Поделиться
В полдень к озеру приходят дети, и купаются в воде озёрной и в свете солнечном. Господи, вся природа невинностью восхищается. Рабы измождённые и измученные, солнце и озеро, преображаются в присутствии детей. Преображается озеро в величественный храм Божий, когда дети входят в него, первосвященник-солнце приходит в волнение, когда лучи его перекрещиваются с лучами детских душ.
«Пустите детей приходить ко мне, — шепчет вся природа, — и вы поймёте, что и я —дитя». С разорителями своими и я разорителем становлюсь, с детьми же и я дитя. Бездушным я кажусь бездушной, для святителей я — алтарь. Кто ищет во мне зверя, тем шлю навстречу зверя, кто ищет во мне Бога — явлю Его. Грешники убийцей меня именуют, праведники — жертвенником. Только невинности открываюсь я невинностью, и только детям Божиим как дитя Божие.
«Пустите детей приходить ко мне», — возглашает Сын Божий, и одни лишь дети приходят к Нему. Геенне огненной подлежат те, кто преграждает детям путь к Сыну Божию. Ибо не приходят сами и не дают приходить другим.
Почему, Господи, почему детей ищешь? — вопрошают сотворённые и нерождённые Рождённого и Несотворённого. Словно идолы каменные, духом мирским влекомые, таковы они. Жизнью внутренней движим Рождённый и Несотворённый, и дух мира бежит от Него.
Оттого, что и Сам Я — дитя, детей ищу. Обманщики обманщика видят во мне, безбожники — безбожника, власть предержащие — бунтовщика. Фарисеи спрашивают: «Кто сей?», и не могут вместить, мудрецы мирские уловляют Его в сети своей мудрости.
Только дети знают меня, ибо и Я — дитя. Как дитя не принадлежу Я Сам Себе, и как дитя не ищу славы Себе. Как дитя не творю ничего от Себя, и как дитя не мыслю ничего от Себя. Но, как дитя думаю то, о чём учит Отец мой и говорю то, что слышу, и творю то, что от Него вижу.
Дети перестают быть детьми, Я же никогда не перестаю. Дети перестают быть детьми от злых учителей своих, возбраняющих им пребывать постоянно со Мной, и научающих их старящей мудрости мира. Я не перестаю быть ребёнком, ибо питаюсь вечно юной мудростью неба.
Блаженны те, кто в зрелости отвратился от учителей своих и мертвящей мудрости той, старящей, творящей больными и несущей смерть. Того, кто ко Мне обратится, кого мир стариком сделал, ребёнком сотворю и, как дитя вечное будет царствовать во царствии Моём, закрытом для старцев мирских.
Говорю вам, царство Моё есть царство детей.
Воистину, не узрят сотворенные света царства Божия, но узрят рождённые.
Распадутся идолы каменные, духом мирским влекомые, и ветер прахом их играть будет. А дети Жизни Истинной войдут в Жизнь вечную.
Лучезарный Господи, Дитя Вечное в недрах Святой Троицы, помоги мне невинностью Своей — величайшей силой всех миров, родиться от Духа Святого.
Да не распадусь и не развеюсь по ветру, как идол каменный, миром сотворённый.
Да быть мне как младенцу рождённому, неразлучно с Тобою в вечности, о Царь невинных и невинности.
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
