«Благодать Святого Духа»

В этом выпуске ведущие Радио ВЕРА Александр Ананьев, Алла Митрофанова, Константин Мацан, а также наш гость — писатель, настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божией Матери в селе Иванове Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко — поделились своими светлыми историями о том, как ощущалась благодать присутствия Бога в определенный момент жизни.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова и Константин Мацан

---

Александр Ананьев:

— С праздником, дорогие друзья. Сегодня понедельник, день Святого Духа. Поэтому и программа «Светлые истории» на Радио ВЕРА тоже будет особенной, праздничной, и тому есть ряд причин. Во-первых, конечно же, дата. Во-вторых, сегодня у нас в гостях человек из благословенного края, из исторического края. Я даже иногда думаю, что центр России не Москва, а смещен восточнее, в сторону Владимира, Суздаля, Иваново, Мурома, куда-то туда, именно там центр России, мне все время так кажется. Настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божьей Матери в селе Иваново Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко. Добрый вечер, отец Александр. С праздником вас.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Здравствуйте. И вас всех с праздником поздравляю. Кстати говоря, поддерживаю вашу точку зрения, что столица — это у нас, город Покров.

Александр Ананьев:

— Все бы ничего, если бы не вечный ремонт дороги в Покрове. Отец Александр не дорабатываете.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Плохо молимся.

Александр Ананьев:

— Вот.

Алла Митрофанова:

— Да, ремонт дороги, который однажды нас, насколько — три часа мы на одном месте стояли? — на три часа нас задержал.

Александр Ананьев:

— Но с тех пор молитвами местных жителей ремонт дороги пришел в более или менее цивилизованный вид, и сейчас пролетаешь Покров как-то полегче.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Просто отложили пока.

Александр Ананьев:

— Отложили, отложили.

Алла Митрофанова:

— Мне тоже кажется, что не то чтобы все в прошлом.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— До конца М12 доведут, и тогда уже будут ремонтировать.

Александр Ананьев:

— И слава Богу.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я тоже так думаю.

Александр Ананьев:

— Простите нас, дорогие друзья, что мы говорим о вещах, вам не понятных, но у нас наболело с отцом Александром. И еще наболело у моей жены, ведущей Радио ВЕРА Аллы Митрофановой. Добрый вечер.

Алла Митрофанова:

— Здравствуйте, дорогие.

Александр Ананьев:

— И с огромным удовольствием представляю вам дорогого коллегу, друга Константина Мацана. Костя, привет.

Константин Мацан:

— Добрый вечер. У меня уже отболело.

Алла Митрофанова:

— Всё отболит.

Александр Ананьев:

— Какие твои годы, Константин, какие твои годы. День Святого Духа. Тема, соответственно, будет связана с сегодняшним праздником. Мы сформулировали ее следующим образом. «Дух дышит, где хочет». Истории о том, как Господь посещает человека, действует через людей и открывается человеку в самых, казалось бы, неожиданных ситуациях. Если подумать, любая история, которая прозвучала за эти полтора года в программе «Светлые истории», так или иначе, соответствует этой теме.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Вне всякого сомнения.

Александр Ананьев:

— И отец Александр, позвольте начать с вас, признался, что у него этих историй, хоть романы пиши, полным-полно.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Что мы и делаем.

Алла Митрофанова:

— Что, собственно говоря, отец Александр и делает, потому что вижу отца Александра живьем, развертуализованно, как сейчас принято говорить, впервые, но ваши книги, мне кажется, я еще в юности читала, это было очень здорово. Мы их друг другу передавали, один прочитал, другой на очереди, примерно так это все и было.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я с вами согласен, что, наверное, так оно и есть, что еще в вашей юности. Кажется, что не так давно ты начинал эту деятельность, а уже прошло 13 лет времени моего писательства.

Александр Ананьев:

— Всего лишь 13 лет.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Да, всего 13 лет.

Александр Ананьев:

— Дух дышит, где хочет. Давайте начнем с того, что это вообще значит?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я думаю, что это значит, что Бог везде окружает нас. И не только окружает, но живет вместе с нами, Он поддерживает нас и входит в человека. Но все, что делает Дух, что делает Бог, Он делает только с согласия человека. И эта синергия, участие человека и Бога в деле спасения человека, это и есть «Дух дышит, где хочет». Он может прийти к человеку в таких обстоятельствах, когда ты даже не ожидаешь и не можешь представить, что кто-то тебе поможет, отзовется, коснется тебя. Это состояние Духа.

Александр Ананьев:

— В одном из недавних разговоров здесь, в студии Радио ВЕРА прозвучало осторожное предположение, что Дух дышит каждую минуту, и там возник вопрос, как узнать волю Бога, нет воли Бога на это, я не могу ее узнать. На самом деле можешь, если внимательно посмотришь, просто оптики соответствующей не хватает, опыта не хватает, духовного зрения, чуткости не хватает. А так всегда есть какие-то подсказки, чего хочет от тебя Бог в той или иной ситуации.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я тоже так думаю, нужно просто уметь как-то жить внимательно. Но вообще, конечно, по большому счету, Промысл Божий открывается тебе со временем, когда проходит какое-то время. Для Духа времени не существует, оно существует только для человека. И когда ты оборачиваешься назад, смотришь на свой пройденный путь, ты можешь сказать: да, действительно, вот такова была воля Божия, и увидеть, где ты ей сопротивлялся, а где ты шел в соответствии с этой волей.

Александр Ананьев:

— И высший пилотаж увидеть эту волю в моменте. Отец Александр, Дух дышит, где хочет. Ваша история.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я священствую 23 года. А что такое священник? Священник — это постоянное общение с людьми. Вот как у вас, журналистов, тоже постоянное общение с какими-то гостями, кого-то вы интервьюируете, с кем-то вы общаетесь. Но журналистам человек может открыться, может не открыться, а со священником человек будет открываться обязательно, потому что он идет открыться. И к священнику у любого человека существует чувство доверия. Даже когда маленький ребенок видит тебя проходящим, показывает на тебя пальчиком, говорит: я знаю, кто это, это Бог. Он уверен, что это Бог действительно, Бо-жень-ка. А как-то увидели меня детки с моей матушкой, говорят: а это мама Бога. Видите, как у них, у них все так вот в головочках. Поэтому, я думаю, взрослый человек все равно остается где-то ребенком. Если он не стал окончательным циником, то у него будет тоже отношение к священнику, как к представителю Бога. Я никогда не забуду, как к нам в храм пришел один молодой человек вместе с мамой, в неслужебное время. Они просто шли мимо, храм был открыт. Не так давно этот молодой человек закончил школу и узнает о том, что его одноклассница умерла, вот на пустом месте. Девочка с сердечной недостаточностью, вышла в ванну, падает и умирает. Видимо, эта первая потеря, у этого молодого человека сердечко болело, что девочка, которую он знал все эти десять лет, умерла, захотел зайти вместе с мамой в церковь. Они зашли в церковь, взяли свечи, никого не было, только я был, староста была. И он стал ходить, ставить свечи. Я не знаю, насколько часто он приходил в храм, видимо, как все. Он ставит свечи, а в том месте, где он ставил, пространство небольшое, я смотрю, как у него начинают течь слезы. Они начинают течь, а у него устройство лица такого, что не по щекам слезы, а по носу. Капельки собираются на кончик носа, а нос такой длинный, и они падают вниз, эти капельки. А он не убирает, он просто ходит, ходит. Они у него текут, текут, он ставит, ставит свечи. Я думаю, ему, наверное, плохо. Подошел к нему и говорю: тебе плохо? А он мне говорит: нет, мне очень хорошо. Что с ним в этот момент происходило, я не объясню, и он не объяснит. Точно так, как в этот же храм к нам в храм пришел один человек, который много повоевал, дело было давно, пришел после отсидки, люди воюющие часто потом попадали в места заключения. Он пришел сел, сидит в храме и не может понять, что происходит, что с ним происходит. И он начинает плакать. Я подошел, говорю: что с тобой? А он мне говорит: ты кто? Я говорю: я священник. — Нет, ты по званию кто, ты в армии служил? Я говорю: я капитан. Капитан, скажи мне, что со мной, почему я плачу, капитан? Что со мной? Я попытался ему объяснить. Через несколько дней он убил того, кто его посадил, он отомстил. Угодил на десять лет тюрьмы. Потом прошли эти десять лет, он вышел и пришел ко мне и сказал: я хочу креститься. Я ему говорю: там, где ты был, есть храм, почему ты там не покрестился? А он говорит: а я там не плакал, я вот здесь плакал, и я хочу здесь принять крещение. И он крестился у нас. Потом я крестил его девочку. То есть он женился, создал семью. Что с людьми происходит? Как Бог вмешивается в нашу жизнь? Тоже такая история, такие просто зарисовочки я сейчас вам рассказываю. Мы решили заказать плащаницу Пресвято Богородицы, плащаницу Господа Иисуса Христа нам вышили сразу, быстро, великолепно сделали, а плащаницу Божьей Матери мы никак не могли. Вот все есть, материал есть, нитки есть, серебро есть, парча голубая — всё есть. Не получается. Берется один человек, второй, не получается. И вот взялись, наконец, люди, которые имели вышивальный станок, они победили в каком-то конкурсе и им вручили этот большой вышивальный станок. И вот они говорят: мы, правда, с программами еще не очень, но мы постараемся. И все бы хорошо, а вот эту программу они никак не могли составить и мучились, мучились. Я думаю, ну, неужели и здесь не получится, неужели и у них не получится вышить нам эту плащаницу. И вдруг звонок, они говорят, приходи. Я примчался посмотреть. Лежит плащаница вышитая, все замечательно, все получилось. Я говорю: как у вас получилось, вчера еще не получалось, а сейчас получилось? Они говорят: пришла женщина, она родила долгожданную девочку, и девочка у нее умерла. Она приходит и говорит: у меня ничего от нее не осталось, только бирочка, что она была, ничего больше, как будто и не было человечка, о котором я мечтала. Сделайте что-нибудь мне на память о ней. И они взяли ткань и на ткани вышили ангела и написали имя, вес, рост, то, что на этой бирочке. И когда эта женщина пришла, они ей вручают эту свою работу, она берет, прижимает к груди и говорит: ну теперь моя доченька не умерла. Она уходит, а у этих людей появляется мысль, как нужно запрограммировать. Программируют и вышивается меньше, чем за сутки, вся эта работа делается.

Александр Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божией Матери в селе Иваново Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко, Алла Митрофанова, Константин Мацан, я, Александр Ананьев. Отец Александр, теперь главный вопрос, как бы не спугнуть сейчас ту атмосферу, которую вы создали своими тремя даже не историями, потому что нет там как такового сюжет, какие-то зарисовки, какие-то портреты людей, у которых в глазах слезы, и чувствуется прохладное дыхание Святого Духа. Знаете, что все эти истории объединяет? То, что все эти люди оказались в сложнейшей жизненной ситуации. А отсюда вопрос. Неужели для того, чтобы своими глазами увидеть действие Святого Духа, ощутить Его, надо обязательно, как говорит наш хороший знакомый, известный адвокат, приползти в храм на кровавых коленях?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Мне думается, что совсем не обязательно. Бывают такие истории, я сейчас расскажу одну, даже немножко забавные, неожиданные, забавные.

Александр Ананьев:

— Будет диссонансом звучать забавная история после того, что вы рассказали.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Но она тоже в Духе, но история неожиданная немножко. Представьте себе, пожилые люди семейная чета, возраст пришел, люди уже болеют, любимое детище — это дача у стариков. А дедушка уже настолько приболел, что уже парализованный лежит, слег, бабушке и туда и туда нет возможности, и она ставит вопрос, чтобы продать эту дачу. И она продает ее недорого. Продает хорошему верующему человеку. А верующий человек, человек-то какой? Он же благодарный человек. А как отблагодарить? Молиться. Вот он молится и молится, молится и молится. Этим людям повезло продать эту дачу очень молящейся женщине. Она о них молилась, молилась, молилась, молилась, подавала, подавала мне в алтарь эти имена.

Константин Мацан:

— Это хороший лайфхак такой — продам дачу, просьба обращаться молящихся.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Молящихся или сугубо молящихся. Представляете, что происходит? Через месяц происходит такой, я даже не знаю, как это назвать. Парализованный человек лежит, его кормят с ложечки. И вдруг он ночью садится, разворачивается, спускает ноги с постели и кричит: мать, мать, креститься, давай крестится, попа зови. Узнает это женщина, которая молилась, что, оказывается, дедушка-то некрещеный, а она, такой благочестивый человек, подает за некрещеного в алтарь. Она приходит вся в слезах: батюшка, прости Христа ради, вот так получилось. Я подумал: ну, надо же, это же надо так молиться, что парализованный человек встал и сказал: давайте, я согласен, будем креститься. Мы его крестили.

Александр Ананьев:

— Прекрасная история. Напомню, все эти истории можно не только слушать, но и смотреть, друзья. Есть видео версия «Светлых историй» на Радио ВЕРА. Ищите их в наших социальных сетях, в нашей группе во вконтакте, оставляйте комментарии, нажимайте лайки и пересылайте друзьям, потому что это то, чем можно, нужно и хочется делиться. Константин, предлагаю передать слово тебе, однако прежде хочу поделиться историей, тоже созвучной с тем, что отец Александр рассказал, от наших зрителей и читателей. «Я работник церковной лавки монастыря, — рассказывает Марина. — Приходит мужчина, попросил икону, постепенно в разговоре узнаю, что у него онкология. Год назад лежал в больнице и врач сказал ему, что жить осталось четыре месяца. В больницу пришел священник, не исключено, что отец Александр. Я почему-то сразу вас представляю, отец Александр. В больницу пришел священник, который спросил его, хочет ли он поговорить. Мужчина поломался, подумал, но согласился. Побеседовали, после чего мужчина захотел исповедоваться, собороваться, причаститься. А священнику сказал, что коль жив останется, через год поедет в монастырь, поставит за него свечку. Вот и приехал, вот и поставил. Хорошая история, добрая, такая же, как ваша.

Константин Мацан:

— Вообще у нас классная сегодня тема, всегда в Светлых историях» хочется пытаться рассказывать не о себе, а о людях, которыми легко восхищаться, их опытом, их событиями в жизни, их победами.

Алла Митрофанова:

— Это чисто Костина такая характерная черта, потому что все остальные рассказывают о себе, но не в том смысле, какие крутые, а в том смысле, где мы как накосячили.

Константин Мацан:

— Я же не договорил. Но сегодня тема такая, да и часто я тоже рассказываю истории из личного опыта, они самые близкие, самые понятные, ты можешь в них изнутри заглянуть, а сегодня особенно. Переживая близость действия Бога, о ком рассказывать, о чем рассказывать, как не о личном опыте, который единственно достоверный для тебя. Саш, ты как раз спрашивал, не получается ли так, чтобы пережить эту близость с Богом, нужно непременно на кровавых коленях приползти в храм? У меня в этом смысле истории и опыт другие. Я как раз таки не от беды, скорей, сейчас историю буду рассказывать, а от полноты бытия. Как еще пережить это, когда ты ощущаешь, явственно в опыте переживаешь, что сейчас здесь Бог рядом действует и участвует. Есть слова «полнота бытия», другого образа я найти не могу. Как ни парадоксально, у меня эти редкие моменты, он не могут быть частыми. Верней, наверное, они бывают частыми, если говорить о нормальной церковной жизни, и понятно, что каждое причастие и каждая литургия, так или иначе, тебя в это погружает. Но бывают моменты особенные, которые переворачивают ход твоей жизни, остаются в памяти как важные зарубки на всю жизнь. Такой религиозный опыт, который меняет тебя очень сильно изнутри, который не может быть просто частью твоей текущей духовной жизни. Таких опытов тоже не может быть много. В моих случаях они случались, как правило, в каких-то мало подходящих для этого местах. Я помню, что первая моя настоящая глубокая молитва, почему я ее называю настоящей и глубокой? Не потому что я считаю себя великим духоносным человеком, а потому что она была не похожа ни на что другое никогда до этого. Первое. Случилось в самолете, я летел из Саратова в Москву, мне, тогда еще только-только начавшему воцерковляться, подарили книгу митрополита Антония Сурожского, и там есть фраза, которую я на всю жизнь запомнил с тех пор. Владыка Антоний цитирует кого-то из святых, говоря, что чтобы молиться нужно быть под своей кожей, нужно вернуться под свою кожу. Мы всегда живем в проекте себя либо в будущее, либо в прошлое. Мы всегда то там, то там, а вот этот миг настоящего, когда мы под своей кожей, мы не замечаем. А нужно заметить, нужно в нем себя как бы остановить. И только в этой позиции, я есть здесь и сейчас, можно к Богу по-настоящему обратиться. Меня это настолько перевернуло, что я помню это ощущение полноты бытия, когда как будто воздух вокруг тебя стал гуще, когда ты как будто здесь и не здесь. Это не экзальтация, это не видение, не голоса в голове, ты просто чувствуешь какую-то глубокую подлинность и настоящесть всего происходящего, и понимаешь, вот так Бог, потому что Он настоящая жизнь и настоящее бытие, сейчас как-то ты к Нему повернулся, и что-то происходит. Но вот это было в самолете, не в храме, а в максимально неподходящем для этого месте. Дух дышал, где хотел в моем случае. Это не означает, что я никогда не переживал ничего подобного в храме. Конечно, переживал, но такие странные моменты бывали. Следующая похожая история случилась в метро, это тоже важная зарубка на сердце. Причем, я читал в этот момент книгу Честертона, его очерк «Франциск Ассизский». Я прекрасно понимаю, что фигура Франциска Ассизского для православия спорная, это та духовность, которую православная Церковь как свою не опознает, хотя тут тоже есть разные оценки. Например, такой апологет православия, как священник Василий Зеньковский считал, что в море западной рациональной схоластики, западной культуры был один огонек, едва ли не пример православия на Востоке, восточного христианства в западном мире, это Франциск Ассизский, который скорее юродивый, поэтому он нам близок, но это частное мнение. Но я читал Честертона. А уж язык Честертона, особенно в переводе Натальи Трауберг это такая красота и такая радость, что там уже речь не столько о духовности, которую являл сам исторический Франциск, а текст, который я читал. Я помню эти слова тоже, есть такие цитаты, которые в сердце складываются на всю жизнь. Честертон пишет о Франциске, что это был человек очень благодарный. Когда в силу своей биографии лишился всего, был абсолютно нищ и беден, он буквально жил в пещере, ходил в рубище, то есть у него не было ничего, он начал ценить жизнь как таковую, он стал ценить жизнь за то, что просто она есть. Меня это настолько поразило. У Честертона есть фраза, что иногда говорят: тот, кто ничего не ждет, тот не разочаруется. Это правильно, но нужно было бы сказать еще больше, иначе: тот, кто ничего не ждет, тот обрадуется всему. Я настолько упивался этим текстом. Я помню этот вагон метро, эти лязгающие двери, эти снующие люди, а я переживаю полноту бытия, я здесь, но не здесь опять та же самая густота, причем, это слово, как выразить невыразимое. У того же митрополита Антония Сурожского есть история, как пришел совершенно случайный англичанин, неверующий, не церковный в храм. Ему нужно было передать посылку какую-то, он ждал, пока к нему выйдут, просто сел посидеть на скамеечке. Он потом признается митрополиту Антонию, что я пережил, как будто воздух стал особенно густым, присутствие какое-то Кого-то, он стал православным. Вот так Дух дышал, где хотел. Почему еще это для меня любопытный момент? Потому что я помню похожую историю, нам в эфире Радио ВЕРА рассказывал один священник тоже про метро. Он только-только пришел к вере, только-только стал читать Евангелие, и он читал Евангелие. Те же самые лязгающие двери, снующие люди, всем до тебя нет дела, какая-то суета, а ты здесь вроде бы, но у тебя перед глазами слова «Вначале было слово, и слово было у Бога и слово было Бог». В этом пространстве суеты и лязгающих дверей, духоты и толкотни вдруг обретаешь ты какой-то смысл, настоящесть, которую ни с чем не спутаешь, никак потом искусственно не воспроизведешь. Бог сейчас здесь с тобой действует. Кто-то Евангелие читает, а мне так парадоксальным образом что-то похожее переживалось, когда я читал слова Честертона. Каждому свое, и Дух в этом смысле находит те ключики к замочку в сердце, которые нужны именно этому человеку, кому-то одно, а кому-то другое. Такие парадоксальные, для меня не вмещающиеся в привычные шаблоны случаи переживания того самого состояния, когда Дух сейчас дышит, и ты это переживаешь.

Александр Ананьев:

— Фантастический талант передать атмосферу. Костя, спасибо тебе большое за истории и за самое главное — звуки, запах и сами переживания.

Алла Митрофанова:

— И густоту.

Александр Ананьев:

— Да, просто такие истории западают в душу надолго. И это еще только начало, мы еще даже не начинали.

Алла Митрофанова:

— В каком смысле?

Александр Ананьев:

— Сейчас так принято говорить. Мы уходим на короткую паузу, а через минуту полезной информации вернемся и продолжим рассказывать светлые истории. Не переключайтесь.

Александр Ананьев:

— Настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божьей Матери в селе Иваново Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко, Алла Митрофанова, Константин Мацан, я, Александр Ананьев. Отец Александр, исходя из ваших историй и, особенно, исходя из Костиных историй, получается, мы не можем это как-то спродюсировать, сделать так, чтобы этот момент настал. Я могу миллион раз спуститься в метро, читать ту же самую книжку, на той же ветке, по которой ездил Костя, в то же время суток и еще надеть такую же прекрасную футболку, как он, но какова гарантия, что я испытаю все те же прекрасные переживания, которые испытал Костя. Как это работает?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Я думаю, что Константин рассказывал, сказал такое слово «юродствующий».

Александр Ананьев:

— Вы сейчас меня имеете в виду?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Нет, нет, я имею в виду Франциска Ассизского. Юродствующий. То есть юродствующий не в том плане, что юродствующий умышленно, а вот не умышленно. Такая простота, наивность, какая-то детскость — такое вот юродство. Я просто столкнулся однажды в своей жизни с таким фактом, который я не могу объяснить. Это было во времена пандемии. Умирает женщина 50 лет. Ее постоянно опекала дочечка 30 лет. Она беспокоилась о ней, и лекарство доставали, то есть дочь всеми силами пыталась спасти маму. Не получилось, мама ушла из жизни. И, знаете, как это бывает? Это бывает: что я не доделал, что я не смог передать, я бы хотела?.. Мама очень рано ушла, что делать? Говорит: батюшка, мы отпевали ее в вашем храме, давайте я что-нибудь в память о маме приобрету. Я думаю, что у нас приобретать? Иконы есть, сосуды есть, у нас в принципе все есть. И я думаю, надо ей что-нибудь такое сказать, чтобы ее не обременяло, во-первых, а во-вторых, будет человек просто помнить, что это нужно сделать. Я говорю: привези мощевичок нам, звездицу под частичку мощей. Она говорит: что это такое? Я говорю и показываю: вот у нас есть икона святителя Спиридона Тримифунтского, видишь? — Да. — А вот видишь, есть рядом с иконой у того святого, видишь, какая звездица, там частичка мощей этого святого. А вот здесь у святителя Спиридона нет ничего. Давай, ты нам приобретешь, купишь красивенькую такую звездицу на эту иконочку. И думаю, через месяц она, может, поедет, звездица эта стоит копейки, в принципе, это будет не обременительно и если она не привезет, ничего страшного. Она посмотрела, говорит: хорошо. Вечером того же дня она привозит мне эту звездицу, они с мужем от нас уже съездили в Троице-Сергиеву лавру и привезли эту звездицу. И говорит: когда мы вмонтируем частичку мощей Спиридона Тримифунтского? Я говорю: мощи Спиридона Тримифунтского — это такая большая святыня, что мы о ней даже мечтать не можем. Давай так, эту звездицу я у тебя беру, будем молиться, и когда нам Господь пошлет частичку мощей какому-нибудь святому, мы туда и вмонтируем. Она говорит: нет, я хочу Спиридону Тримифунтскому. Я говорю: ты понимаешь... А человек совершенно далекий от Церкви, ей даже объяснить это невозможно. Она: да, я все понимаю. В следующее воскресенье она приезжает и прямиком к этой иконе, смотрит, нет частички мощей Спиридона Тримифунтского, нет звездицы. И с такими растерянными глазами: нет. Девчонки 30 лет, а дитя-дитем. Давай с тобой помолимся. Помолились, помолились. Хорошо. В следующее воскресенье снова приезжает к нам, из Москвы к маме на могилку ездила и к нам приезжает. И опять прямиком — нет. И уже: как же так, ты же сказал, что будет, нет? Я думаю, что же мне с ней делать? Уж и так молились и так молились. Уже остается несколько дней до сорокового дня, я понимаю, что она приедет, может быть, последний раз приедет и будет разочарована. Звонок, звонит мой товарищ священник, он мне говорит: тут мне в лавру мой духовник просил подъехать, я подъехал, представляешь, он мне вручает свою частичку мощей святого Спиридона Тримифунтского и говорит, кому-то надо, отдай. А я говорит, вспоминаю, что мы как-то с тобой говорили, что вы пишете икону, может тебе надо. Я говорю, конечно, надо, привози. Он привозит. Вы представляете, эта девушка приезжает на сороковой день, идет прямиком и с таким чувством удовлетворения: слава Богу, есть. Вы думаете, это по моим молитвам? Да, ничего подобного. Это абсолютно юродствующее отношение, эта наивность и эта любовь к маме и это желание что-то сделать для мамы такое, чтобы успокоилась душа этой девочки в первую очередь, а мама была верующий человек, кстати. Смотрите, как отозвался святой? Вот так отозвался.

Александр Ананьев:

— Фантастика, фантастика. Алечка?

Алла Митрофанова:

— После того, как свою историю рассказал Отец Александр, мне сложно, потому что она, скорее, зарисовка. Попробую. Может быть, отчасти тоже она и про юродство. Прошлым летом оказалась я в Париже. Всякое в жизни бывает. Это был август 2022 года, я была там буквально два дня, и так вышло, было у меня там свободное время. Что делает человек в свободное время в Париже? Идет, естественно, в любимые места. Я пошла в храм Сен-Лё-Сен-Жиль на Севастопольском бульваре, там мощи царицы Елены. Удивительная история, как они там оказались. Какой-то точно такой же практически юродивый благочестивый монах как-то в Риме просто увидел в одном из храмов, где эти мощи лежали, что они плохо лежат, их никто не почитает, их никто не видит, вообще как-то все. Он их забрал, завернул в плащ и унес, и принес к себе в аббатство. В аббатстве, когда это узнали, скандал случился, написали официальное письмо, что казус случился, человек по простоте душевной перенес мощи царицы Елены в наше аббатство из вашего храма в Риме. Что делать? Собралась целая коллегия, и решили так. Поскольку Господь и царица Елена это попустили, значит, ей будет хорошо находиться там, а значит, пусть. И в результате ее мощи оказались в храме Сен-Лё-Сен-Жиль, спустя еще какое-то время. Естественно это место мы прекрасно знаем, поскольку не раз там бывали с паломниками и молились Там стоят православные иконы, и уже все знают, что могут в любой момент прийти православные паломники и молиться. Там крипта отведена под ее мощи, даже, по-моему, подсвечники стоят песочные, хотя сейчас могу уже ошибаться. Все благочестиво. А храм этот ведет свою социальную работу. Район не самый благополучный, именно этот квартальчик маленький, там всякие магазины, весьма, как бы это сказать, нарядного ассортимента. И вот посреди всего этого храм Сен-Лё-Сен-Жиль, который там стоял задолго до появления этих магазинов и стоит до сих пор. И туда приходят и нищие и наркоманы какие-то, кто только не приходит, хотя это центр города, но улица со своей славой. И там всех готовы принять и с каждым поговорить. Бездомных там кормят и чего только не бывает. Для царицы Елены выделана такая вот крипта. Наверное, мы более или менее помним и август, и июль, и июнь, и все остальные месяцы 2022 года, и все, что происходило с нами и снаружи и внутри. Сказать, что была я там в состоянии раздрая, это не сказать ничего. Сейчас как-то способность говорить, возвращается. А тогда это тебя как будто бы, то есть физически со мной все в порядке, но боль такая, как будто меня разодрали заживо на две части, наскоро попытались какими-то скрепками сколоть, и вот дальше иди, как можешь. Вот в этом состоянии оказываюсь в этом храме, понимаю, что надо как-то попытаться себя полечить что ли. А как ты себя можешь полечить? Ты же не врач сам себе. Захожу я в эту крипу, падаю на колени и просто начинаю рыдать. И замечаю, что я не в тишине, там обычно тишина, а тут стоит человек и играет на флейте. Он стоит в этой крипте перед мощами царицы Елены и играет на флейте. Играет не очень умело, но чувствуется, от души, с большим теплом и с каким-то очень важным посылом. Играет на флейте царице Елене. Увидев меня, он сначала немножко смутился, а потом отошел в сторону и потихоньку-потихоньку, то он играл на полную мощность, а тут он немножечко сбавил, я это почувствовала, что он сбавил. Он меня ни о чем не спрашивал в этот момент. Наверное, минут 20 или 30 я просто рыдала, а потом немножко успокоилась, поднялась. И тогда он решился обратиться и спросил: У вас что-то случилось, наверное? Я говорю: впрямую со мной, наверное, особо не случилось ничего, но я из России. Он говорит: я все понял, и вы об этом плакали? Я говорю: да. — О том, что происходит сейчас со всеми вами? Я говорю: да. И это человеческое сопроживание даже в самые неожиданные моменты способно творить чудеса. Он говорит: давайте вместе помолчим. И мы чуть-чуть вместе помолчали. Он сказал: я здесь играю, потому что настоятель разрешает мне здесь играть. А мне очень нравится, потому что это и возможность свое мастерство как-то отточить, а здесь акустика прекрасная, она там, правда очень хорошая, как часто это бывает в готических пространствах и криптах. И потом это игра для царицы Елены, для Божьей Матери. Я сразу вспомнила «Жонглер Пресвятой Богородицы» прекрасную притчу или историю. Передо мной был этот жонглер Пресвятой Богородицы, флейтист, музыкант для царицы Елены, который этим своим «давайте вместе с вами помолчим», давайте просто побудем рядом и помолчим, так меня утешил. А потом выяснилось, что кто-то из родственников его Санкт-Петербурге, и у него такая же рана, потому что он боится, что никогда больше не увидится с ними. Мы, в таком подвешенном состоянии, два молчащие и проживающие большую боль человека, оказавшиеся рядом. Он мне очень помог в этот момент. Для меня эта история про то, что Дух дышит, где хочет.

Александр Ананьев:

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божьей Матери в селе Иваново Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко у нас сегодня в гостях. Алла Митрофанова, Константин Мацан и я, Александр Ананьев. Ну и вот, что? А мне теперь как после тебя рассказывать историю? После твоих фантастических, столь прекрасных...

Алла Митрофанова:

— Так это ж не история, даже сюжета как такового нет, но это про состояние.

Александр Ананьев:

— Обратите внимание, у нас сегодня все такие истории, в них нет сюжета, в них есть какое-то мгновение, когда останавливается время. Я обратил внимание, неизменным признаком того, что этот самый момент наступил, о котором я мечтаю, чтобы они чаще случались в моей жизни, является то, что время останавливается. Ты теряешь само ощущение времени, а это что-то Божественное. Божественная категория безвременья. Я думаю, что у Кости и у Аллы во время эфиров тоже бывает такое. Спродюсировать это невозможно, подготовкой этого добиться невозможно, можно исписать кучу листов всякими умными вопросами, но этого не будет. Но иной раз во время эфира случается что-то такое, что ты не можешь себе объяснить. Ты только выходишь из студии такой, негромко говоришь: отче, спасибо вам, потому что это было что-то особенное. Потом идешь, думаешь, что это такое было? Вот что это такое было? Это было как таинство какое-то, тебя это оглушает, ослепляет, восторгает, ты идешь потом, немножко или сильно изменившись, и думаешь о том, как так получилось, что это было? Самое удивительное, что еще и не помнишь половину, хорошо, что есть запись. Запись передает это слабым отблеском, но передает. Отец Александр, у вас наверняка есть, что ответить Алечке относительно ее этой истории?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Разбирать что-то, говорить что-то... И когда Константин рассказал об этом случае, когда он читал Священное Писание, я тоже могу рассказать потрясающую историю, но она тоже, как заметка о 90-х годах. Можно рассказывать и о сочувствие, сопереживании, когда Господь утешает тебя, по головочке гладит. Когда нам нужно утешение, Господь всегда присутствует с тобой. Эта притча, когда «Я нес тебя на руках». Это несомненно.

Алла Митрофанова:

— Конечно.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Но мне, знаете, еще что хочется рассказать? Мы не говорили с вами о присутствии Духа святого как харис, то есть харизма, как благодать, данная в исполнение священнического служения. Я хочу сказать, что эта харизма дается и рядовому священнику, тем паче дается епископу. Я хочу привести пример патриаршей харизмы. Естественно, я фактически никогда не общался с патриархами. Но мой уже, к сожалению, покойный владыка митрополит Евлогий (Смирнов), бывший Владимирский и Суздальский, святой жизни человек, настоящий монах, долгое время был насельником Троице-Сергиевой лавры и преподавал в Троице-Сергиевой академии. Он был, по-моему, даже проректором этой академии. И вот он, это я из его уст слышал, я нигде об этом не читал, но слышал пример харизмы. Это он рассказал эту историю. Послушайте. Умирает святитель Алексей I. Встает вопрос, 71-й год, избрание очередного патриарха. Этот акт происходит.

Алла Митрофанова:

— В смысле, святейший патриарх Алексей I?

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Да. Встает вопрос об избрании следующего патриарха, и я так понял, что, видимо, происходило это все в храме Трапезном Троице-Сергиевой лавры, хотя я, возможно, ошибаюсь, подробностей я не знаю, но саму суть истории я вам расскажу. Когда был избран святейший Пимен, то вдруг кто-то поднимает руку, уже проголосовали: а у святейшего-то нет академического образования. А положено, чтобы возглавляющий Церковь имел соответствующее образование, ну, это логично. И все: а что же делать, а уже проголосовали, уже решение принято, назад же уже не отголосуешь. А что делать? И какая-то умная голова говорит: а мы попросим теперь уже Его Святейшество сдать корпорации Троице-Сергиевой академии сдать экзамен на подтверждение соответствующего образования. А нужно сказать, что возглавлял тогда академию тоже уникальный человек, которого я уважаю бесконечно, несмотря на то, что его нет уже в живых. Это митрополит Филарет (Вахромеев), Минский бывший, кстати, герой Белоруссии. Для меня это важно, потому что я сам белорус и для меня все, что связано с Белоруссией, очень трепетно. И мой духовник в свое время архимандрит Максим (Маскалеонов), все ушли уже из жизни, они были друзьями с владыкой Филаретом, тогда он еще не был владыкой, он был архимандритом, жили чуть ли ни в одной келье. И он вспоминал Филарета: ты знаешь, какой это был умница, какая это была голова, какой это был ученейший муж, какие у него были проповеди, ты даже не представляешь, Саша, какой это был человек. И представьте себе, рассказывает владыка, все встречают Святейшего. Что такое приезд Святейшего? Куда бы ни приехал, это грандиозное событие. Он приезжает в лавру, встреча. Я однажды попал на встречу Святейшего Алексей II, как-то случайно попал, как там выстраиваются все студенты, корпорации выстраиваются преподавательски, выстраиваются оказавшиеся в это время паломники. Как идет Святейший, как он благословляет всех, все в полупоклоне, колокола звонят. А человек приехал на испытания, экзамен приехал сдавать, представьте, как школяры сдают экзамены? И вот эта встреча, он заходит в какой-то там зал, где, я не представляю, куда он заходит, потому что я никогда не учился в Троице-Сергиевой лавре. Выстраивается вся эта преподавательская братия, наш будущий владыка тогда был доцентом. Владыка Филарет выходит и с приветственным словом Святейшему. Он говорил так, как мог говорить только владыка Филарет, этот блестящий умница, и богослов, и святитель в одном лице. А потом ответное слово, естественно, берет Святейший. Наш владыка не стал рассказывать, о чем говорил он, но сказал, что когда он выступил с этим словом, мы поняли, что это Святейший. И мы только такой поклон: простите нас. Мы спрашиваем у владыки: а что это? Он говорит: это харизма. Это благодать, которая дается человеку на служение, в то очень нелегкое время для нашей Русской Православной Церкви тогда. Дух дышит, где хочет.

Александр Ананьев:

— А когда оно было легким, это время, и чем дальше, тем как-то оно все сложнее и заковыристей.

Алла Митрофанова:

— Спасибо, отец Александр.

Александр Ананьев:

— Спасибо, да.

Алла Митрофанова:

— Саш, свою историю успей рассказать, пожалуйста.

Александр Ананьев:

— Ну, хорошо, буквально коротко. Две минуты, засекайте, чтобы уж совсем соблюсти все правила игры. Пару дней назад у меня было искушение, испытание и сплошное расстройство. Скажем так, лег в пять, встал в девять, надо ехать на работу, на Радио ВЕРА. Еще Алечка посмотрела на меня такого и говорит: тебе за руль-то вообще сейчас как-то, ты посмотри на себя.

Алла Митрофанова:

— Ты лег в пять, встал в восемь.

Александр Ананьев:

— И я говорю, нормально все, сейчас я продеру глаза и поедем. А у самого качнулся червячок: может не надо? Надо, — сказал я, — сейчас поедем, где мои документы на машину? Нет, здесь нет, там нет. Где, в машине, что ли, остались? Спускаемся в машину, в машине нет, поднимаемся в квартиру, начинаем уже судорожно искать. И понимаем, что, наверное, теоретически, я мог их потерять в торговом центре, где мы вчера покупали обувь, в этом магазине, в этом магазине. Могли потерять, кода выходили из машины по дороге, значит, надо позвонить дворнику. Мог потерять, пока гулял с собакой, надо посмотреть на собачьей площадке. В общем, становится понятно, что это конец, потому что я не могу поехать ни на Радио ВЕРА, сюда еще могу добраться худо-бедно, а вот 280 километров проехать до загородного дома я уже не могу, а это значит, я не могу решить кучу проблем. Вообще жизнь кончилась. Все можно восстановить, но на это требуется время, а небулайзер в машине уже не восстановить, значит, машина сама по себе никуда не поедет, а это тоже в этой книжке. Я понимаю, что это все, конец. Мы приехали на такси на радио, я в каком-то тумане повел все, потому что мысли все время были: куда я дел документы? Куда я дел документы, как они потерялись, где их теперь искать и как их восстанавливать, кому звонить? После чего мне надо было ехать на другой конец города, вот поэтому мне еще машина была нужна, и поэтому я думал, что, наверное, не стоило ехать за рулем, потому что дорога дальняя и не очень хорошая. Я поехал туда на общественном транспорте, приехал. Алечка пока вернулась домой, искала под кроватями эти документы, по магазинам.

Алла Митрофанова:

— Под машиной.

Александр Ананьев:

— А еще добрый дворник сказал: если находят документы, их обычно в урну складывают. И несчастная интеллигентная женщина в белой блузке, ходила с такой тоской и с любопытством заглядывала во все урны.

Алла Митрофанова:

— Мы ходили вместе с Добби.

Александр Ананьев:

— Бедная девочка, во все урны заглядывала, а вдруг там лежат документы. С тех пор по Пресне до сих пор ходят слухи о самой красивой бездомной женщине, которая завелась на Пресне. Так вот, что дальше, что несколько роднит эту историю с историей Кости. Возвращаюсь я из тех дальних краев, где мне надо было подписать документы, сажусь в метро, и как-то там народу немного, и я сижу и думаю, дай-ка помолюсь, я же не могу сейчас взять и решить эту проблему, а помолиться могу. Я молюсь святителю Николаю, молюсь Богородице, и даже не то что услышал глас Божий, я увидел свою руку, которая открывает ящик стола, выдвигает его, кладет зачем-то документы в этот ящик стола и закрывает его. Это моя рука и это было вчера. Я думаю, странно, я никогда в жизни не убирал туда документы, зачем мне их туда убирать? Но я в этот же момент понимаю, всё, можно не беспокоиться, документы-то на месте. Можно не дергаться, они вот там в столе. Я радостный звоню Алечке. Она все печалится, я не могу найти, я еще осмотреть должна 44 урны и зайти в 8 магазинов, познакомиться еще с дворником. Я говорю: успокойся. Мы все найдем, все будет хорошо, совершенно изменившийся, меня как будто раскаленного в прохладную воду опустили. Я такой счастливый прихожу в парк, где они гуляют с собакой, мы идем домой, я спокойно разуваюсь.

Алла Митрофанова:

— Прости, сейчас перебью. Мы идем, видим дворников из соседнего дома, и я уже к ним бегу, что ребята, вот такая история. Я уже к одному подошла, к другому, к третьему, к газонокосильщику, ко всем замечательным людям, которые нам помогают создавать наше пространство. И тут я вижу двоих, к которым еще не подходила, и на автопилоте. Саша меня за руку хватает, говорит: не надо, не надо.

Александр Ананьев:

— И вот я поднимаюсь домой, разуваюсь не спеша, спокойно перекрестившись, подхожу к столу, молитву прочитал, и прямо вижу, я сейчас открываю этот ящик, а там документы. Я открываю этот ящик, а там документов нет. Я перевожу взгляд с ящика на поверхность стола и вижу, на столе на самом видном месте лежат эти документы, вот прямо, вот так. Я готов поклясться, что утром их там не было.

Алла Митрофанова:

— Я тоже.

Александр Ананьев:

— Мы искали вдвоем, они лежат на самом видном месте. Из этого есть два очень неожиданных вывода. Мне кажется, их там действительно не было. Господь видит, что я упертый и не откажусь от машины ни при каких обстоятельствах. Он говорит: так все, давай я их сейчас уберу.

Алла Митрофанова:

— Прячем, прячем срочно.

Александр Ананьев:

— Прячем документы, и езжай пешком, так будет всем спокойней, никому не повредишь, и все будет хорошо. Но самое главное, я очень хорошо помню это ощущение, как будто ты такой тлеешь, пылаешь, дрожишь, мучаешься, молишься, а потом тебя так, раз, прохладной водой, и тебе вдруг становится спокойно и радостно. Как будто бы тебе было больно, больно, больно, а потом, раз, тебе сделали обезболивающее, и тебе не больно, и ты ощущаешь удовольствие всем телом, каждой клеточкой. Я это ощущение, которое меня накрыло в метро после того, как я просто помолился и успокоился, никогда не забуду, это очень, очень крутое ощущение. Куда уходит время не понятно, час закончился. Простите, что не всем дал слово. Отец Александр, низкий вам поклон за ваши истории.

Протоиерей Александр Дьяченко:

— Спаси вас Бог.

Александр Ананьев:

— Настоятель храма в честь Тихвинской иконы Божьей Матери в селе Иваново Владимирской области протоиерей Александр Дьяченко, Алечка Митрофанова, Константин Мацан, я, Александр Ананьев. Не забывайте, что нас можно не только слушать, но и смотреть в социальных сетях. Смотрите, комментируйте, лайкайте, делитесь, подписывайтесь на наш канал. Всем всего доброго. Будьте в духе. Пока.

Алла Митрофанова:

— Какое хорошее выражение!

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Без Бога ни до порога»
• «История Савла»
• «Красота в христианстве»