Национальный парк «Ладожские шхеры». Елена Кутукова

У нас в студии была директор национального парка «Ладожские шхеры» Елена Кутукова.

Разговор шел о том, как создавался новый национальный парк в Карелии, об уникальной природе и истории этих территорий, как сюда пришло христианство еще до общего крещения Руси и что интересного можно увидеть и узнать, посетив эти заповедные места.

---

Алексей Пичугин

— Друзья, здравствуйте. «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас приветствовать. С удовольствием представляю нашу гостью. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера» здесь вместе с вами и вместе с нами проводит Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры». Здравствуйте.

Елена Кутукова

— Здравствуйте.

Алексей Пичугин

— Елена Сергеевна, мы вас в разное время по-разному представляли. Теперь у вас новое место, новое поле деятельности. Мы всегда знаем, что вы человек, который когда куда-то приходит, то со всей серьезностью и ответственностью берется за дело. Но я, признаюсь честно, про «Ладожские шхеры» ничего не знал, пока мы с вами не пообщались несколько дней назад. Я представляю, где это находится, я посмотрел красивые картинки, но сейчас я в том же положении, что наши слушатели, как с чистого листа, всё с самого начала расскажите и мне и слушателям. Для начала, где это?

Елена Кутукова

— Как вас туда занесло?

Алексей Пичугин

— И как вас туда занесло, да?

Елена Кутукова

— Когда мне предложили возглавить национальный парк «Ладожские шхеры»... А этот парк создается с нуля, парка там не было, и было принято решение правительством Российской Федерации в 2017-м году еще о создании национального парка. Потому что территория уникальная, заповедная. Шхеры — это небольшие горы, небольшие острова, которые находятся в северном Приладожье, на севере Ладожского озера. Очень красивые острова, покрытые небольшой растительностью, которые образуют маленькие фьорды, то есть проливчики между этими островами. Около 650-ти островов в национальном парке создают некую особенную ауру тех мест. Когда я шла туда, ехала туда, я себе представляла, ну что такое там, Северное Приладожье, часть Русского Севера, для меня это однозначно. И я убедилась в этом в течение полутора лет, пока возглавляю это учреждение. Я туда шла с такой историей, что это бывшие Новгородские земли.

Алексей Пичугин

— А вас когда назначали на эту должность, исходили из того, что вы уже много лет занимаетесь Русским Севером? Хотя русским Севером немного с другой стороны.

Елена Кутукова

— Да, да. Что ты знаешь Север, имеешь достаточный опыт по управлению бюджетным учреждением, потому что я в свое время руководила институтом счетной палаты Российской Федерации. Это тоже федеральное государственное бюджетное учреждение. Но там-то всё было чуть-чуть попроще. А здесь заповедная система, я туда шла с таким представлением... Я тоже не знала, что такое шхеры.

Алексей Пичугин

— И там вы не были никогда?

Елена Кутукова

— Никогда в жизни там не была. И у меня мысли были: сейчас увижу нечто такое, Мезень, Пинега, Каргополь наш с вами любимый. Такой кусочек Архангельской области. Когда я приехала туда, я не увидела деревянных церквей, чего я, собственно говоря, ожидала, потому что Русский Север у меня ассоциируется с деревянным зодчеством.

Алексей Пичугин

— Я понимаю, у меня тоже представление о Русском Севере, меня разбудить ночью: что такое Русский Север? — Я отвечу так, как вы сейчас рассказывали. Я в Карелии был один раз в жизни, на Валааме уж лет двадцать почти назад.

Елена Кутукова

— Я тоже была на Валааме до посещения его в прошлом году лет 20 назад, он очень изменился, там не живут люди на этом острове, там только монастырь.

Алексей Пичугин

— Там только монастырь. Да, тогда там еще были остатки поселка, это была долгая история. И есть еще очень печальная история Валаама, это интернат, который там находился в послевоенное время. Я когда-то увидел выставку, она была передвижная, уж если мы про это заговорили, очень хочу создателей этой выставки найти и позвать на радио к нам. Они эту передвижную выставку возили по разным городам России и показывали картины, фотографии, а самое главное, это была резьба по дереву с инвалидами, которые там жили, без рук, без ног. В Валаамский дом-интернат свозили людей, которые инвалиды, у которых не было рук, ног, их просто вылавливали, знаете, наверное, эту историю, на улицах в послевоенное время спустя сколько-то лет после войны и отправляли в эти инвалидные дома.

Елена Кутукова

— Про выставку ничего не знаю.

Алексей Пичугин

— Я, к сожалению, не знаю, кто эту выставку ее делал, я ее один раз в Угличе увидел, потом я что-то выяснил, а потом в череде дел забылось. Я думаю, что, может быть, еще как-то сложится, может быть, у тех людей еще что-то появилось. Это тема, о которой надо говорить, к которой неоднозначно относились: ну как же, страна-победитель и инвалиды. Но я думаю, все равно об том обязательно надо говорить. Но это Валаам, это отдельная история.

Елена Кутукова

— Конечно. Да, Валаам — это отдельная история, он не входит в национальный парк «Ладожские шхеры». Валаамский — это особо охраняемая природная территория регионального значения, то есть полностью принадлежит эта территория республике Карелия. Я уже начала говорить, когда я пришла туда: Русский Север, где же церкви, где же деревянные дома, где же постройки? Что. собственно говоря, на севере Карелии мы можем увидеть, но на берегах Онежского озера. Ладога для меня открылась какой-то чужой, каменной и непонятной. Я эти полтора года...

Алексей Пичугин

— Пытались полюбить?

Елена Кутукова

— ...озаботилась поиском смыслов. Не полюбить ее нельзя, Ладога прекрасна.

Алексей Пичугин

— Да, с этим не поспоришь.

Елена Кутукова

— Влюбляешься буквально сразу. Я понимаю людей, которые туда приезжают путешествовать, а туристов очень много, и летом и зимой, и в межсезонье, потому что: а мы тут с дедом моим путешествовали, а мы тут с родителями с палатками останавливались, а я люблю остров Койонсаари, а я люблю... И эти переплетенные Карельские названия с русскими, Карельская история, я начала в это погружаться, объединились вокруг национального парка местные краеведы. Такие как Борисов Игорь Викторович, это предыдущий заместитель директора музея Северного Приладожья в городе Сортавала. Петрова Марина Игоревна, это действующий директор краеведческого центра «Кирьяж» в поселке Куркиёки Лахденпохского района.

Алексей Пичугин

— Вы уже выговариваете так лихо.

Елена Кутукова

— Научилась выговаривать все эти трудные для русского человека названия. Пообщалась с археологами, со Станиславом Бельским, это сотрудник кунсткамеры, который провел и проводит много исследований на этой территории. Я убедилась в одном, что территория уникальная, что территория изначально православная.

Алексей Пичугин

— Неужели изначально? Как изначально?

Елена Кутукова

— Еще до прихода официально в 10-м веке православия на Русь Святую, там есть находки захоронений викингов, населявших те земли, 8-9-го веков, в которых найдены православные кресты. Это большие православные кресты. И когда мы задались вопросом, у Станислава Бельского я спросила: почему еще до прихода официального православия, зачем эти большие кресты ложились, когда хоронили человека? Одна из версий — подчеркнуть, потому что в более поздних захоронениях найденных таких больших крестов уже нет. Наверное, тогда было важным подчеркнуть, что человек православный.

Алексей Пичугин

— А вы говорите именно о православии или о христианстве?

Елена Кутукова

— Православие. Потому что именно все особенности наших православных крестов находились в этих захоронениях. Мне кажется, эта земля еще очень много нам открытий даст, потому что православие буквально выжигалось шведами в 15, 16-м веке. Скиты, которые существовали, а там было 4 монастыря, в том числе Валаамские скиты, выжжены. Их нет, но до сих пор в отдельных местах остались древние городища 15-16-го веков, остались захоронения, остались места скитов, по летописям и по шведским картам там есть эти скиты, именно русские, от русских православных монастырей.

Алексей Пичугин

— Мы даже знаем, что достаточно многие финны были православными. Как с 12-го века территория начала христианизироваться именно в восточный обряд, в православие, несмотря на шведские притеснения, которые там действительно достаточно серьезные были, уже с 18-го века, хотя православие там никуда не девалось, православные на территории Финляндии, как бы мы сейчас сказали, получили...

Елена Кутукова

— Княжества Финляндского.

Алексей Пичугин

— Потом Великого княжества Финляндского в составе Российской империи, уже независимой Финляндии, там все было гораздо проще. Потом часть территории отошла Советскому Союзу. Сейчас православие в Финляндии достаточно уверенно себя чувствует.

Елена Кутукова

— На территории Северного Приладожья есть лютеранские приходы, есть протестантские приходы. Эти течения действуют. Я могла бы даже отметить, что меня, как человека воцерковленного, несколько смутила общая исповедь в Никольском храме Сортавала.

Алексей Пичугин

— Это советская традиция.

Елена Кутукова

— Наверное, как жителя Москвы...

Алексей Пичугин

— Это вы, скорей, привыкшие в Москве.

Елена Кутукова

— Или ты посещаешь Русский Север, где тебя просто не допустят к причастию, если ты не прошел исповедь, не был накануне на всенощной.

Алексей Пичугин

— А вы приходите в какой-нибудь собор старый, никогда не закрывавшийся, и вы увидите старых священников, которые проводят общую исповедь. Это уже такой, скорей, маркер советской традиции.

Елена Кутукова

— Меня как человека светского это вполне устраивает, потому что, влетая в воскресенье в храм, абсолютно нормально. Но тогда общаешься с духовником либо по телефону, либо еще какие-то варианты находишь, когда в командировках бываешь.

Алексей Пичугин

— Находишь возможность.

Елена Кутукова

— Тут уже каждый для себя решает. Но этот исход карел, которые хотели... Понятное дело, были и политические причины, и образовались у нас тверские карелы. Я все это время пыталась установить связи между Ладогой и Онегой, между территорией Олонецкой губернии и этого кусочка княжества Финляндского, какие были связи? Много чего отрицательного, конечно. И это все отрицательное некоторые люди сейчас пытаются использовать, чтобы доказать, что это финская территория. Но, опять же, давайте копнем в истоки, 48 церквей, уничтоженных шведами, 9 погостов, сохранившиеся городища, уникальнейшие городища. Я уже говорила, что шхерная часть Ладожского озера не давала незаметно пробраться неприятелю. Поэтому когда корабли неприятельские шли, то в этих погостах зажигались огни, разводились большие костры и сразу было видно, что опасность. У нас появился такой проект в национальном парке, мы сейчас думаем над ним. Я думаю, что проект «Сигнальные огни Карелии» или «Сигнальные кресты Карелии» заслуживает создания номинационного досье на включение в предварительный список объектов ЮНЕСКО, как археологию. Мы будем идти этим путем, мы сейчас собираем всю информацию об этих городищах, привлекаем ученых, проводим конференции, проводим исследования и собираем все, что связано, чтобы к 27-му году... А почему именно к 2027-му? Потому что в 27-м году будет празднование 800-летия крещения карелов. Есть указ президента, есть определенные планы по подготовке к этому празднованию. У нас тоже есть такая идея сделать этот проект, представить его на общественное обсуждение, представить в публичное пространство. И на территории национального парка отметить эти городища, потому что как раз это находится внутри национального парка. Чтобы туристы посещали, сделать какие-то информационные стенды. Да это конечно здорово, когда люди едут путешествовать, я уже говорила: мой дедушка путешествовал, я тоже путешествую по Ладоге. Но и чтобы люди понимали, что они едут на древнюю Новгородскую территорию.

Алексей Пичугин

— Напомним, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры». Мы про «Огни Карелии» поговорим сейчас подробнее, но все-таки хотелось бы про национальный парк, потому что он появился именно как национальный парк совсем недавно, вы первый его руководитель. В 23-м году, то есть в прошлом году он был создан официально. Правильно?

Елена Кутукова

— Зарегистрирован устав. Официально создан он в 2017-м году, но пока нет самого учреждения, федерального государственного бюджетного учреждения, то созданный парк отдается под управление какого-то другого учреждения. По 23-й год национальным парком «Ладожские шхеры» управлял заповедник «Кивач», есть такой, тоже известный, наверное, все слышали, здравница «Кивач». А уже с 3 июля 2023-го года зарегистрирован устав национального парка «Ладожские шхеры» в городе Сортавала, у нас официальная регистрация улица Вяйнемяйнена, дом 6, как раз тот самый сказочник, рунопевец Вяйнемяйнен, именем его названа одна из улиц Сортавалы, и в доме номер 6 официально прошла регистрация национального парка. Поэтому можно сказать, что парку полтора года всего.

Алексей Пичугин

— Я никогда не понимал, что такое национальный парк применительно к большой территории. Как жителю Москвы, мне понятно, Измайловский парк — это парк. Я приезжаю на метро Измайловская и вот какая-то территория. Я прекрасно понимаю, у меня бабушка с дедушкой жили недалеко от Лосиного острова, национальный парк «Лосиный остров». Это часть огромного лесного массива, который тянется к Владимиру и туда, за Клязьму. Я это прекрасно понимаю. Но для меня непонятна вот эта граница. Для человека, который больше интересуется и занимался материальным наследием, здесь всё понятно. У любого объекта материального наследия, будь то храм домонгольский, будь то дворец, усадьба, даже монетка, есть определенные границы. Это лес. Почему это «Ладожские шхеры», а это уже не «Ладожские шхеры»? Я смотрю на карту, я теперь понимаю, почему вы говорите, Валаам не входит, я не сразу понял, действительно, он же тяготеет в ту сторону, он недалеко от вас, но...

Елена Кутукова

— Валаам — это не национальный парк.

Алексей Пичугин

— Как эти границы определяются? Почему именно так? А что там можно? Не разводить костры, аккуратно, беречь деревья.

Елена Кутукова

— Что же делать, когда туда попадаешь? Как понять?

Алексей Пичугин

— Что такое природный парк? Для меня это всегда было загадкой, даже когда фильмы американские смотрел какие-то или смотрю, где говорится, в принципе, я так понимаю, в Америке много природных парков, почти вся территория на них поделена, особенно в горах. Что такое природный парк?

Елена Кутукова

— Давайте, про границы. Границы установлены Положением о национальном парке «Ладожские шхеры», Положение утверждено правительством Российской Федерации. Границы имеют координатное описание. То есть на двух тысячах листах нашего положения есть описание границ, дальше это описание приземляется на карту. Эти границы устанавливало министерство природных ресурсов Российской Федерации совместно с министерством республики Карелия, совместно со всеми заинтересованными лицами. И если посмотреть историю в интернет сообществах, то споры там были жесточайшие на тему создания национального парка.

Алексей Пичугин

— Люди не хотели?

Елена Кутукова

— Люди не хотели. Где-то половина на половину. Были противники национального парка, потому что они считали, что национальный парк будет тормозить развитие экономики республики Карелия. Потому что там вырубались деревья, и сейчас там идет заготовка древесины, там рыбная ловля, там форелеводческие хозяйства, потому что очень хорошо там форель растет в садках.

Алексей Пичугин

— А в национальном парке такого быть не может, я имею виду рыбных хозяйств?

Елена Кутукова

— Форелеводческие хозяйства есть, для меня это тоже пока непонятно, потому что у них аренда акватории на 49 лет. Понятное дело, что некоторые договора аренды заключены до создания национального парка, потому что период большой. Сейчас мы получили, что у нас 40% — это акватории Ладожского озера и внутри этой акватории есть вырезанные части акватории, воды, где стоят садки. У меня пока нет ответа, что здесь сделать.

Алексей Пичугин

— Но, по-хорошему, почему это мешает?

Елена Кутукова

— Это загрязнение воды Ладожского озера. У вас был когда-нибудь аквариум?

Алексей Пичугин

— Нет.

Елена Кутукова

— Просто если его не чистить один месяц, допустим, а аквариум большой... У меня дома аквариум большой, на 250 литров, и если я его не чищу раз в два — эти фильтры, конечно же, которые воду чистят — то это помойка, в которую превращается вода. Это остатки корма, остатки жизнедеятельности рыб, остатки умерших рыб, это все уходит в воду. Может быть, садки оправданы там, где есть постоянная проточка, потому что Ладожское озеро — море. В шхерах как раз проточки нет, и там течения очень слабенькие, там вода стоит. Раньше древние люди даже не селились у шхер, вдоль островов и около воды, люди уходили на материк, вглубь. А около воды был торг, был промысел в основном, высадка-посадка людей и всё. Считалось, что над водой гиблое место, что там застойный воздух. Был же у нас институт озероведения в Санкт-Петербурге, который сейчас вошел в какой-то большой концерн, мы сейчас с этим только разбираемся. Есть Карельский научный центр, который делал экономическое и экологическое обоснование создания парка. На этой же территории проводятся взрывные работы, разрабатываются карьеры. Посмотрите, весь Санкт-Петербург построен из камня Карелии.

Алексей Пичугин

— Карельский мрамор где только ни встречаешь.

Елена Кутукова

— Борисов Игорь Викторович — специалист по камню, он знает все штольни, где, что, когда, стоял у основ парка «Рускеала». Зачем люди едут в Карелию и именно в Северное Приладожье? Первое, наверное, Валаам, посетить Валаам. Это не национальный парк «Ладожские шхеры». Второе посетить горный парк «Рускеала», затопленные карьеры.

Алексей Пичугин

— Да, это сейчас очень модно, и мы видим... это затопленный карьер?

Елена Кутукова

— Да, это карьер по добыче белого мрамора.

Алексей Пичугин

— Я не был, я просто видел красивые картинки и видел, там паровозы ходят из Питера.

Елена Кутукова

— Очень красиво, да, есть рускеальский экспресс, который идет из Москвы.

Алексей Пичугин

— А, он из Москвы?

Елена Кутукова

— Из Москвы, вы вечером садитесь здесь на обычный Петрозаводский поезд двухэтажный, к которому пристегиваются 4 вагончика синего цвета такого, ретро, на них написано Рускеальский экспресс. Эти четыре вагона отстегиваются в Сортавала, пристегиваются к паровозу самому настоящему, который ездит на угле, и 40 минут этот паровоз едет до Рускеала. Красивое путешествие.

Алексей Пичугин

— А далеко от вас?

Елена Кутукова

— На машине, наверное, минут 35. Обманула, не 40 минут, а паровоз часа два едет. Но он с чувством, с расстановкой.

Алексей Пичугин

— С остановками.

Елена Кутукова

— Очень красивое путешествие, всем рекомендую, очень пользуется спросом. Но это тоже не национальный парк «Ладожские шхеры». А вот шхеры это от Санкт-Петербурга на машине два часа езды.

Алексей Пичугин

— Не много.

Елена Кутукова

— Это совершенно другой мир. Когда мы проводили прошлым летом конференцию, одну из первых, чтобы понять, у кого какие ассоциации, у кого какие чувства, у кого какой интерес связан с национальным парком «Ладожские шхеры». Один из представителей минприроды перепутал вокзалы, он думал, что в Питере все идет с Московского вокзала.

Алексей Пичугин

— Бывает, да.

Елена Кутукова

— Приехал на Московский вокзал, оказалось, что Ласточка к нам идет с Финляндского вокзала, а не с Московского. И когда он это понял, уже было поздно, он взял каршеринг и поехал к нам на каршеринге. Приехав, он сказал: я нисколько не жалею, Сам Бог меня повел именно таким путем, потому что как только вы проехали Приозерск, это 150 километров от Питера, перед вами вообще другой мир.

Алексей Пичугин

— Куда к вам ехать? Вы говорите в Сортавалу?

Елена Кутукова

— В Лахденпохья. У нас офис находится в Сортавала, но парк начинается сразу за Приозерском. Это Березово, проезжаете пост таможенного контроля, потому что раньше это была закрытая зона, и тут близко проходит финская граница. Если съехать с федеральной трассы направо в сторону Ладоги, вы через несколько километров окажетесь на территории национального парка «Ладожские шхеры». Первое, что вы посетите здесь, это остров Кильпола. Это старинный, замечательный остров с громадной историей. Сейчас очень населенный питерскими дачниками, в основном это Санкт-Петербург и Ленинградская область.

Алексей Пичугин

— А Приозерск же это Ленинградская область?

Елена Кутукова

— Ленинградская область.

Алексей Пичугин

— То есть за Приозерском граница с Карелией, или вы частично входите в Ленинградскую область?

Елена Кутукова

— Там начинается Закорелье, то самое древнее Закорелье, и раньше это Закорелье начиналось за крепостью «Корела», и мирный договор там подписан, именно в крепости «Корела» и Кексгольмский полк там стоял именно в крепости «Корела», которым командовал Суворов. Именно вот там. Поэтому мы считаем, что именно по дороге из Санкт-Петербурга в национальный парк «Ладожские шхеры» первой точкой обязательно должен быть музей-заповедник крепость «Корела». Вы окунаетесь в этот мир Закорелья, и дальше вы уже едете Кильпола, дальше слева Хийтола, дальше Куркиёки, Соскуа, это древнее городище. Посещаете краеведческий центр Кирьяж. Там же находится рядом в поселке Куркиёки усадьба Сонка, это единственная усадьба в России, построенная по проекту известнейшего финского архитектора Ларса Сонка. Когда я об этом говорю, мы дискутировали с Мариной Игоревной Петровой... Я говорю: ну, как же так, я буду? Она говорит: обратите внимание на усадьбу Ларса Сонка. Я говорю: и мне будут говорить, что это финское наследие, ты всем про него рассказываешь.

Алексей Пичугин

— А что плохого в финском наследии?

Елена Кутукова

— Это наследие княжества Финляндского, которое входило в империю Российскую. Поэтому, опять же, это наследие Российской империи, величайший архитектор финский. Половина знаменитейших зданий, которые в Хельсинки находятся, в других городах Финляндии, построены по проектам этого архитектора. Поэтому уникальный дом, находится в частных руках, хозяйка его работает у нас экскурсоводом, и можно посетить этот дом и прикоснуться к части уходящей эпохи национального финского романтизма.

Алексей Пичугин

— Буквально через минуту мы вернемся к нашему разговору. Я напомню, что Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры», у нас в гостях.

Алексей Пичугин

— И возвращаемся в нашу студию. Еще раз здравствуйте, друзья. Напомню, что в гостях у нас сегодня Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры». С точки зрения инфраструктуры, если человек к вам приезжает, кстати, если не на машине, на Ласточке, вы говорите?

Елена Кутукова

— На Ласточке, да. Из Санкт-Петербурга на Ласточке, либо поезд Москва-Петрозаводск до Сортавала, тоже очень удобно. Вообще, со всех точек зрения, это не Каргополь, куда очень тяжело добраться, здесь очень удобно. Наверное, тяжелее всего из Петрозаводска, потому что, приехав в сам Петрозаводск или прилетев, еще 270 километров до Сортавала, здесь тоже надо думать, как ехать, либо ходят маршрутки, либо автомобилем. Если своим ходом и не на поезде, то лучше всего, конечно, Санкт-Петербург.

Алексей Пичугин

— «Огни Карелии», еще раз, что это за проект?

Елена Кутукова

— Проект, который собирает вокруг себя или включает пока пять городищ, старинных городищ 15-16-го веков, где-то производились археологические раскопки, где-то они еще должны быть. Это и гора Линнавуори, так называется. Это и городище, которое рядом с поселком Куркиёки. Я уже говорила, что в средние века самая населенная часть это был остров Кильпола. Дальше, мы идем севернее, там Куркиёки, краеведческий центр Кирьяж. Тиурула это центр Кильпола. В Кирьяже было две церкви православных: Рождества Пресвятой Богородицы и еще какая-то, не помню. В Тиурула — Воздвижения Креста Господня и потом преподобного Серафима Саровского.

Алексей Пичугин

— А сейчас на территории парка есть действующие храмы?

Елена Кутукова

— Нет. На территории национального парка, я сейчас расскажу об одном проекте, который есть на территории парка.

Алексей Пичугин

— Еще важный вопрос, там люди живут вообще? Есть какие-то населенные пункты вне городов?

Елена Кутукова

— У нас все населенные пункты и вся земля сельхозназначения вырезана из территории парка. У нас очень сложные границы. Национальный парк, как лоскутное одеяло, где лоскуты — это не парк. Люди могут жить внутри парка, а вокруг парк, а то место, где они живут — то ли это город, то ли это частная территория — это не парк. В любом случае они живут внутри парка, перемещаясь с одной территории парка на другую. А территория парка — это лесной фонд, лес в основном, акватория, но не земли сельхозназначения. Хотела рассказать, дальше если едем. Дальше это Лахденпохья, конечно же. Еще мы оставили Элисенваара, всё в этой местности связано с железной дорогой, это железная дорога, которая построена во времена Княжества Финляндского при поддержке Российской империи. Эта территория развивалась, благодаря тому, что прошла железная дорога. Начали питерцы переезжать в Ленинградскую область, ближе-ближе, за Выборг, заселять эту территорию, сначала дачники, потом постоянные жители. Многие люди, знаю, которые сейчас приехали из Санкт-Петербурга и там живут. Потому что буквально в шаговой доступности большой город. Дальше, Лахденпохья с уникальным заливом Якимварским, глубоководный залив, туда могут заходить большие корабли, пока такого нет, я надеюсь, в самое ближайшее время восстановится это движение. Ну, и дальше серпантин, дорога такая, как формула один, до Сортавала. Эта часть дороги, 70 километров, занимает практически треть дороги от Сортавалы до Санкт-Петербурга

Алексей Пичугин

— По времени.

Елена Кутукова

— Да. Если от Санкт-Петербурга до Лахденпохья — это совершенно прямая трасса 200 километров, пролетите, не заметив, как ее проедете, то дальше эти 70 километров достаточно коварные, потому что нет света, и в темное время я бы новичкам не рекомендовала там ехать, сложные повороты сложная дорога до Сортавала. Казалось бы. Реально, горная местность. Дальше за Сортавала будет Питкяранта и горный парк «Рускеала».

Алексей Пичугин

— А вообще предполагается какое-то сопровождение, экскурсии? Приезжает человек, который приехал на электричке, без машины, и ему естественно, надо как-то перемещаться по территории парка, а не на чем.

Елена Кутукова

— Поскольку люди там привыкли жить без парка, и парк для них достаточно новое образование, туда всегда ездили экскурсионные автобусы из Санкт-Петербурга. Можно в Санкт-Петербурге сесть в автобус двухэтажный. В основном, это «Рускеала» и такие наезженные точки. Мы начали разрабатывать свои маршруты, чтобы тоже нацпарк был эксклюзивным, буквально один маршрут. Задавали вопрос, где остановиться? У национального парка нет пока, мы не можем предложить размещения для туристов, у нас негде.

Алексей Пичугин

— Но это в планах?

Елена Кутукова

— Но это в планах, конечно. Сейчас попозже расскажу. А вот в вырезанных территориях много гостиниц и в самих городах есть гостиницы. В Сортавала, понятно, есть на любой вкус. Это и Ладожская усадьба, это и дача Винтора и «Кружево». В Куркиёки сейчас есть гостиница достаточно высокого уровня и есть гостиница попроще, где удобства на этаже, но там цены немного дешевле. В поселке Куркиёки есть социально ответственный бизнес, благодаря которому построено кафе, столовая. Можно всегда заехать, перекусить, а дальше посетить поселок Терву и остров Каннансаари, это такой русское Баунси, остров находится в национальном парке, это белый песок.

Алексей Пичугин

— Туда кто-то же должен довезти?

Елена Кутукова

— Если обратиться в нацпарк, то мы организовываем эти экскурсии. Более того, мы придумали экскурсию, что люди ходят по Каннансаари, им рассказывают про лишайники, им рассказывают про флору, фауну, а в конце мы угощаем киселем из исландского мха, это традиционный карельский кисель. И, конечно же, музей Кирьяж, конечно же, усадьба Сонка. На большее мы пока не замахиваемся, потому что люди должны успеть вернуться обратно в Санкт-Петербург. То есть у нас однодневные экскурсии, мы забираем из Санкт-Петербурга, везем в Куркиёки, везем на Каннансаари, усадьба Сонка и едем обратно.

Алексей Пичугин

— В чем вы сейчас видите самую большую проблему?

Елена Кутукова

— Во взаимодействии людей. Очень разношерстная территория и территория, которая не знает своих корней, сложная территория.

Алексей Пичугин

— Потому что люди приезжали туда, после войны в основном, из разных областей Союза, из разных республик?

Елена Кутукова

— Мордва, чуваши, белорусы, Вологодская область, целые поселения вологчан. У нас есть такая идея. Есть деревня, искусственно сделана в 39-м году из финских хуторов, свезены дома конца 19-го века. Туда приехали люди из Вологды и сделали некую вологодскую деревню, привезли туда вологодскую жизнь, был совхоз рядом. В эти дома если зайдешь, там и финская печка и русская печка. Потому что полвека люди жили. Такой прямо памятник Советскому Союзу, памятник того, что происходило.

Алексей Пичугин

— Хотели сохранить именно так, эклектика.

Елена Кутукова

— Уже краеведческий центр Кирьяж провели исследование, издали книгу «Люди „Труда“». Люди «Труда», потому что деревня «Труд» называлась. Деревня «Труд», потому что совхоз, потому что труд, потому что сельское хозяйство. От этой деревни «Труд» в ста метрах начинается национальный парк. Мы хотим совместно с оставшимися жителями этой деревни сделать там музей. Парк это поддерживает, сейчас будем подаваться на грант. Я надеюсь, к лету у нас будет еще один объект показа. Можно будет посетить эту деревню, посмотреть, как жили люди, чем они занимались, какое там сельское хозяйство было, какие растения они выращивали, какие животные там были. И вообще, чем жили эти люди из Вологды, которые сюда приехали.

Алексей Пичугин

— А вам доводится общаться с местными жителями? Я помню, когда вы были вице-губернатором Архангельской области, вы приезжали в Каргополь, в Ошевенск, там просто к вам люди на улицах подходили, говорили: Елена Сергеевна, вот это, вот это. Вы там для них своей стали абсолютно. А вот здесь за полтора года удалось как-то, если вы говорите, что самая большая сложность взаимодействие людей, наладить какие-то контакты с простыми жителями?

Елена Кутукова

— Здесь очень интересное взаимодействие. Конечно, я езжу и знакомлюсь и разговариваю. Люди живут на старых хуторах, есть такой хутор, там потомки, из Мордовии приехали люди. Уже, наверное, третье поколение этих людей там живут. Это большая семья, пять семей, братья, сестры, дети, по-моему, пятеро или шестеро детей на всех, корова. То есть такое сельское хозяйство, принимают туристов, музей. Еще женщина как раз там, где железная дорога, тоже очень интересная история. Уволена с железной дороги по сокращению из какой-то службы, оборудовала свой дом, вся семья к этому подключилась, под историю этого дома, как части железной дороги, как части поселка при железнодорожной станции. Совершенно уникальная история. Есть такие люди. Есть люди, которые живут в городе, они не очень хотят что-то развивать. Сортавала — это вообще очень коммерческий город, там летом на одного местного жителя приходится 40-50 человек туристов, там в основном сдать свою квартиру посуточно, уехать жить на дачу, купить катер, возить людей на катере. Город полностью настроен на обслуживание туристов.

Алексей Пичугин

— Классическая история, Суздаль, близкий моему сердцу, так же в основном живет.

Елена Кутукова

— А чем дальше от города, люди, которые живут на старых хуторах и сохраняют их, такие тоже есть, это в основном Лахденпохский район. Там мы хотим тропой связать этих людей, и именно поток туристов в том числе, кому это интересно, завернуть, чтобы они посещали эти хутора, этих людей. Опять же, это развитие.

Алексей Пичугин

— Интересно, что сейчас идея национальных парков в России только обретает популярность. То, что у нас называлось национальным парком в советские годы, и то, к чему мы пришли сейчас, это две большие разницы. Раньше — просто особо охраняемая территория. Сейчас это территория с множеством вариантов проведения досуга.

Елена Кутукова

— Да, согласна. У нас два основных федеральных закона: это 33-й федеральный закон, закон об особо охраняемых природных территориях, и 77-й федеральный закон, который вступил в силу с 1 сентября прошлого года. Это закон, который вносит поправки в 33-й, легко запомнить 33-й и 77-й, в части рекреационной аренды. Мы имеем право после утверждения плана рекреационного развития, мы сейчас как раз этим занимаемся. Мы строим большой мастер-план. Почему большое взаимодействие с людьми, потому что без людей невозможно понять, куда должен развиваться парк, в каком направлении он должен развиваться, что туда привносить, а что уже есть в достаточном количестве. По уставу, который утвержден в соответствии с этими двумя законами, у нас на первом месте защита природных ресурсов. Это и нерпа, которая обитает в Ладожском озере, это и Красная Книга, это и летопись природы, это и ботаника. Это растения, которые там, а у нас есть реликтовые растения, очень интересные, которые находятся на территории национального парка. Мой личный интерес в том числе, да, конечно, защита природы это прежде всего, от вырубки, от варварского отношения к ней. Эта территория очень часто горящая, потому что костры остаются после туристов не потушенные, и выгорают целые острова. Был 21-й од, когда сгорело несколько островов, и это действительно страшно. Наверное, еще такой приоритет, с которым мы столкнулись в этом году, как ни странно, хотя, вроде как, это дело МЧС, полиции, это обеспечение безопасности людей, которые находятся на территории национального парка. Мы в этом году потеряли достаточно людей. Люди тонут, люди уходят в леса и их очень тяжело найти, потому что, опять же, территория национального парка — это лес. Мы, в том числе, разрабатываем с привлечением современных технологий, с использованием современных технологий различные методы защиты, в том числе слежение. Вы когда в Турцию приезжаете, вам надевают браслетик.

Алексей Пичугин

— Браслетик с геометкой.

Елена Кутукова

— Может быть, браслетик с какой-то геометкой. Может быть, браслетик с радио датчиком. Потому что по опыту этого года, у нас это было первое полное лето, мы потеряли одну бабушку 90 лет, я убеждена, потеряли потому, что мы ее сразу не нашли. Если человек не находится в течение дня...

Алексей Пичугин

— Шансы резко падают.

Елена Кутукова

— Очень резко падают, потому что даже летом это переохлаждение.

Алексей Пичугин

— Напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры». Да, это большая проблема с поиском потерявшихся людей вообще, даже в лесах возле больших городов. Казалось бы, все хоженые тропы, везде грибники, люди ягоды собирают, просто в лесу гуляют, а отходят и теряются. Это всегда поисковики рассказывают.

Елена Кутукова

— У нас много детских лагерей, которые люди, опять же: а мы тут всегда проводили, а мы сюда всегда детей вывозим. На том же острове Каннансаари, это вода, в Лумиваара, у нас по всему побережью стоят лагеря, взрослые, детские, яхты приезжают, на байдарках приезжают. Мы не дали ни одного разрешения, видимо, и нам пишут, чтобы себя обезопасить: «Уважаемая Елена Сергеевна, прошу нам разрешить нахождение на территории национального парка». Мы не можем запретить людям находиться на территории национального парка, потому что это национальный парк. Но мы и не можем достаточной мере гарантировать их защищенность, а это страшно.

Алексей Пичугин

— Звери дикие, места там достаточно глухие.

Елена Кутукова

— Конечно. Поэтому первое, пока мы не разработали методы защиты, а они будут, мы сейчас привлекаем производителей беспилотных авиационных систем, беспилотников, этим летом были проведены первые экспериментальные полеты. Конечно же, в идеале раздать всем группам риска некий датчик, чтобы если кто-то потерялся, поднять беспилотник и тут же найти этого человека. Это идеальное решение этого вопроса. Потом с помощью беспилотника мы планируем собирать информацию. Это бигдаты, большие данные, сделать центр обработки информации. Это и данные по земной поверхности, это как раз и данные по таксации лесов, то есть где какие леса, где у нас старый лес, где у нас молодой лес. Это исследование леса, что нам нужно делать, где важна санитарная рубка, а где трогать вообще не нужно. Это реликтовые леса, есть такое отдельное понятие, они остались только в долинах рек. Где эти реликтовые леса, наверное, это вообще заповедная зона или особо охраняемая зона национального парка. Здесь много проблем и вопросов, которые можно решить с помощью современных информационных технологий.

Алексей Пичугин

— У нас не очень много времени остается. Мы начинали программу с того, что территория эта исконно православная. Это и Новгородские земли, это и очень ранняя христианизация этих мест. А есть ли в планах что-то, что это бы подчеркивало.

Елена Кутукова

— Конечно. Мы вовсю включились в программу подготовки празднования 800-летия Крещения карелов, делаем выставку. Более того, проект, которым я занимаюсь уже очень давно, «Великий Русский Северный Путь» превратился в кольцевой проект. Раньше, понятно дело, когда я была в Архангельской области, и не очень себе представляла Северное Приладожье, и не знала историю этой территории, для меня путь русских святых, конечно, это Ярославль, Вологда, Каргополь, куда без него, Онега, потом Кемь и Соловки. А здесь открылись совершенно другие возможности, совершенно другая история и маршрут получился кольцевой. Мы вписываем Северное Приладожье в этот путь русских святых. Если от Москвы, то это Тверь, потому что тверские карелы. Это Новгород Великий. Дальше это Ленинград, это Приозерск и это наше Северное Приладожье. Дальше Медвежьегорск, Кемь. И вот вам Великий Русский Северный Путь. Путь очень интересный получается, закольцованный. Мы вышли на министерство природных ресурсов, они нас поддержали. Этот маршрут, я никогда не думала с этой точки зрения, что он идет по территориям особо охраняемым, природным территориям. Это фактически тропы, которые будут пролегать по национальным паркам, по заповедникам, которые находятся на этом пути. Регионам в принципе останется только стыковать там, где не территории особо охраняемые. А внутри этой особо охраняемой территории парк сам сделает. Мы начали поднимать людей вокруг это темы. Большая Ладожская тропа существует такая, это тропа вокруг Ладожского озера. Часть этой тропы, которая проходит по национальному парку, у нас в планах обязательно оборудовать, но мы эту тропу видоизменим. Мы сейчас изучаем, где находились церкви, которые раньше были на нашей территории, получили благословение от митрополита Карельского и Петрозаводского Константина, на этих местах будем устанавливать православные кресты и делать тропы, чтобы и паломник мог подойти и турист интересующийся мог посмотреть: а здесь скит был, а здесь храм такой-то был. И мы еще запустили 3D проект, закупили 3D очки, и в 3D проекции делаем то, чего нет. Делаем храмы, которые исчезли. Более того, мы этот весь большой проект, то есть нашу территорию увязываем со всем Большим Кольцом Великого Русского Северного Пути. В связи с этим хотела еще буквально минуту рассказать. В Питкярантском районе в поселке Рауталахти на территории нацпарка, потому что мы сейчас исследуем эту территорию, есть объект, который называется Северная Фиваида. Этот объект опекает православная община Питкярантская, отец Олег. Это семь часовен, которые построены по обмерам Ларса Петтерссона. Это финский офицер, который в Великую Отечественную войну успел снять обмеры и издать после Великой Отечественной войны обмеры и описания церквей и часовен, которых уже нет. По обмерам Ларса Петтерссона, под руководством Мильчика Михаила Исаевича построены восстановленные, которых уже сейчас нет, семь объектов. Это совершенно замечательное место, с таким духом православным. Когда я спросила у Дмитрия Лебедева, который является идеологом Северной Фиваиды: вам это здесь зачем, это же Русский Север как раз? На что он мне сказал, что Русский Север умом не объять, а на этом маленьком клочке можно попытаться осмыслить.

Алексей Пичугин

— Ну, хорошо, да, хорошо. Спасибо большое за разговор. Я напомню, что Елена Кутукова, директор национального парка «Ладожские шхеры», была у нас в гостях. Я Алексей Пичугин. Мы прощаемся с вами. До новых встреч. Всего доброго.

Елена Кутукова

— Всего доброго. До свиданья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Образы рая и ада». Священник Александр Сатомский
• «Христианское отношение к новогодним праздникам». Протоиерей Павел Великанов
• «Новогодний живой концерт». Ирина Сурина, Нина Резник