«История Ярославля». Сергей Алексеев

Гостем программы был доктор исторических наук Сергей Алексеев.

Разговор шел об истории Ярославского княжества и самого города Ярославля.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Дмитрий Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это Светлое радио, радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы с вами окунёмся в древнерусскую старину. Понимаете, какая вещь? Есть города, о которых напоминает нам постоянно то, что мы держим в руках, в карманах, в бумажниках. Те, которые ставили отпечаток своего исторического бытия на банкнотах. И вот тысячерублевая купюра, она хорошо так отпечатала на себе след исторической жизни славного города Ярославля. Я, в общем, полностью это поддерживаю. Город с таким славным именем и с такой славной историей. В общем, правильно было, что его использовали как некое украшение для пошлой стихии денег. Итак, сегодня мы разговариваем о Ярославле, Ярославском княжестве, о Ярославском доме Рюриковичей, от оснований города и до того момента, когда он стал частью единой неделимой России, русского государства, централизованного 16-17 столетий. Для того, чтобы поговорить об этом предмете как следует, с пониманием сути дела, мы позвали к нам сегодня известного историка, доктора исторических наук, председателя Историко-просветительского общества «Радетель» Сергея Викторовича Алексеева. Здравствуйте.

Сергей Алексеев

— Здравствуйте.

Дмитрий Володихин

— Ну что ж, и начнём от сказаний, легенд, от чрезвычайно скудных летописных известий, касающихся истории древнейшего Ярославля. Прошу вас.

Сергей Алексеев

— Первое упоминание города Ярославля в летописях русских, в древнейших летописях, в том числе «Повести временных лет», содержится под 1071 годом. И связано с событиями, которые разворачиваются не обязательно в этот самый год, но около этого времени, так называемым восстанием или движением волхвов на северо-востоке Руси, когда языческие волхвы попытались по своему древнему праву, праву охоты на ведьм, разрешить ситуацию с голодом в Северо-Восточной Руси, попросту убивая тех, кого они обвиняли в том, что держат обилие колдовским способом. Ну, волхвы были подавлены, разгромлены, собиравшим дань для черниговского князя боярином Яном Вышатичем.

Дмитрий Володихин

— Значит, ведьмам полегчало, да?

Сергей Алексеев

— Но он выдал их кровникам, тем, у кого они убили родственниц.

Дмитрий Володихин

— Значит, по праву того времени...

Сергей Алексеев

— По праву того времени, да.

Дмитрий Володихин

— Можно было либо откупиться очень большим штрафом, просто астрономическим штрафом, либо собственной жизнью.

Сергей Алексеев

— Так вот, собственно, с чем упоминается Ярославль? Один раз он упоминается в самом начале этой истории, что волхвы, которые все это затеяли, встали от Ярославля, то есть появились там впервые, в первый момент, и уже оттуда пошли на Белозерье по северо-востоку Руси. Из этого, в общем, видимо, ещё в позднее Средневековье, во всяком случае, в раннее новое время, в 16-м, 17-м и 18-м веках, прежде всего, кто-то из местных любознательных людей, возможно, сделал вывод, возможно, услышал действительно какие-то предания, что было в районе Ярославля какое-то языческое капище.

Дмитрий Володихин

— Нет, ну, по 10-му и 11-му векам там должна была быть целая куча капищ, Ярославская земля обширная, и там традиция ячества уходит очень глубоко в корни тамошней земли.

Сергей Алексеев

— Но это безусловно, хотя остатков языческого святилища на площади самого города, при в общем неплохой его археологической исследованности не выявлено. Так вот, что мы знаем... и в этой связи рождается легенда об основании Ярославля, которую я сейчас приведу. Что мы реального знаем об основании Ярославля? В чём наука может быть уверена? Ярославль впервые упоминается в 1071 году. Под этим, соответственно, под своим единственным в истории названием. Ярославль — это Ярославль-град, город Ярослава.

Дмитрий Володихин

— Ну а Ярославов было не так много....

Сергей Алексеев

— А князь Ярослав Русью правил один — Ярослав Мудрый, сыновья которого, собственно, к 1071 году уже и владели русской землёй, и Ян Вышатич представлял одного из них, из сыновей Ярослава, Святослава Ярославовича князя Черниговского.

Дмитрий Володихин

— Можно сделать вывод, что за несколько десятилетий до первого упоминания город этот и возник?

Сергей Алексеев

— Город, да, и основал князь Ярослав. Ярослав был в северо-восточной Руси, сколь мы знаем, два раза. Во-первых, это первое место его княжения. Он княжил в Ростове, где-то в конце X-го, начале XI-го века. На самом деле мы точных дат достоверно не знаем. И именно из Ростова он перешёл на княжение в Новгород, откуда начался позднее его путь к Киевскому престолу. Второй момент, когда он оказался на северо-востоке Руси, был в 1024 году, когда развернулись события, очень похожие на события 1071 года. Точно так же языческие волхвы орудовали в сельской местности, обвиняли состоятельные семьи в том, что они держат обилие, в том, что они виновники голода, убивали людей. Ну, вот Ярослав лично подавил это возмущение, и в этот момент он был, соответственно, в этих местах, был на северо-востоке Руси, мы знаем, что уже в XVI веке бытовали предания о том, что Ярослав на северо-востоке ставил храмы в честь святого Ильи Пророка.

Дмитрий Володихин

— Ну, тут скорее надо говорить о том, что сначала-то, наверное, какую-нибудь крепость сложили.

Сергей Алексеев

— Ну, я сейчас говорю, что мы знаем. О том, что мы знаем. Что он ставил храмы в честь Ильи Пророка, в частности, известно предание о том, что он поставил церковь в честь святого Ильи на Волоке, на месте будущего Иосифо-Волоцкого монастыря. То есть, в общем, есть какие-то отрывочные данные, которые указывают, что, в принципе, предание об основании Ярославля, которое до нас дошло, сейчас скажу, в какой записи, поздней записи, может иметь некоторые исторические основания. Какова история самого появления этого предания? Уже с 18 века в разных печатных изданиях и рукописных текстах, посвященных Ярославскому краю, появляются разные версии рассказа о том, как именно Ярослав основал город, о борьбе его здесь с язычниками, которые поклонялись богу Велесу, довольно популярный персонаж в местных преданиях, все версии которых могут восходить к историческому рассказу из Жития святого Авраамия Ростовского, о том, как был уничтожен идол Велеса в Ростове. Ну вот, говорится, что Ярослав боролся с этим культом, что он, в частности, поставил на месте языческого капища град и церковь святого Ильи. Иногда в этих преданиях очень по-разному фигурирует медведь, собственно, тот самый, который изображен на гербе, либо как сила положительная, ну собственно, в чем он и выступает на гербе, как сверхъестественная помощь князю христианину, или как его противник, которого соответственно, посылает изгоняемый языческий бог пугать благочестивых поселян.

Дмитрий Володихин

— Я как вспомню фильм «Ярослав» относительно недавнего производства. Так там, язычники, друзья князя, они вообще такие хорошие, милые, безобидные. Прямо хочется сделать им, как ребеночку, утю-тю.

Сергей Алексеев

— Ну, а текст итоговый, который опубликован целиком был в середине XIX века, но сведение, о котором восходит к началу XIX века, приписан он XVIII столетию при издании, но есть у науки некоторые сомнения по времени, когда этот текст появился.

Дмитрий Володихин

— Ну, так или иначе, Российская империя.

Сергей Алексеев

— Да, это в любом случае новое время, это эпоха империи. Но текст довольно пространный, текст подробный. В нём рассказывается целая история о том, как Ярослав боролся с язычниками, то ли славянскими, то ли финскими, потому что их капища — это кереметь называется. И вот как Ярослав чудесным образом победил лютого злея, которого они на него выпустили при разрушении капища, как он сначала просто заставил их отказаться от грабежей проезжих купцов, а потом всё-таки вместе с духовенством привёл их к обращению к христианству, и в конечном счёте Верес был посрамлён, и на месте его старинного капища, откуда был изгнан бес, была построена церковь в честь святого Власия.

Дмитрий Володихин

— Ну, то есть, иными словами, мы ничего не знаем, кроме того, что была борьба язычников и христиан, к ней приложил руку Ярослав, и он в связи с этим, не знаем, каков был истинный исторический сюжет, построил город Ярославль.

Сергей Алексеев

— Да, можно сказать, что часть из этого мы знаем, а именно, что Ярославль построил город Ярославль. Часть из этого мы можем с известной долей уверенности предполагать.

Дмитрий Володихин

— Ну, а что там было с медведем, до сих пор не ясно. Фотография не дошла до наших дней.

Сергей Алексеев

— Определённо. Но медведь оказался на гербе города, это бесспорно.

Дмитрий Володихин

— С топором, секирой.

Сергей Алексеев

— Да.

Дмитрий Володихин

— Боевой медведь?

Сергей Алексеев

— Ну, получается, да.

Дмитрий Володихин

— Вы знаете, там в романе Алексея Иванова «Сердце Пармы» была ведь лосиная кавалерия. Может быть, была и медвежья, боевых медведей бросают на врага, и у них, значит, на плечах сидят пехотинцы с секирами. А потом решили сложно всё это рисовать, и сократили пехотинца, оставили только медведя с секирой. Это такая древность, XI век, тогда ещё наши предки чего только не знали.

Сергей Алексеев

— Ну, и, конечно, надо иметь в виду, что все гербы русских городов тоже принадлежат новому времени всё-таки.

Дмитрий Володихин

— Ну да, достаточно поздний памятник.

Сергей Алексеев

— Сам по себе герб, он тоже не может свидетельствовать о подлинности какого-то из вариантов легенд.

Дмитрий Володихин

— Я вам скажу вот что. Этот рисунок в XVIII веке был исключительно популярен, и, по всей видимости, медведь существовал до герба. Вот почему Ярославль был мощным центром производства бумаги в России. И до того, как появился официальный герб, медведь с секирой появился в виде филиграни. Там в разных вариантах 15-20 вариантов этого медведя. Наверное, он был всё-таки популярен исстари.

Сергей Алексеев

— Ну, как я и сказал, вероятнее всего, легенда в каком-то виде зародилась в кругу местных книжников, а может просто еще и образованных горожан, уже в раннее новое время, может быть, даже в XVI веке.

Дмитрий Володихин

— Ну что же, так или иначе, медведь — сила.

Сергей Алексеев

— Безусловно.

Дмитрий Володихин

— Так или иначе, во второй половине XI века Ярославль существует, достаточно быстро он дорастает до довольно крупного центра. Но вот в эпоху первых полутора веков своего существования он еще достаточно мало заметен. В сущности, в историю России, как некий крупный центр, он, мне кажется, войдёт позднее.

Сергей Алексеев

— Безусловно. Ярославль, в принципе, принадлежал к числу младших городов Ростова-Суздальской земли. Старшими городами считались Ростов и Суздаль, действительно древние, история которых восходила ещё к IX столетию, и, собственно, основанные первыми вождями славян, которые только пришли на эту территорию, имена которых сохранились в обоих названиях — Ростов и Суздаль.

Дмитрий Володихин

— Ну, молодые Владимир и Переяславль.

Сергей Алексеев

— И Ярославль.

Дмитрий Володихин

— А этот моложе молодых, в общем-то.

Сергей Алексеев

— Ну, он старше, видимо, Владимира, во всяком случае, если правильно та версия, которой придерживается большинство подавляющее учёных, о том, что Владимир был основан всё-таки при Владимире Мономахе, при Владимире Втором. Но, вероятно, он больше был центром присутствия церкви и княжеской власти, пунктом сбора дани, местом пребывания дружины, местом пребывания миссионеров, обращавших население в христианство.

Дмитрий Володихин

— Ну, то есть, ни ярмарка, ни охотничья резиденция, ни узел торговых путей, не ремесленный центр, а место высокой культуры и власти.

Сергей Алексеев

— Место просто культуры на том этапе. Мы не знаем, например, каких-то литературных произведений, созданных в Ярославле.

Дмитрий Володихин

— Ну, раз церковь, значит, культура.

Сергей Алексеев

— Ну, вот именно культуры. И власти. Власти чиновников, а не лично князей. Лично князья сидели в древних городах. Ярославль подводило ещё и то, что он был, конечно, очень близко к Ростову.

Дмитрий Володихин

— Ну да, рядом с Москвой и Санкт-Петербургом больших городов быть не может, потому что достаточно Москвы и Санкт-Петербурга.

Сергей Алексеев

— Вот, он, конечно, гораздо ближе к Ростову, чем, например, Владимир или Суздаль. И, в принципе, в условиях, когда в Ростове сидит епископ, в Ростове сидят князья вообще-то, и Ярославль был пригородом, таким вот погостом, можно сказать, хотя, конечно, юридически градом, а не погостом, где пребывает княжеская администрация, вот распространяется княжеская власть и церковное влияние из этого града на округу, который там чуть в стороне от Ростова, но не более того. Естественно, он управляется из Ростова.

Дмитрий Володихин

— Ну если это город — это укреплённый пункт. Вот возникает вопрос. Собственно, против кого выстроены эти укрепления? Это действительно крепостной центр, который даёт возможность вовремя ликвидировать разные волнения, связанные с язычниками, или там кроется какой-то враг?

Сергей Алексеев

— Ну, когда строился Ярославль, конечно, враг мог появиться при каждом переделе уделов в перспективе. В то время, когда строился Ярославль, удельная система уже дала свои, в том числе и горькие, плоды, и Ярослав воевал со своими братьями за княжеский престол. Как раз, если считать, что это 1024 год, это как раз год, когда началась его война с Мстиславом Тмутараканским.

Дмитрий Володихин

— А внешний враг?

Сергей Алексеев

— Внешний враг, ну, Ярославль находился все-таки достаточно в глубине русских земель. Хотя надо помнить, что, например, по реке Протве, очень близко от нашего места пребывания, да и от Ярославля недалеко, сидела Голядь, полунезависимое племя, которое дань Руси платила, но, видимо, не всегда. Во всяком случае, о войне с ней в середине XI века известно, как минимум, об одной.

Дмитрий Володихин

— То есть, иными словами, если рассматривать функции Ярославля как крепости не против каких-то удельных соперников правящего князя, то, наверное, это будет укрепление против каких-то набегов со стороны финно-угорских народов местных.

Сергей Алексеев

— Ну, Голядь — это балтский народ.

Дмитрий Володихин

— Балтских.

Сергей Алексеев

— Меря — финно-угорский, но она уже была в значительной степени ассимилирована. Ну, вообще, всё-таки, положа руку на сердце, мы знаем, у нас десятки русских градов есть, основанных в XI-XII веках, в глубине русских земель, где никаких внешних набегов, ну, в общем-то, не грозило. Укрепления строились потому, что центр власти всегда может оказаться в опасности по тем или иным причинам. В конце концов, за этими стенами хранится собранная для князя дань.

Дмитрий Володихин

— Ну, и хранятся ценные церковные ценности.

Сергей Алексеев

— Ну, безусловно, если в любой церкви, да, конечно, есть ценности, которые тоже надо оберегать.

Дмитрий Володихин

— Ризы, священнические сосуды и так далее. Конечно. Ну, хорошо. Тем не менее, мы не видим того, чтобы Ярославль рос как торговый центр ни в XI веке, ни в XII веке. Что говорят археологи об этой древности Ярославской?

Сергей Алексеев

— Ну, что это было сравнительно небольшой городской центр. Нельзя сказать, что он совсем не рос, он рос. В принципе, он не был просто градом в XII веке. Из разряда тех, о которых один из князей XII века жаловался, что вот ему выделили грады, в которых сидят одни псари да половцы. Нет, Ярославль не был таким градом, где бы сидели, допустим, одни псари да миряне, скажем.

Дмитрий Володихин

— Это вроде Москвы тех времен.

Сергей Алексеев

— Ну, даже Москва была все-таки уровнем чуть повыше, по крайней мере, к концу XII века определенно стала. Ярославль чуть пораньше все-таки стал уже градом, который упоминается в летописи под названием «Не через запятую», вот, где, в общем, и врагам в удельную эпоху во время междоусобных войн есть чем поживиться. Но всё-таки, да, это не княжеский, не удельный город, это град довольно небольшой, это не важный экономический или культурный центр, в большей степени это центр административный и однозначно понимаемый как пригород Ростова, как часть именно Ростовского княжества. Даже тогда, когда уже выдвинулись новые города, новые столицы на северо-востоке, как Владимир в первую очередь. И известная гражданская война на северо-востоке Руси, когда вокняжился Всеволод Большой Гнездо во второй половине 70-х годов XII века, мы там Ярославля не видим как участника. Там воевали, с одной стороны, старые города Ростов и Суздаль, с другой стороны, молодые города Владимир и Переяславль.

Дмитрий Володихин

— А Ярославль, пожалуй, не столь высок статусом, чтобы соваться в качестве самостоятельного субъекта в эту войну, он просто некий ресурс для ростовцев.

Сергей Алексеев

— Да.

Дмитрий Володихин

— Ну, хорошо. Тем не менее, в первой половине XIII века, ещё до монгольского нашествия, возникает удельное княжение Ярославское. То есть, видимо, к тому времени он так или иначе дорос до уровня удельного центра.

Сергей Алексеев

— Когда Всеволод Большое Гнездо разделил Северо-Восточную Русь между своими сыновьями, собственно, в Ростовском княжестве, гораздо меньшим, чем древняя ростовская земля, Ярославль оказался вторым по значению городом.

Дмитрий Володихин

— Нет, ну, просто-напросто там супергород, можно сказать, мегаполис русского средневековья Ростов-Великий, у которого положение на два порядка выше, чем у современного Ростова, и при нём, как бы сейчас сказали, город-спутник.

Сергей Алексеев

— Ну да. Вот. Было ещё Белоозеро, но это уже был третий по значению город в ростовском уделе, к тому же очень далеко на север от митрополии.

Дмитрий Володихин

— Но это всё ещё пока внутри Ростовского княжества.

Сергей Алексеев

— Да, это пока ещё внутри Ростовского княжества, пока жив Константин Всеволодович, старший сын Всеволода Большое гнездо, его наследник, оказавшийся на время и на Владимирском престоле.

Дмитрий Володихин

— Он недолго покняжил и ушёл в могилу.

Сергей Алексеев

— После его смерти, когда Владимирским князем стал вновь его брат Юрий, с которым они до этого соперничали, согласно его завещанию стал по тогдашнему родовому праву, земли бывшего Ростовского княжества были разделены между сыновьями Константина Всеволодовича. И Ярославль получает второй сын Всеволод Константинович.

Дмитрий Володихин

— То есть, иными словами, вот зафиксируем этот момент. Ростовская ветвь в среде потомков Всеволода Большое Гнездо старшая, и в чём-то, может быть, и богатейшее, ну, учитывая богатство самого Ростова. А Ярославль — это младший отросток старшей ветви. И это уже с каких-то десятых годов XIII века.

Сергей Алексеев

— Да, с конца десятых годов, да.

Дмитрий Володихин

— Мы беседуем о судьбах Ярославля, Ярославской земли и Ярославского княжеского дома. Как мы уже сказали, младшей ветви внутри Ростовского княжеского дома. Но чем дальше, тем ситуация больше будет изменяться. То есть Ярославль, сейчас мы, наверное, поймём, за счёт чего начинает обретать всё большее значение.

Сергей Алексеев

— Ну, между тем моментом, когда Ярославль стал обретать большее значение и тем временем, о котором мы говорили только что, лежит для него година темная и мрачная. В 1238 году князь Ярославский погиб вместе со своим дядей Юрием в битве на реке Сити. Известно, что в том же году, еще до битвы на реке Сити, один из монгольских отрядов опустошил Ярославль. В городе княжил сын Всеволода Василий, который умер своей смертью в 1250 году. После этого о судьбе Ярославля мало что известно. Существует предание, которое современная наука не в силах четко подтвердить, что князь Ярославский последний из линии Всеволода Большое Гнездо Ярославской линии, Константин Всеволодович младший погиб в битве с монголами.

Дмитрий Володихин

— Кто его знает, была ли она, но народное предание утверждает, что была.

Сергей Алексеев

— После этого фактической правительницей города осталась вдова князя Василия Ксения, которая для своей дочери Анастасии нашла супруга в лице смоленского княжича Фёдора Ростиславича.

Дмитрий Володихин

— А Смоленск по тем временам город, который, безусловно, возвышается над большинством городов Руси, то есть это нечто бесконечно более крупное.

Сергей Алексеев

— Смоленское Великое княжество, ну, оно не уровня Владимирского Великого княжества, особенно после того, как Владимир был назначен большим городом на Руси со стороны Орды. Но это уровень, скажем, Рязанского великого княжества в лучшие его годы, а может и повыше.

Дмитрий Володихин

— Или Ростовского.

Сергей Алексеев

— Ну, выше Ростовского, конечно, потому что ростовское княжество в этот период однозначно подчинялось Владимирскому. Смоленск предпочитал иметь дело напрямую, в том числе и с Ордой. Со временем Фёдор станет и смоленским князем, унаследовав от своего брата смоленский престол. Но предпочитал в качестве своей резиденции Ярославль, что, конечно, сразу выводит город в число первых на Руси. Собственно, владения ярославского князя после того, как Фёдор стал князем смоленским, они крупнее, чем у любого князя Северо-Востока.

Дмитрий Володихин

— То есть, иным словами, получается так, очень большой, богатый город Смоленск делится своими ресурсами с не столь крупным Ярославлем и делится своим статусом с не столь крупным Ярославлем. Ярославль растёт, в Смоленске зреет очевидное недовольство.

Сергей Алексеев

— Конечно. Но пока Фёдор, в общем, на пике своего могущества и, в принципе, после смерти Александра Невского он был, вероятно, самым сильным князем Северо-Востока Руси, сильнее, чем соперничающие сыновья Александра, в распрях которых он, к сожалению, участвовал, и весьма активно. Его попытались изгнать из Ярославля. Собственно, теща его Ксения попыталась изгнать его из Ярославля, но после смерти своей дочери провозгласила князем внука, сына Фёдора, но Фёдор женился вторым браком, собственно, первый из русских князей добился такой чести от Орды, женился вторым браком на дочери хана Менгутимура, при этом добился её обращения в православие.

Дмитрий Володихин

— А что, в общем, позволяет говорить о нём в очень положительном ключе.

Сергей Алексеев

— Ну, собственно, это один из тех моментов, благодаря которым он и был признан святым благоверным князем, и вошёл в историю действительно как поборник православия, при том, что, конечно, его личная судьба напоминает нам о том, что люди святые — это люди наименее грешные.

Дмитрий Володихин

— Ну, он удельный князь, и ему приходится отбиваться от своей же братии, в том числе действительно близкой кровной родни, от таких же удельных князей-соседей.

Сергей Алексеев

— Ну, во всяком случае, от войны с сыном его Бог миловал, потому что тот безвременно скончался, и после этого Фёдор, пришедший, правда, с монголами, был в Ярославле принят и утвердился там.

Дмитрий Володихин

— Вот выходит, что Ярославль за счёт того растёт, что что-то дают ему смоляне, а что-то даёт Орда.

Сергей Алексеев

— Получается так, хотя Орда давала и разорение. В конце XIII, начале XIV века по разным причинам, связанным с междоусобными войнами, ордынцы два раза разоряли Ярославль, независимо от того, открывали им ворота или нет.

Дмитрий Володихин

— Но здесь есть и обратная сторона. Если ордынцы занимались Ярославлем с военной точки зрения, значит, Ярославль к тому времени уже был, я извиняюсь, достоин внимания крупного воинского контингента.

Сергей Алексеев

— Ну, в общем-то да. В 1299 году, ну, собственно, 97-99 год, там целая серия была событий, оставленный Фёдором Смоленским на наместничестве его племянника Александр поднимает мятеж против дяди, объявляется себя великим князем Смоленским, и надо думать при полной поддержке смолян, которые были недовольны тем, что их князь постоянно сидит в Ярославле и занимается делами северо-восточной Руси вместо того, чтобы заниматься их собственными делами. Фёдор ходил на Смоленск, но взять его не смог, и к моменту его смерти в 1299 году, или 1300, в общем, он владел только землями Ярославля. Но Ярославль к этому времени вырос, Ярославль к этому времени обогатился, и самое главное, выросли амбиции Ярославля. Фёдор титуловался великим князем, и, собственно, его наследники от этого титулования не отказываются.

Дмитрий Володихин

— Ну, какое-то время не отказываются.

Сергей Алексеев

— До середины XIV века, как минимум.

Дмитрий Володихин

— Ну, то есть ещё полстолетия.

Сергей Алексеев

— И потом, понимаете, тут сложная штука. Слово «великий князь» имело два значения. С одной стороны, это была претензия действительно на суверенитет и независимость, как минимум, а то и на старшинство на больших территориях Руси. С другой стороны, великим князем мог называть себя старший князь в большом удельном княжестве по отношению к младшим удельным князьям того же княжества.

Дмитрий Володихин

— Это значит, что в Ярославском княжестве завелись уделы.

Сергей Алексеев

— Да.

Дмитрий Володихин

— И это значит, что Ярославль плодил вокруг себя меньшие города или, во всяком случае, крупные населённые пункты?

Сергей Алексеев

— Ну, к сожалению, не совсем так. То есть, не только с этим это связано, но, во всяком случае, Ярославль действительно был богатым городом и правил достаточно обширной округой. В XIV веке земли Ростовского и Ярославского княжеств примерно равны.

Дмитрий Володихин

— И что же туда входит-то в ярославские земли?

Сергей Алексеев

— Ну, сейчас мы, конечно, не сказали бы, что это большая территория. На самом деле, это округа в пределах, ну, там, наверное, чуть больше, чем границы современных двух-трёх районов, да, вокруг Ярославля.

Дмитрий Володихин

— Ну, это уже много. А российские районы — это ого-го.

Сергей Алексеев

— Ну да, я согласен.

Дмитрий Володихин

— Это небольшое среднеевропейское государство.

Сергей Алексеев

— Ну, можно отметить, что с одной стороны соседом был Ростов, с юга были московские земли, вот, и с Тверскими уделами граничил Ярославль, но на севере над всеми ними нависали обширные земли господина Великого Новгорода, которые как раз очень далеко отходили от метрополии, от Новгорода. То есть, в общем, вот таким было положение Ярославля. Если при сыновьях Фёдора в общем город ведёт себя довольно скромно, то его внук Василий Давыдович, собравший земли княжества под свою руку на время, последний, собственно, князь, который правил всем Ярославским княжеством, он был человек очень амбициозный. Он стал зятем Ивана Калиты, но, использовав этот союз для укрепления своего положения и для своей безопасности, практически сразу после этого стал бросать московскому князю вызов, не признавая его старшинства, и играя на том, что Москве нужен был союз с Ярославлем против Твери. Собственно, для этого этот брак и был устроен. Когда в 1340 году умер Иван Калита, Василий Давидович совершенно неожиданно выступает, ну, скажем так, неожиданно с точки зрения русского политического права, выступает как претендент на Великое Владимирское княжение.

Дмитрий Володихин

— Но по старшинству-то он не дотягивает, но он из старшей ветви.

Сергей Алексеев

— Он из старшей ветви по женской линии, он потомок смоленских князей. Никто из его предков по мужской линии во Владимире не княжил, со времен Владимира Мономаха.

Дмитрий Володихин

— Константин по женской линии, Константин Ростовский.

Сергей Алексеев

— Конечно. Более того, он даже и не потомок Константина Ростовского, строго говоря. Он потомок Золотого Рода Чингисхана по женской линии.

Дмитрий Володихин

— Ну, вот ещё одна добавочка. Тут, понимаете, какая вещь, дорогие радиослушатели? Грек бы сказал, получив определённый опыт понимания законов престола наследия Византийской империи. А что? Вполне. А русский сказал бы, ну что вы, есть же люди с гораздо более высокой кровью.

Сергей Алексеев

— Да, только ярлык на великой княжение выдает Орда.

Дмитрий Володихин

— Ну что ж, тоже шанс.

Сергей Алексеев

— А для Орды, конечно, потомок Менгу Тимура является, ну, собственно, родственником.

Дмитрий Володихин

— Ну, почти свой, другое дело то, что сколько там к тому времени был Орд?

Сергей Алексеев

— Нет, Орда была еще едина, собственно, хан Узбек решал вопрос.

Дмитрий Володихин

— Но еще немного ей быть единой.

Сергей Алексеев

— Да, немного. Но хан Узбек решал вопрос, и он был известен, в общем, как прагматик. Поэтому, несмотря на все претензии Суздаля, Твери и даже родственников из Ярославля, вопрос был решен в пользу Москвы и князя Семёна Ивановича.

Дмитрий Володихин

— Ну, кто может собирать дань и привозить её сюда, ко мне в Орду, тот и хорош.

Сергей Алексеев

— Конечно, это было крупное поражение для Ярославля и лично Василия Давидовича. И, собственно, именно тогда он, как предполагают, впервые за свою судьбу признал старшинство московского князя. Собственно, вынужден был признать. Умер он в 1345 году, и вот после этого начинается в истории Ярославля период удельного дробления. Когда... Да, князья титулуются великими, действительно, но как старшие князья, среди огромной массы своих, всё более огромной массы, своих младших родственников. Ярославский дом, как, кстати, и соседний ростовский, был очень плодовит. Выживало много сыновей. В общем, внутренняя ситуация в княжестве при всём том была довольно спокойной.

Дмитрий Володихин

— А земли не добавлялось.

Сергей Алексеев

— А земли не добавлялось, потому что ни у Твери, ни у Москвы, ни у Ростова, ни у Новгорода землю не отнять. И вот на этом небольшом сравнительном пространстве появляется княжества. Княжества, название которых современному человеку ничего не скажут, кроме того, что фамилии то звучные, происшедшие от этих князей.

Дмитрий Володихин

— А фамилии эти в основном от богатых сёл.

Сергей Алексеев

— Курбские, Шаховские, Прозоровские. А кто сейчас не из жителей Ярославщины может сказать, от каких местностей, не будучи историком профессиональным, сказать, от каких местностей прошли эти названия. Это сёла. Это сёла, и они и тогда были сёлами. Более того, некоторые из них тогда как раз были большими деревнями.

Дмитрий Володихин

— А у кого-то эта фамилия вовсе происходит от реки, т.е. он владеет землями по этой реке, но достаточно крупного центра-то и нет, назвать не почему.

Сергей Алексеев — Несколько деревень, в одной из них стоит княжеский двор, да. Вот. То есть, в общем, на самом деле уже к XV веку Ярославское княжество не представляло собой серьёзной политической силы. Ярославские князья всецело следовали в фарватере московской политики.

Дмитрий Володихин

— Мы беседуем о Ярославской старине, и пришло время соединять эту самую старину со стариной общерусской, потому что вот еще несколько десятилетий и вместо ожерелья прекрасных, но разрозненных земель и городов возникнет государство Россия, и, если угодно, московское государство, в конце XV века страну называют и так, и так, и Ярославль туда войдет, причем он не будет, как в XIV веке, спорить с Москвой, потому что у него просто не останется никаких ресурсов для того, чтобы этот спор вести.

Сергей Алексеев

— Ну, собственно, можно задаться вопросом, почему Москва так долго ждала? Ну, действительно, там, с Белозерьем, в общем, уже Иван Калита решил вопрос.

Дмитрий Володихин

— Оно было небогатое, малонаселенное. Кроме того, оно было разрознено даже больше, чем удельный Ярославский дом. Там за 20 родов князей в Белозерье. И для них большое Ярославское село — это, в общем, предел мечтаний.

Сергей Алексеев

— Суздальское Нижегородское княжество было ликвидировано почти силовым путём в конце XIV века.

Дмитрий Володихин

— Ну, фактически силовым.

Сергей Алексеев — Вот. Тогда же был присоединён Муром, допустим. Тоже большое независимое княжество, которое, в общем, по очному то праву относилось к другому княжескому дому.

Дмитрий Володихин

— Оно само себя объявило отдельным великим княжением, выпустило монеты свои, и Москва сказал, ну хорошо, раз вы не Рязанский, будете нашими.

Сергей Алексеев

— Ну вот примерно так. И с другой стороны, вот близко от Москвы, буквально врезаясь в ее земли, по большому счету, мешая её выходу к новгородским и тверским на некоторых участках границам, два княжества, Ростовское и Ярославское.

Дмитрий Володихин

— Ну, остаток Ростовского княжества, половину Москва в XIV веке присоединила к себе.

Сергей Алексеев

— Ну, тут надо учесть всё-таки то, что не всегда понимают действительно даже некоторые специалисты, а именно, что, конечно, на русскую политику влияли не только русские политические реалии, но и ордынские. И в ордынской иерархии, с точки зрения ордынской иерархии Ярославское княжество должно было существовать, потому что там сидят потомки Золотого Рода. Ростовское княжество должно было существовать, потому что там живут потомки Золотого Рода на правах высоких ростовских вельмож, род Петра Царевича Орда. Вот когда Орда как единое государство, перестало существовать, когда в правлении Ивана Великого, собственно, уже к самому его началу, московским князьям стало, по большому счёту, безразлично, насколько золотой род у каких-то их соседей. В общем, судьба Ростова и Ярославля была предрешена, конечно.

Дмитрий Володихин

— Ну, в 60-е годы XV века Ярославль был поглощен землями Московского Великого княжества.

Дмитрий Володихин

— Действительно, без всякого сопротивления. В 1363 году, собственно, в первый год своего правления, Иван Великий, ну, тогда еще, можно сказать, не Великий, будущий Великий, договаривается с ярославским Великим князем Константином, который сидел один в городе Ярославле, вот он тогда, кстати, это не всегда так было, но он один владел городом Ярославлем, и он оберегал свои права на это от многочисленной родни, которая владела всем за городской околицей. Так вот, договорился, что за определённую сумму денег и при сохранении титула Великого ярославского князя до кончины...

Дмитрий Володихин

— То есть, мы тебе денег дадим, и пока посидишь немного.

Сергей Алексеев

— Вот. Земли Ярославского княжества передаются Москве. Но титул-то остался, но московских воевод прислали сразу. Восемь лет прожил после этого Константин. Собственно, считается, что некоторые его монетные выпуски относятся уже к этому времени. Вот к этому последнему периоду его правления. То есть он пользовался, соответственно, и титулом, и даже привилегией выпускать собственную монету. В 1371 году, после его смерти, и за три года до окончательного присоединения соседнего Ростова, Ярославль вошёл в состав Московского государства. Нельзя сказать, что ярославцы встретили это с радостью. Конечно, нет. И это недовольство отражается в соседнем Ростовском летописании, когда там летописец со злобной иронией пишет, что вот там московские чиновники приехали и такие чудеса благочестивые устроили. Но в целом никакого зримого сопротивления ни со стороны горожан, ни со стороны многочисленных, повторяю, князей Ярославского дома, которые так и остались сидеть по своим деревням, пока их не начали перемещать и нарезать им поместья в других концах московского государства, ослабляя вот это вот их кучное расположение. Никакого сопротивления не было.

Сергей Алексеев

— Ну, во-первых, сила солому ломит, а во-вторых, эта сила копится для того, чтобы обрести всё-таки независимость от остатков ордынской государственности.

Сергей Алексеев

— Безусловно. Как раз я и хотел сказать об этом, что осознание того, что нахождение в составе единого государства, в составе России, приносит пользу, что тот же Ярославский князёк, который распоряжается тремя деревнями по ручью, на Москве может, в общем, водить, ну, если не большие армии, не сразу, во всяком случае.

Дмитрий Володихин

— То полки.

Сергей Алексеев

— То полки. И стоять перед лицом великого князя в качестве богатого и влиятельного вельможи.

Дмитрий Володихин

— Ну, это некоторые возможности, которые еще надо заслужить.

Сергей Алексеев

— И заслуживали.

Дмитрий Володихин

— Но из Ярославских князей вышло несколько ярких родов. Они сидели в боярской думе, они были в больших воеводах. Те же самые Хворостинины, воеводы второй половины XVI-XVII века. Из них главная военная звезда России XVI века Дмитрий Иванович Хворостинин. Они, конечно, прославились, они вошли в Боярскую думу, они одержали множество побед на поле боя. Оттуда же, правда, из этого же гнезда вышли и главные оппозиционеры. Я, в общем, вспоминаю князя Андрея Курбского, он же тоже оттуда.

Сергей Алексеев

— Он тоже оттуда, и, кстати, это обыгрывалось в фильме из Эйзенштейна «Иван Грозный», когда злокозненный западноевропейский посол соблазняет Курбского словами, почему Иван на Москве, а не Андрей Курбский в Ярославле. Ну, вряд ли, конечно, Курбский мечтал стать царем в Ярославле, но, да, врагом Ивана он оказался в итоге достаточно серьезным, чтобы Иван вел с ним переписку.

Дмитрий Володихин

— Ну, вот, как бы сказать, такая негативная, но все же слава для князей Ярославского дома, их было много.

Сергей Алексеев

— Ну, а в эпоху империи прославились Шаховские.

Дмитрий Володихин

— Да.

Сергей Алексеев

— На заре империи — Прозоровские, соратники Петра.

Дмитрий Володихин

— Ну, у нас князь Прозоровский аж в фильм «Россия молодая» вошел. Отличный актер его играл. А вот что касается Шаховских, да, среди них были писатели, были военные. Один из Шаховских, например, оборонял фланг у Багратионовых флешей в 1812 году на Бородинском поле. Знаменитые были люди. Но, тем не менее, в общем, слава Ярославля, она изменилась. Он был центром удельного княжения, и он в древности не был торговым центром, центром ярмарки, центром ремесленным, а вот в 17 веке стал. То есть в 17 веке судьба города переменилась. Там нет речи о какой-то независимости Ярославля. Говорить не о чем. Это часть России. Но как Ярославль расцвел на торговле, на кожевенном ремесле, Посад строил, великолепные храмы, и сейчас город украшен изумительной архитектурой 17 века, которая еще и расписана фресками того времени, человек, который туда приезжает, видит великолепные образцы архитектуры того времени.

Сергей Алексеев

— Ну, надо сказать, если говорить о Ярославе как церковном центре, то надо, конечно, сказать о том, что огромное значение еще во второй половине XV-го, начале XVI века имела канонизация Ярославских князей. И Всеволода Константиновича и его сыновей, и Фёдора Чёрного и его сыновей. При том, что не о всех их было достаточно известно, чтобы отразить это во всех подробностях житийной литературы, но, например, житие Фёдора Ростиславича — это, конечно, яркий памятник русской церковной словесности и включённый в том числе и в степенную книгу царского родословия. То есть, в принципе, если говорить о Ярославле как церковном центре, как о столице культа святых, то это фактически произошло ещё до XVII века. Это, собственно, история первой половины XVI века.

Дмитрий Володихин

— Ну и время нашей передачи подходит к концу. Мне осталось напомнить только ещё одну грань славы древнего Ярославля. Хотелось бы напомнить вам, дорогие радиослушатели, что Ярославль, хоть и недолго, в течение нескольких месяцев, но был столицей России. Ну, вернее, северно-русского государства, в эпоху, когда ополчение Минина и Пожарского собиралось для того, чтобы пойти на Москву и освободить ее от иноземных захватчиков, все-таки Ярославль сыграл роль столицы, столицы тех государственных территорий России, которые собирались под знаменами ополчения и накапливали силы для решающего удара. Управлялась вот эта колоссальная территория русская именно из Ярославля Советом всея земли, русским правительством того времени. И даже в 17 веке в Ярославле существовал собственный монетный двор. На некоторых серебряных копеечках мы обнаруживаем горделивые буковки ЯР. В Ярославле отчеканено. Ну что ж, дорогие радиослушатели, думаю, что подошло время подводить итоги. Мы сегодня побеседовали с Сергеем Викторовичем о русском городе, который хороший древностью своей и приключениями князей, и христианскими подвигами, и достижениями на лоне культуры, то есть это та часть русской старины, которая составляет золотой фонд нашей истории русской. Мне остаётся от вашего имени поблагодарить Сергея Викторовича за его сегодняшнюю работу в нашей студии и сказать вам, благодарю вас за внимание, до свидания.

Сергей Алексеев

— До свидания.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «История Нижнего Новгорода». Сергей Алексеев
• «Поэт Арсений Тарковский». Сергей Арутюнов
• «Внешняя политика США в конце 19 века». Григорий Елисеев

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов