего храма в первые годы. Потом он ушел помогать другим храмам, которые тоже только что открывались. Он был тоже состоятельный человек, и вдруг его приятель юности, с которым он начинал бизнес, все ву него украл. Забрал полностью все деньги и оставил его с долгами, с проблемами, с бандитами, с правоохранительными органами. Конечно, ему пришлось прятать его жену и детей. И он выкрутился. Он, конечно, не стал уже таким состоятельным никогда, это стоило ему седых волос, огромного количества нервов. Примерно через год я его встретил, и я его спрашивал: как вот Ваша ситуация? Он говорит: «Так-то, так-то, все нормально». Я говорю: «А вот тот человек — он появился?». — «Да я, — говорит, — не знаю. Я его простил». А это 1994-1995 годы. Вы понимаете, это когда за такие вещи в лес увозили, и это считалось нормой среди бизнесменов. Я порадовался, но я был удивлен, потому что человек не вел такой пока церковной жизни. Я говорю: «Как же Вам это удалось?». Он на меня обернулся, удивленно посмотрел и говорит: «Ну как, отец Федор, Вы разве не читали сказку «Прощайте и будете прощены»?» Он так вот, с таким упреком: «Ну Вы священник. Вы что, не помните этих слов? Ну сказано же — я и выполняю». Понимаете, он мог вернуть себе эти деньги? Мог. Но для этого нужно было употребить нехристианские методы, и он себе этого не позволил. Это участие? Это потеря какая-то. Это участие в страданиях Христовых? Да. В каком-то смысле — не в радикальном, не в смерти, но это похоже на тот выбор, который делали Борис и Глеб. Понимаете, «я не предам принципов Евангелия, чего бы мне это ни стоило, потому что я верю Христу». Поэтому Борис и Глеб святы.
М. Борисова
— Спасибо огромное за эту беседу! В эфире была программа «Седмица», с Вами были Марина Борисова и наш гость, настоятель храма Святых Бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин. И помните главное — Христос Воскрес!
Протоиерей Ф. Бородин
— Воистину Воскрес Христос!
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
