У нас в гостях был настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин.
Мы говорили о роли школы, родителей и Церкви в образовании и воспитании детей.
Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева, Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Празднование Пасхи». Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем)
- «Дети и музыка». Светлана Феодулова
- «Переяславская рада». Дмитрий Володихин
А. Леонтьева
— Добрый «Светлый вечер»! Сегодня с вами Анна Леонтьева...
К. Мацан
— ...и Константин Мацан. Добрый вечер!
А. Леонтьева
— Сегодня у нас в гостях — протоиерей Игорь Фомин, настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. Добрый вечер, отец Игорь!
Протоиерей И. Фомин
— Здравствуйте!
А. Леонтьева
— Сегодня мы хотим поговорить о такой важной, иногда больной теме как любовь детей к учебе. Вообще, любовь к учебе — эти слова, наверное, отзовутся болью в сердцах многих родителей. Я, вот, у меня трое детей — и, ну, старший такой — хорошо все прошли, и как-то я не участвовала в этом процессе, — а вот с младшим мне пришлось попотеть. Я ходила на родительские собрания, меняла школы, нанимала преподавателей или читала с ним книги, с младшеньким. И вот одна из директоров школ, в которую мы пришли, сказала фразу, которая абсолютно покорила моего младшего сына. Это был уже десятый класс. Я пришла и сказала: «Вы знаете — мы как-то не очень любим учиться». На что она сказала: «Вы знаете — а никто не любит учиться. Учеба — это неизбежная плата за хорошую компанию». И все. Она просто покорила сердце младшего сына.
Отец Игорь, наверное, первый вопрос вот: любовь к учебе — она как-то сразу так получается у ребенка? Что — какие-то есть предпосылки для этого? (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Ну, сложный очень вопрос. В современном мире найти ребенка, который бы любил учиться, — я имею в виду не посещать школу, а именно любил учиться, — мне кажется, сложно. Но такие, в общем-то, экземпляры, в общем-то, есть. Есть у нас, потому что учеба — это всегда труд. Это труд намного тяжелее, чем, в общем-то, — я не знаю, — убрать квартиру, да? — или разгрузить вагон чего бы то ни было. Поэтому вот говорить о детях, которые любят учиться — что о них говорить? Мне кажется, в общем-то...
А. Леонтьева
— Давайте поговорим об остальном! (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— ...Об остальных детях, да. Здесь поле беседы намного больше. Это касается и родителей в первую очередь, в общем-то, ну и детей. Вот у меня четверо детей, и все они по-разному учились, все они по-разному воспринимали учебу. Кто-то не мог делать домашнее задание, кто-то просек, что домашнее задание, что домашнее задание нужно сделать как можно быстрее — ты тогда будешь свободен. Вот у нас один из сыновей — он приходил из школы, начинал переодеваться и одновременно — делать домашнее задание. Снимет одну штанину — делает русский, снимает вторую штанину — делает, значит, математику. Одевает, значит, домашнюю одежду — вот сделал там еще что-то такое, физику какую-нибудь. И глядишь — к обеду у него уже все домашнее задание готово. А другой наоборот — всегда лежал и говорил: «Не мешайте! Я обдумываю план сочинения!» В общем-то, это могло уходить в ночь, так что... (Смеется.) Да, давайте вот именно о них и поговорим.
А. Леонтьева
— Да. Да-да-да. Ну, вы знаете — я вот, со своей стороны, должна сказать, что какие-то вещи я поняла, что просто в школе существовали довольно формально. Вот, в частности — литературу, как бы вот интерес к литературе, любовь к литературе... Ну, я бы сказала, в большой степени лег на меня этот предмет, и мы вместе читали книги, и даже вот Достоевского, да? То, что мне кажется — как молодой человек может осилить Достоевского? Но, тем не менее, его же проходят в школе, правильно? Вот. И несмотря на какие-то вот такие штуки, которые очень сложные, мы как-то проходили их довольно просто. Но что по этому поводу вот, по вашему опыту, происходит в школе? Не сталкивались вы с этой формализацией? Как вы с этим боролись как родитель?
Протоиерей И. Фомин
— К сожалению, сталкивался. Сталкивался. Один, самый старший, начинал еще без ЕГЭ, но заканчивал он, попав в первую волну ЕГЭ, в общем-то. Остальные тоже попадали в эту волну. То есть весь спектр, скажем так, взаимоотношений школы... или школы и семьи — мы, в общем-то, прошли в полной мере. И знаете, что: меня всегда убивало и поражало, что если раньше школа была для детей, — то теперь дети для школы. С помощью детей зарабатываются рейтинги, баллы. Меня как-то убило, значит... Ну, естественно, в внеклассной деятельности. В школе всегда она была — какие-то кружки, выступления, вечера и тому подобное, — и, естественно, это всегда был и соревновательный момент, когда школа со школой соревновалась — победители района, города, там, всесоюзные были и так далее. Вот. И сейчас тоже все, в общем-то, в какой-то мере осталось. Но вот у меня одна дочь принимала участие в одном театрально каком-то там, значит, конкурсе в Москве. И их выступление было в 10 часов вечера. Я говорю: «Это ни по каким нормам не допустимо». Дети едут в другой конец Москвы, дети там выступают, ну и так далее. Такого никогда, в общем-то, не было. Все должно было заканчиваться раньше — там, в 7 часов вечера, — и вот... Неважно. На что, скажем так, учительский состав нам сказал — говорят: «Это честь школы, — говорят, — мы должны там выступить». И тому подобное. Но... И вот здесь у меня произошел, знаете, такой вот слом во взаимоотношениях — и я понял, что, в общем-то, школа не так заинтересована в том, чтобы подготовить моих детей к ЕГЭ, как, в общем-то, получить какие-то рейтинги, баллы. Да, с помощью этих рейтингов и баллов детям будет, там, легче и лучше учиться — и так далее, и тому подобное. Но вот... И многие реорганизации, которые проходят чуть ли не каждый год в школе, — они не приносят никаких... никакой пользы по большому счету. И здесь можно перечислять множество каких-то таких вот вещей, с которыми мы должны... не должны, честно говоря, смиряться и о которых мы должны, в общем-то, говорить. То же самое — вы упомянули литературу. А ведь, по большому счету, все гуманитарные предметы на данный момент в общеобразовательной школе — они примерно на 80 процентов переводные, с Запада. Мы вот получаем не очень качественное западное образование. Потому что там не с лучших примеров, не с лучших школ все это было взято. Я могу приводить бесконечное количество примеров в этом плане. Ну, там, вы привели литературу, например, — я могу привести английский. С помощью преподавателей английского языка МГИМО мы заполучали разные, в общем-то, учебники и школы, где, в общем-то, приходилось сталкиваться с какими-то странными вещами. Ну вот, к примеру, да? — топик. Топик, ну, для тех, кто еще пойдет в школу. Я сейчас обращусь не к детям, а к родителям, да? — которые второй раз пойдут в первый класс, да? Вы будете учить наизусть тексты на разных языках. Это прекрасно, это замечательно, это необходимо и важно. И вот один из топиков для седьмого класса — «Семья» называется. В ФГОСах — в Федеральном государственном образовательном стандарте — есть упоминание, определены темы, которые должны, в общем-то, проходить. А вот содержание тем обычно отдается на откуп преподавателей. И вот, значит, в одном из методических пособий для преподавателей общеобразовательной школы — топик «Семья». Значит, примерно начинается следующим образом: я живу с бабушкой. У папы есть собачка, он живет на берегу моря. У мамы есть бойфренд. Папа приезжает ко мне на выходные. Мы с ним ходим... Ну и пошла реклама, в общем-то, фастфуда — и что там, в общем-то, покупают. То есть топик — это то, что заучивается наизусть. Это такая печать в голову нашим детям...
А. Леонтьева
— Я до сих пор эти топики помню.
Протоиерей И. Фомин
— Да, причем с помощью этих топиков многие выезжают на экзаменах, когда вот они вдруг переводят какие-то... Вспомнят эти переводы, там, по литературе или еще каким-то другим... Вот это, конечно, ужасно — что отчасти у нас сейчас творится, ну, в системе образования. Мы должны это как-то ломать.
К. Мацан
— Но, как я понимаю, из этого вырастает идея, ну, создания школы при Храме, собственно говоря, Александра Невского при МГИМО?
Протоиерей И. Фомин
— Да. Именно из этого, да. Из этого — когда, в общем-то, неравнодушные родители, учителя стали как бы к нам приносить такие материалы, ну, мы стали задумываться: а что, где мы можем взять альтернативы? И вот совершенно замечательный наш отец Александр Кузнецов — человек военный в прошлом, а сейчас, в общем, священник, у него все очень четко-конкретно, — он, можно так сказать, последнее десятилетие свой жизни вот посвятил именно на это. И у него очень серьезные, в общем-то, результаты. Мы сейчас закончили написание учебника английского языка для 9-го класса. И вот это очень интересный пример. Да, пример интересный. Когда мы не берем отвлеченную тему, а берем, допустим, тему из учебника 9-го класса по истории — и дети на уроке истории, на уроке английского проходят одну и ту же тему, которая соответствует ФГОСу, естественно, всем стандартам, всем правилам.
К. Мацан
— Протоиерей Игорь Фомин, настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
А. Леонтьева
— Да, но вы как родитель — вы участвовали в обучении детей? Вы пытались вот как-то подправить вот то, что не давала школа, может быть? Или то, что они не могли осилить?
Протоиерей И. Фомин
— Нас честно, в общем-то, предупреждали учителя — то есть мы старались (ну, с матушкой, естественно) ходить в школу. Причем не просто на родительские собрания, а индивидуально, там, к преподавателям, ну, как бы демонстрировать, что... Я считаю это очень важным на самом деле — что мы небезразличны к детям, что у детей есть всегда защита. Потому что ну разные бывают случаи во взаимоотношении учитель — ребенок. Кто-то кого-то любит, недолюбливает. У нас, допустим, один и тот же учитель с одним ребенком — ну просто это было вот такое напряжение, что мы не знали, как его примирить. А потом другой ребенок у этого же учителя учится — мы говорим: «Надо перейти в другую школу, ближе к дому», — говорит: «Нет-нет, там этот учитель — и я ради него останусь». И у нас слом в голове, конечно, тоже происходил. И вот мы ходили в школу, всегда узнавали — как, что. И с нами многие учителя были очень откровенны. Они говорили: «Вы будете сдавать ЕГЭ, там, по такому-то предмету? По математике — не базовый, а вот уже другой уровень?» Мы говорим: «Да». «Тогда вам надо вот это, вот это, вот это изучить самостоятельно». «Мы», — говорят, — «Это точно не будем». Я говорю: «Подождите — но в программе это же есть?» Говорят: «Программа — это все хорошо, но нам важно подготовить детей к базовому ЕГЭ по математике». Все. То есть естественно вот какие-то такие вещи мы, ну, пытались восполнить. Ну, что-то там, естественно, матушка, что-то, в какой-то степени, — я. Я в меньшей, естественно, степени, потому что служение священническое — оно не предполагает систематическое пребывание дома, в общем-то, да. (Смеется.) Вот назовем это так. Да.
А. Леонтьева
— А вот возвращаясь к вашей школе при МГИМО, вот что, какие учителя там? Что там такого особенного, что вы для себя открыли и хотели бы сделать в этой школе?
Протоиерей И. Фомин
— Действительно, мы при Храме при МГИМО сейчас вот...
А. Леонтьева
— ...При Храме?
Протоиерей И. Фомин
— Да, открыли школу.
К. Мацан
— Сколько уже наборов было?
Протоиерей И. Фомин
— Два. Два. У нас, к сожалению, нет помещения. Если бы у нас было помещение — мы бы, конечно бы, размахнулись бы вот на Вильяма нашего Шекспира бы, да, — вот на всю классическую школу, назовем это так.
К. Мацан
— Вы сейчас набрали два первых класса вот?
Протоиерей И. Фомин
— Первый класс набрали, и через год...
К. Мацан
— ...Еще один.
Протоиерей И. Фомин
— ...Еще один первый класс. У нас сейчас первый-второй класс. Вот мы пытаемся как-то решить проблему с помещением. Не получается пока что, все это очень сложно в Москве, в нашем, там, районе. Но мы знаем, что если это Богу угодно — то Господь в свое время обязательно это решит. А может быть — вот сейчас кто-то услышит — и решит, в общем-то, с этим тоже вопросом как-то помочь. В чем есть особенность этой школы? Ну, естественно, особенность этой школы — то, что она преподает все базовые общеобразовательные предметы, но у нас все-таки есть уклон в духовно-нравственное воспитание. Что мы пытаемся и привнести в любую школу. К примеру, радио «Вера» сейчас сделало очень интересный проект — мы совместно, в общем-то, это делали, отец Александр очень много приложил усилий, наши, там, учителя дружественной нашей школы приложили усилия, — «Вера и Фома идут в школу». Вот этот интереснейший проект, — как раз первый-второй класс, — в помощь подготовке домашних заданий для детей.
К. Мацан
— Давайте, может, напомним, что «Вопросы Веры и Фомы» — это детская аудиоэнциклопедия, которая уже много лет выпускается на радио «Вера». И в эфире звучит, и сайт отдельный есть — http://deti.radiovera.ru. Там уже очень много программ — такие, своего рода, аудиоспектакли небольшие, где двое детей — Фома, старший брат, и его сестренка Вера, младшая, — приходят к своему соседу — наставнику, другу, врачу Михаилу Гавриловичу, который сейчас на пенсии. Он очень церковный человек, он очень много знает. И вот он детишкам рассказывает какие-то разные истории — начиная от библейских сюжетов и заканчивая историческими. И вот это действительно очень интересно. Я просто по своим детям знаю, которые являются постоянными слушателями «Вопросов Веры и Фомы» уже много лет. А вот сейчас это развивается теперь. Вот те же герои в том же составе обсуждают вопросы и темы из школьной программы.
Протоиерей И. Фомин
— Да, совершенно правильно. Вот Вера и Фома подросли и пошли в школу. Вот они уже заканчивают второй класс — ну, по ускоренной, видно, программе. Потому что... (Смеется.)
К. Мацан
— ...талантливые дети!
Протоиерей И. Фомин
— Да, талантливые дети, которые слушают радио «Вера». (Смеется) Вот интересный действительно проект, ну я к примеру могу привести. Допустим, как нравственность привнести в математику? Ну, казалось бы, — где нравственность и где цифры? Ну, если это только не экономические какие-то практические вопросы, да? Оказывается, нет. Оказывается, все в общем-то давным-давно придумано, просто надо это все вспоминать. Ну вот, к пример. Мы все с вами проходили, как от пяти яблок отнять три яблока, да? Высовывали язык, пыхтели, думали, считали, на пальцы смотрели, вместо пальцев яблоки представляли, да? Что-то загибали и получали — два яблока. Замечательно. Зачем только эта информация нам нужна — мы, в общем, не очень представляли. Да, но одновременно можно было бы и решать духовный аспект. Мама несет две сумки общим весом 5 килограмм. Если ты возьмешь одну сумку, в которой 3 килограмма, — сколько у мамы останется в руке или в другой сумке килограмм?
А. Леонтьева
— (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Как показали исследования, на практике одни и те же дети с одинаковой скоростью решают этот вопрос. Ну вот то есть у них не составляет, в общем-то, проблем решить вопрос что с яблоками, что, в общем-то, с этими сумками и килограммами. Да, они не путаются, они не отвлекаются. Но одновременно во втором случае идет такой штамп в голову — маме надо помогать. И вот именно на таких духовно-нравственных задачах и должна строиться наша с вами, в общем-то, школа, наше с вами образование. Не все станут математиками. Не все, скажем так, научатся, там, правилам, падежи определять, там, и тому подобное. Но абсолютно все будут сталкиваться именно с этой задачей — кому уступить место, где подержать дверь и, в общем-то, где сумочку поднести, — и так далее, и тому подобное.
К. Мацан
— А я вот как родитель, который не так давно выбирал школу для старшего ребенка, столкнулся с тем, что, конечно, родители вот при этом выборе очень ориентируются на историю школы, на традицию. И всегда привлекательна та школа, которая уже много лет работает, и в ней есть учителя, которые из года в год по программе работают, и есть выпускники у этой школы успешные. Скажем так — успешно перешедшие в другую, специальную, школу или поступившие в вуз. Это вот признак хорошей школы. В этом смысле всегда новая школа, — какая бы она ни была, — сталкивается с этой проблемой. Пока еще не сформирована традиция, откуда-то нужно набрать учителей. И понятно, что на первых порах иногда возникает просто необходимость «затыкания дыры» — ну вот кто-то должен преподавать литературу. С этим сталкивается любая школа. А вот как вы с этим сталкиваетесь? И вообще — что в этом смысле, скажем так... что может мотивировать родителя отдать ребенка в школу, которая вот только-только возникла?
Протоиерей И. Фомин
— Угу. Я никогда вот над этим вопросом до того момента, как мы начали заниматься именно вот этой системой образования, и, ну, скажем, так... Решал именно вот по такому сценарию, как только что, Константин, ты сказал: традиция, учитель, надо смотреть на учителя — и тому подобное. Но когда, в общем-то, мы погрузились в эту школу, я понял, что один из самых главных факторов, на которые должен обращать внимание преподаватель, — это директор. Директор школы. Вот вы только что привели такой замечательный пример — по поводу вашего перехода в десятый класс. Вот директор пришел и сказал, в общем-то, простую фразу, да?
А. Леонтьева
— Да, он умел!
Протоиерей И. Фомин
— Да. Вот да. На директора надо смотреть, ориентироваться. Вот про него надо узнавать — что это. Ну я могу привести пример: вот в школе «Жар-птица», которая напротив МГИМО, была совершенно замечательная директор, которая там проработала с 1980-го года или с 1979-го, а директором она была там 20 лет. Она сейчас уволилась. Елена Борисовна такая была, замечательный директор. Она брала абсолютно всех, скажем так, плохих учеников, от которых другие отказывались, которых вот пытались, там... И она умела их как-то отогревать. Она из них — вот из этих паршивцев, сорванцов, — делала лидеров. Она...
А. Леонтьева
— Потрясающе!
Протоиерей И. Фомин
— Да, потрясающе. То есть мы, когда познакомились с этой школой, она... Мы совместно со школой на территории Храма делали разные, там, спектакли, какие-то выступления. И она приводила своих детей. Причем это было обоюдное желание: она хотела вывести своих детей, а мы хотели, чтобы у нас здесь была какая-то на территории Храма «движуха», — как это, в общем, принято говорить. И она привела, значит, спектакль один. Там девочка потрясающе читала стихи. Мы вот все сидели, взрослые, и плакали. Она... А потом мне Елена Борисовна говорит. «Вы знаете», — говорит. «От нее там школа отказалась, — говорит, — потому что она в школу не ходила там полгода. Ее выгнали, в общем-то, вот, и по месту жительства они пришли к нам — родители, — ударили кулаком, сказали: «Она у вас здесь должна числиться, будет, не будет учиться». «Не знаю, а я смотрю, — говорит, — ну, там, зеленые волосы, серьга в носу, там, ну и так далее, в общем-то. Через губу разговаривает, жует. Я, — говорит,— сказала: «Конечно, у нас только такие и учатся!»
А. Леонтьева
— (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— И забрала себе. Через, там, какое-то время, значит, и серьги пропали, волосы отросли, в общем-то — и человек стал лидером. Человек стал лидером в своем, там, классе. Вот и ее как-то поддержали. Я специально это рассказываю — о том вот, на что надо обращать внимание, — на директора. В Православии есть замечательная поговорка: каков поп — таков и приход. Вот. И... Только не надо у попа спрашивать, какой он. Потому что сразу услышите, какой он плохой, — и вам покажется, что это плохой приход. Смотрите сами. Читайте сами. Вот как мы решаем эту проблему? Но у нас это приходская школа, она при приходе. И, в общем-то, наш приход знают все. И наш приход — действительно, там, в общем-то... Есть люди, которые, там, хотят, стремятся — и тому подобное. В светской школе есть определенные проблемы, о которых мы сейчас не будем говорить. Они такого — нравственного характера. То, что точно не будет в приходской школе. Вот точно этого не будет в приходской школе. Ну по крайней мере — до старшей школы, в общем-то, здесь дети будут понимать, что это плохо. Они будут об этом знать, естественно, — из своих улиц кто-то, из своих семей кто-то и так далее. Естественно, кто-то — из Интернета. Но они будут понимать, что это плохо, потому что в школе на это будут обращать... В нашей школе на это будут обращать внимание.
А с преподавателями — ну, это уже дело наше. Это вот уже дело наше, что пригласить того преподавателя...
К. Мацан
— ...задача.
Протоиерей И. Фомин
— ...задача, да. Чтобы, в общем-то, он не уронил лицо нашей школы, нашего прихода.
К. Мацан
— У нас сегодня в гостях — протоиерей Игорь Фомин, настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. В студии — Анна Леонтьева и я — Константин Мацан. Мы скоро вернемся, не переключайтесь!
А. Леонтьева
— Сегодня с вами — Анна Леонтьева и мой дорогой коллега Константин Мацан. У нас в гостях — протоиерей Игорь Фомин, настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. Обсуждаем захватывающую тему: дети и их любовь к учебе. Отец Игорь! Вот у нас был такой учитель истории. Он попался нам в одной из школ, которые мы меняли. Это была на этот раз школа рядом с домом. Вот. И вдруг приходит такой у нас учитель истории, который рассказывал детям не только про исторические события — про их связь с святыми, которые в этот момент жили, молились. Связь, там, наших побед в битвах и так далее. И это был, конечно, луч света в темном царстве. Потому что я вот про школу не буду долго рассказывать. Вот. Но с этим учителем как-то было тепло. Вот У нас как-то вот никогда об этом не говорят, — да? — на уроках истории, хотя это наша вот христианская культура. Вот что вы об этом думаете? Нужно ли как-то вводить такие вот штуки в школу?
Протоиерей И. Фомин
— Да. Я считаю, что это необходимо. Мы очень много говорим об идеологии. Церковь говорит об идеологии, государство, общественные организации политические, — нужна идеология, то да се, пятое-десятое. И никто не говорит — а откуда ее взять? Не, ну каждый говорит, что возьмите идеологию коммунистическую, возьмите идеологию церковную, возьмите... Ну хорошо, возьмем какую-либо идеологию. И что? И как мы ее будем насаждать? Мы придем к детям и скажем: «Давайте-ка, вот, по понедельникам мы с вами поем гимн теперь, поднимаем флаг — это прекрасно, это хорошо. А по пятницам вот мы будем вам проводить политинформацию — как надо себя вести». Когда это оторвано от реалий, от действительности — тогда это еще больше увеличивает кризис в обществе. Мы будем говорить, что воровать нельзя вот, но в отдельных случаях «откаты» — это хорошо. И так далее, и тому подобное, да? Ну и как дальше жить? И тому подобное. Вот этот диссонанс у молодого человека, у подростка, — он будет вызывать неприязнь. У них же все очень конкретно: или ты два пальца в розетку суешь — или ты два пальца в розетку не суешь, да вот? Тебя или убьет — или, в общем-то, не убьет. Ты должен это четко сказать. Ты четко должен сказать: воровать плохо. И сказать, почему воровать плохо. Не потому, что только ты кого-то оскорбишь, а потому, что тебя это убьет. А как это действует? А нужен пример. И вот очень интересный тоже проект с отцом Александром мы сделали — «Имя России». Мы.. Он у нас только развивается. Его можно посмотреть на одноименном сайте. Прямо забейте «Имя России» — прямо сразу в поисковике выпадет первый сайт http://imya-rossii.ru с Мининым и Пожарским. Вот увидите — посмотрите. Там сейчас пока что 14 уроков. Это такие внеклассные чтения. В чем их смысл? Что мы хотели? Мы хотели выбрать 40 персоналий из нашей истории, из истории именно России. Причем это могут быть и иностранцы, но которые здесь, в России, потрудились. Я так обтекаемо сказал, но могу конкретно сказать. Допустим, Елизавета Федоровна, да, там? Или доктор Гааз, да? Вот те, которые отвечают на самых два важных вопроса: моя любовь к Родине, и что я сделала в духовном плане в своем развитии. То есть как я себя развил? Ну, допустим, мы говорим о Крыме — мы говорим, там, о Нахимове. Мы говорим о Крыме — мы говорим о Федоре Ушакове, да? Ну вот какие-то такие вещи. Этот урок мы вообще задумывали глобально. 40 персоналий — то есть ребенок в течение всего процесса обучения с 1-го по 11-й класс должен обязательно столкнуться с этой персоналией. Неважно, с какой, когда, в каком классе. Это такой вот постоянно действующий процесс. Ребенок... Выбирается класс, который готовит урок по какой-то персоналии. Четыре, там, класса в школе должны за этот год вот пройти... Ну, какой-нибудь там... Средняя школа, к примеру. — самая такая хулиганистая, самая, вот, нащупывающая смыслы жизни вот в этой обстановке, там. 6-й, 7-й вот, 8-й класс. И вот сделать... Мы хотим сделать так, чтобы дети постоянно сталкивались с этой персоналией. Ну, например, там, — князь Владимир, да? На входе — его, там, распечатанный портрет с какими-то основными датами. Не надо никаких текстов, только даты: чего там произошло при князе Владимире, и вот два слова. Никто сейчас ничего не читает. Мы должны быть честными. Даже...
К. Мацан
— ...реалистами!
Протоиерей И. Фомин
— ...реалистами, да. Даже мне здесь рассказывали про кандидата наук молодого, который вот защитился недавно. Ну как — недавно? Уже приличное время преподает в одной из больших школ у нас в стране. И вот он честно говорит: «Я за свою жизнь прочел две книги». «Подожди, а как ты защитился?» Говорит: «Статей из Интернета вполне достаточно». (Смеется.)
А. Леонтьева
— (Смееется.)
Протоиерей И. Фомин
— Да. Я был в полном шоке, в общем-то. (Смеется.) Да, это вот как-то удивительно: человек — преподаватель в этом учебном заведении, прекрасно говорит, замечательно все доносит, но... Вот такая-вот становится особенность наша. И...
К. Мацан
— У Солженицына для этого был термин — «образованщина».
Протоиерей И. Фомин
— «Образованщина», да. Вот и что я хочу донести сейчас вот? Что идеология, вот о которой мы все переживаем, без которой, по большому счету, никто существовать не может: семья не может без идеологии существовать. В любой семье есть своя идеология. Хорошая, плохая — но все равно есть. То есть те принципы, на которые мы ориентируемся. А вот мы и говорим об этих принципах: как ты послужил стране, как ты послужил семье, как ты послужил своем личному росту. Ну, к примеру. Все помнят портрет Мусоргского, да вот, из школы? Которым Репин, в общем-то, на все века прославил Мусоргского, да? Это всклокоченный такой, красный человек. Дети не знают, как его зовут, но все указывают пальцем на этот портрет и говорят: «О, пьяница!» Действительно, в общем-то, за полгода, когда его писал Репин, он и был, в общем-то в таком алкогольном запое и встречался...
К. Мацан
— У барда Тимура Шаова есть песня знаменитая, которая... в которой рефрен в каждом припеве «А Мусоргский бухал».
А. Леонтьева
— (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Бухал, да. В думаю, что это именно портрет Репина навел его на этот припев. (Смеется.) Я считаю, что Мусоргский — это величайший наш композитор. Это один из прекраснейших, талантливейших людей. Но в наш перечень людей, которые повлияют на идеологию, он не войдет. Он не войдет. Мы будем пользоваться его произведениями, мы будем умиляться — но он не войдет. Потому что в своем духовном плане он не является примером для подражания. Вот в личном плане. Трагедия? Да, трагедия. Личная трагедия. Но у нас множество людей, много людей, которых мы можем привести именно в пример. То есть талант и святость жизни — это разные вещи, по большому счету.
К. Мацан
— А вот всегда есть вопрос о том, как детям, скажем так, через себя пропускать ту или иную полезную информацию — научную или даже, там, гуманитарную в том числе. Вот, например, сейчас, я знаю, благодаря национальному проекту «Наука и университеты» проходит, например, Всероссийский конкурс научно-популярных видео. И это входит в одну из инициатив «Десятилетия науки и технологий в России». Что в проекте? Школьники снимают видео продолжительностью до трех минут, в которых стараются простым языком рассказать о каких-то научных явлениях, вот объяснить. Классная история. Потому что человек, когда ему нужно что-то объяснить, — он должен это сам понять сначала. И победители получают призы. Причем не только сами дети, но и учителя, которые таких детей замечательных готовят. Сайт есть специальный, где со всем этим можно ознакомиться — наука http://homo-science.ru/. А вот как вам кажется — когда мы говорим вот о сюжетах, допустим, ну, скажем, широко из Православия, такая форма возможна? Допустим, чтобы ученик, там, ребенок за три минуты рассказал о том, в чем суть подвига духовного Сергия Радонежского, например, или Александра Невского?
Протоиерей И. Фомин
— Да, я считаю, что это просто необходимо. То есть... Есть же замечательный анекдот в этом плане. Как преподаватель заходит в учительскую и говорит: «Слушайте, ну что за студенты-то такие? — говорит. «Совсем тупые!», — говорит. «Я, — говорит, — десять раз им объяснил. Сам уже разобрался в этом вопросе, а они никак не могут это понять!» (Смеется.) Действительно, да, я считаю, что именно такая форма подачи материала — она и должна иметь место во внеклассном, там, образовании, чтении — не знаю, как эти уроки назвать. То, чего мы, в общем-то, и предлагаем на это «Имя России». Чтобы самостоятельно, проектно занимались тем или иным вопросом. То есть, чтобы они сами поискали информацию, чтоб эту информацию они проверили. Ну, допустим, Александр Невский. Да, вот если ребенку дать задание: расскажи об Александре Невском. Вот тебе Интернет (потому что в другие источники он лезть не будет). Вот тебе Интернет — расскажи. Значит, если это пустить на самотек, то он может рассказать все, что угодно — вот от святости до предательства Александра Невского, да? Потому что разные мнения есть по персоналии Александра Невского.
А. Леонтьева
— Пишут, как поклонялся он, — да? — в Орде.
Протоиерей И. Фомин
— Ну, не только. Он собирал дань своих, там.
А. Леонтьева
— Ага.
Протоиерей И. Фомин
— По-разному можно это представить. А задача проектной работы — то есть, не просто, чтобы ребенок скачал из Википедии или из какого-то другого ресурса информацию, а чтобы он ее еще и проверил. А ты проверил это — вот данные? Вот он приносит, там, куратору, учителю — или кто этим проектом занимается? А ты проверил эту информацию? Давай посмотрим, вот что говорят там вот такие и такие источники. То есть...
К. Мацан
— Да, это очень важно — умение работать с информацией...
А. Леонтьева
— Да, в наше время-то! (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— ...В наше время, да.
К. Мацан
— Наше время формирует привычку не доверять Интернету. (Смеется.) Вот.
Протоиерей И. Фомин
— Да.
К. Мацан
— Кажется, если до детей с самого начала — уже полдела сделано.
Протоиерей И. Фомин
— Да. Потому что информация сейчас «заходит» именно та, которая больше всего напичкана фейками. Напичкана вот какими-то ложными вещами, которые тебя поражают. Тебя должно это взбудоражить: А! Как так? Вот. Как так? А на самом деле — совершенно не так, вот как это говорится.
К. Мацан
— А в научном плане просто, ну, вот если читать статью из Википедии какую-то, — да? Когда ты сам в курсе содержания предмета, то просто ужасаешься, ну, просто ошибочности того, что написано. Просто факты не таковы. И это, конечно, вот на ребенка... Я повторяюсь: на своем опыте с этим столкнулся — как важно просто приучать вот именно к этому. Во-первых, не доверять сразу, перепроверять. Особенно если это из Интернета.
Протоиерей И. Фомин
— Угу, угу.
К. Мацан
— Ты лучше возьми книжку, там, опубликованную, энциклопедию возьми напечатанную в конкретном издательстве: вот страница, вот статья, вот, можешь сослаться.
Протоиерей И. Фомин
— Поэтому, Константин, вы — на православной радиостанции, а не на каком-то, в общем-то, другом медиаресурсе, где, в общем-то, чем потухлее — тем поинтереснее, да, в общем-то. И вот наш вот этот проект, о котором я говорю, — «Имя России», да? — он призван именно рассказать: а что... кто является героем? Кому можно подражать? За кем можно, в общем-то, идти? Ведь для ребенка очень важно иметь героя. Ну, к примеру, да? — отдали ребенка в какую-нибудь спортивную секцию. Там, не знаю, — борьба, футбол, там, водное поло, — неважно куда, да? Это всегда очень интересно для ребенка. С ним занимаются. С ним что-то такое делают. Вот он там падает, у него там слезы, он что-то достигает, его там хвалят, его, наоборот, укоряют. И на данный момент занятия спортом тренер является царем и богом для ребенка. Но кто этот царь и бог для этого ребенка — должен определить родитель. Точно так же, как и героя: о ком ты, там, мечтаешь, кому, там, подражаешь, с кем ты, там, идешь в сражение — или наоборот, в общем-то, с кем читаешь книгу, с каким героем. Это все должны определять именно взрослые, именно учителя, именно директора. К чему мы, в общем-то, по большому счету, и призываем. Мы призываем народ. Почему у нас только 14 человек в этом проекте пока что? Почему у нас другой список открыт? Мы к этому подходим очень осторожно. Здесь нельзя, чтобы все герои были только, допустим, из церковного календаря. Здесь должны быть и те светские люди, которые еще, может, не прославлены, но уже о них можно говорить, там... Там Федор Михайлович Достоевский, к примеру, да? Любовь к Родине, любовь к семье, да? И то, что он сделал в своем личном развитии. Как он боролся со своими страстями, да? Или как с помощью семьи — не знаю, может быть, это его супруга, вот как абсолютно все говорят, что только благодаря ей он победил вот эту страсть...
А. Леонтьева
— ...к игре.
Протоиерей И. Фомин
— ...к игре, да. К карточной игре. Вот. Это ведь тоже очень важно. У нас этот вопрос пока что, скажем так, по персоналиям, открыт. Мы не спешим добавлять. Мы будем добавлять. Тем более, что этот проект сейчас проходит апробацию уже в Департаменте образования города Москвы. И я надеюсь, что он будет внедрен в школу.
К. Мацан
— Протоиерей Игорь Фомин, настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
А. Леонтьева
— Отец Игорь, ну вот эта тема как бы, — введение христианских ценностей в школу, — я еще раз к этому вернусь, — она не всегда находит такой положительный отклик. Вот. И более того — знаете, мы иногда просто даже и в семье начинаем стесняться в какой-то момент говорить какие-то правильные слова, — да? Хотя многие воспитывали детей в православной вере. Вот как набраться смелости и в современном мире все-таки проводить — причем как-то так ненавязчиво... То есть кто-то говорит, что нужно говорить все время. Кто-то говорит: «Не трогать детей — они сами к чему-то придут». И у меня тоже очень часто споры на эту тему, там, со знакомыми, с православными. Вот. И как вот сделать это достойно в семье, в школе? Ненавязчиво, чтобы дети нас слушали?
Протоиерей И. Фомин
— Мне кажется, что когда ты что-то любишь, ты об этом говоришь постоянно. Вы знаете, у меня перед глазами такой пример: знакомая семья, и вот там муж — ну просто вот, я понимаю, — в полном смысле слова безумно любит свою жену. Вот когда мы были еще, там, юными, только-только вот все там поженились, я помню, как он в компании рассказывал о своей жене. И она такая, и сякая, и красавица, и вот скромница. И мы еще ее не знаем, но уже каждый нарисовал себе такой образ там. Знаете вот — какая-то ну совсем Золушка, Снегурочка. Вот все сказочные положительные персонажи — вот все были собраны именно в этом образе. И вдруг мы, в общем-то, встречаемся как-то семьями — да нет, у меня матушка красивее. Вот. Другой, наверное, подумал — а у меня скромнее. А у меня это... И там — ну и так далее, и тому подобное. Но вот его любовь — она вот совершенно заслоняет глаза. Когда ты любишь по-настоящему Христа — ты, в общем-то, об этом будешь говорить вот направо-налево без застенчивости. Потому что это для тебя является ценностью. А ценностью всегда ты хочешь поделиться. Ну, кроме материальной, — да? — в общем-то, ценностью... Кто-то и материальной хочет поделиться ценностью. А вот именно такой — вечной ценностью — там, в принципе, чем больше ты об этом говоришь — тем, в общем-то, [больше]ты приобретаешь себе. Говорить об этом надо. Показывать это тоже своей жизнью, в общем-то, надо. Детьми обязательно надо заниматься, вот хотим мы этого или не хотим. Я раньше, допустим, был противник детских садов. Когда росли мои дети, я был противником детских садов. А сейчас я сторонник детских садов. По одной простой причине — дети в три года уже умеют гаджетами управлять не хуже взрослых. Они еще не могут набирать в поисковике какие-то слова, но путешествовать по Интернету, — абсолютно по всему, — они делают даже лучше некоторых взрослых. В три, в четыре года. А в три-четыре года закладываются абсолютно все страсти, привычки у ребенка. Это психология, в общем-то, здесь я никакой Америки не открываю. А в детских садах нету гаджетов.
А. Леонтьева
— Ммм...
Протоиерей И. Фомин
— Там детьми занимаются. Там с ними играют в настольные игры, там они ставят какие-то сценки. Ну, я думаю, вы еще помните. Вот Константин уже этого времени не помнит, — только из своей, наверное, юности, молодости, — как заходит каша в ребенка? Когда родитель перед ним танцует. Танцует, что-то рассказывает, рожи строит. Как сейчас заходит каша в ребенка? Через гаджет.
А. Леонтьева
— Угу.
Протоиерей И. Фомин
— Самая лучшая, в общем-то, мера, чтобы...
А. Леонтьева
— ...отвлечь внимание! (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Только каша заканчивается — а гаджет остается. Вот посмотрите: к вам пришел человек. Ко мне на исповедь приходят мамаша, папаша с детьми. Вот вечером особенно это видно. На Литургии — нет, а вечером — да. И ребенок. Вот папа стоит, исповедуется, — ребенок его, там, дергает за штанину. Папа достает телефон, дает ему. И ребенок — раз! — садится рядом прямо вот здесь на корточки, на ноги отца или на лавочку рядом, — ну и все, и он занят. Это ужас. Не надо каяться. То есть каяться-то надо, там, в каких-то своих грехах. Но в первую очередь вот в этом надо покаяться. И вот это кошмарно. Поэтому христианские ценности — о них надо говорить, их не надо стесняться. Это же такие общечеловеческие ценности, которые направлены на твою личность, на твое воспитание. Вот мне кажется...
К. Мацан
— Но вот то, что вы говорите о ценностях, — очень важно. Особенно в связи с тем, что вы до этого говорили об идеологии. Потому что нас сегодня слово «идеология» часто пугает. Оно слишком обросло ассоциациями такими, видимо, из советского прошлого. Вот политическая идеология. Сразу как мы слово слышим «идеология» — мы сразу подразумеваем молчаливо, что вот это какая-то такая вот пропаганда и так далее, именно связанная, там, с общественно-социально-политическими вещами. В принципе, идеология — это, ну, идея, это ценности, по которым жизнь строится. То, о чем вы сказали, — служение семье, Родине, личностное саморазвитие. То есть вот это совсем другое. Слово то же — значение другое. И вот в этом смысле его не стоит пугаться. Знаете, о чем хочу вас спросить? Вот к вопросу о применении ценностей на практике. Меня все время очень... Мне запомнилось, как вы рассказывали, что вот когда вы детей воспитывали, когда они были еще более младшего возраста, вы ввели такой принцип, что главное — не врать. Любую, там, двойку ребенок может получить, и главное — не врать. А дома ругать не будут. И вы, я даже помню, делились, что кто-то из сыновей, по-моему, ваших сказал как-то: «Какой я счастливый человек! Вот могу двойку получить, домой прийти — и меня не будут ругать, если только я не буду врать». Я вот даже тоже пытаюсь... Пытался и продолжаю пытаться вот как-то этот принцип внедрять в общение со своими детьми. А вот, во-первых, у меня вопрос: всегда ли работает? И какие еще вот такие «лайфхаки», которыми вы могли бы поделиться, у вас есть?
Протоиерей И. Фомин
— Ну, не знаю, всегда ли работает. Иногда очень сложно бывает удержаться не только от двойки, а от какой-то другой информации, которой тебя честно загрузил ребенок, чтобы не выйти из себя. Иногда это может даже и не получиться.
К. Мацан
— Лучше бы соврал! (Смеется.)
А. Леонтьева
— (Смеется.)
К. Мацан
— Пожалел бы папину психику!
Протоиерей И. Фомин
— Да, иногда хочется, чтобы так оно, в общем-то, и было.
А. Леонтьева
— А все!
Протоиерей И. Фомин
— Да-да. Вот. Ну, все равно это все приносит определенные плоды, причем плод очень простой на самом деле — это нормальные взаимоотношения с ребенком. Не то, что он, вот, вдруг в какой-то момент стал совестливый и перестал получать двойки. Я думаю, что это будет способствовать, в общем-то, его спокойствию в этом вопросе, и он не так сильно будет переживать. Хотя, ну, у родителей есть разные инструменты, чтобы выдавить жалость у ребенка, — да? — и это часто получается. Вот. Ну, а какие такие, знаете, «лайфхаки»... Я думаю, что ребенок очень просто познает этот мир. Он пытается нас спровоцировать. Ну вот чем угодно. Вот абсолютно чем угодно: своими политическими воззрениями, своими внешними... изменениями своей внешности — и так далее, и тому подобное. И если родитель стандартно реагирует на это событие, то ребенок говорит: «Все понятно».
А. Леонтьева
— А что значит «стандартно», отец Игорь?
Протоиерей И. Фомин
— Ну, «зеленые волосы надо срезать», да. Вот. Да. «Политические воззрения надо как-то вот...»
А. Леонтьева
— ...поменять?
Протоиерей И. Фомин
— ...поменять, да, там. И так далее, и тому подобное. А когда родитель нестандартно к этому подходит, когда он говорит: «Слушай, интересно! Почему ты поддерживаешь вот это направление? А давай с тобой поговорим!», — а ребенку вдруг и сказать нечего. Вот. Вот. И не надо: «Ха-ха-ха! Вот — попался! Вот ты гад такой!» — «Слушай, давай разберемся, что это такое?» Если ты...
К. Мацан
— А почему зеленый цвет волос? Я бы добавил ниточку розового.
А. Леонтьева
— (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Да. Да. Да-да-да-да-да. Да, кстати, можно расстроиться из-за зеленого цвета волос, сказать: «Слушай, а как ты теперь одежду будешь подбирать?» Вот...
К. Мацан
— Весь гардероб нужно менять.
Протоиерей И. Фомин
— Надо решать этот вопрос. «Слушай, съездим теперь, купим тебе какие-нибудь зеленые ботинки, там, или, не знаю, с чем там зеленое сочетается, в общем-то?» И так далее. И ребенок уже начинает «чесать репу». Ну что, слушайте, — краску-то надо поменять, в общем-то, на другую. (Смеется.) Я считаю, что самым главный вот момент в воспитании ребенка — понять, почему он это сделал. Вот когда ты понимаешь, почему он это сделал, — ты всегда можешь найти средство, как это, в общем-то, изменить. Не думайте, что я, там, какой-то очень положительный персонаж в воспитании. Я за наказания, я за ограничения — и так далее, и тому подобное. Но только за обоюдные: ты, там... Я люблю приводить этот пример: когда у нас с вами какой-нибудь стресс, что-то, в общем-то, мы где-то «накосячили», как мы это переживаем? Около холодильника. Вот раз туда — и кушать, да? Если «накосячил» ребенок, — да? — как мы это из него изживаем? Замок на холодильник, да? Сладкого лишили, того лишили, этого лишили — разные подходы к одной и той же проблеме. Вот что я к себе, что к другому. А здесь должен быть одинаковый подход. Вы сейчас скажете: «Ну вот „накосячил“, и что его — в два раза больше накормить?» А он не хочет, — да? — есть. Все равно надо кормить? Нет. Если ты лишаешь сладкого ребенка, ты себя должен лишить, там... Ты его лишаешь двух конфет — себя четырех должен лишить. Причем, это не всегда должно быть ребенку видно — что «вот ты теперь не ешь две конфеты, а я не буду есть четыре конфеты». Не надо декларировать, что «я вместе с тобой пострадаю». Вот. Пусть это будет твоей какой-то тайной. Но все, что ты применяешь к нему, ты к себе в два раза больше должен применить. И это будет абсолютно нормально. «Так, в десять часов ты должен быть в постели!» — значит, и родитель тоже должен быть в постели в десять часов, вот хотим мы этого или не хотим. Или мы говорим: «Слушай, ну, вот сейчас мы записываем с тобой, там, программу какую-нибудь. Константин, уберите телефон! Закройте ноутбук!» А сам сижу в телефоне, да? Вот это же нечестно. Это нечестно по отношению, в общем-то, к ребенку. Если ты чего-то ему запрещаешь — ты должен запретить себе. Если ты его чего-то лишаешь — ты должен ему предоставить альтернативу. Большинство детей очень послушные. «Не сиди в телефоне!» — он отложит, но будет просто сидеть. Что дальше? Что, что? Предложи ему альтернативы. Не просто запрети, а скажи: «Пойдем с тобой погуляем!» — «Не хочу». — «Пойдем с тобой, там, порисуем!» — «Не хочу». — «Хорошо, тогда я буду с тобой бороться». — «А я с тобой не буду!» — «А я буду!» Вот. Да, то есть...
А. Леонтьева
— (Смеется.)
Протоиерей И. Фомин
— Вот какой-то... Ты должен все равно его чем-то увлечь. Если ты ему сразу запрещаешь — тебе будет сложнее. Если начинаешь его увлекать — то тебе будет легче ему потом сказать: «Слушай, ну на велосипедах не очень удобно ехать, если сидеть в телефоне. Давай оставим. Давай отложим.» Вот, то есть, должен быть живой ум у родителя.
А. Леонтьева
— Слушайте, у меня слово возникло неожиданное — «гаджетозамещение» — после рассказа отца Игоря.
К. Мацан
— Список гаджетозамещательных мероприятий! (Смеется.)
А. Леонтьева
— Да, список гаджетозамещения.
Протоиерей И. Фомин
— Да.
К. Мацан
— У нас программа уже близится к завершению. Но вот еще об одном, наверное, хотелось бы спросить. У вас есть школа при Храме, а есть при МГИМО, при котором Храм, общеобразовательная школа? Вот что там происходит?
Протоиерей И. Фомин
— Ну, это очень интересная, в общем-то, школа, которая имеет очень важную задачу — распространить образование на весь окружающий мир. Вот сейчас было получено задание, чтобы несколько десятков школ было за рубежом — на примере школы, там, при МГИМО. Причем я пытаюсь тоже так участвовать в этой программе, чтоб тоже внести какую-то лепту. И вот наша родная школа, о которой мы сегодня немножко поговорили, — надеюсь, в будущем мы будем тоже поднимать эту тему, — тоже принимает участие. Я хотел бы вот в свете этой родной школы, которая при МГИМО и при Храме при МГИМО (смеется), попробовать анонсировать даже вот цикл наших каких-то передач. Потому что об этом есть какая-то договоренность. Мы хотели бы сделать разговор (в рамках «Светлого вечера») с преподавателями, которые разделяют наши ценности духовно-нравственные, но которые являются специалистами в той или иной области школьного образования. Вот это было бы, мне кажется, очень-очень интересно — когда пришел бы преподаватель литературы, математики, физики, — и с ним поговорить: а как духовно-нравственные ценности вот (это сейчас очень модное слово) конвергентны, да, образованию, которое в себе сочетает и научные, скажем так, открытия для школьника, и духовно-нравственное основание для родителей, да? — которые очень важны для общества? Как это можно вместе сочетать, и как это входит в умы и души наших, в общем-то детей? Как они это воспринимают? Так что, дорогие радиослушатели, следите за нашими эфирами, и, я надеюсь, родная школа будет, в общем-то, вам доставлять много интересных программ и информации.
К. Мацан
— Спасибо огромное! Протоиерей Игорь Фомин, — настоятель Храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО, — сегодня с нами и с вами был в программе «Светлый вечер». В студии была Анна Леонтьева и я — Константин Мацан. До свидания!
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (07.05.2024)
Деяния святых апостолов
Деян., 4 зач., II, 14-21
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Библия — книга, которая содержит в себе множество таинственных пророчеств. Исполняются ли какие-то из них в настоящий момент? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 2-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 2.
14 Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим:
15 они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня;
16 но это есть предреченное пророком Иоилем:
17 И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут.
18 И на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать.
19 И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма.
20 Солнце превратится во тьму, и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный.
21 И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
«День Господень» — выражение, которое часто встречается в писаниях древнееврейских пророков. Оно указывает на период человеческой истории, когда Бог проявит Себя в ней с максимальной силой. Это отразится как на человеке, так и на всём окружающем мире. Особенно яркие предсказания на эту тему содержатся у пророка Иоиля. По его словам, люди исполнятся Духа Божия. У них появятся особые духовные дарования, самым ярким из которых является дар пророчества. Приближение этого удивительного преображения будут сопровождаться чудесами и знамениями, а также необычными природными явлениями, которые по описанию сродни катаклизмам.
Апостол Пётр, который прекрасно знает Писания древних пророков, уверен, что всё сказанное свершилось. Обращаясь к жителям Иерусалима, он утверждает, что пророчество Иоиля напрямую касается проповеди Христа. Это и был период, когда «день Господень» начал вступать в свою силу. Как и говорил Иоиль, Спаситель совершал чудеса и знамения на небе и на земле. На Голгофе пролилась Его кровь. Солнце покрыла тьма. Однако в полную силу этот день развернулся в момент Пятидесятницы. Дух Божий сошёл на апостолов. В их лице Церковь и всё человечество получили особые дары Божественной благодати. И самым очевидным из них стал пророческий дар. Пророческий в самом широком смысле этого слова. Ученики Христовы исполнились божественной силы и мудрости. У них появилась особая духовная интуиция и проницательность, ощущение непрестанного присутствия Творца. Иными словами, они стали видеть, что есть воля Божия, не своим умом, но ощущать её своим сердцем.
Этот новый опыт воодушевил апостолов, наполнил их веселием и радостью. Те тревоги и беспокойства, которые тяготили их до этого момента, внезапно исчезли. Они находились в состоянии необыкновенного внутреннего подъёма. Испытывали невероятную лёгкость. Эта перемена сразу стала очевидна всем окружающим. Самые равнодушные и скептически настроенные из них даже предположили, что они «напились сладкого вина». Так непринуждённо и беззаботно было их поведение.
Всё описанное касается не только того времени, когда христианство только зарождалось. «День Господень» — та реальность, в которой живёт Церковь до сих пор. Дух Божий до сих пор наполняет сердце тех, кто, как говорит апостол Пётр, «призывает имя Господне». То есть тех, кто старается во всех своих делах искать волю Бога, исполнять Евангельские заповеди, приносить пользу окружающим людям. Если мы проводим свой день с этими мыслями, то, чем бы мы ни занимались, наша жизнь превращается в служение Богу. А потому, несмотря на все тяготы, трудности и препятствия, она становится наполненной, осмысленной, полноценной.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Празднование Пасхи». Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем)
У нас в гостях был руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).
Разговор шел о церковных традициях, связанных с встречей и празднованием Пасхи.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— Христос Воскресе, дорогие друзья! С праздником вас, слушатели радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Со мной в студии дорогой друг светлого радио — иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Добрый вечер, отец Макарий. Христос Воскресе! С праздником вас.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, дорогие друзья, дорогой Александр. Слава Богу, мы пришли к
этому замечательному времени.
А. Ананьев
— И вот то, что сегодня праздник — это главное. А то, что это «Вопросы неофита», уже немножко отходит на второй план. И у меня сразу вот к вам какой вопрос: вот в период поста я, как неофит, — а по большому счёту это был первый прожитый, прочувствованный, по крайней мере я старался, я знал зачем я делаю и что я делаю, — вот во время пост я знал, что делать, я знал, как поступать, чего не делать. А вот сейчас, когда праздник наступил, вот пуговицы расстёгиваются, все стараются себя больше не контролировать, приходит радость, но я, как неофит, не знаю что делать! Это, знаете, как на свободу отпустили, а что делать — не сказали.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вы теперь посмотрите на себя, неофит. Вот представьте себе: был ребёнок под
контролем родителей или, может быть, школьной администрации. А теперь он вырос,
получил аттестат зрелости и выходит действительно в каком-то смысле на свободу,
но это не значит, что стало хуже — стало лучше, потому что то, чему он
научился, он теперь реализует в своей нормальной жизни. И вот это ваше
соображение, что вы не знали, что делать — всё-таки это не очень
фундаментальное соображение. Да, Великим постом традиционно накладываются
разные грани, ограничения — их больше, они более заметные, они большую роль
играют в жизни человека. Но жизнь та же самая и Христос Тот же Самый, и вера
наша та же самая. И очень заметно — вот у иеромонаха Серафима (Роуза) в книжке,
которую я переводил, она вышла довольно давно уже, называлась «Американский
проповедник для русского народа» — кажется, вот такое немножко эпатажное
название, там заметки будущего иеромонаха Серафима, он ещё не был иеромонахом,
он писал в местную газету англоязычную
в Сан-Франциско. И вот одна из них о Великом посте, а другая — о пасхальной
поре, о пасхальном периоде. И вот он там цитирует кого-то из христианских
авторов, что период праздников налагает большую ответственность на человека.
А. Ананьев
— Вот я чувствовал, что всё не так просто!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну, оно вообще не очень просто, но и огорчаться тут не за что.
А. Ананьев
— Какую ответственность, отец Макарий?
Иером. Макарий (Маркиш)
— За своё поведение, за свои действия, за соблюдение нравственных норм — что-то
совершенно очевидное и лежащее на поверхности. Могу вам привести пример,
по-моему, даже когда-то рассказывал о нём в эфире, из моей переписки с разными
людьми: женщина пишет, что её муж несдержан на язык, мягко выражаясь, и
священник ему пригрозил, что Великим постом надо обязательно быть сдержанным,
ничего такого не произносить, и он слушался. И вот эта женщина пишет: «Сейчас
наступила Пасха, и муж снова стал ругаться. Вот расскажите, где это сказано,
что когда Пасха, то снова можно ругаться?»
А. Ананьев
— Нигде такого не сказано!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот именно. Вот вам типичнейший, простейший пример.
А. Ананьев
— Вообще вот эта вольность, которую приписывают минимум Светлой седмице, вот этой праздничной, счастливой, она же вообще не вяжется с моим неофитским представлением о христианских православных догматах. Ведь в Православии всё строго, посмотрите на себя: вы — строгий человек.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну я не строгий. Вот вы сказали, что вольность не вяжется, а я бы немножко
перевернул и смело бы сказал, что невольность — вот она не вяжется.
А. Ананьев
— Вот это хорошо!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И дисциплина поста — дисциплина в правильном смысле, то есть учение о посте —
участие в богослужениях, ограничение в питании, в поведении. Это тоже наша
вольность. Скажем, я студент, я прихожу в аудиторию, там веду себя подходящим
образом, не потому, что я невольник, а потому, что я вольно пришёл учиться и
должен участвовать в учебном процессе так, как это заведено. Вот то же самое и
в Церкви.
А. Ананьев
— Вот сегодня с самого утра я ловил себя на том, что рядом с радостью, рядом с счастьем, рядом со светом я испытываю какую-то растерянность. Это нормально или нет?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если бы вы были правящим архиереем, там можно было заботиться о
растерянности: что это я растерялся, когда у меня столько всяких дел? А что вам
растерянность? Понимаете, наши эмоции, наши переживания, наши чувства сердечные
какие-то нам не подконтрольны — они нами не должны управлять, и мы ими не
управляем. Они существуют и существуют — это то, что в обыденном языке
называется «настроением». Вот правильно, да?
А. Ананьев
— Вот у меня накануне было ощущение, что вот начнётся Светлая седмица...
Иером. Макарий (Маркиш)
— И что?
А. Ананьев
— А сейчас сижу, молчу, улыбаюсь и не знаю, что делать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что? У вас есть работа, у вас есть семья, у вас ведь множество всяких дел
добрых. У вас есть молитвенная жизнь — если есть свободный час или полтора, или
два, то пасхальные богослужения замечательные проходят, которые (вы, наверное,
это знали или не знаете ещё) повторяют по существу чин пасхальной Литургии,
пасхальной Утрени, пасхальная Вечерня очень красивая. Иными словами, дело
найдётся каждому.
А. Ананьев
— Я вот, кстати, прочитал по поводу богослужений вот в эту Светлую седмицу, что хорошо бы и нужно православному посетить все богослужения и причащаться каждый день, потому что это особенное время.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Особенное время — хорошо, я согласен, особенные богослужения. Как мы говорим
особенное время? — служба по особенному чину. Посетить все богослужения...
слово не очень хорошее — «посетить», участие в богослужениях. Но это всё-таки
скорее прерогатива монашества, потому что человек, живущий гражданской жизнью,
работающий на производстве, или он там находится, с семьёй, с женой, с детьми,
мамой, папой и соседями и всякими другими делами — ну это будет немножко
перебор, это будет перебор — посетить все богослужения. Или будет посещение —
тоже плохо. Лучше бы участие с причащением Святых Даров — в ту меру, которую позволяют ваши остальные все дела
вашей жизни. Если человек тратит своё время...
если он лоботряс, бездельник и играет в преферанс каждый вечер с
какими-то дураками, простите меня, то вместо этого хорошо бы ему действительно
быть на богослужении. Это не только в пасхальную седмицу, но и в любую другую.
А. Ананьев
— Просто очень хочется ничего не пропустить, очень хочется, чтобы ничто не прошло мимо.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, это немножко перебор. В Церкви каждый день праздник, церковные богослужения
все уникальные, любого периода: и триодного периода, и минейного периода, и
Триоди постной, и Триоди Цветной, и праздники, большие, средние, малые — всё
это уникально, всё это действительно человеку даётся, даруется для нашего
духовного возрастания, духовной пользы, но
принимать их надо умеренно.
А. Ананьев
— Прислушиваясь к своим ощущениям, я как-то заранее решил, что обязательно у отца Макария спрошу о его первой осознанной Пасхе.
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, дорогой Александр! Уже даже трудно и вспомнить. Я могу вам исповедоваться
в том, что это было ещё до того, как я стал православным, до моего принятия крещения. Крещение я принял уже в возрасте уже почти 32
лет в Зарубежной Церкви, когда из России уехал. А пасхальные дни я помню ещё с
советских времён.
А. Ананьев
— И для вас это была прямо настоящая Пасха.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как вот «настоящая»? Она была, я теперь это понимаю. Тогда это было какое-то приближение, приобщение,
какое-то робкое касание. И потом это как-то постепенно вошло в жизнь. Могу
рассказать вам, дорогие друзья, вот у нас радио-формат, но могу рассказать
короткую историю про Пасху. Примерно с тех времён, с момента моего вхождения в
Церковь, в моём сознании возник такой сценарий некоего фильма, который был бы построен
на музыке, на песнях, которые составляли интерес моих юных лет, и потом как эти
песнопения заменились совершенно иными песнопениями, на фоне некоторого
видеоряда, в котором ключевую позицию заняла бы Пасха. И мне было много лет, кстати, я был программистом,
кем я только не работал, до тех пор, пока вдруг недавно, пару лет назад, я не
осознал, что сценарий-то мой, идея осталась в голове, а техника дошла уже до такого состояния, что можно
теперь не сходя со стула это реализовать, что я и сделал. И получился небольшой
фильм, минут семь, что ли, который называется «Набросок», по аллюзии с
известным стихотворением Бродского. Можно его найти, если кто желает, на моём
сайте «Священникотвечает.рф» (http://www.convent.mrezha.ru)
— там есть раздел с видео, где его можно найти. И там действительно некоторые
фотоснимки, я их выбрал из интернета, вот они немножко напоминают, служат
отражением о моих воспоминаниях о пасхальных днях, которые были для меня
существенными.
А. Ананьев
— Я обязательно посмотрю, спасибо большое. «Священникотвечает» - одним словом, там в разделе видео.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, там будет ссылочка на видео наверху. И там много всяких фильмов, и в том
числе и этот.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я думаю, что такой шанс упускать не стоит, и вы обязательно загляните. Кстати, и к нашему разговору всегда вернуться, зайдя на наш сайт https://radiovera.ru. Я вспоминаю Пасху прошлого года, мы тогда с ещё будущей женой дважды, да по-моему, три раза забирались на колокольню храма святителя Николая в Кузнецах звонить в колокола. И для меня это было открытием. Она, помню, в понедельник сказала: «А ты знаешь, что можно?» — «Да ладно?!» — и как мальчишка просто, как школьник пошёл забираться на колокольню. Откуда взялась такая традиция?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Трудно сказать. Один из таких вопросов, который всерьёз нужно рассматривать
историкам.
А. Ананьев
— Возвестить всему миру о своей радости?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Колокольный звон сам по себе — вещь очень интересная, непростая. И разные
звоны, и разные уставы о звонах существуют. Мало того, колокол, который нам так
хорошо знаком, в общем-то, это изобретение... изобретение, не знаю уже каких
времён — в Китае колокола были уже в Бронзовом веке, — но вошёл он в русскую
жизнь сравнительно недавно. Если мы посмотрим церковный Устав как он
существует, взятый из практики средиземноморских монастырей, — колоколов-то там
нет, там так называемые клепала. Их кто-то, может быть, видел — это такие доски
или металлические брусья, которые дают достаточно резкий и отнюдь не столь
музыкальный звук, как мы привыкли. А колокол
вошёл в русскую жизнь в веке семнадцатом, никак не раньше, и вошёл музыкально.
Боюсь соврать, говоря совсем простым языком, но думаю, что я не совру , что
именно колокольная музыка — это особенность русской культуры. Поскольку за
рубежом я смотрел — звонниц как таковых я не видел, это обычно один или два
больших колокола, которые дают такой резкий, ритмичный звон. Разные колокола
могут разный звон давать, но мелодия колокольная — я думаю, что это специфика
если не русская, то славянская.
А. Ананьев
— А вот эта традиция, что в Светлую седмицу каждый может подняться на колокольню — это только в Православии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Если мы возьмём протестантскую какую-нибудь кирху, где тоже может быть
колокол или римо-католический костёл, то там и звонаря-то, в общем-то, не
будет. Там есть колесо некоторое, к которому привязан колокол — это колесо
приводится в движение, может быть, механизмом каким-то. А уж в последнее-то
время и вообще электронная система, которая красиво может воспроизвести что-то,
но всё-таки уже не совсем то.
А. Ананьев
— Признайтесь — забираетесь на колокольню на Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, кажется, в прошлом году я звонил тоже, но больше уже не сам, уже с
кем-то, каких-то там детей, подростков приведёшь, гостям что-нибудь покажешь. А
сам уже — как-то немножко всё сходит...
А. Ананьев
— Но это радость.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Но раньше, когда я жил в монастыре, вот в монастырской жизни — у нас
действительно там колокольня, куда надо было залезать, забираться. И конечно,
там уж это было как-то особенно в почёте.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Христос Воскресе, дорогие друзья! Христос Воскресе, дорогой отец Макарий! Скажите, пожалуйста, мне вот что: вот такое приветствие уместно ли, ведь Пасха была вчера? И на Пасху обычно говорят «Христос Воскресе». Я знаю, что вопрос неофитский, заранее просил у вас прощения.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не надо тут просить прощения. У каждого праздника есть своё попразднство —
продолжение праздника. У Пасхи, как самого великого праздника, это попразднство
сорок дней, вплоть до Вознесения. И обычай, который существует и многими
сохраняется — вплоть до Вознесения приветствовать друг друга «Христос
Воскресе!» А люди, мало знакомые с церковной
жизнью, немножко удивляются, когда месяц спустя слышат это приветствие.
А. Ананьев
— Вот мне сейчас супруга говорила, что Серафим Саровский круглый год приветствовал так людей, которые к нему приходили.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Совершенно верно. Вот вам разговор о вольности или невольности. Ну, как
хочешь, так и приветствуй — он же говорит доброе дело. Тем более каждое
воскресенье церковного периода мы торжествуем Воскресение Христово. Насколько я
понимаю, только в русском языке вот этот первый день недели по субботе
называется «воскресеньем». В других языках другие названия , а у нас —
«воскресенье».
А. Ананьев
— Правда ли?.. я вот это осознал тоже на днях буквально, по-моему, даже прочитал — в последнее время приходится много читать, чтобы всё понять. Правда ли, что в каждом воскресенье есть частичка Пасхи, а в каждой среде и пятнице есть частичка Великого поста?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну... правильно. Может быть, надо уточнить немножко: каждый воскресный день —
это день празднования Воскресения Христова, как только что мы поняли, а среда и
пятница — действительно, в Октоихе это праздники, события, посвящённые Кресту
Господню. Тропарь дня среды и пятницы: «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови
достояние Твое» — тропарь Кресту.
А. Ананьев
— В пасхальную ночь на службе обратил внимание в очередной раз: есть традиция — и это, уж простите мне это вольное и даже неприличное слово...
Иером. Макарий (Маркиш)
— А что вы просите прощения?
А. Ананьев
— Ой, да я... Это вольное слово «шоу» — потому что это действительно красиво, это так красиво, что дух захватывает. Во время этой пасхальной ночи священники несколько раз переодеваются. И там так всё стремительно, там так всё быстро, там так всё красиво.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, есть такой обычай.
А. Ананьев
— И вот они в облачениях разных цветов. И ты только видел их в одно цвете — они уже в другом, потом в третьем. Что значит эта традиция с переодеваниями и откуда она тоже взялась?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, верно. Боюсь говорить, откуда взялась. Надо прежде всего понять, где она
распространена, и тогда можно будет изучать, откуда она взялась. Я не знаю, где
она распространена. Я видел и сам как-то даже участвовал в такой пасхальной
службе, когда нам алтарники быстренько-быстренько меняли эти фелони и
епитрахили. А другая сторона — скажем, где я служу, в Иванове, там мы не
переоблачаемся, там нет возможности такой, ни места, никак не расположишься, и
потому что мы не успеваем...
А. Ананьев
— То есть это тоже к разговору о той вольности и невольности.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Это обычай. Вот друзья мои, общее соображение, которое мы как-то уже
упоминали, по-моему, о том, что есть догмат — нечто базовое; есть канон — нечто
предписанное; и есть обычай — нечто, вошедшее в употребление. И дальше
четвёртый уровень ещё будет суеверием — чего не должно быть. Но это всё
постепенный такой переход: из догмата в канон, из канона в обычай, а обычай
потом становится более или менее распространён. Например, приветствие «Христос
Воскресе!» — очень распространённый обычай. Вот вы спрашивали меня о Пасхе, я
помню, что в 2000-м году мне довелось Пасху встречать в городе Иерусалиме. И
это было удивительное впечатление, когда я шёл потом утром по городу и
встречавшиеся люди, греки, арабы, все говорили6 «Христос Анести!» Конечно, это
запомнилось. По крайней мере я уже понял, что обычай этот общепризнан. А менять
цвета облачений — по обстановке. Вот какая тут символика — это тоже надо
ухватить, дорогие друзья, тоже не все это легко понимают.
А. Ананьев
— Сколько вообще цветов в этой палитре? Знаю, что есть белый, чёрный, жёлтый, зелёный...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный, кстати, не очень характерный. Я думаю, что чёрного не будет на Пасху.
А основные богослужебные цвета: белый и красный — пасхальные; голубой —
богородичный; зелёный — преподобнический; и золотой — просто обычный такой,
праздничный; ну и фиолетовый ещё может быть.
А. Ананьев
— То есть чёрный, который был во время Великого поста...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чёрный и сиреневый... сиреневый, может быть, тоже пойдёт как цвет. Чёрный — я
просто не помню, что бы был...
А. Ананьев
— И у каждого цвета есть свой смысл.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Я хотел сказать, что в смене цветов есть смысл, поскольку, друзья мои, вот
этот взгляд, оценку обычая... как мы говорим, обычая — нечто практическое, что
входит в жизнь, очень сильно зависит от практических условий. Догматы веры и
факты веры, будем говорить, они одинаковы, а обычаи очень разные и зависят от
технических средств. В частности, вот вспомните ветхозаветную историю про
Иосифа Прекрасного — Иосиф и его братья. У Томаса Манна есть роман целый, а в
Книге Бытия весь её конец посвящён именно этому. Иосифа его отец Иаков очень
любил, видимо, больше, чем братьев, они ему завидовали. И основное, что
подвигло этих братьев к тому, что они этого бедного Иосифа схватили и прождали
— это когда отец сделал или купил, я уж не знаю что там и как, сообразил для
него разноцветную одежду. Разноцветная одежда в те годы была признаком
исключительной роскоши и чего-то невиданного. По очень простой причине: эти
цвета, которые сегодня вы покупаете в магазине пигментов для тканей — это были
дикие деньги. Их где-то делали, какие-то специальные мастера занимались
набивкой вот этой краской тканей какими-то только им ведомыми секретами. Вот
подумайте об этом: сегодня мы покупаем, приходим в магазин тканей — висит
красный сатин, зелёный, в цветочек, в горошек, там какие-то картинки,
изображения — они одна цена. Вот для наших предков того времени это совершенно
немыслимо было. Чёрная наша одежда, которую мы носим, или тёмно-серая была —
простая одежда простых людей. А красная — уже либо повод для зависти, либо
нечто царское или сверхбогатого человека.
А. Ананьев
— Статусная вещь.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот такого статуса, которого у нас автомобилем «Мерседес» не добьёшься. И
смена этих облачений в традиционном восприятии — нечто очень соответствующее
великому празднику.
А. Ананьев
— Я вспоминаю с огромной радостью минувший Великий пост, потому что впервые в жизни я с амвона, по благословению батюшки нашего храма, читал во время Стояния Марии Египетской её житие. Это было такое счастье! Мне благословили надеть стихарь, и несмотря на то, что вот вы говорите, что ткань современная, мне казалось, что там такая вечность в каждой ниточке этого стихаря и это настолько особенное одеяние.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно. Это наше восприятие факта облачения. А я говорю о внешнем
восприятии: входит человек, который незнаком с церковной жизнью — что у
архиерея на голове митра, там стразы у него сверкают, тут у него сакос надет с
изображением — на него это не производит никакого впечатления, он включит
телевизор, он увидит каких-то дешёвых модниц, точно такими же финтифлюшками
украшенных. А для наших предков такое торжественное, драгоценное облачение было
фактом редкостнейшим — если он ходил всю жизнь в одном армяке каком-нибудь
домотканом.
А. Ананьев
— Это очень важное замечание, потому что я понимаю, что не все осознают вот этот исторический контекст вот этих одеяний, вот этих украшений. Ещё двести лет назад отношение к ним было совсем другое.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Правильно, совершенно верно. И поэтому для предков это было само по себе
впечатление от факта богатого облачения, а для наших современников и для нас —
это наш якорь, укоренённость в прошлом, в этой древней церковной жизни.
А. Ананьев
— Ну и тот же ладан стоил совсем других денег.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Абсолютно верно! Я припоминаю то ли у Плутарха, то ли у Светония: один
молодой царевич Македонии, по имени Александр, ваш тёзка, во время
богослужения, церемонии, понятно, что не христианской, клал на жертвенник этот
ладан. А его папа, царь Филипп, говорит: «Ты смотри, слишком не расщедряйся, ты
ещё пока не властелин Азии!» Вот когда он стал властелином Азии, уже стало
можно класть больше ладана.
А. Ананьев
— Вопрос, скорее, практический: мы внутренне как-то расстегнули, как я уже сказал, все пуговицы, освободились, почувствовали вольность. Но ведь есть что-то, чего на Пасху делать нельзя, вот в эти сорок дней.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Грешить нельзя! Ни в эти дни, ни в другие.
А. Ананьев
— Ну, грешить вообще нельзя, но есть какие-то каноны, по которым вот этого делать на Пасху не стоит?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не знаю. Не стоит так тут упираться в этом направлении. Грешить нельзя ни в
пост, ни в мясоед — это совершенно ясно. А дальше — что церковный Устав. Вот
говорят, что нельзя земные поклоны, нельзя коленопреклонения, нельзя ещё что-то
такое — всё на благоусмотрение. Понимаете, личная молитва, личная религиозная
практика остаётся всегда личной, а церковная движется церковным Уставом — что
там можно, что там нельзя. Есть Устав совершения служб периода Цветной Триоди,
всё совершается определённым образом, и что-то можно, что-то нельзя. А когда
люди пытаются какие-то фрагментики церковного, богослужебного Устава
перекладывать себе на свою жизнь, проецировать — это очень всё даже опасно,
потому что они тем самым сходят с магистральной линии такого христианского
благочестия. Кто-то вам скажет, что нельзя поститься, например. А вот как? Вот
ты ешь эти яйца, и всё. Вот у меня уже с печенью проблемы — нет, надо есть. Ну,
глупость очевидная.
А. Ананьев
— Я рад, что вы заговорили о кулинарной стороне этого светлого праздника: яйца, куличи, пасха, которую накануне готовили — буквально сутки я видел сам, как перетирали через мелкое сито этот творожок. Это безумно сложно, это настоящее искусство. Вот об этом я предлагаю поговорить с вами ровно через минуту.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера», в этот большой праздничный день. Меня зовут Александр Ананьев — я неофит. Но сегодня это абсолютно не важно — у меня в гостях иеромонах Макарий (Маркиш), руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Христос Воскресе, отец Макарий!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе!
А. Ананьев
— Какое счастье, что вы здесь, спасибо вам большое!
Иером. Макарий (Маркиш)
— И вам спасибо за приглашение.
А. Ананьев
— И как я обещал, мы переходим к кулинарной стороне вопроса, если вы мне позволите это сделать.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, разумеется.
А. Ананьев
— Во-первых, что вам больше всего нравится? Вот я лично буду откровенен: я весь пост скучал по холодным, свежеочищенным яйцам — это настолько для меня какое-то счастье. Это было первое, что я вкусил после Великого поста. А вот вам что нравится?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вы знаете, я покаюсь тоже — у нас говорят в Церкви, что покаяние тайное,
исповедь тайная, но иногда можно сделать исключение. За долгие годы, уже 20
лет, по существу, монастырской жизни и 10 лет до этого ещё такой
самостоятельной, как-то мои кулинарные интересы увяли. Вот ешь, что дают. Я
ведь сам себе не готовлю — я прихожу в трапезную либо семинарии, либо епархии,
Епархиального управления, и там замечательные угощения. И я благодарю поваров и
Господа, и ем, что дают. А когда был пост, я приходил и там угощения были, и
тоже благодарил поваров и Господа, и ел, что дают. Вспоминается один маленький
ребёночек, про которого мне рассказывали, который сидел и с огромным трудом ел
манную кашу — не знаю, что они там едят, эти дети. И кто-то из старших говорит:
«Видишь, в тебя уже не лезет, наверное, оставь...» На что ребёнок в ответ
посмотрел в глаза этому взрослому и говорит: «А у других-то ведь этого нет».
А. Ананьев
— Какой молодец, какой чудесный ребёнок. Правильное воспитание. Кстати, сейчас вы сказали это, а я вспомнил, что мне, по-моему, воспитательница в детском саду — какое-то туманное воспоминание из глубокого детства — говорила: «Дети в Африке голодают, а ты не доел!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, между прочим, точное соображение — не доел. Но взрослым, вообще-то,
надлежит умеривать — не свои аппетиты, а аппетиты детей, и не кормить их насильно.
А. Ананьев
— Откровенно говоря, я ещё тогда, в пятилетнем возрасте, не находил логики в её словах: ну что, если я доем, неужели от этого детям в Африке станет легче?
Иером. Макарий (Маркиш)
— У взрослого человека эта логика есть, и я сам, и люди вокруг меня — нам
как-то неудобно оставлять. Будем говорить проще, что это неуважительно по
отношению к хозяевам. Если хозяйка накладывает мне так много, я говорю: «Не
надо так много!» — «Батюшка, если вы не доедите — оставьте». Я говорю:
«Простите, я не могу на это пойти. Я вас очень ценю, я знаю, как вы вкусно
готовите, я просто не удержусь, я съем слишком много, это вредно, так что
давайте мне чуть-чуть поменьше».
А. Ананьев
— Глядя на внешнюю сторону этого праздника: на эти богато украшенные куличи, с любовью раскрашенные яйца, на эти фигурные пасхи, на всё на это — я смотрю и где-то внутренне у меня начинает скрестись какой-то червячок сомнения: а не грешим ли мы, превращая всё это, смещая акцент в сторону кухни, в сторону еды. Как в Великом посте, когда мы начинаем рассуждать: да, а креветки можно, а мидии можно, а вот рыбу? А какую рыбу? А вот если поросёнок плавает, является ли он морским гадом? То же самое и здесь. Нет ли перекоса в нашем отношении к еде? Потому что такое впечатление, что всё в конечном итоге, особенно если люди не воцерковлённые, но радостные, они начинают просто готовить, есть и считать своим долгом дарить друг другу эти яички, эти куличи, эти пасхи. Это, конечно, мило, но нет ли в этом какого-то перекоса?
Иером. Макарий (Маркиш)
— На дорогах перекос есть, уклон. Знаете, едешь по шоссе, а там знак
«Осторожно, скользкая дорога!» Вот точно так вот. Сама по себе дорога — это
дорога... причём здесь что нас поддерживает и вдохновляет? Люди делают это друг
ради друга — эти хозяйки и хозяева не себе пузо накалачивают, а угощают друг
друга. И это всё в целом правильно, но, конечно, опасность перекоса есть. И я
расскажу вам историю, которая звучит комично, а на самом деле она далеко не
комична. В монастыре опять, я не помню, в какой год, но день я прекрасно помню
— это был сам день Пасхи, пасхальное воскресенье, когда люди спят, в общем-то.
И стучат мне в дверь кельи, какой-то человек пришёл, спрашивает священника. Моя
келья была самая близкая к воротам, я выхожу — время, допустим, часов 10 утра.
Какой-то гражданин или господин в хорошем настроении говорит «Христос
Воскресе!» и начинает мне задавать кулинарные вопросы об изготовлении сырной
пасхи, что-то такое — такие серьёзные вопросы технологические. И я говорю: «Вы
знаете, я не специалист, я не повар. Куличи когда-то я пёк давным-давно, а
сырную эту пасху никогда не делал, так что извините, ничем вам помочь не могу.
Но вот праздник Пасхи, хотелось бы как-то вас поздравить. Вот у меня есть
Евангелие, давайте я вам подарю эту книгу просто». Он на меня смотрит с таким
видом и говорит: «А Евангелие — это что такое?» Я не стал сильно падать
навзничь от удивления, но смеха-то мало. Если он сырной пасхой был очень
заинтересован, а что такое Евангелие даже и не капельки не поинтересовался. Вот
так. И вот это, видите, вот вам демонстрация уклона, ухода. Похожий уход
бывает, когда на праздник Богоявления воду освящают: все эти люди идут за
водой, а всё остальное им по барабану. Ну и Пасха... к сожалению, это такие
признаки нашей религиозной слабости.
А. Ананьев
— У меня, в общем, таких вопросов не было, но теперь, благодаря моей жене есть. А вот у моей жены есть такой вопрос, и он для неё стоит очень остро, если бы мы жили в деревне, такого вопроса не было, а мы живём в большом городе, в центре, и такой вопрос стоит остро: остаётся вот эта бумага от куличей, остаются упаковочки от пасхи, остаётся скорлупа от яиц, пакетики, в которых могут быть крошки. И для неё вот эти пакетики, вот эта скорлупа, вот эти бумажные упаковочки становятся если не святыней, то она к ним очень-очень бережно относится.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Там могут быть и какие-то изображения икон...
А. Ананьев
— Да-да, безусловно. И для неё это очень важно. Она говорит, что это нужно сжечь, это нельзя просто выбросить. А где ты можешь чего-то сжечь в центре Москвы? Пожалуй, нигде — это надо дожидаться, пока кто-нибудь поедет в деревню. Во-первых, верно ли это отношение? А во-вторых, что мы ей посоветуем в этой ситуации?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Знаете, вы рассказывали, а если акцент сейчас правильно поставить, то всё
становится на свои места. Вы сказали, что это для неё — вот у неё такое
чувство. Неразумно было бы сказать ей: «Да брось, да это суеверия,
предрассудки...» — не нужно. Это тот же самый обычай, только её индивидуальный
и её индивидуальное переживание. Практическое отношение к делу такое,
безотносительно даже к Пасхе, к чему бы то ни было, очень разумный подход в
любом христианском доме: вот у вас есть помойное ведро, а рядом с ним вешайте
либо полиэтиленовый пакет, либо какой-то ящичек, куда вы складываете то, что вы
не хотите смешивать с общей помойкой — туда складываете, можно это дело
прессовать как-то, оно там накапливается. Потом какой-то момент наступит,
чего-то с этим сделаете: куда-то вынесете, сожжёте или вывезите, или что-то
захотите сделать. Во всяком случае, вам это не будет неприятно. При этом туда,
в этот второй пакет — вы получите, например, письмо от какого-то своего
близкого родственника и вы тоже не хотите бросать его вместе с тухлыми яйцами,
и вы тоже положите его в тот мешочек. Вот примерно так процесс и идёт, я, во
всяком случае, сам так поступал — мне тоже кто-то об этом рассказал разумном
подходе к делу, чтобы здесь не было фанатизма. Некоторые берут... опять-таки я
начну с того, что это их личное чувство, не стоит их за это укорять, но вот
есть газета, где сказано, как люди идут крестным ходом, есть фотография, как
они несут какие-нибудь хоругви или иконы. И вот он берёт ножницы и вырезывает
эту икону из газеты. Газета издаётся тиражом 50 тысяч экземпляров — как-то
немножко странно, что он вырезает. Но личное какое-то...
А. Ананьев
— Но всё равно кольнёт сердце, и вот чтобы не кольнуло...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот у него кольнёт, мы не будем его укорять. И хочешь не смешивать — не
смешивай, сложи отдельно.
А. Ананьев
— Я это очень хорошо понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И так жене и посоветуйте: возьмите мешок большой и туда всё это дело
складывайте.
А. Ананьев
— Ну да, она так и делает: у нас есть специальное место, где хранится всё это. И я, помню, говорил: «На Вербное воскресенье, смотри, у всех вербы, давай мы тоже пойдём вербу освятим!» Она говорит: «Я боюсь, потому что её потом выбрасывать нельзя, её надо будет хранить, а нам хранить уже негде».
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот хранить ничего не надо. Можете своей супруге сказать, что хранить не надо
ничего. Если ты не хочешь выбросить и у тебя нет возможности это как-то сделать
разумным образом, аккуратно эту вербу сомни, положи в тот же самый пакет —
будет момент, ты её сожжёшь или закопаешь. Бывает иногда, что люди просфоры из
церкви приносят и нет чтобы сразу съесть, они как-то к ним относятся так
благоговейно, что они через три-четыре дня превращаются в сухарь.
А. Ананьев
— Поделюсь друзья советом: если их хранить в холодильнике, то они не портятся, они не засыхают очень долгое время. Они потом очень легко режутся. И в течение недели они спокойно...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Верно, но лучше съесть их сразу, также и яйца пасхальные. Ну а тут уже
начинаются соображения здоровья — они тоже в холодильнике лежат, я помню, что
их хранил их тоже долго.
А. Ананьев
— Ещё один неофитский практический вопрос: можно ли дарить дорогим сердцу людям неосвящённые яйца и куличи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Почему бы и нет? Слово «освящённые» тоже здесь немножко двусмысленное — как
будто им придаётся некое качество. А если вы послушаете эту молитву на
благословение яиц и хлебов, то это всего-навсего молитва о людях, которые будут
эти продукты потреблять. Ну хорошо — вот помолились. От того, что на этот кулич
попала капелька святой воды, а на другой, который вы дома оставили, никаких
принципиальных воздействий, принципиальных изменений не произошло.
А. Ананьев
— Получатся, что они не отличаются.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Не должны. Рассуждать о каком-то новом качестве этих продуктов было бы
богословски неправильно. Если бы вы вообще не стали их благословлять, освящать,
сказали бы, что а зачем это нужно, я и так их съем — это было бы несколько
неразумно, потому что вы тем самым сами себя отделяете от церковного обихода,
от церковной жизни.
А. Ананьев
— Вы долгое время прожили в Соединённых Штатах Америки и там тоже, конечно, праздновали Пасху.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Было дело, да.
А. Ананьев
— Я так понимаю, что речь идёт о Восточном побережье США.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, это город Бостон, русская церковь.
А. Ананьев
— Вот в православной общине этого города так же отмечают Пасху?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, конечно, очень похоже. Это понятно, почему: потому что специфика этого
церковного строя была, и вероятно остаётся для людей, уехавших за границу, той
связью с Россией, которой они так дорожат. И если у нас, на территории самой
Великороссии или Украины, Белоруссии, это обычай всеобщий,
самовоспроизводящийся, то там он с особенною силою, подчёркнуто реализуется, в
том числе и в миссионерских приходах.
А. Ананьев
— А не заимствуются какие-то милые обычаи из Западной культуры? Допустим, родители переехали в Штаты, допустим, 15 лет назад, а ребёночку шесть лет, и он всю жизнь прожил в Штатах. И он-то знает, что на Пасху ищут и собирают вот эти спрятанные яички.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Чего-то я не припоминаю. Единственное, что там бывало — какая-то смесь
традиций разных православных народов, православных, но разных. Что-то от греков
там они брали, какие-то угощения греческие я помню. У греков принято есть
баранину на Пасху. У нас это как-то не вопрос, мясная пища может быть. Мы,
кстати сказать, не приносим в храм мясную пищу, хотя иногда возможно, когда
приходишь благословлять эти пасхальные угощения, там, раз — кусок ветчины
лежит, не скажешь же уносить. Но это не очень у нас принято, а у греков
принято. Ну вот такие вещи. А воздействие Западного, совсем не православного
образа поведения, как-то я не припоминаю. Может быть, это именно связано было с
тем, что русские особенно ревностно, особенно Зарубежная Церковь наша, которая
с тех пор опять вошла в состав Русской Церкви, ведь это очень существенно —
Поместных Православных Церквей немало, и разных, как это сказать, отделений от
русского Православия тоже немало: Православная Церковь Америки,
Западноевропейский экзархат — они не воссоединились с Русской Церковью. А
Зарубежная Церковь всё время заявляла о том, что это часть Русской Церкви,
которая ожидает своего момента воссоединения. И этот момент настал.
А. Ананьев
— Отец Макарий, я вам так благодарен, что вы сегодня здесь, в студии. С вами светло и свободно — во то слово, которое у меня в голове — просто свободно, и это какое-то счастье.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Полиция у вас тут бывает или что у вас тут бывает?
А. Ананьев
— Нет, но всё равно как-то внутренне ты у себя выстраиваешь какие-то границы, заборчики, чтобы вот... И тут приходит отец Макарий, и как-то так выдыхаешь, думаешь: «Господи, слава Тебе! Как же хорошо!»
Иером. Макарий (Маркиш)
— Мне кажется, что для радио «Вера» это нормально.
А. Ананьев
— Да. Вот во время Великого поста, особенно в Страстную седмицу, которая не относится к Великому посту — для меня это было открытием, я даже не знал об этом ещё год назад.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну да, понимаете, литургически она не относится, и то строй литургический
очень близок. А с точки зрения прихожан это практически одно и то же.
А. Ананьев
— Да а вот что касается Светлой седмицы, которая начинается сегодня. В Великом посте каждый день буквально под завязку, под самую макушку наполнен смыслами, значениями, особенными службами, особенными событиями. И ты с огромной важностью и с огромным уважением и любовью относишься к каждому дню и пытаешься всё про него понять, узнать и почувствовать. Что касается значения каждого дня Светлой седмицы?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот эти значения дня отражены... Почему возникают эти значения? Они
отображены в двух богослужебных книгах. Первая называется «Триодь постная», а
вторая «Триодь цветная». «Триодь» означает трипеснецы, то есть эти
богослужебные книги содержат каноны, в которых три или четыре песни, в отличие
от обычных восьми. Светлая седмица более-менее единообразна, ну под конец там
праздник Живоносного источника так называемый в честь великого чуда, связанного
с Пресвятой Богородицей, а остальные дни единообразны — это повторение или
реактуализация самого пасхального торжества. А дальше раскрываем Цветную Триодь
и видим, что каждая неделя, каждый воскресный день Цветной Триоди посвящён
какому-то событию, связанному с Евангелием. Читается Евангелие от Иоанна
читается до праздника Святой Троицы. И там будет у вас Неделя о Фоме — уверение
апостола Фомы; Неделя жён-мироносиц; Неделя о расслабленном и так далее. Вот
никакой тайны тут нет, и люди, которые следят за богослужением, за богослужебным
строем, конечно, это всё воспринимают совершенно естественно. Плюс там будут
праздники уже минейные, то есть неподвижные, в конце концов — праздник
Вознесения Христова.
А. Ананьев
— То есть я резюмирую для себя, что в эти семь дней наполненность смыслами сменяется наполненностью радостью и светом.
Иером. Макарий (Маркиш)
— И смысл никуда не уходит, просто пасхальное торжество, Воскресение Христово
продолжается. Вообще, всё это сорок дней, но сорок дней со своими
особенностями, а интенсивность попразднства или, будем говорить, влияние
пасхально-литургического обычая, пасхально-литургического строя на дни
попразднства со временем убывает. Если в первую седмицу это влияние очень
сильное, в основном это просто повторение пасхальной службы, то в остальные дни
до Вознесения — ну что, цвет облачения будет красный, как правило, поётся три
раза «Воскресение Христово видевше», приветствие «Христос Воскресе», начало
богослужения пасхальное: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...» — тут
литургика — дело неисчерпаемое. Приходите в храм, дорогие слушатели, и сами
убедитесь.
А. Ананьев
— Вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Я не хочу даже говорить, что мы обсуждаем, мы празднуем вместе с иеромонахом Макарием (Маркишем) праздник Светлой Пасхи. И у меня под завязку вот этого часового разговора вопрос к вам будет на самом деле серьёзный. Вот в Пасху все люди в храме радостные, счастливые. Но потом проходит день, и работу никто не отменял — сегодня понедельник, завтра вторник. И у нас опять идёт вот эта круговерть — понедельник, вторник, дом, работа, дом, пробки. И у многих радость, которую они ждали весь год, улетучивается. Это не моя придумка, я об этом действительно читал — радость улетучивается. И возникает какой-то синдром, даже не то чтобы страх, растерять эту радость. Вот я хочу вас спросить: как можно сохранить в себе вот эту пасхальную радость? Это очень важно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да, важный действительно вопрос и не простой. Это вопрос подвига всей
христианской жизни. И пожалуй, ответ должен быть всё тот же самый — о нашей
зависимости, точнее независимости, от разных эмоциональных наших состояний. Да,
мы переживаем утрату подъёма этой радости. Безусловно, где есть подъём, там
должен быть и спуск. Если бы люди всё время шли на подъём, они бы стали бы,
наверное, какими-то летучими ангелами и сразу бы улетели от земли. А раз это не
так, то вслед за подъёмом обязательно должен идти спуск, вслед за периодом
нагнетания эмоционального обязательно будет период эмоционального спада. Я вам,
дорогие друзья, могу порекомендовать замечательную книгу английского
христианского писателя Клайва Льюиса под названием «Письма из преисподней», был
и другой перевод, но я его не могу рекомендовать — он плохой. Вы можете найти
на том же самом сайте «Священникотвечает.рф» «Письмо №8». У каждого письма есть
своё название в переводе... я забыл, какое название у восьмого... вспомнил —
«Маятник»! Аналогия понятна: с разными периодами — плюс-минус, подъём-спад. И
вот там персонаж этой переписки неплохо как раз раскрывает вот эту особенность
человеческого бытия. Всегда будут спады, всегда будут минусы вслед за плюсами.
И несмотря на то, что пишет из преисподней «товарищ», в общем-то чисто
по-христиански и очень трезво описывает вот эту диалектику человеческой
личности, человеческого жизненного пути.
А. Ананьев
— Спасибо вам большое. Я читал «Письма Баламута» и «Расторжение брака», а вот о «Письмах из преисподней» я, откровенно говоря, слышу впервые. Я с огромным удовольствием, конечно, её прочитаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну вот «Баламут»-то... И там в послесловии к этому же самому материалу
объяснено, какие у меня именно претензии к этому несчастному «Баламуту».
А. Ананьев
— А есть претензии?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Есть претензии.
А. Ананьев
— Я знаю, куда я направлюсь сразу после нашего разговора: с удовольствием на сайт «Священникотвечает.рф». Конечно, хочется и рекомендуется каждый день причащаться. Мы в начале программы говорили, что посещать каждый день — это будет лишком много, и если душа просит...
Иером. Макарий (Маркиш)
— Ну как можно... есть же пенсионеры...
А. Ананьев
— Однако Причастие, насколько я знаю, поправьте меня, если это не так, требует подготовки и поста. Как можно поститься в Светлую седмицу после Пасхи?
Иером. Макарий (Маркиш)
— Дело в том что говорить, что требует подготовки и поста — здесь не совсем
верное противопоставление, не совсем верная конъюнкция. Пост может представлять
собой часть подготовки, а подготовка диктуется, с одной стороны,
индивидуальными условиями, а с другой стороны — и периодом просто церковного
календаря. Значит, в период пасхальный, послепасхальный вполне естественно, что
священник даст вам совет, рекомендацию эту подготовку уменьшить, сделать менее
напряжённой, менее длительной, быть может.
А. Ананьев
— Вы обратили внимание? Это я опять пытаюсь вернуть вас к разговору о том, чего в Пасху и в Светлую седмицу делать нельзя.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Самое простое — вот подойти к священнику, в большинстве московских храмов
несколько священников, в большинстве больших храмов, и скажите: «Батюшка, есть
возможность у меня причаститься несколько раз. Вот что вы мне подскажете — как
мне подготовиться?» Скорее всего, священник вам даст совет — эта подготовка к
Причастию будет...
А. Ананьев
— К духовнику?
Иером. Макарий (Маркиш)
— А духовник и есть священник, который принимает вашу исповедь.
А. Ананьев
— У меня к вам большая просьба: вот сейчас люди, которые нас слушают, хотят тоже какое-то наставление получить от вас. Я вот сейчас смотрю на вас и понимаю, что я вам тихонько завидую, я объясню, почему. Со всей нашей суетой, со всеми нашими делами очень хочется прочувствовать и быть ближе к Господу. И тут понимаешь, что вот уж, наверное, кому хорошо, так это отцу Макарию.
Иером. Макарий (Маркиш)
— А вот тут я поправлю, потому что Бог-то один — людей очень много, а Бог один.
Строить такую конструкцию, что если человек надел на себя подрясник и крест, то
он, значит, тем самым куда-то забрался — это ошибка, так не нужно рассуждать,
это не верно. Каждому человеку Господь открывает дорогу к Себе Своим, быть
может, путём. Аналогия такая может быть географическая: вот гора высокая, и
люди стоят по периферии, по периметру этой горы. И у каждого там какая-то
тропиночка есть. Направление одно и то же, не надо думать, что они куда-то в
разные стороны лезут — это на одной и той же вершине. Но у каждого будет свой
жизненный путь. И совет, вот эта рекомендация, если можно так выразиться — вы
идите своим путём. Не смотрите по сторонам налево, направо у кого там чего — на
чужом дворе трава всегда будет зеленее расти и розы красивее, и всё остальное,
— а вы вот свой путь держите: семейный, трудовой, молитвенный, служебный, какой
угодно.
А. Ананьев
— Я помню свои размышления, думаю: «Вот бросить всё хотя бы на неделю и уехать в Оптину пустынь или в Троице-Сергиеву лавру. И вот там-то уж точно меня ничего не будет отвлекать».
Иером. Макарий (Маркиш)
— О, Боже мой! Можно коротенькую притчу, да? Она у меня в книжке есть.
А. Ананьев
— Конечно.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Монах один жил в монастыре — очень благочестивый, самый благочестивый во всём
монастыре. И они там ему не давали покоя, монахи-соседи с ним неправильно
обходились, не понимали его. Он сказал: «Всё, я ухожу», — и ушёл из монастыря.
Нашёл прекрасное место в одиночестве, там всё есть, избушку можно поставить,
всё великолепно — так обрадовался. Пошёл, кувшинчик взял набрать воды к речке.
Набрал, поднялся, и вода случайно разлилась. Он огорчился, снова пошёл, набрал,
опять поставил, поставил косо, она опять взяла и разлилась. Он уже так сильно
напрягся, конечно, думает, что же за безобразие какое, может быть, знак какой.
Пошёл, снова набрал и куда-то его понёс, споткнулся и вся вода разлилась. Он
как ногой даст по кувшину — кувшин вдребезги разбился. Он постоял над кувшином,
подумал и пошёл обратно в монастырь к своим этим самым несовершенным собратьям.
Вот вам, пожалуйста, всё тут как в капле воды отражается.
А. Ананьев
— Какая красота. Надо будет обязательно запомнить. Последний вопрос на сегодня — время, к сожалению, подходит к концу. Сегодня понедельник, и я знаю, что, ввиду работы или каких-то обстоятельств, среди наших слушателей есть те, кто не смог посетить пасхальную службу. Ведь Светлая седмица — это возможность прожить ещё раз эту службу.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Вот о чём мы с вами говорили: каждое утро и каждый вечер... может быть, не во
всех храмах, но, как правило, в большом числе храмов, если не сказать, что в
большинстве, каждый вечер и каждое утро совершается чин пасхального
богослужения — милости просим.
А. Ананьев
— Такой — сокращённый, я так понимаю.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Он немножко другой, там крестный ход совершается потом — после Литургии
пасхальной. Пасхальной полунощницы там нет. А так очень близкая она: и Утреня,
ну, Вечерня особым чином. Соответственно, и Литургия, а Литургия всегда одна и
та же.
А. Ананьев
— Дорогие друзья, я был бы очень счастлив, если бы мне удалось сегодня с помощью моего дорогого гостя поделиться с вами частичкой радости, света и, самое главное, вот этим ощущением абсолютной, настоящей светлой свободы, которую в моих глазах буквально олицетворяет сегодня иеромонах Макарий (Маркиш), наш дорогой гость, руководитель епархиального Отдела по взаимодействию Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Отец Макарий смотрит на меня так хмуро как-то. Ему не нравятся длинные эти регалии все.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Да ладно, не в этом дело. На добром слове спасибо.
А. Ананьев
— Спасибо вам огромное! Христос Воскресе!
Иером. Макарий (Маркиш)
— Воистину Воскресе, друзья. Продолжайте ваш добрый христианский путь. Спаси,
Господи.
А. Ананьев
— Я — Александр Ананьев. С праздником вас, до новых встреч.
Иером. Макарий (Маркиш)
— Спасибо.
Все выпуски программы Светлый вечер