Главная › Программы › Почитаем святых отцов

«Воля и сердце». Священник Анатолий Главацкий

В этом выпуске программы «Почитаем святых отцов» ведущая Кира Лаврентьева вместе со священником Анатолием Главацким читали и обсуждали фрагменты из главы «Воспитание сердца, а не тренировка воли» книги митрополита Антония Сурожского «Человек пред Богом», посвященные взаимосвязи воли человека и сердца.

Разговор шел о том, как связаны воля человека и сердце, почему для духовной жизни важно сострадание, а также что значит «воспитывать сердце» и каким образом это может происходить.

Ведущая: Кира Лаврентьева

К. Лаврентьева

«Мы все знаем по опыту, что с годами наш ум теряет некоторую свою остроту, что тело слабеет; но две вещи остаются в нас непоколебимыми: это воля и сердце. Тот „сокровенный сердца человек“, о котором говорит апостол, остаётся живым до конца».

— Здравствуйте, дорогие наши слушатели! Меня зовут Кира Лаврентьева, и сегодня мы в студии, вместе со священником Никольского храма в Тушине Анатолием Главацким, читаем книгу «Человек перед Богом» митрополита Антония Сурожского. Глава называется «Воспитание сердца, а не тренировка воли», и хочу сразу оговориться, что это исключение из правил. Программа наша называется «Почитаем святых отцов», но владыка Антоний не канонизирован. Мы его очень почитаем, надеемся и верим, что владыка будет канонизирован, но он пока не канонизирован, поэтому это очень важное такое пояснение для вас, дорогие наши слушатели, что никак не означает, что нам не надо владыку читать, а читать его очень надо, полезно, важно, и вот мы сегодня как раз с отцом Анатолием будем этим заниматься. Здравствуйте, отче.

о. Анатолий

— Добрый день.

К. Лаврентьева

— Вот «Воспитание сердца, а не тренировка воли» назвал свою главу владыка Антоний, и это для нас удивительно, потому что мы же всё про волю говорим, про то, как важно её тренировать, надо быть волевым, надо быть сильным, надо быть крепким, а не как расслабленная непонятная субстанция чтобы наша душа была. Вот что вы думаете, отче?

о. Анатолий

— Я думаю очень просто, в Священном Писании есть ответ на этот вопрос — в Книге Притчей отец рекомендует своему сыну: «Береги своё сердце, потому что из него исходят источники жизни». Очень часто люди думают, что воля поможет достичь каких-то результатов, вот если ты сможешь это сделать, то всё у тебя будет само собой получаться. А Соломон обращает наше внимание на то, что мы должны беречь своё сердце, быть внимательными к тому, что там происходит, то есть какой источник, вот когда мы подходим к роднику, из него хорошо и приятно пить чистую водичку. А бывает, если у человека стремления и желания уже загрязнённые, искажённые какими-то грехами, слабостями, страстями, то и водичка такая грязненькая получается. Владыка Антоний большое количество времени посвятил изучению духовной жизни, и суть этой книги «Человек перед Богом» — как раз изучить основы, изучить себя, настроить себя на то, чтобы понимать Бога, это очень важный момент. И владыка многие рекомендации давал именно исходя из опыта жизненного, то есть он сам на себе проверил. Он взял себе имя Антоний, в обычной жизни по паспорту он был Андрей, и преподобный Антоний, говорит: «Никому ничего не рекомендуй того, что на себе не испытал». Я думаю, что митрополит Антоний, наверное, этой рекомендацией из древнего патерика преподобного Антония тоже пользовался в своей жизни, то есть сначала на себе проверял рабочие какие-то лайфхаки, как можно сказать современным нашим радиослушателям, и потом их рекомендовал для своих современников.

К. Лаврентьева

— Но, несмотря на то что владыка Антоний больше был английским проповедником, зарубежным, мы всё равно относимся к нему, конечно, как к своему соотечественнику.

о. Анатолий

— Он родился в русской дипломатической семье, то есть хорошо знал русский язык и общался в русскоговорящей среде. Учился в Сорбонне, где изучал сначала медицину, а потом уже — основы христианства. И достаточно рано, в тридцать с лишним лет, он принимает монашество, даже тайно по тем временам, а практически через десять лет становится иеромонахом. То есть у него был такой подвижнический путь, чем-то похожий на путь его небесного покровителя. Преподобный Антоний, основатель монашества в IV веке, тоже был подвижником, он не был иеромонахом, и всю свою жизнь посвятил духовному деланию. И я думаю, что митрополит, подражая ему, тоже обращал большое внимание именно на подвижничество внутреннее. При этом, будучи митрополитом, возглавляя Русскую митрополию впервые, такое подразделение Русской Православной Церкви за границей, в Англии, он оставался всегда очень скромным и нетребовательным человеком.

К. Лаврентьева

— Да, спасибо, отче. Ну тогда давайте продолжим читать главу из книги «Человек перед Богом» и рассуждать как раз вместе с владыкой о воспитании сердца.

о. Анатолий

«О воле я хочу сказать немного подробнее. Большей частью, когда мы говорим о воле, мы думаем о какой-то силе, которая может заставить нас поступать так или иначе, которая как бы является нашей силой в жизни. Воля — нечто более сложное, более богатое и, может быть, более прекрасное».

К. Лаврентьева

«Воля начинается с того, что наше желание направлено к определенной цели: голод нас куда-то влечет, любовь куда-то влечет, сердце куда-то влечет, и мы хотим достичь этой цели. Если наше томление по этой цели достаточно сильно, тогда наша воля делается все тверже и непоколебимее и оказывается способна устранить все препятствия, которые стоят на пути. Мы это видим в истории, в больших, великих людях; мы видим это в жизни простых и как бы малых людей, чья любовь к одному человеку или к семье, или к какой-то группе людей такова, что они могут пересилить в себе и страх, и ужас смерти, и косность — всё, чтобы только послужить любимым или исполнить свой долг перед ними».

К. Лаврентьева

— Видите, как он объясняет волю? Всё-таки он её объясняет тем, что она начинается с влечения любви, с влечения наших внутренних сердечных устремлений.

о. Анатолий

— Наверное, очень важно для каждого человека, говоря современным языком, понимать мотивацию, то есть для чего это ему нужно. Владыка говорит, что человек — это достаточно сложное существо, и здесь ему просто сказать, что нужно это делать, выдрессировать человека не нужно, но восходя по лесенке духовной жизни, он чётко понимает, для чего это ему нужно. То есть все остальные органы чувств, тело, оно будет человеку послушно, чтобы подниматься по лесенке духовной жизни. И здесь владыка, видишь, как тонко замечаешь, что когда у воли есть вот эта любовь, есть желание правильное, внутреннее, вот это направление, то и силы тоже берутся.

К. Лаврентьева

— Вот тут как раз уместно продолжить.

«Поэтому для того, чтобы воля наша была крепка, недостаточно себя воспитывать и заставлять дисциплинированно, твёрдо выполнять все свои жизненные задачи; надо, чтобы сердце наше прониклось таким глубоким, всеобъемлющим желанием достичь определённой цели, что уже ничто не может нас остановить. Святой Серафим Саровский говорит, что святого делает святым, в отличие от погибающего грешника, решимость. Но решимость не покоится просто в теоретической воле, в знании, что то или другое правильно. Решимость рождается именно от пламенного, страстного порыва сердца. И опять из этого следует, что первое, что надо воспитывать себе, это сердце, способное отдаваться всецело, раскрываться до конца, давать Божьему свету проникнуть во все его уголки, так, чтобы не оставалось никакой тени, тем более никакой тьмы. „Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей“, — говорит 50-й псалом. И Спаситель говорит, что „те, у кого сердце чисто, узрят Бога“ (Евангелие от Матфея, 5-я глава). „Чисто“ — значит прозрачно, и поэтому задача верующего — направить все усилия свои к тому, чтобы воспитать свое сердце, чтобы его „настроить“. Святитель Феофан Затворник, говоря об этом, сравнивает этот труд с тем, что можно настроить музыкальный инструмент, обращая внимание на каждую его струну, переходя от струны к струне, настраивая ее так, чтобы она издавала совершенный звук; и когда это сделано, весь инструмент под мудрой, опытной рукой может петь совершенную песнь».

К. Лаврентьева

— Вот как пишет владыка, как он говорит! Конечно, слог у него просто глубочайший.

о. Анатолий

— Вот ты читала сейчас этот отрывок из книги, а я, знаешь, что почувствовал? Что у владыки сказывается его такое воспитание, где он призывает подходить к молитве, к духовной жизни не как к спорту: «давай, давай, ты можешь», а может, лучше и мозги отключить, нужно это делать, а он, наоборот, говорит, что только тогда, когда внутренне человек испытывает любовь к тому, что он делает — или молитва, или духовная жизнь, то есть всё остальное, вдохновленное таким подходом, такой какой-то нежностью, лаской, будет ощущаться совершенно по-другому, и качество молитвы, и внутреннее состояние будет совершенно другим. Здесь он как раз говорит о том, что, наверное, не нужно себя заставлять и форсировать — с одной стороны, а нужно направить себя, чтобы ощутить в спокойствии, в тишине любовь к тому, что ты делаешь. Вот здесь между строк его любовь и к молитве, и к уединению как-то прослушивается, поэтому он и говорит, что вот это состояние воли, когда человека, допустим, заставляют молиться: «вот надо молиться, давай молись» — да, человек может это делать, но с другой стороны, это может быть только на какое-то время, как человек тренируется, растягивает мышцы, он понимает, что через полгода, через год это закончится, а владыка говорит, что вот этой любовью, этим состоянием нужно пропитаться так, чтобы тебе было комфортно не год, не два, не три, а вечность в этом состоянии.

К. Лаврентьева

— Глубокая, кстати, очень мысль, спасибо, отче. Напоминаю, что сегодня мы вместе со священником Никольского храма в Тушине Анатолием Главацким читаем книгу митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом», глава «Воспитание сердца, а не тренировка воли». Владыка относится к слову очень трепетно, и мысль у него, как всегда, очень свежа. Мы читаем с отцом Анатолием и наслаждаемся слогом владыки, и вас к этому, дорогие наши слушатели, призываем. Книги его доступны, сейчас создаются фондом наследия Антония Сурожского очень активно, поэтому обязательно читайте, приобретайте, и в интернете все это доступно, можно совершенно бесплатно читать, поэтому присоединяйтесь к глубине владыки, читайте святых отцов вместе с нами, а мы продолжаем чтение этой главы.

о. Анатолий

«Однако воспитать свое сердце не так просто. Воспитать ум — дело относительно простое; каждый в пределах своих способностей может развить все свои умственные дарования. Ум воспринимает и хранит то, что накладывает на него печать. Сердце же в этом отношении гораздо более сложный духовный орган. Сложно оно тем, что сердце постоянно отзывается, постоянно как бы меняется, не в том смысле, что оно делается неверным первой своей любви, а в том, что каждый раз, как новый опыт входит в сердце, оно становится иным. И поэтому единственная устойчивая сила, которая может держать сердце в гармонии, в полном порядке — это молитва, соединяющая нас с Богом, Который неизменен и вместе с этим бесконечно, безгранично богат содержанием. Как говорил Иоанн Кронштадтский, Бог — самое простое Существо в том смысле, что Он целен, прозрачен; нет в Нем той усложненности, которая есть в человеке, но есть бесконечное богатство. Он — всебогатый».

о. Анатолий

— Вот здесь, Кира, видишь, как интересно показывает нам митрополит выражение своих теплых отношений с Богом. В воспоминаниях о своей жизни митрополит писал о том, что он однажды ему порекомендовали почитать Евангелие, он выбрал самое коротенькое — Евангелие от Марка, сидит, читает в тишине, спокойно, и в какой-то момент, читая это Евангелие, ощущает, что он в комнате не один. И он очень часто любил рассказывать эту историю, пережив вот эту любовь, он как-то каждый раз все время, наверное, в какой-то глубине ее выражал, то есть он не просто ощутил, что есть кто-то, а к Тому, Кто был рядом с ним, он ощутил эту любовь. И в этом отрывке он выражает, что для человека очень важно своим сердцем ощутить вот это новое, качественно совершенно другие отношения с Богом. Здесь мы перекладываем тот опыт, который есть у каждого человека — да, не всегда он хороший, не всегда он положительный, иногда это негативный опыт воспитания родителям или у кого-то, может быть, даже их не было, и человек не может построить вот таких теплых отношений. Но владыка говорит, что к ним нужно стремиться, чтобы духовная жизнь не была неким инструментом для достижения своих целей, а это некие даже ощущения, в которых живёт человек. Но здесь прямо мороз по коже идёт, когда он так просто и искренне описывает даже свои ощущения, в которых пребывает его сердце, когда он читает молитву. Когда мы говорим о воле, он замечает, что очень важно ещё состояние человека, в котором он находится, потому что в этом состоянии находится его сердце.

К. Лаврентьева

«Главное препятствие, которое стоит на пути воспитания сердца, это наш страх перед страданием, перед душевной болью, перед духовной трагедией. Мы боимся страдания, и поэтому мы своё сердце суживаем и защищаем. Мы боимся смотреть и видеть; мы боимся слушать и услышать; мы боимся видеть человека в его страдании и слышать крик его души. И поэтому мы закрываемся. И, закрываясь, мы делаемся всё уже и уже, и делаемся пленниками этой нашей закрытости».

К. Лаврентьева

— Слушайте, как это точно! Мы ведь порой и ко Христу боимся приближаться, потому что не знаем, что от нас потребуется, что нам нужно будет изменить и от чего отказаться.

о. Анатолий

— То, о чём я как раз чуть раньше сказал: человек перекладывает свой опыт, если у него был негативный опыт там с родителями, с учителями, он думает, что вот он пришёл к Богу, а Господь тоже может его не понять, может сделать ему неприятно, больно и, соответственно, боится раскрыться человек. И бывает, что люди ходят очень долгое время в храм, но боятся раскрыться, раскрыть себя. А владыка, видишь, как говорит: пока человек не раскроет себя, не раскроет своё сердце для любви Божьей.

К. Лаврентьева

— Причём в какой-то другой проповеди он говорил, что вообще общение с другим человеком для нас — это всегда определённый риск, потому что мы должны идти к нему с открытым сердцем, по-христиански открытым сердцем. Понятно, что не в простоте какой-то, недалёкости, не видя очевидных вещей, и распахиваться перед каждым, но всё-таки мы должны быть готовы боль другого человека хотя бы частично взять на себя, чтобы облегчить его состояние, либо радость с ним разделить, там уж как получится, дружба — это всё-таки такая вещь, там и боль, и радость бывают. То есть это всегда риск, но, с другой стороны, если мы не рискуем и закрываемся, то мы становимся будто бы всё суше. Вот он говорит здесь «у́же», а я это чувствую, что мы как будто засыхаем.

о. Анатолий

— Иногда некоторые вещи, когда засыхают, они же становятся меньше — соответственно, здесь и сухость, и узость — примерно одинаковые признаки.

«Есть замечательное стихотворение Мережковского, которое называется „Кораллы“. Там он говорит, что кораллы — самые хрупкие живые существа в море; для того, чтобы себя защитить от погибели, они окружают себя этой твёрдой материей, которую мы называем кораллами, — и умирают в этой защищённости. Так и человек, который себя защищает от боли, от страдания, от ужаса и страха того, что над ним может совершить чужая скорбь, чужая болезнь, чужая смерть или, в его совокупности, весь ужас земной жизни; такой человек — да, остаётся защищённым и вместе с этим внутренне умирает».

о. Анатолий

— Вот обрати внимание, что митрополит действительно приводит пример из обычной живой природы о том, что человек, если он себя закрывает, он загораживает стену, а когда строит эту стену, получается так, что по итогу он потом уже становится чёрствым, грубым и к самому себе, не только к другим людям.

К. Лаврентьева

— Это очень глубокая мысль, потому что, обратите внимание, что даже мы иногда разговариваем о чём-то и стараемся обходить какие-то тяжёлые темы, потому что много тяжести разной, и ты уже просто пытаешься хотя бы в разговорах поддерживать всё-таки некую лёгкость, чтобы не уходить в какую-то тяжесть, чтобы душу свою не утяжелять лишний раз, а потом понимаешь, что человек, может, и нуждается в этом, может быть, ему и нужно проговорить какие-то вещи. Да, тебе на час станет тяжелее, да, ты за него помолишься, но ты, получается, разделишь с ним ношу.

о. Анатолий

— Но иногда у нас же нет времени разделить эту ношу, куда-то человек спешит, он занят. Знаешь, иногда люди спрашивают, как у тебя дела, и идут дальше, или в телефон утыкаются. Иногда непонятно, зачем они это спрашивают, потому что, когда человек спрашивает, он готов что-то рассказать, поделиться, а у человека на это нет времени, а ещё бывает, когда у человека нет сил. Почему он не спрашивает, не углубляется, иногда и не задаёт такой вопрос, как у другого человека дела, потому что он понимает, что у него нет сил для того, чтобы помочь другому что-то понести, его тяжесть, и это тоже внутренний мир. И здесь отчасти можно сказать, что человек честен, на данный момент он не может...

К. Лаврентьева

— Отче, ну если нет сил, можно помолиться, можно записку написать. Если ты поговорить не можешь — иди, свечку поставь в храме.

о. Анатолий

— Вот ради этого, Кира, мы и читаем святых отцов, чтобы дать нашим радиослушателям инструменты, которыми мы действительно можем помочь. У митрополита Антония в другом месте есть интересная такая мысль, он говорит: «Иногда, когда мы встречаем бедных, нам намного проще дать денег, и всё, и пойти дальше, убежать, вместо того, чтобы помочь человеку что-то понести». Ведь это тяжело, ведь иногда это бывает не вовремя для нас, но он говорит, что иногда вот эта отзывчивость наша — выслушать человека, разделить его горе — она намного ценнее, чем то, что человек может финансово — денег дать или перевести. Вот это нам важно отмечать для себя и в таких случаях стараться тоже человеку помочь, выслушать, быть отзывчивыми.

К. Лаврентьева

— Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева и сегодня мы вместе со священником Никольского храма в Тушине Анатолием Главацким, читаем книгу митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом». Глава называется «Воспитание сердца, а не тренировка воли», и владыка очень много свежих мыслей нам дает о том, что сердце, воспитанное в любви и открытости, к боли другого человека и вообще к боли этого мира, а не только к радости и какому-то удовольствию жизненному, это крайне важно, это важнее воли вот этой спортивной, которой мы пытаемся от себя добиться в молитве, в подвиге, в хождении на службы. Вот это открытое сердце и готовность понести чужую боль, по мнению владыки (и, конечно же, мы не можем с этим не соглашаться), это более важная цель по сравнению с какой-то мнимой тренировкой воли, которую невозможно, на самом деле, натренировать, как говорит владыка, если твое сердце сухое и маленькое. Читаем дальше.

«И вот, чтобы воспитать свое сердце живым, надо перед собой поставить очень остро вопрос: готов ли я допустить в свое сердце любое страдание? Готов ли я сострадать всякому человеку, которому больно, которому страшно, которому холодно, голодно, который ранен жизнью каким бы то ни было образом? Готов ли я сострадать, не разбираясь, прав он или виноват, а ставя только один вопрос: страдает человек или нет? И вместе с тем отзываясь на это страдание всем состраданием, на которые мы способны, и которые, если мы только ему даем волю, будет расти, шириться и охватывать все больше и больше количество боли земной, трагедии земной?

Но это нам всем в той или другой мере страшно. И поэтому мы отзываемся двояко. Мы или закрываемся, закрываем глаза, зажимаем уши, не хотим видеть; или мы перетолковываем: страдает, да! — но кто же в этом виноват? Страдает, да, — но почему я должен отозваться? Разве нет никого другого? Разве он мне самый близкий человек, или я ему? Разве нет никого, кто бы естественно был ему близок?»

К. Лаврентьева

— Вот здесь, отец Анатолий, конечно, не могу не остановиться на этом моменте, потому что мы знаем две крайности: когда человек может просто забросить все свои прямые послушания, у него могут быть заброшены дети, муж-жена, работу он делает спустя рукава свою собственную, но при этом на приходе он самый такой вот активный помощник, берется рьяно за все послушания, готов ходить к бабушкам, готов нести их жизненные трудности, готов ухаживать за больными, за всеми готов ухаживать, только лишь бы ему не уделять время своим оболтусам-подросткам. Это я сейчас описываю какой-то образ, не конкретного человека, но это ведь проблема всех нас, мы можем очень легко отзываться на горе другого человека, но ту тяжесть, которую надо действительно понести — например, маму одинокую или там папу больного, с которым надо поговорить просто, раз в неделю хотя бы, потому что он тоскует там один, сидит и ждет твоего звонка, это нам труднее всего дается. Наверное, владыка тоже бы согласился сейчас с нами, сказал бы: «Да, ребята, давайте все-таки со своих начнем, а потом уже потихоньку будем открывать сердце всем остальным». Как вы думаете?

о. Анатолий

— Безусловно, Кира, ты абсолютно права, потому что есть те люди, которые рядом с нами, наши ближние, родственники, за которых мы несем ответственность и видим, что им плохо. И человеку очень часто, конечно же, быть хорошим где-то — хорошо, потому что со своими родными, они же знают, какие мы есть, и никто нас не похвалит слишком, а иногда и рассказывают, что мы еще и должны там что-то сделать. И каждый человек четко должен понимать, что есть в первую очередь его ближние, за которых он взял ответственность, то есть детки, он их привел в этот мир, и он их должен научить, должен их воспитать, дать им какие-то первичные навыки правильного восприятия жизни и отношения между детьми, ведь это тоже очень важно, целое искусство, чтобы детки наши потом, во взрослой жизни, между собой общались, а не злились, что кого-то там каким-то образом отделили или кого-то любят больше. Мы должны понимать, что вот здесь первичная зона ответственности человека за тех людей, которые рядом, непосредственно близкие наши, родные. А те люди, у них же тоже дети или у них есть родственники, которые за них в ответе, и для них даётся этот человек. Может быть, иногда и болезнь их родственников даётся для них, для их мягкости, а не то, чтобы эти люди переложили на кого-то ответственность. Да, конечно же, это проще. Но владыка обращает наше внимание на то, что люди иногда ходят в спортзал, натренировывают свои мышцы, и волю в том числе. А сердце — это же тоже наша мышца, с точки зрения биологической, и он обращает внимание на сердце духовное, и по мнению святых отцов, оно совпадает, вот где находится сердце наше биологическое и сердце духовное. А как его натренировать, быть добрым и отзывчивым? Владыка как раз в этом отрывке чётко говорит, что в тех ситуациях, которые нам даёт Господь, мы тренируем себя. Не то что человек пойдёт тренироваться в какое-то место определённое на два-три часа, а это и есть некая готовность нашего сердца чётко понимать: есть сейчас необходимость помочь нашему ребёнку — помоги, выслушай, найди для него частичку своего сердца, поделись с ним. А с чего это начинается: если ты для своего ребёнка недобр, почему ты думаешь, что будешь искреннее к какому-то чужому человеку? Здесь даже иногда бывает такая для человека больше выгода, такое вот самоутверждение: видите, какой я добрый? Вот там меня ценят, там меня любят не то, что вы — даже не цените и вообще воспринимаете всё как должное. Человек должен разбираться с собой, а не кто-то там плохой. Есть близкие, родные, он им помогает, он их учит. Может быть, даже иногда и ценить, может быть, даже иногда нужно и рассказать, как действительно может быть тяжело или наоборот, своим детям показать пример. Был такой эксперимент, где выяснили, что на 80% дети берут от родителей. Не из социума они берут, социум влияет на 20% на самого ребёнка, на то, что в него закладывается изначально, до десяти лет. А родители показывают пример, что они либо взаимодействуют друг с другом против ситуации, то есть они умеют работать в команде, либо наоборот, родители показывают, что они не умеют работать вместе. Любая какая-то ситуация, и всё, они друг против друга, уже наговорили лишнего, всё высказали, что накопили. Ребёнок это всё берёт из семьи, но очень часто люди об этом просто забывают, а потом говорят: «Вы знаете, у нас такой ребёнок непослушный. Батюшка, сделайте что-нибудь с ним. Может, у вас есть какая-то волшебная молитва, чтобы ребёнка в чувство-то привести?» Я говорю: «Может, вы себя в чувство приведёте, а не ребёнка?»

К. Лаврентьева

— Ну, давайте вернёмся тогда к беседе владыки Антония про воспитание сердца. И вот ещё один момент, отец Анатолий: мы с вами разобрали таких людей, которые больше на внешнюю помощь ставки делают, забывая, допустим, про свою семью. Это частая история, мы все этим в той или иной степени, бывает, грешим. Но бывает другой момент, когда человек действительно имеет ресурс помочь кому-то, но закрывается, потому что говорит, что я вот должен себя поберечь, я должен сам накопить сил — а у него этих сил на самом деле предостаточно. Вот как трезво себя оценивать? То есть, с одной стороны, не рваться до предела, когда ты сам заболеваешь уже после каких-то историй, которые в свою жизнь зачем-то втягиваешь. Но, с другой стороны, не быть равнодушным к боли другого человека. Вот где этот царский путь?

о. Анатолий

— В любом случае опыт духовной жизни состоит из делания самого человека, он берёт и делает, то есть он чётко понимает, какой объём он может сделать. Человек, который не читает, не знает, сколько он в день может прочитать страниц. Человек, который не пишет, не понимает, сколько он реально может написать или какой-то объем работы сделать. И здесь, безусловно, человек же может увеличивать объём тех дел, которые он делает. И у нас есть особая такая возможность даже делегировать какие-то полномочия помощи людям, чтобы сделать больший обхват. Здесь инструментов достаточно много для каждого человека. И сам человек, если делает, то есть одному человеку там помог, двум, он понимает, что он действительно может это сделать. Но помоги хотя бы одному, то есть какой-то минимум сделай. Можешь сегодня помочь вот этому человеку? Пожалуйста, помоги хотя бы одному. Я думаю, что здесь Господь ждёт хотя бы какой-то минимум, который человек может сделать. И есть интересная такая мысль о том, что у человека есть минимум и максимум, и он тоже понимает, что, допустим, раз в неделю он может помочь десяти людям, а каждый день может по одному человеку помогать, или раз в неделю. Должен быть просто какой-то период и какое-то количество, то есть некие правила, которые он соблюдает, нормы. Вот есть люди, которые раз в неделю на вокзале кормят людей, оставшихся без определённого места жительства, но это же не обязательно каждый день, но раз в неделю или раз в месяц он для себя определил, что будет что-то делать, помогать какому-то человеку. Допустим, раз в неделю — одному, раз в неделю — другому, третьему. Получается, что раз в месяц он помогает людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, то есть четырём людям он помогает.

«А второй способ, который мы употребляем для того, чтобы страдание не было таким острым, таким душераздирающим, это его перестройка на гнев. Легче гневаться на неправду земную, легче гневаться на виновников страдания, а порой на того, кто страдает и требует сострадания, которого мы не хотим давать. Страдать — пассивное состояние; страдать — это значит себя отдать и, как говорится в Евангелии, допустить, чтобы над нами душевно другие сделали, что только они захотят. Гневаться легко; в гневе есть активность, есть правда, есть мнимая, но всё же сила. Страдание мы переживаем как бессилие, беззащитность, уязвимость. Гнев мы переживаем большей частью как мужественную реакцию на зло в мире. И этим мы себя лишаем участия в том расположении, в том отношении к миру и к его боли, неизбывной боли, которую мы находим во Христе и в Боге».

К. Лаврентьева

— Да, я действительно встречала такое, что человек заболевает или, например, у него кто-то умирает, и другой человек, вместо того, чтобы его просто пожалеть или посострадать, ну уж хотя бы, чтобы вести себя по-человечески, начинает на него раздражаться и гневаться. И это для меня был просто шок. И сейчас владыка как раз об этом говорит, что страдание другого человека до такой степени нас уязвляет, что мы начинаем на него же ещё и злиться. Как это возможно?

о. Анатолий

— Ну, видишь, владыка говорит о том, что гнев сразу же проявляет в человеке некую силу, потому что человек говорит как бы правду. И здесь вот эта способность сострадать, не каждый готов именно к состраданию, к соучастию человеку, потому что многие начинают, вот как владыка говорит, рассказывать какую-то мнимую правду другому человеку: «А, вот, я знаю, почему то-то и то-то произошло». А здесь как раз не нужна эта правда, а нужна отзывчивость именно сердечная. Владыка напоминает, вот как в Евангелии говорится: «блаженны милостивые». Интересно, что как раз «милостивые», происходит это слово от понятия «малость сердца» — попробуй немножко сердца приложить, хоть чуть-чуть, а совершенно уже другое состояние, да? Здесь не правда нужна, не сделать анализ просят, а приложить частичку своего сердца внутреннего. И эту ситуацию тебе даёт Бог, это и есть тренировка — попробуй от сердца сострадать человеку, разделить с ним боль, дать частичку сердца. Вот у этого человека сейчас нет сил, его сердце опустошено, даже выжато, такое сухое — а попробуй его оживить капелькой живой воды своего сердца, и совершенно по-другому какой-то расклад становится у человека, а готов ли ты поделиться вот этой частичкой, которая у тебя есть? У некоторых святых отцов даже есть такая мысль о том, что Бог даёт нам благодать с изобилием для того, чтобы мы поделились вот этой частичкой, то есть нам хватит, Он дал нам с изобилием, не надо переживать, что мне не хватит, а попробуй поделиться.

К. Лаврентьева

— Еще раз напомним, дорогие наши слушатели, что владыка Антоний пока не канонизирован, несмотря на то что наша программа называется «Почитаем святых отцов», мы сегодня фактически читаем не святого отца владыку Антония, но пока не святого отца, хотя все понимаем, что он, конечно, перед Богом очень праведен, и его слова, его проповеди и его наследие, которое он нам оставил, невероятно важно для нас, сегодняшних, потому что он наш современник, он знает все наши проблемы, и, конечно, его крайне полезно читать, чего мы вам с отцом Анатолием от всей души желаем.

«Все страдания, которые Он встречал в мире, Христос принял в Себя полным, чистым, душу разрывающим состраданием. И когда это страдание выразилось ненавистью, предельной ненавистью, Он это страдание принял так, как мы видим в течение страстных дней, распятия на Голгофе, смерти и сошествия во ад. Если мы хотим быть Христовыми, мы должны научиться по отношению к страданию каждого человека вокруг нас, каждой твари вокруг нас, всего мира вокруг нас, подобно Христу, допустить это страдание во все наше сознание, чтобы оно проникло до глубин нашего сердца. Феофан Затворник (правда, не о страдании, а о молитве) говорит: надо вонзить ее в свое сердце, как кинжал... Да, вонзить страдание моего ближнего, как кинжал, в сердце, и пусть льется кровь, и пусть пронизывает нас боль, но не отвернуться, не защититься! И только тогда наше сострадание может стать творческим, наше сострадание может быть соучастием в чужом страдании и несением чужого креста. Христос на Себя принял весь ужас отпадшего от Бога мира, принял и понес на Своих плечах. Не согнулись его плечи; Он был распят».

К. Лаврентьева

— Отец Анатолий, ну это очень страшные, конечно, слова в этой цитате владыка Антоний говорит нам, прямо страшно их читать и слушать. И кажется: а где же взять на это все сил, чтобы чужое страдание вонзилось, как кинжал, в твое сердце? Тут ведь нужно иметь огромную долю мужества и силы личности, чтобы тебе не в уныние впасть от этого, а понести достойно на раменах своих другого человека, и выйти из этого ещё более крепким, а не сломленным. Вот здесь какой секрет-то?

о. Анатолий

— Помнишь, как-то ученики Иисуса Христа, апостолы, подошли, спросили: «Господи, как же нам быть, у нас нет сил, кому это возможно?» Когда Он спросил, что есть скопцы от Бога, есть скопцы от людей, которые и сами тоже приняли вот это решение. Он говорит: «То, что невозможно для человека, возможно для Бога». И эти слова, наверное, напрямую связаны с пониманием вот этого отрывка. Ещё второй момент для уяснения: нам нужно здесь понять, что на маленьких ситуациях Господь учит нас, даёт нам возможность привыкать к состраданию. Здесь владыка говорит о высоте сострадания к другому человеку, когда действительно мы, как христиане, видя, что человеку очень плохо, ему очень тяжело, должны отложить какие-то вещи и помочь человеку. Владыка приводит пример, что для такой высоты человеколюбия, как у Спасителя, разделить настолько горе другого человека, что, как кинжал, вонзить к себе в сердце для того, чтобы помочь, омыть его такое горе. Но это высота Спасителя, и человек к ней приходит, он учится, у владыки глава и называется «Воспитание сердца, а не тренировка воли», это шаг за шагом. Человек, когда придёт в спортзал, он штангу в 200 килограмм не поднимет, это целый путь, который он должен пройти, обучение. Сначала маленький вес, потом больше, больше и больше, и на это нужно будет время. И в духовной жизни примерно тот же процесс, то есть человек учится в обычных ситуациях не пройти мимо, не просто галочку поставить для совести: «вот вам денежка, и всё, не беспокойте мою душу и мой покой вашими душевными историями». Отец Антоний и говорит, что когда человек мыслит, такой галочкой на совести, то потом, когда нужно будет, чтобы он показал себя, проявил сострадание в тех ситуациях, которые будут на его жизненном пути, человек не воспримет. Видишь, здесь ещё одна очень интересная мысль, что Отец наш Небесный нас воспитывает, то есть впереди какая-то ситуация, где человек должен будет максимально проявить себя, и нужно подготовиться. И Отец Небесный даёт ему маленькие упражнения, лёгкие, а человек их не хочет выполнять, сострадать другому человеку. И когда случится какая-то ситуация, человек не сможет понести ее, потому что он эти упражнения не выполнял, он их обходил или перекладывал на кого-то. И митрополит говорит: будьте внимательны к рекомендациям Отца нашего Небесного, к чему Он вас готовит в вашей жизни, не избегайте этого, а наоборот, подготавливайте своё сердце через вот эти маленькие упражнения, чтобы потом, когда та ситуация случится, ваше сердце действительно было готово сострадать другому человеку и в максимальной степени заявить Богу, показать, что мы подготовлены, и в нас есть вот эта благодать и сила Христова для того, чтобы совершить вот этот подвиг, для чего? Для того, чтобы быть сынами и дочерями Отца нашего Небесного не на словах, а на деле.

К. Лаврентьева

— Вот как раз об этом сейчас будет цитата следующая.

о. Анатолий

— «И мы призваны быть Христовыми. И перед каждым из нас стоит вопрос о нашем страхе перед страданием — своим, не чужим; страхе о том, что нам кажется: если только я откроюсь, если только я услышу, только увижу, только осознаю — мою душу раздерет боль... Начинается же наше соучастие в жизни мира, в жизни человека и в жизни Христа с момента, когда мы говорим: Да! Пусть так будет... Потому что, будь то мир, будь то отдельный человек, будь то какая-то измученная группа людей, принять других значит, употребляя образ Христа, взять другого человека, чужое, как будто страдание на свои плечи и этого человека донести до Отчего дома».

о. Анатолий

— Вот это мысль продолжает то, что мы начали уже говорить — о том, что целью является сострадание человека, то есть самим ощущать своё сыновство Отца Небесного для того, чтобы и другому человеку тоже помочь туда войти, в то Вечное Царство, которое нам даёт Отец Небесный.

К. Лаврентьева

— Наверное, следует дальше продолжить читать, потому что совсем немного у нас времени остаётся.

«Но порой это значит, — говорит владыка, — взять человека на свои плечи и вдруг обнаружить, что это не человек, а крест, и что этот крест я должен донести до Голгофы, и что только если я буду распят на нём, только если я буду распят без гнева, без закрытости, отдавая себя до конца, я смогу сказать: «Прости ему, Отче, он не знает, что творит...»

К. Лаврентьева

— Очень глубоко и пронзительно владыка всегда говорит с нами.

«Вот задача, которая стоит перед каждым из нас. Она начинается в очень малом: просто научиться видеть и слышать то относительное страдание, которое вокруг нас живёт и крушит чужие жизни. И вдруг осознать, что если вдвоём нести страдание, то оно пополам делится. И ещё: что чужого страдания нет, потому что мы друг другу не можем быть чужими. Помню, будучи в Троицкой лавре, я искал своё место за столом; и один из монахов мне сказал: «Да садитесь где хотите!» Я ему ответил: «Я не хочу сесть на чужое место». И он на меня посмотрел с изумлением, непониманием, как это может быть, и сказал: «Так ведь здесь нет чужих — мы все свои!»

«Есть рассказ об одном праведнике, который молил Бога, чтобы ему было открыто зло в каждом человеке, кого он встречает, с тем, чтобы он мог ему помочь. И когда Господь исполнил его просьбу, это оказалось сверх его сил, потому что зло он видел, но по своей духовной незрелости приходил от него в ужас, чувствовал только отвращение, шарахался от людей. Как-то пришёл к его старцу человек, прося встречи со старцем. Молодой подвижник, взглянув на него, увидел, до чего он развращён, как он глубоко, глубинно испорчен, и ему сказал: «Как ты смеешь, такой, как ты есть, предстать перед лицом старца — ты осквернишь его своим присутствием!» И этот человек ушёл. Старец позвал своего ученика и спросил, не приходил ли такой-то человек. — «Да». — «И почему же его нет здесь?» — «Я его прогнал», — ответил ученик. Старец посмотрел на него и сказал: «А ты не думаешь, что это была, может быть, последняя его надежда?» Молодой подвижник пришёл в ужас и стал просить старца, чтобы тот умолил Бога отнять этот дар видения, который ему был дан. Но старец ответил: «Нет. Что Бог дал, того Он не отнимает; но я буду просить Его, чтобы каждый раз, когда ты видишь зло в другом человеке, ты его переживал бы, как собственное, потому что ты и он — члены одного сложного тела человечества».

К. Лаврентьева

— Вот это да! А мы иногда видим проницательно недостатки другого человека и такие: «А-а-а, я тебя вижу насквозь, дружок-пирожок».

о. Анатолий

— Видишь, как интересно старец ответил, что Бог даёт талант для того, чтобы ты помогал другому человеку. И в этом и есть ответственность, когда люди говорят про Страшный Суд. В чём ответственность? Что Бог дал талант для того, чтобы ты его правильно использовал и применил на благо не только себе, но и другим людям.

К. Лаврентьева

— То есть, если ты что-то видишь в другом человеке, это отнюдь не означает, что нужно от него дистанцироваться.

о. Анатолий

— «Какой я крутой! Я знаю, что от тебя надо подальше держаться». А суть заключается в том, что видение Божье, Промысл Божий отличается от видения человека. Я готов тебе помочь, но если ты будешь мне благодарен. А Господь говорит: а возьми, и помоги просто так. Человеку подскажи, направь, прояви милосердие к человеку. Ты же ждёшь милосердия, ты же обращаешься к Богу: «Господи, будь ко мне милосерден, вот у меня такая-то просьба». Прояви снисхождение к человеку или к его близким, к родным, решить какую-то жизненную ситуацию. Господь спрашивает: а ты-то милосерден? В одной древней рукописи молитвы «Отче наш», которую из Евангелия мы все знаем, очень интересно говорится, там «не остави нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим», а — «прости нам грехи, как и мы простили уже всем нашим должникам». Вроде бы плюс-минус то же, но как-то очень интересно, то есть мы уже простили, мы ни на кого не держим зла, и, соответственно, тоже Ты нам прости. И здесь то же: а ты-то милосерден, а ты-то проявляешь милосердие? Видишь, какая наша ответственность: Бог даёт нам таланты для того, чтобы мы их реализовывали на благо другим людям, применяли эти способности. А когда человек реализует этот дар, он понимает, что может ещё большему количеству людей помочь. И вот эта неготовность человека расти, идти дальше, сейчас из каждого утюга любят рубить вот эти коучи — масштабирование. Наверное, действительно, в плане духовном есть о чём нам подумать. Масштабирование в плане чего? Помощи другим людям. А человек говорит: «Ну и так, слава богу, я раз в месяц человеку помогаю». А Господь, может, ждёт от него больше, что он каждый день по человеку будет помогать, а не раз в месяц. А человек такой сидит и думает, что пока не готов настолько масштабно людям помогать. Господь говорит: «А когда ты будешь готов? В тебе есть потенциал, ты можешь большему количеству людей помогать». А человек решил, что он пока не готов или пока не нужно сильно себя загонять добрыми делами. Достаточно раз в месяц, понимаешь? Очень глубокий, действительно сегодня разбор для того, чтобы каждый из нас размышлял и задумывался о своей ответственности, развитии своей воли и своего сердца.

«Вот о чем идет речь, о какой подготовке сердца нам надо думать для того, чтобы наше сердце и сердце Божие бились как бы вместе, в унисон, чтобы была гармония между нами и Тем Богом, Которого мы исповедуем. Ведь на каждой литургии провозглашается: „Возлюбим друг друга, да единомыслием исповедуем Отца и Сына, и Святого Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную...“ и вслед за этим мы поём Символ Веры. Не значит ли это, что исповедовать Бога любви и оставаться чужим той крестной, распятой любви, которая нам явлена во Христе, — просто ложь? И что, если мы не можем друг к другу — не только в этом храме, стоя рядышком — так относиться, как к нам относится Господь, то провозглашая нашу веру в Бога, Который есть любовь, мы лжём? Это очень, очень страшно».

К. Лаврентьева

— Да, владыка, конечно, нас сегодня побудил задумался.

о. Анатолий

— И немножко пообличал в том, что, действительно, мы очень часто читаем какие-то творения святых отцов и внутренне думаем: как хорошо было бы, если бы мы там что-то сделали. А Господь, видишь, не ждёт каких-то от нас особых подвигов, а ждёт, что вот мы на приходе, рядом, к тем людям, которые наши близкие и родные, мы будем милосердными и через это, упражняя себя, своё сердце, мы будем действительно превосходить от силы в силу.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное за этот разговор, отче. Дорогие слушатели, читайте святых отцов вместе с нами. Сегодня мы читали книгу митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом», глава «Воспитание сердца, а не тренировка воли». Глава глубочайшая, как и вообще всё, о чём говорит владыка Антоний, её можно легко найти, прямо отдельно эту главу в интернете, она очень легко находится, вбиваете в поисковой строке «Воспитание сердца, а не тренировка воли», владыка Антоний«, и вот эта его проповедь буквально сразу появится, она есть в разных сборниках, но и не только это, ещё очень много трудов он оставил, которые помогли бы нам совершенствоваться, только нужно, видимо, внимательно их изучать. Сегодня мы вместе со священником Никольского храма в Тушине Анатолием Главацким проводили программу «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Мы прощаемся с вами до следующей недели, всего вам доброго и до свидания.

о. Анатолий

— До свидания.

Все выпуски программы Почитаем святых отцов

Другие программы

Актуальная тема