В нашей студии был Председатель Издательского совета Русской Православной Церкви митрополит Калужский и Боровский Климент.
Мы говорили с нашим гостем о его служении в советские годы и об интересных людях, которые оказали влияние на его путь в Церкви.
Ведущие: Алексей Пичугин и Ксения Толоконникова.
А. Пичугин
— Здравствуйте, дорогие слушатели! «Светлый вечер» на Светлом радио. Сегодня четверг, и, по традиции, наша программа в это время выходит в эфир вместе с Музеем «Советский Союз. Вера и люди», музей — исследовательский центр. И, как всегда по четвергам, в нашей студии директор этого музея Ксения Толоконникова.
К. Толоконникова
— Добрый вечер, дорогие друзья.
А. Пичугин
— И также в гостях у нас митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви. Добрый вечер!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Добрый вечер.
К. Толоконникова
— Дорогой нам гость, и мы встречаемся в дни, когда владыка празднует...
А. Пичугин
— ...отмечает юбилей, да.
К. Толоконникова
— ...свой юбилей, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Я его не праздную.
К. Толоконникова
— И отмечает... Ну, во всяком случае, он есть, как бы ни было, и много десятилетий прошло. Владыка родился в 1949 году. И мы как раз хотели бы поговорить с Вами, владыка дорогой, об этом времени, потому что... Потому что как раз мы в музее занимаемся этой эпохой — послевоенной эпохой в жизни Церкви. И Вы родились и росли в верующей семье. Это была такая, ну, большая редкость в то время.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, да, оба моих родителя были верующими — и мама, и папа. Конечно, больше нами занималась мама, она привила свою любовь и к Церкви, и к молитве, и во всем учила полагаться на волю Божью.
К. Толоконникова
— А Вы родились в Удельной, правильно?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— И там был храм незакрывающийся.
К. Толоконникова
— И, таким образом, Ваше вот возрастание в Церкви, вхождение в Церковь — оно связано именно с храмом Троицким в Удельной?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Мы в народе там называли его тогда «Никольский храм», потому что придел — в честь Святителя Николая. И почему там получилось, я скажу — это просто вот мы говорим, бывают ли чудеса. Вот это — чудо. Мой папа жил в Егорьевском районе с дедушкой. Но он был такой состоятельный как бы христианин, бизнесмен, по-нашему. У него было 20 ткацких станков, были и лошади, все. Он ткал полотно. Под его руководством... Он хозяин был такого небольшого производства этого — после нэпа. Вот.
К. Толоконникова
— Такая была мануфактура, своего рода, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, небольшую мануфактуру имел. И где-то в 1933 году было принято решение на местном, там, уровне, что это враг народа, все, и изъять. И его предупредили, и они ночью как бы что было, что могли собрать, узелок собрали и уехали из Большого Гридино, и долго искали, где поселиться. Бабушка настаивала: только там, где есть храм. И нашли вот такой маленький поселочек Удельная — он 33 километра от Москвы. Ходили поезда, там деревянный храм, вот Никольский храм.
А. Пичугин
— А в какие годы Вы переехали туда, Ваша семья, вернее, переехала?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— 1933 год.
К. Толоконникова
— 1933 год.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— 1933-1934 год, вот это. 1933-й.
К. Толоконникова
— А вот интересно, да...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Я после... Я к чему это? То, что... И вот они поселились. А моя мама родилась на Севере. Родилась — это была Вологодская область, Великоустюгский уезд, потом это присоединили к Кировской области. А оттуда она опять — это такая долгая история, — но промыслом Божиим приехала... Ее послали в сентябре месяце поступать в институт в Москву. Ну, а кто в институт примет в сентябре месяце? Вот. А послали только для того, чтобы освободить место — начальник захотел это место освободить для своей дочери — у нее было среднее, такое как бы было бухгалтерское образование... Освободить место для своей дочери — кассиром быть на вокзале. Начальник станции ее посылает в Москву учиться, она приезжает...
К. Толоконникова
— Якобы учиться.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Она приезжает, а ей говорят: «Извини, деточка, принимают, там, до такого-то июля, и десять человек на место». А она: «У меня письмо от начальника станции». (Нрзб.). Это из провинции...
К. Толоконникова
— Ну это для нее он начальник станции, а здесь, для институтского начальства...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И она... Там женщины ей подсказали: «Чего ты умеешь делать?». Она говорит: «Я еще умею шить». Ее послали как раз — вот есть станция Фабричная по Казанской дороге: «Едь туда, там есть фабрики швейные, ты устроишься и там найдешь место, где жить. И устроишься на работу». Она села в электричку... ну, в поезд. Тогда поезда еще ходили, электричек не было. Села, пока ехала, вспомнила маму. А мама у нее скончалась, когда ей было всего семь лет. И потекла у нее слеза, она одна в этом... Москва ведь... Из деревни приехать в Москву... Это сейчас мы представляем... Любой житель России знает, что такое Москва — видел по телевизору.
К. Толоконникова
— Я себе сразу представляю фильм — помните, хороший был очень фильм — «Приходите завтра».
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
К. Толоконникова
— Я сразу себе представляю вот такую Фросю Бурлакову, которая приезжает из глухой своей деревни и ошеломлена Москвой совершенно.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. А тогда радио там не было, телевидения не было. Ее послали: «Едь в Москву! Да это большая деревня!». Она вот приехала и увидела такой большой город, и, естественно, и испугана была. А в поезде ехала — напротив сидела женщина, вся в черном. А у нее потекла слеза — ну, вспоминая маму свою... Женщина спросила: «Что ты, девочка, плачешь?». Она говорит: вот... Ну, рассказала всю историю. Говорит: «Пойдем, я тебя устрою, и я тебе помогу с работой». А это была монахиня Михаила Киркина. Они жили напротив моего дедушки и папы. Папа был молодой человек вот еще. Строили там дом. А это вот здесь небольшая избушечка была, где они жили. И вот так... Потом его в армию, папу, взяли. Когда вернулся — ну, и... Вот так семья была создана. Это чудо. А мама ехала с иконкой Божьей Матери, которой благословила ее мать перед своей кончиной. Здесь бабушка как раз по папиной линии — она: «Только там селюсь, где есть храмы». И Господь привел, что вот они так встретились. До войны родился старший брат, а я уже третий, после войны второй был... В 1949 году...
А. Пичугин
— Старший брат Ваш сейчас служит в Иосифо-Волоцком монастыре, насколько я знаю, да?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. В Иосифо-Волоцком монастыре, отец Пафнутий. Он был женатый...
А. Пичугин
— Да, отец Михаил, да, если не ошибаюсь?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Пафнутий.
А. Пичугин
— Это сейчас, в постриге отец Пафнутий, да?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Николай его звали.
А. Пичугин
— А, Николай, простите! Николай, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, Николай. Михаилом звали моего папу.
А. Пичугин
— Да, да. А я сопоставляю время, когда Вы жили в Удельной...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— А младший брат, младший мой брат — это Алексий, владыка Димитрий.
А. Пичугин
— Владыка Димитрий, да, конечно, конечно.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Всю семью представил...
К. Толоконникова
— То есть все сыновья... Всех сыновей призвал Господь?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— К служению.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Вот это, я скажу, большое влияние мамы. Но я опять такую вещь скажу: то, что здесь Господь помог нам. Но помог через испытание мамы. Она очень рано получила инфаркт. Когда мне было шесть лет, седьмой год, у нее был первый инфаркт, в десять лет — второй инфаркт...
А. Пичугин
— Ой-ей-ей-ей... Но она прожила очень долгую жизнь!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Но прожила сто... почти сто два года!
А. Пичугин
— Да-да-да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— А что это? Вот я сейчас размышляю — это болезнь, это скорбь! Но зато мы сохранили веру. Ну, мы ходили в храм — молиться за маму надо. Мы начали ездить в Троице-Сергиеву лавру, там я вот такой еще, до школы бегал, у батюшек просил: «Благословите, помолитесь за маму!». Вот тогда лавра стала для нас центром такой вот жизни. И...
А. Пичугин
— А мы сейчас вернемся к лавре. Но все-таки очень интересно: вот сопоставляя время, когда Вы жили в Удельной, тогда же там служил в храме — в Троицком, или, как Вы его называли тогда по одному из приделов, в Никольском...
К. Толоконникова
— Это, кстати, очень распространенное дело — что храм называют по одному из приделов, да, да.
А. Пичугин
— Да-да-да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— По святому, именно вот...
А. Пичугин
— Причем, далеко не всегда — по центральному. Также вот Лининский(?), Троицкий.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Святой почитаемый — он Святитель Николай ведь.
А. Пичугин
— Да-да-да. Протопресвитер, легендарный протопресвитер Иоанн Соболев — настоятель...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Соболев, да-да, я помню прекрасно, да.
А. Пичугин
— Вот. Я хотел спросить Вас про него. Расскажите в двух словах, что Вы о нем помните, потому что человек действительно легендарный, рукоположенный во священники в 1905 году и доживший, дослуживший — он, в общем, до конца жизни служил — до 1976-го. Семьдесят один год (нрзб.).
К. Толоконникова
— Да, легендарная личность, конечно.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, дело в том, что он был настоятелем, потом его взяли протопресвитером. Настоятель Богоявленского собора, он несколько лет был в Москве настоятелем, а потом обратно вернулся. Это действительно легенда была.
А. Пичугин
— Каким Вы его помните?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Строгим, внимательным и молитвенным. Когда он служил, он полностью был сосредоточен на служении. У него было два креста, открытые Царские врата, а мы, маленькие, приходили, мы вставали вперед — и мы видели: он как бы встал перед престолом, кроме совершения Великого хода, там, Малого хода, — он не двигался. Он сосредоточенно смотрел вот именно на образ Воскресения Христова на горнем месте. Вот. Не торопился. Четко произносил все возгласы. Он был сосредоточен во время молитвы. Я смотрел на него — и он, как будто у меня такое было, — он с Богом беседует. Он с Богом беседует. Вот такой был батюшка. Но очень внимательный, очень приветливый. Никогда... Ну, мы, как... Представляете, вот, допустим, мальчишки в храме вели... Мама говорила: «Пришли в храм — не вертитесь, не крутитесь, стойте, как бы Вы стояли перед царем». Ну, мы вытягивались перед царем, как бы стояли. А Бог — выше царей. А когда выйдем на улицу — ну и, конечно, там был красивый, замечательный палисадник... А он, я скажу... Порядок в храме — идеальная чистота была. Он требовал, чтобы было все чисто, аккуратно. Вокруг цветочки, палисадничек был сделан — все. А там — мы бегаем... Так тихо улыбнется, пальчиком так: «Тише, тише, Вы около храма». Но никаких замечаний таких резких не было с его стороны к нам. Ну что — бегают мальчишки. Скажут: «А ну-ка проводите их!». Нет! Он любил людей. Он с любовью относился ко всем. И вот это самое... И я скажу то, что он... Другие батюшки, там, порой, выходили из храма в подряснике... это... пиджачок одевали, шли, и брючки. Ну, разные условия. Потому что тогда советское время — запрещалось...
К. Толоконникова
— Кому куда идти, куда ехать, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, ехать на поезде, и все. А он все равно — он шел: подрясничек, пальто такое, даже летом такое...
А. Пичугин
— Летнее пальто. В шляпе, наверное?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...легкое летнее пальто. Да, в шляпе. Шел... С бородкой, шел к себе...
К. Толоконникова
— По-старинному.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— Так он и... Он — один из тех, кто так ходил искони. Все-таки с 1905 года человек служил.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Просто это замечательный священник, и вот такая светлая память о нем хранится даже сейчас. Я горжусь, что я ходил в тот храм, когда он служил. Для меня это вот светлая страница, когда... Вот. И у нас было три священника и дьяк, протодьякон. Вот. И такое... Он умел объединить и духовенство. Даже самый маленький праздник — все священники приходили. Никаких скандалов не было, ничего. Вот иногда бывает так, что даже священнику ехать надо — нет. А глядя на него, что он идет в храм, и другие священники приходили.
К. Толоконникова
— Тоже так внутреннее собирались, глядя на его собранность, угу...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, да.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви.
К. Толоконникова
— А родители водили Вас в храм каждый праздник, каждый воскресный день? Это было заведено?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, это было (нрзб.)... Да. Я помню, даже мне года когда четыре-пять было, я с папой был. И вот такая картина, которая... Мы были — всенощное бдение после миропомазания, вышли, вот сидели в этом палисадничке: лето, хор поет, слышно, закат солнца, кресты сияли на храме — вот в солнечный...
К. Толоконникова
— Косые лучи солнца, да-да-да, такой предвечерний свет.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, солнца... Вверху щебетали чайки... не чайки — ласточки летали. Вот. Я смотрел — такой красивый мир! И все папе задавал вопросы: «А почему это? А почему это?». Вот. Да, вот это... Но опять, это я скажу, это все зависит... зависело от духовенства. Потому что такая атмосфера вокруг храма была. И вот в палисаднике мы сидели, слышали, как поет хор... Я еще, конечно, службы не понимал. Я знал, что помазываться надо, хлебушек дадут, кусочек, и тоже вкусный хлебушек. Вот. И потом мы сидели с папой и слушали. А так уже лет с семи мы сами ходили в храм. Нам недалеко было. Там, когда вот мама болела, мы сами — бегом, бегом. И, притом, в храме звонили. Во все года у нас в храме... Как раз отец...
К. Толоконникова
— А! Никогда не запрещали колокольный звон?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Не прекращали звон! Да. Хрущевские гонения он прошел, отец Иоанн Соболев, был настоятелем. Но он сохранил колокольный звон. Тогда, я помню, говорили, что запретят звонить — «мешает детям», там, и что-то еще. Он отстоял. И звон не прекращался у нас в храме. И вот я помню — каникулы, мы бегаем... У нас был свой дом и 28 соток — участок. Бегаем — что ребенок, школьник, каникулы... Начинают звонить в колокол: «Мам, мы побежали в храм!». И бежим туда! И пока звонят, мы успевали добегать до храма. И мама нам говорила: «Надо входить в храм, пока звонят в колокол. Вы будете входить вместе с ангелами». И мы старались, пока не закончится звон...
К. Толоконникова
— ...домчать скорей, домчать!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...домчаться, да. Вот. Был один даже такой случай: я с братом, вот с владыкой Димитрием, мы всегда наперегонки, и я быстрей-быстрей, переоделся и побежал. И даже забыл... мы дома ходили босиком, потому что обувь надо было беречь, это все...
К. Толоконникова
— Конечно! Сколько мальчишки сносят башмаков! Это же...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Вот. Прибежал, а там пол был — плитка... Я стою — ой, чего-то холодно. Смотрю — а я босиком прибежал, даже не обратил внимания! (Смеется.) Вот. Потому что торопился скорей-скорей, а то кончится звон. Да... Храм чудесный у нас. Но я скажу, что, ну если говорить о таком духовном влиянии, большее на нас оказала влияине Троице-Сергиева лавра. Потому что где-то с шести-семи лет мы регулярно ездили всей семьей в лавру.
К. Толоконникова
— К преподобному.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— К преподобному Сергию. Вот. Мы приезжали туда, у нас был духовник, архимандрит Тихон Агриков. Мы всей семьей у него исповедовались, он к нам приезжал в Удельную. Дело в том, что им трудно было из лавры даже выехать. Они закажут такси, приедут к нам, у нас переночуют — и потом куда-то ехали. То есть они так, как бы следы заметали, чтоб за ними не было такой слежки.
К. Толоконникова
— Угу. Мы записывали воспоминания... Недавно я записывала воспоминания одной женщины — пожилой уже, очень простой. Мы в музее не только вот такие радиопередачи проводим, а записываем воспоминания людей на диктофон. Потому что далеко не все готовы прийти и говорить вот перед микрофоном в эфире. И вот эта женщина — она семидесяти с небольшим лет, она всю жизнь проработала медсестрой, и она была в юные годы, приехав сюда, в Москву, из провинции, духовной дочерью отца Тихона Агрикова, и она передала нам в музей некоторые такие его благословения, вещицы, с ним связанные, его открыточки, которые он надписывал ей...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— У меня сохранились его открыточки, где он писал мне письма...
К. Толоконникова
— ...да, к праздникам. Да, да-да. Вот. И она рассказывала, что, конечно, преследования были, ну, такие... больше напоминавшие бесовские нападки. Например, она говорит: «Я помню прекрасно, как идет отец Тихон по двору лавры, и на него набрасываются какие-то совершенно безумные женщины, которые начинают творить непристойства». И она говорит: «Нам всем было очевидно, что они подосланы».
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Они подосланы. Это так они под видом этих безумных женщин создавали такую атмосферу...
К. Толоконникова
— ...ажиотаж вот такой нездоровый, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И, в итоге, отец Тихон, так как неблагоприятная обстановка создается в лавре, а туда приезжают иностранцы, его оттуда удалили. Он уехал в Мукачево вначале — его послал Патриарх Алексий (Первый, Алексий Симанский), а потом уехал на Кавказ, в горы. Ну вот я просто скажу то, что лавра для нас была таким домом, и мы... Во-первых, я скажу, в лавре мы почувствовали, что очень важна для детей исповедь. Мы ходили к отцу Тихону на исповедь, приезжали ко всенощной — под праздник или под воскресенье. Всенощная где-то почти три с половиной часа, четыре была часа. После всенощной, через минут двадцать, начиналась общая исповедь, молитвы вычитывались, и потом разрешительная. И мы часто ночевали в лавре, прямо в трапезном храме. Мы подойдем на исповедь, батюшка не просто формально прочитает молитву — и иди. Он побеседует — как ведешь, слушаешься ли маму, а ты с братьями как? То есть все вот такие вопросы как бы... Помогал, располагал он к покаянию, чтоб я понял, что я неправильно сделал. И я, когда он мне говорил, и я сказал: «Да, а мы поссорились с Алешей, он был неправ». — «Нет, ты в себе ищи грех», — он сказал. — Не в нем ищи. Он неправ, а ты почему поссорился с ним? Ты же старше!». — «Ну да, я старше». — «Вот. А ты ищешь оправданий, говоришь, что он неправ». То есть вот такая беседа у него была. Вообще, лавра тогда была центром духовной жизни. Туда ехали со всего Советского Союза люди — и с Дальнего Востока, с Украины, из Грузии приезжали к духовникам лавры. Потому что примерно в десять часов начиналась исповедь, и отец Тихон почти всегда проводил общую исповедь: вначале говорил слово, а потом читал молитву о таинстве исповеди. И затем стоял... прорводил, давал разрешительную молитву, выслушивая, беседуя с каждым — до четырех, до полпятого. А уже в полшестого приходил и служил раннюю. После... Служил раннюю, на раннюю еще придет и проповедь скажет, и после ранней придет. Переоденется и идет...
А. Пичугин
— ...читать требы...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...нет, под Успенский собор на исповедь во время поздней литургии. Потому что тогда исповедь была во Всесвятском храме под Успенским собором.
А. Пичугин
— И когда же он мог отдохнуть после этого?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, он ночью часа два — и все. А потом — ну, днем, наверное, отдохнет. Но он не искал отдыха. Мне кто жил рядом, говорили: «Да он вообще, батюшка, почти не спит».
А. Пичугин
— Он удивительно скончался — во время служения всенощного бдения...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— «Слава Тебе, показавшему Свет»...
А. Пичугин
— «...Свет» — и умер.
К. Толоконникова
— А это отец Тихон?.. Вы в одном из своих интервью несколько лет тому назад сказали — как-то мне это запомнилось, — что Вам сказали до 14 лет четырежды прочесть всех четырех евангелистов. Это он Вам?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет, это мне... Это я приехал, когда мне было 13 лет, в лавру, потому что это лето, каникулы. И я поехал: «Мам, я поеду, чтобы поисповедоваться, причаститься, благословение взять у батюшки». Вот, приехал, а он: «Герка, а ты Евангелие...»... Меня Герман звали, а он всегда обращался: «Герка». «Герка, а ты Евангелие читаешь?». Я говорю: «Батюшка, ну как — читаю?..». — «Вот ты до 14 лет прочитай четыре раза все Евангелие, всех четырех евангелистов».
А. Пичугин
— Прочитали?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, я вначале: «У-у! Да это... Батюшка, легко!».
А. Пичугин
— А ты прочитай! (Смеется.)
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Вот. Вначале я читал, читал, читал, а потом то одно, то некогда, то все... Лето уже следующее началось, а у меня 7 августа день рождения... «О, мне еще два Евангелия дважды прочитать!». И я начал. А потом уже подходило когда, август начался: «Мам, а когда я родился — днем или ночью, чтобы мне закончить Евангелия читать?». Прочитал все. Четыре раза, как отец Тихон благословил, я так четыре раза всех четырех евангелистов прочитал. Вот не слушал я где-то — сам прочитал. И вот с того времени у меня такая любовь к Евангелию, к этой книге. Я всю жизнь стараюсь каждый день хоть чуть-чуть прочитать. Главу, хоть какую-то там... какой-то отрывок почитать. Потому что без этого не могу...
А. Пичугин
— Евангельский именно?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Евангелие, да. Почему? Потому что Евангелие — это основа жизни, это главная книга христианства. И один профессор, который преподавал у меня в Московской Духовной Академии, когда показывал Евангелие, говорил: «Это кислород вечности. Питайте душу каждый день, как питаете кислородом тело». Вот это я получил от него как бы наставление и вот так храню. Сколько раз читал, я даже сейчас не запоминаю.
К. Толоконникова
— Это правда так — если не прочитаешь Евангелие дня, весь день как-то не задается. Вот честно, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— Мы прервемся сейчас на минуту, у нас небольшой перерыв. Напомним, что это совместная программа радио «Вера» и музея, исследовательского центра «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова, директор этого музея, у нас в студии. Митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви. Беседуем о советском времени и времени, которое мы обычно изучаем в наших программах. Взяли мы отрезок, я напомню, от окончания Великой Отечественной до распада Советского Союза. Ну, иногда в разные стороны мы там сдвигаемся...
К. Толоконникова
— ...крен даем.
А. Пичугин
— Да. Но генеральная линия у нас именно такая. Минута — и снова здесь.
Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, что сегодня у нас в гостях митрополит Калужский и Боровский Климент. Мы эту программу делаем совместно с музеем, исследовательским центром «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова, я — Алексей Пичугин здесь, в этой студии.
К. Толоконникова
— Владыка, а возвращаясь вот к условиям эпохи — казалось бы, таким условиям непременным, но ведь Вы же не были ни октябренком, ни пионером? То есть, стало быть, этого можно было избежать?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет, ни комсомольцем. У нас никто в семье не был ни пионером, ни комсомольцем, ни октябренком. И как-то это все прошло. Но труднее было старшему брату — он первый был. На меня уже махали, и на владыку Димитрия: «А! Копалины — они все равно не будут! И к ним лучше не лезть».
К. Толоконникова
— А Вас прорабатывали в школе?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, ребенка... Как понять — прорабатывали? Родителей прорабатывали. Угрожали, что...
К. Толоконникова
— Вызывали в школу?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Угрожали, что заберут, если будут ходить в храм, если будут поститься. Но у меня... со мной был один такой... произошел не со мной, а с учителем относительно меня произошел казус. Я где-то учился во втором классе. Ну, перемена — что мальчики делают? Побегать, куда-то выскочить, все... Бегу, звонок на урок. Бегу в класс. Учительница останавливает, берет и вытягивает крестик.
К. Толоконникова
— Веревочку.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Тесемочка была, и на ней крестик. «Ах, ты крестик носишь? Иди в класс!» Я пошел, а она пошла к директору. Заходит в класс: «Копалин, к доске!». И обращается ко всему классу: «Ребята, Копалин носит крестик, ходит в храм!
А. Пичугин
— «Давайте его порицать все дружно!».
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет. И дальше говорит: «Из Вас кто-то ходит в храм?». И она не ожидала реакцию. Я стою, поднимаю голову — больше половины класса тянет руки: «А я был в храме! Я причащался!».
К. Толоконникова
— Ничего себе!
А. Пичугин
— Удельная!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И это...
К. Толоконникова
— А это какой год-то, получается? 1957-й...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— 1958-й год где-то.
К. Толоконникова
— Восьмой...
А. Пичугин
— Это не Удельная уже?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Это Удельная!
А. Пичугин
— А, ну, Удельная!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Удельная. А дело в том, что а ребенок-то — он... Спросили его — он говорит.
К. Толоконникова
— Они подвоха не поняли! Они не поняли, что это порицаемо!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Они думали, они сейчас скажут...
А. Пичугин
— (Нрзб.) наоборот — какие молодцы.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да! Они думали, они сейчас скажут: «Такой плохой», будут нападать. А они думали — меня перед этим она как-то хвалила: «Вот посмотрите, Копалин — все время чистая рубашка, застегнутый. А Вы что ходите, там, как охламоны?» — ну, или как-то ругала.
К. Толоконникова
— А теперь Вас опять поставили в пример.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Она поставила — мол, ходит в храм, носит крестик. Из Вас кто ходит в храм?
А. Пичугин
— Раз — руки.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И сразу: «Я с бабушкой причащался!».
К. Толоконникова
— Слушайте, ну это поразительно, конечно.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Она замолчала. «Садись». И начала: «Бога нет» и т-т-т... Целый урок ребятам... А те сразу испугались, сели: «Как?». А те же не понимают. Ну, ходили с бабушкой в храм — ходили. А ведь дома, я скажу, у нас и в четвертом классе еще ребята приносили крашеные яйца на Пасху.
К. Толоконникова
— В школу?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— В школу.
А. Пичугин
— Какие-то отголоски, удивительно! Ну, мне кажется, очень сильно в Удельной все равно влиял храм на жизнь поселка. Потому что он был один. Мы как-то с отцом Алексеем Воложаниным обсуждали, который тоже был в Удельной прихожанином, но позднее уже... Он говорил, что...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Дело в том, что там от Люберец до Раменского...
А. Пичугин
— ...не было храма.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Не было храма.
А. Пичугин
— И вот он об этом как раз и говорил — что это очень сильно влияло.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И вот Великий Четверг — мы ходили в храм на Страстные Евангелия. Идем — темно, и такой как бы ручеек со свечками по всем улицам распространяется. Люди были верующие, ходили. Только, знаете, у нас был военный городок, и там было больше атеизма, и это... А в частных домах люди хранили веру. И у нас ведь митрополит Серафим Чичагов — он скончался, до этого жил у нас последние годы, его оттуда арестовали и в Бутово увезли. И я помню только, когда вот про него, там жил один владыка старенький, его расстреляли. Я еще не знал истории — ну что, ребенок. Все это...
К. Толоконникова
— А говорили вот, кстати, у Вас в семье о гонениях на Церковь? О гонениях в 30-е годы?..
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Говорили.
К. Толоконникова
— Что говорили?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— В 30-е меньше. Говорили — в хрущевское время. Потому что к нам приезжало очень много людей со всей России. Приедут в Москву — остановиться негде. Им давали: приедьте, а это за городом, тут меньше контроля, вот, спокойнее. Приедут, у нас переночуют — и дальше поедут. Приезжали в лавру. А в Загорске, как назывался Сергиев Посад раньше, тоже порой ходили проверять даже квартиры — знали, где могли остановиться верующие, приходили проверять паспорта. Нету прописки — могли забрать и увести в отделение. И поэтому приезжали в лавру — побудут там, ну, а что — два с половиной часа езды, и вечером приедут к нам. Ночуют, а утром поедут в Москву.
К. Толоконникова
— Это отец Тихон к Вам как бы направлял вот так вот?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Отец Тихон. Ну, и у нас знакомства через отца Тихона, через лавру были с людьми. И люди даже советовали: «Поедете, приедете туда-то — у Копалиных можете остановиться, переночевать и поехать». Просто тогда с гостиницами было сложно, все это устроиться, и в Москве...
А. Пичугин
— Вы поступили...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И нам рассказывали, как там... С Украины много приезжали. Как лавру закрывали, как Глинскую Пустынь...
К. Толоконникова
— Почаевскую как пытались лавру закрыть.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Почаевскую пытались закрыть.
К. Толоконникова
— Там очень жестоко ведь все было, очень, жесточайше.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Вот. Владыка Питирим Николаевский — он был молодым человеком, он приезжал к нам часто. Едет в Москву — из Москвы легко, ну, из Москвы к нам 35-40 минут, а из патриархии...
А. Пичугин
— Это Казанский вокзал.
К. Толоконникова
— С Казанского вокзала...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...да, с Казанского вокзала доехать. Приезжал, ночует и едет по делам в Москву. И он рассказывал, как было там в Киеве, как в Почаеве было, как на Украине. И мы в 1961 году ездили паломничать весной в Киев с мамой и в Почаев. И там тоже народ все рассказывал. Эти гонения я запомнил.
А. Пичугин
— А Вы помните, как Вы попали в алтарь?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Помню.
А. Пичугин
— Это в лавре или в Удельной произошло еще?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет, в Удельной. В Удельной.
А. Пичугин
— Еще при отце Иоанне?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— При отце Иоанне. Дело в том, что мы ходили... Я помню вот, когда мне было шесть-семь лет, вот это Рождество. Пришел в храм, а он весь в елках. А мы маленькие, проходили вперед и вставали на вот это...
К. Толоконникова
— ...(нрзб.) сылье(?).
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...на сылье(?) под елками. Я думаю: «О, как в лесу!».
К. Толоконникова
— И запах еще, запах же, конечно, этот еловый, да!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— А я еще маленький был. И запах, и никого не видно, елочки, все. Вот. Ну, это не в этом возрасте, это позднее — лет когда мне было, наверное, десять, я встал... Так много было народу, и протодьякон проходил: «Иди, встань здесь в уголок», и завел меня в алтарь. И я стоял, и как раз отец Иоанн служил. Вот. Но я не прислуживал, потому что было запрещено. До 18 лет прислуживать было запрещено.
А. Пичугин
— Когда Вам было 18, Вы уже... А, нет, Вы позднее в семинарию поступили?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Позднее, да. Позднее. У нас служил такой отец Владимир Маркин, и потом его перевели в Каширский район. И потом отец Владимир Агриков — тоже он служил в Рязанской области, мы ездили к нему...
А. Пичугин
— Родственник отца Тихона?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Племянник отца Тихона. Мы ездили и к отцу Владимиру Маркину туда. Приедем — и там ходили в алтарь. Это сельские храмы, и там разрешали нам входить в алтарь, и мы прислуживали. Там не было такого контроля. И в Ярославской области к отцу Владимиру Агрикову — тоже не было. Там уже начали прислуживать. Вот.
К. Толоконникова
— А Вы вот к этому отроческому возрасту уже понимали строй богослужения? Или Вы уже как бы в процессе нахождения в алтаре как-то?..
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет, я уже понимал. Я уже — антифоны поют, мирные ектиньи(?), антифоны поют. Потому что я вот говорил, что где-то — пять лет, я помню, как с папой был на службе. Первое, я запомнил там помазание вечером.
К. Толоконникова
— Ну, такие практические какие-то для ребенка вещи, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Потом, вход с Евангелием я помню. И особенно я помню — мне, наверное, где-то семь-восемь лет было, когда Великая Суббота, вход с Евангелием, посередине стояла Плащаница. Храм был битком. И протодьякон — по уставу надо обойти Плащаницу с Евангелием, — и он пробирался: «Пропустите, пропустите!». И батюшки пробирались обойти Плащаницу. Битком был храм.
К. Толоконникова
— И еще, наверное, еще больше народу стояло на улице, скорее всего, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И около окон стояли всегда. И даже зимой. А на Рождество, Крещение — всегда окна открыты, и народ окружал храм. Вот просто у каждого окна стояли люди, молились. Битком храм. И на улице. Несмотря на то, что тогда были морозные зимы. И я помню — и 30 градусов было, и народ службу всю выстаивал, стоя на улице. Вот. И часами, я скажу, когда вот Крещение — часами выстаивал за святой водой. Мы шли всей семьей, каждый... мне давали бидончик, маме — ведро. А только как бы по одной посудине. Ведро — мы по два-три ведра домой приносили крещенской воды.
К. Толоконникова
— Я хорошо помню, как у моей прабабушки в деревенском доме у нас стояли... Такая была лавка — что-то, вроде, такое... залавок такой вдоль стены и трехлитровые банки со святой водой.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— У нас сейчас еще стоит святая вода, которую мама заготовила еще где-то в 60 — 70-е годы.
А. Пичугин
— Ничего себе!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И не портится. Вот эти банки трехлитровые. Она ставила. Мы набирали где-то ведер пять-шесть, разливали и в течение всего года понемножку пили. Ну, несмотря на то, что мы брали святую воду и на другие праздники, а эту, крещенскую и богоявленскую...
К. Толоконникова
— Ну да, да, конечно. Да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...мы хранили. И сейчас она хранится, и вот это... Это такая святыня.
А. Пичугин
— И память.
К. Толоконникова
— А на Троицу Вы украшали?.. Я просто сейчас вспомнила прабабушку и вспомнила, что всякий раз... Ну, как правило, на Троицу я уже была в деревне...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— На Троицу у нас весь храм — в березках, дома — березки.
К. Толоконникова
— И дома. Обязательно окна, да, вот? Оконные рамы украшены веточками.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Оконные рамы, и везде в доме стояли. И на пол свежескошенная трава. И это все... Это мама до конца времени делала все время. Это такая традиция.
К. Толоконникова
— И вот так вот Вы помните поселковую улицу, и это только Ваш дом был так украшен, или многие украшали так свои дома? Вот так манифестируя, так сказать, свою веру таким образом?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Были дома такие, да. Были дома, где были... Кто приходили и где я ходил, я видел — везде так делали. И березок рвали. Вот даже у нас напротив был вот поселок, где ГВФ мы ждали — гражданскую авиацию. К нам приходили люди оттуда, чтобы — так как это квартира, нету — покосить травы. Косили, и даже в этих квартирах стелили траву у себя на Троицу. Вот. Мама давала серп — они накосят немножко, сумочку принесут, чтобы вот сохранять эту традицию.
А. Пичугин
— А правда, что желание Вашего отца было, чтобы все братья стали священниками? Такое завещание даже, скорее?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Я бы не сказал, что завещание было. Отец гордился, что у него четыре сына.
А. Пичугин
— Мы, кстати, не вспомнили еще брата Вашего покойного — архимандрита Василия...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...Василия. Да, Виталий — он второй был, но он... Но в детстве у него было сильное воспаление легких, и на всю жизнь вот это осталось — у него легкие болели, болели, болели, болели. Он все время лечил. Как чуть, так воспаление легких. Даже вот любой сквозняк... И в результате вот он где-то 60 лет скончался. Вот. Отец гордился... Вот я скажу — вот возьмите, как промыслительно Господь решает судьбу людей. Отец гордился, что четыре сына. Мама говорила: «Ох, Господь почему-то мне ни одной девочки не дал, помощницы». А вот я уже сейчас рассуждаю, размышляю... Она уже скончалась... Ее жизненный путь какой был трудный! И действительно, хозяйка мечтала о помощнице. А Господь сказал: «А мне нужно два митрополита. А мне нужен монах Василий. А мне нужен...»
А. Пичугин
— «...протоиерей, уже ныне иеромонах...»...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...иеромонах, да, Пафнутий. Если бы был кто-то, то кого-то бы не было из нас. И вот она действительно воспитала нас, четырех сыновей, вот, и все мы — в Церкви. А папа, когда первый раз, я помню, мой брат поступил в 1962 году в семинарию, старший брат...
А. Пичугин
— Отец Николай?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Отец Николай, да. И приехал на Михайлов день в Удельную, и пришел в храм, и стал... прислуживал. А папа — это его ангел, День ангела, он пошел причащаться. Он потом приходит и говорит: «Пришел — полный храм. Я стоял, молился. Выносят чашу — вижу, а рядом с чашей, с батюшкой стоит мой сын! Я через весь храм стал пробираться к нему! Я такой счастливый был — мой сын в алтаре прислуживает!».
К. Толоконникова
— Облаченный в стихарь еще, да-да-да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Вот. Просто он гордился, что мы... А как... Поймите, это 60-е годы, когда Хрущев объявил: «Последнего попа покажут по телевизору», когда Гагарин...
К. Толоконникова
— ...не видел Бога в космосе.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— ...летал в космос, да. Но, кстати, две вещи я приведу с этим полетом Гагарина. Приехал отец Тихон когда... Он летал в апреле, а летом, в июне где-то, приехал отец Тихон и говорит мне: «Герка, ну что, у Вас в школе говорят — Гагарин в космосе был и Бога не видел? А вот архиепископ Лука Войно-Ясенецкий сказал, когда его спросили: «Вот Гагарин был в космосе и Бога не видел», говорит: «Я тысячи операций на голове сделал, мозг видел, а ума не видел». Вот, такая вещь. А так я скажу — я читал вот где-то там, не знаю источник... Но ссылка на дневники Гагарина, где он написал, что был в Кремле, и его спросили: «Ты был в космосе. Бога видел?». А он говорит: «Я ответил: «Если на земле Бога не встретил, в космосе не найдешь, Его нету там». Вот как-то вот там. То есть как он ответил? «Если на Земле Бога не встретил, в космосе Его не найдешь». Он не видел. А обрезали только что Бога не видел.
К. Толоконникова
— Ну, пропагандистская-то формула, ясно, она такая удобная!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Но вот это мы все пережили. И я скажу то, что мы смогли выстоять благодаря поддержке и нашего приходского духовенства, и духовников лавры.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви. А первым принял сан как раз Ваш брат, отец Николай?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— И так интересно получилось, что у него, практически, вся его священническая жизнь, за исключением небольшого московского периода, прошла в Волоколамске и продолжается там же, в Иосифо-Волоцком монастыре?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Он после рукоположения... Когда дьяконом был рукоположен, его направили в Коломну, он прослужил где-то там восемь-девять месяцев, потом рукоположили в священника и направили в Волоколамск, в село Восмище на окраине города. В городе был свой храм, а это на окраине было города. Я к нему приезжал. Ну, храм был в тяжелом состоянии, не было... Приходской домик был — обычная избушка шесть на шесть. Топили дровами храм. Он взялся... вот в то советское время мужественно взялся и сделал отопление, провел туда газ...
К. Толоконникова
— Ну, это, конечно, правдами и неправдами приходилось делать (нрзб.) уполномоченному.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Но у него поддержка — владыка Питирим его поддерживал. И владыка Питирим делал такой хитрый ход. Когда говорили: «Строить нельзя», он обращается в Совет по делам религий и говорит: «Вот у меня будет большая делегация — 80 иностранцев. Где мне в Волоколамске принимать? Вот я хочу, чтобы отец Николай построил такой как бы домик для приема гостей». И действительно, отец Николай построил приходской дом, зал был по тем временам большой — где-то восемь на восемь — зал, только один зал.
А. Пичугин
— А гости действительно приезжали?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— А владыка Питирим постоянно привозил гостей. Каждую почти неделю приезжал и кого-то привозил. Потому что это его город, и он к Дню Победы приезжал... Я помню, уже когда был в Америке, я с ним приехал, с главой американской церкви. И служили мы на Восмище. Для них, для города это было событие. И поэтому разрешали. Вот таким путем...
К. Толоконникова
— Не мытьем, так катаньем! Ну конечно, да.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. И как-то тогда находили священники, архиереи, чтобы защитить Церковь и улучшить условия. Это тяжелые были годы, но все равно Церковь выжила и, саое главное, сохранила веру.
К. Толоконникова
— Владыка, а почему вот... Ведь, ну как — дорога, путь уже был проторен, да? Вот и Ваш брат уже в 1962 году поступил в семинарию. А почему Вы не сразу после школы пошли?..
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Я просто думал в армии отслужить.
К. Толоконникова
— Угу. А без армии не приняли бы в семинарию?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Не принимали. Даже и такая ситуация получилась, что вот когда, окончив техникум, я приехал подавать документы, мне один — я не буду называть имя — сотрудник говорит: «Так, а где военный билет? А (нрзб.)? Нет, мы не примем, не примем! Нельзя, нельзя!». И я уже стою — вышел, и тут идет владыка Филарет Вахрамеев. Он был епископом, ректором. Я его помню, владыку Филарета, еще с детства. Он был иеродьяконом в Троице-Сергиевой лавре — молодым иеродьяконом с таким красивым голосом. И он всю нашу семью помнит.
К. Толоконникова
— А потом он участвовал в Вашей епископской хиротонии, верно?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Вот увидел меня: «О! Третий Копалин поступает! Да!». А как раз я был с братом — с отцом Василием, и он говорит: «Да вот только, сказали, документы не примут — в армии не служил». — «Подавайте, все решим!». И действительно, меня приняли сразу на второй курс. Но потом забрали в армию. В армии пришлось служить... Ну а я просто так хотел поступить — уже все. Ладно, поступаю в семинарию, а если в армию заберут, буду служить в армии, но все равно я буду уже семинаристом. Вот.
А. Пичугин
— В армии как-то сказывалось на Ваших взаимоотношениях с сослуживцами то, что Вы из семинарии?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да, в принципе...
А. Пичугин
— Знали они?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Они знали, но никаких проблем не было. Они, наоборот, ко мне обращались... Я оказался старше их — все же мне немножко так образование и духовное воспитание дало какое-то развитие, отличавшееся от них. И я...
К. Толоконникова
— Какой-то иный опыт?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Иной опыт. Они советовались: «А как это?». Я, когда были какие-то конфликтные ситуации, старался примирить их: «Зачем?..»
А. Пичугин
— А Вы где служили?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Что?
А. Пичугин
— Где служили?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— В Серпухове.
А. Пичугин
— А, ну, это, в общем, недалеко!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Это недалеко. И у нас, знаете, это мне было облегчение — во-первых, как я только прошел этот карантин, меня послали на пять месяцев дежурить в лес. А там жило нас всего... ну, точки, где установки стояли. А там всего служило... где-то десять человек нас жило. И отношения такие уже — десять человек, там, уже все.
К. Толоконникова
— Тут не до того, чтобы воевать друг с другом и устраивать там какие-то неуставные отношения, дедовщину.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Вот. Там только ходить... Это дежурство и отдых, дежурство и отдых, там вот так. В мае вернулся, поехали на полигон в Казахстан, там стрельбы были. Вернулись — мне сразу дают два дня, увольнительные. А мы, получая два дня увольнительных, могли ехать домой. Вот. И я за два года службы где-то 38 или 40 дней так «накатал».
А. Пичугин
— Ну это неплохо, в общем-то!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. То есть я (нрзб.)... (Смеется.)
А. Пичугин
— Вы уже могли даже рассчитывать, наверное, что достаточно скоро снова поедете домой.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. А приехал из дому — меня опять где-то на месяц послали туда. В лесу — я жил там... Ну, у нас домик небольшой, там вот шесть коек двухъярусных стояло. Мы там жили, столовая была и все...
А. Пичугин
— Природа.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И... А целыми днями — утром, к десяти примерно, приходили из воинской части, из городка. А к обеду они уходили, в час дня, и все, и мы сами по себе были. И мне нравилось дежурить. То, что я хожу, — я пел молитвы, читал — там у меня было небольшое такое Евангельице — читал, там, уходил.
А. Пичугин
— Не отбирали?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— А умел прятать.
К. Толоконникова
— Но прятать приходилось, тем не менее?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Ну, конечно, я не ставил это... Но я чувствовал к себе, скажу, такое осторожное, аккуратное отношение командования. Они со мной не проверяли у меня ни бумажник никогда (а у меня там лежали крестик, иконка и маленькое Евангельице. Вот.
А. Пичугин
— Наверное, не догадывались, но чтобы...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Быстрее всего им пришла бумага...
К. Толоконникова
— Из семинарии?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Не из семинарии, а из...
К. Толоконникова
— Из органов?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Из органов. И решили — спокойно, пускай служит, не будем. Потому что обычно после семинарии направляли в стройбат. А у нас ракетная часть. Не дай Бог, чтобы такого не было. Наоборот, будьте осторожны.
А. Пичугин
— Могли и в стройбат перевести.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Но это же уже другое время? Это уже нет Хрущева, это уже брежневские годы. Там...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Нет, ну все равно, им минус. Если переводят из строевой ракетной части, и это... Это должно быть какое-то основание.
К. Толоконникова
— Какое-то дисциплинарное взыскание...
А. Пичугин
— (Нрзб.).
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. А разве командование части хочет, чтобы...
К. Толоконникова
— ...часть была на дурном счету?
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
А. Пичугин
— Ну да, (нрзб.) логично.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— И они: «Конфликтов нету?» — «Нету». И они меня старались больше в лесу держать. «Живи в лесу, чего хочешь, делай. А мы... Ну чего — когда 10, когда 12 человек живет. Когда ты вот так...
К. Толоконникова
— Ну это буквально можно сказать — «у Христа за пазухой».
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да. Но я прожил... Приду, и мне говорят: «Можешь съездить домой». Я пишу — и сразу... Съездишь домой — вернусь, меня опять туда на месяц-полтора. Вот. А домой я приезжал, я обязательно ездил в лавру.
А. Пичугин
— Ну что ж, спасибо! Будем заканчивать. Время уже подошло к концу, а мы, конечно же, там только-только какой-то один эпизод, фактически, разобрали — о юности...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Да.
К. Толоконникова
— Но, мне кажется, очень интересно.
А. Пичугин
— Да, очень интересно.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Важно в то время было стоять в вере и не сомневаться в ней.
А. Пичугин
— Я надеюсь, что у нас будет возможность с Вами еще пообщаться и на дальнейшую тему — обслуживание в Америке...
К. Толоконникова
— Потому что, конечно, очень... очень интересно... Мне, например, очень интересен Ваш лаврский период. Потому что, конечно, с такими людьми Вы там...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Лавра — это действительно, это особое место.
К. Толоконникова
— ...сталкивались. Это, конечно, место совершенно особое.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Я ни с кем не сталкивался, я только шел за ними и держался за них, за ихнюю как бы мантию! (Смеется.)
К. Толоконникова
— Да-да, это я неточно, конечно, выразилась. Н это... Это тоже целая эпоха. Я надеюсь, что у нас будет возможность об этом поговорить.
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Спасибо!
К. Толоконникова
— Спасибо Вам за интересный рассказ...
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— Спасибо!
А. Пичугин
— Мы напомним, что митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, был гостем программы «Светлый вечер», нашей совместной сегодня программы с музеем — исследовательским центром «Советский Союз. Вера и люди». Ксения Толоконникова, напомни про письма.
К. Толоконникова
— Да, пишите нам, пожалуйста, пишите, дорогие друзья, на адрес музея — podspudom@yandex.ru и на адрес...
А. Пичугин
— Http://inforadiovera.ru — это если на радио. Пишите, воспоминаниями делитесь. Можете с нами договориться о передаче каких-нибудь экспонатов, что было бы здорово. (Смеется.) Спасибо огромное! Всего доброго!
Климент, митрополит Калужский и Боровский
— До свидания.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.