«Память о Великой Отечественной войне». Священник Константин Мальцев

У нас в гостях был настоятель храма Новомучеников и исповедников российских в станице Ленинградской Краснодарского края священник Константин Мальцев.

Мы говорили о том, чем важно сохранение памяти о подвигах людей во время Великой Отечественной войны и как эту память передавать следующим поколениям.

---

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.

Здравствуйте, дорогие друзья!

В студии — Марина Борисова...

... и сегодня этот час светлого вечера с нами проведёт настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, священник Константин Мальцев.

О. Константин

— Приветствую вас, мои дорогие!

М. Борисова

— Отец Константин, я хочу Вам предложить сегодня для беседы такую тему, которая может показаться несколько неожиданной в студии Радио ВЕРА. Но... мы никуда не денемся от того, что начался новый 2025 год — год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне. И, так или иначе, осознание, что же такое произошло 80 лет назад, оно будет пронизывать весь этот год, и, я полагаю, и Вам, как священнику, и нам, как ведущим радиопередач, придётся, так или иначе, и самим думать об этом, и пытаться, в беседах с нашими гостями, найти, вот, то зерно, на котором можно вернуть совместное ощущение...

Мы, наверное, не откроем с Вами Америку, если констатируем, что за последние десятилетия наше общество раздробилось на несколько поколений, у которых абсолютно разное отношение к истории ХХ века, а у более молодых поколений — вообще никакого отношения... и... по-видимому... особого интереса тоже.

У Вас — огромный опыт общения с подростками, у Вас большой опыт общения с детьми в школе. Сталкивались ли Вы с этой проблемой в своей практике — и в пастырской, и в преподавательской?

О. Константин

— Она — острая даже скажу... не то, что сталкивался — она остро стоит.

Безусловно, школы делают всё, что возможно... разнопланово... для молодёжи какие-то проводятся... и для школьников, в том числе... совокупия... какие-то, в том числе, лектории, и уроки, и открытые уроки, с приглашением... ну... если уже не участников, в прямом смысле — потому, что их единицы, по пальцам пересчитать, но, хотя бы... там... детей войны.

Хотя, вот, Господь управил... ей 96 лет... у нас есть одна... баба Аня мы её называем — она партизанка, которой немцы зубы повыбивали за то, что узнали, что она, дитём, бегала к партизанам... там... информацию говорила — где они, чего там. И, вот, она — гениальный человек, стихи пишет просто на ходу — при всём своём возрасте. Но таких — единицы остались.

Здесь — почему остро стоит... и почему значимо, вообще, говорить с молодёжью о, в том числе, о Великой Отечественной войне? Потому, что — созидание уважения к старшим. Это — заповедь Божия о почитании родителей, в том числе. Потому, что, если, прямым образом или косвенным, не касаться этой темы, завтра мы все в стардоме окажемся, все поголовно. Они сейчас и так переполнены.

Здесь... она многогранная, тема.

Во-первых, нужно сказать, что Великая Отечественная война коснулась всего мира, а не частности какой-то — одной, там, группы или нации. Поэтому, это, глобально — миллионы людей.

Если мы говорим о последствиях этой войны, то нужно посмотреть, как из неё выходили, и что далее было. Я бы даже коснулся ещё раньше — почему это стало. Если, хотя бы, взять Россию... кто-то, может, со мной согласится, кто-то не согласится, у каждого есть своё частное мнение... но я думаю, что это — не без того... как последствие, в том числе, свержения Монархии, убийства Царской Семьи, и, как снежный ком — пошло всё одно за другим. И, как следствие, в совокупе — кто больше всех пострадал? В количественном... даже не в качестве, а в количестве больше — именно, Россия, СССР на тот момент.

Поэтому, для молодёжи сегодня, безусловно, нужно эту тему поднимать — потому, что... ну, так же, как и для нас — когда... там... Куликова поле было... или другая какая-то... со шведами...

Ну, когда это было... при чём здесь мы, да? А так же отдалённо и для них — когда это была Великая Отечественная война: «При чём здесь мы?»

Поэтому, здесь можно параллель проводить — как патриотических фильмов... понимаете, молодёжь — это эмоция... поэтому, вот, этим нужно инструментом пользоваться. И, как минимум, тогда ты — сопереживаешь, ты понимаешь, и тогда это запоминается.

М. Борисова

— Как можно вызвать эмоцию, если, практически, исчезли... или... почти совсем исчезли носители этих эмоций — то есть, люди, у которых личное отношение к тому, что произошло 80 с лишним лет назад?

Нам, в этом смысле, повезло, хотя бы, в том, что... во-первых, в каждой семье была своя память — так или иначе... были фронтовики, или не были фронтовики в этой семье. Каждый на своей семейной, вот, этой... жизненной истории мог привести кучу примеров, что такое война. Те, кто были в эвакуации... те, кто работал... там... на казарменном положении на заводах... дети, которые дежурили на крышах, чтобы сбрасывать зажигательные бомбы... у каждого в семье были какие-то свои, интимные, рассказы, связанные с этим периодом — он очень острый и очень яркий.

Я помню, как-то, общаясь с художником нонконформистом в 70-е годы, была потрясена — потому, что он в разговоре, просто, к слову, вспомнил, что его первое детское воспоминание было... оно относилось, как раз, к 1942 году... у них в деревне оккупационные войска были венгерские... и первое воспоминание детства, осознанное — как они сожгли церковь.

То есть, понимаете... вот, даже на уровне образов, которые оставались у человека — он мог их транслировать, он мог их передавать. А когда это — в устном разговоре, и не специальном, это очень сильно действующее средство!

Я помню, у нас... ну, так было положено — патриотическое воспитание в советские времена... перед какими-то значимыми датами, вроде Дня Победы, посещать ветеранов. Ну, конечно — это, такое, мероприятие для галочки, в основном, было, но...

Я до сих пор помню... в восьмом классе, мы пошли... вот... несколько человек из нашего класса... к женщине, которая на войне была разведчицей и потеряла обе ноги — в 18 лет. Она возвращалась через линию фронта, и их с подругой засветили освещающие ракеты, и их накрыли минами. Они целую ночь пролежали в снегу под миномётным обстрелом, и все ноги были в осколках. Когда они доползли до своих, в результате — ампутация обеих ног.

Она рассказывала об этом... вот, вы не поверите... это самое весёлое воспоминание о войне, которое у меня осталось... вот... от моих детских лет. Она рассказывала, что её в госпитале возили в палаты тяжелораненых специально, чтобы она с ними пообщалась. Она говорит: «Я так радовалась, что я осталась жива, что никакие переживания по поводу того, что у меня ног нету не могли перебить эту радость... эту радость жизни!» И женщина эта прожила полноценную жизнь — у неё семья, у неё двое детей, профессия...

Это я — к тому, что... через такую подачу можно было очень быстро ребятам вложить эмоцию. А сейчас... таких носителей этой информации просто нету в живых. И — что делать? Если бы нам, в этом смысле... можно сказать, не повезло бы так, то и у нас бы никаких эмоций, наверное, не было бы.

О. Константин

— Я соглашусь с Вами. Но... у нас сегодня другие есть примеры, где, также, люди испытывают очень плачевные и внешние, и внутренние состояния, относительно боевых действий. И можно, как минимум, приводить этих людей на общение с молодёжью, чтобы они рассказали, как это — сидеть в подвалах... как ходить под себя... и тому подобное. У нас сейчас тоже есть герои, которые возвращаются, и тоже с ранениями...

Другой вопрос... знаете, я всегда вспоминаю... вот, сейчас слушал, и вспомнил одну, такую, мудрость, которую прочитал. Вот... сидят за столом — большая семья... дедушка, участник... там... дети... внуки. И, вот, один внук подходит к стене и видит — там доска, и углём написано: «Так будет не всегда». И внук спрашивает дедушку: «А что это такое?»

Он говорит: «Ты знаешь, внучек, это — то, что мне дало возможность... сохранило жизнь, по большому счёту... когда я уже в полном отчаянии был... когда бомбёжки со всех сторон, и, просто, ничего... я увидел маленькую досочку, взял уголь... горел дом... и написал, с надеждой, что так будет не всегда».

И внук ему говорит: «Дедушка, ну, уже всё — прошло... зачем она висит? Давай, уберём! Зачем эти горькие воспоминания тебе напоминать?»

Дед говорит: «Ещё раз прочти, что там написано...» — «Так будет не всегда». — «Запомни, внучек: так может быть не всегда, как сейчас у нас».

Вот, то, что происходит сейчас в мире — не факт, что не коснётся и нас. И не факт, что мы всегда будем в этом благополучии, и наша молодёжь всегда будет с этими вечными запросами — телефонов, гаджетов... и тому подобное... Это всё хорошо, пока хорошо.

Но, давайте, объективно смотреть. Россия ( или Русь, в своё время ) — это лакомый кусочек всегда и для всех. У нас в истории — самое наибольшее... может быть, я ошибусь, поправьте меня... количество войн — или защищали, или защищались. Поэтому, это неудивительно — есть эти... почему я и в начале сказал: для молодёжи, как минимум, живой пример, вот... им — по эмоции... или — фильмом, или — тех же солдат... и тому подобное.

Хотя... к сожалению... определённое хамство молодёжи — оно сегодня просто удивляет.

Оно просто удивляет! Когда... я был свидетелем... одному военному, который с СВО пришёл: «Ну, чё ты туда попёрся?» И тот просто ошарашен был от такого хамства. «Чего тебе там? Попёрся... Из-за денег?» Он говорит: «Нет». Не понимают, что это сюда прийти может... ну, не понимают они! На 70% — пропитаны, вот, таким... противороссийским духом... не понимают! «У нас всё хорошо — чего к другим лезть?»

М. Борисова

— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградская, Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер.

Мы говорим на очень сложную тему — как разговаривать с подрастающим поколением о Великой Отечественной войне, и нужно ли это, и даёт ли это хоть какой-то эффект.

Вот, насчёт эффекта — у меня большие сомнения... хотя... не очень понятно, почему. Ведь, посмотрите... война Отечественная 1812 года вдохновляла всё новые и новые поколения молодёжи в XIX веке, вплоть до начала ХХ века. Потому, что стихи писались на эту тему, и этому посвящали музыканты свои произведения, было достаточное количество всевозможных попыток художников осмыслить именно то, что произошло тогда. Почему сейчас это не работает?

О. Константин

— Да, всё же логично и понятно. Когда у нас 90-е года пришли, появилось «бери от жизни всё» — жвачки, джинсы и тому подобное. Поменялся образ жизни и образ мышления.

Ну, по крайней мере, вот, моё поколение застало — когда уже всё есть и когда ещё ничего не было. А они — всё есть, и, причём, на блюдечке, на фоне комплекса родителей «я тебе дам всё, чего у меня не было». Не «заслужишь», а «дам на блюдечке»: «я куплю твою любовь за гаджет... за карманные деньги...», и далее-далее.

Нас же так не воспитывали. Разве, мы плохо воспитаны? Нет. Мы корректны, деликатны... к старшим, как минимум. Поэтому...

Я не могу сказать, что вся такая молодёжь. Но — её большая часть. Сказать, что вообще никто не слышит? Нет. Но, в этом плане, имея, как Вы сказали, большой опыт, я сегодня вспоминаю слова Иоанна Златоуста, который говорит: «Я выхожу на проповеди не к тысяче, а к одному, который, из этой тысячи, меня услышит».

Это — плохо? С одной стороны, плохо. Что не тысяча слышит. Но, давайте объективно смотреть: чем ближе к концу... Господь говорит: «Не удивляйтесь сему... этому надлежит быть». В Священном Писании есть такие слова: «И когда придёт Господь, обретёт ли Он любовь и добро в людях?» Возникает вопрос, вообще, добро и любовь в людях будет? Поэтому, то, что сейчас происходит — это определённая закономерность. И мы, в меру своих сил, своих компетенций и мест, максимум делаем, чтобы эти времена духовной деградации... начиная с себя, в первую очередь — чтоб лицемерия не было... максимум мы должны делать. Сколько можем.

М. Борисова

— Но возникает опасность такая же, как была в советские времена. Существует, вот, эта память семейная, память на личном уровне, существует очень разнообразная, иногда просто ошеломляющая, литература, посвящённая Великой Отечественной войне... и... всегда — и тогда, и сейчас, к несчастью для нас для всех, существует такое, вот... для «галочки» патриотическое воспитание, которое и во времена моих школьных лет воспринималось, как «мели, Емеля, твоя неделя»... в одно ухо влетело... или даже не влетало.

Отношение к войне было — потому, что, я уже говорила, была семейная память. Но то, что, на этом фоне, говорилось на каких-то официальных мероприятиях в школе — не воспринималось совсем, даже тогда.

Каким образом можно сейчас актуализировать эту тему для молодых людей, я не очень понимаю...

О. Константин

— Ну... во-первых, от личного примера зависит, безусловно. Я приведу два примера... по крайней мере, где я служу, где я живу.

Есть у нас два направления. Есть — юнармия, есть «Честь имею» — это, такое, патриотическое общество молодёжи, разновозрастное — от деток до уже почти... там... до 18 лет почти. И это реально, когда там есть личные примеры, есть и реакция.

Элементарно. Не так давно был юбилей в «Честь имею», этого отряда. Я просто захожу — они сами своим всем занимаются... как только я прохожу мимо них — они все по струнке встали. Им не было команды: «Равнение!» — там... это на автомате уже проявление уважения к старшему, к священнику. То есть, понимаете? Это уже показывает, что эта работа — она уже заложена в них. То, что с ними работали.

Поэтому, здесь... есть попытки. Но, если мы берём в массовом эквиваленте, конечно, это единицы.

Ну, и, давайте, скажем критично, что — в тимуровцы все поголовно бежали? Были, которым это и ненужно было. И Господь говорит: «Много званых, мало избранных».

Поэтому, трудиться нужно... ещё раз, повторюсь — личным примером, но в Рай входят — единицы. Так и здесь.

Опускать руки из-за того, что это, всего лишь... там... 20% в совокупе... но это — 20%. Может быть, одно зерно проросло и дало больше плоды. Поэтому, мы всегда уповаем на Господа. По словам Иоанна Крестьянкина. Он сказал: «Трудитесь, а успех положите на Господа».

У нас нету такого огромного ресурса — финансового, в первую очередь — как, допустим, у других каких-то коммерческих организаций. Чтобы мы могли, как минимум, там, организовать поездку... грубо говоря... в Новороссийск... Поле Славы, там... или ещё что-то... чтобы глобально что-то делать.

Ну... это... поймите... помимо «поехать», надо разнообразие дать где-то патриотическое. Если скажешь: «Ребята, поехали в Новороссийск... там 6-7 часов в дороге... посмотреть на памятник!» — ну, расскажете вы его историю, дальше — чё? А, вот, если скажешь: «После этого, мы ещё на море покупаемся!» — в разы больше поедет. В разы. Но суть ты сделаешь. Суть духовно-патриотического воспитания. Ну, и — пожалуйста, покупайтесь...

То есть, здесь приходится несколько элементов, инструментов подключать, чтобы, вот... мы в начале говорили — фильмы, да? Ты хочешь что-то сказать? Вот, после фильма — сказал. Лучше даже, перед фильмом, поверьте моему опыту. После фильма они уже все подрываются и бегут — всё, я уже задачу свою выполнил, послушание провёл... Поэтому, конечно, какое-то слово ты говоришь перед фильмом, фильм им добивает это. «Кто хочет, — сразу, вначале, говоришь им — останьтесь, ещё немножко пообщаемся». Насильно никого никогда не надо держать.

Я, когда прихожу... там... допустим, во внеурочное время, со студентами, я говорю: «Кто захочет, встаёт — уходит. Насильно никого не хочу здесь ни держать, ни видеть. Кто захочет — остаётся».

Я вам скажу... допустим... вот, последняя у меня встреча была — семьдесят студентов... четыре ушли. Это минимальный процент. Даже не пять процентов... понимаете? Поэтому... но, вот, то, что ты не лишаешь свободы выбора — это тоже инструмент. Что ты не пришёл им навязывать. Не хотите — не надо.

Вот, в совокупе, здесь всё придётся подключать. И детей войны, и героев СВО — всё, что возможно. Потому, что, если эту почву — и плугом, и дисками — не взрыхлять, ничего там не взойдёт. Потому, что всё — эмоции... «хочу, как я хочу».

М. Борисова

— А, вот, на приходе, в общине, в Воскресной школе — реально что-то рассказать о том, как Церковь переживала военные годы?

О. Константин

— Ну, Вы имеете в виду — для молодёжи?

М. Борисова

— Ну, естественно... я думаю, что старшее поколение просто уже... как говорится... учить — только портить...

О. Константин

— Ну, надо... если берём... тут возрастные разные категории. Если мы берём Воскресную школу — это детки, то там... понимаете... опять-таки — к личному отношению... детки любят меня. Они всегда хотят что-то услышать у меня. И они, как... на данный момент, как пластилин. Ты им свою любовь... и даёшь... и они это принимают.

Если мы берём постарше — там есть определённое уважение. Вот, у нас есть у молодёжи православный центр «Уманский благовест» — вот, там уже нужно подключать много других инструментов. Но они тебя, также, уже... не столько любят, сколько уважительно к тебе относятся... ну, подразумевают, конечно, любовь... но здесь уже есть своё мнение. И, вот — надо давать высказывать. Даже, если оно тебе не понравится. Но, вот, в этом диалоге может что-то и созидаться.

М. Борисова

— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер.

В студии — Марина Борисова.

Мы ненадолго прервёмся, и вернёмся к вам, буквально, через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается.

Ещё раз, здравствуйте, дорогие друзья!

В студии — Марина Борисова и наш сегодняшний гость — священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и исповедников в станице Ленинградской, Краснодарского края.

И мы говорим на тему достаточно нетрадиционную для наших светлых вечеров. Мы говорим о памяти о Великой Отечественной войне, и как её сохранить в год 80-летия Победы.

Вы говорите, что у них возникает собственное мнение... по поводу войны у них возникают собственные мнения? Они их высказывают?

О. Константин

— Они возникают — от лучших до худших. Ну, лучшие — это логично и понятно, да? Поделюсь одним мнением парня, который говорит: «Если бы мы проиграли, — и это не только его мнение, я подчеркну, я с таким очень часто сталкиваюсь, — Великую Отечественную войну, мы сейчас жили бы, как Европа, может быть бы, разговаривали на другом языке, но мы жили бы в цивилизации!» — то есть, ну, просто... недопонимание, о чём ты говоришь. То есть, просто... это такое внутреннее зомби-мнение, которое навязано, реально.

Хорошо... и, вот, начинаешь... ни в коем случае нельзя говорить: «Ты что? Глупость!» — и как-то, там, его обличать... ни в коем случае. Потому, что — вот, сейчас ты его обличишь, он обидится, и он больше не придёт.

Поэтому, ты начинаешь об этом говорить. «Хорошо... Ты в Европе много свободы видишь?» — «Ну, там финансы!» Я говорю: «Подожди. Что значит „финансы“... ты хочешь заработать? Сколько тебе надо? Мы найдём тебе работу. Кто хочет — ищет возможность, кто не хочет — ищет причину. Финансы — хорошо. В России тоже можно финансы зарабатывать.

Дальше — что? Уровень Европы? Ну, купи дом, сделай уровень Европы. Но там же нету такой идеальной свободы, как... ты там свободно, как здесь, не выйдешь и не скажешь своё мнение. Там ты не скажешь этого! И в Америке ты так не скажешь... мнимая свобода!

И пообщайся, просто, со студентами своего уровня за границей — они тебе расскажут, какая там свобода, и какая там свобода выбора. И какие там штрафы за то или иное действие. Там... за то, что у тебя во дворе плитка, ты должен налог платить — потому, что дождь мало попадает на землю... Ну, просто, объективно оцени их жизнь, и свою.

То, что ты переводишь эквиваленты их зарплат на русские деньги — так, это русские деньги! А ты спроси, сколько вы можете купить то-то и то-то... плюс-минус на то и выйдет.

То есть, эйфорийное представление о том, что ты не имеешь! Или, как говорят: лучше — там, где нас нет».

И, вот, когда ты... так, вот... какими-то живыми примерами... У меня был даже момент: я звонил знакомому батюшке в Чикаго, и говорил: «Батюшка, ты — на громкой связи. Вот, такой вопрос... Ответь, пожалуйста!» Он говорит: «Так-то... так-то...» И этот мальчик сидит: «Да не может быть такого!» Я говорю: «Ну, вот — тебе живой человек... ему нету смысла врать, он живёт в этом», — и всё. И тогда — ясная картина образовалась. Это, вот, о молодёжи. Как донести.

М. Борисова

— А как Вам кажется, есть ли смысл особенно подчёркивать историю жертв войны? Историю Ленинградской блокады? Историю угнанных на принудительные работы в другие страны? Историю людей, которых... ну... практически, гоняли из города в город — потому, что, отнимая жильё, вынуждали их становиться цыганами, практически... Кто успевал, мог эвакуироваться... но очень многие в 1941 году не успевали, и дальше речь шла только о том, что куда-то надо прикочевать в такое место, где меньше бомбят.

И, вот... история не героическая, а история страданий — насколько она может стать, как сейчас говорят, триггером, чтобы вызвать интерес... или это не работает?

О. Константин

— Я сомневаюсь, что это вызовет интерес — потому, что современная молодёжь... ей больше, знаете... хочется эйфорийно, счастливо... и чтоб меня это не касалось. Моя хата с краю. Хотя, вот, даже к этой фразе — «моя хата с краю» — правильное её понимание, которого многие даже не понимают взрослые... я, к своему стыду, два года назад об этом узнал... суть её — что моя хата с краю, я первый беру удар на себя...

М. Борисова

— Первым врага встречаю...

О. Константин

— ... да, первым врага встречаю, и предупреждаю других, чтобы они не погибли. А не так, что мне всё... простите... по барабану. Нет. То есть, это, в том числе, подмена понятий.

Но я, всё-таки, вот, разговаривая с Вами, вспомнил один случай.

Где я служу, там был очень красивый, византийский... который разрушили. К стен этого храма расстреливали людей. Перед тем, как его взорвали, разрушили.

И, вот, когда меня только перевели в эту станицу... а почему — Ленинградская? Историческое название — Уманская. Потому, что людей, именно, станицы, и казаков — репрессировали, а многих людей перевезли с Санкт-Петербурга сегодняшнего, почему и оставили название «Ленинградская» — ну, чтобы для них чуть-чуть было привычно и близко по созвучию.

И, вот, я... когда перевели меня на этот приход, меня одна прихожанка просит: «Батюшка, пойдёмте... поедемте, причастим одного пожилого человека — он уже при смерти, практически. Он зовёт священника». Ну, я и спросил: «А кто такой, и — чего?» Она говорит: «Если я скажу, Вы не поедете». Я говорю: «Ну, всё равно... скажи... я же должен быть готов... понимать — кто... что...» Она говорит: «Этот человек рушил этот храм и расстреливал людей». Думаю: «Ну, ладно... поеду». Хотя, честно говоря, предвзятое отношение было — пока ехал. Но — это наш минус, мы привыкли на всех ярлыки вешать. Мы — самые белые, все остальные — не такие, как мы.

Я, когда пришёл — я зашёл... он уже, естественно, на постели лежал... и, первое, как только я зашёл, он со слезами кричал: «Господи, помилуй мя — я грешен!»

Понимаете... ведь... не зря писатель, и христианин тоже, Тертуллиан сказал, что, по своей природе, душа — христианка и ищет Христа. В любом случае, приходит осознание — чем старше, тем больше... потому, что уже... все амбиции — они увядают, а осознание того, что у тебя за плечами — увеличивается.

У него пришло осознание, что он делал... но не мне решать, простит его Бог, или нет. Он кается не мне, а Богу в своём содеянном, и Бог его будет судить, а не я. Поэтому, я исповедовал. Но этот пример показал, что и у худшего — в данном случае его действий — может быть покаяние.

М. Борисова

— А, вот... Вы упомянули фильмы. Какие фильмы Вы имели в виду, когда говорили, что они в состоянии вызвать эмоцию у молодёжи?

О. Константин

— Мы смотрели... Господи, помилуй... по-моему, «Тринадцать панфиловцев», да? Я точно не помню...

М. Борисова

— Ну... двадцать восемь...

О. Константин

— Да-да, простите... благодарю за то, что поправили.

Вот, мы с ребятами пошли на этот фильм — их пробило. Многие со слезами выходили... многие потом мне звонили и говорили: «Я позвонил бабушке ( дедушке, прабабушке... ), поблагодарил...» — кто-то поехал обнял... кто-то цветы... это, вот, дало эффект. Это, вот, конкретный пример, который был. А так — фильмов достаточно много. «За Сталинград» — хороший фильм был...

Поэтому, вот, эти фильмы — они делают акцент. Потому, что они — и красиво сняты, и передают суть.

М. Борисова

— А старые фильмы — они не смотрят? Советские...

О. Константин

— Понимаете... сейчас молодёжь... у них, во-первых, вот, этот термин — «тиктоковое мышление»... 15-30 секунд... оно присутствует. Им уже тяжело — у них мозг по-другому уже работает, относительно видеоряда. Для них посмотреть фильм, если он им неинтересен — это каторга. А если он ещё и снят не в современном ракурсе — спецэффектов и т.п. — тем более он неинтересен. Поэтому, нужно уже прибегать к тому инструменту, который для них будет ближе.

М. Борисова

— То есть, вот... переснимать сюжеты, хорошо сработавшие в своё время, имеет смысл?

О. Константин

— Есть смысл, однозначно. С этим стопроцентно соглашусь, потому, что... у нас был даже разговор как-то с ребятами, после очередной встречи...

У нас появилась традиция — каждый год, перед 9 мая — мы ездим на кладбище и убираем заброшенные могилки участников ВОВ. Потом... чуть ближе... с 9 мая поздравим бабу Аню нашу. То есть, и о усопших, скажем так, потрудимся и помолимся, и о живых — поддержим, что их... такой... человеческий, как минимум, подвиг для нас значим.

И, вот... когда разговор пошёл за старые фильмы... вот, мы вспомнили за панфиловцев... и одна девочка озвучила: «Интересно было бы „В бой идут одни старики“ посмотреть в новой экранизации», — это, вот, я цитирую.

М. Борисова

— А Вы, когда были в их возрасте... какие фильмы на эту тему смотрели Вы... и смотрели ли, вообще?

О. Константин

— Ну, со мной всё проще! Всё, что смотрел папа, то смотрел и я. Тут, вообще, без вариантов было!

Поэтому... всё, что любил папа, любил и я. Кем становился папа — там, директором завода «Электроцинк» — и я буду директором!

То есть, здесь... понимаете, у меня сугубое уважение и любовь были к родителям, особенно к отцу... уважение... субординация... и здесь гораздо всё проще было. Что смотрел папа, то смотрел и я.

Не за то, что он меня заставлял это смотреть... мне хотелось... знаете, вот, как губка — брать лучшее от него. Были и худшие моменты, безусловно, которые даже я, в своё время, ненавидел... и я думаю — любовь Божия, что он с этим справился.

Когда-то, когда он работал в правительстве, папа часто бывал болен грехом винопития, после банкетов... я очень рад, что он сегодня — священник. Потому, что, если бы не Церковь, его уже не было бы. Благодать Церкви, он сегодня достойный священник, и нету этого греха, от которого страдала, в том числе, порою, и семья.

Вот, это — единственное, что я не брал. Я это возненавидел. Как грех. Не его, что он алкоголик был, а, именно — как грех, который забирает моего отца. Я, на сегодняшний день, понимаю, что Церковь учит: возненавидь грех и осуди грех, а не человека, который делает его. Потому, что человек может покаяться, а ты, в осуждение, в чём осуждаешь, в том и побываешь.

Это сегодня я уже могу так сказать, а, на тот момент, я этого не знал.

М. Борисова

— Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, проводит с нами сегодня этот светлый вечер, и мы говорим о памяти о Великой Отечественной войне в наше время, насколько реально её сохранить, и как можно её сохранить для новых подрастающих поколений.

Батюшка, а, вот, Вам никогда молодые прихожане не задавали вопрос, почему в православных святцах так много воинов? Почему Церковь так трепетно относится к подвигам... духовным подвигам военных?

О. Константин

— Ну... надо здесь оттолкнуться от слов Христа: «Нет больше подвига, чем положить душу за други своя». Поэтому, и воины — в первую очередь, они, ценой своей жизни, защищали тех, кто за их спиною.

Конечно, поэтому, воинов и много... и, здесь же... воины, по сути, есть и как мученики, в большей степени.

Но и возьмём, допустим, воина Лонгина — он же, по сути, не защищал кого-то, он, по сути, защитил свою душу, уверовав и утвердившись во Христе. И потом — он мучеником стал за Христа. Поэтому, здесь — момент утверждения в вере, как личный пример воина земного и воина Небесного.

М. Борисова

— Но... у нас в Православной Русской Церкви очень нежное, трепетное отношение к святым воинам. В качестве примера, можно сказать, что, вот, когда проводился всенародный опрос, какой человек может быть эмблемой России, первое место — несмотря на вероисповедание, или отсутствие веры, как таковой, у тех, кто участвовал в опросе — первое место занял святой благоверный князь Александр Невский.

То есть, отношение к военному — оно... такое, вот... особенное в Русской Церкви...

О. Константин

— Ну... Вы знаете... я, честно говоря, не помню этого опроса, но, когда Вы только озвучили — у меня сразу он возник в голове! Здесь, наверное, всё-таки, образ — как защитника, так и твёрдого верою человека. Почему? Объясню.

Смотрите... удивительный момент... ведь, к Батыю он ходил на поклон? А с крестоносцами — бился. Те — мусульмане, а эти — христиане. Возникает вопрос — а почему? Потому, что Батыю только налог нужен был, который меньше, чем даже сегодня мы подоходный платим, если берём историческую данность — там 10% было, а крестоносцы хотели не только расшириться территориально, а, в первую очередь, насадить католическую веру. Поэтому, это — защитник и веры. Поэтому, здесь, именно, мужество, достоинство, благородство и любовь — как к Отечеству, так и к Богу. Это — достойный пример, я бы даже сказал, для подражания. Поэтому, он, в первую очередь, и всплывает в голове. Если ты знаешь, как минимум, его историю, знаешь его труды какие-то... ну, и... давайте — конец жизни. Святые отцы как изумительно говорят: не столько важно, как человек жил, а — как почил. А конец его каким был? В монашестве, в постриге. То есть, его душа была Божья, по большому счёту. Всё.

М. Борисова

— Ну, а если с таких позиций посмотреть на историю Великой Отечественной войны, ведь, тоже... не знаю, насколько это интересно или неинтересно подросткам в наше время... но, ведь, согласитесь, есть нечто таинственное в том, что богоборческая советская власть вынуждена была, уже в начавшуюся войну, пересмотреть, отчасти, свою убийственную для Церкви политику, и, собственно, благодаря, как это ни дико звучит, войне, мы получили возможность реального Патриарха иметь.

О. Константин

— Получили. Не без промысла Божия. Но, давайте, будем честны и критичны.

Одна из причин, почему Сталин призвал духовенство того времени о вопросе открытия церквей и возобновлении службы — это открытие Второго фронта, которого не могло быть без вмешательства... я бы сказал, протестантских некоторых деятелей...

М. Борисова

— Ну, и Ватикана тоже...

О. Константин

— Да. То есть, не без этого действия. То есть, не было бы Второго фронта, если б не было открытия церквей. Здесь — стратегические и политические интересы были. Это надо объективно учитывать. Но, здесь, как мы часто говорим — пути Господни неисповедимы. Поэтому, и для этого, в том числе, Господь... война — это ж, как очищение, как фильтр... в которой — кто-то подвиг проявляет, кто-то — трусость. Поэтому... здесь просто так, без последствий, ничего не происходит.

Есть физические законы какие-то... например, закон притяжения... а есть духовные, которые работают, и, хочешь или нет, а они — сработают.

Так и здесь — пришло время, когда нужно было поворачивать ход истории, чтобы не загубить в корень. Поэтому, здесь даже... смотрите, какую изумительную дипломатию провёл митрополит Сергий Страгородский. Когда его спросили: «Что вам нужно?» — он говорит: «Ну, надо, чтобы священство из тюрем повыпускали». Говорят: «А почему вас так мало?» — все понимали ответ, почему мало: потому, что поубивали, порасстреливали, замучили... На что он сказал: «Потому, что мы воспитываем в семинариях хорошие кадры, а эти кадры потом генераллисимусами становятся!» С одной стороны, можно сказать, было — прямо, а, с другой стороны, Церковь всегда — она дипломатична, почему и находится в общении с любой властью. Не в подчинении, а, именно, в общении, в коммуникации. Потому, что государство и Церковь — они должны идти в ногу в пользе — и материальной, и духовной составляющей — для народа.

Если мы говорим о том, почему было так много до того, как церкви стали открывать, Новомучеников и Исповедников Российских, которых мы вспоминаем тысячами... во-первых, может быть, Господь призвал их, чтобы пополнить сонм святых. Второй момент: Господь в Священном Писании нам чётко говорит: «Радуйтесь и веселитесь, когда гнать вас будут имени Моего ради», — и каждый христианин об этом знает. Что мы — не отчаиваемся в гонении за Христа. Мы славим Его, потому, что главный — мученический — венец станет венцом райской радости пребывания с Богом.

Почему убивали? Естественно, потому, что не может быть две идеологии. «Не убий», и, в то же время, «возлюби ближнего, как самого себя»... здесь одна только была идеология: «наша партия красноармейцев». Поэтому, здесь ничего удивительного: нужно было, чтобы все жили по одному критерию — советской власти. Поэтому, столько было и неугодных убрано. Даже, если косвенно — всё равно, было убрано.

М. Борисова

— Но... если мы опять вернёмся к памяти о Великой Отечественной войне... там, ведь, для Церкви было много испытаний внутри миссии церковной. Потому, что, одно дело — движение в сторону фронта людей, которые имеют отношение к войне, к её обеспечению изнутри страны... и священники, которые оказывались в партизанских отрядах... и священники, которые оказывались в действующей армии... таких мы даже и застали — людей, которые вспоминали, как они были призваны ( поскольку, для советской власти, священник ты или не священник не имело ни малейшего значения, поэтому, по мобилизации многие попадали туда ). Это — движение с одной стороны. Но, ведь, и со стороны Зарубежной Церкви было движение, как это ни парадоксально звучит — со стороны немецкой... вот, эта знаменитая Псковская миссия, и всё, что с этим связано. То есть, там — переплетение трагических путей, потому, что к Христу, казалось бы, вели все — и те, и другие.

Но, вот, слом, который произошёл в церковной жизни из-за революции 1917 года, разделивший... разодравший Церковь на несколько живых, пульсирующих, но... частей, которые оказались по разные стороны даже фронта. Несмотря на то, что, по сути, и для тех, и для других, главное Отечество было — Небесный Иерусалим.

Вот, об этом, каким-то образом, есть... ну, что-то... какая-то информация? Какие-то, может быть, лекции... книги... фильмы... что-то?

О. Константин

— Вы знаете... для меня, это, на самом деле, сложный вопрос. В любом случае, есть у нас историки, которые ярко и хорошо это доносят. Просто, я... насчёт Псковской... затрудняюсь ответить... у меня очень размытая информация сейчас, чтобы вспомнить.

Понимаете... тут, ведь, очень удивительный момент. Немецкое... ну, скажем современным языком... правительство — оно же пыталось использовать Церковь: не убивало, не закрывало, зачастую, а пыталось воспользоваться, чтобы через Церковь — в частности, через некоторых лиц, с которыми у них складывались отношения, — достичь своих целей. Это не могло не озлобить, в том числе, людей, которые ещё... свежа революция... и тому подобное... что «не зря вас резали, убивали...» Но мы всегда опускаем очень важный момент: мы смотрим сверху, а не изнутри. А изнутри — в каждой ситуации есть личные моменты.

Если... немножко в сторону сейчас отойду... Иуда предал Христа, это не означает, что все апостолы — иуды. Так и здесь... были разные моменты. Нужно историю вспомнить, что некоторые даже фашисты принимали православие и пытались бежать в ряды России, в ряды Советской Армии — именно, по факту принятия веры. Потому, что... разные моменты были! Это... почему я и озвучиваю, что это — чистка определённая была. Попущение Божие, которое может, также, и в сегодняшний день быть. Другое дело... вопрос возникает — готов ты к этому или нет? Почему и святые отцы говорят: бодрствуйте! Или в Священном Писании Христос говорит: «Не ведаете ни дня, ни часа, когда Я приду».

Поэтому... сложноватый для меня вопрос, чтобы его конкретизировать как-то...

М. Борисова

— Как Вам кажется, эта тема — она может быть интересна для, хотя бы, членов прихода, общины... или это всё удел интереса единиц, которые просто любят копаться в истории?

О. Константин

— Я думаю, что здесь зависит от того, кто это будет говорить. Более интересно — если кто этим живёт. Вот, как я могу о вере — потому, что я, как рыба в воде, да? Условно выражаясь. Так же, и, если пригласить какого-то историка, и он это интересно будет доносить. Или, как минимум, если мне что-то для прихожан — мне надо к этому сугубо подготовиться. Чтобы они, просто, не уснули. А каким-то... подкрепить, опять-таки, моментом видеоряда. Или фото-, как минимум, ряда. Тогда это будет интересно.

Но это не будет для них постоянно желаемым материалом, который они хотели бы видеть. Потому, что это — история, это — воспоминание.

Не зря сказано, что кто не помнит историю, тот не будет иметь будущего. Замечательная фраза, потому, что это — факт. Я думаю, что для прихожан, и для молодёжи это будет актуально, если это будет интересно.

М. Борисова

— А, вообще, история Великой Отечественной войны, она для нашего настоящего полезна? Я имею в виду, не с точки зрения воспитания, не с точки зрения... там... каких-то идеологических установок... а, вот, с точки зрения конкретной жизни — она чему-нибудь научить может? Помочь?

О. Константин

— Она и учит, она и... понимаете... здесь очень личный момент. Я как пример приведу, почему «личный» я озвучиваю.

Я, к сожалению... вот, у нас есть Храм вооружённых сил... и меня пригласила моя знакомая пройтись, вот, по этому всему музею. Но мы не прошлись. Мы прошли одну пятую, ей заплохело, и мы вышли. Ну, поскольку это мои близкие знакомые были, я, естественно, остался с ней... думаю: «Ну... на всё воля Божия. Когда-нибудь пройду».

Но, тем не менее, даже, вот, эта выставка, которую я прошёл — она очень будоражит. Она настолько в тебе пробуждает значимость этого события! И... вроде бы... какие-то пули... какие-то, там, восковые фигуры... даже не это меня пробило! Знаете, что меня пробило? Я сам был удивлён!

Это, значит, видеоряд идёт — полотно... я случайно увидел, что этот весь видеоряд из каких-то точек составлен. Я подошёл ближе... и там каждая точка — это фотография человека. Это — огромный видеоряд шёл из тысяч, тысяч людей! Вот, это глобальное — оно кроется в единицах. Вот, меня это пробило! Я даже сейчас говорю — у меня ком к горлу подходит. Потому, что, пока мы индивидуально не будем подходить к сути, мы не увидим и великого.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу!

Священник Константин Мальцев, настоятель храма Новомучеников и Исповедников Российских в станице Ленинградской, Краснодарского края, был сегодня с нами в этот светлый вечер.

С вами была Марина Борисова.

До свидания! До новых встреч!

О. Константин

— Спаси, Господи! Храни, Господь!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Исторический контекст Нагорной проповеди». Священник Антоний Лакирев
• «Личная история». Владимир Гурболиков
• «Великая Отечественная война и танкостроение». Александр Музафаров