У нас в гостях была руководитель московской дизайн-студии Ольга Кондратова.
Мы говорили с нашей гостьей о её приходе к вере, об особенности работы дизайнера и архитектора, а также о том, что для нее значит быть христианином в современном обществе. Ольга поделилась, что в работе для неё важен эмоциональный отклик, и главное — научиться слышать человека в любой ситуации. Разговор шел о том, как окружающее пространство может влиять на душевное состояние человека и отношения в семье.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
И. Цуканов
— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Как обычно, вечером по воскресеньям наша тема — христианин в обществе. У микрофона
Игорь Цуканов. И я очень рад представить нашу сегодняшнюю гостью — Ольгу Кондратову. Добрый вечер.
О. Кондратова
— Добрый вечер.
И. Цуканов
— Добрый вечер, Ольга. Ольга руководит дизайн-студией Ольги Кондратовой. Это, как я понимаю, одна из довольно крупных, крупнейших студий дизайна в Москве. И специализация ваша — это дизайн интерьеров, правильно?
О. Кондратова
— Да, в большей степени жилых домов, квартир.
И. Цуканов
— То есть обустройство жилого пространства.
О. Кондратова
— Дом на каждый день.
И. Цуканов
— Мы об этом сегодня обязательно поговорим. Вчера, когда я знакомился с вашей биографией, она оказалась очень интересная. Образование вы получали юридическое, и даже успели поработать следователем по уголовным делам в прокуратуре, да?
О. Кондратова
— Так случайно получилось, что в 90-е годы можно было попасть в органы прокуратуры и набраться некого жизненного опыта. Тогда были такие времена и даже, находясь в институте, я уже попала на такую работу, такая девочка из приличной семьи — на такую мужскую совершенно работу. Но опыт колоссальный жизненный.
И. Цуканов
— Ну да, эту профессию очень сложно представить себе применительно к вам, глядя на вас, совсем не скажешь, что вы могли бы быть следователем. Но вместе с тем мне интересно спросить, какой опыт вам эта работа дала? В жизни ничего не бывает случайно, а вы проработали там все-таки несколько лет.
О. Кондратова
— Несколько лет, но недолго, по счастью, недолго. По счастью, потому что это тебя меняет, это деформирует личность определенным образом. Конечно, это не очень близкая мне была работа, это отношение к людям должно быть достаточно внимательным, чтобы не ошибиться, потому что цена ошибки очень высока. И оно двойственное — ты не должен осуждать, в первую очередь. Я была увлечена книгами, мне это было интересно, я читала много детективов, а реальность гораздо более страшная, более обыденная. Да и времена были очень тяжелые, то есть ночи не проходило без того, чтобы было что-то криминальное тяжелое... Ведь прокуратура в те времена — это были убийства, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть. И посещение Бутырской тюрьмы, 5-го изолятора. Для меня, конечно, это был шок. После очень хорошей семейной жизни в таком кругу — у меня дедушка профессор, доктор наук, папа кандидат наук. А я еду в каком-то милицейском уазике милицейском и думаю: «Как я попала сюда, что я здесь делаю?» А потом, наверное, это научило меня смирению и состраданию, потому что ты там видишь, в каких тяжелейших условиях люди находятся, и не все виноваты во всем. Иногда это стечение обстоятельств, и от тебя лично, в те времена по крайней мере, даже согласно уголовно-процессуальному кодексу, от тебя лично очень много зависело. Можно было трактовать по-разному слова, по-разному их записывать — это техника работы. И тут надо было все время оставаться порядочным человеком — вот это было принципиально важным для меня на тот момент. А опыт, наверное, научил меня разбираться в людях, непредвзятому мнению, и стараться больше с любовью относиться, что ли. Даже если передо мной преступник-преступник, и он совершил очень страшное преступление, я все равно старалась разговаривать с ними всё-таки как с людьми. Ну, как-то их стараешься поднять до своего уровня, увидеть что-то человеческое, потому что нет ничего абсолютно черного, есть нюансы, градации. И когда уже у меня совершенно другая профессия — это мое хобби, дизайн интерьеров, я встречаюсь с огромным количеством семей, обычных людей, — и малейшие нюансы и оттенки разговора, отношения между мужем и женой, для меня это уже стало легче, понятнее, спокойнее ты к этому относишься и стараешься какой-то мир внести в отношения, в семью и в интерьер. И не создавать излишних конфликтов, которые, я знаю, потом впоследствии с течением времени могут привести к каким-то очень нехорошим вещам. Вот опыт такой, что надо делать хорошие поступки, по возможности.
И. Цуканов
— Про это тоже спросим чуть попозже, надеюсь, поговорим. Но мне хотелось спросить, как вы все-таки нашли себя, можно так сказать. То, что было вашим хобби — сначала перепланировка квартир, потом дизайн, — как это стало делом вашей жизни?
О. Кондратова
— Это, конечно, из детства — увлечение обустройством имеющихся вокруг себя квадратных метров. Мне очень повезло, с одной стороны, и не повезло: родители у меня в разводе, они развелись очень давно, еще в начале 80-х годов. Папа жил в большой генеральской квартире в центре Москвы, на Таганке. А мама проживала в маленькой квартире в пятиэтажке на окраине города. И вот этот контраст, который я видела между тем, как можно жить — ты как бы в двух мирах находишься, — он меня, конечно, поражал. Я очень мечтала о своей комнате, такой же, как у папы, о своем личном пространстве. И жизнь мне не предоставляла таких возможностей, мне хотелось обуютить хотя бы какие-то полочки, которые есть вокруг меня. Это из детства. А когда я выросла, я уже училась в институте, первую свою квартиру, которую я перепланировала, была моя собственная. Это был 1995-й год. Это была пятиэтажка. Конечно, это вызывало огромный резонанс у друзей, у соседей...
И. Цуканов
— Вы кухню перенесли куда-то.
О. Кондратова
— Да, тогда это все было необычно. Я перенесла кухню, тем самым на месте бывшей кухни, — кстати, этот прием прекрасно работает и поныне, — получилась хорошая детская комната. А до этого это был кабинет. И, естественно, там были нетривиальные решения, которые были нехарактерны ни для тех времен, ни для отделки. Друзья, которые приходили, они загорались этой идеей, просили чем-то им помочь. Я не брала за эти деньги, естественно, и ничего на тот момент толком не понимала. Но идею перепланировки начертить, набросать я могла, и помогала. И прошло, наверное, уже лет семь, когда я уже вышла с каким-то проектом в журнале «Идеи вашего дома». И тогда уже это стало каким-то бизнесом. На тот момент я родила ребенка, я не работала в органах, слава тебе, Господи. И это стало маленьким бизнесом, очень крошечным. Но я стала сразу нанимать людей, потому что очень много было звонков, много желающих. Тогда этот рынок не был так насыщен предложением, как теперь, можно было развиваться, учиться и приобретать опыт.
И. Цуканов
— Вот в ваших интервью вы довольно часто говорите о том, когда у вас спрашивают, что главное в работе дизайнера, вы говорите такую неожиданную вещь, которую не ожидаешь услышать, что главное — это любить клиента, главное — это быть внимательным к нему, стараться его слушать и стараться делать так, чтобы ему было хорошо. А это ведь такая вещь, которая, наверное, важна в любой профессии, но далеко не сразу к этому приходишь и начинаешь это понимать. Как вы почувствовали, что это важно? Это с детства у вас идет, из семьи, от вашего дедушки, от ваших родителей? Или, может быть, вы это в каких-то книгах вычитали? Как вы поняли, что это самое важное?
О. Кондратова
— Я могу очень четко определить, в какой момент для меня это стало важным — отклик эмоциональный от собеседника, неважно, в работе или в жизни. Я была еще маленькая, мне было лет 10, мы с папой ждали, когда приедет такси, и я слушала, как мой отец разговорился с посторонним человеком. И тот интерес, который мой папа проявлял к собеседнику, хотя это была минутная встреча, мне было интересно, как тот человек настолько проникся к моему отцу, что был готов даже нас везти домой на своей машине. И я говорю: «Папа, объясни мне, пожалуйста, как ты вел беседу?» Он сказал, что «есть такая прекрасная книга, ты должна ее прочитать». Тогда она была только в самиздате, это Дейл Карнеги, который всем известен, он тогда маленькими кусочками издавался.
И. Цуканов
— Очень популярная была тогда книга.
О. Кондратова
— Да, очень популярная. Он мне рассказывать о каких-то приемах, А тогда, помните, это была советская торговля. И я обратила внимание, что куда бы он ни приходил, ему всегда люди радовались. Мой папа внешне мне напоминал Пьера Безухова — в очках, несколько полноватый, всегда в книгах, всегда далек от мирского, так будем говорить, больше в духовных исканиях. Мне так, по крайней мере, казалось, и так оно и было. И он мне говорит, что «своими словами, своим искренним вниманием к собеседнику ты сама получишь такое удовольствие, такой эмоциональный отклик, тебе самой будет радостно, что тебя хотят видеть и что ты людям нравишься и что им с тобой легко и хорошо». И сначала я это изучала, как приемы. Просто есть техника — есть техника общения, как себя вести, как руками разводить, как улыбаться, какие темы затрагивать. А потом это становится частью твоей личности и это уже становится тобой — ты так разговариваешь, ты так общаешься. И много-много книг прочитав уже к 25 годам, к сегодняшним 45 годам, я понимаю, что все хорошие советы людям уже даны. Всё хорошее уже привнесено, и неважно, какой профессией ты занимаешься, просто твое внимание больше должно быть ориентировано на других. Вот моя старшая дочь возражает мне на это и говорит, что «ты теряешь свою личность», или что «ты слишком увлечена собеседником». Я говорю, что не все время, но в тот момент, когда мы вместе с собеседником, — неважно, обсуждаем ли мы интерьеры или просто ты кому-то являешься жилеткой в этот момент, таким сострадательным помощником, — вот в этот момент ты должен присутствовать и пытаться его понять. И это стало легко, это стало читаться, это стало таким хорошим удовольствием. И мне радостно, когда люди уходят и говорят: «Вы знаете, мы пообщались с вами и у нас столько сил появилось, у нас появилось новое настроение, новое желание жить». Вот для меня это значит то, что отработала на отлично. Это из детства, значит, это из детства, это не приобретенное во взрослом возрасте, это часть личности, я считаю.
И. Цуканов
— Вообще, интересно, что Дейл Карнеги здесь сыграл какую-то роль. Я тоже из того же поколения, что и вы, и я тоже помню это массовое увлечение Карнеги. И мне всегда казалось, что здесь речь идет о каких-то приемах — как общаться с людьми, чтобы тебе в итоге извлечь из этого выгоду. И это, конечно, несколько отвращало.
О. Кондратова
— Если внимательно читать книжку, там есть одна глава. Она указывает на то, что в любой момент, когда вы что-то делаете, вы должны быть искренни, в этот момент ты должен действительно любить собеседника. Я это делаю так. Когда я смотрю собеседнику в глаза, я стараюсь найти в нем то, что действительно мне нравится. Я не знаю: цвет глаз, или, может быть, он похож на моего друга. У нас был очень тяжелый прокурор в нашей Головинской прокуратуре, с ним никто не мог спокойно общаться и никто не мог найти к нему подход. Он всех отправлял, говорил: «Вы такие плохие юристы, я вас отправлю торговать пирожками». А когда я смотрела на него, я видела перед собой своего собственного дедушку, настолько это было похоже, что за все наше совместное время он никогда не отправлял меня торговать пирожками, потому что внутренне я его любила в этот момент, ты же ассоциативно чувствуешь. То же самое — с кем бы ты ни общался, в любом человеке можно найти какую-то черточку, которая тебе очень нравится. И когда ты ее мысленно начинаешь... Я много-много раз находила этому подтверждение. Помню, пришла одна заказчица, она была так сердита, она была так расстроена, это было относительно недавно. И я сама, вот чувствую, что я сама не в настроении, и мы не можем никакой компромисс найти. И вдруг я внутри себя начала ей сочувствовать, потому что там дети, там очень агрессивный муж, — я представляю ее расстройство. И мне внутренне стало ее так искренне жалко. И даже я еще ничего не произнесла, а ее настроение мгновенно изменилось. Это происходит на каком-то другом уровне, не словами, не действиями, не улыбками, а когда ты искренне выражаешь, ты просто чувствуешь, что тебе этого человека жалко, ты к нему сострадание испытываешь. И она совершенно изменилась, ее настроение изменилось. И у нас пошел легкий контакт. И это не раз, не два и не три. Поэтому тут дело не в технике, а в том, чтобы эмоционально в это вкладываться.
И. Цуканов
— В искренности.
О. Кондратова
— Да, в искренности. И у Карнеги многократно об этом говорится. А у нас как-то этот момент опускают и говорят: «А, подумаешь, фуфло!» — ужасное слово. Но на самом деле, люди отрезают от себя массу таких возможностей к преобразованию своих отношений в семье, в обществе, в работе, Мне жалко. Мне жалко.
И. Цуканов
— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что сегодня у нас в гостях Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой. И мы говорим о том, как... Наверное, плохое слово — правильно, но как общаться с людьми, чтобы им хотелось тоже с вами общаться и чтобы возникала какая-то взаимная симпатия. Тут сложно подбирать слова. Вообще, об этом, конечно, замечательно говорят как раз разные христианские подвижники, вот ровно об этом. Вот я вас слушаю и думаю о том, что из последних, кто вспоминается, это владыка Антоний Сурожский, например, который тоже говорил о том, что даже если у вас времени на общение с каким-то человеком, всё это время, какое есть, пускай его немного, вы должны уделить человеку целиком, на 100% — вы не должны отвлекаться, смотреть на часы и так далее. И поэтому совершенно естественным образом у меня рождается вопрос к вам, Ольга. Вот о христианстве вы узнали в какой момент? И христианство для вас стало каким-то логичным что ли результатом того, как вы жили все это время? То есть вы пришли к этому совершенно естественным путем или наоборот, оно стояло где-то у истоков и всё, что вы умеете, всё, что вы делаете, это как раз плод того, что вы христианка.
О. Кондратова
— Конечно, к христианству я пришла много позже. И это все-таки, конечно, сознательное возвращение или приход. Я только-только, наверное, начала этот путь, я бы даже сказала. У нас семья очень многонациональная. Недавно я сделала тест ДНК и выяснила, что у меня порядка 10 национальностей со всего мира. У нас была семья атеистическая, я считаю, что это атеизм, притом что проповедовались все христианские заповеди, но это никогда не облекалось в форму религиозную, это всегда было просто так принято, так традиционно, так правильно себя вести. Мой дед воспитывался в дореволюционной семье, очень такой правильной, хорошей, книжной, это всё было привнесено в нашу семью, я все время про это рассказываю. Но именно походов в церковь не было и не могло быть, потому что были коммунисты, бабушка партиец, она работала в гостинице «Россия», дед всю жизнь занимался педагогикой, библиотековедением. Это было просто невозможно. Хотя даже в самом глубоком детстве мы всегда ходили в болгарскую церковь на Таганке, которая открыта и которая была всегда открыта и в советские времена. Зачем ходила? Не знаю. Просто было красиво, странно и время текло там по-другому. Папа не ходил, он стоял и ждал меня у входа. Я заходила и просто слушала. И я к этому очень долго не приходила никак, пока... У меня должен был родиться ребенок. Ребенок родился, и были определенные проблемы, серьезные проблемы. Был тяжелый 2000-й год, вы помните, это было как раз, когда утонула подводная лодка «Курск», на «Пушкинской» были взрывы. И вот в это же время у меня родилась дочь, ей нужно было переливание крови, все это было ужасно тяжело. И я дала себе зарок, что, если всё будет хорошо, я пойду покрещусь и покрещу ребенка. И я не выполнила этот зарок сразу. Наверное, потребовалось еще лет шесть, чтобы я подумала: нет, мне это надо сделать...
И. Цуканов
— Потому что обещали или потому что?..
О. Кондратова
— Потому что обещала. И тоже получилось не сразу. Я живу в высотке на Котельнической, у нас там есть Афонское подворье, и это первое место, куда я с вопросом пришла, хотя это мужской монастырь. И мне так строго и жестко там ответили, и как бы такой от ворот поворот был, жесткий ответ.
И. Цуканов
— Да, Афонское подворье — это не совсем то место.
О. Кондратова
—Да. Хотя я прочитала потом, что в исключительных случаях даже крестят на территории мужских монастырей, такое бывает. Потом я постучалась во вторую церковь, и тоже... Мой бывший муж был венчан с другой женщиной, и мне долго объясняли, что он должен развестись, потом вы должны повенчаться, и тогда потом мы покрестим вашего ребенка. Это тоже был странный долгий путь. В конце концов, третья церковь в Замоскворечье, и там как-то оказалось всё просто. Я пришла покрестить ребенка, а они говорят: «А давайте мы и вас покрестим». И денег никто с меня не взял, я сама их положила. Знаете, наверное, надо было постучаться три раза, не знаю. Потом прошло еще какое-то время, я стала читать мемуары, очень много же священников репрессировали в 30-е годы. И, читая мемуары этих людей, кто-то из них был священнослужителем, и, читая о том, какие они претерпевали нечеловеческие муки, при этом продолжая свое служение, — вот, может быть, через это, через изучение истории, мне стало интересно, что это за люди, вообще, что это такое. И постепенно, очень медленно... Мы с моим вторым мужем уже венчались, то есть мы это сделали. Но это еще была дань традиции, это было 10-11 лет назад. А вот сейчас я, уже видя столько совпадений или обращаясь и получая ответы, я понимаю, что есть замысел, есть красота устройства мира. И она не может быть настолько хаотичной, сама собой и это невозможно объяснить никакими совпадениями. И вот тогда, наверное, постепенно, я еще до конца не пришла, я еще до конца не понимаю. Я считаю, что я только в начале этого пути. С одной стороны, это было сознательно, но все-таки когда ты начинаешь видеть красоту закономерностей, красоту во всем — в планировке, в отношениях, в разговорах, в чувствах, когда ты видишь, как события, которые ты видел много лет назад и вдруг к чему они привели, когда ты там их так воспринимал, а последствия наступили такие. Или ты видишь, когда есть причинно-следственная связь между поступком и наказанием, и наказание это даже не то, что ты сам себе создал это наказание. И вот когда ты увидел всю эту стройную систему, кусочек, конечно, мы не можем подняться выше, мы только вокруг себя видим. Вот тогда, наверное, осуществляется этот приход. И тогда я стала ходить потихонечку, пока еще медленно, но в этом направлении. И пытаюсь своим детям уже привить. Ненавязчиво, но прививать эти ценности. Вот как-то так.
И. Цуканов
— Можно сказать, что для вас в православии одна из самых привлекательных вещей и важных — это именно красота? Вы же дизайнер и для вас упорядочивание пространства это важная вещь. И то, о чем вы сейчас говорите, это тоже как-то касается красоты.
О. Кондратова
— Внешней?
И. Цуканов
— Нет, наверное, не внешней, это, я бы сказал, что это даже в каком-то смысле внутренняя суть всей жизни — то, что всё устроено очень красиво. То есть красота — это важно?
О. Кондратова
— Вообще, что первично — красота или люди? Для меня, конечно, первичны были люди, они на первом месте. Для меня важен человек, который меня встречает, это настолько для меня, это было первично. Но не заметить красоту, например, Марфо-Мариинской обители, которая на Ордынке, для меня это было просто потрясение, когда я вошла. Хотя эта церковь относительно новая, она конца XIX века, начала ХХ, там достаточно современный дизайн. Или церковь Поленова, которую спроектировал сам художник — это поразительно просто. Или около Оптиной пустыни есть Шамордино. Как дизайнер, как архитектор, я не могу этого не увидеть — это настолько возвышает тебя, ты заходишь и у тебя такое настроение, как будто бы всё чудесно, даже если ты находился в очень подавленном состоянии. Поэтому, конечно, исключить эту составляющую просто невозможно, это есть. Или в Исаакиевский собор ты заходишь, и ты просто поражен масштабом, величием всего этого. Но люди все равно будут первичны — кто тебя встречает, что тебе говорят. Я была в Иерусалиме, и там много конфессий внутри, и был рядом священнослужитель, он просто улыбнулся, вот он просто мимо шел, как-то махнул рукой, что-то сказал, я не знаю даже, на каком языке, и этого взгляда поддерживающего тебе вполне достаточно. Конечно, когда это всё вместе, это еще лучше. Красота не первична, но важна, я бы так сказала.
И. Цуканов
— Или наоборот — есть красота, которая, может быть, даже и первична, а люди могут испортить. Или все-таки люди первичны?
О. Кондратова
— Люди первичны, конечно. Опять же, возвращаясь к мемуарам, когда церкви разрушали, священнослужители вели тем не менее разговоры, душеспасительные беседы, оказывали помощь в избушках. Но когда человек туда входил, он эту ауру, я даже не знаю, какое слово здесь употребить, есть даже специальное слово, благодать какая-то, она присутствует. Поэтому красота не первична, конечно. Люди создают настроение.
И. Цуканов
— Я напоминаю, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии. Буквально через несколько секунд мы вернемся в студию. Пожалуйста, не переключайтесь.
И. Цуканов
— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона Игорь Цуканов. И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой, московской дизайн-студии, которая занимается проектированием жилых помещений, наших с вами домов. Ольга, я так понимаю, что вообще дом, понятие дома и жилья для вас как-то особенно важно. Вы же неслучайно занялись именно проектированием домашних помещений, домашнего жилья. Можете как-то на эту тему немножко порассуждать.
О. Кондратова
— Да, конечно, дом для меня — это первично. Я могу это обсуждать очень много раз и много часов, и любой объект и выбор недвижимости и обустройство, неважно, домик, квартира, большая квартира, маленькая — это всё интересно. И удивительно даже для меня самой, что это не перестает быть интересным так много-много лет.
И. Цуканов
— Извините, что перебиваю. Я смотрел некоторые ваши видеозаписи, и вы действительно с таким удовольствием объясняете людям в телепередачах, еще где-то, как выбирать дом, что важно, что неважно. И что поразительно, что вы всегда говорите, если я правильно вас понял, что очень важно прислушаться к тому, что вам действительно хочется, что для вас важно. Если вам хочется иметь дом с видом на реку, условно говоря, то за это желание нужно зацепиться. Какие-то другие вещи могут быть не такими важными.
О. Кондратова
— Да, я пытаюсь объяснить, что есть система приоритетов, есть система важного и неважного. И мне кажется, что современное общество очень увлеклось техническими подробностями, теряя совершенно в этом свою и душу, если так можно сказать, если более мирским словом, и интуицию. И мне жалко, потому что счастье в таком доме, который выбран техническим способом: а вот цена за метр такая, а вот тут такой этаж, а здесь я поставлю машину. На самом деле, это вторично, это даже не вторично, это пятая степень важности. Важны совершенно другие обстоятельства. В первую очередь, при выборе дома, недвижимости необходимо, конечно, интуитивно почувствовать, что это твое. Потому что это своего рода пример жизни, это твой ежедневный уклад, его никак нельзя мерить такими обывательскими методами, на которые подсело большинство, это тренд какой-то, который в обществе существует. И разговор начинается: «Вы знаете, мы купили в новостройке на 10-м этаже, у нас аж 150 метров». Я говорю: «Хорошо, 150 метров. Что мы видим в окошко?» Первый вопрос: «Что мы видим в окошко?», — потому что всё внутри можно создать, но нельзя создать вид за окном, нельзя создать солнечную освещенность. Ведь вы выбрали на север, вы выбрали стены соседнего дома, это значит, что каждый день вас неосознанно будет это всё расстраивать, это будут споры, скандалы и вы не будете знать, откуда причина, один из основных истоков проблем. Я пытаюсь обратить на это внимание, потому что если ты правильно эти реперные точки поставил: вид, место, — то ты уже процентов на 80 выбрал себе правильное жилье. А всё остальное можно сделать. Даже из маленького метража, я точно это знаю, можно сделать то, что нужно сделать. И будет и красиво и удобно, главное не бояться и смело двигаться вперед. А вот вид за окном — опять же это из моего личного опыта. Я люблю вспоминать историю, когда заказчик долго не принимал никакие варианты планировки у нас, и я не могла понять причину его недовольства, причем даже возмущения и негодования. Это к вопросу о том, что ты должен разбираться в людях, с которыми ты общаешься. Я подумала, что надо мне с ним поговорить, потому что мои дизайнеры, мои сотрудники уже до слез. И это неприятно, потому что мы сделали всё возможное, учитывая, что у нас очень строгое законодательство в плане согласования, мы не можем сделать что-то очень уж — на потолок кухню не поставишь. И оказалось, что проблема, что его больше всего возмущает, это уже итог моих исследований — вся его квартира выходит на кладбище, и никак исправить эту ситуацию мы не можем, потому что из 8 окон 7 выходят на кладбище. Они покупали квартиру на стадии стройки по хорошей цене. Это ЖК Лефортово. А одно окно выходит в стену соседнего дома. И какой бы мы вариант не предлагали, он кричал, сначала неосознанно: «Как же, детская будет на погост!» Я нормально отношусь к кладбищу, я даже с удовольствием могу их посещать и хожу, это нужно. Но я думаю, что это может для кого-то быть достаточно тяжелым испытанием.
И. Цуканов
— Не все способны жить на кладбище.
О. Кондратова
— Да. Я даже, выходя из этой квартиры, зашла в лифт, и ехал молодой человек. Я говорю: «Вы купили здесь квартиру?» Знаете, я люблю так общаться с людьми легко. Он говорит: «Да, купил». Я говорю: «А как вид на кладбище?» — «Прекрасно. Я всю жизнь жил около железной дороги, там шумела автодорога и взлетали самолеты. Здесь никто не бегает и не шумит». Я очень хорошо отношусь к шуму, я жила на Садовом кольце, сейчас у нас по набережной тоже едут машины, для меня это не проблема. А для кого-то это проблема серьезная. Поэтому я спрашиваю: «Какой у вас вид? Будем ли мы видеть восходящее солнце или хотя бы заходящее?» Для меня это прямо первично. И если выбирали квартиры без меня и заказчик сам не понимает, что ему здесь не нравится. А если еще и об этом скажешь, то он просто не может в этом жить, ему некомфортно, потому что надо электрический свет в три часа дня включать, потому что там темно. Поэтому я пытаюсь все эти правила внести в жизнь общества и в жизнь читателей, которые в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» меня читают или в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». Им тогда проще, они более осознанно выбирают недвижимость и с гораздо более светлым настроением идут дальше. И уже мне надо объяснять, почему это так хорошо. Да, мы теряем в метраже, может быть, или дом не новый, а старый. Но я им говорю, что не надо бояться старых домов, надо просто правильно с ними работать. Зато тут будут такие люди, зато вы с ребенком будете видеться чаще, потому что одно дело, когда у вас дом находится, пусть у вас даже 200 квадратных метров, но если вы едете с работы полтора-два часа, а ваш ребенок уже спит. А потом вы утром встаете и уезжаете, а он еще спит или ушел в садик, это значит, что качество вашей жизни снижается до нуля. И никакой дополнительный санузел и гардеробная не могут компенсировать это.
С одной стороны, я понимаю, почему это происходит. Люди жили в очень маленьких квартирах с пятиметровыми кухнями, и они от противного, от очень маленького, берут очень большое. А такая уравновешенность, что человеку не так много надо, но то, что есть, оно должно быть хорошим, это надо, наверное, объяснить. У нас этому не учат нигде — ни в школе, ни в МАРХИ, ни в институте. Это образ жизни определенный, правильный — умеренность. Я не говорю, что надо от всего отказаться, я говорю об умеренном потреблении, о здравом смысле и о правильной расстановке первичного и вторичного. Первичное — это общение с семьей, чтобы у вас было место, где детей растить. А гардеробные и туалеты, извините, это вторично. Вот, наверное, в таком ракурсе я готова обсуждать дома и квартиры. И, соответственно, когда я делаю планировки, я исхожу из этих постулатов. К самому красивому виду я привожу то место, где вы общаетесь, где вы находитесь больше всего всей семьей вместе, потому что то, что за окном, оно и создает эту внутреннюю красоту. И, конечно, она должна быть архитектурно правильна, уравновешена композиционно. Всем очень понравилось: дизайнер не должен бросаться в глаза. Когда ты входишь, дизайнер вторичен. Я должна только создать канву правильную, уравновешенную, чтобы там было гармонично, а дальше человек сам обживает свой дом.
И. Цуканов
— Мне еще очень понравилось, как вы где-то сказали или написали, что, вообще, обстановка квартиры должна быть такой, чтобы если бросишь книгу на пол, чтобы она там смотрелась естественно. Потому что бывают такие квартиры, которые очень красиво выглядят на фотографиях, на картинках, но как только туда въезжаешь, появляются дети, игрушки, то есть какой-то беспорядок локальный, всё исчезает, вся эта красота немедленно улетучивается. А это ведь тоже понимание того, что квартира для человека, а не человек для квартиры.
О. Кондратова
— Конечно. Но мы вообще не умеем жить, вот так глобально, мы утратили совершенно... Мне повезло, что в моей семье мой дед научил этому. И я не то чтобы научилась, я только видела, я понимала, как это в идеале должно это выглядеть — это спокойный разговор с детьми, это никогда телевизор, это именно беседа застольная, это беседа вечером, это книги. И из этого сложился образ идеального дома. Так как мой дед очень поздний ребенок, его родители дореволюционного года рождения, 1876-го. И я тоже об этом часто рассказываю. Вот этот дореволюционный уклад, этот образ жизни, который утрачен, разорван совершенно в нашем обществе, никто уже не помнит...
И. Цуканов
— И непредставим.
О. Кондратова
— Да, непредставим. Уже людей этих нет, они уже умерли. А у нас это было каждый день, и мне казалось, что все так живут, что это традиционно для всех. Ничего подобного. И когда я уже выросла и увидела контраст между обычной семьей и нашей семьей, мне захотелось, чтобы... пусть у людей, которые так хорошо и легко живут, ходят в театр, бросают книжки где попало, немного готовят, немного пьют чай, они не ругаются, а как-то просто разговаривают. То есть, соответственно, ты должен дом выстраивать не вокруг дизайнерского стула или какого-то произведения искусства. Хотя, да, надо обращать внимание на колористику, уравновешенность, это все верно. Но главное опять не это, главное, чтобы сама планировка выстраивала правильные традиции. Вот сегодня у меня только что была молодая пара, очень чудесные люди, очень приятные, современные, наверное, им лет по 30, у них двое детей. Я им сделала такую закрытую поверхность кухонную, а рядом столовая с гостиной, то есть, в принципе, от рабочей поверхности через дверь до стола я прямо шагами им показала, что это три шага. А девушка мне говорит: «Я не смогу ребенка покормить на кухне». Я говорю: «Нет, никогда, потому что для этого не будет там места. Вы будете кушать красиво даже тогда, когда у вас пять минут есть». И так как всё, что я советую, я в первую очередь в своей семье делаю — сначала делаю, проверяю, а потом уже предлагаю другим, я ей говорю: «Вы не представляете, как изменится качество вашей жизни». Она спрашивает: «Точно?» — «Вы увидите, что это совершенно другое. Вам захочется и салфетки стелить, и посуду красивую достать, и букет на стол поставить». И это не праздничный день, это любой день, можно любой день сделать вот таким. Я не могу сказать, что у нас всё это было в детстве, но отчасти вот эта столовая с картинами, со старинной мебелью, старинными креслами — у нас всё это было. И это я экстраполирую на сегодняшнюю жизнь. Поэтому от дизайнера или от архитектора требуется не просто нарисовать согласуемую планировку, а представлять образ жизни семьи, которая... конечно, мы невольно влияем, поэтому очень важно, как, знаете, хорошо выйти замуж, так найти себе хорошего дизайнера.
И. Цуканов
— Ольга, хотел бы я спросить: тот уклад, о котором вы сейчас рассказывали, уклад из вашего детства, который таким чудесным образом перекочевал в ваше детство еще из дореволюционных времен.
О. Кондратова
— Да, мне повезло.
И. Цуканов
— Удается ли вам этот уклад сохранять сейчас? Вот ваши дети, дочка у вас уже взрослая, но есть еще сын, он в младшей школе. У них-то жизнь в школе, понятно, что уже совсем другая. Мы говорим, что эти традиции дореволюционные для нынешних поколений непредставимы. Но удается ли вам дома тем не менее как-то сохранить что-то из того, к чему вы привыкли еще в детстве? Вот для ваших детей.
О. Кондратова
— Я с гордостью могу сказать, что мне удалось. Не за один день, и это требует от меня, в первую очередь, и от мужа определенной дисциплины, которой у нас нет, которую пришлось как-то себе прививать. Но, слава Богу, удалось. Это не сразу, это не значит, что мы не совершаем ошибок. Совершаем, конечно. Но мне удалось и старшую воспитать так — и за столом, и со скатертью, и с книгами. Она ведет свой аккаунт и его мне интересно читать. И весь этот традиционный образ она прямо полностью перенесла в свой образ жизни. Она не замужем, но она так живет, точно так же, как у нас это дома. В чем характерные черты такого образа жизни? Во-первых, конечно, это не телевизор и не телефон. Хотя мы все привязаны к телефону. В нынешнее время для меня телефон это, по сути, работа, это беспрерывная работа. И ребенок, видя меня все время с телефоном — это огромный минус, который мне очень сложно победить. С этим я работаю. Но правило завтрака, правило ужина, правило чтения книжки ребенку на ночь, правило ведения дневника, правило того, что ты снял одежду и ты должен ее повесить на место. Это даже не правило, даже ребенку не надо ничего объяснять, когда ты сам так живешь, он говорит: «Мама, давай цветочки поставим, так будет красиво». И это становится настолько органичным, что он стал замечать, что если мы пришли, а там было некрасиво, для него это становится важным — уложить своих зверушек, хотя мы уже в младшей школе, чтобы им было уютно, он употребляет эти слова. И оказывается, что в кровати надо сделать так, чтобы было тепло и уютно. Или: «Саша, тебе дать пледик?» Да, вроде бы ребенок должен сам себе принести плед, но если ты, взрослый, сам проявляешь заботу, то он сам в свою очередь принесет этот плед тебе. Да, мне удалось этот образ жизни перенести. У нас закрытая рабочая зона кухонная, мы едим в столовой, у меня всегда стоит букет, цветы, свечи. И это на каждый день. То же самое — чтение книг вечером. И посещение дачи — мы маленькую дачу купили в деревне, и вокруг такие же соседи. Нам, конечно, повезло. Кстати, рядом необыкновенная церковь, в Подмоклово. Колокольни нет, но сама церковь сохранилась. Ярчайшее место и необыкновенные виды вокруг. Это счастье, конечно. И туда этот образ жизни пришел, и так же дом крестьянский организовался под эти же задачи. И мне очень хочется найти эту связь именно с дореволюционными временами. Сначала я стремилась к 50-м, это было близко к дедушке с бабушкой. А потом я поняла источник, и я поняла, что мне надо дальше копать, дальше читать. И это дает больше тебе спокойствия, здравого смысла, качества конкретно сегодняшнего дня, а не отложенного дня. Вот здесь эта база. И тогда у ребенка появляется уверенность, что бы ни случилось с ним в будущем. Вот у меня есть эта база, и когда мне тяжело, я могу обратиться туда воспоминаниями и поискать ответы на вопросы. Они там есть — все эти ответы и все разговоры. Даже дед, я помню самое ключевое, что он мне объяснил. Это было за завтраком. Он объяснил, что такое ребенок и его корни. Он взял чайные ложечки, разложил: вот дерево с таким количеством ложечек. Когда много у тебя корней: есть и бабушка, дедушка, прабабушка и прадедушка, и папа и мама, и отчим и его родители — человек становится более сильный корнями. И я не очень тогда осознала, но я помню эту визуальную картинку. Вот я пытаюсь всё это привнести сюда, и я считаю, что это удается. По возможности.
И. Цуканов
— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие друзья. И сегодня наша гостья — Ольга Кондратова, руководитель дизайн-студии Ольги Кондратовой. Ольга занимается интерьерами, жилыми помещениями, как вы можете судить из всего разговора, который мы сегодня ведем. Ольга, я хотел вот о чем еще вас спросить. Вы руководите дизайн-бюро. Дизайн бюро — это маленькое предприятие, можно так сказать. То есть это коллектив. Хотя у вас, я так понимаю, что в связи с этой эпохой ковидной, часть людей у вас работают удаленно, я увидел умилившее меня видео, на котором вы находитесь в одиночестве в офисе и передаете приветы всем, кто отсутствует за рабочими столами, и говорите, что скучаете без них. Тем не менее, у вас есть какое-то количество сотрудников. И понятно, что руководитель — это человек, у которого голова болит очень о многом, то есть это и финансовые вопросы, это и какие-то взаимоотношения с клиентами, иногда непростыми, как вы уже рассказали сегодня. Много-много-много всего. Вот, как в этой ситуации выкроить время на какую-то... Я имею в виду, хочу спросить, как это стыкуется с возможностью делать что-то, как христианин, в том смысле, что иногда нужно ведь и внутренне собраться и отвлечься от всего, помолиться, например? Вот как это совмещается, то есть это требует некоторой внутренней независимости от всего того, что внутри нас. А когда ты руководишь коллективом, то можно ли так абстрагироваться от этого коллектива? Наверное, это сложно? Не возникает ли у вас тут какого-то внутреннего разрыва?
О. Кондратова
— Я человек тревожный, я за очень много вещей беспокоюсь. Может быть, это неврозы психологического характера. Конечно, я волнуюсь, начиная от здоровья семьи, своего, за сотрудников также, потому что, по сути, это как моя семья. Я могу с гордостью сказать, что ни с кем из сотрудников я не поругалась и не поссорилась, и ни разу не дала волю своим эмоциям, чтобы никто из моих сотрудников, с кем я работала за 20 лет, не сказал бы, что я на него накричала. Это для меня хороший знак, я считаю, что это очень важный момент. Но иногда бывает так тяжело. А вообще в России вести бизнес очень тяжело, а подчас даже страшно, потому что есть люди, это не просто люди, это могут быть бандиты, самые настоящие, в прямом смысле этого слова, у меня были такие заказчики. Есть люди странные какие-то, есть люди очень состоятельные, и они тоже очень непростые в каких-то своих сложностях, это чиновники. И ты начинаешь беспокоиться, тревожиться. И был какой-то такой момент, когда я понимаю, что я не справляюсь со своими страхами, тревогами, их слишком много. Я помню, что я шла домой — я стараюсь ходить пешком. И я открыла «Отче наш» просто на телефоне. Я никогда не учила молитв, я ничего в этом не понимала, но мне почему-то подумалось, что мне надо открыть и прочитать. А в тот момент как-то накопилось уж очень много проблем, я понимала, что я не могу их решить, они происходят помимо моего влияния. То есть мы-то, как люди, миряне, мы думаем, что если мы можем на что-то повлиять, то это зависит от нас. На самом деле, события происходят вне нас, и мы пытаемся беспокоиться, волноваться, но мы ничего сделать физически не можем. То есть мы усилия совершаем, но мир слишком велик и слишком много событий влияют на тот или иной факт. И я прочитала молитву три раза, и что-то у меня успокоилось. И удивительное дело, это было одно из чудес у меня в жизни, я считаю, что я видела чудеса, мне повезло. Наверное, поэтому я и верю, потому что я их видела. Оно просто само разрешилось, ни одной задачи мне не пришлось решать — я вот прочитала, и оно всё ушло. Потом прошло какое-то время и я чувствую уже какую-то потребность, даже, знаете, это неправильно, но это даже спортивный интерес: а если я сейчас и это попрошу и это тоже мне дадут? И мне дали. И тогда я начала задумываться, что да, что-то, наверное, есть во всем этом, это всё так интересно устроено.
И тогда я начала больше разговаривать, я бы так сказала, с Ним, и получать эти ответы и советы, и помощь. И тогда всё становится гораздо проще и гораздо умиротвореннее и гораздо спокойнее. То есть ты сначала начинаешь по своему обыкновению: «А!» — в ужасе, а потом думаешь, что им там виднее, всё проще, они быстрее разберутся, как лучше. И, наверное, это будет лучше. И то, что некоторые вещи мы иногда трактуем, даже очень печальные вещи, мы трактуем, как негативные — смерть, например. У меня отец умер рано достаточно. Но потом я вижу, что в этом был смысл. Наверное, ты сначала никак не можешь, даже такие трагические события, ты не понимаешь: ну, какой смысл? Нет никакого смысла. На самом деле, он есть, просто он не понят и не доходит в сегодняшний день, нужно время, чтобы это понять. Поэтому даже чтобы помолиться и попросить — да, нужно, конечно, остаться одному. А одному остаться очень тяжело, находясь в семье или в работе. Нужно для этого время и нужно собраться, и даже где-то усилие. Для этого нужно усилие. И желание прийти к Нему. Вот, наверное, вот так. Но все равно ты становишься лучше, я считаю, что я становлюсь лучше. Мне далеко еще идти до правильной жизни, очень далеко. Я вижу людей гораздо более правильных, но я надеюсь, что хотя бы таким путем я делаю что-то хорошее.
И. Цуканов
— Вот в вашем блоге, который вы ведете в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», там тоже очень много интересного я вычитал. В частности, там есть такая группа заметок, которая озаглавлена «О простоте жизни». Что такое простота жизни, почему это важно для вас?
О. Кондратова
— Я считаю, что я нашла целый пласт неразработанных идей о простоте жизни. Конечно, это ничего нового, это было привнесено, эти идеи, если мы будем читать «Имя розы», мы там прочтем о доминиканцах, которые тоже проповедовали простоту, бедность. В данном случае речь идет о том, что мы иногда на события, на нашу жизнь, на решение любого вопроса, любого — начиная от выбора дивана и кончая устройством детей, — накручиваем много сопутствующих окружающих вещей. А на самом деле, всё проще. Возьми любой вопрос — планировки, визуального ряда, общения, эмоции, родственников, — мы так много усложняем, что мы за этими тремя елками теряем лес и выплескиваем ребенка вместе с водой. А на самом деле, если мы попытаемся упростить, то есть — если тебе нужно помолиться, значит, иди и помолись. Не усложняй, что для этого нужно время, день, час, пост, применительно к нашей беседе, а надо просто обратиться к Нему с открытой душой. Если ты видишь, что кому-то плохо — иди сейчас. Вот ты видишь, что ребенок стоит один... У меня старшая дочь даже ведет счет, сколько детей мы вернули родителям. Не шучу. Мы ездили с ней путешествовать в Турцию, и все время мы находили теряющихся детей. И она знает, что мы никогда не пройдем мимо этого одиноко стоящего ребенка — это просто невозможно. Если вы выбираете диван, — да, ребята, не так важен этот диван, он не важен. И когда человек создает огромную проблему, звонит в трубку: ах, разбилась плитка или приехала не та обивка. И иногда в сердцах я могу сказать (внутри себя, вслух, конечно, нет), что, ребята, разве это горе? Вы горя не видали, горе в другом. А вы портите жизнь всем окружающим... накричите на строителей, накричите на дизайнера, пошлете всех. А на следующий день, когда вы въедете в этот дом, вы думаете, вы будете тут счастливы? Нет, никогда здесь счастья не будет, потому что вся ваша жизнь пронизана этим злом. На самом деле это зло, которое вы несете в свою жизнь. Это даже не вопрос денег, а это именно вопрос отношения к окружающим. И причем цена вопроса? Я же знаю, что вы люди состоятельные. Ну, напортачил этот строитель, ну, возьмете другого, но не бить же его тут на стройке? Мне кажется, в этом и заключается простота. И поэтому, когда я обсуждаю с людьми планировку, я говорю: «Планировка должна быть проста, вы сами должны угадывать, что это красиво и легко». Красота воспринимается всеми, она не требует специального образования.
И когда я начинаю показывать, как это легко строится, якобы легко, потому что нужен опыт большой, вы эту простоту можете применить в любую сферу, это просто прием. Вот, я пытаюсь, и для себя тоже... на самом деле, пока я об этом пишу, я учусь сама. Я сама придумываю, обдумываю, вношу к себе в жизнь. Начиная от обустройства вещей. Если у тебя три кофточки, три пары джинс, тебе не нужны огромные сложные системы хранения, открывания, которые стоят безумных денег и на которые ты будешь 10 лет зарабатывать и отрабатывать, находясь в кредитах, в ипотеке, в долгах. И если ты вот этот узел сейчас упростишь, то вся твоя жизнь уже в этих отделах упростится, тебе не надо на это зарабатывать, на то, тебе можно просто иногда посидеть и почитать книжку. И твоя жизнь насколько упрощается, упрощается жизнь твоих окружающих. Главное — выделить главное. Но есть вещи, которые упростить нельзя, они приоритетные, они самые главные. И когда эти главные вещи ты для себя осознал и выделил... а что главное? Главное — это обнять ребенка — своего или чужого, неважно. Главное — поговорить с кем-то, главное — сказать: «Да Боже мой, это такие пустяки, мы сейчас с вами всё решим». Да одной этой фразой, по-моему, можно половину войн в мире закончить. Знаете, сейчас печально известные обсуждения идут в обществе, так много негатива. Но есть вещи — пусть каждый на своем месте сделает что-то хорошее. Не рассуждает, а просто сделает хорошее — это опять простые вещи. И всё, и не надо будет долго ничего обсуждать, всё складывается, как мозаика, как пазл, она простая. Вот я хочу это привносить.
И. Цуканов
— Ольга, спасибо вам громадное за эту беседу. Мне кажется, что мы сейчас с вами, дорогие друзья, радиослушатели, прослушали курс по аскетике для мирян, как жить правильно, как не требовать больше, чем нужно. И мне кажется, еще это был разговор о доверии Богу.
О. Кондратова
— Конечно.
И. Цуканов
— Потому что когда научаешься доверять Ему и действительно не усложнять, не предпринимать лишних усилий человеческих, а просто Его попросить, как-то всё становится легче, проще и радостнее. Я вам очень благодарен вам, Ольга, за эту беседу. Думаю, что и все наши радиослушатели тоже. Я напоминаю, что сегодня мы имели радость беседовать с Ольгой Кондратовой, которая руководит московской дизайн-студией Ольги Кондратовой. Спасибо вам большое. Надеюсь, что мы еще будем иметь возможность с вами пообщаться в эфире.
О. Кондратова
— Мне тоже было очень приятно. Сама выступила и сама себе же кое-что в голове уложила, благодаря вашим вопросам.
И. Цуканов
— Так обычно и бывает.
О. Кондратова
— Хорошего вечера всем радиослушателям.
И. Цуканов
— Всего доброго.
О. Кондратова
— До свидания.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.