«Бог призывает каждого»

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Алексей Пичугин, Алла Митрофанова, Анна Леонтьева а также наш гость настоятель Свято-Георгиевского храма в Пномпене священник Роман Постников поделились светлыми историями о том, как Господь открывается и призывает каждого, и о том, как человек замечает этот призыв и приходит к Богу.

Ведущие: Алла Митрофанова, Анна Леонтьева, Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие друзья. Это «Светлые истории» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. И напомню, что это программа, которую вы можете не просто слушать через приемники, но еще и смотреть на всех платформах, где присутствует Радио ВЕРА, в первую очередь на нашем сайте https://radiovera.ru/, но еще и в нашем аккаунте социальной сети ВКонтакте и много где еще. И я не устаю повторять, что у разных людей совершенно в разных местах я встречаю наши видеоролики с нашими «Светлыми историями», которые вот так распространяются по миру. Значит, не зря мы их рассказываем, и, может быть, что-то, правда, становится светлее, лучше, хотелось бы по крайней мере в это верить. Я с удовольствием представляю всех, кто сегодня здесь вместе с нами. В первую очередь, конечно, приветствуем отца Романа Постникова, священника, настоятеля Свято-Георгиевского храма в Пномпене. Здравствуйте.

Иерей Роман

— Здравствуйте, Алексей.

А. Пичугин

— Уж издалека, так издалека. Мои дорогие коллеги, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова. Привет, привет.

А. Митрофанова

— Здравствуйте.

А. Леонтьева

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— И наша тема, которую мы сегодня хотим обсуждать, хотим рассказывать что-то доброе и хорошее, светлое про то, как Бог ждет каждого. С одной стороны, вроде кажется, что сотни историей на эту тему у каждого должны быть. А потом начинаешь как-то задумываться, и вот этот фокус, он сужается. Потому что Бог-то ждет каждого, безусловно, но вот историй о том, как это происходит, их, таких ярких, действительно светлых, может быть, и не так много интересных, но тем не менее они точно есть. И мы знаем, что они есть у отца Романа, которому мы предлагаем начать нашу сегодняшнюю программу.

Иерей Роман

— Благодарю. И готовясь, немножко думая вот перед программой, о чем действительно интересно можно на данную тему рассказать, я задумался над тем, что таких историй очень много. Имею в виду, даже в моей какой-то практике действительно огромное количество. И поскольку наш приход находится в Камбодже, первая мысль, которая мне пришла — о том, что нужно рассказать про обращающихся местных жителей, про кхмеров, которых действительно вот Господь приводит каждого каким-то особенным образом.

А. Пичугин

— А можно, простите, я сразу уточню. У них же вообще достаточно сложно с единобожием, с пониманием религии как таковой, как мы ее представляем, это же такой очень интересный набор. Кто они вообще?

Иерей Роман

— Буддисты.

А. Пичугин

— А, они буддисты. А все, тогда нет, тогда все понятно.

А. Митрофанова

— Ангкор-Ват, собственно, самый известный памятник Камбоджи, он же весь пропитан подобными смыслами.

А. Пичугин

— Да, он буддистский.

А. Митрофанова

— Хотя, слушайте, когда у нас Ангкор-Ват, где-то V–VI век он был построен?

Иерей Роман

— Нет. Значительно позднее, это у нас XII век, насколько я помню. Изначально был индуистский, потом он потихонечку стал буддистским.

А. Митрофанова

— Да, это я тоже сейчас сказала и начала думать, он же, ну голову Будды я там помню, там есть.

Иерей Роман

— Там есть такие вот знаменитые памятники архитектуры.

А. Пичугин

— Не тот человек сегодня ведет программу, мне кажется.

А. Митрофанова

— Да ладно.

А. Пичугин

— Потому что я не был в Камбодже.

А. Митрофанова

— А ты поезжай, очень интересно.

А. Пичугин

— Я хочу уже в Камбоджу, с тех пор когда я много лет назад в юном возрасте услышал песню «Holiday in Cambodia» одной известной американской группы.

А. Митрофанова

— Конечно, классика жанра — это рассветы в Ангкор-Ват. И я думаю, что многие ездят туда специально, чтобы увидеть это восходящее солнце на фоне этого города, который раскопан среди джунглей. Но сами по себе местные жители, конечно, они невероятно трогательные. Но там поражает, во-первых, нищета, конечно, они очень бедные. И огромное количество детей, которые, когда видят туриста, они уже прямо научены, они бегут и просят: «ван доллар, ван доллар», «итс фор скул» — они так очень специфически выговаривают английские слова. «Ит из фор скул», «ит из фор ит», «ит из фор брэд», — вот прямо буквально как мы по-русски бы, наверное, прочитали, вот с такой аллитерацией. И сердце разрывается, потому что, с одной стороны, первый порыв — это отдать сразу все, что у тебя есть. А с другой стороны, понимаешь прекрасно, что это подсаживание на иглу...

А. Пичугин

— Дети, которые бежали за Остапом Бендером с криком: «Денег давай, давай денег, денег давай!», не то чтобы сильно голодали.

А. Леонтьева

— Я предлагаю поменять вообще тему программы, потому что такая интересная тема про Камбоджу.

А. Митрофанова

— Извините, увлеклась.

А. Пичугин

— Нет-нет, давайте все-таки отцу Роману предоставим право рассказать историю. И дело явно в Камбодже происходит.

Иерей Роман

— Да, и вот как я начал говорить о том, что думал, рассказывать ли про наших прихожан кхмеров, местных жителей, которые действительно обратились ко Христу — то есть это не пафосные слова, это как бы реальность. Или про вот у нас есть русские прихожане, которые тоже понимаете, сорок лет не ходили храм, и в Камбодже стали ходить. И причем теперь самые активные наши прихожане в другом городе, не в Пномпене, в Сиануквиле. Поэтому здесь действительно обширное такое поле для историй. Но, наверное, будет зрителям более интересно, если рассказать про местных жителей.

А. Пичугин

— Да, конечно. Нет, вы знаете, тут вы сами вольны выбирать, про кого вы расскажете. Но, конечно, нам интересно про местных жителей.

Иерей Роман

— Давайте тогда так и расскажем. Несколько историй я уже рассказал, и буквально сегодня, точнее ответ мне пришел вчера, но прочитал я его сегодня. Молодой человек, который с недавнего времени стал ходить тоже к нам в храм, кхмер, возраста 13–14 лет, то есть совсем прямо молодой человек. И вот я его расспросил и, если можно, я рассказал бы чуть-чуть про него. Потому что про некоторых наших других прихожан я уже немножко рассказывал. Наверное, можно еще будет где-то услышать и посмотреть.

А. Пичугин

— До этого вы рассказывали в каких-то других программах на Радио ВЕРА. И я думаю, что наших слушателей, если они заинтересуются, можно адресовать в наш архив на сайте https://radiovera.ru/, где есть еще программы с отцом Романом Постниковым.

Иерей Роман

— А сегодня, поскольку вот буквально час назад я прочитал его ответ, я примерно знал, как он пришел, теперь я знаю точно. Так вот этот молодой человек поделился тоже своей историей — как будто для передачи, так получилось интересно. И он рассказал о том, что как многие кхмеры, будучи рожденным в буддистской семье, он, в общем-то, не был изначально христианином, но потом он в какой-то момент стал интересоваться. Особенно, как он сказал, после того как его учитель в школе на одном из занятий произнес молитву «Отче наш». И впервые он ее тогда услышал, и вот она его очень зацепила, так можно сказать. И он стал изучать христианство как таковое. Но тогда он был даже моложе, чем сейчас, поэтому, как всегда, интерес появился у человека, потом он немножко подрастал, и вот буквально последние несколько лет он снова, как он сказал, вернулся вот к поискам своим, к более активным поискам настоящей Церкви, Церкви Христовой. И он, наверное, как многие молодые люди сейчас, я хочу сказать, многие кхмеры, они тоже, молодежь, она очень активно, они многие знают прекрасно английский язык теперь уже, именно вот нынешнее поколение. И он пришел к тому, что, изучив много на англоязычных ресурсах, много как бы проштудировав информации, он все-таки дошел до Православной Церкви.

А. Пичугин

— А то есть вообще вы думаете, что обращение к христианству, ко Христу у кхмеров в первую очередь связано с развитием интереса западной культуре, к английскому языку, и ко всему, что из этого вытекает. Ну в том числе, естественно, и христианство, это, безусловно, одна из таких составляющих основ, и они туда обращаются. А дальше, уже внутри этого интереса к христианству, они могут выбирать, интересоваться, искать и находят Православную Церковь.

Иерей Роман

— Я вот думал над этим, как это происходит. Но пока точно сказать не могу. Потому что, наверное, еще недостаточно...

А. Пичугин

— Ну вам, конечно, да, вам виднее, потому что вы там находитесь постоянно, и поэтому у вас вариативность больше. Мне просто кажется, вот вы рассказали, я подумал, что, может быть, вот этот фактор, он тоже сыграл свою роль.

Иерей Роман

— С другой стороны, когда живешь уже много лет внутри, у тебя немножко глаз замыливается и ты перестаешь видеть немножко уже снаружи, поэтому...

А. Пичугин

— А сколько вы там лет?

Иерей Роман

— Всего в Азии десять лет, получается, почти уже, в сентябре будет нынешнего года. Полтора года в Зеландии, в Камбодже восемь с половиной лет. И поэтому да, иногда немножко уже нужно посмотреть со стороны. И вот интересно, что меня еще заинтересовало в том молодом человеке, о котором сегодня идет речь, он мне прислал в Телеграм фотографию, как он написал икону. Я очень удивился, потому что я говорю: где вообще ты в Камбодже взял икону? Писаную икону в Камбодже, ты где ее нашел-то? Просто интересно. Нет, говорит, я сам написал. И, я говорю, да вообще, в принципе, очень интересно. Потому что, собственно, то, что получилось на выходе, та икона Спасителя, которая получилась на выходе, она, знаете, это не детский рисунок, это вполне такое письмо, то есть, видимо, он как-то, у него рука уже поставлена, что вот он дошел до того, что в итоге он написал именно икону. Это, конечно, много еще с ним предстоит обсудить, потому что он только начал ходить в храм. Вот это интересно, только человек начал ходить в храм совсем недавно. и уже вот такое интересное развитие событий что ли.

А. Пичугин

— Ну ему интересно полное погружение. Наверное, ему хочется...

Иерей Роман

— Ну это хорошо. Лишь бы те, кто хорошо начинают, лишь бы они так же хорошо продолжали. Я, наверное, за это беспокоюсь всегда больше всего. Потому что начать хорошо — это одно, а потом же нужно всю жизнь идти дальше и продолжать.

А. Пичугин

— Стараться.

А. Леонтьева

— Еще такой, простите, возраст, когда наоборот такой бунт, да, подростковый, когда все уходят из храма. А тут человек прямо почитал литературу, написал икону.

А. Пичугин

— Это у тебя сейчас фокус из России. Когда это другая культура для человека, как раз в 13 лет...

А. Митрофанова

— Как раз и есть протест.

А. Пичугин

— Да, это и есть протест.

А. Леонтьева

— Согласна.

А. Пичугин

— Другое дело, что этот протест может быть очень благим протестом.

А. Пичугин

— Друзья, это «Светлые истории» на Светлом радио. Мы сегодня на Светлом радио говорим о том, что Бог ждет каждого. И говорим со священником Романом Постниковым, настоятелем Свято-Георгиевского храма в Пномпене. Также с дорогими коллегами — Анечкой Леонтьевой, Аллочкой Митрофановой. Я, Алексей Пичугин, тоже здесь.

А. Митрофанова

— Отец Роман, а все-таки что же стало решающим для этого молодого человека в выборе его пути?

Иерей Роман

— Я думаю, что, как и многих наших других именно молодых, молодого поколения кхмеров, решающим фактором стал такое глубинный подход и изучение, наверное, не побоюсь сказать, догматики. Потому что он изучал основательно, он брал разные течения христианства и стал изучать их не поверхностно, не в том плане, когда мы говорим: о, здесь красиво, там поют, танцуют — мне нравится. А здесь скучно — значит, мне не нравится. Нет, он именно стал изучать, кто когда появился, кто как развивался в течение времени. Вот это вот самое интересное. Потому что часто ведь у нас приходят оттого, что услышали пение да, красивое, и это уже, в общем-то, первый шаг хороший.

А. Леонтьева

— Очень часто, да.

Иерей Роман

— Но иногда на этом и останавливаются. Вот это не очень хорошо получается, что не происходит дальнейшего развития. Ну у всех, конечно, по-разному. Но вот в его случае он изучил так основательно. Поэтому, наверное, интеллектуальная вот, как правильно сказать, потребность человека разобраться как следует, все так расставить по полочкам. Тут я его хорошо понимаю, я сам такой же, мне очень так нравится, когда все на своих местах. И, видимо, он когда изучил, говорит, много изучал, дошел он, кстати, до так называемые — Oriental Orthodox churches — то есть это у нас те, которые нехалкидонские церкви. И вот он когда встал между ними и православием, вот тут он немножко притормозил и стал изучать более подробно.

А. Пичугин

— А это тоже логично. Потому что дохалкидонские церкви, это тут надо пояснить, что дохалкидонские церкви — это целый ряд христианских церквей, которые не приняли некоторые соборные постановления, и они в своем таком культурном развитии, нет, безусловно, они развивались дальше, но они вот остались на уровне там примерно VI–VII веков. И это очень интересно, именно потому, что они сохранили в себе какой-то древний строй богослужений, они сохранили достаточно много национального, из них тоже выходили разные другие церкви. Ну вот яркий пример — Армянская и Сиро-Яковитская церковь. И я так понимаю, что у вас в Камбодже тоже кто-то из представителей этих церквей когда-то проводил миссию и остался.

Иерей Роман

— Ну насколько мне известно, сейчас на сегодняшний день у нас копты...

А. Пичугин

— А, копты, да.

Иерей Роман

— Начали, так сказать, свою миссию. Ну вот его интересовало, именно где настоящая Церковь. То есть его потребность была понять, не где красивее, или где интереснее, или, как иногда бывает, да, к сожалению, где выгода какая-то ест для меня больше. Его интересовало, где настоящая Церковь, ему не хотелось идти туда, где кто-то, так сказать, да, ну ненастоящий. Вот он сам об этом как раз мне и написал, поэтому я просто цитирую его слова.

А. Пичугин

— Алла Сергеевна, вашу историю.

А. Митрофанова

— Да, совсем из другой части света, из Карелии.

А. Леонтьева

— Ничего себе, у нас разброс сегодня.

А. Митрофанова

— Слушатели уже, наверное, знают об этих удивительных людях, потому что рассказывала я в разных форматах о них. И, собственно, священник Олег Червяков был здесь у нас в эфире, в программе «Светлый вечер» — опять же могу к архивам отослать, и можно его собственный рассказ послушать. Мне в связи с этой темой, как Господь человека призывает и человек на это призыв откликается, именно он вспомнился, потому что его путь, конечно, был поразительный. Это, представьте себе, 90-е годы, где-то середина 90-х, наверное, 94-й, может быть, 95-й. И студент Харьковского университета, по-моему, физмат, это был такой, начинает путешествовать по странам близлежащим и искать какой-то собственный путь. И, как он сам это обозначает, он искал «край непуганых птиц». Пришвина прочитал, вдохновился и ему очень хотелось найти на земле вот такое нетронутое место. И когда он оказался в Карелии, на озере, которое называется Водлозеро, он увидел буквальную визуализацию того, как он себе этот край непуганых птиц представлял. Одна была беда — браконьерская вырубка лесов. То есть вот эта удивительная карельская тайга, она вырубалась нещадно браконьерами, оставляли буквально там ну сколько, какое-то количество метров вдоль дорог, чтобы, когда там начальство, например, по дороге едет, чтобы сильно не бросалось в глаза. Но если подняться на вертолете над этой карельской тайгой, там было видно такие проплешины. Вырубка леса и, в общем, совершенно бездарная его продажа куда-то нелегальными путями, и обогащались люди таким образом, в общем, совершенно бессовестно по отношению к природе. И вот этот самый молодой студент, Олег Червяков, вдохновившись вот этим краем, вернулся и написал диплом чуть ли не на тему «Математическая модель создания природного заповедника». То есть тогда в России, может быть, и были уже какие-то национальные парки, но это не было вот в том масштабе, в котором это есть сейчас. А вот такую модель, чтобы она была с математическим обоснованием, чуть ли не будущий отец Олег впервые предложил. И поскольку это было 90-е, середина 90-х, это было время, когда возможны были вещи, сейчас практически немыслимые. Он, еще практически студент, да, Харьковского университета, в Москве попадает на прием к министру природных ресурсов или точно сейчас не помню, как эта тогда должность называлась.

А. Пичугин

— Это какое время?

А. Митрофанова

— Это примерно 94–95-й год. И, оказавшись на приеме у соответствующего министра, предлагает ему на рассмотрение вот эту вот математическую модель создания национального парка и получает добро. Приезжает на Водлозеро и действительно создает там первый такого масштаба в России национальный парк. И этот парк становится естественной природоохранной зоной. То есть для будущего отца Олега это был принципиальный момент — здесь невозможны больше вырубки леса вот такие вот браконьерские. Появляются лесники, появляются какие-то инфраструктуры, помогающие оберегать это уникальное пространство. А оно уникальное, там действительно, ну о чистоте воды и воздуха, в общем-то, говорить не приходится — это уникальный микроклимат, это невероятная красота вот этого Русского Севера. И он, начиная заниматься историей мест, постепенно открывает для себя удивительную культуру, которая здесь была в той или ной форме сохранна практически до середины XX века, вот до 50-х годов, пока там оставались крестьяне. А потом, когда советская власть, в общем-то, увидев, что там, где сохраняется крестьянство, там сохраняется и христианство в той или иной форме, стало, в общем, прямо направленная такая кампания началась по расселению крестьян из тех, оставшихся на Водлозере деревень. И вот то, что застал отец Олег во второй половине 90-х, это брошенные деревни и покосившиеся часовни. У местных водлозеров, у них существовало поверье такое, что храмы могут стоять только на островах. Потому что доплыть до них — необходимо предпринять определенные усилия.

А. Пичугин

— Усилия, да.

А. Митрофанова

— Усилия. Поэтому вот так вот, с бухты-бархаты в храм — в том, в чем ты есть и какой ты есть, не пойдешь. Нужно подготовиться и доплыть. А в деревнях стояли часовни, и этих часовен было много. И вот то, что застал отец Олег, это покосившиеся и полуразрушенные часовни, нуждавшиеся в консервации. И самое главное, сохранившийся опять же до рубежа 90-х двухтысячных годов уникальный храм, собственно, памятник архитектуры — Ильинский погост. Люди, которые ездили в эти места, наверняка его знают и видели. Слава Богу, сейчас он восстановлен, опять же во многом стараниями отца Олега и других священников, которые в итоге в эти места приехали. И начал его восстанавливать иеромонах Нил. К сожалению, не помню его фамилию. И фактически на глазах у отца Олега, будущего тогда отца Олега, развернулась такая страшная история. В двухтысячном году трое проходимцев отца Нила убили лопатами. То есть он был человеком очень крепким — ну надо себе представить, он живет один на острове и по мере сил восстанавливает этот самый Ильинский погост. И вот, как их называли, послушники шаталова монастыря, — то есть люди, которые бродили из одного места в другое в поисках какого-то духовного пристанища, но, как бывает с людьми, не определившимися внутренне, этого пристанища они нигде не могли найти. Что там между ними произошло, неизвестно, но отец Нил скончался мученической смертью и похоронен там же, на Ильинском погосте. И это место осталось таким осиротевшим. И вообще отец Нил был единственным священником в этих местах. И вот, может быть, это повлияло тоже на то, что директор национального парка, Олег Васильевич Червяков, принял решение, что ему важно стать священником. Он к этом моменту был уже очень глубоким христианином, который не только вдохновился той традицией внешней, которая в этих местах была. То есть, понимаете, да, он — выпускник мехмата, он переселился жить на землю и стал жить в буквальном смысле от земли и разводить животных. И его супруга, Наталья, удивительная красавица, филолог, она переехала вместе с ним, и это стало их семейным делом. В общем, люди, которые поменяли вектор свой жизни, наверное, можно сказать, что на девяносто градусов, вот так сразу они вошли в эту самую вертикаль. И когда еще отец Олег был мирянином, помню, брала с ним интервью для журнала «Фома» и спрашивала: вы же крестьянин, получается, теперь? Он говорит: нет-нет, крестьянином я быть недостоин. Крестьянство — это такая высокая культура, которую чтобы мне постичь, мне потребуются десятилетия. И вот этого ему оказалось недостаточно и, по благословению священноначалия, он принял сан, и стал строить церкви уже на материке. В деревне Куганаволок ближайшей он построил храм, естественно, продолжает восстанавливать часовни, которые обретаются во всех этих удивительных лесах. Построил и храм на Юрьевой горе, о чем рассказывал подробно как раз у нас в эфире. И на мой взгляд, вот это путь, который абсолютно соответствует тому, что вот Господь призвал, и человек, как вот Алеша Карамазов, да, говорил: не могу я, если сказано, оставь все и следуй за Мной, ходить только к обедне. И если сказано: раздай все, отдавать только два рубля. Вот такой юношеский максимализм, благословленный Богом, и удивительный жизненный путь. И вы знаете, испытаний на этом пути немало. Последнее испытание в том, что у отца Олега и матушки Натальи вот буквально недавно сгорел дом, сгорел дотла.

А. Леонтьева

— Ничего себе.

А. Митрофанова

— Сгорел так, что, в общем, там пепелище. И как отец Олег, мы с ним чудом каким-то пересеклись в Москве, совершенно неожиданно, я смотрю на него — а у него такие глаза веселые, и он говорит: так с Божией помощью все же восстановится. Все же восстановится. И я, глядя на него, понимаю, что так и будет, потому что это говорит человек, с нуля создавший в этих местах Водлозерский национальный парк, спасший там карельскую тайгу, и продолжающий спасать эти удивительные памятники архитектуры вот этого деревянного зодчества Русского Севера. Я смотрю на него и понимаю, что все будет. Но если у кого-то из наших слушателей будет желание поучаствовать и помочь отцу Олегу, я думаю, что можно написать нам в редакцию, мы скажем, как с ним можно связаться. Это вот на всякий случай, потому что это, правда, удивительные люди и удивительный путь.

А. Пичугин

— Да, вот такие истории у нас совершенно разные. Я, кстати, теперь знаю, я немного о другом хотел рассказать, теперь я знаю свою историю точно про то, что Бог ждет каждого. Спасибо тебе, что ты мне подсказала направление и географию.

А. Митрофанова

— Слава Богу.

А. Пичугин

— Опять же вот так, кстати, часто бывает, когда приходишь и хочешь о чем-то рассказать в «Светлых историях», но перед тобой кто-то что-то рассказывает, ты понимаешь, что твоя история, она вообще не про то, а вот расскажу-ка я про это. И мы буквально через несколько мгновений вернемся к вам сюда, в студию Светлого радио. Программу нашу, «Светлые истории», вы можете не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/ и на других платформах. В частности, в нашем блоге ВКонтакте, можете тоже смотреть наши «Светлые истории». Самое главное, присылайте их нам, можете на почту info@radiovera.ru, можете в качестве комментариев под видеозаписями. Мы эти истории периодически озвучиваем, здесь тоже зачитываем. И, как всегда, я обещаю, что мы когда-нибудь сделаем целую программу из ваших историй, но пока мы их только готовим к этому. Никуда не уходите, через минуту мы вернемся. Здесь, в этой студии, священник Роман Постников, настоятель Свято-Георгиевского храма в Пномпене, Алла Митрофанова, Анна Леонтьева и я, Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио. Друзья, это наши «Светлые истории». Вы можете их не только слушать, но и смотреть на сайте https://radiovera.ru/, в нашем аккаунте ВКонтакте и на тех платформах, где присутствует Радио ВЕРА. Мы светлые истории рассказываем, это истории, которые мы сами прожили. Причем светлые — это не значит радостные. Светлые — это не значит, что мы тут все веселимся. Иногда это бывают очень грустные и тяжелые, иногда это очень глубокие по своему смыслу истории, которые как-то нас затронули, может быть, наших знакомых, может быть, вообще-то где-то об этом услышали. Но поняли, что мы через это так прошли, мы их так внутри через себя пропустили, что не рассказать, не поделиться не можем. Поэтому очень искренне и очень как-то светло. Отец Роман Постников, настоятель Свято-Георгиевского храма в Пномпене. Алла Митрофанова, Анна Леонтьева, я Алексей Пичугин здесь, в этой студии. Можно, вот по традиции у нас как-то обычно кто ведет, тот заканчивает, но так как Алла сейчас рассказала историю про Карелию, то я хотел рассказать. Можно, я расскажу?

А. Леонтьева

— Можно, конечно.

А. Пичугин

— Свою историю про Карелию. Но она не моя, я там никогда не был. И это мое упущение. Всегда вот, как часто думаешь: ты еще успеешь доехать, ты еще успеешь побывать в этих местах, познакомиться с этим человеком. К сожалению, я не успел, и уже прошло несколько лет, я до сих пор как-то расстраиваюсь, что не сложилось. Но очень много моих знакомых, друзей бывали там и более того, я часто встречал в своей жизни людей, которые вроде бы никак друг с другом не должны были быть связаны, но их объединяло это место. Это тоже в Карелии, и когда-то в небольшой деревне карельской, которая называется Колодозеро — я думаю, сейчас уже все, кто здесь присутствуют, знают и человека, и место, о котором пойдет речь.

А. Митрофанова

— И сразу целый шлейф потрясающих фотографий возникает в голове.

А. Пичугин

— Фотографий, историй. Причем вы знаете, эти фотографии, которые висят в галереях Парижа, это фотографии, которые висят в московских музеях, это фотографии, которые висят в колодозерских избах, это фотографии, которые вообще где-то на краю света можно найти. И не было бы этого всего, но ребята из разных городов — из Питера, из Таллина, из Москвы, объединенные какой-то идеей — там, между прочим, панки, слушавшие там «Гражданскую оборону» когда-то, из круга Егора Летова, из круга, близкого к этим людям, стали интересоваться, для многих это был какой-то путь в сторону христианства, и они стали искать место, где они могли бы приложить свои силы. И случайно (я вот сейчас, так как я не был никогда в Колодозере и, в общем, знаком только с ближним кругом отца Аркадия, о котором пойдет речь, я не буду как бы там свидетельствовать, я все-таки действительно там не был и не видел) как-то они там оказались. И храм, который там когда-то был и сгорел, сгорел уже там после войны, в 60–70-е годы, решили его восстанавливать. Они построили храм, какое-то время его строили. Нужен был священник. И один из этих ребят, так получилось, что он закончил семинарию, его туда рукоположили и он там стал служить, отец Аркадий. Вот тоже человек, который там сам из Таллина, жил в разных городах — вот это поколение и панков, и хиппи, вроде не должны пересекаться, но на каком-то уровне, естественно, автостоп, путешествия, романтика, музыка, Карелия. К нему стали приезжать друзья в Колодозеро. Ну просто вот разве что прямых рейсов не было: Москва — Колодозеро. Фотографы, писатели, поэты музыканты, просто неравнодушные люди, те кому была интересна северная природа, всех принимало Колодозеро, всех принимал отец Аркадий. А ты была, кстати, нет, там?

А. Митрофанова

— В Колодозере не была.

А. Пичугин

— Вот я не знаю, насколько местные жители, наверное, они поначалу смущались тем, что происходит, и что туда все время приезжает кто-то. Постоянно приезжают то иностранцы, постоянно приезжают москвичи, петербуржцы. Но в итоге это все вот вылилось действительно в такой мир Колодозера, в котором присутствовал отец Аркадий. И вот Колодозеро — отец Аркадий, там пароль — отзыв. И сколько людей он там крестил, венчал. Нужно крестить ребенка — едут в Колодозеро, нужно повенчаться — едут в Колодозеро. Скольких местных жителей он проводил в последний путь, крестил им детей, венчал. Да это какой-то был абсолютно светлый человек, который принимал всех. А самое главное, что Север, он не принимает чужаков. Я когда-то рассказывал историю про своего друга, который в свое время уехал в деревню Веркола, и недавно его не стало, Игоря. И вот я много лет, что Игорь прожил в Верколе, все время говорил: Игорь, ну ведь Север не принимает москвичей, и там даже не москвичей, просто чужаков, если ты не из Севера, должны пройти несколько поколений. И даже твои дети, они не будут своими, они все равно будут про них говорить, что они москвичи. И даже внуки, возможно, тоже их будут называть москвичами. Но Игорь был настолько вот светлым человеком, что Север его принял, он стал там своим. Так же отец Аркадий тоже. Там Архангельская область, здесь Карелия, с одной стороны, он стал своим, с другой стороны, конечно, он был все-таки в определенной мере чужаком, потому что он был священником. И давайте будем откровенны, для многих северных людей, как бы мы ни говорили (да северных — какая разница, северных, южных, восточных, западных), для многих людей Церковь — это стало чем-то таким уже чужим. Я там много общался с суздальскими мужиками в деревнях, в селах, в которых стоят огромные руины. И я говорил: ну вот церковь же у вас. А, говорят, что нам эта церковь, это не церковь. это зернохранилище всю жизнь было. Так они и воспринимают — торчит что-то посреди, руина, бывшее зернохранилище. А понятно, что если там вдруг появляется священник, начинаются службы, то несколько человек, они туда потянутся. Но для большинства это все равно бывшее зернохранилище. И вот для большинства северных людей — да, крестить ребенка, наверное, но не более того. То есть община отца Аркадия она все-таки, наверное, в основном складывалась или из местных бабушек, которые еще по традиции, вот они вымирали, но еще приходили, вот эти последние бабушки, которых, может, еще когда-то в этом несгоревшем колодозероском храме крестили. А для большинства людей это было что-то достаточно чуждое. Хотя отца Аркадия любили. А община — это были в основном те люди, которые приезжали. К сожалению, несколько лет назад отца Аркадия не стало. Он очень переживал за все происходившее, и вот он был в отъезде, а у него дома произошла... Он всех принимал, его дом никогда не закрывался, он просто открытый стоял, кто хотел — приходил, кому надо — ночевали. То есть вот, во-первых, это такое хипповское прошлое, наверное, за себя говорило, что человек, у него дом всегда открыт. Кому надо, там человек приехал, ему надо переночевать — он переночует. А с другой стороны, это вот какое-то такое исконное гостеприимство. И отец Аркадий уехал, дом его, как всегда, был открыт. А когда он вернулся, он узнал, что у него в доме произошла пьяная драка и кого-то убили. И вот там того, кого убили, конечно, унесли, похоронили, а все вот это осталось — и кровь, и разбитая посуда, и еще что-то. И он, говорили, он всю ночь пытался все это убрать, почистить, вытереть, убраться. И под утро ему, видимо, стало плохо с сердцем от этого, и вот он умер. Его похоронили в Печорах. Он очень любил Печоры, и там его могила. Далеко от Колодозера, но все-таки. А в Колодозеро, вот я не знаю, приезжают сейчас или не приезжают, потому что Колодозеро и отец Аркадий, это было чем-то единым целым. И это стало, вот почему Бог ждет каждого, потому что для огромного количества людей, которые, казалось бы, были очень далеки от христианства, очень далеки от православия, очень далеки — ну как далеки, вообще нельзя про человека сказать, что он далек от христианства, что он далек от Бога, но они были внутренне, это внутренне чуждо им было все. Но через общение с отцом Аркадием, это не значит, что они в один момент, по щелчку пальцев, стали воцерковленными людьми, что они сразу стали ходить постоянно на службы, что они стали причащаться за каждой литургией. Нет, но они повернулись в эту сторону. И, наверное, даже если вот сейчас, когда нет отца Аркадия, где-то у себя, в своих городах, эти люди, которые бесконечно приезжали к нему, там кто-то из них никуда не ходит и не вспоминает про Церковь, все равно в их жизни это было. А если это было в их жизни единожды, это значит, что когда-то это обязательно отзовется. И это значит, что сначала Бог призвал отца Аркадия, а через него Он призвал вот этих людей, эти сотни людей. А ведь тогда, я помню, на пике вот этой популярности Колодозера, эти люди тоже кого-то постоянно приводили. И продолжают, наверное, приводить, даже если они сами не то что были очень церковными людьми. Но все равно вот Колодозеро в какой-то момент, я вот уверен, оно в рамках целой страны стало таким действительно местом очень глубокой проповеди, через которую очень многие люди познакомились с Богом. Вот такая история. Спасибо тебе большое, Алла, за Карелию.

А. Митрофанова

— Да и тебе спасибо.

А. Пичугин

— Потому что я тут же вспомнил про отца Аркадия. И это, наверное, самая яркая иллюстрация того, что Бог действительно ждет каждого.

А. Леонтьева

— Какие красивые истории, в таких красивых декорациях. Я уже как будто побывала в Карелии благодаря вам.

А. Пичугин

— Ты была в Карелии когда-нибудь?

А. Леонтьева

— Никогда.

А. Пичугин

— И я не был в Карелии.

А. Леонтьева

— И в Камбодже не была.

А. Пичугин

— И в Камбодже я не был. Но в Карелии, кстати, я был. Валаам же у нас считается Карелией, частью Карелии. Там, конечно, своеобразно, все-таки природа немного отличается, потому что остров. Но вот мне кажется, больше я в Карелии никогда не был. Был рядом. В Колодозеро чтобы добраться, я знаю, что многие доезжали до Каргополя — это в Архангельской области. Вот в Каргополе я был, и Каргополь, вот у меня есть какой-то, я не знаю, внутренний слом что ли, как это правильно назвать, не профессиональная деформация, а какая-то внутренняя деформация. Я когда приезжаю в небольшой город, у меня так всегда: Суздаль или не Суздаль? Не Суздаль. Вот я помню, как-то в Каргополе вечером летним на берегу Онеги я сидел, смотрел — а очень красиво, очень много церквей, старых домов, ты оглядываешься, вдоль Онеги они стоят. Вздыхаю, а мне через несколько дней в Суздаль ехать надо. Я вздыхаю, такой: Суздаль.

А. Пичугин

— Друзья, это «Светлые истории» на Светлом радио. Вы можете их не только слушать, но и смотреть, и таким образом быть вместе с нами. А самое главное, вы можете их рассказывать, присылая эти истории к нам на электронную почту info@radiovera.ru или в виде комментариев под нашими роликами. Анна Леонтьева и ее светлая история.

А. Леонтьева

— Слушайте, ну правильно сказали мы в начале, что, с одной стороны, тема такая обширная и, с другой стороны, очень сложно вот выцепить такую какую-то яркую историю, наполненную событиями, которая бы прямо вот была такой сюжетной. Поэтому я, наверное, вспомню несколько историй. Я когда-то, кстати, собирала их для одного умного журнала, когда там работала. Была такая у нас планерка и тема была: как люди, зачем люди приходят в храм. И все так посмотрели — ну все такие нецерковные люди были, все посмотрели на меня, говорят: ну вот ты давай. Я думаю: ничего себе, тема — как люди приходят в храм. И я сделала следующее, я начала собирать, у меня очень много гостей всегда, я стала их собирать тематически. Вот приходит ко мне семья, говорю: давайте, рассказывайте, как вы пришли в храм. И это было на самом деле очень увлекательно, вот эти такие тематические посиделки. И я получила очень много очень крутых, как говорят подростки, историй. И вообще все эти истории, вот когда человек рассказывает, как он приходит к Богу, они настолько уникальные, они настолько личные, поэтому вот невозможно там многого рассказать. Ну вот история одной семьи. Значит, мои друзья, они когда-то в качестве экскурсии приехали, по-моему, в Оптину пустынь, если я не ошибаюсь. И вот они просто ходили по Оптиной пустыни, пришли на службу утреннюю, началось причастие. И они говорят буквально следующее. Они говорят: вы знаете, мы стояли и такое чувство непричастности нас посетило. Вот, понимаете, все там, а мы где-то вне этого мира. И вот это было достаточно для того, чтобы они начали постепенно воцерковляться, читать книжки и так далее. А очень многие приходят в Церковь благодаря детям. Вот Леша сказал, что покрестили детей, да, и пошли дальше. Но на самом деле очень многие — у меня такая педагогическая тема идет, как у многодетной мамашки, что люди приходят, крестят детей, и что-то им открывается. Даже один из вот моих героев рассказывал, что, когда родился первый ребенок, он увидел свет несиянный. Свет несиянный. И вот благодаря этому первом ребенку семья стала погружаться в православие. И мы часто говорим о детях наших, которые уходят сейчас в знак протеста или просто естественным духовным поиском уходят из Церкви. Так вот одна семья такая, знаете, ребята были художниками, вот на волне 90-х они пошли в Церковь — за друзьями там, за батюшками замечательными, образованными, которые тогда как-то все это поднимали. И они были художниками, и они, как часто бывало по неофитству, они убрали все свои картины, это вот все, мы теперь православные. Одели там черные одежды, все свои картины убрали на чердак. И они говорят, что к нормальному вообще состоянию душевному нас привели дети. Дети рождались, и они требовали образования, одежды, там еды. И ребята постепенно как-то вот достали свои картины, вообще стали заниматься даже и бизнесом. И вот их старшая дочь, она тоже как-то в порядке, так сказать, никто никогда не настаивал, чтобы дети ходили в церковь, что мне кажется, очень важно. Так вот старшая дочь вышла замуж и уехала в другую страну. Ну уехала, и страна эта совершенно, так сказать, далека от христианства в большинстве своем. И вот, значит, дочь звонит в Россию, говорит: так, у меня родилась дочь, мне нужно ее покрестить. И семья очень уже многодетная к этому времени была, они такие: да-да, мы все приедем. Ну пока все соберутся, вот эти многодетные, они собираются, собираются. И старшая дочь звонит им и говорит: ребята, у меня дочь без защиты, давайте побыстрее приезжайте. Понимаете, то есть вот это ощущение, что вот это защита, это тоже очень важно. И история еще меня поразила одного человека, он бизнесмен. У него очень, знаете, вот как редко бывает, мы уже взрослые, а наши родители, сохранившие веру, как бы не потерявшие ее. И вот его семья как раз таки православные вообще церковные люди. И так же он рассказывает о том, что никуда никто его, не говорили там, вставай на литургию, давай помолимся. Он как естественным путем ушел от Церкви, попробовал много бизнесов, очень успешно. И в одной из командировок, в одном и городов, так сказать, объект его бизнеса находился рядом с очень красивой церковью. И она так понравилась ему по архитектуре, он зашел туда. И буквально, он говорит, я очутился дома, я просто очутился дома. И это ощущение невозможно было ни с чем было ни с чем перепутать. И, знаете, я еще перед программой почитала истории наших слушателей и радиозрителей, как я говорю, и нашла совершенно житийную, я прямо была поражена. «В 28 лет, — пишет наша слушательница, — стала воцерковляться и ходила на службы в женский монастырь. Там была одна молодая монахиня — высокая, красивая, и выполняла все послушания в монастыре, даже чистила выгребные ямы. И приоткрылась мне немного ее жизнь, приход к вере и покаяние. Она в миру была самодостаточным человеком, закончила высшую милицейскую школу, из богатой семьи, очень модно, богато и со вкусом одевалась. Выглядела так, что женщины и девушки, работающие в ателье, бежали смотреть из окна, когда она шла по улице: красавица идет, смотрите. И с восторгом и завистью смотрели на нее. Ее тетушка говорила, не было такого яства, которое бы ее племянница не попробовала. Не было такого самого высокопоставленного мужчины, который бы не влюбился. И ничто для этой красавицы не было недоступным. И вот призвал ее Господь к вере и покаянию. Каким образом, история умалчивает. И загорелась эта девушка желанием в монастырь уйти. Когда ее сердце потянулось к Богу и в тот момент было искушение: начал свататься к ней генерал — очень видный, красавец, православный, очень положительный человек. Она отказала ему, через некоторое время ушла в монастырь, приняла иноческий постриг. Одели ее там для смирения в старые одежды и посылали на рынок за покупками для монастыря. Мать стыдилась, когда ей говорили знакомые, что видели твою дочку, как нищенку одетую, на рынке. У родителей было все — и двухэтажный дом, устланный коврами, и полная стенка хрусталя — в то время все это ценилось. Ну и, конечно, денег было немерено. Так мне рассказывали о ней свидетели прошлой жизни этой монахини. А один эпизод сама видела. Эта инокиня стоял на дверях при входе в монастырь. Подбегает один мужчина подвыпивший, лезет к ней целоваться — брюки закатаны по колено, видно, ехал с речки, на природе отдыхал с компанией: молись за нас. Потупив взор, монахиня ответила: это вы молитесь за меня и простите меня за все». Вот такая житийная история от наших радиослушателей, спасибо им большое за нее.

А. Митрофанова

— Да...

А. Пичугин

— Ну что, отец Роман, может быть, вы нам еще что-нибудь из жизни, из истории Камбоджи, как Бог призывает.

Иерей Роман

— Я с радостью, если действительно остается еще немножко времени...

А. Пичугин

— Да, еще немного времени есть.

Иерей Роман

— То тогда та история, которую изначально я хотел рассказать, но она будет про наших русскоговорящих прихожан.

А. Пичугин

— Ну вот видите, мы начинали с коренных жителей, а теперь русскоговорящими заканчиваем.

Иерей Роман

— Пускай будет про них, совсем вкратце. Люди, наши сейчас самые активные прихожане в городе Сиануквиль, в храме святого Пантелеимона. Они не ходили в храм. Мы дружили с ними многие годы, пока мы находились в Камбодже, и они тоже многодетные, и поэтому такое у нас было вполне хорошее дружеское общение, но в храм они не ходили. И вот буквально два с половиной года назад, на Рождество Христово, я помню, они сказали, что хотят покрестить своих троих сыновей. На что я им ответил, что это, конечно, без проблем. Но нужно и, знаете, беседы огласительные пройти, в храм нужно ходить каждое воскресенье. И вот наверняка вы не участвовали там никогда в святых таинствах. Они говорили, все сделают, все как надо, все мы вот прямо... И люди часто так говорят, что мы все сделаем, но они действительно сделали. Вот редкий случай, когда они сказали: надо по воскресеньям в храм, каждое воскресенье? Будем ходить каждое воскресенье. Надо исповедоваться? И они пришли, и с семи лет, вот сейчас им примерно по сорок, по два с половиной часа исповедовались там вот за всю свою жизнь. Поэтому детей мы крестили, их венчали. А огласительные беседы из пяти, которые я стандартно провожу, переросли у нас в десять. Это уникальный какой-то случай, потому что люди задавали вопросов какое-то огромное количество. Видимо, еще обстановка располагала. Потому что, когда зашла речь про беседы, я говорю: давайте я к вам буду в гости приезжать. Не вы в храм, потому что с тремя детьми вы не доедете просто, а мне одному проще. И вот я к ним приезжал и, видимо, у них дома мы садились спокойно, и настолько много было вопросов. Поэтому это тоже чудесная история, как люди поменяли всю свою жизнь. И, вы знаете, говорили: а почему нам никто раньше этого не рассказывал? А с другой стороны, может быть, раньше они и сами не были еще готовы, они тоже, может быть, еще не созрели. А вот где-то в Камбодже там, на краю света, да, как вот мы можем в России сказать...

А. Леонтьева

— Так часто бывает, кстати сказать, отрываясь от родной земли.

Иерей Роман

— Они созрели, и теперь это православные люди. Естественно, с какими-то там сложностями, все как обычно, но они стали.

А. Пичугин

— Просто не бывает ни у кого никогда и ни в чем. Спасибо большое. И это «Светлые истории» здесь, на Светлом радио. Рассказывали сегодня светлые истории священник Роман Постников, настоятель Свято-Георгиевского храма в Пномпене, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова, я Алексей Пичугин. И вы к нам присоединяйтесь и рассказывайте свои светлые истории. Присылайте их к нам в редакцию, на почту info@radiovera.ru или в качестве комментариев под видеозаписями. И мы их, по мере возможности, тоже озвучиваем, таким образом вы вместе с нами здесь. Ну вы и так вместе с нами, потому что вы же нас смотрите, а мы про вас помним всегда, дорогие. И продолжайте нас смотреть и слушать. Благодарим вас, прощаемся. Всего доброго.

А. Митрофанова

— До свидания.

А. Пичугин

— Светлого вечера.

Иерей Роман

— До свидания.

А. Леонтьева

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Заступничество святых»
• «Помощь и заступничество Пресвятой Богородицы»
• «Блаженны милостивые...»