У нас в гостях были заместитель директора Свято-Софийского социального дома Светлана Панасик и координатор благотворительных программ Свято-Софийского социального дома Мария Астахова.
Разговор шел о том, как можно поддержать детей с особенностями развития в их социализации, и как этому способствует хор «Аксион Естин» — один из немногих в России исполняющий церковные песнопения в древней Византийской традиции.
Ведущие: Алексей Пичугин, Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Воскресение Христово и Светлая седмица». Прот. Максим Первозванский
- «Семья в жизни вечной». Священник Александр Сатомский
- «Уныние, отчаяние, депрессия». Наталия Инина
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Здесь, в этой студии, приветствуем вас мы: Алла Митрофанова —
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин —
А. Пичугин
— И с удовольствием представляем наших гостей. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера», вместе с вами и вместе с нами проведут: Светлана Панасик — заместитель директора Свято-Софийского социального дома. Добрый вечер.
С. Панасик
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Мария Астахова — координатор благотворительных программ Свято-Софийского дома. Здравствуйте.
М. Астахова
— Здравствуйте.
А. Митрофанова
— У нас замечательный повод для сегодняшней встречи. 15 июля будет такой особенный вечер в Москве. Все, кто в Москве, все, кто приедут в Москву в этот момент, пожалуйста, приходите в пространство «Фавор» на благотворительный концерт особенного хора для особенных детей и молодых людей, которые живут в Свято-Софийском социальном доме. Расскажем сегодня подробности о концерте и, конечно, о самом «домике». «Домик» ведь ласково называете вы его между собой?
С. Панасик
— Да, «домик».
А. Пичугин
— Мы с Костей Мацаном два года назад вели программу про Свято-Софийский социальный дом. И мы тогда его просто «домик» называли, я помню. И даже вопрос был: почему «домик»?
А. Митрофанова
— Почему «домик» — объясните.
С. Панасик
— Вы знаете, это трудно объяснить, потому что такие наименования откуда-то приходят. И когда ребята к нам переселились, мне кажется, с этого же момента стало понятно, что им так уютно, так приятно, что это не просто дом, а это домик. И вот потом уже так и называем «домик». Даже некоторые не знают официального названия. Свято-Софийский домик — и всё становится ясно.
А. Пичугин
— А я тоже почему-то думал, что «домик» даже в учредительных документах как-то так прописан.
С. Панасик
— Нет-нет, официально: Свято-Софийский социальный дом.
А. Митрофанова
— Светлана, вот вы сказали, что ребята переселились. Давайте тогда по порядку. Напомним нашим слушателям, о чём идёт речь. Ведь это уникальное пространство, где имеют возможность социализироваться, реализовывать себя дети, молодые люди с самыми разными особенностями развития.
С. Панасик
— Да. И мне всё-таки кажется, что уникальность этого проекта как раз в том, что это какое-то изнутри возникло желание. Это же был проект службы «Милосердие», когда сёстры «Милосердия» приходили в государственный детский дом и помогали ухаживать за ребятами. И видя, какие там условия, как они там живут, конечно, каждому хотелось добавить какого-то внимания, добавить какого-то тепла. И вот это совместное желание в конечном итоге переродилось в создание нашего домика. То есть всё так, слава Богу, сложилось, что домик возник, и ребята туда смогли переехать.
А. Митрофанова
— Юридически это как оформлено? То есть вы под опеку берёте малышей и подростков, и они живут в Свято-Софийском доме?
С. Панасик
— Изначально, когда домик организовывался, это был детский дом. То есть, как во всех детских домах, опекуном является директор детского дома, наша Светлана Михайловна Бабинцева, а ребята проживают. И соответственно, ответственность за них несёт она.
А. Пичугин
— Подождите, а в государственных историях, я так понимаю, что опекуном тоже — тот, кто возглавляет детский дом, тот является официальным опекуном? Если директор меняется, это государственная история, то, соответственно, меняется опекун?
С. Панасик
— Да.
А. Пичугин
— Почему-то я думал, что там какая-то есть своя такая собственная возможность: государство на себя оформляет. А уж как это происходит — я не знал никогда.
С. Панасик
— Нет, там же трудности с оформлением юридическим всех бумаг. Это нужно, чтобы какое-то было ответственное лицо, а не просто государство.
А. Митрофанова
— И эти дети в итоге оказались в Свято-Софийском социальном доме? — за которыми ухаживали сёстры милосердия.
М. Астахова
— Да, я просто хотела немножко информации добавить, что изначально это был детский дом. А когда ребята переселились и мы поняли, что часть воспитанников уже у нас совершеннолетние и по закону они в детском доме проживать не могут, переоформилась организация и стала называться «социальный дом». То есть те ребята, которые достигают восемнадцатилетия, остаются с нами. Это как бы их дом, если никаких дальнейших изменений в их судьбе не произойдёт, то они так и будут проживать с нами.
А. Пичугин
— Я открыл страницу. Давайте сразу скажем, что есть сайт domik.today. Здесь есть раздел «Наши ребята» — это прямо действительно берёт за сердце. Сколько у вас детей сейчас?
С. Панасик
— 21 человек.
А. Пичугин
— 21 человек — и у каждого история, у каждого ребёнка история расписана. И некоторые из детей, их уже даже детьми не назовёшь, они подростки по 13-15 лет и больше, есть взрослее. И здесь их истории, они сами их рассказывают — как они попали в Свято-Софийский домик, как происходило их, в буквальном смысле слова у кого-то, становление на ноги.
С. Панасик
— Это стало возможным в основном из-за того, что когда вот эта вся история с домиком начала быть, мы хотели, чтобы каждому ребёнку уделялось больше внимания, чтобы у каждого появился близкий взрослый. И когда это случилось — не сразу, конечно же, через какое-то определённое время, — мы смогли говорить голосом наших ребят. То есть все они разные, соответственно, один человек за них ответить не может. У каждого есть какой-то близкий друг, который знает его особенности, знает о его желаниях, его настроениях и больше всего о нём может рассказать. И, благодаря этому, о каждом нашем подопечном мы можем сказать с уверенностью, как он себя чувствует, что он хочет, рассказать, соответственно, его историю от его имени.
А. Митрофанова
— Если правильно понимаю, альтернатива для этих молодых людей, которые сейчас у вас в Свято-Софийском доме, по достижении совершеннолетия — психоневрологический интернат. Это вот куда бы они попали, если бы не оказались у вас. Это грустная история, потому что как раз те наши сёстры милосердия, которые ухаживали за ребятами, они же там находились в течение определённого времени, несколько лет, и они видели, что когда ребята переселяются в совершенно другие условия, а они все с тяжёлыми множественными нарушениями и мало кто мог заботиться о себе, мало у кого были какие-то навыки самообслуживания, когда они переселяются в другую среду, им трудно адаптироваться. И, соответственно, продолжительность жизни в таких заведениях невысокая.
А. Митрофанова
— А у вас они получают жизненно необходимые навыки.
М. Астахова
— Я бы хотела сказать, что они расцветают.
А. Митрофанова
— Вот да — витамины радости вы им там выдаёте какие-то специальные.
М. Астахова
— Радости, заботы, любви.
А. Пичугин
— Я читаю просто истории детей, пока мы беседуем. Вот девушка Валерия, 15 лет, пишет, что «когда я приехала в домик в 2015-м, мне было восемь. До переезда жила в отделении для самых тяжёлых лежачих детей». Ну и так далее, и так далее, и так далее. И почти сразу после переезда в домик девочке сделали операцию на мышцах ног, подобрали специальные упражнения, и она постепенно училась ползать, сидеть, стоять. И вот, я так понимаю, что у неё впереди, вполне возможно, что сможет и ходить, насколько это возможно. Дело в том, что я просто вот этой историей хочу проиллюстрировать то, что действительно в Свято-Софийском доме происходит такой невероятный прогресс. Мало какие детские учреждения в России могут похвастаться таким прогрессом. Наверное, для государственных учреждений это вообще недостижимая планка.
С. Панасик
— Я думаю, что да, потому что мы стараемся как-то видеть возможности ребят, на что они способны, их поддерживать и развивать. Та же Лера — если она была ограничена в движении, то есть мы постарались, чтобы она как-то могла самостоятельно передвигаться. Пусть сейчас она может сидеть, может ехать куда-то на коляске, но это самостоятельное движение, это её желание. То есть она может выглянуть в коридор, выехать на улицу, посмотреть в окно. То есть это развитие её личности, это её.
А. Митрофанова
— У вас там помню эту историю — кто-то из детей, приехавший тоже с какими-то серьёзнейшими проблемами опорно-двигательного аппарата, в итоге сел на велосипед. То есть сначала девочка встала, потом она пошла, потом она села на велосипед. Я не помню, как её звали, но меня так поразило эта история, что, оказывается, ребёнок, которому, в общем-то, не светило даже опереться хотя бы на собственные ноги, вот так хорошо она стала в итоге себя чувствовать, что смогла... Я, например, на велосипеде кататься не умею — это позорный факт моей биографии, — а вот она смогла.
С. Панасик
— На самом деле, может быть, изначально у неё и не было таких сильных ограничений, просто, опять же повторюсь, у неё не было возможности. То есть из-за того, что в детских домах-интернатах, как правило... даже когда приходили туда, вот когда я была волонтёром, просто погулять с ребятами вот этот часок, он растягивается, то есть ребёнок может ждать прогулки в течение недели — когда в субботу придёт волонтёр с ним погулять. Просто на это не хватает времени. А когда у тебя есть индивидуальное сопровождение, когда у тебя есть волонтёры, которые помогут вывести на прогулку, которые могут с тобой куда-то съездить, то, соответственно, уже видно, что, да, можно сесть на велосипед, можно попробовать и может из этого что-то получиться.
А. Митрофанова
— Волонтёры, социальные работники, которые в Свято-Софийском доме, кто эти люди?
С. Панасик
— Для меня самой загадка, это удивительные люди на самом деле, потому что они приходят из разных мест. То есть это могут быть соседи по двору, это, может быть, кто-то увидел информацию в интернете, кто-то услышал по радио, опять же. И когда они приходят, я думаю, что не совру, если скажу, что в основном все они остаются. Они остаются и находят себе какое-то дело по интересам. Они прикипают сердцем и уже так ласково говорят «домик», и как домой приходят к нам.
А. Пичугин
— А как вы попали?
С. Панасик
— А я попала как раз из детского дома-интерната, я была там волонтёром. И когда открывался домик, я уже просто поняла, что приду сюда работать. И стала работать помощником воспитателя изначально.
А. Митрофанова
— А вы тоже, наверное, для кого-то из воспитанников домика значимый взрослый?
С. Панасик
— Да, значимый. Но на самом деле я хочу сказать, что мне как-то сложно было всё. Мне хотелось пообщаться со всеми ребятами, я как-то всех их любила. Но в какой-то момент я поняла, что есть тот ребёнок, к которому я более расположена. И уже как-то после этого всё меняется. Ты, когда идёшь на работу, понимаешь, что ты идёшь к нему, уже думаешь, что он хочет, о чём с ним поговорить. Это какой-то совсем другой уровень.
А. Пичугин
— И он ждёт, и каждый день вы можете с ним видеться.
С. Панасик
— Конечно, да.
А. Митрофанова
— Потрясающе, конечно, то, что вы рассказываете. И все дети, у каждого ребёнка есть вот такой взрослый друг, значимый взрослый, который им особенно интересуется, им занимается и к нему расположен.
С. Панасик
— Мы стараемся, да, чтобы был у каждого. Это может быть или сотрудник, который работает в домике или волонтёр. У нас есть истории, что волонтёры, которые ходили в детский дом к определённым ребятам, они также перешли к нам и навещают их, также остаются их близкими людьми.
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Напомню, что у нас в гостях Светлана Панасик, заместитель директора Свято-Софийского социального дома, и Мария Астахова, координатор благотворительных программ Свято-Софийского социального дома — «домика», как называют между собой сотрудники и, собственно, подопечные ваши это место. И важный момент, который нужно напомнить: Свято-Софийский социальный дом — это благотворительная история. То есть вы существуете на пожертвованиях, верно?
С. Панасик
— Да, мы существуем на пожертвования. И пожертвования эти можно сделать на нашем сайте, там есть информация о проектах, которые мы запускаем.
А. Пичугин
— Есть раздел, как помочь. Ещё раз: domik.today — на сайте есть раздел «Как помочь». Здесь есть несколько вариантов — это и по банковской карте, и СМС на короткий номер, и постоянная ежемесячная помощь, и разовая. Заходите на этот сайт и всё там найдёте. Единственное, мы назовём, наверное, короткий номер: 34-34 со словом «домик», и через пробел вы можете указать цифрами сумму пожертвования в рублях.
А. Митрофанова
— Это прямо сейчас можно отправить, никуда не заходя.
А. Пичугин
— Да, пока программа идёт, и ваша посильная помощь придёт Свято-Софийскому дому, который существует исключительно за счёт таких вот неравнодушных людей.
С. Панасик
— А мне хотелось бы ещё немножко про пожертвования добавить информацию. Вот вы смотрели, что у нас на сайте есть истории про детей. И как раз в этом разделе существует возможность стать попечителем какого-то определённого ребёнка. То есть, как правило, истории очень трогают, и у нас есть такие жертвователи, которые потом уже приезжают в домик, знакомятся с детьми и помогают вот уже конкретному нашему воспитаннику.
А. Митрофанова
— А какая помощь требуется? Вот расскажите. Приезжает человек, к примеру, знакомиться с ребёнком, и это же не только материальная, наверное, составляющая, это ещё и душевное участие какое-то.
С. Панасик
— На самом деле не обязательно знакомиться с ребёнком. Дело в том, что, конечно же, наши ребята особенные. И общение с ними требует много душевных сил, требует какого-то такого вложения, такого участия. И мы все понимаем, что если уже завязываются какие-то близкие отношения, то это как бы так просто не прервёшь, и всякое в жизни бывает. Поэтому, когда приходят волонтёры, мы их сначала просто знакомим с домиком. Они уже понимают, какую помощь они могут оказать. Это может быть разное: могут быть какие-то перевозки, может быть какая-то помощь непосредственно в домике — что то помочь убрать, какие-то провести субботники, что-то помочь сделать в группе. И когда они знакомятся с ребятами, знакомятся с группой и для себя понимают, что, да, нас привлекают дети, тогда уже происходит знакомство с детьми, они отправляются на прогулки, в какие-то поездки.
А. Митрофанова
— Но опять же так ненавязчиво, да? Прогулка в течение часа или получаса? А дальше уже по ситуации: получилось или не получилось. Нет такого, что ты берёшь на себя обязательства сразу же.
С. Панасик
— Нет, конечно. Просто сначала человек приходит в группы и смотрит, как общаются воспитатели, сможет ли он так же, найдёт ли он контакт, найдёт ли он какое-то терпение? Я думаю, что вот этот первый шаг важен, а потом уже как-то всё само собой происходит, и у большинства складывается, конечно.
А. Митрофанова
— Но это потребность отдавать, мне кажется. Во многих из нас она есть. И у кого вот чувствуют люди, что есть много любви и хочется действительно поделиться как раз.
А. Пичугин
— Причём, если кто-то это не чувствует в себе, мне кажется, что тут и переживать не стоит, поскольку есть люди с определённым складом, которым это присуще. И иногда я долго думал, что вот передо мной... а наша работа на радио «Вера» очень располагает к этому, когда к тебе приходят люди, ты думаешь, что вот они — святые наших дней. Это действительно так. Но ты тут же начинаешь на себя как-то перекладывать, понимаешь, что ты немножко по-другому сделан, устроен, наверное, у тебя вот эта эмоциональная составляющая иначе работает, ты, наверное, не можешь. Может быть, это недостаток — не знаю. Но вот то, что есть такие люди и то, что у нас есть чудесная возможность не только нам знакомиться, но и знакомить вас, дорогие слушатели, это, конечно, великая вещь.
М. Астахова
— Хотела добавить, что вот Светлана сказала, что можно стать другом, то есть регулярно приходить, проводить время с ребятами. Но можно ещё по-другому помогать домику. Например, нам нужны иногда волонтёры с мотором. То есть это люди, которые могут...
А. Митрофанова
— Не Карлсона вы имеете в виду, а человека на машине. (Смеётся.)
М. Астахова
— Да, то есть это люди, которые... у нас ребята часто выезжают в какие-то поездки или куда-то передвигаются, нам необходимы люди, у которых есть автомобили, которые бы их могли довезти. Я могу ещё рассказать.
А. Митрофанова
— Конечно, озвучьте весь список, пожалуйста, огласите, какие есть формы участия.
М. Астахова
— Также приветствуются очень интеллектуальные волонтёры или волонтёры про боно. Вы знаете?
А. Митрофанова
— Это педагоги какие-то, которые могли бы с занятиями помогать? Или что это?
М. Астахова
— Это люди, которые могут делиться своими полезными знаниями и помогать домику, например, проконсультировать в какой-то области, например юристы, дизайнеры.
А. Пичугин
— Господа, я думаю, вы поняли, о чём идёт речь, и у вас есть замечательная возможность, если вы хотите и чувствуете в себе возможность вот так помочь, то domik.today — там есть, опять же, обратная связь. И вы можете обратиться, представиться, что, дескать, Мария Иванова, юрист, хочу помогать как юрист, и вам будут очень рады.
А. Митрофанова
— Я думаю, например, как вариант, если нас слушают стилисты, специалисты по красоте. В Свято-Софийском домике ведь есть юные леди, которые были бы счастливы, наверное, чтобы что-нибудь сделали с волосами, как-то их там немножечко привели в порядок, причёска, для девочки это так так важно — почувствовать себя...
А. Пичугин
— Здорово, что ты вспомнила...
А. Митрофанова
— Ясное дело, конечно, я же девочка.
С. Панасик
— Да, у нас была команда волонтёров, которая помогла нам облагородить нашу территорию. И они сделали даже альпийскую горку во дворе, красиво посадили цветы, деревья, и сейчас эти деревья растут. Мы с благодарностью их вспоминаем.
М. Астахова
— Также для организации досуга особых ребят нужны люди, которые проводят для них праздники, мастер-классы. Например, артисты, которые могут приехать в домик и провести какой-то небольшой спектакль. Это тоже волонтёрство.
А. Митрофанова
— Артисты, музыканты. Я думаю, какие-то музыкальные коллективы, ориентированные как раз на работу с детками и готовые к работе с особыми детьми. Вот они как раз приветствуются. А таких много, многие сейчас сознательно ездят в больницы, потому что опять же есть эта потребность отдавать.
М. Астахова
— И ещё хочу сказать, какую помощь можно оказать домику. Домик часто участвует на различных благотворительных мероприятиях и на различных благотворительных ярмарках. Поэтому мы всегда в поиске качественных, красивых изделий ручной работы, которые мы...
А. Митрофанова
— Можно на ярмарке представить от домика, продать. Понятно, что там будет автор указан.
М. Астахова
— Да. Соответственно, если вы дизайнер, мастер, керамист, то, пожалуйста, можете нам предоставить все свои красивые изделия ручной работы. Это тоже будет помощь огромная благотворительная.
А. Пичугин
— Давайте напомним ещё о том, для чего мы сегодня и собирались, в том числе, не в последнюю очередь. Это про мероприятие 15 июля в пространстве «Фавор». Это самый центр Москвы. Вот Алла лучше знает меня, где это находится, лучше расскажет. Алла Сергеевна там завсегдатаи с Александром, а я, кстати, не был ни разу. Надо добраться.
А. Митрофанова
— Вот приходи 15 июля как раз — замечательный будет концерт. Мария, поподробнее расскажите, пожалуйста, о хоре и о том, что гостей концерта будет ждать. Опять же, все собранные средства на концерте пойдут на воспитанников Свято-Софийского социального дома. Это очень важно.
С. Панасик
— Наши ребята с удовольствием тоже посещают эти мероприятия, посещают концерты.
А. Митрофанова
— Будут они там?
С. Панасик
— Да, я думаю, что приедут.
А. Митрофанова
— А концерт ведь будет необыкновенный прям, первый в своём роде такой.
А. Пичугин
— «Аксион Естин» («Достойно есть» — в переводе с греческого) название хора, который будет выступать и который исполняет песнопения в древней византийской традиции. Тоже уникальная возможность. Одно дело, когда мы в каких-то фильмах, роликах слышим вот этот древний напев. Вернее, вот если вы человек воцерковлённый, вы в храме всё время слышите различные варианты песнопений, исполняемые в разных традициях. Но вот если вы придёте 15 числа в пространство «Фавор», вы сможете услышать это в том виде, в котором когда-то, при составлении чина Литургии, например, это задумывалось. И вот это музыкальное сопровождение было именно таким. Удивительная возможность.
А. Митрофанова
— «Фавор» на Маросейке. Улица Маросейка — это метро «Китай-город», совсем рядом, буквально в двух шагах от метро. Маросейка,7/8 — и там такая красная дверь с домофоном. Домофон — 31В, по-моему. Вот, видите, наизусть уже знаю. Расскажите про концерт, Мария.
М. Астахова
— Я несколько слов расскажу. Хор «Аксион Естин» — это русский византийский хор Николо- Малицкого монастыря. И они поют песнопения в древней византийской традиции. И это действительно очень особый для них концерт, потому что это первое такое выступление их в Москве. И они к нему очень готовятся. Концерт будет очень красивый, будет состоять из нескольких блоков. И про каждый этот блок ведущий концерта и сами же участники хора расскажут какую-то предысторию — вот именно данного песнопения. И на протяжении всего концерта будет такая визуальная картинка, то есть фильм про Афон, про Грецию. И это будет, наверное, тоже погружение в эту атмосферу мелодий Афона. Называется программа «Мелодии Афона».
А. Митрофанова
— Как понимаю, сами исполнители тоже не просто так в этом хоре оказались. И они связаны с афонской жизнью. У них личный опыт есть практически у каждого какого-то времени, проведённого на Афоне — это дорогого стоит.
А. Пичугин
— Нам сейчас надо прерваться буквально на минуту. Знаете, прежде чем мы уйдём на небольшой перерыв, мне бы хотелось, чтоб мы с вами послушали, пусть это будет хорошей затравкой для того, чтобы вы пришли на концерт, — давайте сейчас послушаем хор «Аксион Естин», насколько это прекрасно звучит. Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня вместе с нами и вместе с вами Светлана Панасик, заместитель директора Свято-Софийского социального дома, и Мария Астахова, координатор благотворительных программ социального Свято-Софийского дома. Алла Митрофанова, я — Алексей Пичугин. И через минуту, даже через несколько минут, после вот этого замечательного песнопения, которое сейчас прозвучит, и небольшого перерыва, мы все вместе снова в этой студии.
(Звучит песнопение.)
А. Митрофанова
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова. И напоминаю, что в гостях у нас сегодня Светлана Панасик, заместитель директора Свято-Софийского социального дома, и Мария Астахова, координатор благотворительных программ Свято-Софийского дома. А та небесная музыка, которая звучала у нас до перерыва, это русский византийский хор «Аксион Естин», который будет 15 июля выступать в пространстве «Фавор» с благотворительным вечером в пользу воспитанников Свято-Софийского социального дома — детей и молодых людей с особенностями развития, самыми разными особенностями. Детки, которые, если бы не сотрудники Свято-Софийского дома или «домика», как его ласково между собой называют, они бы жили сейчас совершенно в других условиях. И, возможно, часть из них уже бы и не жили, потому что всё-таки внимание и человеческое тепло даже на растения положительно влияют. На животных прекрасно влияют, что уж говорить о людях: как распускается человек, когда он чувствует, что его любят, и как он готов любить в ответ. Вот Светлана сидит, кивает.
С. Панасик
— Я просто хотела сказать, что ребята, когда переехали к нам в домик, выглядели гораздо младше своего возраста. И когда вот они почувствовали, что они нужны, что о них заботятся, они начали расти, начали развиваться. И большинство из них, конечно, уже сейчас доросло до своего возраста фактического и юридического. И какие-то достижения у каждого из них есть.
А. Пичугин
— Расскажите, пожалуйста, как досуг у ребят проходит? Ну вот, помимо того, что они живут, они учатся, они учатся в школе, они куда-то ездят. Наверняка у них бывает какая-то, насколько возможно, развлекательная программа, экскурсии, поездки — давайте об этом немного поговорим.
С. Панасик
— Конечно. Дело в том, что когда ребята переезжали в домик, мы задумались над тем, что они должны выезжать, они должны видеть, что происходит вокруг домика, и их должны видеть. То есть мы хотели познакомить их с жизнью, которая есть. В детском доме все занятия, медицинское обслуживание, прогулки происходили на территории заведения. Здесь мы постарались, чтобы ребята учились в школах и выезжали в школы, чтобы у них побольше было каких-то мероприятий развлекательных, куда они бы ездили. Сейчас каникулы, ребята уехали отдыхать на дачу в Воскресенское.
А. Пичугин
— Воскресенское — это где?
С. Панасик
— Это Московская область. Дело в том, что мы стараемся на лето наших воспитанников расселить так, чтобы у каждого было индивидуальное сопровождение и каждый мог почувствовать, что он живёт со своим индивидуальным взрослым, со своим близким человеком.
А. Пичугин
— Фактически в семье.
С. Панасик
— Да. И вот то, что мы подбираем для них на лето, во-первых, чтобы это было за городом, свежий воздух, и чтобы по размещению мы могли всех ребят по отдельным комнатам расселить. А если бы вы попали в домик в учебный год, то там трудно кого-то застать, то есть если мы договариваемся, что кто-то приходит в гости, то мы начинаем думать: кто сейчас не в школе, кто сейчас не на занятиях, кто сейчас куда-то не уехал? То есть жизнь кипит в домике и всегда что-то происходит.
А. Митрофанова
— А о достижениях расскажите, пожалуйста, ваших воспитанников. Вы сказали, что многие из них достигли сейчас в развитии уровня, соответствующего их возрасту. Как это происходит? Чем вы гордитесь? Я понимаю, что для кого-то из ваших воспитанников невероятный прорыв, когда он сам ложку в руки взял и сам смог поесть. Это же как подвиг человек совершил, это как Эльбрус взять.
С. Панасик
— Да. Дело в том, что у нас есть довольно-таки тяжёлые ребята. И если говорить о том, чему они научились, какие есть достижения, то в течение довольно долгого времени мы просто пытались понять: как можно просто взаимодействовать, как можно понять, получить какой-то ответ. И то, что у нас сейчас тяжёлые ребята из группы адаптации, которые практически обездвижены могут сами по карточкам выбрать «да», «нет» — то есть, что ты сегодня хочешь? Ты сегодня хочешь остаться дома или погулять? Ты хочешь надеть это или не это? Это уже для нас какое-то огромное достижение. Потому что мы достучались, мы научились контактировать с ними, как-то понимать их.
А. Митрофанова
— То есть ребёнок в параллельном мире, как это у нас сейчас принято называть, а вы прокладываете туда дорогу — в эту его вселенную, его реальность. И учитесь с ним взаимодействовать, и он адаптируется к миру, в котором он оказывается.
С. Панасик
— Да, то есть мы пытаемся показать, что этот мир не страшный, что мы хотим его слышать, мы хотим его понимать, что нам это дорого.
А. Митрофанова
— А что же вот приводит к тому, что детки вот так уходят далеко, скажем? Это нарушения какие-то врождённые, или это то, что с ними в течение жизни успело произойти?
С. Панасик
— У нас это, конечно же, такие факторы многочисленные. Потому что все ребята изначально с тяжёлыми множественными нарушениями, то есть это заболевание, это какие-то диагнозы. И то, что они были оставлены. То есть, когда ребёнок оставлен с самого рождения, у нас практически все ребята — отказники.
А. Пичугин
— Они в каком-то возрасте начинают это остро чувствовать и переживать.
А. Митрофанова
— Так сразу они это начинают чувствовать, с первых дней. Понимаешь, то ты к маме прижмёшься, а то ты плачешь, а мамы нет, и папы нет, и никого нет.
С. Панасик
— Но дело в том, что самое страшное, что сначала они начинают плакать. А потом, уже когда понимают, что это ни к чему не приводит, то плачь заканчивается. И самое страшное, когда ребёнок не плачет и не хочет ничего.
А. Митрофанова
— Вот тогда он уже в своём каком-то параллельном мире.
С. Панасик
— Да, и оттуда его как-то вы вытащить, вытянуть — это огромная, конечно, сложность.
А. Митрофанова
— Друзья, Свято-Софийский социальный дом, напоминаем, вообще действует, существует на пожертвования исключительно. Если у вас есть желание, возможность поддержать воспитанников Свято-Софийского социального дома, сделать это просто: можно зайти на сайт domik.today, и там несколько вариантов указано, каким образом можно было бы домик поддержать.И прямо сейчас можно переслать, отправить СМС на короткий номер 3434, в содержании сообщения написать слово «домик» и через пробел ввести любую сумму пожертвования, и стать на самом деле участником вот этого грандиозного дела. 21 человек — воспитанники Свято-Софийского дома. Не говорим дети, потому что там есть уже и молодые люди, те, которые выросли. Сколько домик существует? Напомните, пожалуйста.
С. Панасик
— 7 лет.
А. Митрофанова
— То есть они поступили к вам подростками, а теперь они уже молодые люди, и они уже сделали свои первые большие успехи.
С. Панасик
— Да, мне хотелось бы вот рассказать. Я просто когда как волонтёр пришла в детский дом работать и увидела этих ребят, я не могла поверить, что такие ребята могут найти семью. То есть мне это рассказывали, но я думала, что это как-то невозможно. У нас изначально из тех ребят, которые поступили к нам из детского дома, семь человек нашли своих родителей, и мы их проводили прям вот в семейную жизнь.
А. Пичугин
— Но у вас есть совершеннолетние. И это те ребята, которые не отправляются, соответственно, дальше. Но какая у вас есть возможность их поддерживать? И рано или поздно почти все, кто не найдёт свою семью, переступит порог совершеннолетия у вас. А что дальше будет?
С. Панасик
— Домик берёт на себя, конечно же, заботу об этих ребятах. И сейчас, пока они учатся в школе, мы стараемся для себя как-то понять: какую занятость мы в дальнейшем можем им обеспечить. Потому что пока они учатся, пока они посещают какие-то развивающие занятия — это их жизнь, это их развитие. А в какой-то момент они достигнут какого-то своего максимума. И вот пока у нас есть это время, мы стараемся понять: чем же мы можем дальше их заинтересовывать, как мы можем их поддерживать, как мы можем их содержать. Сейчас у нас школы, которые посещают ребята, во многих из них есть мастерские. И там вот ребята работают, там они находят себя. И сейчас мы обсуждаем, есть такая идея, чтобы и в домике создать эту мастерскую, в которой ребята будут трудиться и создавать что-то своими руками.
М. Астахова
— Я хотела сказать, что есть такая мастерская домика.
С. Панасик
— То есть в самом домике пока нет мастерской — мы мечтаем об этом. Но на территории наших дружеских организаций ребята в мастерских работают.
М. Астахова
— Да, и ребята делают сами свою керамику, значки, футболки, на которых они рисуют сами свои рисунки.
А. Митрофанова
— Это бесценные футболки, бесценные!
М. Астахова
— И мы эту продукцию продаём на благотворительных ярмарках. И на концерте хора «Аксион Естин» 15 июля...
А. Пичугин
— Да, будет продаваться продукция — вот эти вещи, в изготовлении которых принимали участие ребята из Свято-Софийского дома.
М. Астахова
— Да у нас в 18 часов сбор гостей, и с 18:00 будет открыта благотворительная ярмарка. А. Митрофанова
— Слушайте, а подробности про концерт есть на сайте Свято-Софийского дома?
М. Астахова
— На нашем сайте domik.today есть вся информация о концерте, есть ссылка, по которой вы можете перейти и приобрести билет.
А. Пичугин
— А мы ещё ни разу за сегодня не сказали, где находится Свято-Софийский дом. Находится он в Москве, на улице Крупской — это Юго-Запад.
С. Панасик
— Это Юго-Запад и недалеко от метро «Университет». Вы знаете, на самом деле я, когда устраивалась на работу в этот детский дом, когда пришла первый раз, долго искала. Домик находится очень уютно во дворах, там очень зелено, всегда поют птицы. И я, когда его увидела, даже не поверила, что вот среди таких обычных домов может быть такая красота, что когда-то я буду сюда приходить и здесь работать. У нас есть домовой храм в честь Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Когда заходят все в наш храм, он очень светлый, такая светлая роспись. Купол стеклянный, поэтому всегда дети, когда приходят на службу, они видят небо, снег, солнце, облака. И все, конечно, поражаются красотой этого храма. У нас служит батюшка, который раз в две недели причащает ребят, служит Литургию.
А. Пичугин
— Удивительно, я смотрю, где находится ваш Свято-Софийский домик, — я прекрасно знаю эти дворы, я очень много лет там проходил мимо. Я никогда не видел его. Вот то, что вы сейчас говорите, когда вы пришли устраиваться на работу и не могли найти, я тоже. Я сейчас даже специально открыл панорамы. И вот знакомые дворы, а его нет.
С. Панасик
— Он как-то неожиданно предстаёт перед тобой. И понимаешь, что ошибиться трудно, вот же он — Свято-Софийский социальный дом.
А. Митрофанова
— И при этом дальше от лишних глаз, чтобы... ну как сказать? Чтобы не быть на бойком месте, потому что всё-таки вашим воспитанникам, мне кажется, вот это состояние защищённости очень важно.
С. Панасик
— Да, защищённости, какой-то тишины, уюта. Это есть, да.
А. Митрофанова
— У меня вообще ком в горле, когда вы сказали, что у вас кого-то из деток усыновили — семерых удалось устроить в семьи, где они полноценные члены семьи, и у них папа и мама, может быть даже братья и сёстры. Господи, какое же это чудо! И как они сейчас? Вот расскажите, вы же наверняка контакты какие-то поддерживаете.
С. Панасик
— Конечно, да. Но на самом деле всё по-разному. То есть есть какой-то период адаптации, когда ребёнок привыкает к семье. Потому что в домике довольно-таки у нас очень тёплые дружеские условия. И, конечно, бывали такие моменты, когда трудно отрываться и уходить куда-то в неизвестность. Ну да, это твой близкий человек. Да, ты понимаешь, что тебе с ним надёжно, спокойно. Но менять условия всегда страшно, тем более в детстве, тем более, когда ты понимаешь, что ты такой слабый и незащищённый. И на некоторое время, когда ребёнок уходит, мы дистанцируемся, а потом уже встречаемся, потом уже приглашаем на какие-то праздники, сами приходим в гости. То есть обязательно следим за судьбой наших воспитанников, обязательно как-то их поддерживаем.
А. Митрофанова
— А дистанцируетесь — это педагогический такой шаг в чистом виде?
С. Панасик
— Да, чтобы было легче родителям. Потому что вот те привязанности, которые сформировываются за время проживания в домике, от них трудно как-то отказаться, трудно отвыкнуть. И чтобы какие-то укрепились прочные связи, именно наладились в семье отношения, в первое время всё-таки рекомендуется лучше не приходить в домик, лучше не возвращаться. А уже потом, когда ты понимаешь, что вот это твоя семья, ты можешь вернуться, можешь вспомнить своих старых знакомых и как бы погостить.
А. Пичугин
— Мы напомним, друзья, что в гостях у светлого радио сегодня Светлана Панасик, заместитель директора Свято-Софийского социального дома, и Мария Астахова, координатор благотворительных программ Свято-Софийского социального дома. И мы с удовольствием ещё раз вам напоминаем, что 15 июля, самая середина лета, вы сможете прийти в замечательное пространство «Фавор», которое находится на Маросейке, в центре Москвы, метро «Китай-город», Маросейка 7/8. И там будет выступление замечательного хора «Аксион Естин», что в переводе с греческого называется «Достойно есть». Это и одно из самых известных богородичных молитвенных песнопений, молитв, обращённых к Богородице и, конечно же, название иконы «Достойно есть». Я не знаю, по-моему хор в честь иконы назван всё-таки в большей степени. Но вы сможете послушать византийские песнопения, эти самые знаменитые византийские песнопения, которые редко можно услышать где-то — в храмах практически нигде. Но вот это замечательная возможность прикоснуться к истокам нашего православного богослужения, если вы — человек воцерковлённый. Ну или просто прийти помочь Свято-Софийскому детскому дому и послушать чудесные совершенно хоровые музыкальные произведения.
А. Митрофанова
— Там ещё будет ярмарка. Всё, что будет собрано, будет передано в Свято-Софийский социальный дом. И поскольку слушают нас сейчас в самых разных городах, можно поддержать и дистанционно, и не только лично прийти. Можно зайти на сайт domik.today, посмотреть, какие детки в Свято-Софийском социальном доме, все их истории выложены на сайте, познакомиться. Вы знаете, мне кажется, что хотя вы там о детях рассказываете, но рассказывая о детях, вернее читая о детях, ты понимаешь, какая колоссальная работа огромного числа специалистов стоит за каждой вот этой детской судьбой. Сколько же вы в них вкладываете! Это уму непостижимо просто — сколько сил, сколько любви, сколько сердца. И вот поэтому и результаты такие, поэтому и старшие воспитанники сейчас уже могут позволить себе осваивать какое-нибудь ремесло. А потом стать, извините, людьми, которые сами себя обеспечивают даже.
С. Панасик
— Мне как раз хотелось сказать, что жители домика это не только наши воспитанники, не только наши дети, но и взрослые, потому что они — какая-то неотъемлемая часть домика. Дело в том, что у всех очень разные судьбы. И прежде всего хочу сказать, что это люди увлечённые. У нас много волонтёров, которые пришли именно чем-то помочь, поддержать, они остаются, начинают работать. Даже те, у которых нет педагогического какого-то образования, они потом учатся. То есть они осваивают профессию дефектолога, они продолжают работать в этом же направлении. Маша рассказывала про изделия наших ребят, которые на благотворительных ярмарках можно приобрести. На самом деле вот когда смотришь на эту керамику, смотришь на футболку, даже трудно представить, что это делали особенные дети. Потому что у нас есть взрослые, увлечённые, творческие, которые могут те умения, которые есть у ребят, направить так, что в итоге получается какое-то невероятное произведение искусства.
А. Митрофанова
— Крутая дизайнерская работа — назовём вещи своими именами уже. Это правда так, это же уникальные вещи, они не повторяются, такого больше нигде не найти. Опять же, когда молодой человек, ваш воспитанник, изготавливает чашку, футболку или что-то ещё, он столько себя туда вкладывает.
С. Панасик
— Потому что это его дело. Для них очень важно, чтобы было что-то, чем занимаются они, какой-то вот шаг к самостоятельности. Пусть это будет всё равно с поддержкой взрослого, но он делает сам.
А. Митрофанова
— Дорогого стоит. Напомню сайт Свято-Софийского социального дома: domik.today — там и истории детей, и варианты, как помочь, как поддержать, и подробно расписано, какие волонтёры нужны, какая помощь, кто с машиной, кто без машины, какие есть формы участия в жизни домика. И, конечно, прямо сейчас можно отправить СМС на номер 34-34 со словом «домик» и через пробел любой суммой пожертвования.
А. Пичугин
— А есть ли какие-то нужды, которые сейчас первостепенны, которые можно было бы озвучить у нас в эфире? Как вот то, что Свято-Софийскому дому нужно прямо сейчас в первую очередь, может быть, это какая-то волонтёрская помощь, но конкретная.
М. Астахова
— Поскольку лето, хотелось бы велосипед для наших ребят, проектор для мультфильмов и мясорубку на дачу для приготовления еды.
А. Митрофанова
— Это я сейчас поясняю: у Марии в руках список — очень ответственное поручение, действительно. Но вот Свято-Софийскому социальному дому на лето нужна специализированная мясорубка, которая помогала бы изготавливать котлетки, потому что далеко не все воспитанники могут твёрдую пищу нормально прожевать. Котлетки — это выход.
А. Пичугин
— Да, котлетки — это то, что действительно нужно ребятам. И если у вас есть возможность, тут список небольшой: проектор, велосипед, мясорубка...
А. Митрофанова
— Всё очень понятные вещи.
М. Астахова
— И всегда гигиенические средства, принадлежности.
С. Панасик
— Да, на самом деле расходники — это то, что требуется нам всегда. Это то, чему мы всегда рады — это памперсы, пелёнки. Ребята, наши пользуются.
А. Митрофанова
— Замечательно. Если какие-то есть уточнения у наших слушателей, они захотят принять участие, есть ли на вашем сайте телефон — как можно с вами связаться, обратиться, написать? Что сделать, чтобы обратную связь получить?
С. Панасик
— Да, конечно, всегда можно написать, можно позвонить, и мы предоставим более подробную информацию, ответим на любой вопрос.
А. Пичугин
— Давайте телефон назовём и форму обратной связи. Опять же domik.today — там есть форма обратной связи, в разделе «контакты» вы можете написать сообщение, оно будет доставлено. Или: 8-499-133-87-25. Приезжайте — вы можете ещё и приехать: Москва, улица Крупской, дом 12а — рядом с метро «Университет».
А. Митрофанова
— А вот я слышала, что у вас есть, помимо Свято-Софийского социального дома, ещё история, связанная с обучением самостоятельной жизни ваших воспитанников. Квартиры специальные, которые вы оборудуете так, чтобы дети учились сами себя обеспечивать. Ну, в идеале, может быть, даже и когда они уже будут совершеннолетними, может быть, чтобы они там и без взрослого самостоятельно могли жить. Что это за история? Расскажите, пожалуйста.
С. Панасик
— Это история, опять же, про наших ребят, которые взрослеют. И когда мы думаем об их будущем, мы понимаем, что среди наших воспитанников есть ребята, которые могут адаптироваться к самостоятельной жизни. Опять же, пусть это будет как бы не совсем самостоятельно — то, что вот они проживают одни, — пусть это будет поддерживаемое проживание. Вот сейчас, на начальном этапе этого проекта, в квартире живут ребята, и постоянно с ними находится наш воспитатель. По возможности мы стараемся, чтобы они всё делали сами. То есть, чтобы они знали, что вот начинается новый день, им надо самим встать, самим позаботиться о завтраке, подумать, куда пойти. Они это озвучивают взрослому, они это обсуждают, и уже потом день проходит у них по их намеченному плану. То есть они таким образом учатся. Они учатся самостоятельно перемещаться по городу. Мы стараемся подыскивать место для проживания, где более-менее доступная среда, чтобы они могли сами выехать из дома, сами заехать в магазин. Учим их расплачиваться картой, понимать, как обращаться с деньгами. Такая возможность у некоторых из наших воспитанников есть.
А. Митрофанова
— И живут они в отдельном, таком специально для них устроенном пространстве.
С. Панасик
— Да. Искали мы долго подходящий вариант, потому что ребята, которые переехали, это ребята-колясочники с сохранным интеллектом. Но вот, конечно, для колясочников потребовалось подобрать специальную мебель, оборудовать кухню, чтобы девочки сами могли дотягиваться до духовки, до посудомойки, до раковины. И сейчас они активно всем этим пользуются.
А. Митрофанова
— Дай Бог здоровья тем, кто помогает вам всё это оборудовать, чтобы молодые люди могли себя чувствовать максимально наполненно живущими. Ой, спасибо вам. У нас так мало времени осталось. Мы хотели ещё музыку послушать, да?
А. Пичугин
— Да. И давайте просто вкратце, быстро напомним. Она сейчас начнёт играть уже, а мы попрощаемся. 15 июля в пространстве «Фавор» на Маросейке 7/8 — вы можете прийти на выступление хора «Аксион Естин», что в переводе с греческого «достойно есть». И средства, которые будут выручены с этого концерта, пойдут в помощь Свято-Софийскому детскому дому. А мы сегодня говорили с представителями Свято-Софийского дома: Светлана Панасик, заместитель директора, и Мария Астахова, координатор благотворительных программ. Спасибо вам большое. Мы в завершении программы слушаем хор «Аксион Естин» и прощаемся.
А. Митрофанова
— А подробности о концерте на сайте: domik.today.
А. Пичугин
— Алла Митрофанова —
А. Митрофанова
— Алексей Пичугин —
А. Пичугин
— Всего доброго, до свидания.
А. Митрофанова
— До свидания.
«Воскресение Христово и Светлая седмица». Прот. Максим Первозванский
В нашей студии был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.
Разговор шел о светлом Христовом Воскресении, о богослужениях пасхальной недели, о праздновании в честь Иверской иконы Богородицы, а также иконы «Живоносный источник».
«Семья в жизни вечной». Священник Александр Сатомский
У нас в гостях был настоятель Богоявленского храма в Ярославле священник Александр Сатомский.
Мы говорили о том, какими будут отношения людей после всеобщего воскресения и сохранится ли любовь супругов и родственников в вечной жизни.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев:
— Великая Суббота, вечер, когда, наверное, правильнее всего было бы ничего не говорить, ни о чем не рассуждать, уж тем более легко смеяться в приятной компании. Надеюсь, что мы сегодня постараемся выдержать вот эту вот важную, несколько напряженную, но очень ответственную атмосферу Великой Субботы в программе «Семейный час». Но программа «Семейный час» все-таки выйдет, потому что в студии Радио ВЕРА все-таки появилась ведущая программы «Семейный час» — моя жена Алла Митрофанова.
А. Митрофанова:
— Что значит «все-таки появилась»?
А. Ананьев:
— Потому что Великая Суббота и предполагается, что ты в храме должна быть.
А. Митрофанова:
— Ну, сейчас поедем, конечно.
А. Ананьев:
— Я Александр Ананьев, и сегодня мы долго думали с Аллой, о чем стоит поговорить в эти 60 минут, и после недолгих рассуждений мы поняли, что нам действительно интересно и важно, уж не знаю, насколько возможно, получить ответ на этот вопрос, узнать: а что будет там, в загробной жизни? Действительно ли мы, прожив здесь долгую счастливую жизнь, по возможности сделаем все, чтобы умереть в один день, и там больше никогда не увидимся, потому что нет там ни мужеского пола, ни женского, ни мужа, ни жены, ни ипотеки, ни дома, ни кухни, ни гардероба, там все совершенно иначе, и вся наша семейная жизнь закончится могильным камнем? Или же, «что Бог сочетал, того человек не разлучает», и неспроста Господь свел нас — семью, мужа, жену, детей вместе на одних квадратных метрах общей жилплощади, чтобы и потом мы тоже как-то держались вместе? Согласитесь, это интересно, и это важно. И я не знаю, насколько получится у нашего сегодняшнего собеседника дать ответ на этот вопрос, но учитывая то, что сегодня мы пригласили настоятеля храма Богоявления в Ярославле, нашего дорогого друга, священника Александра Сатомского, какой-то очень важный ответ мы обязательно получим. Добрый вечер, отец Александр, здравствуйте, с Великой вас Субботой.
о. Александр:
— Добрый вечер.
А. Митрофанова:
— Вообще, Великая Суббота — это такой, с одной стороны, день тишины, а с другой стороны, внутри уже всё клокочет от радости, потому что ты понимаешь, в общем-то — ну, Пасха, она наступает.
А. Ананьев:
— Я в прошлом году помню утро Великой Субботы: я проснулся и понял, что Христа нету. Ну, вот, Он вчера умер, а сегодня Его нету.
А. Митрофанова:
— Ты понимаешь, когда в этот момент стоишь на Литургии, то всё несколько иначе. Впервые в жизни, кстати, помню, как узнала о содержании Великой Субботы, я несколько лет уже в храм ходила, пришла в храм, меня попросили помочь с цветами, цветами к Пасхе украсить храм. Я говорю: «А во сколько?» — «Ну, украшать будем часов с 12-ти, так что хочешь, останься там после службы». И я думаю: «ну, здрасьте, на ночное богослужение надо идти ещё, значит, в Великую Субботу там утром...нет-нет», я пришла к 12-ти. И когда я попала вот в это храмовое пространство...
А. Ананьев:
— Это Татьянинский храм был.
А. Митрофанова:
— Это был Татьянинский храм, весь залитый светом, покоем, радостью, но пока тихой такой, не ликующей и, вы знаете, у меня было ощущение, что я, может быть, что-то самое важное только что пропустила, ну, просто потому, что тупо решила: извините, я посплю. И пропустила что-то такое, от чего...вообще-то, чего люди ждут целый год, как потом выяснилось. И естественно, в следующем году я уже, опережая собственный вопль, подскочила, помчалась на Литургию Великой Субботы, и вот это состояние, когда на самом деле Христос жив, и об этом пока ещё не знают вокруг, а Он жив, и Он из-за ада выводит тех, кто хочет выйти вместе с Ним, всех. Всех, кто захочет! Он их будет за запястье выдёргивать оттуда, как на иконе знаменитой Воскресения Христова в монастыре Хора. Ну, это потрясающе. Потом, ведь икона Воскресения Христова — это икона Великой Субботы, и Евангелие о Воскресении Христовом читается на Литургии в Великую Субботу, то есть это и есть, по сути, пасхальная служба, поэтому у меня вот с тех пор несколько иное отношение к этому дню, может быть, даже, знаете, оно сливается в единое — и пасхальная радость, и радость Великой Субботы, какой-то нераздельный такой календарный фрагмент.
А. Ананьев:
— Слушайте, отец Александр, прежде чем мы начнём вас действительно мучить семейными передрягами, а я сейчас понял вообще, в чём трагедия происходящего, я хочу спросить вас: а что для вас Великая Суббота?
о. Александр:
— Вот, вы знаете, за достаточно небольшой период времени, который я, собственно, служу священником, вот всё это восприятие достаточно сильно менялось, и на каком-то этапе вот от того акцента, который вы предлагаете, я ушёл, в каком смысле: мы проживаем календарь таким образом, как будто эти события случаются прямо сейчас, а на каком-то этапе ко мне пришло это совершенно чёткое ощущение и понимание, что Христос всегда Воскрес. То есть мы Страстную неделю на самом деле проживаем ведь в свете Воскресшего Христа, Он уже победил, в этом смысле даже вот византийские авторы, которые написали соответствующего рода тексты, очень чётко это улавливают: с одной стороны, конечно, они давят на психологическую «педаль» сострадания, что мы с Христом проживаем, переживаем всё это, но, с другой стороны, там время от времени проскакивают вот эти тезисы, что победа уже осуществлена. Собственно, «Не рыдай, Мене, Мати, зрящи во гробе», это известнейшее песнопение, то есть как «не рыдай», если всё, вся история завершена? Я восстану и прославлюсь, и Тебя возвеличу, и Тебя не забуду«. Или: «вот они вложили в мою руку жезл (как бы не зная), что Я сокрушу их, как горшечник сосуды», и много-много-много вот такого рода тезисов. И вот в этом смысле я уже достаточно давненько вхожу в Страстную с этим чётким пониманием — Христос победил. То есть это история про когда-то сгущавшуюся тьму, которая так ничего и не смогла. То есть победа Христова абсолютно однозначна, в этом смысле она в Великую Пятницу ничуть не менее очевидна, чем в Субботу и Воскресенье.
А. Ананьев:
— «Семейный час» на Радио ВЕРА, священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, с вами Алла Митрофанова, Александр Ананьев, мы в Великую Субботу говорим... О чём можно говорить в «Семейном часе»? О семье, о муже, жене, детях. Алечка сейчас сказала удивительную штуку: до нашего знакомства, до нашего венчания, до нашей свадьбы она вела благочестивую жизнь, она ходила в Великую Субботу украшать храм цветами, она чаще бывала на службах, она была прихожанкой семнадцати-двадцати храмов...
А. Митрофанова:
— Да ладно тебе, что ты преувеличиваешь-то? (смеется)
А. Ананьев:
— ...сейчас её жизнь, и я виню себя в этом, не то чтобы я делал это специально, вовсе нет, но акцент её внимания сместился с церкви на мужа.
А. Митрофанова:
— Ну нет, ну...
А. Ананьев:
— Когда последний раз, дорогая жена, ты украшала Татьянинский храм цветами? Внимание, вопрос! Минута на размышление. Ответ: «до нашего знакомства». Я, ещё раз, я тебя очень хорошо понимаю, я тебе очень благодарен, но штука в том, что муж для жены — преграда. Давайте начистоту. Муж для жены — не путь к Богу, муж для жены — преграда. И в этом смысле могу ли я, несчастный, рассчитывать на то, что по ту сторону земной жизни мы сохраним какую-то связь?
А. Митрофанова:
— Понимаешь, какая штука, от того, украшу я или не украшу храм цветами, мне кажется, гораздо в меньшей степени зависит моя посмертная участь, чем от того, сумею ли я или не сумею прокачать любовь внутри себя.
А. Ананьев
— «Марфа, Марфа, о многом заботишься ты, но не о главном». Отец Александр, рассудите. По-моему, здесь как раз очень тяжёлая на самом деле картина нарисуется.
о. Александр:
— В общем-то, во-первых и главных, абсолютно верен тезис про то, что не столько от украшения храма цветами, сколько как от украшения себя добродетелями и совершенствами в общении с вами преуспевает ваша жена, безусловно, то есть вы в этом смысле — главная лестница, ведущая её к Богу семимильными шагами. Равно, как и наоборот.
А. Ананьев:
— То есть работы больше, удовольствия меньше, от этого и награда выше?
о. Александр:
— Ну, не то чтобы, я это никак не оцениваю, но это очевидный факт. Более того, в эту сторону у нас ведь совершенно однозначно смотрят и все традиционные религиозные формы. Вспомним, например, соседний нам иудаизм, который предписывает мужчине в день субботний посещение синагоги просто абсолютно однозначно, это его прямой долг, не в смысле там он хотел-не хотел, полезно-не полезно, он должен там быть. Женщине он не предписывает ничего абсолютно. Эффектнейшим способом, выруливая эту ситуацию не темой детей и кухни, а тем, что Адам, сотворенный из земли, нуждается в продолжении возделывания, а Ева, сотворенная из Адама — это лучшее из всего того, что сотворил Бог, потому что вот уже ничего более совершенного, как из человека произведенное, уже сделать нельзя, поэтому ее учить — только портить. Соответственно, как бы собрание в синагоге — это собрание научения, поэтому все прекрасно, она уже готова к Царству Небесному, пусть спокойно занимается кухней, то есть в этом, конечно, есть определенного рода манипуляция. (смеется)
А. Митрофанова:
— Конечно.
о. Александр:
— Очевидно. Но если серьезно, ведь Древняя Церковь совершенно неслучайно выделяла даже среди женщин совершенно определенные типы служений, например, отдельно говоря о девицах, отдельно говоря о вдовах, которые вот внутри церковного собрания несут какое-то большее число трудов и послушаний, потому что почтенные матроны, обремененные семьями и мужьями, вот самой волей Господней к ним и приставлены, к этим семьям и мужьям, равно как и наоборот.
А. Митрофанова:
— И это твой путь, условно говоря. Я знаю ситуации, когда, ну немного, но знаю такие случаи, когда женщина начинает отдаляться даже от семьи, потому что есть какое-то церковное или социальное служение, очевидное для нее, и очень благородное, и социально одобряемое — страдает семья, в этих случаях страдает семья вплоть до даже вот каких-то глубоких кризисов, и не уверена, что, может быть, в каких-то ситуациях это такой вполне допустимый вариант. Однако есть вообще мужья потрясающие, я вспоминаю историю доктора Лизы, Елизаветы Петровны Глинки, вот Глеб Глебович — как он понимал, что делает его жена! Он был здесь, в нашей студии, это человек, который у меня вызывает глубочайшее почтение. Но это, скорее, редкость. Поэтому для женщины, мне кажется, если мы не берем такие исключения, как Елизавета Петровна, которая, наверное, все-таки подтверждает правило, то для среднестатистической гражданки типа меня вполне естественно, что главное — это муж-семья. Остальное — ну вот, по силам и по времени.
А. Ананьев:
— Ну, ты как раз пытаешься найти какой-то баланс, какое-то равновесие в этих вопросах, но в том, что вот это противоречие, оно все-таки имеет место — это правда, либо ты с Церковью, с верой, со Христом, либо ты с мужем с готовкой, с уборкой. Иначе не было бы монахов, которые поняли, что вот семья будет мешать, семья будет мешать моему служению Богу. И семья всегда мешает служению Богу.
А. Митрофанова:
— У тебя какое-то чувство вины, что ли, я не пойму? Ты все время как-то: «а как бы тебе было хорошо, если бы ты сейчас была бы в храме, а ты вот со мной...»
А. Ананьев:
— Солнце, да, да, у меня чувство вины, потому что я понимаю, что до нашего знакомства ты чаще, ты просто чаще была в храме, и Великим постом, и на Страстной неделе, ты каждый день была в храме...
А. Митрофанова:
— Посмотри на лицо отца Александра.
А. Ананьев:
— ...а сейчас я понимаю, что и молитвы стало меньше по моей вине, и в храме ты стала бывать меньше по моей вине. На отца Александра я вообще стараюсь не смотреть, потому что вот все, что я говорю, отец Александр опровергает своей собственной жизнью, своим собственным примером, потому что, казалось бы, откуда у священника Великим постом может быть свободное время, чтобы украшать печеньки для куличей для своей жены, которая печет? Тем не менее, вот ночами отец Александр Великим постом занимался тем, что выписывал кремом на этих печеньках поздравления со Светлой Пасхой. Да, да, так и было, я знаю, что так и было, я видел эти куличи своими глазами, я нисколько в этом не сомневаюсь. То есть вы опровергаете вообще все, что я говорю, но то, что я говорю — это тоже правда.
о. Александр:
— Здесь, наверное, это не вопрос про правду-неправду, это вопрос про оценку. Ну как бы про оценку, и вот именно как совершенно верно заметили мы про расстановку приоритетности, то есть совершенно нормально и естественно находиться внутри семейных отношений вовлеченно, апостол Павел говорит, и говорит это мужчине, кстати, что «Тот, кто оставил попечение о своих ближних, о своей семье — отрекся от веры и хуже неверного, хуже язычника». То есть, опять же, Христос говорит в Евангелии, что «тот, кто сказал родителям: «Дар Богу то, чем бы ты пользовался от меня», как бы и с вашей точки зрения он вообще молодец и не повинен — вообще-то преступает заповедь, то есть здесь соподчиненность этих вещей на самом деле очевидна. Семья — это малая Церковь, община — это большая Церковь, вот, соответственно, мы движемся от меньшего к большему, это совершенно нормально, естественно и очевидно. Мы взращиваем что-то сначала в меньшем объеме, потом можем экстраполировать это куда-то шире, вывести это в больший объем, никак наоборот оно вообще никогда не работает. Нельзя где-то там набраться нравственных совершенств на стороне, а потом прийти их и внедрять в семью.
А. Ананьев:
— Ну, точнее всего и однозначнее всего о расстановке приоритетов Спаситель говорит вот в Евангелии от Матфея, в главе 10-й: «Враги человеку домашние его, и кто любит отца или мать более, чем Меня, не достоин Меня, и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». О жене он не говорит, но имеет это в виду в первую очередь, и уж если кто любит жену или мужа больше, чем Меня и предпочитает мужа тому, чтобы прийти ко Мне в церковь, тот вообще грешник-грешник ужасный.
о. Александр:
— Я замечу, что это уже экзегеза, то есть на этом этапе вы уже толкуете, а не пересказываете текст.
А. Ананьев:
— Ну, разве это не очевидно?
о. Александр:
— Ну, вообще никакая экзегеза не очевидна, это всегда усилие в той или иной степени тяжести.
А. Ананьев:
— Как говорит наш дорогой друг, психолог Кристина Корочка: «В очевидности собственных высказываний есть первый признак недалёкости и необразованности».
А. Митрофанова:
— Поясните, отец Александр.
о. Александр:
— Нет, здесь простая вещь, она не то что простая, на каком-то этапе у меня как-то вот случилось такое, как мне кажется, понимание этого фрагмента, то есть я всю жизнь как-то ходил мимо него и его сознательно избегал, а как-то раз вот он прямо взял и внутренне прожился. То есть нам кажется, что Христос противопоставляет: либо-либо, а вот на каком-то этапе мне вдруг стало как-то внутренне очевидно — я не настаиваю на этом опыте и не говорю, что это как раз единственно верная экзегеза этого фрагмента — что Он указывает на правильную и неправильную последовательность, что вот любовь к Богу и любовь к ближнему взаимосвязаны, вот их как раз нельзя дробить и рвать, что — нет, если ты любишь Бога, будь любезен, люби Бога. Если ты тут вот с ближними как-то, значит, у тебя с Богом недостача, и наоборот. Нет, в свете любви к Христу нормализуются наши отношения и наша любовь вот к этим самым ближним, а вне этих отношений — ну, понятно, что на том этапе это вообще как бы про Бога в широком смысле слова, но тем не менее, уже из нашего контекста можем и так говорить, а вне этого они как бы бессмысленны, то есть там на самом деле ничего не рождается, и мы тоже знаем кучу этих примеров любовных любовей, которые вообще недалеки от самых нездоровых форм, в плане любви как обладания, как бы жажда поглощения другого и полного введения его, как аппендикса, в свою жизнь, как бы приращивания к себе насмерть, ну и другие удивительные вещи. То есть вот здесь через любовь Христову ты имеешь нормальную любовь ко всем остальным, в противном случае там какой-то жуть и ужас.
А. Ананьев:
— Это надо, конечно, прожить вот это понимание, которым вы сейчас поделились, потому что мне пока доступно только очень такое лобовое и банальное объяснение, что вот, мол, если муж тебя не пускает в церковь — бросай такого мужа и иди в церковь, и в этом контексте я, конечно, ужасно переживаю по поводу того, что происходит у нас, но надеюсь, что ситуация изменится. И вообще, муж должен вести жену в церковь, как вы вот говорите в традиции иудаизма, да и в исламе тоже, там именно мужчина идет к Богу, а женщина там следует за ним или не следует за ним, уже дело десятое, но благополучие семьи в отношениях с Богом зависит именно от мужчины. У нас почему-то, если мы не принимаем во внимание семьи священников, в остальных семьях, как правило, в 99 процентах случаев именно жена тащит семью в церковь, хоть как-то на своих плечах, буквально или образно, но все сама, а мужчины почему-то нет, и как это исправить тоже не совсем понятно. Даже по нашей семье непонятно.
А. Митрофанова:
— Слушай, всему свое время. Мне кажется, что Господь же людей-то не кидает.
А. Ананьев:
— К людям больше вопросов, конечно. Сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация на Радио ВЕРА, а через минуту мы вернемся к разговору и все-таки попробуем выяснить, так что же нас ожидает по ту сторону земной жизни? Действительно ли мы будем вместе? Что об этом говорит Священное Писание? Что об этом говорят церковные предания? Или же нас там ожидает нечто совершенно иное, и рассчитывать на это не придется? Что значит семья с точки зрения вечности? Это программа «Семейный час», не переключайтесь.
А. Ананьев:
— Что ожидает нас по ту сторону земной жизни? Это программа «Семейный час на Радио ВЕРА», с вами Алла Митрофанова...
А. Митрофанова:
— ... Александр Ананьев.
А. Ананьев:
— И в Великую субботу мы пригласили к разговору нашего гостя из Ярославля, настоятеля храма Богоявления в самом центре Ярославля, священника Александра Сатомского. Кстати, в Ярославле сейчас должно быть очень красиво, там весна гораздо более отчетлива, чем в Москве. Все-таки город, такое впечатление, что он чуть ли не южнее находится, хотя на самом деле он находится севернее Москвы, но сколько раз мы там ни были, все время ощущение, что там какой-то курорт-курорт, и весной там, наверное, особенно хорошо, да?
о. Александр:
— Мне кажется, это все происходит из общей логики: хорошо там, где нет нас, и, соответственно, куда мы приезжаем по какому-то иному поводу, нежели чем ежедневную работу работать, там, конечно, удивительно. Это как бы, скорее, про угол зрения, чем про географию.
А. Ананьев:
— Но объективно, объективно уютный город. Итак, отец Александр, давайте разбираться, что мы знаем о загробной жизни в контексте семьи?
о. Александр:
— Правильный ответ — «ничего». Пойдемте домой.
А. Митрофанова:
— Готовиться к пасхальной службе.
о. Александр:
— Да. В том смысле, что мы и в целом, не в контексте семьи, имеем очень маленькое, очень ограниченное представление о каких-либо реалиях вот такого типа бытования. Более того, тоже сразу важный тезис, который нам должен развести в стороны две вещи: в целом в ряде случаев Новый Завет вообще ничего не предлагает по поводу так называемого «посмертия», он не теоретизирует на тему самостоятельного бытования души в отделенности от тела, а говорит про свет вечного дня, то есть про Царство Божие, пришедшее в силе, явленное в мире, новое небо и новую землю, Небесный Иерусалим, сошедший в нашу реальность, и, соответственно, про жизнь вечную, а не про какую-то посмертную, то есть про ситуацию, в которой смерть побеждена.
А. Ананьев:
— Какое-то общение доказано по ту сторону земной жизни после смерти?
А. Митрофанова:
— А как это можно доказать?
А. Ананьев:
— Ты знаешь, очень часто я встречаю в откровениях святых — людей, которым я доверяю, рассказы о том, что «к ним пришел тот», «к ним пришел этот», то есть личность там сохраняется.
А. Митрофанова:
— Конечно.
А. Ананьев:
— Личность человека, которого ты любишь, там, по крайней мере, ближе к тебе, чем личность человека, к которому ты равнодушен. Стало быть, я вправе ожидать от загробной жизни того, что я там тебя не потеряю, да? Что муж не потеряет свою жену, а дети не потеряют любимых родителей и встретят их там, но мы на это надеемся, правильно?
А. Митрофанова:
— Очень.
А. Ананьева
— И свидетельства святых тому доказательство. И вот вопрос: будет оно так или нет, и на что мы в праве рассчитывать?
о. Александр:
— Ну вот здесь хороший тезис про опыт святости в том смысле, что вообще церковное почитание святых как таковых, это вот первый положительный тезис в данную копилку, то есть он не от Писания в основном, хотя Писание тоже указывает нам, почему мы почитаем святых, каким образом, в чем почитание верное, в чем ложное, но просто как церковная практика, это и очень обнадеживающе, а с другой стороны, и очень доказательно. Обнадеживающе в том смысле, что дает нам какую-то вот эту надежду на сохранение личности, а с другой стороны, доказательно, потому что у нас есть огромный объем материала, как раз, как Александр сказал, который и указывает на то, что человек помнит, кто он, знает, кто те, к кому по той или иной причине он явился, то есть он имеет отношение, он не явлен, как, условно, какой-нибудь абстрактный вестник, как сила небесная, которая сошла ровно для того, чтобы сообщить нечто, ну, собственно, как мы видим ангелов в Ветхом Завете, то есть вот они явили волю Господню, это вообще никак не обозначает их отношение, ни положительное, ни отрицательное, никакое, они выполнили функцию, всё. Со святыми не так — они её хотя и выполняют, но это всегда какая-то очень личная история. Можем вспомнить массу случаев с явлениями Богородицы тому или иному, вот там какой-нибудь страдающий, обезножевший пьяница, которому является, например, преподобный Варлаам, если не ошибаюсь, Серпуховской, и, значит, настаивает, чтобы тот шёл и исцелялся от такой-то иконы Богородичной, и он, соответственно, находит, вот вам Неупиваемая Чаша. Ситуации, когда Богородица лично является и настаивает на похожих же вещах, то есть там ряд менее известных святынь, тоже как бы вот вполне понятные темы. И вот такого рода свидетельства убеждают нас достаточно доказательно в сохранении и личности, и отношения, а мы понимаем, что вообще отношение, как таковое, является важной частью личности.
А. Митрофанова:
— Меня вообще, знаете, в историях святых всегда, а в последнее время особенно, больше всего поражает их включённость в наши жизни, в наши дела. Мы с ними лично чаще всего всё-таки незнакомы, ну если вот, допустим, может быть, кто из святых ближе всего на линейке времени к нам — святитель Лука (Войно-Ясенецкий), может быть, новомученики XX века, есть люди, которые, может быть, их знали лично, хотя их сейчас тоже по понятным причинам крайне мало, однако вот такие люди есть, в большинстве своём молимся ли мы святым, чьи имена носим, или просто святым, с которыми у нас какие-то свои тёплые личные отношения, меня это поражает. Ну, какое, казалось бы, им дело могло бы быть до нас? А им есть дело! Ну, это вот, условно говоря, если бы там, если проецировать на себя: меня бы ежедневно забрасывали тысячами писем с просьбами о помощи — я бы выгорела, ну, просто потому, что я любить не умею по-настоящему, понимаете, ну, не умею, сколько бы я там ни говорила о любви, я не умею. У меня сердце не в том состоянии, чтобы вместить в себя такое количество людей, их боли, их обстоятельств, их слёз, их радостей! Нет, нет, я вполне эгоцентричная гражданка, а святые — это люди, которые себя в земной жизни раздают и в вечности продолжают себя раздавать, сохраняя при этом себя, вот поразительным образом сохраняя при этом себя. И, может быть, как раз, вот почему и говорится, что «саван не имеет карманов», единственное, что мы можем взять с собой в вечную жизнь — это состояние сердечной мышцы, вот сколько в неё любви уместилось, сколько в меня любви уместилось — вот это мой единственный, на самом деле, будет багаж, который, между прочим, вот при этом переходе, он абсолютно может быть безлимитным, то есть никто там с тебя не спросит, что вот больше такого-то, пожалуйста, на борт не пускаем — нет, наоборот, чем больше, тем лучше. И в этом контексте как раз семейная жизнь, мне кажется, это очень важный этап, потому что где ещё мы можем настолько глубоко вот эту самую любовь друг к другу прокачать. И вообще, а если любовь друг к другу, как у нас любят в наших подкастах говорить: научишься одного человека любить, будет проще научиться любить и более широкий круг ближних, хотя бы одного научись любить. Вот поэтому, мне кажется, что как раз семейная жизнь, она наш проводник в каком-то смысле.
о. Александр:
— В первейшем, то есть здесь даже не в каком-то, а в первейшем. Собственно, нам от книги Бытия рассказана эта история про то, что человек не ощущает свою целостность до этапа, пока не вступит вот в такого рода отношения, пока там не появится второй, и вот тогда вот этот мужчина и эта женщина родят то единство, в котором они задуманы, потому что вне этого мы видим, что, как сказать, Адам не успокоен.
А. Ананьев:
— И остался в раю.
о. Александр:
— Далеко не факт. Это же, мы же знаем, история не имеет сослагательных наклонений, как бы эта история рассказывалась бы, если бы не случился вот этот эпизод, мы и представления не имеем.
А. Митрофанова:
— Отец Александр, ну вот смотрите, действительно, да, муж и жена — полнота в этом смысле, поодиночке в нас этой полноты нет, но почему тогда в Царствии Небесном не будут ни жениться, ни замуж выходить, не будет ни мужеского пола, ни женского? Почему не будут там создавать семьи, это, ну, более-менее как-то, как мне кажется, я себе понимаю, представляю.
А. Ананьев:
— Но, кстати, не факт. А почему, если ты там не встретишь какую-то прекрасную душу, ты не захочешь быть с ней вместе, одним единым, целым, почему нет? Там такая же жизнь, как и здесь, просто немножко про другое.
А. Митрофанова:
— А мне кажется, там просто уже полнота вот какая-то. Я не знаю, ну это из области фантастики, но почему не будет мужеского пола и женского? Как же мы тогда будем друг с другом взаимодействовать, как ангелы? Это как?
о. Александр:
— Смотрите, вот здесь важный тезис. Во-первых, апостол Павел, говоря, что «в Христе нет мужского пола и женского», не имеет в виду обнуление пола как характеристики, он указывает лишь на то, что социальной значимости, которую он имеет во всех отношениях внутри Церкви, он не имеет — пол, то есть и мужчина, и женщина абсолютно равно успешны в строительстве отношений с Богом, вот в чём идея. Вот как раз это и обнуляет вот эту чудесную иудейскую идею про то, что «ты настолько совершенна, что сиди дома». Все призваны. Все призваны, все царское священство, все люди, взятые в удел, вот в этом смысле ни мужского, ни женского, безусловно. Соответственно, мы можем, рассуждая по аналогии, привлечь несколько фрагментов к пониманию, так как мы ведь ходим с вами в принципе вокруг текста собеседования Христа с саддукеями...
А. Митрофанова:
— ...которые пытаются его подловить и говорят: «Вот женщина, у которой по очереди умерли семеро мужей, семеро братьев, кому же она в вечной жизни, кому она будет женой?»
о. Александр:
— Да, это совершенно чётко криминальная хроника... Знаете, там надо было состав борща-то как-то систематически изучать. (смеются) Ну да ладно.
А. Митрофанова:
— Но это они же гипотетически рассказывают историю.
о. Александр:
— Я понимаю, гипотетически умерли, гипотетический состав. Но Христос в этой ситуации, мне кажется, предлагает не описание, ведь Он же во всех остальных случаях прибегает к притче, когда живописует реалии Царства, то есть, притча подчёркивает какой-то важный аспект, но не учительно, а описательно: «это похоже на», но «похоже» и «равно» — это две большие разницы. Царство Небесное похоже на женщину, которая потеряла деньги, ковырялась полдня по дому, всё подняла, перекопала, нашла и пошла, всем рассказала. Интересно, если проводить прямые аналогии, то тут рисуется вообще очень оригинальный образ, но оно ощутительная аналогия. Так же и тут: хотя Церковь достаточно активно интерпретировала этот материал как прямой, но мы можем посмотреть на него чуть-чуть шире. Ну, как бы тезис по поводу того, что понятно, почему в Царствии Небесном не будут появляться новые люди, не был понятен целому ряду ранних христианских авторов, но даже смотреть в эту сторону не будем, здесь у нас только сослагательное наклонение, его слишком много. По поводу того, что, во-первых, все половые константы однозначно нами сохраняются и наследуются, опять же, это пример святых, которые остались ровно теми, кем они были. А во-вторых, у нас есть совершенно конкретный пример собственно Христа, Которого мы видим в момент Преображения и в момент по Воскресении, а мы знаем, что вот Христос, что Преобразившийся, что Воскресший — это полнота в том числе человеческой природы, как она задумана, и как она будет реализована в свете дня вечности, то есть мы должны стать подобны Ему. И ни одну из своих человеческих характеристик Он не теряет, Он остался Иудеем, то есть семитом, мужчиной, в абсолютно конкретной возрастной категории и со всеми теми признаками, вплоть до ран на теле, черт лица и всего остального, которые были присущи Ему всегда, отсюда мы должны сделать однозначный вывод, что мы воскресаем в том же самом теле и банально, в том же самом поле, в котором мы всю жизнь и жили, ни в каком другом.
А. Ананьев:
— В котором нас запомнили те, кто нас любят.
о. Александр:
— Ну, как бы в котором мы находились во всей той обойме социальных вот этих отношений, и в котором мы их построили так, как построили.
А. Ананьев:
— Интересно, а для Богородицы Христос воскрес младенцем?
о. Александр:
— Не думаю. Я думаю, что Он для всех воскрес одинаково.
А. Ананьев:
— Она просто, ну как любая мама, как мне кажется, она помнит и любит Его родившимся младенцем. Почему она на иконах изображается, вот мне сейчас пришло в голову, Богородица с Младенцем? Она увидела Его именно таким.
о. Александр:
— Ну, здесь, скорее, про догматическую мысль о Боговоплощении, о том, что Творец всяческих в конкретный момент времени лежал на руках и питался материнским молоком, отсюда у нас даже икона «Млекопитательница», на самом деле это догматический образ, то есть он посвящен не вскармливанию детей и помощи матерям в соответствующих ситуациях, как на него смотрят сейчас, а он рождается из догматического соображения подчеркнуть человеческую природу Христа, то есть что вот Он был вскормлен так же, как все остальные, вообще никаким отличным образом.
А. Ананьев:
— Да, вот апостолы запомнили Его таким и увидели Его таким... Кто его знает...
о. Александр:
— Не знаю, не знаю, увидели они Его тоже все-таки и несколько отличным, то есть Христа не узнают, но и узнают, потому что вот случай на Тивериадском озере, когда Иоанн говорит Петру «Это Господь». То есть вот тут такая не вполне однозначная ситуация, у нас как бы здесь больше сослагательных наклонений.
А. Ананьев:
— Семейный час на Радио ВЕРА. Священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, я Александр Ананьев и с вами ведущая Алла Митрофанова.
А. Митрофанова:
— А действительно, вот по пути в Эммаус Господь является двум апостолам, и они — да, как будто бы говорят с кем-то другим и не с Ним, что это — преображение? Вот Он является преображенным по воскресении, или, может быть, я не знаю, или они настолько в этот момент внутри своих переживаний, что не способны Его распознать?
о. Александр:
— Вполне возможно и то, и другое, и равно, как и интерпретация той вечери, в рамках которой Христос был узнан, Он познался ими в преломлении хлеба, и вот толкователи по этому поводу замечают, что это либо обозначает духовный опыт, ну, то есть, что просто в какой-то момент времени Он взял и открылся им, вот как бы с их очей пала та пелена, которая находилась там, либо же произошло простое узнавание, что вот этот человек вроде как бы не очень знакомый, а не очень знакомый просто потому, что он умер, ну, то есть всё, он настолько выключен из их сознания и настолько не существует...
А. Митрофанова:
— Но у Петра-то нет! Он-то говорит: «Это же Господь!»
о. Александр:
— Ну, это случай, который происходит уже по Воскресении, то есть и они уже видели Христа Воскресшего, они поэтому и здесь Его узнают, а эти двое считают, что всё, там, на Кресте всё закончено, и поэтому какие бы ассоциации не вызывал у них этот человек, вот, видимо, конечно, они к этому принятию не приходят, и в моменте, когда Он преломляет хлеб, Он делает это каким-то таким особенным образом, которым всегда делал Сам Христос, и по жесту они просто узнали Его. Вот у нас как бы две интерпретации, какая из них лучшая и правильная, я думаю, что никто не скажет.
А. Митрофанова:
— А что делать нам-то, чтобы друг друга узнать? А то окажемся, понимаете, и... Хотя я в это не очень верю, всё-таки и правда, если есть внутри вот это самая сердечная мышца, ну, всё-таки подскажет, вот это даже внутреннее наше что-то, что взращивается на протяжении лет совместной жизни, оно подскажет, даже если внешне мы будем неузнаваемы.
А. Ананьев:
— Прежде чем отец Александр даст ответ, я тебе дам свой ответ: жить здесь и сейчас, надеясь на то, что завтра в этой земной жизни ты узнаешь своего мужа тем же самым человеком, за которого вышла замуж, потому что, согласно официальной статистике в Российской Федерации, 98 процентов на это не способны, и на следующий день они не узнают своего мужа и расстаются с ним. О, как трагично!
А. Митрофанова:
— Ну, ладно, почему 98-то, ну что ты? Ты сгущаешь краски.
А. Ананьев:
— Ну, немножко сгущая краски, 74,5 процентов, какая разница? Много, трагически много! Отец Александр?..
о. Александр:
— Опять же, с одной стороны, к тезису об узнавании, о сохранении союза нас подводит и Ветхий Завет, который, говоря о том, что двое становятся одной плотью, а в данном случае это обозначает максимальную степень этого союза, а параллельно мы имеем в виду, что весь наш жизненный путь, собственно, и ценен в очах Божьих, то есть Бог и дает нам жить историю, потому что она есть для нас история возрастания в отношениях с Ним и с людьми, и эта история ни на каком этапе не обнуляется. То есть, собственно, из этих соображений и человечество в истории, и каждый человек в истории, то есть с момента грехопадения Бог не уничтожил всё и не построил ещё раз, вот Он как бы весь этот процесс ведёт, и каждый из его этапов ценен. Так уж если все те этапы ценны, то неужели же менее ценен самый главный и основной? Со всеми остальными мы не образуем единство, как одна плоть, ну вот не образуем, как угодно, образуем его вот с этим кем-то одним. Здесь, конечно, рождается много и совершенно трагических вопросов про то, что происходит с людьми, которые вступали в брак неоднократно, какие из этих отношений тогда будут ценнее, какие менее ценнее?
А. Митрофанова:
— Ну, собственно, это вопрос саддукеев к Христу: «женщина-то, у неё семь мужей было, что ж теперь?»
о. Александр:
— Вполне возможно, поэтому Христос и обнуляет этот вопрос, что вы вообще заблуждаетесь, вы вообще не знаете Писание, вы смотрите не в ту сторону. Но повторяюсь, что вот мне кажется, что суть этого ответа в притчевом образе о том, что Царство инаково и отношения в нём инаковы. Наверное, это не значит, что их там нет, что их суть и смысл, и тип не таков, но это не значит, что их нет или они хуже, а наоборот, они есть и только глубже и лучше.
А. Ананьев:
— А в догматическом смысле что такое христианский брак? Ведь это не только единение тел, это ещё и единение душ, и причём, не побоюсь этого слова, в вечности.
о. Александр:
— Безусловно. Но здесь мы не можем сказать об этом ничего догматически, потому что наша догматическая рамка на самом деле очень маленькая...
А. Ананьев:
— Но во время венчания же там произносятся какие-то тексты на этот счёт?
о. Александр:
— Но во время венчания узловым текстом является учительство как раз апостола Павла о типе взаимоотношений между мужем и женой, и этот тип, как между Христом и Церковью. Христос воскресший не забыл про Церковь в свете полученного опыта, как то, что Он настолько велик и превосходящ, что-то его земная община как-то сразу отложилась, нет. Он, собственно, ради неё на Крест всходил и ей плоды Воскресения принёс, вот как бы вся идея, соответственно, между мужем и женой отношения строятся вот по такому принципу. А отсюда соответствующий вывод: так как не разорвались отношения между Христом Воскресшим и Его телом, пребывающим здесь и сейчас на земле, значит, по всей видимости, у нас не рвутся отношения между теми супругами, один из которых в вечности, а другой ещё длит своё земное существование, и, безусловно, они не должны разорваться и на этапе, когда оба окажутся в свете вечности.
А. Ананьев:
— Внимание, неожиданный вопрос: если муж и жена хотят быть вместе не только здесь, но и (глубокомысленная пауза) — там, им следует быть похороненными только вместе.
А. Митрофанова:
— Это вопрос или утверждение?
А. Ананьев:
— Это утверждение. А вот теперь вопрос — да?
о. Александр:
— Нет. Нет, отнюдь. В этом смысле наши переживания по поводу мест захоронений, с одной стороны, очень понятны, с другой стороны, скажем так, в ряде случаев преувеличены. Тело, безусловно — храм и святыня. Тело, безусловно, должно быть погребено должным образом и с соответствующим почтением. Но близость, дальность вот этого захоронения там, друг от друга или ещё, не играет никакой роли. Здесь вопрос про то, что в воскресении мы все окажемся в единстве, то есть вот не будем мы разбросаны по разным местам, и, соответственно, если кто-то захоронен в Нью-Йорке, а кто-то в Антверпене, то, извините, но как бы нет. Как бы отнюдь, отнюдь. Это всё принадлежность века нынешнего, а для вечности всё это не играет никакой роли, опять же, по примеру тех святых, которые слышат через Христа и в Христе, и Христом действуют везде и всюду, вне какой-либо привязки к какой-либо географии.
А. Митрофанова:
— Мне вообще кажется, что география так же, как и время: мы настолько привыкли внутри них и в этих рамках мыслить, нам очень сложно представить себе мир без времени и пространства, когда и то, и другое отменяются, упраздняется уже всё, за ненадобностью, по Второму Пришествию, по воскресению как сложно понять, что такое вечность, потому что мы целиком полностью заточены на линейку времени, точно так же сложно и бесконечность понять, и что это за мир, где непонятно, что там, где вверх, где низ, где близко, где далеко, а оно всё иначе, оно просто всё иначе. И это ещё, знаете, простите, профессиональный травматизм — у Пастернака, я очень люблю роман «Доктор Живаго», единственный момент, который меня там вот прям очень смущает, это размышления Пастернака как раз о воскресении мёртвых, где он говорит: «Я не верю в воскресение мёртвых в том виде, как оно описано, что вот все восстанут — где вы разместите эти миллиарды, миллиарды людей?» И у меня каждый раз внутренний вопрос: но ведь их же не надо размещать на планете Земля или других планетах Солнечной системы, это всё будет как-то иначе, просто мы не представляем, как! И, наверное, в этом смысле действительно не так-то важно, насколько далеко друг от друга похоронены супруги, а бывает так, что останков нет.
А. Ананьев:
— И тут на сцену выходит предание о Петре и Февронии.
А. Митрофанова:
— Но это же предание. Да, мы чтим его, но оно...
А. Ананьев:
— Понимаешь, в любой истории, особенно вот такой важной, как предание о Петре Февронии, есть зерно здравого смысла какого-то, и если уж в загробной жизни Пётр и Феврония, святые, стремились быть вместе телами здесь, на Земле, то явно это о чём-то свидетельствует, не может же быть это просто так.
о. Александр:
— Ну, я подозреваю, что здесь, на самом деле, и очень простой дидактический ход автора текста, опять же, я не к тому, что так не случилось, так и случилось — да, и захоронены они вместе.
А. Ананьев:
— А как вы считаете, так случилось или так не случилось?
о. Александр:
— Ну, то, что они захоронены вместе и вместе в одной раке пребывают, я видел прямо двумя своими глазами, и все, кто были в Муроме. Ничего ранее я не видел, потому что родился несколько позже, чем произошла вся эта история, но факт остаётся фактом — вот они двое в этой одной раке пребывают. И здесь, мне кажется, как раз простая дидактика, то есть простое научение именно как раз про то, что свет этих отношений никуда не угас с моментом их смерти, а при том, что ещё оба монашествующие, оба в постриге, уж казалось бы, ты отложился от одной семьи, от малой своей вот этой церкви, приложился к другой, потому что та твоя община монашеская — это твоя новая семья, и вроде бы теперь ты должен красиво пребывать там, жена твоя в другом месте, и так вот уж и повелось — нет ничего подобного, то есть вот эта идентичность оказывается важнее, чем вот это новоприобретённое.
А. Ананьев:
— У нас осталась минута до конца «Семейного часа», за эту минуту я хочу попросить вас дать совет тем, кто хочет и после смерти сохранять связь друг с другом. Может быть, есть что-то, на ваш взгляд, что мы можем сделать сейчас?
о. Александр:
— Да мне кажется, всё то, что мы можем сделать сейчас, мы должны сделать и не в свете этого вопроса, то есть беречь, любить друг друга и взращивать отношения мы должны и в свете мысли о том, что всё конечно, ничто никуда не длится, и с закрытием глаз заканчивается всякая история, и в свете нашей твёрдой христианской уверенности, что на самом деле — нет, это не так, и вечность нас ждёт, мы должны делать одни и те же вещи.
А. Ананьев:
— То есть не надо бросать мужа и идти в храм, и просить Господа, чтобы нас это как-то не разделили?
о. Александр:
— Наверное, нужно, этапно взращиваясь внутри брака, на каких-то этапах оказываться в этом храме вместе.
А. Ананьев:
— Аминь. Спасибо вам большое за этот разговор, простите нас за путанные вопросы, тема такая, знаете, что даже не знаешь, как вопросы формулировать, но ответы мы получили более чем убедительные, понятные и яркие. Священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле, был этой Великой Субботой в светлой студии Радио ВЕРА. Спасибо, отец Александр.
о. Александр:
— Спасибо вам.
А. Ананьев:
— А мы с Аллой Сергеевной отправляемся в любимый храм. Алла Митрофанова...
А. Митрофанова:
-... Александр Ананьев.
А. Ананьев:
— Пасха будет. С наступающей Пасхой! С наступающим Христовым Воскресением! Услышимся через неделю, пока.
Все выпуски программы Семейный час
«Уныние, отчаяние, депрессия». Наталия Инина
У нас в студии христианский психолог, психотерапевт, преподаватель факультета психологии МГУ им. МВ Ломоносова, РПУ св. Иоанна Богослова Наталья Инина. Разговор шел о чувстве богооставленности. Что делать, когда рушатся все надежды и нападает отчаяние, как не перепутать депрессию с чувством покаяния и как преодолеть грех уныния и научиться верить и доверять Богу.