У нас в гостях был художественный руководитель арт-проекта «Тенора XXI века», директор театра «Новая опера» Дмитрий Сибирцев.
Мы говорили о музыке, о том, как классика может сочетаться с современной эстрадой, а также о музыкальном фестивале «Преображение».
А.Пичугин:
— «Светлый вечер» на светлом радио. Здравствуйте, дорогие слушатели! В этой студии мы вас приветствуем. Мы — это Алла Митрофанова...
А.Митрофанова:
— ...Алексей Пичугин.
А.Пичугин:
— И вместе с нами и с вами этот светлый вечер проведёт Дмитрий Сибирцев — художественный руководитель и продюсер арт-проекта «Тенора ХХI века», директор московского театра Новая опера. Здравствуйте!
Д.Сибирцев:
— Здравствуйте!
А.Пичугин:
— Сегодня будем говорить про проект «Тенора ХХI века» и про фестиваль «Преображение», который вот уже буквально завтра начнётся в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя. Ну, давайте, для начала, про арт-проект — как он правильно называется — «Тенора ХХI века». Вы его возглавляете, Вы — художественный руководитель, но, я так понимаю, что в этот проект входят — вот, я открываю сайт, вижу, что — очень много, очень много Ваших коллег. Расскажите, пожалуйста, про то, что это за проект. «Тенора ХХI века» — я так понимаю, что это, наверное, скорее всего, молодые исполнители, которые, ну, по крайней мере, не с середины ХХ века выступают на оперной сцене...
Д.Сибирцев:
— Ну, не с середины — это точно. Но проект взрослеет вместе с его создателями, вместе с теми ребятами, которые стояли у его истоков. Это, как мы говорили, была «великолепная пятёрка», которая, практически, уже 12 лет назад решила пуститься в самостоятельное плавание и работать вне зависимости от каких-то других организаций. И единственным обязательным условием всегда было, что каждый солист параллельно продолжает работу в оперном театре. То есть, у нас должны были работать обязательно солисты оперных театров. Это — театр Станиславского, Большой театр и Новая опера. Вот с того момента, конечно, состав проекта немножко пополнялся, через какое-то время пришли несколько молодых певцов — более молодых, так скажем. И сейчас, наверное, он находится в том самом состоянии и в том виде, в котором, наверное, в данный момент мне бы его хотелось наблюдать. Очень хороший состав. Он немножко большой — основной состав это 9 солистов. У нас есть возможность одновременно выступать на разных площадках, делясь на 4 и 5 человек — например, или оставляя кого-то в театрах. Потому что, если посмотреть на афишу выступлений наших солистов, то, естественно, мы делаем всё возможное для того, чтобы ни театры не мешали работе в проекте, ни проект не мешал работе в театрах. Потому что, конечно, для каждого оперного певца его выход на сцене в театре — это очень важно, это, наверное, самое главное — это то, чему его учили когда-то в консерватории, и к чему он стремился. Каждый, конечно, получил, наверное, какое-то своё определённое место в труппе. Мне об этом сейчас легче говорить, так как один из театров я возглавляю — театр Новая опера. И так счастливо сложилось, что несколько человек трудятся в этом театре, и мне, конечно, очень это приятно. Приятно, что эти ребята способны петь наряду с оперной музыкой и любую другую музыку, потому что это ещё одно важное условие нахождения в проекте — это умение с равным успехом исполнять музыку разных стилей, эпох, направлений и уметь как-то перевоплощаться и в песенном жанре, и... вот, очень неожиданные есть, конечно, у нас программы, которые раскрывали некоторых артистов совершенно по-новому и, более того, позволяли им добавить и популярности, и любви какой-то части зрителей, дополнительно к тому, что они делают в театре. Я очень много общаюсь с нашими зрителями, и они вот говорят, что каждого из артистов они, благодаря проекту, узнавали совершенно с другой стороны, и им сейчас интересно, что они делают в театрах, как живут. Раньше для... Ведь театр — это такая ситуация, достаточно для многих артистов сложная, когда они, как говорится, в общей массе выходят потом на финальные поклоны, и только тот человек, который пришёл в театр не случайно, а специально купил программку, заглянул в неё или, например, заранее купил...
А.Митрофанова:
— Но таких не мало!
Д.Сибирцев:
— Да... ну, или заранее купил билеты, исходя из состава исполнителей, он знает на кого и зачем он пришёл. А так — рядом с Борисом Годуновым вышел кто-то с бородой в образе Шуйского и незаметно ушёл, а рядом ещё был юродивый... Я сейчас, конечно, немножко шучу, но так часто бывает. И певцы... им всем очень хочется, всё-таки, быть узнаваемыми, и когда они выходят в наших программах, в концертах, публика имеет возможность каждого оценить, выбрать себе того, кто...
А.Митрофанова:
— Фаворита...
Д.Сибирцев:
— ... по душе, да — фаворита, и, так как мы...
А.Пичугин:
— Даже если его партия не была основной.
Д.Сибирцев:
— Ну, у нас... Вот здесь у нас...
А.Пичугин:
— Ну, то, о чём Вы говорите, да.
Д.Сибирцев:
— ... достаточно равноправная история, потому что концерты строятся по принципу... каждый обязательно сможет себя показать. Мы считаем достаточно для себя неприемлемым, когда нас пытаются назвать хором или ансамблем. Это неправильно совершенно, потому что люди, которые поют на одной высоте — они определённо хором быть не могут, они просто не умеют этого делать. Когда-то Пласидо Доминго, Лучано Паваротти и Хосе Каррерас смогли собраться вместе и...
А.Митрофанова:
— Как им это удалось? Я вот, знаете, ломаю голову. Это... это — продюсерская работа какая-то колоссальная?
Д.Сибирцев:
— Это надо большое спасибо сказать Марте Доминго, которая смогла уговорить, как я понимаю... кто кого уговаривал — не могу точно сказать, потому что была ещё фигура Тибора Рудаша, замечательного продюсера, но она... я знаю, что первый самый концерт эти выдающиеся певцы сделали совершенно бесплатным. То есть, это была промо...
А.Митрофанова:
— Фантастика!
Д.Сибирцев:
— ...промо-акция, которая потом, конечно, принесла огромные, в том числе, наверное, и финансовые дивиденды участникам этой акции. Но там была очень сложная ситуация, потому что Доминго и Паваротти были достаточно серьёзными соперниками по сцене, а Доминго и Каррерас были ещё и соперниками по внутрииспанской ситуации, потому что один — каталонец, второй — испанец, ну, в общем, это достаточно...
А.Митрофанова:
— ... нарядная история, но при этом — какие у них там трогательные отношения на сцене...
Д.Сибирцев:
— Вот, но...
А.Митрофанова:
— ... когда, там, Каррерас поёт, а Паваротти ему, по-моему, там, платочком вытирает пот со лба.
Д.Сибирцев:
— Но Вы же, наверное, помните, что это было ещё и приурочено не только к чемпионату Мира по футболу, который в 1990 году был в Италии, но это была и дань уважения возвращению Каррераса на сцену после тяжелейшей болезни. И вот именно вот это, наверное, сподвигло вот этих людей вот так не только соперничать, но и подружиться. При всём при том, что в этом концерте внутреннее соперничество тоже происходило — каждый старался быть лучше другого. И мы вот...
А.Митрофанова:
— А Вы это замечаете, да? Потому что я простой зритель, я этого не вижу.
Д.Сибирцев:
— Мы вот это взяли за основу. Я увидел. Потому что Пласидо Доминго никогда не был настолько собран, настолько... вот каждая нота, которую он брал на этом концерте и каждое произведение, которое он выбирал для программы этого концерта — я очень хорошо помню — это всё было абсолютно точно выверенная ситуация. Потому что он прекрасно понимал, что только те достоинства, которые у него есть, могут помочь ему в Италии быть так же любимым, как и Паваротти. Потому что Паворотти выходил... Паваротти — необыкновенно одарённый человек природой. Ему очень многое даётся — гораздо легче давалось, чем другим. Потому что, приложив к этой природе совершенно фантастическую школу, которую дал ему Этторе Кампогаллиани, замечательный педагог, он понял, что он может делать всё, что угодно. И...
А.Пичугин:
— Простите! Вот мне, всё-таки, очень интересно — а какая конкуренция, соперничество может быть между тенорами?
А.Митрофанова:
— Ха! Ха.
Д.Сибирцев:
— Ну, каждый хочет быть лучше. Всегда говорят, что тенор — это вообще достаточно сложная субстанция: человек, который хочет всем нравиться, в котором присутствует такой элемент самолюбования, эгоизма — жуткого совершенно. Мы же очень хорошо помним другие истории, когда, например, Франко Корелли, рост которого был под 2 метра, всегда хотел... Во-первых, борьба за то, кто выйдет на поклоны раньше, а кто выйдет последним. То есть, последним — либо выходила примадонна, либо должен был выходить тенор. И была знаменитая история, когда Франко Корелли встретился на одной сцене с баритоном, рост которого был на несколько сантиметров выше. С Франко случилась истерика, и он отказался петь...
А.Митрофанова:
— Ничего себе...
Д.Сибирцев:
— Вернее, он не отказался петь спектакль. Он заказал себе — сам обладая ростом под 2 метра — он заказал себе...
А.Митрофанова:
— Ботинки на высокой подошве?
Д.Сибирцев:
— ... сапоги на высоком каблуке, добавил, там, по-моему, сантиметров 6 или 8, на этих катушках вышел на сцену, а потом в истерике убежал, потому что баритон сделал то же самое. И, когда он увидел, что там то же самое, он просто вот... Вот ходит такая легенда. Поэтому дело собрать не то чтобы трёх теноров вместе, а вот собрать... вернее — даже трёх, пусть даже таких великих... но собрать вот ту компанию, которая есть у нас — это очень сложная история. Но у меня, слава Богу, был большой опыт совместного проживания и видения постоянно перед глазами как раз именно тенора, потому что мой отец — он тенор, и певший в Советском Союзе, в России на самых лучших сценах. Он совсем недавно окончательно завершил свою карьеру. И я всё время наблюдал вот это поведение, вот эти стрессы перед каждым спектаклем, потому что — ответит голос, не ответит голос, потому что я сам, не обладая... Например... Я ведь руковожу тенорами, но, всё-таки, мой голос — он находится где-то между тенором и баритоном, и я... в общем-то, всё, что я делаю в проекте, я делаю достаточно в таком — в спокойном режиме. Мне — проще. Я прекрасно понимаю, например, очень многих баритонов или басов, которым иногда вполне достаточно просто выйти и показать прекрасную тембральную окраску своего голоса. А тенор — он всегда, простите за такое слово, но он заточен на то, чтобы удивлять верхними нотами. Верхние ноты — они не каждый день у тенора бывают, и, если он чуть-чуть нездоров, если он какую-то лишнюю испытал физическую нагрузку, если он что-то не то съел, там, острое и так далее и так далее... У него начинаются вот эти преследующие его ужасы и кошмары, когда он, выходя на сцену, он не знает получится или не получится.
А.Пичугин:
— Вся карьера — это... непрерывная...
Д.Сибирцев:
— ... это сплошная борьба...
А.Пичугин:
— ... следить за собой...
Д.Сибирцев:
— Да, следить, следить за собой. При всём при том, что из-за этого, как раз, во многом... не только из-за того, что, как говорится, есть на что «опирать», как это говорят вокалисты, но и из-за того, что просто это постоянный стресс, очень многие певцы, которые поют тенором — они люди достаточно полные, тучные и так далее — это всё, ну, мы знаем, как это бывает.
А.Митрофанова:
— Вы нам сейчас приоткрыли некоторое закулисье того, что происходит на самом деле в жизни тенора, а это непростой путь. Давайте теперь послушаем, каков результат. Вы к нам же ведь пришли с музыкальными композициями. «Funiculi,funikula» у нас будет первой?
Д.Сибирцев:
— Да, это песня, которая, в общем-то, явилась одной из самых первых в нашем репертуаре. Нас попросили её исполнить на каком-то, достаточно серьёзном, мероприятии. И с тех пор очень часто наши концерты, в которых звучит итальянская музыка, мы начинаем именно с неё. Меняются составы, но песня остаётся. Поэтому... Вот эта — одна из последних версий записи этой песни. Давайте, послушаем.
А.Митрофанова:
— С удовольствием!
— ПЕСНЯ-
СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Мы напомним, что в гостях у радио «Веры» сегодня Дмитрий Сибирцев, художественный руководитель и продюсер арт-проекта «Тенора ХХI» века и директор московского театра Новая опера.
А.Митрофанова:
— А можно задать Вам вопрос по поводу внутренних отношений, продолжить немножечко эту тему? Если настолько непросто бывает даже трём выдающимся исполнителям на сцене, то каково внутри Вашего коллектива? И Вам, как руководителю, на какие приходится кнопочки нажимать, чтобы удерживать какой-то правильный баланс? Ведь вот это состояние ревности, конкуренции — то, что так свойственно бывает артисту, насколько это может помешать совместной работе? А у Вас, всё-таки, большой коллектив, и каждый — тенор.
Д.Сибирцев:
— Ну, тем, кому это очень сильно мешало, те в проекте не работают. Потому что, безусловно, в него хотели попасть очень многие. И — некоторых мы брали, и кто-то буквально через месяц понимал, что — невозможно. И мы пробовали и пробовали ребят и — и с самого начала, и чуть позже — в проекте постоянно находятся только те люди, которые способны, во-первых, подставлять друг другу плечо в любом случае. Они — да, они — в сольных песнях, они... Мы все хотим быть лучше другого. То есть, даже по выбору репертуара бывает всегда очень забавно, когда...
А.Пичугин:
— А кто репертуар выбирает?
Д.Сибирцев:
— Репертуар выбираю я, но каждый солист приходит и спрашивает, а что поёт вот, например, вот этот Саша — у нас четыре Саши, да. И один Саша говорит: «А вот что поёт он?»...
А.Митрофанова:
— Подковёрные интриги!
Д.Сибирцев:
— ... «Так. Тогда я буду петь вот это» — и тут начинаются какие-то определённые споры, но я иногда очень хорошо понимаю. Если я могу заменить то или иное произведение, если я считаю, что оно в исполнении этого певца будет звучать, например, абсолютно не хуже, чем то, что я бы хотел ему предложить. Самое главное не промахиваться с какими-то вещами, которые ну совершенно не подходят тому или иному артисту. Вот. Мы просто настолько много работаем, мы даём сейчас... если обычно мы давали где-то порядка 100 выступлений в год, 100 концертов, то...
А.Митрофанова:
— Серьёзно.
Д.Сибирцев:
— ...да... то в этом году мы... ужасную, наверное, вещь скажу, но такое впечатление, что мы выходим где-то на 160, на 170.
А.Пичугин:
— Я смотрю раздел афиш у вас на сайте — ну, вот из того, что уже было на днях... Это — Ярославль. Двадцать...
Д.Сибирцев:
— Ну, вот это с завтрашнего дня начинается, да.
А.Пичугин:
— Да, да... Нет. Это у вас фестиваль начнётся. А то, что уже было: Ярославль, на следующий день — Щёлково, на следующий день — Москва, на следующий день — другая Москва и так до бесконечности, практически без единого выходного. Это и Вы тоже участвуете? То есть, весь состав, все участники проекта «Тенора ХХI века» каждый день участвуют в этих концертах?
Д.Сибирцев:
— Ну, они каждый день участвуют в чём-либо. То есть, допустим, мне не на каждый концерт нужны все наши 9 человек. Потому что бывают программы более камерные, бывают программы, в которых, например, двое из девяти не могут участвовать, потому что, всё-таки, они существенно уступают по своим, там, стилистическим возможностям, возможностям чувства стиля другим ребятам. Например, есть у нас такая программа, которая называется «Золотой век советского танго», в которой поют только ребята, обладающие лирическими тенорами. Те, которые покрепче, в этой программе они гораздо труднее себя ощущают, и мы решили их просто в ней не задействовать. Бывают отдельные выступления, на маленьких площадках, где, например, на сцене больше 4 человек не умещаются. Бывают корпоративные выступления, которые никто не отменял, на которые тоже мы с каждым заказчиком оговариваем количество певцов на сцене, тот или иной репертуар. Ради трёх песен иногда не стоит все 9 человек задействовать. Они должны отдыхать. Потом, я очень хорошо понимаю, что, если тот или иной певец готовится к какой-то серьёзной оперной партии в тот или иной момент, то мы снижаем его нагрузку. И мы очень заинтересованы в том, чтобы он эту партию в своём театре спел хорошо и тем самым приносил пользу и себе, и проекту. Вот это очень важно. Некоторые ребята уезжают на месяц, на полтора, на два...
А.Пичугин:
— На свои собственные гастроли...
Д.Сибирцев:
— ... на постановки. Вот, только что, несколько, буквально, дней назад вернулся со своего контракта в Зальцбурге Максим Пастер. И вот сейчас он вливается опять с нами в работу. Поэтому — просто есть 9 человек, которые, как мы считаем, достойны работать в этом проекте. Есть несколько певцов, которые знают самые, такие, популярные песни нашего репертуара и способны иногда нам немножко помочь, за что мы им всегда говорим большое спасибо. Это наши друзья, тоже — и солисты Большого театра, и театра Геликон-оперы, и театра Новая опера. Вот. Есть, к сожалению, потери, которые происходят по объективным обстоятельствам. Потому что, например, 2 года назад человек, который стоял у истоков проекта и являлся одной из главных его звёзд, Михаил Урусов, уехал на постоянное место жительства в Соединённые Штаты Америки, наш украинский тенор Саша Островский уехал и работает по контракту в Польше и в Японии — его сейчас нет с нами, ну и, конечно, самая для нас ужасная потеря — это первая самая потеря — в 2010 году...
А.Пичугин:
— Эдуард Семёнов.
Д.Сибирцев:
— ... ушёл из жизни Эдик Семёнов, которого просто... ну... Это был человек, которого нам до сих пор недостаёт. И первые 5 лет, самые трудные, которые у нас были, он прошёл вместе с нами, и я всегда очень жалею, думаю о том, что вот... вот сейчас бы нам его. Сейчас и ему бы — ту ситуацию, в которой мы оказались. Потому что он, знаете, тянул... тянул достаточно трудную ношу. Он был единственный, кто прервал свои какие-то выступления на Западе ради проекта, и ему очень было трудно, приехав в Москву, постараться здесь как-то начать жить по-новому и так далее, и так далее. И поэтому, наверное, может быть, в чём-то его...
А.Пичугин:
— Он приехал с Дальнего Востока?
Д.Сибирцев:
— Он — уроженец Дальнего Востока. На мой взгляд, единственный певец на Дальнем Востоке, который является по-настоящему оперным артистом. Потому что мы все знаем ситуацию... там сейчас... Человек, который положил самые свои лучшие молодые годы на то, чтобы во Владивостоке появилась Опера. Но Опера появилась гораздо позже, когда его уже не было на свете, и появилась благодаря совершенно другим людям, пришлым из Санкт-Петербурга, поэтому... Вот, Эдик до этого, к сожалению, не дожил. Девять лет он работал в Италии, пел совершенно фантастические концерты. Причём, так получалось, что... Он, например, поёт концерт с мировой звездой оперной, с Катей Риччарелли. Концерт объявляется как её сольный концерт. Катя Риччарелли в этом концерте поёт три вещи, Эдуард поёт — двенадцать. А концерт — её. Вот такое тоже бывало, и его очень ценили. Он был очень скромным человеком, удивительно скромным. Он никогда, даже в нашем коллективе... Он говорит: «Ну, я... я последним выйду». То есть... И всегда переживал, всегда был готов, всегда был необыкновенно аккуратен, следил за тем, чтобы выглядеть достойно на сцене, всегда... как он костюм носил... Ну, в общем, это уникальный был человек — при всём при том, что ему было очень трудно, потому что он только-только готов был поступить в какой-то оперный театр, потому что вот первые годы он пытался работать только с нами — нам такой человек был очень нужен. Вот. Но так случилось, очень жаль... В начале сентября каждого года мы вспоминаем, что вот он... Причём, он — удивительная история — он ушёл из жизни в своём родном Владивостоке, поехав туда менять паспорт. Сошёл с самолёта — ему в самолёте стало нехорошо. Все помнят этот 2010 год...
А.Пичугин:
— Да, жаркий...
Д.Сибирцев:
— ... этот смог московский. Ему пришлось целый месяц здесь, на жаре, пробыть, дождаться того момента, когда он смог улететь, и он улетел, и, к сожалению, его матушка... она даже не смогла его живым увидеть — он в подъезде своего дома упал. Вот. Очень грустная история. И мы, когда с ним прощались — буквально за два дня до этого — мы совершенно не знали, что это будет его последнее выступление, что это будет... А трансляцию этого выступления дали именно через час после того, как мы узнали, что он ушёл из жизни. И вот — дают наше выступление из Лужников. На следующий день ему должно было исполниться 45 лет. Вот такая грустная, грустная история.
А.Митрофанова:
— Вы знаете...
А.Пичугин:
— Мы его помним, мы его вспомнили здесь тоже...
Д.Сибирцев:
— И мы всегда посвящаем его памяти одну песню в наших концертах. Это бывает либо песня «Notte» — «Ночь», которую он сам очень любил петь, и в которой он с нами записывался, либо... конечно, очень всегда соответствует этому песня «Памяти Карузо»...
А.Митрофанова:
— Карузо...
Д.Сибирцев:
— Вот... Если у нас есть возможность, мы можем её послушать.
А.Митрофанова:
— Да, давайте её послушаем.
А.Пичугин:
— Да, у нас как раз сейчас самое время послушать песню. Давайте, пусть будет «Памяти Карузо». И памяти Эдуарда Семёнова.
-ПЕСНЯ-
А.Митрофанова:
— Вот так бы и слушала! Такие музыкальные композиции... Спасибо Вам большое.
А.Пичугин:
— Да, спасибо! И мы напомним, что это была композиция «Памяти Карузо», которая не просто памяти Карузо, но в данном случае, в нашем эфире она ещё звучала в память о замечательном теноре, участнике арт-проекта «Тенора ХХI века» Эдуарде Семёнове. У нас в гостях Дмитрий Сибирцев, художественный руководитель и продюсер арт-проекта «Тенора ХХI века» и директор московского театра Новая опера. Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин — мы через минуту вернёмся.
СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР НА РАДИО «ВЕРА»
А.Митрофанова:
— Ещё раз — добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова, и напомню, что в гостях у нас сегодня Дмитрий Сибирцев — художественный руководитель и продюсер арт-проекта «Тенора ХХI века», директор московского театра Новая опера. Мы говорим о проекте «Тенора ХХI века» и о фестивале «Преображение», в котором вы принимаете участие, давайте теперь тоже немного поговорим. Что это за явление такое на московской, российской оперной сцене? Что это?
Д.Сибирцев:
— Ну, это явление, наверное, не совсем на оперной сцене. Потому, что все же прекрасно понимают, что участниками фестиваля становятся большие коллективы. Нам очутиться в компании с этими коллективами очень почётно. И, вот если посмотреть, например, афишу тех концертов, которые проходят в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя, то это и Хор имени Пятницкого, это и хор Сретенского монастыря. Это — великолепные коллективы, с которыми выступают и наши в том числе, и солисты театра, которым я руковожу. Сколько концертов наш замечательный тенор Лёша Татаринцев дал с хором Сретенского монастыря, например. Мы все это прекрасно знаем. Конечно...
А.Митрофанова:
— Это Вы знаете... Мы не все об этом знаем.
Д.Сибирцев:
— ... это ансамбль имени Александрова — для меня это особенно приятно, потому что у меня вся семья прошла через этот коллектив. Дед стоял у истоков этого ансамбля и был первым баяном этого ансамбля до начала 70-х годов. В этом ансамбле несколько лет проработал ещё тогда певший баритоном мой отец, и 20 лет проработал в хоре мой родной дядя — брат моей мамы. Поэтому мне... Более того — наш солист, нашего проекта, Александр Захаров, там служил и работал несколько лет. Так что, вот — то, что ансамбль возрождается, и мы всё время узнаём, что там происходит. Я знаю, что взяли очень хороший состав, очень сильных ребят. Я очень рад, что такие вещи происходят. И, конечно, очутиться в одной афише с такими коллективами — это почётно, это очень приятно и ответственно, потому что мы, конечно... мы не хотим, чтобы нас с кем-то сравнивали, и ни в коем случае... Вот я почему, может быть, и сказал, что мы, может быть, немножко особняком стоим в этой афише. Потому что, может быть, изначально организаторы фестиваля, всё-таки... Ну, это... у нас тоже, там — 9 человек, коллектив, что мы... но мы — мы, конечно, не хор. Естественно, мы не можем просто этого делать. У нас есть в концерте несколько песен, которые мы поём все вместе. А так — это попытка всегда показать каждого солиста с самой лучшей стороны.
А.Пичугин:
— А как можно, вообще, сообщество теноров назвать хором?
Д.Сибирцев:
— Не знаю — называют...
А.Пичугин:
— Называют?
Д.Сибирцев:
— Называют иногда, да. Это... Первым, кстати говоря, в такой какой-то, правда, шутливой форме это... такое слово сказал Владимир Вольфович Жириновский.
А.Пичугин:
— В шутливой форме. Не будем спорить с Владимиром Вольфовичем!
Д.Сибирцев:
— Нет, мы пришли на какой-то эфир, там у нас была пародия на какую-то песню — мы должны были её спеть. И была даже какая-то идея такая режиссёрская — слава Богу, что она утонула в дебрях режиссёрской мысли — но режиссёр думал: «А вот сейчас к вам вот бы вышел бы Владимир Вольфович, и что-то вместе...» И вот Владимир Вольфович, в свойственной ему манере, вбежал в студию и говорит: «Ну, где тут хор?» На что Максим Пастер...
А.Митрофанова:
— Ваш солист?
Д.Сибирцев:
— ... наш солист, что-то ответил ему ужасное в этот момент... ну, вот... и... Конечно, так бывает... Но с этого и пошло. Но, действительно — мы не можем петь хором. И то, что мы иногда, в той или иной песне, всё-таки, поём какие-то куски вместе, и что-то даже поём с какими-то интервалами и строим какие-то аккорды — это, всё-таки, наверное, оттого, что многие наши певцы имеют дирижёрско-хоровое образование и... ну, иногда мы понимаем, что это может звучать неплохо. Но, если вспомнить Доминго, Паваротти и Каррераса — ну, брали они этот свой си-бемоль втроём вместе. Причём, у одного он звучал чуть выше, у другого он звучал на 422... хотел сказать — «оборота» — простите, ради Бога, а у Каррераса он звучал, как говорится, под нотой — и всё равно публика это воспринимала как некое такое большое удовольствие, когда, значит, три в одном. А у нас получается... иногда бывает и девять даже в одном. Поэтому, вот такая стоит задача, и, конечно, для этого фестиваля было очень сложно подобрать соответствующую программу. Потому что, опять же, мы... Мы не могли бы рядом, например, с хором Сретенского монастыря или с ансамблем Александрова петь какие-то, вот, подобные произведения, которые будут петь они. Поэтому мы решили сделать программу любимых песен нашей юности — это песни советской эпохи, которые мы очень любим, на которых мы выросли, и выросли на примерах прекрасного исполнения этих песен теми людьми, которые не только хорошо пели, но и прекрасно знали, какие стихи они произносят в этих песнях. И, конечно, вот те традиции, которые мы пытаемся сохранять, они существенно отличаются, наверное, от того стиля, который нам порой преподносится, в том числе, к сожалению, и с центральных телеэкранов. Но я думаю, что публика, которая приходит, она прекрасно понимает какую-то определённую разницу. Тем более, самое ощутимое — это бывает, наверное, на концертах военных песен, когда мы, всё-таки, стараемся соответствовать тем традициям, которые были заложены, в том числе и в ансамбле Александрова, и не вписываемся, например, в тот ритмический рисунок, на который положены эти песни сейчас и... Я думаю, что нашим дорогим ветеранам, которые приходят на такие концерты, им, всё-таки, гораздо ближе вот та манера, которую мы сохраняем, и которую они помнят со времён Виноградова, со времён Евгения Беляева, со времён человека, который не обладал певческим голосом, но совершенно потрясающе пел этот репертуар — Марка Бернеса, и так далее, и так далее. Нам бы вот хотелось, всё-таки, идти по этому пути. Слава Богу, у нас у всех замечательные родители, которые прививали нам, наверное, какой-то, всё-таки, хороший вкус. И мы, по мере возможности, по мере своего образования и сил, мы стараемся этому соответствовать. При всём при том, что и мы, и, наверное, наша публика прекрасно понимаем, что проект существует ещё и не только «благодаря тому», но и «вопреки». Потому что многие певцы никогда бы не работали бы в этом проекте, если бы всё, что бы они делали в опере, занимало бы всё их время, что они были бы обласканы приглашениями всех мировых театров. Конечно, Мите Корчаку или, допустим, Лёше Татаринцеву вряд ли нужен был бы проект «Тенора ХХI века», у них и так всё хорошо на оперной сцене. Здесь, всё-таки, есть некий элемент вот такого желания реализовать себя ещё больше творчески, и я, как продюсер, как музыкант, я это должен максимально, максимально использовать.
А.Пичугин:
— Давайте, послушаем музыку. И потом уже перейдём к обсуждению фестиваля «Преображение», ради которого мы, в том числе тоже, сегодня здесь, в этой студии, собираемся. Что слушаем?
Д.Сибирцев:
— Давайте послушаем танго «Счастье моё», которое споёт Георгий Фараджев. Ну, это вот — одна из песен, которые, вполне возможно, прозвучат на нашем концерте.
-ПЕСНЯ-
СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Мы напомним, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио сегодня Дмитрий Сибирцев, художественный руководитель и продюсер арт-проекта «Тенора ХХI века» и директор московского театра Новая опера. Мы поговорили про Ваш проект и фестиваль «Преображение», который уже завтра начинается в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя. Почему именно там, кстати?
Д.Сибирцев:
— Ну, я думаю, что это выбор, прежде всего, организаторов. И, безусловно, мне кажется, что, когда они делали нам предложение, они, всё-таки, имели в виду, что мы не будем на этой площадке петь, например, одну из наших программ... ну, что-то, типа как... знаете, «Коза ностра» у нас есть программа — песни итальянской мафии...
А.Митрофанова:
— О, серьёзно?
Д.Сибирцев:
— Да, у нас есть и такие программы. За 12 лет мы сделали 54 программы уже и спели более 2000 произведений, поэтому...
А.Пичугин:
— ... Вы после эфира расскажете нам с Аллой, где можно эту программу послушать.
Д.Сибирцев:
— Да, да. Мы поём — всё. Вот. Поэтому... Я думаю, что и хор Пятницкого, и ансамбль Александрова, и хор Сретенского монастыря — подбирали определённый репертуар. И, конечно, сам выбор площадки... ну... мы на этой площадке — нам приятно на неё возвратиться. Потому что на ней нам вручали, например, премию «Национальное достояние» в 2007 году. Мы очень много пели концертов — участвовали в больших сборных концертах — на этой сцене, и я лично аккомпанировал некоторым большим, серьёзным певцам на этой сцене. Мне кажется, что человеку прийти на концерт... вот... в Зал Церковных Соборов — это, в общем-то, и повод, всё-таки, очутиться рядом с Храмом Христа Спасителя. Поэтому, это... при всём при том, что это считается светской сценой, на которой можно исполнять, практически, музыку абсолютно любую, но мне, всё-таки, кажется, что определённые пределы должны быть. И поэтому лично мы будем исполнять вот такие красивые лирические песни о любви на этой сцене. Какая публика придёт — мы совершенно не знаем. Мне кажется, что, вполне возможно, придёт очень много новой публики, которая не посещает, например, наши концерты в Доме Музыки — тем для нас это интересней. И если кто-то ещё узнает о том, что мы делаем, это будет замечательно. А нам — ещё лишний раз осмотреться и подумать о том, что не имеет ли смысл сделать такие концерты достаточно регулярными. Вот, вот так.
А.Митрофанова:
— Вы сейчас упомянули площадку Дома Музыки — Московский Международный Дом Музыки — это популярное место. Место, куда приходят люди и на оперные концерты, и, вообще, на... не знаю, там... на какие-то оркестровые большие такие события. Вы знаете, я задаюсь вопросом: в чём феномен популярности в ХХI веке сумасшедшего ритма — вот этого жанра, жанра оперы, который предполагает всё-таки, ну, как мне кажется, несколько иную привычку двигаться, смотреть на мир, себя как-то в этом мире чувствовать. Это жанр, который больше соответствует, наверное, концу восемнадцатого века и девятнадцатому. Я не знаю, может быть, я не права, Вы меня тогда поправьте, потому что, ну, по-моему, вот — упомянутый Вами концерт Доминго, Паваротти и Каррераса — это был такой момент, ну, ренессанса, что ли, возвращения широкой такой популярности жанру оперы, когда люди, которые совершенно, может быть, никогда не задумывались, что им это может понравиться, услышали и — им понравилось. Вот чем Вы объясняете — что это за внимание такое сейчас со стороны публики, которая, может быть, даже не имеет музыкального образования, к этому жанру?
Д.Сибирцев:
— Вот, тут надо понимать, что, например, для профессионалов... ну... либо людей, которые... так вот... считают, что они профессионалы... по крайней мере, которые всю жизнь учились музыке и считают, что они свято сохраняют какие-то определённые вещи и традиции, для них концерт Доминго, Паваротти и Каррераса — это был ужас. Потому что многие...
А.Митрофанова:
— Я знаю, да, да! «Попса-попса такая», да!
Д.Сибирцев:
— Да, и они считают, что это недопустимо. Но на самом деле...
А.Митрофанова:
— Это так красиво!
Д.Сибирцев:
— ... это такой, действительно, поворот тех, кто никогда бы не пошёл, например, в оперу, что это очень здорово. Мы сами, иногда, давая какие-то интервью, выступая в эфирах, мы вдруг получаем какой-то отзвук — отзыв, там, по телефону — когда какая-нибудь девушка говорит: «Ой, а я думала, что опера — это так скушно, а тут такие весёлые дядьки пришли!» Вот. Ну, так тоже бывает. На самом деле, я считаю, что и Доминго, Паваротти и Каррерас, и, в своё время, Монтсеррат Кабалье с Фредди Меркьюри...
А.Митрофанова:
— ... с Фредди Меркьюри, точно...
Д.Сибирцев:
— ... они сделали величайшее дело для популяризации классической музыки. Другое дело, что мы говорим про Дом Музыки. Не всё, что в Доме Музыки даётся — это есть опера.
А.Митрофанова:
— Безусловно!
Д.Сибирцев:
— Не всё, что даётся на канале Культура, есть классика в чистом виде. Сейчас происходит и смешение жанров и так далее.
А.Митрофанова:
— Там джаз прекрасный играет. Ну, разное, разное...
Д.Сибирцев:
— Да, безусловно! Нет, ну... бывает, что... например, программа «Романтика романса» давным-давно уже перестала быть программой, в которой исполняются романсы. В ней исполняется всё, что угодно. Мы только сами в этой программе — у нас было 3 полных больших концерта, наших только — мы пели и песни Бабаджаняна, мы пели и итальянские песни, мы пели программу «Золотой век советского танго», то есть — исполняется всё. На мой взгляд, всё, что приближает, особенно молодёжь, к тому, чтоб она, всё-таки, подпитывалась исполнением музыки на высоком уровне. Пусть даже... Ну, давайте... ну, что мы... мы же не будем Хиблу Герзмаву ругать за то, что она поёт джаз. Она прекрасно это делает.
А.Митрофанова:
— Ой, как она это прекрасно делает!
Д.Сибирцев:
— Замечательно она это делает. Вот. Мы не будем ругать Дмитрия Хворостовского за то, что он поёт советские песни и песни военных лет, а кому-то нравится, кому-то не нравится это. Это уже...
А.Пичугин:
— Ну, это уже дело самого Хворостовского и дело каждого исполнителя.
Д.Сибирцев:
— Это уже другой совершенно вопрос, но то, что благодаря имени, благодаря известности, благодаря, да, каким-то вещам... — к этой музыке тоже тянутся люди, и это здорово. А тот, кто пришёл в театр или в концертный зал только для того, чтобы посидеть с блокнотиком и подсчитать, что «вот эта нота взята не очень чисто», что «здесь он нарушил ритмическую основу произведения, заложенную композитором», знаете, это...
А.Митрофанова:
— ... буквоедство такое.
Д.Сибирцев:
— ... это — в библиотеку, в музыкальное училище на факультет теории музыки — и вот, пожалуйста, там этим занимайтесь. Я... У нас такие бывают на концертах. Большего раздражения, чем когда вот видишь одного такого человека, который вот явно сидел... А если это ещё какой-нибудь несостоявшийся певец, но, как он считает, состоявшийся педагог, ну это вообще кошмар. То есть, вот таким людям, на мой взгляд, совершенно не место на... в том числе, и на наших концертах. Потому что мы — открытые, мы — улыбчивые, мы... даже те ошибки, которые мы совершаем — они делаются достаточно легко, потому что это наши ошибки. Как сказал Владимир Горовиц... Когда ему сказали: «Вы знаете...» — ему уже лет-то много было достаточно... он говорит: «Вот, я оставлю в этой записи всё, что я сыграл. Каждую фальшивую ноту. Потому что это моя фальшивая нота». И, по мне, та манера, например, в которой играл Владимир Горовец — мне она гораздо ближе, чем манера какого-нибудь лауреата первой премии конкурса Чайковского, который играет всё чисто, но — ни уму, ни сердцу, и души в этом никакой нет. Понимаете? Вот так. И с вокалом — это то же самое. Можно петь абсолютно технично, абсолютно правильно, но не вкладывая в это ни душу, ни сердце, ничего... все это чувствуют.
А.Митрофанова:
— А можно не иметь голоса, как Марк Бернес, и при этом — от него оторваться невозможно.
Д.Сибирцев:
— Ох, вот лично мне было в прошлом году так... я... удивительно, у меня переворот какой-то был. Потому что я, когда был совсем маленьким, меня, как раз, всё, что делал Марк Бернес — меня безумно раздражало.
А.Митрофанова:
— Серьёзно?
Д.Сибирцев:
— Потому что я не понимал, почему он это пел. Почему он это — говорит. Почему песню, которую надо петь, он, практически, проговаривает. Потому что рядом был мой папа, мой дядя, которые распевались, пели пассажи и так далее. И я не понимал, как это происходит. А вот по прошествии какого-то времени, и вот сейчас особенно, когда я сам вдруг взялся за то, чтобы это исполнить — допустим, в нашей военной программе — песни «Тёмная ночь» и «Журавли», всё-таки, за основу я брал, при всём моём уважении, не Дмитрия Хворостовского, а Марка Бернеса. Поэтому вот это очень, очень важно. Так как, например, в песне «Август», которую я буду петь на концерте в Зале Церковных Соборов, я брал за основу самого Яна Френкеля, который исполнял эту песню совершенно...
А.Пичугин:
— Ян Френкель, кстати говоря, тоже... как и Бернес — нельзя сказать, что у него был прямо фантастический голос.
Д.Сибирцев:
— Вот! Я и говорю: не обладал, не обладал голосом. Но это было сделано с душой, человек знал, о чём он поёт, он знал поэзию...
А.Митрофанова:
— Он проживает... да...
Д.Сибирцев:
— ... он чувствовал, он проживал каждый миг. Для нас это очень важно. У нас совсем... простите меня за слово — «вокалюк», совсем вот таких — у нас нет. У нас есть люди, которые обременены этим качеством, но мы с этим боремся, так скажем.
А.Пичугин:
— Давайте, ещё раз напомним, что вживую услышать проект «Тенора ХХI века» можно в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя. Художественный руководитель — Дмитрий Сибирцев, который сегодня был вместе с нами в программе «Светлый вечер». Дмитрий Сибирцев также директор московского театра Новая опера, и его коллеги из проекта «Тенора ХХI века» выйдут на сцену Зала Церковных Соборов — приходите, послушайте...
А.Митрофанова:
— ... в рамках фестиваля «Преображение».
А.Пичугин:
— А мы нашу программу заканчиваем, и заканчиваем ещё одной композицией.
Д.Сибирцев:
— Ну, давайте улыбнёмся на прощание. Потому что это такой вот... лёгкая такая... ну, не то, чтобы пародия, но... вот, совершенно иное, нежели как мы привыкли, исполнение песни «Пчела и бабочка», которую поёт Максим Пастер, и он её обязательно споёт, так что — приходите!
А.Пичугин:
— Алла Митрофанова...
А.Митрофанова:
— Алексей Пичугин.
Д.Сибирцев:
— Всего хорошего!
А.Митрофанова:
— «Пчела и бабочка»!
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.