«Роль музыки в образовании и воспитании». Оксана Соломатина

Новый выпуск «Пайдейи» был посвящён теме раскрытия лучших душевных качеств человека через музыку и педагогику.

Гостем эфира стала Оксана Владимировна Соломатина — преподаватель, музыкальный редактор и наставник для многих учеников.

Беседа затронула фундаментальные вопросы воспитания: роль учителя в жизни ребёнка, подход к индивидуальному обучению и значимость атмосферы в классе. «Иногда важнее закрыть ноты и просто поговорить», — отметила Оксана Владимировна, объясняя, как важно понимать эмоциональное состояние ученика.

В программе также обсуждался вопрос духовных ориентиров в жизни педагога. Оксана Владимировна поделилась своим опытом и размышлениями о том, что внутреннее состояние учителя во многом передаётся ученикам. Искренность, внимание и способность быть рядом в нужный момент — вот что формирует доверие.

В разговоре затронули и тему веры как источника поддержки в педагогической деятельности: подлинная мудрость и терпение приходят тогда, когда человек осознаёт свою ответственность перед учеником и стремится вести его не только в музыке, но и в жизни.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, здравствуйте! В эфире программа «Пайдейя». Меня зовут Кира Лаврентьева, и я по доброй традиции хочу напомнить вам, что красивым словом «пайдейя» древние греки называли целостный процесс образования и воспитания. О том, как образование может помочь человеку на пути к достижению идеала, раскрытию образа Божьего в себе, мы будем сегодня говорить. И напомню, что эти беседы мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер-лаборатория», который объединяет учителей, руководителей школ, детских садов, родителей и всех тех, кто работает с детьми, занимается их духовно-нравственным развитием. С радостью представляю вам нашу сегодняшнюю гостью, в гостях у Светлого радио Оксана Владимировна Соломатина, преподаватель по классу фортепиано, музыкальный редактор фонда Илзе Лиепа, член попечительского совета Гайского дома-интерната для детей-инвалидов. Здравствуйте, Оксана Владимировна, добро пожаловать!

Оксана Соломатина

— Да, здравствуйте, Кира, очень приятно!

Кира Лаврентьева

— Оксана Владимировна, я долго думала над первым вопросом, думаю, с чего начать наш разговор, ведь вы незауряднейший преподаватель фортепиано. Дорогие друзья, я не буду подвешивать интригу надолго, действительно, мои дети занимаются у Оксаны Владимировны, занимаются у Оксаны Владимировны дети моих друзей, и какой-то вот этот необычный, совершенно глубокий подход к ребенку, конечно, заставляет обратить на вас пристальное внимание, Оксана Владимировна. Поэтому давайте начнём с такого вопроса, как вы думаете, педагогика в самом высоком смысле этого слова, в самом благородном смысле этого слова, возможна ли в нашей сегодняшней реальности?

Оксана Соломатина

— Десятилетия, столетия существуют, почему она должна прерываться? И мы, как, наверное, последователи тех педагогов и наших педагогов, и тех, на чьих трудах мы учимся, просто несём ответственность перед теми достижениями, которые были сделаны к настоящему времени. Дети есть, дети будут, поэтому мы призваны воспитывать этих детей и быть действительно рядом с ними.

Кира Лаврентьева

— Что вас вдохновило стать преподавателем музыки? Как вы приняли такое решение?

Оксана Соломатина

— Абсолютно ничего не вдохновляло, наверное. (Смеется.) Это сложилось всё само собой, потому что, закончив музыкальное училище, консерваторию по классу фортепиано и получив в дипломе несколько квалификаций, одна из них преподаватель фортепиано, мы как-то само собой, разумеется, мы все идём потом преподавать в школы, в колледжи, в высшие учебные заведения. Другое дело, когда потом дальше складывается у каждого из нас этот путь — педагогического мастерства, потому что на самом деле педагогов много, но я уже понимаю, что не каждый, наверное, по призванию является педагогом, но я ни одного дня не пожалела в своей жизни о том, что я стала педагогом. И, понимаю какая это ответственность.

Кира Лаврентьева

— И, действительно, преподавать можно по-разному, особенно инструмент, особенно музыку. И здесь, конечно, можно и дойти до каких-то жесточайших вещей — как битье рук. Я думаю, советские ученики могут и такие примеры вспомнить, советские ученики музыкальных школ, я имею в виду. Но, Оксана Владимировна, ведь эта жесткость и вот эта какая-то, мне кажется, совершенно нерациональная история в отношении преподавания, она ведь и сейчас есть. То есть фактически преподавателям очень часто не хватает банально терпения и в школах, и в музыкальных школах. Вот это самое терпение, оно откуда берётся? Это всё-таки действительно педагог по призванию, логопед по призванию, или это можно как-то прокачать в себе?

Оксана Соломатина

— Знаете, такой вопрос, хочется и как-то кратко ответить, и в то же время я понимаю, что для меня это очень важный вопрос, который стоял всегда. Потому что, как и любой начинающий педагог, не имеющий опыта, вы знаете, можно быть прекрасной пианисткой, но не знать сразу, как научить ребёнка тем или иным моментам, в частности, в фортепианной игре. Естественно, как и любому человеку, не всегда нам хватает терпения, и мне в том числе, но столько раз я себя ловила на мысли о том, что не сиюминутно, здесь и сейчас заканчивается, так сказать, вот эта вот ситуация, вот я сейчас научила, и всё. То есть я со временем, наверное, я начала понимать, что я работаю на перспективу. То есть вот пришёл ко мне ребёнок, да, и как-то у меня сразу, ну, наверное, я сердцем всегда чувствовала детей и чувствую сейчас. То есть я всегда, вы знаете, первое, что я смотрела в глаза ребёнку, он заходит ко мне в класс, и я как-то сразу... Ну, во-первых, я мать двоих детей. И вот этот опыт общения с моими детьми, я всегда его переносила на работу педагогическую, и заходя в класс, может быть, не всегда в самом лучшем настроении, я в себе как-то, знаете, воспитывала вот это умение сдерживаться, не переносить свои какие-то...

Кира Лаврентьева

— Да, переживания.

Оксана Соломатина

— Неурядицы, переживания, да, на детей. И когда они приходят в класс, первое, что я как-то пытаюсь почувствовать, что у них внутри, посмотреть в глаза, какое у них настроение. Это первый момент, да, и как-то это меня очень так охолаживало сразу, мой пыл. А второй момент, когда я начинала вот естественно как-то эмоционально заводиться, но это нормально, мы же все люди, мы же не роботы. Знаете, у меня у самой дочь ,и она совершенно не гениальна во всех науках, но она прекрасная пианистка, у неё есть ещё другой талант музыкальный, она прекрасно поёт, но когда она приходила в школу образовательную, она просто обнаруживала всю свою несостоятельность. И когда мне хотелось повысить голос на ребёнка, простите, который не понимал, не отличал ноту «соль» от ноты «до», и я сразу думала, а вот твоя Катя сейчас на математике, она вот совершенно не может отличить одну теорему от другой, она путается, она вот так же стоит и бледнеет, и переживает. Знаете, это меня очень всегда останавливало.

Кира Лаврентьева

— Ничего себе. Такой момент тонкий.

Оксана Соломатина

— Тонкий момент, и ещё, наверное, это самый важный такой стоп-кран был. Я абсолютно помню, когда я впервые себя осадила таким образом, то есть меня опять начинало захлёстывать эмоционально, а я, поскольку я являюсь духовным чадом отца Сергия Баранова...

Кира Лаврентьева

— Да, это ещё один сюрприз!

Оксана Соломатина

— Да, это ещё один сюрприз, и, кроме того, отец Сергей Баранов, ну, у нас с ним очень такие дружеские, доверительные отношения уже больше десяти, по-моему... двенадцати — тринадцати лет. Да, и я безмерно люблю этого человека, священника, но, как я всегда говорила своей дочери, и говорю: понимаешь, все прекрасно знают, чьи мы духовные чады, чьи мы друзья, — потому что мы в таком тандеме творческом, в том числе с батюшкой, и мы на людях всегда часто появляемся, — Мы не имеем права себя как-то распускать. И, знаете, когда меня начинало в очередной раз захлёстывать эмоционально, я готова уже была повысить голос, и я представила фигуру отца Сергия рядом. Думаю, а вот если бы он сейчас стоял рядом, как бы ты себя повела? И у меня абсолютно всё как-то эмоционально стало спокойно, ровно. То есть я поняла, что я не имею права вот лицемерить, переодеваться: здесь я такая, а в ситуации с батюшкой я другая. Как-то вот эта ситуация, она меня по сей день, она меня очень мобилизует и сдерживает, и я как-то себя, знаете, чувствую себя ответственной. А потом уже сейчас, по прошествии многих лет, у меня довольно-таки немалый педагогический стаж, я понимаю, что каждый ребёнок, мне Господь даёт не случайно. Вот, может быть, я бы хотела другого ученика, более талантливого, более способного, лёгкого в обучении, но мне Господь даёт именно того ребёнка, которому я сейчас нужна. Я понимаю, что научить — это вот сейчас. А если мы говорим про то, что мы работаем на перспективу, живём на перспективу, то этому ребёнку я должна дать более глубокое что-то, более важное. Да, я служу тем талантом, которым Бог меня наградил, но кроме этого, я еще понимаю, что я как мать тоже должна этим детям чем-то помочь. Потому что сегодня, в частности, мы говорим о наших детях, о нашем непростом времени. Ведь не каждый родитель может похвастаться, что он может уделить своему ребенку в неделю хотя бы час. Вот такого теплого, тихого, душевного вечера. И, к сожалению, это очень вот сказывается на наших детках. Вот они порой приходят все очень ершистые, нестабильные, какие-то незащищённые. И я понимаю, что я вот им в какой-то мере даже, наверное, как мать важнее сейчас. Да, понятно, я выполняю требования программные, там, государственные все эти вещи, все это прорабатываю.

Кира Лаврентьева

— Что-то додать, что не могут дать в данный момент родители.

Оксана Соломатина

— Я, конечно, не могу заменить родителей.

Кира Лаврентьева

— Это естественно.

Оксана Соломатина

— Но я ценю те минуты откровения детей, когда они, знаете, это какой-то взаимный обмен, когда я их просто пытаюсь услышать, увидеть, убрав ноты даже с рояля, я даже могу просто закрыть инструмент и сказать, да знаешь, сегодня урока не будет. Я вижу, что с тобой что-то не то. Вы знаете, дети порой такие раскрывали, вот такие проблемы. Они делились со мной и делятся такими вещами, с которыми они не могут поделиться со своими мамой, папой. Понимаете, а у кого-то нет мамы, папы...

Кира Лаврентьева

— У кого-то бабушки, дедушки, тети.

Оксана Соломатина

— Да, и... И это, наверное, это вот, знаете, когда я вот иногда думаю, какая сложная профессия, как нам мало за неё, простите, платят, но я думаю, что, наверное, всё это записывается где-то в книге жизни, я в этом уверена, и я думаю, что, ну, наверное, вот это и есть мое призвание, призвание педагога, призвание матери, быть матерью не только для своих детей, но матерью для тех деток, которые приходят ко мне на урок. Ну, вот это, наверное, есть для меня главное в моей педагогике, в моей педагогической деятельности.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя», у нас в гостях Оксана Владимировна Соломатина, преподаватель по классу фортепиано. Оксана Владимировна, вы, конечно, начали с самых глубоких слоёв. И даже я уже теперь не знаю, что спрашивать, потому что настолько у меня сердце как-то созвучно тому, что вы говорите. Точнее, я очень хорошо понимаю, что мне спрашивать, но совершенно по-другому пошёл ход разговора, и я вам очень благодарна за это, вы как-то развернули вот этот привычный разговор об образовании в разговор о какой-то душевной связи педагога и ученика, и это совершенно уже такая другая история. Но это же возможно при индивидуальной работе, это возможно, наверное, только при индивидуальной работе! С учителями, которые работают с классом 15-20-30 человек, об этом не поговоришь. У них уже, наверное, какие-то другие свои подходы есть, но сейчас мы говорим о вас, и это большое счастье. Оксана Владимировна, вот система музыкальных школ, как вы думаете, насколько она сейчас нужна современному ребёнку? Потому что очень часто бывает у нас в гостях музыканты, которые действительно говорят о том, что каждый ребёнок должен действительно закончить, хочет, не хочет. Нужно закончить музыкальную школу, потому что музыка даёт нейронные связи, музыка развивает душу. Но это всё бесконечно можно повторять, все знают, что делает музыка с душой, с умом, с интеллектом, с личностью человека. Она, конечно, обогащает, музыкальное образование даёт определённый культурный уровень. С этим сложно спорить, мало кто будет с этим спорить. Но, Оксана Вадимовна, я, скорее, говорю сейчас о методике, ведь этой музыке можно обучаться очень по-разному. Кому-то действительно очень подходит музыкальная школа, кому-то подходит, может быть, индивидуальное обучение, но если говорить о системе, если говорить о системном образовании в музыкальных школах, то есть ли проблемы в них? Вот давайте вот прямо по-честному.

Оксана Соломатина

— Ну разве есть такие системы, где нет проблем? Они были, есть и будут. И хорошо, когда мы о них говорим, когда мы поднимаем эти вопросы. А как без системы? Я считаю, что если не будет системы, то это будет какой-то беспорядок.

Кира Лаврентьева

— То есть музыкальная школа нужна?

Оксана Соломатина

— Музыкальная школа нужна, потому что мы же говорим не только об обучении на каком-то конкретном инструменте, но ведь есть же и другие предметы.

Кира Лаврентьева

— Сольфеджио, слушание музыки, хор...

Оксана Соломатина

— Да, слушание музыки, хор, другие предметы, оркестры, ансамбли, вы представляете, а концертная деятельность! Но это, знаете, когда всё относительно благополучно, и ребёнок приходит в такую вот комфортную среду музыкальную, и видит совершенно другую атмосферу, другие интерьеры. У нас очень замечательно, чудесная есть музыкальная школа, где тепло, уютно. Да даже если там будет простая обстановка, но там работают добрые люди. Вот после вот этих школ, где по тысячу человек несутся по коридору, ребёнок приходит на небольшое помещение, встречается с теми же детками, но они уже одеты в другую одежду, там звучат звуки музыки, они пересекаются в других обстоятельствах. Знаете, дети в какой-то степени, мы говорим про идеальные условия, но их не так, конечно, часто можно встретить, но относительно идеальные. Но я считаю, что это... Это хорошее дело. Почему? У меня у самой вот дети учились в музыкальной школе. А потом, всё равно, когда есть система, то ребёнок всё равно он организован. Я за то, чтобы не перегружать вот этими кружками, вот я считаю, что музыкальная школа, а когда ещё там теннис, плавание...

Кира Лаврентьева

— И кружок по фото, и ещё мне петь охота.

Оксана Соломатина

— Да, поэтому ребёнок, может быть, и не чувствует вот этого комфорта, о котором я говорю, об этих идеальных условиях для ребёнка. Когда он пришёл, он позанимался, он пришёл потом домой, отдохнул, сделал уроки и так далее. Но вот есть определённое расписание, и ребёнок в этом расписании спокойно живёт. Я считаю, что... А как же, если ребёнок занимается профессионально, нацелен на профессиональное дальше обучение, то есть после школы следующая ступень.

Кира Лаврентьева

— Как можно разглядеть у ребёнка действительно музыкальный талант? Когда можно помочь ему развиваться профессионально в этом смысле?

Оксана Соломатина

— Ну, конечно, на первоначальном этапе, когда мы отдаём деток в начальные классы музыкальной школы, здесь, может быть, родители, которые не музыканты, может быть, они не могут этого увидеть. Это уже дело преподавателя, в класс которого приходит этот ребёнок. И, естественно, мы сразу, это очевидно, насколько яркий талант у ребёнка, и стоит ему профессионально заниматься. И здесь, конечно, мы уже разговариваем с родителями, как-то направляем и советуем, рекомендуем. Это очевидно. В нашем деле это очевидно.

Кира Лаврентьева

— Оксана Владимировна, когда не надо ходить в музыкальную школу? Есть случаи, когда музыкальная школа не помогает, а вредит? Я просто почему это спрашиваю? У меня нет цели сейчас прийти к тому, что музыкальная школа — это плохо, я сама её закончила. Я вообще считаю, что это хорошо. Но мы так часто говорим о том, что невероятно, вот абсолютно все должны учиться там, что я не могу сейчас спросить вас, действительно ли все, на ваш взгляд, должны учиться там? Или всё же есть какие-то варианты? Или нет? Или вот эта дисциплина, которую даёт музыкальная школа, она настолько нужна, она настолько действительно воспитывает, что действительно, ну правда, все должны учиться там. Вот давайте спросим вас об этом.

Оксана Соломатина

— Я не сторонник такого категоричного суждения, что все должны. Вообще, я человек очень лояльный. Я, конечно, приветствую, когда детки обучаются музыке. И вот если мы возьмём время 19 века, начало 20 века, когда воспитывались...

Кира Лаврентьева

— Абсолютно все инструменты.

Оксана Соломатина

— Да, абсолютно все инструменты, когда в доме музицировали, устраивались, ну мы говорим...

Кира Лаврентьева

— Домашние театры.

Оксана Соломатина

— Да, домашние театры.

Кира Лаврентьева

— Про дворянские семьи, конечно.

Оксана Соломатина

— Да, про дворянские семьи, мы говорим, конечно, это образец, но это идеально, когда мы хотели бы, чтобы ребёнок наш рисовал, занимался танцами, но, наверное, время меняется настолько, что и здесь мы тоже, конечно, не можем чётко жить, следовать тому так, как жили раньше. Я, знаете, за что, вот если берёшься за какое-то дело, то его закончить надо. Будь то это какая-то другая школа, это спортивная школа, или школа танцев, или художественная школа. Я за то, чтобы довести начатое дело до конца. И у меня даже в своё время, когда сын мой старший, ему сейчас почти 29 лет, он поступил в музыкальную школу, и что-то у него не сложилось с педагогом по теории. И он пришел, говорит: «Мамуль, я вот, наверное, хочу бросить». Я говорю, сынок, а что случилось? Ну, это вот по сольфеджио, сыночек. Говорю, ну это несерьезно, ну так нельзя, надо закончить, и у тебя прекрасно все получается. Понимаете, надо понять причину, почему ребенок хочет, допустим, оставить то или иное дело. Достаточно, может быть, поменять педагога или поменять инструмент, ничего страшного.

Кира Лаврентьева

— То есть надо пробовать?

Оксана Соломатина

— Конечно, да.

Кира Лаврентьева

— Если некомфортно, искать причину, почему некомфортно.

Оксана Соломатина

— Абсолютно, да.

Кира Лаврентьева

— Да, это очень интересно. Действительно очень интересно. Как вы видите, Оксана Владимировна, меняет ли музыка ребёнка?

Оксана Соломатина

— Абсолютно, уверена в том, что музыка меняет ребёнка, но опять я обращаю этот вопрос к себе, как к педагогу.

Кира Лаврентьева

— То есть всё-таки педагог меняет ребёнка.

Оксана Соломатина

— Да, через педагога музыка меняет ребёнка. Понимаете, он может и дома включить музыку и сидеть её слушать. Но опять-таки какая музыка, научить эту музыку понять, слышать, вот мне дали позавчера с моим одним из любимейших учеников, да, на уроке. Конечно, я понимаю, что ребенок пришел со школы, и вот я еще со своей музыкой, и вот на моем уроке мой ученик, маленький совершенно, да, вот он, конечно, мне говорит, я устал, я и так далее. Я говорю, да, это чудесно. А ты попробуй вот сейчас, ты отнесись сейчас к нашему занятию не как к работе, а как к отдыху. Вот мы сейчас будем отдыхать через музыку. То есть я опять начинаю... Я должна быть очень творческой, я должна быть очень гибкой, я должна фантазировать, я должна чутко улавливать настроение. Наша задача педагога, знаете, она великая!

Кира Лаврентьева

— Много всего должно, тут сразу возникает вопрос, а где брать ресурс?

Оксана Соломатина

— Ресурс... (Смеется.) Я вам больше скажу, идя к этому ученику на урок, у меня было совершенно... Мой ресурс был на нуле, на нуле! И вы понимаете, когда видишь этого ребёнка и хочешь ему помочь, понимаете, у нас идёт опять взаимообмен. Уходя с урока, я просто понимаю... Думаю, а силы-то появились, то есть идёт взаимно вот такой вот обмен.

Кира Лаврентьева

— И сразу вспоминаешь Евангелие: «сила Моя в немощи совершается».

Оксана Соломатина

— Конечно, да, конечно. Вот через не могу. Я своим детям также объясняю, также объясняла своей дочери. Она у меня сейчас пианистка уже, учится в Академии музыки имени Гнесиных. И когда она была маленькой, я ей говорила, — Катя, ты не жди, когда у тебя появится желание заниматься. Оно не появится, не появится оно! А вот когда ты через немогу садишься за инструмент, вот действительно что-то происходит, какое-то чудо. И смотришь, час прошел, и ты уже позанимался. Я так своим деткам объясняю, ученикам. Это, знаете, опять вот опыт мой личный, потому что я сама являюсь педагогом своей дочери с пяти с половиной лет, и я довела её до высшего учебного заведения, то есть прошла с ней все стадии, когда даже маститые музыканты говорят, это нереальный случай, как в практике. Да, я сама понимаю, что уникальный случай. Я для своей дочери и мама, и преподаватель по фортепиано, и друг, и я, Слава Тебе, Господи, смогла это всё совместить. Я не разрушила отношения между дочерью и матерью, я не убила любовь к музыке, что очень часто бывает, и много-много чего сделал наш союз с ней, творческий и материнский, дочерний, очень крепким. Поэтому у меня есть личный опыт, и я имею право делиться им, потому что этот опыт, на мой взгляд, положительный.

Кира Соломатина

— Оксана Владимировна, вы очень важную вещь сейчас говорите. Давайте прервёмся и напомним нашим слушателям, что в гостях у программы «Пайдейя» Оксана Владимировна Соломатина, преподаватель по классу фортепиано, у микрофона Кира Лаврентьева. Мы вернёмся после короткой паузы, пожалуйста, не переключайтесь.

Перерыв

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья, напомню, что у нас в гостях Оксана Владимировна Соломатина, преподаватель по классу фортепиано. Меня зовут Кира Лаврентьева, и вот какой вопрос, Оксана Владимировна, у меня к вам. Как вы вошли в лоно церкви? Как вы стали верующим человеком? Ведь все, что вы говорите сейчас, все, что говорили в первой части программы, сто процентов пропитано, абсолютно пропитано вашим мировоззрением. Потому что мне кажется, что вот так вот рассуждать можно, только если ты глубоко в теме, говоря молодежным языком. Расскажите, пожалуйста, как вы стали верующим человеком.

Оксана Соломатина

— Как я стала верующим человеком, я была как и все мои сверстники, то есть это семьдесят третий год рождения, мы все были октебрятам, пионерами, комсомольцами. Такой был обычный, школьный путь, потом музыкальное училище, консерватория, и конечно была обычная советская семья у меня: мама, папа. В нашей семье были заложены ценности моральные, они подкреплялись личным примером моих родителей. Мы знали что такое хорошо, что такое плохо, но никогда в нашей семье ничего не говорилось против церкви, против Бога. Никогда ничего не отрицалось, но наверное, вот как-то меня Бог мягко так вел. Первым моим учителем стала моя свекровь, которая действительно была как пример, материнского такого, ненавязчивого отношения к своей дочере, потому что она для меня — мама.

Кира Лавреньева

— Ничего себе!

Оксана Соломатина

— Была, да! А, я была, такой знаете, послушной дочерью.

Кира Лаврентьева

— Свекрови?

Оксана Соломатина

— Да, моя мама — свекровь, Царствие ей Небесное. И она через скорбь пришла к Богу, стала приходить к Богу. И у нас с ней были очень доверительные, такие беседы, они были длительными, долгими. Мне от рождения дан такой характр — это пятьдесят процентов успеха, то есть я не спорю, я не отрицаю, я принимаю, и вот мне мама постепенно, какими-то рассказами, историями, она меня подводила к тому, что такое храм, а как надо молиться. И кагда начали рождаться мои дети, это все было по каким-то таким крупицам, вкладывалось в меня, оседало, а потом, я это все как-то переносила на свою семью, на своих родитей. Наверное, я и стала таким проводником уже основательным для своих уже мамы и папы. И потом, по окончании консерватории, я вернулась в свой город Орск, в Оренбургской области, и такое чудо произошло, что я встретилась с отцом Сергием. И, знаете, вот тоже его ненавязчивость, деликатность. Я не знаю есть ли человек который его не знает, но хотя бы слышал о нем. Отец Сергий, настолько он очень чуткий, заботливый человек к тем людям, которые его окружают. У нас с ним была первая встреча, когда у меня еще был детский православный хор, я вела детский хор очень много лет, и когда мы стали вместе со своим хором выступать на тех площадках, где был отец Сергий. Вот там-то тоже началось мое возрастание, и возрастание моих детей. Батюшкина миссионерская деятельность, она меня как раз таки и формировала. Потому что он через свою проповедь, а его проповедь, она ведь не только в чтении Евангелие, она через его ... Она же... Он же человек очень разносторенний, талантливый, пишет сценарии к спектаклям, фильмы, у него очень было много мероприятий, концертов, и мы с Катей, с моей дочерью, были постоянными участниками. У нас было бесконечное множество различных вечеров тематических, мы снимались в его фильмах, участвовали в его спектаклях. Так вот Господь очень красиво меня так формировал, как христианку. И для меня быть с отцом Сергием дествительно большая честь, ответственность, неимоверная ответственность. И я признаюсь, по секрету, скажу, когда Катя у меня росла, она была маленькой, естественно, обычная девочка, непокорная, непослушная.

Кира Лаврентьева

— Подростковый возраст.

Оксана Соломатина

— Самым страшным, самым страшным грузом было: «Я завтра все скажу отцу Сергию».

Кира Лаврентьева

— При том, что отец Сергий был не строг, и не давил.

Оксана Соломатина

— Да, вот представляете какая ответственность, какая ответственность перед этой личностью! И по сей день, мы себя держим, в хорошем смысле, в рамках.

Кира Лаврентьева

— Чтоб его не огорчить.

Оксана Соломатина

— Да, чтоб не огорчить.

Кира Лаврентьева

— Слушайте, это такой пример, очень светлый. Духовничества! Вроде нет какой-то такой зависимости.

Оксана Соломатина

— Нет, обсолютно.

Кира Лаврентьева

— Такой потологической, неврологической, но в то же время есть такие отношения, построенные на любви.

Оксана Соломатина

— На любви, да, когда ты боишься огорчить, и потом я понимаю, что так, если я боюсь огорчить отца Сергия.

Кира Лаврентьева

— А как же с Богом!

Оксана Соломатина

— А как же с Богом! Так это тоже самое! Вот на днях, отец Сергий говорил, это не мое, скажу своими словами, ведь что такое бойся Бога? Бойся потерять Его, вернее, бойся обидеть Его, я так понимаю.

Кира Лаврентьеа

— Огорчить.

Оксана Соломатина

— Огорчить, да.

Кира Лаврентьева

— Хотя и так понятно, что Бог на нас не обижается, но, да, страх божий — это ведь именно боязнь огорчить своего Отца.

Оксана Соломатина

— Огорчить Его, да, а духовник, действительно тот человек, который напрямую тебя к Нему ведет. И поэтому, когда я воспитывала свою дочь не только как ребенка, но и как пианистку, она очень рано проявляла свой талант — с шести лет, то есть уже начились конкурсы, концертные выступления, и я понимала как сейчас начнется, возрастать вот это вот, вот то тчеславие, которое есть у нас у всех , и вот тут-то, вот знаете. Вообще, во-первых, я всегда, если спросить, мне часто задают вопрос: как ты воспитывала детей?

Кира Лаврентьева

— Да, я тоже хотела вас спросить.

Оксана Соломатина

— Воспитывала детей, для меня это, я признаюсь. Я всегда, я не знала как это делается, но я всегда говорила: «Господи, дай мне мудрости» — и абсолютно уверена, что эта постоянная моя просьба «Господи, дай мне мудрости», она... Я получала этой мудрости, потому что я, честно признаюсь, я не успевала читать эти книги по психологии, по педагогике, ни как воспитывать детей, я не успевала.

Кира Лаврентьева

— Система Макаренко не была внедрена, вообще!(Смеется.)

Оксана Соломатина

— Простите, да! (Смеется.) Но я все время, вот через сердце, то есть один и тот же каприз, я думала, что вот и за это можно как-то и поругать, ведь метод кнута и пряника он есть, и был и будет, да. Или просто подойти обнять, или.. Ну, вот в общем, очень гибко я относилась к детям, но когда подошел момент, когда мой ребеной начал получать лавры и я понимала, что сейчас весь мой труд воспитательный, он просто может...

Кира Лаврентьева

— Рухнуть!

Оксана Соломатина

— Рухнуть, да. Я, действительно, мне Господь положил на сердце. Вот... Следующее мое такое действие было, я посадила своего ребенка за стол и начала с ним разговаривать, я начала объяснять, это при том, что ребенок каждое воскресение, мы были в храме, причем это было ненавязчево, это было таким вот естественным путем, то есть я без фанатизма, мы ходили в храм, и ходим. Я объяснила что такое талант, это шестилетнему ребенку, я говорю: Вот представь, что я тебе подарила очень красивую куклу" — я на самом деле не скупилась. (Смеется.)

Кира Лаврентьева

— На подарки.

Оксана Соломатина

— На подарки, да. У нас были, и есть красивые куклы, и это я считаю как-то тоже формировало её как девочку.

Кира Лаврентьева

— И вкусы.

Оксана Соломатина

— Да, и вкус, обсолютно верно. Я говорила: «Я подарила тебе очень красивую куклу, дорогую куклу» — что значит дорогую, потому что у нас был всегда скромный достаток, и подарить дорогую кукулу — это...

Кира Лаврентьева

— Да!

Оксана Соломатина

— ... подчеркивала детям, чтобы знали ценность подарка. Я говорила: «Вот ты поиграла этой куклой какое-то время и потом засунула её в какой-то дальний, пыльный угол и все, и забыла. Мои действия какие?» — то есть я задаю ей вопросы, и вот шестилетний ребенок, подумав, отвечает: «Ты рассердишься» — Да, правильно, еще что? — Поругаешь. Хорошо. Еще что? Накажешь. Я говорю, вот! И я начала проводить параллель, что талант, который тебе дан, мы же видим, что ты талантлива, потому что так как ты играешь, как ты поешь, другие детки не могут, к сожалению, да, ты отличашься от них этим. Этот талант, который тебе подарил Господь и поэтому, если ты сейчас вот с этим талантом какое-то время ты будешь с ним жить, а потом его куда-то запрячешь, забудешь о нем, то когда ты прийдешь к Боженьке, то есть мы эту тему все вместе проговаривали, это нормально, в нашей семье обсуждается все, обсуждалось и обсуждается, то Господь вот также тебя спросит: «А где тот подарок, который Я тебе подарил?» И понимаешь, конечно же, действие Господа какое, Он рассердится наверно, Он поругает, не знаю, но...

Кира Лаврентьева

— Не рассердится как-то, да, наверное, по другому.

Оксана Соломатина

— Да, да, Он огорчится.

Кира Лаврентьева

— Как в той притче о талантах, да.

Оксана Соломатина

— И более того. Говорю, Катя, я прям помню этот день, Он и с меня это спросит, потому что Он мне дал этого ребенка, то есть тебя, и потом скажет. Знаете, я всегда наверное еще это очень обыгрывала, не просто так, не просто садилась и строгим голосом говорила.

Кира Лаврентьева

— Так! Ты будешь заниматься, у тебя есть талант!

Оксана Соломатина

— Да, я знаете, так эмоционально, красиво подавала, что это работало. И скажет: «А где же та девочка, которую Я тебе подарил!» — и ты должна была этого ребенка воспитывать.

Кира Лаврентьева

— Расскрыть.

Оксана Соломатина

— Да. Расскрыть. Беречь. Поэтому, говорю, Катя, ты меня прости, но мы отвечаем за этот подарок перед Господом, поэтому мы должны трудиться, заниматься, и мне всегда было приятно и трогательно, когда маленький ребенок вечером, я не скрываю это, да, и прямо озвучиваю это, такое семейное наше. Она всегда мне говорила: «Мама, мы завтра встанем, позанимаемся и потом пойдем гулят». То есть у моего ребенка уже это выработалось.

Кира Лаврентьева

— Система.

Оксана Соломатина

— Система. Об этой системе мы и говорим.

Кира Лаврентьева

-Да, да.

Оксана Соломатина

— И потом знаете, вот конечно, мне пришлось сделать еще следующий шаг, поговорив о тех успехах, которые естественно сопутствовали уже, маленькой девочке, и я говорила, если ты начнешь хвастаться своими медалями, своими дипломами, своими граматами, ты понимаешь, что это хвастовство, оно перекроет вход в Царство Небесное. Господь же тебя будет ждать, а ты вот прийдешь с этой червоточеной, и понимаешь, и чтобы тебя впустить в Царство Небесное, Он может забарать у тебя этот подарок, потому что ты начнешь им хвастатьсь, ты же понимаешь, это не твое, это же от Господа. Ты не имеешь право хвастаться, потому что таких Боженька к себе не принимает. Поэтому ты не имеешь право, нельзя этим хвастаться.

Кира Лаврентьева

— Это очень как-то умелительно, все, что вы говорите.

Оксана Соломатина

— Да, да. Я также сейчас работаю со своими, не работаю, а общаюсь со своими детками, которые сейчас приходят ко мне.

Кира Лаврентьева

— Программа «Пайдейя» на Радио ВЕРА, напомню, что у нас в гостях преподаватель по классу фортепиано, Оксана Владимировна Соломатина. Оксана Владимировна, я конечно же вас от всей души вас благодарю, потому что настолько трепетно, настолько тонко, и как-то честно, кристально честно вы это все рассказываете. Сердце очень откликается, и конечно это разговор о том, что без Христа, без Пресвятой Богородицы детей не воспитать. Потому что все, что вы говорите, это абсолютно пропитано каким-то наитием, вот наитием. Вы чувствуете, что поезд не туда идет, вы садитесь и разговариваете, вы чувствуете, что что-то уже не туда ребенка понесло, вы думаете что делать, вы молетесь. Это как-то все время происходит в сотворчестве с Богом, это очень чувствуется. Простите меня за такое примечание, если можно, потому что очень я это ощутила в том, что вы говорите, и еще очень тонкий момент в воспитании ребенка и сохранении с ним отношений, потому что Катю я тоже знаю, вашу дочь. И действительно, это полноценная, здоровая личность, я могу об этом свидетельствовать, которая дествительно очень свободна, она очень свободна в своем самовыражении, она очень свободна в общении с людьми. Она очень спокойна и уверена, то есть это абсолютно плод какого-то вашего присутствия — явного в ее жизни, и влияния вашего. И конечно, и как мать, и как ведущая этой программы я не могу вас не спросить о том как вот это сотворчество с ребенком сохранить? Потому что сейчас время очень сложное, со всех строн нам говорят, что не надо заставлять, если ребенок не хочет, а вот не надо делать то, что ребенок не хочет. Пусть он делает что хочет, а пусть у него будет миллион свободного времени, и он сам самовыражается как хочет, а пусть он скучает, это тоже не плохо. Может и не плохо немного поскучать, чтоб придумать чем заняться, так фантазия у него развивается, но это нельзя вводить как правило, как мне кажется, это нельзя вводить как систему. У меня внетренне идет сопротивление, в то же время нельзя передавливать, потому что передавишь, он надломится, он сломается, нельзя давить там, где не давится, нельзя ломать там, где вообще трогать даже, подходить не нужно. И золотую середину, которую вы явно нашли в отношении со своими детьмя, и переносите ее на свой педагогический опыт, очевидно переносите. Как вы ее нащупали? Ведь вам очень не просто было их воспитывать, и понятно, что время было не простое. У вас кроме Кати, еще и сын чудесный. Этот личный опыт Господь дал вам его прожить, очевидно, для того, чтобы вы могли других научать, и ученикам что-то давать, и их родителям, коем и я тоже являюсь. И конечно, пока у нас в эфирное время есть возможность кому-то еще может быть помочь добрым советом. Я об этом вас спрашиваю.

Оксана Соломатина

— Ой, я даже не знаю как это так получилось. Нет, если вот честно, оглядываясь назад... Я настолько благодарна Богу, это я считаю только с Божьей помощью, вот правда. Я настолько благодарна Богу, тому что это... Нет, понятно, что у моих детей еще жизнь... Она идет, и дай Бог...

Кира Лаврентьева

— И идет.

Оксана Соломатина

— Она идет... И впереди... Но я считаю, что конечно, этот фундамент, он заложен. Я очень благодарна Богу за то, что у меня состоялась та часть жизни, которую я прожила. Я не могу про себя сказать. что я только мягкая там, добрая. Если спросить того, кто меня очень хорошо знает, то я могу быть и очень жесткой, я могу быть категоричной, я признаюсь, что я не только лаской воспитывала детей, да. Слушайте, ну что греха таить, мы все могли, да, и шлепнуть своих детей, но здесь наверно что-то другое... Во-первых, когда я ехала сюда — на передачу, я пыталась, конечно, что-то вспомнить из своей жизни предыдущей, что мне помогало в жизни, в воспитании детей. Наверное, еще личный пример. Я всегда провожу параллель со своим духовником, ну простите. Я считаю, что это хороший показатель.

Кира Лаврентьева

— Еще какой!

Оксана Соломатина

— Я операюсь, может многие там на своих родителей, хотя у меня чудесные родители, Царствие Небесное, но конечно, и они являлись для меня примером, но мой духовник — это еще больший пример. На днях он сказл, что хорош тот священник, который не только хорошо говорит, но и проживает эту жизнь. Для меня, жизнь моего духовника — это пример. Я таким же примером, наверное, я надеюсь, я была для своих детей, кончно, это самопожертвование, бесконечное самопожертвование, то есть если открутить жизнь свою назад, я не помню когда я там... Я не жалаюсь опять- таки, я констатирую факты и говорю, что у меня не было какой-то личной жизни, чтобы я одна могла куда-то там поехать, такого никогда не было. Я не помню, чтобы я ходила куда-то там на какие-то развлечения, я все время была с детьми: работа, дом. Да, и вот этот пример личный, я никогда не стеснялась попросить у детей прощения за какую-то свою несдержанность, я считаю, что это тоже признение своих слабостей, дети меня видели разную, и я никогда не скрывала от детей свои переживания. У нас было принято, и до сих пор принято в семье, у нас крепкий союз с детьми, то есть мы знаем друг о друге все, и проблемы по сей день мы обсуждаем их вместе. Я могла подойти к шестилетнему сыну и спросить: «Cыночек как ты считаешь мне в этом платье лучше идти или вот в этом?» — даже так. И мой шестилетний сын, он мне давал...

Кира Лаврентьева

— Конкретные советы. (Смеется.)

Оксана Соломатина

— Мама, вот так вот. Да, представляете. То есть я со своими детьми советовалась, с самого раннего возраста, Слава Богу, я воспитала в них вот это уважение между братом и сестрой. И по сей день такая радость у меня от того, что между братом и сестрой вот такая любовь, дружба, доверее. Я даже порой не знаю о чем они там разговаривают, они между собой что-то решают, и опять таки чтобы помочь друг другу, и чтобы помочь маме, пока мама не знает. По писчинкам все это...

Кира Лаврентьева

— Собиралось.

Оксана Соломатина

— Да, собиралось. На самом деле, как-то моему сыну, когда ему исполнилось двадцать лет, он написал такой пост в интернете, я прочитала, и столько для себя открыла, он выражал там восхищение мамой, как это мы все это делаем, поздравлял. И вот эта фраза, которая меня удивила и запомнилась, что он говорит: «Я багодарен маме за то, что в нашей семье никогда не звучало слово „надо“ и „ты должен“». Я думаю, надо же! Наверное, так оно и есть, раз сын, уже мужчина, взрослый, прошедший армию, он уже проанализировал, он отдает отчет своим словам, то есть никогда оказывается не звучало в моей семье слова «ты должен», «ты обязан». В нашей семье вот эти духовные, маральные ценности сохранялись, и они создавали вот эти рамки, за которые мы не выходили. Как-то вот так, конечно, можно много об этом говорить, и мои близкие и друзья, которые очень хорошо знают меня, моих детей, говорят: «Когда ты, наконец, уже сядешь и напишешь...» — не знаю...

Кира Лаврентьева

— Книгу!

Оксана Соломатина

— Книгу! Да, на самом деле есть чем поделиться, и когда говорят, сейчас очень модно ходить к психологам, да. Безмерно уважаю и это направление, и эту систему, но я считаю, что психолог — это человек по призванию, и педагог, кстати первый вопрос о педагогике, в первую очередь, мы должны еще быть и психологами, но психолог, это не тот кто начитался литературы, а вот через сердце, знание психологии именно из области сердца, интуиции. Я считаю, что это тоже большое великое дело, такой вот у нас труд — христианский, и материнский, и педагогический, и так далее... Поэтому, а итог то один, опять таки мы идем на перспективу, туда — к Богу, вот туда и придешь. И Господь тебя спросит, я, кстати, Кате всегда говорила: «Когда ты к Богу придешь, Господь же не будет спрашивать: «Какие у тебя дипломы, Катя? А сколько у тебя было первых мест, вторых?» — а будет спрашивать: «Как ты поступила в этой ситуации? Как ты потерпела вот эту неудачу?» — ведь очень же много неудач в нашей жизни, и у моих детей много неудач, и то как я их учила преодолевать эти неудачи, как я их закаляла... Моя задача была не вырастить из мальчика маменького сынка, и в то же время, чтобы он не вырос жестоким человеком, или чтобы он не вырос эгоистом, моя младшая дочь не возгордилась. Я обсолютно говорю искренне в эфире, то есть ежедневно, ежечастно, ежеминутно, и был такой момент, когда я, занимаясь еще в Орске — в классе с детками, я на себя со стороны часто научилась смотреть, и вот я смотрю, пришел како-то мой ученик, и я понимаю, что я занимаюсь не именно вот специфическим занятием — музыкой там, изучай ноты, разбор пьесы, гаммы, а я чем-то глубоким занимаюсь, проживаю сейчас ситуацию. А в это время, мои дети уже в вечерний час они дома одни, и я помню краткую молитву. Это на уровне какой-то вспышки, что Господи, пока я здесь отдаю себя — свое сердце этим детям, скажем, чужим детям, помню помолилась: «Пошли моим детям тоже вот такого человека, который бы вот так согрел бы их, наставил, как-то тоже помогал им в каких-то ситуациях» — потому что я не могу быть двадцать четыре часа в сутки. Это мы опять говорим, что разговор с Богом он все время происходит. Все время происходит. Отношения с Богом, они у меня постоянно-постоянно...

Кира Лаврентьева

— Послал человека, Господь?

Оксана Соломатина

— Конечно, но не человека...

Кира Лаврентьева

— И не оставил.

Оксана Соломатина

— Это постоянно. Я считаю, что эти люди. Они...

Кира Лаврентьева

— Где-то были рядом!

Оксана Соломатина

— Они есть, и будут рядом, да, да. Вы знаете, меня однажды, спрашивала моя одна близкая знакомая: «Как вот ты отправляешь? У тебя вот Никита маленький, Катя еще меньше, они же одни, поехали через весь город! Как ты, время же ведь такое?» — а как мне? Мне же ничего не остается, я просто перекрестила: «Господи, благослови!» И все. Господь посылал, и посылает этих людей. И дети, они чудесные какие-то истории мне рассказывают, ситуации, когда вот там что-то получилось, здесь Господь послал, здесь... Конечно посылает, и посылал, и посылает. Да, а как же!

Кира Лаврентьева

— Это кстати, очень хорошая молитва для преподавателей, да, пока, я отдаю душу другим детям, Господи, позаботься о моих.

Оксана Соломатина

— Да, это очень трогательно! Очень трогательно, но это искренно, это честно.

Кира Лаврентьева

— Это честно. При том, что у преподавателя действительно есть такая проблема.

Оксана Соломатина

-Да.

Кира Лаврентьева

— Они все душу вкладывают в учеников.

Оксана Соломатина

-Да.

Кира Лаврентьева

— А часто бывают дети, конечно, заброшены. Бывает такой момент.

Оксана Соломатина

— Да, сапожник без сапог.

Кира Лаврентьева

— Потому что... Да.

Оксана Соломатина

— Да, но опять таки, я понимаю, что чем больше я даю чужим детям, я уверена. Эти ...

Кира Лаврентьева

— Круговорот добра в природе.

Оксана Соломатина

— Эти мои дети получат, да, от кого-то тоже близкого, такого же чуткого, заботливого.

Кира Лаврентьева

— Спасибо, Оксана Владимировна, мы с вами от педагогического вашего опыта, от педагогики, от преподавания пришли к личному — к родительскому, и как-то они совершенно неразрывно связаны, особенно в вашем случае, они совершенно, настолько не разлучны вот эти два опыта. Они так неразрывны, что и тут педагогика, и там педагогика, и тут родительство и там родительство.

Оксана Соломатина

— Да.

Кира Лаврентьева

— Спасибо огромное за этот разговор. Дорогие друзья, напомню, что эти беседы мы организуем совместно с образовательным проектом «Клевер лаборатория», которя объединяет учителей, руководителей школ и детских садов, родителей, и всех тех, кто работает с детьми, и занимается их духовно-нраственным развитием. Посмотреть и послушать эти программы вы можете на сайте clever-lab.pro, и напомню, что у нас в гостях была Оксана Владимировна Соломатина, преподаватель по классу фортопиано, музыкальный редактор фонда Илзе Лиепа, член попечительского Совета Гайского дома-интерната для детей-инвалидов. Меня зовут Кира Лаврентьева, мы прощаемся с вами до следующей недели, всего вам доброго. До свидания!

---

Все выпуски программы Пайдейя

• «Ценность труда учителя». Петр Тихонов
• «Как помочь детям найти свой путь?». Ирина Главацкая
• «Творчество и разговор о вере». Анна Толкунова