«Китайские мученики». Священник Алексей Юсупов

У нас в гостях был секретарь китайского Патриаршего подворья в Москве священник Алексей Юсупов.

Мы говорили о православии в Китае, об истории распространения христианства в этой стране, а также об известный китайских христианских мучениках.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью представляю вам нашего сегодняшнего гостя: в студии Светлого радио священник Алексей Юсупов, секретарь Китайского Патриаршего подворья в Москве. Здравствуйте, отец Алексей, добро пожаловать.

Свящ. Алексей Юсупов

— Добрый вечер.

К. Лаврентьева

— Вы у нас уже бывали, интервью давали моему коллеге Алексею Пичугину.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, было дело.

К. Лаврентьева

— И с удивлением, я думаю, многие из слушателей Радио ВЕРА узнали, что история православия в Китае продолжается уже более трёхсот лет.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, как это ни странно. Очень многие люди совершенно далеки от этой темы. И кажется она такой весьма специфической. Но это достаточно славная история на самом деле Русской Православной Церкви, потому что, если мы говорим о миссии в Китае, то это самая древнейшая из наших православных миссий Русской Церкви вовне, заграничных миссий.

К. Лаврентьева

— И это очень интересно, потому что первая ассоциация, когда ты думаешь о Китае и православии, то кажется, что это совершенно несовместимо. Ну где Китай, с конфуцианством и буддизмом, и где православие здесь? Как-то вообще это совершенно не вяжется.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, при том, что христианство в Китае появляется во II веке ещё. Ученики апостола Фомы пришли в Китай, проповедовали там.

К. Лаврентьева

— По жребию.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. И сохранялась христианство там, по некоторым данным, до XIII века — ещё находились отдельные общины, которые, когда пришли туда католики, они их ещё застали. Православие в Китае на самом деле тоже достаточно рано появляется — ещё во времена татаро-монгольского ига. Мы знаем, есть отдельные данные о том, что часть русских монголы уводили в Китай, русских терских казаков и так далее. Но, скажем, полноценное появление православия как священника, храма — это вот уже, конечно, конец XVII-го, начало XVIII века.

К. Лаврентьева

— Отче, и буквально несколько слов про Китайское подворье в Москве. Потому что это такое удивительное явление. В 2012 году, по-моему, храм стал подворьем Китайским, да? Если не ошибаюсь.

Свящ. Алексей Юсупов

— Документы были выданы в 2011 году, а в 2012-м уже мы начали действовать. Тут тоже интересная история. На самом деле у Русской духовной миссии в Пекине были свои подворья на территории России, в Москве было, в Санкт-Петербурге. В Санкт-Петербурге даже было подворье подворья. У них была небольшая отдельная ещё территория в Шлиссельбургском уезде. Были во Владивостоке, если не ошибаюсь, в Благовещенске, в Харбине были подворья, которые помогали различными способами: где-то деньги собирали на миссию, где-то приезжали китайцы и учились, где-то какие-то другие функции выполняли. И в том числе в Москве — здесь было до 20-х годов, до начала 30-х даже, подворье — там, где сейчас проходит Третье транспортное кольцо, рядом с метро «Бауманская». Домашняя церковь была, было несколько зданий двухэтажных, которые местная купчиха одна пожертвовала Церкви. Но потом оно было закрыто в советское время. И вот уже в XXI веке московское подворье было восстановлено, уже не как подворье Китайской автономной Церкви, а как Подворье Патриарха Московского и всея Руси. У нас туда приходят православные китайцы, молятся на своём родном языке. Мы рассказываем о православии, можно поисповедоваться, причаститься китайцам, проповедь на китайском языке.
И переводческую работу мы ведём. Сейчас большой проект, который мы, с Божией помощью, пока только нащупываем прямо первые шажки, это совершенно отдельный разговор — это сделать новый перевод современный Евангелия на китайский язык, который требует неимоверных усилий и, конечно, требует огромной смелости, потому что вызов стоит просто неимоверный. Мы чувствуем, что сил для этого у нас нет. Но не ответить на этот вызов мы тоже не можем. Поэтому, по мере сил, и занимаемся такой просветительской деятельностью. Сайт ведём на китайском языке. Поэтому наша деятельность не ограничивается только Москвой и нашими московским прихожанами. Мы, скажем так, в виртуальном мире, благодаря современным технологиям, можем дойти и предоставить наши данные для достаточно большого количества интересующихся православием людей, кто говорит на китайском языке во всех странах, собственно говоря, мира.

К. Лаврентьева

— Отец Алексей, у нас есть несколько тем сегодня в этом часе, в этом «Светлом вечере», которые нам хотелось бы, конечно, с вами обсудить. Это, конечно, вообще миссия Православной Церкви в Китае, это китайские мученики, и хотелось бы как-то подсветить их жития для наших уважаемых слушателей. Потому что, я думаю, что тема совсем непопулярная, но очень интересная. И, конечно, фестиваль, который организовывает Китайское подворье в Голутвинском переулке, о котором мы будем тоже сегодня говорить. Фестиваль состоится через несколько дней. И, конечно, сам состав фестиваля тоже очень хотелось бы узнать: в чём он будет состоять, куда идти, к кому, когда и что там мы, собственно, увидим. Но давайте начнём, наверное, всё-таки с миссии. Вот конкретно на сегодняшний день какие задачи у миссии православной в Китае?

Свящ. Алексей Юсупов

— На самом деле надо говорить не столько о миссии, сколько о восстановлении Китайской Церкви — того, что уже было. Потому что в Китае была автономная Церковь, были епископы, были священники.

К. Лаврентьева

— В начале ХХ века, по-моему.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, в первой половине ХХ века. Была семинария, был мужской монастырь, женский монастырь. Там всё цвело буйным цветом. Но в непростой ХХ век Китайская автономная Церковь как институт человеческий прекратила существование. Были отдельные священники, дожившие до начала XXI века, которые были рукоположены во времена миссии. Благодаря усилиям Русской Православной Церкви в XXI веке были рукоположены два китайца-священника — один в Харбин, второй во Внутреннюю Монголию — это город Лабдарин. И наша задача сейчас — это в тех, скажем, возможностях, которые есть у нас, помочь на новом этапе, в новом историческом уже экскурсе, таком ракурсе восстановить то, что было изначально. Потому что есть и потомки православных жителей Поднебесной, которые хотели бы снова молиться на своём родном языке, слышать Евангелие. Есть и среди китайцев, конечно, тех, которые не имеют исторического отношения к православию, немалый интерес к истинной религии, к православию, к истинному христианству, и среди протестантов, и среди католиков. И наша задача — это ответить на этот вызов, потому что понятно, что у Русской Церкви стоит огромная обязанность и перед нашим народом, перед русским народом, в деле миссии. Но и те полтора миллиарда человек, которые живут вне России, среди них есть тоже желающие услышать. И наша задача — хотя бы ответить на их вопрос, хотя бы ответить на то сердечное стремление, когда Господь посещает сердце человека, чтобы не просто ангельская какая-то проповедь им была открыта, а всё-таки нашим человеческим языком — а вера от слышания, — чтобы они услышали на своей родной речи слово о Воскресшем Христе. Вот наша задача такая сейчас.

В этом плане, конечно, работы немерено. Потому что это и восстановление богослужения на родном языке, на китайском — Литургия, Всенощное бдение. На самом деле уникальная вещь — то, что мы на подворье служим полностью Литургию на китайском языке. Даже в Китае такого нет. Это вот такое наше — то, что мы смогли в течение многих лет создать и удержать эту традицию. Впереди и какие-то элементы Всенощного бдения на китайском языке. Это вот, я ещё раз повторюсь, перевод Евангелия, какая-то катехизическая литература, богословская литература, литература, касающаяся Нового Завета, аскетическая. Потому что на самом деле среди китайских жителей очень большой интерес к православию, в плане нашего духовного богатства, духовной практики, того, как бороться с грехом, как работать над собой. И вот такие очень практические вещи всегда имеют очень живой отклик. Потому что понятно, что в Китае есть своя традиция духовная — буддизм, даосизм. Там есть своя некоторая аскетика — мы об этом тоже можем говорить. Но им очень интересен и наш живой опыт работы над собой. Это то, что понятно и то, что всегда имеет наибольшую востребованность.

К. Лаврентьева

— Программа «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. И у нас в гостях секретарь Китайского Патриаршего подворья в Москве священник Алексей Юсупов. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Алексей, я вот честно, искренне пытаюсь как-то даже логически себе представить, как мозг обычного китайского жителя и душа его, через какие пути они могут прийти к православию? Но это всё равно какое-то чудо.

Свящ. Алексей Юсупов

— Конечно. Вообще, приход любого человека к Богу — это чудо. Это когда Господь посещает сердце человека, у него загорается стремление найти эту истину, и он не успокаивается, пока не находит Христа. Это всегда чудо. Независимо от того, какие исходные данные. Не говорим мы, что это там башкир или русский, или африканец, или китаец — это всегда чудо. Но, конечно, здесь есть определённые сложности для китайца — языковые, в первую очередь. Во-вторых, это, скажем, оторванность от культуры христианской. Потому что мы, живя в России, впитываем с молоком матери огромное количество таких вот аксиом духовных, каких-то основных базовых понятий даже, скажем так, через которые очень легко рассказывать о Христе и о христианстве. Что касается Китая, то там другая культура, там другой культурный код. И вот как в этом коде найти правильные термины, правильные триггеры, за которые можно, скажем так, рассказать глубину христианства — вот это, конечно, совершенно непростая задача.

К. Лаврентьева

— Потому что мышление-то у них не русского человека, конечно, тут совершенно подход иной нужен.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. Но, конечно, они не марсиане, в том смысле, что они всё равно созданы по образу Божию и подобию.

К. Лаврентьева

— Это понятно. Но мне кажется, что они другие всё равно.

Свящ. Алексей Юсупов

— Поэтому, конечно, общего у нас гораздо больше, чем различного, но есть некоторые особенности. Они заключаются в плане, скажем, того, насколько китайцы делят правдивость и вежливость. Ведь эта дилемма всегда стоит и перед русскими. Вот когда мы общаемся с человеком, мы всегда думаем: как вот здесь поступить? Более вежливо сказать или, может быть, напрямую? Зачастую русские чаще выбирают прямоту, напрямую, даже когда это может быть совершенно невежливо. Я просто буду резать правду-матку, не думая о последствиях. Это, вообще, вот как бы часть нашей такой культуры. И мы не задумываемся даже о том, что с человеком будет после того, как мы ему врезали правдой просто в лицо, китайцы — нет. Они в той же самой дилемме будут выбирать вежливость. Вежливость по отношению себе, вежливость по отношению к другому человеку. Лучше не испортить отношения, чем сказать правду. И вот здесь, скажем, гораздо больше градус вежливости. Это вот то, что мы не воспринимаем, русские, мы не считываем. То есть можно научиться говорить по-китайски, знать содержание всех слов, но при этом не понимать человека. Потому что, как он говорит, как он вам... он имеет в виду, что он не согласен с вами, он что-то отрицает, но вы этого можете не понять. Потому что это настолько красиво завёрнуто, что мы, привыкшие к более прямолинейному вот такому общению, не воспримем это правильно, не прочитаем то, что написано между строк. Вот это некоторая сложность.

К. Лаврентьева

— Ну, тут нужна коммуникативная дипломатическая тонкость, конечно.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. И тут нужно чувствовать человека, то есть это бо’льшая такая сенситивность. Это бо’льшая эмпатия и сенситивность, большее, скажем, понимание, что вот за этой вежливостью, за многими слоями вежливости где-то внутри лежит такая же абсолютно живая человеческая душа. Но просто для того, чтобы достигнуть её, нужно приложить усилия. И вот в этом смысле общение с китайцами предполагает некоторую бо’льшую сложность, реально необходимо больше христианской любви. Когда мы с русскими можем на раз, во-первых, у нас коды просто общие. Мы зачастую не задумываемся, как мы общаемся с людьми, но это зачастую на самом деле с нами играет злую шутку. Потому что вот мы думаем, что мы говорим — и нас понимают. Хомяков об этом говорил, что проблема русских в том, что они не договариваются о понятиях, прежде, чем начать общаться. То же самое в семье очень часто. Почему очень многие кризисные отношения в семье? Потому что муж думает, что я ведь люблю жену, и я ей показываю, что я её люблю. А она этого не понимает, потому что у неё код другой. Для неё слова любви в другом заключаются — поведение, да. А мы не задумываемся, мы как бы вот идём по накатанной. А вот оказывается, что это в общении с иностранцами не работает. Но оказывается, что и в общении среди русских это не всегда работает, нужно уметь... В этом и вопрос нашей христианской любви, чтобы мы, когда общаемся с другим человеком, думали не только о том, что я говорю, что я хочу сказать, но и думали о том, а поймёт ли меня другой человек?

К. Лаврентьева

— Да, мне кажется, научишься общаться с китайцем, с русским точно уже проблем не будет. Потому что культура иная, и тебе приходится делать чуть больше усилий, чем ты делаешь в общении с соотечественниками.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, нужно шире открывать глаза и более внимательно смотреть на того, с кем ты общаешься.
К. Лаврентьева

— Отче, вы очень интересно рассказываете, спасибо вам огромное. И, конечно, сразу боязно, что часа не хватит, хочется побольше спросить. И разговор этот, наверное, не будет полным, если я вас не спрошу: какой у вас лично интерес к китайской культуре? Конечно, как вы к этому всему пришли? Потому что чувствуется, что вы в теме давно и глубоко. Поэтому не спросить не могу.

Свящ. Алексей Юсупов

— Мой путь к Китаю не был прямым. То есть того, что я там с детства хотел заниматься китайским языком — нет, интересовался китайской культурой — далеко нет. Были некоторые такие, скажем, предпосылки. У меня в семье старшая сестра, она по образованию художник. Ей была очень интересна восточная именно культура, в плане изобразительного, декоративно-прикладного искусства. Интересно, что у меня предки по маминой линии ещё во времена Гражданской войны собирались эмигрировать в Китай. Они дошли с отрядом Дутова до границы России и Китая. Но потом пришло сообщение о том, что красные всех прощают — возвращайтесь. Они вернулись, большая часть умерла, они не прожили нескольких дней после возвращения. Выжил только мой дедушка, мамин папа, и его старший брат. Все умерли, вся семья умерла, все старшие братья, его отец умер — но это Гражданская война, это отдельный разговор. Но вот были такие какие-то лёгкие предпосылки. Но из этого могло ничего не вырасти. Но когда я вот поступил в семинарию, оказалось, что есть возможность бесплатно учить китайский язык. И здесь сказалась человеческая алчность: как же так? Если бесплатно мне предлагают что-то совершенно необычное, как же не пойти? Где мне ещё бесплатно будут китайский язык преподавать? Я пошёл. Интересно, что пошло. При том, что у меня всегда были большие проблемы в школе с языками — у меня не было хорошего английского. Школа у меня, надо сказать, была национальная. У нас были частично, особенно до седьмого класса, многие предметы на башкирском языке, а потом только на русском стали появляться. Но при этом я свой родной язык очень плохо знаю. И, честно говоря, после изучения китайского языка я забыл его окончательно и бесповоротно. Поэтому в какой-то мере жить в двух разных культурах для меня было свойственно с детства.

К. Лаврентьева

— Родной — это башкирский, соответственно?
Свящ. Алексей Юсупов

— Да, родной — башкирский. Я как бы увидел, что вот русские живут в своей чуть-чуть культуре, башкиры чуточку в своей культуре — есть некоторая разница. И вот этот кросс-культурный диалог как бы у меня внутри в жизни как бы был для меня с детства. Может быть, в этом плане мне проще, скажем, более открыто смотреть на другого человека и видеть некоторые различия, при этом находить что-то общее. Но это, скажем, такие вот общие предпосылки. Но Господь так устроил, что у меня пошёл китайский язык. Мне стало это очень интересно — иероглифы какие-то, такие закорючки какие-то, какая-то там в них есть информация. Всё это очень интересно. Я потом пошёл учить, и была возможность поехать на Тайвань, изучить там язык год с лишним. Пошёл к старцам в лавре — тогда учился в Московской духовной академии. И спросил старцев там, а вот нужно мне или не нужно ехать, потому что как бы это вообще...

К. Лаврентьева

— Кирилла и Наума?

Свящ. Алексей Юсупов

— К отцу Илию я пошёл тогда. Отец Илий говорит: «Раз у тебя идёт китайский язык, то почему бы нет? У других же не идёт, а у тебя идёт. Ну съездей, а там дальше как Господь устроит». И он меня благословил учить и благословил съездить. Так я и попал. А после того, как я туда съездил и увидел, как там — это же это на самом деле интересно. Вот смотреть в другого человека — это всегда интересно, потому что другой человек — это другая Вселенная. В другом человеке есть много всего, чего нет в тебе, когда ты смотришь в другого человека, ты подобен некоторому исследователю. Только надо внимательно смотреть в другого человека, всматриваться в него, что у него в душе. А тут открывается тебе не просто какой-то другой человек, а целая новая культура. И вот даже простой такой какой-то интерес умственный, конечно, присутствует — в плане вот изучения другой культуры, другого языка. А потом, если тебе это интересно, ты не можешь это не полюбить, если ты туда погружаешься, ты не можешь, как бы уже потом себя отделить от этого. В какой-то момент ты понимаешь, что ты это любишь, тебе это нравится. И тебе нравятся эти люди, ты понимаешь, насколько и там есть красота, Божественная красота, отголосок вот этого Божественного совершенства, в том, что они в чём-то даже превосходят русских. Где-то у нас что-то своё, что-то у них своё, более красивое и прекрасное. И вот в какой-то момент у меня встала такая дилемма: возвращаться ли мне обратно к себе на родину, в Башкирию, или всё-таки связать свою жизнь с китайцами, китайским языком и миссией среди китайцев? И вот опять-таки, по взвешенному размышлению, по общению с более опытными отцами, да, мне посоветовали, что всё-таки вот на этом направлении двигаться дальше. Таким образом я вот очутился здесь, в Москве, на Китайском Патриаршем подворье.

К. Лаврентьева

— Вот это да, отче! Спасибо огромное. «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. У нас в этом часе священник Алексей Юсупов, секретарь Китайского Патриаршего подворья в Москве. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы очень скоро к вам вернёмся. Пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью напоминаю, что у нас гостях священник Алексей Юсупов, секретарь Китайского Патриаршего подворья в Москве. Говорим мы о миссии в Китае, говорим о китайском православии, говорим о том, как отец Алексей в итоге к служению такому интересному, удивительному на самом деле, пришёл. И об этом обо всём в первой части нашей программы, дорогие друзья. А сейчас, отец Алексей, хотелось бы, конечно, вас спросить о Китайских мучениках. Кстати говоря, когда я готовилась к программе, с удивлением обнаружила, что не так давно Церковь праздновала их память 11 июня. Если мы говорим о тех мучениках.

Свящ. Алексей Юсупов

— 11 июня по старому стилю, а по новому это 23 июня, это, собственно говоря, вчера у нас было.

К. Лаврентьева

— Ну вот, значит я почти не ошиблась. Там, получается, более двухсот человек Китайских мучеников, то есть их очень много. Расскажите, пожалуйста, отец Алексей, о них, если можно.

Свящ. Алексей Юсупов

— Надо сказать, что раньше память Китайских мучеников была сегодня, 24-го числа, потому что Китайские мученики пострадали несколько дней подряд. Они некоторыми группами страдали, мучились, их убивали. Это было восстание ихэтуани, так называемых боксёров, оно было продолжительное. Но когда из местночтимых святых они перешли уже в уровень, скажем, общероссийского почитания, общецерковного, точнее говоря, почитания — сейчас в календаре есть их память, — было принято решение, что память будет Митрофана Пекинского, священномученика, и с ним пострадавших. А святой Митрофан пострадал 23 июня по новому стилю. И поэтому память была перенесена на 23-е число. А раньше было 11 июня, как вы сказали, это 24 июня по новому стилю, это сегодня. 10-е — это 23 июня. Я тоже ошибся, простите. Вообще, история Китайских мучеников уникальна в чём? Она уникальна в том, что, если мы не берём раннехристианских мучеников, то следующие новомученики, которые пострадали именно группой, как несколько человек, впервые в ХХ веке — это Китайские мученики. Они открывают, собственно говоря, начало новомученичества как такового. И их житие очень близкое к нам. Вот я всегда вспоминаю как раз святого Митрофана, Пекинского пресвитера. Иногда вот мы читаем житие, особенно каких-нибудь древних святых подвижников, которые носили вериги страшные по несколько десятков килограмм, не ели, молились на камне. И ты думаешь, как бы прикладываешь это к своей жизни, когда ты сидишь на диване или в кресле, читаешь их житие и думаешь: а что я могу из этого взять? Понятно, что общая идея служения Богу, как бы преодоление каких-то трудностей — это всё понятно. Но что-то такое реальное и практичное, что можно просто взять и перенести, и прямо посадить в своей жизни.
А вот житие Митрофана в этом отношении, как и любого другого новомученика, очень живое и очень близкое к нам сейчас. История такая, в какой-то мере тривиальная. Святой Митрофан, в отличие от других Китайских мучеников, был на 100%. маньчжур по своей крови. Все остальные имели русские корни изначально, потом они с маньчжурами смешивались, где-то с китайцами смешаны были, смешанных кровей, но они не забывали о том, что у них есть русская вот эта изначальная кровь, что они потомки албазинцев. А святой Митрофан и его мать были маньчжуры. А албазинцы, про которых я сейчас упомянул, это вот такие казаки, которых после захвата острога Албазин привезли Пекин, они стали частью императорской гвардии, охраняли императора. Император маньчжур, а не китаец, и его гвардия вся маньчжурская. И вот там рядом, соответственно, жили другие маньчжуры. И вот эта мать святого Митрофана была дочерью достаточно известного генерала боевого маньчжурской армии. Муж у неё был полковник, в нашем нынешнем понимании. И он в одну из войн был убит, и она осталась вдовой. И вот тогда, так как она жила рядом и, собственно говоря, недалеко от нашего подворья Северного, и общалась с другими жёнами других военных, то албазинцы взяли её под свой такой вот омофор, поддержали её, поддерживали её сына, будущего священномученика Митрофана.

И очень рано наши русские миссионеры заметили, насколько он очень послушный, тихий, спокойный, вдумчивый. И на протяжении многих лет как бы готовили его к священству. Но он был первый из жителей Китая, кто сподобился священного сана. Но возникла среди других албазинцев к нему зависть. Почему они, потомки русских, и среди них нет никого, кого бы выбрали в священство? А вот он абсолютно к русским не имеет никакого отношения, но сподобился священства. И вот эта человеческая зависть привела к тому, что ему было очень тяжело заботиться и служить среди этих албазинцев, проповедовать среди них. И дело дошло до того, что он впал в такую депрессию, эндогенную депрессию, как можно было бы сейчас сказать. Он несколько лет не мог служить, был в расслаблении. А потом пришло вот это восстание антиевропейское, антихристианское в итоге оно стало. И начали гнать и убивать всех православных — других христиан тоже, но и православных, в том числе. И куда пошли все эти православные албазинцы? Они пошли к святому Митрофану — кого они раньше гнали, кого они раньше сами третировали, не слушались.

К. Лаврентьева

— Не впервые это под луной, конечно.

Свящ. Алексей Юсупов

— И в чём его святость? В том, что он их принимает, он не отгоняет их. Он, наоборот, говорит, что, конечно, приходите ко мне домой. И когда приходят убивать их, он сам первый выходит общаться с этими гонителями, а всех оставляет у себя дома. И до этого поддерживает, говорит, что ничего страшного, если пострадаем ради Христа.

К. Лаврентьева

— Ещё укрепляет их, как может. Удивительно.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, укрепляет их. И вот такое незлобие. То есть он не вспомнил все те годы притеснений, он не выгнал их в тот момент, когда они нуждались в помощи.

К. Лаврентьева

— Он как принял их покаяние.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. И вот это, конечно, то, что мы можем применить в своей жизни. Ведь очень часто люди, которым мы оказали какое-то благодеяние, нам не отвечают благодарностью. Они, наоборот, могут нам ещё в душу наплевать. И очень часто ведь такая дилемма в душе: а зачем мне что-то доброе делать, зачем мне помогать людям, если в ответ ничего не получаешь? И ещё как бы так вообще косо на тебя посмотрят. Ведь это сплошь и рядом. А Христос заповедал любить всех, и даже врагов. А это же очень тяжело — любить. Простите, иногда мужа или жену любить тяжело, о детях заботится тяжело, а тут Господь нам говорит любить врагов. А вот святой Митрофан может, и он являет нам пример вот такой любви, искренней заботы. Конечно, его святость бесспорна для нас. И вот его житие учит нас, как нам, собственно, быть христианами. И даже сейчас, в XXI веке — ничего не меняется.

К. Лаврентьева

— Отец Алексей, ну в итоге история закончилась, конечно, мученичеством святого Митрофана и вот этих людей, которые к нему пришли?

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, больше двухсот человек пострадало. Там было больше пятиста верующих, часть откололась, часть принесла... это было реальное мученичество ради Христа: их заставляли идти в кумирни и поклоняться или каким-нибудь даосским божествам, или каким-нибудь местным божествам, приносить реальные жертвоприношения. Всё, как вот в первохристианские времена. Кто приносил, тех отпускали, кто не приносил, тех убивали. Но надо сказать, что потом вот эти отпавшие покаялись. Многие из них потом вернулись обратно в лоно Церкви. И, как говорит Церковь, что кровь мучеников — семя Церкви. На самом деле на крови вот этих Китайских мучеников, первых новомучеников в ХХ веке, можно сказать...

К. Лаврентьева

— Это 1900 год, по-моему?

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, 1900 год. На их крови возникла Китайская Церковь.

К. Лаврентьева

— Да, отец Алексей, то есть получается, они уже собрали всё, окончательно сформировали то, что ещё только назревало, формировалось, где-то было местами — они собрали воедино вот этим своим подвигом. И уже появилась совершенно отдельная такая вот ветвь крепкая, укреплённая.

Свящ. Алексей Юсупов

— Вот благодаря их свидетельству, мученичеству. Благодаря их искренней вере и тому, что они показали, как нужно верить во Христа, потом была сформирована многотысячная православная община в Китае.

К. Лаврентьева

— Спасибо, отец Алексей. Действительно, невероятная история. Думаю, что наши слушатели могут поподробнее почитать про Китайских мучеников. Вся информация в интернете есть, я уже посмотрела. Много разного и интересного. Ну и, конечно, прийти на Китайское подворье и увидеть всё своими глазами, увидеть сам храм, увидеть священников, которые там служат, как-то к общине, может быть, присоединиться или к каким-то мероприятиям, которые проходят. Кстати, как раз мы сейчас об этом и будем говорить. Это фестиваль, который организовывает Патриаршее подворье Китайское в Голутвинском переулке. Это Якиманка, метро «Октябрьская» или «Полянка». То есть добраться на самом деле очень легко.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. Рядом с нами Пётр возвышается, можно на него ориентироваться.

К. Лаврентьева

— Ну то есть парк «Музеон». Вот, пожалуйста, ориентиры, дорогие друзья. Если вы в Москве, в Подмосковье или есть возможность приехать у вас посмотреть, познакомиться с Китайским подворьем.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, это будет как раз сейчас, в следующее воскресенье.

К. Лаврентьева

— Что это за фестиваль, отец Алексей?

Свящ. Алексей Юсупов

— Мы всегда к памяти Китайских мучеников приурочиваем такой небольшой фестиваль кросс-культурный. Его можно назвать фестивалем китайской культуры, но он на самом деле кросс-культурный. Потому что мы стараемся в этом фестивале рассказать русским о китайской культуре, познакомить их поближе. Чтобы они, скажем так, не чурались наших братьев православных китайских, не думали, что это какие-то, ещё раз повторюсь, очень часто ощущение, что это какие-то марсиане, где-то вдали живут, непонятно что. А на самом деле нет — образ Божий везде, в каждом человеке. С другой стороны, рассказать о православии, в том числе китайцам. Рассказать и на китайском языке о православии, рассказать об истории православия в Китае. Как раз у нас будет часть такого лекционного формата в актовом зале, где мы будем рассказывать о том, как формируется сейчас современный менталитет китайцев. Будем разговаривать об истории православия в Китае. У нас будет отдельная ещё панельная дискуссия как раз о таком самом ярком, наверное, представлении вот этого кросс-культурного сотрудничества — это я так уж совсем формально завернул. По правде, это будет разговор о счастье, о семейном счастье. Потому что будут приглашены несколько семей, пар, где одна или вторая сторона китайская — или жена-китаянка, или муж-китаец. И разговор о том, как они живут, как они находят взаимоотношения. Сейчас, к сожалению, мы видим, насколько тяжело мужчинам с женщинами общаться, семьи распадаются. Сейчас вот вопрос демографии стоит очень остро.
А тут мы говорим о том, как не только преодолеваются проблемы между мужчиной и женщиной, но и о том, как они при этом преодолевают ещё и различия культур, и как они во всём этом находят счастье. И вот это тоже очень важная такая у нас будет панельная дискуссия на эту тему. Можно будет прийти и послушать, как они делятся своими историями, вопросы позадавать, пообщаться. У нас будет отдельно... на территории храма у нас очень красивый, такой небольшой совершенно, очень локальный парк, можно сказать. И мы там выделяем небольшую территорию, по-китайски называется «Сад добродетели», где мы будем вывешивать некоторые цитаты на китайском языке из Евангелия и, может быть, из каких-то классических трактатов будет небольшая такая перекличка между двумя культурами. Будут тексты о мучениках на русском и на китайском языке, тексты о православии на двух языках. Можно будет подойти и почитать вот эти материалы. Будет у нас концерт китайской музыки. Будет у нас каллиграфия, мастер-классы, будут мастер-классы по китайским единоборствам. Можно будет поиграть в шахматы, в шашки китайские. Можно будет испробовать китайской еды. Конечно, это не будет что-то такое прям сверхспецифическое — насколько мы это можем, вот организовываем. Самое главное, что мы ту любовь, которая у нас есть к Китаю и китайской культуре, мы хотели бы вот ей поделиться. Потому что самое главное это, конечно, любовь. Потому что только любовь соединяет людей, нас с Богом, людей между собой, соединяет и преодолевает вот эти какие-то различные языковые барьеры и культурные барьеры. Вот то, что нам необходимо как христианам — учиться смотреть на других людей, любить их.

К. Лаврентьева

— У вас есть же опыт уже проведения этих фестивалей?

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, мы, конечно, уже не первый год проводим эти фестивали.

К. Лаврентьева

— Кто обычно приходит, какая аудитория?

Свящ. Алексей Юсупов

— По-разному. Китайцы приходят московские — им интересно. Приходят русские, не обязательно совершенно верующие — может быть, те, кто изучают китайскую культуру, которым именно китайская культура близка. Но через китайскую культуру они вдруг узнают о том, что в китайской культуре есть ещё и православие. И через это приходят к православию. Бывают и наши, конечно, прихожане, прихожане других храмов, которым интересно чуточку больше узнать о истории православия в Китае, чуточку больше узнать наших китайских братьев и сестёр. На самом деле очень широкая аудитория, совершенно различная, максимально широкий круг людей. Всех желающих, всех интересующихся мы приглашаем и будем очень благодарны приходу к нам на подворье.

К. Лаврентьева

— Отец Алексей, несколько раз я с мужем заходила в храм, но не посчастливилось побывать на Литургии. Скажите, пожалуйста, вот прихожане у вас в основном русские или китайцы?

Свящ. Алексей Юсупов

— У нас по воскресеньям две Литургии: поздняя на славянском языке, а ранняя на китайском языке.

К. Лаврентьева

— А кто служит?

Свящ. Алексей Юсупов

— Ну вот я служу, у нас есть другой ещё...

К. Лаврентьева

— Полностью на китайском?
Свящ. Алексей Юсупов

— Да, полностью на китайском языке Литургия. У нас хор народный, то есть у нас на китайской службе как такового хора нет — люди стоят прямо в храме, и все, кто хочет, может подойти к определённому месту поближе и подпевать. Там и китайцы, наши прихожане, поют, и русские, которые знают китайский язык, китаисты, преподаватели китайского языка, студенты, которые китайский язык изучают. Вот они имеют возможность такой практики — попеть на китайском языке, помолиться. Часть наших певчих не знает китайского языка, но научились петь на китайском. Такая тоже как бы есть особенность.

К. Лаврентьева

— Это, конечно, удивительно. И исповедь, соответственно, тоже проходит на китайском языке?

Свящ. Алексей Юсупов

— На любом языке: на русском или на китайском. То есть кому нужно на русском — на русском, естественно, кто хочет на китайском — может на китайском исповедоваться.

К. Лаврентьева

— А Литургия также длится час двадцать примерно?

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, мы начинаем в восемь часов, вместе с Причастием, со всем мы где-то в 9:45 уже заканчиваем. В 9:45 начинается уже поздняя Литургия. Полтора часа.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. У нас в гостях священник Алексей Юсупов, секретарь Китайского Патриаршего подворья в Москве. Меня зовут Кира Лаврентьева. Отец Алексей, для чего китайцам православие, понятно — для того же, для чего и всем.

Свящ. Алексей Юсупов

— Чтобы спастись.

К. Лаврентьева

— Да, чтобы спастись, чтобы узнать Христа. А что даёт русскому человеку взаимодействие с китайской культурой, с китайскими жителями, что даёт ему это? Зачем это русскому человеку?Свящ. Алексей Юсупов

— Наверное, надо сначала сказать про православных. Мы всё-таки люди православные, церковные.

К. Лаврентьева

— Именно да, так как у нас тут разговор такой церковный.

Свящ. Алексей Юсупов

— Я уже об этом не раз, скажем так, намёками говорил или более в прямую, но учиться любить. Почему? Потому что, собственно говоря, наша задача как христиан — Господь что говорит? Две заповеди: люби Бога всем сердцем и люби ближнего, как самого себя. А вот научиться другого человека любить — это вообще непросто. Это целое искусство. И вот иногда, как ни странно, когда ты видишь человека совершенно другого, в плане языка, в плане какого-то поведения, и тебя это иногда вышибает. Вышибает в плане такого комфортного существования, когда ты привык к каким-то вот таким базовым вещам и ты не задумываешься — живёшь себе и живёшь. А потом раз — а человек как-то себя по-другому ведёт. И ты думаешь: а что это такое вообще? А вот зачем он так себя ведёт? А вот как мне к этому относиться? И вот в этот момент, то есть чуточку больше внимания, чуточку больше какого-то такого вглядывания в другого человека. Это некоторый вызов, но и это ведь не только вызов, это ведь и возможность — возможность научиться любить, научиться принимать человека таким, какой он есть.
Ведь наша задача любить — это ведь не просто так, что... Господь говорит: если вы любите тех, которые любят вас, если благотворите тем, которые благотворят вам, чем вы отличаетесь от язычников? Вот точно так же и тут. А если любить другого человека, хотя это сложно, но мы говорим на одном языке, мы пользуемся какими-то одними и теми же клише, нам кажется, подчеркну это, что мы научились любить человека. Нам кажется, что мы уже вполне созрели как православные христиане. Нам кажется, что мы, любя свою родину, свою нацию, свою народность, мы уже вот в полноте впитали христианство. И нам осталось как бы вот в этом нашем движении двигаться, и всё. А тут появляются православные китайцы, может быть, татары православные, может быть, башкиры, ещё кто-нибудь — африканцы. И тут встаёт вопрос: а я могу их любить, я могу их принять всем своим сердцем? Или вдруг оказывается, что где-то к этой любви христианской подмешивается что-то своё человеческое, что-то такое? Может быть, мой хороший национализм, в хорошем смысле, этого слова, какой-то высокомерный? Может быть, оказывается, я на других людей смотрю вот так вот. А ведь эта духовная проблема, что я сверху смотрю на других, может быть, меня мучает-то вообще каждый день моей жизни?

К. Лаврентьева

— Просто я не замечаю.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. Я прихожу в храм, молюсь. И я как бы вот мню себя великим православным. Но к тем людям, которые вне Церкви, я, может быть, тоже отношусь косо, но я этого не замечаю. А вот приходит другой человек, тоже православный, но другой. И вот я могу к нему отнестись на равных? А, может быть, я даже снизу вверх на него должен посмотреть? Ведь в чём-то он меня может превзойти в своём христианстве, в другом каком-то. У него что-то там как-то по-другому это претворится, другой какой-то гранью засияет. А я вот могу на него посмотреть снизу вверх или не могу? Ведь это важный вопрос. И тут это такая некоторая лакмусовая бумажка, которая показывает моё истинное христианство. И вот это, на самом деле — то, что мы видим у себя на приходе, то, что мы видим в себе очень часто — это некоторый вызов. Но и это некоторый инструмент, который даёт мне новую возможность, новую грань борьбы со своими страстями, со своим эгоизмом, со своим самолюбием. Научиться чуточку глубже, чуточку более по-христиански любить другого человека, пойти за Христом чуточку дальше. Я уже не говорю о том, что когда мы сталкиваемся с другими вызовами — отсутствием внятного, хорошего перевода Священного Писания, богослужения на другом языке, вот этого взаимодействия, — мы на самом деле погружаем себя во многом во времена раннехристианские, во времена Пятидесятницы. Когда собрались в Иерусалиме и критяне, и эллины...

К. Лаврентьева

— И греки. Кого там только не было. Прозелиты.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, и говорили они на различных языках. И все они в какой-то момент, 5000 человек, крещены — очень широкая группа, совершенно разные люди. И все они верят во Иисуса Христа. Проповедь на разных языках. А это ведь мы не можем по-другому. То есть мы читаем Деяния, но проникнуть до конца, прочувствовать как бы вот жизнью, как это было в апостольские времена, мы не можем. Но когда мы говорим о миссии, говорим о миссии среди иностранцев, говорим о миссии другим народам, то в этот момент мы чуточку лучше начинаем понимать, как тяжело было апостолам, как тяжело было прихожанам в те времена апостольские, сколько им приходилось любить и заботиться друг о друге. И вот в этот момент чуточку приблизить себя ко временам апостольским — разве это не какое-то счастье? Мне кажется, что это огромнейшее счастье — чуточку лучше понимать, через свою жизнь прочувствовать апостольские времена. А оно вот как бы рядом, прямо руку протяни, пожалуйста, только приложи усилия, и ты снова там очутишься.

К. Лаврентьева

— Да, это очень глубокая мысль, отец Алексей. Причём я вас слушаю и пытаюсь как-то всё проанализировать, и возникает некая у меня аналогия, возникла мысль, что мы, конечно, танцуем между каким-то самобичеванием себя как граждан России. В каких-то ситуациях непонятных мы начинаем самоуничижением каким-то заниматься, которого никто не просит у нас. Либо мы уходим в какое-то такое самохваление, самовосхваление, превозношение над другими. Это как и лично у самого человека есть эта проблема — между самобичеванием и самовозношением вообще один шаг. Объективного отношения к себе дождаться очень и очень сложно — это долгая работа. Так же точно это касается и вообще страны в целом. То есть у нас либо превозношение, либо самоуничижение. Хорошо бы найти какой-то баланс, найти здоровое отношение к себе — с самоуважением, с одной стороны, а с другой стороны, со смирением. Чтобы пришёл к тебе человек другой национальности, и ты не смотрел на него сверху вниз. Эта тема очень болезненная, крайне болезненная, о ней не принято говорить, но это всё-таки лакмусовая бумажка, действительно, нашего состояния души. Потому что мы так же относимся и к коллегам, к соседям, к родственникам: Господи, спасибо, что я не такой, как прочие человецы!

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. Ведь святые отцы говорят, что грех — это крайность. Любая крайность, что вверх, что вниз, — это всё грех. А путь золотой середины, царский путь — это путь добродетели. И вот всегда на сравнении мы в разных ситуациях: ага, вот так я повёл себя здесь, а здесь я повёл себя по другому, вот тут человек так себя ведёт, а этот так — и вот это всё позволяет нам, как такой эхолот определённый, по отзвуку со стороны находить фарватер, истинный правильный путь, чтобы не на мель ни сесть, ни в какую-то глубину не уплыть. Вот это очень важно в христианской жизни. Да, Господь, собственно говоря, Тот, кто руководит нашим кораблём в правильном пути, но и мы должны учиться слушать, когда Господь нам говорит, как этим царским путём двигаться.

К. Лаврентьева

— Удивительно, но это тоже культура некого такого восхищения другим человеком как образом Божьим, неважно, какой национальности, культуры, вероисповедания, совершенно неважно. Свящ. Алексей Юсупов

— Уметь видеть красоту в другом человеке, вообще увидеть другого человека. Большая проблема, что мы не видим людей. Мы мыслим какими-то идеологемами, мы мыслим образами другого человека, мы привыкаем... в семье бывает: человек приходит и говорит, что я жену не узнаю, или мужа не узнаю. А иногда человек говорит, что я себя не узнаю. А почему? Потому что мы сформировали какой-то образ и энергию не тратим.

К. Лаврентьева

— Сами себя теряем просто за этим образом, да?

Свящ. Алексей Юсупов

— Мы привыкаем. Как бы сформировали какой-то концепт и, чтобы не тратить свою энергию, не любить, по сути говоря, да, мы живём этими концептами. И выбивает нас из этих концептов, только когда совершенно они противоречат действительности. А вот жить реальной жизнью, живой жизнью, видеть живого человека перед собой и всегда как бы изучать его, смотреть в глубину себя, изучать себя, приходить на исповедь и говорить: Господи, а ведь я вообще не такой, как я о себе думаю, у меня же там такая, вообще, бездна, туда просто смотреть страшно. Для этого тоже требуется, собственно говоря, смирение, смелость, смирение, любовь к человеку, любовь к себе определённая...

К. Лаврентьева

— И желание меняться.

Свящ. Алексей Юсупов

— И желание меняться, да. Вот это живое христианство — необходимо нам очень часто выбивать себя из формальностей и тащить себя в это живое христианство.

К. Лаврентьева

— Да, а без этого ничего не получится.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. Нет, конечно. Потому что самоудовлетвориться, сказать, что я уже хороший христианин, у меня уже всё хорошо, что я уже не как прочие человецы — это прямой путь к полному падению.

К. Лаврентьева

— Душа, ешь, пей, веселились — я собрал золото. Всё, можно теперь и отдохнуть.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, все добродетели я уже собрал, мне уже ничего не надо больше. А там такая у тебя бездна всего, ты, оказывается, ничего не имеешь, абсолютно пуст.

К. Лаврентьева

— Причём ты это видишь, когда взаимодействуешь именно с другими людьми, нецерковными чаще всего. И можно много о себе узнать.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да. И когда ты взаимодействуешь с людьми другой культуры — то же самое. Выбивает из этого самоуспокоения. Но в этот момент проблема в том, что ведь можно сказать, что этот человек плохой, он меня выбил из комфортной ситуации. И он плохой, он неправильный, он заставляет меня жить как-то по-другому, страдать меня заставляет. И я не хочу любить этого человека, потому что он меня выбивает из комфортной ситуации. Очень часто мы отторгаем человека в своей жизни, выбиваем многих людей из своей жизни только потому, что мы не хотим приложить усилия полюбить этого человека. А ведь он сам не виноват в этом. Он просто как бы является тем триггером, стимулом, который заставляет меня как бы ожить. А я не хочу оживать, я вот хочу в болоте своём плавать, в мягком, в тёплом. И всё, и как бы меня никто не трогай.

К. Лаврентьева

— Причём я, знаете, думаю о чём, отец Алексей? Ведь любовь — это не прямо какие-то жаркие объятия. То есть иногда полюбить человека, который тебя триггерит, это искренне и глубоко за него молиться.

Свящ. Алексей Юсупов

— Принять его, понять.

К. Лаврентьева

— Да. И до тебя начнёт доходить, что он пытается тебе сказать.

Свящ. Алексей Юсупов

— Господь говорит: любите врагов ваших, благословляйте тех, кто вас проклинает, молитесь за тех, кто вас обижает — как тяжело. Вот вроде бы простые вещи — молиться за тех, кто обижает. Но ведь гораздо проще, как сейчас психология говорит...

К. Лаврентьева

— Это не твоя зона комфорта.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, отодвинуть человека, и пусть он где-то там существует сам по себе в своём болоте. Пусть только в моё болото не лезет, а так я очень люблю этого человека. Нет, а вот впустить его как бы к себе, хотя бы чуточку, я не говорю в сердце своё впустить.

К. Лаврентьева

— Понять, что он хочет и зачем он.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, и помолиться, чтобы то, что он хочет, чтоб Господь ему дал — хорошего, земного всего. И небесного чтобы ему Господь дал, чтобы Господь дал ему в Царстве Небесном быть ближе, чем ты, к Богу.

К. Лаврентьева

— А через него и нам, может быть, дадут через молитву за него.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, помолиться за этого человека. Это вот тяжело, конечно, и не хочется. Зачем? А это любовь настоящая христианская. Если не могу впрямую человеку помочь, стакан воды ему дать, то хотя бы помолиться за него, чтобы кто-то другой ему стакан воды дал.

К. Лаврентьева

— Да, точно. Как говорят, что молиться — это кровь проливать. Да, отец Алексей, очень интересный разговор. Давайте напомним нашим слушателям, жителям Москвы, если они хотят посетить ваш фестиваль, куда им идти, ещё раз, во сколько и какого числа.

Свящ. Алексей Юсупов

— Храм святителя Николая в Голутвине. Якиманка, Первый Голутвинский переулок,14. Можно спокойно в навигаторе забить «Китайское подворье». Вам прям сразу точку поставят правильно — мы такие одни в Москве.

К. Лаврентьева

— На метро, наверное, лучше ехать, потому что с парковками там, конечно, не очень.

Свящ. Алексей Юсупов

— Да, лучше на метро. Можно на карте посмотреть, в смысле в навигаторе, можно Яндекс-карты посмотреть, как там передвигаться общественным транспортом. В двенадцать часов у нас начинается мероприятие, наш фестиваль будет до шести вечера. Будет музыкальная программа, будут мастер-классы, будут лекции, будут беседы, вот эта панельная дискуссия будет, на любой вкус для всех желающих. Пожалуйста, приходите, мы будем очень рады.

К. Лаврентьева

— Спасибо огромное, отче. И вы к нам, пожалуйста, ещё приходите. Мы будем вам очень рады. Дорогие друзья, «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. И в этом часе с нами был священник Алексей Юсупов, секретарь Китайского Патриаршего подворья в городе Москва. Меня зовут Кира Лаврентьева. Огромное спасибо вам, отец Алексей, сил вам и вдохновения.

Свящ. Алексей Юсупов

— Спасибо.

К. Лаврентьева

— До свидания.

Свящ. Алексей Юсупов

— До свидания.

К. Лаврентьева

— Всего вам доброго, дорогие наши слушатели.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Отношение к смерти в Новом Завете». Священник Александр Сатомский
• «Ценность семьи». Анна Мугачева
• «Успение Пресвятой Богородицы». Протоиерей Павел Карташёв

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов