Поделиться
Артемий Владимирович Арциховский — археолог, благодаря которому в 1951 году весь мир узнал о том, что жители Великого Новгорода в XIII веке использовали бересту для письма.
Археологическая экспедиция под руководством историка и специалиста по славянскому языку Артемия Владимировича Арциховского вела раскопки в Новгороде на протяжении двадцати лет. И именно здесь была найдена древняя деревянная мостовая, а также обнаружены берестяные грамоты за авторством ребенка — мальчика Онфима.
Как об Артемии Владимировиче вспоминал его ученик, археолог Валентин Янин, и что говорили об Арциховском его друзья и коллеги?
Летом 1951 года в Великом Новгороде, в глубоком котловане кипела работа. Уже много лет здесь вела раскопки археологическая экспедиция под руководством историка и специалиста по славянскому языку Артемия Владимировича Арциховского. Была найдена деревянная мостовая XIII-го века. Но Арциховский упрямо продолжал вгрызаться в культурный слой. В один из дней кто-то из рабочих протянул археологу кусок материала, похожего на потемневший от времени картон. Так ему показалось в первую секунду. Но уже в следующее мгновение он широко раскрыл глаза и застыл на месте с поднятым вверх пальцем. А потом, задыхаясь от волнения, закричал: «Я ждал этой находки двадцать лет!» «Кусок картона» оказался древней берестяной грамотой.
Археолог неспроста радовался как ребёнок. Узкая лента берёзовой коры, испещрённая буквами, подтверждала многие его предположения. Прежде всего, о том, что новгородцы всё-таки использовали бересту для письма. Хотя считалось, что жители богатого княжества употребляли для этих целей исключительно пергамент. Кроме того, надпись на новгородской бересте была выполнена не чернилами, а выдавлена острым предметом. И Артемий Владимирович догадывался, каким именно. На раскопках уже давно находили длинные металлические, костяные и деревянные стержни. Идентифицировать их учёные затруднялись. Предположения были разные: возможно, это декоративные булавки, а может быть, сапожные инструменты. Арциховский своей экспедицией внёс в этот вопрос окончательную ясность. Именно этими стержнями — писалами — новгородцы выцарапывали на бересте свои письма.
После первой сенсационной находки берестяные грамоты посыпались на археолога как из рога изобилия. В основном это были письма горожан. Они делились друг с другом новостями, повседневными бытовыми подробностями. На одной из берёст некто Микитка предлагал своей избраннице Иулиании руку и сердце, добавляя, что его друг Игнат Моисеев согласен быть свидетелем на венчании. Всё красноречиво говорило о том, что такой способ общения был у новгородцев в ходу. И значит, читать и писать умели и простолюдины. А вовсе не только высокопоставленные бояре и духовенство, как до этого считали историки.
В 1956 году благодаря Арциховскому весь мир узнал о маленьком жителе древнего Новгорода — мальчике Онфиме. В Новгородском раскопе экспедиция Артемия Владимировича обнаружила берестяные грамоты, автором которых был ребёнок — удивительное, трогательное и важное для науки свидетельство о том, что новгородцы получали образование уже с самых ранних лет. Семилетний Онфим жил на рубеже XII-XIII веков. На берёстах он упражнялся в азбуке и даже рисовал. Самого себя в виде грозного рыцаря. Сказочных зверей. Впервые в истории были найдены детские средневековые рисунки! Арциховский едва не плакал от радости. Двадцать лет, которые он посвятил Новгородским раскопкам, прошли не даром. Он смог послужить отечественной науке.
Беззаветно любящий историю Руси, Артемий Владимирович и других стремился к ней приобщить. Водил для всех желающих экскурсии по Новгороду, Юрьеву и Антонову монастырям. Каждую пятницу устраивал в лагере археологов показ находок, подробно о каждой из них рассказывал. На эти «археологические пятницы» Арциховского собирался едва ли не весь город. «Он умел создавать атмосферу нашего присутствия там, в древности», — вспоминал об Артемии Владимировиче его ученик, археолог Валентин Янин. Друзья и коллеги в шутку говорили, что иногда не могут понять, где же Арциховский живёт: в Советском Союзе или древней Руси — настолько предан он был своему делу.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Псалом 34. Богослужебные чтения
Поделиться
Знаете ли вы, что среди псалмов есть не только благодарственные, хвалительные, просительные — но и — только не пугайтесь сразу! — карающие, проклинающие, или их ещё называют «импрекационные». (от лат. imprecatio — «проклятие»). Псалом 34-й, который читается сегодня в храмах за богослужением, именно такой. Давайте послушаем его.
Псалом 34.
Псалом Давида.
1 Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною;
2 возьми щит и латы и восстань на помощь мне;
3 обнажи меч и прегради путь преследующим меня; скажи душе моей: «Я — спасение твоё!»
4 Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей; да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло;
5 да будут они, как прах пред лицом ветра, и Ангел Господень да прогоняет их;
6 да будет путь их тёмен и скользок, и Ангел Господень да преследует их,
7 ибо они без вины скрыли для меня яму — сеть свою, без вины выкопали её для души моей.
8 Да придёт на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в неё на погибель.
9 А моя душа будет радоваться о Господе, будет веселиться о спасении от Него.
10 Все кости мои скажут: «Господи! кто подобен Тебе, избавляющему слабого от сильного, бедного и нищего от грабителя его?»
11 Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня;
12 воздают мне злом за добро, сиротством душе моей.
13 Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя возвращалась в недро моё.
14 Я поступал, как бы это был друг мой, брат мой; я ходил скорбный, с поникшею головою, как бы оплакивающий мать.
15 А когда я претыкался, они радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не переставали;
16 с лицемерными насмешниками скрежетали на меня зубами своими.
17 Господи! долго ли будешь смотреть на это? Отведи душу мою от злодейств их, от львов — одинокую мою.
18 Я прославлю Тебя в собрании великом, среди народа многочисленного восхвалю Тебя,
19 чтобы не торжествовали надо мною враждующие против меня неправедно, и не перемигивались глазами ненавидящие меня безвинно;
20 ибо не о мире говорят они, но против мирных земли составляют лукавые замыслы;
21 расширяют на меня уста свои; говорят: «хорошо! хорошо! видел глаз наш».
22 Ты видел, Господи, не умолчи; Господи! не удаляйся от меня.
23 Подвигнись, пробудись для суда моего, для тяжбы моей, Боже мой и Господи мой!
24 Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною;
25 да не говорят в сердце своём: «хорошо! хорошо! по душе нашей!» Да не говорят: «мы поглотили его».
26 Да постыдятся и посрамятся все, радующиеся моему несчастью; да облекутся в стыд и позор величающиеся надо мною.
27 Да радуются и веселятся желающие правоты моей и говорят непрестанно: «да возвеличится Господь, желающий мира рабу Своему!»
28 И язык мой будет проповедывать правду Твою и хвалу Твою всякий день.
Не правда ли, выглядит очень странно то, что такой псалом всё же органично входит в состав христианского богослужения? Казалось бы, что мешало Церкви провести своего рода «ревизию» псалмов — и оставить только те, которые явным образом... «благодушествуют», говорят о любви и благодарности, восхваляют Бога за мудрость творения, за доброту и справедливость.
Но нам ли «указывать» Церкви, что и как «надо было» сделать? Конечно же, нет: значит, давайте постараемся всмотреться глубже в этот «проклинательный» псалом и найти ответ, не лежащий на поверхности.
Итак, в чём же причина такой сильной эмоциональной заряженности Давида, откуда энергия для столь жёстких проклятий? Ответ — в стихе: «Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя возвращалась в недро моё». А вот как звучит этот стих по-церковнославянски: «Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится». Обратим внимание: всё дело в исчезнувшем в славянском переводе местоимении «их» — когда врагам Давида было плохо, он ради них постился, молился, смирял себя разными способами! Ничего себе, хорошее «проклятие»!
Думаю, не только мне одному здесь видится какая-то двойственность. Ну кто будет одновременно молиться — и проклинать? Ответ мы находим в толкованиях святых отцов, а именно блаженного Августина — который говорит о том, что адресат проклятий — не конкретные люди, а демоны, тёмные силы, которые побуждают и провоцируют людей на подлость и клевету, на беззаконие и преступления. Именно им-то и адресованы все те «злоключения», о которых столь эмоционально просит Бога Давид!
Мысль, которая в виде афоризма была впоследствии выражена святыми отцами — отделять грешника от греха, — в своей основе уже была обозначена в псалмах. Враг для Давида — это прежде всего «одержимый», ставший лишь инструментом для действия злых бесов. По отношению же к ним — тёмным силам, жаждущим установления своей разрушительной власти, — как раз и совершенно уместны решительные, жёсткие и дерзновенные карательные слова!
Псалом 34. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 34. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 34. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися со мною, побори борющихся со мною;
2 возьми щит и латы и восстань на помощь мне;
3 обнажи меч и прегради путь преследующим меня; скажи душе моей: "Я - спасение твое!"
4 Да постыдятся и посрамятся ищущие души моей; да обратятся назад и покроются бесчестием умышляющие мне зло;
5 да будут они, как прах пред лицем ветра, и Ангел Господень да прогоняет их;
6 да будет путь их темен и скользок, и Ангел Господень да преследует их,
7 ибо они без вины скрыли для меня яму - сеть свою, без вины выкопали ее для души моей.
8 Да придет на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель.
9 А моя душа будет радоваться о Господе, будет веселиться о спасении от Него.
10 Все кости мои скажут: "Господи! кто подобен Тебе, избавляющему слабого от сильного, бедного и нищего от грабителя его?"
11 Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня;
12 воздают мне злом за добро, сиротством душе моей.
13 Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя возвращалась в недро мое.
14 Я поступал, как бы это был друг мой, брат мой; я ходил скорбный, с поникшею головою, как бы оплакивающий мать.
15 А когда я претыкался, они радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не переставали;
16 с лицемерными насмешниками скрежетали на меня зубами своими.
17 Господи! долго ли будешь смотреть на это? Отведи душу мою от злодейств их, от львов - одинокую мою.
18 Я прославлю Тебя в собрании великом, среди народа многочисленного восхвалю Тебя,
19 чтобы не торжествовали надо мною враждующие против меня неправедно, и не перемигивались глазами ненавидящие меня безвинно;
20 ибо не о мире говорят они, но против мирных земли составляют лукавые замыслы;
21 расширяют на меня уста свои; говорят: "хорошо! хорошо! видел глаз наш".
22 Ты видел, Господи, не умолчи; Господи! не удаляйся от меня.
23 Подвигнись, пробудись для суда моего, для тяжбы моей, Боже мой и Господи мой!
24 Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною;
25 да не говорят в сердце своем: "хорошо! [хорошо!] по душе нашей!" Да не говорят: "мы поглотили его".
26 Да постыдятся и посрамятся все, радующиеся моему несчастью; да облекутся в стыд и позор величающиеся надо мною.
27 Да радуются и веселятся желающие правоты моей и говорят непрестанно: "да возвеличится Господь, желающий мира рабу Своему!"
28 И язык мой будет проповедовать правду Твою и хвалу Твою всякий день.
«Сёстры»
Поделиться
Фото: Tanya Gorelova / Pexels
«Родительский дом — это не стены. Это люди, для которых, несмотря на возраст и седину, ты навсегда останешься ребёнком» — подумала я, увидев приближение Лены через большое окно пустующего кафе. Встречаться по утрам стало нашей любимой традицией. В детстве мы с сестрой многое воспринимали как привычное или должное. Лишь с годами поняли, каким сокровищем обладали. Делить на двоих одну комнату, магнитофон, письменный стол — разве это было не счастье?
Таким подарком для меня была и сама старшая сестра Лена. Помню, как ждала её у окна в детском саду — и сердце замирало от волнения. Зимой она забирала меня на санках, летом — на велосипеде. И всегда с карамелькой в кармане. Мою мечту, пушистого белого щенка, купила тоже она и подарила мне на свою первую зарплату. Её забота — это праздник длиною в жизнь.
Вряд ли наши молодые родители догадывались, как сильно мы будем им признательны. За радость быть сёстрами, за великое призвание быть старшей и бесконечную благодарность быть младшей в семье!
Текст Виктории Каушанской читает Алёна Сергеева.
Все выпуски программы Утро в прозе
